ГЛАВА ВТОРАЯ. В ПРЕИСПОДНЮЮ

 

Наше исследование «неизвестного Леонардо» было обречено превратиться в длительный, захватывающий поиск, больше похожий на посвящение в тайны, чем на простое путешествие от А до Б. На этом пути мы неоднократно забредали в тупики, попадались в сети подполья, состоящего из тех, кто связан с тайными обществами, кто не только с удовольствием готов сыграть с вами злую шутку, но и служит агентом-распространителем дезинформации и сознательной путаницы. Мы часто поражались, как простое исследование жизни и работ Леонардо да Винчи могло привести нас в мир, который, как мы полагали, не существует вне одного из самых непроницаемых фильмов знаменитого французского сюрреалиста Жана Кокто. В его «Орфее» изображена преисподняя, в которую попадают, пройдя сквозь зеркало. Фактически именно этот выразитель странного — Кокто — вывел нас на следы не только того, во что верил Леонардо, но и существующего тайного учения, связанного с той же областью. Мы дознались, что Кокто (1889—1963), видимо, сам состоял или был связан с тайным обществом — позднее мы вернемся к тем материалам, которые об этом прямо свидетельствуют. Но сначала давайте проанализируем другое свидетельство — то, что мы видим собственными глазами.

На удивление близко от сверкающих огней и роскоши лондонской площади Лейчестер стоит церковь Нотр Дам де Франс. Расположенную на площади Лейчестер, практически дверь в дверь с модным, пользующимся популярностью «взрослым» кафе-мороженым, церковь довольно трудно найти, поскольку ее фасад не заявляет о себе великолепием, которое у нас ассоциируется с большими католическими соборами. Мимо нее можно пройти, не удостоив второго взгляда, не осознав, насколько существенно ее декор отличается от убранства других христианских церквей.

Построенная в 1865 году на месте, имеющем какую-то связь с Орденом Тамплиеров, церковь Нотр Дам де Франс была почти полностью разрушена фашистскими бомбами во время «воздушной войны» и восстановлена в конце пятидесятых годов. Войдя в церковь, весьма скромную по наружному убранству, прихожанин попадает в большой, высокий, полный воздуха зал, который поначалу кажется типичным залом современной католической церкви. Почти лишенный безвкусных статуй, которыми перенасыщены старые церкви, зал тем не менее имеет небольшие декоративные пластинки с изображением остановок Христа на Крестном Пути, высокий алтарь под большим гобеленом с изображением Мадонны, окруженной ласкающимися к ней животными, который, хотя и несколько напоминает одну из наиболее жеманных картинок Диснея, все же представляет собой вполне приемлемое изображение молодой девы Марии. Имеются также несколько гипсовых фигур святых, расположенных над боковыми приделами. Но с левой стороны, если смотреть на алтарь, имеется небольшой придел без культовой статуи, но вместе с тем отличающийся своим собственным культом. Посетители восхищаются им и фотографируют необычную настенную роспись, которая была выполнена Жаном Кокто в 1960 году. Церковь настолько гордится этим пользующимся заслуженной славой произведением искусства, что здесь же продаются открытки с изображением росписи. Но точно так же, как и в случае так называемых «христианских» творений Леонардо да Винчи, эта роспись при внимательном рассмотрении позволяет увидеть символы, далеко не ортодоксальные. И сравнение с работами Леонардо здесь не случайное. Можем ли мы сказать, что, несмотря на минувшие пятьсот лет, его работы перекликаются с творчеством Кокто?

Прежде чем мы обратим ваше внимание на оригинальное творчество Кокто, давайте взглянем на церковь Нотр Дам де Франс в целом. Хотя она и не уникальная, но все же форму имеет для католической церкви весьма необычную — круглую, к тому же форму здесь подчеркивают некоторые детали. Например, имеется поразительное куполообразное верхнее окно, украшенное композицией из концентрических колец, которую легко истолковать как своеобразную паутину. И стены, как внутри, так и снаружи, декорированы повторяющимися попеременно равновеликими во всех направлениях крестами — и снова кругами.

Послевоенная церковь, хотя и новая, поднялась, гордо включив в себя плиту, взятую из Шартрского собора, жемчужины готической архитектуры. Как мы установили, этот собор был центром для тех людей, чьи религиозные взгляды были далеко не столь ортодоксальны, как хотят нас уверить в том исторические книги. Можно возразить, что ничего особенного или греховного в закладке такого камня нет, в конечном итоге во время войны эта церковь была местом встречи сил Свободной Франции и элемент Шартрского собора был, несомненно, уместным символом всего, что осталось от дома. Однако наши исследования показали, что эта символика более глубокая. День за днем многие — лондонцы и гости столицы — останавливаются у Нотр Дам де Франс помолиться и принять участие в религиозной церемонии. Церковь, кажется, является одной из самых посещаемых в Лондоне, а также служит удобным приютом для обездоленных с улиц, к которым здесь относятся с большой теплотой. Но для большинства тех, кто приходит сюда как в одну из достопримечательностей туристического Лондона, магнитом служит роспись Кокто, хотя они могут посетить ее как оазис спокойствия в центре бурлящей столицы.

Вначале фреска разочаровывает — как и многие работы Кокто, — на первый взгляд она представляет собой не более чем живописный эскиз, сцену, выписанную несколькими красками на штукатурке. Изображено Распятие: Христос окружен преисполненными благоговения римскими солдатами, горюющими женщинами и учениками. В ней, несомненно, есть все традиционные составляющие сцены Распятия, но, как и «Тайная Вечеря» Леонардо, она заслуживает более пристального, более критического рассмотрения, даже анализа с точки зрения здравого смысла.

Центральная фигура, жертва, которой уготована мучительная смерть под пыткой, скорее всего, Иисус. Но в равной степени справедливым будет предположение, что мы с полной уверенностью не знаем, кто он, поскольку видим его изображение только от коленей вниз. Верхняя часть тела не показана. И в основании креста лежит огромная сине-красная роза. На переднем плане находится загадочная фигура: ни солдата, ни ученика, но человека, отвернувшегося от Распятия, который выглядит чрезвычайно взволнованным тем, что происходит за его спиной. Действительно, есть причина для потрясения: быть свидетелем смерти любого человека в подобных обстоятельствах достаточно ужасно, но присутствовать там, где воплощение Бога проливает свою кровь, связано с переживаниями неописуемыми. На вид этот персонаж имеет черты вовсе не человека, потрясенного происходящим, и это не лишенный всяких надежд верующий. Если наблюдатель взглянет непредвзято, то увидит, что изогнутая бровь и взгляд в сторону принадлежат свидетелю безучастному, даже испытывающему недовольство. Это не реакция человека, собирающегося пасть на колени в молитве, но кого-то, выражающего свое мнение как равный равному.

Так кто же этот человек, присутствующий при самом трагическом для христиан событии с таким выражением лица? Это не кто иной, как сам Кокто. И, если вы помните, Леонардо тоже нарисовал себя смотрящим в сторону от Святого Семейства на картине «Поклонение волхвов», и отвернувшимся от Иисуса на «Тайной Вечере», — следовательно, между произведениями Леонардо и Кокто есть, по меньшей мере, семейное сходство. И если вспомнить, что и тот и другой художник, как считается, был членом высокого ранга одного и того же еретического, тайного общества, противостоять желанию продолжить расследование становится просто невозможно.

Враждебным сцене выглядит и черное солнце, простирающее свои темные лучи к окружающему небу. Сразу перед ним находится персонаж — предположительно мужчина, — чьи поднятые кверху выпуклые глаза, прорисованные силуэтом на фоне горизонта, удивительно похожи на вздернутые груди. Четыре римских воина стоят в эпических позах вокруг креста, удерживая копья под странным, явно символическим углом, и один из них прижимает к себе щит с изображением стилизованного орла. У ног двух воинов лежит кусок ткани, на котором разбросаны игральные кости. Общая сумма, которая выпала на них, равна пятидесяти восьми.

У основания креста стоит, сжимая руки, апатичный молодой человек, его пустой взгляд остановился на двух женщинах. Они, в свою очередь, как бы объединены большой формой «М», образованной сразу под человеком с огромными глазами. Старшая из женщин, погруженная в горе, смотрит вниз, и кажется, что она плачет кровью. Молодая в буквальном смысле более отдаленная, и, хотя она стоит почти вплотную к кресту, всем телом она отвернулась от него. Широкая форма «М» повторена на фронтальной поверхности алтаря, сразу под росписью. Последняя фигура на сцене, крайняя справа на фреске, представляет собой мужчину неопределенного возраста, единственный глаз которого изображен в отчетливо различимой форме рыбы.

Некоторые комментаторы[18] указывали, что углы пик, которые держат воины, образуют пентаграмму, что само по себе вряд ли является ортодоксальным элементом в такой традиционной христианской сцене. Однако это обстоятельство, каким бы интригующим ни было, не является предметом данного исследования. Как мы видим, видимо, существует поверхностная связь между подсознательными посланиями в религиозном творчестве Леонардо и Кокто, и наше внимание привлекло одинаковое использование определенных символов.

Имена Леонардо да Винчи и Жана Кокто имеются в списках Великих Мастеров общества, что считается одним из самых старых и наиболее влиятельных из тайных обществ Европы — Prieure de Sion — Братства Сиона. Данные об этом Братстве крайне противоречивы, под вопросом даже существование этого общества, поэтому всякая информация о его деятельности высмеивается, а следствия этой деятельности игнорируются. Сначала мы относились к информации такого рода точно так же, но дальнейшее расследование показало, что дела обстоят не так просто, как кажется.

Впервые англоговорящий мир обратил внимание на Братство Сиона в 1982 году, когда появилась книга «Святая кровь и Святой Грааль» Майкла Бейджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна, хотя на родине этого Братства во Франции оно было известно с 1960 года. Братство представляет собой псевдомасонский или псевдорыцарский орден с определенными политическими амбициями и, по всей видимости, пользующийся заметным закулисным влиянием. Вместе с тем очень трудно отнести Братство к какой-либо определенной категории, поскольку в его деятельности есть что-то химерическое. Однако нет ничего иллюзорного в информации, предоставленной нам представителем Братства, с которым мы встретились в начале 1991 года. Эта встреча была результатом серии довольно странных писем, которые мы получили после дискуссии на радио по поводу Туринской Плащаницы.

Что привело нас к этому слегка сюрреалистическому рандеву, подробно описано в нашей предыдущей книге[19], но в данный момент достаточно сказать, что некий Джиованни, человек, который нам известен только под этим псевдонимом, итальянец, который представился нам высокопоставленным членом Братства Сиона, внимательно наблюдал за нашими исследованиями темы «Леонардо и Плащаница». По каким-то причинам он решил рассказать нам об определенных интересах организации и, возможно, вовлечь нас в осуществление каких-то своих планов. Большая часть этой информации — после мучительной проверки ее достоверности — привела к созданию нашей книги о Туринской Плащанице, но приблизительно половина информации не имела отношения к этой работе и в книгу включена не была.

Несмотря на зачастую поразительные и даже шокирующие последствия информации Джиованни, мы были вынуждены воспринять ее, по меньшей мере основную ее часть, всерьез, просто потому, что наше независимое исследование подтвердило ее достоверность. Например, изображение на Туринской Плащанице, как мы показали, имеет свойства фотографии именно потому, что это фотография и есть. А если эта информация, как утверждал Джиованни, получена из архивов Братства, то есть основания рассмотреть вопрос о его реальности, возможно, с известной долей здорового скептицизма, но, разумеется, полностью отвергая аргументы многих полных скептиков.

Когда мы впервые погрузились в тайный мир Леонардо, мы быстро осознали, что если это спрятавшееся в тени общество действительно было неотъемлемой частью его жизни, то придется проделать большой путь для объяснения побудительных мотивов его действий. Если он действительно был частью какой-то мощной подпольной сети, то, возможно, в этих делах были замешаны его влиятельные патроны, такие как Лоренцо Медичи и Франциск I, король Франции. Действительно, складывается впечатление, что какая-то тайная организация стояла за спиной Леонардо, но была ли эта организация Братством Сиона?

Если претензии Братства обоснованны, то к моменту, когда Леонардо был завербован, оно должно было быть достаточно устойчивым объединением. Но каков бы ни был возраст организации, она должна была обладать сильной, возможно, уникальной привлекательностью для молодого художника и его в равной степени скептически настроенных коллег эпохи Возрождения. Возможно, подобно современным франкмасонам организация предлагала материальную и социальную помощь, помогая молодым людям утвердиться при влиятельных дворах Европы, но такого объяснения недостаточно для понимания очевидной глубины еретической веры Леонардо. Какой бы организации он ни стал членом, она должна была отвечать его духу  по меньшей мере в той же степени, как и материальным интересам.

Внутренняя сила Братства Сиона по меньшей мере частично связана с предположением, что его члены есть и всегда были хранителями великой тайны — такой, что раскрытие ее перед публикой разрушит фундамент как Церкви, так и государства. Братство Сиона, известное также под названием Орден Сиона, а также под другими именами, было основано, как утверждают, в 1099 году во время Первого крестового похода, и даже в это время это было всего лишь формальное оформление группы, деятельность по сохранению тайны которой началась гораздо раньше[20]. Считается, что члены этой группы создали Орден Тамплиеров — этот интересный орден монахов-воинов с дурной репутацией. Братство и Тамплиеры, как считается, стали практически одной и той же организацией, которую возглавлял один и тот же Великий Магистр, пока между ними не произошел раскол и каждая организация пошла своим путем с 1188 года. Братство продолжало функционировать под руководством ряда Великих Магистров, среди которых были знаменитые исторические личности, такие как Исаак Ньютон, Сандро Боттичелли, Роберт Фладд, английский философ оккультного направления, и, разумеется, Леонардо да Винчи, который, как считается, возглавлял Орден последние девять лет своей жизни. Из более современных лидеров упоминаются Виктор Гюго, Клод Дебюсси и художник, писатель, драматург и кинорежиссер Жан Кокто[21]. Хотя и не в качестве Великих Магистров, Братство имело в своих рядах на протяжении веков такие яркие личности, как Жанну д'Арк, Нострадамуса (Мишель де Нотр Дам) и даже папу Иоанна XXIII.

Помимо участия в нем знаменитостей, история Братства Сиона поколение за поколением была связана с некоторыми известными королевскими и аристократическими семействами Европы. Среди них упоминается семейство Анжу, Габсбурги, Синклеры и Монтгомери.

Считается, что целью Братства является защита потомков старой королевской династии Меровингов, правивших территорией, которая сейчас называется Францией, с V века до конца VII, когда был злодейски убит король Дагоберт II. Однако критики утверждают, что Братство Сиона существует всего с 1950 года и состоит из группы мифо-маньяков, не обладающих какой-либо реальной властью, — роялистов с безграничной иллюзией величия[22]. Таким образом, с одной стороны, мы имеем собственные претензии Братства на родословную и raison d'etre  (причину бытия), а с другой стороны, обоснования критиков. Перед нами легла пропасть, навести мост через которую не представлялось возможным, и — если быть честным — мы сомневались в перспективности этой линии исследований.

Однако мы сознавали, что хотя оценка Братства с точки зрения логики распадается на две части: вопрос, существует ли эта организация в наше время и вопрос ее родословной, претензии Братства на историю — тема исключительно сложная, а ничто, связанное с этой организацией, не было ясным и прозрачным. Даже единственное сомнительное обстоятельство или очевидное противоречие относительно деятельности Братства позволяет скептикам отвергнуть всю тему, как явную чушь от начала до конца. Но мы должны помнить, что мы имеем дело с создателями мифов, которые часто в большей степени озабочены в обнародовании имеющих большую силу и даже шокирующих идей в виде образов ее носителей, вместо того чтобы сообщать правду. О том, что Братство существует сейчас, мы не сомневаемся. Общение с Джиованни убедило нас, что, в крайнем случае, он не является случайным, одиноким мистификатором и его информация достоверна. Он не только предоставил нам бесценные факты, связанные с Туринской Плащаницей, но также рассказал некоторые подробности о других людях, которые в настоящее время имеют отношение к Братству, а также о других, возможно, эзотерических организациях, действующих как в Великобритании, так и в Европе. Например, он назвал ассоциированным членом Братства одного консультанта по вопросам публикаций, вместе с которым один из нас работал в семидесятые годы.

На первый взгляд, заявление Джиованни об этом человеке показалось нам его фантазией, но через несколько месяцев случилось нечто странное. С поразительной синхронностью именно этот консультант присутствовал на приеме, который устроила одна из наших приятельниц в ноябре 1991 года в своем любимом ресторане, расположенном не около ее дома, но сразу за углом от дома одного из нас. Поэтому мы были поражены, когда некто, поименованный Джиованни, появился буквально на ступенях нашего крыльца. Мы встречались с ним и впоследствии и были приглашены в его дом в графстве Сюррей. Человеком он оказался общительным, с ним и его женой было довольно интересно проводить время, но со временем стал очевиден тот факт, что он является членом Братства Сиона.

Кульминацией наших бесед с ним в то время стало приглашение в его загородный дом на послерождественскую вечеринку. Прием был роскошный, но теплый, гостями были очаровательные космополиты, каждый из которых очень интересовался — как нам кажется, чрезмерно, — нашей работой, связанной с Леонардо и Плащаницей. Все это нам льстило, но что-то и беспокоило, поскольку все они были представителями международного банковского сообщества.

Хозяин был нам уже известен как член какого-то рода масонской организации, но, несмотря на свое блестящее остроумие и легкость общения, он также занимался оккультизмом. Очевидно, он хотел, чтобы нам стало известно о его увлечении оккультизмом. Каков бы ни был характер его подспудных намерений, мы узнали, что Братство существует и состоит из культурных и влиятельных англоговорящих мужчин и женщин.

В качестве ассоциированного члена Братства Джиованни назвал также директора одного известного лондонского издательства, с которым мы тоже были знакомы. Хотя мы не сумели найти факты, подтверждающие его членство, мы все-таки узнали, что его интерес к оккультизму простирается гораздо дальше случайных книг и статей, которые он написал и издал под различными псевдонимами по этому предмету. Он также сыграл существенную роль в издании книги «Святая кровь и Святой Грааль» в 1982 году. (И, конечно же, не случайно то, что он имеет второй дом неподалеку от французской деревни, которая, как мы увидим далее, играет главную роль в драме, связанной с Братством Сиона.)

В процессе общения с этими людьми был выявлен очень важный факт: Братство Сиона не является, как утверждают некоторые критики, измышлением группы французиков с монархическими фантазиями. На основе нашего недавнего опыта и контактов мы убеждены, что Братство существует сейчас.  

Другое дело, его история или родословная. Следует признать, что критики Братства имеют некоторые основания, когда заявляют, что самая ранняя публикация о Братстве датируется 25 июня 1956 года[23]. Согласно французским законам, все ассоциации обязаны зарегистрироваться, что может показаться несколько странным, когда речь идет о «тайном» обществе. В заявке на регистрацию Братство определило свою цель как «учеба и взаимопомощь членов» — заявление, которое, хотя и отдает в своем чистом альтруизме Пиквикским клубом, является все же абсолютно нейтральным. В нем указывается только один конкретный вид деятельности: издание журнала под названием «Circuit» — «Сеть», направленность которого, согласно заявлению, «информация и защита прав и свобод арендаторов дешевого жилья». В заявлении были приведены четыре имени сотрудников ассоциации, самым интересным из которых — и самым известным — является Пьер Плантар, издатель журнала «Сеть».

Однако со времени этой невразумительной декларации Братство Сиона стало известно гораздо более широкой аудитории. Были опубликованы не только его полный устав[24] за подписью Великого Магистра, которым якобы одно время был Жан Кокто (хотя подпись может быть и поддельной), но и несколько книг, посвященных Братству. Впервые о Братстве было рассказано в книге Жерара де Седа «Les Templiers sont parmis nous»  («Тамплиеры среди нас»), в которую было включено интервью с Пьером Плантаром.

Однако Братству было суждено дожидаться известности в англоговорящем мире еще двадцать лет. В 1982 году в книжные магазины поступила сразу ставшая бестселлером книга Майкла Бейджента, Ричарда Лея^{2} и Генри Линкольна «Святая кровь и Святой Грааль». Разгоревшиеся после этого споры сделали Братство модной темой, обсуждаемой в очень широких кругах публики. Однако о том, что в книге было приписано этой организации, и о ее предполагаемых целях мы расскажем позднее.

Пьер Плантар охарактеризован в этих книгах как яркая личность, который довел до совершенства искусство политика честно глядеть прямо в глаза, виртуозно уклоняясь от ответа на вопросы по существу. Впервые этот деятель, родившийся в 1920 году, привлек внимание публики в оккупированной нацистами Франции в 1942 году как редактор журнала «Vaincre pour une jeune chevalerie»  («Завоевание молодого рыцаря»), который был явно некритично настроен по отношению к оккупантам и издавался с их одобрения. Официально это был орган Братства Альфа-Галат, квазимасонского и рыцарского общества с центром в Париже, Великим Магистром которого Плантар стал в двадцать два года. Его редакционные статьи публиковались сначала под псевдонимом «Пьер де Франс», затем «Пьер де Франс-Плантар» и, наконец, просто «Пьер Плантар»[25]. Свою страсть к поиску, с его точки зрения, правильного имени он продемонстрировал еще раз, когда принял величественный титул «Пьер Плантар де Сен-Клер», под которым он фигурировал на страницах книги «Святая Кровь и Святой Грааль» и которым он пользовался, когда был Великим Магистром Братства Сиона между 1981 и 1984 годами. (Теперь «Уагпсге» —  это название внутреннего бюллетеня Братства, который издает Пьер Плантар де Сен-Клер вместе со своим сыном Томасом[26].) [уточнить название бюллетеня — Прим. lenok555 ]

Этот чертежник из фирмы, занимающейся установкой печей, которой временами не хватало денег на оплату аренды помещения[27], тем не менее оказал значительное влияние на европейскую историю. Именно Пьер Плантар де Сен-Клер под псевдонимом «Капитан Вей» стоял за организацией Комитетов Общественной Безопасности, которые вернули к власти де Голля в 1958 году[28].

Давайте теперь рассмотрим, в сущности, парадоксальный характер Братства Сиона. Первое: откуда на самом деле поступает общедоступная информация об этой организации и насколько она достоверна? Как сказано в книге «Святая Кровь и Святой Грааль», основным источником является комплект из всего лишь семи загадочных документов, находящихся в Национальной библиотеке в Париже, который известен под названием «Dossiers secret»  («Секретные досье»)[29]. На первый взгляд, они представляют собой сумбурную компиляцию из генеалогий аристократических семейств, старинных текстов и более современных аллегорий, приписываемых анонимным авторам, или авторам, явно прикрывшимся псевдонимами, или якобы подписанных людьми, которые не имеют к текстам никакого отношения. Большая часть документов посвящена предполагаемым задачам общества по опеке Меровингов и знаменитой тайне Ренн-ле-Шато, отдаленной лангедокской деревушки, которая стала отправной точкой исследования Бейджента, Ли и Линкольна. Однако затрагиваются и некоторые другие принципиальные темы, имеющие, с нашей точки зрения, гораздо большее значение, к обсуждению которых мы сейчас вернемся. Первый документ был помещен в досье в 1964 году, хотя датирован 1956 годом. Последний — в 1967 году.

Кто-то может сразу отвергнуть большую часть содержимого этих досье как чью-то неловкую шутку.

Но мы против такой спонтанной реакции, поскольку наш опыт общения с Братством Сиона и его «modus operandi» — стилем деятельности — позволяет предположить наличие преднамеренной, тщательно разработанной дезинформации. За дымовой завесой клубящейся черной  чуши скрываются очень серьезные, имеющие точную направленность намерения. Однако можно с уверенностью сказать, что ни при каких обстоятельствах такие великие люди, как Леонардо да Винчи и Исаак Ньютон, не увлеклись бы проблемой восстановления на троне Франции давно почившей в бозе династии Меровингов. Содержащиеся в досье доказательства продолжения династии после Дагоберта II, не говоря уже о чистой генеалогической линии вплоть до двадцатого века, являются в лучшем случае слабыми, а в худшем — демонстративно вымышленными[30]. Каждый, кто пытался составить семейное древо на два или три поколения назад, знает, насколько сложен и насколько проблематичным становится процесс определения предков. И снова по-прежнему остается без ответа вопрос, каким образом такого рода задача могла вдохновлять очень умных людей поколение за поколением. Вряд ли можно вообразить себе, что Исаака Ньютона и Леонардо да Винчи всерьез увлекла бы, например, задача британского общества восстановить на троне потомков короля Гарольда II (убитого воинами Вильгельма Завоевателя в 1066 году).

Современное Братство Сиона поставило себе очень трудную задачу восстановления на троне династии Меровингов. Не будем говорить о традициях республиканской Франции, не допускающих восстановления монархии, но даже при выполнении всех условий (монархия, доказанный прямой потомок Меровингов) Меровинги не могут претендовать на французский трон, поскольку в их время французской нации как таковой еще не существовало. Как остроумно заметил французский писатель Жан Робин: «Дагоберт был... королем во Франции, но ни в коей мере не королем Франции».

«Секретные досье» могут показаться полной нелепостью, но большие усилия и ресурсы, затраченные на их создание и утверждение высказанных претензий, заставляют отложить окончательное суждение. Даже французский писатель Жерар де Сед, который посвятил множество страниц аргументированному разгрому фиктивных доказательств дела Меровингов, изложенному там, признал, что научные изыскания и академические усилия, затраченные на создание досье, выглядят неадекватно раздутыми. Едко высмеяв этот «бредовый миф», он тем не менее пришел к заключению, что за всем этим скрывается какая-то тайна[31]. Имеется одна любопытная особенность досье, заключающаяся в постоянных намеках, что авторы документов имеют доступ к официальным правительственным и полицейским документам.

Возьмем из многих два примера: в 1967 году к досье была добавлена брошюра под названием «Le serpent rouge»  («Красная змея»), авторство которой приписывается трем авторам: Пьеру Фейджери, Луи Сен-Максенту и Гастону Кокеру. Датирована она 17 января 1967 года, хотя в Национальной библиотеке зарегистрирована 15 февраля[32]. Брошюра представляет собой тринадцатистраничный текст, который можно расценить как пример талантливого поэтического произведения, в котором прослеживается астрологический, аллегорический и алхимический символизм.

Что же такое дьявольское было в ней заложено, если всех трех авторов нашли повешенными в один и тот же период, ограниченный двадцатью четырьмя часами, 6—7 марта того же года. Считалось, что их смерть связана с их совместной работой над «Красной змеей». Однако впоследствии было установлено, что эта брошюра была помещена в досье 20 марта — после того, как их всех нашли мертвыми, — а дата на регистрационной карточке была намеренно фальсифицирована. Но самое поразительное в этом странном деле то, что эти три предполагаемых автора никакого отношения к памфлету не имеют, как и к Братству Сиона... Предположительно, кто-то воспользовался странной одновременной смертью трех человек, чтобы использовать ее для своих не менее странных целей. Но зачем? И, как указал де Сед, прошло всего тринадцать дней между тремя смертями и появлением памфлета в досье Национальной библиотеки — столь быстрая реакция предполагает, что настоящие авторы (или автор) имеют доступ к конфиденциальной полицейской информации[33]. А Фрэнк Мари, писатель и частный детектив, точно установил, что для перепечатки «Красной змеи» и ряда других, более поздних документов, имеющихся в досье, была использована одна и та же пишущая машинка[34].

Другой пример — поддельные банковские документы банка Ллойда. Пергамент якобы XVII века, найденный французским священником в конце прошлого века, который должен был служить доказательством непрерывности генеалогической линии Меровингов, был куплен англичанином в 1955 году и помещен в банковскую ячейку в банке Ллойда в Лондоне. Хотя этих документов никто не видел, было известно, что письмо существует — это подтверждал факт помещения их в банковскую ячейку, получивший подтверждение трех крупных британских бизнесменов, каждый из которых имел ранее контакты с британской разведывательной службой. Однако во время расследования, которое проводили Бейджент, Ли и Линкольн для своей книги «Наследие Мессии», продолжения книги «Святая Кровь и Святой Грааль», они сумели доказать, что письма являются подделкой, хотя среди поддельных есть и подлинники с настоящими подписями, а также копии свидетельств о рождении трех бизнесменов. Самым интересным во всей этой истории является то обстоятельство, что подлинники, встречающиеся среди писем, получены из папок французского правительства способом, не исключающим участия французской разведки[35].

И снова у исследователя еще раз возникает ощущение того, что дело в высшей степени странное. Колоссальное время и усилия затрачены, может быть, даже связанные с личной опасностью, только для того, чтобы состряпать дело, хотя при детальном рассмотрении все это кажется абсолютно бесцельным. В этом отношении все дело выглядит так, будто была соблюдена давняя традиция тайных служб, по которой очень немногое не только имеет вид подлинника, но и является таковым, а кажущаяся, на первый взгляд, простой и невинной информация может оказаться дезинформацией. Однако использование парадоксов, даже полностью абсурдных, имеет свои причины. Мы имеем склонность запоминать абсурдное и даже в большей степени нелогичное, когда оно намеренно представлено в виде тщательно аргументированных фактов, поскольку абсурдность имеет при таких обстоятельствах мощнейшее воздействие на человеческий ум. Ведь это человеческому уму свойственно создавать собственные фантазии, которые оперируют своими парадоксами и алогичностью. Побудителем, создателем этих фантазий является подсознание, которое — если его однажды «зацепило» — продолжит работу над символическим посланием в течение долгого времени, даже нескольких лет, извлекая мельчайшие намеки на символическое значение даже из полной абракадабры.

Скептики, которые столь гордятся своей универсальной мудростью, часто оказываются на удивление наивными, поскольку они видят все в черно-белом цвете как либо истинное, либо ложь, чего некоторые преднамеренно и добиваются. Например, есть ли лучший путь, с одной стороны, привлечь внимание, с другой стороны, отсечь досужих любопытствующих, чем представить публике интригующую, но по сути своей бессмысленную информацию? В данном случае мы имеем дело с неким подобием инициации для тех, кто близок к Братству. Для непосвященных же поставлена дымовая завеса, отбивающая охоту к более глубокому исследованию. Если информация предназначена для вас, то вскоре вы получите дополнительные материалы или же найдете их сами с подозрительной синхронностью. Эти дополнительные данные внезапно все поставят на свои места. По нашему мнению, было бы большой ошибкой не уделить «Секретным досье» должного внимания на том основании, что их содержимое является демонстративно неправдоподобным.

Сам масштаб работы по составлению служит аргументом в пользу того, что досье что-то  предлагают. Конечно, нельзя не признать, что некоторые маньяки все свое время отдают работе, неизбежно обреченной на забвение, и сами по себе затраченные человеко-часы не делают результаты непременно достойными нашего внимания. Но в данном случае мы имеем дело с группой, которая явно действует по какому-то сложному плану, и, если мы примем во внимание все другие ценные намеки и следы (о которых будет рассказано далее), станет ясно: что-то происходит. Либо авторы досье пытаются сказать нам что-то, либо пытаются что-то скрыть, намекая при этом на важность этого.

Что же мы можем извлечь из исторических претензий Братства? Действительно ли оно существует с XI века, действительно ли среди его членов были упомянутые в тайных досье славные имена? Прежде всего каждый знает, как трудно доказать существование, в современности или исторически, тайного общества. Ведь чем успешнее охраняется секрет, тем труднее доказать, что он вообще есть. Однако в том случае, если среди тех, кто претендует на принадлежность к этой группе в течение многих лет, многократно продемонстрирован интерес, темы и цели, то вполне оправданно и даже разумно предположить, что такая группа могла существовать.

Каким бы невероятным ни казался список Великих Магистров Братства (по данным секретных досье), Бейджент, Ли и Линкольн установили, что этот список вовсе не случайных имен[36]. Между рядом последовательно сменявших друг друга Великих Магистров, разумеется, есть связь. Помимо того что они знали друг друга — а во многих случаях были тесно связаны, — эти знаменитые люди имели общие интересы и схожие занятия. Известно, что многие из них имели отношение к эзотерическим движениям и тайным обществам, таким как франкмасонское, розенкрейцеров и Общество Святого Причастия[37], к тому же у них были некоторые общие цели. Например, через всю их известную литературу сквозной нитью проходит тема, столь обычная для алхимиков, — человек, раздвигающий границы своего знания, может стать почти богом.

Помимо этого, в процессе нашего собственного независимого исследования, о котором рассказывается в нашей последней книге, были получены доказательства, что те семьи и лица, которые предположительно были связаны с Братством, были теми же самыми людьми, что стояли за величайшей фальсификацией всех времен, подделкой великой Святой Плащаницы[38].

Как уже было показано, и Леонардо, и Кокто использовали еретическую символику в своих якобы христианских картинах. Несмотря на пропасть в пятьсот лет, отделяющую эти творения, постоянство образов демонстрируется поразительное. Разумеется, и в творчестве других художников и писателей, связанных с Братством, присутствуют те же мотивы[39]. Этот факт сам по себе позволяет предположить, что на самом деле они были участниками некой подпольной организации, которая ко времени Леонардо уже достаточно устоялась. Считается, что и он сам, и Кокто были Великими Магистрами, и если принять во внимание их род занятий, то можно вполне обоснованно предположить, что они были высокопоставленными членами какой-то группы, по меньшей мере, подобной Братству Сиона. Масса доказательств исторического существования Братства, собранных Бейджентом, Ли и Линкольном в книге «Святая Кровь и Святой Грааль», делает этот факт неоспоримым.

Все эти доказательства свидетельствуют о том, что с XII века существовала и действовала тайная организация, но является ли современное Братство Сиона ее истинным наследником? Конечно, эти два образования могут быть и не связаны между собой, как утверждают, но современное Братство, несомненно, знает о древней организации. В конечном итоге именно от членов современного Братства мы впервые узнали о том, что было такое общество в прошлом. Но даже доступ к архивам Братства не означает преемственности. Элайн Ферал, протеже Кокто, который работал с ним и знал его очень хорошо, сказал в беседе с нами, что его учитель не был Великим Магистром Братства Сиона. Ферал считает, что Кокто не был связан с какой-либо организацией, которая впоследствии провозгласила своим Великим Магистром Плантара де Сен-Клера. Ферал провел свое собственное расследование некоторых аспектов истории Братства Сиона, особенно тех, что имели отношение к лангедокской деревушке Ренн-ле-Шато, и, по его мнению, все те, кто упомянут в списке Великих Магистров Братства в «Секретных досье» вплоть до и включая Кокто, были связаны подлинным подпольным учением[40].

На этом этапе нашей работы мы решили не обращать внимания на предполагаемые политические амбиции современного Братства, но сосредоточиться на истории, которая, разумеется, может пролить свет и на современность.

В «Секретных досье» — помимо мифомании, связанной с Меровингами, — особый упор делается на Святом Граале, колене Вениаминовом и Марии Магдалине. Например, в «Красной змее» имеется следующая декларация.

«От того, от кого я хочу освободиться, поднимается ко мне аромат благовоний, пропитывающий его гробницу. Раньше некоторые называли ее Исида, владычица благотворных источников, ПРИДИТЕ КО МНЕ ВСЕ, КТО СТРАДАЕТ И КТО ПОТЕРЯЛ СЕБЯ, И Я УТЕШУ ВАС, другие: МАГДАЛИНА, знаменитый сосуд, полный целебными бальзамами. Посвященные знают ее подлинное имя: НОТР ДАМ ДЕ КРОСС[41]».

Текст этого короткого отрывка загадочный, в первую очередь из-за того, что последняя фраза — NOTRE DAME DES CROSS — бессмысленная (если только «Cross» не является фамилией, но и в этом случае о ее смысле остается только догадываться). «Des» — это частица управления, означающая родительный падеж во множественном числе, но слова «Cross» во французском языке нет, а на английском языке это слово стоит в единственном числе. Далее, своеобразное сочетание или уподобление Исиды и Магдалины — богини и падшей женщины, причем из разных культур, и никакой прямой связи между ними нет. Конечно, кажется, что в первую очередь надо было бы связать с династией Меровингов такие, явно не имеющие к ней отношения понятия, как Магдалина, Святой Грааль и колено Вениаминово, не говоря уже о египетской богине Исиде. В «Секретных досье» объясняется, что франки-сикамбриа-пе, племя, из которого ведут свой род Меровинги, было еврейского происхождения: то было потерянное колено Вениаминово, который мигрировал сначала в Грецию, а затем в Германию, где они и стали сикамбрианами. [предложение не согласовано — Прим. lenok555 ]

Однако авторы книги «Святая Кровь и Святой Грааль» еще больше усложнили сценарий. По их утверждению, важность рода Меровингов была не просто досужей фантазией группки эксцентричных роялистов. Их заявление перевело всю тему в совсем иную плоскость, в результате чего книга поразила воображение миллионов читателей, с энтузиазмом воспринявших предложенную идею. Они выдвинули гипотезу, что Иисус был женат на Марии Магдалине и у них были дети. Иисус пережил распятие на кресте, но его жена без него отправилась с детьми в еврейскую колонию, которая существовала там, где сейчас юг Франции. Именно их потомки стали правящим кланом сикамбриан, то есть основателями рода и династии Меровингов. В свете этой теории главные темы Братства обретают смысл, но возникают новые принципиальные вопросы. Как вы уже поняли, выживание любой кровной линии в чистом виде — а это вещь, необходимая для организации такой кампании, — вещь невероятная, вне зависимости от того, от кого ведется род.

Нельзя отрицать, что предпосылки для брака Иисуса с Марией Магдалиной имеются — или по меньшей мере для интимной связи с ней, — что мы подробнее обсудим позже, не исключено также, что он мог выжить после казни на кресте. Вопреки уже распространившемуся общему мнению, ни одно из этих утверждений фактически не является гипотезой Бейджента, Ли и Линкольна, поскольку за много лет до публикации их книги об этом спорили несколько академиков[42].

Однако главная проблема заключается в предположениях, которые лежат в основе их аргументов — проблема, наличие которой они отчетливо сознавали, хотя и не хотели привлекать к ней внимание. Согласно их утверждениям, род Меровингов важен, поскольку его родоначальником является Иисус. Но если он выжил после казни, то уже нельзя говорить, что он умер во искупление наших грехов, что он воскрес. Нельзя говорить о его божественности, утверждать, что он Сын Бога. Отсюда следует вопрос: так почему же в таком случае столь важны его предполагаемые потомки?

Одним представителем этой освященной группы потомков, как полагают, является не кто иной, как сам Пьер Плантар де Сен-Клер. Несмотря на напыщенный язык, которым в отношении этой гипотезы злоупотребляют некоторые комментаторы, следует отметить, что сам он никогда себя потомком Иисуса не называл. Особо, усиленно надо подчеркнуть, что представление об Иисусе как о воплощении Бога — и, следовательно, о некоторой божественности его потомков, что делает столь важными представителей рода Меровингов, — есть идея не христианская. Фундамент этого представления, этой веры — тезис о том, что Иисус был потомком царя Давида, то есть законным царем Иудейским, и этот титул автоматически, пусть даже только в теории, распространяется на его семью. А это означает следующее: претензия на происхождение из рода Меровингов есть заявка, скорее, на политическую власть, чем на божественность.

Бейджент, Ли и Линкольн явно построили свою теорию на материалах «Секретных досье», но, по нашему мнению, выбрали из них только то, что соответствовало их гипотезе, чтобы представить отобранное в качестве доказательств. Например, в «Досье» имеются материалы, где говорится, что короли династии Меровингов от основателя династии Мерови до Кловиса (который перешел в христианство в 496 году) были «языческими королями, религией которых был культ Дианы»[43]. Такие данные очень трудно совместить с представлением о том, что они были потомками Иисуса или еврейского племени.

Другим примером любопытного отбора данных Бейджентом, Ли и Линкольном является «документ Монтгомери»[44]. Этот документ, по словам авторов, представляет собой записки, которые были найдены в архиве семьи Монтгомери, один из членов которой показал их авторам книги. Дата записок неопределенная, но считается, что они относятся к девятнадцатому веку. Ценность этого документа в том, что по сути своей он подтверждает теорию, выдвинутую в книге «Святая Кровь и Святой Грааль», хотя он, разумеется, не может считаться доказательством. Записки позволяют по меньшей мере установить то, что такая теория — о браке Иисуса с Марией Магдалиной — была известна, самое меньшее, за целое столетие до начала исследования авторов книги.

В «документе Монтгомери» рассказана история Иешуа бен Иосифа (Иисуса, сына Иосифа), который был женат на Мириам (Марии) из Вифании (библейский персонаж, которую многие считают Марией Магдалиной). Во время восстания против римлян Мириам арестовали, но освободили потому, что она была беременна. Она затем бежит из Палестины и оказывается в Галлии (то есть в сегодняшней Франции), где у нее рождается дочь.

Достаточно легко представить себе, почему этот документ привлек внимание Бейджента, Ли и Линкольна, нуждавшихся в подтверждении своей теории, но довольно странно то обстоятельство, что они не воспользовались им в полной мере. В этом повествовании Мириам из Вифании характеризуется как «жрица культа женщины», подобного культу Дианы, которой поклонялись Меровинги, что придает явно языческий оттенок всей истории, не согласующейся с тезисом о том, что Братство в первую очередь занимается поддержанием непрерывности рода иудейского царя Давида, рода, к которому принадлежал Иисус.

Весьма интересен, тот факт, что современное Братство ни подтверждает, ни опровергает гипотезы, изложенные в книге «Святая Кровь и Святой Грааль», что само по себе достаточно подозрительно. Может быть, Братство затеяло какую-то игру с нами?

Для нас очевидно одно: амбиции Братства простираются не только на чисто политическую власть, как в том нас пытаются уверить Бейджент, Ли и Линкольн. Снова и снова в досье упоминаются люди — либо в списках Великих Магистров или просто в качестве имеющих связь с Братством, — которые являются в первую очередь не политиками, но принадлежат к кругу людей, занимающихся оккультизмом. Например, Никола Фламель, Великий Магистр с 1398 по 1418 год, был алхимиком, Роберт Фладд (1659—1637) принадлежал к обществу розенкрейцеров, и, уже рядом с современностью, Шарль Нодье (Великий Магистр, 1801—1844) считается главным виновником современного всплеска интереса к оккультизму. Даже сэр Исаак Ньютон (Великий Магистр, 1691—1727), который известен как ученый и математик, был алхимиком и герметиком, и совершенно точно известно, что у него был экземпляр манифеста розенкрейцеров с многочисленными заметками на полях[45]. И, разумеется, Леонардо да Винчи, другой гений, которого наши современники совершенно не понимают, считая его острый ум продуктом только материалистического мышления. На самом деле, как было показано, его пристрастия имели совершенно иной источник, что и сделало его идеальным кандидатом на должность Великого Магистра Братства.

Удивительно, что, признавая интерес к оккультизму, свойственный многим из этих людей, Бейджент, Ли и Линкольн, кажется, не сумели в полной мере оценить значение их пристрастий. А во многих случаях оккультизм у них был не случайным хобби, но составлял главное содержание жизни. Наш собственный опыт показывает, что все персонажи, имеющие отношение к современному Братству, глубоко преданы оккультизму.

Какая же возможная тайна удерживает внимание столь многих самых блестящих людей, занимающихся оккультными науками столь долгое время, учитывая то обстоятельство, что надуманное прикрытие в виде истории о Меровингах вряд ли может быть такой тайной? Какой бы убедительной ни была сенсационная книга «Святая Кровь и Святой Грааль», объяснение, данное в ней целям и мотивам Братства, в самой основе неудовлетворительное. Очевидно, что имеется нечто, вряд ли являющееся простым вопросом о легитимности французской монархии, если принять во внимание то количество сил и энергии, которое было потрачено на это дело в течение веков. И чем бы ни было это нечто, оно должно представлять такую угрозу статусу-кво, что даже после наступления века Просвещения его надо держать в тайне, которую тщательно охраняет тайное общество посвященных.

В начале нашего исследования, посвященного Леонардо и Туринской Плащанице, у нас снова и снова возникало ощущение, что существует настоящая тайна, ревностно оберегаемая несколькими избранными. По мере того как расследование продвигалось все дальше, мы не могли избавиться от подозрения, что темы, которые мы обнаружили в жизни и творениях Леонардо, похожи на те, что содержатся в материалах, распространяемых Братством, и, конечно, двойной проверке заслуживало то обстоятельство, что та же самая тематика была вплетена в работы Жана Кокто. Мы уже обсудили творение этого художника, находящееся в церкви Нотр Дам де Франс. Но какое отношение могут иметь его поразительно специфические образы к работам Леонардо и к какому-то предполагаемому эзотерическому — и даже еретическому — движению?

Наиболее очевидным символом, связанным с произведением да Винчи, является тот факт, что художник написал себя отвернувшимся от креста. Леонардо, о чем мы уже упоминали, изобразил себя в такой позе по меньшей мере дважды — в картине «Поклонение волхвов» и в «Тайной Вечере». Анализируя выражение лица Кокто, на котором явно видно глубокое недовольство всем происходящим вокруг, не будет преувеличением сказать, что мы найдем ту же самую враждебность в демонстративности, с которой Леонардо отвернулся от Святого Семейства в «Поклонении волхвов». На росписи Кокто мы видим человека на кресте только от бедер и ниже, вследствие чего возникает сомнение в том, кто это. Мы уже обратили ваше внимание в «Тайной Вечере» на любопытный факт: полное отсутствие вина — а это позволяет поставить вопрос о жертвенности Иисуса. Кокто идет еще дальше, не показывая Иисуса совсем. Аналогией можно назвать и символ в виде огромной буквы «М» — в работе Кокто этот символ связывает двух горюющих женщин, предположительно Мадонну и Марию Магдалину. И снова мы вправе предположить, что та, которая отвернулась от фигуры Иисуса, Магдалина. В то время как Мать рыдает, глядя вниз, именно молодая женщина повернулась спиной к нему. В «Тайной Вечере» Леонардо «М» связывает Иисуса с подозрительно женственным святым Иоанном — и эта «леди «М» тоже отклонилась от него настолько далеко, насколько это возможно, хотя и создается впечатление близости. Роспись Кокто имеет символику, которая — как только мы осознаем поле деятельности Братства Сиона — явно связана с ним. Например, на костях, которые бросили воины, изображено пятьдесят восемь точек, а это есть эзотерический номер Братства[46].

Поразительно большая сине-красная роза у основания креста явно является намеком на движение розенкрейцеров, которое, как вы увидите далее, тесно связано с Братством и с Леонардо.

Как уже было сказано, члены Братства верят, что Иисус не умер на кресте, а некоторые его фракции придерживаются мнения, что вместо него погибла подменная жертва, которой была уготована такая судьба. Судя только по росписи Кокто, возникает искушение отнести взгляды Кокто именно к этой фракции. Например, мы не только не видим лица жертвы, но и видим фигуру, которая обычно со сценой распятия не ассоциируется. Это человек у правого края, чей единственный видимый глаз начертан явно в форме рыбы — то есть налицо аллюзия к первоначальному символу христиан, который означал «Христос». Следовательно, кем может быть этот человек с глазом в форме рыбы? В свете веры Братства в то, что Иисуса никогда не прибивали гвоздями к кресту, может быть, эта фигура и есть сам Иисус!  Был ли будущий Мессия на самом деле свидетелем пытки и смерти подменной жертвы? Если это правда, то можете вообразить, какие эмоции его обуревали.

И снова в росписях как Леонардо, так и Кокто мы видим «леди «М» и в том, и в другом случае, несомненно, Марию Магдалину. Теперь, если и предположить, что она была женой  Иисуса, становится объяснимым, почему она сидела на Тайной Вечере по правую руку своего мужа и почему она — как его «половинка» — одета так же, как и он, но в зеркальном отображении.

Хотя существует малоизвестное предание, что во времена Средневековья и раннего Возрождения Марию Магдалину изображали присутствующей на Тайной Вечере, Леонардо дал понять, что персонаж по правую руку Иисуса на его картине есть апостол Иоанн. Почему он решил обмануть всех таким способом? Может быть, это тонкий ход, чтобы усилить воздействие этих образов на подсознание? Если художник говорит нам, что это мужчина, а зрительно мы воспринимаем его как женщину, то это противоречие заставляет наше подсознание переваривать его достаточно долго.

В росписях и Леонардо, и Кокто Магдалина кажется спокойно выражающей свои собственные сомнения в предполагаемой роли Иисуса через «язык тела». Была ли она столь близка ему, что знала подлинную историю? Была ли в действительности Магдалина женой Иисуса и, следовательно, приобщена к скрытой информации о фактическом исходе Распятия? Может быть, поэтому она отвернулась? Роль Магдалины хитроумно — пожалуй, даже на подсознательном уровне — подчеркнута в «Тайной Вечере», но главным героем Леонардо, вне сомнения, является трагический персонаж Нового Завета — святой Иоанн Креститель. Если Леонардо действительно состоял в Братстве Сиона — и учитывая его намеренное подчеркивание родства Иисуса, — его одержимость образом Крестителя кажется загадочной. Но отвечало ли это наваждение интересам Братства Сиона? Наш таинственный информатор Джиованни оставил без объяснений мучающий нас вопрос, который он же и подсказал: почему все Великие Магистры принимали имя Иоанн? Сначала мы думали, что это аллюзия к его собственному выбору псевдонима, и мы соответственно поняли это как намек на то, что сам он человек в Братстве ранга достаточно высокого. Но на самом деле он привлек наше внимание к другому, гораздо более важному фактору.

Помимо того что Великие Магистры известны в организации как «Nautonnier»  (рулевые), они также берут себе имя «Жан» (Иоанн) или в случае женщины «Жанна» (Иоанна). Леонардо, например, значится в списке под именем Иоанн IX. Стоит отметить одну особенность, которая покажется странной для столь старинного рыцарского Братства — равенство женщин, — но Братство всегда провозглашало себя тайным обществом равных возможностей, и в четырех случаях Великими Магистрами были женщины. (Сегодня одну из французских фракций Братства возглавляет женщина[47].) Однако такая политика полностью соответствует истинной природе и целям Братства, в чем вы убедитесь, когда мы поймем его суть.

Поле деятельности Братства можно определить по титулам, которыми обозначена иерархическая лестница Братства. В соответствии с занимаемым положением ниже «Nautonnier»  (Рулевого) находятся трое посвященных, которые именуются «Prince Noachite de Notre Dame»,  еще ниже девять человек с титулом «Croise de Saint Jean»  (Крест Святого Иоанна) или «St John's Crusader»  (Крестоносец Святого Иоанна). (Последний в современных вариантах фигурирует просто как воин.)

Есть еще шесть ступеней ниже, но три верхние, охватывающие тринадцать членов высокого ранга, образуют правящую верхушку. Вместе эти управляющие известны под названием «Arch Kyria»  — последнее слово представляет собой уважительное именование женщины, эквивалент английского слова «леди». В частности, в эллинистическом мире первых веков после Рождества Христова этим словом именовали богиню Исиду[48].

Следует отметить, что Первым Великим Магистром был настоящий Иоанн — Жан де Жизор, французский дворянин двенадцатого века. Но настоящая загадка связана с любопытным фактом: его титул в Братстве был Иоанн II. Вот что думают по этому поводу авторы книги «Святая Кровь и Святой Грааль»:

 

«Главный вопрос, конечно, заключается в том, кто из Иоаннов: Иоанн Креститель? Иоанн Богослов — «возлюбленный ученик» в четвертом Евангелии? Или еще один Иоанн, которого в апокрифах называют автором Апокалипсиса? Должно быть, это кто-то из этих трех... Кто же из них в таком случае был Иоанном I?»[49]

 

Еще один наводящий на размышления «Иоанн» упомянут в книге 1982 года Жана-Пьера Делу и Жака Бретини «Ренн-ле-Шато: главная тайна истории Франции». Известно, что оба автора были тесно связаны с Пьером Плантаром де Сен-Клером, в частности, они были в составе его «свиты», когда Бейджент Ли и Линкольн встречались с ним в 1980 году[50], — Плантар оказал существенную помощь при написании этой книги. Явно пропагандистская книга Братства объясняет, как было образовано сообщество. (Жан-Пьер Делу и Жак Бретини написали также несколько статей о Братстве Сиона, опубликовав их в журнале «L'Inexplique» —  французский вариант журнал «Необъяснимое», — который, согласно некоторым источникам, был основан и финансируется Братством.)

Главной причиной, как утверждается в книге, было желание образовать «тайное правительство» во главе с Годфруа Бульонским — одним из лидеров Первого крестового похода. В Святой Земле Годфруа обнаружил организацию, которая называла себя Церковью Иоанна, и в результате «составил великий план». Он поставил свой меч на службу Церкви Иоанна — эзотерической секте для посвященных, которая хранила Учение, в основе которого был Дух»[51]. Именно вследствие этого великого плана возникло впоследствии Братство Сиона — организация, Великий Магистр которой всегда носил имя Иоанн, — и Орден Храмовников — Тамплиеры.

Вот что говорит Пьер Плантар устами Делу и Бретини:

 

Таким образом, в начале двенадцатого века сошлись вместе средства, духовные и мирские, позволившие реализовать глубинные устремления Годфруа Бульонского: Орден Тамплиеров будет мечом Церкви Иоанна и основателем господствующей династии, оружием, которое будет повиноваться духу Сиона[52].

 

Результатом этого должно было стать «духовное возрождение», которое «перевернет христианский мир». Несмотря на то что особое внимание к «Иоанну» было явно очень важным для Ордена, причины этого оставались неясными — в начале этого расследования мы даже не знали, какой Иоанн имеется в виду, не говоря уже о том — почему? Но в чем причина такой неясности? Почему они сразу не объявили, о каком Иоанне идет речь? И почему почитание (в каких крайних формах оно бы ни осуществлялось) любого из святых Иоаннов могло быть угрозой основам христианства?

Но можно догадаться, какого Иоанна имел в виду Орден, если принять во внимание пристрастие Леонардо к Крестителю.

Вместе с тем понимание Орденом роли Иисуса вряд ли можно назвать ортодоксальным, и кажется по меньшей мере нелогичным почитание человека, который предположительно имеет значение только как предтеча Иисуса. Могло ли случиться так, что Орден, подобно Леонардо, тайно поклонялся Иоанну Крестителю вместо Иисуса? Это очень серьезное предположение. Если существовали предпосылки для того, чтобы верить в то, что Креститель стоит выше Иисуса, то последствия для Церкви были бы весьма болезненными. Даже в том случае, если религия «иоаннитов» основана на недоразумении, нет сомнений в том воздействии, которое эта вера могла оказать, если бы получила широкое распространение. Она представляла собой абсолютную форму ереси — а в «Секретных досье» многократно подчеркивается антиклерикальная направленность деятельности потомков Меровингов и их положительное отношение к ереси. Известно, что Братство пропагандирует идею о том, что ересь — вещь хорошая по некоторым причинам, в ней самой заключающимся.

Мы поняли, что предполагаемая ересь, связанная с Крестителем, имеет поразительные следствия, и если мы копнем глубже дела Братства, нам в первую очередь придется столкнуться с фигурой Иоанна Крестителя, хотя вначале мы не были уверены, что найдем какие-либо доказательства, свидетельствующие о существовании ереси.

На этом этапе мы имели в качестве доказательства веры Братства в Иоанна Крестителя только личное, отчетливо проявленное пристрастие Леонардо к нему и тот факт, что все Великие Магистры принимали имя Иоанн. Откровенно говоря, серьезных надежд на то, что мы найдем что-либо более конкретное, у нас не было, но по мере расследования мы добрались до более серьезных доказательств существования иоаннитской веры в Братстве.

Имеются тому доказательства или нет, но ересь исповедовали члены Братства поколение за поколением. Но была ли эта ересь хотя бы частью той великой тайны, которой предположительно владеет и столь тщательно оберегает Братство?

Другим персонажем Нового Завета, имеющим огромное значение для Братства, как уже многократно было показано, является Мария Магдалина. Авторы книги «Святая Кровь и Святой Грааль» объяснили, что ее особое значениє основано исключительно на том предполагаемом факте, что она могла быть женой Иисуса и матерью его детей. Но принимая во внимание более чем прохладное отношение Братства к Иисусу, такое объяснение кажется неубедительным. По всей видимости, Мария Магдалина была важна для Братства сама по себе, и Иисус почти не имеет к этому отношения — в «документе Монтгомери», например, его роль сведена к минимуму: он отец ребенка и никаким иным образом в документе не упоминается. Можно пойти и дальше, предположив, что и без Иисуса в этой женщине было нечто, придававшее этому персонажу важность исключительную.

Позднее в процессе расследования мы попытались задать Пьеру Плантару де Сен-Клеру несколько вопросов о том, с чем связан интерес Братства к Марии Магдалине. Мы получили ответ от секретаря Плантара Джино Сандри, итальянца, живущего в Париже. Ответ был четкий и краткий, но не без завуалированной угрозы. В нем Сандо заявил, что получить помощь можно, но, «вероятно, вы уже сами обладаете информацией, вас интересующей?»[53] [уточнить фамилию! — Прим. lenok555 ]. Это был явный намек на то, что он кое-что знает о нас, но мы восприняли это как комплимент. Он, видимо, подразумевал, что вся информация, в которой мы нуждаемся, у нас уже есть, а осмыслить ее уже наша задача. Но в письме Сандро был и другой намек: хотя отправлено оно было 28 июля, письмо было датировано другим днем — 24 июня — днем празднования памяти Иоанна Крестителя.

Для стороннего наблюдателя любая эзотерическая связь между Марией Магдалиной и Иоанном Крестителем выглядит чистейшей фантазией, поскольку в известных евангельских текстах даже не упоминается, что они когда-либо встречались. А мы в данном случае явно имеем дело с древней тайной, с которой связаны — и в которой почитаются совершенно недвусмысленно — оба персонажа. Какой же особенностью обладали эти люди первого века, что обеспечило им столь продолжительное «еретическое» поклонение? Может быть, они и представляют собой  то, что так беспокоит Церковь? Можете себе вообразить, как трудно было понять, откуда нам следует начинать. Но где бы мы ни искали историю Магдалины, одно место, которое было значительно ближе к дому, чем Израиль, постоянно вырисовывалось как особо важное. Братство особо настаивало на легенде, по которой она отправилась в южную Францию, — туда следовало отправиться и нам, хотя бы только для того, чтобы убедиться, была ли эта история просто средневековым вымыслом, который, подобно Туринской Плащанице, должен был завлечь паломников в определенное место. Но с самого начала было что-то, вызывающее интерес, в связи этой загадочной женщины Нового Завета с именно этим местом. Вряд ли это имело отношение к коммерческим интересам. Мы решили расследовать тайну Марии Магдалины в ее собственном доме.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: