Ключ к вратам Апокалипсиса»

 

Посвящается моему колдовству и ясновидению

 

Я возжигаю свечи моего колдовства.

На алтаре кровь,

Что вытекает из жертвы

И доверху наполняет кубок.

Видения сущностей,

Коих невозможно выкликать,

Режутся сквозь таинства,

Ибо были вызваны мной.

Шаги порочного Апокалипсиса

Близ врат Армагеддона,

Где смерть срывает свою маску,

И я вижу её торжествующую улыбку

На холодном проклятом лице.

Это также и моё торжество.

Я – хранитель ключа.

Я покинул будущее и посвятил себя неизвестности.

Врата открыты…

 

Видения сущностей,

Коих невозможно выкликать,

Режутся сквозь таинства,

Ибо были вызваны мной.

По ту сторону природы,

По ту сторону разумения,

Где-то свирепо распахнулась глотка,

В которой виднеются лишь пустота и ширь

По обе стороны добра и зла.

Ты не можешь противостоять этому,

Это вне пределов разумения.

Вершина творения или творец

Гневно бросаются во время.

Валы ядовитой неизвестности,

Темноты и холода –

В них нет света,

В них лишена слов та мысль,

Что остановить время означало бы остаться с этим жить.

 

Космос открывает врата

Прямо там, где чёрный свет Алгола

Сжигает мирную жизнь.

Ветер разума

Плавно скользит к чистилищу.

Я лицом к лицу с неизвестностью.

Здесь обретается ключ к Апокалипсису!

 

Душа иссечена

Астероидами лжи.

Судьба – найти путь

Могущественной расы,

Достигающей вершины сознания.

Падение в яму неизвестности, –

Где же конец пути?

Впереди безграничность и тьма,

Здесь отсутствует понимание веры,

Которой здесь и не бывало.

…Триумф могущественной расы!

 

Добро, зло – я вижу грань,

Но не могу её постичь.

Это вне моей природы.

Тот, кто мог потоплять,

Тонет здесь сам.

Тот, кто мог убивать,

Умирает здесь сам.

Сила здесь умирает,

Но для того лишь, чтобы явиться вновь.

 

Караваны звёзд

Наносят глубокую рану прошлому.

Будущее прошло очень давно.

Я – пространство для рождения звёзд

В валах туманной пустоты,

Являющей границы.

Свет… Тьма… Цикл…

Умирание и бегство назад,

Минуя время наших дней.

 

В цикле прошлого рождается смерть,

Давая жизнь определённым частям

Мироздания (где для меня нет ничего привычного).

Вопреки теории совершенства,

Она различает и разделяет любую чистую форму непонимания.

Свет из тьмы –

Я нахожу в этом глупость,

Но это в моей природе;

Я чувствую, как это разламывается во мне,

И я оставляю то, что всегда было невидимым.

Во мне рождается скверна или боги.

 

Теперь различимы глотки чёрных дыр

Окружающие раковину того,

Что я видел.

Здесь рождается прошлое,

И оно видится мне несущим ужас.

 

Что тянет меня сюда,

Сквозь эти таинства?

Непонимание или безукоризненная

Рассудочность?

Мне самому не найти

Ответов, потому что нет ничего,

Утопающего в реках невежды

И вытекающего в моря силы разума.

 

Щедрая рука заберёт всё назад.

Не капнет ни слезинки, –

Она останется вне времени,

И та поверхность

(Дно её) оставит её

Вне природы.

Иное измерение,

Где горы – ямы,

А пучины – вершины.

 

Не нуждаясь в продолжении,

Мы не можем понять этого.

Это далеко от нашего понимания.

Мышление умирает первым,

А затем здесь рождается

Закон? Нет!

Это столь далеко, но близко расположено,

В магических обрядах оно пролетает в мгновение.

Невозможно увидеть его,

Но оно затягивает в свои сети.

И холод убивает тепло.

Отсутствие движения,

И ты забыт здесь в вечности.

Древние символы говорят о великой расе.

Увядшие цветы рождаются снова

На пепельном покое небес,

И космос отворяет врата!

 

Где-то во тьме

Я потерял своё имя,

Но нашёл нечто иное.

Открытые глаза видят больше,

Чем лишь мгновение.

Не существует границ этого времени.

Чёрный овал, сквозь который

Время умирает передо мной.

Где пляски чёрных дыр

Не согласуются с сознанием,

Там, где тянется дорога

С дальнейшим пейзажем неестественного допущения,

Где вечность равна мгновению,

Где мгновение

Не равно всему, и вечность не имеет равенства…

 

Свет… Тьма… Цикл…

Исход – неизвестен.

Прямое понимание и то,

Что невозможно описать.

Всё сменяется вокруг.

Моё падение ввысь наших врат природы…

 

Открыв свои глаза,

Я увидел,

Что свечи

Уже

Угасли.

 

       Knjaz Varggoth

 

 

MUNRUTHEL

Ориянские Сказанья»

 

СТОРОНА НОЧИ

 

Мать-луна (Восход)

 

Зелёные лапы елей,

В ожерелья сосулек убранные,

Приветствуют матерь ночи

Среблоликую и туманную.

Вой серых братьев. О, да,

Они чуют лучи полнолуния,

Взывают в чёрное небо

Заунывной песнью своею.

И на звёздную неба гладь чёрную,

Разливая таинственный свет,

Среброликая выплывает,

Выполняя свой древний обет.

Серая стая собралась

На древнем капище-требище:

Лес дремучий надежно спрятал

Идол Велеса, бога рогатого.

И он, кажется, ожил в бликах

Призрачной лунной палитры,

Вздохнул тяжело, а глазницы

Его наполнило пламя.

Стая взревела. Задрав высоко

Свои гордые волчьи морды,

Серые братья смотрели на мать,

В её честь выпевая аккорды.

И воссияла во всю свою мощь

Луна-мать невозмутимая.

И тучам косматым уж было не в мочь

Затмить её…

Они лишь изредка бросали

Полупрозрачную вуаль

На девственную плоть из света,

А ветер пел ей пастораль.

Холодные лунные чары

Древних духов от сна пробудили,

Под тёплым ковром из снега

Болота и дупла ожили,

Засветились пламенем жёлтым,

Глаза нежити в призрачных тенях.

Среблоликая мать открывает

Свои тайны. Я жду откровенья…

 

Властелин болотных топей

 

Смрадно дыханье болота –

Старого леса ловушки.

Мхом укрываются хляби,

Пряча собой тень веков.

В лунном серебряном свете

Забредшего путника взора

Чураются твари болота:

Кикиморы, жабы и блазни.

Жутко стонет болото –

Тёмного леса ловушка,

Приветствует господина,

Князя трясин и топей.

Чёрный кафтан из тины,

Жёлтый огонь в глазницах,

Давно он не слышал шага

Людей на своём болоте.

Усталость смыкает веки –

У путника путь был не близок.

Кикиморы сны ему грезят

И ложе из мягкого мха.

Своей безопасностью манят

Пропахшие прелостью дупла

В телах дубов-великанов,

Оставшихся чуть позади.

Но путник рукою своею

Сладкие грёзы отводит,

Ступает вперёд на болота

Уставшей своею ногою.

Но сизою дымкой тумана

Скрыты от глаз любопытных

Смертельные топи болота –

Мудрого леса ловушки.

 

Навье шествие

 

Хищно раскинуло ветви

Дерево мира – прадуб великий.

Многие лета стоит он,

Кроной закрыв небосвод.

Корнями уходит в трясины болота,

Что ныне есть матерь

Для всех праболот,

Где шаткие хляби разверзлись для плоти,

Где ждёт ритуала кромешный народ…

…Скрытый в ветвях

Первородного древа

Я виден лишь яви; для нави – прозрачен:

Вымазан ствол кровью – требой моею;

Оберег-коловрат обозначен.

А в сиянье луны колонной безмолвной,

Неслышно ступая болотными мхами,

Скользят над трясинами топей бездонных

Тени с холодными, как лёд, глазами.

В шествии важном, страхом пронзённом,

Примары, кикиморы, мороки, блазни,

Все порождения жизни за краем смерти –

Что есть начало жизни.

И словно в бреду,

Иль в дурном наважденье,

Я чувствую холод от них исходящий,

Таинство тайн, вечный круг ритуала,

Из века в век происходящий.

На троне резном с головами химер,

Обтянутом кожей подземных созданий,

Величественно восседает она – Мара,

Богиня смерти возданий.

«Великая мать! – слышу голос в ночи, –

Уж семь тысяч лет, как мы все бестелесы,

Открой тайну тайн, отмени свой запрет,

Подними над секретом извечным завесы.

Когда обретём мы душу и плоть?

Когда сможем в мире живом появиться?

Когда Хорса свет не сожжёт нас дотла?

Когда теплом жизни мы сможем налиться?»

«Древний секрет, – отвечала она, –

Прост, как смерти и жизни явленье,

Доколе вы – нежить, а я ваша мать,

Весь мир существует, идёт обновленье.

Без сил разрушения жизнь – ничто,

Простое начало начал, да и только,

Не властна она над ходом времён,

И старость грядёт, и становится горько,

Что жизнь – бесконечность, а не начало,

Что сущность свою она потеряла…».

…Испив без остатка древнюю тайну,

Призраки, мороки, блазни, примары

Поступью лёгкой, почти незаметной,

В мрак заскользили, неся трон Мары

В топи болота, в жижу трясины,

Что мир яви с навью соединяла,

В чертоги кромешные, что за пределом

Смерти и жизни – конца и начала.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: