Из записок районного опера. Часть первая. Часть первая

 

Часть первая

М О Л О Д Ы М…

 

СОВЕТЫ НОВИЧКАМ

 

…С чего начать мою исповедь?.. Пожалуй — с того, чем следовало бы заканчивать — с советов начинающему оперу, только что пришедшему на работу в угрозыск.

Эгей, желторотик!.. Первым делом — забудь всё, чему тебя учили в школе милиции, и что без устали внушали о твоей будущей профессии создатели многочисленных «милицейских» фильмов, книжек и статей…

Не будет в твоей жизни романтики… мудрых и всезнаающих начальников… обречённо падающую на колени перед правосудием преступность… благодарствующих родимой милиции мирных граждан… всей прочей лабуды, придуманной пропагандирующими «положительный имидж милиционера» вралями…

…Будет совсем другое — вонючие притоны… разложившиеся трупы в подвалах… руководящие долбоёбы на каждом шагу… ежедневная и никому не нужная суетиловка… бесконечность допросов, пьянок, перекуров, совещаний-заседаний… туберкулёзно харкающие и смрадно дышащие криминальные хари… исколотое, сгнивающее заживо наркоманьё… испитые, мочащиеся себе под ноги и блюющие на всё в округе шлюшки… грязь, кровь, слёзы, боль и дерьмо… Много-много всяческого дерьма!..

…Если тебе это — неприемлимо и невыносимо — тотчас беги из угрозыска!.. А если — нет, если хочешь остаться в угро, и работать там долго и плодотворно, — вот мои наставления, выстраданные несколькими годами моей собственной, пусть и не очень долгой, но до предела насыщенной событиями, мыслями, чувствами и поступкам службы…

Ничему не удивляйся!.. Никому не верь на сто процентов!.. Опасайся — всех, в особенности — тех, кто рядом с тобой, и старается казаться надёжным… Зачем старается?.. С какой целью?.. Что затевает против тебя?.. Будь всегда начеку… Но при этом — ничего не бойся… Страх губит раньше реальной опасности. Не поддавайся тревогам и опасениям. Будь сильнее собственного ужаса!..

А главное: — расстайся со своими иллюзиями и идеалами, со всем тем, что ранее составляло основу твоего мировоззрения… С чем ты в итоге останешься?.. А вот это уж зависит только от тебя…

Каждый идёт своей дорогой судьбы… Кто-то пашет как зверь, сцепив зубы и не обращая внимание на то, как живут и работают остальные… У кого-то цель и смысл всему — побольше заработать, и вообще — всячески устроиться и наловчиться… Есть и такие, кому важнее — самоутвердиться, прославиться, чем-либо удовлетворить тщеславие… В итоге у каждого есть шанс чего-либо добиться в жизни, — денег, славы, власти… Всего вместе, или — что-то одного из этого, — как удастся…

Найди собственную жизненную нишу, залезь в неё и сиди там, с годами завоёвывая себе авторитет конкретными поступками. При этом чья-то судьба — подниматься вверх, но не у всех… Из хорошего слесаря сплошь и рядом не получается хорошего директора завода… Но если тебе дано — развивайся ввысь, вширь, вглубь… В самых разнообразных направлениях!.. Развивай в себе лучшие качества, и познавай в окружающем мире что-то новое, становись умнее, опытнее, энергичнее, сильнее…

Везде — свои плюсы и минусы. В угрозыске — то же самое. Поступая на работу в милицию, о существовании многих из минусов я даже и не подозревал… Но жизнь столкнула меня с ними, устроила мне множество тяжких экзаменов, и пока что, мне кажется, я эти экзамены выдерживаю…

Что я сейчас мог бы сказать себе несколько — летней давности, только что пришедшему на работу в угрозыск?..

Да ничего не сказал бы!.. Себя надо делать самому, без подсказок и понуканий… Вроде бы, неплохо тебе, сегодняшнему, заполучить завтрашний багаж знаний и опыта… Но лишь когда ничто не подталкивает тебя в спину — лишь тогда появится возможность сделать собственный выбор…

Это — твоя жизнь, и ты сам себе определяешь, в каком направлении по ней идти… И сам отвечаешь перед собою последствия собственного выбора.

 

2. МИЛИЦЕЙСКИЕ ДЖУНГЛИ…

 

Иногда на допросах желающие меня задеть агрессивные сопляки кричат: «Сволочи!.. Чем вы отличаетесь от гестапо?!.»

Я обычно не отвечаю (то есть отвечаю, конечно, но — не словами, а силовыми жестами), однако и словесный ответ у меня имеется.

Он прост: ничем!..

Да-да, ничем мы не отличаемся от гестапо, и пусть заткнутся возмущающиеся по этому поводу болтливые краснобаи, любители изящной словесности… Что немецкое гестапо, что наша милиция — это два государственных учреждения, сотрудники которого получают зарплату за исполнение поставленных перед ними задач и функций. Если в объективно существующих ныне условиях удаётся добиваться этого, при наличных силах и ресурсах, в рамках действующих законов и инструкций, то мы остаёмся в этих рамках…

А нет — так нет!..

Каждое общество имеет такие правоохранительные органы, которых оно заслуживает… Что гестаповцы, что менты — все мы дети своего народа, частичка своей страны… Мы — такие же, как и остальные, мы просто не можем быть другими… Но, в отличие от прочих, мы — на виду. Наши недостатки и пороки слишком многих задевают… Однако чем же эти «многие» отличаются от нас?.. Ничем!.. И легко представить нас, поменявшимися местами…

Служба что в политической полиции, что в милиции — это грязная и неприятная работа, но тем не менее кто-то должен её делать!.. Без неё обществу — никак. Без грязноватых и воняющих дерьмом ассенизаторов — не будут исправно работать туалеты.

Я чувствую себя участником некой игры, где надо смотреть намного ходов вперёд, борясть со многими противниками одновременно. Это по-своему — интересно, и даже захватывающе, но ставка в игре — моя голова, и выйти из этой игры добровольно — трудно, а то и невозможно… Вот почему приходится играть до конца, рискуя, и теряя иногда всё… всё!..

Я — один из волков в сплочённой стае. Быть в стае и не исполнять её законы — немыслимо, во всяком случае — открыто… Можно лишь — притворяться волком, в душе продолжая оставаться человеком… Но слишком уж много душевных сил это требует… Система успешно ломала и перемалывала в жерновах и не таких, как я… Действительность мнёт и подминает, а я, дёргаясь и изворачиваясь, пытаюсь уцелеть, сохраниться хотя бы частично…

…В мире правят законы джунглей. За последние столетия мир не стал лучше, а только — хуже. Если тысячу лет назад некто, прикрывая свои низменные желания красивыми словами о благе общества, мог приказать убить десять, сто, тысячу или несколько тысяч человек, то сейчас этот некто способен одним нажатием кнопки уничтожить миллионы!.. миллиарды!.. всё человечество!.. Не забывая при этом повторять одураченным массам: «Я же не для себя — я для ваших интересов стараюсь!»

И не надо ставить нам в пример «демократический» Запад — там то же самое, но только закамуфлированнее… И потом, до нынешнего уровня правосознания и «гуманизма» они шли веками, пройдя через целые эпохи немыслимой жестокости…

В Японии, например, самурай имел право убить первого встречного лишь для того, чтобы проверить остроту своего меча. А в той же Англии был закон, по которому могли убить любого, кто приближался к судье без его разрешения на расстояние удара… Убили множество людей практически ни за что!.. Вешали за похищенную с господского поля куропатку, сжигали на костре только за то, что кому-то чей-то взгляд показался «ведьмовским»…

Фундамент западной демократии — кровь и человеческие черепа, а послушать их нынешние рассуждения — так такие все человеколюбы!.. А кто Югославию разбомбил в два счёта?! И никого не волновало, сколько мирных граждан погибнет… Отбомбились, отдохнули от бомбометания — и по новой ляпать языком о любви к ближнему…

Казнить садистов-маньяков и прочих убийц — нельзя, мол — не имеет государство права лишать человека жизни… А югославских женщин и детей разбомбить вместе с их домами — это можно, это гуманистам позволительно… Звери… Все — звери!..

И я — зверь.

Ментов, называют палачами… Палачей — презирают, так принято… Но палачи лишь исполняют приговоры судей, которых в обществе принято уважать. Где же логика?!. Её нет. Точнее есть — логика общества, не желающего отвечать за своё несовершенство, и ищущего козла отпущения. Не мы, дескать, грязненькие, а — они… Но каждый из нас — и палач, и жертва… Каждый!.. Уйти от этого невозможно, только — умереть. Пока ты жив — тебе не укрыться и от ответственности за творящееся вокруг, и от мук совести за это творящееся… А тот же журналист, пишущий смелые статьи о ментовском произволе — разве не палач он сам, карая острым словом тех, кого считает виновными?.. И он — палач, но почему-то считает себя — праведником!.. Хотя всё отличие его от меня — лишь в том, что я знаю ВСЮ правду о себе, а он о себе правды не знает и знать не хочет. Зато посвятил свою жизнь разоблачению других!..

Не я создал этот мир, и не мне его менять.

Я служу государству, это — моя работа, которой я зарабатываю на хлеб. При этом я вовсе не обязан любить своё государство (по-моему, только извращенец или окончательный Даун может любить тупой и бездушный державный механизм), но не являюсь я и каким-то там идейным борцом с ним. Нет у меня к нему в целом негативного отношения. Ненавидеть можно лишь кого-то конкретно, а как относиться к гранитному утёсу?.. к небу?.. к природной стихии?..

Отношусь к государству я примерно так же, как и к погоде на дворе. Она — есть, и в ней — какой-то смысл… Мне может не нравиться промозглый дождь, например, но если его не будет — то может не быть и будущего урожая…

Часто твердят: «Я не люблю милицию!» Допустим.

Но какую именно милицию вы не любите — следствие?.. ОМОН?.. угрозыск?.. паспортистов?.. участковых?.. патрульных?.. Ах, вы не всю милицию в целом имели в виду, а лишь некоторую её часть… Тех-то и тех-то — за то-то и то-то?.. А остальных тогда — за что же?.. Ах, за компанию?!. Ну-ну…

И что прикажете: менять всю плохую милицию на какую-то иную, совершенно другую и хорошую?!. Или вы против существования правоохранительных органов вообще?.. Ну и как же вам без неё придётся — наедине с ещё большими плохишами — бандюганами?!.

Глупо… Милиция — это люди. А люди — разные. Оттого и милиция — разная. Но только оплевать её, унизить, оскорбить тех, кто там работает и худо-бедно, но пытается служить интересам общества — куда легче, чем увидеть, услышать и понять…

 

ГИМН ОПЕРАМ

 

Слова «сыщик», «сыкарь» в угрозыске не привились, — холодные, ничего сердцу не говорящие слова…

«Мент» — лучше, но касается всех сотрудниках милиции, не только нас… Так же, как и ругательные словечки: «мусор» и «легавый».

«Опер» — хорошо, но не чётко. Оперативники есть во многих милицейских подразделениях — в бывшем ОБХСС, например, во внутренней безопасности, в инспекции по делам несовершеннолетних…

Лично мне нравится слово — «розыскник». В нём — и название структуры (уголовный розыск), и специфика деятельности (розыск преступников), и оттенок чего-то таинственного и привлекательного…

Розыскники — элита милиции, её самая боеспособная (в войне с криминалом) часть. Далеко не каждый годится для работы в у г о л о в к е. Здесь опер весь день — в бегах, в поисках и шевелении мозговыми извилинами… С раннего утра и до позднего вечера его окружают люди. Он постоянно реагирует на всякую случающуюся с ним хреновину. К нему со всех сторон стекается огромное количество всевозможной информации…

Положим, к любому из следователей она тоже стекается, но ему информация в принципе — не нужна… То есть чтобы она стала нужной ему — её ещё предстоит закрепить юридически, обставить со всех сторон всевозможными бумажками… Далеко не всегда следак считает это нужным, и тогда информация попросту пропадает…

А оперёнку-розыскнику «в хозяйстве» сгодится — всё. Он ежедневно переваривает огромный массив информации, обширная часть которой даже и не касается преступности. Опер всё время — в курсе «всего», на острие жизни, созвучен ритму времени, глубинной сущности бытия…

Наша служба либо быстро раздавливает человека, за ненадобностью отбрасывая прочь, либо — учит и воспитывает… Каждодневное нацеливание на конечный результат позитивно сказывается и в других, помимо милицейской, сферах деятельности… Розыскник всегда — внутренне отмобилизован, в любую секунду готов сорваться с места и куда-то стремглав бежать, что-то делать, чем-то занять руки и голову… Он — в движении!..

Рано или поздно любой из нас обучается выстраивать логическую цепочку действий для достижения поставленных целей, находить своеобразный алгоритм успеха в собственной жизнедеятельности, — шаг за шагом, ход за ходом… Совсем как в шахматной игре, когда сильный игрок предвидит развитие ситуации на много ходов вперёд!..

Не случайно большинство милицейских начальников — родом из угрозыска. Именно у этой ментовской категории мозги — изощреннее и дальновидней, характер — жёстче и целеустремленней, связи в разнообразных кругах — крепче и влиятельней… Слабаки в угро долго не держатся. Высокие темпы и жесточайшие требования выдерживают лишь сильные духом. Они конкурируют между собою, и в результате выживают и пробиваются наверх лишь сильнейшие, каждому из которых в умении выжить в экстремальных условиях равных — нет!..

Став начальником высокого ранга, «канцеляритом», опер не перестаёт быть розыскником. Такое уж устройство его тренированных мозгов: он должен постоянно вынюхивать, выслеживать, изобличать, настигать и одолевать в поединке…

У каждого из наших майоров и полковников осталась его личная, работающая только на него агентурная сеть, кропотливо сотканная им за предыдущее многолетнее оперство… И если ты, к примеру, уже замначальника горУВД, а к тебе приходит по делу давний сексот, и между делом сообщает некую информацию о совершённом в твоём городе преступлении, то что ж ты — положишь её под сукно?!. Ни боже мой!.. Если это — всего лишь вонючая кражонка, то, понятно, сам пачкаться не станешь, сольёшь информацию в РОВД… Но если — что-то серьёзное, тем более — мокруха, то не побрезгуешь и лично заняться, хотя это по должности вроде бы и не положено… Но — душа требует, понимаете?!. В ладошках свербит желание того самого мокрушника самолично найти и повязать…

…Опера — это те же самые обыкновенные люди, со своими большими и маленькими недостатками и грешками. В этом смысле мы ни капельки не отличаемся ни от обывателей, ни от тех же преступников…

Каждый из нас в меру туповат, ленив и распутен… Тот — растяпа и мямля… Этот — толков, но нет интереса к работе, нехотя работает из под палки. Когда достанут до печёнок начальственными попрёками и оттрахают многократно во все дырки — ишачит, но стоит на миг отпустить вожжи — начинает филонить, вместо дела придумывая всевозможные отмазки… И у третьего — какие-то свои тараканы в голове… и у десятого…

Но при всём при этом если брать в целом, то, под воздействием требований треклятого руководства и логики сложившихся вокруг нас обстоятельств, сутками и неделями напролёт пашем мы как черти, выполняя в итоге такой объём работы, который при наличных силах и ресурсах в принципе выполнить н е в о з м о ж н о!..

Обыватели нас не любят, криминалы — ненавидят…

Собственное начальство плюёт нам в души, интересуясь лишь конечными результатами, а не тем, ценой каких неимоверных усилий он был достигнут…

Газеты в нас плюются каждодневно, на телевидении мозоли уж на языках начесали рассказывать о ментовском садизме и дуболомстве…

Зарплата — мизер, да и ту не каждый месяц выплачивают… Здоровье — ни к чёрту, времени на семью — нет…

Взглянув на себя свежим взглядом со стороны — в ужас приходишь! Бежать из милиции скорёхонько — вот единственный выход!.. Но бежать — некуда, везде — одно и то же (где покруче, где — пожиже), да и привык уж к своему ремеслу…

…Практически не осталось в уголовке прежних зубров. Кто-то, пробившись в начальники, сделался для рядовых оперов недоступным, основная же масса — незаметно испарилась из органов.

Тот — спился, этот — ушёл на пенсию, того — посадили (з а к р ы т ь любого из оперов всегда есть за что!), те — осели там, где меньше требуют и больше платят…

Оперской молодёжи набираться уму-разуму практически не у кого. Учатся лишь на собственных ошибках, причём многие на этом — сгорают… Так из ста начинающих оперов в итоге получилось бы 60–80 хороших розыскников, а так — только двое-трое, да и то — если им повезёт…

Никто оперскую молодёжь не жалеет, не учит, не бережёт. Проработаешь в розыске лишь пару недель — и уже на тебя уже норовят скинуть расследование какого-нибудь мудреного гопа или мокрухи… Всем глубоко по барабану, способен ли ты с подобным делом справиться, не способен ли… «Обязан!» — и точка. У начальства это — единственный разговор.

Ничему не учат, однако конечный результат — дай!.. Не сумеешь, завалишь показатели раз, другой, третий — выгонят в два счёта, с этим быстро, кадры не берегут и не лелеют… Начальство беспокоят лишь их собственные шкуры…

Ну а если я хоть как-нибудь, но стараюсь, тяну лямку с 6 утра и до 23.00 вечера, тогда — держат, «так и быть, работай покаместь, паря!» Но при этом — долбают всячески, требуют несусветное, жмут до упора…

Но если, несмотря на рутину и всеобщую глупость, начнёт у меня что-нибудь получаться… Если сумею найти нужных людей, и нащупать каналы воздействия на них… Если буду не только по притонам шляться и морды бить нарколыжному сброду, но и — грамотно вербовать, расследовать, делать что-либо полезное, достигать нужное именно делу, а не бумаге и не моим начальникам… Вот тогда, может быть… я говорю: может быть!..тогда когда-нибудь почую в себе неосознанную гордость: «А ведь получается, ёлы-палы!.. А ведь кое — что уж выходит!..»

Но это — исключительно моя личная победа. Жду ли я от своих отцов-командиров слов восхищения и благодарности за неё?.. Хо!.. Понимаю прекрасно: хрен от них хорошего дождёшься… Что моё — то лишь мне и интересно, начальство же колышется лишь двумя вещами: чтоб давал показатели на уровне, и чтобы с ним не переругивался, когда оно, руководство, надумает в очередной раз тыкать мне свои ценные указания…

Розыскники в массе — народ дружный. В одиночку и бандитов не одолеешь, и от начальства не отобьёшься… Есть множество ситуаций, когда лишь от твоего напарника зависит, будешь ли ты в оконцовке на коне, или же — раздавлен тяжёлым колесом доли… Никому не хочется — под колесо, вот локоть о локоть с боевыми побратимами от судьбы-суки и отбиваемся!..

Все мы — люди одного сорта, примерно одинакового профессионального уровня. Но у каждого — своя особинка, свои плюсы и минусы,

Один — психикой гибче, глубже понимает людей, все внутренние пружины и механизмы людского естества… Незаменим как агентурист, и к любому подыщет ключик, свой специфический подход. И на допросах, когда надо разговорить нужного «клиента», ему равных нет…

Другой — внимателен к мелочам, подмечает всё — особым образом примятый окурок «Примы» под стулом на притоне (а точно такой был найден на месте ограбления гражданки Клёпкиной в прошлом месяце), слегка порозовевшие щёки хозяйки притона на вопрос о нынешнем месте работы её родимого сыночка (значит, верна информация о том, что Вадик Стропалов устроился стриптизёром в ночной клуб «Серая Шейка», контролируемый группировкой Вани Чёрного), ещё множество других подробностей и деталей, которые легко ускользнутот внимания другого человека, им же — замечены и правильно поняты…

У третьего — интуиция зверская!.. Бывает так: никаких зацепок, лишь что-то отдалённо маячит в тумане, этакий проблеск во мгле, заметить его невозможно — только почувствовать присутствие, вот он — и ч у е т, первым из всех, а уж затем — и остальные, присмотревшись, тоже начинают что-то замечать…

Четвёртый — упрямец. Упёрся буром, вцепился как бульдог, и — держит, не отпускает до конца, в финале глядь: а ведь что-то начало вырисовываться!..

Пятый — смелый до безумия, в угрозыске шибко отчаянные не нужны, это тебе не ОМОН, но иногда и здесь случаются острые ситуации, тогда есть за кого укрыться… Но если даже ничего особо рискового и не происходит — всё равно приятно знать, что среди нас есть свой Рэмбо.

…Итак, живём — по-братски, друг на друга начальству не стучим, спины коллег — прикрываем, про подлянку товарищу — и думать не моги…

Конфликты?.. Бывает, где ж без них, но — несерьёзные, без долгих обид, злопамятства и двурушничества… Скажем, у меня — своя «территория», а у опера Игорька — своя. Он норовит какой-нибудь матерьяльчик по уличному гоп-стопу спихнуть на мою «землю» (одна половина улицы — «его», вторая — «моя», есть возможности для закулисных маневров), ну а я, естественно, пытаюсь закрутить в обратную сторону… Но это и не конфликт даже, а так… лёгкая разминка ума и характеров!..

Во всём мы примерно одинаковы — даже в доходах. (В смысле: все — практически нищие!..) Порою из школы милиции придёт какой-нибудь новоиспечённый лейтенантик, — носик к верху, ездит на подержанном папином «рено», строит из себя крутояра, хотя в работе пока что — фраер…

Проходит время, обкатается новичок в конкретных условиях, и если не испарится быстро в неведомом направлении — то приспособится к реалиям, приноровится, притрётся… Сперва — с «рено» как-то незаметно пересядет на трамвай, а там — бумажник в его кармане начнёт съёживаться в объёмах и достоинстве ассигнаций…

Иначе — не получается. Иначе — нельзя. Смотреться белой вороной в «серо-чёрном» оперском коллективе — значит, становиться всеми не любимыми одиночками…

А таким у нас — ходу нет!..

 

 

Часть вторая

Л Ю Д И

 

Среди однородной массы сотрудников уголовного розыска (все — примерно одинакового возраста, комплекции, темперамента, ума, характера, и биографии) яркими пятнышками выделяются некоторые уж очень чем-то выделяющиеся индивидуумы…

 

ВЕСЕЛЬЧАК

 

Взять хотя бы Саньку Кириллова, «территориала» из соседнего со мною кабинетика. Краснорожий, глаза-щёлочки, упитанные щёчки, на хомячка похож. Но хомяк — животное безвредное, а Саньке безвредным не назовёшь…

Допрашивал он как-то по-особенному…

Допустим, сидит перед ним на табуретке подозреваемый в чём-либо гражданин, и гонит понятно что: там — не был, того — не делал, а о про такое — и понятия не имеет… Старинная, множество раз слышанная любым из оперативников песня!..

Так вот, слушает Кириллов молча, похаживая по кабинету то вдоль, то поперёк, и головой согласно кивает, мол: «Верю я, верю!», и: «Наверняка всё так и было, без сомнения!..» И при этом весь из себя — вдумчивый, задушевный, свойский… Вот подозреваемый и перестаёт пугаться возможных неприятностей. Наоборот — смелеет, широко расправляет плечи, крепчает голосом, и, утверждающе помахивая в такт своим словам рукою, чуть ли не диктует оперу, как тому следует обрисовать в служебных бумаженциях картину произошедшего, и в какую сторону направлять расследование…

И в этот момент полнейшего упоения допрашиваемого своей пламенной речи Санька, вдруг остановив его лёгким прикосновением к плечу или руке, спрашивает с вежливым спокойствием: «Тебе вмазать, чтобы не хренел, или сам усохнешь?..»

Не врубившись, подозреваемый ошарашивается:: «Что-что?!»

«То самое…» — с улыбкой поясняет опер, мгновенно хватает со стола дубинку и больно бьёт простофилю по колену. «Ах!..» — изумлённо дёргается тот, отшатываясь.

Санька — сама доброжелательность. Радостно щурится: «Продолжай, продолжай… Я тебе не мешаю…»

После минутной паузы, потирая ушибленное колено и испуганно пялясь на вновь застывшую на столе дубинку, подозреваемый продолжает… Вначале — осмотрительно, памятуя о внезапном ударе, но затем, успокоившись и придя к выводу, что то была какая-то нелепая случайность, тихонечко выруливает на прежнюю дорожку… Но только-только повышает он голос до прежних высот правдивости и самоуверенности, как дубиночка срывается со стола, и по другому его колену — хрясь!..

«Ой!» — подскакивает на месте допрашиваемый, широко распахнув глаза на оперуполномоченного. И что особо потрясает его: Санька… улыбается!.. Да-да, он даже смеется, весело и миролюбиво…»Говори-говори, я внимательно слушаю!..» — сквозь заливчасто — звонкий смех просит Кириллов.

Подозреваемый молчит, боясь произнести хоть слово, но дубинка предупреждающе вздрагивает, и он тотчас начинает говорить… Говорит, говорит, говорит…

Бац — дубинкой по коленной чашечке!..

И сразу — серебристое хохотание Санька, и его просительное: «Продолжай, чего встал… Не обращай на меня внимание!..»

Ничё себе… «не обращай внимание»… Отмалчиваться — нельзя (за это Кириллов тоже бьёт), но и говорить не получается, — то правой рукой лупит «демократизатором» Санька, то левой, и всё — весело, заливчасто, оптимистично!..

Случайно заглянувшие в РОВД и проходящие мимо дверей кирилловского кабинета мирные граждане, слыша звонкий как колокольчик смех из-за дверей, невольно улыбаются. Дескать: весело мужики здесь живут!.. Не знают, наивные, что не анекдоты за тою дверью рассказывают, и не корефану подмышкой щекочут, а живого человека мордуют!.. Правда, он в 98 % — мразь, бандит, урка блатная, но тем не менее и он — живая душа, и ему от битья — больно, а вдвойне больно — когда вот так бьют, с улыбочкой, со смехом и щутками-прибаутками…

Оригинально «колол» наш контингент Кириллов, изобретательно, радостно даже, но был в его действиях какой-то… потаённый обман, что ли…

Розыскники — народ простой, вне пределов оперативных комбинаций и взаимоотношений с начальством, в общем-то — бесхитростный. И коль уж колотишь гражданина как боксёрскую грушу, то будь добр — изобрази ментовскую сердитость, сверкни грозно глазками, прохрипи клиенту страшилку из подходящего к данному случаю репертуара, типа: «Колись на сознанку, сучара, а не то я начну сердиться!»,

Если же, напротив, улыбаешься ты своему собеседнику, и словами в него пуляешь исключительно ласкательно — душевными, то как же такого одновременно — и бить?.. Не созвучно!..

Так, чтобы сперва — улыбаться, а потом — избивать, или сперва колотить, а затем — ласково беседовать, — такое случается часто, но чтоб — одновременно?..

Кстати, и оперим Кириллов не так чтоб очень… П о л я н у в кабаке организовать, или парочку шлюшек в райотдел для ускоренного оперразврата доставить — это да, тут он виртуоз… И водку притащит не галимую, и мяса дармового притарабанит сколько надо, и приведённые им бабёнки окажутся не трипперщицами, которых и в трёх гондонах трахать страшно, а вполне терпимых кондиций…

Но как до работы доходило, до кропотливого многодневного выслеживания нужных нам человечков, до деликатно-штучной обработки агентуры, или ещё чего-нибудь оперативно — розыскного, тут он — филонил, жуткую ленился, попросту говоря — хрен забил на службе, причём нисколечко этого не скрывал…

И ещё…

Все опера, склонны любое нераскрытое преступление — «глухарь» подвесить на какого-либо ранее уже задержанного бандита… Ему ж, собаке, всё равно, к примеру, за 5 краж он попадёт за решётку или за 8, вот пусть три «левых», совершенных другими, так и не изобличёнными нами бандитами кражонки он на себя и возьмёт, а мы за то — жратву ему в камеру подкинем, курева, чая, а то и ш и р н у т ь с я позволим. Это — обычная, широко распространённая практика…

Но, как правило, перед тем, как к каждой зарегистрированной краже или иному преступлению присобачить «левого» виновника, опера честно пытаются поймать настоящего преступника, и уж только если не выгорит — начинают «химичить»… А Санёк — и не пытался!.. Получил от дежурного заявку на «кражу личного имущества» (это когда не смог дежурный отбиться от заявителя, хотя и уговаривал его, и выпихивал, и разве только ногой в лицо не бил), и — сразу же ищет «левака», среди сидящих у нас в «обезьяннике»…

В результате такой гнилой тактики позднее возникает масса проблем. Скажем, спустя время берём мы с поличным очередного домушника, раскалываем его и на ряд предыдущих эпизодов преступной деятельности, пытаемся оформить эту «явку с повинной» документально, а — хрен всем в зад!.. Кирилловым эти эпизоды, оказывается, давно навешаны на совершенно другого лоха… Ещё и дело сшил такими гнилыми нитками, что просто удивительно, как следак подобный фуфляк принял в производство, и начал готовить к суду… Без «химии» в нашем деле — нельзя, но — не зарываться же, помнить меру… Ну и ещё должна быть какая-то профессиональная гордость!.. Каждая Санькина тупая отмазка давала какому-нибудь ворюге лишних пару недель вольготничать на свободе и творить всякое, тогда как можно было его реально з а к р ы т ь куда раньше…

…В общем, лёгкая неприязнь к оперу-весельчаку среди его коллег потихоньку переросла в откровенную не-любовь. Если честно — раздражал он нас, и хотелось от него избавиться…

Решили сыграть на двух обстоятельствах: его трусоватости (товарищей не обманешь — в рискованных ситуациях замечалось, что мандражит Санька больше положенного, что и понятно: на бандитский нож или с т в о л грудью шагать — это тебе не беззащитного человека в кабинетике уродовать!), а также тем, что среди райкриминалитета имел Санька репутация окончательного дерьмовщика. Дескать: «Ну ладно, бьют опера… работа у них такая… Но чтобы при этом — ещё и смеяться?!. У, сука!..»

И вот, в присутствии Кириллова, опера на полном серьёзе зарассуждали между собою о том, каким же бесчеловечным издевательствам повергаются со стороны бандитов попавшие за решётку бывшие сотрудники правоохранительных органов. По идее, их в тюрьмах и «зонах» содержат отдельно от прочих уголовных элементов (вплоть до отдельных колоний для них), но на практике сплошь и рядом это правило нарушается, особенно в СИЗО, — то ли в документах напутали, то ли специально кому-то бяку подстроили…

Ну и резвились хлопцы, в лицах представляя, как встретят блатняки случайно попавшего в их камеру бывшего м у с о р а («да вот хотя бы тебя, Санёк!»). Особенно — если среди них окажется кто-нибудь из его «клиентуры», кого он ранее самолично в места заключения спровадил («слышь, Сашок, — ох худо тебе в этом случае придётся!..»). И напрягали буйную фантазию, описывая приёмы и методы воздействия бандитов на оказавшийся в их полном распоряжении хрупкий организм товарища старшего лейтенанта милиции Кириллова… Тут тебе — и миской по мошонке, и изъеденным сифилисом членом — по губам, и даже ломиком — в задний проход (откуда в строго охраняемой камере окажется ломик — никто не уточнял, — молча подразумевалось, что от бандитов жди чего угодно!).

Внимательно слушал Санька, скучнел физией, скрипел зубами, — явно ему не нравились наши разговоры, а чего — понять трудно, потому как про то помалкивал…

И начали с какого-то момента замечать, что смолк из кирилловского кабинетика его звонкий добродушный хохоток… Испортили мы настроение человеку капитально, ну ни малейшего настроения трудиться!.. Специально уточнили у допрашиваемых Санькой бандитов, те подтвердили: никого не бьёт больше Кириллов, даже и пальцем боится тронуть… Но может — и не боится, а просто не просится дубинка в руку без звонкой улыбки, не клеится без хохота это дело… Смеяться же Санька больше не мог, отравлен был тревогами его былой оптимизм…

А тут, как бы в подмогу нам, начальство озвучило на одном из совещаний очередную из своих бредовых идей: изобличённых в злоупотреблениях сотрудников органов не в «спецзонах» надо-де держать, а — в самых обыкновенных… Пусть все менты знают, что именно там, среди бандитов, «в случае чего», они и окажутся — может, хоть это удержит от злоупотреблений!..

Ох уж это сучье командирское племя!.. Значит, чем больше плохого мент сделал бандитам в промежутках между злоупотреблениями, тем беспощадней бандиты к нему будут злобствовать, когда он сам окажется в тюряге… Отсюда напрашивался вывод: живи с бандитами мирно, мент, тогда и с тобою, когда сам загремишь, тоже будут обращаться по-людски… Короче, эффект от нововведений начальства нарисовался прямо противоположный желаемому!..

Ну и, понятно, радостно сообщили наши Кириллову, кого первым, по общему мнению, начальство решило таким образом подставить и сгноить в заключении среди блатарей…

Совсем почернел лицом Санёк… Не то что смеяться — разговаривать перестал!.. На реплики не отвечал, и сам ничего не говорил, всё какую-то свою тяжкую долю думал…

Потом как-то быстренько побегал по врачам, оформил себе увольнение со службы по состоянию здоровья (кучу хворей у него врачи выискали, — как он с таким неподъёмным грузом болячек ещё и смеялся?!), и, от греха подальше, укатил куда-то не то что из города, но и из области!..

Опера лишь недоумённо пальцами у виска покрутили. Странный Санька какой-то…

Совсем шуток не понимает человек!..

 

БАРАН

 

Вот ещё колоритный персонаж…

…Перешёл к нам в районную уголовку из патрульно-постовой службы. Имел тогда сержантское звание, за что «Сержантом» за глаза его все долго и величали… Но потом — окончил-отмучил школу милиции, прежнее погоняло потеряло смысл, и теперь кличут его (опять-таки заочно) — «Бараном» или «Барашком», причём не потому, что фамилия у него — Баранов или как-то схожа с этим, а из-за его любимой присказки, в ответ на постоянную ругань в его адрес и обвинения в тупоумии: «Это мы ещё посмотрим, кто из нас баран…» А чего смотреть?.. Будто и так не ясно!

Типаж исполнительного болвана: куда пошлют — туда и идёт, чего велят — то и делает, в пределах понимания… Но ведь не секёт ни черта!.. Потому и делает всё хреново, без малейшего понятия, зачем его посылали, и какой результат от него требовался…

Скажем, однажды вечером в подворотне избили парня, надавали по рёбрам, немножечко голову проломили, короче — изувечили!.. Лежит в больнице, в сознанке, но описать нападавших не может — был поддат, а во дворе — темновато… Типичные тяжкие телесные — «глухарь», ни хрена там не найти, а только отчётность испоганишь, и это — перед самым подведением итогов третьего квартала!..

Посылаем сержанта (он тогда школу милиции ещё не окончил). Задание ему: убедить т е р п и л у дать показания в духе того, что в нетрезвом виде поднимался он по лестнице, споткнулся, упал… И, скатившись по ступенькам с 9-го этажа на 1-й, нанёс себе множественные травмы и ушибы… Как средство нажима на потерпевшего — порекомендовали намекнуть: «Мы ведь можем изобразить всё в бумагах как результат драки с обоюдной виной, тогда и тебе статья за «хулиганку» светит…»

Выслушал сержантишко наставления руководства, кивнул головой в духе: «Будет сделано!», попёр в больничку… Вернулся оттуда — с заявой пострадавшего: «…на меня напали… нанесли тяжкие телесные… требую разыскать виновных и наказать по всей строгости…»

Начальника угро перекосило: «Ты чё сотворил, хрен моржовый?!. Ржа трипперная, на фиг ты этой подлянкой бумагу загадил?!. Тебя разве за этим посылали, чучело?!.» А эта умора лишь руками разводит: «Но что я мог?.. Как он рассказывал, так я и записывал…»

Ох,…вашу маму…за ногу!..

Да куда ж такого — в угрозыск?!. Тут — работа тонкая, штучная, для умеющих шевелить мозговыми извилинами, а ему же и шевельнуть нечем!. Ну полный звездец!..

С тех пор — пошло-покатилось… Что ни поручишь — идёт и делает. Начнёшь проверять результаты — за голову хватаешься!..

Как-то послали его на адрес, подозреваемого в РОВД на допрос привести. Двинул, через полчаса возвращается один. «А где такой-то?..», «Не пошёл. Занят. Обещал завтра сам прийти. Я его уговаривал, но…»

Старший опер позеленел от злости: «Так-растак-перетак, балалайка всем в рот, ты его что — на свою свадьбу приглашал?!. Тебе его привести велели!.. Заставить придти, слышишь?!. А теперь, блин, его там уж наверняка и след простыл…»

Сержант зашевелил морщинами на лбу, размышляя: может, и впрямь стоило ещё как-нибудь попросить гражданина подозреваемого?.. Потом — залыбился: «А чего — простыл?.. Небось, так дома и сидит…»

Ну что возьмёшь с придурка?!.

Без особой надежды, лишь на всякий случай, снова послали на адрес оперов. И хорошо, что бандюга оказался ещё тупее, чем наш сотрудник, и после его визита спокойно лёг спать. Вышибли двери опера, сонным с постели за шкирку его сдёрнули, приволокли в райотдел… Но не всегда ж такая везуха!..

Или ещё случай: поздним вечером убили мужика на детской площадке между домами. В подобных случаях делают поквартирный обход в окрестных домах: кто что видел, слышал или что-нибудь знает о произошедшем?.. Нашему орлу сизокрылому поручили отработать два подъезда в 9-этажке. Взял он ручку, взял чистые бланки протоколов опросов, и пошёл… Не было его долго. Сказать, что всё это время он пропинал балды в близлежащей пивнухе — так нет, все квартиры он реально посетил, и со всеми их обитателями побеседовал. Старательно выяснил, кто из квартировладельцев чем занимается, на какие доходы живёт, имеет ли автотранспорт и не снятые судимости, в общем — собрал самые разнообразные сведения… Единственно, о чём забыл спросить — это о событиях того самого вечера, когда произошло убийство!..

Начальник угрозыска был в шоке. «Ты что, специально?!» — орал он, махая в воздухе кулаками и брызжа во все стороны слюной. Баран развёл руками: «Так вы ж ничего не сказали…»

Оказывается, ему сообщили о произошедшем убийстве, и поручили провести поквартирный обход двух подъездов, а о том, что во время этого обхода именно о произошедшем и следует расспрашивать — сказали вскользь, а то и вовсе не упомянули, исходя из того, что это ж и так — очевидно… Но это — смотря кому!..

Но за художества эти его из органов не попёрли. У нас система какая-то странная… С одной стороны, выгнать в шею могут за любой пустяк, скажем — не фирменные ботинки к мундиру надел, или своему начальству нагрубил сгоряча… Но с другой — хрен кого-нибудь выгонят, пока чего-нибудь совсем уж из ряда вон не натворит, а так — будут тянуть до последнего, песоча на всех оперативках и собраниях-заседаниях…

Короче, продолжал он честно вкалывать и дальше. И, как я уже говорил, успешно окончил школу милиции и получил лейтенантские погоны. Из младшего оперуполномоченного стал полноправным опером. Теперь ему фигню какую-нибудь не поручишь, что ты… Он же — офицер, без пяти минут милицейский маршал!.. Ну а серьёзное ему что-либо поручать начальство откровенно побаивалось… Как т а к о м у, к примеру, доверишь картотеку секретных сотрудников?.. Он же всю агентуру спалит в два счёта!..

И оперативную комбинацию с помощью такого долдона не провернёшь, услышит замысел — озадачится: «Вызвать такого-то в РОВД, оформить его за хулиганку в райотделе на 15 суток и поместить в ИВС для внутрикамерной обработки, говорите?.. А если он в РОВД не станет хулиганствовать?..»

И старший опер, и замначальника районной уголовки, и сам начальник — все от него млели… Сколько он от них ругани наслышался, сколько ушат словесной грязи ему на голову вылили — больше, чем всем остальным операм, вместе взятым! Хотя ведь и остальные слышали регулярно отнюдь не гимны в свою честь, и вовсе не райским нектаром их начальство обливало…

Но вот чем он всех подкупал: на любую ругань реагировал спокойно. Что ни тявкай ему в лицо — внимательно выслушивает, сохраняя задумчивость физиономии. С начальственными попрёками — немедленно согласится («да, тут я маленько недоработал…»), от товарищеских разносов — отшучится или отделается своим фирменным: «Ну это мы ещё посмотрим, кто из нас баран…» Так что в итоге никто на него зла не держит, и долго — не сердится… Поорали на болвана, помахали кулачищами перед его озадаченной носярой, потоптали ножками — и успокоились, утешились его миролюбивыми оправданиями, — до следующего закидона…

…Чего у оперов, при всех их недостатках, не отнимешь — это самоотверженности. Пашем по 10–12 часов в сутки, а иногда и больше. Иначе — нельзя, слишком многое наваливает на нас руководство, и очень уж жёстко контролирует исполнение…

А вот Баран — не усердствует!.. Да-да, при внешней дубоватости, про своё конституционное право на полноценный отдых он не забывает ни на секунду, и при малейшей возможности им активно пользуется…

Скажем, заимел интересную привычку ездить днём обедать — к себе домой. В этом не было бы ничего примечательного, и многие из оперов делают то же самое, но только живут эти «многие» — рядом с райотделом, тогда как он — на противоположном конце города!.. Час уходит на дорогу в один конец, ещё час — в другой, прибавьте минут сорок — на сам обед и послеобеденный отдых… На три часа самовольно сократил он свой рабочий день!.. А начальство — бегает, а начальство — надрывается: «Где такой-то?!. Он нам срочно нужен!» А этот мудак — у себя дома, почивает на диване, переваривая пищу, свежей газеткой листает…

И опять на него орали — бесновались, снова он ресницами в ответ хлопал и руками разводил, бормочя печально: «Виноват, исправлюсь!», или протестующее бася: «Это мы ещё посмотрим, кто из нас…»

Впрочем, после дикого ора начальника угрозыска свою манеру отбывать на обеденный перерыв Баран всё-таки сократил… Зато вечером, после шести, уже поглядывает на часы с озабоченным видом, дескать: «Хлопцы, а не пора ли нам — по домам?..»

А после семи часов — и вовсе усиленно томится, намекающе ключами в кармане звякает, кашляет, чихает, испускает газы, двигает стулом, беспокойно ходит по кабинету, описывая овалы, постепенно приближающие его к входной двери, — чтобы при первой же возможности слинять…

И это — не взирая на окружающую обстановку, на то, чем занимаются в данный момент коллеги. Допрашиваем ли мы рецидивиста с четырьмя судимостями за плечами, обсуждаем ли детали предстоящего «наезда» на бандитский притон с вполне возможной перестрелкой, или же, наконец, коллективно пьём водку в честь благополучно поступившего на учёбу в Академию МВД боевого товарища — ему по барабану, подумаешь — допрос, перестрелка или пьянка (кстати, единственный из всего личного состава райугрозыска — он абсолютно не пьёт, и именно по убеждению, а не из-за того, что — язвенник)… Неважно это, пустяшно и зряшно, а важно и принципиально — то, что он хочет домой. Устал, отдыха желает — ясно?!.

Однажды он всех убил…

В соседнем районе случилось ЧП: при задержании бандита тот сумел ножиком зарезать милиционера, и дать дёру. В таких случаях кипеж — на весь город, а то и область… Вот и в этот раз городские райотделы подняли на уши, введя в действие общегородской план «Перехват», — личному составу роздали оружие, и, разбив людей на группы, каждую из них обязали тщательно прочесать отведённый ей кусок города: отработка адресов (особенно — криминальных), проверка чердаков, подвалов и сараев, рейдирование улиц, переулков и проходных дворов… Одной из таких групп в составе семи оперов и участковых поручили руководить мне.

Засели в моём кабинете, обсуждаем детали предстоящей операции. Баран, тоже включённый в мою группу, сидит рядом, внимательно слушает, кивает головою… И вот, когда я говорю: «А в 18.30 мы группами по два-три человека приступим к прочёсыванию лесопосадки…», этот чудик вдруг с важным видом заявляет: «Не-е, это я уж не смогу, в начале седьмого мне надо уйти…»

«Куда уйти?..» — растерянно таращусь я. Вообще-то, исходя из ситуации — заявление идиотское, но мало ли… Вдруг на это время ему назначен приём у начгорУВД, или же, обратный случай, любимая бабушка в больнице помирает, надо занести ей дефицитную вакцину…

Баран спокойненько поясняет: «Футбол по телику будут транслировать, — очень важный, отборочные соревнования… Не хочу упустить!..» Мы так и застыли с выпучившимися гляделками…

Понятное дело, никакого футбола в тот день он не посмотрел, за этим я проследил специально, держа его до полуночи у себя перед глазами!.. Но вообще же во все прочие разы он себя особо не ограничивал…

На матч сходить, или на эстрадный концерт какой-нибудь… в театр, в филармонию, в библиотеку — пару хороших книжек отобрать… На это время он постоянно находил, причём всегда — за счёт службы!..

Смешно сказать: он увлёкся бобидилбингом, и теперь регулярно, трижды в неделю, посещает занятия в спортзале!.. И это когда другие опера своих жён и детишек видят в урывках между ментовской беготнёй, и дома даже не каждый день появляются… «Ещё полгода тренировок — и такую мускулатуру накачаю!» — хвастался он. М-да…

Начальство к нему привыкло, стерпелось, приноровилось даже. Он же хоть и бесполезный делу человек, но и не — вредный. Не пьянствует, не берёт взяток, опять же — морд на допросах не сокрушает (а чего надрываться?.. лично ему бандиты ничего плохого не сделали!)…

А у нас кто тянет — на того и взваливают, а ежели ни хрена не делаешь — на тебя рукой машут: «Ладно, фиг с ним… Всё равно толку от него не дождёшься!..»

Лично я в самом начале ментовской карьеры ошибся: застаханствовал… В итоге оседлали меня как осла, такую поклажу взвалили — не продохнёшь!.. И чем больше старался — тем тяжче становилась поклажа, тем крикливее ругали за то, что тяну плохо и вкалываю мало…

А Барана, который вообще не тянул никогда, и не старался, уж потихонечку и ругать перестали… Еще и нахваливают: «Смотри-ка, день прошёл — а он ни разу не учудил… Душевное спасибо за это!..»

Кстати, в любом райотделе имеется свой кадровый «балласт», и все давно приноровились использовать его с максимальной выгодой… Есть куча ментовских дел, которые не требуют много ума и энергии, но людей на которые будь добр — поставь!.. Скажем — суточные дежурства в РОВД… Или охрана общественного порядка на каком-нибудь массовом мероприятии… Или семейный скандал приключился, требуется послать человека для разборки конфликта и оформления нужных бумажек, — толку от этого наверняка не будет, всё равно рассорившиеся муж с женою или родители с детишками потом помирятся, и заявы друг на дружку порвут, но человека всё равно — оторви от живого дела и пошли… П о л а г а е т с я!.. А кого посылать, если у каждого розыскника — куча требующих срочного расследования материалов?!. Вот и посылают того, кто и так ни черта не делал бы… Но зато ценные сотрудники могут заняться более важными делами… Так что если вдуматься — не таким уж бесполезен наш Баран!..

Кстати, о мзде… Зарплата у оперов — аховая, и чтобы с голодухи копыта не откинуть — мы вынуждены как-то выкручиваться. Никто о нас не позаботится, если мы сами не позаботимся!.. Вот и крутим — мутим по — разному, чтоб денежка в карман накапала…

Так это чмо, Баран то есть, не сёк ни хрена!.. Ему лоха г р у з а н у т ь, и бабки с него скачать за какую-нибудь нами же подстроенную «услугу» — что мне академиком заделаться!.. Сам ничего не может (много раз проверялось!), и в командной игре — не участник, хоть там всех делов — только стоять рядом, изображая тумбочку…

Допустим, объясняешь ему: «Наедем на владельца кафе «Викинг», там наверняка куча нарушений… Р а з в е д ё м по-всякому, припугнём налоговой и санэпидем… А потом — гоним пургу про бабло!.. Хоть сто баксов пусть кинет… Поделим среди подотделовских!.. Слушает он, губами шевелит, мысленно пересказывая только что услышанное, лбу морщинит, а потом — дивится: «Сто долларов?.. За что?!. А если он ни в чём не виноват?..»

Тьфу ты… И ничего ему не втолкуешь, — упрётся рогом, и всё тут: «Но это же противозаконно!.. Нет, я не могу…» И руками широко разводит, показывая наглядно ширь стены между ним, честно — чистеньким, и нами, гнусными плохишами, мздо-вымогателями…

Но не спешите радоваться его неподкупной щепетильности!.. Если того владельца кафешки мы всё-таки (уже без участия Барана) раскрутим на энную сумму, и, притащив добычу в отдел, напоим-накормим всех коллег «с барского плеча», то что ж оно, «порядочное» — побрезгует бухать и жрать вместе со всеми?!. Не-е, как раз на это он — не брезгливый!.. Его «честность» — в том только, чтобы «шкурняк» за него решали другие, но когда всё порешено, и добытчики щедро делятся с товарищами, он тут как тут — со своей большой ложкой…

Из общего котла — брал, а сам в котёл — не вносил… В принципе, этого вполне достаточно, чтобы с ним никогда не делаться!.. Но… маленько опасались его хлопцы… Кто его знает, придурка!.. Возьмёт да и заявит на коллег начальству, либо во внутреннюю безопасность настучит…

Типа: «В то время, как вся страна и весь наш народ… А они — вымогают взятки и морально разлагаются!..» С дурака станется… Нет уж, — разумнее, чтобы и он был замаран общим дележом… Так — спокойнее!..

Напоследок про семейную жизнь Барана расскажу.

В своё время, ещё учась в школе милиции, познакомился он с молодухой. Повстречались какое-то время, потом — расписались, и переехал он к жене в приймы, в тёщину 2-комнатку… Пожил какое-то время спокойно, а потом начались скандалы… Причина понятна: любой бабе нужен муж-добытчик, а какой из Барана кормилец семьи?.. При его-то копеечной зарплате, и полной безмозглости на дополнительные приработки!..

Хотели бабы его из милиции на более прибыльное место перетолкать, хоть — охранником в коммерческую структуру… Но тут он проявил характер, и наотрез отказался. Не уйду, дескать, из любимого уголовного розыска, и всё тут, хоть на кусочки режьте!.. (Я его понимаю: в любом другом месте ему вкалывать пришлось бы, а он этого — не любит, да и не умеет!..)

Скандалы усилились, бабьё каждодневно орало на него в две глотки, но что ему, тренированному начальственной руганью, те жалкие дамские визги?!. По своему обыкновению, реагировал на крики он спокойно, то есть — никак не реагировал, а ведь женщин именно такая реакция на их вопляж заводит больше всего: «Мы орём, а он, сволочь — молчит и ухмыляется!..»

Кричали ещё больше, а когда нервишки окончательно сдавали — набрасывались на него с кулачками. Но он же не хиляк, как-никак бобидилбингом увлекается!.. Растолкает всех, и — утопает в свою комнату — очередную книжку дочитывать…

Однажды отодвигаемая им теща неудачно зацепилась головой о дверной косяк, слегка оцарапала ухо. Тотчас помчалась «снимать побои» и писать жапобу: «Зять-вражина пытался убить меня путём битья моей головой о стены!..» Затея не удалась — слишком незначителен был порез кожи, и прибежавшую в РОВД с кляузой тёщу встретили недоверчивыми улыбочками. Здесь хорошо знали незлобливый характер Барана, и не поверили в его анти-тёщину кровожадность!.. (Тем более, что слишком многие из розыскников и сами от тёщ натерпелись всякого, так что народец этот в угро — малоуважаем и неценим…)

Тогда тёща забросала нас письменными кляузами, заодно уж писанула и в горУВД, и в облУВД… Понятно, что хаяла зятька по всякому: он-де и такой, и сякой, и монстр злобный, и шизофреник затаившийся, а плюс к этому ещё и наркоман, иначе с чего бы это он по вечерам пьёт чай с подозрительными засушенными травками?!. (Дороживший здоровьем Баран однажды прочёл в каком-то журнальчике без обложки, что горные травы продлевают жизнь чуть ли не до двухсот лет, и с тех пор настаивал и пил ежедневно чай из всякой пахучей хреновины).

В наркоманство Барана начальство напрочь не поверило (что значит устоявшаяся, пусть и со знаком минус, репутация — ничего лишнего к ней уже не пристаёт!), но на всякий случай посоветовало ему определиться, и либо органы бросить, либо тёщу с женою, покуда они окончательно не скомпрометировали его вонючими кляузами!..

Баран поразмыслил малость, и принял мудрое решение: развёлся с женою!.. Как говорится, жёны приходят и уходят, а к с и в а в кармане и пистолет в кобуре на поясе — остаются… Теперь он — вольная птица!..

Снял квартиру у какой-то переселившейся к внучатам старушенции, занимается своим бобидилбингом, читает уйму интересных книжек, регулярно смотрит телевизор, пьёт целительные травки, с 9.00 до 18.00 присутствует на рабочем месте или величественно шагает по «территории», старательно исполняет все начальственные указания (таким образом, чтобы у начальства в будущем как можно реже возникало желание ему что-либо указывать!), и — счастлив!..

Меня недавно осенило: может, не такой уж он и олух, если ему от своей «глупости» в итоге — хорошо, а мне от моего ума и усердия — одни шишки на голову?.. Даже завидовать ему начал потихоньку…

Однажды даже решился ему подражать, думал: «Начну филонить в работе, делать всё спустя рукава, начальство сперва развопится, но потом, привыкнув к моему новому имиджу, махнет и на меня рукою… Вот тогда-то я наконец найду время и для занятий боевыми искусствами, и для семьи, и для остального…»

Но хрен мне дали порезвиться… Полдня халтурил — сразу все разорались как нанятые. «Мне одного Барана во как хватает!» — решительно чиркал себя ладонью по горлу начальник угрозыска. И пришлось, спрятав собственную лень в карман, вновь засучивать рукава…

…Так что гляжу я теперь на жизнерадостно топающего по планете Барана с завистливым вздохом. Не пьёт и не курит человек, бесценное здоровье бережёт… Через 5-10 лет нынешнее поколение розыскников, надорвавшись на текучке буден, сопьётся, разболтается и отомрёт бесславно… И тогда он один, пожалуй, из нашей старой гвардии останется!.. Сто пудово — майора получит… а то и полковника, если повезёт… И командовать такими вот, как я, операми-трудягами будет…

…Ох, звиздец, как жизнь несправедливо устроена!..

 

РЫЖИЙ

 

Рыжих мало кто любит. Ведь они в основном — хитрые как лисички, чуть где зевнул — так и норовят тебя подставить… Ну их!..

Витька Ус — рыжий, высокий, шевелюристый парниша — перевёлся к нам в угро из вневедомственной охраны. По его версии — надоела ему рутинная механическая работа без приключений и возможности проявить свою инициативу… А по мне — так наверняка втихую натворил к о с я к о в, вот и слинял побыстрее в другую структуру, пока начальство про его художества не дозналось, и не выперло по-плохому!..

Поначалу он всем нашим приглянулся: весёлый, не унывающий, не жмот, пить умеет, труса вроде бы не празднует… В общем, свой!.

Впервые лично меня удивил он во время совместного конвоирования одного нарика-домушника, из СИЗО к нашему следователю, на допрос. По инструкции, бандитов конвоируют вдвоём, причём один из конвоиров сковывает себя с ним наручниками, — так труднее убежать, а без посторонней помощи — и вовсе невозможно!..

И вот, на двух трамваях и автобусе (бензина в дежурном «уазике» не оказалось), мы доставили клиента в райотдел. Перед самим РОВД, пока я пошёл доложиться дежурному, Витька начал снимать наручники с себя и конвоируемого. Именно в такой последовательности это и полагается делать: вначале расстёгиваешь металлический браслет на себе, затем — снимаешь его с преступника. Если делать наоборот, то есть начать с конвоируемого, то пока будешь потом снимать наручники с собственного запястья, он на считанные секунды останется без присмотра, что чревато осложнениями… Преступник может внезапно напасть на конвоира, или же, напротив, резко броситься от него наутёк. В той же конкретной ситуации он вполне мог вбежать в здание райотдела, стремглав промчаться по нему, выбежать из задней двери и скрыться в ближайших переулках… Никто в РОВД бросаться на перехват не стал бы. Бежит по райотделу человек?.. Ну и пусть бежит… Существующими законами нашим гражданам быстро перемещаться по милицейским учреждениям не возбраняется!..

Хорошо, что нарик попался смирный, да и обессилил маленько от сидения в СИЗО, вот и не додумался дать ходу… Но — мог же!.. А смысл служебных инструкций в том и состоит, чтобы никаких потенциальных возможностей бандитам не давать!..

И когда мы, сдав клиента дежурному, остались наедине, я в резкой форме высказал Витьке недовольство его разгильдяйством. Вначале Ус меня вообще не понял: о чём базар, если ничего не произошло?.. Потом — обиделся: «За мальца меня считаешь?!. Да я!.. да меня!.. да попробовал бы он от меня укрыться — догнал бы, и на молекулы разметал!..»

Рассердился я, но тон повышать не стал, объяснил спокойно, что его заверения всем — до лампочки. Догнал бы он начавшего убегать бандита, или не догнал… Его задача — не дать возможность бандиту начать бег!.. А для этого — делать положенное по инструкции, не задумываясь, и — предварительно отшлифовав, отрепетировав все действия… Иначе — быть беде!..

…Вы думаете, он что-нибудь понял?!. Ха!.. И не потому не понял, что — дебил, а просто многие вещи до него как-то не доходили, вот и всё… Во всём остальном же он вёл себя вполне нормально…

И начало после наше рыжее чудище чуть ли не ежедневно дивить отдел несусветкой…

До этого образцом тупости у нас считался Баран, что ни сделает — всё невпопад… Но тот хоть делал что-то!.. Допустим, послав его на место преступления, опросить всех потенциальных свидетелей, ты хоть уверен, что он именно свидетелей опрашивает, а не сидит в кафешку за углом, или во дворовой беседке со случайными знакомыми в домино постукивает…

Витька же в подобной ситуации мог пойти куда угодно, и делать что попало, а потом — давать такие дикие объяснения, что — волосы дыбом!..

Вот пример. Бомбанули хату мелкого предпринимателя. Следственно-оперативная группа к нему на адрес уж выезжала, и минимум необходимого в подобных случаях сделала. Лишь не успели опросить соседей пострадавшего. Назавтра утром я поручил Витьке сходить на адрес, и разузнать по квартирам, кто чего видел или знает…

«Есть!» — браво ответил наш супер — опер, взял папочку с материалом и утопал. Увидел я его лишь поздним вечером, когда он заскочил в свой кабинетик, забрать из сейфа домой что-то из личных вещей.

Спросил: «Ходил к Ивановскому?..» Он минуту пялился на меня, явно вспомная, о ком базар, потом — беззаботно машет рукою: «А-а-а!.. Нет, не ходил. Завтра пойду!..»

Я насторожился: «А почему не ходил?..» Рыжий объясняющее тыкнул мне под нос ногу в ботинке: «Туфля «захромала», пришлось навернуть к сапожнику, чтоб подошву подклеил. Пока то, сё… Короче, не успел!..»

Я моргнул растерянно!.. Начал узнавать, отчего ремонт подошвы занял у моего товарища целый день, тогда как всей работы — разок клеем мазнуть… Оказывается, ремонт действительно занял лишь 20 минут, но ещё три часа отняла дорога к сапожнику и обратно, ибо ремонтировал обувь Витёк почему-то не в одной из множества мастерских, разбросанных по нашей «территории», а на противоположном конце города… Отчего там?.. «У меня там — мастер знакомый, сделал бесплатно…»

Кричать на Уса, спорить с ним, доказывать, что нельзя три часа трястись в общественном транспорте ради ремонта обуви, в то время, когда требуется исполнять срочное поручение руководства — бесполезно. Хоть сутки прокричи без перерыва — ни хрена не докажешь!.. Поэтому очень спокойно и доброжелательно прошу: «Хоть завтра сходи к Ивановскому…»

Он радостно кивает: «Схожу, не вопрос…» Не вопрос, разумеется.

Но только и назавтра он никуда не идёт. Причина проста: «Понос!» Типа: что-то съел плохое, теперь боится покидать здание РОВД, и держится поближе к нужнику!.. Блин, начальство уж возмущается не должным оформлением материала по краже, т е р п и л а суетится, грозясь пожаловаться на бездействие ментуры… Самое главное: попусту проходит время, и остывают те горячие следы, по которым только зачастую кражи и раскрываются, а опер Ус не исполняет порученного потому, что не хочет оторвать зад от параши, и этом даже никого не ставит в известность о том, что выполнить задание не может, и его следует перепоручить другому…

Не сдержавшись, наорал на него. Он обиженно пожал плечами, пообещал сбегать на адрес немедленно. И действительно, через полчасика с деловым видом вышел из кабинетика… Но буквально через пять минут — вернулся, довольной: «Только что на лестнице — споткнулся, упал, ушиб руку… Не смогу пойти!..»

На руке у него и впрямь — свежая царапина. При большом желании — можно вообразить, как эта ранка, постепенно воспаляясь, приведёт к заражению крови и, возможно, даже ампутации руки, но почему эта царапинка именно в данный момент мешает сходить на адрес за три квартала от райотдела — понять невозможно!..

…Это я ещё цветочки рассказываю… Он и покруче закладывал!

Однажды к с и в у терял, два раза — наручники (они у каждого из нас — номерные, выдаются в качестве спецсредства под роспись в ведомости, потерять их — это ж почти как табельное оружие утратить!), а как-то такое учудил…

Всякие не очень важные бумажки Витя терял неоднократно. Скажем — те же заявления граждан о совершённых преступлениях, причем не те, которые не зарегистрированы (их потерять — беда небольшая, по ним всё равно никто ничего делать и не собирается!), а как раз те, которые уж зарегистрированы в нашей канцелярии, каждому из них присвоен номер, и за проведение мероприятий по ним установлен строгий спрос, — как же ТАКОЕ можно утерять?!. Но всё-таки и то — лишь полбеды…

Однако в этот раз мы с Усом выезжали на опрос свидетелей по мокрухе (вечером в подъезде женщину изнасиловали и задушили), — надо было с парой человечков встретиться, которые вроде бы что-то видели… Нашли их, погутарили, потом мне понадобилось срочно в горУВД, я и говорю Усу: «Отвезёшь ОРД в райотдел и в сейф запрёшь, понял?..» Он исполнительно моргает, дескать: чего тут понимать?.. сделаю всё в лучшем виде!.. «Эх, как бы не напутал он чего-нибудь…» — подумалось чего-то мне. И как в воду смотрел…

(Кстати, для незнающих расскажу, что такое ОРД. По любому зарегистрированному преступлению следователь возбуждает и ведёт уголовное дело, куда входят всевозможные документы: постановление о возбуждении уголовного дела, протоколы допросов, акты экспертиз, характеристики на фигурантов дела, да мало ли что ещё… Параллельно этому осуществляющие оперативное сопровождение данного уголовного дела сотрудники угрозыска ведут так называемое «оперативно-розыскное дело» (ОРД), куда входят копии всех документов из уголовного дела, находящегося у следователя, а плюс к этому — ещё и некоторые секретные бумаженции, в числе которых — задания секретным сотрудникам по поиску и изобличению совершивших данное преступление лиц, и отчёты сексотов о выполнении ими этих заданий. В принципе, ничего такого уж засекреченного в ОРД нет, но для зачитывания вслух на общих собраниях они явно не предназначены. И понятно, что за утрату ОРД, либо за допуск к ОРД посторонних лиц выпереть опера из органов могут аж бегом!..)

Так вот, отдал я ОРД по данной мокрухе Витьке, и на какое-то время забыл о нём, в полнейшей убеждённости, что оно ждёт — не дождётся меня в сейфе.

Когда это, значит, дня через два-три звонит на моём столе телефон, из снятой трубки слышу приятный женский голос: «Мне — старшего лейтенанта такого-то!» По счастливому стечению обстоятельств, старлеем таким-то именно я и являюсь. «Вы не могли бы подъехать к нам в нотариальную контору на Каштановой улице?..» Причины не называются, но по голосу чувствую — что-то важное… «Гм… Хорошо, сейчас буду…»

Потопал из РОВД на Каштановую, нашёл «нотариалку», в одной из комнат меня уж заждалась звонившая мне дама-нотариус, Лилия Максимовна. Я представился по всей форме. Цепко ощупав меня глазами, она попросила предъявить служебное удостоверение. Я показал. И тогда рассказала она мне такое, от чего душа моя похолодела, а сердце чуть не оборвалось, и не ухнуло в пятки…

Оказывается, пару дней назад заходил к ним по делам какой-то парень, и, уходя, случайно забыл на столе в кабинете Лилии Максимовны папочку. Вначале она не обратила на неё внимание, думала — пустяшные бумажки, за которыми забывший их парень вскоре придёт. Но поскольку владелец так и не объявлялся, нотариус решила сегодня утром заглянуть в папочку.

А там — секретный документ, оперативно-розыскное дело!.. Муж у Лилии Максимовны несколько лет отработал в областном уголовном розыске, и что такое ОРД — она знала. Понимала, что п р о с т о т а к оставить в учреждении секретный документ невозможно, это — должностное преступление!..

Со спокойной душою она могла снести папочку в прокуратуру (меня как ответственного за данное ОРД выгнали бы с работы в тот же день!), но из солидарности с коллегами супруга, Лилия Максимовна решила вначале связаться с оперуполномоченным, упоминавшимся в бумажках, и хорошо, что я оказался на месте, и она смогла до меня дозвониться!..

Ещё не в силах поверить услышанному (забыть ОРД в нотариальной конторе?.. невероятно!..), я спросил приметы парня, оставившего папочку. Нотариус добросовестно припомнила: «Рыженький такой… верзила… длинные волосы… Голос хрипловатый…» Да, это был Витька Ус!..

Искренно поблагодарив за возврат папки, побежал в райотдел. Нашёл Уса, с ходу начал кричать на него. Но он, услышав, о чём речь, лишь добродушно обрадовался: «А, таки нашлось ОРД?.. А то, представляешь, никак не припомню, куда ж я папку засунул… Хотел тебе уж о пропаже докладывать!..»

Ох, балалайка всем в рот!.. Ну никаких нервов на него не хватает… Разве что волосы на своей голове я не рвал, когда вкратце своё мнение о нём докладывал!.. Но Витёк слушал спокойно, со снисходительной улыбочкой. Мол: «Да ладно, чего шуметь из-за какой-то маленькой промашки… Кто из нас не ошибается?..»

Кстати, кто и за что бы Уса не ругал — он никогда не злобился в ответ, признавал всё и перед всеми, беззлобный — сто пудово!.. Потом, покаявшись и извинившись, уходил, и — творил то же самое, а иногда и похлеще… Ибо нет такого шедевра, со знаком плюс или минус, который нельзя перещеголять или перекрыть… Нет пределов совершенству, если есть талант и желание!.. Ну, насчёт желания сознательно делать гадости товарищам я сомневаюсь, (с чего бы это?.. нет мотива, да и характер — не тот), но что талант создавать на ровном месте трудности для себя и окружающих он имел уникальнейший — в этом я не сомневаюсь ни секунды!..

…Вот ещё одна из самых врезавшихся в память его «чудинок»…

Как-то включили его в состав группы для налёта на притон. Руководил группой наш старший опер, и, кроме Вити, в неё входили ещё два сержанта из патрульно-постовой службы на «уазике».

И вот, значит, приехали они на адрес, к накролыжнику Боре — Мельнице (от фамилии Мельниченко), вломились к нему в хату (он жил в частном секторе, так что это была именно х а т а), устроили шмон, обнаружили наркоту в достаточных для возбуждения уголовного дела размерах… Старший опер сел составлять протокол об изъятии, а Витьке велел: «Иди на улицу, погуляй!»

(Для понятности поясню, что сплошь и рядом врываемся на притон мы вовсе не для того, чтобы «изъять и арестовать», а с целью противоположной: изъять, чтобы затем, угрожая владельцу оформлением уголовного дела, склонить его в секостничеству, либо же — к какой-то единовременной, но важной для угрозыска или лично для проводившего обыск опера услуге… Понятно, что такие вопросы проще решаются и обговариваются один на один, без свидетелей… Поэтому для меня, к примеру, не в диковинку, когда коллеги просят: «на пару минут выйти из комнаты», пока они о чём-то будут договариваться с подозреваемым или задержанным… Да и сам я неоднократно обращался к коллегам с тою же просьбой!..)

Вышел Витька к оставшимся на улице в машине патрулям. Покурили они вместе, ожидая, пока старшой с бандитом лясы точит. Прошло двадцать минут… прошло полчаса, а те никак не кончат!..

Тогда Ус вернулся в хату и спросил у начальника: «Можно мне по делам отлучиться?.. Всё равно я здесь не нужен…» А капитан с бандитом уж вась-вась, бутылки водки на столе стоят, и закусь в мисках, обстановочка — ещё та!.. Вот старший опер и разрешил благодушно: «Ладно, валяй!..» Исходя из того, разумеется, что на улице в машине страхуют два сержанта, которых в случае надобности всегда можно позвать на помощь. Вышел Витька из хаты, сел в «уазик», и говорит сержантам: «Начальство нас отпускает за ненадобностью… Довезёте до такой-то улицы?..»

Патрули обрадовались: «Сделаем!..» Домчали его до нужного дома (у Витьки там была исключительной важности встреча с любовницей), высадили, а сами — помчались к ближайшему пивбару, ускоренно отдыхать от тягот ментовской службы.

Между тем старший опер живо продолжал обсуждение различных оперативных вопросов, под звон стаканов и аппетитное чавканье. Вдруг дверь распахнулась, и в хату шумною толпою вломились полдесятка нарколыжников, да не с пустыми руками, а с целым мешком маковой соломки. Не ждали они присутствия здесь мента, но то б ещё ничего, а вот что и он их совсем не ждал — совсем плохо!..

Высунулся он было в окно, чтобы позвать на помощь патрулей, а тех и след простыл!.. Короче, нарисовалась живая картинка под названием: «Капитан милиции храбро вяжет вооружённую ножами и заточками банду наркомафиозников!»

Нет-нет, он их и взаправду повязал, разумеется, куда они денутся… Мигом начал орать на них как полоумный, морально задавил, вот они сразу — ручки к верху, и ножики — на пол… Самых бандитских на вид кэп связал верёвкой, остальных — выгнал в шею (когда понадобятся — найти их труда не составит), потом сбегал к соседям с телефоном, и вызвал подмогу…

В общем, всё хорошо кончилось, но это просто повезло старшому, а ведь фишка могла и по — иному лечь… Сколько угодно случаев, когда в подобных же ситуациях дрогнувшего или чуток замешкавшегося с реакцией мента — избивали, резали, калечили, убивали даже…

Разумеется, потом разбирали полёты у начальника угрозыска, на Витьку рявкали хором в несколько лужённых глоток. Ругань он выслушивал невозмутимо, вполуха, всем своим видом показывая: «Ничего ж не случилось… Чего кипятиться?!.»

Ох, как же он подкупал всех своей жизнерадостностью!.. Что ни происходило — близко к сердцу ничего не принимал…

…И постепенно осел Витёк в ментовском балласте. То есть на серьёзные операции брать его зареклись раз и навсегда, и использовали лишь в рутинных делах — отбыть сутки на дежурстве, уладить конфликт двух соседок, ещё какую-нибудь маловажную дырку им заткнуть…

Ус маловажностью поручаемого ему нисколько не обижался, — главой МВД стать он не стремился, а с бытовой точки зрения — чем меньше твоя ответственность, тем даже и лучше, ну её… При нашей мизерной зарплате ещё и нервишки палить?!.

…И украшать бы Усу собою коллектив угро до сего дня, кабы не один его маленький недостаток (все остальные были немаленькими)… Пил он — без меры, а напившись — буянил и откидывал фортеля…

То в полночь у себя дома швырнул в окно форменный китель с к с и в о й в кармане, и хорошо, что дворничиха рано утром подобрала и вернула, а если бы — нет?.. То с нетрезвых же глаз устроил дебош в одной из кафешек, и ладно хоть — догадался сделать это в родном районе, благодаря чему только и не забрал его в вытрезвитель приехавший по вызову кафешников наряд — «своих не берём!» То в коридоре РОВД, наконец, наткнувшись на забредшего к нам важного фига из городской прокуратуры, наговорил ему грубостей… Мы, менты, все в душе недолюбливаем прокурорских (как и они — нас), но орать в лицо прокурорскому чину: «Вали на хрен, вонючая морковка!..» — это уж всё-таки чересчур…

В общем, поняло начальство, что Витька становится огнеопасным, и предложило ему уйти «по собственному»… Дескать, «если б хоть не пил — ещё можно тебя терпеть, а так…»

…Органы правопорядка Ус покинул с высоко поднятой головой, ни о чём не жалея, и ни в чём не каясь, как и подобает отличному парню, верному товарищу, классному кенту (примерно такую письменную характеристику ему дали на прощание — на радостях, что он уходит!).

Устроился он на работу к знакомому бизнесмену, телохранителем. Через пару месяцев специально навёл справки: как-то сразу дела у того бизнесмена пошли хреново…

Одна машина у него разбилась (угадайте с трёх раз, кто сидел за рулём!), вторая — сгорела, третью — угнали… Парочка принадлежащих ему фирм — разорилась со страшным грохотом, напоследок от него ушла жена, прихватив драгоценности и пакет ценных акций… Никто не утверждает, что причиной этой грандиозной полосы невезухи стал новый охранник, но факт налицо: все неприятности у деловара начались в тот день и час, когда он взял к себе Витьку…

Больше я об Усе ничего не слышал.

…Перечитав написанное, увидел, что немножко сгустил краски. В описании героев взял только то плохое, смешное, низкое, что у каждого из них есть. А ведь было и немало светлого, без чего портрет — неполон и карикатурен.

Взять того же Барана. По части исполнительности — пример для многих. Куда пошлёшь — туда и идёт, и что-то даже делает, пусть и — совсем не то, чего от него ждут. Но всё-таки — именно исполняет свои непосредственные обязанности, а не водку жрёт, и не баб щупает на адресе или в кабинете…

А весельчак-Кириллов — большой дока по части проницательности. Он же не каждого с улыбочкой поколачивал, упаси Боже, иначе давно бы напоролся на громкий скандал и «сгорел» синим пламенем…

Нет, он вначале пообщается с «клиентом», поговорит с ним, прощупает его естество, психологию почувствует, определит для себя, криминальный это тип, или так, случайно оказавшийся в поле зрения органов обыватель… Способен ли он на инкриминируемое ему деяние, и есть ли у него способные его отмазать и прикрыть связи, либо же он гол и беспомощен перед жёстко насевшим на него угрозыском… Короче — стоит ли с ним работать, или наоборот, «клиент» явно — «не наш», и потому лучше расстаться с ним как можно скорее, а «левое» преступление — навесить на кого-нибудь другого…

Ни разу не ошибся в этих тонкостях Санька, всегда был точен в оценке людей. Не было такого, чтобы в подобной ситуации подвёл он «контору», и себя самого под удар подставил.

Или взять Уса. Пусть лох он ещё тот, но товарищ (в меру своих умственных способностей) — верный, в помощи никому не откажет, и как раз из той породы милиционеров, которые (читай газеты!), проходя зимой мимо реки и заметив тонущего в проруби ребятёнка, обязательно бросятся в воду, не сбросив с себя шинель, ботинки и кобуру с ремнём, и пойдут ко дну даже раньше, чем так и не спасённый ими ребёнок…

Ну то есть в декабрьскую речку Витя ни разу так не кидался, ума всё ж хватило, но множество подобных этому случаев с ним приключалось…

Как-то с утра должны были двинуться большой группой на задержание опасного урки, Тимохи Лукьяненко по кличке «Титя». Данных о наличии у него огнестрелки не было, поэтому вызывать в подмогу ОМОН (как практикуется в сложных случаях) показалось за падло. Но на всякий случай брать Титю решили числом не менее десяти. Намеченных к операции оперов предупредили, чтоб к 7 утра все были в райотделе как штык. Среди предупреждённых оказался и Ус, который в чём-чём, а в трусоватости замечаем не был, и для силовых задержаний годился вполне.

Настало утро. Все пришли к назначенному времени, только Уса — не было!.. Подождали с полчасика, потом плюнули и пошли брать Тимоху. Окружипи хату, где он по оперативным данным обитал… Подкрались поближе с разных сторон, затаив дыхание и крепко стискивая с т в о л ы, а затем, по команде руководившего операцией старшего опера — ворвались через окна и двери на адрес, готовые к яростной поножовщине и свирепому сопротивлению загнанного в глухой угол волчары…

Так бы и случилось, не окажись Тимоха — в стельку. А так — ворвавшаяся в помещение орда застала его мирно похрапывающим на продавленном диване. Несмотря на все усилия, растолкать его так и не удалось. Ухватив за руки и ноги, выволокли на улицу, бросили в «уазик» и, храпящего, свезли в РОВД…

Когда операция закончилась, и накалившиеся ожиданием так и не состоявшейся схватки страсти немножечко остыли — вспомнили о Витьке: «А, сволочь, небось — испугался и не пришёл!.. Дезертир!..»

Но зря мы грешили на своего товарища, что и выяснилось, когда он наконец-то заявился в райотдел — в начале двенадцатого… Да-да, с опозданием на три часа!.. И в каком виде?!. Исцарапан, под левым глазом фингал, хромает… Такое впечатление, что это он брал Тимоху в одиночку и голыми руками, а не мы — толпой и вооружённые…

Оказалось, что рано утром, честь по чести, он вышел из квартиры, чтобы придти на место сбора опергруппы. И тут какая-то баба выбежала из подъезда соседнего дома, вся в слезах, и кинулась к нему, по случаю опасного задания надевшему форму: «Товарищ милиционер, помогите!.. Муж избил, грозится убить совсем, сейчас на кухне топор ищет… Если не спасёте — убьёт обязательно!..»

Что сделал бы в этой ситуации умудрённый мент? Посоветовал бы бабёхе позвонить по 0–2, и двинул дальше, к заждавшимся товарищам… Потому как если в семейные дебоши на не подведомственной «территории» влезать — дерьма наберёшься по уши… Правых в подобных тёрках не сыщешь, и концов не найдёшь, в лучшем случае — наслушаешься бабье-мужних воплей, в худшем — и по шеям надают…

Но если мент менее опытен и более отзывчив на просьбы о помощи, то хотя бы позвонил Ус в райотдел, предупредив, что задерживается, и одновременно вызывая подмогу… Нет, даже в голову такое не пришло!.. «Да я сейчас тому гондону надаю по ушам!..»

Двинул с дамочкой в подъезд… На кухне его действительно встретил ейный сожитель с вот такенным топором в руках!.. Витька тыкнул ему в гляделки к с и в о й, но тот с пьяну принял её за мишень, размахался топориком… Они там немножко повозились, бегая друг за дружкой по квартире, и Витька всё-таки одолел супостата, повалив на пол и надев на него наручники. Но тут сзади на него неожиданно налетела та самая вызвавшая его на подмогу бабёнка, и как следует отделала шваброй, вопя: «Не смейте бить моего Коленьку!..»

В общем — цирк, да и только… И оно ему надо было — в такое «гэ» влезать? А всё — почему?.. Добрый слишком, вот что…

Так что даже и Уса злым словом никто у нас в уголовке не поминает. Да, начудил товарищ за время пребывания в наших рядах малёхо, но — не из подлости, не по чёрному умыслу… И если чего и вспоминают про Витьку — так только какой-нибудь случай поанекдотичней.

Ну и иногда, случись у одного из нас промашка пообидней, кто-либо из товарищей или начальников досадливо вздохнёт: «Ты уж как Витька Ус, честное слово…» В ответ на что проштрафившийся стыдливо румянится, и покаянно разводит руками…

 

ЗВЕРЬ»

 

Преступности — вне национальностей. Опера — такие же люди, как и все остальные, но если копнуть глубже каких-то привычных с детства бытовых предрассудков и предпочтений, то для нас все бандиты одной национальности — бандитской!..

И если я допрашиваю какого-нибудь нацмена, — того же еврея, например, — то никогда не скажу: «А, еврейская морда!» Ну то есть как… Если надо прицепиться к допрашиваемому, «завести» его, вывести из душевного равновесия и подтолкнуть к каким-нибудь неосторожным и неразумным, но очень нужным мне поступкам, то сойдёт и «морда», но чаще всего цель моя противоположна — расположить к себе собеседника, убедить его в своей доброжелательности, и в том, что решиться на чистосердечные показания, сознавшись в содеянном, ему выгодно и полезно…

Чтобы «расколоть» допрашиваемого, выгодней всего вначале расположить его к себе, и не ваши с ним различия (в том числе — и национальные), а наоборот, ваши сходства и параллели должны подчёркиваться и выпячиваться!.. Типа: «Мы ж с тобою оба — славяне, братэлла!», или: «А ты ведь куришь те же сигареты, что и я, дружище…», или: «Так у тебя, земеля, оказывается, тёща тоже — враг народа?!.», и так далее…

Иногда и оскорблять приходится «клиента», не без этого, но опять-таки — соблюдая меру, при нарушении которой ты навеки делаешь его своим личным врагом. Ни хрена тебе тогда из него не вытянуть, и ничего он не скажет. Может — и не отомстит впоследствии (наш народец по натуре — трусоват!), но и хорошего ради тебя не сделает, а это ведь совершенно не в твоих интересах…

И как раз национальность — самое чувствительное место, ушибы которого заживают долго, а помнятся — ещё дольше… Если какой-нибудь ханурик пьёт по-чёрному, ш и р я е т с я или родную маму обокрал, и ты назовёшь его алкоголиком, наркоманом или вором, то им самим это воспринимается нормально, — «заслужил», «да, я именно таков и есть, хоть слышать это и неприятно…»

Но каково же услышать в свой адрес, скажем: «вонючий еврей»?!. Человек не виноват в том, что родился именно с этой национальностью, а не с какой-либо другой, и — обязательно за свою национальность обидится. А когда «клиент» обижен — работать с ним практически невозможно.

Не говоря уж о том, что тут и фактически тут — большая неправда. Подумаешь: еврей!.. Ну и что?!. Я видел кучу людей еврейской национальности, которые лично мне нравилась, и любому из них я со спокойной душою пожал бы руку!.. Еврей — так еврей, татарин — так татарин, чеченец — так… Гм… Или вот грузины, например — тоже достойный народ. Хотя некоторые его представители, попав в наши города и веси, ведут себя не так чтобы и очень, потому в последнее время и относятся к ним ещё похлеще, чем к пресловутым семитам…

«Лица кавказкой национальности», «звери», «чёрные» — это всё о них. На любой из рынком нашего города загляни одно «зверьё» в торговых рядах «чернеет»… Разогнали наших торговцев-славян, захватили лучшие местечки, и нынче гребут деньгу лопатой, наживаясь на опять-таки нашем брате-славянине… А попробуешь их прижать — так фиг с маслом, начальство начинает ощутимо придерживать за фалды, а всё почему?.. Потому что «схвачено» у них наверху, кого надо — они подмазали… Оттого и чувствуешь себя зачастую в собственном доме — никому не нужным гостем!..

…К чему я клоню-то?.. Да к тому, что хоть розыскники в общем-то — интернациональны, но к некоторым нациям у нас… не то, чтобы предубеждение, упаси Боже, а… Короче, не очень любим мы их, ясно?! Тут как и в отношениях между отдельными людьми: ко всем стараешься относиться одинаково доброжелательно, но всё равно кому-то желаешь добра больше, а кому-то — и чуточку меньше…

Теперь представьте положение нашего коллеги, работающего плечо к плечу со всеми, знающего общее отношение к «черножопым», и при этом — по паспорту, по внешности, по воспитанию и чертам характера — являющегося «лицом кавказкой национальности»!.. Ещё со времён СССР, в детстве, осел он в наших краях, прижился, вырос, обзавёлся семьёй и друзьями, стал сотрудником угрозыска… И вот теперь ощущения у него — двоякие. С одной стороны, он один из нас — верный, надёжный и уважаемый (более-менее) товарищ, с другой — представитель той самой нации, которую все глухо недолюбливают, постоянно высмеивают в разговорах, и при первой же возможности стараются сделать ей какую-нибудь бяку… Хотели б оказаться на его месте?..

…Старший лейтенант Ираклий Андрашидзе родился в Тбилиси 30 лет назад, в семье военного, и с тех пор (так получилось) в родном городе не бывал. Жгучими глазами, горбатым носом и темпераментом — типичный южанин, но при этом — совершенно обрусевший по языку и культуре. По штату — опер-«линейщик», специализирующийся по квартирным кражам.

Как работник — вполне на высоте. По своим делам всё знал и умел в доскональности, умел находить общий язык с людьми, и в бумажках у него был полный порядок, что зачастую более важно, чем полный ажур в делах… Ответственность из него так и пёрла потоком.

Скажем, заболел он элементарной простудой, или ещё каким-нибудь гриппом… Казалось бы — сиди дома и наслаждайся покоем! Но нет — чуть ли не каждый день звонит на «линию», интересуется, что новенького произошло, каких результатов достигли по всем прежним делам, и не нужен ли он срочно на рабочем месте… Чудил, одним словом!..

Всё хорошо в меру, в том числе и служебное усердие. От излишнего трудолюбия — лишь шаг к тому, чтобы всячески пресмыкаться и выслуживаться перед начальством, а то и втихую «стучать» во внутреннюю безопасность на маленькие грешки сослуживцев…

И как ни старался Ираклий выглядеть своим в доску парнем, но не нравился он коллективу, вот и всё…

Попробую разобраться в причинах.

Первое — грузин!.. Полчаса назад на городском рынке квасил розыскник физию какому-нибудь уличённому в мелких правонарушениях типчику с таким же носярой, и вот пожалуйста: возвращается в свой кабинет, и видит за столом напротив — тот же нос, такой же овал лица, да ещё и слышит тот же акцент… Неприятно!..

У нас в отделе есть ещё один нацмен, лейтенант-армянин по имени Эдик. Так тот хоть и нашенский до печёнок, но своей национальности не забывает, помнит постоянно, кто он и чьих кровей, и очень обижается, когда другие об этом ненароком забывают…

Но начальство у нас ведь — не из шибко деликатных. Оно ему надо — помнить, что Эдуард Амбарцумян родом из солнечной Армении… Начальникам работу подавай, а не детальный состав своих кровей… И вот представьте картинку: идёт очередное совещание, и начальник угрозыска привычно чешет языком, типа «Проклятое з в е р ь ё вконец оборзело, ведёт себя привольно, как у себя дома, в аулах-саклях! Надо побольше хватать этих ч е р н о з а д ы х, волокти в райотдел и полировать до посинения!»

(Объясню ситуацию: «кавказцы» экономят, подмазывая ментовское руководство лишь на уровне горУВД и выше, так что, не получившие мзды наши начальнички районного уровня их терпеть не могут точно так же, как и рядовые!)

Тут же сидит наш бедненький армянинчик, и — алеет от стыдобищи… Причём не то чтоб ему за грубияна — начальника стыдно, ни Боже мой, — он видит и ценит по достоинству тот факт, что своего подчинённого майор в упор «кавказцем» не считает… Но и не своей же нации ему конфузиться!.. А — вынуждают ведь… И чует он себя — полным идиотом!.. Мы это видим, и в глубине души — сочувствуем ему. Живи мы сейчас в Ереване, и работай в тамошней милиции — наверняка оказались бы в таком же положении!..

Так вот, Ираклий на подобных совещаниях — как рыба в воде. И не только ничего не стыдится, но ещё и поддерживает репликами начальника, вроде того, что: «Правильно, давно пора кончать с засильем ж о п н и к о в, а то совсем уж житья от них нет!..»

И анекдотик рассказать «про грузин, армян и русских» — это он завсегда пожалуйста, сам же первый и хохочет над ним…

Он словно бы задался целью каждодневно доказывать окружающим, что никакое он не «лицо к/н», а самый что ни на есть всамправдашний русак… Это — с таким-то носярой!..

А второе, что активно не нравится нам в Ираклии — слишком длинный язык. То есть в служебных делах он как раз немногословен, и говорит всегда по существу, но во всём прочем, не-служебном — балаболка!.. Строит из себя нечто капитальное, влиятельное… Кичится какими-то совершенно невероятными связями, и намекает, что у него — ТАКИЕ друзья, и ТАКАЯ перспектива!.. Но чего ж он с такими друзьями и перспективами засел безвылазно в рядовом РОВД?!.

Любил Ираклий показать, какой он опытный, всё на свете знает, и всё ловко у него получается, — причём даже там, где ни хрена не знал, и ни черта у него не выходило…

Допустим, говорит: «Поедем туда-то, я всё сделаю, ты будешь только присутствовать!» Едем. Ничего он не делает, если ты ему не поможешь — уезжаете, несолоно хлебавши, он же на обратной дороге ещё и бодрится: «Ничего, в этот раз случайно обломилось, а в следующий — будет ништяк!» Но и в следующий раз обламывается, и во все последующие… Однако ему — хоть бы хны!.. «Я в полном порядке!», «У меня всё схвачено!», «Сейчас мы такое сотворим!»

Конкретный пример… Заехали с ним как-то по делам на другой конец города, дело сделали, проголодались, а в карманах — ни шиша… Он и говорит: «Пошли на здешний рынок, там у меня хороший знакомый, земляк из Кутаиси, мясом торгует! Подойдём к нему и угостимся, без проблем!» И, главное, так уверенно говорит, словно приглашает на халяву отобедать в ресторан, где шеф-поваром работает его родной дядя… Ладно, двинули на рынок.

Нашёл он среди торговых рядов прилавок, где торговал говядиной и бараниной его землячок (чернявый, носастый, глазастый — словно его родной брат-единоутробник), подвёл меня к нему, и… начал натурально наезжать на кутаисца: «Ты чего здесь торгуешь, а?!. У тебя разрешение есть, да?!. Покажи мне его, а?!. Э-э-э, что за бумажку ты мне подсунул… Тут же печать смазана, и подпись не та…», и всё в таком же духе.

Торговец печально смотрит и что-то мекает в ответ, а я стою рядом, как оплёванный… Во-первых, так с земляками (тем более — с хорошими знакомыми!) нормальные люди не разговаривают. А во-вторых, если уж ты подошёл к человеку, который угощать тебя не д о л ж е н, но в принципе — м о ж е т, то хотя бы найди с ним общий язык, нащупай какие-то подходы…

Представься вежливо, поговори культурно, расспроси о делах, пообещай какую-нибудь помощь (и не забудь впоследствии исполнить хотя бы часть своих замечаний!), а уж потом, где-нибудь на 21-й минуте дружеской беседы, закинь удочку и насчёт угощения, мол: «Время обеденное, — не угостите ли, хозяин?..» Вот как разумный человек разговаривает с разумными людьми, а наезжать внагляк, требовать: «Накорми и напои нас!», — это любой осёл может… Но толку-то?!.

«Короче, мяса дай нам, но только — хорошего!.. А подсунешь галимого — будет тебе полный звиздец!» — тем временем, без малейшей паузы и подготовки, перешёл от дебюта к эндшпилю мой коллега. Торговец гляделки выпучил, не врубившись: с каких это делов он должен угощать?!.

Но нас было двое, а он — один. В наших карманах лежали грозные к с и в ы, а у него — лишь кошелёк с выручкой за день… Мы могли, при желании, сделать ему кучу гадостей (прицепиться к чему-либо, например, и штрафануть на круглую сумму), он же нам ничего в ответ сделать не мог…

Вот поэтому, досадливо вздохнув и отыскав среди валяющихся на прилавке мясных кусков тот, что смотрелся противнее, он молча сунул его нам. Придираться к качеству презента Ираклий благоразумно не стал (понимал, что взъярённый земляк мог послать подальше, и не хотел конфузиться в моём присутствии), цепко схватил мясо, и, довольно лыбясь, потащил меня на другой конец базара, к «знакомому шашлышнику». Тоже — черноглазому и носастому, между прочим…

Опять началась та же фигня: крики, угрозы, «да у тебя лицензия на торговлю просрочена!», «да я тебя на каторге за такие художества сгною!» сразу за этим внезапно следовало: «Поджарь нам это мясо, живо! А не то я из тебя самого шашлык сделаю…»

Тому — и деться некуда. Взял огромную сковородку, сердито швырнул на него наш несвежий кус, пошёл жарить. Усадив меня за столик под навесом («Подожди, я сейчас!»), Ираклий убежал куда-то. Сильно подозреваю — решил отсидеться в сторонке и посмотреть, не учинит ли шашлычник скандал…

Я одиноко торчал за столиком, чуя на себе презрительный взгляд жарящего гнилое мясо на прогорклом сале шашлычника, и понимая, каким же полнейшим чмо смотрюсь сейчас!..

Самым правильным было встать и уйти… Но это значило проявить слабость, показать неуверенность в себе перед каким-то базарным з в е р е м, да и в животе урчало, между прочим… Вот почему я оставался на месте, уткнув угрюмые глаза в пол перед собою…

Когда мясо было готово — подоспел и Ираклий. Вдвоём мы с трудом сжевали противное, жёсткое, пережаренное и недосоленное жаркое… Перед уходом Ираклий на прощание матюкнул приготовившего ему угощение «знакомого» за то и сё, пятое и десятое…

«Ну, как я тебя накормил:?!.» — победно поинтересовался мой коллега, когда мы отошли подальше. «Ничего себе, «накормил»!.. Скажи лучше: опозорил!» — хотелось сказать мне, но — промолчал, буркнув под нос что-то невнятное. А у Ираклия хватило ещё совести после возвращения в РОВД — рассказывать всем встречным-поперечным, как знатно угощали нас его многочисленные друзья на рынке в соседнем районе… Ох, гад чернозадый!..

Кто со стороны судит — легко сделает вывод, что не любит Ираклий ни свою национальность, ни свой народ… Вечно у него проскальзывают полупрезрительные нотки: «…эти чёртовы грузины…»

Но присмотревшись к нему, вдумавшись в отдельные его слова и поступки — понимаешь, что таки нет, любит свою грузинскую сущность Ираклий, но — скрывает это, боится, что — не поймут, начнут издеваться… А чего скрывать?.. По-моему, своим родным гордиться надо!.. А не получается делать это на чужбине — вали на свою Родину, и гордись своим родным там!..

 

СВЯТОЙ

 

Напоследок вспомнился ещё один… Плотного телосложения, глаза навыкате, говорит певуче — словно бисер мечет…

Молодой парень, после школы не захотел идти в армию, двинуть в вуз — знаний не хватало, вот и поступил в духовную семинарию. «Не убий», «возлюби ближнего своего», «подставь другую щёку», и всё такое… Главное, что семинаристов в армию не забирают!.. Толстые книжки читал, отрастил священническую бородку, улыбался светло и ясно, вёл долгие и задушевные беседы о житии святых… Ну вылито — сам Святой!..

Потом надоумили его, как от воинской службы откосить по состоянию здоровья, он и откосил, получив «волчий билет», вчистую… Сразу бросил семинарию, сбрил бородку, некоторое время прошатался дуриком по всяким молодёжным тусовкам, даже на заводе поишачил, ну и — двинул опером в угро.

Чего-то померещилось ему, что здесь — интересно, и люди каждодневно будут благодарить: «Спасибо, сынок, за обезвреженных наших обидчиков!» Они, возможно, так и сказали бы, но для этого бандюганов ещё обезвредить надо, а они ж, собаки, разбегаются в разные стороны, прячутся по-всякому, и никак не хотят ловиться…

Разгневался наш молодчик на неправильно ведущий себя преступный элемент и стал этот самый элемент при первой же возможности — слегка поколачивать… Сперва было это — как суровая необходимость, но потом, войдя во вкус, вдруг почуял в себе наш герой настоящее призвание к «силовым методам воздействия» на не желающих жить праведно современников… Я б даже так сказал: считал для себя он день пропащим, если не удавалось к бандитским харям несколько раз кулаком приложиться…

А ведь мы, опера, хоть и понуждаемы к подобным средствам воздействия на «клиентуру» логикой всевозможных обстоятельств, но в глубине души доблестью это никто не считает. Все про себя знают, что это — плохо… И лишь он почему-то счёл, что это — хорошо!..

Впрочем, вскорости ему работа в угрозыске показалась пресноватой, «Перейду-ка я в ОМОН!» И — перешёл. Известно, что там главным образом только силу ребята и используют, мозги же задействуются крайне редко.

Скажем, у них там правило: каждый пришедший в ОМОН «с улицы», то есть не из какой-либо параллельной системы, обязан «пройти Колизей». Перед ним на плацу выстраивается весь взвод, и он обязан не менее минуты драться с каждым из них. Проверяются владение приёмами рукопашного боя, физическая выносливость, сила характера… Дерутся в полную, без поддавона, общим итогом 30-минутной непрерывной драки зачастую стают синяки и примочки, и не раз бывало, что даже кости ломались… Весь взвод — хлопцы нехилые, попробуй-ка с каждым — насмерть!..

Нам же, операм угрозыска, эти дешёвые понты — не в пример. У них главное — натиск, а у нас — хитрость, изворотливость и умение работать с людьми. Так что каждому — своё… И в пику грубоватому ОМОНу мы подкинули им такую идейку: устроим соревнование в Колизее по-нашенски — кто неделю пробухает без перерыва и не загнётся, тот и победитель!.. Они и уссались…

…Так вот, Святой наш в ОМОНовскую рать влился прекрасненько. Не раз видели его в работе на улицах — бивал народ по черепушкам за милую душу!.. Оно б и ладно, мы ж и не против, нам самим часто приходится творить всякое… Но — не ему же, почти «божьему человеку», живым людям делать больно!.. Другие — ладно… Такова жизнь. Но почему — он?!.

…Нехорошо это!..

Ну вот он сам ясно и четко подтверждает (рассказом про "Барана"), что при существующей системе вполне возможно не пытать, не бить всех "подозрительных" в морду, не фальсифицировать правонарушения и так далее — ничто на это не обрекает, не вынуждает и не принуждает. Не хочешь выдавливать взятки — не выдавливай, не хочешь пытать и прессовать подозреваемых — не делай этого. Всё "непреодолимое давление системы" проявится всего лишь в насмешках и неуважении со стороны "правильных" коллег. И начальство, естественно, будет менее довольно, но в итоге вероятнее смирится (как и случилось в случае "Барана"), чем станет увольнять; тем более если таких сотрудников будет не один, а несколько.

К тому же "Баран", если верить рассказу, в целом глуповат и ленив, что само по себе понижает эффективность его работы, а если бы на его месте был кто-то активнее и сообразительнее, то проблем с "системой" у такого было бы еще меньше.

Оценка: 10asur:: 2010-05-04 22:54:34

Вы — целиком в плену своих ошибочных концепций, в угоду которых самым причудливым образом подминаете сообщаемые мною факты.

Не в порядке дискуссии с Вами, а лишь для освещенияя моей позиции изложу факты как вижу их сам.

Баран — это неэффеткивный опер с нулевой инициативой. При этом дурак он либо притворяющийся таковым хитрован — непринципиально, важно лишь констатировать: это — малополезный для дела работник. Но и такие в милиции нужны — для мебели. Таких особенно много среди начальства. Они лишь иммитируют деятельность, а вместо них беззаветно пашут рабочие лошадки угозыска. Бьют, пытают, фальсифицируют и всё такое.

Если авто не двигается с места, то оно не нарушает правила дорожного движения. Так и опер-бездельник никогда не нарушает законы. Если бы угрозыск ничего не делал абсолютно — то и законы никто бы там не нарушал. К сожалению, однако, приходится всё же кому-то и бороться с преступностью!

Вам — пять за редкостную наивность суждений. Так Вы скоро и в детство впадёте. Мне с Вами не совсем по дороге.

Владимир Куземко:: 2010-05-05 00:08:20

 

 

Часть третья

Б Ы Т

 

ЖИТИЁ ОПЕРА

 

А. Самоубийства.

 

…В дежурной части РОВД есть телеграфный аппарат, по которому нам регулярно шлют так называемые СТ («служебные телеграммы»): очередные приказы, указки, напоминания, ориентировки, прочий админширпотреб…

Начальник райотдела просматривает его, определяя, кто персонально из личного состава вверенного ему РОВД должен быть с этими СТ ознакомлен.

Захожу я, к примеру, в дежурку по текущим делам, а там мне тут же тычут под нос очередную «эстэшку»: «Ознакомьтесь с содержанием, и распишитесь в том, что — ознакомлены…»

Первым делом — расписываюсь, потом второпях (время не терпит, меня, как обычно, уж ждут в 3–4 местах!) читаю… Ага, «… участились случаи квартирных краж через форточку в утреннее время… Предлагаем оперуполномоченным «территорий» и соответствующих «линий» РОВД города провести следующие мероприятия…» Чухня!.. Что можно сделать в моих конкретных условиях — я и без всяких напоминаний делаю, а остальное — маниловщина… Бумаготворчество, сладкие мечты руководящих долбоёбов!..

Но есть «эстэшки» поинтересней…

Скажем, не очень часто, но и не так чтоб редко, — кончает самоубийством кто-нибудь из ментов… Начальству это — позор!

«Как же так?!. Милиционер должен спасать чужие жизни, а не сам лезть в петою, и уж тем более (окончательное позорище!) стреляться из табельного оружия!.. Налицо — ослабление на местах воспитательной работы с личным составом… Немедленно усилить оную!.. Об исполнении — доложить!..» Такие примерно СТ рассылаются веером по всем РОВД, и начинается кипеж…

Как в прошлом месяце, например. Тогда в соседнем районе повесился участковый. В сводке происшествий по городу профессия покончившего с собою — не указывалась. «Наложил на себя руки гражданин такой-то», и — точка, но все в городе прекрасно знали: гикнулся — с в о й!..

На непосредственное начальство усопшего немедля наложили служебные взыскания, от выговора и выше. Прочие чины во всех райотделах служебной телеграммой предупреждались: «Не взирая на неуклонную заботу руководителей государства о…некоторые сотрудники безответственно относятся к своему здоровью, и даже… Усилить…Укрепить… Поднять на должный уровень… Незамедлительно!.. Об исполнении — доложить!..»

Начальнику райотдела до пенсии оставалось всего — ничего, и он струхнул, представляя, как кто-либо из его подчинённых тоже нахально повесится, утопится, а то и вовсе стрельнётся, тем самым безнадёжно испохабив предстоящий в скором времени торжественный уход своего шефа на заслуженный отдых!.. Да за такое — ещё и попрут с позором… Ужас!..

СТ содержала 10 пунктов мероприятий, проведение которых, несомненно, полностью избавляло личный состав от подловатой манеры кончать с собою, подводя тем самым своё начальство… А именно:

 

1. Провести беседу…

2. Помочь с решением бытовых проблем…

3. Ликвидировать задолженность по заработной плате…

4. Улучшить жилищные условия…

5. Побывать в гостях у подчинённых, ознакомиться с их заботами и и нуждами, поддержать морально…

 

Ну и ещё пять пунктов столь же бесценной отеческой заботы, — всего я не запомнил… Как первую половину пунктов одолел — такая ржачка одолела!..

Ну вот, значит, и кинулся наш начРОВД по той «эстэшке» меры предпринимать… Помочь, посодействовать и ликвидировать — сложновато. Ни денег для этого, ни ресурсов, а про жильё для подчинённых — вообще молчу…

Самое реализуемое — «провести беседу». Вот подполковник эту самую беседу и провёл… Собрал личный состав райотдела в актовом зале, сперва торжественно зачитал текст СТ, потом — толкнул речь…

Фактически задачей было — убедить офицеров, сержантов и рядовых в том, что кончать с собою (в особенности — из табельного оружия!) нельзя ни в коем случае!.. Что житуха — не такая уж и «невыносимая», как некоторым, быть может, кажется на первый-второй, да отчасти даже и на третий взгляд… Как говорится — виден уж свет в конце тоннеля!.. Но даже и не алей ясные проблески светлого будущего, — ну и что?!. Жить-то всё равно надо, коль уж взбрело нам в голову родиться… И не хочется, а — надо!..

Говорил товарищ подполковник с трудом, запинаясь на каждой фразе, с непривычки не сразу находя нужные слова. Обычно у него через каждые два-три слова — мат, вроде: «ты — опер, или — хрен в стакане?!», или же: «тебе, манда солённая, уж сто раз было говорено…»

Но сегодня так — нельзя. Нынче особенные день — нужно морально укрепить обессиленный дух личного состава!.. Перейди наш начальник на более привычные бодряцкие — матюки, — и кто знает этих сук-подчинённых?.. С горя закручинятся, побегут в оружейную комнату за табельными с т в о л а м и, да и хором — застрелятся!.. Во будет картинка!..

Так что — ни матюков, ни намёков на былые и частые сношение с нашими родительницами, ни привычных разносов умственно-физических возможностей личного состава («Уроды!.. Мурло безрукое!.. Вы ни на что не пригодны!..») сегодня не звучало.

Наоборот, с некоторой удивлённостью в голосе подполковник вдруг констатировал: «Да мы ж, товарищи, работаем не так чтоб совсем уж и плохо… Среди прочих РОВД города, к примеру, по итогам квартала — занимаем почётное 4-е место по основным показателям, а это — о многом говорит!..»

Мрачно нахохлившиеся опера, участковые, следователи и прочий ментовский люд немо внимал пламенному докладу. Давно в печёнках была прежняя ругань шефа, но и нынешние похвалы тоже — не радовали… Скорей заткнул бы фонтан красноречия, дедуган геморройный!.. Всё равно реально улучшить ментовскую доли он не захочет, да и захоти — так не смог бы, так какого хрена тогда надрываться?!.

Чтоб подчинённые с собою чего не натворили?.. Так никто из них пока что на тот свет не торопится… Не Дауны, чай… Может, и отупели от тягот службы, но всё ж — не до такой степени!.. Замочишь себя — кто потом о твоих детишках побеспокоится?!. Не этот же… козёл крикливый!..

«Я на вас надеюсь, товарищи!» — с бодрой улыбкой подытожил подполковник. Глухо отмалчивающийся до самого конца личный состав тотчас угрюмо потянулся к выходу…

Больше по данной СТ не делалось ни фига!

Ещё некоторое время, дня три-четыре, на оперативках и в личном общении начРОВД старался воздерживаться от разносов, а потом — понеслось по накатанной: «Трах-тарарах! Туды-сюды!.…твою в гайдалку!.. Кто так работает, пидорасы?!. Я вам кто — попка-дурак, чтоб сто раз повторять?!. Не т а к надо, а — э т а к!.. Трам-бам!.. Да я — вас!.…всех!…многократно!!!», и так далее…

Ага, чуть не забыл: в одно из воскресений припёрся ко мне домой замначальника угрозыска. — знакомиться с заботами и нуждами…

Притащился как нельзя более некстати: у нас с женой был маленький семейный междусобойчик — выясняли, нормальным ли тоном я на её вчерашних именинах общался с тёщей, или всё-таки был слегка «хамоват, агрессивен и нагл»… Но делать нечего, — не выгонять же пинками?!.

Усадили гостя за стол, налили полную тарелку борща, положили краюху хлеба… Полопал неспешно, затем так же неспешно и неразговорчиво искурил у меня на кухне полпачки моей же «Примы», повздыхал, вежливо попрощался с женой, и — ушёл, так и не поинтересовавшись, что ж у меня на душе, какими проблемами я тревожусь, и чём лично он смог бы в решении этих проблем помочь…

Да-а-а!.. Чтоб с такой могучей моральной поддержкой да и ухитриться пасть под ударами судьбы — это ж смешно и представить!..

Но почему же в целом такой терпеливый ментовский люд иногда всё ж впадает в отчаяние, рывком выбрасывая себя из жизни с перекошенной от горя физиономией?!. Причины — у всех на виду…

Зарплата — мизер. У меня, к примеру — всего лишь 50 долларов (данные — на конец 1999-го года), и то — недавно всем должностные оклады повысили, в полтора раза!.. Причём и эти копейки платят нерегулярно (обычно лишь перед очередными выборами всю задолженность по ментовской зарплате враз ликвидируют)

Руководство запрягло нас как лошадей. Сто обязанностей! Хоть с одной из них не управишься вовремя — задолбают во все дырки… Работаешь как проклятый, без материальных и моральных стимулов, почти без выходных…

Ни малейшего удовлетворения от работы, а уходить — некуда, везде — одно и то же… Нигде тебя не ждут, никому ты не нужен… А уволишься — ещё долго люди будут плевать тебе в спину: «У-у-у, ментяра!..»

Безнадёга полная!.. При таком раскладе удивляйтесь не тому, что кто-то на себя руки наложил, а тому, что остальные — не накладывают!..

 

Б. Всем нужны бабки!.

 

…А то вообще — цирк…

Спустя неделю после «заботливой» СТ пришла другая, «деловая». ЗамначгорУВД сердито интересовался, почему охреневшие от безделья РОВД недостаточно добросовестно раскупают у фирмы «Иван» перекидные настенные календари с милицейскими сюжетиками?..

Все знали, что некоторое время назад начальник городского УВД собственноручно заключил договор с вышеупомянутой фирмой на издание этих календарей массовым тиражом. Главным украшением их было огромное цветное фото самого начальника горУВД. Мужественно насупив самодовольно-откормленную ряшку, он всматривался в туманные дали, явно прикидывая, к какому из упомянутых в календаре месяцев следующего года ему наконец-то удастся одержать полную победу над местным криминалом…

Были на том календаре и другие любопытные картинки: дежурный УВД за пультом, Доска почёта городского УВД, выезд экипажа на патрулирование, и т. д. Стоило это фуфло три с половиной доллара. Причём фирме заранее гарантировалось, что 100 % тиража будет раскуплена самими ментами.

И вот теперь, после выпуска тиража, сверху вниз спустили разнарядку по РОВД, указав, сколько десятков штук перекидного календаря фирмы «Иван» должен приобрести каждый из них. А райотделы и рады б стараться, но собственного безнала в каждом из них — кот наплакал. Единственный выход для начальника РОВД — указать подчинённым, кто из них должен те самые ПК приобрести за свои кровные…

И всё бы ладушки, да вот незадача: у получавших зарплату в последний раз два месяца назад подчинённых бабок — НЕТ!..

Тогда наш начальник, недолго думая, распорядился вычесть стоимость расписанной на нас части тиража календарей из ожидаемой в будущем зарплаты проштрафившихся или же просто чем-либо не приглянувшихся ему сотрудников…

Тотчас начался дикий ор, и попавшие под удар сотрудники, словно ошпаренные, забегали по райотделовским кабинетам, а некоторые — даже решились пожаловаться на самодурство руководства в облУВД…

«Внедрилам» чудо-календарей пришлось попятиться. В других райотделах, надо полагать, наблюдалась та же картина… Вот почему основная часть тиража так и осела неликвидом на складах фирмы…

Кто в результате первым пострадал?.. Конечно же — начальник горУВД! И не имея сто пядей во лбу, легко догадаться: имел он от сделки с «Иваном» комиссионные. А теперь, получается, они сгорали синим пламенем!..

«Примите срочные меры!» — взывал обидевшийся за своего босса замначгорУВД.

Гм… Будем надеяться, что нашу зарплату всё-таки оставят в покое… Есть же и другие варианты, ей Богу!.. Самый правильный — чтоб весь тираж календарей руководство выкупило на свои личные сбережения!

Если этот вариант не подойдёт (а он — не подойдёт, не сомневайтесь!), тогда есть другой: каждому РОВД определиться с размещёнными на территории «его» района предприятиями и частными фирмами, «раскидав» означенную сумму между ними, и получив её, в обмен на какие-то услуги…

На бумаге смотреться это будет как «оказание предприятием райотделу единовременной материальной помощи на проведение политико-воспитательной работы»…

В реальности картинка такова… Наш подполковник, наезжает на какой-либо из находящихся на территории района заводов покрупнее, проведя переговоры с директором завода и главбухом. У каждого завода есть куча требующих быстрого решения вопросов, и органы внутренних дел во многом способны в этом посодействовать…

Один из вариантов: услуги заводу со сторону ГАИ. Регулярно кому-либо из водителей требуется выдать новые права взамен утерянных, либо вернуть права, ранее отнятые автоинспектором за нарушения, или сделать что-то ещё, подобное… Сделать это можно быстро и дёшево, а можно — долго и за большие бабки… Какой вариант предпочтительнее?.. То-то!..

Иногда делают так: получившие соответствующие инструкции инспектора ГАИ «наезжают» на водил какого-то конкретного завода, останавливая и штрафуя их чуть ли не каждодневно, и по многу раз. А затем на данном заводе появляется начальник РОВД, лыбится: «Хотите, чтобы мои хлопцы слезли с ваших шоферюг?.. Платите!..»

Тем деться некуда — платят… Хорошая и действенная схема!..

Её минус: общая сумма денег и матценностей, которые каждое из РОВД способно выкачать из «своих» заводов и фирм, имеет свой предел. И если сегодня ты вытряс из заводоуправления какого-нибудь «Машмехмата» энную сумму дензнаков за в принципе абсолютно не нужные райотделу, но навязываемые вышестоящим руководством календари, а завтра тебе самому (или твоему подразделению, что в принципе — одно и то же) понадобится ещё одна энная сумма, и ты сунешься за нею на тот же «Машмехмат», то тамошний директоришко в ответ скривит губу: «Позвольте, уважаемый… Ваш лимит получения матпомощи от нас в текущем квартале — исчерпан!..»

И фиг от них хоть грош сверх того лимита получишь…

А тем же гаишникам, например, куда выгоднее свои услуги заводу оказывать не в обмен на идущие в чужой карман бабки, а, скажем, за пару бочек бензина, так необходимого патрульным экипажам…

Так что сто раз подумаешь, вешать ли на свои кровные «кормушки» те самые, нужные «вышестоящим» перекидные календари, или же — послать вышестоящих вместе с этими календариками — на хрен?!.

…Иногда и нам, рядовым операм, выпадает лафа — появляется редкая возможность самому с какого-нибудь крупного предприятия что-нибудь «скачать» на вполне легальных основаниях…

Допустим, со склада того же самого «Машмехмата» неизвестные лица похитили восемь комплектов резины к «ЗИЛу». Заводчане тарабанят заяву в ментуру, материал передают мне (завод — моя «территория»).

Приезжаю, смотрю на тот угол в складе, где (по словам юркого кладовщика) ранее лежали шины, брезгливо морщу носик: «Ой, а может — никакой кражи и не было, а просто — задевали куда-то, а сейчас — не вспомните, куда именно…»

Моя тактика понятна: до конца полугодия осталось всего — ничего, раскрыть кражу быстро вряд ли удастся (да и удастся ли — ещё вопрос!), вот и повиснет «глухарём» на показателях… Надо мне это?.. Не надо!..

Поэтому первейшее моё побуждение — написать отказной материал типа: «…признаков кражи не обнаружено, налицо — служебная халатность и небрежное ведение отчётности, в возбуждении уголовного дела — отказать!..»

Но у директора завода совсем другие задачи, одна из которых — как-то списать давно пущенные «налево» (возможно — тому же РОВД в обмен на услуги1) 80 комплектов резины, и произошедшая кража — очень кстати… Вписать в бумаги, что не 8 комплектов похищено, а 80-т — вот и весь коленкор!..

Иногда о возбуждении уголовного дела в таких случаях руководитель предприятия лично просит начальника райотдела, но на этом уровне подобная услуга обойдётся недешево, а вот если поговорить со мною, опером, и смазать мне ладошку парочкой ассигнаций — вмиг кражу горы колёс я и зарегистрирую!..

И пусть потом начальник угрозыска на оперативке дивится: «Какого лешего ты дал ход материалу?! Там же «глухарь» явный!..» Да так вот и дал, товарищ майор, что жить же мне как-то надо…

Если случится невероятное, и те самые 8 украденных комплектов найдутся (найтись они могут только случайно, потому как, по вполне понятным причинам, в данном случае я их стараюсь НЕ НАЙТИ), то — не беда, «раз этот вор украл только 8 комплектов, то, значит, остальные 72 комплекта украл кто-то другой, теперь будем искать его…» После чего дело об остальной резине выделяется в отдельное производство…

Что на выделяемые милиции государством средства прожить не сможет ни она в целом, ни каждый из её сотрудников по отдельности — это факт. И как они в этих условиях всё-таки ухитряются выжить — догадывайтесь сами…

В. Мои бытовизмы.

С юности моя мечта — накачать мускулы как у Шварценеггера. Но режим работы розыскника начисто лишает такой возможности. Это только в кино опера угрозыска в разгар рабочего дня в спортзале, в перерывах между спортивными упражнениями, обсуждают свои проблемы… У нас же, реально здесь работающих, на подобное времени нет и быть не может. Разве что опера из УБОП имеют возможность спортом баловаться, да плюс к этому — ОМОН, который специально для силовых разборок и держат… Для меня же это — одни мечты…

Но и имей я больше свободного времени — ну и что?.. Для накачки мускулатуры нужно полноценное обильное и качественное питание. Откуда его взять, — при моей зарплате?.. Так что красуются бицепсами у нас только те, кто занимался спортом на гражданке, ещё не успев растерять прежних форм…

Попади к нам на работу сам Шварценеггер — и тот стал бы стремительно меняться… Усох бы Терминатор, спал в объёмах, скукожился, исчезла бы непробиваемая самоуверенность его физиономии, научился бы любезить, извиваться словесами вокруг фактов и вымыслов (каждодневно с родным начальством приходится общаться, ядри его мать — обучишься всякому!)… И не монументальным шкафом двигался бы он теперь по жизни, а — юрким сперматозоидом… Пожалуй, что и не снёс бы столь крутых перемен в себе — заскучал бы, загрустил, а то и — загнулся бы от тоски в два счёта!..

Крупным людям (большим и внешне, и внутренне) в угрозыске слишком тесно… Слишком низко приходится наклоняться!

С деньгами — вечная запарка. Иногда прилично пообедать (да что там прилично — хотя бы безбедно!) — и то неразрешимая проблема. Когда в карманах — ни шиша, и из дома на обед практически взять нечего…

Ладно, если есть возможность наехать на какого-либо ларёшника, и раскрутить его на кус негалимой колбасы, но не каждый же день коту — маслянница!..

И, как всякий уважающий себя опер-«территориал», я стараюсь иметь на своей «земле» несколько квартир, куда можно временами заходить и — кушать… Иногда это прикрывается оперативным интересом (скажем, вербуешь человека в агенты, и доишь из него информацию, а во время визитов к нему- перекусываешь!), но чаще — личными мотивами…

Рассуждая теоретически, наилучший вариант — квартира с любовницей. Прибежал в час дня, трахнул тёлку в ускоренном темпе, нажрался от души, и к двум часам бегом обратно — на службу…

Но на деле тут — огромное количество нюансов.

Начнём с того, что тяжело регулярно совокупляться и с женой, и с любовницей… Особенно — когда жену любишь, и рвёшься отдавать ей все силы, оставшиеся у тебя после работы… Растратился на супругу ночью — и днём халтуришь с любовницей, а бабы этого не любят, особенно когда ты с нею — не «за так», а — за обед, который полагается отрабатывать…

К тому же, женщина — существо ранимое, с тонкой психикой, и ей надо, чтобы ты пообщался с нею, обнял, навешал ей на уши какую-нибудь нежную лапшу… Внушил надежду, наконец, что вот-вот разведёшься с э т о й, и женишься на ней!..

Нет у меня ни сил, ни времени в такие комедии играть, ей Богу!.. Лучше уж голодным похожу…

Итак, вынужденно отбросив «сексуальный» вариант, тихонечко разрабатываю более перспективные направления… Вот некоторые из них.

Казимира Леопольдовна, 59 лет, библиотекарша. Интеллигентная старушка, как раз в том возрасте, когда женщина ещё не превратилась в изъеденную жизнью каргу, но и уж не находит в себе решимости настаивать на переводе чисто дружеских отношений в сексуальные…

Год назад у Казимиры Леопольдовны один наркоман увёл из квартиры кучу редких книг, продав их по дешевке скупщику. А я, пожалев рыдающую женщину, и сутки ударно позанимавшись этим делом, изловил вора, и вернул книги владелице.

С тех пор она считает себя мне обязанной. И когда я заглядываю «на огонёк» — обязательно подкармливает. Я — не возражаю… Но и не забываю о такте, стараясь наведываться не слишком часто, чтоб не обременять её скромный бюджет.

В процессе кормёжки — ведём умные разговоры. Побеседовать с ней интересно, она много знает и помнит. Ей эти разговоры — и отдушина для души, и лекарство от одиночества, мне — школа жизни. Я ведь понимаю: воспитанности и культуры внутренней мне сильно не хватает…Опять же, образование — далеко от академического…

Беру у неё иногда книжки интересные почитать. Вначале она мне всё больше детективы давала, а потом, убедившись, что я не совсем чурбан, и литературу — посолидней… Потихоньку приучала к поэзии… Однажды даже всучила толстенный том «Мифов Древней Греции»…

О своей работе ей практически не рассказываю, знаю — не поймёт. Живёт в своём книжном мире, законов окружающей её реальной действительности — не постигает.

В её понятиях, к примеру, избить на допросе подозреваемого — значит совершать тягчайший грех… Ну как объяснить старорежимной барышне, что иначе — нельзя, что иначе — не получается?!. Узнай она в деталях, чем я на службе занимаюсь — пожалуй, отшатнулась б от меня в ужасе!.. Потому — и не узнает никогда…

Михаил Андреевич из около-спортивной среды. Где-то он — то ли тренером, то ли ещё кем-то… Я не раз пытался хотя бы немного позаниматься восточными единоборствами, вот однажды в спортзале за него и зацепился…

Он начал давать всякую литературу: у-шу, каратэ, сенсэи, прочая экзотика… Там — не только упражнение мускулов, но и духовная обработка своей личности, познание многих понятий, пришедших с Востока… Концепция восстановления кармы, сброс энергетического уровня и переход на другую позицию, подпитка тела энергией из космоса…

Заскакивал я нему я за очередной брошюрой, беседовали неспешно, а там — и обеденное время наступало… Неужто оставит голодным?!.

А вот ещё интересный персонаж…

Антон Антонович, литератор, тоже из живущих на моей «территории». Лет за сорок, шустрый, сухонький, любопытный… Во всё нос любит совать!..

Что-то интересное ему про свою работу рассказываешь — сразу ушки настораживаются, в глазках — огонёк, — «А нельзя ли поподробнее?.. А можно ли использовать в печати?.. Разумеется — не называя источника…» М-да…

Всю жизнь пописывал он статеечки на темы морали. Платили не густо, но жить было можно… Теперь подобная фигня в принципе никому не нужна. То есть печатайся сколько угодно, никто рот не затыкает — свобода слова, и всё такое… Но бабок на этой теме — не срубишь!..

И надумал Антон Антонович переключиться на криминал. За неё нынче платят несравнимо лучше!.. Вот и понадобились ему свои источники информации о происходящем в милицейско — уголовном мире… Тут-то я ему и подвернулся!..

Познакомились — у пивной бочки. За бокалом пива я случайно сболтнул, что парюсь в угрозыске. Он тут же в меня вцепился, усиленно стал знакомиться, уговорил заглядывать к нему в гости… Вначале это насторожило («не педрила ли?..»), потом понял — да нет… Писака!.. На моих рассказиках хочет денежку заколачивать!..

А я ж — не против, мне не жалко, пусть… Лишь бы делился иногда, хотя бы — подкармливая теми же обедами!.. Вот и столовничаю у него, минимум — раз в неделю…

Прихожу, усаживаюсь степенно в его продавленное полуразвалившееся кресло, рассказываю о текущих событиях в микрорайоне за истекший период: там-то тех-то — обворовали, а там — зарезали такого-то, а тут — хулиганка злостная приключилась, а вот там — тяжкие телесные, с возможной смертью пострадавшего (лежит сейчас в реанимации, и неясно, в какую сторону качнётся мечущаяся в истерзанном теле душа)…

Ну и, понятно, про наши милицейские делишки кое-что выбалтываю, о чём можно сказать постороннему, и что он потом не сможет использовать против моей «конторы», или же против меня лично…

Антон Антонович быстренько записывает, а потом уж, после всего, — ведёт на кухню и кормит… Не так чтоб и очень, — в зависимости от того, какой ценности были предоставленные сведения.

Дешёвка… Нет чтоб хоть раз угостил просто так, без выгоды!..

И ещё… Заметил я, как блестят его глазёнки при упоминании каких-либо кровавых подробностей совершённых злодеяний, как смакует он упоминаемые ужасные детали описываемых событий, вроде: «вывалившиеся из вспоротого живота кишки обвились вокруг её собственной шеи», или: «он схватил родную маму за горло, и бил головой о бетонную стену до тех пор, пока в стене не образовалась вмятина глубиной в полметра»…

Ещё и переспрашивал насчёт недопонятого, и видно было: к а й ф у е т!. Не литератор, а форменный садист…

Много есть таких, кто по жизни безобидная букашка, а в душах у них — лютые волки!.. Иногда истинная суть человека прорывается наружу, и тогда окружающие дивятся: «Надо же, такой всегда доброжелательный, а на 59-м году жизни — жену вместе с тёщей топориком на беф-строганов разделал!..»

Да просто в неудачный день сунулась жена под горячую руку… А тёщу — уж для компании оприходовал!..

Так что в душе своей Антон Антонович, поди, ещё черней и ужасней, чем многие из закрываемых мною криминалов… Просто они — глупые, потому и законы нарушают, а он — умный, и стремится на своёй кровожадности вполне легально ещё и бабло заколачивать!..

А-а-а, мне плевать… Лишь бы жрачку давал!..

 

Часть четвёртая

ПЬЯНКИ В УГРО

 

А. Почему мы пьём?.

 

…Работа изматывает.

С утра и до позднего вечера, почти без выходных, за грошовую и зачастую нерегулярно выплачиваемую зарплату — беготня, стрессы, начальственные матюки, бесконечные наезды на тебя, и твои наезды — на окружающих… Отчёты, рапорты, посетители, бандитские рожи, всхлипывающие пострадавшие, обыски, засады, погони, вонючие притоны, исколотые руки наркоманов, проститутки, бомжи, вздувшиеся трупы, варняканье алкашей, туповатые свидетели, громыхающие визиты проверяющих, трясучий «уазик», визгливое начальство, вечно сонные следаки, трамваи, троллейбусы, квартиры… много-много различных квартир, и бесчисленное количество разговоров с их обитателями… Допросы, избиения, прессование разных степеней, уговоры, угрозы, обещания, изобильное враньё «верхним», «нижним» и «боковым», тёрки, ссоры и скандалы с тёщей и женою, воспитание сынишки, вечные недоеды, недосыпы, недотрахи…

Иногда жизнь так вздрючит, что жить — не хочется!.. Быть розыскником — занятие не для слабеньких!..

И если — по человечески, то при таких постоянных перегрузках зарплату б — увеличить раз в десять, рабочий день — сократить вдвое, два выходных в неделю чтоб — как закон, обязательно раз в году — бесплатная путёвка в санаторий на морском побережье… А во время службы — постоянные услуги опытных психологов, умеющих локализовать воздействие стрессов…

Всего этого в милиции — нет.

И получается, что вместо этого лекарство от всех хворей и напастей у нас только одно — водочка!.. Вот ею, родимой (а также — самогоном, вином, пивом) и лечимся…

Перехожу к основному вопросу, интересующему взирающих на угрозыск со стороны мирных граждан: почему практически все опера так сильно пьют?!.

Да всё потому же…

К исходу дня своей неутомимой деятельности рано или поздно любой из оперов начинает чувствовать: всё… звиздец!.. Хочется или пойти к начальству (всё равно — к какому), и зверски набить его противную мерзкую харю, или застрелиться из табельного «макарова» (с последней радостью на душе: «Эх, как же они, суки руководящие, потом за моё самоубийство будут пару месяцев отписываться во все инстанции!»), или же наконец, последний из вариантов — напиться жутко и страшно, как перед самым концом света…

Ну, два первых варианта — для любителей экстрима, а вот последнее — и есть универсальным выходом из любого острого напряга!

 

Б. Как пить?.

 

Главное — не увлекаться, и не забывать, что сперва — служба, а уж только потом — пьянка. А не наоборот, как мерещится некоторым моим коллегам…

С утра в угрозыске, к примеру, пьют редко, разве что совсем уж припекло.

Выпил утром — значит, весь день потом прошлялся вяленым дуриком. Реакция нулевая, энергии — никакой, желание на душе только одно — слинять с работы под любым предлогом, и до самого вечера не показываться на наглые гляделки начальствующим паразитам…

В обед пить — тоже рискованно, мало ли что подкинет служба в послеобеденное время… Ещё полдня впереди!..

Нет, уважающие себя и службу розыскники считают достойным напизываться как свиньи исключительно — ближе к вечеру…

Когда, с одной стороны, основная масса текущей работы уж сделана, и виден результат твоих усилий (свидетели — опрошены, вор — пойман, подозреваемые — расколоты как грецкие орехи, похищенное — изъято, и т. д.), что даёт повод отметить удачный рабочий день, или же, обратный пример, проводить достойно день неудачный, когда валила сплошная невезуха, и, казалось бы, самый надежнейший в е р н я к разваливался прямо на глазах с ужасающим громыханием…

А с другой стороны, уже есть некоторая гарантия того, что (не случись ЧП) начальство на набросится на тебя подобно злому тятю, не станет принюхиваться и приглядываться, не навешает крючков, одним словом…

Так что на то и вечер, чтобы розыскник — расслабился… Заслужил!..

На что пить — не вопрос. При такой работе у любого опера — масса возможностей разжиться дармовой водкой, на худой конец — «самопалом».

Тому ты уворованное у него помог найти… Этого «отмазал» от каких-либо не очень больших неприятностей… Те надеются в будущем получить от тебя какие-либо услуги… Эти завсегда готовы откупиться, чтобы в будущем ты на них не наехал, не дал им в морду…

Речь — о мизере. Большего дешёвый районный опер не стоит… Но в целом — почти каждодневно на бутылку в сейфе, терпеливо дожидающуюся своего часа, — хватает… С закусью труднее, но если побегать, то и на кус колбасы с хлебом и салатиком — найдётся…

…Где-то с трёх-четырёх часов дня — начинаешь маяться, погладывать на часы, пламенеть душой в предлвкушении… А выпьёшь — и в считанные минуты возникает долгожданная отрешённость!.. Все проблемы, ещё полчаса назад вовсю терзающие сердце, сразу кажутся мелкими, не заслуживающими никакого внимания… И даже родное начальство — о, чудо!.. — при воспоминании о котором завсегда чертыхался многоэтажно и изобретательно, теперь не кажется таким уж гнусным скопищем негодяев…

Вдруг постигаешь с умильной улыбочкой, что тот же начальник райотдела — не такая уж и конченная мразь, если разобраться… Ха-ха, совсем наоборот — душка и умница, угу… хоть и гондон…

А начальник угрозыска — тот вообще… И-ик!.. И — наливаешь второй стакан, чтобы вспомнить, что под этим самым «вообще» подразумевал, но вспомнить — не удаётся… Одной бутылки для этого явно маловато!..

 

В. День милиции

 

Поводов выпить всегда — предостаточно. То отцы-командиры достали тебя своими идиотскими попрёками, и ничего ведь им не докажешь… То пришлось три часа выколачивать признания из не изобличённого вещдоками бандита, бил его по-чёрному, но уломать так и не смог, перенервничал… А что менту заменяет валерьянку?.. Правильно, водка!.. Тут — товарищ в Академию МВД с третьей попытки поступил, прорвался, лично тебе Академия не светит, туда — только по блату или за большие бабки, или уж совсем надо быть круглым отличником… Но за товарища — рад, и пьёте вместе — за его удачу… Ну и, наконец — праздник какой-нибудь… Короче, было бы желание напиться…

Когда выпьешь — тает постоянно преследующее тебя ощущение усталости и сконцентрированности, взамен появляется отрешённость от проблем…

Но допрашивать в таком состоянии — тяжело, мысли туго ворочаются, и сам стараешься говорить поменьше, чтоб не выдать себя дрожью в голосе… Глянув на тебя, опытный человек сразу же поймёт твоё состояние по красным, как от недосыпа, глазам, да и перегар изо рта скрыть трудно…

Пьют — под настроение, с душой, а иначе удовольствия никакого… Хотя порою за день так изнервничаешься, что всё равно выпить надо, иначе — заболеешь…

Но обязательная и всеобщая пьянка — в День милиции. Тут уж пьют все, всё и всегда!.. И все тебя понимают… Начальство само с утра даёт команду: ищите водяру и хлеб, а вечером — отмечалово!.. И никого не надо задерживать и тащить в РОВД, ну их, в другой раз задержим… Обязательно найдётся какой-нибудь свежеиспечённый опер с дурацким вопросом: «А если в квартиру на моих глазах залазить будут — что, только номер дома записать и приметы вора?..», на что обычно начальство туманно отвечает: «Ну, это уж — пьяные базары…»

Все знают: на случай убийства или иного серьёзного ЧП в райотделе есть дежурный наряд, которому пить в принципе нельзя ни при каких условиях, остальные — отрываются по полной программе…

В прошлый День милиции начальник угро вообще расстарался: вошёл после обеда в отдел вместе со своим водилой, и тащат они только что конфискованные ими два ящика водки и блок импортных сигарет. Вот это гульнули тогда, вот это разгулялись!..

Но громче всех по городу в тот день прогремели коллеги из соседнего РОВД, — там перепившиеся экипажи патрульно — постовых машин выехали средь бела дня на взлётное поле аэродрома, и носились под колёсами взлетающих «Илов» и «ТУ». Лишь чудом не кончилось катастрофой… Но и там наказывать никого не стали, начальство отнеслось к случившемуся с редкостным пониманием: «Так праздник же!.. Работа у нас тяжёлая… Надо же отдохнуть!..»

 

Г. Типичная пьянка

 

В среднем опера нашего подотдела устраивают совместные загулы 3–4 раза в неделю. Утром, повторюсь, лично я не пью никогда, днём — изредка, хлопну 50 грамм, и всё… Зато вечером — напиваюсь конкретно. Закусь — колбаса, консервы, хлеб, — или приносят «должники», или покупаю на своё, водка (или «самопал») — всегда дармовые.

Но обязательно перед этим — дождаться вечерней оперативки в 20.00. Появишься перед зоркими гляделками начальника угро в подпитии — наверняка нарвёшься на его хамские придирки, ну их… Лишние неприятности никому не нужны!..

Отсидели оперативку, покивав головами на командирский зуд над ухом, потом собрались в чём-либо кабинете — и вперёд!..

Внешне это выглядит так. 5–7 оперуполномоченных сидят и стоят вокруг стола с разложенными на нём папками со всевозможными бумагами. Название картинки: «Опера обсуждают завтрашние операции». Сунь начальство голову в незапертую дверь (запираться нельзя — сразу возникнут подозрения: «А чем это они занимаются?.. Уж не пьянствуют ли, канальи?!»), и увидит лишь сугубо служебное общение своих орлов-оперов.

Бутылку ставят под стол — так, чтоб не было заметно со стороны дверей. А стаканы и тарелки с закусью — в выдвижных ящиках стола. Время от времени — выдвигаем ящик, быстренько разливаем водку по стаканам, выпиваем, задвигаем ящик, выдвигаем другой ящик, закусываем, задвигаем ящик… И обсуждение «служебной деятельности» — продолжается полным ходом!..

Кстати, её мы и обсуждаем… О чём-то же надо же говорить во время попоек!..

О бабах — скучно, всё переговорено, да и неинтересно уже, чай — не прыщавые подростки… О спорте, культуре, политике, религии, прочем — не близко нам это… С утра и до самого позднего вечера в нашей жизни только одно — служба!.. Вот о ней, родимой, и разговариваем, даже и — когда поддаём!..

Так что по существу получается что-то вроде производственного совещания в неформальной обстановке, с постепенной алкоголизацией участников совещания.

Если пьянка ожидается грандиозней обычного (скажем — праздник, или присвоение звания одному из коллег), то на вечер намыливаемся куда-нибудь в кафе, или же — на адрес к проживающим поблизости знакомым.

(К «клиентам», — наркоманам, аликам, криминалам всяким, — на квартиры не суёмся, хоть это и проще… Бухать на глазах у тех, с кем по идее напряжено борешься — западло).

Моя доза — пол-литра водки за вечер. Если пить кусками (то есть начал ещё в обед, потом — вечером, затем добавил глухой ночью), то тогда за неполные сутки в состоянии одолеть и литр, но вылакать такое в один конец, без антрактов — загнёшься!..

И вообще, я пью ради удовольствия, а не затем, чтобы обязательно нажираться вусмерть, и валяться потом в луже блевотины… Кто не знает своей нормы, и употребляет сверх неё, тот в оконцовке обязательно сопьётся.

Примерно треть оперов в итоге и спивается, никак не меньше… Но, на мой взгляд, делают они это вполне сознательно. Пить регулярно и по многу заставляет жизнь, а вот спиваться — нет, в спину каждого из нас жизнь к этому не подталкивает, и у любого есть шанс остановиться на черте…

Среди отпахавших в угрозыске по 10 и больше лет, 90 % на почве частого «злоупотребления» заработали себе прободную язву, или что-то в этом же духе, — вот они-то больше и не пьют вовсе.

По этой же причине почти не пьёт начальство. Свою цистерну спирта они уж вылакали, а теперь — мучительно завидуют молодым, которые ту цистерну только начинают… И — придираются, из вредности пытаясь сделать так, чтоб пить рядовым операм было трудней и опасней…

 

Д. Не пьёшь — делу вредишь!.

 

…Среди розыскников непьющих (если это — не какой-то боевой, но изъеденный язвой товарищ) не то чтоб не любят, а… как бы поточнее… Ну, не вписываются таковые в рамки коллектива, смотрясь инородным телом… Рано или поздно это вредит делу.

Конкретный пример. Однажды вечером мы, шестеро «территориалов» обслуживающего микрорайон «куста», собрались к 21.00 в моём кабинете — на очередной «обмыв»… И только седьмой, лейтенант Малашкин, к нам не присоединился. Он же убеждённый сторонник здорового образа жизни, что ты… Не курит, не пьёт, жене не изменяет!.. Ладно, хрен с тобою. (Хотя если — праведник, то на фиг в оперы подался?!. Здесь дюже «правильные» долго не удерживаются!..)

Сидим, квасим, калякаем то, сё… И в совместном трёпе — договариваемся, что завтра с утра сделаем то-то и то-то! Все об этом узнают одновременно, поскольку тут же кружочком сидят и одвухсотграммливаются… А лейтенант Малашкин — в пролёте, ибо давно утопал домой!..

В итоге назавтра — ловим группу домушников, и записываем поделенную на всех целую дюжину раскрытий квартирных краж в общий счёт… Теперь весь текущий месяц можно бить балду… Всё — в выигрыше, кроме лоха-Малашкина, которому ни одного раскрытия не досталось… Мы ж не виноваты, что он у нас — о с о б е н н ы й!..

…Не считаю себя и своих товарищей алкоголиками, хоть и пьём часто, много и увлечённо… Нет, мы скорее уж — из культурно выпивающих. Да, квасим… Но на карачках перед мирным населением — не лазаем!..

То есть изредка бывает и такое… Но именно, что — изредка… Как исключение из правил!.. И лица у нас — не испитые… Практически — у всех, особенно у молодых… Люди как люди!..

И как бы ни бухал я накануне, но назавтра на работу выйду как штык, это железно! Кто не умеет пить — тому в угрозыске не место… А если пьянка мешает работать, то либо пьянку бросай, либо работу… (Обычно кидают именно работу…).

Однако всякое случается. Бывает, проснёшься утром… Башка трещит с бодуна, во рту сухо, и так пакостно на душе… Глянул в зеркало — блин, во рожа!.. Позавчера сопровождал в «обезьянник» группу задержанных по обвинению в пьяной драке, — так они в сравнению с этой харей в зеркале — как завсегдатаи филармонии!..

Разве в таком состоянии можно явиться на службу?.. И нельзя, и не хочется… Звонишь начальнику угрозыска. Сообщаешь умирающим голосом, что тяжко захворал. Ну то есть не совсем тяжело (шеф может потребовать больничный, что чревато!), а так… слегка… Мол, отлежишься пару часиков — и к обеду притопаешь, самое позднее- завтра утром, свеженьким как огурчик…

Если такое с тобою — не чаще раза в месяц, и если у тебя — нормальная раскрываемость и ты не в контрах с шефом, то на это смотрят сквозь пальцы. Какие ни гниды командиры, но в глубине души — понимают: не дай операм возможность хотя б изредка расслабляться — загнутся хлопцы аж бегом… Мы ж не железные!..

Ну а если пьёшь регулярно, то бывает иногда, что и перепиваешь, не без этого… И тогда самое лучшее — посидеть дома, до возврата в нужные кондиции… А то спьяну натворишь несусветку, а твоему непосредственному руководству — отвечай!..

На многое в нашей «конторе» стараются не обращать внимания, если только ты — не регулярный «залётчик» во всевозможные конфузные истории… «Знай меру, и всё — тип-топ, а случайность — простим!» — таков негласно действующий принцип.

 

Е. Ездили по городу…

 

…Действие алкоголя на человеческий организм — индивидуально, и проявляется по всякому. У меня, например, в таких случаях полнейший упадок сил, и поэтому я, когда выпью — тороплюсь домой. Если же время очень позднее — ползу куда-нибудь, где можно лечь и заснуть… Чаще всего — в собственный кабинетик… Идти на квартиру к кому-либо из живущих поблизости знакомых не хочется, чтобы не тревожить их поздним появлением. Ночевать же на каком-нибудь притоне розыскнику тем более — западло…

У других, напротив, в поддатом состоянии просыпается неуёмная энергия, им хочется куда-нибудь ехать, что-нибудь делать… Причём ведь — и едут, и делают… А назавтра — не припомнят, чего ж давеча натворили?!.

Недавно, к примеру, отмечали 23-е февраля… Начали в райотделе, потом двинули добавить в кафе «Будильник», — есть там спецзал для гостей хоть и не очень, но — почётных… Там и нажрались как свиньи. Побили немножко посуды, к официанткам приставали… Короче, какая-то бредятина!..

В полпервого ночи я утопал домой, остальные тоже расползлись кто куда… Кроме четверых наших, решивших продолжить сабантуй… Поехали они в другое кафе, но почему-то — не доехали, оказавшись у дверей сауны «Батька Черномор». Долго барабанили в двери, орали матерно, требовали побольше жара, пива, раков и тёлок. Из сауны не откликались, либо — затаившись и пережидая ментовскую осаду, либо ввиду полного отсутствия персонала (напомню, что всё происходило глубокой ночью!).

Потом один, отойдя в скверик, мирно заснул на скамеечке, а второй — очнулся утром у себя дома, не в помня, как же здесь оказался…

Оставшаяся парочка — всю ночь моталась по городу, и в результате заехала чёрт знает куда, в пригородный район, и в пять часов утра была задержана сторожем сельхозфермы… Опера опять-таки ломились в двери, на этот раз — силосного склада, чего-то требуя, и непонятно кому грозя страшными карами…

Сторож вызвал наряд из местного РОВД. Те хотели уж вязать буянов, но мигом протрезвевшие хлопцы вытащили свои (к счастью — не потерянные) к с и в ы, и всё закончилось благополучно. Ночной дебош двух офицеров- алкашей в итоге изобразили на бумажке как проведение оперативно-розыскных мероприятий по поимке предположительно находящегося в районе силосного склада особо опасного преступника.

 

Ж. Случайно задержанный!.

 

… Много раз лишь благодаря ударному бухалову удавалось разоблачить опасных преступников!..

Скажем, есть у нас в райотделе что-то вроде местной традиции: если с раннего утра предстоит какая-либо операция, чьё-нибудь задержание или налёт на притон, или ещё что-то в этом же роде, и участники предстоящей акции остаются ночевать в РОВД (чтобы назавтра не проспать!), то с вечера берут бутылку-другую, и всем коллективом — вылакивают!.. Именно — не ради утоления жажды, а — чтоб завтрашнее дело выгорело… Уже не раз проверялось на практике: стоит эту традицию не соблюсти — назавтра пойдёт н е п р у х а, и вместо ожидаемых результатов получим вонючий г ол я к…

И вот, стало быть, сидим однажды поздним вечером, квасим самопал в честь завтрашнего обыска на притоне у Витьки Семченко, кликуха «Сёма», как вдруг бац — кончилось бухло!.. Ведь: сколько его ни припаси — в итоге почему-то завсегда не хватает!.. Ну и решили послать кого-либо в киоск за дополнительными «пузырями»…

Выбрали парочку потрезвее… Те идти не хотели, орали-божились, что сами — вдупель, и еле на ходулях держатся, но кто ж их слушал?.. Сунули деньгу в руки, вытолкали за порог…

Вернулись хлопцы через полчаса, с ожидаемой стеклотарой, но — не одни, а с каким-то хануриком, задержанным по дороге… Говорят: «Стоял у ларька… Вроде — ничего подозрительного, но — такая противная харя!.. Пусть в «клетке» посидит…» А нам что — жалко?.. Кинули гаврика в «обезьянник», и продолжили бухалово…

Утром следующего дня — наведались к Сёме, выпотрошили его притон, вернулись в РОВД… И только теперь — вспомнили про вчерашнего ханурика.

Точнее — он сам о себе напомнил, жалобно хныча из-за решётки: «За что меня держат?!. Я ничего не сделал!..» Стали припоминать причину задержания. Его харя кому-то не понравилась?.. Блин, да мало ли что кому не нравится, с таким же успехом можно повязать половину района!..

Хотели уж начистить ему на дорожку рыльник (чтоб больше не попадался под горячую руку!), и отпустить с миром, но на всякий случай перед этим — пробили его личность в компьютерной базе данных… Мать родная, так он же находится в республиканском розыске за совершение ряда тяжких преступлений!..

В газетах потом писали: «В результате проведения сотрудниками уголовного розыска крупномасштабной операции был задержан разыскиваемый УВД трёх областей особо опасный рецидивист…» А всей операции на деле — ящик выжратого без хорошей закуси бухла! И не осуши мы его — хрен на этого бандюгу кто-нибудь и глянул бы…

 

З. Бил, бил — и добился…

 

Ещё случай…

Патрульно — постовая служба задержала на улице и приволокла в райотдел двоих. Было подозрение, что они — наркоманы. Но сыпанули их — и оказалось, что — вполне заурядные пьянчужки… Один — бомжует, второй — живёт у бабушки-пенсионерки, кормится за счёт её пенсии, а в ожидании своих будущих трудовых подвигов — временно нигде не работает… Короче — обычные мужики, ни с какого бока к ним не прицепишься… Побить в воспитательных целях, и отпустить — вот и весь сказ в таких случаях!..

Но попали они в РОВД в неудачный момент — наши как раз отмечали День милиции!.. Понятно, что все — в стельку, а потому никто никого отпускать не собирался… Поместили пока что обоих в камеру, и — продолжили квасить…

Назавтра — маленько протрезвели. Тут бы тех двоих и освободить, но — опять нестыковка… Один из наших, капитан Мезенцев, вопреки оперскому обычаю не похмеляться с утра, взял — да и опохмелился. И с похмела — прицепился к тем двум: «Колитесь, козлы, какая за вами подлянка?!»

Те, понятно, всё отрицают: «Мы — не при делах, вот только патруль чего-то прицепился…» На трезвую голову Мезенцев их аргументы воспринял бы, а в подпитии — и слушать не стал.

Всю первую половину дня возился с ними, пытаясь получить «сознанку» (только вот — не знал, в чём именно они должны сознаться)… Ближе к вечеру служебный пыл его спал, и задержанных отправили обратно в камеру. После чего все имеющиеся в наличии розыскники — опять дружно напились в честь прошедшего праздника.

Настало следующее утро. Вспомнил капитан про вчерашнюю «клиентуру», возмутился: «Упорные попались, заразы, ничего не говорят… А я нутром чую — гады!..» Голос ментовского нутра — штука серьёзная, к нему у нас привыкли прислушиваться, особенно — с бодуна…

Тем более, что этим утром начальник угрозыска, пригласив капитана к себе, высказал неудовольствие низкой раскрываемостью преступлений у Мезенцева в текущем месяце: «Меньше водки жри, Коля, а больше — работай с людьми!..» Кому понравятся такие втыки?!.

Расстроился Мезенцев, вернулся в свой кабинет, и с горя — бросил за воротник полтора стакана. Ну и — решил с людьми поработать. А поскольку идти далеко не хотелось, то он упорно взялся всё за ту же парочку (никого другого под рукой не оказалось!)

Моржевал их ещё целые сутки… Надрывался, пытаясь для самого себя прояснить, в чём же конкретно их подозревает… И в итоге — тот, который обитал у бабушки, не вынес п р е с с а, и — «потёк». Оказывается, на прошлой неделе он взял на гоп двух прохожих… Одного — возле 5-го дома по Садовой, вечером, второго — средь белого дня, на пустыре за шлакоблочным заводиком…

Причём случившееся рядом с заводиком даже не заявили в суточной сводке, — т е р п и л а прибегал с заявой в райотдел, но дежурный уговорил его свою поганую бумажку не подавать. Типа: «Вашего обидчика мы и так найдём!..»

Никто тем гопом, понятно, и не занимался, но теперь — получалось, что грабитель сам отдаёт себя в руки правосудия!.. Т е р п и л у немедля вызвали в райотдел, и задним числом зарегистрировали его заявление об ограблении, устно — объявив: «Мы обещали найти вашего обидчика, ночей не спали, сутки напролёт работали, и как видите — нашли гада!.. Можете написать за это благодарность нашему руководству…Милиция слово держит!»

Хотя на деле — хрен бы слово сдержали, не будь Мезенцев в 3-дневном запое…

 

И. Ценное предложение.

 

Так что, граждане мирные обыватели, если у вас есть какое-то дело до меня, районного опера, — не очень серьёзное, но всё ж требующее некоторых усилий с моей стороны, то вот мой совет: при визите ко мне прихватите бутылку!..

Взяток мне предлагать не надо (напуган всевозможными проверками и инспекциями, у незнакомого человека мзду — не возьму), а вот «пузырь» — в самый раз! Не взятка, а так… угощение!.. Сегодня вы мне — магарыч, завтра я — вам… Вот как это смотрится со стороны… Не мзда, а угощение, — дело безобидное, неподсудное, и сугубо добровольное.

Никто из нас — не ангел. Розыскникам тоже иногда надо расслабляться (иначе — рассыплемся на составные!), и не на мизерную же зарплату это делать…

Но обязательное условие — знать меру. Три-четыре дня в неделю алкоголизировать свои организмы — куда ни шло… И не с утра, разумеется…

Но 5–6 попоек каждую неделю, да ещё круглосуточно, без всякого перерыва на службу — это перебор!

В заключении расскажу несколько историй из оперской практики…

 

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться: