Глава 12. Волшебная шкатулка

 

Оправившись от изумления, которое длилось достаточно долгое время, мы не стали терять времени и пронеся мумию по коридору, стали поднимать сквозь колодец. Я шёл первым, чтобы принять её наверху. Заглянув вниз, я увидел, как мистер Трелони подобрал оторванную руку и спрятал на груди, очевидно для того, чтобы она не оказалась повреждённой или не потерялась. Мёртвых арабов мы оставили на том же месте. При помощи верёвки мы опустили на землю свой драгоценный груз, затем пошли к выходу из долины, где нас должны были ждать наши провожатые и увидели, что они уже уходят. Когда мы выразили шейху своё неудовольствие, он ответил, что выполнил своё обещание полностью, как мы и договаривались, – он прождал три дня. Я подумал, что он лжёт, чтобы скрыть своё намерение бросить нас, и когда мы с Трелони позже сравнивали свои записи, то я обнаружил, что он подумал то же самое. Однако, Добравшись до Каира, мы обнаружили, что шейх был прав. Когда мы вошли в Камеру мумии во второй раз, было 3 ноября 1884 года – у нас были причины, чтобы помнить эту дату.

Стало ясно: мы потеряли три дня, – три дня своей жизни, – когда стояли и удивлялись в Камере мертвеца. Нет ничего странного в том, что мы с суеверным ощущением относимся к Царице Тере, что сейчас, когда она покоится в доме рядом с нами, мы ощущаем поразительное присутствие какой-то силы и испытываем опасения. Будет ли удивительно, если она в назначенное время отправится вместе с нами в могилу? Если вообще найдётся могила для нас – для тех, кто сам ограбил могилу! – Мистер Корбек, немного помолчав, продолжал: – Мы успешно добрались до Каира, затем до Александрии, откуда нам нужно было плыть морем до Марселя, из Марселя – в Лондона. Но человек предполагает, а Бог располагает. В Александрии мистера Трелони ждала телеграмма, извещавшая о том, что его жена умерла при рождении дочери.

Поражённый муж поспешил в Лондон; мне же пришлось везти сокровища в одиночку. Я успешно добрался до Лондона, сама судьба, казалось, помогала нам. Когда я пришёл в этот дом, погребальные обряды давно уже кончились. Ребёнка отдали кормилице, а мистер Трелони оправился от потрясения настолько, чтобы начать собирать снова нити своей жизни и работы. То, что он пережил сильное потрясение, было очевидно. Внезапная седина в его волосах сама по себе была достаточным доказательством, но, кроме того, черты его решительного лица окаменели и ожесточились. С тех пор, как он получил ту телеграмму в пароходной конторе Александрии, я ни разу не видел счастливой улыбки на его лице.

В таких случаях работа – лучшее противоядие; и мистер Трелони полностью посвятил себя своему делу. Странная трагедия его потери и приобретения – рождение ребёнка и смерть жены – произошла в то время, когда мы находились в трансе в Камере саркофага. Эта трагедия, казалось, каким-то образом связана с его занятиями египтологией, особенно с тайнами царицы Теры. О своей дочери он говорил очень мало, но было очевидно, что в его сознании боролись две силы. Я видел, что он любил и почти боготворил дочь. Тем не менее он не мог забыть того, что её рождение стоило жизни её матери. Также было ещё что-то такое, из-за чего его сердце сжималось, но он не говорил мне, что это. Однажды, в момент отдыха, он упомянул о причине своего молчания:

– Она не похожа на мать, но чертами лица и цветом кожи необычайно напоминает Царицу Теру, как её изображали на портретах.

Он говорил, что послал её к людям, которые позаботятся о ней, лучше, чем он смог бы это сделать; что пока она ещё не повзрослела, её не следует лишать простых радостей её возраста, и так для неё будет лучше. Я часто говорил с ним о ребёнке, но мистер Трелони не был словоохотлив. Однажды он мне сказал: «Есть причины, по которым я не могу говорить больше, чем необходимо. Когда-нибудь вы это узнаете – и поймёте!»

Я уважал его сдержанность и никогда больше не заговаривал о дочери, если не считать того, что после очередного путешествия спрашивал о ней. Я увидел её впервые в вашем присутствии.

Когда сокровища, которые мы – э-э – взяли из могилы, были привезены сюда, мистер Трелони сам разместил их. Мумия, вся, кроме оторванной руки, была помещена в большой саркофаг из бурого железняка. Его изготовил Верхний жрец Уни из Фив; весь он, как вы, быть может, заметили покрыт чудесными призывами к древним египетским богам. Саркофаг находится в холле. Прочие предметы из захоронения он разместил в своей комнате. Среди них он поместил и руку мумии – по причинам, одному ему известным. Я полагаю, он считает её самым священным предметом из всех своих сокровищ, за одним исключением. Это исключение – рубин, называемый им «Сокровище Семи Звёзд», и он держит его в большом сейфе, запертом и снабжённом хитроумными охранными устройствами

Рассказ мой, очевидно, утомил вас, – но мне необходимо было объяснить все происшедшее вплоть до настоящего момента. Через длительное время после возвращения из Египта мистер Трелони снова заговорил со мной об этом. Он побывал в Египте ещё несколько раз, то со мной, то один и я тоже совершал туда путешествия несколько раз, иногда один или по его поручениям. Но за все это время (почти шестнадцать лет) он никогда не упоминал о Тере, разве что определённая ситуация не вынуждала его к этому.

Однажды утром он спешно послал за мной; в то время я занимался в Британском музее и снимал комнаты на Харт-стрит. Когда я пришёл, то застал его в крайнем волнении. Он сразу же провёл меня к себе в кабинет. Ставни были закрыты и шторы опущены; ни один луч света не проникал в комнату. Верхний свет был включён, но с одной стороны помещения располагалось множество мощных электроламп. Столик из гелиотропа с семигранной шкатулкой был выдвинут на середину комнаты. В свете ламп она выглядел весьма эффективно и, казалось, светилась изнутри.

– Что вы об этом думаете? – спросил мистер Трелони.

– Шкатулка похожа на драгоценный камень, – ответил я. – Её можно назвать «Волшебной шкатулкой мага». Она едва ли не кажется одушевлённым.

– А вы знаете, почему это вам кажется?

– По-видимому, из-за света?

– Это само собой разумеется, – согласился он. – Но в большей степени от расположения света.

Он включил обычный свет и выключил лампы. Эффект был поразительным: шкатулка мгновенно потеряла своё свечение. Она все ещё казалась очень красивой, но стала не более чем камнем.

– Вы запомнили расположение ламп? – спросил он.

– Нет.

– Они располагались в виде Ковша, как звезды в рубине!

Его слова не удивили меня. Не знаю почему, но все относящееся к мумии было столь таинственным, что каждое новое открытие лишь воодушевляло. Трелони продолжал:

– Все шестнадцать лет я непрестанно думаю о том приключении и пытаюсь найти ключ к тайнам, но отгадка пришла ко мне лишь вчера. По-моему, она пришла во сне, потому что я, проснувшись в сильном волнении, выскочил из постели даже не зная, чем собираюсь заняться. Затем передо мной все прояснилось. В надписях на стенах содержались указания на семь звёзд Большой Медведицы и подчёркивалось значение Севера. Те же символы упоминались и в отношении так называемой «Волшебной Шкатулки» Мы уже заметили странные полупрозрачные участки в камне. Если помните, иероглифы говорили, что драгоценный камень происходит из сердцевины метеорита и шкатулка также вырезана из него Я решил, что свет семи звёзд, расположенных в определённом порядке, сможет оказать некое воздействие на шкатулку или её содержимое. Я выглянул в окно: Ковш сиял высоко в небе вместе с Полярной звездой прямо напротив окна. Подвинув столик, чтобы на него падал свет звёзд, я менял положение шкатулки, пока полупрозрачные участки не оказались направленными на звезды. Шкатулка тут же засветилась, хотя и слабее, чем под лампами. Я долго ожидал, но небо заволокло тучами, и свечение погасло. Поэтому я взял лампы – вы знаете, иногда я применяю их в опытах. Некоторое время ушло на то, чтобы разместить их, но как только я это сделал, Шкатулка возобновила свечение, как вы только что видели. Впрочем, продвинуться дальше мне не удалось. Чего-то недоставало. Мне пришло в голову, что в Колодце мумии должны быть какие-то светильники, поскольку звёзд там быть не могло. Тут все и прояснилось. Я поставил Волшебную Шкатулку на столик из гелиотропа с вырезанным как раз под неё углублением и сразу увидел, что странные выступы, тщательно вырезанные в теле камня, соответствуют звёздам в созвездии. Значит, они предназначались для светильников.

«Эврика! – воскликнул я. – Так значит, нам нужны только лампы». Я попытался разместить электрические лампы на выступы. Но камень не светился. Во мне росла уверенность, что для этой цели должны существовать особые светильники. Найди мы их, и в постижении тайны был бы сделан ещё один шаг.

– Но как же насчёт светильников? – спросил я – Где они? Как нам найти их? И как мы их узнаем, когда найдём? Что если…

Он быстро перебил меня:

– Начнём не спеша, – тихо заметил он. – Ваш первый вопрос содержит в себе все прочие. Где лампы? Я вам отвечу вам: в гробнице!

– В гробнице! – в изумлении повторил я. – Мы обыскали всю её, и никаких светильников там не было. Там ничего не было, даже когда мы уходили в первый раз, да и во второй, не считая мёртвых арабов.

Пока я говорил, он развернул большие листы бумаги, принесённые из своей комнаты, а затем положил их на большой стол и прижал края книгами. Я узнал их сразу: это были точные копии, сделанные нами с надписей в гробнице. Разложив все это, он медленно произнёс:

– Помните, осматривая гробницу, мы удивлялись, что там не было ничего из вещей, которые обычно там бывают?

– Да! Там не было Сердаба.

– Пожалуй, я объясню вам значение Сердаба, – заметил мне мистер Корбек.

– Это нечто наподобие ниши, построенной или выбитой в стене гробницы. Те из них, которые были уже исследованы, не содержали надписей – лишь изображения мёртвых, для которых и предназначалась гробница.

Затем он продолжал свой рассказ:

– Видя, что я понял его мысль, Трелони заговорил с оттенком былого волнения:

– Я пришёл к выводу, что Сердаб должен присутствовать, но потайной. Жаль, что мы не подумали об этом раньше. Следовало догадаться, что создательница этой гробницы – женщина, отличавшаяся чувством красоты и совершенства и позаботившаяся о каждой мелочи, не стала бы пренебрегать этой архитектурной деталью. Даже не придавая ей ритуального смысла, она могла бы сделать её в качестве украшения. Ведь ей нравилось доводить работу до конца. Там наверняка должен быть Сердаб и в нем то, что нам нужно – светильники. Конечно, знай о них мы раньше, мы предположили бы наличие какого-то тайника. Я собираюсь просить вас снова отправиться в Египет, осмотреть гробницу, найти Сердаб и привезти светильники!

– А если я не найду тайника или же в нем не окажется светильников, что тогда?

Он улыбнулся своей хмурой, редко появляющейся теперь улыбкой и медленно проговорил:

– Тогда вам придётся потрудиться и все-таки найти их!

– Хорошо! – согласился я. Он указал на один из листов.

– Вот копии надписей из Часовни с южной и восточной сторон. Я снова просмотрел их и в семи местах за этим углом нашёл символы созвездия Плуга, которое Царица Тера считала властителем своего рождения и судьбы. При тщательном исследовании, я заметил, что они представляют собой расположение группы звёзд, когда она находится в разных частях небосвода. Все изображения точно астрономически и так же, как на небе «рога» их указывают на Полярную звезду, здесь они указывают на точку в стене, где обычно располагается Сердаб!

– Браво! – воскликнул я, поскольку подобные выводы заслуживали похвалы. По-видимому, он был доволен и продолжал:

– Когда окажетесь там, исследуйте это место. Вероятно, для открытия тайника служит какая-то пружина или подобный механизм. На месте вам легче будет разобраться.

Неделю спустя я отправился в Египет и нигде не задерживался, пока снова не очутился в гробнице. Я отыскал кое-кого из старых наших помощников, так что поддержка была мне в достаточной степени обеспечена. Страна была уже не той, что шестнадцать лет назад, и в вооружённой охране не было необходимости.

В одиночку я забрался по скале. Это было несложно, поскольку в здешнем прекрасном климате лестницы сумели сохраниться и на них можно было положиться. Я понимал, что за прошедшие годы в гробнице побывали посетители, и сердце моё ёкнуло при мысли о том, что кто-то мог наткнутся на тайник. Было бы весьма горько обнаружить, что меня опередили и что путешествие совершенно понапрасну.

Мои горькие предчувствия подтвердились, когда я зажёг фонари и прошёл между семигранными колоннами в Часовню.

Именно там> где я ожидал его найти, виднелся раскрытый Сердаб. Он был пуст.

Но Часовня пуста не была: прямо под отверстием Сердаба лежало высохшее тело человека в арабском платье. Похоже, он умер от сердечного приступа. Я оглядел стены, чтобы проверить, прав ли был Трелони и – нашёл, что во всех случаях «рога» Ковша указывают на место по левую руку (на южной стороне), где было отверстие Сер даба, помеченное единственной золотой звездой.

Я нажал на неё, и она подалась. Камень, отмечавший вход и лежавший внутри него у стены, слегка качался. На другой стороне отверстия я нашёл похожее место, отмеченное расположениями созвездия, но оно по-прежнему являло фигуру из семи звёзд и каждая была из полированного золота. Я надавил на все звезды поочерёдно, но безрезультатно. Мне показалось, что если открывающая пружина располагалась слева, то правая должна была срабатывать от одновременного нажатия на все звезды рукой с семью пальцами. Мне удалось проделать это руками.

С громким щелчком неподалёку от отверстия Сердаба выскочила механическая фигурка; камень, медленно повернувшись, встал на место и со щелчком закрылся. Мельком замеченная мною фигура вначале испугала меня. Она очень напоминала того мрачного стража, которого по словам арабского историка Ибн Абдалокин, король Саурид Ибн Саулук поместил в Западную пирамиду для охраны её сокровищ: «Мраморная фигурка, в прямой стойке, с копьём в руке и свернувшейся змеёю на голове. При приближении неизвестного-, змея кусала его, обвившись вокруг шеи и убивая, а затем возвращаясь на место».

Я хорошо знал, что и эта фигурка была сделана не красоты ради, и иметь с ней дело – не шутка. Мёртвый араб у моих ног прекрасно подтверждал это! Снова изучая стену я нашёл отбитые, словно от ударов молотка, меты. Так вот что произошло! Грабитель будучи более ловким, чем мы, заподозрил наличие тайника и постарался его отыскать. Случайно он нажал на пружину и освободил «Хранителя», как назвал его арабский историк. Результат говорил сам за себя. Взяв кусок дерева и держась на безопасном расстоянии, я нажал на звезду.

Камень мгновенно отошёл назад. Скрытая внутри фигура, выскочив, сделала выпад копьём, затем поднялась и исчезла. Я решил, что теперь спокойно могу надавить на семь звёзд. И снова камень отошёл, мелькнул Хранитель и скрылся в своём тайном логове.

Несколько раз я повторил попытку, но с тем же результатом. Я не отказался бы исследовать механизм фигурки, двигавшейся с такой зловещей быстротой, но это было невозможно без инструментов, которых у меня не было. Быть может, Для этого нужно вырубить часть скалы. Я надеюсь когда-нибудь вернуться и попытаться это сделать.

Вероятно, вам неизвестно, что вход в Сердаб обычно весьма узок, иногда в него с трудом можно засунуть руку. Об этом тайнике я узнал две особенности. Первая состояла в том, что в случае если там были светильники, они не могли быть большого размера, и вторая – они должны быть неким образом связаны с Хатхор. Символ её – орёл в квадрате, правый верхний угол которого образует квадрат поменьше, – был вырезан на стене внутри и окрашен в ярко-алый цвет, как и надписи на стеле.

Хатхор – богиня, которой соответствует Венера греков, то есть божество красоты и наслаждения. В египетской мифологии, впрочем у каждого бога много форм, и в некоторых ипостасях Хатхор имеет отношение к воскрешению. Если существует семь форм или ипостасей этой богини, так почему бы им не соответствовать семи светильникам! Я был уверен что они там остались. Первый грабитель нашёл здесь свою смерть, второй обнаружил содержимое Сер даба. Первая попытка была совершена много лет назад, на это указывало состояние тела. Когда случилась вторая попытка, я не знал, быть может, давно но может, и недавно. Если же в гробнице кто-то побывал, то светильников давно не должно было оставаться. Что ж! Тем сложнее будут поиски, но искать все равно надо!

Все это было почти три года назад, и все это время я, словно герой «тысячи и одной ночи» искал старые лампы. Я не смел вдаваться в подробности о том, что именно ищу, не пытался их описывать, поскольку это могло все испортить. Поначалу я сам смутно представлял себе, что разыскиваю, но постепенно, мне становилось все яснее.

Можно написать целый том об испытанных мною разочарованиях и пустой беготне, но я не сдавался. Наконец, не далее двух месяцев назад, старый торговец показал мне в Моссуле один светильник из тех, что были мне нужны. Я гонялся за ними почти круглый год, часто испытывая разочарование, но каждый раз растущая надежда помогала мне держаться на плаву.

Даже не знаю, как удалось мне скрыть радость, когда я понял, что близок, наконец, к успеху. Я был знаком с правилами восточной торговли, так что этому еврейско-арабско-португальскому торговцу пришлось-таки уступить. Мне хотелось посмотреть весь его товар, и вот одна за другой, среди всяческого барахла, появились семь различных ламп. На каждой из них была отличительная отметка и символика, относящаяся к Хатхор. Наверное, я потряс моего темнокожего приятеля величиной своей покупки: чтобы не дать ему догадаться о том, что мне нужно, я закупил почти всю лавку. Под конец он едва не расплакался, говоря, что я разорил его, поскольку теперь ему почти нечем было торговать. Он выдрал бы у себя волосы, знай он, какую сумму, я дал бы за некоторые из его товаров, ценимые им, быть может, совсем невысоко.

Поспешив домой, я расстался с большей частью моего товара по приличным ценам. Чтобы не возбудить подозрений, я не мог ни дарить, ни даже «потерять» его. Слишком драгоценен был мой груз, так что не следовало подвергать его риску. Я ехал так быстро, как только было возможно, и прибыл в Лондон со светильниками, с некоторыми безделушками из тех, что полегче весом, и папирусами, собранными во время путешествия.

Теперь, мистер Росс, вы знаете все, что знаю я и вам решать, что из этой истории поведать мисс Трелони, да и говорить ли ей вообще…

Едва он смолк, как за нами послышался звонкий юный голос:

– При чем здесь мисс Трелони? Она здесь!

Мы испуганно обернулись и вопросительно глянули друг на друга. В дверях стояла мисс Трелони. Мы не знали, давно ли она здесь стояла и много ли слышала.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: