СЦЕНА 7. КИРИЛЛ, АРТЕМ, КАТЯ, ТРОЕ ПАРНЕЙ.

 

В гостиной накрыт стол. За столом сидят Кирилл и трое парней, едят, выпивают. Катя порхает из кухни в гостиную, подает на стол. Кирилл находится в хорошем расположении духа. Смеется. Разливает напитки. В кресле, перед телевизором, сидит Артем, переключает каналы (телевизор стоит лицом к гостям, зрители изображения не видят, слышат только звуки).

 

КИРИЛЛ (Артему, добродушно): Поставь какой-нибудь музыкальный канал.

                                              

​Артем щелкает пультом. Звучит голос Ведущей.

 

ВЕДУЩАЯ: Горячую десятку возглавляет песня«Не молчи» в исполнении Димы Билана.

 

​ПЕРВЫЙ ГОСТЬ: Его пора величать Димитрием Николаевичем, а его все Димой зовут.

 

ВТОРОЙ ГОСТЬ​: Да ладно тебе, он еще весьма соблазнителен, еще можно Димой называть. Хотя, наверное, уже староват, а сколько ему? Тридцатник?

 

ТРЕТИЙ ГОСТЬ: Я где-то читал, что ему уже 33 года.

 

​АРТЕМ (неожиданно для всех): Тридцать три - возраст Христа.

 

Кирилл вдруг неожиданно бросает салфетку прямо в свое блюдо.

 

​КИРИЛЛ(злобно): Фу-у, какая гадость! Какая пошлятина!

 

Присутствующие сникают и начинают переглядываться.

 

КИРИЛЛ: Ты весь вечер промолчал, чтобы потом сказать эту банальность? Зачем ты это сказал? Что ты этим хотел показать? Что ты в курсе возраста распятия Христа?

 

Гости в недоумении переглядываются.

​                                             

КАТЯ: А что случилось? Что он такого сказал?

 

​КИРИЛЛ ( в бешенстве): На земле проживает семь миллиардов людей, которые столетия знают об этом. Кого ты хотел поразить? Чем?

 

Артем продолжает невозмутимо восседать в кресле, никак не реагируя на гнев Кирилла.

​​                                             

КАТЯ (осторожно): Ну что ты привязался к нему? Мы все разговариваем прописными истинами! Что тут особенного? Успокойся, пожалуйста.

 

КИРИЛЛ: Оставь меня!

 

Кирилл плюхается на свой стул. Тяжелая пауза. Гости напряженно молчат. Артем опять берет пульт и начинает переключать каналы. Останавливается на канале «Культура», где симфонический оркестр играет классическую музыку. Общее напряжение сохраняется.

 

​КИРИЛЛ (Артему): Почему ты молчишь? Почему ты не скажешь, что это - Малер? Ты ведь у нас, наверное, еще и большой знаток классической музыки? Почему ты не продемонстрируешь, что знаешь Малера?

 

Тут Кирилл встает из-за стола и, уподобляясь жеманной актрисочке, театрально заламывая руки, начинает ходить вокруг гостей, обращаясь к каждому противным голосом.

​                                             

КИРИЛЛ: А вы любите Малера? О, Боже, конечно же вы любите Малера! Какая прелесть, что вы понимаете, что надо любить только Малера, Малера! А вы? Что? Кого? Брамса? Какой скандал! Вы не любите Малера? Не травмируйте меня! Вы обязаны любить только Малера! О, боже мой, боже мой, какой конфуз!..

 

КАТЯ: Кирилл, прекрати, пожалуйста! Ну, хватит придуриваться! Испортил всем настроение, а теперь насмехаешься?!

 

Вечер безнадежно испорчен. Гости быстро собираются и уходят. Артем уходит в спальню. Кирилл сидит в кресле, в котором до этого находился Артем и также методично щелкает пультом по каналам. Катя садится рядом.

​

​​КАТЯ: Что с тобой? Почему из-за какого-то Малера ты набросился на близкого

тебе человека?

​

Кирилл долго сидит молча. Катя выжидающе смотрит на него.

 

​КИРИЛЛ: В детстве мама, чтобы я не ощущал отсутствие отца и был как все дети, а может быть и лучше, купила пианино и отдала меня в музыкальную школу. Я проучился несколько классов, выучил несколько произведений. Когда к нам приходили гости, мама всегда просила меня поиграть для них что-нибудь классическое. Она гордилась тем, что я умею играть на фортепиано и каждый раз это демонстрировала. Гости эти, как правило, ее подруги, коллеги по работе, соседи, представляешь себе, начинали щеголять друг перед другом знанием классического репертуара. “Сыграй “Лунную сонату”, - выкрикивал кто-нибудь и все деланным внимание начинали слушать. Но мне удавалось сыграть только первые два такта, как они уже переставали слушать, потому как, кроме того, чтобы показать, что и они - культурные люди, больше им ничего и не надо было. Обычно я сыграв еще несколько тактов под нарастающий галдеж, останавливался. Они, видимо, думали, что я закончил “Лунную сонату”. И тогда кто-нибудь громко просил сыграть меня “Полонез” Огинского. Я мог остановиться в любом месте, никто бы не заметил. Поскольку на этом их знание классического репертуара ограничивалось, то уже больше никто ничего не просил и, забыв про меня, продолжали свои разговоры. И так каждый раз. Гости почти всегда были одни и те же, и каждый раз все повторялось - три-четыре такта “Лунной сонаты” и несколько тактов “Полонеза”. Если в компании появлялся кто-нибудь новенький, то человек, который просил сыграть “Лунную”, с особой важностью добавлял: “Бетховен”. Был однажды даже казус, когда кто-то попросив теперь уже сыграть “Полонез”, спросил: “ Кстати, а кто написал “Полонез Огинского”? - полагая, что это - полное название произведения. “Огинский”, - ответил я и начал играть.

 

КАТЯ: А причем тут Малер?

 

​КИРИЛЛ: А Малер - это та же “Лунная соната”, но только для более просвещенных. Я здесь, уже в Москве, столько раз сталкивался с тем, что если заходила речь о классической музыке, то обязательно кто-нибудь говорил, что любит только Малера.

 

КАТЯ: А что в этом плохого?

​                                              

КИРИЛЛ: Конечно, плохого в этом нет, просто никто толком не знает ни Малера, ни его симфоний, если слышали, то ничего в этом не понимают. Просто сейчас модно любить Малера.

 

КАТЯ: Ну, а при чем же здесь Артем?

 

​КИРИЛЛ: Я однажды принес диск с Пятой симфонией Малера и долго рассказывал Артему об этой музыке. Мне тогда казалось, что смогу его научить понимать то, что люблю и понимаю сам. Стал рассказывать про фильм “Смерть в Венеции”, где звучала эта симфония. А потом я включил диск и мы с ним прослушали вместе от начала и до конца.

​

​КАТЯ: Какой ужас! И он не уснул?

 

КИРИЛЛ: Представь себе, не уснул. Слушал очень внимательно. А через несколько дней мы были в гостях. Артем, как обычно, сидел перед телевизором и щелкал по каналам. Наткнулся, как сегодня, на симфоническую музыку и вдруг произнес: “Малер”. Я его чуть с шестого этажа не выкинул.

 

КАТЯ: А может там действительно играли Малера?

 

​КИРИЛЛ: Да, нет. Он сказал невпопад. Не понимаю, он ведь никогда не старается выглядеть умнее, чем есть, зачем ему надо было выпендриваться и произносить имя Малера?

​                                              

Кирилл «уходит в себя». Задумывается, глядя в одну точку.

 

КАТЯ (робко): А меня ты научишь понимать Малера?..

 

Кирилл молча встает с кресла и идет в спальню. Катя смотрит ему вслед,  идет в свою.

 

Кирилл поднимается в спальню и видит, что Артем спит. Артем лежит абсолютно голый, ничем не прикрывшись. Кирилл возвращается в гостину, достает из бара бутылку виски, наливает в стакан, идет в спальную, садится на стул рядом с кроватью, берет сигарету, закуривает. Звучит песня Джо Коккера «You are so beautiful». Кирилл не сводит глаз с Артема. Выпив виски и докурив, Кирилл ложится рядом, укутывается в отдельную простыню и отворачивается от него. В это время Артем одной рукой стягивает с Кирилла простыню, а другую руку запускает ему в волосы. Медленно поворачивает его лицо к себе и начинает страстно целовать.

ЗТМ

Артем встает, одевается, вытаскивает большую дорожную сумку и начинает из шкафа доставать свои вещи. Оглядев еще раз полупустой шкаф, он выходит из спальни и уходит из дома. Громко хлопает входная дверь. Кирилл вздрагивает. Приподнимается в постели, видит, что Артема рядом нет. В тусклом свете ночной лампы, он видит, что шкаф настежь раскрыт: некоторые полки и вешалки пусты. Из глаз Кирилла текут слезы, он утыкается в подушку. Его плечи трясутся. Он плачет.

 

 

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: