Установление дипломатических отношений стало логическим результатом всех предшествующих процессов.

 

       С установлением советской власти в Азербайджане это сотрудничество приобрело более подчеркнутые формы. Показателен тот факт, что резиденция полномочного представителя РСФСР в Турции находилась тогда не в Ангоре (Анкаре), а в Баку. Впоследствии советская историография «аргументировала» это тем, что назначенный 2 июля 1920г. советским полпредом Шалва Элиава был не совсем здоров и ему легче было работать в Азербайджане, нежели в Турции.

       Тогда же Россия согласилась принять на себя предложенные Кемалем обязанности посредника при определении политического статуса закавказских земель и вычерчивания новых государственных границ региона. Это крайне важный нюанс, так как в тот сложный период пролетарская Россия и буржуазная Армения официально пребывали в состоянии войны – этим обстоятельством и воспользовалось новое турецкое («анатолийское») руководство.

       19 июля 1920г. в Москву прибыла турецкая правительственная делегация во главе с министром иностранных дел Бекиром Сами. В числе обсуждаемых вопросов – политический статус «земель Закавказья», возможность начертания общей границы между кемалистской Турцией и Советским Азербайджаном, а также передача последнему некоторых территорий «буржуазной Армении». Перечисленные инициативы и нашли отражение в последующем определении статуса сразу трех восточно-армянских исторических краев – Нахиджевана, Зангезура и Карабаха – в качестве «спорных».

       10 августа 1920г. в Москве было подписано «Соглашение о мире между Республикой Армения и РСФСР», которым «военные действия между войсками РСФСР и Республики Армения» объявлялись прекращенными. Документ определил районы дислокации армейских подразделений двух государств. В частности, «войсками РСФСР занимаются спорные области: Карабах, Зангезур и Нахичевань, за исключением полосы, определенной настоящим соглашением для расположения войск Республики Армения»^[221].

       В том же Соглашении читаем: «Занятие советскими войсками спорных территорий не предрешает вопрос о правах на эти территории Республики Армения или Азербайджанской Социалистической Советской Республики. Этим временным занятием РСФСР имеет в виду создать благоприятные условия для мирного разрешения территориальных споров между Арменией и Азербайджаном на тех основах, которые будут установлены мирным договором, имеющим быть заключенным между РСФСР и Республикой Армения в скорейшем будущем»^[222].

       Положение Армении в тот период было удручающим. Политическая элита республики пыталась маневрировать между большевиками и западными державами: с одной стороны, осознавалась – особенно после Мировой войны и резни миллиона армян – невозможность сотрудничества с Турцией, а значит, и пребывания в большевистском лагере, с другой – все предметнее вычерчивались контуры советизации Закавказья.

       Наглядной иллюстрацией тупикового положения, в котором оказалось политическое руководство Армении, является тот факт, что в один и тот же день две армянские делегации пытались «совместить несовместимое» – вели переговоры с западными державами во французском Севре и большевиками в Москве. 10 августа 1920г., когда западные державы признавали независимость армянского государства с выходом к Черному морю (президент США Вудро Вильсон лично подписывался под картой именно такой независимой Армении), большевистское руководство на переговорах с другой армянской делегацией признавало «другую Армению»^[223].

       Ситуация была использована турецкими дипломатическими кругами, вставлена ими в контекст «двойственной политики армянского государства» – с одновременным и демонстративным противопоставлением ей своей однозначной, поддерживающей лишь большевиков и пролетарскую Россию политики. Этот тезис прорабатывался уже на четвертый день подписания Московского соглашения, на известной встрече Ленина с членами прибывшей в Россию турецкой делегации.

       Неудивительно, что уже через две недели этот тезис нашел отражение в заявлении члена Совета пропаганды и действия народов Востока М.Вельтмана: «Армения заявляет претензии на Карабах и Зангезур <...> Далее армянские империалисты выдвигают поистине мегаломанские планы о присоединении Вана, Трапезунда, Битлиса, Эрзерума, Диарбекира, с выходами к морю. Армения желает стать великой средиземной державой <...> Народные массы должны подняться против своих и чужих поработителей»^[224].

       Советская Россия отрабатывала два вектора сотрудничества на турецком направлении: первый – с Мустафой Кемалем, второй – с его противниками, бывшими младотурецкими лидерами. Координаторами второго направления являлись деятели международного социалистического движения, близкие к пантюркистскому и сионистскому движению Карл Радек, Григорий Зиновьев и др. Они служили связующим звеном на оси младотурки – большевики. Вместе с тем, как мы уже отмечали, Кемаль сам был выразителем пантюркистской идеологии и именно в этом отношении являлся последователем младотурок. Таким образом, в плане регионального передела и путей разрешения «армянской проблемы» позиции турецких властей («старой» и «новой») принципиальных изменений не обнаруживали, более того – дополняли друг друга. Со всей своей очевидностью это проявилось в первых числах сентября 1920г., в дни работы в советском Баку I съезда народов Востока: на этом форуме присутствовали как кемалисты, так и их злейший враг Энвер.

       Энвер ехал в Баку в одном вагоне с Радеком и Зиновьевым; он направлялся в город, где ровно два года назад его сводный брат Нури истребил тридцать тысяч армян. Исходя из логики исторического момента пантюркист Энвер «преображался» в панисламиста: в 1920г. интернациональный большевистский тезис о необходимости поддержания классовой борьбы трудящихся Востока действительно вписывался в панисламистский контекст, посему атмосфера на съезде была пропитана также антиармянскими выступлениями. «То и дело идут разговоры об Армении. Единой и независимой Армении как таковой не существует», – заявил председательствующий на съезде Зиновьев.

       I съезд народов Востока провозгласил «священную войну» против мирового империализма. «Народы Востока! Много раз Вы слышали призыв к священной войне от Ваших правительств, много раз Вы ходили на борьбу, но все эти войны были обманными и служили только интересам Ваших своекорыстных правителей <...> Теперь мы зовем Вас к первой настоящей священной войне под красным знаменем Коммунистического Интернационала»^[225].

       Советизация Азербайджанской Республики и последующее придание Баку «интернационального» статуса не предотвратили очередной армянской резни и даже вписали ее в почти официальный контекст. Во вторую годовщину «Сентябрьской ночи» эта «интернациональная столица» вновь превратилась в региональный центр армянофобии. Принятый на I съезде угнетенных народов Востока заключительный документ прямо объявил войну Армении как «агенту мирового империализма».

       Из «Заключения Президиума Совета пропаганды и действия народов Востока» о политике России на Востоке, представленного Президиуму Исполкома Коминтерна и ЦК РКП(б)» от 17 сентября 1920г.: «Чтобы избегнуть гибельных для Советской России и мировой революции последствий, нам необходимо во что бы то ни стало и самым экстренным образом поддержать угасающее национальное движение в Турции <...> Как то, так и другое может быть достигнуто только путем наступления в союзе с националистическими турецкими войсками на Армению под флагом свержения ига дашнаков, угнетающих свой народ, и с целью соединения с революционной Турцией <...>

       Армения будет выведена из строя раньше, нежели подойдут англо-шахские войска, а Грузия, которую мы не будем затрагивать в этом наступлении, побоится вмешаться в борьбу. Военные операции не потребуют никаких добавочных сил с нашей стороны, но по существу они будут проведены турецким Эрзерумским корпусом; наступление с нашей стороны будет почти что демонстрационное, для которого сил у нас достаточно <...>

       С дипломатической стороны для предотвращения бури общественного негодования в Западной Европе наступление на Армению должно быть произведено следующим образом: турецкие войска начнут наступать на Армению, а мы во всей нашей печати и при помощи всех наших органов гласности в Европе поднимем страшный шум о новой армяно-турецкой резне и о необходимости ее прекращения раз и навсегда, и для прекращения этой резни наши войска вступят в Армению через оголенную от ее войск восточную границу… и национальные войны будут объявлены низложенными, а вместо них будет установлена Советская власть <...>

       Таким образом, мы окажемся в глазах западноевропейского пролетариата в чрезвычайно благородной роли умиротворителей, двинувшихся на Армению только с тем, чтобы положить конец резне и спасти остатки армянского народа от окончательного уничтожения. Из всех приведенных соображений самое главное то, что война неизбежна, и если мы не предпримем наступления на Армению, то через две недели она предупредит наступление на Советский Азербайджан, а это наступление будет для нас обозначать потерю Баку»^[226].

       Сразу по возвращении из Баку Николай Бухарин признается Ленину: «Владимир Ильич, мы разбудили чудовище».

III

 

⇐ Предыдущая42434445464748495051Следующая ⇒

Поделиться: