Иной славится исполинскою силою и своим ростом, и дородством приводит в удивление соседей; другой величался отличною красотою и на него, как на румянию весну, обращались всех взоры и души.

Один мужеством и храбростию на войне не уступал свирепому Арею[Непобедимый богатырь]; другой гремел на ристалище; третий поставлял славу свою в том, чтобы сделаться искусным ловчим и поражать зверей острою медью; четвёртый сидел за столом, обременённым яствами и напитками; в угождение прихотеливому чреву его и воздух и Земля, и море приносили богатые дары. Но что же теперь?! С наступлением старости всё сие как сон пролетело; силы телесныя ослабели, лицо обезобразилось глубокими морщинами; никакое удовольствие не льстит более чувствам; и дряхлое тело, одною ногою ступив уже во гроб, подклоняет главу свою под секиру смерти. Подобным образом иной гордится знанием многих наук; другой знаменитости своего рода, или достоинством, приобретённым собственными заслугами. Тот занимает первое место в народном собрании,- и одно его слово служит для всех прочих законом; другой, преданный корыстолюбию, копит сокровища и непрестанно заботится об умножении оных. Одному лестно носить на себе звание судии и решать спорныя дела по собственному произволу; другой, облеченный в порфиру, с челом вознесённым, предписывает законы Вселенной и, кажется, с пренебрежением смотрит на недосягаемыя вершины самаго Неба. И о, бедные! Напрасно они столь далёко простирают надежды свои и думают, что слава их безсмертна! Она существует до тех пор, пока мы живём; после, обратившись в прах, мы все сравняемся между собою: подданные с Царями, просящие милостыню с владетелями несметных сокровищ. Всех нас покроет один мрак, заключит одна могила; и если смерть сильных Земли имеет какое преимущество пред общею всем другим смертию, то разве то, что погребение их совершается с пышными обрядами, что над прахом их поставляется великолепный памятник и что имена их остаются изсченными на мраморе...

Ах! рано или поздно, но всем, наконец, принадлежит одинаковый жребий; каждый, по неизбежному определению природы, оставит по себе во гробе истлевшия кости и безобразный, червями объеденный, череп. В сем мрачном жилище гордость уже не существует, злополучная бедность уже не стонет под бременем трудов и бедствия; там нет уже ни гнусной клеветы, ни мести кровожадной, ни подлаго обмана, ни алчнаго корыстолюбия. Всё сие смерть зарывает с ними в землю и хранит в ней до того великаго дня, когда, снова возставши из гробов, мы предстанем на суд Божий с своими делами. Я прошёл уже весьма далёкий путь жизни и стою теперь в преддверии гроба.

Не любите мира, ни того, что в мире; избегайте сетей, разставляемых вам исконным врагом и губителем нашего рода. Обратите все желания свои на Небо - к Вечному Царству,- туда, где чистейщие духи окружают неизреченно светлый престол Триединаго Бога. Пусть неведущие Бога, вращаясь, подобно катящемуся шару, обращаются то к тем, то к другим предметам и гоняются за пагубными удовольствиями. Пусть, имея очи, покрытыя мраком, они ищут робкою ногою пути и ощупью касаются стен и дверей, растворенных врагом нашим, дабы уловлять несчастных в свои заклепы."

Не ушёл бы я с кургана сего даже до смерти своей, но, за неимением пищи, принуждён был и не хотя оставить сию духовную кафедру Небеснаго любомудрия. Странствуя здесь между горами и пропастями, по ущелиям, дебрям и по горным уступам, в едва проходимых разселинах, провёл я не малое время: приходилось ночевать иногда на горной возвышенности, а кругом были равнинныя места, и ночью слышалось присутствие безчисленнаго множества зверей, которые стадами паслись - каждое в своём месте, и особенно от других. Они поражали чрезвычайною своею многочисленностию. И удивительно! Какая несметная сила животных сокрывается в горах, питается, размножается и живёт; никто про неё не знает, разве какой охотник проникнет сюда, но и, убивши, отсюда вынести не возможет.

⇐ Предыдущая45464748495051525354Следующая ⇒

Поделиться: