Специфика социально-гуманитарного познания (исследовательские программы).

Подобно тому, как социальная философия является одной из подсистем современного обществознания, так и социально-философское познание выступает одним из типов социально-гуманитарного познания, коррелирующим с конкретными науками об обществе и его феноменах. Эта связь имеет двусторонний характер: социальная философия не только «подпитывается» за счет новационных теоретико-методологических разработок, новых концептуальных подходов и эмпирического материала корпуса социально-гуманитарных наук, но и способствует развитию их эвристического потенциала, саморефлексии и осмыслению их статуса в системе интегрированного научного обществознания.

Важную роль в этом амбивалентном процессе играют исследовательские программы, способствующие формированию философских оснований научного познания, задавая самые общие предпосылки для построения теории и давая средство для перехода от общемировоззренческого принципа, заявленного в философской системе, к раскрытию связи явлений эмпирического мира. Значит, исследовательская программа служит посредником между философским мировоззрением и культурой, с одной стороны, и наукой – с другой. Обладая эвристическим характером, исследовательские программы позволяют осуществить рефлексию над самим обществознанием, выделить в его развитии основные традиции постижения социума, ценностные ориентации и приоритеты в становлении социально-гуманитарных наук, артикулировать системный и междисциплинарный характер современного обществознания.

Отмечая существование различных классификаций исследовательских программ в обществознании, обратим внимание на ту, в качестве основания которой принимаются специфика предмета познания, уровень его концептуализации, возможности экстраполяции рассматриваемых социальных феноменов на общество в целом, широта применения и вариативность программы. Последнее основание означает, что программа не исчерпывается созданием одной (пусть и фундаментальной) научной теории, а при тактическом разнообразии, теоретико-методологических нюансах определяет стратегический путь осмысления социума.

Исторически первой (XVII-XVIII века) сложилась натуралистическая исследовательская программа, допускающая возможность рассматривать общество по аналогии с природой и признающая правомерность экстраполировать методологический потенциал естествознания на область социально-гуманитарных наук. Натурализм в обществознании представлен тремя основными версиями.

Методологический редукционизм (от лат. Reducere – возвращение назад, восстановление, сведение) предполагает использование теоретических конструктов, модельных систем и эмпирических схем естественных наук при изучении общества и его явлений. Вариантов методологического редукционизма предложено было достаточно много, причем выбор базисной естественнонаучное, дисциплины определялся ее статусом в естествознании и ценностными ориентациями исследователя. Возникнув в форме классического механицизма, истолковывавшего общество как механический агрегат (Т. Гоббс, В. Парею), методологический редукционизм в дальнейшем нашел выражение в географизме (Ш. Монтескье, Г. Бокль, Л.И. Мечников), квантовом механицизме Э. Шредингер). Современной формой методологического редукционизма является популярный в обществознании синергетизм. Он использует в интерпретации исторического развития общества модели нелинейной термодинамики, что позволяет по-новому взглянуть на некоторые особенности развития социума как самоорганизующейся системы.

Особенно широкое распространение в обществознании получил биологический редукционизм, заложивший основы социологии как науки. Так, О. Конт считал социологию продолжением биологии, а методы естественных наук рассматривал в качестве образца научности.

Первое направление биологического редукционизма представлено классическим социал-дарвинизмом (У. Беджгот, К. Руайе, В. Шальмайер, Г. Ратценхофер), пытавшимся интерпретировать общественное развитие, исходя из биологических закономерностей естественного отбора, а затем наследственности, и современным социальным неоэволюционизмом, в котором ведущее место принадлежит социобиологии, рассматривающей культурные новации в обществе как явления, аналогичные генетическим мутациям.

Второе направление биологического редукционизма развивалось в рамках расово-антропологической школы (А. де Гобино, X. Чемберлен, М. Грант, Ж. де Ляпуж), которая пыталась объяснить явления общества и его динамику действием расово-антропологических факторов.

В качестве третьего направления биологического редукционизма можно (формально) назвать органицизм, ибо в нем отправной точкой для рассмотрения общества служит аналогия с живым организмом, причем некоторые представители органицизма считали эту аналогию достаточно полной. Так, русским социолог П.Ф. Лилиенфельд соотносил торговые связи в обществе с кровообращением, а роль государственного управления – с функциями головного мозга; немецкий экономист и социолог А. Шеффле, признавая наличие у общества как духа, так и «социального тела», уподоблял экономическую жизнь последнего обмену веществ в организме.

Тем не менее органицизм можно рассматривать как самостоятельную, выходящую за рамки биологического редукционизма версию натуралистической исследовательской программы в обществознании. Придя на смену социальному механицизму, артикулировавшему статику общества и сводившему его сущность к взаимодействию реализующих свои интересы индивидов – «социальных атомов», органицизм направлен, во-первых, на рассмотрение общества в динамике и, во-вторых, на репрезентацию социума как самоорганизующегося и неразложимого целого, в основе которого лежит некое объединяющее духовное начало (народный дух, национальная идея, дух эпохи). Подобного рода органицизм, далекий, от простого уподобления общества живому организму, присутствует в работах Ж-Ж. Руссо, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля, И. Гердера, политических философов консервативного направления.

В обществознании XX века органицистские аналогии в значительной мере приобрели характер скорее метафорический, способствуя становлению современных системных подходов в изучении социума и развитию междисциплинарных методологий. Показательной в этом отношении является плодотворность использоьания органицизма Т. Гарсонсом в создании структурно-функциональной модели социума, получившей популярность и признание научной общественности.

Третья из основных версий натурализма в обществознании – этноцентризм. Авторство концепта и введения данного понятия в категориальным, аппарат социально-гуманитарных наук принадлежит американскому экономисту и социологу У. Самнеру. В работе «Народные обычаи» он, опираясь на анализ значительного этнографического материала, попытался связать обычаи, а соответственно и культурные традиции народов с созданием этносами механизмов защиты.

В отечественной философии истории конца XX века, пожалуй, наиболее ярким выражением этноцентризма является концепция Л.H. Гумилева, само название работы которого, «Этногенез и биосфера Земли», имеет программный характер и указывает на важную роль природно-космических факторов обеспечения социодинамики этнических общностей. Для Гумилева общество воплощается в этносах, а историческое развитие социума – в процессах их становления и развития, причем ученый понимает этнос не столько как социальную, сколько как природно-культурную общность людей, формирующуюся под влиянием в первую очередь природно-космических факторов, задающих состояние пассионарности – своего рода психоэнергетической заряженности на творчество. Этногенез соотносится с освоением данной общностью ландшафтных особенностей природного региона проживания. Действие природно-космических факторов дополняется влиянием фактора культурного самоопределения общности, становления у нее чувства комплементарное, позволяющего осознать единство собственного этноса на фоне противопоставления его другим этническим сообществам. Как видим, методология классического этноцентризма фактически воспроизводится в концепции Л.H. Гумилева, что, впрочем, не принижает ее эвристического значения. Она остается и в наше время популярной (хотя и дискуссионной) философско-исторической концепцией.

После того как в XIX веке возникла и самоопределилась в качестве самостоятельной науки об обществе социология, естественно было ожидать появления новой исследовательской программы в обществознании, оппозиционирующей натурализму.

В основу социологической программы легла установка на признание органической включенности общества в природный Универсум и на подчинение социума действию определенных законов и в то же время на констатацию качественного своеобразия социальной реальности, ее несводимости к другим видам реальности. Эта установка означала, прежде всего, примат социальной реальности по отношению к индивидуальному существованию людей – общество надындивидуально (позиция социального реализма), а потому в раскрытии закономерностей его существования и объяснении общественных явлений должны использоваться специальные социологические методы.

Так, согласно Э.Дюркгейму, хотя исторически общество возникает в результате взаимодействия индивидов, но, возникнув, существует по своим собственным законам. Отсюда следует известный методологический принцип Дюркгейма, гласящий: «Социальные факты нужно рассматривать как вещи» – и ориентирующий на исследование устойчивых причинно-следственных связей и закономерностей в обществе. По мере становления социологии описанный способ объяснения общественных явлений в работах Гумпловича, Шпана, Дюркгейма наделяется универсальным для социо-гуманитарных наук значением, а последний из названных авторов начинает рассматривать социологию даже как систему социальных наук, придавая ей статус новой «науки наук» об обществе. Эта позиция рядом социологов была расценена как социологический экспансионизм, или социологизм.

Применение социологической программы в познании общества несомненно позитивно сказалось на развитии обшествознания. В XX веке ее предметная область еще и расширилась после возникновения «понимающей» и «феноменологической» социологии. Но присущими социологии тенденциями сведения индивидуального к социальному, а познания – к объяснению все же задаются границы использованию этой исследовательской программы в обществознании, делая актуальным призыв: «Вернуть человека в социологию».

В какой-то мере методологическую особенность социологической программы можно объяснить стремлением ее сторонников избежать характерного психологизма, свойственного, по их мнению, психологической исследовательской программе, возникшей в XIX веке и быстро приобретшей популярность. Психологическая, а затем появившаяся на ее основе социопсихологическая, исследовательские программы стремятся объяснить социальную жизнь исходя из влияния психических феноменов на общество. Налицо общая методологическая ориентация – сведение социального к психическому, которую можно охарактеризовать как психологический редукционизм. Различаются же две названные программы предметом редукции. Психологическая исследовательская программа за основу объяснения общественных явлений берет особенности психики индивида, а социопсихологическая – особенности групповой и социальной психологии.

Психологическая программа нашла выражение в психологическом эволюционизме (Л. Уорд, Ф. Гиддингс), в инстинктивизме (У. Мак-Дугал, У. Джеймс, Л. Бернард), в теории подражания (Г. Тард, Д. Болдуин), в концепциях школы психологии народов (Г. Лебон, М. Лацарус, X. Штейнталь), в классическом психоанализе 3. Фрейда.

В развертке социопсихологической программы интересные результаты связаны с использованием ее неофрейдистской версии. Многие последователи 3. Фрейда, акцентировали внимание на роли социальных факторов в поведении человека и его деятельности в обществе. В частности, по мнению К. Хорни, чувство беспокойства сопровождает индивида на протяжении всей жизни и является основным побудительным мотивом социальных действий.

Использование социопсихологической программы оказалось продуктивным для творчества А. Адлера (анализ механизмов компенсации чувства неполноценности и их влияния на поведение человека в обществе), К-Г. Юнга (анализ коллективного бессознательного и роли архетипов в социокультурных процессах, классификация регионально-цивилизационных типов личности), Э. Фромма (определение влияния исторических и экзистенциальных дихотомий человеческого существования на противоречивый характер развития общества, выявление сдерживающего влияния социального характера на динамику социума) и др.

Наконец, еще одна исследовательская программа, широко используемая в обществознании, – культуроцентристская, или (как ее еще называют, учитывая широкое применение при рассмотрении особенностей цивилизационной динамики общества) культурно-историческая. У истоков ее стояли В. Дильтей и представители Баденской школы неокантианства В. Виндельбанд и Г. Риккерт, высказывавшиеся за различение наук о природе и наук о духе, наук о культуре.

Первоначально разработка этой программы осуществлялась преимущественно в русле анализа специфики методологических средств социо-гуманитарного познания и их отличия от соответствующего инструментария естествознания. В. Дильтей пришел к выводу, что общественные науки должны не объяснять, а понимать социальные явления, поскольку понимание основывается на изучении и постижении мотивов человеческой деятельности, обусловившей эти события. В отличие от приверженцев психологической программы он настаивал на необходимости обращаться к объективным памятникам человеческой деятельности, в письменной форме фиксирующим явления духовной жизни как основы жизни общества в целом. В. Виндельбанд оценил науки о культуре (в отличие от наук о природе, которые охарактеризовал как номотетические, т.е. ориентированные на выведение законов) как идеографические, связанные с описанием конкретных социальных явлений и событий. Его дополнил Г. Риккерт, определяя основной метод наук о природе как генерализирующий, обобщающий, типизирующий, а основным методом наук о культуре называя индивидуализирующий метод, позволяющий отразить неповторимость и своеобразие социальных явлений; однако, в конечном счете выбор метода в социо-гуманитарном познании определяется его конкретной предметной областью и теми задачами, которые ставит себе исследователь.

Действительно, современные социальные науки (экономические, социологические, политические) успешно используют генерализирующий метод, позволяющий раскрывать закономерности в изучаемых сферах общественной жизни; даже в исторической науке, которую Риккерт считал образцом гуманитарного знания, объяснение и генерализация используются достаточно широко.

Главное же, что смогли закрепить в сознании обществоведов неокантианцы, — это признание культуры самостоятельной, наряду с природой, онтологической реальностью, составляющей основу бытия общества. Мир культурных ценностей –артефактов культуры – стал рассматриваться как выражение сущности общественной жизни, а понимание механизмов динамики культуры – как условие познания общества в его историческом развитии.

С утверждением представлений о культуре как об онтологической реальности прерогативы культурно-исторической исследовательской программы значительно расширились. В XX веке использование ее способствовало созданию таких оригинальных философско-исторических концепций, как концепция «морфологии культуры» (О. Шпенглер), концепция «локальных цивилизаций» (А. Тойнби), концепция общества как суперсистемы (П. Сорокин) и многих других. Культуроцентризм породил еще и особую версию интерпретации исторического развития общества – историцизм. Последний не следует смешивать с историзмом – развитым в работах Г. Гегеля, К. Маркса и ряда других мыслителей XIX века принципом рассмотрения общества в его развитии. Историцизм исходит из признания самоценности и неповторимости культуры каждой исторической эпохи, делая вывод о фактической несопоставимости исторических эпох в развитии общества Это создает предпосылки для релятивизации исторического познания и, значит, представляет серьезную опасность для объективности исследования.

Становится очевидным: каждая из рассмотренных исследовательских программ в обществознании имеет и достоинства, и недостатки. Поэтому понятно существующее в среде методологов желание создать синтетическую программу, которая вбирала бы в себя эвристические компоненты существующих. Основанием дня подобного синтеза вправе служить близость, а иногда и взаимодополняемость известных программ.

Важнейшие функции исследовательских программ в социально-гуманитарном познании – содействие сближению социально-гуманитарных дисциплин, обеспечение теоретико-методологического единства обществознания и, что особенно актуально для современной науки, использование, разработка и освоение междисциплинарных методологий в исследовательской деятельности.

 

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться: