К вратам богохульного огня»

ЛИРИКА

 

NOKTURNAL MORTUM

 

Лунная поэзия»

 

       Этот опус посвящается героям, истерзанным руками иудео-христиан.

 

Это сообщение адресовано всем тем людям, которые действительно убеждены, что христианство должно быть уничтожено, которые хотят жить без фальши и лицемерия, которые жаждут познать вечность, которые желают повернуться душой к вере в родных богов.

Господство пустых заветов – дрянь! Мы желаем увидеть небо, окрашенное в багрянец тотальным очистительным огнём. Миллионы глупых идиотов попадаются на приманку распятого «хиппи». По их венам течет зловонная вода. Их уши различают лишь звук слабых молитв. Тем не менее, им известно, что каждый агнец будет съеден или принесён в жертву. Убогие создания их собственного воображения твердят о вечной душе, не замечая того факта, что их души уже заживо мертвы. Мы не в состоянии подсчитать жертвы христианства. Наши сердца обливаются кровью, когда мы вспоминаем о тех героях, которые не приняли дешёвого «суперзвезду» и были убиты. Под видом «нового мира» христианские ублюдки стараются установить свой новый порядок и поработить множество людей.

Волки! Ваша судьба в ваших руках. Крестолюбивые зануды будут убиты, их церкви – уничтожены; пробил час для того, чтобы быть сожжёнными на погребальном костре.

Во имя наших древних богов, духов природы и потайной вечности, мы благословляем вас!

 

Печаль луны

 

Сегодня вечером, полна истомы нежной,

Луна не может спать; не так ли, в забытьи

Лаская контуры грудей рукой небрежной,

Томится девушка, тоскуя о любви.

 

Луна покоится среди лавин атласных,

Но, в долгий обморок меж них погружена,

Всё бродит взорами в толпе теней неясных,

Чьих белых венчиков лазурь ещё полна.

 

Когда ж на землю к нам с небес она уронит

Украдкою слезу, её возьмет поэт

И на груди своей молитвенно схоронит

 

Опал, где радуги мерцает бледный свет;

Презрев покой и сон, он скроет, вдохновенный,

От Солнца жадного осколок драгоценный.

 

Ш. Бодлер, пер. Эллиса

 

Мраморная луна»

 

Гимн нашего отечества

 

Не погибла Украины ни слава, ни воля,

Скоро, братья-украинцы, нас оделит доля,

Сгинут наши супостаты, как роса на солнце,

И господство наше, братья, к нам в страну вернётся.

 

Припев:

 

Душу с телом мы положим за нашу свободу

И покажем, что мы, братья, казацкого рода.

 

Встанем, братья, в бой кровавый от Сана до Дона,

Никому мы не позволим править у нас дома;

Море Чёрное, дед Днепр, разулыбайтесь краше,

Ещё долюшка вернётся в Украину нашу.

 

А упорство, труд и рвенье всё своё докажут,

И по нашей Украине песнь ещё проляжет,

За Карпаты выйдет эхом, зашумит степями,

Встанет слава Украины между племенами.

 

Через речку, через гай (Ласточка)

 

       Припев:

 

Через речку, через гай ласточка летела,

Через поле, через край тырса шелестела.

 

Вставайте казаки, вставайте, казаки!

По лесу калина, багрова калина.

Вставайте, казаки!

 

Пойдёмте заодно, пойдёмте заодно

Эх, напиваться, эх, заливаться,

Пойдёмте заодно.

 

Припев:

 

Живо сбирайтеся, живо сбирайтеся

Снова напускаться, снова защищаться,

Живо сбирайтеся.

 

Припев:

 

Вставайте казаки, вставайте, казаки!

В лесу всё калина, багрова калина.

Вставайте, казаки!

 

Украинская народная песня

 

Семейный склеп

 

При смерти глава семейства сказал:

«Похороните меня не в общей могиле,

А в необычном, уютном семейном склепе.

 

Вы должны устроить могилу согласно моим пожеланиям,

Для предотвращения того, чтобы мои мёртвые останки

Могли вернуться из ада и начать распространять ту болезнь, что была у меня при жизни.

 

Деньги и успех, вы были моей единственной причиной жить.

Свечи, могильные плиты, составьте мне компанию в этом семейном склепе.

 

Послушайте меня, – сказал глава семейства. –

Я вижу настигающего меня жнеца,

Моё время почти приспело, вы должны пообещать мне уважить мою волю.

 

Наследство, что я оставляю всем вам, ещё живым,

Находится по ту сторону моего физического здоровья.

Оно откроется вам на месте моего захоронения, и вы тогда поймёте.

 

Деньги и успех, вы были моей единственной причиной жить.

Свечи, могильные плиты, составьте мне компанию в этом семейном склепе.

 

Вы должны выстроить мою могилу вашими провинностями,

Каждый кирпич может присвоить одно из ваших прегрешений,

А цемент – кровь моей проклятой молодости, которая не вернётся.

 

Поступки всех людей переживают их вечный покой,

И я надеюсь, что построенное мной поможет

Людям, которые войдут в эту злую жизнь, понять.

 

Деньги и успех, вы были моей единственной причиной жить.

Свечи, могильные плиты, составьте мне компанию в этом семейном склепе».

 

Death SS

 

1997 – «Козлиные рога»

 

Где мечты пересекаются с былью, где реки втекают в моря, под чёрным знамением ночи – ЗДЕСЬ НАШЕ ГОСПОДСТВО.

Королевство ненависти, гнева и тьмы. Часы отбивают последние удары. Последние минуты жизни лжецов утекают с реками нашего королевства.

Шаг… шаг… и…………

…………бездна безмолвия.

Козлиные рога дожидаются вас!

Слава всем нашим братьям.

Если вы читаете это сообщение, вы узнаёте о себе.

Пусть звёздный свет всегда освещает кого-то из вас, врата Ноктикулы откроются иным, трон будет принадлежать им, и карпатские озера дохнут своим холодом в их лица».

 

Kuyaviya[1]

 

Reach our cells abroad your hate

Lace the region with raw surreal hate

Let chains arise

Heal the region at your rate

Let your evil reach in and reach out

Lie to the skies

 

Fail to breathe

No blood to bleed

I thought I'd never suffer either

I dunno how to surcome your hate

I should be able to breathe

 

Cries eat your heart

I get chills

Let arrange all the

Scars in your brain

Let them reach in

In direction to your realm

 

Yours is your sense of our evil

That's it not rot

 

Cries in your heart

Love your shadows

Loathe the world

Eat your light or degrade

Hear it echo

Hear me cry in the sky

 

Eat the blood

Eat it

Tear your light

Not their night

 

We cure evil through right

You tell me I'm dominated

In your skies

Black forest in your mind

Buried constantly

Around your world

You've lost your heroes

Swallowed in shadow

You'll hear the cry

 

Silence your shadows

You'll never reach through dark

You aren't gonna breed the right

Reach out your hand to grab today

You'll never reach a day of wholth

Eat your skies light and reason

 

Time for escape

Across the shadows

I shall be right at your place

Black forest

Eat your skies and reap my journey

I'm not really sorry we had the fright

Black forest of those swept

From the world

 

Crawl Kuyaviya

Your call Kuyaviya

Kuyaviya

 

Коляда

 

Ой, за горою, ой, за долиною,

Ой, за горою солнце встаёт.

Там по небу, там на лодке,

Там по небу Божич плывёт.

 

Месяц – братец, Коляда – мати,

Ясны зори – сёстры.

Ой, Коляда, мати, свет мой,

За тебя вся кровь моя!

 

Кровные, родные братья,

Хватит жить по кривде!

Гнать жида Христа от хаты

По всей Украине!

 

Ой, Коляда, мати, свет мой,

Ой, Коляда!

Ой, Коляда, мати солнца,

Ой, Коляда!

Ой, Коляда, моя мати,

Ой…

 

Ой, за горою, ой, за долиною,

Ой, за горою солнце встаёт.

Там по небу, там на лодке,

Там по небу Божич плывёт.

 

Мои сёстры, яснозорны,

Берегут отчизну,

Басурмане чернокровны,

Прочь из нашей жизни!

 

Украина, моя песня,

Как же пою к тебе я.

Свою жизнь тебе, родная,

Выдам, не жалея.

 

Млечной дорогой мы идём сквозь века,

Мы воду из Ра донесли до Днепра,

С Перуном могучим, с Сварогом святым,

С Родом великим, с Трибогом лихим.

 

Вот твоя отчизна,

Вот твоя обитель,

Вот и твои боги,

Вот твоя судьбина.

 

К вратам богохульного огня»

 

Богохульство – это только начало!

 

Ненависть и огонь!

 

Когда ночь и день распределили своё господство, дав дню и ночи то, что принадлежит им, родилось наше племя. Оно знало тайну железа, в то время как другие земли овладевали основами существования. Оно видело луну, и она видела их; таким образом, они звали себя серебряными людьми. Их кожа отражала эту чистоту, эти белоснежные долины королевства теней, где холод правит жизнью. Их кровь, горячая, точно дыхание вечных пустынь, порождала лишь огонь. Ведомые древней силой, они явились в этот мир сквозь туман неизвестности. Явившись из холода, рождённого у них в руках от духа их жизни, они покорили народы и племена, стоявшие на их пути. Неся культуру и мудрость древности, они были прообразом современной грандиозности белой расы. Мы – наследники арийской общности. Мы – то же самое серебряное племя матери луны, ласкающей своих детей, и мы утопаем в её ласке. Мы славянская нация – люди, достойные высшей чести. Мы гордо несём знамя возмездия за ошибки прошлого. Мы знаем и видим, как исправить их теперь. «К вратам богохульного огня» – это следующий шаг к отмщению. Это наш вызов, брошенный не на поверхность этого лицемерного общества, а внутрь его.

Все мы помним империи, которые, на первый взгляд, казались столь незыблемыми. Но когда мы подошли вплотную, мы увидели совершенно обратное. Империи умирают раньше, чем появляются на свет. И эта империя рушится также. Мы не дуем в наши трубы издалека, мы находимся прямо под вашими стенами, и наши орудия взметены и обнажены.

Мы не Pagan Black Metal-группа. Как вы могли заметить, на каждом нашем альбоме мы следуем лунному культу. Мы играем чистый Black Metal. Мы не допускаем всей этой новой коммерции, как то путают глупцы. Это только Black Metal. Это не может быть чем-то иным. А перевёртывание всего этого – не что иное, как чистое позёрство. Этим и впрямь богохульным опусом мы плюём вам в лицо. В поиске единой истины мы проходим различные пути. Среди нас есть люди, исповедующие различные культы, но все мы порождены матерью луной и отцом ночью. Мы дожидаемся, когда настанет наш час. Это послужит примером всем вам, ибо наше единство приведет нас к триумфу тьмы!

 

Звериный призыв

 

Остриё непрерывности для мечты и яви. Шаман пляшет свою пляску смерти. Хари демонов окружают меня. Это мой свадебный обряд, что принесёт насилие. Туман ночи, тёмная вода… бежать сквозь расширяющийся свет.

Мистерии цивилизаций, покинувших землю более десяти столетий назад, возвращаются ко мне. Снова и снова они не дают мне отдохновенья. Стою в лесу и наблюдаю зверство… всё оно во мне, и оно уходит обратно в грёзы. Шаман пляшет, хари дожидаются своего демона. Нож в моей руке. Туман… никогда не отползёт прочь. Мои слова пожраны звериным безмолвием, и невидимые цепи сковывают мои движения.

Мечта продолжает изливаться в явь, и шаман всё громче выстукивает ритм своей пляски смерти.

 

К вратам богохульного огня

 

День (всегда) уходит прочь, и ночь окутывает своей завесой детей холода и мрака. Морозное полымя (с) гневом сковывает слёзы… Жажда свободна, и реки крови текут в неизвестность. Смерть растворяет свои врата, и жертвы низвергаются вниз, в багровое озеро. Древние культы крови, что доставляют наслаждение детям мороков и жестокой яви. Ужасающий замок высится там, где плоть проклинает жизнь, внутри его заключается кровь и ярость, сорванная с привязи хозяином ночи.

Звезда роняет свой свет сквозь виселичную петлю, и сразу ночной цветок взрастает в означенном месте. Тот, кто вкусил его горечь, получит бессмертие, и хозяин окунёт его в бушующие воды крови и хаоса.

Луна роняет вниз слёзы света, заливая ими великие леса. Её радость выражена в этих слезах безмолвия и парадоксальной возвышенности. Древний хозяин! Пошли силы детям кошмаров и прими их дары. И они отправятся к твоим вратам, (которые) широко распахнуты для них. Сила, титулованность, бессмертие, кровь, смерть и хаос. Замок! Великий замок! Прибежище для тех, кто вечно ищет и находит хаос. В нем те, кто пишет миру подлинную историю и отнимает у него спокойствие… Мы на нашей дороге. Кровь льётся, небеса в огне, мы дождались хаоса… К вратам богохульного огня!

 

На тропе лунного света

 

Прочь, день, дай все права ночной королеве, лежащей в холодных краях и ожидающей (прихода) полнолуния. Я вижу огарок жизни, точно сладкий сон. Мой путь простирается в бездну вечности. Я не пытаюсь удержаться за эту жизнь, я проклинаю её, и дух Карпат призывает мою чёрную душу на тропу лунного света. Закат – сумерки. Круг для меня замкнулся. Солнце крутится, паря, и мне больно глядеть на него. О! Моя сладостная королева ночи, ты дала мне чувство жизни, ты дала мне извечную радость. Я освоил истинно вампирическое искусство. Я на тропе лунного света. Эй, звёзды! Приветствуйте меня! Ты слышишь меня… луна! Надгробные плиты воспевают меня, и трон проклятых принадлежит смерти.

Я праздную великое веселье вместе с волками. Я пляшу в круге змей и в болоте пресмыкающихся. Я безразличен ко всему, ибо я выбрал собственный путь. Кровь! Я глотаю её. Она разливается во мне, как жёлчь и равнодушие в мире подлинной лжи. Я был обречён и унижен в мире, в котором был неверно понят. Сквозь зубы я твержу о мести. Мир вспомнит мое имя. Тропа лунного света, что забирает мою душу. Я приму эти никчёмные души один на один. Ваши храмы будут полыхать, словно свечи, дети и женщины ваши будут стонать от боли. Ваши дома погрязнут в крови, которой я омою лицо, играя по пути с лунными лучами; по пути лунного света. Я презираю вас, овцы. Я презираю ваше стадо. Приносите свои души в жертву моему богу. Я накормлю волков вашими мёртвыми телами. Смерть и хаос – всё будет здесь, и никто больше не увидит дня и солнца (вновь). Поэтому я на тропе лунного света. О! Мир! Я буду плясать на твоей могиле!

 

Руки хаоса

 

Быть богом – быть человеком, быть могущим – не быть рабом. Быть огнём – быть адом, быть льдом – не быть волной. Быть хаосом – быть чернотой, быть луной – не быть солнцем. Быть ночью – быть темнотой, быть кровью – не быть страхом. Руки хаоса, небеса полыхают. Плевал я на это… моя последняя жертва. Тёмные вуали скрывают наши лица, в кровавых снах я слышу дыхание лесов. Быть сумерками, быть закатом, быть волей, быть изгоем. Высокая трава дотягивается до луны, что похоронена в траве среди густого леса. Скрип деревьев подобен созвучию природы, заставляющему меня слушать тишину. Я слышу тишину. Я вижу ночь, мои руки холодны, как дыхание зимы. Кровь не струится по их венам, покидая моё тело. Раны не тревожат, и боль ушла. Темнота вечна! И хозяин темноты бессмертен! Руки хаоса на пепле сгоревших небес. Моя последняя жертва дала мне бессмертие. Быть громом – быть титулованным, быть тишиною – быть могилой, быть мечом – быть войной, быть миром – не быть дерьмом. Быть птицей – быть небом, быть облаком – быть бессмертным, быть богом – быть человеком, быть мощью – быть богом, быть хаосом.

 

Забытые века побед

 

Слышится дробь, и пастухи угоняют скотину назад. Скоро закат. Стук копыт – всё вокруг тает в косматой бороде великого и вещего старца-заката. Леса и горы обступают деревню, а он укрывает золотой тканью – приближается ночь. Взвеваются костры, и языки пламени, точно руки, поднимаются к почерневшему небу. Сквозь пламя различимы лица слушателей. Седовласый старейшина открывает таинственные истории своего прошлого, сквозь ночь и огонь его слова снова обращаются к молодости. Его лицо, покрытое морщинами, точно безводная земля, освещено жизнью, как в юности. И его история лилась сквозь время к отдаленным порам тех дней. Когда сталь была как продолжение руки, и воины не страшились силы своих врагов – луна светила ярче, и солнце грело сильнее, чем ныне. Лес был освещён тысячами костров, что означало начало празднества, и пение потоплял шум ветра, но старец продолжал свою историю. Когда доблесть и честь ценились более, нежели рабство и малодушие, города и деревни врагов оказывались в огне! Кровь и смерть, вопли и стоны – наступало пекло! Честь и хвала силе. Лязг копыт и хруст стали, коса смерти носилась над этим полем, глаза смотрели в глаза, и небеса были в огне. Сердце воина смягчилось, и слёзы выступили на старых очах – слёзы подлинного владетеля. Его рука сжалась в кулак, в ту же секунду скрипнули зубы – века побед окончились. Снова настало время ожидания. Не скоро солнце вышло из плена, и первые лучи известили птиц о том, что настало утро. Не скоро пастухи вышли на пастбища, а волосы старого воина всё обвевало легким ветром. Он вглядывался в прошлое и не мог понять, что празднество подошло к концу. Он размышлял о тех давних временах. Словно холодная дрожь пробежала по его коже. Он поднялся и пошёл назад по направлению к своему дому, не оставляемый воспоминаниями о тех отдалённых временах. Честь и хвала силе! Забытые века побед.

 

Нехристь»

 

МЫ ДЕКЛАРИРУЕМ ТОТАЛЬНУЮ ВОЙНУ

 

ПРОТИВ христиан и христианства,

ПРОТИВ жидовской антикультуры,

ПРОТИВ анархистов и интернационалистов,

ПРОТИВ коммунистов и красной чумы,

ПРОТИВ ёбаной демократии,

ПРОТИВ гомосексуальных ублюдков,

ПРОТИВ недолюдей,

ПРОТИВ наших врагов!

 

СЛАВА! ТОТАЛЬНАЯ ВОЙНА СВЯЩЕННА!

 

Ночь перед боем

 

…Сквозь мои волосы веет ветер.

Солнце всё ещё не взошло над полем.

Глаз луны пристально глядит в моё лицо.

Страх давно оставил меня.

Войско спит…

Лишь я один

Стою на холме,

Вглядываясь в темноту.

Лишь ночные тени

Скользят в утреннем тумане,

Стремясь отыскать одинокие углы,

С тем, чтобы погибнуть от рассвета.

Деревья перешёптываются,

И их низкие голоса

Едва достигают моих ушей.

Но мне не узнать всей картины

Грядущей тотальной войны,

Как бы моё внутреннее чувство

Ни говорило о моей победе.

На моей стороне духи,

Они обнимают меня

Своими руками,

Холодными, как лёд.

О, великие древние,

Я зову вас,

Пришло время отмщения.

Я отворяю вам врата,

Я сжимаю тысячу мечей

В моих могучих руках.

Я смотрю миллионами глаз

В глубочайшее прошлое!

У меня есть ключ ко всем вратам знаний,

Я собрал их все

Во имя отмщения, в которое верю.

Это ваше искупление!

Показалось солнце,

Его коварная корона.

И мои глаза видят,

Как ночной пейзаж умирает,

Но я остаюсь здесь.

Я – сын луны.

Ангелы рыдают.

Время будить войско…

 

Чёрный Ворон

 

Кто-то вознёс богиню-луну.

Лес тихо шепчет, всё умолкает.

Черный ворон приносит тьму.

Искры огня умирают.

 

Боги – отцы бореальных земель

Главы склонили в великой печали.

Навеки остыли недра земли,

Стужа огонь убивает.

 

В ножнах ржавеют стальные клинки,

Их правдивая жизнь – это бранное поле.

Христианской ногой растоптана Русь.

Славянскую волю сменили неволей.

 

Сквозь волчий вой – арийская кровь,

И воин бесстрашный в века улетает,

На крылатом коне – грива в огне –

Землю-матушку покидает.

 

Христианский пароль – жидовская кровь,

Что кровь пролила на лучи коловрата.

Меч в руке, кишки на клинке –

Такова должна быть расплата!

 

Расплата за кровь наших отцов,

За боль матерей расплата.

За лживость речей, за постройку церквей

Жидовское племя должно быть распято!

 

Славянская честь, гордость и месть!

Только война дарует победу!

На христианских костях – богохульный очаг,

Тот, что вершит над врагами вендетту!

 

Так пусть же откованы будут мечи,

Пусть щиты очищает ветер от пыли.

Над стягами нашими солнце взойдёт,

За солнцем луна придаст нам силы.

 

Славянская гордость! Славянская честь!

Славянская мудрость! Славянская месть!

И в корнях деревьев, и в сети ветвей

Божественный дар – нашей силы ручей.

 

Чёрный ворон, чернее, чем ночь,

Ты лети над землёю славянской,

Где могилы великих воев-отцов,

Павших когда-то от рук христианских.

 

Собери воедино всех сыновей,

Собери и поведай им песню мою

О том, как распятый, дохлый еврей

Топчет бесстыдно землю мою и твою!

 

Зов арийского духа

 

Голос, зовущий меня во тьму,

Отомкни врата, сквозь которые я пройду.

Зов древней крови зовёт меня в бой,

Зов славянской крови.

Безмерно просторные арийские земли

Сквозь тысячелетия идут ко мне.

Леса и степи, всё, чем я владел,

Отдано проклятому жидовскому племени.

Моя кровь зовёт меня, и я не успокоюсь,

Пока не отведаю запаха их крови.

Луна шепчет о темноте,

Звёзды ведут меня сквозь облака.

Серебряные люди с белой кожей

Сходятся, чтобы совершить ритуал.

Мудрецы клянут проклятое жидовское племя,

И мне видима мощь белого человека!

Пусть они подавятся своей ложью,

Пусть на их трупах взойдут леса.

Только мощь белого человека!

Только у нас есть

Право на эту землю!

Она, без сомнения, принадлежит нам!

Эти реки столетиями

Текли вместе с нашей кровью.

Трава взрастала на телах

Наших убитых воинов.

Эй, оставайся с нами, наш арийский дух!

Пусть наша славянская кровь закипает с нашей ненавистью.

Эй, наша земля, оставайся с нами!

Пусть каждый шаг по нашей земле

Обратится на жидов проклятьем!

Белая мощь, ты уничтожишь никчёмные племена,

Ведомая нашей славной одержимостью!

Потому что это не люди,

А черви, чьё назначение – лишь паразитизм.

Пусть арийский дух укрепляет нас!

Война священна! Тотальная война!

 

Дитя болот и полнолуния

 

В болотной мгле я вижу глаз луны,

Смотрящий с высоты на мир из пустоты.

 

В кровавых каплях видны следы тропы,

Ведущей к жертве сквозь острые шипы.

 

Глава младенца, свет серебра,

И очи, что невинно смотрят в небеса.

 

И жизнь кровавою слезой мгновенно истекла.

Но очи видят свет, что скрылся в тёмные леса,

 

Туда, где мрак седой, туда, где холод злой.

И в похоронной тьме раздался волчий вой:

 

«В полночь! Вслед за полной луной!

К закату дня! В ад огня!

Вслед за ветром, где соберутся облака,

Туда, где скрылась ночь от дня,

Туда, где полная луна!»

 

Холод в сердце, ад в груди, и голод, что рисует орнамент чести.

Миру лжи – крест и плеть во имя нашей лютой мести!

 

…Они идут на запах ночи,

(Туда), где кровью омыты болот берега,

Где жертва оставлена им,

Туда, где родился ребёнок зла.

 

Великий старец обронил бриллиантов горсть,

Усыпал ими тьму и ночь –

 

То волка глаз горит бриллиантом в мире ночи,

То чёрный старец смотрит в мир земной по-волчьи.

 

Я вижу дитя болот, рождённое здесь и сейчас:

В глазах его топи болот, зелень всей чёрной злобы;

Ненависть исходит от них, проклятие тёмной породы.

 

Волчицы кормят, луна купает,

Топи целуют, лес ласкает.

И в факела огне,

И в жертвенном вине

Я вижу чернь, я чую запах зла,

Падение церквей и смех над муками Христа.

И гвоздь, что кровью окроплён,

Вонзится в мир – и сдохнет он.

Сквозь стон, сквозь грозы

Кровью во тьму опустятся слёзы.

Фальшь сменит боль, оправданье сгниёт,

Смех подарит кровь, рабство души в пропасть падёт.

Старый колдун в пламя бросит рассвет,

Своею рукой наложит запрет

На жизнь и на смерть.

Болота дышат, луна поёт о страхе;

Соскучился весь мир по заскучавшей плахе.

 

Мир, помни о том,

Что ребёнок рождён!

 

Смертельное проклятие

 

Властелин бездны, умножь мою силу.

Все демоны, наделите меня вашей злой силой

Оттуда, где вечность дышит огнём,

Оттуда, где жизнь подходит к концу.

О, ты, северный ветер!

Пошли мне твою жестокость!

О, ты, южный ветер!

Пошли мне зной твоих пустынь!

О, вы, смерчи востока!

Пошлите мне вашу древнюю мудрость!

О, ты, ветер запада!

Укажи мне мой путь!

Я посылаю червя в твою душу,

Я посылаю змея в твоё тело:

Придите и пожрите его душу и плоть.

О, моё проклятие!

Отнимите у него жизнь, пусть его жизнь

По капле вытечет в море забвения.

Потоки ада, заберите его душу

И разбейте её о камни зла.

О, великие древние!

Дайте мне молнию, способную пронзить его сердце!

Всеми силами ада

Крепко моё проклятие.

Сталь за сталь, кровь за кровь,

Боль за боль, жизнь за смерть!

Миллионы чародеев смотрят моими глазами,

Миллионы мудрецов живут моим сердцем.

Жертва не избегнет проклятия,

Да не найдёт убежища от моих заклятий!

Пусть он не переживёт миг, когда я испущу дух,

Пусть более не шевельнётся –

Таково проклятие, быть сему законом!

Быть посему, нет иного пути.

Я желаю тебе смерти.

Да пребудет с тобой вечная боль!

 

…В огне деревянных церквей

 

Закат над славянской землёй,

Ветер-мор с юга идёт

Не с мечом и копьём,

А с крестом и кадилом бредёт.

 

Что несёт с крестом чернец:

Мир и радость иль смерть роковую?

Много лет строил козни подлец,

Как сгубить нашу честь удалую.

 

И не просто сгубить, а навеки скрутить

Руки, что держат мечи исправно,

Тёрном колючим свободу убить,

Богов отцов на жида подменить.

 

Жидовскому племени не дали земли,

Взять её сами они не смогли,

В их руках сила, видать, не жила,

хитрость и подлость лишили ума.

 

В дереве скрыта вечная мудрость,

В бурных потоках упрятана жизнь,

Где-то вдали виднеется правда,

Которую прячет распятый жид.

 

Лживые речи глаголешь, чернец,

Нам твои церкви нужны для огня!

Иди, расскажи стаду овец

О том, как поможет нам вера твоя.

 

Прошли времена, и Перун-златоус

Ушел по Днепру, покинув народ.

Христианство пришло на великую Русь,

И болью в сердцах колокол бьёт.

 

Великий Славен,

Воспрянь из оков!

Твой варварский меч

Покарает врагов – жидов!

 

…И встанет солнце над землёй,

Плач матерей уйдёт в былое.

Горят кресты и купола церквей.

Нам надо быть всегда собою!

 

Кровь Иисуса

 

Вонзим в распятье нож,

Пусть кровь ублюдка омоет наши руки.

Небеса рыдают,

И землю затопляет кровавый дождь.

О, ты! Князь леса!

О, ты! Великая мать-луна!

Пусть этот час будет ваш!

Я беспощаден!

Мы направляемся в полночь,

Наши знамёна подняты высоко.

В моих глазах раскаляется огонь проклятия.

Моя ненависть брызжет кровью врагов,

Зубы скрежещут.

В моей голове с болью распространяется ярость,

Ярость, сорвавшаяся с цепи на ублюдка.

Умри! Пусть черви сожрут твоё имя!

Стон воронов говорит о смерти.

Под моей пятой отвратительные процессии:

Иисус – вождь слабаков и рабов.

Болезнь должна быть излечена.

Пейте кровь Иисуса!

Сосите член Христа!

Жрите своего бога!

Ебите его мёртвую плоть!

Смерть христианству!

Жиды, спасайтесь бегством, ёбаные рабы,

Не то станете пищей для моих волков!

Лицо ублюдка иссечено острыми шипами,

Обезображенный своим собственным лицемерием, он мёртв!

Он, на хуй, мёртв!

Кровь Иисуса,

Ёбаная кровь Иисуса!

 

Нехристь: танец мечей

 

Пусть горит пламя в ночи, что сеет свет!

Ложь церквей – лишь только пепел; в огонь – завет!

 

Я Библию рву, я плевал на закон!

Пусть сгниёт лживый ветхий трон!

 

Да! – чистоте арийской крови!

Я есть закон, я – хозяин земли!

 

Огнём я выжгу миру глаза,

Мечом правда вершится моя!

 

В огонь лживость слов, равенство, жалость, –

Только огню неподвластна усталость!

 

Будучи сыном великой расы,

Я иду в бой резать рясы!

 

Вырвать сердца христианским псам

Пусть будет сила дарована нам!

 

Могильный холод, похоронный туман.

Во веки веков не прощу я христианский обман!

 

Будь во мне сила земли,

Чистота воды и стойкость горы,

 

Скорость стрелы, жар огня!

Всегда будь со мной, доблесть моя!

 

…Смерти лик…

…Вороний крик…

 

Христос – пёс, жид поганый, безродная тварь!

Силой славянской веру твою превращаю в гарь!

 

Лукаво смеётся луна,

Солнце лишилось дня.

 

Мой меч в крови, и нет дороги назад!

Война священна! Мир, ты не увидишь закат!

 

Танец мечей, ветра стон – я принёс жертву войне.

Пусть брызжет кровью врагов злость, что скопилась во мне!

 

Пусть горит ложь церквей!

 

Небесное серебро Перуна

 

Сквозь небеса и тучи я несусь к луне печальной.

Сквозь туман и холод во мне созрело серебро,

Где алчность вскроет вены, и вор дорогой неслучайно

Взойдёт на трон небес и от нужды возьмёт его.

 

Забрав богов и силу их,

Он Перуна возвысил для живых.

 

Как Прометей огонь, он вынес людям свет луны.

Избрав свой путь, он дал нам смысл и стимул для войны.

 

Серебро небес – дар луны, понимание веры!

Серебро небес – Перуна гневные стрелы!

 

Там, где небо и земля сошлись в одной безумной страсти,

Стоит гора – вершиной в небеса, на ней сокрыт Перуна символ власти.

Там птица не летит, ту гору зверь обходит,

А путник-странник там от смерти-смертушки, ой, да не уходит!

 

Взлететь в то небо достойно только мужу,

Мечом и силою развеять в свете стужу,

Ой, да лютую!

 

Он взойдёт да в храм небес,

Он возьмёт да то, что силу кроет

От глаз людских, от чар земных,

От воронья, от лживого вранья.

 

Он серебро небес откроет свету,

Он божью власть отпустит от запрета –

Для себя, для вечного огня –

Из тени прочь в пустыню, в ночь!

 

И вор, и корысть, что таилась в нём,

Открыв ларец с небесным серебром,

Увидел то, что силою Перуновой зовут,

И от богатства отказался вдруг.

 

То молнии корявые, что небо рассекают,

То гнев Перуна, что врагов карает:

Прознав о краже, Перун казнил вора,

Взял жизнь его и серебром испепелил дотла.

 

Но серебро небес, что так давно в себе все таинства таило,

Открылось для живых и путь ариям славным озарило.

Серебряный народ, благословлён луной и ночью,

Взошёл на трон земли свирепостью и кровью волчьей.

 

Так кто же прав: кто путь серебряный нам дал,

Иль тот, кто серебром безмолвно покарал?

 

 

MISTIGO VARGGOTH DARKESTRA

 

Ключ к вратам Апокалипсиса»

 

Посвящается моему колдовству и ясновидению

 

Я возжигаю свечи моего колдовства.

На алтаре кровь,

Что вытекает из жертвы

И доверху наполняет кубок.

Видения сущностей,

Коих невозможно выкликать,

Режутся сквозь таинства,

Ибо были вызваны мной.

Шаги порочного Апокалипсиса

Близ врат Армагеддона,

Где смерть срывает свою маску,

И я вижу её торжествующую улыбку

На холодном проклятом лице.

Это также и моё торжество.

Я – хранитель ключа.

Я покинул будущее и посвятил себя неизвестности.

Врата открыты…

 

Видения сущностей,

Коих невозможно выкликать,

Режутся сквозь таинства,

Ибо были вызваны мной.

По ту сторону природы,

По ту сторону разумения,

Где-то свирепо распахнулась глотка,

В которой виднеются лишь пустота и ширь

По обе стороны добра и зла.

Ты не можешь противостоять этому,

Это вне пределов разумения.

Вершина творения или творец

Гневно бросаются во время.

Валы ядовитой неизвестности,

Темноты и холода –

В них нет света,

В них лишена слов та мысль,

Что остановить время означало бы остаться с этим жить.

 

Космос открывает врата

Прямо там, где чёрный свет Алгола

Сжигает мирную жизнь.

Ветер разума

Плавно скользит к чистилищу.

Я лицом к лицу с неизвестностью.

Здесь обретается ключ к Апокалипсису!

 

Душа иссечена

Астероидами лжи.

Судьба – найти путь

Могущественной расы,

Достигающей вершины сознания.

Падение в яму неизвестности, –

Где же конец пути?

Впереди безграничность и тьма,

Здесь отсутствует понимание веры,

Которой здесь и не бывало.

…Триумф могущественной расы!

 

Добро, зло – я вижу грань,

Но не могу её постичь.

Это вне моей природы.

Тот, кто мог потоплять,

Тонет здесь сам.

Тот, кто мог убивать,

Умирает здесь сам.

Сила здесь умирает,

Но для того лишь, чтобы явиться вновь.

 

Караваны звёзд

Наносят глубокую рану прошлому.

Будущее прошло очень давно.

Я – пространство для рождения звёзд

В валах туманной пустоты,

Являющей границы.

Свет… Тьма… Цикл…

Умирание и бегство назад,

Минуя время наших дней.

 

В цикле прошлого рождается смерть,

Давая жизнь определённым частям

Мироздания (где для меня нет ничего привычного).

Вопреки теории совершенства,

Она различает и разделяет любую чистую форму непонимания.

Свет из тьмы –

Я нахожу в этом глупость,

Но это в моей природе;

Я чувствую, как это разламывается во мне,

И я оставляю то, что всегда было невидимым.

Во мне рождается скверна или боги.

 

Теперь различимы глотки чёрных дыр

Окружающие раковину того,

Что я видел.

Здесь рождается прошлое,

И оно видится мне несущим ужас.

 

Что тянет меня сюда,

Сквозь эти таинства?

Непонимание или безукоризненная

Рассудочность?

Мне самому не найти

Ответов, потому что нет ничего,

Утопающего в реках невежды

И вытекающего в моря силы разума.

 

Щедрая рука заберёт всё назад.

Не капнет ни слезинки, –

Она останется вне времени,

И та поверхность

(Дно её) оставит её

Вне природы.

Иное измерение,

Где горы – ямы,

А пучины – вершины.

 

Не нуждаясь в продолжении,

Мы не можем понять этого.

Это далеко от нашего понимания.

Мышление умирает первым,

А затем здесь рождается

Закон? Нет!

Это столь далеко, но близко расположено,

В магических обрядах оно пролетает в мгновение.

Невозможно увидеть его,

Но оно затягивает в свои сети.

И холод убивает тепло.

Отсутствие движения,

И ты забыт здесь в вечности.

Древние символы говорят о великой расе.

Увядшие цветы рождаются снова

На пепельном покое небес,

И космос отворяет врата!

 

Где-то во тьме

Я потерял своё имя,

Но нашёл нечто иное.

Открытые глаза видят больше,

Чем лишь мгновение.

Не существует границ этого времени.

Чёрный овал, сквозь который

Время умирает передо мной.

Где пляски чёрных дыр

Не согласуются с сознанием,

Там, где тянется дорога

С дальнейшим пейзажем неестественного допущения,

Где вечность равна мгновению,

Где мгновение

Не равно всему, и вечность не имеет равенства…

 

Свет… Тьма… Цикл…

Исход – неизвестен.

Прямое понимание и то,

Что невозможно описать.

Всё сменяется вокруг.

Моё падение ввысь наших врат природы…

 

Открыв свои глаза,

Я увидел,

Что свечи

Уже

Угасли.

 

       Knjaz Varggoth

 

 

MUNRUTHEL

Ориянские Сказанья»

 

СТОРОНА НОЧИ

 

Мать-луна (Восход)

 

Зелёные лапы елей,

В ожерелья сосулек убранные,

Приветствуют матерь ночи

Среблоликую и туманную.

Вой серых братьев. О, да,

Они чуют лучи полнолуния,

Взывают в чёрное небо

Заунывной песнью своею.

И на звёздную неба гладь чёрную,

Разливая таинственный свет,

Среброликая выплывает,

Выполняя свой древний обет.

Серая стая собралась

На древнем капище-требище:

Лес дремучий надежно спрятал

Идол Велеса, бога рогатого.

И он, кажется, ожил в бликах

Призрачной лунной палитры,

Вздохнул тяжело, а глазницы

Его наполнило пламя.

Стая взревела. Задрав высоко

Свои гордые волчьи морды,

Серые братья смотрели на мать,

В её честь выпевая аккорды.

И воссияла во всю свою мощь

Луна-мать невозмутимая.

И тучам косматым уж было не в мочь

Затмить её…

Они лишь изредка бросали

Полупрозрачную вуаль

На девственную плоть из света,

А ветер пел ей пастораль.

Холодные лунные чары

Древних духов от сна пробудили,

Под тёплым ковром из снега

Болота и дупла ожили,

Засветились пламенем жёлтым,

Глаза нежити в призрачных тенях.

Среблоликая мать открывает

Свои тайны. Я жду откровенья…

 

Властелин болотных топей

 

Смрадно дыханье болота –

Старого леса ловушки.

Мхом укрываются хляби,

Пряча собой тень веков.

В лунном серебряном свете

Забредшего путника взора

Чураются твари болота:

Кикиморы, жабы и блазни.

Жутко стонет болото –

Тёмного леса ловушка,

Приветствует господина,

Князя трясин и топей.

Чёрный кафтан из тины,

Жёлтый огонь в глазницах,

Давно он не слышал шага

Людей на своём болоте.

Усталость смыкает веки –

У путника путь был не близок.

Кикиморы сны ему грезят

И ложе из мягкого мха.

Своей безопасностью манят

Пропахшие прелостью дупла

В телах дубов-великанов,

Оставшихся чуть позади.

Но путник рукою своею

Сладкие грёзы отводит,

Ступает вперёд на болота

Уставшей своею ногою.

Но сизою дымкой тумана

Скрыты от глаз любопытных

Смертельные топи болота –

Мудрого леса ловушки.

 

Навье шествие

 

Хищно раскинуло ветви

Дерево мира – прадуб великий.

Многие лета стоит он,

Кроной закрыв небосвод.

Корнями уходит в трясины болота,

Что ныне есть матерь

Для всех праболот,

Где шаткие хляби разверзлись для плоти,

Где ждёт ритуала кромешный народ…

…Скрытый в ветвях

Первородного древа

Я виден лишь яви; для нави – прозрачен:

Вымазан ствол кровью – требой моею;

Оберег-коловрат обозначен.

А в сиянье луны колонной безмолвной,

Неслышно ступая болотными мхами,

Скользят над трясинами топей бездонных

Тени с холодными, как лёд, глазами.

В шествии важном, страхом пронзённом,

Примары, кикиморы, мороки, блазни,

Все порождения жизни за краем смерти –

Что есть начало жизни.

И словно в бреду,

Иль в дурном наважденье,

Я чувствую холод от них исходящий,

Таинство тайн, вечный круг ритуала,

Из века в век происходящий.

На троне резном с головами химер,

Обтянутом кожей подземных созданий,

Величественно восседает она – Мара,

Богиня смерти возданий.

«Великая мать! – слышу голос в ночи, –

Уж семь тысяч лет, как мы все бестелесы,

Открой тайну тайн, отмени свой запрет,

Подними над секретом извечным завесы.

Когда обретём мы душу и плоть?

Когда сможем в мире живом появиться?

Когда Хорса свет не сожжёт нас дотла?

Когда теплом жизни мы сможем налиться?»

«Древний секрет, – отвечала она, –

Прост, как смерти и жизни явленье,

Доколе вы – нежить, а я ваша мать,

Весь мир существует, идёт обновленье.

Без сил разрушения жизнь – ничто,

Простое начало начал, да и только,

Не властна она над ходом времён,

И старость грядёт, и становится горько,

Что жизнь – бесконечность, а не начало,

Что сущность свою она потеряла…».

…Испив без остатка древнюю тайну,

Призраки, мороки, блазни, примары

Поступью лёгкой, почти незаметной,

В мрак заскользили, неся трон Мары

В топи болота, в жижу трясины,

Что мир яви с навью соединяла,

В чертоги кромешные, что за пределом

Смерти и жизни – конца и начала.

 

Чернее чёрного

 

…Свет в нём, но в сущности тьма.

Тьма в нём, но в сущности свет…

Черным-черно-бог:

Антиматерия,

Краеугольный камень хаоса.

Даже не смерть – отсутствие.

Прародитель нерождения.

Он якорь для времени, время для вечности,

Дёготь для мёда, безмолвие в громе.

Разум в больном подсознанье безумцев,

Безумие в светлом разуме гениев.

Во тьме ледяного огня разрушения

В свете тьмы, обжигающем взгляды,

Чёрные дыры – тоннели астральные,

В подземный мир Мары-нави идущие,

Умерших души воров-обольстителей

В антиматерии хаос влекущие.

Мифы о Пекле в умах рассудительных:

Уничтожение душ недостойных;

Нить реинкарнации в хаос идущих,

Теряется во чреве антиматерии.

…Жизнь в ней, но, в сущности, – смерть,

Смерть в ней, но, в сущности, – жизнь…

Стучащий в открытые двери познания,

Вряд ли найдёт там ответы насущные:

Разум отравлен Христовою «мудростью»,

Пастыря стада жидовского «знания».

Им не понять законы простые:

Во тьме свет свечи – словно солнца сиянье,

А в ярком свете, глаза обжигающем,

Тьмы уголки потайные – спасенье.

Лишь в равновесии мира я вижу

Жизни дыханье, пульсацию времени,

Тепла нет без холода, света без тьмы,

Зла без добра, а Пекла без Вирия,

Ночи без месяца, солнца без дня,

Без вечера – сумерек, без утра – Денницы…

 

СТОРОНА ДНЯ

 

Блеск грозовых мечей

 

Всполохи зарниц. Горизонт окрашен кровью.

Хорсов лик украден этой мглой.

Тёмные, как ночь, над землёй нависли тучи.

Грозовых литавр слышен бой.

Яростный, как зверь, на леса сорвался ветер,

Пригибая кроны до корней.

Чёрные дымы – это знак начала битвы.

Звон булата, ржанье коней.

 

Блеск грозовых мечей

Рассекает это небо,

Проливая на полях

Кровь моих врагов.

Блеск грозовых мечей

Озаряет лики смерти:

Лязг кольчуг, булата звон,

Копий и щитов.

 

Ярче ночи, темнее дня

Бог грозы – Перун великий.

Славных воев он ведёт

Клином на врага.

Кровь за кровь!.. И матерь Сва,

Громко крыльями захлопав,

Отворяет Вирия врата.

 

Вещая птица-пророк Гамаюн

Великому князю победу пророчит.

Святая земля отмщения ждёт.

Чёрная бездна укрыла дружину,

Огненным вихрем неся на врага.

Мечи наголо! Нет места для жизни!!!

 

Мистерии Русалий и полыни

 

Ой, да средь дерев матери-дубравушки,

Ой, да средь иголок ельников и бора,

На брегах поросших омутов и речек,

Меж священных требищ Велеса и Рода

В праздне люд славянский.

Ой, да в жарком пламени, да в огне Сварожиче

Треск сухих ветвей да гуденье сильное,

Сопилками вторимое, эхом разносимое.

Ай да красны девицы, отроки да вои

Хороводы посолонь под волынок пение,

Бубнов зычный грохот да квачей трещание

Вкруг огнища водят.

Ой, да реки тёмные текут из рога Велеса

Пива, сурьи, браги да мёда крепко-пьяного,

Хмельным туманом праздны окутав мужей главы.

Да на тех брегах подле чистых вод

Вышли из глубин, головы в венках,

Девы рек-озёр красотой пленить,

Ай, русалки всё, да диво-дивные,

Красотой пленить да добрых молодцев,

Младых отроков да заласкать во смерть.

А на ветвях берёз да листья зелены,

Понёвы белые да поразвешены –

Подарки-требы мавкам да русалкам,

Не умыкали чтоб у девиц молодцев.

Но русалки знай себе качаются

В низких кронах ив, что над озёрами,

Звонкий смех их мчит да меж стволов берёз

Сладким пением для младых отроков.

И тогда жрецы, да волхвы старые,

В хоровод внесли да полынь горькую,

Положив в огонь да разложив окрест

Поляны празднества Русалий-берегинь.

Ой полынь, да чудо-зелье ты,

Обереги мужей да от смертушки,

Не от смерти злой, но смерти ласковой,

Что творят русалки, развлекаясь;

Боль разлуки с жизнью им неведома.

И огонь живой, что суть Сварожич есть,

Возгорелся ввысь до бирюзы небес.

И полынь-траву, да зелье дивное,

Горьким дымом вознеся да над кронами,

Ветры-странники, внуки Стрибога,

Разнесли тот дым да над озёрами.

И, почуяв его, да русалки все

В глубь озёр и рек да опустилися;

А русалки лишь, что берегини есть,

На брегах вдоль рек да поосталися,

Отроков младых да стали сладко звать,

Звать-пленить да забавы ради

Прочь от поляны да в чащи дремучие…

 

Зов берегинь

 

Жар огня позади растворился в тумане,

Крики и смех сменило безмолвие,

Танцы предстали стволами столетними

Сквозь пелену в медовом дурмане.

Вокруг только лес, лишь тропы забытые,

Лапами хищников к ручью проторены.

Где же весь люд? Где праздны веселье?

Где стебли полыни, росою умытые?

Голос, прекрасный, как пение птиц,

Чистый, как воздух, струился, как прежде,

Летел меж листвою, смеялся и звал

Прочь от поляны следами лисиц…

Ветви хлестали его по лицу

В беге стремительном, пьяном от зова.

Ноги сплетала трава-мурава,

Уйти не давала зовом влекомому.

Там, впереди, меж дерев и кустов,

За стройным стволом белокожей берёзы,

Увидел он ту, что звала его,

Одну из двенадцати дщерей Даждьбожьих…

…Как холоден был её поцелуй,

Он полон был страсти, но жара лишён –

В жилах её руда холодна,

Словно дыханье Зимерзлы в студень.

Не ведомо было доселе тепло ей,

Живущее в душах, смерти подвластных,

Не знала она о чувствах людских,

Была лишена и любви, и страданий.

Там, в небесах, в Ирие светлом,

Ей не нужны были слёзы и радость,

Лишь здесь, на земле, встретив его,

Познала все чувства и жизни тепло.

И жизнь потекла сквозь слияние губ

Из отрока тела, в объятье дрожащего

Прекраснейшей дивы из див всех земных,

Одной из двенадцати дщерей Даждьбожьих…

…День догорал, праздник провод русальих

Гремел повсеместно на землях славянских.

Даждьбог золотой в своей колеснице

По Сварге летел, унося своих дщерей.

Там высоко, в светлом Ирие чудном,

Ждали Даждьбога, что суть есть солнце,

К битве готовились боги великие

С новыми, пришлыми в руския земли…

 

Сумерки жидохриста

 

Мгла опустилась на землю славянскую –

Хорс яснозорый не едет по небу,

Свою колесницу готовит к сраженью

Внутри сине-чёрных туч грозоносных,

В отблесках искр мечей Перуновых.

Стрибог, Святовит и Симаргл крылатый

Сняли оружие ратное с прадуба –

Дерева вечного племени ариев –

Гипербореев сынов среблоликих.

Сварог отворил небосвод Чернобогу,

Он раньше был недруг, а нынче – союзник,

В Ирие славном он вместе с Перуном

Готовится к битве священно-кровавой.

Лишь Мары кромешной в Ирие светлом

Не видно, она готовит пенаты

Свои запредельные к встрече «гостей» –

Жидов-чернецов, изуверов-«спасителей»…

...И грянул гром, возвестивши начало

Битвы великой священно-кровавой.

И пали крепости лжи златоглавые,

Кровью забрызганы лики надменные.

В хрусте распятий и библий горении,

Скорую гибель свою предрекавшими.

Сын смертной шлюхи, рождённый вне брака,

Укрыться пытается в девственной Сварге.

Ангелы в кровь свои крылья разбили –

Уйти от возмездия им не удастся.

Дружина Перуна мгновенно настигла

Крестителей славного племени ариев:

«Довольно топтать нашу матушку-землю,

Ложью и хитростью в сети опутав,

В цепи грехов, в кандалы запретов,

Арийскую кровь мешая с жидовской!!!»

И встал на дыбы вороной конь Перуна

Над сыном израилевым, в страхе трясущимся,

И растащил его жалкую сущность

Копытами-молниями вездесущими…

 

…Битва окончена. Мгла расступилась.

Влагой живительной степи исполнились.

Светом налились озёра и реки.

Солнце-отец к ночи скатилось…

 

Отец-солнце (Закат)

 

Мир очнулся от долгого зимнего сна,

Уходящего прочь за Зимерзлой,

В лабиринтах леса теряя следы

Мокрые… Равноденствие…

Весть благую кукушка уже разнесла:

Утро мира уже наступило,

И наполнились светом живым небеса,

Их Зимерзла уже отворила.

…Леса дышат прохладой теней, хранящие древнюю тайну,

Расскажут о племени арьев отца-солнца…

…Хорс-цветы-нектар-мёд-сурья-

Сурья-Хорс…

Он от зимнего сна ещё не окреп,

Но лучи пригревают уже Ориану.

Немного ещё – и лес оживёт,

Оденет из листьев рубаху.

На тропах появятся Велеса твари,

На ветвях столетних дубов – берегини.

…Реки, несущие влагу степям,

Хранящие древнюю тайну,

Расскажут о племени арьев отца-солнца…

Перуновы рощи, святые Карпаты,

Прикрытые сизою дымкой туманов,

Хранят древних идолов требища-храмы,

Арийско-ведические постулаты.

Я в горах высоко, я в лесах глубоко,

Закат созерцая, я жду откровенья

Древней мудрости. К духам Карпат

Я взываю песнью моею.

…И горы в лучах заходящего Хорса

Касаются крыл догоравшей зари,

Расскажут о племени арьев отца-солнца…

 

2006 – «Эпоха Водолея»[3]

 

Воронограй

 

Ворон…

Крыльями в небо, где пламя бушует зари.

Кобник-ведун…

Воронограем коб сотвори.

Оком незрячим вещие грёзы мне яви!

 

Грай…

Рассыпался окрест мудростью веков.

Северный ветер…

Наполнил грудь дыханьем льдов.

Ясные зори взглядами предков меня манят!

 

Обуянный вихрем видений, на перепутье миров я стою,

Грядущие миги незримые я в грёзах увидеть смогу.

Ворон, скажи, где стезя сквозь горечь ушедших в сражениях,

Сквозь радость и муки рождения, ведущая к покою меня?

 

Слепой ведун, мне поведай,

Полётов птиц тайну мне открой.

В вечерних зорях поднебесья,

Что кружат, к добру, аль к худу?

 

Круг вороной очертился

В пламени алой зари,

Кобник оком незрячим

Видит знаменья твои.

Режет дрожащей рукой

Руны пряхи-судьбы

Ушедшим, грядущим, живущим ныне…

 

Ворон, скажи мне о вере,

Которую не сберегли,

Скажи об измученном теле,

Что горячим распятьем жгли…

 

Ворон, скажи мне о смерти,

Которая грезится мне в полуснах,

Скажи о стреле в моё сердце

В грядущих сражениях, битвах.

 

Ворон, дай жизни ушедшим,

Которые здесь костьми полегли,

Дай силы им совершить

Отмщение нашей земли!!!

 

Эпоха Водолея

 

В созвездий сплетениях вещих судьбы вселенной сокрыты,

Сварогово коло пророчит начало эры златой!

Тленом рассыплются тысячелетия эры Христова обмана,

А слуги жидовского бога – кровью искупят две тысячи лет!

Перуновы грозы смоют следы от костров инквизиций,

Стрибоговы внуци развеют по свету пепел седой,

Смоет дождями ту кровь, что невинно пролили на землю

Наши отцы с матерями за древнюю веру богов!

Пламя очистит от скверны святыни поруганных капищ,

И лики забытых богов оживут в лучах Даждьбога-отца,

Тризнами славными вновь пронесётся эхо забытых сражений.

Правь воцарится над миром, и воссияет златой коловрат!

 

Дуйте, ветры, раздувайте пламя истины славянской,

Возносите к небу искры-требы, что богам во славу!

Эй, бояны, Влеса внуци! Бейте громче в струны кобзы,

Бубнов грохот пусть пугает бога мёртвого монахов!

Хэй! Род славянский, поднимайся, время мстить за нашу Русь!

Лучше сгину в поле бранном, чем поверженным вернусь…

 

Оглянись назад – там земля от крови рдеет,

Попранных богов там идолы горят,

Новым оберегом маковки увенчаны,

А жирные попы все в золоте стоят!

Сбросив Перуна в потоки Днепровы,

Крестили народ огнем и мечом!

Владыка над князем на вече теперь многословен,

Он загнанный народ теперь бьёт батогом,

С распятием в руках глаголет злую волю,

А солнце-коловрат втоптал в грязь сапогом!..

 

Нет!!! Это не сон, не дурное виденье,

Это преданья прошедших веков,

Былины сожженных волхвов.

И ныне жидоверцы, словно шакалы на падаль,

Почуяв запах свободы, восстали из рабов…

 

Я жду тебя…

Эпоха священной мести!

Я жду тебя…

Эпоха сожженья крестов!

Я жду тебя…

Эпоха возвышенной чести!

Я жду тебя…

Эпоха спящих богов!

 

Эхо забытых сражений

 

В степях раздольных ветры хладны, беспощадны,

Бегут метелями по просекам лесов.

Искры морозные вонзаются, как жала,

В тела, где в жилах кровь горячая ещё.

Сиянье Хорса, от снега умножаясь,

Слепит врагам глаза, а нам дарит тепло.

Сковали накрепко Морена и Мороз

Хрусталь студёных вод до самых вешних гроз…

 

Пламя… Гори, гори ярче в ночи,

Ты помнишь ли крики остывших ныне пожарищ?

Ветер… Бросаешь мне искры в лицо,

Давно ль развевал ты знамёна блестящих побед?

 

Кони хрипят и встают на дыбы, рогатины ищут живот,

Пот выедает солью глаза, кровь закипает…

Щит, отражай за ударом удар, молнии рвут небеса,

Была бы только секира крепка, десница рубить не устанет!

 

Меч брошен… Огонь войны разожжён,

Искры рождает сильный удар о бронь.

 

С пламенем ввысь, с ветрами вдаль,

Весть о победе среди птичьих стай,

Те отголоски далеких побед

С ветром приносятся к нам.

 

На грани миров (эпилог)

 

Время… Смоет следы на песке,

Следы покидающих Мидгард,

Ждущих Аида во тьме.

Память… Бьётся о стенки ущелья

Холодной души, что не вправе меня осуждать.

 

Вечность… Ждёт за порогом безмолвно:

Уйти и забыться? Забытым стать и уйти!

Сила… Пребудет вовеки со мной

На Сварожьих лугах,

Где найду я в смятенье покой.

 

Словно ледник сердце в груди,

Отпусти меня прочь, из мира сего!

Кровью кипящей облей мою душу,

Заплачет ручьями талых снегов.

Влагой наполнят иссохшие жилы,

Безудержным ливнем напоят меня

Светом, силой, тайной,

Что миг перед смертью уносит

На берег реки, что течёт

На грани миров…

 

О, великий Сварог, предаю себя в руки твои,

Как хочу утонуть я в некошеных травах твоих!

Птицей в небо пусть летит моя суть,

Куда Велес мне путь указал,

Там, где Сва-ра-дуга!

 

Я туманом седым побреду по трясинам болот,

Упаду летним ливнем, благодатью на лоно полей,

Светом, силой, тайной,

Что миг перед смертью уносит

На берег реки, что течёт

На грани миров…

 

Снежным вихрем ворвусь

Я под стрехи домов в глухие селенья,

Заставляя выть ветви

В обнажённых кронах дубов…

Птицей в небо пусть летит моя суть,

Куда Велес мне путь указал,

Там, где Сва-ра-дуга!..

 

LUCIFUGUM

Врата Ноктикулы»

 

       I . Инстинкт господствует.

 

II. Темнота – это всего лишь недостаточность света.

Холод – это всего лишь…

Рождение света сквозь пропахшую кровью тьму.

Сыплется то, что пролилось бы, если бы чистым осталось.

Чистым было то, что умерло первым. Так и осталось чистым,

хоть и оказалось на самом дне горы нечистот.

 

Волчья тропа»

 

I. Даже если ты знаешь обратный путь – заблудишься в лесу.

Живи этим!

 

II. Чувствительность не может быть рядом с познанием, ибо она осквернила его плод, и твоя чувствительность может стать лазейкой для безумия.

Так учили тебя всю жизнь.

Но это безумие может быть ещё одним духовным опытом.

Хотя твои ноги всё ещё попирают прах, твои глаза могут увидеть свет, и хотя твои видения невозможно будет описать, как духовный опыт, ты будешь знать вещи, которые никогда не могут быть поняты неуклюжим механизмом интеллектуального ума.

Научись ценить меньшее – инстинкт, то, что родилось сразу, и то, что ты с лёгкостью захочешь отбросить, потому что оно простое, но ты забыл, что оно первое, рождённое в искренности.

Что ты видел перед тем, как открыть глаза, и что ты увидишь после того, как закроешь их?

А что, если при закрытых глазах нет темноты?

Отсутствие темноты – это наличие света?

Я ухожу от него, не в прозаическую противоположность, а туда, где не будут болеть глаза.

Я доверяюсь своему чувству, своему инстинкту. Я верю Ей.

…Один символ, одинаковые ассоциации, но чувства только твои.

 

Я ценю твою способность видеть с закрытыми глазами.

 

III. Дыханье Луны… Обнажённое чувство.

 

Сквозь равнодушное небо»

 

I. Путь при полной силе и убывающей.

 

II. Ненавидеть – не значит отвергать.

Моя ненависть распространяется также и на вещи, которые я понимаю. Ненависть, которая видит всё – слепа, но сильна, ибо за неспособностью оценивая выбирать она не может ошибиться, поэтому можно кусать на все стороны. Глупо взращивать ненависть на укусах себя, будь то голова или хвост. Ненавидеть себя – это меньше ненавидеть остальное, но не дели эту вещь на порции; покрывай чёрным пеплом постоянно. Сыпь этот пепел на воду, будь то колодец или мёртвая река. Отвергай понимание и любопытство других, чтобы не чувствовать необходимость объяснять. Пользуйся и используй абсолютно любые проявления эмоций других, но не будь источником других. Что тебе до людей, готовых идти за тобой, если нужно делиться с ними тем, чем обладаешь. Отними у них ихнее, а потом верни как дар, но не делай из них глупых и не становись вождём шакалов, если можешь быть волком, пусть даже в мёртвом лесу. Ведь ты его сделал таким.

III. Огонь ненависти для небес,

чтобы пепел землю оросил,

и мудрость росла естеством.

 

IV. Я подарю лишь солнцу

Своё творение из снега,

в огонь отдам горячие стихи,

а в башне пепла поселится ветер,

на миг

оставшись в стороне от всех,

которым кажется, что нужно всё ценить.

 

Лесная песнь[4]

 

Понавесился лес,

Позаставился,

Будто дремлет в дрёме дремучей,

Будто спит он,

Будто стоит он,

Сну лесному не верь.

 

Глянь-ка!

Глянь-ка!

Глянь-ка!

Глянь-ка!

 

Брода нет –

Через реку прыгает,

Брод есть –

Бродом идёт.

Что ему, войску великому…

Глянь, как с горы он ползёт!

 

Век ему вечный отпущен,

Идёт, не торопится в дальнюю даль,

В необъездные поприща ломится,

Туда, где луна одна.

 

Понавесился лес,

Позаставился,

Будто дремлет в дрёме дремучей,

Будто спит он,

Будто стоит он,

Сну лесному не верь.

 

Слава великому лесу!

Великому лесу слава!

Слава чёрному лесу!

Чёрному лесу слава!..

 

Возвращение в никуда

 

Может, эра тьмы снова настала?

Суждено ли нам опять прикоснуться

К чёрному пламени прошлого?[5]

 

Как ручей к ночному берегу,

Течёт туман, обласканный теменью.

 

Небеса истекают кровью

Сквозь свет луны!

…плач ветра

В густой тишине убаюканы слёзы…

…в густой черноте похоронены грёзы…

…там, в темноте,

Под траурный ветра плач…

 

Долго же я страдал,

Ушедший… за чем? За временем.

 

Исцелена душа моя, в тумане утонувшая…

Я – пламя, хранящее веру.

 

Я возвращаюсь в никуда,

Из глубины душа моя…

Хохочет!

 

Где так темно и только зло,

Где я и богохульство суть одно.

 

Сквозь туман

К желанному трону иду,

В сердце пламя храню!

 

Под шелест ветвей

 

Я – средоточие смысла в хаосе ночи,

Я – холод, как память о смерти своей,

Я – танец под свист мечей,

Я – чёрный исход чёрных дней.

Ветры! Ветры!

Лес уже давно молчит,

Ни присутствия зверя,

ни пения птиц!

Ветры! Ветры!

Только ветры да вьюга

Беснуются там,

В чёрном сплетенье ветвей.

Ветры! Ветры!

Мгла вспухает клубами

Я в чёрную бездну лечу…

Сквозь ночь и тьму.

Ветры! Ветры!

Мгла вспухает клубами

А чёрные ветви

Шелестят едва слышно.

 

Вдыхая ветры,

Несущие ярость,

Я ушёл в гущу мрака

Лицом вперёд.

Я несусь в ночи,

И она не страшна мне

Отныне…

Мне матерью стала она.

Свет остался за мной,

За моей спиной,

И настала зима…

Мир вздрогнул во сне.

Путь был труден,

Но я пришёл, когда смог.

Уйдёт луна –

Уйду и я.

 

Им, мудрым и живым[6]

 

…Подвиги славит минувших он дней,

И всё, что достойно, венчает:

И доблесть народа, и правду князей –

Богов могучих он в песне своей

На малых людей призывает.

 

А лик озарён его тем же огнём,

Как в годы борьбы и надежды,

Явилася власть на челе поднятом,

И кажутся леса хламидой на нём

Лохмотья разодранной одежды.

 

Не пелось ему ещё так никогда,

В таком расцветенье богатом

Ещё не сплеталася дум череда –

Но вот уж вечерняя в небе звезда

Зажглася над алым закатом.

 

К исходу торжественно клонится лад,

И к небу незримые взоры

Возвёл он, и духом могучим объят,

Он песнь завершил – под перстами звучат

Последние струн переборы.

 

Но мёртвою он тишиной окружён,

Безмолвье пустынного лога

Порой прерывает лишь ворона стон,

Да слышны сквозь гуслей смолкающий звон

Призывы могучего грома.

 

Кто меня слушал, привет мой тому!

Земле-государыне слава!

Ручью, что ко слову журчал моему!

Вам, звёздам, мерцавшим сквозь синюю тьму!

Тебе, мать сырая дубрава!

 

Нахристихрящях»

 

I. Не для тебя, чело овечье.

 

II. Время убивать беременных овец.

 

III. Моя сила наполнит их слабостью,

Что скиснет и превратится в липкий страх,

Который позже затвердеет.

Сила… это когда чувствуешь всё,

Или ничего… кроме её самой.

 

Марш ненависти

 

Он придёт как тьма, как ненависть,

Поведёт овец к погибели,

В пламень мук, к греху кровавому,

Меч вонзит в доску трухлявую.

 

Меч раскроил череп кукле безжизненной,

Щепками крест разметало напыщенный,

Руки и ноги, гвоздями пробитые –

На север, На юг – глазёнки лживые.

 

Звёздам плевать, Христос ли, Иегова,

Войны, распятие, трон «милосердного»,

Величина иль песчинка ничтожная…

Для них ты – ничто, минута забытая.

 

Вправе считал ты законы привычные

Пересмотреть, насадить свои личные,

«Светом» назваться, концом и началом,

Концом – да! Никак не началом!

 

Страх смерти?

За дверью

Нет лести и песен:

Нет рая!

За краем тьмы вечной

Пой песни себе…

 

Заслышав рог великого,

Заплакал сын забытого,

Триликий, «гордый» и «святой»

Умылся спермой и мочой.

 

Семь ангелов семи церквей,

Забыв сынов и дочерей,

Забыв Иегову с Христом,

Исполосованы кнутом

 

Миф лопнул,

«Сад» рухнул,

Крест треснул,

Жид сдохнул… Конец!!!

 

Где трон стоял забытого,

Зажглась звезда великого!

Где крест торчал забытого,

Горит звезда великого!

 

Рога восставшего козла

Вспороли грудь жидов Отца!

Разбили скипетр и жезл,

Копыта растащили крест!

 

Первый и последний

 

Древность и… пыль – видения прошлого.

Снегом вселенная запорошена…

Звёздная пыль под шагами скрипучими…

Звёзды в неистовой пляске измучены…

 

С глубин озёрных,

Как глаз бездонных…

Духи – любимая пища

Пытливого разума.

 

Голос презрения – вой победителя…

Души страхом и болью убитые…

Воздух как лёд, души, снегом укрытые…

Звёзды у ног моих, мною сбитые…

 

Я – последняя ночь октября!

Я – тьме открываю глаза!

Я – демон, ангел, творец!

Я – сила, желание, грех!

 

Я – тропа в никуда… в небеса!

Я – холодное чёрное пламя!

Я – бессмертие, вечность, тьма!

Я – страх, яд, сатана!

 

Собственный смех: злобный, пронзительный,

Воду вспорол жалом губительным…

 

Чёрное чёрному

 

Тьма моя тёмная, боль моя чёрная!

Духи снов моих, кто вы по имени?

Сны леденящие снятся опять.

Крик нечестивый в душе не унять.

 

Чёрное небо есть там, и тучами

Чёрные птицы парят там, могучие,

Там чернокосый ветер зимой

Чёрные звёзды швыряет в окно…

 

Я искал покоя…

Ночь защитит от боли…

В мох завернёт, согреет…

В дождь заблужусь, – осветит путь!!!

 

Чёрное чёрному!!!

 

Тьмою иссушены и обессилены,

Губы шевелятся чёрною линией.

Скручены русла чёрные жил,

Чёрные молнии веки прожгли.

 

Чёрные духи, угрюмые, гордые,

Ходят, тоскуя, по чёрному холоду,

Чёрную тень окликают мою…

Ждут меня, ждут меня в чёрном краю.

 

Я – Закон!!!

 

Голос мой сильнее ветра!

Я есть мир – источник света!

Я – тропа и справедливость!

Пламя жизни и мерило.

 

…Силы власти, тайны…

Я – Закон!!!

 

Мукой стану я для жалких!

И венцом для нечестивых!

Дам им огненные стрелы,

Дабы растерзали слабых…

 

…Мягких скромных, лживых…

Я – Закон!!!

 

Крылами своими

Взмахнул я над ликом

Святого ублюдка:

– Ослепни, небесная тварь!

 

Когтями своими

В глаза ему впился

Распутные, лживые!

– Сдохни, никчёмная тварь!

 

Жалость – проклятье для слабых!

Меч мой – сила моя!

Свет мой во мне – чёрное пламя!

Слабых на крест – ночь так близка!

 

Волки (Часть II)

 

Танец света?

Танец мрака!

 

Богом забытые, серые

Воины… мчатся!

 

Ветер гасит свечи…

Небо горящее,

В боли кричащие с… эхом!

 

Сквозь ночи крик

Серебряный лик

Гордому племени

Путь озарит.

В танце ночном,

Весёлом и злом,

Скалятся звёзды!

 

Пляска мести…

…Обожгла в безумном танце

Крылья

Белого ангела, мёртвого

Вестника…

Царства лжи!

 

Время…

Время пришло…

Головы гордо поднять!

Сталь сокрушит семь церквей!

 

Князя сила

Опять собрала нас вместе.

Кто же ещё, как не он,

Собрал нас у чёрных болот?

Кто, как не тот,

Кому верно волки служили,

Забытые в сумерках серых,

Откроет врата?

 

Мы едины!

Сердца крепче льда и камня,

Ненавистью одержимы

Души под знаменем ночи.

Князя сила

Откроет ворота к солнцу.

Откроет забытые двери,

Туда, где кричит тишина.

 

Свет бессмертия

 

Лунный свет…

Рассвет в росе растает.

Бег сквозь грех…

Вкус крови…

Реальность тает.

Боль твоя – вино,

Пьянит, дурманит.

Красный зверь – запрет,

Зовёт и манит.

 

Тень крыльев в ночи –

Хрип пропавшей души.

 

Ночь и день…

Шаг влево,

Пропало «солнце»

В грех и тень войди!

Отбрось притворство!

Власть испей…

Зачем плестись за солнцем?

Власть испей,

Букет цветов бездонных.

 

Холод в глазах,

Кровь на устах.

Пусть луна

Сожжёт образа!

 

Божье пламя и грязь.

Шёпот ветра и плач,

Красной росы аромат

Пьянит, дурманит,

Зовёт и манит…

 

Обновление

 

Кровь-водица

Жаждой не томится.

Служат славно

Кровушке исправно.

 

Всё что ей надо –

Сталь была бы рада.

Доспех – не помеха,

Стены не преграда.

 

В тумане красном

Жизнь так прекрасна,

В танце хмельном

Жизнь уходит с каждым днём.

 

Реальность или сон,

То ли крик, то ли стон.

По лунной тропе

Свет помчит тебя к звезде.

 

Крик…

Лунный лик…

Хрип…

Сон затих…

 

Жизнь ускользает,

Мир улетает,

Цвет возвращает –

Лунный свет меняет.

 

Новая жизнь –

Искусство творить.

Заплясала по мольберту

Лунная кисть.

 

Ты – ваятель

Творец, созидатель,

Ты выше смерти,

Создатель бессмертных.

 

У самых небес

Осквернил «великий» крест,

Мечом и огнём

Воздвиг себе трон.

 

Трон…

Мечом и Огнём…

 

Кровь – жизнь без конца.

Ночь – укроет тебя.

Боль – блаженство сквозь крик.

Плоть – ничто, просто миг.

 

Нахристихрящях

 

Новая эра новых изгоев…

Сияние глаз – величие зла…

Количество душ формирует границы…

Я – король поющих волков!

 

Глаза холодны, как зимнее небо.

Увы, не пришёл в блаженную землю

Восход.

Тучи задержат свет,

Остановят солнце.

Небо в крови –

Бесславный уход.

 

Смерть обжигает,

Не бойся, шагни во тьму,

В душу мою загляни –

Это только начало.

Крик выпитых душ,

Как эхо сквозь тьму.

Тени встают над кроваво-красным

Закатом.

 

Нет дороги обратно,

Впереди всё черно от пепла.

А – цветы? Чёрным запахли?!

Мы – ненависть!

Линчеватели света!

 

Солнце от гари ослепло!

Белое стало красным!

Кровь на клинках почернела!

Девы Христа прекрасны…

 

Рай перевернём

Хаоса бичом,

Божий трон сметём

Ветрами и огнём.

 

Небеса в огне!

алтари в дерьме!

Сперма на лице

Марии-суки!

Тело на кресте…

 

Идолов лица скорбящие

Снова жизнью наполняются!

Вот она, тёмно-красная

Кровь, жизнь дающая!

 

Белые лица ангелов

От визга чёрно-синие,

Книги «святые» и лживые

Последним читает пепел.

 

Рухнул крест,

Провалившись в бездонное.

Небеса задрожали от ужаса.

На колени поставил Иегову

Князь мира, хозяин чёрного!!!

 

2000 – «На Крючья да в Клочья!»

 

I. Душите уцелевшее,

Жгите недогоревшее,

Чтоб земля без опухолей

Родила детей.

 

II. Новая отрава, взращённая Lucifugum <…> –

Ядовитый до черноты металл.

Зёрна взошли: плоды щедрости – всем живым.

 

Цепью свободы

 

(Я вонзил свой коготь.

Пусть прольётся похоть!

Вздрогнули упругие холмы,

Эхо удавилось собственным криком).

 

Кровь на поверхности, что же внутри?

«Вечное счастье» утоплено в судорогах.

Где, где, где, где же, скажи,

Души страдают, всеми забытые?

 

Память к столбу вместе со всеми.

Не время сейчас вспоминать о былом.

Месть не в потеху, спасут ли доспехи?

Не станет гордиться своей сединой

Кто выживет, трусом оставшись.

 

Мёртвой оставьте клятву свою,

Чтоб цветы не росли, в пепел втопчите.

Хватит ли крови в этом бою?

Не капли себе, всю для земли.

 

Я знаю, зима людей не погубит.

Я ветер зову, пусть лето вернёт.

Пусть змеи клубятся, пусть волки плодятся.

Людской урожай загниёт, пропадёт.

(Пусть стелется смерть).

 

Никто не чертил черту,

Не было воя,

Молчал ненавистный рог,

Только хрипы овец

(Лишь разорвали всех овец,

Не тронув мяса, выплюнув слюну).

Секунды сквозь воздух

Отсчитывал кто-то,

Кровь лилась рекой,

Приближая конец –

Один для всех конец, конец!

Сырая гниль корней рвалась наружу,

Навстречу огню, навстречу толпе.

Никто не просил пощады –

Ни звери, ни люди.

Земля и Воздух визжали в огне.

 

Душите!

 

Он дальше ползёт,

Он пламя несёт,

Сквозь зубы шипит,

Цепляясь за жизнь.

Уже отплясал,

Помедленней стал,

И серой золой

Осыпалась хворь.

Боль пронзала, кусалась,

На ветки бросалась,

Тишина восхищалась,

И беречь обещалась.

За жизни других

Это не плата,

Чтоб судьбу утопить

Придётся стараться.

 

Все матери умирают

 

Волки

Двигались молча,

У старых от злости

Крошились клыки,

Так же, как камни.

 

Голод

Проклятой ночи

Боль утопила

В горячей крови

Назло ветрам.

 

Ночь

Останется ночью,

Кровью наполнит

Вены свои,

Чтоб жизнь продолжалась.

 

Реки

Наполнились кровью.

Ветер горячий

Обжигает серые спины.

 

Птицы летели,

Горизонт приближая,

Но это увидел

Лишь тот, кто тогда

Оглянулся.

Змеи шуршали,

Людей проклинали.

И первый от страха

Из толпы тогда споткнулся.

 

Где-то волчица

По пепелищу

Устало тащилась,

Заливая кровью пепел.

 

Брюхом

К пеплу прижалась,

По земле распласталась,

Дыханье затихло

И хрипом раздалось.

 

Зубы кромсали

Непослушное тело,

Пока сердце билось,

Пока хватало сил держаться.

 

Зубы стучали,

Сухожилья трещали,

Рожденье сквозь боль:

Детёныш волчицы

Свободным проснулся.

 

Люди

С верой в себя

Осторожной толпой

Шли подыхать,

Крест теребя.

 

Пусть

Их след остыл,

Но боль на цепь

И за собой,

Хоть груз велик.

 

Лучше

Глазами на колья:

Не видеть, не чувствовать,

Не понимать,

Смеяться над болью.

 

Пусть

Месть волочёт

Вечную боль,

Но не на землю,

А до крови.

 

Надрывом на выдохе

 

Тьма пылала,

В хрипе глотóк скрывала,

В радугу плевала.

Мать-земля рыдала.

 

Серп луны бросался

Беспощадно вниз,

Без победных криков

(Хоть жатва на славу!)

К смерти мчался вниз.

 

Сияние его осыпалось пеплом,

Отравленной пылью

Из глаз да в глаза.

Ему бы вцепиться

За бороду к ветру,

Но тот погибал

И тащил облака.

Косы в крови рвались,

Но цеплялись:

Вот бы небо свалить

Да землю прикрыть.

Дыхание ветра

С ритма сбивалось –

Ему до утра не дожить.

Я видел, как птицы в поисках ночи

Сгорали дотла,

Под солнцем кружась,

Тучей горящей,

Немой, умирающей,

Беззвучно тащили сукно,

Но дыр в полотне всё больше и больше,

И кровь уж не капает,

Камни летят…

Надежда гибнет последней,

А кости хрустят, хрустят.

 

Волки завыли

Устало, но страшно.

Не предали птицы,

Досталось врагу.

И долго будут помнить,

Которые остались

В живых, готовясь

К новому броску.

 

Живым не падать.

Всю силу в бросок.

Нет больше жизни,

И закружил в танце комок

Змеиными хлыстами,

Вороньими когтями,

С вечностью сплетаясь,

Кровь узлом рвалась.

 

Ветер слепой

Полз по холмам,

Загривки трепля и перья сдувая.

Живых он искал,

Но слышал лишь хрипы,

Среди них и почил –

Так было.

Не станет история лгать,

Никто ведь не спорит,

Никто не ответит.

 

Вам, глупым и живучим[7]

 

На крючья да в клочья!

Замучена сучья,

По сути овечья,

Порода людей

(Блядей, уродов,

Хотящих быть народом).

 

Выщерблен до дна

Гребень идеала.

Терпеть себя – судьба.

Карабкайся сначала.

 

Кровь

Не позовёт,

Семя

Не упадёт,

Дереву

Не расти,

Плодов тебе

Не трясти.

 

Каплей моралина

Вытравлен твой дух.

«Мудрость всего мира» –

Прибежище для мух.

 

Убита удача.

В огонь доброту!

Законы на плаху!

Слабость в петлю!

 

Челюсти сжаты,

Выпущен яд.

Кто-то очищен,

Кто-то распят.

 

Тупая толпа –

Пустые глаза,

Разинуты рты –

Венец чистоты.

 

Рождение света

Сквозь нашу войну.

Рассыпалась вера

О древнюю тьму.

 

Терпеть себя – судьба твоя

 

Всё, что смогла,

Мать-земля отдала.

Месть свершена,

И закрыты глаза.

 

Знак на воде

На камнях проступил.

Было поверье,

А стало былиной.

 

Где камень, что нарушит сон

И разобьёт морскую гладь?

Вода, что жизни тушит звон,

И стержень не позволит встать.

 

Вечный позор,

Как тавро, как ярмо.

Язвой, чумой

Проложен ваш путь домой.

 

Страдание рождения,

Как пламя в лицо.

Стержень поднять,

Завертеть колесо.

 

Родиться легко,

Выжить сложней,

Гордо прожить,

Но для людей.

 

Всё, что ушло,

Травой, мхом поросло.

Звуки слышны,

Но услышишь ли ты?

Сможешь ли сам

Искру добыть,

Мудрость увидев,

Не изменить?

 

Слабых страстей,

Оловянных гвоздей

Бесполезный поток,

Отрава меж строк.

 

Плечо не подставит,

Руки не подаст

Горбатая старость,

Корявая власть.

 

У жизни нет цены

 

Твердь черновечная

Кровью запечена.

Страхом просвечена

Вонь человечины.

Было тогда, осталось сейчас…

 

2001 – «…А колесо всё скрипит…»

 

Потроха справедливости

 

Кто-то родился –

Нужно искать,

Что кто-то умрёт,

Воском запьёт,

Ладан вдохнёт,

Серу глотнёт,

Кровь отрыгнёт.

 

Никто не сажал,

Никто не собрал,

Дикорождённый

Покорным вдруг стал.

Тяжестью пал,

Землю обнял,

Но мать прогнала прочь.

 

На хвост наступить

Да за горло схватить,

Железом остыть,

За ветром не плыть.

Всё повидав, на месте стоял,

Ободранный стержень, гнилой.

 

…А колесо всё скрипит

Атакой на глупость

С достоинством жить.

Путь известен, осталось идти.

Три глотка жизни, чтоб отомстить!

 

Все свои силы

Для Бога отдал,

Отдал, не подумав, –

Пустым звуком стал.

Надкусывать мог бы

Огрызки плодов,

Но промеж горла куст!

 

Думал, что слеп,

Искал и страдал,

Сам себе толковал,

Врал, но всё ж принимал,

Себя чем наполнить,

Во что бы одеть

В высшую суть – муть!

 

Нет и не будет

Стремленья идти,

Прогнутся под глупым

Дороги-пути.

Даже стоя на месте

Можно идти.

В грязный мешок ключ!

 

Принципов замш

 

Что тебе даст ковыряние в прошлом?

Силу оттуда извлечь невозможно.

Судьбу не догонишь, от судьбы не уйдёшь:

Сама найдёт, лишь настанет срок.

 

Унижай! Презирай! Отрицай! Убивай!

Возможно, ты правду сотрёшь.

Руки в кровь, ноги в грязь,

Путь пройти – не упасть,

Не упав – устоять,

Получив – удержать.

 

Хоть с толпою, хоть один –

Результат всегда один: зло!

 

В третий раз понесла.

Берегли бы глаза

От позора и сраму.

Ведь придумали сами

Свою боль, свою роль,

Свою мерзкую жизнь,

Своё «благо», что ты для себя заслужил.

 

Возможно, ты правду сотрёшь,

Но что есть правда? – камни сплошь.

Руки в кровь, ноги в грязь,

Путь пройти – не упасть,

Не упав – устоять,

Получив – удержать…

 

Нет глупых поступков, прошлых времён.

Ошибки считать всякий силён.

Жизнь благосклонно ключи подарила:

К чему, для чего? – не научила.

 

Он все бьёт, бьёт,

К жизни зовёт,

Клокочет, ревёт.

Ни шагу вперёд.

 

«Движение – жизнь»?

Тогда уж держись

За стержень «святой»,

Вечно больной…

 

Живи и дальше

 

Чтобы стряхнуть наважденье поэзии,

Ветер вдохнул я и заорал.

Крик полетел: неистовый, яростный,

Пытаясь догнать забытый свой идеал.

Солнце попятилось, мир покидая.

Дни уж короче, ночи длинней.

Я улыбаюсь, мир покидая,

Вдохновлённый ветрами

В глубинах души моей.

 

Я уходил, когда звуки утихли

Арфы чудесной, дразнившей меня.

Я – центр вселенной, средоточие хаоса.

Нет больше боли и холода больше нет.

Желанья зажму я в железный кулак,

Старьё же пускай рассыпается в прах.

Омертвела земля, у корней умерла.

Я ветер глотаю и капли дождя.

 

Дни, точно стрелы. Глубокая вера

Способна прорваться сквозь время и снег.

Нервная дрожь пробегает по телу.

Всё угасает, как первый, забытый снег.

Я умираю… я чувствую ужас,

Как ребёнок, застывший перед прыжком.

Внезапная вспышка, грозный трезубец

На миг озаряет всё светом своим кругом…

 

Счастья попросишь,

Потребуешь пить,

На больше не хватит,

попробуй молить.

Тухлая гордость,

Свежая кость,

Тащите весы,

Взвешу вам горсть.

 

(Кровь осталась при тебе

Дух захапают себе

Даром…).

 

Ты не удержишь, я не позволю.

Грязная кровь рвётся на волю.

Хочешь владеть, научись получать,

А получив – наслаждаясь, страдать.

Жизнь коротка, стоит ли ждать,

С вечностью спорить, чтоб секунду отнять?

Взявшись за твёрдое, сильным не стал,

Презрением жизни создал «идеал».

 

Сюда! Здесь рай обещан,

Пригожий луг – он вечен.

Овцой же стать не сложно,

Полезно и почётно.

 

Получишь, что желаешь,

Но прежде научу,

Как прятаться от своры,

Ведь тоже на харчах…

 

Язвистью

 

Солнце, как пепел,

Мысли, как ветер,

Голос, как писк грызуна.

Свобода пугает раба.

 

Холоднее льда тьма

В твоих глазах,

И чернее смерти

Камень, что зовётся сердцем.

 

Растопчи их души,

Раздави их волю,

Огненной кувалдой

На колени, в стойло!

 

Жизнь за решёткой,

Пряник и плётка.

Правда не стоит гроша –

Так было и будет всегда.

 

Холоднее льда…

 

Нынче людишки

С сердцами рабов

Забыли обиды, клятвы, врагов.

Глупость толпы, уродство рас.

Кто не предаст, непременно продаст…

 

Смерть и рожденье,

Страх, наслажденье,

Свет и ночная тьма –

Тень между ними всегда.

 

Холоднее льда…

 

Взлёты, паденья,

Власть, униженье,

Радость и о помощи крик –

Звенья одной цепи.

 

Холоднее льда…

 

Ярости зов

Лишь для отцов.

Кол и слюна,

Хлебай, но до дна.

 

Бог есть… он не может не есть

 

Кровью полей,

Злато цепей,

Ярких теней,

Чудо вестей.

Кости свои

В кучу свали,

Трон возведи,

Вечно терпи.

 

Запах огня

Манит меня.

Господа вязь,

Чистая грязь.

В сплетенье костей,

Желаньях страстей,

Под песни волков

Свой трон без оков.

 

Посреди болот

Свой приют найдёшь,

Прикусив губу,

Не погиб в бою.

В унисон волкам,

Травам и ветрам

Крутим жернова

Со скрипом колеса!!!

 

Волк без луны – пуст,

Хлеб без воды – чти,

Мир без войны – сны,

Трон без царя – зря.

 

Миг…

Время сжалось.

Боль…

Отражалась.

Степь…

Не кончалась.

Ложь…

Обнажалась.

 

Плод…

Переспел.

Сад…

Опустел.

Лик…

Потускнел.

Бог…

Онемел!!!

 

 

Клеймо Эгоизма»

 

I. Не обольщайся, что этот альбом будет для тебя очередным пособием… Это Отрава против тебя и против твоего твердолобого мышления в твоё гибкое нутро…

 

II. Ещё одно нестираемое пятно. Ещё один живой гвоздь в общество и его законы. Твоё последнее клеймо, Баламут (27.12.74 л. в. – 5.10.02 л. в.). Я продолжаю…

 

III. Мы живём дальше и пребываем в действии: без объяснений и распространения унизительного пробного дерьма.

 

Мы не нуждаемся в указаниях на наше затруднительное положение кем-либо из «доброжелателей». Мы действуем ни вопреки, ни благодаря чему бы то ни было. Мы сами являем себе пример успеха последовательности и развития собственного честолюбия. Это наше седьмой ядовитый выплеск стремлений и требований к себе и к другим. Мы не провозглашаем деклараций о чести, гордости или гневе. Мы – действие, а не слова ностальгии или откровения.

 

С дороги раздумий…

 

Не знать тебе прохлады

Тайного ручья.

Заботливый создатель

Не даст тебе скучать.

Скучая, можно думать,

Мечтая, захотеть.

Стремление нарушить,

Желание иметь.

 

Ты ведь хотел

Звёзды сорвать,

Небо обнять,

гордым стоять.

ЖАдности пасть

Прозрачной стеной.

Довольствуйся всласть,

Вечный иЗгой.

 

Хлебать тебе с колодца,

Горлу быть сухим.

Каменные кольца

Надёжны и глухи.

 

Стремись, коль цепью даже жилы,

На горле выпуклой тропой.

Сорвись, когда без крыльев вылез,

И пот застывшей сединой.

 

Трусость и ложь

Не для свободных.

Грязная кровь

Плодит беспородных.

 

Извилины жизни,

Квадраты ума,

Сумерки сердца,

Но мать всё ж одна.

 

Кован в крови…

 

Вяжите узлы бесконечно,

Пусть крепче ухватит,

Пусть руки сорвёт

И лепит пусть новые свечи,

Подохнет пускай у ворот

Без света тепла заботы,

С чувством болезни-вины,

Пусть каторгой будет рАбота,

А счастье лишь со спины.

 

Сетью хвостов крысиных

Вечность завистливых глаз.

Рулоны законов вшивых

Для дурака в самый раз.

Как два, как три, как десять,

Время с петлёй и кнутом

В очередь всех по чести?

Дурень здесь стал слабаком.

 

Знающий не говорит,

А говорящий не знает.

Мудрость не сыром висит,

И чашей не время считают.

Я нем, я умею учить

О всяком молчать и помнить,

Волос в воДе разрубить

И презирать цену воли.

 

К телу не нужно ключей,

Оно готово предать всегда.

Кучу ржавых мечей

Вода не заточит одна никогда.

Подсудны все, К ответу:

К стене, к столбу, на трон.

Сегодняшних ответов

Вчерашний перезвон.

 

Дикого зверя…

 

Смертью! Звоном!

Ветром! Стоном!

Смерчью семи родов!

Клятвой! Прахом!

Вязким страхом!

Я заклинаю кровь!

Носи свой срок,

Рожай детей,

В дырявый мешок

Воду не лей.

Смолоду честь,

ГордОсть всю жизнь.

Помня о мести,

За крест не держись.

Первой боли

Напейся вдоволь,

Чёрной крови

Выплюнь солью.

Боль ползла,

Давила, стекала,

Обрушилась там,

Но здесь устояла

Спиной к стене,

К обвалу лицом,

Пиком на дне,

Свистящим свинцом.

Взглядом сквозь чёрное

КРовь устоявших

Мыслью над серым,

Памятью павших.

 

ПорУбанной волей,

Повешенной долей

Валялись обломки колёс.

Великое сдачей

И вечность в придачу –

Согреет ли голого пояс?

Нет большего горя

Тащить мёртвых с поля

Женщинам, старикам.

Лекарство от жизни

Крысы погрызли,

Всё остальное – хлам.

День хвали вечером,

Жизнь перед смертью,

Пусть чистой остынет кровь.

Подвиги венчаны,

Мерзость калечена,

Дрогнут последними брови.

В холод волка зови,

Кость в молоке не ищи.

Волос того, чья голова,

Гордость и честь –

Всего лишь слова.

 

Луна пусть светит,

Войною метит,

Клочьями вырвет из ночи.

Мёртвый увидит,

Живой не заметит –

Рогатая гонит прочь.

Косые срезы

Белели трезво,

Пьянили, и дёргался глаз.

Шерстью-смолой,

Лапой-клюкой

В глотку!.. мёртвым погас.

 

Где тот порог?

Я суть приволок.

В чём же урок?

И каков тогда срок?

Месть непокорных –

Страстью под молот.

Гнётся подкова,

Слабости ворох.

Награды героев

Дорого стоят.

Жид-кость рабов,

Смазка оков.

Мать, не зови,

Я оглянусь,

Внуков храни,

Может, вернусь.

 

Остывший сам…

 

Не строй себе дом у дороги,

Вернуться не будет пусть сил.

Ведут тебя вовсе не ноги.

Не много ль за раз надкусил?

Засохнет последний ручей,

Родится ли первый герой,

И бог бесполезной горой

 

Построил сам испытывать теБе

Плотину страха, мельницу удачи.

Ступай одной и угоди себе.

Родить легко, сложнее начать.

 

Злосчастье держи готовым,

Не камнем в руке, за пазухой нож.

Ни мясом сырым, ни пойлом

Гордых волков не проймёшь.

Старым теперь всё рАвно.

Солнце ослепло давно.

Удобное нынче ярмо.

Холодным шипит клеймо.

 

Без ветра, воды…

 

Без громких слов,

Вообще без слов,

Без звона оков,

Без лязга хлыстов

Нужда и польза –

Два главных мерила.

ЕдинственНый подвиг –

Не ныть от удила.

 

Забытое вами,

Убитое мНой

Лежит под ногами

Позором, чумой,

ПЫлью, болотом,

Немощью вечной,

Трусливой охотой,

Покой твой посечен.

 

Тридцать три гвоздя

В голову Христа.

Раки не свистят,

Правда без хвоста.

Я отрицаю,

Значит живу,

Храню и спасаю,

Холодом жгу.

 

Вросший в землю…

 

Снег не скрипел,

Молча терпел.

Кровь добиралась к земле

Сгустком горячим,

Слезами и плачем –

Первая дань войне.

 

Славой! Малой! Вялой!

Сталью! Серой! Ржавой!

Кровью! Белой! Стылой!

Смертью! Спелой! Алой!

 

Пар проломит кости ядоМ

Да испорченным зерном,

Чувство локтя дрожью, стягом,

Потускневшим полотном.

 

Волчьим хвостом

Тенью лисы

Я заклинаю: не оступись!

Звериная сыть.

Солнцу остыть.

 

Плечом К плечу.

Ветру нет места.

Огнями к мечу.

Глина не тесто.

Совет мудрецу,

Как хлеб мертвецу.

Не всякая мать

Любит дитя.

Землю пахать

Не для тебя.

Стылая лють,

Без меры суть.

 

Мир не огрОмен,

Стук сердца не вечен,

Чувствами скроен,

Мигом помечен.

Силу простить,

Воздух коптить.

 

Растёт, но не крепнет,

Стадо баранов,

Из жид-кости лепят,

Из воздуха плавят.

Покинул дорогу –

Остался безрогим.

 

Мечи на орала?

Дитя б не орало.

Семь поколений

Даром пропало.

Враг у поРога,

Гвозди для гроба.

 

К тропе действий…

 

Вечно в пути, без дома.

Горбатая тень знакома.

Не рыцарь он, не поэт.

Тля дышит звоном монет.

Звериный пот не с кожаной сбруи

Отравой на стылую кость.

Тысяча вод двухтысЯчным кругом.

Не пожалею я гвоздь.

 

Никаких весов,

Будут только цепи.

Хочешь справедливости? –

Ухватись за крюк.

Гордости кишка,

Чести два мешка,

Храбрости песок,

Осиновый венок.

 

Злые острее видят,

Голодных пусти вперёд.

Рабы пускай ненавидят

Сильнее вчерашних господ.

Не Можешь ты без боли

Жизнь свою лепить,

Памятники строить.

Толкай, коль устал тащить.

 

В гонке вер и идей

На планете блядей

Жизнь потеряла свой вес.

Краем сознанья на кол полез.

Куй железо скорей

Да фольги не жалей.

Для отдыха есть целый лес

Болеть и лечить твой прогресс.

 

Пляска жизни стылым виснет…

 

Больше жизни!

 

ПРИЛОЖЕНИЯ

 

I. ФРАГМЕНТЫ

 

* * *

 

Трое сидели у огня. Неподвижные руки жадно впитывали эти маленькие клочки тепла, которое становилось всё меньше и меньше. Территория жизни становилась меньшей по мере приближения замёрзших тел к источнику тепла. Теперь шесть сухих ладоней укрывали и хранили территорию, которая два часа назад сама берегла этих угрюмых людей. Они не были веселее два или три часа назад, уже тогда было ясно, что имеющееся тепло не сэкономить, его не отрегулировать, его нельзя использовать максимально, как можно пользоваться чьей-то добротой. Можно быть добрым, просто не принося никому вреда, в равной степени, как зло творить безучастием.

…Действие выражало жизнь, которая сама по себе была злом – ничтожными, но нужными только нам самим попытками взлететь и боязнью не приземлиться. Долгий мучительный полёт длиною в жизнь и вечное пребывание в полном понимании – обещаемое многими верованиями – действительно привлекало людей, и сознательный, добровольный аскетизм этих людей значительно упрощал задачу религиозных деятелей в общем разъяснении. «Многие не могут ошибаться в одном» – повторяли себе люди и стали частью толпы.

Чувствительность не может быть рядом с познанием, ибо она осквернила его плод, и твоя чувствительность может стать лазейкой для безумия. Но это безумие может быть ещё одним духовным опытом. Хотя твои ноги всё ещё попирают прах, глаза могут увидеть, и, хотя видения невозможно описать, как духовный опыт, ты будешь знать вещи, которые не могут быть поняты неуклюжим механизмом интеллектуального ума. Спасибо всем тем, кто своё мышление не облёк в формы и символизм, доступные толпе, кто не сделал свои знания доступными для профанов.

Храня тишину, вы приумножаете оберегаемое.

 

* * *

 

Я не настаиваю и не вдалбливаю, я просто подвигаю тебя к тому, что лежит возле видения, которое находится около понимания. Отсутствие уверенности заставляет тебя чувствовать потребность в поддержке посредством друзей, интеллектуальных восприятий или материальных объектов. Не получая этого, ты чувствуешь себя настолько лишённым, что тревога из тела уносит буквально всю энергию. Иногда не хватает всего секунды покоя, но не надейся иметь её, когда силы твои полностью уйдут. Тишина не всегда есть покой, который человек найдёт среди цветов в поле; цветы в вазе будут временным удовлетворением его желаний. Оказывается, мы знаем только один путь поиска удовлетворённости и заполнения себя – путь бесконечно страстного стремления. Мы всё время идём, двигаясь к тому, что лежит вне нас… В конце концов, мы понимаем, что не можем позволить себе потратить всю жизнь, качаясь между удовольствием и болью, и что истинная полнота приходит тогда, когда оставлено стремление владеть и найдено удовлетворение внутри самих себя.

Память – вечное возмездие образов твоих страстей. Вечное наказание, когда воды озера Скорби (почему память всегда печальна?) выйдут из берегов Забвения, и эти образы получат новую юность и мир, который будет ужасен для тебя. Их спокойствие способно изменить твоё равновесие. Избавься от памяти как от преломляющей твоё спокойствие.

Находиться в темноте и не страдать – ведь это так не по-христиански. Наверное, лучше возносить руки вверх, терпеть эту боль и смотреть на свет, заставляя себя думать, что это тепло. Но тебе не нужен искусственный свет. Родись вновь, но теперь без чувства вины и необходимости страдать. Смотри другими глазами, ведь сердце не просто стучит.

 

«Neophilosophy. Дары Симаргла» (1998)

 

II. АКЦИЯ

 

Её тяжёлое дыхание

 

О Земле.

Насилуют только один раз. Первый. Всякий следующий раз пользуются.

 

О людях.

Они боятся всегда.

Но боятся думать об этом всегда.

 

О Мести.

Это не вино. Лучше от настаивания Она не станет. Месть – продукт скоропортящийся от раздумий, размышлений. Она не главная среди многих вещей. Она единственная – так правильно только, иначе жить тебе долго, откладывая Её. Или умрёшь от невозможности отомстить? Никто не упрекнёт при этом в слабости, а некоторые и достойным сочтут. Здесь нет случайных людей, которые могли бы думать глупо.

 

 

ASTROFAES

 

Притяжение: небеса и земля»

 

Горящий горизонт,

Тени разлетевшихся слезами звёзд.

Чёрная бездна покрыта пылью

Смерти и позабытых

Давным-давно истин.

Пламя, что даёт жизнь

И смерть, – дымит.

Время подчинено разумению воли,

Возникает нечто новое.

Неопределённость, режущая вены,

Призывает задуматься.

Притяжение. Здесь нет ни начала, ни конца…

 

Огненный мистицизм

 

Её видение туманно, как дым,

Туманы и дымы тьмы.

Желанное полнолуние близко.

В воздухе её видение подобно искре.

 

Языки огня – щекотка её телу.

 

Он ждал всех, кто здесь и сейчас

Ступает к вечности,

Он ждал всех, кто здесь и сейчас

Льёт кровь на холодное ложе.

 

Сладость страдания,

Волнения вожделения.

Падём же!

…Холод точно пронизывает.

 

Здесь и навсегда.

 

Прискорбно обращался сам себе,

Когда воздушные ворота он закрыл,

Скверное творенье, безумный миф.

 

Вы все здесь и сейчас,

Вытяните ваши руки,

Ваш хозяин не ослепит вас светом,

Светом от небесной лжи.

 

Ваша жизнь горит и сгорает

Пламенем конца.

Наше знамя всё ещё веет,

Парящее и бессмертное!

 

Вечный огненный мистицизм.

 

       Khaoth

 

В сумерках

 

И только ночь даёт мне избавленье

От безжалостного света солнца.

И только отражения лунного света

Дают мне освобождение от ужасов дневных.

 

В сумерках мой разум проясняется,

Моё тело начинает наполняться силой

(Сверхприродной силой),

Что дана чёрными богами.

 

Из логова выходит зверь,

Мой разум заполняют древние инстинкты.

Природа зовёт меня соединиться,

Соединиться в полночь с ней.

 

Свобода!

 

Свет полнолуния

Выходит из зарослей,

Требуя,

Чтобы ярмо солнца было сбито

 

(…требуя очищения от солнечного ужаса…).

 

«Моим чёрным богам оставаться со мной!

От белого света

Избавить им нас!

 

Мы вместе собьём ярмо солнца,

Мы вместе отправимся к звёздам,

Мы вместе управим сим миром,

И нас не разрушит ничто!»

 

Свобода!

 

Dalver

 

Тропа в горящий космос

 

На востоке новый свет восходит

Из темноты…

Пусть звёзды, дочери небес

Тропу осияют человеку.

Они зажигаются одновременно

И разлетаются повсюду из одного места.

 

Приди к себе, куда силу закона

Боги несли.

 

Воспрянь!

Ты слышишь шум прибоя?

Они зажигаются одновременно,

Как летняя молния,

Звёзды горят.

 

Чёрные небеса подле ясных теней,

Они безоблачны, и ярок их убор.

 

«Пошлите, боги, мне детей!

Горящие дочери небес, пошлите мне щедроту!

Приди к себе под оборону,

Мы станем отцами отважных сыновей,

Так боги устроят… небеса и земля».

 

Thurios

 

Некромантические крики

 

Некромантические крики,

Да только глухи вы.

Есть ли жизнь за пределами смерти?

 

Ты выспрашивал смерть, ответ последует

Осколки веры, даже вы фальшивы.

Бессмертная мораль, настигнись временем.

Склеп темноты, наполненный ненавистью.

 

Жизнеотрицание, тяга к смерти.

Шествие проклятия, изгнание света.

Опасные пути в заросли.

Душа застыла, и ослабло тело.

 

Некромантические крики,

Да только глухи вы.

Рассудок нем…

 

Признание и мысли, скрытые давно

Молящие о конце, слепые и безмолвные.

Мы не почувствуем больше положенного.

Я останусь один во тьме.

 

…Да только глухи вы.

 

Tom G. Warrior / Martin E. Ain (Celtic Frost)

 

Ad Infinitum (Тьма II)

 

…Я шёл один в ночи беззвездной,

В горах с уступа на уступ,

И увидал над мрачной бездной

Как мрамор белый, женский труп.

 

Влачились змеи по уступам,

Угрюмый рос чертополох,

И над красивым женским трупом

Бродил безумный скоморох.

 

И, смерти дивный сон тревожа,

Он бубен потрясал в руке,

Над миром девственного ложа

Плясал в дурацком колпаке.

 

Он хохотал, смешной, беззубый,

Скача по сумрачным холмам,

И прижимал больные губы

к холодным девичьим губам.

 

И я ушёл, унёс вопросы,

смущая ими божество, –

Но выше этого утёса

Не видел в мире ничего.

 

Я шёл…

 

Г. Л. Олди, «Живущий в последний раз»

 

Господство умирающих эмоций

 

Земля, веками пропитанная кровью,

Вся вечно здесь,

Где солнце вечно движется,

Где горели огни,

Где всё ещё жив закат.

 

Шаг за шагом… в хаос небытия.

Шаг за шагом… в бездну темноты.

 

Страх за страх,

Мы погрузились в страх.

Кровь за кровь,

Мы стали одержимы кровью.

Мы живём в страхе… иллюзорной жизнью.

 

Господство умирающих эмоций.

Здесь ненависть – уважение,

Здесь сила – не для возврата,

Здесь сила и мощь – для высшего становления.

 

Трудный путь сквозь страх и боль.

Сильный, будь сильнее!

Отважный, будь отважней!

Пусть докрасна раскалится ад –

Небо низложено.

 

Земля, веками пропитанная кровью,

Вся вечно здесь.

Сильный, будь сильнее!

Отважный, будь отважней! –

Разбивая свет.

 

Господство умирающих эмоций.

…Возвысься… ввысь…

 

Khaoth

 

Глаза зверя»

 

Глаза зверя

 

Зверь умирает в древнем лесу.

И меркнет взгляд, и мерещится снег.

В соснах темней тишина – это зверю открылись

Смысл и значение дерева.

Зверь – это мир, где свет – дыхание леса.

Умирая, он не способен постичь изменений,

И пребывает в том мире, где был.

Этот зимний воздух не будет ему посторонним,

И в очертания сосен сливаются снежные пряди.

Сердце наполняет тоска по морозному ветру

Печалью былого:

Ворона крики в пустынном лесу,

И тишина, и ливни осенние,

И низкий туман на болотах.

Смерть в звериных глазах: синий сумрак.

Волчьи зрачки – огонь сквозь туман,

Словно спалённый дубняк в ропоте мёртвых

И в рубищах драных. Зима

Без просветления, без ожидания, без боли

Завершит переход в иную природу

За гранью памяти и бесконечной усталости.

 

Thurios

 

И зима поднимется…

 

Небесный свет пространством сжат

В январской тьме. И ужас обнажён.

Орлиный взор нацелен в снег,

И тишина нага.

В лохмотьях твердь и в огне разбитый свод.

Как призрак, ствол – изрублен и чёрен.

Сын земли, возьми сей прах и лес, что отгорел.

Свод факел свой вознёс ночной,

Свод ограждён для поля битв былых времён.

Воинов не встретишь величавей

И грозней, чем тени дубняка.

В дальних огнях, с бичами, с ржаньем,

Надвигаясь, лиловеет мгла.

Крик ворона над мёртвым холмом.

Руки стужи гонят скакуна.

Буря. Солнце в чёрных водах –

Озеро? То грудь моя. Мертва.

Над морем леса поднимается зима.

 

Thurios

 

Тайна вечных лесов

 

О, символ леса древнего! Огромный саркофаг,

Где время погребло былую славу!

Пройдя столь тяжкий путь

К истоку мудрости веков минувших,

Колено преклоняю пред тобой,

Впивая всей душой могущество твоё,

И мрак, и славу!

Безмолвие, веков минувших память!

Опустошение и ночь!

Я вижу, вижу эту мощь.

Пред нею блекнет всё.

Где падали герои – бушует зелень леса,

Где орла шумели крылья – чёрный ворон кружит.

Так этот лес, деревья вековые,

Заросшие холмы и камни почерневшие –

Единственное, что осталось нам?

Эхо близкое гудит, из глубины лесов

Несётся вещий голос к посвящённым:

«Мы властны над сердцами исполинов,

Властителей и гениев земли!

Ещё храним мы нашу мощь и славу,

Не всё исчезло волшебство, что таится в нас,

Не все виденья, тайны и преданья,

Не все воспоминанья, что покрыли

Нас цепким и незримым одеяньем,

И неземная слава наполняет сердце!»

 

Thurios

 

Солнцестояние

 

Лето погребло труп весны.

Глаз уже не прикоснётся

Ни к сумрачной волне, ни к полотну

Расплавленного блеска. И дерево без жизни.

Гул подземной битвы и запах тлена.

Зимняя обитель для стольких воинов –

Ты наше сердце.

Мысли, терзающие прошлое моё,

Слепят и опаляют чёрным солнцем.

Дубы, власть тишины, осень существования.

Под ступнёй металлы бескровные.

Поверженного лета покров.

И только ледяное небо, его прозрачность.

Морская гладь с похороненной луной,

Владеньем солнца тайного.

За сплетеньем плоти – тьма.

Корни неподвижны, как тела,

Молчаньем вскормленные.

И, широко раскрыв глаза,

Свинцовый свод вороньим криком кровоточит.

Кровь и роса,

Земного света судорожный блеск.

 

Thurios

 

Свет крови и боли

 

Мои глаза пронзает свет.

Удар рогов, клинок текучей бронзы,

Призывный крик. Вещают птицы нам

Иных миров.

Разлейся, свет огня,

Свет ритуальных приношений.

И лёгкие вдохнули дым

В телесной оболочке –

Как бы орёл, разъятый пополам.

Я сам – живой, и сам,

Как тот орёл, живу я, боги.

Буду ли един иль разделён для вас?

Свист зимнего бурана

И летний шквал в вершинах дуба.

Пусть рыщут, ветер,

По степи твои сыны,

Ну, а моим увидеть суждено

Тот ало-красный свет заката,

Что кровь и боль моей земли.

 

Thurios

 

Дни тьмы

 

Нездешним звуком поглощено всё тело.

Свет безысходно заперт в свод неба.

Сумрачная тяжесть, гул, блеск солнца

В наших недрах. Зимний свет

Не может никакой весны зажечь.

И – тишина, и – шёпот леса.

Солнце скрылось и ушло за лес

И пламенем угрюмым вдруг затмило

Собственный свой блеск.

И сумерки рассечены будто мечом.

Они как кровь, как идеальная вода.

Деревья смотрят слепо в пустыню водную

Своей судьбы. Тёмный дуб стоит

И ждёт, как будто целый мир вспоён

Единственным мгновеньем ожиданья.

То, может, свет, съедающий леса

И пепелящий ветви зим железных.

То, может, зимний сумеречный ветер,

Огонь крадущий чёрных стрел.

Тогда глаза откроются на всё,

Как будто круженье звёзд увидеть им дано,

И небо, и воду земли, и воду атмосферы,

И участь света, спутанного вечно с тьмой.

 

Thurios

 

Проклятие тишины

 

Воды реки бурно стремятся к морю,

Пенные волны тёмно-багряного цвета

Под алым оком солнца.

От лилий вдоль берега исходит неясный ропот,

Подобный шуму подземных вод. Они вздыхают.

Граница их владений – ужасный чёрный лес.

Первобытные деревья вечно качаются

С могучим шумом и грохотом.

И с их уходящих ввысь вершин

Падают капли росы.

Вечно стремятся на запад серые тучи,

За огненную стену горизонта.

Но нет ветра в небесах.

Была ночь, и падал дождь, но,

Упав, то была кровь.

И мгновенно, сквозь прозрачный

Мертвенный туман,

Поднялась багровая луна.

Утёс, озарённый светом луны,

Был сер, мертвен и высок.

И проступили письмена на камне: «Запустение».

Тогда были прокляты стихии проклятием буйства,

И страшная буря разразилась на небесах.

Небо потемнело от ярости бури,

Воды реки вспенились от мучений,

И лилии пронзительно кричали.

Деревья рушились под натиском ветра,

Перекатывался гром, и низвергалась молния.

И утёс был сотрясён до основания.

Над бескрайнею пустыней нависло

Проклятие тишины.

Из чувств, присущих всем,

Осталось лишь одно:

Бескрайний ужас распростёрся

Над всей поверхностью земли.

Не слышалось и тени звука.

И изменились письмена –

Они гласили: «Тишина».

 

Thurios

 

Тени предков»

 

Согретый жаром, туман обратился в слёзы. Тысячелетия крови и плоть вечности, льды вселенной созданы знаниями предков.

 

На вечном пути

 

Огонь наступает и негде укрыться.

Нас поглощает огненный крест,

Горит, закрывает мои небеса,

И каплет с него огненная роса.

Разорвано небо,

И огненный крест полыхает,

И наши сыны в нём пылают,

И гвозди-лучи загнаны в души.

Как вырваться из этой метели,

Где искры огня в глаза нам летели?

Спасения нет,

И огненный крест метнулся вослед.

И топот, и стук, мечут искры копыта.

И в лужах дорога

Слезами побита.

На вечной дороге кресты и распятья…

 

Под покровом судьбы

 

И будет дух твой одинок,

Глубокий сон в лесах дремучих.

Пусть дух молчание хранит.

Ты одинок, но не забыт.

Смерть с тобой витала в жизни,

А теперь она витает в смерти.

Её власти поверь!

Ночь светла нахмурит взор

Лишь звёзд сиянье не поблекнет

Алые блики напомнят о твоей судьбе

Мысли, от которых не уйти

Видения, что ты не развеешь

Из духа своего вовек.

Вздохи богов, дальний ветер – рёв.

Туманы на седых болотах.

И тень хранит свой мрак

И тайну смерти.

 

Я принесу с собою гром!

 

Следом за громом и сполохами молний,

Тем путём, что лишь Им ведом,

Где на троне-небосводе

Род вершит закон,

Я пришёл на эту землю,

Где ни мрак, ни свет и где времени нет.

Степи и овраги. Океаны леса.

Дубы-титаны и хрупкие берёзы.

К небу взносятся моря,

В его огне огнем горя.

Дух мой парит над свободной землёй,

Вздымая грудь, песню богов оглашая.

Неизмеримый сумрак.

Тени неведомой были.

Леса отворяют врата посвящённым.

Тучи сгустились на огненном небе.

Бледные молнии рвут небосклон.

Гром! И мрак – беспросветный провал.

Дух мой бурей потряс эту землю.

Печаль былого и слава грядущего.

Мрак сединой покрыт, в сердце моё

Светлые капли роняя.

 

После битвы

 

Я стоял, погружённый во мрак.

Вокруг были лишь чёрные тени.

Над горизонтом всплывала луна,

И звёзды отражались в моих глазах.

Прислушавшись, я ощутил,

Как содрогается земля. Запах гари

И сладко-кислый запах смерти.

Луна отражает кровавые блики.

В молчанье этой тишины

Не будет одиночества.

Здесь погребены навеки те,

Которых не забыть. И души их

Пронзают чёрный небосклон.

Ледяная луна, россыпь ярких звёзд –

Их омертвевший свет пронзает ночь

Лучами боли и огня.

Время вещих видений –

Дух мой наполнен ими.

Мыслей, неизгладимых вовек,

Словно кровью омытая сталь.

Ветер, вздох Стрибожий,

Этот холм, обитель павших,

Чёрный туман в вышине,

Тайна во тьме миров.

 

Зов моей земли

 

Я слышу голос,

Моя земля ко мне теперь взывает,

И зов её – враждебный меч под сердце.

 

Дубрав шуршанье, стоны леса,

Кричанье рек и плач ручьёв

И взор немой озёр зелёных

Доносит вести про врагов.

 

Как ночь, одежда их,

И взор их зверски жаден.

Несут закон меча

И веру на крови.

 

О, моя земля,

Позволь мне умалить твои муки

И силой наделить тебя в борьбе.

 

И гневным шумом лес твой перевитый

Зари твоей лучение я вижу

Она, как солнце, заблестит на стали,

Настанет если час для битвы.

 

Наследие»

 

       Наследие – это слава и гордость духа. Дух – это честь и величие крови. Кровь – это сила и возрождение нации. Нация – это наследие.

 

Дух, рождённый свободой

 

Корнями леса векового

Меня обвила боль души.

Бездна праха лесного,

Высь небесной воды.

Необъятные океаны леса –

Взор орла вдоль небосвода

Я обратил к ним.

Солнечный луч угасал.

Где не суждено быть другим,

Там я пребывал!

Иные покинули чёрную заводь,

Их дух навеки мёртв.

Пробуди, крик мой, тех,

Кто остался в болотах и чащах.

Те времена миновали,

Но навек я утратил покой.

Душа орлом пусть лучше реет,

Чем тень тоски раздавит грудь.

 

Забытое имя

 

В лесу пробудившись,

Казалось, будто ты забыт.

Этот мир, свободный и безымянный,

Стоит перед мыслями твоими.

С такой огромной силой

Виденья наплывают.

Ты вспоминаешь имена

Каждой реки, каждого древа и холма.

И наступит момент:

В ледяной тишине,

В чаще чёрного леса

Ты услышишь имя своё,

Веками забытое.

 

Тени предков

 

Смотри! Там боги трон воздвигли свой,

Где предков наших прах,

В тумане, как в дыму костров,

Где все герои отошли

В страну теней.

Те битвы помню я!

Предвкушая близость ненастья,

Не мог я глаз своих сомкнуть,

А молний свет был алым в полночь

И тучи рвал, и стяги их.

Я слышал вой рогов военных,

И буря стона кричала

В непроглядной тьме

О битвах на моей земле.

Велик, мой дух парил

И рвался в битву на свободу,

Постигая тайну духа

Времён минувших вечный глас.

Лишь время мне полёт освободило,

Я ринулся в страну теней,

Тумана и священного огня.

 

Пробуждение

 

Дух пробуждён лучами вечности.

Ледяной ветер дышал во тьме.

Луна звала холодным взглядом.

Мир лежал, раскинувшись под небесами,

В морях лучей, что кружат

Блеск свой горный над душой.

Дух, чья обитель там,

В небе глубоком,

Крылья мглы распростёр над долиной.

Лес, подобный тучам, мерцает

В слепых слезах тумана.

Там ни единый луч

Над долгой ночью не блеснёт.

Земля загудит от тысячи набатов.

Мечи, как молнии, вспорют ночь,

И огонь безумный запылает.

Встань с колен. Возьми эту искру,

Взгляд, этот первый взгляд огня.

Твой призыв, тот возглас вдали

Вырастает в долгий гул –

Гул рождения свободной земли.

 

Сквозь время памяти

 

Жизнь течёт, как бурлящий поток.

Мир со мной лишь умрёт,

Он в сердце моём.

День мой росой и дождём перевит.

Презренной верой

Пульс в их сердцах стучит.

В этот мир, погрязший во лжи,

Каждой клеткой вросли,

Каждым нервом и чувством

Мы на века проросли.

Время в память спешит,

Моё сердце парит,

Исчезая на вечных дорогах.

Слишком много огня

Боль прожгла сквозь меня,

Эти шрамы земли,

Незажившие раны отцов.

Кровью и сталью

Переполнила вечность мой взгляд.

 

 

REUSMARKT

 

Твердыня Унг»

 

I. Славьте землю нашу и богов наших.

 

II. Великие боги – следствие, а не причина великих людей.

 

Часть первая – Твердыня Унг

 

Пролог:

…Бог войны оседлал ночной ветер. Ястребы чуют кровь

 

Мудрость войны

(Наша языческая война)

 

Боги волчьих полчищ

(…И волки будут мчаться снова…)

 

Бог войны скачет верхом на ночном ветру,

Ястребы чуют кровь, ноги чужаков

Топчут древние тропы,

Наши тропы нашей земли.

Храмы Перуна пустеют

Свентевит не весел долгие часы

Хозяева стихий глядят на землю

С упрёком.

И волки завывают

В храме бога луны…

Пробуждайся, древняя земля!

Взгляни на своё тело.

Ноги чужаков топчут тебя,

Вёсла чужаков рассекают твои воды,

Кристально чистые и неуёмные воды.

Ты в огне нового мира!

Пробуждайтесь, боги древней земли,

О, боги волчьих полчищ,

Взгляните на ваши дома пристальным взором волка

С орлиных высот!

Жертвенные камни трещат,

Алтари не греют, опоённые невинной

Кровью; они зарастают мхом…

О, боги холмов и боги озёр,

Хозяева гор и болот,

Могущественные отцы лунного серпа,

Явите нам ваши волчьи обличья!

Пробуждайтесь, о, воины древней земли!

О, воины своих богов!

Курганы ваших отцов осквернены,

И их прах разбросан ногами,

Чужими ногами чужих людей,

Желавших умертвить древнюю землю

И возвести на прахе свои собачьи

Конуры!

Пробуждайтесь, о, воины древних богов

(Богов волчьих полчищ)!

Уничтожайте врагов без милосердия.

Рубите мечами, не страшась мести

(Они – тли).

Они должны быть мертвы.

Мертвы, но не изгнаны!

Когда озёра вспыхнут серебром,

Духи заиграют на свирелях,

И ведьмы завоют средь деревьев,

И в вечной охоте

Волки помчатся снова.

И отражения бивачных костров войны

Засверкают среди деревьев.

И жрецы наших богов развернут его perms <?>

Вниз к земле…

Развернут его parms <?>вниз к земле

И обратят его взоры к небу.

Серые люди запоют нашу древнюю

Военную песнь.

 

Твердыня Унг

(Легенды матери-Верховины)

 

В глубоких Карпатских горах,

В лесах темноты,

В земле чёрных дум

Я вошёл в твердыню Унг,

Твердыню Унг…

В вершинах дерев

Сверкают глаза вёсел <?>,

Волчий плач слышался

В горах (долинах).

Плотная темнота окружает твердыню Унг…

Твердыню Унг…

Ветер дует в горах

В унисон моим тёмным думам,

Когда я закрываю глаза.

И я обратил свою руку к луне,

И я чувствую дуновения грома,

И я видел вспышку молнии,

Чувствуя, как мрак

Поднялся по моим венам.

И волки рыдают в мою честь.

Духи лесов шепчут слова,

Слова старинных заклинаний.

Открыв глаза,

Я увидел, что это было в действительности,

И теперь я хозяин,

Я буду жить в легендах.

Я буду жить в легендах и сказаньях

Карпатской тьмы,

Что рассказываются лишь ночью,

Что рассказываются лишь в горах,

Что рассказываются лишь шёпотом,

Что рассказываются лишь со страхом.

 

Часть вторая – Собирайтесь, волки, будьте вы мои собаки…

 

Войско тьмы

 

Заходит солнце за великие горы.

Глаза стерегущих волков

Увидели багровые лики заката,

Отразившиеся от мечей и шлемов.

Леденящий туман, выползающий

Из скрытых во мгле болот и лесов,

В долину пополз, извиваясь,

Словно могильный червь…

Он запах с собою принёс –

Войско жадно вдохнуло его

И, словно учуяв запах добычи,

В зловещем ожидании насторожилось оно.

Уши стерегущих волков услышали

Нарастающий гул,

Который отразился эхом

От окружающих долину гор.

Гул тысячи голосов, топот тысячи ног,

Тысяча горящих глаз, тысяча обнажённых мечей

Ожидают восходящей луны,

Ожидают великого знамения…

Забили боевые барабаны,

Затрубили боевые рога.

Над чёрным полчищем поднялся стяг.

Сопровождаемая воем, взошла луна.

Но вот из далёких, тёмных сфер вселенной

Мчатся к земле семь духов зла.

Разбуженные великим знамением,

Вырвались они из звёздных склепов.

Чёрными лесами, тёмными болотами,

Тайными пещерами и меж высоких гор

Они неслись к долине только им известными

Мистическими тропами.

Неслись, сопровождаемые огненными вихрями,

Гулом тысячи голосов, топотом тысячи ног,

Тысячей горящих глаз, тысячей звенящих мечей,

Тысячей падающих звёзд, тысячей горящих церквей…

 

Собирайтесь, волки, будьте вы мои собаки…

 

Говори таково да своё слово

Богу да свому:

Да имеет ли он смерть живота свого?

Ай скажу-тко я тебе

Слово своё да многое:

Уж ли есть смерть да у души твоей?

Уж ли есть смерть да у живота твоего?

Да будет то де смерть твоя когда,

Скажу-тко се слово да сызнова…

Говори таково да своё слово

Богу да свому:

Уж ли есть оный в сути своея?

И да будет мой сказ о себе…

Ой, вы, бурюшки да громушки Перуновы!

Ай, всё дали мне силушку да великую,

Да всё творить, да всё страхи суеверныя.

Ой, вы, ветры сильныя да свирепыя –

Внуци Стрибожьи, всё да многия!

Ай, всё дали мне силушку да могучую,

Всё да насмехатися…

Ой, ты, солнышко да огнюшко!

Да всё Хорсово, да Даждьбогово!

Уж мечи да сечевыя, ай копья да ратныя!

И да молоты да кузнечныя да Свароговы!

Ай, всё дали мне силушку да великую,

Силушку воевати да побеждати…

Ой, ты, мудрость, да великая

Да Световидова!

Уж дала мне ты

Да глубинушку,

Да глубинушку да великую

Многих дум моих.

Ой, да, мать сыра землица,

Уж да еднала меня с собою,

Да с собою, да с твоими лесушками,

Да с их тёмными да духами…

Ай, когда уж подниматися дух да мой

Да у могилы моей смертной,

Оный скажет да слово да тьме да лесной –

Уж не смерть ли взяла меня?

И да будет отвечати тьма да слово таково:

«Уж то судьбинушка да твоя.

Боги наши великия дали тебе да её

И да есть у тебя-тко силушка!»

Силушка да могучая

Может менять ту судьбинушку.

Время от-де пора пришла,

Да пришла она топерича…!!!

И уж встал дух да мой

Да у могилы моей смертной

И крикнул он зовом кличным

Во лесушки темные:

«Собирайтеся, волки,

Будьте вы мои собаки…».

 

Reusmarkt

 

Эти горы стонут, эта земля плачет,

Мать детей своих – в страданиях…

Чёрная рана вспахана

И телами засеяна.

Чёрная рана вспахана

И кровью полита…

Вот лежит воин под деревьями –

Мёртвый сын земли своей – ничьей земли.

Некому его ждать, некому оплакивать,

Кроме матери-земли своей.

(Вот летит ворон из чужих сторон,

На тело его садится,

Глаза его выклёвывает,

Кости его растаскивает…).

О, мать великая! Ничья земля!

В лесах укрытая страна забытая!

Долго ли муки будем терпеть?!

Долго ли сыновей своих будем хоронить?!

Плачет небо звёздами, плачет ночь волками.

Уйти бы в леса, не видеть страданий

Матери-земли – ничьей земли…

Укрыться бы саваном из листьев

И заснуть на веки вечные,

Чтобы совы пели над могилою,

Чтобы волки стерегли её.

(Мать-земля примет тело моё)…

Нет! Не будет радости чёрным воронам!

Нет! Не будет радости чёрным пахарям!

Зажгу огонь, пройду сквозь печаль,

Сожгу ростки, что пахари засеяли.

(Найду братьев себе среди лесов).

Дождусь я часа, когда взойдёт луна

И осветит мне путь.

Дождусь я час, когда появится

Тревожное чувство

Надвигающейся опасности.

Когда закроются ставни домов,

Когда не знающие и не ведающие

Поторопятся укрыться

От всевидящего ока ночного леса…

И пропоёт тайну древних ночной ветер.

И ворон, услыхав её, вскрикнет на лету,

Печальные нетопыри поведают её

Совам и змеям,

Что обитают в руинах древних…

Узнают её вурдалаки,

Узнают её упыри

И охотящиеся во мраке

Чёрного дерева демоны.

Пробудившаяся ночь великая,

Матери-земли сестра, тряхнёт своей

Чёрной гривой и посмотрит сквозь леса…

(И в самых тёмных глубинах

Забили барабаны,

И час вкушения мести настал…).

 

Эпилог:

…Чёрная рана вспахана и телами засеяна, чёрная рана вспахана и кровью полита…

 

 

XUL

 

Зло»

 

Этот акт не является борьбой. Он не имеет каких-либо определённых целей. Ему нет дела до человеческих проблем, Он свободен в Своей сущности. XUL – это внутренний мир, воспроизведший Себя через Музыку и Тексты. Музыка, которая не нуждается в том, чтобы её любили. Это не реальность. Это отдохновение от неё. Генеалогические ступени Тех, кто во чреве Твоём: РАЗУМ → ДУША → XUL → ?

 

Чернолес

 

И вновь я погружаюсь в ночной туман,

Древний, как могила, холодный, как камень,

От взглядов укрытый, но открытый для меня,

Шепчущий слова – я должен их понять…

Столетние угрюмые во мгле видны деревья,

Скованные мхом – шевелятся, как змеи.

Ветви ползут из тумана, словно корявые кости,

Чёрные, словно Тьма, но деревья ли это?

Я ИДУ К ТЕБЕ, ВЕЛИКИЙ ЧЕРНОЛЕС!

Вот топь предстала предо мной,

Душа чужая здесь не блуждала,

Зная пылающий лёд, зная холод огня.

В неё стремительно ступаю я...

Ведёт меня блуждающий огонь

В воде – умерших разум есть,

Бестелесые лики глядят из топей,

Сгинувших лики, которых не счесть.

Их духа не чую, но взоры душу леденят,

Их мёртвые глаза сказать силятся,

Сказать, оберечь хотят?

Иль зазвать завлечь пытаются?

Разделить со мной муки вечные…

Но пройдена древняя топь

И злыми колючими пиками,

В чёрном безмолвном величин

Предстал Чернолес, ощетинившись,

В недрах тайны свои храня.

Длинна была к тебе тропа…

Я УЖЕ ЗДЕСЬ, ВЕЛИКИЙ ЧЕРНОЛЕС!

Проклятое место, проклятые камни,

Проклятый лес, проклятые топи,

Чернолес великий, таящий в себе

Опасность, тревогу и чье-то присутствие, –

Оно хранит в себе древние тайны,

Готовые внезапно открыться.

ОТКРОЙ ЖЕ ИХ МНЕ, О, ВЕЛИКИЙ ЧЕРНОЛЕС!

И с нарастающим шумом что-то несётся сквозь дебри,

Леденящий ветер разорвал туман

И, собравшись в злобно бушующий вихрь,

Открыл мне то, чего я так ждал.

Под луной кровавой, в апогее тьмы,

Я проклятых вижу ползущих –

Они воют по-волчьи и стонут, как совы,

В глазах огонь тлеет, терзает их голод,

Злоба и страх воплощаются.

Врываются в мёртвую плоть

Ползёт по болотам, рыщет и ждёт,

Во тьму зарываясь, ныряя во мрак,

Леденяще воет, продираясь сквозь лес,

Бесшумно, как ужас, в тумане летя,

Она владеет всем…

ТЫ ПРОБУДИЛСЯ, О, ВЕЛИКИЙ ЧЕРНОЛЕС!!!

 

Извне времён

 

Вот…

Ониксовый замок в дремоте, во мхах,

Тысячелетнею тайной окутан.

Его именитых Властителей след

Неизменным и вечным покоится тут он.

Тревожит ли время болотную стынь?

Смущает ли мёртвые, мглистые топи?

Крошатся забытые стены, и вот

Срывается камень безмолвный –

Эпохи летят, развалины спят…

Но некогда был Цитаделью он Тех,

Кто болью и страхом в Империях правил,

Во мраке глубин, извиваясь меж звёзд

Проклятый HASTUR Вселенную жалил.

Но некогда был Цитаделью он Тех,

Кто Тьму превознёс, а свет обезглавил

И Воющей Бездны Темнеющий Зев

Исторгнул на мир бесформенных тварей.

Умолкли звуки дня, раздался козодоя глас

И солнца жгучий лик угас,

А ветер холодный принес злобы призывные крики

Пришедших Извне безмолвных Отцов.

Из дольного праха Их Богов

Зловеще глядят Чёрные Лики…

В одно мгновенье Их Злобная Воля

Извергла из Внешних Пределов

Океаны созданий слепых и вопящих,

Пожирающих грядущее, былое и сущее.

Хаос и боль воцарились вокруг,

И кровь заструилась потоком,

А солнце сквозь кровавый пар

Глядит багровым оком.

Великолепие смерти, триумф страданья,

Муки забвения, агония света.

Пасти могил умирающих звёзд

Распахнуты в стонущем вопле.

Грядущего тайны под сводом камней

Дремлют под кровом безмолвных теней,

На Западе тот чёрный Замок стоит,

В нем Медный Скорпион Запретные Слова хранит…

 

Cthulchu Fhtagn

 

В своей Могиле, что в R‘LEYH-е

Великий CTHULHU покоится в ожидании…

Они выползают из Зловонной Ямы,

Заполненной падалью времени,

Давясь светящимися костями

(Бесчисленных) Неосвященных Тысячелетий…

Черви (SHUDE-M‘ELL) выгрызают свои ходы

В теле живой земли

Пустые глазницы Космической Тьмы

Направлены сюда… Извне…

Бесформенные и безглазые.

Отвратительные Обитатели Тьмы

Шевелятся во Чреве своего Хозяина (Y‘GOLONAC).

Туманные Болота порождают

Новые, безобразные формы жизни,

Которые оскверняют своим присутствием Землю.

В темных глубинах Ядерного Хаоса

Безумный Слепец (AZATHOTH) открывает глаза,

И руки Его – исполинские змеи…

К Престолу Его Ярости тянутся

Под толщей вод, на не знающем света дне.

Меж снующих и стонущих черных теней

Поднимает (уродливую) голову Невыразимое

И Взор Гнетущий всё живее несётся наверх –

В поисках неисчислимых жертв?

Глубоко, в самых тайных пещерах,

Разрастается в своем безобразии

Червь, грызущий землю

Ибо земля – это пища его…

В морской бездне, в придонном иле

Извиваются чёрные порождения Тьмы –

Аморфные, зловонные, глубоководные,

Головоногие, беспозвоночные…

Щупальца пляшут в хаотическом ритме,

Взгляды прорезают Тьму,

Призывая своего Властелина,

Мертвого, но Спящего CTHULHU…

PH‘NGLUI MGL'NAFN CTHULHU R‘LEYH WGAH'NAGL FHTAGN

CTHULHU FHTAGN

«Услышь меня, о, Снов Властелин,

R‘LEYH хранит твою Чёрную Башню,

Что скрыта была Печатью Богов,

Но оковы Твои сломает DAGON,

И здесь вновь пребудет бессмертный твой Трон.

Глубоководные знают Имя Твоё!

HYDRA Логово видит Твоё!

И, умирая, Смерть явит Время Твоё,

И Сон мертвящий навеки уйдёт!

О, дай мне Власть покорить Твои Волны!

И да будет услышан мною Твой Зов».

 

Приближение к бездне (Формула DHO-HNA)

 

Из гнили восстали Отродия YOTH –

Девять Червей IKSKUKSKAR.

Останки, стёртые в порошок,

Вскормили тех, кто обитает Извне.

В Час, когда меркнет Око Дракона,

А Солнце тускнеет в тени Сатурна,

Я захожу за пределы камней.

YOG-SOTHOTH NAFL‘FHTAGN!

Взгляд на север, печати пылают во Тьме,

Истекают кровью багровые небеса,

И кровь струится по горящей земле.

RENOSORATUNTA! POHOTHON! BASAKUNNAS!

«Великий AZATHOTH, я взываю к тебе!

Уничтожитель мыслей и форм,

В Силе своей приди ко мне и накрой меня Тьмой Верности!

Да опустится на меня Саван NYARLATHOTEP-а,

Чтобы мог я бродить меж Звёзд,

И люди не могли ощутить моего присутствия!

ZENTO! HEDARBUS! TASAC!»

YOG-SOTHOTH ожидает у Врат…

CTHULHU взывает из тёмных Глубин…

…И взошла Тысячеликая Луна…

…И потухло Око Звезды-Дракона…

Плоть моя нерушима, как сталь,

Разум един с Первозданною Тьмой,

Глаза видят то, чего не узреть,

Ничтожному смертному стаду людей.

Врата Севера распахнуты в ожидании,

Паутина Угла пылает огнём.

ZAZAS! ZAZAS! NASATANADA! ZAZAS!

Страж Ворот, YOG-SOTHOTH, открой мне Мир,

Что лежит за Пределами Звёзд! Бездна зовёт!

Дай мне узреть Глубинный Мрак

В Тёмных Безднах Первородного Хаоса!

OHODOS-SCIES-ZAMONI!

OHODOS-SCIES-ZAMONI!

OHODOS-SCIES-ZAMONI!

Туманный Лорд S‘NGAC, Хранитель безумных Снов,

Открой мне Мистерии Первозданной Воющей Бездны,

Откуда исходит тягучий неистовый Зов

Ползущего Хаоса. IA NYARLATHOTEP!

Все-В-Одном, обитает во Тьме,

Тьмою является и Ею правит.

И Тьма станет вечной тогда, когда все

Падут пред Ониксовым Троном Зла.

ABYSsus-DAcoNrsus, ZEXOWE-AZATHOTH! NGGRO. IAA! IAA! NYAR-LATHOTEP!

DAOLOTH NAFL’FHTAGN!

ZENOXESE, PIOTH, OXAS ZAEGOS, MAVOC NIGORSUS, BAYAR!

HEECHO! YOG-SOTHOTH! YOG-SOTHOTH! YOG-SOTHOTH!

…И Тьма поглотила меня…

…И в Чёрную Бездну я ступил…

 

Шаг в бездну

 

Сквозь Водовороты Мрака,

Сквозь мёртвый холод Звёздных Склепов

Я ползу Тропами Древних.

AZATHOTH! YOG-SOTHOTH! SHUB-NIGGURATH! TSATHOGGUA!

(Ваша) ненависть в моих глазах!

Кровь людская на моих руках!

Шаг в Бездну, взгляд во Тьму,

Взмах крыльев рвёт пустоту.

Гибель души даёт Разуму жизнь,

Разум свободен и Злом одержим!

ZI DINGIR XUL KANPA!

Зло! Они – Зло!

Зло – Сущность Их! Властители Древнего Зла. Помни, во Имя Зла! Как стая гиен, следуют за мной Они, Пожирая плоды моей ненависти! И я опускался всё глубже во Тьму. Под стон умирающих звёзд, что песней хвалебной мне был, поднимаясь навстречу из звёздных холодных могил. Тропами Богов – Властителей Древности – шёл я, питаясь Кровью Червей. Тропами Червей, грызущих реальность, шёл я, питаясь Кровью Богов. Тысячи лет Тьмы, тысячи лет Зла – Бездна выла, Бездна звала! KUR-NU-GI! Зачатое семенем Злобы моей, что-то растет в утробе ISHTAR. Медленно вьются корни его, неспешно терзая прекрасное тело, Ядом травя материнскую кровь, Страхом и болью питаясь её. Гнусная нежить росла и росла, и в муках предсмертных ISHTHAR родила…… (Продолжение следует)

 

Да будет война

 

Убивать всех уёбков!! Хахахаааррггххх!!! Зловонные груды разодранных тел гниют на пропитанной кровью земле. Танки ползут по обугленной плоти. Война истощает кровь человечества.

Вспышка света – огненный шторм.

Тысяча солнц горит в небесах.

Взрывные волны сметают

Тела, дома и города…

ФОСГЕН, ИПРИТ и ХЛОР

Изгоняют жизнь из её убежищ.

Ядовитые облака ползут над землёй,

Сея омерзительные семена человекоубийства.

ЧУМА, ХОЛЕРА, ЛИХОРАДКА

И синтетические болезни

Отравляют воздух, воду и почву

И жнут народы, как коса.

Трупы лежат на заражённой земле,

Крысы и черви

Пожирают их.

Мерзостные потоки заразного зловония

Наполняют воздух…

Тысячелетия творения

Горят в чёрном огне.

Человечество обезглавлено и расчленено

Топором термоядерной войны.

Окончательная темнота покрывает землю.

Вы все погибнете в мученьях.

Ничто живое не унаследует планету.

Да будет война!

 

 

       © Составление, перевод всех англоязычных текстов, кроме имевших ранее официальный перевод на русский язык, перевод всех украиноязычных текстов, восстановление всей орфографии и пунктуации, все примечания и составление приложений, оформление – Lord Beruth.

[1] Со слов участников Nokturnal Mortum, тексты с этого альбома безвозвратно утрачены. Приводимые версии представляют собой попытку реконструкции текстов на слух, насколько удачную – неизвестно (здесь и далее прим. сост.).

[2] Эсбат – регулярные встречи общины ведьм в полнолуния.

[3] Песни и лирика к этому альбому известны, по меньшей мере, с 1999 г.

[4] Текст восходит к стихотворению В. Д. Иванова из романа «Русь изначальная» (1961 г.).

[5] Ср. Emperor «Towards the Pantheon» / 1994 – «In the Nightside Eclipse»: «…Пусть настанет эра тьмы. Пусть мы прикоснёмся к чёрному пламени прошлого снова…».

[6] Текст восходит к стихотворению А. К. Толстого «Слепой» (январь 1873 г.).

[7] Очевидно, идёт как саркастическое противопоставление названию композиции «Им, мудрым и живым» с альбома 1999 г. «Сквозь равнодушное небо».

ЛИРИКА

 

NOKTURNAL MORTUM

 

Лунная поэзия»

 

       Этот опус посвящается героям, истерзанным руками иудео-христиан.

 

Это сообщение адресовано всем тем людям, которые действительно убеждены, что христианство должно быть уничтожено, которые хотят жить без фальши и лицемерия, которые жаждут познать вечность, которые желают повернуться душой к вере в родных богов.

Господство пустых заветов – дрянь! Мы желаем увидеть небо, окрашенное в багрянец тотальным очистительным огнём. Миллионы глупых идиотов попадаются на приманку распятого «хиппи». По их венам течет зловонная вода. Их уши различают лишь звук слабых молитв. Тем не менее, им известно, что каждый агнец будет съеден или принесён в жертву. Убогие создания их собственного воображения твердят о вечной душе, не замечая того факта, что их души уже заживо мертвы. Мы не в состоянии подсчитать жертвы христианства. Наши сердца обливаются кровью, когда мы вспоминаем о тех героях, которые не приняли дешёвого «суперзвезду» и были убиты. Под видом «нового мира» христианские ублюдки стараются установить свой новый порядок и поработить множество людей.

Волки! Ваша судьба в ваших руках. Крестолюбивые зануды будут убиты, их церкви – уничтожены; пробил час для того, чтобы быть сожжёнными на погребальном костре.

Во имя наших древних богов, духов природы и потайной вечности, мы благословляем вас!

 

Печаль луны

 

Сегодня вечером, полна истомы нежной,

Луна не может спать; не так ли, в забытьи

Лаская контуры грудей рукой небрежной,

Томится девушка, тоскуя о любви.

 

Луна покоится среди лавин атласных,

Но, в долгий обморок меж них погружена,

Всё бродит взорами в толпе теней неясных,

Чьих белых венчиков лазурь ещё полна.

 

Когда ж на землю к нам с небес она уронит

Украдкою слезу, её возьмет поэт

И на груди своей молитвенно схоронит

 

Опал, где радуги мерцает бледный свет;

Презрев покой и сон, он скроет, вдохновенный,

От Солнца жадного осколок драгоценный.

 

Ш. Бодлер, пер. Эллиса

 

Мраморная луна»

 

Гимн нашего отечества

 

Не погибла Украины ни слава, ни воля,

Скоро, братья-украинцы, нас оделит доля,

Сгинут наши супостаты, как роса на солнце,

И господство наше, братья, к нам в страну вернётся.

 

Припев:

 

Душу с телом мы положим за нашу свободу

И покажем, что мы, братья, казацкого рода.

 

Встанем, братья, в бой кровавый от Сана до Дона,

Никому мы не позволим править у нас дома;

Море Чёрное, дед Днепр, разулыбайтесь краше,

Ещё долюшка вернётся в Украину нашу.

 

А упорство, труд и рвенье всё своё докажут,

И по нашей Украине песнь ещё проляжет,

За Карпаты выйдет эхом, зашумит степями,

Встанет слава Украины между племенами.

 

Через речку, через гай (Ласточка)

 

       Припев:

 

Через речку, через гай ласточка летела,

Через поле, через край тырса шелестела.

 

Вставайте казаки, вставайте, казаки!

По лесу калина, багрова калина.

Вставайте, казаки!

 

Пойдёмте заодно, пойдёмте заодно

Эх, напиваться, эх, заливаться,

Пойдёмте заодно.

 

Припев:

 

Живо сбирайтеся, живо сбирайтеся

Снова напускаться, снова защищаться,

Живо сбирайтеся.

 

Припев:

 

Вставайте казаки, вставайте, казаки!

В лесу всё калина, багрова калина.

Вставайте, казаки!

 

Украинская народная песня

 

Семейный склеп

 

При смерти глава семейства сказал:

«Похороните меня не в общей могиле,

А в необычном, уютном семейном склепе.

 

Вы должны устроить могилу согласно моим пожеланиям,

Для предотвращения того, чтобы мои мёртвые останки

Могли вернуться из ада и начать распространять ту болезнь, что была у меня при жизни.

 

Деньги и успех, вы были моей единственной причиной жить.

Свечи, могильные плиты, составьте мне компанию в этом семейном склепе.

 

Послушайте меня, – сказал глава семейства. –

Я вижу настигающего меня жнеца,

Моё время почти приспело, вы должны пообещать мне уважить мою волю.

 

Наследство, что я оставляю всем вам, ещё живым,

Находится по ту сторону моего физического здоровья.

Оно откроется вам на месте моего захоронения, и вы тогда поймёте.

 

Деньги и успех, вы были моей единственной причиной жить.

Свечи, могильные плиты, составьте мне компанию в этом семейном склепе.

 

Вы должны выстроить мою могилу вашими провинностями,

Каждый кирпич может присвоить одно из ваших прегрешений,

А цемент – кровь моей проклятой молодости, которая не вернётся.

 

Поступки всех людей переживают их вечный покой,

И я надеюсь, что построенное мной поможет

Людям, которые войдут в эту злую жизнь, понять.

 

Деньги и успех, вы были моей единственной причиной жить.

Свечи, могильные плиты, составьте мне компанию в этом семейном склепе».

 

Death SS

 

1997 – «Козлиные рога»

 

Где мечты пересекаются с былью, где реки втекают в моря, под чёрным знамением ночи – ЗДЕСЬ НАШЕ ГОСПОДСТВО.

Королевство ненависти, гнева и тьмы. Часы отбивают последние удары. Последние минуты жизни лжецов утекают с реками нашего королевства.

Шаг… шаг… и…………

…………бездна безмолвия.

Козлиные рога дожидаются вас!

Слава всем нашим братьям.

Если вы читаете это сообщение, вы узнаёте о себе.

Пусть звёздный свет всегда освещает кого-то из вас, врата Ноктикулы откроются иным, трон будет принадлежать им, и карпатские озера дохнут своим холодом в их лица».

 

Kuyaviya[1]

 

Reach our cells abroad your hate

Lace the region with raw surreal hate

Let chains arise

Heal the region at your rate

Let your evil reach in and reach out

Lie to the skies

 

Fail to breathe

No blood to bleed

I thought I'd never suffer either

I dunno how to surcome your hate

I should be able to breathe

 

Cries eat your heart

I get chills

Let arrange all the

Scars in your brain

Let them reach in

In direction to your realm

 

Yours is your sense of our evil

That's it not rot

 

Cries in your heart

Love your shadows

Loathe the world

Eat your light or degrade

Hear it echo

Hear me cry in the sky

 

Eat the blood

Eat it

Tear your light

Not their night

 

We cure evil through right

You tell me I'm dominated

In your skies

Black forest in your mind

Buried constantly

Around your world

You've lost your heroes

Swallowed in shadow

You'll hear the cry

 

Silence your shadows

You'll never reach through dark

You aren't gonna breed the right

Reach out your hand to grab today

You'll never reach a day of wholth

Eat your skies light and reason

 

Time for escape

Across the shadows

I shall be right at your place

Black forest

Eat your skies and reap my journey

I'm not really sorry we had the fright

Black forest of those swept

From the world

 

Crawl Kuyaviya

Your call Kuyaviya

Kuyaviya

 

Коляда

 

Ой, за горою, ой, за долиною,

Ой, за горою солнце встаёт.

Там по небу, там на лодке,

Там по небу Божич плывёт.

 

Месяц – братец, Коляда – мати,

Ясны зори – сёстры.

Ой, Коляда, мати, свет мой,

За тебя вся кровь моя!

 

Кровные, родные братья,

Хватит жить по кривде!

Гнать жида Христа от хаты

По всей Украине!

 

Ой, Коляда, мати, свет мой,

Ой, Коляда!

Ой, Коляда, мати солнца,

Ой, Коляда!

Ой, Коляда, моя мати,

Ой…

 

Ой, за горою, ой, за долиною,

Ой, за горою солнце встаёт.

Там по небу, там на лодке,

Там по небу Божич плывёт.

 

Мои сёстры, яснозорны,

Берегут отчизну,

Басурмане чернокровны,

Прочь из нашей жизни!

 

Украина, моя песня,

Как же пою к тебе я.

Свою жизнь тебе, родная,

Выдам, не жалея.

 

Млечной дорогой мы идём сквозь века,

Мы воду из Ра донесли до Днепра,

С Перуном могучим, с Сварогом святым,

С Родом великим, с Трибогом лихим.

 

Вот твоя отчизна,

Вот твоя обитель,

Вот и твои боги,

Вот твоя судьбина.

 

К вратам богохульного огня»

 

Богохульство – это только начало!

 

Ненависть и огонь!

 

Когда ночь и день распределили своё господство, дав дню и ночи то, что принадлежит им, родилось наше племя. Оно знало тайну железа, в то время как другие земли овладевали основами существования. Оно видело луну, и она видела их; таким образом, они звали себя серебряными людьми. Их кожа отражала эту чистоту, эти белоснежные долины королевства теней, где холод правит жизнью. Их кровь, горячая, точно дыхание вечных пустынь, порождала лишь огонь. Ведомые древней силой, они явились в этот мир сквозь туман неизвестности. Явившись из холода, рождённого у них в руках от духа их жизни, они покорили народы и племена, стоявшие на их пути. Неся культуру и мудрость древности, они были прообразом современной грандиозности белой расы. Мы – наследники арийской общности. Мы – то же самое серебряное племя матери луны, ласкающей своих детей, и мы утопаем в её ласке. Мы славянская нация – люди, достойные высшей чести. Мы гордо несём знамя возмездия за ошибки прошлого. Мы знаем и видим, как исправить их теперь. «К вратам богохульного огня» – это следующий шаг к отмщению. Это наш вызов, брошенный не на поверхность этого лицемерного общества, а внутрь его.

Все мы помним империи, которые, на первый взгляд, казались столь незыблемыми. Но когда мы подошли вплотную, мы увидели совершенно обратное. Империи умирают раньше, чем появляются на свет. И эта империя рушится также. Мы не дуем в наши трубы издалека, мы находимся прямо под вашими стенами, и наши орудия взметены и обнажены.

Мы не Pagan Black Metal-группа. Как вы могли заметить, на каждом нашем альбоме мы следуем лунному культу. Мы играем чистый Black Metal. Мы не допускаем всей этой новой коммерции, как то путают глупцы. Это только Black Metal. Это не может быть чем-то иным. А перевёртывание всего этого – не что иное, как чистое позёрство. Этим и впрямь богохульным опусом мы плюём вам в лицо. В поиске единой истины мы проходим различные пути. Среди нас есть люди, исповедующие различные культы, но все мы порождены матерью луной и отцом ночью. Мы дожидаемся, когда настанет наш час. Это послужит примером всем вам, ибо наше единство приведет нас к триумфу тьмы!

 

Звериный призыв

 

Остриё непрерывности для мечты и яви. Шаман пляшет свою пляску смерти. Хари демонов окружают меня. Это мой свадебный обряд, что принесёт насилие. Туман ночи, тёмная вода… бежать сквозь расширяющийся свет.

Мистерии цивилизаций, покинувших землю более десяти столетий назад, возвращаются ко мне. Снова и снова они не дают мне отдохновенья. Стою в лесу и наблюдаю зверство… всё оно во мне, и оно уходит обратно в грёзы. Шаман пляшет, хари дожидаются своего демона. Нож в моей руке. Туман… никогда не отползёт прочь. Мои слова пожраны звериным безмолвием, и невидимые цепи сковывают мои движения.

Мечта продолжает изливаться в явь, и шаман всё громче выстукивает ритм своей пляски смерти.

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: