Хэллоуин две тысячи двадцать девятого. Спустя неделю. Белый Дом.

Бэннери утомился от пьяных прогулок, от криков, от бесполезных попыток воззвать к разуму людей, считающих его полубогом. Шумные карнавальные шествия все не прекращались…

“После перелета, случившегося, когда мне не исполнилось и одного годика, прошло уже немало лет. Я постоянно ловлю себя на мысли, что меня вовсе не преследует ощущение, что я живу в другой стране, на другом континенте, дышу другим воздухом. Земляне, природа и все остальное, стало родным, вернее, всегда таким и было. Я никогда не терял и уже не потеряю духовную и ментальную связь.

Пусть меня принимают не за того, пусть ненавидят, пусть желают приручить… я и Земля породнились, и ничто не порвет нас навеки связавшую нить ”

Какая-то милая девушка в костюме арлекина увидела супергероя, скучающего у ворот Форест Парка, и легким голосочком попросила о том, о чем еще минуту назад стеснялась просить: показать ей весь изюм ночного неба, позволить ощутить себя богиней рядом с богом, чтобы, вернувшись домой, она могла похвастаться семье, друзьям, подругам, какой прекрасной и незабываемой выдалась для неё ночь, предшествующая Дню Всех Святых.

Мать для Кэйла – “важный элемент, обеспечивающий духовную связь с Землей”, но на одном важном элементе, какой бы значимой ни была та волшебная связь, ошибочно зацикливаться. Есть еще целое море способов укрепить гордое звание землянина. Видимо, зеддерианец решил пойти всеми окольными путями развития, воспользоваться всеми способами, открыть все двери всеми ключами, ни в чем себе не отказывая и взаимодействуя с этим миром в полной мере до тех пор, пока не научится воспринимать его с максимальной объективностью. Прежде Кэйл не подавал никаких признаков романтической заинтересованности кем-то…

“Жизнь ставит перед выбором даже богов. И если мы чего-то не делаем вовремя, выбирать начинают за нас. Итого, мы начинаем сожалеть, что сами не решились”

Спустя неделю. Белый Дом.

В среду утром политики затронули тему упавшей ракеты. Фрэнсис Бэкон вспомнил инцидент пятилетней давности неспроста. Его очень интересовала реакция русских на вмешательство Героймена тогда, и интересует сейчас. Другие же относились к этому… более спокойно, что ли, не разделяя неясную тревогу президента. Вообще Бэкон умел удивлять. Среди его коллег нет никого, кто бы ни разу не задумался, для чего глава государства возится с пришельцем.

- Лично я могу сказать, что никакой конкретики мне не поступало. Я неоднократно заявлял и повторюсь, что Бэннери – глобализаторский козырь Америки, и в наших интересах не спускать с него глаз, чтобы при первом удобном случае убедить врагов молчать. Как вы смотрите на это?

Август две тысячи двадцать пятого.

О фициальная резиденция президента США, расположенная в Вашингтоне, в округе Колумбия, стала местом встречи, обещавшей войти в историю: глава государства предпринял все возможное, чтобы вызвать Героймена на разговор, исход которого должен был предрешить судьбу Супергеройского Союза – неофициальной миротворческой организации, целиком и полностью состоящей из добровольцев.

- Поймите, Бэннери, с момента появления комиксов о вас на нью-йоркских прилавках мир сильно изменился. Я, конечно, ценю участие спидстеров в деятельности по сокращению риска автокатастроф, да и фокусы Зеленой Свечи чертовски импонируют моим племяшам – после того, как Гарри Никмунд пережил инсульт во время предвыборной компании, своенравный народ заголосил о смене президента. И по стечению обстоятельств им стал дальний родственник Никмунда и выдающийся юрист Фрэнсис Бэкон (не путать с британским философом и основоположником эмпиризма, родившимся в тысяча пятьсот шестьдесят первом), - Но правительство не может их контролировать. Последняя выходка Спауна, поставившая на уши весь голимый Детройт, убедила меня поостеречься.

Из Бэннери, не желавшего расставаться с желто-зеленом трико даже в Белом Доме, по-прежнему выпирала вычурная правильность:

- Американцы тайно арестовывали и пытали мусульман по всему миру. Признайте, вы тоже далеко не святые. Также я один из немногих, кто наслышан о создании Авада бен Ладена, мистер Бэкон. Вам не дает покоя тот факт, что супергерои знают о вас больше, чем вы о них? Вас мучает совесть? – складывалось впечатление, что такая форма поведения была приятна только ему, а у всех остальных вызывала сильное неудобство.

 Бэкон уважал Кэйла за открытость, так как ему самому надоели интриги внутри интриг, тайны поверх тайн, без которых не проходило ни одно заседание, ни одна конференция. И в то же время его напрягала излишняя осведомленность пришельца.

- Я говорю тебе спасибо от лица всей страны, от всех, кого ты спас. Зур Элл, Радиоактивный Человек! Мы бы все погибли, если б не ты…

Героймен только уловил вереницу предупредительных сигналов, вознамерился заняться их расшифровкой, как в нем разгорелся очередной конфликт:

- Я верю в пророчества! На моей памяти были такие, которые сбывались…

Бэкон не понял, к чему он ведет, и спросил, прищурив седые брови:

- Ну-ка, ну-ка, расскажи.

Бэннери попытался вспомнить свое последнее видение и перетащить оттуда наиболее важные фрагменты:

- Вы, занятые консолидацией, просите Европу принудить Россию к миру, вернее сказать, к подчинению, и, не находя достаточных аргументов, обращаетесь за помощью ко мне. Я соглашаюсь, я лечу в Россию и устраиваю там самый настоящий гражданский конфликт. Спаун побеждает меня, и вера в нас подрывается. Супергерои становятся обузой. Затем на Землю снова нападают пришельцы, куда более могущественные, чем был Зур Элл, и планета, оставшаяся без защиты, погибает…

Бэкон сохранил твердую непреклонность и высказался по поводу снов:

- Мы все что-то видим, когда спим, сынок. Это заложено в наших мозгах! – президент припас пару логических посылок, необходимых для доказательства истинности своих тезисов.

Он вынул из черного футлярчика DVD-диск и одним слитным, натренированным движением всунул его в DVD-проигрыватель. Затем взял в руки пульт и нажал кнопку PLAY.

- Глянь, тебе должно понравиться. Хороший попкорнчик, лучшая замена современным блокбастерам…

Это – запись последнего поединка между Спауном и Безумным Джеком, комментируемого симпатичной ведущей.

- Все произошедшие ДТП имеют ряд схожих характеристик: обнаруженные гильзы с места преступления указывали на перестрелку. Сам Ночник, как только что показали наши профессиональные операторы, не очень-то пекся о дорожной безопасности. Похоже, Спауна на тот момент куда сильнее заботило избиение безоружного и неопасного мужчины, который после своей мучительной смерти был признан находящимся в федеральном розыске особо опасным социопатом-террористом, известным по прозвищу Безумный Джек, настоящее полное имя которого - Джек Мансон Хэлван.

- Тридцатилетняя Алисия Флинн, сбежавшая той же ночью из психиатрической лечебницы строгого режима, признанная любовницей Хэлвана и соучастницей многих преступлений, также пострадала от эпатажных деяний самопровозглашенного Зорро. Стоит отметить, доверие масок и ранее подвергалось серьезным испытаниям. Что предпримут власти и как мир отреагирует на беспредел Спауна, думаю, мы узнаем уже совсем скоро.

Досмотрев запись до конца, Бэннери согласился сотрудничать.

“Да, Джон, ты выходишь из равновесия. Это не на руку нынешнему миру”

Позже Бэкон оповестил, мол, Китай выборочно наращивает военное сотрудничество с бывшими республиками СССР и активно ищет партнеров среди ранее недоброжелательных стран. И супергерои, если верить жесткому непрерывному мониторингу властей, могут перейти на сторону России. Тогда США слетит с верхушки власти, уступив место своему извечному конкуренту.

Президент сказал пришельцу на прощанье:

- Ты – символ Соединенных Штатов. Мы популяризировали тебя, мы тебя пригрели. Помни это, Кэйл Бэннери, помни свой главный долг…

 

 

Тем временем Джону удалось о себе позаботиться: богач самостоятельно извлек снаряд из раны, продезинфицировал и наложил бинт. Джеффери также не понадобилась помощь, британец явно ловил пулю не единожды и не единожды занимался самолечением.

Дождь не прекращался ни на минуту уже несколько часов, и было непонятно, способствовал ли он усилению возникшего состояния смятения или же никак не влиял на мистера Вэйна. К слову о нем…

Джон смотрел в зеркало и не узнавал себя. Пространство, составлявшее значительную часть его полиэдрической структуры, огромно, если присмотреться, от пола до потолка, и шириной в несколько метров. Должно быть, по первоначальному плану интуиции эти ощущения предназначались для проведения самоанализа. Для Джона Вэйна моментально прекращало всё существовать, как только его взгляд падал на зеркало. Зеркала всегда пленяли и захватывали закомплексованного аристократа. Не из-за внешности, хотя Вэйн находил своё лицо недостойным его внутреннего мира, Джеффери же был убежден, что именно так должен выглядеть демон-защитник. Нет, дело было в другом. Джон ненавидел отражения за то, что в них живёт Другой, тот, кто всегда рядом и наблюдает незаметно из каждого стеклышка, из каждой малюсенькой тени, и в то же время отражения восхищают его до глубины, потому что там, в зеркале, обитает вторая половинка Джона Вэйна, есть то, чего ему так не хватает в реале. Иногда шизофренику кажется, что это двойник из отражений подстроил всё, что с ним случилось, разбил его жизнь, чтоб получить от неё половинку, чтоб выбраться из зеркала. Иногда – что отражение, его пара, подходящая, как соседние кусочки головоломки, то, где есть левая половина души Джона, это залог его спасения, что с ним он станет завершённым. Наконец-то станет собой и обретет умиротворение.

 

- Она спит. Я незаметно вколол ей сильнодействующее снотворное средство, когда мы зашли. Так что еще денек проваляется в полной отключке… - испытывая чувство благодарности и питая сильное уважение к механику за то, что тот не остался в сторонке, а помог выйти из сложной ситуации и разрешить дело путем, более мирным, чем тот, который был выбран изначально, борец с преступностью долго жал его руку, а затем, улыбнувшись, дружески похлопал по плечу, - С ней все будет хорошо. Ну, а в том, что произошло с вашей ногой, виноват я один. Мое поведение вынудило…

Мистер Баннер прервал оправдательный монолог Джона, сказав, что не оправдываться надо, а наводить порядок в своей голове, причем в ближайшие сроки, пока не стряслось очередной хлопотни. Но, впрочем, несправедливо пострадавший не имел к виновнику никаких особенных претензий. Его беспокоило учащение приступов депрессии, тревожили психозы хозяина, и он посоветовал ему от всей души:

- Если вы не переедете, не задумаетесь над сменой обстановки, это место сгноит вас, или сожрет… - немного покрутившись на месте, Джеффери продолжил изливать во многом неприятную досадную правду, - Подумать только! Вы не только умудрились забрать весь негатив с собой, собрать плохую энергетику с останков города, вы возвели горе в культ и ежедневно вдыхаете горе! Разве так можно?

Джон ничего не ответил. Молчание - максимум того, что можно было ожидать. С психологической точки зрения, абсолютной нормы не существует, но бурная порывистая предсказуемость, присущая любому животному с хорошей памятью, слону в особенности, подталкивала к предположениям о периодически разражающихся душевных конфликтах, о последствиях неудовлетворенных влечений, о противоречиях между «желаемым» и «должным».

 

Однако, ступив одной ногой на первую ступеньку лестницы, хозяин помедлил несколько секунд, сделал парочку тишайших телодвижений и подзастыл.

– Я бы с радостью вырвался из забвения, с восторгом вышел бы на свет… – промолвил Спаун, но тут дыхание его пресеклось, и лишь после нескольких мучительных попыток, полувздохов, полувсхлипов, он сумел набрать полную грудь воздуха и договорить, - Но этот дом сросся со мной и ни за что меня не отпустит!

“Может, лишь тогда, когда я умру, но пока я жив, я его заложник, я его раб”

 

 

Иногда Джон, утопая в грезах, слышал голоса. Навязчивые, подавляющую тягу ко всему позитивному… эти голоса манили, как голодного волка к еде, дразнили и притягивали.

Кертес уже третий день бесцельно шатался по особняку. Такое чувство, что все забили на существование ещё одного “голоса” в доме. Любуясь интерьером и лишь изредка натыкаясь на Фреда, который тоже был всего лишь… еще одной грезой, еще одним несуществующим предметом, который невозможно пощупать, Кертес таил ужасную обиду на хозяина. Даже Джейкоб, предыдущий красный мальчик, и тот не шибко стремился к общению. То он возился с остальными "спаунятами", то пропадал с Джоном, то и вовсе на патруле, на который, естественно, Кертеса, грустящего и забытого всеми, никто не приглашал. Кертес злился, а ещё ревновал, ревновал до исступления, до безумия. Какого хрена все вокруг вешаются на предыдущего красного? И тут заменить хотят? Джон вообще, такое ощущение, намеренно еженощно вытаскивал Джейкоба с собой на патруль, чтобы Кертес каждую ночь возвращался почти под утро полностью вымотанным и желающим лишь отрубиться при первом прикосновении к мягкой подушке. Проклятая сволочь! Неужели так впечатлился последней вылазкой в город, что плюнул на дружбу? Кертес не выдержал и раздражённо пнул кресло. То предсказуемо не ответило, поскольку не имело души, а большой палец на ноге даже сквозь плотный армейский ботинок мерзко запульсировал ноющей болью. Ну, офигеть теперь, день всё лучше и лучше. Взгляд, хоть и не сразу, но таки упал на массивный и весьма знакомый старинный циферблат. С одной стороны, лучше туда не лезть и не провоцировать Спауна лишний раз… с другой – ну, Спаун сам уже залез в самое личное со своим бесячим, действующим на нервы псевдоконтролем, который нужен был, чтобы скрывать его недоверие, его окаменелость, было бы справедливо ответить тем же. Тем более, что весь остальной особняк уже исхожен вдоль и поперёк, надо же чем-то занять себя, чтобы не сдохнуть от скуки. Стрелки двигались всё так же: легко, но с тихими щелчками, слегка вздрагивая на делениях. Двадцать два часа сорок семь минут. А когда он в последний раз ставил эту комбинацию, он только-только начал супергеройскую карьеру, и не мог ничего трогать в доме, не спрашивая разрешения у строгого хозяина, сейчас же ему не нужно ничего спрашивать. Дом мистера Вэйна стал и его родным домом. Времена меняются, рождаются дети, взрослые стареют… но не Спаун: всё то же время открывает пещеру, пещеру, которая тоже ничуть не изменилась. Постоянное зацикливание на прошлом стало визитной карточкой мистера Вэйна. 19:45 – точное время смерти большинства его надежд. Чёрт, Кертес так не думал о собственной смерти, как Джон – о потере себя. Да каждый третий ребёнок в Мракане оставался обиженным сироткой! Но только Джон, потерявший родителей за пределами Мракана, облачился в резину, до сих пор не желая оглянуться вокруг и осознать, что эпоха демона-защитника медленно, но верно подходит к концу и что совсем скоро, где-нибудь через год, а, может, и раньше, люди перестанут нуждаться в помощи таких, как они.

 

 

Гроза, светящаяся иногда очень слабо, а иногда очень ярко, обиженно мычала. За окном стучал дождь во всех вариантах исполнения, от промозглого сплошного ливня до малой моросьбы. Но ничто из шумевшего этой ночью не приводило в грусть сильнее, чем обманные отклики: звучные предсмертные мольбы, стоны, крики о помощи, да напрасные взывания к энгелам-хранителям. Несмотря на неописуемую разнотонность, присущую актерам высшего эшелона, их издавал один и тот же мужской голос.

Нервно прохаживаясь возле искрящегося мраморного камина, освещающего просторную гостиную, богатей уставился на газетные вырезки, “украшавшие” большую часть соседней стены. Они пестрели довольно-таки пугающими заголовками и имели непрерывную тесную связь с реальными катастрофическими событиями, оставившими горький отпечаток на сердце мистера Вэйна, на его душе.

- Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр? - заметив слоняющегося возле картинной галереи Джона, механик остался неравнодушным и начал участливо расспрашивать, - В плане наведения уюта, конечно же… - динамичный переход с ТЫ на ВЫ произошел незаметно.

Хозяин неприятно удивил англичанина, громко произнеся имя человека, который был давно мертв:

- Нет, со мной все в порядке, лучше пригласи Кертеса на ужин. Я обещал извиниться перед ним… - c энтузиазмом отстаивая свои взгляды, вещи, которые противны другим, Джон нередко путал истину с вымыслом и слишком заигрывался, рискуя получить ощутимый щелчок по своему больному самолюбию в виде грубого напоминания о реальной участи Красного Спауна.

Джеффери, которому была не чужда мерная застенчивость, становилось все труднее мириться с помутнениями шефа. В конце концов, они его просто… пугали.

- Простите, но господина Рассела давно нет в живых. Кого же мне приглашать, интересно?

 

….лет назад Спаун предложил молодому амбициозному Кертесу съездить вместе с ним на одно место, чтобы положить конец кровавым игрищам одного опасного серийного маньяка. Между ними давно возникло железное доверие. В отличие от менее стабильных Дэвида и Джейкоба, Кертес в куда большей степени доверял инициативному

Джону, старался не спорить и принимал каждое его решение. Возможно, абсолютная преданность упертому самонадеянному мстителю и сыграла с ним злую шутку.

Во время выполнения задания дружный дуэт угодил в хитро расставленную ловушку. Маньяк отказался убивать своего основного противника, грозу преступности и врага беззакония. Нет. Маньяк вволю порезвился с менее удачливым Дэвидом Блейком, заставил парня выбирать, в каком порядке чередовать наиболее жуткие отрывки из своей далеко не безоблачной жизни. Подонок не выдвинул никаких требований, кроме пиццы и кучи прохладительных напитков, что само по себе было очередной садисткой шуткой. Через три дня, когда Джон уже похоронил напарника в мыслях, Дэвид вернулся, но вернулся совершенно другим человеком. От прежнего Красного Спауна ничего не осталось, кроме “оболочки”. Затем, через полгода, похожая участь настигла еще одного человека, занимавшего определенное место в сердце Джона: напарница Спауна, смелая и импульсивная Анджела, попавшая в Спаун-семью по инициативе мистера Рассела, оказалась в коме после выстрела, произведенного в живот с близкого расстояния. Девушка две недели боролась за жизнь, отчаянно сопротивляясь смерти. И все без толку, все напрасно!

Последней жертвой психопата стал дворецкий поместья Вэйнов и человек, знающий правду самого демона-защитника! Этот мистер учил юного Джона всему, чему не учат детей, и вскоре сформировал в нём самостоятельную личность. Фредерик не раз помогал Спауну в борьбе с преступностью. Дворецкий по своему существу и складу характера истинный британец, каких мало, он безумно верен Джону. В молодости Фред работал в спецназе, и впоследствии хорошо овладел боевыми искусствами. На первый взгляд, Фредерик спокоен, не блещет особым темпераментом, но стрясись какое-нибудь лихо с его хозяином, как лакей тут же прискачет на помощь. Он - настоящий друг, хотя теперь он наравне с остальными склепами дома и уже не может помогать.

Семейство Вэйнов использовало огромный персонал, чтобы ухаживать за поместьем. Но после смерти родителей Джон установил, что ему вовсе не нужно общество прислуги. Несмотря на это, Фредерик остался и продолжил с ним жить. Он начинал, как телохранитель семьи Вэйн, а позже стал официальным телохранителем Джона.

Кертес, который также пострадал от иррациональных действ сумасшедшего, получил паралич ниже пояса. Нерабочие ноги поставили крест на оперативной работе, но благодаря неплохим умственным способностям и некоторым навыкам хакера, Кертес какое-то время помогал Спауну посредством радиосвязи, предоставляя необходимую информацию и проводя анализ улик. Но Кертес, оказавшийся куда более слабым, чем о нем думали, так и не сумел свыкнуться с мыслью, что всю жизнь придется крутить колеса инвалидного кресла и наложил на себя руки. Так Спаун растерял всех друзей, которых и без того было не море, а теперь не осталось вообще…

 

- Ой, прости, Джеффери, что-то я совсем отбился от рук… - поймав негодующий взгляд британца, так и норовившего сделать строжайшее замечание, мол, подобный образ жизни не приведет ни к чему положительному, Вэйн смиренно понурился, - Видимо, в моей способности не спать по двадцать четыре часа только что возник ряд ограничений…

Баннер не стал докапываться, считая, что должен помогать хозяину с преодолением текущей долгоиграющей депрессии, а не критиковать за каждую причуду.

 

 

…Пройдя мимо комнаты, где в данный момент дремала Нэнси, уморенная беготней под дождем, Джон вслушался в доносившийся оттуда тихий храп, постоял немного, о чем-то погрезил и отошел подальше, чтобы не разбудить ненароком. Мысли скакали в голове в такт неровным прыжкам по кривой ухабистой тропке.

Ему, не спавшему нормально чёрт знает сколько, всюду чудился Кертес. Образ напарника, передвигающегося на своем горе-кресле, возникающий в сознании без внешнего раздражителя, не отпускал ни на миг, будто друг пожалел о свершенном суициде и страстно хотел вернуться в семью.

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: