В этой стране не оспаривалась.

 

       Замороженный немецким вторжением процесс советизации «Южного Азербайджана» активизировался в 1944-1945гг., в период триумфальных побед в Европе и разработки первых контуров послевоенного устройства. Наступил период, когда пансоветизм и его «непослушное детище», паназербайджанизм, вновь стали «понимать друг друга» и развиваться параллельным курсом.

       Напомним, что термин «Южный Азербайджан» является собирательным: если исходить из современного административно-территориального деления Ирана, то под этим политизированным термином большевики подразумевали преимущественно четыре нынешние провинции – Восточная Атропатена (Восточный Азербайджан), Западная Атропатена (Западный Азербайджан), Ардебиль и Зенджан, с общей площадью порядка 127 000 кв. км (для сравнения: суммарная территория Азербайджанской ССР и Армянской ССР составляла около 117 000 кв. км). Западная Атропатена всегда граничила с Нахичеваньской АССР, Восточная Атропатена – с Армянской ССР и южными районами Азербайджанской ССР, Ардебиль граничит с учрежденными в 1930г. в области Талыш азербайджанскими советскими районами – Астаринским, Лерикским, Ярдымлинским, Билясуварским, Астраханбазарским (Джалилабадским).

       Около 70% указанной площади приходилось на нынешние Восточную Атропатену (47 830 кв. км) с центром в Тебризе и Западную Атпропатену (39 487 кв. км) с центром в Мехабаде. Запад и восток исторической провинции Азербайджан разделялись озером Урмия, именовавшимся тогда (кстати, вплоть до Исламской революции) в честь Реза шаха Пехлеви (Резайе). На крайнем юго-востоке к Астаринскому району Азербайджанской ССР примыкала северная часть Гиляна, где еще в начале двадцатых годов была провозглашена Персидская ССР («Гилянская республика»); этот маленький отрезок иногда также рассматривался как «земля Южного Азербайджана» Именно с этих земель и стартовал очередной этап перекройки политической карты региона.

       Еще в начале сороковых, в период советско-британской оккупации Ирана, западная часть «Южного Азербайджана» (нынешняя «Западная Атропатена»), населенная преимущественно курдскими и тюркскими племенами, являлась нейтральной территорией между советской и английской зонами оккупации. Ее фактическим правителем выступал отпрыск известного курдского рода духовных и светских судей Кази Мухаммед. Сами курды называли земли Мукринскими («Мукринский коридор» в Иранском Курдистане) и в разные годы добивались либо автономного правления, либо политического отделения от Ирана. Практически сразу после окончания войны, в сентябре 1945г., Кази Мухаммед был приглашен в Баку на переговоры с вождем азербайджанских коммунистов Багировым. Последний уговаривал курдского лидера принять его предложение по вхождению Мукринских земель в состав Советского Азербайджана на правах национальной автономии.

       Стоит подчеркнуть изначальную обреченность предложения Багирова. Дело в том, что ассимиляционная политика руководства Азербайджанской ССР в отношении населявших эту республику народов ни у кого сомнений не вызывала, равно как и не оспаривался тот факт, что подобный политический курс поддерживался самим большевистским руководством при конструировании «новых социалистических наций». Еще в начале двадцатых (в период советско-турецкого партнерства) манипулирование армянским и курдским факторами привело к провозглашению на некоторых территориях исторического Арцаха курдской администрации («Красный Курдистан»), в результате чего территория Нагорного Карабаха была сильно урезана (область стала армянским анклавом), тогда как сами курды так и не удостоились обещанной автономии^[318]. Вследствие проведения особой демографической политики эти земли почти полностью тюркизировались и на них были учреждены «азербайджанские районы».

       Если в 1926г. на территории Азербайджанской ССР (тогда в составе ЗСФСР) проживало более 40 000 курдов (по данным Всесоюзной переписи – 41 193 человека), то спустя всего тринадцать лет их в республике почти не осталось (по данным предвоенной переписи 1939г. – 6 005 человек). И это при высоких показателях естественного прироста в среде курдского населения. Очевидно, большинство курдов Советского Азербайджана вместе с другими народами и народностями было подогнано под новую графу «азербайджанцы»^[319].

       Посему Кази Мухаммед категорически отверг предложение Багирова по вхождению «Мукринского коридора» в состав Азербайджанской ССР, пусть даже на правах национальной автономии. Тем не менее руководитель азербайджанских большевиков выразил готовность «всячески поддерживать курдов» и (по некоторым свидетельствам) стал инициатором провозглашения в Западной Атропатене «Демократической партии Иранского Курдистана». Багиров надеялся, что рано или поздно правящая элита Мехабада смирится с мыслью о неизбежности признания верховенства Азербайджанской ССР. Так или иначе, но в октябре 1945г. состоялся учредительный съезд новой политической организации, председателем которой был избран Кази Мухаммед.

       В январе 1946г., Кази Мухаммед провозгласил независимость Курдской Народной Республики, более известной как «Мехабадская республика». В программном выступлении на центральной площади Мехабада он подчеркнул, что курды – это «выстрадавшая свой суверенитет» отдельная нация, имеющая точно такие же права на национальное самоопределение, как и любая другая. Над зданием мэрии (Кази Мухаммед с начала сороковых годов занимал должность градоначальника Мехабада) был поднят курдский флаг (красно-бело-зеленое полотнище с изображением солнца и книги в обрамлении колосьев).

        Если в западной части Азербайджана-Атропатены паназербайджанский курс Багирова давал некоторые сбои, то совсем иначе обстояло дело в восточной Атропатене, в отношении которой кремлевские власти проявляли большую заинтересованность. С другой стороны, нужно понимать, что категорическое несогласие мехабадских курдских властей признать в Азербайджанской ССР «свою советскую метрополию» обусловило сужение масштабов собирательного названия «Южный Азербайджан» и его локализацию преимущественно в границах нынешней Восточной Атропатены.

       26 ноября 1945г. под контролем Красной Армии «состоялись выборы» в парламент «Южного Азербайджана», на которых «убедительную победу» одержала курируемая Багировым Демократическая партия Азербайджана. 12 декабря 1945г. в тебризском кинотеатре «Дидабан» начала работу первая сессия «меджлиса Южного Азербайджана», провозгласившая независимость Демократической Республики Азербайджан и учредившая правительство во главе с Джафаром Пишевари – ардебильцем, перебравшимся в годы Русской революции 1905-1907гг. в Баку, вступившим в РСДРП и назначенным (позже, в начале двадцатых) комиссаром иностранных дел «Гилянской республики».

       Принципы становления в 1945г. азербайджанского государства на территории Ирана вторили логике провозглашения в 1918г. азербайджанского государства на «бесхозных землях» развалившейся Российской империи: в обоих случаях процесс провозглашения азербайджанского государства как бы «замыкал» Мировую войну и базировался не на идейно-политической или социально-культурной консолидации разрозненных тюркских племен, а на политических разработках извне; в обоих случаях «Азербайджанская Республика» называлась «демократической» и провозглашалась в процессе становления нового Мирового порядка.

       Проект «Азербайджан» разнился от исторически сложившихся стран (Армения, Иран) еще и тем, что, в отличие от последних (и за их счет), расширял, а не сужал свои границы. Если в двадцатых годах пантюркизм и пансоветизм развивались преимущественно параллельно и частенько дополняли друг друга, то в сороковые векторы их интересов уже пересекались, становились все более и более непримиримыми. Тем не менее пантюркизм и пансоветизм сближала общая ориентация на курс расширения границ геополитической разработки «Азербайджан».

       Так или иначе, на северо-западе Ирана «учредилась» Демократическая Республика Азербайджан, правительство которой выпускало «свои деньги», контролировало банки и внешнюю торговлю; республика обладала и «своей», почти восьмидесятитысячной армией. И все же суверенитет этого государства декларировался сдержанно (по сравнению с той же Мехабадской республикой). Подобная сдержанность обусловливалась в первую очередь осознанием того, что независимый статус планировался в качестве «первого шага» на пути к «воссоединению с Советским Азербайджаном». Собственно, потому Багиров и был провозглашен «отцом единого и неделимого Азербайджана». Иранский генерал Хасан Арфа в этой связи писал: «Начался процесс отделения этого региона от Ирана и его присоединения к Советскому Азербайджану»^[320].

       Принципиальное различие между двумя понятиями – «воссоединение» и «присоединение» – действительно становилось серьезнейшим фактором международной политической жизни, особенно в условиях усугубляющихся противоречий в отношениях между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. Именно поэтому крайне важно было сконструировать «нацию южных соотечественников» и, следовательно, вписать акт аннексии в контекст «восстановления исторической справедливости» и «воссоединения расколотого народа». Ввиду того что социалистической нации «северных азербайджанцев» было тогда всего несколько лет, сама миссия могла показаться невыполнимой. Но, с другой стороны, именно данное обстоятельство и позволяло развивать процесс моделирования единой нации в неразрывном русле (тем более что в самом начале сороковых некоторые серьезные проекты уже реализовывались).

       Важно обратить внимание еще на одну деталь: если провозглашение Демократической Республики Южного Азербайджана имело место лишь на части предполагаемой (изначально) территории (в частности, поддерживаемая Советами Мехабадская республика отказалась строить «общее будущее» с бакинскими властями), то процесс конструирования «нации соотечественников» (в том числе «нации южных соотечественников» на базе тюркского шиитского населения иранских провинций) отличался куда большей масштабностью и охватывал практически все регионы.

       В январе 1946г. уже не только на востоке провинции Атропатена (в Тебризе, Мараге), но и на западе (в городе Урмия), а также в Ардебиле и ряде других населенных пунктов высадился «интеллектуальный десант» из Азербайджанской ССР в составе писателей, поэтов, художников, композиторов, ученых. «Передвижники» выступали с лекциями, «ходили в народ» – совсем как пантюркисты начала века. Президент Академии наук Азербайджанской ССР Миркасимов предложил Багирову для комплексного изучения «Южного Азербайджана» направить в эти районы научную экспедицию со специалистами в области геологии, ботаники, зоологии, медицины, археологии, истории и культуры.

       Именно тогда «неожиданно выяснилось», что «южные азербайджанцы», невзирая даже на позицию руководства Мехабадской республики, все-таки намерены объединить в рамках своего государства также и соседние земли. В частности, 16 января премьер-министр Пишевари, а вместе с ним и другие лидеры Южного Азербайджана подписали резолюцию, в которой специальным пунктом отмечалось: «Мы, руководствуясь историческими, географическими и этнографическими данными создаваемой нами Азербайджанской национально-демократической республики, включаем в свой состав следующие основные города: Тавриз, Ардебиль, Урмия, Миандоаб, Марага, Салмас, Хой, Маранд, Миане, Энзели, Маку, Ахар, Херовабад, Зенджан, Казвин и Хамадан. Мы границы нашей республики определяем согласно прилагаемой карте, ибо население указанных в карте городов и сел в настоящее время более чем на 95% состоит из азербайджанцев <...> Прилагаемая карта включает в себя и область Северного Курдистана, границы коего будут определены при разрешении вопроса о государственном строе Северного Курдистана»^[321].

       Таким образом, на землях Южного Азербайджана по апробированным советским принципам интенсивным ходом «взращивалась» азербайджанская нация («нация южных соотечественников»). Процесс координировался кадрами, подобранными лично Мирджафаром Багировым. Из многочисленных указаний и свидетельств процитируем лишь абзац из датируемого 19 декабря 1945г. его письма на имя Сталина, Молотова, Берия и Маленкова: «Национальное правительство Азербайджана приступило к практической деятельности. Учитывая, что члены правительства не имеют соответствующего опыта в государственной работе и нуждаются в советах и консультации, тебризские товарищи просят разрешения прикрепить к каждому министру неофициально по одному человеку из наших людей в виде советников. Наше мнение – согласиться с просьбой товарищей из Тебриза. Людей для этого подберем. Просим Ваших указаний»^[322].

       Процесс построения новой нации охватывал разные сферы. Например, устраивались «спартакиады азербайджанцев», причем под последними уже однозначно подразумевалось тюркоговорящее население учрежденных на иранском севере политических объединений. Иногда к этим состязаниям допускались местные армяне, хотя сам процесс допуска принимал болезненные формы (против армянского участия выступали азербайджанские агитаторы, и только под давлением союзного руководства вопрос разрешался положительно; противоречие между пансоветизмом и паназербайджанизмом прослеживалось и здесь).

       Важным механизмом в деле воспитания новой нации был кинематограф. О «важнейшем из искусств» уже десятилетиями позже вспоминал уроженец Тебриза, а ныне высокий чиновник в корпорации Карнеги Вартан Григорян (кстати, включенный по указу президента США Барака Обамы в комиссию по стипендиям Белого дома):

       «Советские фильмы <...> Главной темой тех фильмов было проявление необыкновенной смелости и самопожертвования ради любимой Родины. “Она защищает Родину” (1943), “Зоя Космодемьянская” (1944) Льва Арнштама, фильм об аресте и казни юной героини-партизанки, и “Радуга” (1943) были лишь некоторыми из советских фильмов, шедших тогда в кинопрокате Тебриза.

Во время войны советские власти обратились к теме русского национализма, отраженной в кинофильме Эйзенштейна “Иван Грозный” (1944). Было очень интересно посмотреть фильмы “Петр Первый” и “Александр Невский”, в которых прославлялось величие русского народа, а в последнем – его “героическая борьба” против “тевтонских полчищ”. Я очень отчетливо помню крупную и властную фигуру Петра Первого, преобразовавшего Россию. В летних кинотеатрах под открытым небом мы посмотрели много фильмов о большевистской революции и Гражданской войне. Фильм “Чапаев” (1934), в котором рассказывалось о Гражданской войне в России и триумфе Красной Армии, произвел огромное впечатление на меня»^[323].

       Программа школьного обучения также разрабатывалась в соответствии с советской образовательной схемой. Даже в армянских школах был введен новый обязательный предмет – «азербайджанский язык». Вартан Григорян вспоминал: «Впервые в школах стали преподавать русский как второй язык. Обучение персидскому языку отошло на второй план <...> К нашей учебной программе добавили азербайджанский вариант турецкого языка»^[324].

       В целом учебные заведения «южных земель» весьма походили на советскую школу, причем как внешне (школьная и спортивная форма, образ педагога, плакаты в классах и т.д.), так и по своему внутреннему содержанию (методика преподавания, программа обучения, пропаганда и т.д.).

 

 

***

 

⇐ Предыдущая60616263646566676869Следующая ⇒

Поделиться: