ЭДВАРД ГЕРБЕРТ – ЧЕЛОВЕК ЭПОХИ БАРОККО

Принято считать, что XVII век – век барокко. В современной науке это понятие используется шире, чем прежде: не только как художественный стиль, но и как стиль жизни, стиль мышления, мировосприятия. Барокко воплотило новые представления о единстве, безграничности и многообразии мира, о его драматичной сложности и вечной изменчивости, интерес к реальной среде, к окружающей человека природной стихии.

Историки спорят, что первично: время и наполнявшие его политические и социокультурные процессы формировали определённый тип человеческой личности, или носители определённого ментального типа инициировали специфические изменения в обществе. Как бы то ни было, все черты барокко – стремление к величию и пышности, экстравагантность, совмещение реальности и иллюзии, характеризуют жизнь и творчество Эдварда Герберта, которого можно смело назвать человеком эпохи барокко.

Достаточно вспомнить, каким удивительно разносторонним был Эдвард Герберт: дипломат, солдат, поэт, философ, историк, музыкант, владевший греческим и латинским языками и свободно говоривший на французском, итальянском и испанском. Эта широта интересов, бесспорно, роднит его с предшествующей эпохой Возрождения. С другой стороны, его дипломатическая деятельность требовала высокого уровня образованности в различных областях, его научные труды (а он написал первый метафизический трактат в Англии и одну из первых работ по сравнительной теологии) ставят его в один ряд с представителями века научной революции.

Поэтическое наследие Герберта[137] явно имеет все характерные черты литературы барокко. Основателем ее в Англии стал один из крупнейших поэтов эпохи Джон Донн, с которым Герберт был тесно связан[138]. Для поэзии барокко характерны склонность к мистицизму и изощренно изысканному сложному языку. Для большей выразительности парадоксальных и вычурных образов использовались не только метафоры, но и специфическая техника стихосложения (использование диссонансов и т.п.). Интеллектуальная сложность при внутренней смятенности и драматизме чувства определила отказ от социальной проблематики и элитарность этой поэзии. Критики утверждали, что эти поэты были больше обеспокоены новыми метафорами, чем интересным содержанием.

История жизни Эдварда Герберта – сюжет для головокружительного авантюрного романа с дуэлями, любовными приключениями, карьерными взлётами и падениями, придворными заговорами и интригами. Под конец жизни Герберт сам решил описать перипетии своей судьбы. Его автобиография была издана в 1764 году и сразу получила широкую известность[139]. Она по праву считается одним из самых ярких, забавных и трогательных жизнеописаний XVII в. Некоторые исследователи мемуары Герберта иронично называли образцовым «памятником тщеславия и нахальства»[140].

Тексты, созданные теми людьми, о которых в них идёт речь, называют «эго-документами». Подход к таким текстам может быть двояким: во-первых, мы можем их использовать как нарративные источники и анализировать изложенную в них информацию; во-вторых, мы можем рассматривать эти тексты как свидетельства определённых взглядов и позиций. Это даёт нам знание о культуре той эпохи.

Мемуары Герберта – настоящий гимн тщеславию, в них отразились черты, свойственные эпохе барокко: эстетика излишества и изумления, пышность, экстравагантность, парадность, декоративная театральность. Он адресовал их своим потомкам, которые, как он полагал, смогут воспользоваться его богатейшим жизненным опытом. В самом начале автобиографии Герберт заметил, что если бы все предки оставляли свои жизнеописания, то принесли бы своим потомкам огромную пользу[141].

Рассказывая о своих знаменитых предках, Герберт не старался точно воспроизвести свою родословную. По-видимому, он выбирал определённые факты и события, которые могли бы подтвердить знатное и благородное происхождение автора. О себе Эдвард Герберт сообщает, что в детстве тяжело болел и долго не мог говорить, при этом всё слышал и многое понимал, но боялся сказать что-то глупое и неуместное. Один из первых вопросов, который мальчик задал окружающим, насмешив многих, был вопрос о том, как он попал в этот мир[142].

Герберт получил хорошее домашнее образование, а в 14 лет поступил в университетский колледж в Оксфорде, женился в 16 лет на своей кузине, двадцатиоднолетней Мэри Герберт[143]. Герберт отметил в своей автобиографии, что усердно учился, с юных лет начал самостоятельно изучать иностранные языки с тем, чтобы стать настоящим гражданином мира и избежать дурного влияния сверстников[144]. Кроме прочего на страницах своих жизнеописаний он оставил пространные рассуждения о медицине, образовании и воспитании[145].

В 1600 г. восемнадцатилетний Герберт с матерью и женой переехал в Лондон, где начал активно приобретать полезные связи и знакомства при дворе королевы Елизаветы. В своих мемуарах Герберт со свойственным ему самолюбованием пишет о своей первой встрече с королевой. По его словам, королева Елизавета, следуя по тронному залу, среди всех коленопреклонённых мужчин остановила своё внимание на молодом Герберте и поинтересовалась, кто этот молодой красавец. Никто из присутствующих не знал Герберта за исключением пожилого сэра Джеймса Крофта, который и объяснил королеве кто он и на ком женат. Елизавета посетовала, что молодой человек так рано женился, и нежно похлопала Герберта по щеке[146]. Это был единственный эпизод в жизнеописаниях Герберта, посвящённый королеве Елизавете, но зато очень характерный: Герберт был убеждён, что все женщины, независимо от возраста и положения не могли остаться равнодушными к его персоне.

В 1608 г. двадцатипятилетний Герберт оставил семью и отправился путешествовать по Европе. В мемуарах он подробно описывает свои любовные похождения, многочисленные дуэли, военные кампании, знакомства с известными людьми в это время. Дуэли были для него обычным делом и затевались им по малейшему поводу. Интересно, что большинство назначенных Гербертом поединков так и не состоялись. Иногда соперники расходились, не дождавшись друг друга, иногда старались разрешить конфликт мирным способом.

Дуэль как социокультурное явление и как проявление стиля барокко напрямую связаны между собой. Более того, современный французский исследователь Франк Биллакуа определяет дуэль как шедевр стиля барокко, наиболее совершенное творение этого стиля. Ряд характеристик сближают дуэль и художественные принципы барокко: сочетание рационального и иррационального, эффектная зрелищность, сочетание несочетаемого: благородство и честь соседствуют с нарочитой жестокостью и стремлением к убийству. Пик массового распространения дуэлей приходится именно на период конца XVI – первой половины XVII вв.[147]

Во Франции Герберт побывал при дворах Генриха IV и королевы Маргариты[148]. Он вспоминает о многочисленных балах и маскарадах, которые устраивались королевой Маргаритой, разумеется, не забывая отметить её особое расположение к своей особе[149]. Время от времени Герберт возвращался в Англию, но скоро снова отправлялся на континент. В 1610 г. в Германии он принял участие в военных действиях за город Юлих, в которых англичане в союзе с французами воевали на стороне протестантских князей[150]. Много внимания Герберт уделяет описанию собственного бесстрашия и мужества. Он с нескрываемой гордостью приводит в мемуарах восторженные отзывы о себе и своих подвигах. В ходе одного из сражений он перескочил траншею и с криком бросился на неприятельскую крепость, увлекая остальных на штурм[151]. Таких примеров в автобиографии Герберта немало. Хотя подобное бесстрашие и безрассудство встречалось нередко в XVII в., но Герберт, пожалуй, превзошёл многих. Как отмечает сам автор, он заслужил звание одного из самых храбрых людей своей нации[152]. Удовлетворение собственного тщеславия было, по словам автора, его жизненным кредо. В 1614 Герберт с другими английскими волонтёрами присоединился к голландской армии под командованием Мориса Нассау, воевавшей с испанцами. Гербер снова проявил своё бесстрашие, вызвавшись пройти в лагерь неприятеля, где ему удалось лично познакомиться с испанским полководцем Амброзио Спинолой[153]. Эгоцентризм и самодовольство – самые характерные черты автопортрета Герберта. На каждой странице он аплодирует своей доблести, красоте, благородству.

О своих любовных похождениях Эдвард Герберт пишет не так открыто. Он явно намекает на многочисленные любовные победы, которые ему удавалось легко одерживать, но ни одна из них, по словам Герберта, не принесла ему морального удовлетворения и восторга. Герберт, по его собственному убеждению, был обречён на успех у женщин и относился к этому как к объективной реальности[154].

Но в мемуарах раскрывается и другая сторона подвигов Герберта. Спасаясь во время кораблекрушения, Герберт вместе со своим другом с оружием в руках захватил единственную лодку на корабле, терпящем бедствие. Возможно с точки зрения морали того времени такой поступок был вполне оправдан правом аристократа быть спасённым раньше остальных. Сам же Герберт объясняет своё поведение паническим страхом утонуть, так как плавать он не умел[155].

Надо сказать, что в автобиографии Герберта много юмора и самоиронии. Хотя встречаются и описания людских страданий и жестокости, связанных с войнами. Путешествуя по Италии в 1615 г., Герберт зашёл на постоялый двор, который был разграблен солдатами герцога Савойского. Навстречу ему вышла хозяйка, которая держала на руках новорождённого ребёнка. В разграбленном доме не было ничего, чем можно было бы накормить и напоить гостя. К крайнему изумлению Герберта женщина предложила ему выпить грудного молока, которое она собрала в деревянную чашку[156].

Кульминацией политической карьеры Герберта стало назначение его послом во Франции в 1619 году. К этому времени тридцатишестилетний Герберт был опытным государственным деятелем, в окружении которого находились самые высокопоставленные политики. Задачей Герберта было возобновить союз между английским и французским королями. В своих жизнеописаниях он довольно подробно пишет о времени пребывания при французском королевском дворе и о тех людях, с которыми ему приходилось общаться по долгу службы, включая короля Людовика XIII, королеву Анну Австрийскую, королевского фаворита Шарля Люиня. Главы посольств практически всех европейских государств оказывали уважение Герберту тем, что «обычно приходили в его дом совместно обсудить важные вопросы того времени»[157]. Свободное время он посвящал написанию своего философского трактата «Об истине». К сожалению, по словам Герберта, много времени приходилось тратить на развлечения в кампаниях аристократов в саду Тюильри и Венсенском лесу. В плохую погоду они проводили время в домах друг у друга, разговаривая, слушая музыку и танцуя. Считалось большой неучтивостью отказываться от подобных мероприятий состоятельным и знатным людям[158].

Для барокко характерна и другая черта – стремление выявить и обобщить закономерности бытия. Формируются новые взгляды на религию и человека. Эпоха барокко создала новое учение – деизм, который обосновывал так называемую светскую религиозность, освобождая человека от посредничества церкви в его взаимоотношениях с Богом и ограничивая функции религии моралью.

 Именно Герберт первый полно и чётко сформулировал основные философские положения деизма. Самая известная философская работа - «De Veritate» была начата им ещё в Англии и к 1624 г. была закончена. Герберт показал свой труд Гуго Гроцию и Даниэлю Тиленусу[159] и получил от них самые восторженные отзывы.

Надо отметить, что общая направленность философской концепции Герберта прочитывается достаточно ясно, но структура изложения, форма подачи материала чрезвычайно сложные и тяжеловесные. Для Герберта – философа и поэта характерен особый авторский метафизический стиль, который создал ему репутацию изящного и таинственного автора. Однако, это обстоятельство существенно затрудняет работу исследователей его философского наследия, достаточно сказать, что до сих пор нет научного комментария трудов Герберта, а некоторые его работы никогда не переводились с латинского на английский язык.

Герберт жил и творил во времена постоянных религиозных войн и конфликтов, чьих разрушительных последствий он не мог не испытывать на себе. Герберт пытался осмыслить происходящее и найти «истинную религию», очистить её от лжи и домыслов, чтобы помочь людям примирить их религиозные противоречия. Он пытался вывести универсальную формулу, к которой можно было бы свести все самые важные религиозные положения.

Истинная религия Герберта опирается на пять основных общих положений (Religious Common Notions): 1) Существует высшее нематериальное существо, признаваемое всеми и это Бог. 2) Бога следует почитать. Поклонение Богу, не имеет значения мысленное или обрядовое, и есть религия. Людей отрицающих религию не существует. Их появление такое же отклонение от нормы, как и безумие. 3) Лучшим проявлением Богопочитания являются праведная жизнь и добрые дела. 4) Человеку от рождения присуще отвращение к злу. Однако, если он совершает неблаговидный поступок, то он убежден, что его можно исправить покаянием. Бог простит искренне раскаявшегося в содеянном. Отрицать возможность прощения, значит, богохульствовать, ибо Бог лишается в этом случае благости своей. 5) Наше существование не завершается земной жизнью, нас ожидает неизбежное воздаяние по делам нашим. В этом согласны не только все религии, но и убеждает голос индивидуальной совести и обыденный здравый смысл[160].

Это и есть знаменитые максимы деизма, которые, по Герберту, укоренены в сознании людей. Каждая историческая религия является истинной настолько, насколько она соответствует пяти универсальным признакам.

 Вместе с тем, Герберт был противником навязывания людям религиозных представлений и тем более — преследования за религиозные убеждения. Он отстаивал право свободного светского обсуждения любых религиозных вопросов, включая и тексты Священного Писания, многое в которых содержит «от человеческих прибавлений». Единственным путеводителем в разрешении этих вопросов Герберт объявляет человеческий разум. В вопросах религиозной веры разум — высшая инстанция, которая не допускает никакой апелляции. Предписываемый разумом нравственный образ жизни вполне достаточен для спасения, он освобождает человека от посреднических функций церкви и откровения.

Вполне естественный, практически осуществимый, в основном нравственный характер предписаний «истинной религии», а так же сама возможность её построения на разумных основаниях делают гербертов деизм весьма популярным среди образованной части европейцев. Однако у себя на родине он не был сразу замечен. Только в конце XVII века «цеховые защитники веры» обратили внимание на опасность исходящую от деизма Герберта, его обвиняют в атеизме и ставят в один ряд с Гоббсом и Спинозой.

Подводя итог, надо отметить, что Герберт является одним из ярких представителей XVII века, чья жизнь и творчество позволяет глубже понять культуру и ментальность XVII века – века барокко, ознаменовавшегося решительными переменами буквально во всех сферах жизни общества.

Экспрессивность и выразительность характеризует не только художественное творчество, но и образ мышления и существования человека. За пышностью и театральностью проявлений порой скрывались сложные внутренние переживания, поиски смысла жизни и собственного предназначения. Кто-то назвал барокко искусством мира, «оставленного Богом». Время барокко создало новую модель понимания Божественного: было сформулировано и закреплено деистическое мировоззрение, от которого всего лишь шаг оставался до материализма и антиклерикализма французов-энциклопедистов.

Третьякова М.В. (Арзамасский филиал ННГУ им. Н.И. Лобачевского)

« A CLOSET FOR LADIES AND GENTLEWOMEN » КАК ОТРАЖЕНИЕ ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ АНГЛИИ XVII ВЕКА

 

«Дьявол кроется в деталях»… Это хорошо всем известное выражение как нельзя лучше подходит для определения изучения истории повседневности / повседневности в истории. Именно изучение повседневности дает возможность исследователю наглядно представить себе реального человека, жившего, допустим, в XVII в. С этой точки зрения можно рассмотреть рецептарий 1608 г. «A Closet for Ladies and Gentlewomen»[161]. Как пишет Ж.-Ф. Ревель, «трактаты по кулинарии … представляют собой бессознательное отражение повседневной жизни и являются местом, где сквозь века встречаются нравы»[162].

В сборнике 1608 г. представлены 93 рецепта. Все они относятся к той части современных поваренных книг, которые определяются как десерт, сладкие блюда, консервирование (Раздел «Варенье, джемы, повидло»). Несколько рецептов имеют весьма отдаленное отношение (с нашей, т.е. современной (XXI в.) точки зрения) к кондитерским изделиям – это рецепты разных саше (вернее, освежителей) для одежды, духов, осветляющего средства для лица, лекарственных средств. Применительно к тому, как можно на основе «Closet» воспроизвести повседневную жизнь Англии начала XVII в., нужно сказать следующее. Существуют два взаимоисключающих тезиса. Первый, да, безусловно, можно. Второй, вряд ли.

Сначала рассмотрим первый. Существует движение реконструкторов, которые воспроизводят как и быт определенной эпохи, так и строго только кулинарные рецепты. Например, можно привести серию документальных фильмов BBC: «Tales from the Green Valley», он состоит из 12 частей по месяцам года, первый показ был осуществлен на BBC Two с 19 августа по 4 ноября 2005 г. В этом фильме историки, археолог воссоздают повседневную жизнь XVII в. Этим они занимаются на ферме эпохи Стюартов; носят одежду, едят пищу, используют приспособления, навыки и технологии 20-х гг. XVII в. Эта серия реконструирует повседневную жизнь маленькой фермы в Уэльсе, участники проекта используют аутентичные эпохе реплики орудий труда (приспособлений), одежды, рецепты и реконструированные технологии строительства зданий. Авторы в основу своих экзерсисов кладут труды Gervase (Jervis) Markham (1568–1637), английского поэта, писателя, в частности его работу «The English Huswife, Containing the Inward and Outward Virtues Which Ought Be in a Complete Woman», (1615)[163] и Thomas Tusser (1524–1580), английского поэта, фермера, автора поэмы «Five Hundred Points of Good Husbandry / «A Hundreth Good Pointes of Husbandrie»[164], (1557).

В этом фильме принимали участие (как исполнители и комментаторы) историки Stuart Peachey (британский историк, специалист по истории английской гражданской войны, истории одежды и питания, а также по living history, после съемок написал книгу о том, как проходил процесс «вживания» в жизнь начала XVII в. (Stuart Peachey The Building of the Green Valley: A Reconstruction of an Early 17th-century Rural Landscape. Heritage Marketing & Publications, Limited, 2006) и Ruth Goodman (британский независимый исследователь по истории раннего нового времени, специализируется по британской социальной истории), археологи Alex Langlands (специализируется по средневековой археологии), Peter Ginn (специализируется по египетской археологии) и Chloe Spencer. После этого фильма был сделан сиквел «A Tudor Feast at Christmas», вышел в декабре 2006, в нем эта же команда исполнителей воссоздавала банкет эпохи Тюдоров в Haddon Hall[165] (шел на канале History, позже на канале История под названием «Тюдоровский рождественский пир»). Затем были сняты в 2009 г. «Victorian Farm», в 2010 г. «Edwardian Farm», 2012 г. «Second World War, демонстрировался под названием «Wartime Fatm», в 2013 г. «Tudor Monastery Farm». К числу подобных фильмов можно отнести и «Худшие профессии в истории Британии» с Тони Робинсоном, выходили в 2004–2007 гг., было снято 8 серий: 1. Темные века, 2. Средние века, 3. Правление династии Тюдоров, 4. Правление династии Стюартов, 5. Викторианская эпоха, 6. Георгианская эпоха.

Есть еще один интересный сериал – «Средневековая Жизнь с Терри Джонсом» («Жизнь в средневековье»)» (The Medieval lives» (было снято 8 серий: «Крестьянин», «Монах», «Рыцарь», «Король», «Девица», «Разбойник», «Алхимик», «Менестрель»), где тоже рассказывается о том, как жили в средние века.

Можно упомянуть и сериал, посвященный исключительно еде. Это – «Отчаянные дегустаторы отправляются…», в нем рассказывается об истории пищи в Великобритании. Цикл передач был создан на BBC, показан был в 2008 г. Суть фильма состояла в том, что двух героев – писателя и ресторанного критика Джайлза Корена и известную британскую комедийную актрису, писательницу и радиоведущую Сью Перкинс «отправляют» в соответствующую историческую эпоху, одевают в соответствующую времени одежду и подают еду в соответствии временем, где они пребывают. Фильмы снимали два сезона: Сезон 1 (2008 г.): «Отчаянные дегустаторы отправляются в эпоху короля Эдуарда», «Отчаянные дегустаторы отправляются во времена Второй мировой войны», «Отчаянные дегустаторы отправляются в эпоху Реставрации», «Отчаянные дегустаторы отправляются в Викторианские времена», «Отчаянные дегустаторы отправляются в 70-е», «Отчаянные дегустаторы отправляются в эпоху королевы Елизаветы», «Отчаянные дегустаторы отправляются в эпоху Регентства»; Сезон 2 (2009 г.): «Отчаянные дегустаторы отправляются в восьмидесятые», «Отчаянные дегустаторы отправляются во времена Средневековья», «Отчаянные дегустаторы отправляются во времена Французской революции», «Отчаянные дегустаторы отправляются в двадцатые», «Отчаянные дегустаторы отправляются в пятидесятые», «Отчаянные дегустаторы отправляются во времена Древнего Рима».

Существует огромное количество сайтов, где рассказывается о том, как можно приготовить то или иное средневековое / ранненововременное блюдо. Назовем лишь один: сайт общества «Tudor and Early Stuart cookery course»[166]. На сайте написано, что они проводили занятия в 2005–2011 гг. Инициатором создания этого сообщества являлся Иван Дэй (Ivan Day), историк, пишущий на темы Food History, и в частности, его перу принадлежит статья «The Art of Confectionery»[167]. До 2014 г. существовал и его вебсайт: «The Website of Food Historian Ivan Day»[168].

Если следовать траектории действий авторов / комментаторов этих программ и сайтов, то, исследуя данные «Closet», можно выяснить, что хранилось в кладовых домов весьма состоятельных англичан: сырье: энное количество сахара, специи – корица, перец, мускатный орех, розовая вода, миндаль, сезонные фрукты, травы, цветы, коренья; запасы на год: мармелад, котиньяк, паста/пастила.

Можно, исходя из рецептуры, приготовить указанные в сборнике блюда, средства. Причем все без исключения. Технология их приготовления не слишком сложна. Самое сложное, пожалуй, найти некоторые ингредиенты (трагант, гуммиарабик, шпанских мушек, сцинка обыкновенного). Некоторые из этих компонентов нужны для рецепта № 56, который имел весьма показательное название: «Чтобы сделать еще один вид Marmelate, весьма предпочтительный для любого Лорда или Леди». Приведем рецепт полностью, чтобы можно было оценить и восхититься его компонентами: «Взять превосходнейший молодой имбирь, 6 drammes[169], корней Eringus (синеголовник приморский) и Saterion (ятрышник мужской), каждого по полторы унции, растолочь все это хорошо серебряной ложкой, взять ядра орехов и бланшированный миндаль, каждого по унции, Cocks stones (тестикулы петуха)[170] половины унции, все это должно настояться в меду 12 часов, а затем сварить в молоке, взбить, смешать, затем сделать порошок из семян крапивы, рукколы, каждых по 1 dramme, семян подорожника половину dramme, желудок и спинку Scincus marinus[171] три drammes, Diasaterion[172] четыре унции, Cantarides (шпанские мушки)[173] добавить драм, растолочь все это хорошо, смешать, соединить с фунтом качественного сахара (который сначала нужно развести в розовой воде и снова сварить до состояния сахара), и снова смешать уже все вместе, положить листового золота 6 листочков, жемчуга два drammes, масла корицы 5 капель, и пусть это сушится, затем положи его в коробки для Marmelate, позолоти, и пользуйся в свое удовольствие»[174].

Хотя, если постараться, то можно найти искомые ингредиенты или найти их аналоги, хотя в последнем случае уже аутентичности не добиться. Правда, аутентичность в любом случае будет относительная… (К аутентичности вернусь чуть позже). Кроме того, многие историки, занимающиеся историей питания, в своих книгах приводят средневековые и ранненововременные рецепты[175], а рядом помещают их рецептуру, адаптированную к современным, т.е. XX–XXI вв., чтобы можно было своих близких порадовать вкусненьким и попробовать себя на ниве кулинарного искусства XVI–XVII вв.

Исходя из рецептов, можно выяснить вкусовые предпочтения англичан: сладости из леденцового сахара, марципаны, котиньяк, снежки. Кроме того, выяснить можно, какое сырье шло на изготовление всего этого сладкого изобилия (так и хочется сказать «белой смерти» / «белого счастья» – кому как) – местное / региональное или привозное; к региональному относятся: яблоки, груши, цикорий, фиалки, и прочее, привозное: сахар, специи, розовая вода (ее, наверное, можно сделать и самой, но если она привезена из стран Леванта, то, наверное, это более предпочтительный продукт), миндаль, гуммиарабик, трагант и т.д.

Кроме того, можно узнать, как пытались лечить кашель, подагру, желудочно-кишечные заболевания, какими средствами пользовались, чтобы повысить аппетит, а также освежить одежду. Есть и рецепт деликатного свойства, предназначенный для дам и джентльменов, где среди ингредиентов присутствуют афродизиаки, повышающие влечение / потенцию.

Теперь рассмотрим второй тезис, о том, что восстанавливать повседневность, особенно пищу, по источникам вряд ли правильно. Это положение связано с утверждением Ж.-Ф. Ревеля: «что чем древнее возраст трактатов, тем они меньше отвечают конкретным представлениям сегодняшнего читателя. Например, способы и время приготовления пищи, разумеется, были известны тогдашним пользователям этих учебников, но они могли измениться и усложниться. Вкусы, ароматы, блюда, приправы, широко распространенные прежде, – римский гарум или средневековый соус камелин, – более ничего не значат для нашего нёба. Кухонная терминология и сервировка стола … непрерывно трансформируются, сами продукты изменились с развитием животноводства, полеводства, садоводства (надо заметить, не всегда в худшую сторону»[176].

Думаю, что он, действительно, прав. Вот здесь следует вернуться к относительной аутентичности. Да, рецепты есть, можно при желании найти все необходимые ингредиенты. Но, сырье выращено в современных реконструкторам условиях, соответственно, их качество – это качество продуктов XXI в., а не XVI или XVII вв. Потом мы не знаем вкусовые предпочтения людей XVII в.: как можно определить, что для них значило – сладко, очень сладко, несладко. Вкус блюда воссоздать сложно, почти невозможно, в этом отношении Ревель прав. Сложно представить и технологию приготовления блюд в техническом отношении: как мешать (по часовой / против часовой стрелки, как определить готовность – мягкость какая? Как пюре, не совсем пюре? И т.д.). Как хранились продукты? При какой температуре и влажности? Хотя можно возразить, что недостающие сведения восполняются за счет мемуаров современников (об этом же пишет далее и Ж.-Ф. Ревель, что рецептарии не позволяют в полной мере все это воссоздать, нужно их данные «дополнять сведениями современников из хроник, мемуаров и т.п.»)[177], других сборников по ведению хозяйства. Но есть многие детали, являвшимися само собой разумеющимися людям XVII в., о которых они не писали ни в сборниках, ни в мемуарах. Не пишем мы о том, что хорошо знаем…

Что остается в остатке? Наверное, правильнее совместить обе точки зрения. Реконструировать повседневную жизнь состоятельной леди и благородной дамы XVII в. по «Closet», наверное, можно. По коллекции рецептов 1608 г. можно представить ее заботы и ухищрения по приготовлению изысков к банкету, хранению запасов, сохранению одежды, заботы о здоровье близких и о своей красоте. Но следует помнить, о том, что это – реконструкция, которая имеет относительную аутентичность. Хотя заниматься реконструкцией, а также читать поваренные книги XVII в. весьма увлекательное и полезное занятие…

Как видим, изучая компоненты 93 рецептов этого кулинарного сборника, можно выяснить вкусовые предпочтения англичан XVII в., содержимое их кладовых, технику приготовления блюд, степень зависимости от модных на тот момент кулинарных трендов и даже представления о силе афродизиаков. Кроме того, рецептарий помогает воссоздать маленькие кулинарные радости состоятельного англичанина XVII в., являясь таким образом одним из инструментов воссоздания повседневного быта благородных леди.

 

Воронкова Г.В. (НГПУ им. К.Минина)

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: