Хроники исчезнувших городов

 

Согласно современным научным представлениям, одним из основных признаков цивилизации является оседлость населения, объединенного в общины; возникновение городов. Память поколений донесла до нашего времени названия многих подобных поселений. Увы, от большинства из них остались лишь эти имена да развалины. Только благодаря труду археологов мы можем себе представить историю славы и гибели этих центров древних цивилизаций, вообразить, чем дышали, как выглядели, чем занимались и во что веровали их жители.

 

Иерихон

 

На право называться первым городом Земли претендуют множество древних городов. Но один из них все же остается вне конкуренции. Предание о его стенах, павших от рева еврейских военных труб, увековечило этот город в человеческой памяти. Но для историков это название звучит еще весомее. Среди открытых до сих пор центров городской цивилизации Иерихон — самый древний и непрерывно населенный город в мире (ему 10 тыс. лет) и самый низкорасположенный на Земле (250 м ниже уровня моря). Он находился в оазисе неподалеку от того места, где река Иордан впадает в Мертвое море и преграждал путь в Палестину любому завоевателю, идущему из долины Иордана. Иерихон был первым городом, который завоевали сыны Израилевы, придя в Землю Обетованную после сорокалетних скитаний в пустыне. «Кто возьмет Иерихон, тот может считаться хозяином всей Эрец-Исраель», — говорили евреи.

Согласно ветхозаветной Книге Иисуса Навина, израильтяне после исхода из Египта и сорокалетнего блуждания по пустыне с Иерихона начали завоевание Ханаана. После смерти Моисея новым вождем стал Иисус Навин, под руководством которого они перешли Иордан и взяли Иерихон в осаду. Горожане, укрывшиеся за мощными стенами, были убеждены, что город неприступен, ибо мощные стены Иерихона нельзя было одолеть силой оружия. Здесь могло помочь только чудо. Но Иисусу Навину было видение: ангел с мечом, устами которого Господь обещал передать неприступный город сынам Израилевым.

Сначала Иисус выслал в город разведчиков. Местная блудница Раав спрятала их в своем доме, а ночью помогла бежать. Взамен за помощь Раав попросила оставить ее семью в живых после того, как Иерихон будет взят. Затем израильтяне на протяжении шести дней обходили стены Иерихона на безопасном для жизни расстоянии. Шествие возглавляли воины, за ними шли священники и дули в трубы юбилейные, следом левиты несли ковчег завета, а замыкали эту процессию старики, женщины и дети. Все 40 тыс. человек молчали, воздух оглашали только вой и свист дудок.

На седьмой день Иисус Навин решился на штурм. Израильтяне обошли стены шесть раз, сохраняя молчание. А на седьмом круге они громко возопили и затрубили в трубы, да так громко, что грозные стены рухнули. Отсюда и пошло выражение «иерихонская труба».

Участь жителей Иерихона была ужасной: «…все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, все истребили мечом». Пощадили только блудницу Раав и ее семью, которая с тех пор жила среди народа Израиля. «А город и все, что в нем, сожгли огнем», кроме «серебра и золота и сосудов медных и железных», которые были переданы иудейским жрецам. После этого Иисусом были прокляты все, кто посмеет восстановить Иерихон.

С тех пор довольно долго на пепелище существовал лишь маленький поселок. Иерихон восстановил при царе Ахаве (874–852 годы до н. э.) царский наместник Хиил из Бет-Эля, который, как говорит Библия, в свершение заклятия поплатился за это гибелью первенца и младшего сына (I Ц. 16:34). После этого Иерихон опять занял видное положение и играл немалую роль в истории. В римский период Антоний подарил Иерихон Клеопатре, однако Август вернул его Ироду, который построил здесь свой зимний дворец. Во время Иудейской войны 66–73 годов город был разрушен и вновь отстроен императором Адрианом. О нем упоминают Иосиф Флавий, Страбон, Птолемей, Плиний и др. При Константине I Великом здесь была христианская церковь, с епископом во главе. С течением времени Иерихон стал приходить в упадок. В VII веке после завоевания страны арабами здесь поселились евреи, изгнанные мусульманами с Аравийского полуострова. В ходе сражений между крестоносцами и мусульманами Иерихон был разрушен и лежал в развалинах вплоть до середины XIX столетия, когда сюда стали приезжать первые археологи, намеревавшиеся проверить библейскую легенду. Правда, первопроходцам удача не улыбнулась — они ничего так и не нашли…

В 1899 году немецкий археолог Эрнст Зеллин изучил поверхность холма и обнаружил несколько черепков ханаанейской посуды. Он пришел к выводу, что его предшественников все же не зря манили эти земли: вероятнее всего, под наслоением скрывается древний город. Ученый подготовился более тщательно, и в 1907 году обнаружил дома и часть городской стены с башней (5 рядов каменной кладки и сырцовая кладка высотой 3 м). Наконец в 1908 году Восточным обществом Германии были организованы серьезные раскопки, руководителями которых были профессоры Эрнст Зеллин и Карл Ватцингер. Они обнаружили две параллельно идущие крепостные стены, сооруженные из высушенного на солнце кирпича. Наружная стена имела толщину 2 м и высоту 8–10 м, а толщина внутренней стены достигала 3,5 м.

Археологи определили, что эти стены были возведены между 1400 и 1200 годами до н. э., и отождествили их с теми стенами, которые, как сообщает Библия, рухнули от мощных звуков труб израильских племен. Однако во время раскопок археологи натолкнулись на остатки строительного мусора, представлявшие для науки еще больший интерес, чем находки, подтвердившие сведения Библии о древней войне. Но вмешалась современная война — Первая мировая — и приостановила дальнейшие научные исследования.

Прошло два десятилетия, прежде чем группа британцев под руководством профессора Джона Гарстанга смогла продолжить дело предшественников. Новые раскопки начались в 1929 году и продолжались около 10 лет.

В 1935–1936 годах Гарстанг обнаружил нижние слои поселения каменного века. Люди, еще не знавшие керамики, уже вели оседлый образ жизни. Жили сначала в круглых полуземлянках, а потом в прямоугольных домах.

И вновь научной деятельности помешали амбиции современных правителей. Работа экспедиции Гарстанга была прервана из-за сложной политической обстановки. И только после окончания Второй мировой войны английские археологи снова вернулись в Иерихон. На этот раз экспедицией руководила доктор Кэтлин М. Кэньон, с деятельностью которой связаны все дальнейшие открытия в этом древнейшем городе мира. Для участия в раскопках британцы пригласили немецких антропологов, работавших в Иерихоне на протяжении нескольких лет.

В 1953 году археологам во главе с Кэтлин Кэньон удалось сделать выдающееся открытие, которое совершенно изменило наши представления о ранней истории человечества. Исследователи пробились сквозь 40 культурных слоев и обнаружили сооружения неолитического периода с громадными постройками, относящимися к тому времени, когда, казалось бы, на Земле должны были жить только кочующие племена, добывающие себе пропитание охотой и собиранием растений и плодов. Это стало сенсацией археологии 1950-х годов. Систематическими раскопками здесь был обнаружен ряд последовательных наслоений, объединяемых в два комплекса — докерамический неолит А (VIII тысячелетие до н. э.) и докерамический неолит Б (VII тысячелетие до н. э.).

Сегодня Иерихон А считается первым поселением городского типа, открытым в Старом Свете. Здесь найдены самые ранние из известных науке постройки постоянного типа, захоронения и святилища, сооруженные из земли или маленьких округлых необожженных кирпичей. Несомненно, что Иерихон А с его оседлым населением и развитым строительным делом представлял собой одно из первых раннеземледельческих поселений на Земле. На основании проводившихся здесь многолетних исследований историки получили абсолютно новую картину развития и технических возможностей, которыми располагало человечество 10 тыс. лет назад.

Превращение Иерихона из маленького первобытного поселения с жалкими хижинами и шалашами в настоящий город площадью не менее 3 га и населением несколько тысяч человек связано с переходом местного населения от простого собирательства съедобных злаков к земледелию — выращиванию пшеницы и ячменя. При этом исследователи установили, что этот революционный шаг был сделан не в результате какого-то привнесения извне, а стал итогом развития обитавших здесь племен: археологические раскопки Иерихона показали, что в период между культурой первоначального поселения и культурой нового города, который был построен на рубеже IX и VIII тысячелетий до н. э., жизнь здесь не прерывалась.

Иосиф Флавий называл эту местность «плодороднейшей землей Иудеи» или «Божественной страной». И сейчас при подъезде к Иерихону бросается в глаза контраст между выжженной пустыней вокруг и свежей сочной зеленью города, которая здесь растет благодаря мощи многочисленных подземных источников и зимних потоков, несущихся с близлежащих гор. Именно благодаря источникам древний город Иерейхон, что в переводе с арамейского означает «лунный» (по-арабски — Эриха), скорее всего, и обязан своим появлением.

Вначале городок не был укреплен, однако с появлением сильных соседей оказались необходимы крепостные стены для защиты от нападений. Появление укреплений говорит не только о противоборстве различных племен, но и о накоплении жителями Иерихона определенных материальных ценностей, привлекавших алчные взоры соседей. Что же это были за ценности? Археологи ответили и на этот вопрос. Вероятно, главным источником доходов горожан служила меновая торговля: удачно расположенный город контролировал главные ресурсы Мертвого моря — соль, битум и серу. В Иерихоне найдены обсидиан, нефрит и диорит из Анатолии, бирюза с Синайского полуострова, раковины каури с Красного моря — все эти товары высоко ценились в период неолита.

О том, что Иерихон со временем стал мощным городским центром, свидетельствуют его оборонительные укрепления. Поселение А занимало площадь около 4 га и было окружено рвом шириной 8,5 м и глубиной 2,1 м, вырубленным в скале. За рвом поднималась каменная стена толщиной 1,64 м, сохранившаяся на высоте 3,94 м. Ее первоначальная высота, вероятно, достигала 5 м, а выше шла кладка из сырцового кирпича.

К ней примыкала массивная круглая каменная башня. Первоначально исследователи предположили, что это башня крепостной стены. Но очевидно, она являлась сооружением особого назначения, соединявшим в себе многие функции, в том числе и функцию сторожевого поста для наблюдения за окрестностями. Башня имела диаметр 7 м и сохранилась на высоту 8,15 м. Она оснащена внутренней лестницей, тщательно сложенной из цельных каменных плит шириной в метр. В башне были устроены хранилище для зерна и обмазанные глиной цистерны для сбора дождевой воды.

Каменная башня Иерихона, вероятно, была построена в начале VIII тысячелетия до н. э. и просуществовала очень долгое время. Когда она перестала использоваться по назначению, в ее внутреннем проходе стали устраивать склепы для погребений, а прежние хранилища использовать как жилища. Эти помещения часто перестраивались. Одно из них, погибшее при пожаре, датируется границей VIII и VII тысячелетий до н. э.

После этого в истории башни археологи насчитали еще четыре периода существования, а затем городская стена обвалилась и начала размываться. По-видимому, город в это время уже опустел. Под защитой каменной стены располагались круглые, похожие на палатки дома на каменных фундаментах со стенами из сырцового кирпича, одна поверхность которого выпуклая (этот тип кирпича называется «свиная спина»). Чтобы точнее определить возраст этих сооружений, были применены новейшие научные методы, в том числе радиоуглеродный анализ. Именно путем исследовании изотопов углерода было установлено, что самые древние стены этого города относятся к VIII тысячелетию до н. э., то есть их возраст — примерно 10 тыс. лет. Еще более древним оказалось святилище — 9551 год до н. э.

Сооружение мощной оборонительной системы потребовало громадной затраты труда, применения значительной рабочей силы и наличия некоей центральной власти для организации и руководства работами. Исследователи оценивают численность населения в этом первом городе мира в 2000 человек, причем эта цифра, возможно, занижена.

Как же выглядели и как жили эти первые горожане Земли?

Анализ черепов и костных останков, найденных в Иерихоне, показал, что 10 тыс. лет назад здесь обитали низкорослые — чуть выше 150 см — люди с удлиненными черепами (долихоцефалы), принадлежавшие к так называемой евроафриканской расе. Они строили овальные жилища из комков глины, полы в которых были углублены ниже уровня земли. В дом входили через дверной проем с деревянными косяками. Вниз вели несколько ступенек. Большинство домов состояло из единственной круглой или овальной комнаты диаметром 4–5 м, перекрытой сводом из переплетенных прутьев. Потолок, стены и пол обмазывали глиной. Полы тщательно выравнивали, иногда красили и полировали.

Жители древнего Иерихона пользовались каменными и костяными орудиями, не знали керамики и употребляли в пищу пшеницу и ячмень, зерна которых растирали на каменных зернотерках каменными пестами. От гpубой пищи, состоявшей из круп и стручковых плодов, растертых в каменных ступах, у этих людей полностью изнашивались зубы.

Несмотря на более комфортную, чем у первобытных охотников, среду обитания, их жизнь была исключительно тяжелой, и средний возраст жителей Иерихона не превышал 20 лет. Очень высока была детская смертность, и лишь немногие доживали до 40–45 лет. Людей старше этого возраста в древнем Иерихоне, похоже, вообще не было.

Своих мертвых горожане хоронили прямо под полами жилищ, надевая на черепа культовые маски из гипса со вставленными в глаза масок раковинами каури. Любопытно, что в древнейших могилах Иерихона (около 6500 года до н. э.) археологи большей частью находят скелеты без головы. Видимо, черепа отделяли от тел и хоронили отдельно. Обрядовое отрубание головы у мертвых известно во многих частях света и встречалось вплоть до недавнего времени. Здесь, в Иерихоне, ученые встретились, по-видимому, с одним из самых ранних проявлений этого культа.

В этот «докерамический» период обитатели города не пользовались глиняной посудой — им ее заменяли каменные сосуды, вырезанные главным образом из известняка. Вероятно, они пользовались также всевозможными плетенками и кожаными вместилищами наподобие бурдюков.

Не умея изготавливать глиняную посуду, иерихонцы тем не менее применяли глину для лепки: в жилых постройках и гробницах найдено множество глиняных фигурок животных, а также лепных изображений фаллоса. Культ мужского начала был широко распространен в древней Палестине, его изображения встречаются и в других местах.

В одном из слоев Иерихона археологи обнаружили своего рода парадный зал с шестью деревянными столбами. Наверное, это было святилище — примитивный предшественник будущего храма. Внутри помещения и в непосредственной близости от него археологи не встретили никаких предметов домашнего обихода, зато обнаружили многочисленные глиняные фигурки лошадей, коров, овец, коз, свиней и фаллические скульптуры.

Самым удивительным открытием в Иерихоне стали лепные фигурки людей. Они сделаны из местной известняковой глины с каркасом из тростника. Эти статуэтки имеют нормальные пропорции, но плоские анфас. Нигде, кроме Иерихона, подобные изделия ранее археологам не встречались.

В одном из доисторических слоев Иерихона были найдены также групповые скульптуры мужчин, женщин и детей в натуральную величину. Для изготовления их использовалась похожая на цемент глина, которая намазывалась на тростниковый каркас. Фигуры эти были еще весьма примитивными и плоскостными: ведь пластическому искусству предшествовали наскальные рисунки или изображения на стенах пещер. Найденные скульптуры показывают, какой большой интерес проявляли жители Иерихона к созданию семьи и чуду зарождения жизни — это было одним из первых и самых сильных впечатлений доисторического человека.

 

Возникновение Иерихона — первого городского центра — свидетельствует о зарождении высоких форм общественной организации. Даже вторжение более отсталых племен с севера в V тысячелетии до н. э. не смогло прервать этот процесс, который в итоге привел к созданию высокоразвитых древних цивилизаций Междуречья и Ближнего Востока.

 

В позднем бронзовом веке Иерихон был процветающим городом, обнесенным стеной из кирпича-сырца. Затем он был уничтожен и простоял в нежилом виде довольно долго, пока Хиил не нарушил заклятие и не восстановил его, потеряв при этом своих сыновей. И все-таки, неужели звуки труб и яростный крик народа из колена Израиля смогли разрушить неприступные стены?

Вопрос о достоверности предания о взятии Иерихона войском Иисуса Навина по-прежнему служит предметом дискуссии. Итальянские археологи, Лоренцо Нигро и Николо Марчетти, продолжившие раскопки Иерихона в 1997 году, утверждают, что они не нашли там никаких следов разрушений, которые можно было бы связать с приходом израильтян. Джон Гарстанг, исследовавший Иерихон в 1930–1936 годах, пришел к выводу, что город был уничтожен около 1400 года до н. э. — в то время большинство исследователей датировали Исход именно этим временем. К западу от городища Гарстанг обнаружил обширный некрополь. Египетские скарабеи (около 160 экземпляров, большинство из них гиксосского периода), входившие в погребальный инвентарь, позволили ему датировать самые поздние погребения временем правления Аменхотепа III (1388–1351 годы до н. э.). Кэтлин Кеньон, изучавшая городище в 1952–1958 годах, пересмотрела некоторые выводы Гарстанга. Она установила, в частности, что одна из раскопанных им стен крепости рухнула еще в конце III тысячелетия до н. э. и что некоторые из тех слоев разрушения, которые Гарстанг относил к началу XIV века до н. э., следует датировать иначе. Около 2000 года до н. э. Иерихон подвергся разрушению вторгшимися в Ханаан кочевниками, но вскоре был отстроен и обнесен оборонительными сооружениями, характерными для периода гиксосов. Разрушенный вновь — по-видимому, в ходе войн, в результате которых египтяне вытеснили гиксосов из Ханаана, — Иерихон после долгого периода запустения возродился в XIV веке до н. э., его стены были восстановлены, но через несколько десятилетий он снова был разрушен, на этот раз, похоже, окончательно. Верхние, наиболее поздние слои городища полностью размыты, поэтому ничего определенного о последней стадии существования города сказать нельзя.

Таким образом, и Гарстанг, и Кеньон обнаружили в Иерихоне метровый слой пепла, разрушенные стены, множество наполненных зерном сосудов в жилых домах — свидетельство того, что пожар и разрушения имели место вскоре после жатвы. Очень многие детали в описании Иерихона в книге Иисуса Навина, вплоть до пристроенных к северному участку оборонительной стены жилых домов, действительно подтверждаются археологическими данными — они явно записаны «со слов очевидца».

Однако за истекшее столетие многое изменилось в исторической науке, в частности современные взгляды на возможную дату исхода. Дело в том, что появление племенного союза Израиль в Ханаане можно уверенно датировать рубежом XII и XIII веков до н. э. (появляются характерные четырехкомнатные дома, другие признаки израильской материальной культуры, да и первое письменное упоминание Израиля относится к той же эпохе). Но стена, найденная в Иерихоне, была разрушена значительно раньше, около 1560 года до н. э. На рубеже 1200 года до н. э. Иерихон был практически не заселен и стен не имел, а это противоречит библейской версии развития событий, так как циклопические крепостные стены города рухнули задолго до времен Иисуса Навина и этот город не мог стать преградой на пути вторгшихся в Ханаан израильских племен.

Здесь снова стоит перечитать Библию. Есть в библейском рассказе намек, позволяющий предложить некоторое, пусть и чисто умозрительное, решение этого вопроса. Содержится этот намек в знаменитой истории засылки в Иерихон шпионов и их спасения блудницей Раав. Как гласит Книга Иисуса Навина, Раав выпустила разведчиков из города по веревке через окно своего дома. То есть ее дом являлся частью линии городских укреплений.

Исходя из этого, можно предположить, что Иерихон во времена Иисуса Навина представлял собой кольцо глинобитных домов, чьи внешние стены и образовывали «крепость» — такие поселки довольно часто встречались в Ханаане на исходе бронзового и в начале железного века. Остатки подобной «твердыни» действительно могли быть смыты и исчезнуть без остатка, в отличие от капитального крепостного строительства предшествующих эпох. А внушительные руины этих более ранних стен могли впоследствии стать основой легенды о чуде иерихонских труб.

Правда, традиция упорно приписывает Иисусу Навину разрушение именно тех циклопических, грандиозных стен, которые рухнули около 1560 года до н. э. Можно предположить, что некоторые эпизоды, включенные в историю завоевания Ханаана, на самом деле относятся к более раннему времени и могут быть связаны с мятежами хабиру[65] в XIV веке до н. э. Упоминание о нападении хабиру на Иерихон содержится в одном из документов амарнского архива. Часть нападавших, среди которых было много семитов, впоследствии могли войти в состав израильского народа и принести с собой воспоминания о штурме Иерихона и других городов Ханаана. Со временем эти рассказы слились в единую повесть о завоевании, где разновременные события перепутались окончательно и в таком виде вошли в официальные хроники. А неведомые древние полководцы слились в народном представлении с блистательным Иисусом Навином, за которым по-прежнему остается честь завоевания Ханаана.

 

Битва за Хамукар

 

Долгое время многие ученые предполагали, что в Месопотамии культура распространялась с юга на север, а цивилизация возникла на юге в 3500-х годах до н. э. с образованием города Урук. Но совсем недавно в треугольнике между Сирией, Ираком и Турцией на территории сирийской части Курдистана в 60 км от города Камышло и 50 км юго-западнее Тигра, в районе Дерик, появились новые сведения о далеком прошлом рода человеческого. На холме возле деревни Хамукар археологи нашли руины очень крупного древнего города.

Впервые археологи начали активно рыть землю в этом районе еще в 1920–1930-е годы. Тогда предполагалось, что именно здесь находится Вашшукани — столица империи Митанни (приблизительно XV век до н. э.). Но признаков заселения данной местности тогда не нашли — «вашшуканская теория» оказалась несостоятельной.

И все же тайны этой земли не давали покоя ученым. Совсем недавно была сформирована специальная сирийско-американская экспедиция, директором которой стал ведущий научный сотрудник Восточного института при Чикагском университете Макгвайр Гибсон. Первый заступ ударил в землю в ноябре 1999 года. И удача действительно улыбнулась археологам: скрытые в земле древности «посыпались» как из рога изобилия.

Первое из найденных поселений относилось примерно к 3200 году до н. э. и занимало площадь около 13 га. Постепенно ученые открыли, как оно росло, как его территория увеличилась до 102 га, — впоследствии поселение стало одним из крупнейших городов того времени. Затем, основываясь на найденных предметах, исследователи определили другие, наиболее интересные места для раскопок. В восточной части поселения было обнаружено здание, в котором обжигались горшки. А главным результатом осмотра местности стала находка большого поселения к югу от холма. Назвали древний город по месту раскопок — Хамукар.

Спутниковые фотосъемки позволили обнаружить городскую стену, рядом с которой была проложена канава, снабжавшая город водой. Метр за метром пробивались ученые к находке; раскопки велись в трех зонах и на нескольких уровнях, что дало возможность изучить город в различные эпохи его существования. Когда же керамика, датируемая 3200 годом до н э., закончилась, а культурный слой все не иссякал, археологи поняли, что находятся на пороге уникального открытия.

Дальше пошли горшки, сделанные на гончарном круге (огромная редкость для столь глубокого прошлого!), маленькие изящные сосуды со стенками не толще скорлупы страусиного яйца, статуэтки с большими странной формы глазами и много обломков керамики. А в самом нижнем слое стали попадаться черепки возрастом более 6000 лет. Значит, эта территория начала заселяться еще в начале IV тысячелетия до н. э., то есть раньше, чем первые города Шумера!

О том, что это был именно город, а не поселок, свидетельствуют и мощные стены, и огромные печи для обжига керамики, а уникальные печати, которыми пользовались горожане, вообще не имеют аналогов в мире. Причем, если все обнаруженные поселения признать одним городом, его площадь окажется более 250 га! В то время, в эпоху зарождения первых урбанических поселений, ни шумерская, ни египетская цивилизации не создавали столь крупных городов, а гигант Вавилон возник намного позднее. Так что Хамукар являлся настоящим мегаполисом древности.

На территории раскопок ученые обнаружили остатки стен и фундаментов зданий, расположенных вдоль четкой сети улиц, и по сохранившимся деталям выяснили, что произошло с этим городом. Слой за слоем они снимали с холма грунт, открывая километры развалин. Центр был окружен стеной высотой более 3 м и толщиной в 4 м. Она — ровесница Хамукара, так как остатки керамики под ней относятся к середине IV тысячелетия до н. э. Вокруг городской стены располагались предместья, в которых находились мастерские по производству оружия, инструментов, домашней утвари. Там работали горшечники и камнерезы, оружейники и шорники. На площади в несколько квадратных километров рассеяны осколки керамической посуды и кусочки обработанного обсидиана. Многочисленные фрагменты оружия и инструментов показывают, что эти предметы здесь не только использовали, но, главным образом, изготовляли. Археологи считают, что в мастерских Хамукара производство оружия и инструментов было хорошо организовано и поставлено на поток.

Наиболее ценной находкой экспедиции Гибсона оказались 15 печатей в виде животных, вырезанных из камня. Одна из наиболее крупных и красивых выполнена в виде леопарда, пятна на котором сделаны с помощью маленьких штырьков, вставленных в просверленные дырочки. Также была найдена печать, не уступающая «леопардовой» по красоте, — в форме рогатого зверя, к сожалению, с отломанными рогами. На остальных небольших печатях тщательно прорисованы лев, козел, медведь, собака, заяц, рыбы и птицы. Есть и несколько больших печатей, изображения на которых гораздо разнообразнее. Более крупные и искусно сделанные печати, должно быть, принадлежали людям, обладавшим большой властью или богатством, в то время как маленькие использовались горожанами попроще для обозначения частной собственности.

Печати в древности были основным «удостоверением» сохранности товаров. Если глиняный оттиск стоял, например, на сосуде, вмещавшем определенную меру зерна, можно было не взвешивать это зерно заново. Кроме этого, печати стали одним из залогов появления письменности, — ведь она и возникла из пиктограмм, то есть рисунков, позже превратившихся в символы, а затем в иероглифы и буквы. До открытия Хамукара считалось, что древнейшими городами в Месопотамии, где использовались печати, были шумерские Урук и Убайд.

Интересны и другие находки: предметы обихода, украшения и элементы одежды. Модницы древнейшего мегаполиса, например, носили бусы из камня, кости, фаянса, ракушек, причем бусинки были такого маленького размера, что могли нашиваться на одежду, как бисер.

Ученые так и не смогли отождествить эту культуру, родившуюся в тесном взаимодействии народов Сирии и Месопотамии, ни с одной из знакомых; поэтому и назвали ее просто культурой древних народов Ирака. Но главное — эта находка фактически изменила традиционные представления о появлении на Земле городов и цивилизации в целом. Она заставляет рассматривать распространение цивилизации в новом свете, отталкиваясь от более раннего времени. До этого исследователи рассматривали как колыбель городского общества Месопотамии речные общества на юге современного Ирака, где находился древний Шумер и где около 3500 года до н. э. возникли такие известные города, как Ур, Урук и ряд других. Теперь же в состав «колыбели цивилизации» пришлось включить также регион реки Тигр, включающий север современной Сирии.

Археологи, работающие в Хамукаре, отмечают особенности этого города по сравнению с другими древнейшими поселениями. В Южном Междуречье, где, по всей вероятности, возникли первые города, основой хозяйства было земледелие. В Хамукаре же пропитание и средства для жизни людям давала не земля, а ремесла и торговля. Дело в том, что в развалинах древнего города найдено большое количество обсидиана — вулканического стекла, которое использовали для изготовления оружия и инструментов в те времена, когда обработка металла еще не получила широкого распространения. Причем найдены не только готовые инструменты из этого камня, но и заготовки — нуклеусы.

Однако в окрестностях Хамукара обсидиана нет, его добывали в другом месте. Ближайшее месторождение находится более чем в 100 км от города, на территории сегодняшней Турции. Салам Аль Кунтар, второй руководитель экспедиции (с сирийской стороны) полагает, что Хамукар возник и развивался как центр переработки обсидиана. Правда, археологи не могут точно установить, когда здесь основано первое поселение. Это случилось, вероятно, гораздо раньше середины IV тысячелетия до н. э. Обработанные кусочки обсидиана обнаружены в тех же культурных слоях, где найдены датированные 4000–4500 годами до н. э. керамические фрагменты.

 

Археолог Клеменс Райхель из Института востоковедения Чикагского университета описывает начало развития Хамукара так: «Крупномасштабный экспорт инструментов в Южную Месопотамию привел к накоплению богатств. Возможно, это стало стимулом, который привлек людей с полей в Хамукар. Его жители начали специализироваться на ремеслах. Вместо того чтобы пахать собственные поля, они покупали продовольствие в ближайших деревнях. А как только люди стали богаты, они захотели, чтобы поселение было окружено защитной стеной. Вот и готов первый город». Таким образом, Хамукар возник как центр торговли и ремесел, где пересекались торговые пути из Анатолии и Южной Месопотамии.

 

Впрочем, этим загадки Хамукара не ограничиваются. Предметы, найденные здесь, вызывают больше вопросов, чем дают ответов. Например, кого изображают глиняные фигурки с огромными глазами и куполообразными головами? Богов? Царей? Жителей города?

Археологическое открытие в Сирии является еще одним свидетельством того, что отдельные культуры могут достигать достаточно высокого организационного уровня, чтобы создавать города при отсутствии письменности. Ранее предполагалось, что развитие первых городов и государств невозможно без появления письменности и других явлений, считающихся предпосылками рождения цивилизации. Как же удавалось тогда фиксировать законы, подсчитывать товары, передавать приказы войскам? А ведь армии тогда уже были организованными и сильными, иначе против кого было бы возводить в Хамукаре столь мощную стену?

Со стеной тоже не так все просто. Почему при ее толщине в 4 м высота составляла чуть больше 3 м? Неужели жители больше боялись стенобитных орудий, чем осадных лестниц?

До сих пор неизвестны подлинные названия государства, города и народа, населявшего Хамукар. Этническую принадлежность хамукарцев также очень трудно определить, хотя археологический материал дает основание причислять их к ранним этносам северной Сирии. Однако что заставило людей тесниться в небывалом для тех времен мегаполисе, когда можно было спокойно разместиться в небольших поселках, без особых проблем со снабжением и санитарией? Тем не менее Хамукар процветал уже 6000 лет назад и при этом не был связан с Шумером.

Но около 3500 года до н. э. этот преуспевающий и многолюдный город был буквально стерт с лица земли. Тогда в пограничном районе современных Сирии и Ирака, как и в наши дни (!), шли ожесточенные бои. Археологи, нашедшие следы битвы, поняли, что видят свидетельства, пожалуй, первой в истории человечества организованной войны. Из года в год они находили все новые подтверждения этого. Интересно, что все участники раскопок говорят о каком-то жутком безмолвии, нависающем над холмом, под которым покоится мертвый город. И между прочим, местные жители, по давней традиции, обходили стороной это место, хотя ничего не знали о его трагической истории.

Осенью 2006 года археологи наткнулись на руины древней постройки и разобрали остатки стен, высота которых составляла около 2 м. Под обломками рухнувших домов ученые нашли 1100 глиняных ядер и 12 могил, в которых предположительно лежат останки погибших защитников города.

Осажденные, вероятно, знали, что долго им не продержаться. Тем не менее, горожане отчаянно оборонялись и делали все возможное, чтобы не допустить врагов в свой дом. В большом чане, до краев вкопанном в землю, они лепили из глины ядра, которыми воины из пращи обстреливали нападавших врагов. «Мы нашли их (снаряды для пращи) на всех стадиях использования, от изготовления и до воздействия на цель», — заявил Райхель, поясняя, что на месте боев его команда даже нашла снаряд, который вонзился в глиняную замазку кирпичной стены.

Крыша и стены здания, в котором делали глиняные снаряды, обрушились от попадания ядер противника. Два десятка ядер были аккуратно сложены возле чана. Скорее всего, они были только что сделаны, когда дом рухнул. Обломки задавили человека, так и не выпустившего из рук ком глины. Следы этого драматического события 5500 лет оставались скрытыми под развалинами.

«Можно себе представить отчаяние этого человека, — говорит Райхель. — Судя по состоянию развалин, жители города оборонялись из последних сил, в ход шло буквально все, что можно сбросить на головы врагов, карабкавшихся на городские стены. Но несчастные были обречены. Противник напал внезапно и очень крупными силами. Вражеские воины разрушили и подожгли все дома. Город превратился в руины».

Древний город, окруженный 3-метровыми стенами, тщательно сложенными из глиняных кирпичей, не выдержал мощной атаки неизвестного нам противника. Конечно, такой способ выяснения отношений был довольно распространен в Древнем мире. Однако и здесь ученых ждали неожиданные открытия. Археологи и историки, изучавшие историю падения Хамукара, были поражены высоким уровнем организации военных действий у напавших. Шквал глиняных «пуль» длиной около 2,5 см и около 4 см диаметром и более крупных глиняных же шаров диаметром 6–10 см, выпущенных из метательных орудий, полностью разрушил городские стены, сделав Хамукар практически беззащитным. Причем речь идет не о каком-то незначительном столкновении, а о настоящих военных действиях, ареной которых стал крупный торговый город в верховьях Междуречья.

Откуда пришли агрессоры, можно только догадываться. Возможно, это были воины с плодородного юга Междуречья, например из стоявшего на берегу Евфрата Урука, одного из первых великих городов в истории человеческой цивилизации. Слишком очевидна была выгода для южных городов от уничтожения такого сильного и успешного соперника.

Кроме того, в то время, когда был разрушен Хамукар, период использования обсидиана уже подходил к концу. «К тому времени, когда город был разрушен, — утверждает Райхель, — медь начала заменять обсидиан как ключевое сырье для инструментов. Открытие многочисленных медных инструментов в руинах Хамукара указывает, что он превратился из центра обработки обсидиана в центр обработки меди, возможно, также экспортируя медные инструменты на юг». Так что новые технологии тоже вполне могли стать приманкой для захватчиков.

Трагический исход этой битвы по-видимому, предопределил дальнейшее возвышение городов Южного Междуречья, и падение Хамукара стало предпосылкой развития на юге могущественных государств, в частности Вавилонского царства.

Таким образом, существование Хамукара и расположенного неподалеку сирийского города Телль-Брака показывает, что Северное и Южное Междуречье развивались отдельно, независимо друг от друга. До сих пор историки полагали, что Северная Месопотамия находилась под влиянием сильных южных городов. На самом деле, как показали результаты археологических раскопок, на севере Междуречья жили своей жизнью богатые и самостоятельные города. Их связывали торговые отношения с ближними и дальними народами, а богатство сделало соблазнительной добычей для воинственных соседей.

До сих пор считалось, что в шумерском Уруке городская цивилизация возникла в ответ на потребность в централизованной организации экономики, опирающейся на сельское хозяйство с развитой ирригационной системой. Ее изобретение, кстати, приписывается как раз шумерам, как и колесо, гончарный круг, письменность и пивоварение. Но Хамукар наглядно показывает другую движущую силу для возникновения городов: производство товаров на продажу. Вероятно, это его и погубило. Когда противник подошел к стенам Хамукара, никакие богатства не могли заменить его защитникам простые продолговатые «булыжники», что со страшным свистом рассекали воздух, ломая древние стены и убивая трудолюбивых горожан.

 

Древняя Катна

 

Под выражением «Древний Восток» мы обычно подразумеваем громадные державы, созданные вавилонянами и ассирийцами, египтянами и хеттами. Но при таком ограничении ряд древних культур бронзового века оказывается вне поля нашего зрения: хурриты, ханаанеи, наконец, города и государства, существовавшие около 3–4 тыс. лет назад на территории Сирии. Мало того: эти культуры и регионы долгое время оставались на периферии научных интересов, на стыке египтологии, ассириологии, хеттологии и других научных дисциплин, сложившихся более 100 лет назад.

Длительное время Древняя Сирия мало кого интересовала. Ее привыкли считать чем-то вроде «проходного двора» древности, по которому маршировали армии то ассирийцев, то хеттов, то вавилонян. Однако археологические раскопки последних десятилетий позволили ученым открыть неизвестную главу истории Передней Азии. Постепенно перед ними воскресает своеобразная культура бронзового века, прежде находившаяся в тени Египта и Месопотамии.

Прекрасный пример этой культуры — Катна, едва ли не самый большой город той эпохи, обнаруженный на территории Сирии. Общая площадь, занимаемая его руинами, лежащими примерно в 200 км к северо-востоку от Дамаска, составляет около 100 га. Вокруг таких городов при умелом руководстве правителей, при наличии ресурсов и торговых связей со временем формировались государства, подчас игравшие важную роль даже в международной политике того времени. Поэтому раскопки Катны, в которых участвовали специалисты из Германии, Сирии и Италии, стали одним из главных археологических событий начала XXI века.

Около 1700 года до н. э. политическая карта Сирии была испещрена разноцветными «лоскутками», напоминая собой карту средневековой Руси незадолго до монгольского нашествия или карту Священной Римской империи в канун наполеоновских войн. Множество мелких государств возникло на этой земле, лежавшей между Египтом и Месопотамией. Более того, эти образования даже не были частями одной раздробившейся когда-то державы. Их отношения не освящала вековая традиция союзничества. Между ними велись нескончаемые ожесточенные войны. Правители мелких «княжеств», чтобы выжить в этой борьбе, охотно признавали себя вассалами крупных держав и, натравливая их на своих соседей, пытались утвердиться в этом яростном, бушующем мире. Они лавировали между соперничавшими друг с другом могучими державами, а в результате из года в год по просторам Сирии топали войска, разоряя города и крепости, истребляя или порабощая их население. Как признаются историки, эти политические образования более всего напоминают средневековые европейские княжества. Да и способы хозяйствования и уровень жизни в них были примерно такими же, как и 2500 лет спустя где-нибудь под небом Италии.

Катна, лежавшая в плодородной долине к востоку от реки Оронт, была столицей одной из самых крупных держав, существовавших тогда в Сирии. Первые свидетельства ее заселения относятся к середине III тысячелетия до н. э., последнее — к 720 году до н. э. На 1800–1500 годы до н. э. приходится период ее расцвета.

Тогда, после 1800 года до н. э., на Древнем Востоке наступила эпоха глубокого упадка. Египет погружался в хаос, постепенно распадаясь на части. Окончательно миновало время шумерских городов-государств, и шумеры исчезли с исторической сцены. Власть в Месопотамии захватили кочевники-амореи, а в Египте вскоре станут править азиаты-гиксосы. На Древнем Востоке начала складываться новая расстановка сил. Среди тех, кто оказался на первых ролях, была и Катна.

Своим возвышением и богатством Катна во многом обязана выгодному географическому положению. Город лежал на окраине Сирийской степи. Ветер, дующий со стороны Средиземного моря, приносил обильные осадки, благодаря чему не возникала надобность в системах искусственного орошения. Поля давали обильный урожай. Здесь возделывали те же культурные растения, что и в других средиземноморских странах: пшеницу, ячмень, оливки, виноград, а также инжир и миндаль.

Археологические раскопки показали, что уже во второй половине III тысячелетия до н. э. окрестности Катны были покрыты густой сетью небольших поселений, жители которых занимались сельским хозяйством. Эти занятия сопровождались активной вырубкой произраставших здесь лесов. Дровами отапливали жилища, а расчищенная от дубрав местность распахивалась или же использовалась для выпаса коз и овец. Леса почти исчезли.

Стоит отметить, что Катна лежала на перекрестке двух важнейших торговых путей: один пролегал с востока на запад и соединял Месопотамию с побережьем Средиземного моря, другой — с севера на юг, связывая Малую Азию и Аравию. У ворот города простиралось озеро. Теперь оно давно высохло, а когда-то его площадь достигала 70 га. При раскопках здесь найдены многочисленные кости уток и гусей — их разводили местные жители. Кроме того, в озере встречалось множество пресноводных моллюсков; предположительно, они составляли важную часть рациона обитателей Катны.

Чужеземцы не миновали стороной этот оазис. Груженные тюками ослы везли благовония из Аравии, олово из Персии, ляпис-лазурь из Афганистана. Часть этих товаров оседала в царском дворце, а также в домах знатных горожан. Археологи отыскали здесь даже голову льва, изготовленную из янтаря, привезенного с берегов Балтийского моря.

Оживленная транзитная торговля приносила Катне немалую прибыль. Власть ее правителей распространилась на обширную часть Сирии, а также Ливана. В клинописном архиве города Мари, столице одноименного государства на среднем течении реки Евфрат, Катна неизменно упоминается как союзник и торговый партнер. С ее царем переписывался и блистательный Хаммурапи, творец вавилонских законов. Так что, говоря современным языком, Катна была «политическим тяжеловесом».

Топография города типична для бронзового века. В центральной части расположен царский дворец, разрушенный в середине XIV века до н. э. хеттами. Вокруг него возведены другие административные здания.

Правители крупнейших городов, расположенных на территории Сирии, — Мари, Алеппо и Катны — словно состязались, чей дворец окажется красивее и величественнее. Мерились не силой войск, а грандиозностью строительных достижений.

Сооружение царского дворца в Катне начинается около 1750 года до н. э. По своему плану он напоминает знаменитый тогда дворец в Мари. Найдено письмо правителя Угарита, датируемое XVIII веком до н. э., в котором тот просит разрешения посетить Мари и полюбоваться удивительным дворцом.

Посещал ли Мари правитель Катны, неизвестно, но одна из его дочерей после свадьбы стала царицей Мари и, несомненно, сообщала в письмах отцу о дворце, в котором жила.

Особенно заметно сходство в архитектуре центральной части обоих зданий. Схожи были и пропорции залов, и количество дверей, но в Катне их площадь была в три раза больше, чем в Мари. Это придавало катнинскому дворцу невиданную прежде монументальность.

Правители здесь жили на широкую ногу. Дворец был воздвигнут на скальном плато. Искусственная терраса возносила его еще ближе к небу. Он буквально парил над городом, вздымаясь на высоту 20 м, и несколько напоминал средневековый замок. Общая площадь, занимаемая им, составляла почти 18 тыс. м2. Дворец был окружен громадными крепостными стенами, протянувшимися на 4 км. За этими массивными стенами 5-метровой толщины скрывались бесчисленные комнаты, перемежаясь с громадными залами. Все было величественнее, красивее, чем у соседей — царей других небольших сирийских государств.

Особенно поражает зал, в котором царь принимал гостей. Его площадь равнялась почти 1500 м2 (размеры зала 36 × 36 м). Это самое большое крытое помещение, сооруженное в Передней Азии в эпоху бронзового века. Чтобы перекрыть его, в лесах Ливана приходилось срубать тысячелетние кедры, доставляя их в Катну на повозках, запряженных волами. В расположенном по соседству тронном зале восседал царь, облаченный в просторную мантию из пурпурной ткани.

В боковых комнатах археологи обнаружили хорошо сохранившиеся фрески, напоминающие работы минойских мастеров (хотя Катна и расположена в тысяче километров от Крита). Здесь можно увидеть изображения дельфинов, раков, пальм.

По оценке археологов, в Нижнем городе Катны должно было проживать около 20 тыс. человек. Правда, пока исследователи обнаруживают лишь дворцы и служебные здания, а вот частные жилища отыскать не удается. Не случайно итальянский археолог Даниэль Моранди предположил, что Катна была чем-то вроде «запретного города», где жила лишь элита: жрецы, чиновники, художники, врачи. Возможно, здесь находилась медицинская школа. Во время раскопок обнаружен череп с высверленными отверстиями и следами пропилов. Можно предположить, что его использовали для обучения навыкам трепанации.

В 2008 году при раскопках Катны были обнаружены 7 крупных костей слонов. Изучив находки, археозоолог Эммануэль Вилья-Майер установила, что это кости взрослого животного, которое было заметно крупнее современных индийских слонов. Дальнейшие исследования позволят выяснить внешний вид слонов, их образ жизни, а также окончательно установить их видовую принадлежность.

Как полагают исследователи, на протяжении тысячелетий в Сирии обитали слоны, хотя это трудно себе представить сегодня, глядя на здешние пустынные пейзажи. И все же при раскопках в Сирии, Ираке и на юго-востоке Анатолии ученые не раз находили отдельные кости. По мнению зоологов, речь идет о подвиде азиатского (индийского) слона — Elephas maximus asurus.

Неожиданное открытие, сделанное в Катне, очень важно для изучения «сирийских слонов». Любопытно оно и в других отношениях. Особенно много вопросов вызывают помещения, где были найдены кости. В одном случае — это каморка шахтного типа в подвале дворца. Ее размеры составляют всего 3 × 3 м, зато высота — 5 м. Здесь не предусмотрена даже дверь. Сюда можно было проникнуть лишь с верхнего этажа. Кости были аккуратно разложены на полу этой шахты. Второе помещение располагалось выше, но примечательно, что в обеих комнатах не было найдено ничего другого. Очевидно, кости слонов (а может быть, их туши?) хранили в отдельных помещениях.

Почему останки слонов попали в царский дворец? Предназначались для праздничных трапез? Были охотничьими трофеями? Вполне вероятно, ведь в других странах Древнего Востока охота на слонов была царской привилегией.

В одной из надписей, оставленных фараоном Тутмосом III (середина XV века до н. э.), говорится, что во время похода в Сирию царь сразил 120 слонов. Что любопытно, охота проводилась близ крепости, лежавшей всего в 80 км от Катны. Любили охоту на слонов и ассирийские цари, например, Тиглатпаласар I (1117–1077 годы до н. э.) и Ашшурнасирпал II (883–859 годы до н. э.). Судя по письменным свидетельствам, излюбленными местами охоты были долина Оронта в Западной Сирии, а также долины Евфрата и его притоков на северо-востоке страны. Последнее сообщение о слоне, убитом в Сирии, датируется VIII веком до н. э.

В 2002 году непосредственно под дворцом была обнаружена царская гробница, вырубленная в толще скалы. Рухнувшие стены засыпали вход, и потому усыпальница оказалась неразграбленной. На протяжении 33 веков туда никто не спускался. Сооружена она была примерно в то же время, что и гробница Тутанхамона, лишь не отличалась таким богатством отделки. Здесь не было такого количества золотых украшений, но от этого интерес археологов к ней вряд ли оказался меньше, чем к египетской сокровищнице.

Две высеченные из базальта статуи высотой 85 см стояли у входа в главную погребальную камеру. Вокруг них — позолота, осыпавшаяся от времени. Эти статуи, датированные XVIII–XVII веками до н. э., возможно, изображают знаменитых правителей Катны.

К главной усыпальнице размером 8 × 8 м примыкают 3 помещения примерно вдвое меньше. Археологи обнаружили здесь останки почти 20 человек. Очевидно, все они были членами царской семьи. Кроме того, в гробнице было найдено более 2000 предметов, в том числе свыше 1000 небольших изделий из золота, около 250 керамических чаш и тарелок, каменные египетские сосуды, бронзовые сосуды, украшения из драгоценных камней, круглые печати, наконечники стрел и копий. Именно здесь была обнаружена та самая уникальная львиная голова из балтийского янтаря. Недаром открытие Катны уже называют звездным часом археологов.

В главной усыпальнице внимание археологов привлек деревянный ящик, стоявший на каменной скамье. В нем покоились останки женщины, которой было за пятьдесят. Ее тело оказалось обернуто почти двумя десятками тканей, спекшихся друг с другом, в том числе очень дорогих, окрашенных пурпуром. Анализ изменений, которым подверглись кости покойной, показал, что перед погребением тело облекли в эти пышные покровы, а затем высушивали при температуре 200–250 °C, чтобы избавиться от трупного запаха.

Жители Катны верили в то, что их предки продолжают жить и за смертной чертой, превратившись в призраков; их обителью остается потусторонний мир, но они могут влиять на события, происходящие в нашем мире. Один-два раза в месяц надо было потчевать призраков яствами, чтобы заслужить их благожелательное отношение. Тем более что загробный мир, каким он представлялся древним сирийцам, был довольно мрачным местом. Боги не очень благоволили к умершим, угощая их вместо пищи грязью и предлагая утолять жажду соленой водой. Поэтому заботиться о пропитании своих предков было обязанностью детей и внуков. Зато в трудную минуту с ними можно было посоветоваться.

Судя по находкам, сделанным в царской усыпальнице, здесь не только потчевали покойных, но и пировали вместе с ними. У правителей Катны существовал странный обычай. Вместе с другими членами царской семьи, а также видными сановниками они регулярно спускались в усыпальницу, чтобы провести ритуальную трапезу рядом с погребенными здесь людьми. Участники этих пиров, совершавшихся на грани жизни и смерти, рассаживались на тех же каменных скамьях, которые служили последним приютом почившим. Осколки битой посуды и многочисленные кости животных еще и теперь напоминают о том, что в дни таких пиршеств столы не пустовали.

Летом 2009 года под северо-западным крылом дворца было обнаружено еще одно захоронение — около 30 скелетов. Золотые браслеты, кольца, драгоценные диадемы. Древнеегипетские вазы. Покрытые патиной кинжалы. Небольшая маска из слоновой кости, изготовленная в стиле египетских мастеров… Вероятно, здесь погребали царских отпрысков и чиновников высшего ранга. Возможно, в эту усыпальницу со временем переносили останки людей из найденной ранее гробницы, когда та переполнялась.

 

В 2011 году из-за политического кризиса в Сирии археологи вынуждены были на неопределенное время приостановить раскопки, которые велись начиная с 1999 года. Новую историю Катны, лежащей всего в 18 км от печально известного теперь сирийского Хомса, омрачила черная полоса.

 

При раскопках Катны были обнаружены также 74 клинописные таблички с надписями на смеси различных языков, на которой говорили местные жители. Глаголы были заимствованы из хурритского языка, остальная лексика — из аккадского. Письменные памятники, относящиеся к бронзовому веку Сирии, весьма немногочисленны. Почти все, что мы знаем об истории древнесирийских городов-государств, нам известно из сообщений, найденных в хеттских и египетских архивах. Таблички, отыскавшиеся при раскопках дворца Катны, относятся в основном примерно к 1400 году до н. э. — малоизвестному периоду в истории Древней Сирии. Судя по ним, правители сирийских городов содержали целую сеть агентов, которые извещали их обо всем, что обсуждалось при дворах крупнейших правителей той эпохи.

Долгое время цари Катны проводили вполне самостоятельную политику, ловко лавируя между египтянами, вавилонянами, хеттами. Однако великолепная эпоха неумолимо близилась к завершению. В середине XIV века до н. э. Ближний Восток стал ареной ожесточенного соперничества двух сверхдержав — Египта и Хеттского царства. Жертвами этой борьбы и стали небольшие государства, оказавшиеся «между молотом и наковальней».

Последнему царю Катны, Иданде, оставалось лишь надеяться на крепость стен, защищавших город. Система укреплений, окружавших его, пожалуй, не имела себе равных тогда в Сирии. Еще и сегодня вокруг развалин Катны вздымается вал высотой около 20 м.

Иданда готовился к войне. Одно из донесений, полученных им, предупреждало о скором нападении хеттов. «Вооружайте город!» — строки письма звучали как отчаянный крик. На клинописной табличке сохранился его приказ срочно выковать 18 600 бронзовых мечей. Пожалуй, в Катне не найти было столько молодых, сильных мужчин, но все равно численность армии хеттского царя Суппилулиумы была примерно вдвое выше. Последнее, на что рассчитывал правитель Катны, — это помощь, которая могла прибыть из Египта. Однако фараон остался глух к мольбам союзника.

Около 1340 года до н. э. Катна пала. Иданда был казнен. На 30 с лишним столетий его небольшое царство было забыто. Впоследствии на месте древнего города находилось скромное поселение, просуществовавшее вплоть до византийской эпохи.

 

Лептис Магна

 

Некогда с этим крупнейшим римским полисом в Северной Африке, находящимся в 130 км к востоку от столицы Ливии Триполи, могла соперничать лишь Александрия. Циклопические постройки Лептиса производят неизгладимое впечатление даже на нас, людей XXI века.

Почти 3000 лет назад, а точнее, около 900 года до н. э., финикийские купцы в этих местах основали торговую факторию и назвали ее Лабкы. В 130 и 190 км к западу от первой появились еще две фактории — Эа (сегодня это Триполи) и Сабрата. Так образовалась Триполитания, то есть «Страна трех городов». Первоначально торговые связи финикийцев ограничивались побережьем, однако вскоре они начали проникать на юг, добираясь по караванным путям до Гарамы, столицы когда-то могущественной Гарамантиды. Возникновение финикийских городов, образовавших Триполитанию, оказало влияние на образ жизни местного населения. Берберы начали селиться в Лабкы, Эа и Сабрате, восприняв язык, культуру, религию и обычаи пришельцев с востока. Так возник новый народ — пунийцы. Появление городов привело к оседанию части берберов на земле. Их поселения начали распространяться по побережью и в расположенных вдоль караванных путей оазисах.

Когда образовалось Карфагенское государство, Триполитанские полисы вошли в его состав. Римские авторы писали о жестоком гнете, которому подвергались тогда ливийцы со стороны Карфагена. Однако вряд ли это утверждение соответствует действительности. Следует помнить, что римляне, как и греки, были противниками пунийцев, а потому легко понять стремление римлян при случае очернить своих врагов.

На самом деле обязательства Лабкы перед Карфагеном сводились к тому, что город выплачивал налог оливковым маслом (на сумму одного таланта серебра в день), а во время войны направлял рекрутов в карфагенскую армию и поставлял ей продовольствие. Полис сохранял весьма широкую автономию — в нем действовали собственные законы и собственные судьи, а управляли городом двое суффетов, избиравшихся сроком на один год и обладавших административной и судебной властью. Единственное условие, которое ставил Карфаген: кандидаты в суффеты выдвигаются из числа состоятельных граждан.

И еще одно доказательство сомнительности утверждений римских авторов о враждебных отношениях между карфагенянами и ливийцами. Мобилизованные в карфагенское войско берберы сражались — и великолепно сражались — на стороне своих «поработителей». В битве при Каннах в 216 году до н. э. в армии Ганнибала Барки из 32 тыс. гоплитов (тяжеловооруженных пехотинцев) 11 тыс. составляли африканцы. Находясь на флангах боевого порядка, они своими контратаками привели к окружению и разгрому римлян. С другой стороны, направленные из Карфагена на помощь триполитанцам войска позволили тем в V веке до н. э. нанести поражение спартанцам, высадившим десант у Лабкы, а в IV веке до н. э. пресечь экспансию греков, продвигавшихся из Киренаики на запад.

Главным источником дохода карфагенских, в том числе и триполитанских, полисов служила торговля. Ее расцвет в немалой степени определен договором, заключенным между Карфагеном и Римом в 509 году до н. э. Договор гласил, что «римлянам и их союзникам разрешается в ходе плаваний заходить за Прекрасный мыс только в случае непредвиденных обстоятельств, возникших вследствие шторма или преследования пиратами».

Лабкы особенно выиграл от этой протекционистской меры, установившей монополию пунийцев на мореплавание и торговлю к югу и югу-востоку от Карфагена. В это время активно стали развиваться транссахарские торговые связи между Средиземноморьем и Западным Суданом. «Карфаген, — отмечает современный итальянский ученый А. Гаудио, — был первой средиземноморской державой, где поняли, что Сахара — это не просто страна под палящим солнцем, а ее жители — вовсе не дикари. Не стараясь ни притеснять, ни подчинять их себе, Карфаген сумел сделать их союзниками, прельстив возможностью прибыльной регулярной транссахарской торговли».

Самым оживленным конечным пунктом транссахарского пути с юга стал Лабкы, расположенный намного ближе к Гарамантиде, чем Карфаген, и к тому же обладавший отличной естественной гаванью в устье вади[66] Лебда. Не случайно именно из этого города отправились на юг пятеро сыновей вождя берберского племени насамонов, которые добрались до Нигера и стали, таким образом, первыми жителями средиземноморского побережья, пересекшими Сахару. Караваны, проходившие по пустыне тысячи километров, доставляли из Черной Африки в гавань Лебды золотой песок, карбункулы, изумруды, страусовые перья и яйца, а также рабов. А затем этот экзотический товар вывозили на кораблях в Европу и на Ближний Восток.

Шли века, могущество Карфагена стало клониться к закату. В 202 году до н. э., незадолго до окончания второй Пунической войны, Лабкы подпали под власть нумидийского царя Массинисы. И это спасло город от разрушения, когда в 146 году до н. э. Карфаген был стерт с лица земли римлянами.

Гибель Карфагена означала и гибель пунической цивилизации, целенаправленно уничтожаемой Римом. Огромный город был полностью разрушен, место, на котором он стоял, распахано, посыпано солью и проклято. Была сожжена библиотека, содержавшая отчеты о морских путешествиях, сочинения историков, трактаты философа Гасдурбала Клитомаха. Из 700 тыс. жителей, населявших Карфаген к началу осады, в живых осталось всего 50 тыс. — их захватили в рабство.

В последующие годы «над этой третьей частью света, — отмечает немецкий ученый Теодор Моммзен, — царила, по-видимому, старая национальная ненависть к пунийцам, пережившая гибель города Ганнибала. Римская республика крепко держала в своей власти область, которая подчинялась Карфагену в момент его гибели, но не столько для того, чтобы содействовать ее развитию и своей пользе, сколько для того, чтобы не пускать туда других, не столько для того, чтобы пробуждать там новую жизнь, сколько для того, чтобы сторожить труп».

Лабкы же, счастливо избежавший подобной участи, продолжал процветать в составе Нумидии. Но уже в 30 году до н. э. он, проявив политическую дальнозоркость, отделился от Нумидийского царства и провозгласил себя союзником римлян. Добровольно войдя в состав Римского государства, город, получивший теперь название Лептис Магна, смог сохранить на какое-то время свой ливийско-финикийский характер. Официальным языком оставался пунический, в полисе действовала карфагенская юридическая система, функционировало самоуправление, избирались суффеты, чеканилась собственная монета.

 

О том, какое значение придавали в Риме сохранению контроля над Лептисом, свидетельствует такой факт: заключив мир с нумидийским царем Югуртой, римляне вернули ему все прежние владения, кроме этого города, служившего воротами в Сахару. Более того, сенат тогда принял решение об оказании Лептису военной помощи. Позже император Траян предоставил полису статус colonia, иначе говоря, города, население которого пользовалось правами римских граждан.

 

Главным источником дохода жителей Лептис Магны продолжала оставаться транссахарская торговля. Не случайно царь Гарамантиды в 89 году на встрече с императором Домицианом просил его разместить в Гараме римский отряд, чтобы совместно с гарамантами охранять торговые пути. Эту задачу возложили на гарнизон Лептиса.

Апогея развитие города достигло при римском императоре Септимии Севере — он родился в Лептис Магне в 145 году. Его родным языком был пунический, хотя он свободно владел и латынью, и греческим. Септимий, изучив право, стал юристом, а позже перешел на государственную службу и побывал во многих провинциях империи. Когда в 193 году иллирийские легионы провозгласили его императором, он был губернатором Паннонии (современная Венгрия).

По словам немецкого историка О. Иегера, Септимий Север «не уронил чести своего имени[67]: он правил сурово, сумел заставить себя уважать строгим наказанием своих противников и к сенату относился очень резко… Он был сторонником строгой единой власти и знал, что новой династии следует прежде всего заручиться симпатиями войска». Но интерес к юриспруденции он сохранил до конца жизни, поддерживая дружеские отношения с такими знатоками права, как Эмилий Папиниан, Юлий Паул и Домиций Ульниан.

Септимий выделял значительные средства на украшение Лептис Магны и предоставил городу статус jus italicum, по которому его жители освобождались от налогов на собственность и на землю (до этого ежегодно город безоплатно поставлял в Рим 3 млн фунтов оливкового масла в наказание за поддержку, оказанную его жителями противникам диктатора Юлия Цезаря в ходе Второй гражданской войны).

Во времена правления Септимия Лептис Магна приобрела свой нынешний вид. Ее население составляло 100 тыс. человек. Для сравнения: в Риме тогда насчитывалось 500 тыс., а в Помпеях — 15 тыс. жителей. Город окружали плантации, где рос миллион оливковых деревьев. Через сады на запад уходила мощеная дорога, связывающая полис с Эа. А на юг, в Гараму, пролегал караванный путь. К югу от Лептиса протянулись цепочки лим — военизированных поселений, прикрывавших город от набегов кочевников.

Лептис Магна ослепляла современников своим величием. В центре города расположился просторный прямоугольный форум Септимия Севера, на котором был воздвигнут храм в честь императора и его семьи. С трех сторон площадь окружала колоннада с арками, на каждой — барельеф с горгоной Медузой. Эти изображения сохранились до сих пор, и бесчисленные головы медуз будто следят взглядом за редкими посетителями, стремясь, но будучи не в силах превратить их в камень.

За форумом стоит базилика с огромным залом, разделенным на три нефа колоннами из асуанского гранита: длина зала — 160 м, ширина — 69 м. На торцах зала — две апсиды. Их обрамляют пилястры с вырезанными на них скульптурами, изображающими подвиги Геркулеса и бога виноградарства и виноделия Бахуса — любимых персонажей семьи Северов. Строительство базилики было завершено в 216 году, через 5 лет после смерти Септимия.

Колонная улица длиной 410 м связывала центр полиса с портом. Вход в гавань, располагавшуюся — как и при финикийцах — в устье вади Лебда и представлявшую собой многоугольник периметром в три четверти мили, прикрывали два сохранившихся до нашего времени мола. На одном из них стоял маяк, соперничавший по высоте с Фаросским маяком в Александрии. Сейчас от него, увы, осталось только основание. Недалеко от центра города высится великолепно сохранившийся амфитеатр, со ступеней которого открывается вид на полукруглую арену и находящееся за ней ярко-синее море.

Поблизости от театра расположен рынок, построенный на месте старого, воздвигнутого еще финикийцами. Сохранившиеся на нем прилавки опираются на скульптуры вертикально стоящих хвостами вверх дельфинов. Обращают на себя внимание меры различной величины — это сосуды, позволявшие определять объемы продаваемых сыпучих веществ, в частности муки.

В неплохом состоянии находятся сегодня и термы Адриана, некогда служившие для жителей города центром общения. Их площадь равна половине площади вокзала Виктории в Лондоне. Большее впечатление, однако, производят небольшие Охотничьи бани с их великолепно сохранившимися фресками. На пересечении двух важнейших дорог, связывавших Лептис с Гарамой и Эа, стоит дошедшая до наших дней Триумфальная арка Септимия, представляющая собой массивный тетрапилон, фризы которого украшены барельефами, прославляющими Севера.

В километре к востоку от центра города расположен врытый в землю амфитеатр, построенный в 56 году. Он вмещал 16 тыс. зрителей и был сконструирован так, что на его арене можно было устраивать также и морские бои. Выходы с арены ведут к клеткам, где проводили последние часы своей жизни обреченные на гибель люди и животные. На римской вилле Бук Аммера, лежащей на берегу моря, в нескольких километрах к западу от Лептис Магны, можно увидеть мозаики, показывающие бои гладиаторов, а также гибель пленных гарамантов, отданных на растерзание зверям. Глядя на арену амфитеатра, где разыгралось столько трагедий, поражаешься жестокости римлян, получавших наслаждение от происходящих на их глазах убийств.

Жизнь в Лептис Магне была далеко не для всех безоблачной и радостной. С цинично выставляемым напоказ богатством соседствовала вопиющая бедность. Главным для большинства жителей, скученных на тесном, ограниченном городскими стенами пространстве, оказывалась забота о хлебе насущном. Не так уж редко дошедшие до последней грани нищеты родители были вынуждены продавать в рабство одного из своих детей.

B V веке на исторической сцене произошла новая смена декораций. Из Испании в Северную Африку вторглись вандалы, под власть которых попало все средиземноморское побережье. Господство этого германского племени, ничего не создавшего, но многое разрушившего, продолжалось относительно недолго. В VI веке в Лептисе, Эа и Сабрите вспыхнул мятеж. Восставшие обратились за помощью к византийцам, пообещав за нее признать власть Константинополя.

Император Юстиниан направил в Северную Африку войска, которые изгнали вандалов из Триполитании, а в 534 году заняли Карфаген. Но прежних процветания и величия Лептису вернуть так и не удалось. В Средиземноморье шли беспрерывные войны, караванные пути в Гараму перестали быть безопасными, а территория самой Гарамантиды сжималась под ударами ливийских племен как шагреневая кожа. Воцарившийся хаос привел к свертыванию торговли — главному источнику доходов жителей города.

Последний удар Лептис Магне нанесли в 642 году вторгнувшиеся в Триполитанию арабы. Они не разрушили полис, но основали рядом свой военный лагерь — Хомс, позже превратившийся в город, куда из Лептиса переселилось большинство жителей. Обезлюдевший полис разрушали происходившие время от времени землетрясения. Построенные из песчаника, а теперь заброшенные здания рушились, подвергаясь воздействию перепадов температур; блоки, из которых они были сложены, выветривались. Из начинающейся всего в 50 км от древнего города пустыни ветры приносили тучи песка, под которым постепенно скрылась Лептис Магна.

Огромный город вновь открылся взорам людей лишь в XX веке, когда итальянские археологи начали в нем раскопки. Однако в середине прошлого столетия над Лептис Магной нависла новая угроза. Вторгнувшиеся в Триполитанию англичане вознамерились развернуть там мощную радиолокационную станцию, что было чревато превращением полиса в объект атак немецкой и итальянской авиации. Древний город спасло вмешательство двух английских историков и археологов — полковника М. Уилера и майора Дж. Уард-Перкинса. И надо отдать должное командованию Королевских военно-воздушных сил: оно прислушалось к требованиям ученых и приказало не устанавливать радар. А в 1982 году решением Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры полис был включен в Список всемирного наследия.

Лептис Магна приятно поражает малочисленностью туристов — там можно часами в одиночестве бродить по улицам, рассматривать форум и базилику, сидеть на ступенях амфитеатра, спускаться на арену колизея. И представлять, как улицы заполняют толпы людей, в припортовые таверны устремляются сошедшие с судов матросы, строем проходят легионеры, остановившись, беседуют патриции, а где-то в город входит нагруженный экзотическими товарами прибывший с юга караван, сопровождаемый гарамантами, с их плеч свисают белые плащи, а головы украшают стоящие торчком косички…

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: