Пейзаж - всё тот же, как при древних греках,

Лишь греков нет – их сдуло ветром в Лету
И варвары живут на побережье.

 

 

Жираф

Кто это с умною мордой

Важный, как будто бы граф?

Это красивый и гордый

Весь элегантный – Жираф.

Он выше подъёмного крана

Но, до чего ж хороши

Гибкость и грация стана

И благородство души

 

 

                              ***

Изогнув, как он может один,
коленца,
Скачет кузнечик
с лицом младенца
или сказочного старика,
небывальщины, лугового духа,
дни считавшего за века.
Целый мир ему - у реки поляна.
Натолкнувшись внезапно
на великана,
заслонившего вдруг ему
небосклон
всей громоздкой,
необозримой тушей
и в глаза глядящего,
словно в душу,
вероятно - " Ужас" - подумал он.
Вероятно, думал и Гулливер,
что нормален только его размер.
Может, он ничего и не думал -
просто,
не замечая разности роста,
и того, что жизнь его,
на наш взгляд, короче,
он стрекочет,
о чем-то своем хлопочет,
опасается птиц да зеленых жаб.
Замирая, любуется небом он -
чей масштаб
одинаков: для нас,
для него,
для всех,
Кто обращает свой взор наверх.

           

 

                       ***

Я курю на закате, твердя: «хорошо, хорошо..

Что ушло – то ушло…» - и цитирую вслух Мандельштама:

«На вершок бы мне синего моря, на игольное только ушко»…

Вот тот вид... вот тот Понт…. наслаждается глаз панорамой,

Убегающей вдаль… яхты, словно ресницы в глазах.

Сколько их ни считай – непременно собьешься со счета.

Паруса, паруса, паруса, паруса, паруса.

Муравей непонятных времен, ты не знаешь про жизнь ни аза,

Лишь у края земли – ты пытаешься вымолвить что-то.

Как-то выразить нечто, сказать непонятно кому –

«Вот, я тоже здесь есть! Я живу в этом мире, заметьте»…

Те слова только ветер, услышав, уносит во тьму,
Что уже наступает от моря. Да, да, только ветер.

 

 

1 сентября

Первое число. Водораздел.

В осень погрузившись по колено

Парк под утро взмок и пропотел

Море взбаламучено и пенно.

И цикады нынче – ни гу-гу,

Только моря шум. А у откоса

Россыпью, сидят на берегу

Чайки, словно бывшие матросы

Мокрые, нахохленные – в ряд,

От камней почти неотличимы.

Облака укутали закат

Пеленой, как сероватым дымом.

Опустел, недавно людный, пляж,

И земля красна, и воздух влажен.

И привычный крымский наш пейзаж

Марсианским сделался пейзажем.

 

***

Слов в языке, словно звёзд – не счесть
Слово бывает как Дар, как Весть
Молния - Слово, Слово – Удар-под дых
Слово – как Песня, или, хотя бы – Стих

Слово способно путь осветить, согреть
Жизнь вернуть, или направить в Смерть

Слово бывает как шум, как лязг, как скрип
Звон колокольный, или скрипичный всхлип

А у меня кончились все слова
Пуста голова, да и душа едва
Теплится в теле, сжалась комком внутри
Словно фонарь, тусклым огнём горит

Может быть – старость, может, немея, так
Души и сходят, свет потеряв, во мрак

 

***

Болтается слово, на языке

Болтается, болтается, да не выболтается.

Кончились стишки.

 

 

 

***

Ну разве не чудо! – такая история -

В разгар октября – оказался на море я

И бледное тело волною качает

Гляжу я на рыбок, гляжу я на чаек

На крабов, снующих, по дну, меж камней

И мне всё теплей и теплей

Внезапный, нежданный, шикарный подарок
судьбы - здесь застать ещё лета огарок
для жизни-то самое- самое место
да что там! – и в смерти тут душам не тесно
тем более - смерти и нет.
Не веришь? Напрасно, мой свет!

 

А.Г.

Сижу на крымском берегу

И как пломбир я таю

И не скучаю - как могу

я вечность коротаю.

От ветра шум стоит в ушах
и над крутым обрывом
сонм душ летит, роясь, шурша
«мы жили, жили, живы…»

Пусть мир меняется, а всё ж

Мы, как то, в вечность вхожи

И ты, конечно, не умрёшь.
И я, конечно, тоже.

 

 

Послехармсие

За той стеной – ребёнок,

Старуха – за другой.

Свободы слой так тонок,

И где найти покой,

Когда мертвеют души,

И, чтоб ты не сказал,

Все слышат стен тех уши,

Всё видят стен глаза?

И с Эросом не очень,

И с дЕньгами – никак,

И сам ты, между прочим

Лишь недобитый враг,

Застрявший, словно муха

В углу, под потолком.

Проклятая старуха

Крадётся пауком,

Чьи лапки так проворны

И так усы страшны

…ты как в колодец чёрный

Летишь в кошмары - сны.

У самого порога

Верстою до небес

Торчит, чернея, Гоголь.

Нет, Пушкин. Или – бес?

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: