Ганимед. Пятый Сектор исправитель-зоны. «Я мозаику сложу из разбившихся зеркал, свой корабль снаряжу в дальний. * * * кадр 39-й * * *

- «Я мозаику сложу из разбившихся зеркал, свой корабль снаряжу в дальний путь-воспоминанье…» - Лика вздохнула и умолкла – дальше она не помнила. Или не знала… Она ползала на коленях вдоль грядок с тюльпанами и подбирала крохотные разноцветные камешки. Камешки были чуть мельче горошины среднего размера и окраску имели весьма приятную для глаз: от нежно-кремовой до бирюзово-зеленоватой. Последние можно было спутать с информ-кристаллами. Если, конечно, не особо присматриваться…

Лика торопливо побирала камешки и оглядывалась, словно марксист из седого прошлого, расклеивающий свои подрывные листовки. Типа: «Товарищи! Все на борьбу с самодержавием!» Камешки здесь рассыпали для декоративности, дабы грядки с цветами лучше смотрелись в глазах земных туристов, и собирать их в свой карман для своих же целей было не совсем правильно. Но даже не это заставляло Лику действовать украдкой. Подумаешь, увидит начальница! Ну, пожурит маленько, ну, предложит вернуть всё на место. И что с того? Через полчаса Лика сгребёт их обратно в карман и финита! Всего и делов-то, как говорится…

Гораздо больше Лику волновало, что её могут застать здесь подруги. А это означало бы массу остроумия с их стороны: «О, принцесса на горошине!», «Слушай, ты их тоже высаживать будешь? Тогда уж и полить не забудь!». И так далее – в том же духе. Не со зла, конечно, отнюдь нет! Просто девчата скучали и были рады любому поводу поржать, а уж такой-то повод, тассэорэ, грех пропустить…

Лика оглядела грядки и вздохнула. Россыпь камешков заметно поредела – с мародёрством пора было завязывать, она встала, смахнула землю с колен и придержала потяжелевший и заметно провисший карман. Тридцать две штуки – почитай, на месяц хватит. Неплохо она сегодня постаралась. А завтра должны нагрянуть туристы на своих космояхтах. «Тигровая лилия» и «Солнечный прибой жизни» уже на подходе. Да и «Альсанта» третьего дня миновала орбиту Марса. Туристы любят подбирать камешки – как сувениры на память – и на них можно будет списать все её геологические походы. Точнее, петрографические…

Лика поглядела, как кибер-автоматы выравнивают раскуроченную её коленями почву, полюбовалась на их точные выверенные движения и направилась в свой любимый закуток. В дальнем углу оранжереи, в левом её крыле, буйно росли кусты исполинского чертополоха. Опять же, для экзотики! Чтобы праздные туристы могли ахать и восклицать: «Ой, какая прелесть! Самая настоящая дикая природа!» Свою земную природу угробили ещё на стыке тысячелетий и теперь даже простой чертополох вызывал умиление. Вернее, он-то в первую очередь и вызывал. «Трэ экзотик, о-ля-ля!». «Яка гарна прырода, дывысь, Мыкола!»… и ещё что-то по-китайски или по-японски. Что-то такое, что воспроизвести русскому человеку более, чем проблематично.Ну, разве что после пиалушки сакэ, да и то ещё вопрос… Из китайского Лика знала только «хэнь хао», «дадзыбао» и ещё не то титул, не то прозвище – «Маодзэдун». А из японского: «сэнсэй», «банзай» плюс нехилый вопрос «ватакуси гакусэй дэс ка?», что в переводе на человеческий означало «вы студент?». Последнее она старалась не вспоминать, поскольку студенческая тематика до сих пор отзывалась в душе глухой болью.

Обойдя пыльные листы, она огляделась и зашла в закуток. Здесь было тихо и безлюдно – в самый раз для всякого рода незаконных действий. Между сталепластом переборки и чертополохом оставалась полоска голой земли где-то в полметра шириной. Никто её специально не оголял, просто перестроенная кристаллическая структура переборки что-то там излучала, что-то безвредное для людей, но пришедшееся не по вкусу «нашему зелёному другу». И «друг» спасовал перед мощью современной структур-физики, оставив место для ничейной территории. На этой самой «нейтралке» Лика и выкладывала из камешков свою мозаику. Не рисунок и не надпись, а просто букву «Н» из семи камешков – по числу дней в неделе. И каждый камешек определённого цвета: понедельник – серебристый, вторник – светло-салатовый и так далее. «НННННН». Этих «Н» у неё набралось уже под пару сотен. А предстояло ещё… Господи, пред-стояло больше, чем было выложено. Сегодня четверг, значит, берём бежевый! «Я мозаику сложу из разбившихся зеркал…»

- Вот ты где! – послышалось из-за чертополоха. – А я тебя ищу, ищу – ты как сквозь землю провалилась! Умеешь прятаться, подпольщица Лика!

Лика схватилась за голову. Что, допелась, дурища? Ну, держись - сейчас начнётся! По полной программе… Она осторожно оглянулась, готовая отбрехиваться, не хуже дворового пса.

- Ой, какой красивый орнамент! – воскликнула полячка Марыля. – Это ты всё сама? Здорово…

Лика молча кивнула и глянула на неё растерянно.

- А песню эту я тоже слышала – какой-то Малежик, ещё из двадцатого века. Там, кажется, строчка такая была: «Я мозаику сложу из разбившихся сердец. И теперь я не боюсь в одиночестве замёрзнуть». А дальше всё – не знаю. Может, ты знаешь?

- Увы, - развела руками Лика. - У меня, у самой лишь осколки его творчества. Что-то там про вишенку без косточки, что-то про Моцарта и Сальери… Там ещё вопрос в тексте поставлен - как в сборнике задач по физике. Даже два вопроса: «Ах, отчего так Моцарт весел? Ах, отчего Сальери зол?»

- Ответила? – поинтересовалась Марыля.

- Да куда уж нам, бедным? Вот про верблюда проще:

     Что же делать, верблюд,

                 Что же делать, верблюд,

   Если в небо нас с тобой не берут?

   Если самый никудышный подъём

   Мы не крыльями берём, а горбом?

* * * кадр 39-й * * *

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: