КЛАССИЧЕСКОЕ ВЕЛИКОЛЕПИЕ: РАННИЙ ПЕРИОД

 

На протяжении шести веков, примерно с IV по X в. н. э., народы майя, в особенности те, что жили в центральной области, достигли невиданных интел­лектуальных и художественных высот, которых к этому времени не сумела достичь ни одна из циви­лизаций ни Нового, ни Старого Света. Классичес­кая эпоха была «золотым веком» не только для майя, но и для всех остальных народов Мезоамерики. Высокая численность населения, развитая эко­номика, широкое распространение торговли были отличительными чертами этого времени.

Некоторые специалисты ошибочно считали, что этот период по сравнению с последующими был относительно мирным и спокойным, а власть в классическую эпоху полностью была в руках касты жрецов. Как вскоре будет показано, государство древних майя было столь же агрессивным и имело столь же абсолютно светское правительство, как и пришедшие ему на смену государства посткласси­ческой эпохи.

Строго говоря, к классическому периоду относит­ся лишь тот промежуток времени, в течение которого майя равнинной зоны использовали календарь с системой «длинного счета». В 1864 г. рабочий на строительстве канала недалеко от города Пуэрто-Барриос, лежащего среди болот Карибского побере­жья Гватемалы, наткнулся на нефритовую пластин­ку, которая затем, переходя из рук в руки, оказалась в голландском городе Лейдене.

На одной стороне лейденской пластинки выре­зана фигура правителя в богатом костюме, попира­ющего ногами лежащего на земле пленника, — тема, получившая позже чрезвычайно широкое распрост­ранение на резных стелах майя. На другой стороне пластинки вырезана календарная дата «длинного сче­та» — 8.14.3.1.12, соответствующая 320 г. н. э. Стиль изображения иероглифов, костюм и поза персонажа напоминают монументы горной области и Тихоокеан­ского побережья, но в данном случае перед календар­ной датой вырезан типичный знак «вводного иеро­глифа», а за записанными по системе точек и черточек цифрами следуют значки Бактуна и других, меньших периодов календарного цикла. До недавнего времени дата на лейденской пластинке считалась самой ран­ней из дат, записанных иероглифами майя. Но теперь самой ранней считается дата, вырезанная на найден­ной в Тикале стеле 29 — 8.12.14.8.15 — 292 г. до н. э., что на 28 лет предшествует дате лейденской плас­тинки.

Таким образом, можно с уверенностью утверж­дать, что в равнинной области майя календарь «длинного счета» начал использоваться еще до кон­ца III в. н. э. Начиная с этого времени и вплоть до крушения цивилизации классического периода ка­лендарные даты вырезались на большинстве стел и других произведений монументальной скульпту­ры Вашактуна и других городов майя. Археологиче­ские находки, помеченные календарными датами, укладываются в очень плотную хронологическую последовательность. Здесь стоит вспомнить и о том, что эти стелы и монументы, а значит, и вырезанные на них даты, тесно связаны с захоронениями или возведением различных архитектурных сооружений. Классическую эпоху обычно разделяют на раннеклассический (IV—VII вв. н. э.) и позднеклассический (VII—X вв. н. э.) периоды. Это разделение введено не просто для удобства археологической датировки — именно на рубеже VI—VII вв. в жизни майя произошли существенные изменения, а в куль­туре этих периодов значительные отличия. Можно выделить два основных фактора, которые резко от­личают раннеклассический период от позднеклассического: во-первых, в культуре раннеклассического периода все еще чувствуется сильное влияние эле­ментов исапанской культуры, во-вторых, в конце раннеклассического периода майя оказались под очень сильным влиянием расположенного в Цент­ральной Мексике города-государства Теотиуакан. Он был основан в начале н. э. в маленькой, но пло­дородной долине, на северо-востоке граничащей с долиной Мехико. До того как в VI в. н. э. этот город был разрушен завоевателями, его площадь со­ставляла двадцать квадратных километров. Теотиу­акан замечателен своими прямыми улицами, огромными пирамидами Солнца и Луны и сложной и изысканной стенной росписью, которая украшала стены его роскошных дворцов. Этот город-государ­ство обладал огромной мощью. В раннеклассическом периоде его власть распространялась на значи­тельную часть территории Мексики, он являлся столицей империи, по размеру, возможно, даже превосходившей возникшую гораздо позже импе­рию ацтеков. Не вполне ясно, какие именно эконо­мические факторы привели к возникновению столь политически мощного и культурно развитого го­сударства, это могло быть связано с проявлением уникальной и очень продуктивной системы земле­делия — «чинампа», основанной на осушении и воз­делывании болотистых берегов Великого озера, которое снабжает водой долину Мехико. Этот го­род-государство оказал очень существенное влияние на историю народов майя.

 

КУЛЬТУРА «ЭСПЕРАНСА»

 

Окончание этапа «мирафлорес» ознаменовало упа­док культуры в горной области майя. В этот период резко снизились масштабы строительных работ в крупнейших центрах. К концу протоклассического периода Каминальгуйю, который был не только круп­нейшим религиозным центром майя, но и средоточи­ем всей культурной и политической жизни южной области, уже фактически лежал в руинах.

В начале V в. н. э. горные области майя попали под господство Теотиуакана. Захватчики из этого города, расположенного в Центральной Мексике, завладели Каминальгуйю и на его месте соорудили для себя миниатюрную копию своей столицы. При­шельцы образовали высший класс, правивший по­коренными народами. Но вскоре пришельцы по­пали под влияние местных вкусов и традиций и «майянизировались» до такой степени, что начали импортировать из центральной области керамику и другую утварь, которую клали в свои могилы. Таким образом, цивилизацию «эсперанса», которая появи­лась в Каминальгуйю в позднеклассическом пери­оде, можно считать своего рода гибридной.

В Каминальгуйю найдено несколько архитектур­ных комплексов, относящихся к культуре «эсперан­са». Все они были построены по плану, совершенно нетипичному для архитектуры майя, и в основном представлены ступенчатыми пирамидами, в архитек­туре которых присутствуют типичные для Теотиуака­на элементы «талуд-таблеро» — архитектурного при­ема, при котором прямоугольная панель с врезками на боковой поверхности помещалась поверх скошен­ного уступа — талуда. В Каминальгуйю хороший строительный камень, в таком изобилии встречаю­щийся в Мексике, отсутствовал. Поэтому архитекторы, которые, без сомнения, были родом из Теотиу­акана, обходились обычной глиной, поверх которой накладывался слой штукатурки — стука, окрашенной в красный цвет. Вдоль каждого из ярусов храмовой платформы шла только одна лестница, а на вершине располагалось храмовое святилище с тростниковой или, что более типично для строительных традиций Теотиуакана, плоской балочной крышей.

Чужеземные правители этапа «эсперанса» сами выбирали, какая из храмовых платформ послужит местом их захоронения. Как и во времена этапа «мирафлорес», каждая из этих платформ сооружа­лась для того, чтобы разместить в ней гробницу правителя. Погребальная камера с перекрытием из бревен обычно сооружалась под пролетом идущей вдоль фасада лестницы. Пирамиды более поздних погребений сооружались поверх предыдущих. Знат­ных покойников хоронили в сидячем положении — тело помещалось на деревянные похоронные дро­ги. В загробный мир правитель обычно захватывал с собой не только богатые подношения — керами­ческую утварь и другие предметы, но также и при­несенных в жертву людей. Количество жертв коле­балось от одного до трех человек — обычно детей или подростков. Вокруг тела располагались богато украшенные погребальные сосуды, в которых нахо­дились запасы пищи для покойного и все необхо­димое для их приготовления — например, митейты и мано.

Некоторые из нефритовых украшений, в большом количестве найденных при раскопках захоронений этого периода, были недоделаны. Чаще всего встреча­ются бусины всех размеров, украшения для ушей, по форме напоминающие катушки, и подвески. Под од­ной из лестниц был найден кусок нефрита весом око­ло 10 килограммов. Из этого камня были некогда выпилены кусочки в форме буквы «V». Это означает, что у правителей этапа «эсперанса» был доступ к какому-то крупному источнику этого материала, столь высоко ценимому в Мезоамерике.

Совсем немного черепков керамических сосудов, подобных тем, что находят в захоронениях, было обнаружено среди бытового мусора, скорее всего, эта посуда предназначалась исключительно для эли­ты слоев общества Каминальгуйю — его чужеземных властителей. Некоторые из этих сосудов были при­везены из самого Теотиуакана. Чтобы доставить эти предметы в Каминальгуйю за 14—15 сотен километ­ров, требовались огромные усилия. Скорее всего, их приносили в заплечных мешках, наподобие тех, которыми до сих пор пользуются индейские торгов­цы в горных областях майя.

Отличительной чертой цивилизации Теотиуакана являются ее керамическая утварь: цилиндрические сосуды с тремя широкими ножками и крышкой; ма­ленькие кувшины с широким горлышком; «флореро», прозванные так за свое сходство с маленькими вазоч­ками, и «тонкая оранжевая» посуда, которую изготов­ляли для Теотиукана мастера из лежащего на севере Пуэбло. Кроме этих изделий, найдены полихромные керамические чаши из Петена, с характерным для них выступающим пояском на нижней части.

Некоторые из этих трехногих сосудов были по­крыты слоем гипса, поверх которого нанесена кра­сочная роспись с изображениями правителей Тео­тиуакана, одетых в украшенные перьями костюмы, или сидящий людей, судя по всему — майя. Встре­чаются сосуды, на которых изображены боги майя и Теотиуакана, в том числе и столь популярная в доиспанской Мексике богиня Бабочка. На одном из сосудов из Петена полихромная роспись, выполнен­ная в стиле Теотиуакана, изображает целую процес­сию фигур. У некоторых персонажей изо рта выхо­дят завитки, символически означающие произноси­мые ими слова.

В захоронениях этого периода находят множество различных ценностей. Помпезные похоронные риту­алы проходили под звуки, издаваемые трубами из ра­ковин и большими ударными инструментами, сделан­ными из панцирей черепах, в которые ударяли рогом оленя. На большой, покрытой изображениями ку­рильнице, найденной в одном из погребений, можно увидеть фигуру сидящего человека, который бьет в двухцветный барабан с прорезями. Обряжая покой­ника в последний путь, помимо нефрита, использо­вали также жемчуг, изделия, вырезанные из слюды, и богатые ткани, которые давно рассыпались в прах. В некоторых могилах были обнаружены две лапы ягуара — зверя, который в горной области майя считал­ся символом царской власти.

Предметами, которые ярче всего свидетельствуют о высоком уровне развития мастерства ремесленни­ков, являются зеркала, сделанные из пластинок пи­рита. Пластинкам придавали форму многоугольни­ка, а затем получившиеся кусочки плотно подгоня­лись друг к другу и закреплялись на основе — диске из аспидного сланца. Эти предметы сходны с при­везенными в Каминальгуйю из Теотиуакана, но на задней стороне одного из них была найдена вели­колепная резьба, искусно выполненный узор в виде завитков. Его стиль характерен для цивилизации, которая в классическую эпоху существовала на тер­ритории современного мексиканского штата Вера­крус, на побережье залива Кампече. Это свидетель­ствует о том, что правители этого периода могли позволить себе обзаводиться предметами роскоши, завозимыми из весьма отдаленных регионов.

Перечень достижений культуры «эсперанса» про­изводит достаточно внушительное впечатление, до­стижения других культур этого времени в нем отсут­ствуют. С установлением владычества Теотиуакана развитие культуры майя в южной области, особен­но в горной зоне, внезапно было прервано, и, если не считать предметов, завозимых из Петена, традиционные для раннеклассического периода майя способы изготовления предметов уступают место мексиканским. Надолго исчезают из употребления в южной области и календарные даты, записанные по системе «длинного счета», что, учитывая глубо­кие корни традиции их употребления, кажется странным. Исчезает и «культ» статуэток. Нет также никаких доказательств того, что во времена этапа «эсперанса» в Каминальгуйю воздвигались какие-либо каменные сооружения.

В связи со всем сказанным возникает вопрос: кем были эти самозваные пришельцы — торговцами или воинами? Они могли быть и теми и другими. Во времена ацтеков в Центральной Мексике существо­вала особая каста вооруженных купцов, называемых «почтека», которые совершали путешествия в отда­ленные страны в поисках редких изделий и сырья, которых не было в их краях. Все эти товары пред­назначались для правителя. Поскольку в пантеоне Теотиуакана существовал особый бог-покровитель касты «почтека», мы можем с уверенностью утвер­ждать, что эта каста существовала уже в раннеклассическом периоде.

Таким образом, Каминальгуйю был, скорее всего, юго-восточным аванпостом путешествовавших на ог­ромные расстояния торговцев из Теотиуакана, кото­рый был воздвигнут ради эксплуатации богатств майя на благо правителей Теотиуакана. Как вскоре будет показано, следы влияния этой чужеземной группы можно отыскать по всему Петену и еще дальше на севере, на территории полуострова Юкатан.

Что же касается покоренных майя горных облас­тей Гватемалы, то они, очевидно, продолжали жить так, как жили раньше, с той разницей, что дань те­перь платилась пришельцам из Мексики, а не мес­тным правителям. Земледельцы по-прежнему возде­лывали свои участки, в городах продолжали возво­дить архитектурные сооружения. Возможно также, что майя не разрешалось принимать участие в це­ремониях, проводимых в Каминальгуйю, кроме од­ной. Центром ее проведения было озеро Аматитлан, расположенное недалеко от столицы культуры «эс­перанса». По всей видимости, горячие ключи, рас­положенные вдоль южного побережья озера, при­влекали ежегодно толпы людей, приходящих для поклонения богам воды и огня.

Аквалангистам удалось поднять с покрытого го­рячей грязью дна озера сотни почерневших сосудов, начиная от курильниц необычной формы до обык­новенных горшков и сковородок, — все эти пред­меты кидались в бурлящую воду ревностными бого­мольцами.

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: