Внешняя политика Мухаммад-Риза-шаха

Очевидно, можно сказать, что внешняя политика Мухаммад-Ри­за- ша­ха зависела от изменений его власти на протяжении тридцати семи лет его царствования. В ходе первого двенадцатилетнего периода (шах­ривар 1320—переворот 28 мурдада 1332 г. с. х./сентябрь 1941—пе­ре­во­­рот 19 августа 1953 г.) из-за шаткости его власти и управления де­лами премьер-министрами внешняя политика Мухаммад-Риза-шаха не имела четкой направленности, однако, вероятно, по старинке и в связи с присутствием Зака ал-Мулка Фуруги, Кавам ал-Салтаны, Хусайна ‘Ала, Хажира, Размары чаша внешней политики шаха перевешивала в пользу Англии.

На самом деле в конечном итоге игроками на поле внешней политики Ирана этого периода  были все те же Советский Союз, Америка и Англия, которые сначала сотрудничали ради победы над Германией, однако при появлении признаков победы каждый из них показал свои намерения; Англия по причине контроля над нефтяной промышленностью Ирана была самым важным иностранным игроком в экономике Ирана и, вследствие этого, в политике. Влияние этого государства на консервативные племена, журналистов, часть духовенства и прочие антикоммунистические группировки, рвавшиеся к власти, с политической точки зрения было очень велико[699].

После переворота 28 мурдада/19 августа, спланированного Англией и осуществленного американцами, власть Мухаммад-Риза-шаха постепенно укрепились, и его внешняя политика также стала более четкой. Теперь мысли шаха занимали два главных вопроса: армия и внеш­няя политика. В первом вопросе также играла роль внешняя политика, поскольку шах старался получить от США как можно больше вооружений. Что касается второго вопроса, то для того чтобы продемонстрировать добрые намерения, он совершил визиты в Москву, Лондон, Париж, Вашингтон, Анкару, Карачи, Мадрид и Токио.

Несмотря на все это, тяготение Мухаммад-Риза-шаха к США усиливалось с каждым днем. Американцы не только хотели сохранить Иран для свободного мира, но и воспользоваться им в своей стратегии холодной войны для окружения Советского Союза и именно поэтому хотели заключения регионального военного пакта и двустороннего до­говора об обороне между США и Ираном. В 1334 г. с. х./1955 г. в Баг­даде между Турцией, Пакистаном и Ираком был заключен пакт, который включал также Иран, Англию и США. Переворот ‘Абд ал-Кари­ма Касима в Ираке в 1337 г. с. х./1958 г. потряс основы Багдадского пакта (СЕНТО). В Иране дивизионным генералом Вали Аллахом Карани также был спланирован переворот, но он не увенчался успехом[700]. Карани участвовал в перевороте 28 мурдада/19 августа, и американцы по причине чрезвычайного доверия к нему повысили его в звании — с полковника до дивизионного генерала — и назначили его начальником второго отдела штаба армии. Карани хотел свергнуть Мухаммад-Ри­за-шаха и привести к власти военное правительство, однако его план разоблачили ангичане. При посредничестве американцев он был приговорен к трем годам тюрьмы.

С возрождением власти Мухаммад-Риза-шаха США избрали политику укрепления режима Пахлави, и она была основана на военной и экономической помощи. Объем финансовых вливаний США в Иран после подписания Багдадского пакта увеличился. После переворота 28 мурдада/19 августа вице-президент США Никсон посетил Иран. В 1336 г. с. х./1957 г. Иран поддержал доктрину Эйзенхауэра. В 1337 г. с. х./1958 г. шах в третий раз совершил поездку в Америку. Президент США Эйзенхауэр также посетил эту страну в 1338 г. с. х./1959 г.

В течение десятилетий своего правления шах явно идеализировал Соединенные Штаты и их президентов, Соединенные Штаты же не сделали ничего, чтобы уменьшить эту идеализацию

Президент США Джимми Картер (он прошел церемонию инаугурации 20 января 1977 г.) также с самого начала принял решение продолжать прежнюю политику по отношению к Ирану, делая особый акцент на значении этой страны как основной военной силы для стабильности Персидского залива и в качестве умеренного фактора в вопросах определения цен на нефть. Было решено сохранить особые стра­тегические отношения США с Ираном любой ценой. В месяце абане 1356 г. с. х./ноябре 1977 г. шах был радушно принят Джимми Картером и его супругой Розалинн Картер на лужайке перед Белым домом. Через некоторое время Картер приехал в Тегеран и 10 дая 1356 г. с. х./31 декабря 1977 г. заявил:

Иран под славным руководством шаха является островком стабильности в одном из самых неспокойных регионов мира. Эти фактом мы обязаны вам, Ваше величество, и вашему руководству, и уважению, почитанию и любви, которую испытывает по отношению к Вам народ.

Однако стабильность этого островка не продлилась долго, и 19 дая того же года/9 января 1978 г. в Куме появились первые признаки революции, и в короткий срок (немногим более четырнадцати месяцев) режим Пахлави пал, и Соединенные Штаты ничего не смогли сделать для своего союзника.

Иран в период Исламской революции

Большинство историков придерживаются того мнения, что, пока не прошло столетие с момента событий, возможности обсуждения и точ­ного исследования обстоятельств произошедшего довольно-таки огра­ничены, так как текущие события должны вписаться в канву истории и найти место в книге дней, для того чтобы появилась возможность бес­пристрастных изысканий и обсуждений без симпатий и антипатий; тог­да вперед выступят ораторы и как должно приступят к исследованию событий и причастных к ним элементов. Вероятно, именно политикам и политологам придется более всех остальных ученых обратить внимание на современность и правдиво изложить важный, основанный на очевидных фактах анализ обстоятельств современных событий.

Вместе с тем, несомненно, ответственность историка за разъяснение повседневных событий и превращение вчерашних дней в сегодняшние ни в коей мере не исчезла, и там, и здесь — повсеместно в мире — именно историки соединяют прошедшее с настоящим, а также, наоборот, ищут корни сегодняшнего в прошлом и вглядываются в будущее, обращая внимание на связь основных составляющих элементов самосознания народов и наций, чтобы предвидеть будущие события.

Помимо всего этого, период Исламской революции в Иране обладает важным достоинством, так как древний способ правления в одночасье был уничтожен, и единоличное и абсолютная шахская деспотия сменилась демократическим строем, родившимся из многочислен­ных идеалов высокой, смелой и самоотверженной нации. Освобожде­ние подавленных народных сил, появление людей с блестящими спо­собностями, замена традиционных правящих слоев пылкими, увлечен­ны­ми и вышедшими из простой среды фигурами и, важнее всего, предоставление исследователям свободного доступа ко всем тайным и явным документам и свидетельствам, с помощью которых пишется история, естественно, подготавливают почву для того, чтобы проницательные люди могли со спокойной душой и уверенностью в достоверности событий приступить к своим изысканиям. В особенности потому, что Исламская революция в основе своей исторически есть явление культурное и интеллектуальное и неизбежно обратится к развитию мысли и основным впечатлениям своей умной и бдительной нации от изменений в мире и уделит пристальное внимание причинам таких изменений.

Основные причины революции

В этой связи можно рассмотреть важные экономические, социальные, культурные, религиозные и моральные факторы и обратить внимание на влияние каждого из них на бдительность масс, получение ими истинных сведений о своем положении, молчаливое и безгласное принятие позиции общественного большинства, готовность сотворить новое и в итоге практическую попытку воплотить свои идеалы, принимая во внимание основные мотивы миллионов угнетен­ных, притесняемых и обездоленных людей к созданию коренных изменений. Без сомнения, такая ужасающая и всеобъемлющая буря, которая приблизительно в год смогла настолько потрясти пятую по величине военную силу в мире и ее секретную разведывательную организацию (САВАК), что та была вырвана с корнем, не является простым событием, на которое оказала влияние лишь одна важная движущая сила общества, и которое набрало настолько ошеломляющую и удивительную скорость, что никто из обдумывавших выход из положения людей внутри страны и иностранных покровителей режима не смог предпринять ничего для того, чтобы его остановить или изменить его ход. Итак, приступим к краткому изложению каждого из основных движущих факторов революции.

Экономический фактор

Те, кто считает экономическую составляющую подоплекой изменений в мире, особенно люди, которые принадлежат к западной культуре и для которых основой движения и политико-социальных изменений в течение последних пяти столетий на самом деле была борьба за существование, хотят объяснить бурные события иранской революции увеличением доходов населения, в особенности после четырехкратного подорожания нефти во время арабо-израильских войн в октябре 1973 г. (абан 1252 г. с. х.) и последовавшего за ними хаоса в доходах и расходах государства и лидеров нации, — тех изменений, которые, несом­ненно, вызвали массовое недовольство иранцев, в особенности средних слоев.

Отсутствие экономического баланса в жизни иранцев, конечно же, не было новостью. Оно выявило непомерную разницу в доходах между правящими группами и остальным населением и создало новый капиталистический класс — компрадорскую буржуазию. Однако недоволь­ство большинства населения непропорциональным распределением доходов, особенно нефтяных денег, при котором малая группа людей размером приблизительно в 5 % населения распоряжалась почти 85 % капитала страны, а поток нефтедолларов лился в карманы лиц, связанных с иностранными силами, особенно америкофилов. Колоссальные закупки шахом вооружений, который, по словам европейских газет, покупал танки, самолеты, корабли и другое современное оружие, словно листая модные парижские и римские журналы, тогда как техническое знание о них еще не достигло Ирана, и им невозможно было эффективно пользоваться, кроме как при помощи западных (американских, немецких, английских, французских и т. д.) военных специалистов, создавали хаос в стране. В портах Ирана накопилось столько потребительских товаров, начиная с холодильников, радиоприемников, телевизоров и заканчивая кондиционерами и даже коврами машинного производства, разнообразными игрушками и предметами роскоши, что, для того чтобы не платить за перегруз, все содержимое таможен несколько раз выбрасывали в море и топили!

Правительство Ирана объявило, что предоставляет мэрии Лондона заем на замену трубопроводов этого великого города в размере одного миллиарда двухсот миллионов английских фунтов стерлингов, а также для предотвращения банкротства французских и американских компаний предоставляет в их распоряжение огромные займы! Это все происходило в такой ситуации, когда абсолютное большинство тридцатипятимиллионного населения Ирана находилось за чертой бедности, а значительная часть деревенских жителей страны жила без водоснабжения, электричества и телефонной связи. В этой связи основной проблемой является именно то, что общество не признавало за­ме­шанные в этом правительства защитниками своих интересов, а также считало, что у них не хватает терпения для разрешения множившихся с каждым днем экономических проблем народа.

Военный фактор

Силы армии и тайной полиции в любом обществе обязаны оберегать национальные интересы и должны сделать возможной деятельность различных механизмов путем обеспечения внешней безопасности и создания внутренней стабильности. Эгоистичный режим шаха, несмотря на ложное чувство собственного достоинства, которым он обладал, использовал различные военные силы и силы правопорядка исключительно ради охраны самого себя и довольствовался тем, чтобы с помощью всех этих огромных закупок вооружений казаться некоторым страшным, а также в кратчайшие сроки подавлять своих внутренних противников. Человек, который претендовал на то, что имеет в своем распоряжении пятую по величине армию в мире с личным составом в размере около четырехсот тридцати тысяч человек, в реальности доказал, что если появится серьезная опасность, к тому же со стороны такого злобного соседа, как Ирак, то у него в распоряжении нет даже достойной группы стратегов, которая бы смогла составить и осуществить соответствующий план оборонительного наступления. Это было настолько очевидно американским заступникам правящего режима, что они предсказывали, что в случае столкновения необходимо, начиная со второй недели боев, создать специальный связующий военно-логистический мост, чтобы предотвратить уничтожение огромных достижений процветания ураганами региона. Очевидно, что смелость и отвага иранских солдат, как было доказано историей, а затем и ходом восьми лет жестоких сражений с реальным противником, казались естественными, однако то, что находящийся у власти режим и лично шах хотел оставить у дел активных и мыслящих людей из военных в качестве знающих стратегов и опытных тактиков и в момент необходимости воспользоваться ими, действительно является спорным вопросом. Сохранившиеся документы также говорят о том, что после переворота 28 мурдада 1332 г. с. х./19 августа 1953 г. шах явным образом хотел истребить ядро оппозиции, будь то отдельные лица, партии, племена и т. п., и даже своих верных слуг в вышеуказанном перевороте он вскорости отправил на пенсию и по домам. Он полностью захватил бразды правления армией в свои руки и, хитро фабрикуя дела против всего высшего кадрового состава, дал всем понять, что нет иного способа, для того чтобы продолжить оставаться на публичных постах, кроме как выказывая абсолютную преданность и лояльность, а также смирение и безусловно и рьяно исполняя его приказания.

Страна, которая на протяжении всей своей истории подвергалась опасности со всех сторон, которая по воле небес непрерывно находилась в фокусе интриг, у которой, как стало очевидным в конце существования режима, во главе вооруженных сил не имелось ни единого решительного человека, в целом и частностях контролировались сорока четырьмя тысячами американских военных.

Социальные факторы

Иранское общество, начиная со второй половины XIX столетия, столкнулось с неизбежными переменами, которые в каком-то смысле были навязаны ему охватившими весь мир изменениями на Западе. Слабые правительства каджарской эпохи, которые в большой степени потерялись перед блеском европейской цивилизации, сверканием сабель русских солдат и военным флотом Англии, не захотели или же не сумели четко осознать ту истину, что время племенных государств прошло и что невозможно достигнуть никаких результатов в политической, социальной, экономической и иных сферах, кроме как выпустив на арену национальные силы и мобилизовав способности общества. Беспечный сон государственных деятелей был настолько глубок, что их не смогли пробудить даже великие события конституционной революции, а также появление на авансцене лучших сил народа. Исследователи шахского строя придерживались того мнения, что народные массы были еще не в состоянии влиять на политические расчеты и освободить для себя хоть какое-то место. Существование всего того количества газет, печатных изданий и книг, появившихся в период революции и распространение средств связи в стране также было недостаточным, для того чтобы навести людей на мысль о совершении необходимых и жизненно важных шагов, направленных на изменение сложившейся за тысячелетия классовой структуры общества. Когда появился грозный деспот и настоящий тиран Риза-шах,  который стал вести себя и управлять государством по принципу абсолютного императива «Я повелеваю» и был главной фигурой на арене в течение двадцати лет, это все-таки не стало уроком для политиков, чтобы те собрались и задумались об управлении страной, основанном на широком участии общественности.

Возвеличивание государства в начале правления первого Пахлави, а вслед за этим и появление деятельных людей, нашедших место в новообразованных административных организациях и структурах, и принудительное развитие структур, появившихся при Мухаммад-Ри­за-ша­хе для укрепления основ власти, само по себе увеличило административное сословие и довело количество «слуг государственных», в лучшее каджарское время не превышавших шести тысяч человек, до астрономической цифры в один миллион. Городское население, доля которого вплоть до начала XX столетия была одинакова практически по всему миру и не превышала десяти процентов от численности всего населения, так­же со временем увеличилась и достигла величины 25 % в 1335 г. с. х./ 1956 г., 35 % в 1345 г. с. х./1966 г. и 45 % в 1355 г. с. х./1976 г. Таким образом, быстрые фактические перемещения людей привели к появлению новых деятельных и полных стремлений сил, который на этот раз покинули свои деревни и племенные центры и стали служащими (и государственными, и негосударственными), выступившими с требованиями получения своей доли от огромных нефтяных доходов. Было очевидно, что старое равновесие в обществе нарушено, и вместо покладистых, аскетичных и покорных людей в силу неизбежной необходимости появились группы, которые спешно начали конкурировать за получение новых постов, кричали и вопили, и из «молчаливого большинства», «разрозненных и безвольных сторонников имеющегося положения» превратились в претендентов, выстроившихся в очередь за получением своих исторических прав. Режиму и его легкомысленным и оторванным от народа пособникам и друзьям было непонятно, что в течение менее чем одного года в крупных городах сформируются миллионные фронты, и даже в маленьких городах и деревнях также создадутся сплоченные организации, которые единогласно восстанут против удушающей и основанной на силе оружия власти и не будут думать и не будут рады ничему иному, кроме как ее свержению.

Когда противостояние правящих и неправящих групп стало более явным, когда набрала силу революционная риторика и отовсюду стали слышны крики о свободе и независимости, в разгар тех усилий, которые прилагали революционеры, для того чтобы вызвать на бой столпов власти режима и в особенности чтобы прославить героев, которые гибли во всех уголках родины, из рук в руки передавались знамена борьбы, и с каждым днем и часом к решительным людям, жертовавшим собой, присоединялись новые. Народная совесть всколыхнула практически все слои общества, начиная от университетских и духовных и заканчивая военными, служащими и рабочими, и в особенности тогда, когда университеты стали ареной постоянных сражений между студенческой молодежью и жестокими силами полиции и САВАК, все основы общества были разом потрясены, и революция с нарастающей скоростью пронеслась по всему Ирану, с востока на запад и от самых удаленных мест на севере до крайнего юга. Это свидетельствовало о бодрствовании нации и вновь подчеркнуло тот старый проверенный факт, что абсолютное большинство народа признало лозунги о свободе и независимости и освобождении из оков рабства алчных угнетателей-иностранцев. Справедливость требований нации была настолько очевидной, что даже трехзвездные генералы режима также переодевались и участвовали в крупных демонстрациях вместе со своими женами и детьми. Этот факт более всего прочего свидетельствовал о высочайшем развитии общества и национальном единении; именно это помешало антинародным правителям прибегнуть к каким-либо уловкам, интригам и убийствам. Так был произведен холостой выстрел в висок режима, и эта революция, в отличие от некоторых крупных революций XX в., не превратилась в ужасную гуманитарную катастрофу.

Политический фактор

В предыдущих разделах было сказано, что после конституционной революции правители действовали таким же образом, как их предшественники в прошлые века, была создана лишь малая видимость власти, основанной на законе и разделении трех ее ветвей и очевидный факт, что шах должен царствовать, а не править, не был принят в расчет. Второй монарх Пахлави, который взошел на престол в результате совместной деятельности шпионских структур США (ЦРУ) и Англии (Интеллидженс сервис) после долгих лет унижений, компенсировал свою слабость и зависимость, произведя на свет страшную организацию — секретную полицию (САВАК) и приведя к власти послушных и покорных министров и марионеточные правительства, составленные из людей слабых и неспособных, и старался сохранить свою абсолютную власть над всей системой. Послепереворотные Маджлисы обычно были заказными и показушными, и их деятельность не отличалась содержательностью и мудростью. Способные и достойные личности как таковые занимали место в стороне и не получали возможности проявить себя, развиваться и расти. Партии же после жесткого подавления левых и правых фракций лишились жизненных сил, и лишь отдельные небольшие их ответвления в подполье тайно взялись за партизанскую борьбу. Действия шаха, лицемерные речи, произнесенные к месту и не к месту на различных собраниях внутри страны и за ее пределами, инициированные им несостоятельные демонстрации, больше похожие на детские постановки, в которых участвовали его же собственные угодливые и льстивые сторонники, о которых острили в различных кругах, свидетельствовали о том, что шах считает свое мнение настолько правильным и авторитетным, что не имеет никакой необходимости совещаться с кем-то еще. Наряду с ним, разветвленным аппаратом двора и отдельными институтами, чье назначение состояло в исполнении шахских приказов, появился обширный слой незаменимых мошенников, которые беспрерывно кормились от щедрот аппарата и весьма беззаботно занимались расхищением казны. Трусливый и в некотором смысле больной человек не оставлял ни у кого сомнений в том, что бразды правления находятся единственно и полностью в его руках и что он не потерпит никаких конкурентов в основных ветвях власти — законодательной, судебной и исполнительной. Для него управление страной было настолько обыкновенным, что он правил ею, не зная точно, как ее купил, и не определив, каким чудесным образом он получил власть над ней! Его фотографии были повсюду: на воротах и стенах школ, государственных зданий и разрешенных организаций, и именно его речи, выступления и мнения с утра до ночи раздавались из радиопримеников и телевизоров страны. Правдой было то, что его вечный премьер-минитср Амир ‘Аббас Хувайда однажды всерьез заявил в Маджлисе совета: «Когда говорят „первое лицо государства“, что имеется в виду?! Разве у нас есть и второе лицо?! » Это означало, что шах сам по себе является всем, он один, а помимо него никого нет!

Может быть, прошлые властители Ирана в дни своего могущества по меньшей мере держали при себе группы разного рода выдающихся людей, мыслителей, знаменитостей и мудрецов и в моменты необходимости пользовались их способностями и умениями в различных делах. В целом царь был подобен порядку, и народ переставал быть беспомощен, а враги знали свое место. Однако шах, многократно прошедший проверку на трусость и малодушие, тревожившийся и терявший уравновешенность из-за всякого происшествия, хотел, жестоко подавив все активные силы в масштабе и отдельных личностей и групп, не дать ни малейшего шанса продемонстрировать свои умения даже своим доброжелателям.

На деле, когда недовольства и волнения народа усилились, покорные головы поднялись, а ладони сжались в кулаки, стало очевидно, что рожденный под счастливой звездой (шах. — Примеч. пер.) быстро растерялся и не смог воспользоваться ни одним из созданных им страшных орудий власти — ни армией, ни силами правопорядка, ни явной или тайной полицией. Отчаявшись получить поддержку иностранцев, он проглотил болезненное чувство унижения и, переведя огромные суммы богатств страны в иностранные банки, спасся от опасности.

5. Культурные, нравственные, религиозные
и духовные факторы

Доисламское и исламское общества Ирана всегда опирались на прочные опоры мудрости и, несмотря на многочисленность и разнообразие правителей, приходивших в страну с целью грабежа и приобретения богатств, те, кто решал здесь поселиться, были вынуждены обратить внимание на устоявшиеся и соблюдавшиеся в обществе религиозные и культурные нормы и сближаться со своими все более многочисленными подданными.

Самым важным для населения было то, чтобы высшие религиозные ценности продолжали учитываться и к народным обычаям и традициям относились с уважением. Также очевидным фактом является то, что в иранской культуре духовенство, плоть от плоти народа, признавалось защитником интересов нации и, особенно начиная со времен Сафавидов и далее, было тесно и глубоко связано с базаром и представителями среднего класса общества. Уход в политику многих выдающихся деятелей духовенства, начиная с событий Табачного бунта (1308 г. л. х./1892 г.) и впредь, и последовавшее вслед за ним вступление многих из них под начало саййида ‘Абд Аллаха Бихбахани и саййида Фазл Аллаха Табатабайи на фоне бурных событий тех дней стало причиной того, что на арене появились и получили огромную поддержку со стороны народа и такие активные фигуры, как шайх Фазл Аллах Нури и саййид Хасан Мударрис. Многие из выдающихся политиков эпохи конституционного движения первоначально пользовались духовным одеянием, и как только, с их особой точки зрения, условия становились более благоприятными для смены статуса, они надевали другие одеж­ды [701]. Помимо этого, ислам признан основополагающей структурой, которая придает смысл разнообразным понятиям народной культуры и является языком с различными диалектами[702]. Он является порядком, который говорит людям, как поступить. Он является мировоззрением, дающим ответ на любое затруднение в жизни человека[703].

Эта божественная религия как-то нашла дорогу в кровь и жилы иранского народа и может легко привести в движение бессчетные масс­ы и мобилизовать их на решение многочисленных проблем и трудностей, с которыми они сталкиваются. Таким образом, политики кАждой эпохи могут, воспользовавшись фикхом, истолковать современную им экономико-политическую ситуацию [704].

В Иране, несмотря на существование яростного давления, оказываемого шахским режимом на те группы, которые требовали реформ и изменений, и то, что двери перед пылкими заинтересованными в со­здании чего-то иного были во всех смыслах закрыты, именно имам Хумайни был тем, кто вышел на арену со своим пониманием духа времени и в разгар жестоких и суровых действий режима воззвал к свободе.

«Айат Аллах Рух Аллах Хумайни (1281—1368 с. х./1902—1989) в 1357 г. с. х./1978 г. выступил в качестве бесспорного лидера иранской революции и, хотя со времен юности был сведущ в политике и критиковал правительство, 15 хурдада 1342 г. с. х./5 июня 1963 г. считается поворотной точкой в его сопротивлении самоволию шаха и власти Америки в Иране[705].

Конечно же, имам Хумайни за пятнадцать лет своей жизни, проведенных в открытой борьбе, не упустил ни единой минуты для пробуждения масс иранских мусульман и, как показывают его заявления, сохранил свою чувствительность ко всем важным процессам, происходившим в течение вышеупомянутых лет с государством и народом. Несколько приводимых ниже образцов таких заявлений говорят о решительной воле противостоять желаниям эгоистичного режима, которую он демонстрировал:

…Всеобщее закрытие базаров и улиц в той атмосфере страха, удушья и волнения в экономической ситуации того периода было выражением всеобщего отвращения и омерзения к деспотическому аппарату. Многократно говорилось, что религиозные деятели не имеют никакого иного мнения, кроме исправления положения народа, а сохранение независимости государства и законов ислама и Конституции по той причине, что она является гарантией сохранения джа‘фа­рид­ского толка и законов ислама, является эпиграфом программы их целей, и духовенство будет стараться защитить вас, братья по вере, и великую исламскую нацию от любого, кто захочет посягнуть на запретную территорию ислама и его священных законов, в какие бы одежды он ни был одет и какой бы пост ни занимал, путем его увещевания или борьбы с ним. Вы, великий народ Ирана, прекратив свои занятия и терпя убытки и лишения в знак поддержки духовенства и ислама, доказали, что вы верны заветам Всевышнего и священному положению духовенства и по мере возможности выражаете презрение тем, кто хочет совершить какие-либо поступки в нарушение законов ислама [706].

После объявление о принятии закона о капитуляции:

Я не могу выразить, что ощущает мое сердце. Мое сердце сдавило… С того самого дня, когда я узнал о последних проблемах Ирана… у Ирана теперь нет праздника (имеется в виду науруз. — Примеч. пер.), праздник Ирана превратили в траур. Превратили в траур, устроили иллюминацию, превратили в траур и устроили массовые танцы. Они продали нас, продали нашу независимость… Наше достоинство? Было попрано. Слава Ирана была уничтожена. Они попрали славу иранской армии. Они подали в Маджлис закон, по которому, во-первых, присоединили нас к Венской конвенции, а, во-вторых, присоединились к тому, чтобы все военные американские советники с их семьями, их персоналом, их административным персоналом, их прислугой и всеми теми, кто имеет к ним отношение, обладали неприкосновенностью от преследований за любые преступления, которые они совершат в Иране…[707]

И вслед за этим он издал весьма подробное и важное заявление, которое вкратце приводится ниже:

Знает ли иранский народ, что в эти дни происходит в Маджлисе? Знает ли, что за преступление совершено контрабандой, без ведома народа? Знает ли, что Маджлис по предложению правительства подписал документ о рабстве иранского народа? Что признал превращение Ирана в колонию? Что предоставил Америке документ о дикости мусульманской нации, что черными чернилами перечеркнул все то, чем гордится ислам и наш народ, красными чернилами перечеркнул все многолетнее пустословие лидеров народа? Что превратил Иран в одно из самых отсталых государств в мире? Что нанес оскорбление уважаемой армии Ирана, офицерам и чинам? Что попрал достоинство иранского суда…[708]

Вышеуказанное весьма обширное заявление воистину является самым политизированным заявлением из всех, которые он издал к тому времени; он открыто и явно вступил на арену борьбы и твердо бросил могущественному режиму Пахлави вызов. Борьба продолжалась в течение четырнадцати лет и в конечном счете также закончилась свержением шахского строя. 13 абана 1343 г. с. х./4 ноября 1964 г. имам Хумайни был изгнан в Турцию, однако его деятельность неизменно продложалась, в особенности когда он менее чем через один год переехал в Ирак и пребывал там вплоть до абана 1357 г. с. х./октября 1978 г., когда представился случай поехать в Париж.

Естественно, в ходе дореволюционных лет самыми важными событиями были кончина его сына хаджжи Мустафы и дерзкое письмо от имени Рашиди Мутлака, которое было написано и опубликовано в газетах вслед за теми самыми кровавыми событиями в Куме 19 дая 1357 г. с. х./9 января 1979 г. и послужило причиной цепи многочисленных событий, закончившихся великой иранской Исламской революцией.

Когда шах 26 дая 1357 г. с. х./16 января 1979 г. принял решение уехать из Ирана, было уже ясно, что начался обратный отсчет шахского режима и что срок существования правительства закончился, а звезда династии Пахлави закатилась. 12 бахмана того же года/1 февраля 1979 г. так случилось, что самолет с лидером революции на борту наконец-то вылетел из Парижа, приземлился в Тегеране и чуть позже, после назначения инженера Махди Базаргана на пост премьер-министра, разнообразные государственные организации и институты объявили о своей с ним солидарности. После объявления о нейтралитете армии 22 бахмана 1357 г. с. х./11 февраля 1979 г. телевидение и другие существовавшие тогда структуры примкнули к революционерам и в тот же день представили всему миру власть Исламской Республики. Все­общий референдум, проведенный 11 и 12 фарвардина 1357 г. с. х./ 31 марта и 1 апреля 1979 г., 98, 2 % голосов участников возвестил добрую весть об укреплении статуса строя, а Революционный совет решил составить новую Конституцию и провести ее через фильтр Совета экспертов. Согласно новой Конституции, которая была одобрена Советом экспертов по Конституции 24.08.1357 г. с. х./15 ноября 1979 г. и утверждена народом на всеобщем референдуме 11 и 12 азара того же года/2 и 3 декабря 1979 г., в стране, помимо духовного лидера, избираемого непрямым голосованием народа через Совет экспертов по избранию лидера, появился Президент, который также избирался максимум на два срока, каждый раз на четырехлетний срок прямым голосованием избирателей, а различные правительственные структуры на­чали исполнять свои обязанности под контролем законного премь­ер-министра, ответственного перед Маджлисом Исламского совета.

Первые выборы Президента прошли в месяце бахмане 1358 г. с. х./ январе 1980 г., и вслед за формированием кабинета были также проведены первые выборы в Маджлис Исламского совета, который собрался на свое первое заседание в хурдаде 1359 г. с. х./мае—июне 1980 г.

Роковая война Ирака с Ираном, случившаяся из-за пустых притязаний руководителя этой арабской страны 31 шахривара 1359 г. с. х./ 22 сентября 1980 г., породила у правительства агрессивного соседа Ирана абсурдную мысль воспользоваться естественной нестабильностью, имевшейся в этой революционной стране и проигнорировать Алжирский договор 1974 г., который, как считалось, разрешил проблемы между этими двумя странами. Представления о быстрой войне, с помощью которой можно будет отделить от Ирана нефтеносный регион Хузестана, особенно Хорремшехр, Абадан и Дизфуль, и доказать победу арабов в еще одной битве при Кадисии, послужили причиной кровопролитных восьмилетних боев, продолжавшихся до мурдада 1367 г. с. х./августа 1988 г. и отправивших в лапы смерти множество душ из обеих стран. Кроме этого война принесла обеим сторонам сотни миллиардов долларов убытков и явного ущерба.

В этом промежутке арабские страны региона, а также великие мировые державы, от страха перед распространением иранской революции на соседние государства пришедшие к своего рода косвенному согласию с Ираком, не воздерживались от явного и тайного политического и военного покровительства, а в итоге положили конец войне одобрением резолюции № 598 Совета Безопасности Организации Объ­единенных Наций.

Имам Хумайни, который был терпеливым свидетелем многочисленных безуспешных внутренних и внешних интриг, предназначенных пошатнуть положение режима, продолжавшего свою новую жизнь под названием «Исламская Республика Иран», 14 хурдада 1368 г./3 июня 1989 г. повиновался приглашению Господа. Вслед за этим на проведенном референдуме была упразднена должность премьер-министра, а его полномочия переданы Президенту. Скорым избранием новым лидером революции айат Аллаха саййида ‘Али Хаминайи был ликвидирован создавшийся вакуум власти, и, поскольку была надежда, что после окончания восьмилетней войны начнется период восстановления страны и дела возьмет в свои руки эффективное и компетентное руководство, айат Аллах Хашими Рафсанджани ушел с проста председателся Маджлиса и был избран на пост Президента (мурдад 1368 г. с. х./июль 1989 г.).

Постепенно отношения Ирана с далекими и ближними государствами приняли обычный характер, в особенности европейским странам удалось мало-помалу заполнить пустоту, оставшуюся от своего давнишнего конкурента, США, и установить с Ираном относительно дружественные отношения. Отношения с соседними арабскими странами также стали развиваться и улучшаться, и у большинства из них, кроме Сирии и Ливии, которые последовательно защищали Ирак, поубавилось озабоченности и беспокойства по поводу своего соседства с революционной страной, и они отворили перед Ираном и иранцами двери мира и дружбы.

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться: