Порождаемые специальными фильтрами мышления.

 

 

Среди важнейших философских понятий, на которых держатся основы нашего мировоззрения, понятия “пространство” и “время” находятся на особом положении. Многие великие мыслители старались проникнуть в сущность этих понятий. И, хотя даже ребёнку интуитивно ясно, что такое пространство и время, но попытки мыслителей выразить словами эту ясность не дают удовлетворительных формулировок. Что-то важное непременно ускользает, и даже несколько томов комментариев не помогают ухватить это ускользнувшее нечто.

 

Ситуация сложна ещё и тем, что пространство и время недоступны нам на опыте непосредственно. Никто никогда не измерял пространство, а измеряли длины, площади, объёмы. Аналогично, никто никогда не измерял время, а измеряли длительности. Это делалось так: выясняли, сколько раз вдоль забора уложится эталонный метр или сколько раз от звонка до звонка протикают эталонные часы. Получали соотношения между длинами да между длительностями – и ничего сверх этого, никаких прикосновений к пространству и ко времени!

Рассуждая непредвзято, мы должны сделать вывод: ни один эксперимент не подтверждает того, что пространство и время являются объективной реальностью. Сразу приходит крамольная мысль, а не являются ли пространство и время реальностью субъективной, т.е. порождением самого мыслящего субъекта? Причём, мыслящего не свободно!

 

Действительно, интуитивная ясность, но невозможность сформулировать – сопоставление этих симптомов наводит на подозрение о том, что в вопросе о сущности пространства и времени мы имеем дело с работой какого-то специального ограничителя нашего мышления. Известно ведь, что свои ограничители имеют как восприятие, так и мировоззрение субъекта. Например, фильтры восприятия, а также предубеждения насчёт того, “что может быть, а чего не может быть”. Поэтому неудивительно, что мышление субъекта также имеет ограничители, которые мы будем называть фильтрами мышления.

Происхождение фильтров мышления очень простое. Всё наше мышление организовано алгоритмически, и каждый алгоритм, по которому мы мыслим, уже сам по себе является фильтром мышления, поскольку, когда он работает, субъект мыслит именно так, как предписывает этот алгоритм, и не иначе. Заметим, что субъект волен в широких пределах перенастраивать свою систему фильтров мышления, как и наборы фильтров восприятия и предустановок в мировоззрении. Однако, что касается фильтров мышления, связанных с сущностью пространства и времени, то создаётся впечатление, что над этими фильтрами субъект не властен.

 

Если это действительно так, то это означает, что пространственно-временные фильтры внедрены в наше мышление очень прочно. Фактически, они участвуют в формировании всех наших мыслей. Другими словами, мыслить в обход этих фильтров мы не можем. И такое положение вещей не лишено смысла!

 

В самом деле, этот смысл проясняется, если допустить, что пространственно-временные фильтры были намеренно установлены в мыслительные процессоры людей для того, чтобы максимально приспособить их мышление к реалиям физического мира, в котором живут и действуют их физические тела. Уже младенцы, учась ориентироваться в обстановке, начинают различать, что такое “здесь”, а что такое “там”, да не просто “там”, а “близко” или “далеко”, а также что такое “сейчас” и “не сейчас”, да не просто “не сейчас”, а “до” или “после”, причём если “после”, то “скоро” или “не скоро”. Выражаясь на жаргоне программистов, пространственно-временные фильтры в мышлении субъекта создают максимально дружественную к пользователю среду, в рамках которой пользователь, т.е. субъект, формулирует свои суждения, поскольку эта среда максимально адекватно соответствует законам бытия на физическом уровне реальности.

 

О том, что всё это похоже на правду, свидетельствует такой факт. Все те, кто в изменённых состояниях сознания пережили опыт бытия на иных уровнях реальности, в один голос утверждают, что на тех уровнях наши привычные представления о пространстве и времени совершенно непригодны. В качестве дополнительной иллюстрации этого факта можно привести следующую весьма грубую аналогию с участием персонального компьютера, в котором физическому уровню реальности соответствует картинка на мониторе, а программному уровню реальности – содержимое твёрдого диска. Обитатель мирка виртуальной реальности, нарисованного на экране монитора, хорошо знает, что такое “близко”, а что такое “далеко”. Чтобы попасть из одного места монитора в другое, надо тащиться по пикселям, причём, чем по большему их числу, тем, стало быть, дальше.

Но, хотя на твердом диске находится в зашифрованном виде всё происходящее на мониторе, тем не менее, мониторный подход там уже не работает. Твёрдый диск размечен на секторы – небольшие области, в которые записываются фрагменты файлов. Один файл может быть записан на нескольких секторах, расположенных в самых различных участках твёрдого диска. Файлы, которые формируют на мониторе далеко разнесённые объекты, на твёрдом диске могут одними своими фрагментами соседствовать, а другими – нет. То есть, понятия “дальше” и “ближе” для твёрдого диска – и, соответственно, для программного уровня реальности – не имеют смысла. Так и выходит, что мышление, хорошо приспособленное к реалиям физического уровня, не может адекватно судить о реалиях программного уровня.

 

Кроме того, пространственно-временные фильтры мышления, обеспечивающие эту хорошую приспособленность, играют с нами следующую шутку. Как отмечалось выше, ни одно наше суждение не идёт в обход этих фильтров. Да и более того, наши представления о пространстве и времени – это, фактически, и есть эти самые фильтры. Таким образом, пытаясь проникнуть в сущность пространства и времени, мы пытаемся заставить свой мыслительный инструмент исследовать самого себя; пытаемся сделать так, чтобы в роли познаваемого объекта выступил сам познающий субъект.

Но такое задание является непосильным, если исследовательским инструментом является алгоритм или программа. Исследовательская программа принципиально не может исследовать сама себя. Она может исследовать лишь нечто внешнее по отношению к ней, иначе она будет сбоить непредсказуемым образом. Вот почему для того, чтобы корректно совместить познаваемый объект с познающим субъектом, т.е. чтобы исследовать себя самого, требуется выйти за рамки программ, а значит, и за рамки мышления. Требуется пережить духовный взлёт. Те, кому это удавалось, испытывали просветление. Неспроста среди множества методик, нацеленных на достижение просветления, имеются следующие: ученику даётся задание услышать (или увидеть) самого себя. “Познай себя! ” – это универсальный девиз всех, кто жаждет духовного роста.

 

Несомненно, что среди тех, кто размышлял о сущности пространства и времени, кому-то удалось подняться над своим мышлением и испытать просветление. Но они не написали книг. То, что им открылось – это “слова неизреченные”. Книги же о сущности пространства и времени написаны теми и для тех, кто выносит суждения, предписанные пространственно-временными фильтрами мышления. И, конечно, писатели и читатели не виноваты в том, что эти фильтры, если их направить на фильтрацию самих себя, могут выдать на выходе лишь какую-нибудь “мудрость мира сего”.

 

Интересно проследить за основными вехами в истории углубления этой “мудрости”. Подметив, что всё наше мышление происходит в рамках представлений о пространстве и времени, многие философы сделали отсюда вывод, что пространство и время – это всеобщие формы бытия всего сущего.

Физики высоко оценили этот подарок. До Эйнштейна у них были лишь представления о пространстве и времени, но не было теорий пространства и времени, так как все они ещё понимали, что пространство и время не являются физической реальностью. Но обнаружились серьёзные проблемы в физической картине мира, и, чтобы свести концы с концами, Эйнштейн сказал: “Да, мы не понимаем, что такое пространство-время, но допустим, что оно может искривляться”. Это, мягко говоря, не прибавляло понимания, но поражало своей смелостью. Ведь с учётом того, что мы пытались здесь изложить, заявлено было, фактически, следующее: “Нас не устраивают наши пространственно-временные фильтры мышления”, которые, как мы помним, максимально адекватно соответствуют реалиям физического мира.

Следовательно, допущение искривления пространства-времени для разрешения некоторых теоретических проблем – это всего лишь допущение соответствующего искривления мышления. И если крайняя степень искривления пространства-времени заключается, как говорят теоретики, в образовании “чёрной дыры”, то следует чётко понимать, где образуется эта “чёрная дыра”. Ведь никаких искривлений на физическом уровне реальности при этом нет.

Физики могут возразить, что искривление пространства-времени наблюдается на опыте. Это неправда. На опыте, как мы уже говорили, наблюдаются физические факты, например, изменение темпа тиканий конкретных часов; а искривление пространства-времени – это всего лишь одна из возможных интерпретаций этих фактов, причём интерпретация не самая лучшая, ибо нелепая.

К сожалению, те физики, которые честно признавались, что не понимают, что такое искривление пространства-времени, оказались в меньшинстве. Зато любители спекуляций взвыли от восторга. Ведь если пространство-время способно искривляться, то почему бы его не наделить ещё какими-нибудь интересными свойствами? Например, вроде тех, что у пространства измерений на самом деле больше, чем три, а у времени их больше, чем одно. Просто для нас эти избыточные измерения якобы “свёрнуты”. Подобные, а также другие, самые буйные фантазии геометров-топологов обсуждались на полном серьёзе. Наконец, был поднят вопрос: если физики долго и упорно обсуждают теории пространства-времени, то что могут описывать эти теории, как не физическую реальность? И статус физической реальности пространству-времени был присуждён – со всеми вытекающими последствиями, из которых главным является наличие энергии у пространства-времени.

Требования к теориям пространства-времени повысились. Теперь уже мало допускать искривления, теперь надо ещё разъяснять вопросы с энергией: откуда она берётся, да что собой представляет, да можно ли её использовать для практических нужд… И вот, поток этих разъяснений не иссякает и по сей день. Одни теоретики берут энергию пространства-времени с потолка, другие высасывают её из пальца, третьи – предлагают какие-то альтернативные источники… Любой желающий может попробовать внести сюда свою лепту.

 

Ведь, пока мы мыслим, пространственно-временные фильтры мышления работают, а это и означает, что время течёт, а пространство простирается.

Осторожно: нечаянная магия!

 

 

Магию здесь будем понимать в узком смысле: как направленное на неодушевлённый предмет информационное воздействие, которое является нефизическим, но приводит к физическим следствиям. Для простоты изложения, ещё сильнее сузим его рамки. В качестве мишеней для магического воздействия будем рассматривать лишь технические устройства с электронными цепями управления.

 

Материалистическая наука магию в упор не видит, соорудив себе для этого замечательные шоры на глазах. Но факты есть факты. Например, технические возможности самолёта ограничены, и экспертам хорошо известно, что в такой-то и такой-то ситуации самолёт должен неминуемо погибнуть. Но вот, лётчик относится к самолёту как к живому существу, с любовью – и происходит поразительное. В экстремальной ситуации самолёт проявляет запредельные, “физически невозможные” чудеса живучести.

Ещё пример. В ЭВМ находится программочка, для работы которой требуется выполнить несколько простейших операций с клавиатуры. Хоть поверьте, хоть проверьте: два пользователя (один спокойный, а другой сильно нервничающий и мысленно проклинающий эту ЭВМ) по очереди нажимают одни и те же клавиши, в одной и той же последовательности. При этом у первого пользователя программочка работает нормально, а у второго она сбоит.

 

Сталкиваясь с подобного рода явлениями, рассудок обычно изо всех сил старается не заметить в них причинно-следственных отношений, а списать всё на невероятные совпадения, везение-невезение и т.п. Такое поведение рассудка обусловлено мощным психологическим барьером, для преодоления которого требуется допустить, что нематериальная мысль способна влиять на работу материальных устройств и, в частности, на алгоритмы, жёстко “зашитые” на материальном носителе.

 

Как ни парадоксально это допущение, оно, как нам представляется, вполне вписывается в концепцию о том, что физический уровень реальности существует благодаря программному уровню реальности. Действительно, если уж существование физических объектов обусловлено программной, т.е. нефизической, реальностью, то ясно, что физические объекты так или иначе способны воспринимать программные воздействия. Вопрос заключается лишь в том, каким образом это происходит.

 

Попытаемся ответить на этот вопрос. Для этого несколько расширим терминологию. “Зашитые” на материальном носителе алгоритмы, которыми управляется материальное устройство, будем называть материальным софтом этого устройства (на жаргоне программистов “софт” означает “программное обеспечение”). Программы с программного уровня реальности, формирующие объект на физическом уровне, будем называть твёрдым софтом этого объекта. Программы же с программного уровня реальности, которые способны управлять сформированным физическим объектом, будем называть мягким софтом этого объекта.

В рамках такой терминологии, неодушевлённые устройства и физические тела одушевлённых существ формируются на физическом уровне своими твёрдыми софтами, но к телу каждого одушевлённого существа подключен ещё и мягкий софт – душа. Благодаря этому подключению, магическое воздействие на живое тело возможно через соответствующее воздействие на его душу. Собственно, оживление тела душой – это тоже ни что иное, как магия. Но нас сейчас интересует природа магического воздействия на неодушевлённые устройства, к которым не подключен мягкий софт. Такие устройства, казалось бы, должны воспринимать лишь физические воздействия. Однако, люди иногда так взаимодействуют с неодушевлённым устройством (на уровне мыслей, да ещё с яркой эмоциональной окраской) что умудряются, более или менее удачно, подключать это устройство к своей душе и, таким образом, магически влиять на его функционирование.

 

Проиллюстрируем это на примере устройства с электронным управлением, которое имеет встроенный материальный софт. Воздействовать на устройство можно, если вклиниться в этот материальный софт. Душа не способна воздействовать непосредственно на материальный софт. Тем не менее, она способна воздействовать на него через посредника, который всегда существует. Этим посредником является тот твёрдый софт, который обеспечивает существование материального носителя, на котором находится материальный софт рассматриваемого устройства. Таким образом, вырисовывается следующая цепочка, по которой осуществляется магическое воздействие: душа мага, т.е. мягкий софт – твёрдый софт – материальный софт – техническое устройство.

 

Фактически, мы только что изложили секрет магии. Но следует уточнить, что магическое вмешательство в работу неодушевлённого устройства может быть намеренным, а может быть и нечаянным.

 

Способы намеренной магии можно подразделить на две группы. Во-первых, маг может самостоятельно подключить свою душу к неодушевлённому устройству. Но для этого маг должен в совершенстве знать и уметь удерживать в своих мыслях всю связующую цепочку. Во-вторых, что технически гораздо проще, можно использовать готовые пакеты программ, которые автоматически осуществляют магическое воздействие – пользователь лишь должен сформулировать желаемый результат.

О том, что такие пакеты программ существуют, свидетельствуют сказания едва ли не всех народов мира. Доступны такие пакеты не каждому. Для их активации требуется знать специфическое заклинание или действие, т.е. “ключ”. Иногда “ключ” становился известен какому-нибудь простому парню, и он получал в своё распоряжение могучего слугу, не обременённого морально-этическими ограничениями. Интересно отметить, что при всём своём могуществе слуга мог выполнить лишь достаточно стандартный набор повелений, а в результате хитренького повеления “Сделай то, чего не может быть! ” – надёжно зацикливался. Что типично для программ.

 

Теперь, наконец, обратимся к заглавной теме, к нечаянной магии, при которой “маг” обычно даже не подозревает о своей роли. Случаи подключения души оператора к машине через любовь к этой машине, в результате чего техника демонстрирует сверхвозможности, по нынешним временам являются редкостью. Гораздо чаще подключение происходит на основе такого взаимодействия оператора с машиной, при котором оператор, что называется, эксплуатирует машину для достижения каких-то своих целей. При этом нечаянные магические воздействия могут происходить в результате сильных душевных переживаний оператора, причём неважно, негативных или позитивных. Душевные всплески оператора, не несущие конструктивной информации для машины, могут вносить лишь помехи в её нормальную работу. Как и всплеск злобы, всплеск радости у оператора способен навести помеху в материальном софте и создать аварийную ситуацию. Давно подмечено, что неуравновешенным людям опасно садиться за руль или за штурвал.

 

Наконец, к наиболее тяжёлым последствиям приводит нечаянная магия, порождаемая чьим-то негативным отношением к самой машине. Проклятия по адресу машины могут способствовать генерации таких сбоев в её материальном софте, которые гарантированно приведут к катастрофе. Кто знает, сколько самолётов и кораблей погибло из-за “человеческого фактора”. Только не из-за просчётов разработчиков, не из-за брака изготовителей, не из-за неверных действий экипажа, а из-за сбоев в материальном софте, наведённых чьими-то проклятиями.

Причём, важно подчеркнуть следующее. Техника сейчас всё более компьютеризируется. Всё большую часть управления забирают у операторов и доверяют процессорам, которые к тому же делаются всё более и более миниатюрными. В результате такой компьютеризации облегчается губительное магическое воздействие на технику. Ведь, чем в большей степени техника контролируется материальным софтом, и чем эфемернее становится материальный носитель этого софта, тем с меньшими энергозатратами можно нанести точный магический удар.

Прогресс в высоких компьютерных технологиях, который так дорого обходится цивилизации, ведёт к неминуемому краху, ведь по ходу этого прогресса компьютеризированную технику становится всё проще выводить из строя магическими средствами. Современный линкор, напичканный микропроцессорами, гораздо лучше защищён от ракетной атаки, чем парусный фрегат, но, по сравнению с парусником, этот линкор гораздо более уязвим для магической атаки. Атомная электростанция может проектироваться так, чтобы выдержать падение авиалайнера, но она остаётся беззащитна перед магическим воздействием, которое способно заблокировать ключевые процессоры и, таким образом, спровоцировать катастрофу.

И увы, самодовольная материалистическая наука не поможет защитить свою опасную технику от магического воздействия. Никакими материальными экранами от него не отгородиться. Информационный удар наносится не сквозь физический уровень реальности, а сквозь программный. А с программного уровня все физические объекты равнодоступны, как равнодоступны для электронного луча все люминофорные точки на экране электронно-лучевой трубки.

 

О том, насколько это всё серьёзно, говорят чрезвычайные происшествия с характерным сценарием, время от времени разворачивающимся на военных базах, на боевых самолётах и кораблях. По непонятным причинам вдруг блокируется работа электроники, а через некоторое время эта работа так же неожиданно возобновляется. И поди разберись, идут ли испытания современного магического оружия или его боевое применение. Впрочем, это уже не из области нечаянной магии…

У компьютера ум за разум не зайдёт!

 

 

Сущность мышления до сих пор остаётся тайной за семью печатями для официальной науки. Не обладая знанием, эта наука ухитряется спекулировать на своём незнании. Она называет мышлением переработку информации и делает впечатляющий публику вывод: поскольку компьютеры, якобы, также перерабатывают информацию, то компьютеры-де способны мыслить!

 

Мы собираемся проиллюстрировать наивность этих притязаний, подхлёстывающих бурное развитие информационных технологий. Конечно, мощь иных информационных воздействий, например, позволяющих манипулировать огромным числом людей или вызывающих вирусные эпидемии, хорошо известна, и сегодня мало кто сомневается в реальности информационных воздействий. Но, поскольку официальная наука признаёт лишь физическую реальность, то и информацию она рассматривает как физически реальную силу. В таком случае наука обязана дать объективную меру количества информации.

 

Чтобы сконструировать эту “объективную меру”, наука предпринимала неимоверные усилия, пытаясь хоть как-то связать понятие информации с какой-либо действительно объективной величиной. Наиболее популярен подход, при котором информацию исчисляют с привлечением теории вероятностей. Но, поскольку понятие “вероятность”, в смысле объективности, само оставляет желать лучшего, то над результатами вероятностного подхода порой смеются даже дети.

Один физик пытался рассказать своей дочурке про измерение информации, и начал он с традиционного примера с игральным кубиком. Мол, если кубик сделан правильно, то вероятности выпадения каждой из цифр равны, и сообщение о том, что выпала единичка, содержит столько же информации, как и сообщение о том, что выпала любая из других пяти цифр… “Папуля, – перебила его дочка, – а если кубик сделан неправильно, но ты про это не знаешь? ” Папуля испытал шок. Он понял, что количество информации в сообщении, как ни крути, зависит от степени предварительной осведомлённости получателя!

 

Аналогично обстоят дела во всех разделах науки, где информация математически строго увязана с вероятностью. Возьмите статистическую физику. В ней считается, что чем более вероятно состояние системы, тем меньше информации содержит сообщение о том, что система находится в этом состоянии, и наоборот. Для такого подхода требуется заранее знать весь спектр состояний системы с вероятностями каждого из них. Другими словами, сначала нужно изучить систему вдоль и поперёк, и лишь затем можно будет наслаждаться знанием количества информации в сообщении о том, в каком состоянии система нынче пребывает.

И здесь количество информации в сообщении зависит от каких-то предусловий, связанных с получателем – от того, насколько хорошо получатель знает систему. Впрочем, ещё дальше пошли специалисты по “квантовой информации” и “квантовым вычислениям”. Мало того, что состояния квантовой системы реализуются с присущими им вероятностями. При тестировании квантовой системы с целью узнать её состояние, правильность результатов этого тестирования, в свою очередь, является вероятностной величиной. Выходит, что количество “квантовой информации” – величина не просто необъективная. Она, если можно так выразиться, необъективна в квадрате.

 

Заметьте, что пока речь шла о системах, все состояния которых заранее известны. Что же касается эволюционирующих систем, то здесь вероятностный подход исчисления информации терпит уже полный крах. Несмотря на то, что вероятности состояний эволюционирующей системы не определяются корректно, теоретики рискуют делать выводы о направлении, в котором система, якобы, должна эволюционировать. И вот, в рамках статистической физики в системе должны уменьшаться упорядоченность и увеличиваться хаос, а в рамках модной сегодня синергетики – всё должно происходить наоборот. Вопрос на засыпку: сколько информации содержат два отрицающих друг друга утверждения?

 

Ладно, скажут нам, давайте поговорим об информации не в свете отвлечённых физических теорий, а в применении к нашим любимым игрушкам – компьютерам. Объёмы сообщений, перекачиваемых по компьютерным сетям – это ли не объективные количества информации? Отправитель, мол, отправляет три мегабайта, а получатель эти же три мегабайта получает, не так ли?

 

Да, действительно, объёмы компьютерных сообщений объективны. Но не следует забывать, что эти объёмы характеризуют не количество информации в сообщениях, а количество ячеек машинной памяти, которые они занимают. Не будем же мы настолько смешны, чтобы утверждать, что один мегабайт “нечитаемой” абракадабры содержит столько же информации, сколько и один мегабайт текстов любимых поэтов.

Но тогда следует называть вещи своими именами. Компьютеры передают и перерабатывают не информацию, а всего лишь реестры состояний своих ячеек памяти. Вот эти-то реестры объективны. Что же касается рецепта объективного измерения количества информации, то и здесь он оказывается недействительным.

 

Таким образом, официальная наука, несмотря на все старания, до сих пор не смогла выработать объективной и однозначной меры количества информации. Значит, ничем не подкрепляется тезис о том, что информация является физической реальностью.

И это неспроста. Как нам представляется, мало чего стоят рассуждения об информации, в которых не принимается во внимание программная реальность. Ибо информация не тождественна информационному сообщению. Информация – это смысловое содержание сообщения. При таком определении информации, её необъективность очевидна: кто видит больше смысла, тот получает больше информации.

При этом, кстати, мощь информационного воздействия отнюдь не скоррелирована с глубиной смыслового содержания, которое усматривает получатель. Достаточно упомянуть про феномен подпороговых воздействий, которые получателем даже не осознаются. Поэтому термин “информационное воздействие” представляется нам неудачным, предпочтительнее выглядит термин “программное воздействие”.

 

Обратим внимание, что “смысловое содержание” качественно несводимо к реестрам содержимого компьютерных ячеек: компьютеры не осмысливают это содержимое. В отличие от компьютеров, мыслящие биологические существа оперируют исключительно осмысленными понятиями. Для неодушевлённой машины осмысление совершенно чуждо потому, что таинство осмысления происходит именно в душе мыслящего существа, как и само мышление. Официальная наука этого не признаёт. Она до сих пор упорно цепляется за догмат о том, что мышление происходит в головном мозге. И, конечно, она не афиширует факты, опровергающие этот догмат.

 

Вспомним, что нейрофизиологи составили подробную карту мозга: какая его область обеспечивает работу такого-то органа или такой-то части тела, а также на какие области следует воздействовать, чтобы спровоцировать ту или иную рефлекторную реакцию. Однако, областей мозга, ответственных за рассудок, память, и, в конечном счёте, за мышление, ещё никому не удалось обнаружить. Бесхитростная же идея о том, что “высшую психическую деятельность” обеспечивают не какие-то части мозга, а весь мозг целиком, тоже не подтверждается практикой.

Например, в ряде случаев на рассудке и памяти практически не сказываются тяжелейшие травмы, в результате которых пострадавший теряет до четверти своего “органа мышления”. Ещё более показательны случаи, в которых фигурируют врождённые аномалии или прогрессирующие патологии мозга. Так, “при вскрытии Ленина врачи, к великому своему ужасу, обнаружили, что одно полушарие ленинского мозга не работало с рождения. Второе полушарие было покрыто известковыми образованиями в такой степени, что было совершенно непонятно, как вождь мирового пролетариата жил не только последние годы, но и вообще, поскольку должен был умереть ещё в детстве” (И.Бунич. Золото партии). Впрочем, что там напасти, поражающие мозг, который всё-таки остаётся в черепной коробке! Известны случаи (Н.Непомнящий. Люди-феномены), когда по своему поведению мало чем отличались от окружающих люди, не имевшие правого полушария мозга, или у которых даже… мозг отсутствовал полностью!

 

Не довольно ли? В предыдущих статьях мы уже говорили о назначении головного мозга, а также о том, что мыслительные процессы протекают исключительно на программном уровне реальности, где и находятся наши органы мышления, которые входят в состав наших душ. Именно нахождение на программном уровне реальности даёт нашим органам мышления особые преимущества по сравнению с любыми рукотворными “умниками”. Чтобы оценить эти преимущества, изложим принципы, по которым, как нам представляется, организовано наше мышление.

 

У личности или субъекта мышление является инструментом для решания разнообразных задач. Мышление ищет пути достижения формулируемых целей, оперируя некоторыми модельными представлениями о реальности. Минимальной единицей этих модельных представлений является осмысленное понятие или концепт.

Именно из концептов выстраивается мировоззрение, где они упорядочиваются по принципам, главным из которых является иерархический. Концепты более или менее удачно отражают кусочки реальности – объекты, свойства, процессы, взаимодействия…

Концепт – это своеобразная иллюзия, секрет которой заключается в следующем. Субъективное восприятие кусочка реальности отождествляется с тем, что именно такой “кусочек” существует объективно, на самом деле. Такое отождествление – это и есть осмысление понятия, порождающее концепт, т.е. иллюзию из числа тех, которыми оперирует наше мышление. И нас не должно смущать то обстоятельство, что мышление основано на иллюзиях, ведь любая модель является, в сущности, иллюзией.

Так вот, мышление оперирует концептами, а также блоками концептов. Причём, если блок концептов используется из раза в раз, то для него, скорее всего, будет сформирован собственный концепт. Так или иначе, мысль всегда является совокупностью концептов, связанных между собой по определённым правилам.

Впрочем, сегодня мало кто из людей осознанно оперирует концептами. По ходу истории вырабатывались и эволюционировали знаки или символы концептов, благодаря чему мы имеем сейчас такие феномены, как речь и письменность. Соответственно, люди генерируют и воспринимают мысли, используя эти знаки.

Различные языки – это различные системы знаков. И для точного перевода текста с одного языка на другой необходимо, чтобы все концепты, обозначенные в исходном тексте, имели свои знаки в языке, на который его требуется перевести.

Следует добавить, что при образном типе мышления образы тоже являются ни чем иным, как знаками, правда, довольно-таки специфическими. Но, в сущности, образное мышление – это тоже мышление знаковое.

 

Впрочем, любое знаковое мышление никоим образом не отменяет того, что сама-то мысль – это совокупность концептов, а не их знаков. Поэтому восприятие чужой мысли, в которой использованы знакомые концепты, иногда достаточно для понимания этой мысли. Действительно, феномен “чтения мыслей” возможен не только между представителями одного рода-племени. Бывает, что разноязычные собеседники читают и понимают мысли друг друга даже тогда, когда каждый из них знает только свой язык – и ни слова из чужого.

Кроме того, хорошо известно (особенно тем, кто не относится к животным с предубеждениями), что животные читают и понимают даже у незнакомых людей некоторые мысли, которые никак не были проявлены внешне. Как ни смешно было ставить специальные опыты по выявлению у животных этой способности, они время от времени ставились. Например, глядя в глаза смышлёной проголодавшейся собачке, экспериментатор мысленно формулировал довольно сложную последовательность действий, которую ей предстояло самостоятельно выполнить в соседней комнате. В ряде случаев собачки блестяще справлялись с такими мысленно сформулированными заданиями.

И уж если животным доступно понимание некоторых мыслей людей, то и людям доступно понимание некоторых мыслей животных. Так, для эскимосов канадской тундры большим подспорьем является волчий телеграф. На языке завываний волки могут по цепочке передавать на огромные расстояния сообщения, например, о передвижениях оленьих стад, и эскимосы тоже пользуются этими ценными оперативными сведениями. Уроки волчьего языка выглядят, например, так. Отец, великий шаман, оставляет своего сынишку на сутки в волчьем логове. Там он играет с волчатами (! ), взрослые волки его не трогают. После суток, проведённых в волчьем логове, мальчуган понимает язык волков (Ф.Моуэт. Не кричи: “Волки! ”).

 

С учётом вышеизложенного, такое понимание возможно в рамках, обусловленных совокупностью тех концептов, которые одинаковы у волка и у эскимоса. Но как происходит необходимое для понимания отождествление концептов животных и людей? А точно так же, как и отождествление концептов разных людей. Проиллюстрируем это на примере концепта, моделирующего какой-либо кусочек физической реальности, скажем, общеизвестного концепта, который мы называем словами “пища, еда”.

Вспомним, что вся физическая реальность обусловлена работой пирамиды формирующих программ на программном уровне реальности. Оба этих пласта реальности являются реальностью объективной, не зависящей от того, насколько верно её отражают концепты мыслящего субъекта. Но если концепт отражает нечто действительно объективно сущее на физическом уровне, то этот концепт оказывается связан с формирующими программами, благодаря которым это нечто существует. Поэтому, для сравнения концептов сравниваются наборы формирующих программ, которые с ними связаны. Если из двух наборов, связанных с двумя концептами, найдётся одна и та же формирующая программа, значит на уровне этой программы концепты совпадают. Действительно, хотя пищевые рационы людей и волков различаются, под “едой” они понимают, в сущности, одно и то же.

Зато иные теоретики эксплуатируют свой ум следующим образом. Они изобретают “непостижимой красоты” концепты, которые имеют лишь тот недостаток, что не соответствуют ничему из объективной реальности. Ясно, что такие концепты не связаны ни с какими формирующими программами. Поэтому неудивительно, что подобную “красоту” никто не понимает, да и критерии объективной оценки подобной мыслительной деятельности отсутствуют. Вот и мучаются те, кто пытается разобраться в трудах этих горе-мыслителей: “Ну, такое нагородил! Совершенно неясно – гений это или безумец! ” Как можно видеть, концепции этих “то ли гениев, то ли безумцев” практически неуязвимы для критики, поэтому некоторые из них становятся настоящими находками для официальных наук и религий.

 

Следует добавить, что совпадение концептов у собеседников не всегда достаточно для взаимопонимания. Однако же, мы не усматриваем препятствий для того, чтобы любые два мыслящих существа понимали друг друга, если, помимо одинаковых концептов, они имели бы одинаковую логику, или, если угодно, здравый смысл, т.е. правила, по которым концепты можно связывать друг с другом.

В мировоззрении субъекта содержатся не только концепты, но и то, что мы будем называть условными связками и условными развязками. Наличие условной связки между двумя концептами означает, что они могут быть соединены, что дало бы либо двухконцептную мысль вроде “я иду”, “небо голубое”, либо часть мысли, в которой использованы ещё и другие концепты.

⇐ Предыдущая17181920212223242526Следующая ⇒

Поделиться: