Завоевания и политика императора У-ди

Китайцы, учитывая важность одержанной победы, поспешили закрепиться на завоеванной территории. Император У-ди вновь начал набор войска и лошадей для нового похода на хуннов.

Победа китайцев и захват ими предгорий Алашаня и Наньшаня были для тибетцев столь же неприятны, как и для хуннов. В 112–111 г. до н.э. китайским войскам удалось отогнать тибетцев за Желтую реку и ее приток Хуаншуй, но тибетцы, объединившись с хуннами, перешли в контрнаступление. Китайцам понадобилась новая огромная армия, чтобы разбить их, но покорить тибетцев не удалось. Они отошли на запад, новая граница легла по горному хребту – одной из южных цепей Наньшаня. Война закончилась в 107 г. до н.э.

В 114 г. до н.э. умер Ичильсэ-тэнрекот, и власть перешла к его сыну Увэю. Пока хунны оправлялись от поражений, война с китайцами временно была остановлена. Китайский император У-ди, воспользовавшись затишьем на севере, перебросил войска на юг. Императорские армии маршировали на юг, покоряя племена, жившие на таких далеких землях, как территория современного Вьетнама. Только в Бирме китайцев постигла неудача. Воинственные племена в непроходимых джунглях остановили китайское продвижение.

Победы на юге окрылили императора У-ди и он послал две армии в Халку, но обе армии вернулись, даже не встретив хуннов. В 110 г. до н.э. император У-ди устроил смотр своей северной армии. В крепости Шофан были собраны 180 тысяч конницы. Эта демонстрация военной мощи должна была, по мнению У-ди, устрашить тэнрекота и заставить его признать себя вассалом Китая. У-ди отправил посла Го Ги известить об этом тэнрекота. Когда Го Ги прибыл к хуннам, то церемониймейстер тэнрекота спросил его о цели прибытия. Го Ги с вежливой уклончивостью сказал, что он желает лично открыть это тэнрекоту. Тэнрекот допустил его к себе. Го Ги сказал ему: «Голова владетеля южного Юе уже висит пред северными вратами китайского дворца. Если тэнрекот в состоянии предпринять поход и воевать с китайской державой, то Сын Неба с войском сам ожидает тебя на границе, а если не в состоянии, то должен стать лицом к югу и признать себя вассалом Дома Хань. Зачем удаляться и скрываться на севере песчаных степей? В холодной и бесплодной стране нечего делать». Только Го Ги кончил речь, как тэнрекот в сильном гневе отрубил церемониймейстеру голову, а посланника Го Ги отправил в северное море (озеро Байкал). Вместе с тем хунны не возобновляли войны; боевые лошади отдыхали, воины занимались охотой.

Тэнрекот послал посольство к У-ди о мире. Посольство императором было задержано в Китае. В следующем году император послал посольство к тэнрекоту о принятие его вассалом. Это посольство было задержано и отправлено на север. На каждое посольство, отправленное китайским Двором к хуннам, хунны также отвечали посольством. Если китайский Двор задерживал хуннских послов, то хунны задерживали китайских посланников, притом в равном числе против своих задержанных в Китае. Если китайцы не задерживали послов, то и хунны не задерживали таковых.

 Не сумев принудить хуннов к вассалитету У-ди направил свою армию на восток. В 109 г. до н.э. он направил против Чаосяни (так называлась в то время Корея) войско и флот. Корейцы разбили китайцев на суше и на море. В следующем году война возобновилась. Усиленные подкреплениями китайские войска обложили столицу с суши и моря, но успеха не имели. Наконец, китайцам удалось переманить на свою сторону некоторых корейских вельмож. С их помощью был предательски убит чаосяньский князь, и Чаосянь подчинилась Китаю, оттуда китайское влияние распространилось и на Японию. Наступление на Маньчжурию была отбита хуннами. Успехи, достигнутые на юге (Индокитай) и на востоке (Корея), окончательно окрылили императора У-ди. При этом У-ди признавал, что главнейшая проблема – хунн­ская – отнюдь не решена. Колоссальным напряжением сил была создана полевая армия, она одерживала победы, захватывала пленных, покоряла земли, но Хуннская держава была по-прежнему неуязвима. Но У-ди все равно решил победить Хунну.

Военные компании, увеличение территории и последующие увеличение чиновничьего аппарата обходилось недешево. Отказ У-ди от расчетливой политики своих предшественников тоже не способствовало экономии: к украшению своей столицы он добавил пышную церемонию приема почетных гостей, причем многие из тех, кого он желал поразить могуществом и богатством империи Хань, были вожди кочевых племен, с которыми он искал союза или хотел подчинить. Поэтому огромные запасы зерна и денежные резервы, доставшиеся ему в наследство, вскоре иссякли. Правительство озаботилось получением дополнительных доходов.

Были введены новые налоги на любые сделки на рынке – прообраз налога с продаж или налога на добавленную стоимость, – на транспортные средства и на недвижимость. Жизнь населения ухудшилась. Возросло количество преступников, которых под названием «молодые негодяи» отправляли служить в армию. Государство запретила чеканить монеты частными лицами, и эта функция перешла к вновь созданным государственным монетным дворам. После жарких споров между сторонниками национализации и теми, кто предлагал приватизацию, правительство предприняло шаги по национализации не только железных рудников, но также производства и продажи изделий из железа. Национализация коснулась и всего производства соли независимо от методы добычи. Торговля солью тоже была поставлена под жесткий контроль государства.

Однако процесс на этом не закончился. Специальным уполномоченным вменялось в обязанность следить за состоянием сельского хозяйства и облагать налогом продукцию этой отрасли. Государство объявило о монополии на производство алкоголя и создало специальные органы для стабилизации цен на товары и для управления транспортной системой. С целью развития транспорта и ирригации были развернуты широкомасштабные работы по возведению плотин и прокладке каналов. Новые уполномоченные назначались для наблюдения за сельскохозяйственными поселениями на недавно завоеванных западных территориях, куда в период правления У-ди переселилось до трех миллионов колонистов.

В правительстве У-ди было много скрытых лигистов, которые продвигали идеи централизации власти. Они верили, что процветание Китая связано с сельским хозяйством, а не с промышленностью. Еще в период управления императора Вэн-ди были отменены привилегии ванов – феодальной аристократии, и власть была сосредоточена в руках государственных чиновников. А в период У-ди начали поговаривать о налоге на богатых, но У-ди не решился их осуществить. Как только ощутилась необходимость в мобилизации народа, были запрещены многие философии, и китайское правительство обратилось к философии знаменитого Кун-цзы, известного в Европе под именем Конфуция. Дело было в том, что кадры чиновников набирались из людей образованных, но нужны были чиновники не только образованные, но и нравственно воспитанные в духе священного долга служения государству и своему народу. Поэтому вместо астрологии начала развиваться история. Проводились поиски старых книг, комплектовались библиотеки, для них составлялись обширные каталоги, началось критическое изучение и сличение текстов. История – краеугольный камень конфуцианства, ибо она воспитывает национальную гордость, патриотизм.

В этот период жил величайший мыслитель этой эпохи Дун Чжун-шу (179-104 гг. до н.э.). Именно по его предложению конфуцианство было провозглашено официальной религией ханьской династии. Кроме того, он первым выдвинул идею экзаменов, которые одновременно проводились правительством по всей стране и посредством которых люди любого ранга получали возможность поступить на государственную службу. Эта система, впоследствии дополненная и модернизированная, просуществовала до 1905 года.

На основе конфуцианства Дун Чжун-шу стремился объединить идею инь-ян с теорией пяти первоэлементов, чтобы обосновать политический и общественный порядок своей эпохи и объяснить устройство мира. Важное место в его воззрениях занимала концепция Неба. Сущность человека, настаивал Дун чжун-шу, это не зло, как утверждали представители некоторых философских школ, и не добро, как считал исследователь Конфуция Мэн-цзы. А способность к добру. Для достижения этого состояния человек должен практиковать пять конфуцианских качеств – гуманность, добродетельность, (соблюдение ритуалов и достойное поведение), мудрость и честность. Каждое из этих качеств, подобно направлениям компаса, было связано с пятью первоэлементами (например), мудрость находилась в связи с водой, которая в свою очередь, была связана с почвой). Тем же законам подчиняются пять видов человеческих взаимоотношений – властелина и подданного, отца и сына, мужа и жены, старшего и младшего брата, друзей, – и этика общества заключается в их обязанностях по отношению друг другу.

Ориентируя людей на добро, правители должны руководствоваться принципом поощрения и наказания. Если правительство ведет себя неправильно, то в результате взаимозависимости между Небом и Человеком это искусственное явление приведет к природным катастрофам – землетрясениям, затмениям, засухе, наводнениям. Следует помнить, что властитель управляет подданными по Мандату Неба и не надо испытывать терпение Неба.

В эпоху Хань был составлен подробный свод этих правил внешней учтивости и церемониала – трактат «Лицзи», книга церемоний, сборник норм и обрядов, имевший обязательную силу на протяжении двух тысяч лет. Все записанные в этом трактате правила следовало знать и применять на практике, причем с тем большим тщанием, чем более высокое положение в обществе человек занимал. Так, учение Конфуция, модернизированное и приспособленное к потребностям огромной империи с ее мощным бюрократическим аппаратом, явилось одной из основ, на которых держалось и по сегодняшний день держится гигантское здание китайского государства.

Таким было мировоззрение образованных людей, но подавляющее большинство населения страны продолжало поклоняться умершим предкам, а также множеству других духов. Несмотря на то, что У-ди следил за современными философиями доктринами и сохранял верность духам предков, он чувствовал необходимость поддерживать веру в связь императора с божественными силами, которые защищали народ. Это достигалось поддержкой, какую мог оказать только сам император – существующих государственных культов и учреждением новых. Так, например, он унаследовал обязанность совершать обряды поклонения в часовне пяти первоэлементов и основал культ Царицы Земли и Высшей Гармонии, учредив Палату Музыки, которая отвечала за музыкальное сопровождение религиозных служб. Одна из самых впечатляющих церемоний, введенных императором, – это пышная процессия к священной горе тай, где он празд­новал победы своей династии, принося жертвы Небу и Земле.»⁴⁵ 

До возвышения династии Хань и в начале его правления китайцам была известна весьма ограниченная территория: собственно Китай от Тибетского нагорья до Желтого моря, прилегающие степи и пустыни Гоби, джунгли к югу от реки Янцзы и Корея. Толчок к открытию новых земель дала внешняя политика: в поисках союзников для борьбы против Хунну китайское правительство вспомнило о юэчжах, и к ним был послан чиновник Чжан Цянь. Он отправился с одним рабом по имени Тяньи и по выходе за границу немедленно был схвачен хуннами. Десять лет прожил Чжан Цянь у хуннов и, улучив время, бежал на запад в Давань (Фергану). Там он был хорошо принят, так как слава о богатстве и могуществе Китая докатилась до Средней Азии. Ему дали проводника, и он проехал через Согдиану во владения юэчжи. Его дипломатическая миссия не имела успеха, так как юэчжи не собирались воевать с Хунну.

Рассказы Чжан Цяна открыли китайцам новый неизвестный мир. Чжань Цянь рассказал о горных скотоводах-усунях, о кочевом государстве Кангюй, расположенном в Голодной степи, о Яньцае – государстве, расположенном на берегах большого моря (Каспий) и об Аньси – большом, многолюдном, оседлом государстве (Парфия). Понаслышке Чжан Цянь узнал о богатой западной стране Тяочжи, лежащей на берегу Западного моря (Месопотамия), и о чудесной стране Шеньду или Инду (Индия).

Китайский император У-ди был в восхищении и щедро наградил путешественника. Богатства западных стран сулили огромные возможности для китайской торговли, а храбрость иноземцев была приятна императору, так как их можно было использовать против хуннов.

В период между 122 и 140 годом до н.э. неутомимый Чжань Цянь вновь отправился в путешествие – на этот раз с целью заключить союз с царствами, которые не признавали бы хуннов. Его усилия помогли установить регулярные связи с тридцатью шестью небольшими государствами-городами. За заслуги перед империей ему был пожалован высокий титул аристократа.

Согдийские владетели несравненно приветливее принимали татарских послов, чем китайских. Для того чтобы воздействовать на них, Китаю необходимо было продемонстрировать военную мощь.

В степи возле Лобнора было маленькое тангутское княжество. Жители княжества иногда занималось грабежом караванов. Они ограбили и китайское посольство, направлявшееся в Согдиану. У-ди принял меры против них. Один китайский военный отряд, направлявшийся в Согду, по дороге захватил правителя этого тангутского княжества. В Китае владетелю княжества сделали выговор и отпустили с тем, чтобы он отдал сына в заложники и заплатил дань. Хунны, узнав об этом, поставили там гарнизон и взяли в заложники другого сына владетеля. У-ди вызвал к себе для объяснений злосчастного владетеля, а тот сказал: «Небольшое государство, находящееся между двумя сильными державами, если не будет подчиняться обоим, не сможет наслаждаться спокойствием». У-ди посмеялся и отпустил его, не сочтя нужным завоевывать это княжество.

Чжань Цянь представил императору остроумный план борьбы с хуннами: он предложил привлечь на сторону Китая тюркские племена усуней (поселившиеся в Восточном Тюркестане), опираясь на них, склонить к подданству Данхая (Бактрию) и другие владения на западе и этим отсечь «правую руку у хуннов»46.

В 107 г. до н.э. китайцы отправили специальное посольство, которое привезло в жены усуньскому йабугу китайскую княжну (которой был пожалован титул царевны) с туалетами, евнухами, чиновниками и служанками. Престарелый усуньский йабугу взял ее младшей женой. Он приходил к ней раз в три месяца попировать у нее, а затем выдал замуж за своего внука. Но китаянка время даром не теряла и с помощью интриг со своими служанками создала прокитайскую группировку. Родив новому супругу дочь, китайская царевна умерла. Но и после ее смерти продолжала существовать образовавшаяся прокитайская группировка, которая поддерживала планы У-ди.

Китайская лошадь, малорослая, слабосильная, тихоходная и маловыносливая, не могла тягаться с крепкой неприхотливой татарской выносливой лошадью. Чжан Цянь рассказал императору У-ди, что в стране Давань (Фергана) есть «добрые лошади» (аргамаки), которые происходят от небесных лошадей. У-ди решил, во что бы ни стало добыть из Давани жеребцов-призводителей и развести в Китае «небесных коней». В 105 г. до н.э. китайский посол в г. Давани в Средней Азии Че Лин попытался приобрести несколько породистых жеребцов, но получил отказ. Он обругал даваньских старейшин и решил уехать в Китай. Оскорбленные даваньцы напали на караван, вырезали посольство и захватили товары. Тогда У-ди перешел к решительным действиям. Он в 101 г. до н.э. послал в Среднюю Азию китайскую армию. Армия не была подготовлена к длительному походу. По дороге войско занялось грабежом, и многие были перебиты местными кочевниками. Небольшая часть, так и не дошедшая до Давани, вернулась в Китай. У-ди был разгневан неудачным походом. Через год на запад Согдиану выступила 60-тысячная армия, хорошо снабженная оружием и продовольствием. Запасы армии везли на 100 тыс. быков, 30 тыс. лошадей и 10 тыс. ослов. В армию также были взяты мастера для осадных работ и коневоды для отбора жеребцов. А чтобы хунны не помешали этому походу, 180-тысячная армия начала военные действия против хуннов. Гуйлику-тэнрекот, конечно, узнал о попытке китайского императора проникнуть в Согдиану, находившуюся в сфере хуннского влияния. Он не мог с этим примириться и стремился помешать вторичному западному походу. У-ди со своей стороны предугадал планы хуннов и заблаговременно к ним подготовился. По предписанию китай­ского двора была выдвинута в степь укрепленная линия протяженностью в 500 км, она состояла из земного вала с крепостями и караульными помещениями, с башнями (в форме усеченной пирамиды) для сигнальных огней. Это не помешало хуннам осенью в 101 г. до н.э. провести в Китае ряд операций с грабежами. Война вновь разгорелась.

Размах войск так поразил воображение владельцев княжеств, расположенных на пути армии, что они предпочли, не вступая в конфликт, пропустить ее. После этого китайцы спокойно добрались до Давани, разбили выступивших им навстречу согдийцев и осадили их столицу. После сорокадневной осады китайцы проломили внешнюю стену и ворвались в город. Многие горожане были перебиты и взяты в плен. Назначив даваньским правителем китайского вельможу, войска пошли обратным путем. Напуганные китайским походом владетели западного края признали власть Китая, и сразу же там появились китайские земледельцы, несшие воинскую повинность, и чиновники. Их-то уж там никто не ждал. Многих перебили, хотя политически продолжали признавать Китай. Огромные потери – погибли пятьдесят из шестидесяти тысяч воинов, выступивших в поход, – не погасили военных амбиций империи Хань. У-ди не стал вновь посылать войска в Среднюю Азию. Главным врагом Китая по-прежнему оставались хунны.

В 99 г. до н.э. полководец Ли Гуан-ди выступил в поход с 30 тыс. конников. У восточных отрогов Таньшаня, около озера Баркуль, он напал на ставку западного князя и захватил множество пленных: стариков, женщин, детей. На обратном пути хунны окружили его войско. Ему пришлось бросить добычу, пробиваться сквозь окружение. Во время отступления Гуан-ли потерял 7 тыс. человек убитыми, едва сам спасся. Другой полководец, вышедший в степь, вообще не нашел хуннских кочевий и вернулся ни с чем. Третий – Ли Лин – с 5 тыс. отборной пехотой дошел до гор Сюньги и попал в окружение. Сам тэнрекот с 30 тыс. конных стрелков атаковал Ли Лин. В рукопашной схватке «молодые негодяи» одержали победу, хунны были отброшены, но тэнрекот подтянул новые войска. Ли Лин начал с боями отступать на юг. После нескольких дней изнурительных битв Ли Лин, видя невозможность дальнейшего сопротивления, отдал последний приказ: «спасайся, кто может», а сам попал в плен хуннам. Ли Лин решил не возвращаться в Китай. На родине его ждала казнь, потому что потерпевшие поражение военачальники приговаривались к смертной казни – им отрубали голову.

Тэнрекот не убил Ли Лина, женил его на своей дочери, дал ему в управление область. Ли Лин стал служить хуннам. Капитуляция произвела в Китае удручающее впечатление. Император распорядился произвести расследование и покарать виновника. Суд приговорил мать, жену и сына Ли Лина к смерти.

 С 140 по 110 год до н.э. должность главного астролога при императоре занимал Сыма Тань. В его обязанность входило составление календарей и наблюдение за звездами. По своему рангу он следовал сразу за предсказателями, и к нему благотворил император, ценивший его таланты певца и актера. Тем не менее, именно он заложил основы первого великого труда по китайской истории «Исторических записок». Сыма Тань начал собирать материал для книги и завещал его своему сыну Сыма Цаню, завершившему составление этого труда, который считается классическим уже на протяжении двух тысяче летий. Но случилось трагедия. Генерал Ли Лин сдался в бою хуннам: семью военачальника, попавшего в плен, ждала смерть. Несмотря на просьбы Сыма Цяна, мать, жену и сына Ли Лина казнили. Заступничество Сыма Цяна было рассмотрено как клевета на императора. Он был осужден и приговорен к кастрации. Ученый не обладал ни богатствами, ни влиянием, которые позволили бы избежать ему наказания. Однако через два месяца Сыма Цяна освободили из тюрьмы и назначали правителем императорской канцелярии, с правом входить в любое время с докладом к императору. Это было большое повышение. Несмотря на увечье, он продолжил работу над трудом, «Исторические записи» завершил за четыре года до своей смерти и умер в возрасте 41 года в 86 году до н.э. До конца жизни он страдал за свое унижение и жизнь калеки. Его великий труд охватывал почти три тысячелетия китайской истории и состоял из полумиллиона слов, записанных палочкой на бамбуковых дощечках. Но как увидим ниже, Китай дорого заплатит за унижение и оскорбление ученого.

 Семь лет готовился император У-ди к новой войне. Семь лет изнемогала империя под тяжестью налогов. Наконец, в 90 г. до н.э. вновь сформированные войска выступили за границу. Главная армия вышла из Ордоса и двинулась на север, чтобы ударить по центру хуннских кочевий. Во главе с Ли Гуанли шли 70 тысяч конных ратников и свыше 100 тысяч пехоты, а также обозы с оружием и продовольствием. Из Яймыня – крепости, расположенной на востоке Великой стены, выступила армия в 30 тысяч конницы и 10 тысяч пехоты. Из области Цзюциань (степь между Ордосом и Лобнором) выступило 40 тысяч конного войска и двинулось к Тянь-Шаню. Это было генеральное наступление, которое должно было решить, на чьей стороне окажется победа.

В 101 г. до н.э. талантливый и энергичный хуннский вождь тэнрекот Гуйлику неожиданно умер. Наследником престола оказался младенец – внук покойного. Но время требовало энергичного правителя, и хуннские старейшины вернулись к старой системе выборов. На курултае был избран один из низших принцев крови – младший брат восточного дуюя Чэтку. Но через четыре года умер и он, и на престол без осложнений был выбран его старший сын Кулугу. Все окружение понимало нависшую над народом опасность и гибельность смуты во время войны.

«Кулугу-тэнрекот получил от своей разведки сведения о готовящемся наступлении китайцев. Он отправил в тыл женщин и детей и вызвал с Саянских гор и из забайкальских степей вассальные племена для решительной схватки с исконным врагом.»⁴⁷

В Хуннской империи началась тотальная мобилизация. Все народы и племена, входившие в хуннскую империю – хунны, тунгусы, фино-угоры, на Западе – тангуты, тибетцы и т. д. – всех призвали на войну. Несмотря на тотальную мобилизацию, хуннская армия в численности намного уступала китайцам. «Однако малочисленность искупалась высоким боевым духом кочевников, с которыми не могли равняться «молодые негодяи» (китайское войско пополнялись преступниками, которым смертная казнь заменялась военной службой), находившимися в строю.»⁴⁸

Китайский полководец Ман Тун двинулся с запада в Джунгарию, но хуннское войско, которое было направлено против него, не приняло боя. Предводитель войск хуннов Янькюй, отступая, водил китайскую армию по пустыне. Наконец, китайцы решили отступить. На этом закончились действия западной армии. Китайский удар ничего не достиг.

Восточная армия углубилась в степь и в горы, не встречаясь с хуннами. Припасы кончились, воины изнурились, и китайская армия двинулась в обратный путь. Тут-то ее атаковали хунны и хакасы. Девять дней пробивались китайцы без отдыха, теряя людей и обозы. Наконец, отбивая последние хуннские атаки, изможденное китайское войско вошло на территорию Китая. Так закончилась восточная операция.

Навстречу главной армии тэнрекот направил отряд хуннов и динлинов. Китайские пограничные конники разбили их и стали успешно преследовать противника до берегов Селенги. У реки Чжигюй китайцы встретились с 20-тысячной хуннской армией. Имея огромный перевес, потеснили ее. Тэнрекот подтянул свежее подкрепление, а китайское войско выбилось из сил. Китайцы стали отступать. Пользуясь их усталостью, Кулугу-тэнрекот лично с 50 тысячами всадников преградил китайскому полководцу Ли Гуан-ли путь у горы Яньжань. В развернувшемся сражении обе стороны понесли очень большие потери убитыми и ранеными. Ночью хунны выкопали перед китайскими войсками глубокий ров, а утром стремительно напали на них с тыла. Среди китайцев началась паника. Ли Гуан-ли сдался, а вся его армия погибла. Китай потерпел небывалое поражение, которое перечеркнуло все достигнутые до этого успехи в борьбе против хуннов. От этого разгрома Китай долго не мог оправиться. Новое войско взять было неоткуда. Хунны рассчитались сполна и вновь стали хозяевами Восточной Азии. От завоевания Китая хуннами, могло спасти только чудо. И это чудо произошло. Хунны сами развалили свою империю.

Китайцы не сумели покорить хуннов, и вынуждены были отказаться от завоевания Великой Степи. Победа хуннов над китайцами оказала влияние на ход развития мировой истории, так как хунны не допустили заселения китайцами Великой Степи. Победы хуннов стали возможными только благодаря мужеству, отваге, любви к своей земле. Народ объединяла вера в Великого Тэнре и в то, что они являются любимыми Сынами Неба. Это имело обратную связь: Дух Неба Великий Тэнре покровительствовал им и даровал победу над противником, превосходящим в численности и более совершенным в вооружении.

В 89 г. до н.э., т.е. через год после одержанной победы, Кулугу-тэнрекот отправил к императору У-ди посла с письмом, в котором говорилось: «На юге есть великое государство Хань, а на севере могущественные хунны. Хунны – это любимые Сыны Неба (Тэнре), поэтому не обременяю себя мелкими правилами приличия. Ныне я хочу открыть вместе с Хань большие заставы для торговли, взять в жены дочь из дома Хань, хочу, чтобы мне ежегодно посылались 10 тысяч даней рисового вина, 5 тысяч ху проса, 10 тысяч кусков различных шелковых тканей, а также остальное согласно прежнему договору, и в этом случае на границах не будет больше взаимных грабежей.»⁴⁹

Ответ императора неизвестен, но война не возобновилась. Китайцы не могли воевать, так как вся полевая армия погибла. После этого поражения У-ди пришлось отказаться от внешней завоевательной политики и обратить внимание на внутреннее положение страны. Было заявлено о необходимости стремиться к запрещению жестоких притеснений своего народа, прекращению случаев самовольного установления податей, усиленно заниматься земледелием как основным занятием. У-ди говорил, что война с хуннами была начата им по неразумению, дабы показать свое величие; поражение Ли Гуан-ли постоянно вызывает в его сердце скорбь: «Теперь я понимаю, что хуннов трудно покорить и управлять ими».

В 87 г. до н.э. император У-ди умер. Император У-ди почти выполнил все поставленные перед собой планы. Во внешней политике он завоевал и расширил империю Хань на всех четырех направлениях: востоке, западе, юге и севере. Хуннскую державу он не смог покорить, но захватил хорошие огромные хуннские земли. Во внутренней политике, на завоеванные земли, он переселил несколько миллионов крестьян, тем самым разрядил напряженность в сельском хозяйстве. Сотни тысяч преступников, направленные в армию, погибли в войне за процветание и интересы империи Хань, тем самым сделали пользу и очистили генофонд Китая. У-ди внедрил экзамены для приема на работу чиновников. Притом, что будущих чиновников экзаменовали, не только на хорошее знание конфуцианство, но, самое главное, при приеме экзаменов, проверяли их моральные качества. При У-ди конфуцианство стало государственным мировоззрением и идеологией Китая, тем самым сохранив китайскую цивилизацию по сегодняшний день.

 

Мышление хуннов

Затеянная китайцами жестокая война, которая длилась с 133 г. по 97 г до н.э., унесла много хуннов и других народов, входивших в империю. Очень много было искалеченных и раненых. Погибли и искалечились, в основном, самые здоровые и удалые бойцы. Они отстояли свободу своему народу, но народ потерял лучший генофонд. Для восстановления здорового генофонда надо было не менее двух поколений. Но разве Китай позволил это сделать?! В такой кровопролитной войне Хуннская держава подорвала экономику. Народ бедствовал. Китайцами были захвачены лучшие хуннские земли (современная внутренняя Монголия), так как они находились на юге страны в теплом и умеренном климате. Хунны были так надорваны, что даже уничтожив китайскую армию, не смогли воспользоваться тем, что границы никто не оборонял и можно было дойти до столицы Китая, не смогли отвоевать свои потерянные земли. Конечно, в такое суровое время было не до культуры.

Война закончилась. Вокруг тэнрекота Кулугу быстро появились новые люди. Это были не воины (их быстро оттеснили), а искусные придворные, увеличилась власть женщин, колдунов. Ставка хуннского тэнрекота стала походить на дворец восточного владыки. Начались заговоры. Первым пал от заговора китай­ский плененный генерал Ли Гуан-ли, которого тэнрекот благоволил и, несмотря на это, поддался интригам и приказал его принести в жертву. Перед закланием Ли Гуан-ли крикнул: «По смерти моей я погублю Дом Хунну!», – кровь его потекла на могилы хуннских батыров.

Огромный снегопад, последовавший за казнью, и связанный с ним падеж скота, эпидемия, прошедшая по хуннским кочевьям и погубившая людей, голод, возникший из-за холодного лета, так как не вызрело посеянное просо, – все это подействовало удручающее. Тэнрекот пришел в страх и поставил храм для жертвоприношений Ли Гуан-ли. О нападении на Китай нечего было и думать, и это определило пятнадцатилетний перерыв в военных действиях.

В 85 г. до н.э. умер Кулугу-тэнрекот. Перед смертью он завещал престол своему сыну – западному князю, отказав законному наследнику – сыну восточного княжества, так как считал его непригодным для управления. Но его распоряжение не было выполнено.

Прокитайская придворная клика, скрыв завещание и заключив союз со старейшинами, которые уважали традиции и волю тэнрекота, возвели на престол молодого сына восточного князя Куянди, чтобы проводить свою политику от его имени. И в 85 г. до н.э. Куянди официально стал тэнрекотом.

Сохранить в тайне обман не удалось: об этом узнали и западные князья. Опасаясь, не без основания, за свои головы, они решили откочевать подальше и перестали являться в Аждахарбалык – город Дракон (Лунчен) – место ежегодных ритуальных жертвоприношений. Единство хуннского общества на некоторое время нарушилось.

Китайцев, захваченных в плен, хунны использовали в земледелии. Вместе с пленными привлекались и китайские перебежчики. Количество китайского населения, таким образом, увеличивалось. Среди пленных было много разбойников, воров и разных преступников, набранных на войну. Находясь в тесном контакте с хуннами, они оказывали на них негативное влияние. Постепенно и у хуннской молодежи разрушались основы нравственности.

Наряду с китайским населением, которое воздействовало на умы хуннов, стали появляться прокитайские группировки среди хуннской знати. Женившись на китаянках, хуннские дети получали китайское воспитание, тяготели к китайской культуре и больше думали не о войне, а о дружбе с Китаем. Так, постепенно вокруг тэнрекота с помощью интриг стали появляться новые люди. Это были не воины, а искусные придворные. Увеличивалась власть женщин. Китайское правительство внимательно следило за политической ситуацией внутри Хуннской державы, а также его союзников и вассалов. Посылались агенты для сбора и записи сведений о виднейших лицах государства. Они должны были дать точную информацию об их низменных человеческих слабостях и образе мыслей. На основе полученных сведений строилась китайская дипломатия, исходившая из принципа «обуздать варваров руками варваров». Одним из дипломатических приемов стало разложение правящей аристократии путем разжигания низменных человеческих инстинктов. Подкупая и обещая выгодные сделки, китайская дипломатия всегда старалась сгруппировать прокитайское движение в пользу союза с Китаем против тэнрекота и хуннского правительства, проводившую независимую политику.

Но это нормальная политика любого государства стремящего ослабить противника. Вопрос стоит в другом – как на это реагирует сторона, против которой ведется информационная война. Ведь методы информационной войны известны, поэтому должны быть и методы защиты от него. Но в Хуннской державе с этим было плохо. Это было не столько в недостатке средств или плохого качества разведки, сколько в самом мировосприятии и мышлении хуннов. Психология татар и китайцев была противоположной. Китайцы любят копаться в сложно-переплетенных и запутанных тонкостях жизни, а татары постоянно выбирают ясную, четкую, без разнообразных деталей линию поведения, отбрасывая все наносное. Поэтому в открытой войне в Степи татары побеждали, а в дипломатической и информационной войне проигрывали.

Главная отличительная черта татар и китайцев – это мышление. Речь идет о правящей элите и интеллигенции. Большая часть китайской элиты имеет стратегическое мышление. Поэтому они свою государственную политику строят на стратегии будущего. Это касается экономики, промышленности, финансов, военной деятельности, идеологии, внешней и внутренней политики и т.д. Китайцы не одно важное решение не принимали, не опираясь на историческое прошлое. Благодаря стратегическому мышлению китайцы создавали структуры власти так, что устои государства, китайской цивилизации не мог поколебать даже самый самодурный император и его династия. Даже в самые смутные времена, когда страна разваливалась, благодаря китайской цивилизации и имеющейся структуре управления государством через определенное время Китай вновь возрождался. И все из-за того, что китайцы никогда не отказывались от своего мировоззрения, иероглифов.

Вся история показывает, что татары не дальновидны, живут одним днем. Китайцы бежали к татарам и говорили: «Они весело живут». У основной массы интеллектуальных татар отсутствует стратегическое мышление. Татары построили десятки империй и ханств, но система государства строилась не на стратегии будущего, а из тактических соображений. И все эти империи и ханства самими же были развалены. Их не интересовала история. Из истории они не делали выводы. Вот почему татары не писали летописей и не старались сохранить ее потомкам. По этой причине так легко меняли и меняют алфавиты, ведь при смене алфавита потомки не могут прочитать историю предков. Этот стиль мышления не изменился и спустя две тысячи лет, существует и поныне. Татары и сегодня не интересуются своей историей. Пока у власти талантливый вождь, он собирает вокруг себя стратегически мыслящих людей, да и жизнь народа относительно справедлива, с перспективой на будущее. Но стоило вождю умереть, и если к власти приходил некомпетентный человек, то его быстро начинали окружать интриганы и казнокрады, и империя или государство быстро гибло. У татар сильно развито тактическое мышление. Из-за тактических выгод меняли свою религию. Конечно, в тот период правящая элита в чем-то выигрывала, но в последующем это заканчивалось потерей государственности и порабощением. А если и рождались люди со стратегическим государственным мышлением, то тактики (живущие одним днем) притесняли и не допускали их до властных структур. А если кто и попадал во власть, то слушать их речи и мысли тактически мыслящим людям в правительстве было непонятно, а вследствие этого и неинтересно. Интриганы во власти всегда их выживали. Вот почему, если татары китайцев в тактической войне выигрывали, то с течением времени китайцы брали реванш и обыгрывали. Татары в стратегическом плане проигрывали и другим народам, например: персам, арабам, евреям, европейцам. Из-за тактических и практических соображений тюркская верхушка принимала ислам, чтобы халиф признал их государство, затем женились на китаянках, персиянках, еврейках и т.д. из богатых и влиятельных семей и не замечали, что их дети начинали служить народам, которых их родители завоевали. Так было с империей Газневидов, империей Сельджуков, империей Хорезмшахов, Османской империей и т.д. Так было и с империей Чингиз-хана. Чингиз-хан и его сыновья завоевали огромное количество государств и народов. Чингиз-хан не оставил в завещании стратегического государственного плана развития империи. Были только семейные наказы. Поэтому, не имея стратегического плана управления империей на будущее, его внуки из-за тактических соображений стали принимать веру завоеванных народов. Они отказались от Великого Синего Неба Тэнре, на которого молился их дед Чингиз-хан и Тэнре ему помогал. В дальнейшем они женились на женщинах из влиятельных и богатых местных аристократов, ассимилировались и стали служить завоеванным народам. В конечном итоге, чингизиды потеряли не только завоеванные государства, но свои исконные земли. Вчерашние завоеванные народы, в конечном счете, захватили все тюркские и монгольские государства и земли. Тогда возникает такой вопрос: зачем татарам (тюркам) и монголам, так как у всех у них одинаковое мышление, надо было завоевывать столько много народов и государств (видимо из-за необузданной жадности), если они не могли впоследствии управлять этими империями. Ради чего кочевая верхушка, вела свой народ на смерть?

У татаров менялась внешность, женились на фино-угорках, персиянках, арабках, еврейках и т.д., но стиль мышления все равно не менялся. Свои размышления о татарском (тюркском) народе оставил приемник Билге-кагана сын Йоллыг-тегин, который был талантливым писателем, мыслителем и историком. На обелиске, выбитом татарским (руны) буквами, Йоллыг-тегин объясняет причину мятежей и восстания тюркских племен по отношению к собственному государству. Китайской имперской дипломатии удалось привлечь к союзу против каганата беков тюркских племен – басмалов, киданей и татабов. Обычная китайская дипломатия по принципу «обуздать варваров руками вар­варов». Йоллыг-тегин высказал свое мнение по этому поводу так: «Народ, желающий сохранить свою индивидуальность, не должен превращаться в карателя, сколько бы за это ни платили». Таких «сподвижников» хозяин дальше передней не пускает, и ни золотом, ни шелком им не прикрыть своей подчиненности. Он констатирует, что беки «склонны впадать в ошибку, то есть к измене», а народ неразумен. «Тюркский народ..., когда ты тощ и голоден, ты не понимаешь причин состояния сытности, и, раз насытившись, ты не понимаешь состояния голода».

Татары даже в бытовой жизни из-за тактических соображений поступают практически: без выгоды ничего не сделают. Не имея стратегического мышления, им легче подчиняться, выполнять приказы беспрекословно и без обсуждения.

Есть у татар еще одна черта, которая мешает им возвыситься. В татарском характере преобладает честолюбие, параметры которого – самомнение, хвастливость, зависть. Постепенно у некоторых татар из-за мании величия хвастливость переходит в стадию болезни. Зависть приносит много бед татарам. Из-за завистливого характера татары зажимают талантливых соплеменников, а это приводит к тому, что никчемные люди приходят к власти и тогда у основной массы жизнь становится унизительной. Из-за зависти татарские племена ведут между собой соперничество, интриги, которые в древних и в средние веках выливались в кровопролитные войны, и это не давало им объединяться.

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: