Chris Daughtry - What About Now

 

Nicolas (Николас). |

 

 

Никого прежде он не носил на руках. Наверное, в этот раз всё действительно по-другому, по-особенному. Так говорят. Так предполагают.

Я стою рядом, запустив руку под куртку. Кто-то подумает, что я грею ладонь теплом собственного тела, или же что у меня болит сердце. Но там, на его месте, находится моя новая защита.

Светоносный медленно укладывает своего сына на холодный стол городского морга. Новая, временная колыбель.

Он бледен как никогда, мой Билл. Мой Девон. Не живой и не мёртвый принц. Его тело покрыто россыпью синяков. Руки и грудь в небольших порезах. Уже небольших. Раны медленно затягиваются прямо на наших глазах. Он всё чувствует, но не дышит. Всё, что когда-либо случалось с нами. Все его «неудачи», «случайности». Вся боль, которую ему причиняли. Это не опасно, когда видишь единичные случаи: небольшой подарок от карманного ножа грешника, который не захотел принять свою смерть достойно. Синяки на бёдрах и руках, тёмные пятна на шее. Всё исчезало, не успев проявиться. Иллюзия защищённости. Его тр*хали, унижали. Все те, кто не чтят тело, своё и чужое. Когда-нибудь мы должны были вляпаться в неприятности, и это случалось. Только теперь это долг. Теперь это проклятье, которое со мной уже пять лет. После того, как собственный отец задушил меня подушкой, а сестру отправили в детский дом, я проклинаю каждый новый день. Тот момент, когда молил кого-либо сохранить мне жизнь и колотил руками собственное понятие «смерть». Я призрак своих согрешений. Я – последний выдох, тот самый, после которого синеют губы и опускаются руки. Всю жизнь тебя готовят к этому, но, в конечном счёте, ты всё равно умудряешься провалить экзамен.

Благодарность, за каждую секунду. Смирение, после слов – твоё время пришло. Но мы так устроены, наше собственное мнение всегда единственно правильное. К чёрту всё, а не «как скажете». Сам за себя. За всех, кто откажется. Ведь тогда, у черты, когда губы цвета чернил в молоке… мне просто казалось, что продолжать жить – уже рай. Мы сами сотворили пропасть и назвали её адом, ведь всё что выше – сотворил Бог.

Облокотившись на стол, стоит Рекса. Синеглазая предсказала, что «святой» придёт сюда замаливать некий праведный грех. Она предсказала, что у «святого» невероятная сила и обе стороны должны её опасаться. Но тогда, разве это не самоубийство? Я здесь, чтобы защитить своего подопечного, вместе с которым прошёл всё, что только можно пройти. Я испытал всё, что только можно испытать. Я помню его пятнадцатилетним мальчишкой, и не могу просто так отступить. Ему изначально не был понятен собственный «дар». Ему льстило внимание всех, всегда. Повсюду. Я – учитель. Я – наставник. Для меня это была новая роль.

Есть собиратели, у которых стаж больше ста лет. А я каждую смерть воспринимал как собственную трагедию, пока не понял – умирают и те, кто этого действительно заслуживает. Мы не помним исходную точку, как всё начиналось. Но сейчас всё кажется очередным барьером, который нужно перепрыгнуть.

Я всё ещё охотник, но мой подопечный… подумать только, теперь у него есть имя.

Его раны почти затянулись, оставив на теле одинокую россыпь фиолетовых пятен как возвращение к прошлым испытаниям. Вспомнить, повторить, запомнить.

-Одень его, иначе он замёрзнет и его начнёт трясти. – Рекса улыбается, положив руку на плечо Люцифера, но тут же, словно опомнившись, она одёрнула пальцы, спрятав тонкую кисть за спину.

Теперь на теле Девона одежда.

Светоносный накрыл сына белой простынёй.

-Головой за него отвечаешь. – Шепчет он, даже не повернувшись в мою сторону. Простой охотник не достоин… ничего.

 

 

5.

Ангелы в сторонке.

 

 

Tool - Right In Two

 

Том . |

 

 

Я прячу лицо и опускаю голову. Мои прятки, для «особо одарённых».

Полиция, бюро федеральных расследований, Интерпол?

Не знаю, кто эти ребята, но они преследуют меня уже несколько дней. Я убил человека. Я убил человека, чёрт возьми. Напарника, друга, для кого-то мужа, отца, сына или брата. Наверно, меня проклинают. Наверно, я уже проклят.

Это тяжело. Быть чьей-то судьбой. Спусковым крючком. Я должен был остаться, но я сбежал, как только кровь снова прилила к ногам. Трус. Моё понимание некоторых вещей благополучно закончилось. Есть ли шанс… хотя бы малая вероятность, что коп, именно в этот день, собирался свести счёты с собственной жизнью. Так хочется быть просто свидетелем, а не тем, кто может оказаться на скамье подсудимых.

Здравствуйте, я довёл человека до самоубийства. Как? Сказал, чтобы он отправлялся туда, куда заслуживал. Смех в зале. Нескромные подсчёты.

Каждую секунду эту фразу сотни говорят тысячам. Но никто не мчится на всех парах, чтобы выпрыгнуть из окна среднестатистического офиса.

Однако, виновен. Заберите.

Эти ребята, которые следят за мной.

Я прихожу в кафе – а они уже там, сидят за разными столиками. Ничего не пьют, ничего не едят, даже не курят. Только моргают и дышат. Вся их работа. Амёбы в дорогих, белых костюмах. Лунатики, которым сам Бог указал на мою виновность.

Они на автобусных остановках.

Они на улицах. Стоят среди толпы. Словно показывая этим своё превосходство.

Я сталкиваюсь с ними в лифте, когда иду на своё «убедительное дело». Нажимаю на «стоп» и почти бегу прочь, после того как дверцы закроются за моей спиной. Доход прекратился. Моих сбережений на чёрный день действительно хватило лишь на 24 часа.

И я вновь иду домой обходными путями. Выбираю самый изощрённый маршрут. Плутаю сквозь парки, лезу через ограждения. Мокну под брызгалками и пинаю садового гнома. Огибаю три раза закусочную и, нагнувшись, прячусь за машинами на парковке, пока очередная «группа лунатиков» продолжает поиск.

 

-Ну как сегодня? - В моих руках бутылка почти дорогого коньяка.

Митчелл смотрит на свои часы, потом на меня.

-Том, как ты узнал, где я работаю? – На улице, где я стою – ночь. Но в узком, длинном коридоре, за массивной железной дверью – день. Из-за освещения и отсутствия окон, здесь, наверняка, можно остановить время. Место обязывает. Угнетает.

-Мне сообщил один парень… друг того парня, который ведёт клиентскую базу в нашем клубе.

-Да, ты умеешь находить с людьми общий язык.

-На самом деле, я здесь не просто так.

-У тебя умер кто? Соболезную. Родственник?

-Нет. Друг. Он был полицейским. Можно мне…

-Прости, это не комната посещений. Только родственники имеют право. Но мы ведь можем просто посидеть, по-дружески? – Парень многозначительно кивнул в сторону бутылки.

 

 

Я хотел извиниться. Я всего лишь хотел извиниться. Не перед душой, но хотя бы перед телом. Из-за меня в голове этого копа сквозная дыра.

Из-за меня лунатики в белых костюмах уже который день не приходят на ужин к собственным семьям. Хотя, скорее всего, они одиноки.

 

-Сегодня вообще не моя смена! – Жалуется Митчелл, опрокинув очередную рюмку. - Мне позвонил Курт, ну… мой напарник. Он попросил подменить его на дежурстве: его девушка, Роза, поцеловалась с кем-то бампером и попала в больницу. – Парень улыбается, показывая пальцем куда-то вправо, потом, словно одумавшись, в левую сторону. Туда, где второй корпус. Туда, где вытоптана узкая дорожка к большому зданию, с окнами. Где цветы ещё не увяли. - Ты даже не представляешь, как трагично может раскрыться подушка безопасности. Но эта цыпа, к тому же, неудачно пристегнулась. Ремень сломал ей ключицу… В общем, Курт собирается провести ночь возле палаты «любимой». Взволнован, на нервах и колёсах, кофеине и сигаретах. Убийственный коктейль. Но, знаешь, у нас всё просто - если собираешься умирать, не надо далеко идти. – Парень смеётся и протягивает мне «форму» своего напарника – белый халат. Затем ждёт, когда я переоденусь, чтобы прокомментировать. – А тебе идёт. Просто вылитый врач. А я… я просто вылитый лжец.

-Что? В каком смысле?

-Копа твоего, кажется, забрали уже. Давно. Долго же ты ждал. Хотя, и обследовали его долго. Он был в шестом «номере люкс», или в пятом. Жаль мужика, стопроцентное самоубийство. – Митчелл, пошатываясь, встаёт со стула. В кармане его халата позвякивают ключи. – Где-то… где-то здесь были списки. – Парень хватается за стену и идёт к дивану, на котором валяются сумки, куртки, портфели и какие-то папки.

-Стой, послушай, может, тебе отдохнуть?

-Ты… ты прав. Надо бы.

-Слушай, друг, лучше действительно проспись.

Митчелл медленно садится на диван и, не ответив, закрывает глаза, положив голову на подлокотник.

 

Положив ключи в карман, я вышел из «ординаторской».

По коридору на право – кофейный аппарат. Рядом с ним такой же, только с чипсами, орешками и мармеладом. Наверное, специально для тех, кто работает по ночам. Я хотел проверить пятую и шестую «комнату люкс», а потом принести Митчеллу горячий шоколад или капучино. Финиш. Даже в морге я сумел вырубить человека. Алкоголь, «крепкое» слово и вот результат.

Кофейный аппарат был всего в нескольких метрах, когда я неожиданно остановился. Над дверью, по левую от меня руку, горела красная лампочка - "ведётся вскрытие".

Мы здесь совсем одни. Я и Митчелл. Тогда, неужели этот придурок, Курт, девушка которого попала в аварию, не выключил свет? Больше некому.

Ключи мне не понадобились: стоило только опустить ручку, и дверь тут же поддалась. В помещении горел яркий свет. Два выключателя в противоположном конце белой комнаты. Там же, где и стол, на котором лежит тело. Нет. Это не мой коп. Пусть даже я не видел лица из-за белой простыни, но по габаритам, в тот день, полицейский был в два раза больше, или даже в три.

А этот силуэт - весьма хрупкий, почти невесомый. Притяжение. Интерес.

Я отодвинул ткань и сделал шаг назад, закрыв рот рукой. Тот парень из клуба. Тот самый. Я помню… Нет. Нет. Не может быть. Такие не умирают.

На нём ещё была одежда, всё, кроме обуви, обувь стояла рядом, на полу.

-Нет. – Я наклонился, скинув белую простынь на пол. – Только не это, только не ты. – Его сердце не бьётся. Я безрезультатно пытаюсь нащупать пульс, уловить дыхание. Это ошибка. Это ошибка.

Моё очередное наказание.

Я так хотел увидеть тебя ещё раз. Прикоснуться. Но не так. Но не здесь. Странное ощущение на кончиках пальцев, и сердце бьётся так быстро, словно за нас двоих. Ты позволишь? Кто же ты. Почему в моей голове сейчас столько мыслей.

На фоне тёмных волос лицо кажется совсем бледным. Чёрная водолазка с широким горлом и длинными рукавами. Потёртые узкие джинсы, носочки с мишками, совсем детские, жёлтые. Так вот ты какой. Настоящий. Спокойный. Не тот напуганный кролик, который вечно спешит. Тебе не говорят «нам пора», ведь теперь спешить уже некуда. Может, так даже лучше, легче?

Дверь позади меня открылась.

-Митчелл… - Это странно, раньше никто не отходил от моих «просьб» так быстро. – Что ты тут делаешь? – Парень немного наклонил голову в бок. Посмотрев на собственный бейджик, он улыбнулся.

-Я здесь работаю. А ты?

-Прости… прости, что оставил тебя там и взял ключи. Я хотел принести тебе кофе, но здесь горела лампочка и… Господи, я знаю этого парня, в смысле, в клубе, ты помнишь? Немыслимо… Это немыслимо.

-Тр*хни его. – Шепчет Митчелл. – Ну же, тр*хни. Мы оба знаем, о чём ты подумал, ещё тогда. У всех появляется желание, когда рядом он. А сейчас его тело – сама покорность. – Он говорит мне это с такой интонацией, словно предлагает купить пакет сока или воспользоваться купоном из вчерашней газеты.

-Что? Ты спятил? Он мёртв, он, чёрт возьми, мёртв! Как ты можешь…

-Смерть ничего не меняет. Если ты не сделаешь этого... то это сделаю я.

-Ты ведь шутишь, верно?

Захлопнув за собой дверь, друг медленно подошёл к столу, остановившись с противоположной от меня стороны. Его руки медленно расстёгивают ширинку брюнета, а затем он спускает джинсы ниже, вместе с бельём.

Вскоре, вся одежда оказалась в небольшой коробке, аккуратно сложенная.

Мы стоим и смотрим на идеальное тело. Просто идеальное. Без изъянов, шрамов и синяков. Но готов поклясться, что пару минут назад, на запястье я видел синие пятна.

-Как он умер? Ведь не могут же люди просто так…

-Могут. Ну что? Я первый?

-Ты не шутил?! Я не позволю тебе.

-Брось, я часто так делаю. Вроде бы.

-Ты… ты невозможен. Это мерзко. Аморально и…

-Ах да. Прости. Забыл, что ты «святой». Но думал я, что ты отправишься за собственной мечтой. Потупишь взор. Поднимешь к небу руки, так часто заживо гниющие от скуки. Неутолим, как жажда, интерес. Посланник всех, чей лик сошёл с небес.

-Ты пугаешь меня.

Митчелл всего за секунду изменился в лице. Он смотрит на меня снизу вверх. Что с ним? Он удивлён? Мимика. Его мимика была совсем другой. Из-за некого нервного расстройства уголок его левой, верхней губы всегда был приподнят, вечная усмешка, которую дамы принимали за скромный флирт.

Даже друг стал для меня незнакомцем.

-Не может быть. – Шепчет он. – Кто ты?

-Что?! А кто ты?...

Парень смеётся, широко раскрыв рот. Его руки упираются в стол. Глаза почти безумны. Я не могу понять, он пьян или рехнулся.

Вдох-выдох. Митчелл одёрнул края своего белоснежного халата.

-На самом деле, ничего сложного, Том. Я поясню. Ты когда-нибудь вставлял девушке, которая спит? Крепко спит. Очень крепко спит и не жалуется. Я делал это так часто, что сбился со счёта. Правда, в этом, раньше, мне помогали друзья… Если бы не обстоятельства, сейчас у меня была бы сотня детей, две сотни. Да что уж там, я явно скромничаю.

-Презерватив – великое изобретение человечества.

-Я не об этом. Но друг друга мы поняли. Последний раз подобное было лет двадцать назад. Тебе ведь двадцать?

-Знаешь, Митч, ты неплохо сохранился.

Парень улыбается. Раздвинув брюнету ноги, он провёл рукой по внутренней стороне бедра.

-Каждый раз я пытаюсь сделать это. Ты… моя восьмая попытка, из семи возможных. Нет. Ты - лично моя попытка. Хочешь что-то сделать, делай это сам, не так ли? В наши дни мало кто может сохранить в себе такой «дар», как грех. А стоило мне сделать всё самому, и два попадания, неплохой результат. Подумать только… Я уступаю тебе. Как равному.

-Уходи.

-Что?

-Закрой дверь, с обратной её стороны. Поймай машину, садись в автобус. Мне плевать, как ты это сделаешь. Мне уже плевать. Уходи. – То, что сейчас разговаривает со мной – не мой друг.

-Ты пытаешься воспользоваться тем, что я дал тебе? Глупо, но и похвально. А теперь, давай всё же вернёмся к главному. Через несколько часов тело станет непригодным. Когда ещё у тебя будет такой шанс?

-Никогда, я не собираюсь…

-Нет. Ты сделаешь это. Твоя гордыня, твоя жадность, твоя ненасытность… ты смотришь на этого юношу, ты мечтаешь о его теле. Хочешь прикоснуться. Хочешь насладиться. Хочешь взять. И твой гнев. Ты злишься, потому что понимаешь, сопротивляться мне – бесполезно. Власть на моей стороне. Ты сделаешь это. Для меня. Правда?

-Не могу. Не могу. Неужели ты думаешь, что я так просто… просто смогу забыть?

-Именно так. Лень внутри тебя закроет собой столь незначительный пробел. Тебя не будет мучить совесть. Ты будешь завидовать сам себе, разве это не прекрасно?

-Да провались ты… наконец… уже… в ад…

 

Я не забуду. Невозможно.

Нет, я не способен на такое. Нет.

Я могу лишь искать себе оправдание. Наверное, то же самое чувствуют те, кто «соглашается» на мои «просьбы». Против воли. Словно в некой дымке я пляшу под чужую дудку, которая когда-то была моей.

Упираюсь в края лодки руками и ногами.

Вниз головой, над обрывом.

Я выпрыгнул из самолёта, забыв надеть парашют.

Митчелл курит, наблюдая за тем, как я расстёгиваю ремень и ширинку.

-Не смотри на меня. Я ненавижу тебя, кто бы ты ни был…

-Я просто завидую тебе, Том.

Прости. Прости. Прости меня. Пожалуйста.

Снимаю бельё. Подр*чиваю себе, привожу член в "боевую" готовность. В самом низу живота приятно ноет.

-Мило. Запомни этот момент.

-Заткнись, заткнись, пожалуйста… - Стаскиваю парня со стола так, что его попа оказывается навесу. Придерживаю его за ноги, одновременно пытаюсь направить свой член.

-Мило. - Повторяет Митчелл.

Пытаюсь войти в тело одним движением, но моя попытка сразу оказалась безуспешной. В голове пронеслась мысль "почему он всё ещё тёплый"?

Этот парень он… тёплый.

-Не получается, не получается… Тут есть что-нибудь, что может сойти за смазку?

-Нет.

-Я могу порвать его. Так не пойдёт.

-Действуй. - Наклонившись к пареньку, я убрал прядь тёмных волос от его лица. - Это забавно. Ты, что, собираешься его целовать? - Игнорирую вопрос Митчелла. В таком положении мне будет легче проникнуть в это узкое тело. И может, даже, ему не будет больно. Боль. Смешно. Мёртвые не чувствуют.

Снова направляю свои движения, получается уже лучше. Чёрт, как же туго у него внутри. Дышу почти в его губы. Рот в рот. Искусственное дыхание – как единственное. Медленно двигаю бёдрами, вхожу глубже, становится даже приятно.

-Хватит, пожалуйста, хватит... - Тихий шёпот и я чувствую, как тело дрожит под моими руками. Этот голос…

Я перестаю двигаться, на мгновение даже перестаю дышать. Моё сердце остановилось где-то в горле, и в то же мгновение я почувствовал чужой пульс. Чужой вдох, словно через силу. Через страх.

-Ну, наконец-то! - Выкрикнул Митчелл. Его голос рывком вернул меня в реальность.

 

Отхожу на два шага назад, хочу натянуть на себя бельё и джинсы. Без моей поддержки парень свалился со стола.

Пытается приподняться, пытается опереться на руки.

Достаю из кармана связку ключей и кидаю их Митчеллу, он ловко ловит и непонимающе смотрит, словно видит впервые в жизни.

-Не стой как столб, принеси что-нибудь тёплое, быстрее!

-Что происходит? – Кричит друг, схватившись за голову. – Как больно… Господи… что мы сделали? Как я здесь…

-Не знаю. Я не знаю… - Друг не двигается, его руки дрожат. – Чёрт, Митч! Быстрее!!!

 

Подхожу ближе. Так, как подходят к опасному зверю. Но ведь это неправильно, перед моими глазами, на полу, скорее испуганный кролик, нежели хищник. Ещё шаг. Я сел рядом с ним на колени. Он закрывает лицо руками, морщится от яркого света. Дрожит.

-Тише, тише, всё хорошо. Ты помнишь, как тебя зовут? - Он медленно кивает, словно сомневается в своём ответе. Словно не понимает о чём я. Словно у него несколько имён. – Ты помнишь, что произошло? – Качает головой - «нет».

Но ведь я… я тоже не помню.

Пуговица на моей шее словно стала чуть тяжелее.

 

-Привет. Да, да, знаю, что обещал. Прости. Ты не поверишь, что со мной произошло. Нет. Ко мне приезжать не нужно. Нет! Тем более с её родителями. Я помню, что обещал с ними поговорить, но… Ты ведь можешь удочерить Клэр и в следующем месяце? Господи, Джейк, успокойся. Это мне сейчас нужно нервничать, в моей гостиной сидит парень, который ещё пару часов назад был мёртв. – Перехожу почти на шёпот; в холодильнике сыр, творог, бекон. На полках какие-то специи. Что вообще едят «живые мертвецы»? – Слушай, давай поговорим в другой раз? Мне, правда, очень жаль. - Нажимаю на «отбой». Но телефон почти сразу же снова издал трель звонка. Закидываю мобильный в открытый ящик со столовыми приборами и задвигаю его в тумбу.

Что мне делать? Что здесь вообще происходит? Почему я не могу вспомнить?

-Твои ложки… - Вздрогнув, я обернулся. В дверях стоял брюнет, кутаясь в куртку Митчелла, который снова отрубился, стоило ему выйти в коридор, ещё тогда, в морге. Его сонное тело я обнаружил рядом с кофейным аппаратом. В левой руке он сжимал связку ключей. – Твои ложки играют мелодию. – Брюнет показывает в сторону ящика.

-А, это телефон. Не обращай внимания… Ты голоден?

-Нет. Могу я во что-нибудь переодеться?

-Послушай, вещи… Митчелл сложил их в коробку. Но, когда я искал, во что тебя можно одеть… кроме куртки в ординаторской ничего не было.

-Ладно. – Парень резким движением расстегнул молнию и скинул пуховик на пол.

-Эй! Что ты делаешь?!! – Быстро поднимаю куртку и пытаюсь вновь накинуть её на плечи своего гостя. - Оденься. Наверно, у тебя шок… Как представлю, что ты пережил: ещё чуть-чуть, и тебя бы разрезали. А потом, похоронили.

-Похоронили?

-Да. Это когда в землю закапывают. Ты что, с луны свалился? – Подталкиваю его обратно, в сторону гостиной. Плед, который я притащил, валяется на полу, рядом с диваном. – Повезло, что отца дома нет.

-А кто твой отец?

-Он священник. Бывший.

-Моя мать была замужем за священником.

-О, твой отец занимается тем же, чем занимался мой?

-Нет. – Шепчет парень.

-Ну, тогда я запутался. – Неловкая улыбка на моём лице.

Гость замер, уставившись на мою шею, точнее, чуть ниже. Его взгляд прикован к моей грудной клетке. Испуг? Интерес? Снова эта реакция. Тот вечер в клубе, тогда на его лице было точно такое же выражение.

У него что, рентгеновское зрение, и я неизлечимо болен?

В моём биополе сквозят чёрные дыры? Или ему так не нравится мой талисман?

-Ты…

-Я?

-Откуда у тебя эта пуговица? Откуда она у тебя?!

-Тот же вопрос ты хотел задать мне в нашу первую встречу, да? Перед тем как уйти, ты…

-«Первая встреча»? Кто ты такой? Ты ведь украл? Ты украл это?! – Стоп-стоп-стоп, ты что, хочешь меня в чём-то обвинить? Шквал вопросов был более звонким, чем гул аплодисментов. А ведь мы, даже, толком не знакомы. Твоё имя… Твоё имя, оно здесь, в моей голове. Но обо мне ты не можешь сказать то же самое.

-Это… это подарок.

-Что!!? И от кого же он? – Ты словно уверен, что я лгу.

-От того… кого я не смог защитить. – Парень замер. Его лицо вытянулось в немом удивлении. – Всё равно не поверишь.

-Я только что восстал из мёртвых. Удиви меня. – Усмехнувшись, он сел на диван. Чужая куртка едва прикрывает тощие бёдра, и я не могу отвести взгляд.

Живой, тёплый. Руки на сомкнутых коленях.

-Нет… Нет. Прости. Я не знаю, что происходит… но так дела не делаются. Сейчас не время, чтобы рассказывать сказки. Давай, лучше, я позвоню твоим родственникам. Они, наверно, с ума сходят.

-Не больше, чем ты сейчас.

-Я абсолютно спокоен!

-Вот и я о том же… о том же… Том. Тебя зовут Том? – От удивления я раскрыл рот, но потом увидел на тумбочке, рядом с диваном, нашу с отцом фотографию. Лет шесть назад, на рамке, отец нацарапал ключом от машины наши имена. Бурная пьянка. Тогда мне казалось это забавным. Парень с неподдельным интересом разглядывает молнию на куртке. – Ты собирался шокировать меня, но пока только я преподношу сюрпризы. Верно? Меня зовут…

-Билл.

-Вот как… - Улыбаешься. Тебе интересно.

-Теперь ты тоже удивлён?

-Один : один. – Медленно снимаешь куртку и накрываешься ею, словно одеялом. В комнате и правда прохладно. - У меня какая-то сыпь? – Поворачиваешься, демонстрируя предплечье.

-Это мурашки.

-Это опасно?

-Нет. – Улыбаюсь, а ты, кажется, действительно обеспокоен. – Просто тебе холодно.

-Тебе тоже? – Берёшь меня за руку, пристально смотришь. Но я не сознаюсь, что это моя тяга к тебе. Волнение.

Резкими движениями растираешь руки, пытаешься прогнать то, что принял за «болезнь». Морщишься. Зеваешь.

-Ты хочешь спать?

-Что за вздор? Я никогда не сплю!

-Тогда странно, что в морге ты оказался только сейчас.

-Я оказался там из-за тебя, идиот. – Парень снова накинул пуховик и поднялся с дивана, протянув мне руку. – Ты, видимо, влез туда, куда не следовало лезть. Отдай мне пуговицу, и я постараюсь сделать всё как можно быстрее и…

-Что значит из-за меня? Влез? Вообще-то, это ты в моём доме… Я отдам тебе - всё что захочешь, если прямо сейчас, ты вспомнишь, как меня зовут.

Улыбнувшись, ты медленно направился в сторону кухни, положив руку на впалый живот. Молчание – твой ответ. Самообман – мой удел. Я для тебя… ничто. А ты… ты был моей главной мечтой. Нет. Ты был и до сих пор остаёшься.

-Эй… а что чувствуешь, когда хочешь есть?

-Так ты всё же голоден?..

-Я не уверен.

-Зато я уверен. Уверен в том, что ты хочешь спать. И я хочу, чтобы ты выспался.

Как можно быстрее подхожу к тебе, потому что знаю, что сейчас произойдёт.

-Чтобы я… выспался. – Повторяешь за мной, медленно повернувшись. – Выспался… - Теряешь равновесие, но я успеваю подхватить твоё сонное тело. – Что происходит… Том…

Вспомнил. Моё имя. Не может быть.

Кто ты?

Почему именно я «нашёл» тебя?

 

Прости.

 

 

6.

Не делай вид.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: