Социология советского периода (1917 – 1989 гг.)

На начальном этапе ее послереволюционного существования национальная самобытность отечественной социологии определялась не только спецификой присущих ей теоретико-методологических основ, но и ее эмпирическим наполнением. Прежде всего, привлекает своеобразием и основательностью методический аппарат российской эмпирической социологии 1920-х годов[330], до сих пор недостаточно изученный и в очень малой степени востребованный в более поздний период (1960 – 1970-е годы). При этом понимание самобытности российской прикладной социологии первых послереволюционных десятилетий невозможно вне учета общественно-политической обстановки, сложившейся в стране в тот период. Накопление эмпирического опыта в деле строительства новой жизни, осознание необходимости перехода в работе с населением от прямолинейных «агиток» к научно-исследовательским методам создали почву для возникновения отраслевых социологий, работавших на представительном, а порой уникальном, практическом материале труда, быта, культуры, социальной структуры. В этом нетрудно убедиться, обратившись к проблематике прикладных исследований того времени, среди которых – изучение бюджетов времени рабочих, крестьян и служащих, социологические исследования последствий революции и гражданской войны, жизни села, труда и быта инженерно-технического персонала, изучение кинозрительской и читательской аудиторий, анализ методических особенностей социального обследования детства и многое другое.

Результаты исследований освещались более чем в десяти журналах по проблемам условий организации труда и управления («Организация труда», «Система и организация», «Производство, труд и управление», «Экономика и быт», «Статистика труда» и т.д.), что стимулировало интерес к социологии. В свою очередь, все более широкое обращение к конкретным социологическим исследованиям способствовало росту числа методических разработок сродни тем, что проводились в американской эмпирической социологии. И хотя в советской социологии работа над методикой и техникой прикладных исследований носила фрагментарный характер и зачастую осуществлялась путем проб и ошибок, тем не менее, происходило активное накопление практического опыта организации и проведения исследований, комплексного использования различных социологических методов. При этом активно практиковалось ставшее традиционным для российской социологии обращение к социальной статистике.

В целом, в первые годы после Октябрьской революции судьба отечественной социологии складывалась относительно благополучно: несмотря на сложности исторического момента, наблюдался ее теоретический «рост», активно шел процесс институционализации социологической дисциплины в новых общественных условиях. В октябре 1918 г., на волне революционных преобразований, был учрежден Социобиблиографический институт, занимавшийся не только библиографизацией новых явлений в области изучения социальных наук, но и популяризацией социологических знаний, и трансформировавшийся со временем в Социологический институт, активно взаимодействовавший с Русским социологическим обществом имени М.М. Ковалевского, возобновившим свою деятельность в 1919 г. 

Наряду с переводческой, лекционно-пропагандистской и научно-библиографической деятельностью, Институт вел исследовательскую работу по сбору эмпирических данных о самых разных сторонах жизнедеятельности общества. При этом его научные планы простирались очень далеко: так, известно, что возглавивший Институт в 1920 г. К.М. Тахтарев обратился в Народный комиссариат просвещения РСФСР с проектом по созданию Российского социологического института, который должен был развернуть работу по подготовке профессиональных исследователей-эмпириков, специалистов-теоретиков по разным отраслям социологии, преподавателей высшей школы, а также по распространению социологических знаний в народных массах. Однако данное предложение не встретило поддержки, а в 1921 г. был закрыт и сам Социологический институт, успевший за свою недолгую историю подготовить ряд монографических трудов по истории социологии и ее современному состоянию, составить сводный каталог мировой литературы по социологии, подготовить к печати переводы книг американских авторов-социологов и т.п.

В 1919 г. на общеобразовательном факультете Петроградского государственного университета создается первая в стране кафедра социологии, руководителем которой с 1920 г. становится П.А. Сорокин. Помимо фундаментальных трудов Н.И. Кареева, П.А. Сорокина, К.М Тахтарева, В.М. Хвостова в России издаются популярные учебники и учебные пособия по социологии, написанные менее известными авторами. Наконец, данными социальных наук и социологии, в частности, не пренебрегал и стоявший во главе советского государства В.И. Ленин, о чем свидетельствует принадлежащая ему известная работа «Статистика и социология» (1917 г.). Однако со временем ситуация изменилась.

Рассуждая на тему развития отечественной социологии в первые десятилетия советской власти, невозможно не апеллировать к сталинскому периоду жизни советского государства и общества. В ранее вышедших изданиях чуть ли не «общим местом» являются утверждения о сталинских запретах на социологическую науку. Однако благодаря появившемуся сегодня широкому доступу к архивным материалам обнаруживаются документы и факты, ставящие под сомнение радикальные оценки отношения к социологической науке в СССР в 1930 – 1940-е годы. Прежде всего, речь идет об известном тезисе, согласно которому в послереволюционный период социология (и даже само это понятие) была запрещена как «буржуазная лженаука», не только не совместимая с новым общественным строем, но и враждебная ему.

Действительно, с конца 1930-х годов социология «выпала» из системы советского обществоведения на несколько десятилетий. Однако, согласно данным последних исследований, какого-либо специального постановления партийных или научно-административных органов власти, санкционировавшего это «выпадение», не было. В отличие, например, от реального запрета такой отрасли научно-исследовательской деятельности и общественной практики как популярная в стране в 1920 – 1930-е годы педология. В результате принятого в июле 1936 г. Постановления ЦК ВКП (б) последняя буквально за месяц была ликвидирована с одним единственным наставлением: «… желающих педологов-практиков перевести в педагоги»[331].

Заметим, что социологи «не проходили» и по нашумевшему процессу в отношении ученых – так называемому «Академическому делу» 1929-1931 гг., поскольку в Академии наук СССР их попросту не было. В числе репрессированных тогда оказались историки, филологи, географы и даже геологи. 

Разумеется, новые архивные данные не означают, что в 1920-е – 1930-е годы социология, как и социальная философия, не понесла потерь. Напротив, как наука, не разделяющая положения догматиков марксизма-ленинизма, она была исключена из учебных программ и фактически «перенесена» в исследовательские институты, многие из которых были закрыты, даже не успев развернуть научную деятельность. В 1922 г., за открытую критику экономической и социальной политики советской власти и деятельность, не вписывающуюся в каноны марксистко-ленинского учения, из России было изгнано около 160 выдающихся деятелей науки и культуры. Среди известных социологов, попавших в кампанию по высылке гуманитарной интеллигенции, - университетские профессора П.А. Сорокин (с чьим именем в основном и ассоциируется репрессирование отечественной социологии в начале 1920-х годов) и Б.Д. Бруцкус – экономист-аграрник со значительной тягой к социологии, а также социальные философы И.А. Ильин, С.О. Франк, Н.О. Лосский, С.Н. Булгаков, И.И. Лапшин, А.В. Фроловский и др. Некоторые видные ученые-обществоведы эмигрировали добровольно (П.И. Новгородцев, Е.В. Спекторский, С.Н. Тимашев и др.). 

Однако были и те, кто после революции не уехал из России и стремился развивать социологию в контекстах советской действительности. Среди них – Н.И. Кареев, К.М. Тахтарев, А.С. Лаппо-Данилевский, П.А. Флоренский и многие другие. Таким образом, мрачная атмосфера, сложившаяся вокруг социологии в 1920 – 1930-е гг., и даже отдельные факты идеологического и организационного давления на нее советского режима вовсе не свидетельствуют в пользу сущностного «выпадения» данной науки из всех пластов российской общественной мысли сталинского периода. Правильнее, скорее, говорить о том, что при всем своем институциональном несовершенстве отечественная социология накопила за предшествующие десятилетия (с середины XIX века) солидный ресурс научной самобытности и сумела занять видное место в мировой социологической традиции, а воздействие на нее системных политических и социальных условий нового времени – условий, в которых утвердившаяся советская власть предписывала обществу жесткие рамки, обусловленные идеологией, теорией и практикой советского строительства, оказалось глубоким сдерживающим фактором ее развития на определенный исторический срок.

В сложившейся ситуации функции социологической науки были, по сути дела, переданы марксистско-ленинской философии и другим социально-гуманитарным дисциплинам. Именно этим можно объяснить тот факт, что с середины – конца 1930-х годов для российской социологии наступает период забвения, а точнее сказать – перехода в латентное состояние.

Общие причины такого перехода очевидны – переломные исторические события в России: революция 1917 года, Первая мировая и Гражданская войны, индустриализация и коллективизация народного хозяйства, внедрение плановых начал в управление экономикой. Однако при том, что политико-идеологические каноны советской власти предъявляли к социологической науке жесткие требования, дух и буква дореволюционной русской социологии, уровень ее научного развития (причем не менее высокий, чем социологии европейской и американской) не могли исчезнуть по чьему-либо велению, а потому она естественным образом (по известной формуле: «Я – мысль, а мысль убить нельзя! ») сохраняла свои традиционные и самобытные черты.

Фактическое возрождение социологии в СССР пришлось на начало «хрущевской оттепели», а ее официально провозглашенная функция сводилась к информационному обеспечению проводимых в стране в ту пору реформ. При этом основной акцент был сделан на прикладные задачи социологической науки и обоснование значимости эмпирических методов познания социума. В этот период стали налаживаться зарубежные контакты. В 1956 г. советские ученые впервые приняли участие в III Всемирном социологическом конгрессе Международной социологической ассоциации, а в последующее десятилетие СССР посетили Р. Арон, Р. Мертон, Т. Парсонс и другие представители западной социологии. 

С образованием в 1958 г. Советской социологической ассоциации была завершена официальная институционализация отечественной социологии на новом витке ее существования. В 1968 г. Постановлением Президиума Академии наук СССР в стране был организован первый академический институт социологии – Институт конкретных социальных исследований (ИКСИ АН СССР), отделы которого функционировали не только в Москве, но и в ряде крупных городов страны. Важной вехой в становлении и развитии отечественной социологической науки становится и произошедшее в том же году открытие в МГУ имени М.В. Ломоносова кафедры методики конкретных социальных исследований, основным направлением деятельности которой являлась специализация студентов по социологии. С середины 1960-х гг. активно издается социологическая литература, начинают выходить периодические сборники «Социальные исследования» и «Информационный бюллетень Советской социологической ассоциации (ССА)». Широко публикуются статьи, монографии и сборники по социологической проблематике.

В этот же период в СССР появляются региональные социологические центры, ведущие систематическую работу по совершенствованию научного аппарата исследований. Так, ленинградские социологи плодотворно занимались разработкой методики сбора первичной социологической информации; новосибирские – совершенствованием математического аппарата исследований социальных процессов; таллиннские – вопросами компьютерной обработки социологических данных и т.д.

Начиная с середины 1960-х гг. широкое развитие получают социологические исследования, проводимые в различных отраслях промышленности (заводская социология); создаются социологические подразделения в союзных республиках. Не прекращается интенсивная разработка теоретических и методических проблем социологии (работы Г.М. Андреевой, А.Г. Здравомыслова, Ю.А. Левады, Г.В. Осипова, В.А. Ядова, посвященные программе, инструментарию, процедуре и организации социологического исследования), на основе которой возникают многочисленные интерпретации исходных документов, необходимых для подготовки и проведения научных исследований. Часть из них (например, «Человек и его работа», «Рабочая книга социолога») была рассчитана на высокопрофессиональное изучение объективной реальности с помощью социологических методов; другая – адаптировала эти документы к решению экономических, политических и культурных задач; третья носила сугубо утилитарный, прикладной характер и была нацелена, главным образом, на урегулирование неотложных производственных или учебных проблем.

Одновременно имел место сложный поиск ответов на фундаментальные вопросы социологической науки, шло установление ее связи с другими научными дисциплинами. Постепенно появляются специалисты-социологи как по теоретическим и методологическим проблемам социологии, так и по отдельным отраслям социологического знания. Складываются и активно развиваются исследования в области труда и управления (Н.А. Аитов, Н.И. Дряхлов, Н.И. Лапин, Г.Н. Соколова, Ж.Т. Тощенко, С.Ф. Фролов, О.И. Шкаратан), социологии города (А.В. Дмитриев, С.В. Успенский, О.Н. Яницкий), социологии села (Т.И. Заславская, Р.В. Рывкина, И.М. Слепенков, В.И. Староверов), социальной структуры (Л.А. Гордон, Э.В. Клопов, М.Н. Руткевич, З.Т. Голенкова), демографии и миграции (А.Г. Вишневский, Ж.А. Зайнчковская, В.И. Переведенцев, Н.М. Римашевская, Л.Л. Рыбаковский), этносоциологии (Ю.В. Арутюнян, Л.М. Дробижева, В.Н. Иванов), молодежи (В.Т. Лисовский, В.И. Чупров, В.Н. Шубкин), образования (Ф.Р. Филиппов), общественного мнения и средств массовой информации (Б.А. Грушин, В.П. Коробейников, Б.М. Фирсов, В.Э. Шляпентох), культуры (Л.Н. Коган, Е.М. Бабосов, Л.Г. Ионин), семьи (А.Г. Харчев, А.И. Антонов, М.С. Мацковский и др.), религии (Д.М. Угринович, В.И. Гараджа), общественной активности (Ю.Г. Волков, В.Г. Мордкович), социологии науки (А.А. Зворыкин, С.А. Кугель, В.Ж. Келле) и др.

Значительный интерес представляли работы, посвященные проблемам надежности, обоснованности, репрезентативности и методике социологических исследований (Г.С. Батыгин, И.А. Бутенко, В.Г. Гречихин, Б.З. Докторов, О.М. Маслова, В.И. Паниотто, В.О. Рукавишников, Ю.Н. Толстова, Ф.Э. Шереги и др.), в которых рассматривались вопросы, касающиеся повышения качества эмпирического исследования различных общественных процессов, анализировались типичные ошибки, выявлялись ограничения, влияющие на полноту и достоверность получаемых выводов. Большую роль сыграли и научные публикации по методам социологического исследования, а также сбору, обработке, хранению и использованию социологической информации. Работы В.Г. Андреенкова, Э.М. Андреева, Ф.М. Бородкина, Г.Г. Татаровой, Г.И. Саганенко и других пропагандировали и разъясняли принципы, на основе которых союз социолога и математика серьезно обогащает социологическую науку, повышает качество и надежность получаемых с ее помощью результатов.

 

⇐ Предыдущая58596061626364656667Следующая ⇒

Поделиться: