Зарождение и развитие идей объединенной Европы в период с XI по XIX в.

 

1. Глубокое и всестороннее изучение права Европейского союза, равно как и всего европейского права в целом, с неизбежностью предполагает рассмотрение его не только в том виде, в каком оно сложилось к настоящему времени, но и в том состоянии, в каком оно находилось раньше.

Что сопутствовало его образованию, а что препятствовало? Какие идеи лежали в основе его изначального образования и последующего функционирования? Какие из них были в той или иной мере реализованы на практике, а какие остались лишь на уровне теории?

Эти и другие им подобные вопросы касаются не только и даже не столько сугубо правовых теорий и идей, сыгравших определенную роль в процессе становления и развития объединенной Европы и ее права, сколько политических, социально-экономических, идеологических и иных социально значимых воззрений и идей*(1). Ибо какими бы значимыми в реальной жизни ни были или какими бы важными ни казались те или иные правовые идеи и возникающие на их основе правовые институты, политические, социально-экономические и иные идеи и институты в решении таких вопросов, как формирование и развитие объединенной Европы и ее правовой системы, неизменно играли доминирующую роль. Об этом свидетельствуют как опыт прошедших столетий, так и социально-политическая практика наших дней*(2).

Основная причина подобной " субординации" правовых, политических и иных идей и институтов заключается не в них самих как таковых или же в их первозданной природе, а в соподчиненном характере " заложенных" и отраженных в них соответствующих интересов.

Неслучайно в связи с этим известный немецкий историк и философ О. Шпенглер при рассмотрении проблем соотношения права и " политических вопросов власти" указывал еще в начале XX в. на то, что " было бы большой ошибкой полагать, что вообще может существовать право, полностью независимое от политико-экономических интересов и словно парящее над вещами". Его можно себе лишь представить, рассуждал автор, " и люди, которые принимали изображение политических возможностей за политическую деятельность, были всегда" *(3). Однако " это ничего не меняет в том факте, что такого абстрактного права, имеющего абстрактное происхождение, в исторической реальности не существовало". Каждое право, заключал ученый, " содержит в себе в отвлеченной форме отпечаток мировоззрения своих создателей, а любой исторический образ содержит политико-экономическую тенденцию, зависящую не от теоретических изысканий, а от практической воли сословия, держащего в руках подлинную власть и тем самым правотворчество" *(4).

Исходя из этого применительно к процессу формирования и развития объединенной Европы и функционирующей в ее пределах правовой системы можно сказать, что данный процесс - это дело рук не только и даже не столько права, правовых идей и институтов, сколько политики, экономики, а отчасти - культуры и идеологии.

Именно политические, экономические и иные тесно связанные с ними интересы и отражающие их идеи в течение многих столетий были и продолжают оставаться в основе всего процесса образования и развития объединенной Европы и ее правовой системы. Именно они в первую очередь постоянно делали и продолжают ныне делать на Европейском континенте, впрочем, как и в других частях света, всю социально-политическую погоду и направлять процесс развития европейских стран по мере созревания соответствующих условий в одно объединительное русло.

Это не означает, разумеется, наличия каких бы то ни было попыток противопоставления политических и иных интересов и идей, их роли и значения в процессе становления и развития объединенной Европы и ее правовой системы чисто юридическим интересам и идеям, ибо зачастую весьма трудно, а порою вообще невозможно отделить одни от других.

Речь идет лишь о том, что в процессе становления и развития объединенной Европы и ее правовой системы доминирующую роль неизменно выполняли обусловленные соответствующими интересами идеи, доктрины и институты социально-политического и экономического, а не сугубо юридического характера и что первые нередко весьма тесно были связаны и переплетались со вторыми.

В связи с этим в современной научной и учебной литературе вполне обоснованно констатируется, что " формирование Европейских сообществ и европейского права - это единовременный и тесно взаимосвязанный процесс" *(5). Известно, что формирование и развитие Европейских сообществ осуществлялось на определенной юридической основе, ибо с помощью права определялись их цели и задачи, их структура, а также условия и порядок их деятельности. В свою очередь, благодаря существованию " организационных структур, образующих как бы материальную субстанцию самого европейского права", невозможно было бы создание единой системы европейского права. Иначе говоря, " становление европейского права немыслимо без образования Европейских сообществ, а его функционирование и развитие невозможны вне Европейских сообществ" *(6).

Вполне резонно утверждается также, что " было бы некорректно ставить вопрос о том, что чему предшествовало - возникновение европейского права образованию сообществ или наоборот". Ведь речь идет " о взаимодополняющих слагаемых, без которых невозможно развитие процесса европейской интеграции" *(7).

Соглашаясь с авторами в отношении некорректности подобной постановки вопроса применительно к общеевропейским институтам, нельзя в то же время не заметить, что эта " некорректность" имеет свои пределы и не распространяется на идеи, теории и доктрины возникновения и развития объединенной Европы и ее права, в которых отражаются самые различные политические, социальные, экономические и иные интересы.

Как свидетельствует накопившаяся в течение многих столетий общественная практика, политические, социально-экономические и идеологические идеи, теории и доктрины и отражаемые в них интересы в своем появлении, как правило, значительно опережали все иные им подобные феномены*(8). И, разумеется, это обстоятельство нельзя не учитывать при рассмотрении вопросов, касающихся зарождения и развития идей объединенной Европы и ее права как на ранних, так и на всех последующих этапах эволюции западно-европейского сообщества.

2. Говоря о характере и времени появления самых ранних идей объединения народов Европы в единое целое, исследователи данной проблематики высказывают далеко не одинаковые мнения.

Так, одни из них апеллируют к Юлию Цезарю (100-44 г. до н.э.), представляя его едва ли не в качестве первичного источника, настоящего автора идеи объединения не только народов Западной Европы в одно целое и консолидации их вокруг Римской империи*(9), но и народов, проживающих в других частях света. По свидетельству Плутарха, Цезарь " готовился к войне с парфянами (в Месопотамии), а после покорения их имел намерение, пройдя вдоль южного побережья Каспийского моря и Кавказа, обойти Понт (Черное море) и вторгнуться в Скифию (Северное Причерноморье), затем напасть на Германию и граничащие с ней страны и вернуться в Италию через Галлию (совр. Франция), сомкнув круг римских владений таким образом, чтобы со всех сторон империя была окружена водными просторами" *(10).

Другие ученые-историки и философы придерживаются иного мнения. Высказываются, например, суждения относительно того, что " представления о Европе как особом мире, особой семье рода человеческого" начали формироваться только в раннем Средневековье и стали достаточно четко прослеживаться лишь в XI в.*(11) Утверждается также наряду с высказанными мнениями, что идея " единой Европы" как совокупности государств уходит во времена Карла Великого (768-814 гг.), который за годы своего правления завоевал Ломбардию в Италии, подчинил себе саксов и Баварию. Поясняется, что в его " огромную империю вошел весь христианский мир", за исключением Испании и Британских островов, и что " это были первые попытки объединить европейские страны военным путем и создать общеевропейское единство в виде церковного государства" *(12).

Помимо названных мнений, касающихся появления первых идей объединения народов Европы в одно целое сообщество, в научной, преимущественно исторической, литературе по этому поводу высказываются и иные, не совпадающие с ранее приведенными, суждения. Однако по большому счету не в них сейчас дело, поскольку установление точной даты появления первых общеевропейских объединительных идей не имеет принципиального значения.

Главное при этом заключается, во-первых, в том, что такого рода идеи, как справедливо отмечается в западных научных источниках, отнюдь не являются новыми для современной Европы*(13): зарождение и развитие их прослеживается уже на ранних этапах эволюции европейского сообщества.

Во-вторых, что на всем протяжении развития европейского общества имела место своего рода естественная преемственность объединительных идей. Нельзя не заметить, заявляют по этому поводу исследователи, что " всякий раз, когда Европа становилась ареной кровопролитных конфликтов, столкновений и противостояния", как реакция на эти события возникали и получали дополнительный импульс идея мира и единения, выдвигались конкретные проекты и предложения общеевропейского урегулирования. Так было и в далекие эпохи Столетней и Тридцатилетней войн, так было и в начале XX в. Причем, констатируют авторы, чем более ожесточенный и кровопролитный характер носили конфликты, тем более активную ответную реакцию они вызывали*(14). И, в-третьих, что на всех этапах развития западноевропейских стран объединительные идеи оказывали постоянное и все более возрастающее по мере эволюции европейской цивилизации влияние на процесс формирования соответствующего общественного мнения и правосознания населения.

Несмотря на то что " было бы ошибочным рассматривать современное развитие европейской интеграции, - рассуждают по этому поводу западные авторы, - как прямое воздействие на данный процесс самых ранних объединительных идей и предложений", - тем не менее было бы неверным также отрицать значимость этих идей для формирования объединенной Европы и не замечать преемственности в развитии данных объединительных начинаний. Вполне очевидным в этом плане, констатируют исследователи, является, в частности, тот факт, что " современная модель объединенной Европы, созданная не путем насилия и завоевания, а путем общего устремления европейских народов к достижению таких высоких целей, как мир, процветание и стабильность, привлекала внимание известных всему миру мыслителей еще в Средние века" *(15).

3. Известная преемственность и влияние объединительных идей раннего периода развития европейских стран и народов на их эволюцию в Средние века и позже нашли свое непосредственное выражение во взглядах и суждениях целого ряда политических и общественных деятелей того времени: философов, писателей, персон, стоявших у власти или приближенных к ней.

Среди последних современные исследователи называют, в частности, П. Дюбуа - легиста французского короля Филиппа Красивого (XIV в.), чешского короля Й. Подебрада (XV в.), советника английского короля Генриха IV (XVI-XVII вв.) герцога Сюлли, французского аббата Сен-Пьера (VIII в.) и др.*(16)

В числе известных писателей рассматриваемого периода, затрагивавших или развивавших в своем творчестве идеи единения стран и народов Европы, выделяется В. Гюго, который, по свидетельству исследователей, был одним из первых, кто для выражения своих объединительных идей использовал (в 1849 г.) термин " Соединенные Штаты Европы" *(17).

Что же касается известных мыслителей, философов и других, по выражению современных авторов, " знаменитых интеллектуалов", в той или иной мере затрагивавших проблемы объединения стран и народов Европы, особенно в эпоху Просвещения, то среди них называются Кант, Бентам, Руссо, Вольтер, Сен-Симон, Лейбниц и многие другие*(18).

В своих размышлениях " К вечному миру" (1795) о судьбе европейских и других народов Иммануил Кант призывал, например, к созданию федерации всех " свободных государств". Международное право, доказывал философ, " должно быть основано на федерализме свободных государств" *(19). Можно показать, рассуждал мыслитель, " осуществимость (объективную реальность) этой идеи федерации, которая должна постепенно охватить все государства и привести таким образом к вечному миру". " Если бы по воле судеб, - заключал автор, - какой-либо могучий и просвещенный народ имел возможность образовать республику (которая по своей природе должна тяготеть к вечному миру), то такая республика служила бы центром федеративного объединения других государств, которые примкнули бы к ней, чтобы в соответствии с идеей международного права обеспечить таким образом свою свободу, и с помощью многих таких присоединений все шире и шире раздвигались бы границы союза" *(20).

В своем " социальном учении" Сен-Симон вслед за другими мыслителями, занятыми поисками " вечного мира", единения и равновесия на Европейском континенте, исходил из необходимости объединения народов Европы " одной общей целью".

До тех пор, размышлял он, пока не наступит такое время, когда у людей будет общая цель, " члены великой европейской семьи, исполненные взаимного недоверия, всецело занятые собою, враждебные всякой власти, не желающей связать себя с их судьбою (которой они не знают, но ищут), не будут себя чувствовать связанными, как во времена духовного братства христиан, одним и тем же долгом, одним и тем же нравственным законом" *(21).

Аналогичные идеи единения европейских народов и стран развивали и другие известные мыслители рассматриваемого периода. Однако в данное время, несмотря на усиленные поиски общей, объединяющей все европейские народы и страны в одно целое идеи, попытки формирования такого целого не имели, да и не могли иметь в силу отсутствия необходимых для создания единой Европы исторических условий и соответствующих движущих сил сколько-нибудь ощутимого успеха*(22).

Более ощутимый и " более конкретный прогресс" в плане объединения Европы был достигнут, согласно исследованиям западных специалистов в данной области, гораздо позднее, в период раннего капитализма, когда в экономической сфере более четко обозначились не только такие процессы, как " трансформация средств производства и движение в сторону индустриализации, но и такие, как процесс интеграции национальных рынков, который зачастую проходил параллельно с процессом формирования политических союзов и укрепления национального политического единства" *(23).

В рассматриваемый же период имели место хотя и нередкие, но тем не менее лишь весьма разрозненные высказывания и своеобразные, навеянные духом времени проекты, а зачастую и явные прожекты объединения государств и народов Европы в единый союз или даже в единое государство.

Так, П. Дюбуа в 1306 г. вынашивал проект создания на европейском континенте " Христианской республики". Считается, что это был исторически первый проект объединения государств и народов Европы*(24).

Спустя столетия И. Бентам (1748-1832) предлагал свой вариант объединения Европы: с едиными органами власти, в частности единым парламентом (Европейской ассамблеей), единой армией, общим законодательством. " Предметом законодательства, - писал он в широко известном труде " Принципы законодательства", - должно быть общественное благо: общая польза должна быть основой всякого рассуждения в области законодательства. Наука состоит в том, чтобы знать, в чем заключается благо данного общества, искусство в том, чтобы найти средства для осуществления этого блага" *(25).

В конце XIX в., а точнее - в 1878 г. со своим планом объединения Европы выступал известный швейцарский правовед, видный представитель органической школы права И. Блюнчли. В статье " Организация европейского союза государств" он обосновывал идею создания в будущем на базе европейских государств такого " политического союза", который представлял бы интересы всего европейского сообщества и управлялся бы выборными общеевропейскими органами в виде Федерального совета и Сената*(26).

Наряду с названными аналогичные " объединительные" проекты и идеи формирования единой Европы выдвигались и по-своему обосновывались в рассматриваемый период и другими учеными, философами, государственными и общественными деятелями*(27). Однако при всей их важности и социальной значимости они имели весьма спорадический характер и были весьма далекими от того, что именуется общим подходом к решению той или иной, в данном случае общеевропейской, объединительной проблемы.

4. Простое сопоставление и сравнение предлагавшихся в тот период объединительных проектов и идей со всей очевидностью показывает, что они, будучи внешне сходными между собой, в то же время весьма значительно отличались друг от друга как по форме предполагаемого объединения, так и по его замыслу и содержанию, а также по предлагавшимся методам формирования общеевропейского сообщества.

Так, если одни авторы и сторонники идеи объединения государств и народов Европы в единое целое (Руссо, Бентам и другие мыслители эпохи Просвещения) исходили из необходимости и допустимости формирования такого объединения только мирным путем, то другие " объединители" Европы уповали лишь на грубую силу, на насилие. Таковыми были в древности попытки насильственной " консолидации" народов, проживающих на европейской территории, вокруг " громадной Римской империи" *(28). Таким же насильственным путем пытался в XIX в. создать " великую Европейскую империю" Наполеон, а в XX в. нечто подобное в виде тысячелетнего Рейха - Гитлер*(29). Если мирный путь, согласно взглядам авторов-просветителей, должен был базироваться на принципах добровольности участия в объединительном процессе народов и стран, строящих " общеевропейский дом", и взаимоуважения, то насильственный путь базируется на основе принципов (если их можно назвать таковыми) высокомерия и пренебрежительного отношения одних государств - субъектов объединения - к другим государствам - объектам объединения.

Убедиться в этом нетрудно, обратившись к размышлениям и отзывам такого рода " объединителей" и их соратников о тех или иных европейских странах и народах, а главное - к такого рода " объединительной" практике. " Швейцария, - писал, например, в марте 1945 г. об этой благословенной стране один из подручных Гитлера Й. Геббельс, - жалкое государственное образование, сохраняющее национальный суверенитет только в газетных статьях" *(30). Данная и подобного рода записи*(31) о Швейцарии появились в дневниках главного идеолога фашизма лишь после того, как Швейцария " под нажимом англо-американцев" наложила запрет на транзитное сообщение с Германией. Однако подобное пренебрежительное отношение лидеров фашистской Германии к другим странам и народам было заложено изначально в их " объединительных" идеях и в целом в самой фашистской идеологии.

Разумеется, сторонники насильственных, равно как и ненасильственных методов объединения европейских стран и народов в единое целое всегда уповали, выражаясь современным языком, не только на успешное осуществление своих проектов, но и на прочность и долговременность существования объединенной Европы.

Однако, как показывает многовековой общественный опыт, подобному " объединению" Европы, даже в его зачаточном состоянии, не суждено было долго жить.

С " объединительной" миссией Гитлера, закабалившей все европейские народы, покончил, как известно, Советский Союз. С аналогичным проектом Наполеона " разобралась" царская Россия.

Что же касается " громадной", фактически охватившей большую часть европейской территории, Римской империи, то она рухнула как в силу внутренних, так и внешних причин. Три основные причины, замечает в связи с этим Зб. Бжезинский, привели в конечном счете к краху Римской империи. Это, во-первых, ее огромная территория, не позволявшая больше управлять из единого центра, а разделение ее на Западную и Восточную подорвало и " автоматически уничтожило монополистический характер ее власти". Во-вторых, порожденный " продолжительным периодом имперского высокомерия" культурный гедонизм, который " постепенно подорвал стремление политической элиты к величию". И, в-третьих, существование в стране " длительной инфляции", также подорвавшей способность системы поддерживать себя " без принесения социальных жертв, к которым граждане больше не были готовы" *(32). " Культурная деградация, политический раздел, финансовая инфляция, - резюмирует автор, - в совокупности сделали Рим уязвимым даже для варваров из прилегающих к границам империи районов" *(33).

Расхождения в предлагавшихся методах добровольного формирования, с одной стороны, и использование силовых средств в процессе создания своего рода " объединенной Европы", с другой, традиционно дополнялись далеко не совпадающими между собой идеями и взглядами различных авторов относительно форм и, соответственно, уровней такого объединения.

В принципе верным является утверждение о том, что каждому историческому периоду были присущи свои определенные представления о европейском единстве, которые зависели " от уровня развития общества и преобладающей власти (сильная церковь - идеи объединения стран под эгидой церкви, сильная императорская власть - возникновение теорий объединения европейских стран под эгидой императора)" *(34). Хотя более точным и более конкретным было бы утверждение о том, что каждому историческому периоду были свойственны свои собственные представления не только и даже не столько о европейском единстве вообще как таковом, сколько о характере и потенциальных возможностях очередной " объединительной" силы (религия, власть монарха и т.п.), а также о формах, уровнях и средствах достижения этого единства.

В зависимости от тех или иных этапов развития европейского общества разными авторами разрабатывались и предлагались такие формы государственного устройства, как федерация (Кант и др.) и конфедерация (Гюго - " Соединенные Штаты Европы" и др.) в пределах Европы, с одной стороны, и унитарное государственное образование в виде " Христианской республики" (Дюбуа) или " Христианской всемирной монархии", идея создания которой появилась в период правления Карла V (1500-1558), с другой*(35).

В соответствии с формами государственного устройства в разное время разрабатывались и предлагались также различные - монархические или республиканские - формы правления.

Справедливости ради следует заметить, что на протяжении всей истории существования и развития объединительных европейских идей все предлагавшиеся для объединенной Европы по аналогии с государственными формы правления зачастую вызывали весьма резкое отторжение со стороны ряда стран и народов, поскольку всегда существовали опасения по поводу того, что на месте независимых европейских государств будет создано одно, резко ограничивающее или полностью лишающее их самостоятельности " супергосударство". Такие опасения вполне естественно существовали на ранних стадиях возникновения и развития идей объединения европейских стран и народов. Подобные опасения существуют у ряда европейских государств и на нынешнем этапе их развития.

В настоящее время, как свидетельствуют эксперты, опасения возникновения " супергосударства" 27 стран - членов Евросоюза - разделяют не только новые члены Евросоюза - так называемые молодые демократии, наподобие Польши, но и ряд других европейских стран - " старых демократий", в частности Великобритания*(36).

Однако никакие опасения или же отторжения тех или иных форм правления применительно к объединенной Европе " не отменяют" и не могут " отменить" того факта, что на разных этапах развития европейского общества разрабатывались и предлагались не только общие идеи и доктрины, но и формы правления государственного, а точнее - политико-правового, устройства объединенной Европы. Несомненно, что наряду с общими объединительными идеями и доктринами, возникшими на ранних стадиях развития европейского общества, они имели определенное теоретическое, а отчасти - политико-правовое значение и для всех последующих его этапов.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: