КАК СОСЛАН ЖЕНИЛСЯ НА ВЕДУХЕ

Семь лет сватался Сослан в Ведухе, прекрасной дочери Челахсартага, и семь лет подряд отказывал ему гордый Челахсартаг, сын Хиза.

Однажды нартский род Алагата устроил пир. Все нарты собрались на этот большой пир. В обширном доме Алагата уселись они рядами.

Урызмаг сидел во главе одного ряда столов, Хамыц — во главе другого, во главе третьего ряда сидел нарт Сырдон.

Был приглашен на этот пир и сын Хиза Челахсартаг.

Ели и пили нарты на торжественном пире рода Алагата. Волнами перекатывались здравицы — от старших к младшим и от младших к старшим.

В разгаре был пир, когда Челахсартаг, сын Хиза, стал спорить с Сосланом о том, кто из них лучше.

— Клянусь отцом своим, — сказал Челахсартаг, — во всем готов я состязаться с тобой и уверен, что во всем превзойду тебя. Ну-ка, давай спляшем на спор.

— Спляшем, — ответил Сослан. — А что ты поставишь в заклад?

— Вот если ты спляшешь лучше меня, — сказал сын Хиза, — тогда я выдам за тебя дочь свою, красивую Ведуху. Ну, а ты что поставишь?

— Шлем Бидаса поставлю я, — сказал Сослан. — При вести о битве шлем этот сам взлетает на голову воина, покрывает её, и воин становится неуязвимым. Но еще в придачу ставлю и мой меч, и мой панцирь. Как старшему и как гостю у нартов, тебе начинать, Челехсартаг.

Вскочил с места сын Хиза и начал плясать. Сначала он долго плясал на земле, потом на стол вскочил сын Хиза и стал плясать на столе — и тут же задел и пролил рассол и хлеб уронил со стола.

Сел Челахсартаг на свое место, и пошел плясать Сослан.

Хорошо плясал сын Хиза, но Сослан плясал лучше — как вскочил он на стол и пошел перескакивать со стола на стол! Волчком кружился он по самому краю столов и ни одного куска хлеба не задел, ни одной чаши не пролил. Потом подняли все пирующие свои мечи и кинжалы остриями вверх, и начал Сослан плясать невиданный танец на остриях мечей и кинжалов. С такой быстротой вертелся он, с какой колеса мельницы кружатся в бурном потоке.

— Ну и ловок — как бес! — восклицали те, что любовались пляской Сослана.

Долго плясал Сослан.

Когда сел он на свое место, хозяева пира Алагата внесли до краев наполненную ронгом большую почетную чашу Уацамонга. За четыре ручки поддерживали они эту чашу и, обратившись к пирующим, сказали:

— Тот, кто спляшет, держа на голове нашу чашу Уацамонга, и не прольет из нее ни капли ронга, тот поистине будет считаться лучшим танцором.

Вскочил с места сын Хиза, поставил на голову чашу Уацамонга и пошел плясать. Хорошо плясал он, ничего не скажешь, но все же капли ронга нет-нет да и переливались через края чаши. После того как кончил плясать Челахсартаг, снова наполнили до краев чашу Уацамонга и подали ее Сослану. Поставил Сослан себе на голову чашу Уацамонга и пошел плясать. Еще лучше, чем первый раз, плясал он, и ни капли ронга не перелилось через край чаши. Ну, как было не удивиться такой пляске?

Кончил плясать Сослан, и сказал нартам сын Хиза Челахсартаг:

— Чтобы вам всем здесь погибнуть, если не услышу я от вас правды о том, кто из нас плясал лучше.

— Ты услышишь правду, — ответили нарты. — Ты, сын Хиза, плясал хорошо, но Сослан плясал лучше тебя: спор выиграл Сослан.

Ничего не ответил Челахсартаг, в гневе выскочил из-за стола, сел на своего коня и поскакал к себе домой, в крепость Хиза.

На другой день собрал Сослан своих друзей и поехал в крепость Хиза за прекрасной Ведухой, которую обещал ему Челахсартаг.

Но накрепко запертыми оказались ворота крепости, и понял Сослан, что изменил Челахсартаг своему слову и не хочет выдать за него красавицу Ведуху. И решил тогда Сослан силой взять крепость Хиза и увезти красавицу Ведуху.

Вернулся Сослан домой, позвал глашатая и сказал ему:

— Пройди повсюду и прокричи громко нартам: «Сегодня пятница, а в следующую пятницу идем мы в поход на крепость Хиза! И тот дом, который не вышлет нам воина, тот дом навеки отдаст мне в рабство юношу!»

Известил глашатай всех нартов об этих словах Сослана. И во всех нартских домах стали снаряжать воинов.

***

У табунщика нартов не было взрослых сыновей, его единственный сын еще лежал в колыбели. И громко сетовал табунщик:

— Сам я пойти в поход не могу: не на кого оставить мне табуны. А если не пойду я в поход, то должен буду отдать Сослану в вечное рабство единственного сына.

Изо дня в день целую неделю сокрушался табунщик, днем и ночью размышлял он вслух о своей беде. И вдруг услышал он из колыбели голос своего сына:

— Не кручинься, отец, отправь лучше меня в войско Сослана.

Удивился отец и ответил сыну:

— Разве бы я горевал, если бы мог ты отправиться в поход?

Потянулся тогда мальчик в своей колыбельке, расправил руки и ноги — затрещала колыбель и распалась на части. И сказал мальчик матери своей:

— Я что-то голоден, нана.

Тут испекла мать хлеб. И в длину и в ширину равен был этот хлеб росту мальчика. Мальчик тут же съел весь хлеб, и на глазах у отца и матери вырос вдвое.

— Теперь я отправлюсь в поход, — сказал он. — Если Сослану во время боя надо будет сойти с коня, то я смогу хотя бы уздечку подержать.

Большое войско собрал Сослан и повел его в поход. В пути догнал войско мальчик. Увидел его Сослан и спросил:

— А ты куда собрался?

— Еду в поход. Буду у тебя воином, — ответил мальчик Сослану.

— Дело без молокососов обойдется, — сказал Сослан. — Поворачивайся лучше обратно.

— Не гони меня, Сослан, — сказал мальчик. — Я еще пригожусь тебе. Нужно тебе будет спешиться в бою, хоть уздечку твоего коня я смогу подержать.

— Пуглив мой конь. Если вырвет он у тебя уздечку, за что ты его схватишь?

— Я схвачу его за челку.

— А если ты оторвешь его челку?

— Я схвачу его за гриву.

— А если ты гриву оторвешь, и он вырвется?

— Я схвачу за уши.

— А если уши оторвутся?

— Я схвачу за хвост.

— А если хвост останется в твоих руках?

— Я ухвачусь за его заднюю ногу.

— А если он оставит тебе свою ногу?

— Ну, если ты не сочтешь для себя позором среди нартов скакать на трехногом коне, без челки, без гривы, безухом и бесхвостом, то никакой позор мне не страшен.

— Не простой это мальчик! — сказал Сослан и принял его в свое войско.

Окружило войско нартов крепость Хиза и начало ее осаждать. Но крепко-накрепко заперты ворота крепости. Ничего не может поделать Сослан, ни один камень не сдвинулся с места в крепостных стенах. Соскочил Сослан с коня, оставил коня мальчику, а сам подошел к воинам, осаждающим крепость.

Долго смотрел мальчик на то, как идет сражение, а потом выбрал он в лесу самое высокое дерево, пригнул его к земле, привязал коня Сослана за четыре ноги к ветвям, уздечкой примотал его голову к вершине. Отпустил он дерево, выпрямилось оно и подняло коня над всем лесом.

Побежал мальчик к Сослану. Увидев его, спросил Сослан:

— Куда дел ты коня?

— Посмотри, как он крепко привязан, — ответил мальчик. — Не бойся, никуда не убежит. А меня пусти сражаться.

На вершине дерева увидел Сослан коня своего и подумал: «Хорошего друга нашел я себе». А мальчик все просит Сослана. Что было делать Сослану! Согласился он. И сказал мальчик Сослану:

— Видишь, над крепостью Хиза высится черный утес. Я залезу туда и буду разбивать его своей пятой. Обломки его будут падать в крепость Хиза и разрушать ее. Есть у Челахсартага заветная стрела, изготовленная небесным Курдалагоном. Пустит он в меня эту стрелу, попадет она мне в пятку, упаду я с высоты утеса, но ты подхвати меня, не допусти, чтобы я коснулся земли. Через семь ручьев должен ты перенести меня, и тогда исполнит Бог твое желание. Оживу я, разрушу крепость Хиза и вынесу тебе красавицу Ведуху. Но если уронишь ты меня на землю и не сумеешь перенести через семь ручьев, то погибну я и ничего не выйдет из твоего похода.

Забрался мальчик на вершину Черного утеса и стал разбивать его своей пяткой. Полетели осколки в крепость Хиза, и много улиц завалили они. Увидел тут мальчика Челахсартаг и пустил в него стрелу Курдалагона. Вонзилась стрела в пятку мальчика, и, как сноп, покатался он по склону утеса. Но схватил Сослан свою бурку, широко развернул ее, поймал в нее мальчика и, не дав ему коснуться земли, держа мальчика на руках, быстро побежал, перескакивая через ручьи. Три ручья миновал он, и вдруг встретился ему старик. На плечах старика старый кожаный мешок, а под мышкой вилы со сломанными зубцами. А это коварный Сырдон принял образ старика.

— Куда ты спешишь так, отец? — спросил его Сослан.

— Разрушили нарты крепость Хиза, вот я и спешу туда: может быть, и мне перепадет кое-что из добычи. А ты как будто похож на нарта Сослана. Так что же ты возишься здесь с мертвецом? Ведь этак похитят твою красавицу Ведуху, — сказал старик.

Не послушал Сослан старика, побежал он дальше. Когда перескочил он с мальчиком на руках через четвертый ручей, зашевелился мальчик. Перескочил он через пятый ручей — забилось у мальчика сердце. Еще перейти два ручья — и совсем оживет мальчик. Изо всех сил бежит, торопится Сослан. Вот миновал он шестой ручей и видит: идет ему навстречу старуха с ситом в руках.

— Не Сослана ли я вижу перед собой? Что ты возишься здесь с мертвецом? Взяли нарты крепость Хиза и похитили твою красавицу Ведуху. Видишь, я тоже тороплюсь туда со своим ситом: может быть, и мне что-нибудь перепадет из богатой добычи.

Дрогнуло сердце Сослана: раз женщина так говорит, то не может это быть ложью. Не знал Сослан, что это все шутки Сырдона.

Разостлал Сослан на холме бурку, положил на нее мальчика, а сам кинулся к своему войску. Прибежал, видит — сидят нарты у стен крепости, дожидаются Сослана. Понял тут Сослан, что обманут он, кинулся обратно к мальчику, но застал его мертвым. Землей мертвящей успел посыпать его Сырдон, и умер мальчик.

Что тут делать Сослану? Отпустил он домой свое войско, сам подошел к тому роднику, откуда брали воду люди Хиза, притворился мертвым и даже весь покрылся червями. Пришли из крепости Хиза к роднику водоносы и увидали мертвого. Вернулись они обратно и рассказали Челахсартагу, что лежит у родника красивый мужчина, умер он, и даже черви покрыли его. По их рассказу узнал Челахсартаг, что мертвый человек — это Сослан, но не поверил в смерть Сослана.

— Совсем он не мертвый, притворяется, — сказал Челахсартаг.

— Я пойду туда, — сказала Ведуха, — хочу увидеть его.

— Не ходи, — сказал ей отец. — Он поймает тебя.

— Не тронет он меня, — ответила Ведуха.

Скрыв лицо ладонью, спустилась она к роднику. Зачерпнула она воды и вернулась домой. Трудно было Сослану сдержаться при виде ее, но он даже не шевельнулся.

— Постыдился бы ты, отец! — упрекнула Ведуха Челахсартага. — От этого мертвого, кроме костей, ничего не осталось, а ты даже мертвого так боишься его, что не смеешь к нему подойти. Если Сослан мертвый способен внушать такой страх, значит, был он отважен и достоин меня. Ах, почему ты не выдал меня за него! Никого я не встречу теперь лучше его!

— Он не умер еще, — сказал Челахсартаг.

И приказал Челахсартаг слугам своим накалить докрасна вертел и воткнул его в пятку Сослану.

— Если вертел, пронзив всю ногу, выйдет над его коленом и он все-таки не шевельнется, вот тогда я поверю, что он мертв.

Слуги сделали так, как велел им Челахсартаг: накалили они докрасна вертел и от пятки пронзили им ногу Сослана. Стерпел Сослан эту боль и не шевельнулся. Но все-таки не поверил Челахсартаг в смерть Сослана.

— Принесите мне вертел, — сказал он.

Взял Челахсартаг вертел и понюхал его.

— Жив еще этот проклятый Богом, — сказал Челахсартаг.

— Что ты только говоришь! — сказала Ведуха. — Если кому колючка вонзится в ногу — и то ему не удержаться от крика. Но если этот нарт, которому в пятку вонзили раскаленный вертел, жив и даже не охнул и не шевельнулся, то какой же другой жених был бы больше достоин меня?

Вышла Ведуха из крепости и, ударяя себя по лицу, стала причитать, как по дорогому покойнику. Подошла она к тому месту, где лежал Сослан, и сказала:

— О ты, из несчастных несчастный! Умер ты в тяжелых страданьях! Если бы знала я раньше о том, что тебе грозит смерть, я бы бросилась в быструю речку, чтобы только спасти тебе жизнь. Как же не пожалеть, что умер ты без славы!

Трудно было сдержаться Сослану, но опять сдержался он и даже не шевельнулся.

Увидел Челахсартаг, что вернулась его дочь невредимой, не выдержал и вышел из крепости, чтобы взглянуть на мертвого врага.

Вот все ближе подходит он к Сослану, вот подошел он совсем близко. И тут не выдержал Сослан, вскочил он и бросился на Челахсартага. Кинулся Челахсартаг к воротам крепости, и тут настиг его Сослан, ударил его мечом и снес ему полчерепа. Но Челахсартагу все же удалось скрыться в крепости, и крикнул он оттуда Сослану:

— Через неделю повторится бой, а пока поднимусь я к Курдалагону, чтобы он залечил мне голову!

Поднялся сын Хиза Челахсартаг на небо, и Курдалагон сковал ему из меди новую крышку черепа. Но, надев ее на голову Челахсартага, спросил Курдалагон:

— Снаружи я приколочу ее гвоздями, но как загнуть мне их изнутри?

— Об этом не беспокойся, — ответил Челахсартаг. — Каждый раз, когда ты будешь забивать гвоздь снаружи, я кашляну — и гвоздь загнется как нужно.

Так вылечил Курдалагон сына Хиза Челахсартага. Когда наступил день поединка, помолился Сослан Богу:

— Бог богов, мой Бог! Если я зачем-нибудь нужен тебе и наделен тобою хоть небольшим счастьем, то повели солнцу греть с такой силой, чтобы у лысого голова треснула, а медный череп расплавился.

Вышел из крепости сын Хиза Челахсартаг и стал дожидаться Сослана. Но Сослан не идет. Ждет сын Хиза, а солнце греет все жарче, и расплавилась тут медная крышка черепа Челахсартага, сгорел его мозг, и, не сходя с места, умер Челахсартаг.

Увидел это Сослан, вошел в крепость и сказал Ведухе:

— Я убил отца твоего, теперь ты моя.

— Я согласна быть твоей женой, — ответила Ведуха. — Только сначала нужно похоронить прах отца моего.

И велел тут Сослан выстроить большой склеп, и положил в него мертвого Челахсартага.

— Я похоронил твоего отца, — сказал Сослан Ведухе. — Какую еще отговорку придумаешь ты?

— Хочу я своими глазами увидеть, как похоронен отец мой, — сказала Ведуха, — и тогда да благословит нас Бог, кого мне тогда бояться?

— Ну что же, пойдем, и взгляни сама, — сказал Сослан. Не видел Сослан, что булатные ножницы спрятала Ведуха в своем рукаве. Взглянула Ведуха на мертвого отца, ножницами пронзила она свое сердце и замертво упала на труп. И пришлось Сослану похоронить ее рядом с отцом.

— Много несчастий пережил я, но такого еще не случалось со мной, — сказал Сослан.

Да и как было не горевать ему о красавице Ведухе, которой он столько лет добивался? Решил он охранять тело своей возлюбленной. Три дня и три ночи сидел у ее изголовья и вдруг видит: из угла склепа ползет змея и подползает к телу Ведухи. Схватил Сослан свой меч и надвое разрубил змею. Хвостовая половина змеи осталась на месте, а та половина, где голова, быстро уползала обратно в норку. Стал Сослан ждать, что будет. И вот видит он, что змея выползла из норы и держит в пасти волшебную бусину — бусина исполнения желаний. Этой бусиной потерла змея то место, где разрубил ее Сослан, и тут же срослись обе половины, и поползла змея прочь. Но Сослан ударил ее мечом по голове и убил насмерть. Вынул он из пасти ее бусину исполнения желаний и приложил к ране Ведухи. Вздохнула девушка, потянулась и сказала:

— Как долго спала я!

— Долго, очень долго, — ответил ей Сослан.

Вывел Сослан Ведуху из склепа и привел ее в свой дом. И весело зажили Сослан и Ведуха, и крепко любили они друг друга.

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: