Глава 3. Одинокое неповиновение

В большом тёмном пространстве потолок терялся в потемках, а четыре стены были видимы только из-за слабого освещения.

Обширная площадь тянулась на несколько километров, но её не заполняла тьма.

Свет развивался по ней без чёткого источника.

С потолка ниспадали тени, но они были единственной темнотой в основательно освещённом месте.

Несмотря на тусклость, свет равномерно распределялся по всему пространству.

В том месте, где прибывали одни лишь падающие сверху тени, появилось два новых очертания.

Они издавали две пары шагов и звук металлических ударов по полу.

Первые были шагами мужчины и женщины, одетых в чёрное. Вторым оказался звук металлической трости мужчины.

Не прекращая металлический звук, мужчина обратился к женщине, следовавшей за его спиной.

— Ну, Sf? Что скажешь об этом месте?

— Тэс. Его длина приблизительно три километра, а ширина — пятьсот метров. По моим подсчётам, оно расположено приблизительно на триста метров под землёй.

— Ха. Какой скучный ответ. У тебя что, подпрограмма давать глупые ответы на вопросы твоего хозяина?

— Тэс. Я пришла к заключению, что подобная подпрограмма не придётся вам по вкусу. Наше времяпровождение должно проходить в гармонии, поэтому такая функция будет нежелательной.

— Sf, из того, что я вижу, наше совместное времяпровождение вечно меня злит.

Итару выдал сомнительный взгляд, и Sf кивнула ему в спину.

— Тэс. Ваше кровяное давление никогда не поднимается выше среднего. Высокого среднего, но среднего.

— Ну-ка скажи, что мне делать, если у меня возникнут вопросы по поводу такого твоего решения.

— Тэс, — Sf снова кивнула со своим привычным непроницаемым лицом. — Итару-сама, попытайтесь повзрослеть… Разумеется, я не могу подобного понять, будучи автоматической куклой.

Итару молча уставился перед собой и ускорил шаг, а Sf последовала за его широкими шагами.

Её голос раздавался на фоне перебивающих друг друга шагов.

— Но что это за место? Я могу предположить, что это некое хранилище, но не более того.

— В таком случае, Sf, попытайся сказать, где мы находимся.

— Тэс, — Sf кивнула в третий раз. — Это шестой подземный уровень японского UCAT. Он должен располагаться под дном огромной впадины в большом хранилище пятого уровня. Это неизвестная локация, и мы прошли сквозь концептуальный барьер, поэтому мои ориентиры могут быть немного неточны.

— Нет, ты права. Система измерения координат немецкого UCAT проделала превосходную работу по определению нашего местоположения. …Хочу прояснить, что я тебя здесь не хвалю.

— Тэс. Не о чем беспокоиться. Я честна в своей работе и горжусь собственной функциональностью. Как следствие, хвалить меня за работу других или за сам факт, что я автоматическая кукла, будет оскорблением по отношению ко всем машинам.

И…

— Тем не менее, я не позволю Вам выполнять какую-либо ненужную работу, и это значит, что вы никогда не получите похвалы. …Следовательно, вы не заслуживаете похвал. Такова была Ваша просьба.

— Ха. Значит, я ни на что не годен, да? Это наивысшая похвала, которую ты могла мне дать. Порой бессердечные выражения машины глаголют истину.

— Тэс. Я истолкую это как похвалу моего выбора слов.

Итару замедлил шаг, оглянулся через плечо и с явным недовольством посмотрел на куклу.

— Что ещё за чушь? …Следуй за мной.

— Тэс. Подобная похвала значительно превосходит верхний предел, который я для себя установила.

Она засеменила за ним, чтобы догнать, и оказалась всего в шаге позади.

— Куда мы направляемся, Итару-сама?

Он остановился без какого-либо ответа, но из-за того, что они прибыли к центру громадного пространства.

Это место пустовало, но…

— Неужели это…

Осматривая окружающую пустоту, Sf нахмурилась.

Её приподнятый взгляд увидел со всех сторон множество репрезентаций объектов.

Они оказались скоплением теней.

Смутные очертания обретали форму, только когда напрягаешь глаза, но пространство заполняло множество кубов площадью несколько десятков метров.

Пока Sf глядела над головой и медленно поворачивалась на каблуках, Итару заговорил:

— Это центр Концептуального Пространства с наивысшей плотностью струнного колебания. Вот почему здесь видна правда этого места. Скажи мне Sf, что, по-твоему, это за гигантские очертания.

— Я пришла к заключению, что это помещения. Это этаж, который был удален и запечатан внутри Концептуального Пространства.

— Их не удалили. Им просто не позволили существовать.

— Не позволили? Кто?

Хозяин не ответил на вопрос своей горничной. Вместо этого он выдал усталый вздох.

— Здесь моё поколение UCAT.

— …

— Десять лет назад, когда это было запечатано, я и помыслить не мог, как всё обернётся. Возмутительно, Sf. Наше место теперь не более чем склад.

Прежде чем он замолчал, Sf заметила определённый факт.

На этаже, который ранее пустовал, расположилось десять рукотворных объектов.

— Это контейнеры для хранения Концептуальных Ядер.

Они представляли собой громадные белые блоки, предназначенные для транспортировки. Подобно коробочкам бенто, их можно было полностью закрыть, и все они оказались разных размеров.

Самый дальний и следующий после него имели площадь около трёх метров, но третий растянулся до размеров грузового контейнера Бога Войны, тогда как четвёртый представлял собой полуцилиндр, похожий на пластиковую оранжерею.

Пятый оказался наибольшим и свыше пятидесяти метров, шестой по размерам походил на первые два, седьмой выглядел как гараж для автомобиля, разделённый на четыре блока, а восьмой, девятый и десятый не отличались от первого.

Sf окинула взглядом контейнеры, неожиданно возникшие перед ней.

— Струнное колебание покачнулось… и затем урегулировалось. Я пришла к заключению, что скрытое явило себя. Я также засекла концепты 1-го, 2-го и 9-го.

— Верно. Грам, Ямата и B-Sp здесь. Они обладают собственной волей, поэтому, должно быть, захотели поприветствовать нас вместе с их скрытым хранилищем. Они чувствуют, — сказал он, глядя на контейнеры. — Они ощущают сбор их товарищей, которые однажды создавали миры и сражались с ними, и ощущают тех, кто их желает. И… они желают ответа.

— Ответа?

— Не знаешь, что это значит? Помнишь Армию? Если они собираются что-то сделать, это произойдёт сейчас. Они нападут как раз перед тем, как Путь Левиафана подойдёт к концу с получением Концептуального Ядра 7-го. Полагаю, они намерены победить Отряд Левиафана, похитить собранные здесь Ядра, и, возможно, взять заложников, чтобы потребовать недостающие Концептуальные Ядра. …Всё довольно просто.

— Тэс. Просто своего рода терроризм. Но где ключевое Концептуальное Ядро 7-го Гира? К тому же… — Она осмотрела белые контейнеры перед собой. — Концептуальные Ядра не союзники Отряда Левиафана?

— В скором времени ты поймёшь. Но, проще говоря, эти Концептуальные Ядра тоже хотят услышать позицию Армии. Пока, я просто скажу следующее: они хотят узнать обоснование справедливости Армии, и откуда она взялась.

Услышав горечь в его голосе, Sf повернула на него взгляд.

На его лице стояла улыбка, и он оскалил зубы, глядя перед собой.

— Sf, ты слышала об атаке на UCAT Изумо?

— Тэс. Я слышала, Гиес-сама работает над предположительным психологическим портретом преступника.

— Это приведёт к интересному ответу, но наверняка займёт пару часов.

Sf нахмурилась, но Итару не разъяснил. Горькая улыбка на его губах сказала кое-что другое.

— Армия зашевелилась, а вместе с ними и загадочные злоумышленники, но знаешь почему? Тот эгоист Саяма послал старику бумагу о роспуске Отряда Левиафана. И сегодня ночью, он вроде как отправляется в горы на поиски дома профессора Кинугасы. Тем временем, Синдзё едет в Сакаи, чтобы вычислить Синдзё Юкио.

Он ударил тростью об пол и звук эхом прокатился по пустому пространству.

— Он должен знать, что сейчас не время уходить, но Саяма зациклен на информации из прошлого. Думаешь, почему он решил отбросить безопасность Синдзё и прочих своих напарников, несмотря на то, что это вполне может поставить его и их под угрозу? Ты знаешь, Sf?

— Нет, но мне и не нужно знать, — ответила Sf. — Что бы ни случилось, они проведут Путь Левиафана. Мне незачем давать ответ вместо них. Я пришла к заключению, их ответ принадлежит им самим и это не наше дело.

— Ха. Другими словами, мы должны держать рты на замке и наблюдать за действиями тех эгоистичных детишек?

— Тэс.

Она кивнула и шагнула вперёд, чтобы встать с ним рядом.

Перед ней выстроилось десять белых контейнеров, и она произнесла перед блоками, каждый из которых предназначался для сдерживания мира.

— Я пришла к заключению, нам незачем гадать об ответе их решимости. В конце концов, они отыщут его самостоятельно. И до тех пор, мы можем спать спокойно, не предпринимать попыток понять их действия и насмехаться над ними.

— Ты пытаешься превратить своего хозяина в саркастичную персону?

— Тэс, — согласилась она, мягко повернувшись к нему и поклонившись. — Я пришла к заключению, за Вашими действиями кроется причина, поэтому, прошу, насмехайтесь над всем, выказывайте горечь к небесам и земле и высвободите величайший сарказм, способный проесть плоть и сталь.

Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза, всё ещё согнутая в поклоне.

— Когда они узнают причину почему, я пришла к заключению, все возблагодарят Вас сполна.

 

●

— П-погоди-ка. Распускается? С чего бы нам такое делать?

По сухой библиотеке прокатился голос.

Он принадлежал Казами и сопровождался поспешными шагами.

Она обошла сзади сидящих за столом, направляясь к парню, который стоял с обратной стороны.

Ко времени её прибытия он уже повернул своё невозмутимое лицо к ней.

Казами стояла перед Саямой и проигнорировала, как у Синдзё рядом с ним дрогнули плечи и как у Баку на его голове ощетинилась шерсть.

— Слушай, Саяма. Что ты имел в виду под роспуском Отряда Левиафана?

Все остальные отодвинулись на её резкий тон, но Саяма оставался невозмутим.

После чего Казами задумалась. Она спрашивала напрямую, потому что считала это своим долгом или потому что её лично разозлили его слова?

…Не важно.

Она решила, что спросила бы всё равно.

— Месяц назад присоединились Харакава и Хио, и мы собрали немало силы в нашу команду с механическим драконом и Богом Войны. Кто бы нам ни бросил вызов, мы можем сражаться на полную силу. Так почему мы должны распадаться как раз перед прибытием врага?!

— Думаю, ты вполне уже можешь знать половину ответа, Казами.

На мгновение она не поняла, что он сказал.

Э? — подумала девушка, когда он поднёс руку к голове.

Саяма взял Баку, положил зверька на стол и повернул свой привычный невозмутимый взгляд к ней.

— Я оставлю Баку. С роспуском Отряда Левиафана я не вправе его брать. Я буду преследовать профессора Кинугасу из личного интереса, так что надеюсь, заботу о нём возьмёт на себя кто-то другой.

— Чт…

После его слов и игнорирования протестов, её мысли застопорились.

Казами не могла поверить своим ушам.

Она понимала лишь то, что Саяма пытается действовать самостоятельно.

…И он не собирается это обсуждать или останавливаться.

Такое чувство, что он заявлял о своей победе, пока продолжит двигаться.

В её голове возник термин «одобрение постфактум». Её нелюбовь к термину заставила инстинктивно произнести:

— Ты не можешь просто решить за нас! В Отряде Левиафана не только ты!

Ох, нехорошо это, — подумала рациональная часть её разума, когда девушка схватила его за шиворот и подтянула к себе.

— А.

Хиба зашевелился, но Микаге его остановила.

— Ей нужно это сказать.

Подталкиваемая её словами, Казами глянула перед собой.

За своей натянутой рукой она ощутила весомое существование Саямы.

— У тебя есть напарники. В этом месте ты можешь действовать всерьёз, тут люди, которым ты нужен, и как раз надвигается враг. Почему ты пытаешься нас распустить?!

— Как я и сказал, половина причины уже очевидна.

— Мне не очевидна! Нужно сказать напрямую! — она перевела дух. — Я множество раз думала, что умру, но продолжала двигаться! Я даже спасла тебе жизнь! Помнишь, когда я подстрелила того оборотня в лесу Окутамы?!

Её беспокоил факт, что оборотень покончил с собой, но…

…Ты говоришь, что моя боль от смерти того оборотня и то, что я защитила тебя и Синдзё, не имели смысла?

— Ты кем себя возомнил? Если спасения тебя тогда было бессмысленным, то мы совсем безнадёжны.

Однако он не сразу ответил её мыслям. Это произошло лишь после длинной паузы.

— Это нельзя объяснить словами, Казами.

Он говорил как обычно спокойным голосом, и его слова вызвали у Казами определённую мысль.

…Ох.

Для него, может, так всё и было.

…Почему ты заговорил об этом именно сейчас?

Она и вправду могла не понять.

…Но ты бы не мог хоть попытаться объяснить? Мы не такие, как ты.

Они через многое прошли вместе, пусть и за такой короткий срок. Если они вообще воспринимали друг друга, как напарников…

…Мы так усердно трудились, так не мог бы выдать хоть какое-то объяснение?

— И как ты можешь такое говорить? Разве так трудно доверять сложившимся у нас отношениям?

Саяма не ответил на её вопрос.

Казами чувствовала, как его тишина укрепляет её образ действий.

Для неё Путь Левиафана и то, что она обрела, имели значение.

…Но для него всё, что мы делали, было бессмысленным?

Затем она задала последний вопрос.

— Не хотелось бы звучать высокомерно, так что позволь-ка снова спросить о самом главном. И если ты не ответишь нормально, я тебе врежу. Почему Отряд Левиафана должен распускаться в самое решающее время?

— Мне не хочется говорить.

На его словах она замерла и даже затаила дыхание.

— Разговор с тобой дал мне понять, что тебя занимает только причина, поэтому ты никогда не поймёшь, даже если я объясню. Ты только подумаешь, что поняла.

Эти слова заставили хватку левой руки на его вороте сжаться.

Она взмахнула назад правой рукой, и глаза Синдзё рядом с ним широко распахнулись.

— Остановись! Ты проломишь ему череп!!

Надеюсь, проломлю, — подумала Казами, взмахивая правым кулаком. Ей хотелось стереть вечно неизменную невозмутимость с его лица.

— Прекрати, Чисато!

Но как раз перед ударом голос Изумо словно украл у неё идеальный момент.

И всё за миг прекратилось.

Руки подхватили её подмышками и подняли в воздух.

— А.

Её стопы поднялись с пола, словно девушка ничего не весила. Рука, державшая Саяму за шиворот, отпустила и замельтешила в воздухе, но без крыльев Х-Wi.она не могла сопротивляться

— П-погоди, Каку. Поставь меня на землю. Ты меня позоришь.

— Не поставлю, Чисато. Если я тебя сейчас опущу, добром это не кончится. У нас у всех испортится настроение.

Голос Изумо донёсся рядом с её лопатками.

Она неожиданно осознала, что Хиба, Микаге, Харакава и Хио стояли за Саямой и Синдзё.

Хиба хмурился, а Микаге наклонялся голову со своим обычным взглядом.

Харакава, с другой стороны, подпёр голову рукой и смотрел в другую сторону. Хио с бледным лицом жалась к его руке.

Рука Хио так крепко схватилась за его рукав, что проступили костяшки пальцев, и хотя она так сильно тянула, он продолжал её игнорировать. Увиденное повергло Казами в шок.

…Ох.

В голове возникло слово «простите», благодаря чему она расслабилась.

Она ощутила вздох Изумо на спине.

— Эй, Саяма-полудурок. Могу я кое-что спросить?

— Чего тебе? Не забудь, что я отвечаю только на серьёзные вопросы.

— Ха-ха-ха. Вспомни всё, что я когда-либо говорил, и повесься, придурок. …Так, ты слушаешь? Быть может, ты и не говоришь нам причину всего этого, но это не какая-то глупая причина, ведь так?

— Понятно, — Саяма нахмурился, словно говоря, что вопрос застал его врасплох. — С чего ты такое взял? Когда это я говорил что-нибудь глупое?

Синдзё за это невозмутимо ударила его локтем.

Он согнулся и схватился за бок, но Синдзё не обратила внимания и со смущённым лицом повернулась к Казами.

— Извини. …Но я не сомневаюсь, что Саяма-кун не сказал бы причину, даже если б ты его убила. И ещё я думаю, что все мы, включая меня, со временем поймём.

Она развела руки в стороны и быстро выбросила слова, словно заполняя пустоту.

— Что если подумать об этом так? Отряд Левиафана не распускается, но Саяма-кун и я уйдём, как мы и планировали. В этом время мы будем почти распущены, чтобы вы там ни думали, так что…

— Так что пока вас нет, мы должны подумать, почему он говорит, что мы должны распасться? И если мы не найдём ответ к вашему возвращению, то действительно распадёмся?

Отряд Левиафана и в самом деле не мог функционировать без этих двоих, и по существу окажется распущенным. Так что если они осознают, почему он хочет их распада, то соберутся вместе после возвращения этой парочки.

…Но это опасное время.

Казами приложила руку ко лбу, тогда как Изумо всё ещё держал её в воздухе. Она понимала компромисс Синдзё, но могут ли они действительно лишить Отряд Левиафана дееспособности как раз перед нападением? С точки зрения стратегии Саяма являлся их командиром, а Синдзё — стрелком. Казами могла заполнить роль стрелка со второй формой G-Sp2.

…Но кто будет командиром?

— Казами.

Она повернулась на голос Саямы.

Выпрямившись и убрав руку с бока, он указал на неё.

— Слушай, — невозмутимо произнёс он. — В таком случае, я назначаю тебя временным посредником Отряда Левиафана.

— Что?!

— Ты возьмёшь на себя командование. И независимо от того, будете вы сражаться, есть или спать, позволь любому, испытывающему трудности, обратиться к тебе с консультацией.

Она собиралась запротестовать, но её прервал неожиданный пронзительный голос.

— Я-я думаю, это хорошая идея!

Это была Хио.

Она выделялась в серой форме и когда все к ней повернулись, немного отступила. Рука на рукаве Харакавы не ослабла, но девушка покраснела.

— Э-э, ну, я, как новый член, с неохотой делаю замечание старшим, но…

— Почему ты следуешь этой части японской культуры, Хио Сандерсон?

— Н-но Харакава!

Она была на половину в слезах, обращаясь к Харакаве, который всё так же смотрел в другую сторону.

— Мы наконец-то собрались вместе, но сейчас над нами веет плохая атмосфера! И, эм, Казами как раз собиралась ударить в сумасшедшую голову Саямы своим ударом убийцей обезьян, который может нокаутировать гориллу!

Она сделала глубокий вдох, игнорируя разнообразные резкие взгляды в свою сторону.

— Я-я не думаю, что правильно вести себя такс!!

Она запнулась на последнем слове.

 

●

Только после крика Хио осознала, что натворила.

…Только не это.

Она пыталась сказать по-японски нечто сложное, и в результате ошиблась в слове.

В этом не было ничего плохого само по себе. Такое иногда случалось в школе, но девочки в её классе говорили, что это мило. Однако…

— …

Под гнётом семи молчаливых взглядов по её спине скатился холодный пот.

Только не это, — подумала она снова.

...Я показала перед ними слабость.

Со мной всё будет хорошо? Они не обратят внимания, потому что я младшая?

Когда кто-нибудь проявлял слабость, они получали атаку от мира бессмыслицы. Это, похоже, было неписаное правило группы. Парень по имени Хиба часто бегал покупать банки кофе, и Хио предположила, это из-за того, что они пользовались какой-то его слабостью.

Мне нужно что-то сделать, — подумала она, что привело её к действию.

— Э-эм, ну… — Хио выдавила улыбку. — Я-я думаю, нужно оставаться в позитиве. Ладно? Ладно? Разве нет?

Остальные обменялись взглядами и в итоге кивнули.

— Да, — произнёс Саяма, скрещивая руки на груди. — Я прощу прощения, Хио-кун. Нам следовало держать себя в руках. Да.

Он веско кивнул, и Хио вздохнула в своём сердце. Выглядело так, что её пронесло.

Затем Саяма повернул серьёзный взгляд на Изумо, который по-прежнему держал Казами.

— Изумо, Хио-кун совершенно права. Ты не согласенс?

Только не это, — подумала Хио, когда увидела, как кивок Изумо потёрся о спину Казами.

— Ага, может, она и права. Мы немного вспылили друг на друга. Разве не такс?

— Ха-ха-ха. Изумо, рад видеть понимающего человекас.

— Всё благодаря Хио. Этот разговор и вправду оборачивается хорошос.

Увидев, как Хио смолкла, Синдзё торопливо заговорила с обеспокоенным лицом.

— Саяма-кун, Изумо-сан! Не издевайтесь так над Хио! Она янки девочка, ещё не привыкшая к иностранной культуре, потому её японский не совершенен!

Ты пытаешься добить лежачего? — любопытствовала Хио, дергая за рукав.

— Харакава. Что я должна делать, когда… Почему ты на меня не смотришь?!

— Не втягивай меня в это, Хио Сандерсон.

Она как раз собиралась назвать его врединой, но прервалась от хлопка в ладоши. Звук раздался сверху.

Девушка подняла взгляд и увидела, как Казами хмурится со сложенными руками.

— Ладно, ладно, ладно уж вам. Меня уже достало, так что давайте покончим с этим. Саяма и Синдзё отправятся в свои путешествия, как и запланировано, и вернутся с информацией, которую смогут найти. Тем временем мы подумаем о загадке Саямы, а каждый из вас может совещаться со мной, если что-нибудь случится. …Всё подытожили, правда? Но что, если к нам приблизится представитель 7-го ради Пути Левиафана?

— Скажи ему подождать моего возвращения. Это всего лишь прогулка в горы, а значит, она займёт не более двух дней и одной ночи. До тех пор, можете убить время, размышляя о причине для роспуска, — сказал Саяма. — Но пожелай они драться, битва не будет считаться частью Пути Левиафана. Думайте об этом как о битвах с потомками 6-го и 10-го в прошлом.

— Ладно, ладно. Поняла. Короче говоря, как с этим разбираться решать нам. Но, — сказала Казами, заостряя взгляд на нём, — я всё равно не согласна с тем, что ты сказал.

— И ты не согласишься, пока будешь спрашивать у меня. …Ищи ответ в себе.

Он взял паузу на размышления, после чего продолжил:

— О, я знаю. У меня есть подсказка: ответ в том, что есть даже у меня и Синдзё-кун. Иными словами, ищите в своём прошлом. Вот о чём идёт речь.

— Нашем прошлом?

— Да. Наше прошлое разнится между собой, но оно непременно приведёт вас к причине, по которой я приказал распустить Отряд Левиафана. …Однако, не надейтесь понять сейчас, потому что в данный момент вы не желаете своего прошлого.

Хио увидела, как Казами нахмурила лоб и отвернулась. Она словно говорила, что он только отнекивается, и как следствие, не заслуживает внимания.

После чего вокруг воцарилась тишина.

Синдзё мягко обхватила правую руку Саямы и подбородком кивнула в сторону выхода из библиотеки.

…Они уходят, да?

Словно отвечая мыслям Хио, Синдзё повернулась к ним. Её брови опустились, но она выглядела довольной.

— Я больше не стану извиняться, но мы ненадолго уедем. Я буду думать об этом, пока меня не будет, так что давайте сравним наши ответы после возвращения.

— Мм, — сказала Микаге с кивком, и Синдзё улыбнулась.

Но после небольшой паузы Хиба встал и с серьёзным видом поднял свою бандану.

— Эм, ну, мне можно сказать? Мне тут стало интересно.

Когда Хио спросила что, он повернулся к Изумо.

— Изумо-сан, мне кажется, или ты уже некоторое время лапаешь грудь Казами-сан?

Его ответ оставил всех в недоумении, и Изумо совершил небольшое движение.

Удерживая девушку, его руки скрестились, и он поправил их положение, чтобы повернуть их к остальным и поднять грудь Казами снизу.

— Это моё новое изобретение. Я зову его Перекрёстный Хват! Ееееееееееххххх!

Едва лишь он воскликнул имя техники, ему в лицо врезали оба локтя Казами.

Глава 4. Ночь гостей

Прохладный ночной воздух заполнял определённое место.

Большое и тёмное пространство находилось внутри сборного здания пятидесяти квадратных метров.

В воздухе витал запах масла со слабым привкусом индустриальной горечи.

Почти весь бетонный пол заполняла глубокая дыра, дно которой невозможно было разглядеть.

Фабрика освещалась только в одном месте: лампой дневного света на кругом столе южного офиса, выпирающего подобно балкону.

Рядом с лампой затасканный кассетный плеер играл популярную музыку.

Возле стола располагалась грязная от краски электронная печь и два человека.

Один из них оказался пожилым мужчиной в рабочей одежде, а вторым была девушка.

Читая газету о скачках, мужчина негромко произнёс:

— Микоку, это последняя песня, потому переверни кассету.

— Оно не только не играет компакт диски, но ещё и без авто реверса? Почему бы не купить новый?

— Это старый товарищ, и недостатки делают его милее.

Пожилой прораб потянулся к столу и схватил сигарету.

— Хорошо, что мне можно курить рядом с тобой.

— Сино жалуется, что это вредно для здоровья?

— Она ничего не говорит, но как раз потому я и не курю.

Он засунул сигарету в рот и одной лишь правой рукой зажёг дешёвую зажигалку.

— Вы двое в последнее время не ладите, разве нет?

— Мы ладим достаточно, — сказала Микоку, скрыв лицо от слабого белого света и обняв руками одно колено. — Я просто хочу, чтобы она не лезла в сражение.

— Знаешь, вы обе просто хотите лучшего друг для друга, правда? Она не враг, так что тебе следует потолковать с ней об этом.

Её силуэт кивнул, но старый прораб наполнил воздух сигаретным дымом и голосом:

— Но я уверен, это произойдёт не скоро.

Он выдохнул и собрал дым во рту.

— Тебя всегда было трудно пробить на откровенность. Ты боишься, что тебя оттолкнут или невзлюбят дорогие тебе люди, потому просто избегаешь с ними говорить. Но…

Он добавил: «Я знаю, что навязываюсь, но дослушай до конца», после чего продолжил:

— Подобное поведение значит, что ты растерялась, Микоку.

— Я не растер…

— Сино-сан хочет быть с тобой. Враг противостоит нам через сражение, так почему ты так упорно отталкиваешь своих союзников? В этом нет никакого смысла.

Эти слова заткнули Микоку, и старый прораб выдал дымный смешок. Его плечи затряслись во мраке.

— Какой же ты ещё ребёнок, Микоку. Из тебя совсем никудышная девушка… Тебе следует всерьёз научиться готовить. Если собираешься жить в одиночестве до конца своих дней, это умение незаменимо.

— Никто здесь тоже не умеет готовить.

— Да уж, и вот почему Сино-сан всегда приносит нам еду. Узнав, что сегодня явишься ты, все остальные уехали в Хатиодзи.

— Так вот почему у них всегда такие недовольные лица, когда я показываюсь.

— Прости их. Они ещё молоды и зелены. Им невдомёк, как вести себя с девушкой. …Но опять же, город гораздо лучшее место для праздника в связи с завершением работы над нужным нам снаряжением.

Старый прораб выдохнул длинный клуб дыма.

Шлейф протянулся до громадной дыры на полу. Когда-то её заполнял Алекс, но сейчас там стояло несколько других очертаний.

Они напоминали людей и образовали десять колонн и тридцать рядов.

— С этими дистанционно управляемыми серийными куклами, десять рабочих фабрики могут управлять целой армией.

— И кого надоумило сделать всех их женщинами?

— Мне казалось, это поможет научить тех юнцов, как обращаться с девушками. …Но, честно говоря, у нас не хватало материалов, чтобы сделать мужские модели. Они основаны на знании 3-го и у нас не было времени для разработки мужского каркаса. …Мы также спрятали в грузовом отсеке секретное оружие.

Он выдал горькую улыбку.

— Мне жаль занимать место Алекса. Нам следовало воспользоваться большим подземным помещением под передней расчисткой. Конечно же, сейчас и оно забито.

— У нас не осталось свободных помещений в связи с грядущей атакой, не так ли?

Силуэт Микоку пробормотал во тьме.

— Это уже завтра. Армия наконец-то атакует японский UCAT.

 

●

Решение выдвигаться завтра определённо неожиданно, — подумала Микоку.

Однако их приготовления постоянно прогрессировали, и враг почти закончил сбор Концептуальных Ядер. Условия были подходящими.

…Мне просто кажется, что ещё не время.

Сино, с другой стороны, словно ждала этого момента.

Вот вам и разница между тем, кто получит свою роль здесь, и тем, кто закончит свою роль здесь, — подумала Микоку, когда прораб обратился к ней.

— Но вроде бы UCAT сегодня атаковали. Тацуми упомянула это, когда заходила, помнишь? В UCAT Изумо появилось два человека в чёрном.

— Но Армия в последнее время ничего не делала. …Им противостоит какая-то другая организация?

— Сложно сказать, — пробормотал мужчина.

Неожиданно сзади до них донёсся голос.

— ?!..

Они оба быстро обернулись.

Громкий голос исходил от интеркома на стене рядом с входом в офис.

Электронный сигнал установили достаточно громко, чтобы расслышать на фоне шума машин, и пожилой прораб почесал голову и погрузился в кресло.

— Ответь, Микоку. Я не могу даже покурить нормально, когда оно так орёт.

— Ладно.

Микоку кивнула, встала со стула и обернулась.

Она подняла трубку и задумалась, кто бы это мог быть. Это могла оказаться и Сино, уставшая от веса еды, которую принесла на ужин.

Кто бы там ни был, он принадлежал к Армии, раз добрался до фабрики внутри Концептуального Пространства.

— Кто это? — спросила она в трубку.

Ответил суховатый, но сильный женский голос:

— Эй, там. На вас напали, так что отворяйте.

Микоку не представляла, что это значит, и не узнала голоса.

И о чём она говорит?

…На нас напали?

Её неверие повлекло за собой колебание, и сзади раздался голос старого прораба:

— Кто это? Сино-сан?

Его вопрос шёл в порядке вещей, но голос в трубке определённо принадлежал не Сино.

— ?..

Она попыталась что-то сказать, но её оборвал такой же сухой, но сильный женский голос.

— О? Не отвечаешь? Я не люблю, когда детишки так себя ведут. Я вообще их не жалую. Так что извини уж, но возьму всё в свои руки. …Полагаю, ты не сможешь ответить и на это.

Микоку попыталась сказать «подождите», но её снова прервали.

— Не отвечай, только когда тебе удобно. Не стопори то, что тебе не нравится.

Слова из трубки сопроводил красный свет, оглушительный звук, пронзивший тело Микоку, и ветер.

Это был взрыв.

Четырёхслойная стальная дверь фабрики прогнулась.

— ?!..

И она была разрушена.

Чт…

Микоку даже не закончила мысль.

Вместо этого она зашевелилась. Прежде чем прораб успел удивлённо вскочить, она побежала к разлетающимся осколкам двери.

Она рванула прямо к нападавшему, словно её тело желало сражения.

Условный рефлекс послал её в полёт к пламени взрыва, расстелившемуся от входа на фабрику.

Её рука подхватила японский меч в тканевой обмотке, стоящий у стола, её ноги оттолкнулись от пола, её тело прорвалось сквозь взрывную волну, а её кожа ощущала жар и свет пламени.

— Кто ты такая?!

Она произнесла мысль, которая наконец-то её догнала, и вырвалась наружу.

Она рванулась вперёд для атаки нападавшего, поджидающего там.

 

●

Обеденный стол предназначался для заполнения яствами.

А в окружении улыбок всё становилось даже лучше.

Конкретный стол полнился обилием еды разного рода.

Вокруг сидели четыре человека, двое мужчин и две женщины.

Трое сияли улыбками, и один из них обратился к хмурому лицу напротив:

— Что такое, Чисато? В кои-то веки к нам зашёл Изумо-кун, а ты такая расстроенная. Ты портишь хорошее личико, унаследованное от матери. Ну, так чего ты злишься? Можешь рассказать папе…да это будет нашим секре… Вообще, мама тут нам улыбается, так давай ты расскажешь как папе, так и маме?!

Казами ответила на вопрос тем, что вонзила свои палочки в груду котлет, стоящих перед отцом.

Это был прямой и резкий укол.

После того, как красные палочки пронзили светло-коричневую котлету, она подняла их и указала кончиками отцу между глаз.

— Прости, пап. Ничего особенного, так что не переживай. А если будешь переживать и дальше…

На обратном пути девушка вонзила палочки в ещё одну котлету и поместила нанизанную еду себе в тарелку.

Она медленно облила две недвижимые котлеты тёмным соусом.

Он немного расплескался, но тёмная жидкость окрасила котлеты, словно выжатая из них самих, и растеклась по тарелке.

Казами мастерски опустила и подняла палочки, разделяя два нанизанных предмета пополам.

С двумя разделенными на части котлетами она аккуратно вытерла с палочек масло.

— Сегодня случилось кое-что неприятное. Понимаешь, пап?

Она заметила, что её отец, глядя на неё, немного побледнел, поэтому удивлённо наклонила голову и подхватила пол-литровую банку пива, стоящую перед ним.

— В чём дело, пап? Ты не будешь есть?

Она вытащила язычок, вырвалось шипение, и сбоку подтянулся стакан.

Он принадлежал Изумо.

В ответ Казами вздохнула и вылила содержимое банки, гадая, не пытался ли он так проявить заботу.

Она услышала вспенивание и пульсирующий звук льющегося алкоголя.

— Каку, ты не забыл, что у нас после еды работа в ИАИ? Разве ты не поедешь на мотоцикле?

— Мы, наверное, получим ночную вахту. К тому времени я протрезвею.

— Точно-точно. Изумо-кун настоящий мужик. Гликоген молодого парня должен выдержать такую дозу. Но я не собираюсь отставать! Мама, неси пиво и папе! Я покажу, на что годен!

Мама Казами тут же вытащила из-под стола заготовленную пятилитровую бутылку пива.

С низким звуком она поставила сосуд на стол и обратилась к мужу:

— Я хочу посмотреть немножко, на что ты способен, папа.

— Ха-ха-ха. Немножко на что я способен? По-твоему это «немножко», мама?

Следом она вытащила пятнадцатилитровое пиво, заготовленное под столом.

Звук, который раздался от его удара об стол, был практически грохотом, и жена снова обратилась к мужу:

— Я хочу посмотреть, как много ты сможешь сделать, папа.

— Пап, я думаю, тебе нужно скорее признать поражение.

— О? Но Чисато, он с лёгкостью с этим справится. Когда мы поженились, он перепил моего отца под столом. И тебе известно, что мой папа из очень влиятельной семьи, правда?

Казами молча поклялась, что никогда не будет спрашивать подробности об этом деле.

Она заметила, как со стакана Изумо поднимается пена, поэтому быстро закончила наливать и вздохнула так тихо, чтобы никто не услышал. Девушка решила сменить тему, проявляя деликатность и желая спасти отца.

— Кстати, какая у тебя следующая работа, пап?

— Ну, работая над рождественским концертом, я подумываю сделать рождественскую телепередачу. Поскольку она выйдет в конце года, мы можем подискутировать о наиболее злополучных вещах. Она будет зваться «Почему они всё ещё живы? — Дискуссия о неженатых незамужних мужчинах тридцати лет».

— Прости, но мне кажется, ты используешь слово «злополучный» в опасном контексте.

— Хм, — он поднёс ладонь ко лбу. — Ты ещё не доросла до такого? О-ох, забыл сказать. Я также работаю над образовательным историческим аниме для декабрьского театра. Там «Доктор Изобретение Гильотины», «Борись, М-р. Гатлинг!» и в тему рождества «Санта Клаус предпочитает красное». Все полностью без цензуры и с обилием шикарных реплик, вроде «Твоё ухо следующее!»

— Пап, разве в программке не говорилось, что они заставят зрителя рыдать? Просто не в том смысле, в каком ты ожидаешь?

— Ха-ха-ха. Конечно. Ты, может, и не помнишь, Чисато, но когда ты была маленькой, я взял тебя на историческое полнометражное аниме, которое помогал делать. Оно звалось «Девочка-волшебница Ста☆Лин» и было о девочке-волшебнице, которая сражалась за всеобщее равенство.

— Правда? …Название определённо громкое.

— Да, и прям как в истории, она очистила своё магическое государство и умерла в одиночестве. Ты очень огорчилась и не прекращала рыдать, но поэтому сейчас ничего и не помнишь?

— Я уверена, что просто сдерживала травму!!

Она перешла на крик, но её мать поднесла палец к губам.

— Чисато, ты побеспокоишь соседей.

— Ой, извини.

— Когда в сердце скопится стресс, выпусти его, посоветовавшись с кем-то, а не гневом. Хорошо?

Казами кивнула и опустила голову с банкой пива в руках. Она также покосилась на Изумо.

…Почему он так рьяно поедает котлеты?

Девушка заметила, что её отец, освободившись теперь от пивного ада, тоже насел на котлеты, и Изумо, похоже, с ним соревновался.

Увидев это, она поднесла банку к губам.

Казами наклонила банку, а затем голову, чтобы залпом выпить содержимое. Она сказала себе, что сначала допьёт, а потом решит, рассказывать что-то или нет.

Ей много чего было сказать, но одно брало верх на всем.

…Эгоистичное заявление Саямы о роспуске Отряда Левиафана.

Она не могла поведать родителям о UCAT, но могла изменить так, словно речь шла об её подработке. Или могла приплести сюда музыкальную группу или что-то такое.

Размышляя, она громко проглотила алкоголь и услышала голос отца:

— Изумо-кун, с Чисато недавно что-то произошло?

— Похоже на то, папа. Кажись, она передумала выходить за меня замуж.

То, что они сказали, как вежливо говорили, как называли друг друга и тон их голосов, ввергло Казами в шок. Она выразила его ударом банки по столу, и чуть не подавившись.

— Ч-что за бред ты несёшь, Каку?!

— У тебя из носа потекло, Чисато.

Она лихорадочно подхватила со стола салфетку и высморкалась. Тем временем её мать приложила ладонь к щеке.

— Извини, Изумо-кун. Чисато трудно выбирать подходящие выражения.

— Я знаю, мама. Она вечно использует кулаки раньше слов.

Казами устроила демонстрацию.

Но, стукнув его, она осознала, что это поставит под угрозу их домашнее убранство, поэтому тут же схватила его за шкирки и потащила обратно.

— П-подожди секунду, Каку.

— Только после тебя.

— Да просто послушай.

Он улыбнулся, пока она держала его за шкирки.

— О? Тебе есть, что сказать? Ладно. Говори, Чисато.

А, — подумала она, услышав это.

…Он специально меня на это натолкнул.

— Ладно уж, — сказала Казами, глянув перед собой.

Там она обнаружила, как её родители наклонились вперёд, подперев головы руками.

— В-вам незачем принимать такие выжидающие позы.

— Но мне немного грустно, и немного радостно видеть, что вы двое уже ругаетесь, как женатая парочка.

— Я бы не прочь получить чуть больше грусти, — сказал Изумо. — Особенно по отношению ко мне.

Её отец пропустил это мимо ушей.

— Когда это в последний раз Чисато с нами советовалась, вместо того, чтобы просто задавать вопросы? Вроде бы со времён урока готовки в средней школе, когда от её стряпни прочие девочки задеревенели, и они закопали её по шею в песочнице?

— Она тогда начала учиться готовить, ведь так?

Казами раздосадовало, что они это помнят, но Изумо во время истории выглядел на удивление счастливым. Она понятия не имела, как реагировать на щекотливое чувство, которое вызвало у неё происходящее, но всё равно решила заговорить:

— Эм, на работе…

— Тебя угнетает твой босс, Чисато?! Вот теперь я зол! Я переделаю завтрашние специальные теледебаты и переименую их: «24 часа слежки и издевательств над злостным боссом моей дочери»! …Ай!

Казами опоздала запустить тарелку, поэтому он успел немало наговорить.

Она сказала себе в следующий раз быть попроворнее.

— Чтобы облегчить нашу работу, мы создали группу. Мы как раз только получили новых членов, и выглядело так, что у нас всё хорошо заладилось, но потом парень в центре группы неожиданно сказал, что нам нужно распасться. …И нам как раз должно прибавиться работы.

— Выходит, тебе интересно, с чего бы вам распадаться, когда впереди так много работы, и есть все нужные вам люди? Так, Чисато?

Говоря это, её мать выдала небольшую улыбку, и Казами кивнула.

Растерявшись, она начала палочками измельчать пропитанные в соусе котлеты.

— Приказав нам разойтись, он назначил меня временным лидером. …Но с его точки зрения, мы реально распались. И в то же время, мы собрали для работы лучших людей.

Она выдала вздох, который звучал почти как смешок, и преувеличенно пожала плечами.

— Если что шло не так, мы можем это исправить, но он нам ничего такого не говорил. Мы не знаем причину за всем этим, но ему будто наплевать. …Что тогда он думал о тех из нас, кто собрался вместе для нашей работы? Он думает, что мы насколько непутёвы, что даже не поймём его ход мыслей?

— Ну, что для тебя значат сослуживцы, Чисато?

— Ну… Я могу им доверять, они опытны, умеют использовать этот опыт, и с ними весело проводить время, — она заколебалась. — Поэтому даже если будет тягостно или дела пойдут невпопад, я могу перетерпеть. …Я вложила в это много усилий.

— Но звучит так, будто для него всё иначе.

Слова матери ясно прогремели в её ушах, и она подняла голову, которую в какой-то момент опустила.

Казами увидела привычную небольшую улыбку, и эта улыбка произнесла:

— Ты не можешь с этим согласиться, правда? Ты так усердно трудилась и собрала себе в помощь множество людей и силы, но это всё отбросили как бесполезное, даже не дав тебе причины. Ко всем твоим усилиям помочь этому лидеру отнеслись, как к ничего не стоящим.

Казами просто кивнула, но затем ощутила, что этого недостаточно.

— Всё это время, мы…

Говоря, девушка вспомнила всё со времен встречи с Изумо и присоединения к UCAT.

Она получила G-Sp2, закончила несколько миссий, и в итоге её поместили в Отряд Левиафана. В том лесу Окутамы она подстрелила оборотня, чтобы спасти Синдзё и Саяму, и это привело её к настоящему.

…Почему я занимаюсь такой опасной работой?

Она задавалась этим вопросом множество раз, но пыталась поручиться, что больше никогда не будет этого делать.

…В конце концов, это под силу только мне.

Казами работала над тем, чтобы с уверенностью так сказать, несколько раз она чуть не погибла, но кроме того и спасала других.

Затем девушка получила напарников. Она даже спасла тогда Саяму.

Но по какой-то причине, он приказал им расформироваться.

Несмотря на знание, как это опасно, он решил действовать в одиночку вместо того, чтобы работать со всеми.

Казалось, будто он говорит, что их сила, усилия и всё остальное не имели смысла.

— Почему люди не признают все усилия, которые ты вложил в некоторые вещи? И наша работа как раз стала такой интересной. Я реально настолько бесполезна?

В самом конце Саяма сказал искать причину их роспуска в собственном прошлом.

Но их прошлое отличалось между собой. Саяма и остальные расследуют своё прошлое, последовав по стопам родителей, принадлежавшим к UCAT, но Казами была обычным человеком без всего этого. У неё нет родственников, связанных с UCAT, поэтому её связь впервые проявилась два года назад во время атаки 6-го и 10-го.

…Он же не говорит, что могут остаться все, кроме меня?

Он хочет сказать, что дальнейшее сражение будет слишком тяжёлым без прошлого, дающего причину сражаться?

— О чём он думает? Я что, слишком о себе возомнила? Мне следовало просто проявить безразличие?

Бормоча волнующие вопросы, она осознала собственную робость.

Девушка подняла взгляд и обнаружила, что родители молча смотрят в её сторону.

Ей казалось, что она заговорила только потому, что не выдержала их молчаливых взглядов, и знала, что скорее жалуется, чем советуется с ними, но быстро произнесла, несмотря на это.

— Ч-что я должна делать в таких случаях? Вы знаете?

— Ну, — начал ей отец, сделав паузу. — Тебе особо ничего не остается, так что делай, что хочешь.

— Э?

Её отец положил в тарелку котлету.

— Это твоя проблема, а раз ты не знаешь, что делать, то куда уж нам? Но появись у тебя какая-то идея, мы поддержим её, даже покажись она бесполезной. К сожалению, у тебя, похоже, нет никаких идей. …Вот что сейчас и происходит, Чисато. Ты до сих пор не достигла того места, где он предложил вам разойтись.

— Я до сих пор не достигла того же места, что и он?

— Верно. У него есть идея, но у тебя нет ничего, чтобы ей противостоять. Просто, не так ли? Будь у тебя идея в противовес его решению о роспуске, ты бы смогла понять, почему он так решил, и найти способ с этим разобраться. И… — он разделил котлету. — Сможешь ли ты понять его мотивацию, полностью зависит от того, что ты держишь в себе. Это зависит от того, существует ли ответ в тебе в качестве прошлого опыта.

— Ты звучишь совсем как он.

— Правда? Тогда он должен быть удивительно классным, воспитанным, умным и чудесным человеком!

— Кья! Папа, ты невероятно самоуверен!

— Ха-ха-ха. Просто невероятно положись на меня, мама! Твои котлеты столь чудесны, что…

Его слова неожиданно оборвались, когда он поместил котлету в рот. Он также перестал двигаться.

Его застывшее лицо постепенно побледнело, а затем покраснело. Женщина, сидящая рядом, начала хлопать.

— Сегодняшняя победа за папой! Как жаль, Изумо-кун.

— Проклятье, я определённо выиграю в следующий раз!!

— Э-э, мам, пап? У нас тут как бы серьёзный разговор. Так что, ну, в этой семье что, правило заканчивать абсолютно всё на шутке?

Едва лишь она спросила, как отец вскочил со стула и убежал от стола.

Изумо удивлённо наклонил голову и подхватил безопасную котлету, но всё равно озаботился разделить её и проверить, что внутри.

— Что было в той?

— Я скопировала то, что Чисато сделала во время своего урока готовки в средней школе. Она когда-нибудь делала это тебе, Изумо-кун?

Изумо медленно повернул взгляд в направлении Казами.

— Чисато, тебе не нужно глубоко копаться в своих прошлых опытах. Мне кажется, последняя версия тебя лучше всего.

— Незачем так тщательно выбирать слова!!

 

●

Микоку не сдерживалась.

Девушка понимала, насколько неопытна в бою, поэтому ей больше ничего не оставалось.

Она мгновенно бросилась изо всех сил.

Микоку пролетела через центр взрыва и ветра, дующего через вход фабрики, и вытащила из ножен свой японский меч.

Она запустила себя из тёмной фабрики в тёмную ночь.

Её кожи коснулся ночной воздух, а окружающий её горьковатый дым сдуло прочь.

Двор был довольно большим.

И враг…

Она его нашла.

— !

В центре стометровой расчистки стоял кто-то в белом.

Сначала она подумала, что это боевая форма UCAT, но то оказался просто белый боевой плащ.

Его носила женщина.

Она была высока и хорошо сложена, и за её спиной виднелась коса каштановых волос. Микоку прикинула, что по возрасту ей около пятидесяти.

Чтобы сделать себя непростой целью, Микоку побежала вдоль выемки на краю расчистки, заходя справа.

— Ты кто вообще такая?!

— Ты серьёзно думаешь, что женщине пристало на такое отвечать?

Женщина взмахнула обеими руками вверх и вперёд, и нечто появилось из её рукавов.

— Пистолеты?!

— Ох и скучная же мысль. Мне аж захотелось услышать твой крик.

Объекты, появившиеся из её рукавов, напоминали молоты.

К концам выкрашенных белым цветом металлических жезлов крепились пятнадцатисантиметровые цилиндрические боеголовки из белого металла.

Наступая, Микоку ахнула:

— Панцерфаусты?! *

— Они для более общего пользования, чем этот твой меч. Их делали так, что даже женщинам и детям по силам их использовать.

Женщина нажала на кнопку запуска на части жезла.

С обратной стороны, спрятанной в рукавах, должно быть, вырвался выхлоп, потому что её плащ затрепетал. В то же время Микоку услышала запуск боеголовок.

После взрывного звука она увидела, как две боеголовки полетели к ней с расстояния всего в два метра. Пара взрывов быстро летела, волоча за собой по часовой стрелке спираль белого дыма.

— !..

Это случилось так неожиданно, что Микоку пропустила время для уклонения.

Две боеголовки вертелись во время приближения, поэтому девушка не могла двинуться между ними.

Сосредоточившись на одной, она сможет избежать только её, но это оставит девушку на пути следующей. А значит, она продолжила бежать.

— …

Микоку не колебалась.

Она двинулась, чтобы избежать правой. Сразу же после уклонения спиральный путь левой приведёт боеголовку прямо к её животу слева снизу.

Девушка это знала, поэтому лишь на волосок увернулась от правой. Снаряд просвистел прямо под ухом.

Но не проделай Микоку такого компактного уклонения, она бы полностью подставилась под второй выстрел.

Тем временем левая боеголовка прибыла.

Вращение по часовой стрелке послало её снизу слева, но девушка отреагировала.

Она шагнула вперёд навстречу снаряду.

Микоку шагнула левой ногой и повернула стопу в сторону.

Она тут же переместила меч в левую руку и послала обратную часть клинка вперёд.

— !..

Она взмахнула мечом, словно зачерпывая что-то снизу.

С треском металла её клинок поразил нижнюю поверхность летящей боеголовки.

Она воспользовалась изгибом лезвия, чтобы запустить снаряд вверх.

— Кх!

Чтобы поддержать спиральную траекторию, девушка повернула боеголовку прижатой к ней задней частью клинка.

Она развернула всё тело, ощутила на кончике клинка вес и импульс снаряда и изменила его направление, не прерывая движения.

После полного разворота она выглядела как атлет, швыряющий молот.

— Этот новогодний подарок немного рановато, но лови!

Она воспользовалась мечом вместо баллисты и швырнула боеголовку назад женщине в белом.

Снаряд полетел к женщине с изначальным ускорением, и центробежная сила его вращения по-прежнему сохранилась.

В следующий миг боеголовка, от которой Микоку уклонилась, приземлилась и взорвалась у девушки за спиной.

Ударная волна, шум и взрыв пронеслись мимо неё и поддержали её прямое ускорение.

И запуская себя вперёд, она увидела, как женщина взмахнула руками вниз.

Из её рукавов появилось больше оружия.

На этот раз оно действительно оказалось пулевым.

Но это были покрашенные в белый пулемёты, на две трети её веса.

…Что?!

Микоку скорее удивило не появление оружия, а нечто другое. Взрывной снаряд всё ещё летел к женщине после броска, но та с улыбкой держала тяжёлые пулеметы под мышкой.

— …

Боеголовка попала.

Эффект походил скорее на столкновение ветра, чем на полноценный взрыв. После первого взрыва позади Микоку, ударная волна рядом с грудью женщины поразила её спереди.

Со звуком рвущийся бумаги щёку Микоку рассекло. Воздух обрушился на неё с такой силой, что образовал вакуум. Она также ощутила холодные разрывы в разных местах на коже, но не придавала им значения.

Девушка увидела, как в небо вздулись красное пламя и дым.

Над миром словно с запозданием пронёсся звук взрыва.

В следующий миг Микоку визуально подтвердила, что её противник всё ещё жив.

— Как?

Несмотря на вопрос, правда перед глазами говорила это ясно.

Будто отталкивая чёрный дым, женщина в белом боевом плаще шагнула ей навстречу.

Она была полностью невредимой.

Её волосы, лицо, улыбка, зубы и выражение лица остались нетронуты. На её одежде не обнаружилось и следов копоти.

Её оружие не отличалось. Два дула были целы и нацелились на Микоку, когда женщина спустила курок.

Затяжные ноты взрыва растворились в небе вместе с дымом.

В следующий миг Микоку осознала, что лишилась правой руки.

Она не ощутила боли, но испытала жар в плече. Столкновение сотрясло основание её тела сильнее, чем плечо, и в голове возникло слово «раскат».

И всё же, она заставила себя продолжать бег. При обычном беге сотрясение тела потащит её вниз, и будут потеряны другие его части, поэтому она изо всех сил скакнула налево.

Звук стрельбы прибыл после и без колебаний прокатился справа.

— !..

Не успев толком закончить прыжок, Микоку оттолкнулась от земли и побежала.

Она подняла за собой песок расчистки, помчавшись вперёд.

На втором шаге она осознала, как что-то льётся из правого плеча, и эта часть её тела похолодела.

Девушка не могла остановить потерю силы.

…Но что за защита у этой женщины?!

Если это концептуальная защита, то она довольно сильна. В конце концов, её боеголовка уничтожила дверь фабрики, на которую наложена своя концептуальная защита. И раз она невредима после такого же взрыва…

— Ты какой-то монстр?!

— Не смеши. Я бог, — женщина с улыбкой повернулась к Микоку. — Вся моя сила божественна. Помни это, девочка. Я вооружена Божественными Панцерфаустами и Божественными Пулемётами. А ещё…

Она отбросила прочь пулемёт в правой руке, чтобы сменить оружие.

Это была отличная возможность.

На меч Микоку для будущей битвы с UCAT наложили концепт. Это была усовершенствованная версия концепта «рассечения и пронзания», и он создан для разрезания брешей в оборонительных концептах.

Защита её противника смогла выстоять тот взрыв, поэтому способна полностью защитить от силы, распространённой по всей поверхности.

Но как она справится с ударами в одну точку?

Во время смены оружия враг окажется беззащитным.

…И если она абсолютно уверена в своей защите, то потеряет бдительность!

Разница между уверенностью и небрежностью была тоньше бумаги, поэтому Микоку атаковала, чтобы превратить самонадеянность женщины в халатность.

Она двинулась вперёд.

Недостающая правая рука влияла на её баланс и движение всего тела со взмахом меча в левой руке может с лёгкостью разрушить баланс.

Вот почему девушка выбрала прямой укол, посылая левую руку вперёд.

Она нацелилась на место, где защитный концепт будет слабее всего. Речь шла не о стыках в подвижных частях, как в обычной броне. У концептов нет плотности, поэтому они равномерно распределяются без складок. Однако, она всё равно знала место, где он будет слабее всего.

…Центр груди, где он уже активировался!!

Боеголовка женщины предназначалась для уничтожения защитных концептов, а значит, её собственный концепт будет уничтожен взрывом.

Поэтому Микоку рванулась туда.

Она шагнула вперёд в тот же миг, когда женщина взмахнула рукой, и запустила атаку одновременно с поднятием руки противницы.

Микоку швырнула левую ногу вперёд.

Едва лишь достигнув земли, она повернула стопу наружу, чтобы повернуться и накопить импульс.

Словно удлиняя согнутый левый локоть, она послала кончик клинка в центр груди женщины.

Его путь шёл почти по идеальной прямой.

— !!

Подобранное время атаки не могло быть лучше.

И в следующее мгновение Микоку увидела, как клинок раскололся на куски.

— ?!..

С прикосновением к белому плащу женщины он переломился со звуком битого стекла.

Не было даже времени на появление трещин. Он мгновенно рассыпался до самого основания.

…Почему?

Её вопросительные глаза уставились на меч, от которого теперь осталась лишь рукоять.

Гарда меча затряслась, а затем отпала.

Но Микоку не наблюдала за её падением.

Женщина перед ней подняла правую руку, словно собираясь почесать лицо.

Она засунула ладонь за шею и достала из-под воротника оружие.

Это была противотанковая базука для стрельбы с плеча.

— Я извиняюсь за тот. Он был довольно старый. Для современной девочки такое подойдёт лучше? Я изучала этот мир, чтобы создать эту Божественную Противотанковую Базуку. Милая, правда?

На конце похожего на ружьё объекта имелась тонкая ромбовидная боеголовка.

Микоку увидела, как она прижалась к её груди. Она ощутила его вес и холодную поверхность.

— Сегодня UCAT Изумо атаковали какие-то люди в чёрном. Это была ты?!

— Атакующие парни в чёрном? Ничего об этом не знаю. Что за идиот будет таким заниматься? …Чтобы развеять подозрения, я скажу тебе, кто я. Я бог 10-го Гира. Можешь звать меня Ёрд* «Неоправданных Ожиданий». Я приняла приглашение от Хаджи, поэтому тут, чтобы помочь Армии. Но после того как я установила фейерверк для приветственной вечеринки в мою честь, прибежала какая-то дурочка и на меня напала.

— Приветственной вечеринки в твою честь?! — завопила Микоку. — С чего бы тебе на нас так нападать?!

— Не знаешь? — ответила женщина по имени Ёрд. — Сейчас конец октября, самое время для фестиваля «Избей или угости». Счастливого Хеллоуина и всё такое. Но опять-таки, я впервые принимаю участие.

Микоку услышала голос.

— Ты же девушка, разве нет? Так и одевайся соответствующе.

Испытанное после было не поражением. Она испытала, как всё её тело разнесло на куски.

Глава 5. Чувство разлуки

Небольшое помещение окружало на уровне пояса прозрачное ветровое стекло.

Это была кабина, и в длинном переднем сиденье сидел парень.

Он имел красновато-смуглую кожу, неопрятные волосы и носил чёрную рабочую одежду.

Когда он касался индикатора консоли, тот отображал несколько волн.

— Ты сможешь их подогнать, Харакава? — спросил голос.

— Да, оставь только те, что здесь, Сандер Феллоу.

Харакава дотронулся до одной из волн и все прочие без такой же амплитуды исчезли.

Изображение увеличилось, и всё волны приблизились к центральной.

— Похоже на радио, — сказал у него за спиной голос девушки.

Харакава обернулся и обнаружил девушку в синей защитной униформе. Она поднималась со второго сиденья и держала переносной пылесос.

Увидев её улыбку и колыхание коротких белых волос, он только кивнул.

—Мы пытаемся подогнать передатчик к Лоу-Гиру. Во-первых, удали те, что с концептуальными показаниями.

— Принято, — сказал Сандер Феллоу.

Волны сошлись между собой, и Харакава услышал новый голос.

— …кава-сан, ты меня слышишь?! Серьёзно, ты хоть понимаешь, насколько неприлично закрываться в прозрачной комнате с девушкой? Какое счастье, что мне попался такой неприличный старшеклассник.

— Ты что дурак, Хиба? Нет, постой-ка. Хиба, ты и есть дурак. …Хио Сандерсон, даже не думай краснеть.

Он повернулся к Хио, которая со смущённым видом вернулась к чистке второго сиденья.

Харакава отвёл взгляд, чтобы посмотреть за ветровое стекло.

Там он обнаружил тёмное пространство.

Это было хранилище и ангар для разнообразного оборудования, расположенное на пятом уровне японского UCAT. Со времени атаки UCAT площадь открыли, поэтому различные отделы использовали её для хранения и срочной работы. Её также использовали для экспериментов с крупным концептуальным оружием.

В центре этого этажа стоял тридцатиметровый механический дракон по имени Сандер Феллоу, и внутри кабины, расположенной на его голове, сидел Харакава.

Хио призвала Сандера Феллоу, чтобы провести осмотр его различных частей.

После атаки на UCAT Изумо, Харакава и Хиба привели Хио и Микаге в японский UCAT. Они находились здесь в качестве телохранителей, а ещё потому, что им казалось, что Отряду Левиафана будет лучше держаться вместе.

Сейчас было восемь вечера, но скоро на следующую смену прибудут Казами и Изумо. После этого они планировали провести ночь в додзё деда Хибы.

…Так мы сможем примчаться сюда, если что-нибудь случится.

Они также не подвергнут себя опасности от действия в одиночку.

Это была идея Казами. Она хотела сохранять максимальную осмотрительность на случай возможного нападения.

…Такое ощущение, что она делает это назло решению Саямы.

Харакава гадал, что произойдёт.

…Я просто не понимаю, почему Саяма приказал нам расформироваться, или почему казначей так взвелась.

Он присоединился к Отряду Левиафана месяц назад, но с тех пор не принимал участия ни в одной битве. Равно как и не проходил какой-либо крупномасштабной тренировки.

Благодаря этому он не чувствовал какую-то неловкость и не питал надежд о сложившейся ситуации.

Хио с другой стороны выглядела чрезмерно воодушевлённой от первого приобретения напарников.

Брошенное в лицо этой надежды слово «роспуск», похоже, её пошатнуло, но заявление Саямы о поиске прошлого тоже вроде бы её мотивировало.

На пути сюда она определённо хотела что-то сказать.

Скорее всего, девушка хотела спросить о значении слов Саямы и поможет ли Харакава ей с расследованием прошлого, но так и не смогла ничего из себя выдавить.

— Но что же мне делать, если она всё же скажет это.

— Э? Т-ты что-то сказал?

— Нет. Это не моя проблема, Хио Сандерсон.

Серьёзные люди всегда попадают впросак, — молча посетовал он. — В скором времени она, наверное, злостно сожмёт кулачки и спросит, задумываюсь ли я всерьёз о своём прошлом. И вместе с тем, она уже решила для себя, так это или нет.

В случае Харакавы «прошлое» сводилось к отцу.

Парень размышлял о нём, разбираясь с инструментами.

…Он был снайпером, а значит, ему вряд ли приходилось возиться вот так с механическим драконом.

Харакава слышал, что отец погиб после того, как ВВС США отправило его на помощь с Великим Кансайским Землетрясением. Он всегда считал, что мужчина занимался ненужными вещами и сгинул без единой мысли о семье, но согласно прошлому, которое увидел Саяма, в Осаке произошло какое-то сражение.

…И моя мама наверняка тоже там была.

Он не сказал ей о своей работе UCAT, и не просил объяснить, почему она знает об этой организации.

Она по-прежнему скрывала существование UCAT, и парень сомневался, стоит ли их упоминать. Хио, должно быть, осознала его чувства, потому что тоже не расспрашивала его мать.

Но основываясь на словах Саямы, он был уверен, что его мать что-то скрывает о смерти отца.

Спроси он, скажет ли она ему правду?

И поможет ли знание об этом выяснить, почему Отряд Левиафана следует распустить?

Гадая об этом, Харакава быстро осмотрелся вокруг.

Слева стоял чёрный гигант. Даже для гиганта он доходил Сандер Феллоу только до плеч, но в семь или восемь раз превосходил рост парня, стоящего у его ног.

Парня звали Хиба, и он держал возле уха телефон.

— Звучит так, будто связь налаживается, Харакава-сан. А как у тебя, Микаге-сан?

Стоящий рядом с ним чёрный гигант кивнул и со скрипом поднял правую руку.

— Да. Я его слышу.

Харакава глянул на чёрного гиганта, взирающего на Хибу.

— Она может использовать его без тебя?

— Теперь немного может, и в будущем, наверно, сможет даже больше. А ещё, Сусамикадо эволюционирует вместе с ней, а значит, к тому времени, как она сможет всё сама…

— Сусамикадо и я сможем двигаться даже больше, чем сейчас.

Частичка радости в голосе Микаге дала Харакаве кое-что понять.

…Они действительно сильны.

Затем парень ухватился за поручни с обеих сторон сиденья.

— Как насчёт испытаний движения?

Когда техник ответил, Харакава двинул машину. Его назначили пилотом Сандера Феллоу, но обычно не представлялось возможности полетать на нём вне боя. Хио не соединялась с драконом, поэтому он мог провести низкоуровневое испытание встроенных движений машины.

Наклоняя Сандера Феллоу налево, Харакава услышал слабый металлический звук.

Подталкиваемый тишиной вокруг, он проговорил:

— Если подумать, Саяма и Синдзё как раз сейчас должны прибыть на станцию.

Хио была ближе, но ответил Хиба.

— Ага, они пошли пешком, так что должны добраться туда где-то сейчас, если учесть время на сборы в общежитии. Надеюсь, на них не нападут.

— Они отправляются в горы Окутамы и в Сакаи. Сомневаюсь, что на них нападут там, Хиба. Что более важно, ты знаешь, почему Саяма сказал, что Отряд Левиафана следует распустить?

— Понятия не имею. Быть может, он думает, что мы недотягиваем. Он сам настолько умелый, что в его глазах мы можем отставать.

— В этом на удивление много смысла, — пробормотал Харакава. — Смотрю, твой взгляд на это отличается от нашего гневного казначея.

— Ну, — сказал Хиба, почесав затылок. — Это потому, что мы думаем обо всём по-разному. Лично я, наверное, всегда буду искать, куда развиваться.

— Ясно, — пробормотал Харакава. — Значит, все разные.

Он двинул руками по консоли, чтобы перестроить моторы Сандера Феллоу.

— Мне этого не понять. Полагаю, Хио тоже. Мы были частью этого лишь месяц, и столько времени не достаточно, чтобы узнать, насколько мы сильны и на что способны.

— Харакава-сан, мне кажется, ты и Хио-сан сильнейшие члены группы.

— Я ни разу не дрался в официальном бою со всеми вами, но ты в курсе ситуации, Хиба? Сила Сандера Феллоу оставлена Хио. Я просто нанятый пилот, поэтому не чувствую никакой силы.

— Хио, а тебя устраивает, что Харакава просто тот, кого ты нанимаешь? — спросил голос Микаге.

Харакава внутренне цокнул языком. Работа в группе напрягала, потому что требовала обилия корректировок своего стандартного поведения.

Но в то же время ему казалось, что вопрос Микаге попал в самую точку, поэтому он оглянулся через плечо.

Он хотел увидеть выражение лица девушки, чистящей второе сиденье.

Однако…

— ?

Харакава не смог её увидеть, потому что мешала спинка его кресла.

Поэтому он подтянулся и почти обхватил руками сиденье.

— Почему ты разлеглась, Хио Сандерсон?

— А…

Она выдала слабый голос, согнутая при этом пополам. Её правая рука держалась за живот, левая была зажата между бёдрами, лицо окрасилось алым, а дыхание потяжелело.

— У тебя температура, Хио Сандерсон?

— Согласно моему термальному зрению — да, — вклинился голос Микаге.

— Нет, ну, э…

— Ты в порядке? — спросил Харакава, наклоняясь ко второму сиденью. При этом он приложил ладонь к правой консоли кресла.

— Хья!!

Хио дёрнулась и с её кожи скатились капельки пота.

— ?

Харакава быстро убрал руку от консоли и услышал голос Сандера Феллоу:

— Со времени моего призыва синхронизация с Хио возросла.

— Другими словами, когда я прикасаюсь к управлению для движения…

Он нахмурился, а Хио, задыхаясь, ответила:

— Т-такое чувство, будто ты трогаешь мой живот или… Когда ты используешь систему выходной мощности, ощущение словно ты мягко взбалтываешь у меня ниже пупка. Н-но я знаю, что ты не будешь делать ничего плохого, поэтому… ну…

Она звучала растерянно.

— Я думала, что просто потерплю.

— О чём ты говоришь, Хио Сандерсон? Прекращай терпеть и начни соединение.

— М-минуточку! Ты взбалтываешь внутри её живота и заставляешь соединиться! Чем вы там занимаетесь?!

— Заткнись, Хиба.

Харакава почесал голову и вздохнул.

— Серьёзно, мы просто не можем угомониться без Саямы и остальных. Нам придётся в итоге заняться расследованием прошлого?

 

●

Саяма стоял на ночной станции.

Это была станция пересадки с четырьмя платформами, тянущимися с востока на запад. Она звалась JR Станция Хайдзима.

Парень стоял между платформами второго и третьего путей.

Он расположился рядом с заграждением, окружающим лестницу под землю.

Заграждение высилось на уровень пояса, и на нём стоял белый стаканчик. Там содержался особый напиток.

…Горячий Эрокругличный чай Z.

Саяма скрестил руки на своём сером альпинистском костюме, кивнул и поднял взгляд.

Баку в это раз на его голове не оказалось. После объявления о временном роспуске Отряда Левиафана, существо вернули в UCAT.

Его, наверное, оставили с Ооширо.

Сам же Саяма скоро будет в горах Окутамы.

…Но это означает длительное время без Синдзё-кун.

Обычно путешествие заняло бы два дня, но в итоге получится три, потому что он отправлялся ночью.

Для него это ощущалось, как последнее прощание.

Вторая и третья платформа Станции Хайдзима были разделены между верхней и нижней. Одна линия вела в Оуме и Окутаму, а вторая в Татикаву и Токио. Оба их поезда прибудут через пару минут, поэтому им придётся распрощаться.

Синдзё в данный момент переодевалась в туалете.

Саяме пришло в голову немало идей по этому поводу, но он решил ничего не делать.

Любое действие займёт время, а он не хотел, чтобы Синдзё опоздала на поезд.

Такова, по крайней мере, была ситуация на этот раз. В следующий всё может поменяться.

Сейчас ему следует сдерживаться. Они сделают это в другой раз. Он не сомневался.

…Я позволю желанию скопиться во мне.

Саяма кивнул и почувствовал неудовлетворение от отсутствия веса на голове.

Затем он повернулся к Эрокругличному Чаю Z.

Это для Синдзё. Ему казалось, что для прощального подарка предмет недорогой, но ничего другого по случаю не подходило.

…Просто очаровательно.

Парень выдал несколько довольных кивков своим мыслям, но затем его посетила ещё одна.

Он разлучится с Синдзё где-то на два дня.

Он действительно проведёт их последние минуты вместе с одним лишь чаем из торгового автомата?

Парень поднёс палец к голове, поразмыслил около трёх секунд, и пришёл к решению.

— Парочку таблеток должно помочь.

Он вытащил три пилюли, которые ему передала Рёко. Это были секретные медикаменты клана Тамия, и старомодные таблетки имели на себе символ цветка сливы. Он выложил их справа налево на ладони.

— Таблетка, делающая тебя похотливым, таблетка, наращивающая внутреннее возбуждение, и таблетка, делающая тебя честным с собой.

Рёко сказала, что они «дадут Сецу-тяну всё, что ему нужно», но Саяма не был так уверен. Несмотря на это, он забросил таблетки в чай и слегка потряс стаканчик.

Он не заметил изменений в цвете напитка, как Рёко и обещала, и задавался вопросом, предназначались ли они для её работы.

Парня впечатлило мастерство клана Тамия.

— Саяма-кун, чем ты занимаешься?

Он обернулся на голос Синдзё.

Она носила рюкзак на спине, прическу Садаме, куртку и широкие брюки.

Оценив, что в цветовой гамме её наряда не было ничего коричневого, он потянулся к стаканчику.

— Синдзё-кун, не прочь…

— Ох, я уже себе купила.

Девушка показала ему то, что несла в руках.

Она держала стаканчик в каждой руке и с улыбкой протянула левый.

— Вот, спасибо, что подождал. Этот для тебя. Ты любишь кофе, да?

Саяма глянул на стаканчик рядом с собой и тот, что в руке Синдзё.

Синдзё тоже оценила два напитка, нахмурилась, и наклонила голову.

— Ты выпьешь мой?

Он кивнул, но Синдзё снова наклонила голову.

Она подбородком кивнула на чай рядом с ним.

— А что тогда с этим?

— А ты не хочешь, Синдзё-кун? Я купил этот чай тебе.

— Э? Ой, это тот чай ИАИ, да? …В таком случае может пить сам.

— Нет, этот сделан специально для тебя.

— Правда? Хе-хе. С чего бы вдруг делали чай специально для меня, не сказав мне об этом?

— Ха-ха-ха. Чтобы удивить тебя, разумеется.

— Ха-ха. Понятно. …Ну, это определённо удивляет!! Я рада, что ты хоть фотографию мою не использовал!

— Разумеется, нет. Хотя мне и хотелось устроить твой публичный дебют, я с трудом вынесу осквернение тебя взглядами серой толпы. …А теперь, не прочь попробовать, Синдзё-кун?

Она вздохнула и подняла стаканчик в левой руке.

— Извини, но я уже пью какао, который взяла для себя.

— Почему бы не обменять его на мой чай?

— С чего бы? — спросила она с безэмоциональной улыбкой. — Мне казалось, ты не любишь какао.

…Мне нужна причина.

Она пришла к нему в мгновение ока.

— Я хочу отпить то, что уже пила ты.

— Прекрати восстанавливать что-то прямо из грустных воспоминаний младшей школы!

Она отдёрнула руку с кофе.

— Серьёзно, я не дам тебе его, пока ты не выпьешь тот чай.

Я не могу такого допустить, — подумал Саяма, инстинктивно выпив чай.

Только после того, как он поставил чашку, его посетила определённая мысль.

…А безопасно ли было его пить?

Пока он раздумывал над этим, Синдзё с растерянным видом протянула кофе.

— Вот… И мне немножко неловко, что твоё проявление внимания ушло в никуда.

— Не о чем беспокоиться, Синдзё-кун. В конце концов, ты забросила деньги в торговый автомат и вытащила это кофе рукой. Оно определённо намного вкуснее моего чая.

— У тебя что-то не в порядке с головой?

Услышав это, Саяма задумался над тем, что сказал. Он не обнаружил ничего странного в логике, тоне или мыслях за своими словами, но вполне возможно, он уже не в состоянии оценить собственное поведение из-за таблеток.

Вот почему он задал определённый вопрос.

— Синдзё-кун, вполне возможно, со мной сейчас происходит нечто странное. Что ты думаешь?

— Я не вижу ничего отличного от нормы. …Разве ты не в своей типичной манере?

— Нет, Синдзё-кун. Прошу, хорошо об этом подумай. Прямо сейчас я должен быть… похотливым! Внутренне возбужденным! И честным с самим собой!!

— И как это отличается от нормы?

— Хе-хе-хе. Всё гораздо интенсивнее, чем обычно.

— Хорошо, хорошо, — она с улыбкой кивнула. — Слушай, Саяма-кун. Когда изначальные ценности бесконечны, никак не замерить их рост.

— Хм, кто-то с бесконечной похотью, возбуждением и честностью по отношению к себе? Какая проблематичная личность.

— В самом деле… И я говорю о тебе!!

Услышав это, Саяма осмотрелся в поисках того, на кого она кричит.

Крик пронёсся сквозь него к офисному работнику, сидящему на лавочке платформы позади. Мужчина среднего возраста сосредоточился на красной портативной игровой приставке в ожидании поезда под прохладным воздухом.

Судя по звукам, он играл в популярную головоломку. Это была бывшая советская игра, где падали и нагромождались блоки, олицетворяющие бунтовщиков. Когда пространство заполнялось без пробелов, блоки считались «захваченными» и, как следствие, исчезали. Большинство очков зарабатывалось, когда оставишь вертикальный пробел и посылаешь туда длинный красный блок. Говорили, что игра включала в себя опасные идеи и часто отвлекала людей от учёбы или работы.

…Так значит, это он бесконечный человек.

Люди не всегда те, чем кажутся, — признал Саяма, после чего повернулся к Синдзё.

Она бросала в него гневные взгляды, поэтому он сменил тему.

— Что ж, поезда должны скоро прибыть. Какая жалость, что нам придётся так надолго разойтись. Я буду молиться за твоё безопасное возвращение из Сакаи.

Услышав это, она опустила ресницы и улыбнулась.

— Моё безопасное возвращение? Ты слишком всё преувеличиваешь.

— После той сегодняшней атаки, нам нельзя терять бдительность. Вполне возможно, что нападут и на нас.

Она ахнула, и он отпил кофе.

— Восхитительно. Я чувствую прикосновение твоей кожи. Интересно, какие зёрна они использовали.

— Мне припоминается только логотип ИАИ и надпись «Молотые зерна сделанные Мито», — ответила она. — В общем, мне придётся лишь положиться на муниципальное управление, но как же ты? Ты направляешься в горы посреди ночи.

— Как часть ночной тренировки в Хиба додзё, в горах Окутамы я был повсюду в нескольких часах ходьбы, но моё место назначения даже дальше этого. Войди я в горы днём, ночь настанет к тому времени, как я доберусь до незнакомой местности.

И…

— №8-кун определила местоположение дома профессора Кинугасы, основываясь на отчётной фотографии, найденной в UCAT Изумо. Используя это, я могу заверить тебя, что вернусь в сохранности, Синдзё-кун. Я всегда пытаюсь использовать лучший из возможных методов.

— Ох, точно. …Я знаю, что ты попытаешься так сделать, — она опустила голову, обхватив стаканчик обеими руками. — Но я всё равно волнуюсь. Ты можешь не найти дом профессора Кинугасы, даже если отправишься туда…

— Я направлюсь по стопам моего отца. Но не переживай о моих болях в груди. Оставив тебя, я окажусь в том же положении, что и до встречи с тобой. Мне очень с тобой повезло, но теперь я вернусь к моему нормальному «я» без тебя. Вот и всё, что это значит.

Он горько улыбнулся.

— Даже так, мои чудесные воспоминания содержат жизнь с тобой, и как ты мне помогала. Скорее всего, я буду желать, чтобы такое счастье помогло мне не только с болью в груди. Я буду стремиться к этому, когда ем, сплю или заскучаю.

— Ты так спокойно говоришь откровенно смущающие вещи.

Она выдала расслабленный и далёкий от несчастного вздох.

Затем они услышали, как тронулся поезд. Это был тот, на котором они прибыли, остановившийся на первых путях. Он готовился к возвращению в Ицукайти и Акигаву.

Линия Ицукайти соединялась с выходящей из Татикавы линией Оуме, и его отправка означала одно.

— Саяма-кун, наши поезда скоро будут тут. Но… ну, может и неожиданно…

Она отклонилась, поместив рюкзак на заграждение лестницы.

— Мне кажется, тебе стоит извиниться перед Казами-сан и остальными, когда мы вернёмся. Я не думаю, что они имеют малейшее представление о том, почему ты собрался распустить Отряд Левиафана.

— С чего бы мне извиняться?

Синдзё бессмысленно кивнула, осматривая при этом третью колею.

Некоторое время она тщательно подбирала слова.

— Ты сказал искать наше прошлое. В моём случае, я думаю, это связано с Синдзё Юкио. С остальными это, наверное, значит, выискивать правду о Великом Кансайском Землетрясении, которую мы видели в том сне прошлого, — она не отрывала взгляда от платформы третьей колеи. — Но у Казами-сан нет никакой связи с прошлым. Вот почему то, что ты сказал, несколько несправедливо по отношению к ней.

— И поэтому я должен извиниться за предоставление загадки, которую она не сможет решить? Вот что ты пытаешься сказать?

Он кивнул.

— Понимаю. Если она, ты и остальные по-прежнему не найдут ответа к моему возвращению, я приму решение.

— Решение?

Он тут же ей ответил.

— Сущая мелочь. Все, кто не ответят, будут исключены из Пути Левиафана. Вот и всё.

 

●

На заявление Саямы глаза Синдзё удивлённо распахнулись.

Однако он спокойно глянул прямо на неё.

— Не переживай. Я уверен, что вы поймёте.

— Но… это слишком неожиданно!

— Вот почему я не раскрыл ничего тогда в Библиотеке Кинугасы. Это вызвало бы лишь подозрение и недоверие.

Он потянулся к её плечу, подтянул девушку к себе, немного поднял взгляд и указал на далёкие звёзды в небе.

— Пусть я и не очень убедителен, то, что я собираюсь сказать очень значимо, поэтому прошу, внимательно выслушай.

— Какой смысл в этой позе?

— Это бессмысленная, но убедительная поза, Синдзё-кун.

— Саяма-кун, ты противоречишь сам себе!

— Успокойся, — сказал он. — Теперь, ты слушаешь? Я сказал всем подумать, почему мы должны распасться, но сказать по правде, это загадка и для меня… Я тоже расследую своё прошлое. Чтобы выяснить, как мы оказались в таком положении, я последую за отцом, которого бы лучше не знал.

А значит…

— Если по возвращении из Окутамы я не смогу разузнать о прошлом, мне придётся признать, что я негоден.

— ?!

Синдзё ахнула, глянула на него, и торопливо произнесла.

— П-причина для роспуска так важна для нас?

— Да. Это очень важно для нашего будущего. И вот почему у меня есть просьба. …Послушай, Синдзё-кун. Я хочу, чтобы ты отыскала эту причину, и хочу твоей помощи в реформировании Отряда Левиафана.

Её брови вздернулись на слово «реформирование».

Он уставился на неё, и она уставилась в ответ.

— Саяма-кун. …Ты говоришь, что не хочешь, чтобы мы распадались? На деле ты сосредоточен на том, чтобы реформировать нас после?

Он не ответил, выражение его лица не изменилось, и тишина продолжилась.

Их наконец-то прервали нежелательным внешним движением.

Сначала они услышали шум от вторых и третьих путей, а затем их осветило светом фар.

В мгновение ока ветер и множество освещённых окон пересеклись на нижних и верхних путях платформы.

Сразу же после этого Саяма схватил её за плечи и повернул к себе.

Она ощутила на своём лбу его губы.

— Мы можем продолжить отсюда, когда вернёмся, Синдзё-кун. …Терпение сейчас даже сильнее меня возбуждает. И хотя ты должна справиться, я оставлю тебе одну частичку своего прошлого.

— Частичку прошлого?

— Да, — он вытащил из кармана белый конверт. — Если тебе покажется, что ты обнаружила в Осаке свой ответ, взгляни на это. Там содержится факт об определённой личности, являющийся тайной даже для меня. Отыскав свой ответ, ты сможешь нормально прочесть, что там написано.

— Эта информация о ком-то из твоего прошлого, да?

Она кивнула, взяла письмо и с силой посмотрела на него.

— Тэстамент. Надеюсь, мне удастся его прочесть. Я постараюсь сделать всё для этого.

Она не знала, о чём говорилось в письме, но могла ощутить его доверие. Ей казалось, она что-то поймёт, когда откроет конверт, и снова кивнула своей вере в этот факт.

— Ладно. Я обещаю, что запомню. И отыскав своё прошлое, я прочту прошлое, которое ты оставил со мной. И…

Синдзё глянула на него со слегка приподнятыми бровями. Её взгляд встретился с его резким взором, и она влила свои мысли в слова.

— Ты тоже пообещай. Пообещай, что вернёшься и снова меня увидишь.

— Почему ты хочешь, чтобы я это обещал?

— Ну… — она опустила голову, чтобы скрыть смущение на лице. — Как-то убого, но…ну… Давным-давно, когда я ещё была одна, Итару-сан мне сказал, что однажды за мной кто-то придёт. Но моя мама так и не показалась, и никто другой тоже. Я плакала и плакала, и, наконец, прекратила, когда осознала, что слово «однажды» просто должно было меня утешить.

Она вымучила улыбку, изображая бодрость, и сказала последнюю вещь.

— Постарайся вернуться, Саяма-кун.

Она ясно увидела, как он кивнул и даже выдал небольшую улыбку, словно говоря ей успокоиться.

— Не переживай, Синдзё-кун. Я сдержу обещание и вернусь к тебе. Поэтому…

Саяма взял её за плечи и развернул к поезду на третьей колее. Он словно говорил ей уходить.

Она ответила на этот посыл кивком и попыткой сделать первый шаг.

— Мм?

Но он неожиданно выдал тихий стон.

В чём дело? — гадала она, оборачиваясь.

Синдзё обнаружила его хмурое лицо.

— Я прошу прощения, что перебиваю момент, Синдзё-кун, но кое-что меня беспокоит.

— Э? Ч-что такое? Это связано с тем конвертом?

После того, как она повернулась к нему и удивлённо наклонила голову, он поднёс руку к подбородку и тяжёлым тоном проговорил:

— Послушай, Синдзё-кун. Пока тебя не будет рядом со мной, ты впервые обнаружишь себя в некоторой ситуации.

Едва лишь она попыталась спросить, о чём речь, двери верхнего и нижнего поезда открылись, и на платформу вылились люди, но Саяма всё равно продолжил.

— Сможешь ли ты осматривать своё тело без моей помощи, как днём, так и ночью?!

Он говорил довольно громко.

Другие люди, ожидающие поезда, толпа, покидающая поезд, офисный работник, играющий на портативном компьютере, и кондуктор, выходящий с кондукторского купе, разом замерли на месте.

Всю станцию поглотила безмолвная тишина и все сосредоточились на парочке.

В центре их молчаливых взглядов, Синдзё не могла выбрать подходящий вариант.

1. Ударить его. → У меня такое чувство, что он воспримет это как интим и получит удовольствие.

2. Убежать. → Он наверняка побежит за мной, выкрикивая то же самое снова и снова.

3. Сдаться. → Человечество не должно покоряться неразумному.

Пока её мысли быстро накалялись, он вытащил навстречу руку.

Там находился клочок бумаги.

— Вот, Синдзё-кун. Это фотография с моей речи во время общего школьного собрания в своё время. Делать скрытые снимки самого себя — очень непростое занятие. …Этот предмет рождён от чувства превосходства, которое ты у меня вызываешь, но занимаясь определённым делом днём и ночью, смело используй его, если не хватит воображения.

Он протяжно вдохнул и с обнадёживающей улыбкой дважды похлопал её по плечу.

— Не переживай обо мне. Я обойдусь одним лишь воображением.

— Если у тебя такое богатое воображение, не создавай таких неприличных ситуаций!

Она выбрала четвёртый вариант: затянула галстук перед собой что есть силы.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: