В процессе историко-культурного освоения региона.

 

       Впрочем, главные импульсы вновь исходили из Турции. В 1949г. в Анкаре был учрежден «Азербайджанский культурный кружок», призванный «приспособить пантюркизм к новым послевоенным реалиям». По сути, речь шла о серьезной общественно-политической организации, координаторами которой являлись достаточно известные деятели, такие как Расулзаде и Мирза Бала (примечательно, что после кончины Расулзаде в 1955г. именно Мирза Бала стал председателем «Азербайджанского национально-освободительного движения» и партии «Мусават», он же в 1954-1959гг. был руководителем Кавказского отделения Института изучения СССР, созданного американцами в Мюнхене).

       В 1951г. вышла книга Расулзаде о «великом тюркском поэте Низами», про которого он – в бытность свою одним из видных лидеров мусаватистской республики – даже не знал. Ныне же автор подчеркивал: «Если не языковых, то патриотических аргументов, доказывающих тюркское происхождение поэта, не один, а тысячи»^[341].

       В том же году «Азербайджанский культурный кружок» опубликовал «исследование» Мирза Балы под названием «Тюркская Албания в истории Азербайджана». На ее страницах автор (более известный как идеолог) выступал уже в роли фальсификатора истории, блестяще усвоившего основополагающие принципы развития турецкой официальной историографии. Об этих принципах хорошо сказал востоковед Минорский: «Если есть какие-то неразрешенные вопросы древней истории, турки тут как тут». Соответственно и Кавказская Албания «превратилась» в политическое объединение тюркских племен.

       Существует весьма расхожее мнение о том, что толкование истории – категория неочевидная, так как «ни один египтолог не видел Рамсеса, ни один специалист по наполеоновским войнам не слышал пушек Аустерлица» (на эту формулировку и опирается вся «философия» турецкой историографии). Охотно ссылаясь на изящное изречение М.Блока, многие, возможно, и не знают, что сам автор знаменитой «Апологии истории» придумал его лишь для того, чтобы потом опровергнуть, чтобы продемонстрировать шарлатанам самое очевидное: история – наука точная, не терпящая произвольных толкований. Естественно, как и любая другая наука, она выдвигает вопросы, имеет свои «белые пятна», но все они фиксируются, исследуются и разрешаются только в рамках научной корректности.

       Не могут пирамиды в Гизе или гробницы в «Долине царей» считаться памятниками арабского наследия лишь потому, что локализуются ныне на территории арабского мира. Очевидно, что для подобного утверждения вовсе не обязательно «видеть одного из Рамсесов». Особенность истории как науки в том, что она локализует памятники не только в пространстве, но и во времени. Ни при каких обстоятельствах не может легендарная Троя быть памятником тюркского культурного наследия лишь потому, что холм, именуемый сегодня «Гиссарлык», ныне располагается на территории Турецкой Республики. Точно так же не может Албания Кавказская стать «Албанией Тюркской».

       «Работы» Расулзаде и Мирза Балы стали message для зарождавшейся азербайджанской школы историографии, ориентированной на курс тюркизации этнокультурного наследия земель республики. Важно учитывать, что в данном случае речь не о единичных (впрочем, столь же недопустимых и циничных) случаях азербайджанизации Низами, Хагани или Бабека. Если сталинское намерение по наделению моделируемой азербайджанской социалистической нации своими великими героями диктовалось и политикой противопоставления азербайджанизма тюркизму, то деятельность «Азербайджанского культурного кружка» и других пантюркистских организаций преследовала обратные цели. Именно с миссией реанимации пантюркистской идеологии «Азербайджанский культурный кружок» и приступил с 1952г. к выпуску журнала «Азербайджан».

       Важно отметить, что этот процесс стартовал в условиях постепенного роста роли Турции на международной арене. После Второй мировой войны и установленной в Турции американской протекции геостратегическое значение и политическое место (в целом) этой республики заметно возросло. В 1949г. она заключила Всеобщую декларацию о защите прав человека, собственно, тогда же стала членом учрежденного (только что) Совета Европы, также стала первой мусульманской страной, признавшей государство Израиль и установившей с ним дипломатические отношения. В мае 1950г. прошли первые свободные всеобщие выборы в турецкой истории, принесшие победу Демократической партии, в создании которой руководящую роль играли Джаляль Баяр и Аднан Мендерес.

       Избранный президентом Турции Джаляль Баяр (Махмуд Джелал бей) являлся активным участником младотурецкого переворота 1908г., видным членом партии «Иттихад ве теракки» («Единение и прогресс»), председателем ее измирского отделения. В период Первой мировой войны руководимая им «Особая организация» непосредственно занималась истреблением армянского и греческого населения. Напомним, что партия иттихадистов фактически и «учредила» в конце войны Азербайджанскую Демократическую Республику на восточно-закавказских нефтеносных землях. Провозглашенная в мае 1918г. «малая Турция» всегда воспринималась пантюркистами в качестве «своего владения», факт ее нахождения в составе СССР осознавался как «временный».

       В июне 1950г. правительство Мендереса приняло решение об отправке в Корею турецкой бригады «в помощь американским войскам». Несмотря на то что контингент был почти полностью уничтожен в ноябре того же года, однако турецкое правительство продолжало систематически обновлять его состав. Вместе с Англией, Францией и Израилем Турция выступила против национализации Египтом в июле 1950г. Всеобщей компании Суэцкого морского канала и поддержала агрессию этих стран против Египта.

       В 1951г. США, Англия, Франция и Турция выступили с проектом создания «Объединенного средневосточного командования», направленного против освободительного движения народов Юго-Западной Азии и государств региона, тяготеющих к социалистическому лагерю. В 1952г. Турция вступила в НАТО; реальные контуры приобретала скорая перспектива дислокации новых военных баз Альянса в непосредственной близости от советской границы.

       Спустя несколько месяцев после смерти Сталина, 19 июля 1953г., газета «Правда» сообщила о том, что правительства Армянской ССР и Грузинской ССР «во имя сохранения добрососедских отношений и укрепления мира и безопасности» отказываются от территориальных претензий к Турции^[342]. В некоторой степени ситуация походила на послевоенную обстановку, когда под «ядерным давлением» Вашингтона глава советского государства вынужден был отказаться от идеи присоединения к СССР (Армянской ССР) исторических армянских земель. Однако на этот раз отказ озвучивался официально и публично. Естественно, все это усиливало позиции пантюркизма в Азербайджане.

       Вообще сталинский «азербайджанизм» (равно как и развившийся из него багировский «паназербайджанизм») изначально являлся составляющей «пансоветизма» и советским «противовесом» пантюркизму. Важно учитывать, что с кончиной «отца народов» он отстоял свое «право на существование», но уже в качестве важного звена пантюркизма. Год за годом «азербайджанизм» все настойчивее вставлялся в идеологические рамки, обозначенные основателями азербайджанской государственности – младотурками и мусаватистами. Особенно интенсифицировался этот процесс в годы правления республикой Имама Мустафаева.

       В пятилетний срок его руководства тюркский («азербайджанский») язык стал постепенно приобретать статус государственного, причем с подчеркнутым противопоставлением русскому. Весьма любопытное свидетельство оставил инспектор ЦК ВКП(б) заместитель (позже - 1-й заместитель заведующего Отделом партийных органов большевистской (коммунистической) партии по союзным республикам) генерал-полковник Иосиф Шикин: «Все собрания в Баку проводятся только на азербайджанском языке, причем переводов на русский не делается»^[343].

       Показательно, что известный композитор Кара Караев был подвергнут взысканию за то, что на республиканском совещании по вопросам культуры выступил на русском языке.

       Именно в период правления Мустафаева впервые была предпринята попытка минимизации роли лидера Бакинской коммуны Степана Шаумяна. В выступлениях азербайджанских чиновников революционер (армянин) все чаще и чаще фигурировал как «один из двадцати шести», среди «истинных же большевиков» на первый план выдвигался Нариман Нариманов. Принижалась также деятельность русских революционеров в Баку. Тенденциозный характер данного процесса не оспаривался, потому вопрос и обсуждался в Москве. Тот же Иосиф Шикин докладывал: «В истории Азербайджана выдвигаются на первый план азербайджанцы, армяне и русские отодвигаются, даже такие известные фигуры, как Степан Шаумян. Если в книгах по истории партии указываются недостатки, ошибки таких деятелей, как Орджоникидзе, Шаумян, Джапаридзе, то о недостатках Нариманова ни одного слова»^[344].

       Тогда же резко активизировался процесс по вытеснению «армянских кадров» из госучреждений. Параллельно производился набор «перспективных историков», призванных придумать, сочинить и внедрить в массовое сознание «национальное прошлое». Неудивительно, что именно в 1954г. и поступил на работу в Институт истории АН Азербайджанской ССР в должности старшего научного сотрудника будущий главный фальсификатор истории региона, рупор армянофобии Зия Буниятов (до этого он специализировался по несколько иной теме – «Итальянский империализм в Африке»).

       Осуществляемая политика поддерживалась «национальной элитой», воспитанной в духе пантюркизма или паназербайджанизма (на их синтезе). Весьма заметной фигурой оставался писатель Мирза Ибрагимов, не случайно ставший председателем ВС Азербайджанской ССР и отметившийся, помимо прочего, следующим заявлением: «Теперь не двадцатые годы, теперь у нас есть кадры, чтобы всех неазербайджанцев заменить»^[345].

       В период правления Мустафаева в Азербайджане стартовал и новый этап ведения кадровой политики, направленный на постепенное выдавливание «неазербайджанских кадров», на усиление демографических, управленческих, административных позиций «титульной нации».

       Имам Мустафаев также реализовывал политику, в начале двадцатых годов названную Сталиным «опасной затеей», «декретом о регулировании населения»: под предлогом создания на Апшеронском полуострове новых рабочих мест привлекал в столицу тюрок, вообще мусульман (сам он был елисуйским лезгином, знал аварский язык) и параллельно вытеснял христиан. Именно с середины прошлого столетия азербайджанское руководство впервые «оспорило» оптимальность существования «интернационального Баку».

       Особенно важно отметить, что демографическая политика Мустафаева руководствовалась принципами известного кемалевского проекта от 1924г., согласно которому численность нетюркского населения отдельно взятого турецкого города не должна превышать десятую часть его жителей. В этом отношении ситуация в Баку представлялась «катастрофической», так как процентные показатели русского и армянского населения все еще являлись двузначными. Обращаем внимание на поразительное сходство процессов, протекавших одновременно в Турции и Азербайджане в середине пятидесятых годов. Правящий турецкий тандем Баяр-Мендерес осуществлял политику по выдавливанию греческого, армянского и еврейского населения Стамбула – политику, направленную на обеспечение обозначенного кемалевским декретом процентного соотношения. Кульминацией этой политики стал сентябрьский погром 1955г., когда в течение двух дней массовых избиений гибли люди, когда разрушались и осквернялись церкви, сжигались здания, грабились лавки.

       На фоне проводимой в Азербайджане националистической политики армянские коммунисты в 1954г. вновь обратились к союзному руководству с просьбой пересмотреть решение Кавказского бюро большевиков о передаче Нагорного Карабаха Азербайджанской ССР. Тем более что тогда уже начался новый этап «армянского исхода» из Нахичеваньской АССР: за неимением всякой возможности противопоставить что-либо дискриминационной политике азербайджанских властей армянское население вынуждено было покинуть села Астапат, Ернджак, Ленинабад; большинство армян Нахиджевана и Джульфы – исторических центров национальной жизни также покинуло эти города в пятидесятые годы.

       Непосредственным же поводом для очередного обращения послужил «крымский прецедент» – передача полуострова Украине в связи с 300-летним юбилеем ее вхождения в состав России. И если обоснованность данного решения еще могла вызывать вопросы в историко-демографическом аспекте, то передача Нагорного Карабаха Армении подобных разночтений не предусматривала, особенно на фоне пропитавшей атмосферу Азербайджанской ССР ксенофобии (в первую очередь – армянофобии). Ко всему прочему, речь шла о территории в семь раз меньшей, чем Крым.

       Тем не менее в создавшихся условиях, особенно с учетом членства Турции во враждебном военном блоке и ее предсказуемой позиции в армяно-азербайджанском споре, удовлетворение Хрущевым просьбы представителей расколотой нации о воссоединении обещало резкую эскалацию напряженности в регионе, к чему СССР просто не был готов. Очередное обращение армянского руководства, таким образом, разделило участь прежнего.

       Однако обращает на себя внимание тот факт, что союзное руководство пошло на редчайший в советской истории шаг: в 1959г. оно освободило от занимаемой должности первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Имама Мустафаева именно ввиду проводимой националистической политики. Также был отстранен от руководства парламентом Азербайджанской ССР известный своей антиармянской позицией Мирза Ибрагимов. Впрочем, подобные решения носили преимущественно косметический характер: и Мустафаев, и Ибрагимов являлись лишь вершиной дрейфующего в «интернациональных водах» этой советской республики айсберга оголтелого национализма.

       Неудивительно, что уже в начале 1960гг. вышли в свет «исследования» (так называемые «комментарии») Зии Буниятова «“Хроника страны Алуанк” армянского средневекового автора Мхитара Гоша» – откровенный плагиат исследований американских историков Р.Хьюсена и Ч.Даусета. Помимо факта плагиата специалистами обращается внимание и на то обстоятельство, что из английского текста выкинуты все упоминания об «Армении» и «армянском».

       Кадровая политика и редактирование истории – все это относительно «мирная форма» притеснений армян в Советском Азербайджане в середине прошлого века. «Практиковались» и более радикальные формы. О них ниже.

 

 

***

 

⇐ Предыдущая63646566676869707172Следующая ⇒

Поделиться: