Глава тринаднадцатая или Флорист

Подглава — а девочка хотела любви…

— Ну, так как? Зайдешь сегодня? Полка совсем уже расшаталась, аж страшно на нее что-то ставить! — Юлия кокетливо стрельнула глазками, и Глеб лучисто улыбнулся в ответ:
— Зайду, отчего ж нет! Готовь котлеты!

Юля хихикнула и, как на крыльях, полетела домой — готовиться к знаменательному вечеру. Глеб ей нравился, парень он был видный, да еще хвастался, что рукастый, ну, как перед таким устоишь? Был, конечно, еще муж, но это уже совсем друга история, немного грустная: мужа Юлия разлюбила, а, может, и не любила никогда. Константин всегда был несколько скуп на ласку и нежные слова, но сначала, в горячке влюбленности, девушка этого не замечала. А потом покатились семейные будни, пелена спала с ее глаз — муж оказался человеком неромантичным и чересчур приземленным. А Юлия заскучала: ей хотелось чувств, эмоций, горячих признаний и стр-р-расти! Словом, Константин, как мужчина, перестал устраивать Юлю.

И вот: полка повешена, довольный Глеб принимает восхваления… затем, как и надеялась Юля, вечер стал томным, и они переместились в спальню. Утром разомлевшая от ласк девушка сладко потягивалась — парень оказался асом не только в вопросах мелкого ремонта.

Невольно закралась мысль о муже и его скором возвращении, но Юлия ее отогнала — ничего, уж как-нибудь, да она устроится. Живут же люди, и ничего — находят время и для любви.

Однако, жизнь расставила все по местам и совсем не так, как мечталось Юле.

***

— Ну, и что это?

Федор с удивлением смотрел на тело, синеватый луч фонарика высвечивал то несколько крупных маков, выраставших из того, что когда-то было грудной клеткой, то бледное лицо, обрамленное каштановыми волосами.

— Что, что — труп, конечно! — Матрена с трудом балансировала на узкой балке и, чтобы не свалиться, вцепилась в предплечье напарника.

Чердак был старым, видимо, здесь шел ремонт, в процессе которого перекрытия с пола сняли и теперь передвигаться можно было только по узким бревнышкам, притом ежесекундно рискуя подвернуть ногу. Освещения не было как такового, приходилось пользоваться захваченными из дома фонариками, только у дальней стены светилось узенькое окошечко — выход на крышу. Жестяные листы тихо скрипели над головой и нависали так низко, что Федор мог достать до них рукой.

— Я не понимаю, почему мы-то здесь? — недоуменно вопросил дракон, — разве это не дело защитников?
— Вообще-то да, но нас к ним приставили, потому что, как видишь, тут замешено колдовство. И очень мощное. Ты не чувствуешь?

Федор задумчиво покачал головой:

— Нет.
— Ну, не знаю, как у вас, драконов, это работает, но я, к примеру, очень ясно ощущаю проведенный прямо здесь ритуал.
— Но разве у защитников нет в штате колдунов?
— Есть-то есть, да только они…- Матрена на секунду замялась, подбирая слово и тут кто-то, подошедший сзади, договорил за нее:
— Пожиже. Куда уж нам. Здравствуйте, Матрена Павловна.
— И ваш день пусть будет добрым, Константин Семенович, — кисло ответила Матрена, повернувшись на голос.
— О, да вы меня прямо по всей форме приветствуете! Надо же! Удостоился! — мужчина издевательски усмехнулся.

Федору он сразу чем-то не понравился. Как-то бледный у него был вид. Глаза неестественно блестели. Матрена перебросилась с подошедшим парой фраз, а тот все смотрел, не отрываясь, на мертвую девушку. Матрена как раз пыталась вежливо выяснить, какого черта мужчина приперся, учитывая то, что он относится к отделу аналитики, а не расследований, когда Константин вдруг замолчал в середине фразы и начал хаотично махать руками, будто пытаясь что-то наколдовать. Затылок знакомо заломило, и Федор, наплевав на возможные последствия, перешел в полуформу. Тут-то он и увидел, что магия в колдуне циркулирует неровно: замыкается, изламывается, создает заторы: того и гляди разорвет несчастного и неуправляемым смерчем выплеснется наружу. Надо было спасать Матрену и ничего не подозревающих жителей многоквартирного дома: колдун, потерявший контроль над магией, очень опасен. Один из сгустков силы прожег стену, Федор схватил Константина в охапку и выпрыгнул вместе с ним на улицу, превращаясь в дракона уже в полете к земле.

Единственным местом, способным поглотить магию, о котором знал дракон, было домовое озеро. К нему и полетел Федор. Туманные тропы быстро доставили его куда нужно — с каждым разом выходило все лучше.

Погруженный в озеро колдун барахтался и вопил что-то несвязное, однако, в воде ему почти сразу стало лучше, сила начала стабилизироваться, уже не грозя разрушить хрупкое человеческое тело.

Обмякшего и моментально заснувшего колдуна дракон передал подошедшим брауни, а сам повернулся к цветочнику, который с момента появления дракона не издал ни звука, только в полном обалдении смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену. Дракону стало неудобно — ворвался, наверное, испугал…

— Привет, — прогудел он, — сейчас я обращусь обратно, ты только не пугайся. Тут такая ситуация возникла…
— Ты такой маленький! — перебил его Ло с удивлением.
— Да?

Федор украдкой оглядел себя. Вроде, ничего не изменилось — здоровущий дракон. Юрик и Васька вздрагивали всякий раз, как видели Федора в этом виде. Ло же мягко улыбнулся, подошел поближе и погладил Федорову шею.

— Да! — подтвердил цветочник. — Ты еще вырастешь. Это так странно — когда мы с тобой встретились, тебе было несколько сотен лет, ты был таким мудрым. Опекал меня. Знал ответы на все вопросы…
— Так уж и на все? — усомнился Федор.
— Во всяком случае, я не смог измыслить вопроса, на который ты не знал бы ответ. Просто удивительно видеть тебя столь юным. Раньше я всегда ощущал себя несмышленышем рядом с тобой. Таким глупым, что иногда даже думал — на что я сдался…
— Я тебя подавлял? — Федор нахмурился, но Ло торопливо помотал головой.
— Нет. Ты всегда был очень добр и заботлив.

Ло прижался к драконьей морде щекой, снова погладил Федору шею, и вдруг того закрутило в каком-то вихре и вбросило в чье-то тело.

Федор огляделся, он стоял посредине каменного зала, Ло стоял напротив:

— Нет, нет, Фьод, я не хочу расставаться, лучше я умру сейчас рядом с тобой, чем потом окажется, что я тебе не нужен!
— Ло, что ты несешь? Я воскресну и найду тебя. Не реви.
— Ты забудешь меня, — по щекам цветочника катились слезы.
— Я забуду твой лик, но как только встречусь с тобой глазами, мое чувство к тебе оживет. Верь мне.

Когда его губы произнесли эти слова, Федор осознал, что сейчас он не человек-дракон-Федор, а дракон Фьод, который никогда не был человеком. Перед внутренним взором пронеслись картины: мать высидела его яйцо, и он выпорхнул из него. Это воспоминание — самое первое его воспоминание — и по сей день, после многих лет, было таким ярким, словно прошло всего пару дней. Мощные ноги распрямились, тонкие крылья расправились, из горла рвался торжествующий клекот… особый детский рог взрезал плотную кожуру, и маленький дракончик выскочил из опостылевшего яйца, как чертик из табакерки. Мать потом частенько со смехом вспоминала, что изрядно испугалась, так это было неожиданно.

Детский рог отпал через несколько лет — он был нужен лишь для того, чтобы вспороть кожуру яйца. А Фьод после этого еще много десятилетий летал, подобно птахе, осваивая крылья, и только ближе к первой сотне лет начал осваивать превращение в человека.

Кроме этого весьма интересного детского воспоминания, Федор еще вспомнил, как впервые увидел Ло. Как сперло от восторга грудь, от осознания того, что через столько лет безуспешных поисков он нашел наконец своего цветочного человека там, где совсем не ожидал: на грязном скотном дворе маленькой зачуханной деревеньки. Он помнил, каким худым, затравленным и несчастным было очаровательное создание и сколько выдержки и сил ему потребовалось для того, чтобы из взгляда цветочника исчезла тревога.

— Прости, — проговорил Фьод, обратившись к тихо всхлипывающему Ло, — тебе предстоят непростые испытания, я виноват перед тобой — не смог уберечь.
— Не извиняйся. Только вернись ко мне. Вернись.
— Я вернусь. Обещаю.

Ло уткнулся в грудь Фьода, а Федора снова закружило, вырвало из тела иномирного дракона и вернуло назад.

Ло ничего не заметил. Он гладил длинную шею Федора и шептал, как он рад воскрешению любимого. А в груди Федора поселился тот самый жар неизбывной страсти, что когда-то горел внутри Фьода. Он вспомнил. Вспомнил Ло и свою любовь к нему.

***

Матрену Федор увидел только через несколько часов. Надо было убедиться, что с невольным гостем все в порядке, дать ему эликсир, выделенный Дамиром от щедрот, и уточнить причину столь редкого для колдунов нервного срыва.

— Ну, и чего это он? — с интересом спросила напарница.
— Признал он ее. Жертву. Жена.

Федор с сочувствием вздохнул. Мужика было по-человечески жаль: жили, жили с женой, вроде — нормально, а тут возвращается из отпуска, квартира не заперта, часть вещей и деньги — пропали. Супруги и след простыл. Константин не знал, что и думать. Знакомый из смежного отдела поделился новостью о трупе на чердаке, и Константин понесся туда, терзаемый дурными предчувствиями.

— Но даже не смерть супруги так на него подействовала, дело в том, что этот труп — уже не первый. В других районах тоже находили женщин с выросшими из плоти цветами. И все они, судя по данным медиков, имели перед самой смертью половой акт. Генетический материал преступника остался в теле каждой убиенной. Едва кинув взгляд на эти чертовы цветы, Константин понял, что жена ему изменяла. И от всего этого вместе его накрыло.
— Да, жуткая история! Так чего — он сегодня у тебя перекантуется, что ли?
— Наверное. Завтра Дамир на него глянет и решит, безопасно ли его отправлять город — как бы не было рецидива. Близких родственников у него нет, так что никто не против.

Немного посомневавшись, Федор все-таки рассказал напарнице про неожиданный экскурс в прошлое.

— Знаешь, те драконы — совсем другие, не такие, как мы. Они совсем не люди. Я не человек. Душа-то у меня драконья.
— Ну, не знаю… а какая вообще разница? — Матрена пожала плечами. — Все это казуистика и на самом деле не важно.
— Ну, тебя это никак не… волнует? Не смущает?
— Федь, давай делом займемся, а? Нас, наверное, уже ждут. Я, кстати, почитала про другие миры. Порылась в домашней библиотеке, подняла старые конспекты, но почти ничего не нашла. Вроде есть случаи, когда волшебники пропадали, некоторые считают, что они ушли в параллельный мир, но доказательств нет, так что путешествия между мирами — это всего лишь теория.
— Вот оно как значит! — удивился Федор. — Наверное, там, где я жил раньше об этих путешествиях известно больше.
— Может быть. Ладно, давай, потопали, говорю же — нас ждут уже! — Матрена свернула разговор, и они поторопились к месту встречи.

Два защитника, для охраны которых и нужны были Федор с Матреной, встретили напарников кислыми минами — наверное, не очень приятно, когда тебе тыкают в лицо слабосильностью. Маячащие за спинами сотрудники отряда были для следователей постоянным напоминанием об их собственной магической несостоятельности. Видя столь холодный прием, Федор и Матрена постарались общаться с навязанными защитниками по минимуму.

Хотя, смотреть на то, как профи распутывают дело было интересно. Сначала были опрошены подруги потерпевшей. Патологоанатом уверял, что сперма принадлежит убийце, а также божился, что насилием там и не пахнет, следовательно, жертва и преступник были любовниками. Подруженьки с радостью выложили всю подноготную Юлии: и про сложные отношения с мужем, и про молодого пригожего паренька по имени Глеб, который частенько сиживал с ними в кафе. Одна из девушек припомнила и то, как они с Юлией познакомились:

— У Юльки отец приболел. В стационар его положили. Понятно, что половину всякой нужной требухи дома забыли. Ну, и еще лекарства некоторые докупать пришлось. Можно было бы обойтись и теми, что бесплатные, но вы же понимаете: они копеечные, не такие эффективные как аналоги. В общем, Юлька частенько к отцу забегала. Там и познакомилась с этим парнем. Кажется, они в одной палате лежали. Но в этом я не уверена.

Пришлось поднимать карточки. К удивлению Федора, в медучреждении оказались тщательно записаны все сведения о некоем Глебе Черпакове. Еще больше дракон удивился, когда, сверив данные с паспортным столом, они выяснили, что информация подлинная. Такой человек действительно существует и проживает по указанному адресу.

— Чего — вот так просто? — не удержался Федор от вопроса.
— Ты раньше времени-то не радуйся, — проговорил один из защитников, — еще вполне может оказаться, что у гражданина документы стянули и Черпаков — не наш клиент. Или ловить его по съемным квартирам придется. Чего — погнали? Давайте зайдем похавать и пойдем поглядим на этого Черпакова.

Федор и Матрена план одобрили. Однако, в тот день Черпакова увидеть им не удалось — на звонок никто не отвечал, за дверью — тишина. Соседи пожимали плечами — в многоквартирном доме зачастую жители соседних квартир даже не знакомы.

Подглава: куда ты, тропинка, меня привела?

Следующий день принес неожиданный звонок.

— Федор Алексеевич, это вы? А это Николай! Ну, Коля, помните меня? Вы еще к нам приезжали, таких зубастых волосатиков палили!
— Привет! — уверенно ответил Федор, чуть покривившись, так как подозревал, что просто так малознакомый с ним полицай звонить не будет. Вряд ли он хочет передать вареньица…

И, верно, собеседник продолжил:

— А я потерялся, другие номера почему-то не отвечают. Кружу, кружу, все никак к поселку не выйду… самое главное: лесочек-то у нас невеликий. Пара берез, да кустарник. Пошел с утреца набрать грибочков на жареху, и вот уже часов пять брожу среди елей… откуда они здесь вообще — непонятно! Я уже и туда, и сюда, а никак в знакомые места не выйду! Главное дело — я тут с детства грибы собираю. Все исходил. А сейчас смотрю — не признаю мест…

Голос Николая звучал тревожно, Федор и сам поневоле заволновался:

— Это могут быть проделки лешего. Попробуй поменять местами ботинки и надеть задом наперед одежду, это должно его запутать. А я пока попробую до тебя добраться. Это ведь рядом с тем поселком, где мы на богганов охотились?
— Да, да! Именно там! Вы уж поторопитесь, Федор Алексеевич, а то я уже еле на ногах держусь… и работу прогулял…

Федор позвонил Матрене, сообщил, что нарисовались дела и привычно прянул в небо, моментально собирая перед собой молочно-белый туман путей. Дракон немного переживал, что не сможет отыскать тот лес, в котором заплутал Николай, но среди полей его было видно издалека. Если посмотреть чуть дальше, виднелось еще несколько скоплений деревьев, которые можно было бы назвать лесом, но они располагались в отдалении, скорее всего Николай имел в виду ближайший лесочек.

Лес и впрямь выглядел безобидно, и, после того как дракон пролетел над ним, стало ясно, что в нем совершенно невозможно проблуждать аж пять часов кряду. Наверняка леший — решил Федор. У дракона возникло подозрение, что Ло своим пробуждением устроил настоящий переполох среди местных магических созданий, ведь раньше местный леший не баловал.

«Астральные искривления! » — подумал дракон и сам удивился диковинной мысли.

Впрочем, после превращения в человека интересные мысли исчезли сами собой. Федор досадливо цыкнул и пообещал себе додумать чуть позже, когда снова будет в драконьем теле.

Едва Федор ступил под сень березок и прошел пару шагов по утоптанной тропинке, окружение начало меняться. Вместо тропинки — сплошной покров из хвои. Вместо кустиков рябины да молодых стройных сосенок — мрачные заросшие мхом ели. Вместо черники — редкие пучки папоротника или осоки.

— Николай! — гаркнул Федор, что было мочи.

В ответ — тишина, только ели угрожающе заскрипели. Федор позвал еще несколько раз, заходя все глубже в чащу. Наконец, дракон затылком почувствовал чужой недобрый взгляд. О том, что лешие очень быстры, Федор знал из брошюр. Нечего было и надеяться поймать хозяина леса, пребывая в человеческом теле. Полудраконье тоже не годилось — скорость не та. Поэтому, почуяв присутствие лешего, Федор перевоплотился в дракона и ломанулся в сторону смазанного силуэта, круша попадающиеся на пути ели. Погоня была недолгой — леший попытался уйти, перепрыгивая с одной кроны дерева на другую, но Федор с легкостью его поймал, тяжеловесно подпрыгнув и чуть не раздавив при этом сильными пальцами худое тельце.

Леший пронзительно завизжал, Федор зарычал, деревья содрогнулись от их сдвоенного воя. Потом дракон догадался заговорить:

— А ну, заткнись, а то спалю тебя к едрене фене!

Визг прервался. Федор очертил своим пламенем круг и забросил в него пленника. Высоко взметнувшиеся языки магического огня не выпускали лешего, и он начал подвывать на одной ноте.

— Спалю! — снова пригрозил дракон.

Леший захлопнул рот, отошел в середину круга — подальше от жаркого огня и мрачно уставился на дракона.

— Чего надобно? — проскрипел он.
— Сегодня в твой лес вошел человек. Где он?
— Гуляет, — леший зло ухмыльнулся, а Федор с трудом удержался от физического воздействия на вредного хозяина леса.
— Его прогулка закончена. Выводи к нам, — твердо произнес дракон.

Леший покривился, но кивнул и завращал глазами, что-то бормоча под нос.

— Ну, и где он? — спросил Федор минут через десять бесплодного ожидания.
— Отдыхает, ротозей, — скрипуче проворчал леший, — могу косолапого послать. Ух, и шуганет он человечка! Быстренько к нам пришкандыбает!
— Э, ты там совсем, что ли? За травлю человека зверьем — немедленная депортация, к твоему сведению!
— Ась? — леший непонимающе моргнул.
— В резервацию, говорю, загремишь, на вечное поселение. И людей только на картинках будешь видеть! — пояснил дракон.
— Что-то я никак не дотумкаю… это же самый дюжинный человечишка. Почто печешься об нем?

Леший выглядел искренне непонимающим. Его кустистые брови озадаченно хмурились и Федору пришло в голову спросить, как давно леший обитает в этом лесу.

— Да уж давненько…
— А документы ты себе справил? — продолжил допытываться Федор.
— Какие дохкументы? Нечисти бумажки без надобности! — гордо провозгласил леший.

Федор вздохнул и с некоторой опаской уточнил, знает ли леший, какой на дворе год. Леший уверенно ответил, что следить за годами — дурь несусветная.

— Нда… как же ты с такими взглядами еще в резервацию не попал? — риторически вопросил Федор, леший заволновался — упоминание о непонятном наказании заставило его стать чуть более разговорчивым, и он поведал, что последние года спокойно дремал, не выходя к людям.

А потом что-то его разбудило.

— Пока ты спал, многое изменилось!

Уведомил дракон и сжато поведал о правилах, обязательных для исполнения лешими, — теперь морочить человека можно не более часа. В случае угрозы для жизни и здоровья смертного, нужно немедленно вывести его и привести помощь или вызвать специалистов из отряда. Детей младше четырнадцати морочить запрещается. Натравливать диких зверей категорически запрещено.

— Ох, ты, ежики зеленые! — запричитал леший. — К чему такие строгости? Али человеки мало родятся?
— Таков закон, — строго сказал Федор.

Леший горестно покачал головой:

— И чего теперь? Надоть в город переться? Людям в ножки кланяться, да эти грамоты клятые выпрашивать?
— Никуда ходить не надо. Я к тебе завтра кого-нибудь пришлю. Если хочешь, можно, конечно, и экскурсию в город устроить…
— Нет, нет! Не надо мне! — леший испуганно замахал руками. — О, а вот и человечек твой пёхает!

И впрямь, на полянке, вытоптанной мощными лапами дракона, появился Николай. Федор еле успел принять человеческий облик.

***

— Уважаемый леший! — громко проговорил Николай, стараясь озираться не слишком испуганно. — Я к вам по делу. Паспорт принес. Разрешение на проживание в непосредственной близости от людей и еще — вот! На подпись — информационный листок о правах и обязанностях!

Николай уже третий раз повторял это сообщение, с каждым разом надежда на то, что леший выйдет к нему, все таяла. «Наверное, не нравлюсь я лешему! » — с некоторым огорчением подумал парень.

Идти в ставший вдруг таким большим и незнакомым лес было жутковато. Но и интересно. А уж пообщаться со сказочным созданием было бы совсем здорово. Однако, к сожалению полицейского, леший на контакт не шел, хотя спину явно буравил чей-то взор… Николай вздохнул.

— Судя по часам, я тут уже больше часа, так что я пошел — у меня еще не все отчеты за прошлый месяц дописаны.
— Торопишься, значит? — проскрипел голос совсем рядом.
— Работа у меня, — бодро ответил Николай, сдерживая дрожь — слишком уж неожиданно появился хозяин леса.
— Тогда отдавай грамоту и шагай, — недружелюбно произнес леший.
— Вот это сначала прочитайте и подпись поставьте, — Николай протянул лист А4, на котором было подробно изложено, что можно лешему, а что — нет.

Лесной хозяин хмыкнул, повертел листок в руках, внимательно рассмотрел со всех сторон, подковырнул ногтем переливающуюся печать-голограмму, а потом отдал обратно Николаю:

— Экая гадость эти ваши буквы! Махонькие и все друг на дружку похожи. Я ни словечка разобрать не могу.

Николай растерялся — ему и в голову не приходило, что сказочный персонаж не умеет читать! Если задуматься над этим вопросом, то в подобном положении вещей нет ничего неожиданного: действительно, где житель леса смог бы найти себе учителя грамоты? И к чему ему подобная блажь?

— Я могу вам зачитать, — нашелся Николай, леший милостиво разрешил, и полицейский битый час потратил на это занятие.

Читать-то там было немного, но леший поминутно прерывал его, то требуя разъяснить непонятное слово, то — упростить слишком сложный бюрократический оборот речи, а то и просто начиная поносить «человеков» и «их дурные придумки».

Наконец документ был зачитан. Леший сварливо поинтересовался, что будет, коли он не подпишет.

— Доложу начальству. Наверное, пришлют кого-нибудь. Я-то — мелкая сошка, в эти волшебные дела не вовлеченная. Наверное, колдуна пришлют.
— Колдуна? — леший удивленно приподнял брови.
— Ну, да.
— Хм… пожалуй, ничего толкового из нашего разговора с колдуном не выйдет, — торопливо признал леший, — и что я должен с грамоткой сделать? Кровью капнуть?
— Нет. Просто подписать. Крови не нужно. Ручка есть? Хотя, о чем это я… сейчас, кажется, у меня где-то была…

Николай начал хлопать себя по карманам в поисках ручки. Найдя искомое, хотел уже протянуть ее лешему, но, подумав, сначала объяснил, как ею писать.

— Вот, теперь нужно написать ваше имя. Извиняюсь, не в курсе, как вас зовут?
— Имя мое хочешь знать заповедное? — протянул леший, подозрительно прищуриваясь.
— Э… да. А как же мы иначе подпишем бумагу? Погодите, — Николая осенило, и он достал из прозрачной папки документ, — в паспорте должно же что-то значиться… странно! Написано только: хозяин леса, и координаты. Широта и долгота. Без имени.
— Имя лешего — тайна! — наставительно произнес вредный старикан и глаза его сверкнули зеленым.
— Но как же мы тогда… а, ладно! Просто крестик нарисуйте, и нормально будет…

К концу общения с лешим Николай весь взмок, раскраснелся и морально вымотался. Такое было чувство, будто мешки разгружал. Леший, кроме того, что цеплялся к каждому слову и говорил неприятным, пробирающим до костей голосом, еще и двигался как-то странно. Точнее, сперва Николай все не мог понять, в чем дело, а потом сообразил — движения были слишком быстры. Миг — и он уже оказывается рядом, дышит в ухо, склонившись над бумагой. Еще один миг — и леший уже находится шагах в десяти, нервно расхаживает из стороны в сторону и экспрессивно размахивает руками. На секундочку выпустил его из поля зрения, а он за локоть хватает и что-то пытается втолковать. Эти постоянные перемещения, настолько стремительные, что человеческий глаз не в состоянии их отследить, здорово нервировали. Подсознательно человек опасается выпускать собеседника из вида, это некомфортно, тем более — такого собеседника, как леший. В общем, уходил Николай весьма уставшим. По пути он твердо пообещал себе, что больше в этот лес — ни ногой! А Геннадьич, если будет в том нужда, пусть сам топает к зловредному деду!

***

— Уважаемый леший, где вы? Ну, пожалуйста, мне очень надо с вами переговорить!

Вопреки собственному решению, Николай сам пришел в лес. Он надеялся, что неприятный старикан выйдет к нему, хотя бы из любопытства, но леший все не шел. Полицейский украдкой кинул взгляд на экран мобильника — выходило, что он бродил по лесу уже почти час.

— Я вам принес… кое-что, — уже почти безнадежно проговорил Николай.
— Хлеба? — с интересом проскрипели у него за спиной.
— Ай! — Николай подпрыгнул от неожиданности. — Э… нет, я не догадался. Могу за ним сгонять, если хотите, только выпустите. Я немного другое… вот, тут у меня журналы с иллюстрациями, хотел показать вам, что сейчас в мире происходит.
— С гравюрами, что ль? Диковинно говоришь. Не пойму я тебя.

Леший заинтересованно поглядел на пакет, который Николай держал в руках, и полицейский вытащил оттуда прессу. Фотографии лешему понравились. Он долго восхищался тем, как «человечки наловчились». Николай принес несколько выпусков «Гео», леший внимательно рассмотрел первый, ежесекундно дергая Николая и требуя разъяснений. Полицейский терпеливо зачитывал пояснения и сам растолковывал непонятные слова, наконец, леший осторожно закрыл глянцевые страницы.

— Что ж, потешил ты меня знатно. Что же ты хочешь за это, добрый молодец?
— Мне очень нужна ваша помощь, — не стал отпираться Николай. — Не знаю, правда, можете ли вы это…
— Ты говори, говори, а я уж ответ дам: в силах тебе помочь, аль нет.
— У нас из поселка ребенок пропал. Маленький совсем — четыре года. Уйти далеко он бы не смог. Мы уже весь поселок обошли, всех опросили, никак не отыщем. Вас зверье слушается, что-то ведь можно сделать?
— А почему ты ко мне пришел? Твой, что ль, малец? Нет? Ну, так и чего тебе — еще родят!
— Это же ребенок! — Николай потрясенно поглядел на лешего, тот недоуменно проскрипел:
— Вот именно. Мелкий, пока еще бесполезный, лишний рот. Знаешь, скольких мне таких приводили, скольких матери выродили, задушили и закопали под корнями моих сосен?
— Э, тут не такой случай. Я, кажется, понял. Наверное, когда вы жили — до сна, отношение к детям было иным. Это любимый ребенок. Родители в ужасе, они ищут свое дитя и хотят его вернуть. Нам всем очень важно отыскать его, мы надеемся, что он жив и здоров. Поможете?

Леший неодобрительно проскрипел что-то похожее на «ротозеи» и исчез. Николай заозирался, повернулся пару раз вокруг своей оси.

— Меня ищешь? — ехидно гаркнули у него за спиной, Николай подпрыгнул и чуть не ахнул от неожиданности: рядом стоял вполне по-современному одетый молодой парень.

Николай моргнул, но видение никуда не исчезло.

— Ну, чего стоим, кого ждем? — со знакомыми вредными интонациями вопросил парень.
— Погодите, вы?..
— Леший. Хозяин леса. Нравится? — леший самодовольно огладил футболку. — Это я у захожего мужичка подглядел. Годно? Уместно так пройтись по вашему поселку?
— Очень годно, — обалдело ответил Николай, — а… вы же иначе выглядели. И лицо было другое…
— То было для пугательства. А этот лик — для девок. Али не знаешь ты, что лешие с девицами хороводы по весне водят? И потом ягоды им помогают собирать? И орехи по осени.
— Не знал, — Николай почесал затылок, — а какой вид настоящий?
— Настоящий? Так оба! И то я, и это — я! — леший расхохотался, глядя на озадаченную физиономию Николая. — Пойдем, что ли?
— Куда?

Николай ошалело моргнул — он никак не мог совместить в своей голове образ угловатого, заросшего волосами лешего и ладного здоровяка, который задорно ему подмигивал.

— Одёжа нужна, на ней запах ребятенка сохранился, — пояснил парень, приобнимая Николая за плечи и понуждая его сделать пару шагов по неведомо откуда взявшейся тропе.
— А, понятно. Сейчас я отведу вас к родителям, они что-нибудь дадут… ой, а как это? — Николай огляделся — они стояли ровнехонько перед нужным домом, — как у вас это вышло, я думал, вы только по лесу передвигаетесь, куда хотите?
— Я многое умею, милок! — парень хохотнул, потрепал Николая по плечу и подтолкнул его в сторону дома. — Иди, погутарь с человечками!

Николай и пошел, недоуменно оглядываясь на сильно изменившегося лешего. Бородатый старик был сварливым, с ним было сложно разговаривать, но этот новый леший настораживал Николая гораздо больше. Он глядел на Николая с некоей странной ласковостью, подмигивал через слово, а подталкивая к двери ухитрился ущипнуть за задницу.

«Да не, это мне кажется! — успокаивал сам себя Николай, — леших-гомосеков не бывает! Тогда с содомией было строго! Не может же он?..»

Из каких бы времен не выполз леший, Николай был практически уверен — нетрадиционно ориентированных тогда жестоко истребляли. Или это только в Европе? Полицейский напрягся, пытаясь вспомнить, как обстояло дело с голубизной на древней Руси и с неудовольствием осознал, что в голове по этому поводу ничегошеньки не всплывает.

— У меня глюки от перенапряжения, — пробормотал он себе под нос и решительно постучался в дверь.

Родителям полицейский наплел, что вещь нужна для служебной собаки, впрочем, не так уж и далеко от правды это оказалось: леший, получив кофточку, помял в пальцах ткань, поднес к носу, несколько раз шумно втянул воздух, а затем на глазах изумленного Николая поджал под себя ноги, ожидаемо упал и… на ноги встал уже не человек, а рыжий зверь, отдаленно напоминающий лисицу. От лисы он отличался большим размером и некоей тяжеловесностью. Лиса, насколько помнил Николай, была легким тонконогим зверьком невеликого размера, животное же, что стояло напротив, обладало мощными лапами и развитой грудной клеткой. Потом парень обнаружил еще одно отличие: хвостов у этой «лисы» было несколько, а сколько точно — он не понял, ну, не считать же их, перебирая пальцами?

Зверь ехидно прищурился, мотнул пучком хвостов, зачем-то лизнул Николая в нос и унесся со всех ног, как надеялся полицейский — по следу, только пыль столбом поднялась. Полицейский вытер разом вспотевший лоб и присел на удачно подвернувшееся бревно. Посидев немного на нагретой солнцем деревяшке, Николай задумался о том, не ошибся ли он, попросив лешего о помощи. В брошюре, оставленной колдуном-спецназовцем — именно так про себя окрестил Федора Николай, — лешие описывались как вполне безобидные создания. Но там не было ни словечка ни про второй облик, ни про третий — звериный. А вдруг именно этот леший какой-нибудь особенный? Стоит ли звонить «спецназовцу»? Отвлекать занятого человека ой, как не хотелось. Николаю хватило и прошлого раза, когда спокойный, аки удав, Федор вытащил его из заколдованного леса. Пусть мужик и уверял расстроенного произошедшим Николая в том, что все нормально. Неприятно ощущать себя маленьким и совершенно беспомощным провинциалом, чуть что бегущим к большим умным дядям из города. Лучше уж попытать счастья с лешим.

— Дитя увел человек, — объявил появившийся из ниоткуда леший.
— Человек?

Николай нахмурился. Дернулся было к рации, но передумал — начальство могло за самоуправство и по шапке настучать, а получать выговор от Геннадьича не хотелось. С другой стороны — вдруг у преступника есть оружие? Перед началом поисков Геннадьич выдал всем пистолеты, но применять свой Николай не был намерен.

— Вы видели ребенка? С ней все в порядке?
— Играет.

Леший пожал плечом и подошел к Николаю поближе, полицейский невольно попятился, но не успел отойти достаточно далеко — леший ловко сцапал его за локоть, придерживая руку полицейского в дружеском жесте. Он снова выглядел как симпатичный парень, а Николаю опять начало чудиться… всякое.

— Отведете меня туда? — торопливо спросил парень, пытаясь ненавязчиво освободить локоть.
— Чего ж нет! — леший ласково улыбнулся, схватил Николая за пятерню и потянул за собой.

Всего несколько шагов и вот они уже стоят возле махонького домика, Николай нахмурился — он не помнил ни одного подобного во всей округе.

— Мы далеко ушли от поселка? С этим вашим волшебством, никак не могу сообразить — где мы вообще?
— Далече. Полагаю, человек докатил до сюда в одной из самоходных телег. Может, даже в этой.

Николай проследил за движением руки собеседника и увидел старенькую запыленную иномарку. Осторожно обойдя вокруг дома, Николай заглянул в щелочку между занавесками — на полу действительно возилась пропавшая девочка. На первый взгляд с ней все было в порядке, она спокойно игралась с карандашами, сосредоточенно намалевывая что-то прямо на полу.

— А где человек, ты его видел? — шепотом спросил Николай, не отрывая взгляда от девочки.

Он не решался просто так зайти и забрать ребенка — вдруг похититель окажется в двух шагах от малышки, а там и до несчастного случая недалече.

— Кажется, он в погребе, — леший опять оказался за спиной; отвечая на вопрос, он приобнял Николая за плечи и дохнул прямо в ухо.

Полицейский поежился — все-таки напарник ему бы не помешал, сам-то он в подобных передрягах никогда не участвовал.

— Уважаемый леший, — начал Николай, но тот его перебил:
— Зови меня Лисец, все одно меня видел.

Неправильный леший умудрился произнести свое имя почти в самое ухо Николая, коснувшись при этом завитка раковины губами.

«Ну, клево! Мне посчастливилось познакомиться с лешим-извращенцем! Проспавшем мно-о-ого лет. И теперь, видимо, он стремится наверстать упущенное…»

— М… уважаемый Лисец, не могли бы вы меня подстраховать?
— Подсобить тебе, молодец? — леший фыркнул, уткнувшись в волосы Николая и совершенно игнорируя его попытки отодвинуться.
— Да что с вами такое? — с досадой вопросил Николай. — Там сидит ребенок, где-то бродит похититель, а вы тут… черте что устраиваете! Господи, да уберите вы руку! Ситуация же серьезная, что же вы так… легкомысленно себя ведете!
— Серьезная? — глаза лешего сверкнули зеленым, Николаю показалось, что он разозлился.
— Ну, да.
— У нас уговор, Николаюшка. Ты меня развеселил, а я тебе — дитенка отыскал. Далее — ты уж сам, я свое исполнил, — процедил леший, недобро прищурившись.

Николай припомнил, что в сказках нечисть частенько придиралась к формулировкам и выполняла «уговор» весьма формально. В памяти некстати всплыл анекдот про джинна и негра, превращенного впоследствии в унитаз (12). Леший глядел зло, но не исчезал, и Николай решил, что хитрому парняге (назвать его стариканом теперь язык не поворачивался), что-то от него нужно.

— Лады. Новый уговор? Что вы хотите за помощь?
— Заходить ко мне будешь утречком. Цельную седьмицу. И книги с гравюрами толковать.
— Хорошо, — Николай с облегчением кивнул, после всех этих прикосновений, он боялся гораздо более… фривольной платы за неоценимую помощь лешего, — теперь слушайте: я зайду в дом, возьму девочку, вы посидите с ней снаружи, в безопасности, а я арестую похитителя. Потом проведете нас обратно, как вы это умеете.
— Договорились. Только гляди — не обмани меня, добрый молодец, — предупредил леший.

Дверь оказалась заперта. Ломать ее Николай не стал — он не был уверен, что это быстро получится, да и вообще — получится: на вид она была достаточно прочная. Вместо этого полицейский полез в окно. Домик был не из новых, стекло — самое обычное, не стеклопакет, разбить его было делом минутным. Николай немного волновался, что осколки могут поранить ребенка, но обошлось — не долетели. А вот сам он порезался, когда пролезал — на секунду потерял равновесие и инстинктивно ухватился за раму, а там — осколок. Слава небесам, порез вышел неглубокий — стеклышко было совсем крошечным. Подхватив испуганно заревевшую девочку, Николай передал ее лешему прямо через сломанный переплет окна, затем достал из кобуры оружие и начал оглядываться, в поисках входа в подвал. Впрочем, преступник вышел к нему сам, наверное, услышал шум и пошел проверить, что случилось.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: