Перестройка жилого дома, являвшегося предметом ипотеки, не влечет прекращение залога.

В соответствии с подп. 3 п. 1 ст. 352 ГК РФ в редакции, подлежащей применению к правоотношениям сторон, залог прекращается в случае гибели заложенной вещи или прекращения заложенного права, если залогодатель не воспользовался правом на замену или восстановление предмета залога.

Изменение предмета ипотеки не означает ни его физическую, ни юридическую гибель, которая по смыслу приведенной правовой нормы влечет прекращение залога. Закон не требует для сохранения силы договора об ипотеке внесения в него изменений, касающихся описания предмета ипотеки, и регистрации этих изменений.

В связи с этим суду при рассмотрении данного дела следовало учесть, что независимо от момента изменения предмета ипотеки такое изменение само по себе не может служить основанием для прекращения ипотеки.

В подп. 1 п. 1 ст. 1 ЗК РФ закреплен принцип учета значения земли как основы жизни и деятельности человека, согласно которому регулирование отношений по использованию и охране земли осуществляется исходя из представлений о земле как о природном объекте, охраняемом в качестве важнейшей составной части природы, природном ресурсе, используемом в качестве средства производства в сельском хозяйстве и лесном хозяйстве и основы осуществления хозяйственной и иной деятельности на территории Российской Федерации, и одновременно как о недвижимом имуществе, об объекте права собственности и иных прав на землю.

Подпунктом 5 п. 1 указанной выше статьи установлен принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, согласно которому все прочно связанные с земельными участками объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев, установленных федеральными законами. В соответствии с данным принципом положениями ст. 35 ЗК РФ установлен запрет на отчуждение земельного участка без находящихся на нем здания, строения, сооружения в случае, если они принадлежат одному лицу.

В соответствии с п. 1 ст. 1 Федерального закона от 16.07.1998 N 102-ФЗ " Об ипотеке (залоге недвижимости)" (далее - Закон об ипотеке) по договору о залоге недвижимого имущества (договору об ипотеке) одна сторона - залогодержатель, являющийся кредитором по обязательству, обеспеченному ипотекой, имеет право получить удовлетворение своих денежных требований к должнику по этому обязательству из стоимости заложенного недвижимого имущества другой стороны - залогодателя преимущественно перед другими кредиторами залогодателя, за изъятиями, установленными федеральным законом.

Таким образом, ипотека, будучи одним из способов обеспечения исполнения обязательства, не является сделкой по отчуждению имущества, служащего объектом такой сделки, и не влечет его безусловного отчуждения.

Пунктом 1 ст. 64 Закона об ипотеке предусмотрено, что при ипотеке земельного участка право залога распространяется также на находящиеся или строящиеся на земельном участке здание или сооружение залогодателя.

Поскольку основания для прекращения ипотеки жилого дома отсутствовали, сделанный судами со ссылкой на прекращение такой ипотеки вывод о прекращении также и ипотеки земельного участка, на котором этот дом расположен, является неправомерным.

Кроме того, в силу п. 4 ст. 340 ГК РФ в редакции, подлежащей применению к правоотношениям сторон, при ипотеке земельного участка право залога распространяется на находящиеся или возводимые на этом участке здания и сооружения залогодателя, если в договоре не предусмотрено иное условие.

Таким образом, действовавшее на момент заключения договора ипотеки законодательство допускало возможность ипотеки земельного участка без установления ипотеки в отношении расположенных на таком участке строений.

Пункт 1 ст. 352 ГК РФ в указанной выше редакции, содержавший исчерпывающий перечень оснований прекращения ипотеки, не предусматривал возможность прекращения ипотеки земельного участка в связи с конструктивными изменениями переданного в ипотеку строения, расположенного на таком участке.

При данных обстоятельствах вывод судов первой и апелляционной инстанций о прекращении ипотеки жилого дома основан на неправильном применении норм материального права.

 

Определение Верховного Суда РФ от 18.10.2016 N 1-КГ16-23

 

Если после выплаты страхового возмещения страховая компания установит, что сумма осуществленной выплаты превышает размер фактического ущерба застрахованному имуществу страхователя, возникшего в связи со страховым случаем, страховая компания вправе требовать возврата соответствующей части излишне уплаченного. Положения подп. 4 ст. 1109 ГК РФ в такой ситуации не подлежат применению.

 

Определение Верховного Суда РФ от 04.10.2016 N 18-КГ16-148

 

Выгодоприобретатель по договору страхования вправе уступить свои права на получение страхового возмещения от страховой компании третьим лицам на основании общих правил о цессии. Статья 956 ГК РФ, регламентируя замену выгодоприобретателя по требованию страхователя, обращенному к страховщику и предполагающему внесение изменений в договор страхования, не содержит каких-либо ограничений относительно возможности такой замены в результате цессии по тем или иным произошедшим страховым случаям.

Истец обратился к страховой компании для взыскания страхового возмещения в размере 42 459, 66 руб. и процентов за пользование чужими денежными средствами в размере 1 391, 44 руб., сославшись на то, что 18.09.2014 в результате дорожно-транспортного происшествия причинены механические повреждения автомашине, принадлежащей третьему лицу. Данное транспортное средство по договору каско от 17.10.2013 застраховано в страховой компании, однако сумма страхового возмещения выплачена не была.

Разрешая спор по существу и частично удовлетворяя заявленные исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что автомобиль получил повреждения в период действия договора страхования и основания для освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения отсутствуют.

Отменяя решение суда и отказывая в иске, Судебная коллегия по гражданским делам Краснодарского краевого суда сослалась на то, что в результате договора цессии произошла смена выгодоприобретателя, не допускаемая ст. 956 ГК РФ, а потому истец был не вправе требовать выплаты страхового возмещения.

С выводами суда апелляционной инстанции согласиться нельзя по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона. Для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласия должника, если иное не предусмотрено законом или договором (п. 2 ст. 382 ГК РФ).

На основании п. 1 ст. 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на проценты.

В соответствии со ст. 388 ГК РФ уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону (п. 1). Не допускается без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника (п. 2).

В силу положений п. 1 ст. 929 ГК РФ по договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя (выплатить страховое возмещение) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы).

Пунктом 1 ст. 956 ГК РФ предусмотрено, что страхователь вправе заменить выгодоприобретателя, названного в договоре страхования, другим лицом, письменно уведомив об этом страховщика. Выгодоприобретатель не может быть заменен другим лицом после того, как он выполнил какую-либо из обязанностей по договору страхования или предъявил страховщику требование о выплате страхового возмещения или страховой суммы (п. 2 названной статьи).

Статья 956 ГК РФ, регламентируя замену выгодоприобретателя именно по требованию страхователя, обращенному к страховщику и предполагающему внесение изменений в договор страхования, не содержит каких-либо положений относительно возможности такой замены в результате гражданско-правовых сделок страхователя, заключаемых для передачи имущественных прав по тем или иным страховым случаям.

В связи с этим страхователь, оставаясь выгодоприобретателем по договору страхования, не лишен права заменить себя другим лицом, заключив договор цессии, если это не противоречит договору страхования.

 

Определение Верховного Суда РФ от 27.09.2016 N 42-КГ16-2

 

Оценивая поведение участников торгов, судам надлежало учесть, что в случае установления факта согласованности действий участников аукциона в интересах одного из них, направленных на создание видимости состязательности на торгах, и незаинтересованности участников торгов в действительной конкуренции такие торги могут быть признаны недействительными как повлекшие нарушение прав должников на получение наибольшей цены за продаваемое имущество и противоречащие положениям п. 5 ст. 447 ГК РФ.

Статьей 449 ГК РФ предусмотрено, что торги, проведенные с нарушением правил, установленных законом, могут быть признаны судом недействительными по иску заинтересованного лица. Признание торгов недействительными влечет недействительность договора, заключенного с лицом, выигравшим торги.

Согласно подп. 4 п. 2 ст. 54 Закона об ипотеке начальная продажная цена имущества на публичных торгах определяется на основе соглашения между залогодателем и залогодержателем, достигнутого в ходе рассмотрения дела в суде, а в случае спора - самим судом. По смыслу указанной нормы начальная продажная цена имущества на публичных торгах может быть определена только судом.

Однако по настоящему делу установлено, что начальная цена определялась судебным приставом-исполнителем, т.е. в нарушение установленной законом процедуры.

Между тем определение стоимости имущества, подлежащего реализации на торгах, или его оценка имеют существенное значение, поскольку непосредственно влияют на организацию, проведение и результат этих торгов.

Данное обстоятельство не было учтено судами апелляционной и кассационной инстанций при рассмотрении дела.

Целью реализации имущества должника с публичных торгов является получение максимальной суммы за реализуемое имущество для погашения задолженности должника, в связи с чем все процедуры по проведению торгов направлены на ее достижение.

Так, в предусмотренный п. 3 ст. 57 Закона об ипотеке срок была опубликована информация о предстоящих торгах с указанием времени и места проведения публичных торгов, характера продаваемого имущества и его начальной продажной стоимости только в периодическом издании. Однако на официальном сайте (http: //torgi.gov.ru/) информационное сообщение о времени и месте проведения публичных торгов с указанием начальной продажной стоимости продаваемого имущества, суммы задатка организатором торгов не публиковалось.

Согласно п. 4 ст. 57 Закона об ипотеке лица, желающие принять участие в публичных торгах, вносят задаток в размере, сроки и порядке, которые должны быть указаны в извещении о публичных торгах. Размер задатка не может превышать 5% от начальной продажной цены заложенного имущества. Вместе с тем в информационном сообщении в газете была указана сумма задатка 136 873 руб. 38 коп., что равно 10% от начальной продажной цены, а это противоречит императивным требованиям п. 4 ст. 57 Закона об ипотеке.

Установление задатка в размере, значительно превышающем предусмотренный Законом, привело к нарушению прав должника, заинтересованного в привлечении к участию в торгах максимального количества участников с целью реализации имущества по наивысшей цене.

Также судами апелляционной и кассационной инстанций не дана оценка доводу о нарушении п. 5 ст. 447 ГК РФ, согласно которому аукцион и конкурс, в которых участвовал только один участник, признаются несостоявшимися.

В аукционе участвовали двое участников, проживающие и зарегистрированные по одному адресу. Предложение о приобретении имущества было сделано один раз и только одним участником, который и был признан победителем. Второй участник не делал никаких предложений по приобретению имущества.

Оценивая поведение участников торгов, судам надлежало учесть, что в случае установления факта согласованности действий участников аукциона в интересах одного из них, направленных на создание видимости состязательности на торгах, и незаинтересованности участников торгов в действительной конкуренции такие торги могут быть признаны недействительными как повлекшие нарушение прав должников на получение наибольшей цены за продаваемое имущество и противоречащие положениям п. 5 ст. 447 ГК РФ.

 

Определение Верховного Суда РФ от 27.09.2016 N 4-КГ16-37

 

Если после того, как застройщик пропустил предусмотренные договором участия в долевом строительстве сроки окончания строительства и передачи квартиры участнику долевого строительства, сторонами было подписано соглашение об изменении указанных сроков, это не отменяет право участника долевого строительства требовать взыскания неустойки за просрочку за период с момента просрочки и до момента подписания такого соглашения, если в последнем освобождение застройщика от ответственности прямо не оговорено.

Истица обратилась в суд с исковыми требованиями к ответчику о взыскании неустойки в размере 626 537 руб. и отмене акта приема-передачи квартиры.

В обоснование заявленных требований истица указала, что 12.09.2012 заключила с ответчиком договор участия в долевом строительстве многоквартирного дома, по условиям которого ответчик обязался в IV квартале 2012 г. окончить строительство этого дома и не позднее двух месяцев после ввода дома в эксплуатацию передать истице в собственность квартиру, а истица обязалась уплатить ответчику денежную сумму в размере 5 373 390 руб. Истица свои обязательства по договору выполнила в полном объеме.

Многоквартирный дом был сдан в эксплуатацию 27.06.2013, в то время как квартира должна была быть передана истице по условиям договора не позднее 01.03.2013.

Извещение о завершении строительства с предложением произвести осмотр квартиры и принять ее поступило от ответчика 17.08.2013. В этот же день истицей и ответчиком подписан акт осмотра объекта долевого строительства, содержащий указания на ряд недостатков объекта долевого строительства (техническое отверстие в потолке, отсутствие горячей воды и др.). Этим актом установлен срок устранения недостатков - до 10.09.2013. Кроме того, ответчик сообщил истице об увеличении площади квартиры на 0, 6 кв. м и о необходимости в связи с этим дополнительно уплатить ответчику денежную сумму в размере 35 546 руб.

Между тем в сентябре 2013 г. Московским областным филиалом ФГУП " Ростехинвентаризация - федеральное БТИ" произведены обмеры, которые показали, что площадь квартиры не превышает площадь, указанную в договоре долевого участия в строительстве, в связи с чем требования ответчика являлись неправомерными.

15.01.2014 ответчик направил истице односторонний передаточный акт объекта долевого строительства, в котором указана общая площадь квартиры, превышающая фактическую площадь квартиры, с чем истица не согласилась.

С учетом изложенного истица просила взыскать с ответчика неустойку, рассчитав ее за период с 01.03.2013 по 02.10.2013, а также признать недействительным односторонний акт о передаче ей квартиры площадью 91, 3 кв. м, из которого следует ее обязанность доплатить ответчику 35 546 руб. 13 коп.

Частично удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции установил факт нарушения ответчиком срока передачи квартиры истице, а также то, что площадь квартиры не превышает проектную, в связи с чем отменил составленный ответчиком односторонний акт приема-передачи квартиры площадью 91, 3 кв. м и взыскал с него неустойку, снизив ее размер на основании ст. 333 ГК РФ.

Не соглашаясь с выводами суда первой инстанции о взыскании в пользу истицы неустойки и штрафа за нарушение прав потребителя, суд апелляционной инстанции сослался на то, что судом первой инстанции оставлено без внимания заключенное истицей и ответчиком дополнительное соглашение к договору участия в долевом строительстве, которым срок ввода объекта в эксплуатацию перенесен на II квартал 2013 г. Суд апелляционной инстанции также указал, что истица для приемки квартиры в установленный срок не явилась, доказательств невозможности получения квартиры не представила, что свидетельствует о несоответствии ее действий требованиям разумности и добросовестности. По этим же основаниям суд апелляционной инстанции также пришел к выводу о неправомерности отмены одностороннего акта приема-передачи в целом, а не в части площади квартиры.

Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ находит, что судом апелляционной инстанции допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права.

В силу п. 1 ст. 453 ГК РФ при изменении договора обязательства сторон сохраняются в измененном виде. В случае изменения или расторжения договора обязательства считаются измененными или прекращенными с момента заключения соглашения сторон об изменении или о расторжении договора, если иное не вытекает из соглашения или характера изменения договора, а при изменении или расторжении договора в судебном порядке - с момента вступления в законную силу решения суда об изменении или о расторжении договора (п. 3 ст. 453 ГК РФ).

Следовательно, по общему правилу изменение договора влечет изменение соответствующих обязательств сторон лишь на будущее время и не освобождает стороны от ответственности за нарушение обязательств, возникших до такого изменения.

Согласно п. 2 ст. 6 Федерального закона от 30.12.2004 N 214-ФЗ " Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон N 214-ФЗ) в случае нарушения предусмотренного договором срока передачи участнику долевого строительства объекта долевого строительства застройщик уплачивает участнику долевого строительства неустойку (пени) в размере 1/300 ставки рефинансирования Центрального банка РФ, действующей на день исполнения обязательства, от цены договора за каждый день просрочки. Если участником долевого строительства является гражданин, предусмотренная этой частью неустойка (пени) уплачивается застройщиком в двойном размере.

В соответствии с п. 3 ст. 6 названного выше Закона в случае, если строительство (создание) многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости не может быть завершено в предусмотренный договором срок, застройщик не позднее чем за два месяца до истечения указанного срока обязан направить участнику долевого строительства соответствующую информацию и предложение об изменении договора. Изменение предусмотренного договором срока передачи застройщиком объекта долевого строительства участнику долевого строительства осуществляется в порядке, установленном ГК РФ.

По смыслу приведенной нормы согласие на изменение договора в части переноса срока передачи объекта для участника долевого строительства является правом, а не обязанностью.

Как установлено судом, по условиям договора долевого участия в строительстве от 12.10.2012, заключенного истицей и ответчиком, завершение строительства многоквартирного дома планировалось в IV квартале 2012 г., а объект долевого строительства подлежал передаче истице не позднее 01.03.2013.

Поскольку к 01.03.2013 объект долевого строительства не был передан истице, то с этой даты подлежала начислению и выплате неустойка.

Уведомление истицы о нарушении срока строительства с предложением изменить договор произведено ответчиком с нарушением установленного законом срока - уже после нарушения сроков окончания строительства.

Дополнительное соглашение, которым изменен срок передачи истице объекта долевого строительства, было заключено истицей и ответчиком 01.06.2013, т.е. после истечения предусмотренного договором долевого участия в строительстве срока создания и передачи квартиры, с которым закон связывает начало начисления неустойки. При этом указанное дополнительное соглашение не содержит условий об освобождении ответчика от исполнения возникшего до его заключения обязательства по уплате истицей неустойки.

При таких обстоятельствах основания для освобождения ответчика от обязательства по уплате неустойки за нарушение срока передачи объекта долевого строительства истице за период с 01.03.2013 по 01.06.2013 отсутствовали.

 

Определение Верховного Суда РФ от 13.09.2016 N 18-КГ16-102

 

Резкая девальвация рубля и сложное положение заемщика, потерявшего работу, не является основанием для изменения договора кредита по правилам ст. 451 ГК РФ, на основании которого был выдан кредит в иностранной валюте, а также для признания недействительным договора ипотеки.

Истица обратилась в суд с исковыми требованиями к банку-ответчику о внесении в соответствии с положениями ст. 451 ГК РФ изменений в кредитный договор, предусматривающий кредитование в иностранной валюте (евро), в связи с резкой девальвацией рубля, а также сложным материальным положением, возникшим по причине потери работы.

В обоснование иска истица указала, что с момента заключения сделок существенно изменился установленный Банком России курс евро, что при заключении кредитного договора стороны предвидеть не могли. Кроме того, истица является многодетной матерью и в конце 2014 г. лишилась работы, которая гарантировала ей определенный регулярный доход. Просила признать недействительными заключенные с ответчиком в обеспечение исполнения обязательств по названному выше кредитному договору договор залога автомобиля, а также договоров об ипотеке ввиду изменения условий основной сделки, просила суд установить, что ежемесячные выплаты по кредитному договору и графику погашения полной суммы, подлежащей выплате заемщиком (приложение N 1 к кредитному договору), возобновляются с 16-го числа месяца, следующего за месяцем вступления решения суда в законную силу, а также что срок окончательного погашения кредита по кредитному договору и графику погашения полной суммы, подлежащей выплате заемщиком (приложение N 1 к кредитному договору), сдвигается пропорционально сроку начиная с момента принятия обеспечительных мер по настоящему делу до момента возобновления выплат по кредитному договору и графику погашения полной суммы, подлежащей выплате заемщиком (приложение N 1 к кредитному договору).

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что в период исполнения заемщиком обязательств по кредитному договору в течение незначительного промежутка времени произошло существенное повышение курса валюты договора по отношению к национальной валюте Российской Федерации, значительно выходящее за пределы обычных колебаний. При этом суд также отметил, что в тот же период истица была уволена с работы, доказательств, свидетельствующих о последующем трудоустройстве, в деле не имеется.

С выводами суда первой инстанции согласился и суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ находит, что состоявшиеся судебные постановления приняты с нарушением норм действующего законодательства и согласиться с ними нельзя по следующим основаниям.

Судом установлено и не оспаривалось сторонами по делу, что обязательство по выдаче кредита в сумме 1 млн евро, обусловленные кредитным договором, банк-ответчик выполнил. Валюта кредитного договора определена волеизъявлением сторон.

Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что существенным изменением обстоятельств, являющимся основанием для изменения заключенного между истицей и ответчиком кредитного договора, выступает повышение установленного Центральным банком РФ курса евро.

Изменение обстоятельств признается существенным при одновременном наличии условий, содержащихся в перечне, приведенном в п. 2 ст. 451 ГК РФ и свидетельствующем о приоритете защиты стабильности исполнения договорных обязательств.

Таким образом, при решении вопроса о расторжении или изменении договора в связи с существенным изменением обстоятельств суду надлежит установить наличие каждого из обязательных условий, указанных в п. 2 ст. 451 ГК РФ.

Между тем правовую оценку вопросу о том, соответствует ли повышение установленного Центральным банком РФ курса евро всем обязательным условиям, указанным в п. 2 ст. 451 ГК РФ, суд первой инстанции не дал, и это нарушение при проверке решения нижестоящего суда не исправлено судом апелляционной инстанции.

Удовлетворяя требования истицы о внесении изменений в кредитный договор, суд исходил из того, что стороны оспариваемого истицей кредитного договора не могли разумно предвидеть возможность повышения установленного Центральным банком РФ курса евро (подп. 1 п. 2 ст. 451 ГК РФ), при этом мотивов, по которым он пришел к данному выводу, суд не указал и не отразил в решении.

В нарушение ч. 1 ст. 56 ГПК РФ суд, по существу, возложил на ответчика обязанность доказывания отсутствия названного условия, на которое в обоснование своих требований ссылалась истица.

Суд также не указал мотивы, по которым он пришел к выводу о том, что исполнение кредитного договора без изменения его условий настолько нарушило бы соответствующее договору соотношение имущественных интересов сторон и повлекло бы для истицы такой ущерб, что она в значительной степени лишилась бы того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора (подп. 3 п. 2 ст. 451 ГК РФ).

В соответствии с п. 2 ст. 1 ГК РФ граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

Согласно п. 1 ст. 9 ГК РФ граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права.

Пунктом 1 ст. 421 ГК РФ установлено, что граждане и юридические лица свободны в заключении договора.

Заемщик обязан возвратить заимодавцу то же количество денег, определенное в той же валюте, или других вещей, определенных родовыми признаками, которое им было получено при заключении договора займа, а, если иное не предусмотрено законом или договором, также уплатить проценты на эту сумму.

Судом установлено, что при заключении договора стороны добровольно договорились о займе в иностранной валюте.

Таким образом, возврат суммы займа должен быть произведен исходя из валюты займа, указанной в договоре, т.е. в размере полученной при заключении договора суммы с учетом уплаты процентов.

Предположение заемщика о выгодности займа в той или иной иностранной валюте как таковое не означает, что стороны не могли и не должны были предвидеть возможность изменения курса валют.

Само по себе увеличение выраженных в рублях платежей должника по кредитному договору вследствие повышения курса валюты долга не свидетельствует об изменении установленного договором соотношения имущественных интересов сторон, в связи с чем изменение курса иностранной валюты по отношению к рублю нельзя расценивать как существенное изменение обстоятельств, являющееся основанием для изменения договора в соответствии со ст. 451 ГК РФ.

Между тем возврат суммы займа по более низкому курсу, чем текущий, означает возврат суммы займа не в полном размере, что нарушает имущественные права заимодавца, так как, установив фиксированный курс в рублях, суд фактически заменил договор займа в иностранной валюте договором займа в рублях, но по ставке, предусмотренной для займа в иностранной валюте.

Таким образом, внося изменения в заключенный между ответчиком и истицей кредитный договор, суд, по существу, возложил на ответчика как на кредитора риск изменения курса валюты долга и риск изменения имущественного положения истицы как должника.

При этом суд в нарушение подп. 4 п. 2 ст. 451 ГК РФ не оценил распределение данных рисков исходя из обычаев и существа кредитного договора и не указал, в связи с чем эти риски должны быть возложены именно на кредитора.

Ссылка суда на то, что истица является многодетной матерью и не состоит в трудовых правоотношениях с июня 2014 г., также не может служить подтверждением существенного изменения обстоятельств, поскольку названные факты не свидетельствуют о лишении истицы того, на что она вправе была рассчитывать при заключении договора.

Кроме того, судом не учтено, что ухудшение материального положения по причине увольнения по собственному желанию с прежнего места работы не является обстоятельством, предусмотренным ст. 451 ГК РФ, существенное изменение которого может служить основанием для изменения договора в судебном порядке на основании этой статьи.

Удовлетворяя требования о признании договоров залога недействительными, суд исходил из того, что договоры залога и ипотеки, заключенные в обеспечение кредитного договора между истицей и ответчиком, с учетом вносимых в кредитный договор изменений в силу ст. 168 ГК РФ следует признать ничтожными.

Между тем ст. 168 ГК РФ содержит лишь общие положения отнесения сделки, не соответствующей требованиям закона, к ничтожной.

Ограничившись формальной ссылкой на приведенную выше норму ГК РФ, суд не привел в решении, какие именно положения действующего законодательства нарушают заключенные в обеспечение кредитного договора договоры залога, что позволило бы сделать вывод об их ничтожности.

 

 

 

 

 

 

 

⇐ Предыдущая123456789

Поделиться: