Глава 11. Он ищет заблудшего

Юаньцзунь - небольшой поселок на крутом склоне далеко в горах области Шаньси - пользовался дурной славой. Рассказывали, что там живут работорговцы, жестокие мужчины и женщины, которые крадут девочек и запирают их в своих трущобах для того, чтобы продать в юном возрасте.

В этой деревне Глэдис еще не была. Солдаты мандарина никак не хотели вести ее туда. Они знали, что некоторые мужчины из этого поселка принадлежат к шайке преступников. Для Ай-ВэТе визит туда был сопряжен с большой опасностью.

Глэдис стало известно, что там в Юаньцзуни в хижинах и сарайчиках прячут девочек с обвязанными ногами. Когда через несколько лет у всех девочек в Шаньси будут нормально выросшие ноги, эти девочки со своими маленькими обвязанными ножками будут очень ценны, так думали их владельцы. Ведь найдется еще достаточно китайских помещиков, которые захотят женить своих сыновей только на девушках с маленькими ногами и не пожалеют больших денег, чтобы купить такую девушку.

В один прекрасный день Глэдис решительно сказала:

- Сегодня мы едем в Юаньцзунь, я хочу узнать, что там делается.

Солдаты и мистер Лу озабоченно переглянулись.

- Это наихудшее место во всей области, АйВэ-Те, туда нельзя, - в один голос начали возражать они.

Но Глэдис настаивала на безотлагательном посещении поселка.

- К чему такая спешка? - спросил мистер Лу.

- Там есть потерянные овцы, мы должны их спасти немедленно. Великий Пастырь ищет заблудших! Мы должны ехать.

Наконец солдаты согласились, но предложили, что они поедут вперед, чтобы посмотреть, сможет ли Ай-Вэ-Те в безопасности добраться туда.

- О нет! - строго сказала она.- Если вы поедете вперед и скажете, что я приеду, то они за это время успеют спрятать девочек так хорошо, что мы их не найдем. Нет, мы едем вместе, и притом немедленно!

Солдаты привыкли выполнять приказы Глэдис, так как она была служанкой мандарина и уполномоченной государства. Но на всякий случай они на этот раз взяли с собой еще двух солдат, чтобы как можно надежнее защитить ее, и несколько дополнительных ослов.

Поездка была трудной. Горная тропа становилась все уже, а склон все круче. На неровной местности, где кончилась горная тропинка, только одна грубая скалистая пешеходная дорожка вела к разбросанным домам, образующим поселок. Для ослов почти не было возможности продвигаться.

В деревушке царила мертвая тишина. Никто не вышел на улицу.

Впереди шли два солдата, потом Ай-Вэ-Те и по обеим сторонам рядом с ней - солдаты личной охраны. Они прошли мимо убогих, запущенных домов.

Поселок, казалось, обезлюдел. У обветшалого трактира они замедлили шаги.

- Остановитесь здесь. Посмотрите, есть ли кто-нибудь в доме.

Один солдат открыл дверь и позвал хозяина. Немедленно выбежал на улицу трактирщик. Он задрожал при виде солдат и подозрительно посмотрел на приехавшую с ними женщину.

По поручению одного из солдат мужчина ввел их в грязную, темную комнату, где ужасно пахло навозом.

- Это Ай-Вэ-Те, она приехала с приказом мандарина, - торжественно объявил солдат.

Трактирщик, дрожа, выслушал сообщение Глэдис:

- Сегодня днем я хочу проверить ноги всех девочек и женщин этого поселка!

- Вам бы лучше подождать до завтра, предложил он.

- В таком случае весь поселок, конечно, будет извещен, и жители смогут спрятать своих девочек. Мы начинаем теперь, сию минуту! - решительно заявила она.

Под охраной солдат она стала обходить дома. Трактирщик выругался им вслед.

Солдаты около домов кричали, что все женщины с девочками должны выйти на улицу. Ноги девочек должны быть немедленно развязаны. Тот, кто прячется, будет наказан мандарином.

Женщины очень разволновались. Почему эта иностранка приехала именно сегодня, когда мужчины уехали торговать? Она должна иметь в виду, что в некоторые дома ее не впустят. Мужчины говорили, что сюда она никогда не сможет войти. Как им потом быть, когда мужчины, вернувшись, обнаружат, что эта женщина все-таки развязала ноги девочек?

- Это приказ мандарина. Выполнить его вы должны теперь, а не то всех ваших мужчин посадим в тюрьму, - кричали солдаты.

Испуганные женщины решились выполнить приказ солдат. Лучше уж пусть мужья рассердятся, но зато не попадут в тюрьму. Слово " тюрьма" действовало на них, как удар кинжалом.

Придется развязать ноги.

Наконец они подошли к одному запертому дому. Внутри не видно было даже слабого света.

- Здесь никого нет дома, - решили солдаты и пошли дальше.

А Глэдис остановилась. Ей надо сюда, в этот дом с закрытой дверью... Он ищет заблудшего...

Она постучала в дверь кулаком. Мертвая тишина.

Солдаты подошли к ней и сказали, что никого нет дома.

- Мне надо войти, - возразила она. Откройте эту дверь!

Они с силой ударили ногами в дверь и закричали:

- Откройте дверь, здесь Ай-Вэ-Те с приказом мандарина!

В доме не было слышно ни звука.

- Позовите еще раз и скажите, что мы влезем через окно, если эта дверь не откроется! - повелела она громким голосом.

Дверь медленно приоткрылась. В щель выглянуло худое испуганное лицо.

Солдаты с силой распахнули дверь и вошли.

- Послушай, женщина, - обратилась Глэдис к хозяйке, - я знаю, кого ты спрятала в этом доме; мой Бог, Которому я служу, открыл мне это. Сейчас же приведи девочек сюда, иначе мы сами обыщем дом и найдем их.

Женщина поспешно ушла и через минуту вернулась с жалким, худым и испуганным существом лет четырех. Девочка не могла стоять; ее ножки были так туго обвязаны лентами, что лодыжки распухли. Дитя заплакало и на коленях поползло по полу.

Из глубокого сострадания к ребенку Глэдис взяла ее на руки, на глаза ее навернулись слезы сочувствия мучениям этой маленькой девочки.

Солдаты стояли на карауле у наружных дверей, так что никто не мог выйти.

Глэдис села на канг и посадила девочку к себе на колени. Она осторожно развязала ленты, освободив ее ножки.

- Принеси мне миску с теплой водой, - приказала она женщине, которая стояла тут же с угрюмым лицом.

Та повиновалась.

Глэдис погрузила опухшие детские ножки в теплую воду и очень осторожно стала растирать их.

- О, как хорошо...- пробормотал ребенок.

Массируя ножки, Глэдис тихо запела:

" Как овечку, Пастырь сильный, Ты веди меня вперед; Пажити Твои обильны, Голос Твой к водам зовет..."

Девочка мало-помалу успокоилась и прильнула головкой к плечу Глэдис. Ее клонило ко сну. Она отдыхала на руках Ай-Вэ-Те, " матери, которая любит нас".

Вдруг девочка встрепенулась. Большими глазами она пристально посмотрела на Глэдис и взволнованно сказала:

- А ножки Перл, Лили, Руби и Кристалл? У них тоже больные ножки! - и ребенок опять заплакал.

- Ну не надо... не надо, - успокоила ее Глэдис.- Ты останься у меня, спи, они тоже придут сюда.

- Приведи остальных детей! - велела она женщине.

- Больше детей нет, - злобно ответила та.

- Лили и Кристалл...- повторила дрожащая девочка.

Женщина ткнула пальцем в девочку и визгливо воскликнула:

- Этот ребенок вздор болтает!

С девочкой на руках Глэдис пошла к двери и позвала своих двух солдат.

- Здесь есть еще маленькие девочки, а эта женщина не хочет привести их. Сделайте обыск!

- Здесь нет больше детей! - закричала женщина.

- Посмотрим, - ответили солдаты, входя в дом.

Двое из них остались в карауле у выхода.

- Ну ладно, не надо, я их приведу, - сердито прошипела женщина.

Шаркая ногами, она пошла вглубь дома и вернулась с четырьмя девочками, которые выглядели такими же несчастными, как и первая.

Когда Глэдис хотела развязать у них ножки, испуганные дети отшатнулись от нее. Но Глэдис запела, взяла их на руки и, погрузив ножки в теплую воду, осторожно стала растирать. Сначала они боялись и плакали, но слезы постепенно высохли, и на их личиках появились довольные улыбки.

Глэдис положила детей на канг, и скоро все пятеро крепко уснули.

Ночью она не решилась оставить детей одних под надзором этой угрюмой женщины. Глэдис захотела сама остаться с девочками, поэтому солдатам пришлось занести ее багаж в дом.

Солдаты тоже остались в доме. Они по очереди дежурили. По приказанию Глэдис на ночь не затушили керосиновую лампу, чтобы можно было видеть, что происходит в доме.

Угрюмая женщина спала в той же комнате, а солдаты караулили у двери.

Среди ночи Глэдис проснулась от рыданий женщины и увидела, что та сидит и, закрыв лицо руками, горько плачет. Она подсела к ней и спросила, в чем дело.

- Я так боюсь хозяина, - призналась она. Когда он вернется, он меня убьет. Он запретил мне впускать вас сюда. Вы не должны были видеть девочек.

- Не бойся, - ответила Глэдис.- Мы с солдатами приехали сюда по поручению мандарина, и они проследят, чтобы он тебе не причинил никакого зла.

- О, вы не понимаете, - рыдала она, - он такой жестокий и коварный. Он меня купил и этих детей тоже купил. Он заставил меня очень туго обвязать их ноги. Когда пальцы загнуты под подошву, ножки остаются маленькими. Он хочет продать их мужчинам за большие деньги.

- Так значит, он торговец детьми! - воскликнула возмущенная Глэдис.- Откуда эти девочки?

- Ой, не знаю, - рассказывала женщина. Он привел их сюда и велел мне обвязать их ноги. Если бы я ослушалась приказа, он сильно избил бы меня... Никто не может спасти меня от этой беды. Я его рабыня, никто не может выкупить меня...- в отчаянии стонала женщина.- Через три дня он вернется... я так боюсь!

- Я знаю Того, Кто может освободить рабов от их оков и грехов, и Он может избавить тебя от страха, - сказала ей Глэдис.- Слушай, будем читать Книгу живого Бога. Он послал Своего Сына на землю пострадать и умереть за людей. В Его власти освободить грешников от злых оков.

В том, что ты так плохо обращалась с этими детьми, ты ведь и сама виновна. Помолимся Богу о твоем прощении. Он может это сделать.

В то время как пятеро девочек спали, а солдаты караулили, Ай-Вэ-Те беседовала и молилась с бедной испуганной женщиной.

На следующий день девочки, помогая друг другу, учились ходить на своих ослабевших ножках. Ножки еще болели, но опухоли заметно спали.

И опять мама Глэдис массировала детские ножки.

Женщина, ее звали Рухама, в страхе ждала приезда своего хозяина.

В то время как два солдата охраняли дом Рухамы, Глэдис с другими солдатами еще раз прошла по всему поселку. Она посетила все дома и поговорила со всеми женщинами, предупредив их, что торговля детьми - большой грех.

На рассвете третьего дня своего пребывания в Юаньцзуни Глэдис разбудила детей.

- Мы немедленно отправляемся в Янчэн, пока не вернулся жестокий хозяин, и берем с собой этих девочек, - сказала она солдатам.

Нагрузили ослов.

К этому времени девочки уже могли самостоятельно делать несколько неустойчивых шагов.

- Ой! - вдруг в изумлении воскликнула Глэдис, - только теперь я поняла, зачем мы взяли с собой столько ослов! Они для этих девочек.

Смотрите, как Господь всем премудро руководит!

Сама Глэдис стояла еще перед домом, держа на руках первую девочку, которой она помогла. Эта девочка при обвязывании ног больше всех сопротивлялась; она кричала, брыкалась и царапалась, поэтому Рухама назвала ее Тигр. Другим девочкам она дала более красивые имена: Перл, Лили, Руби и Кристалл.

Глэдис с нежной материнской любовью, как будто девочка была ее собственным ребенком, несла ее на руках. В Янчэне она всем им даст новые имена, это будет лучше. А эту девочку она назовет Павлина.

- Моя Павлина, - шепнула она ребенку, моя маленькая Павлина, ты поедешь с нами в дом Ай-Вэ-Те. Вы все поедете к нам.

- А что будет с Рухамой? - озабоченно спросила старшая девочка. Она не любила эту женщину, так плохо обращавшуюся с ними, но знала, как жестоко изобьет ее хозяин, когда вернется. И тогда уже не будет солдат, которые могли бы защитить ее.

- И Рухама поедет с нами, - пообещала Глэдис.

Дети взволнованно спросили:

- А она уже не будет обвязывать нам ноги?

- Нет, дети, никогда. Скоро вы сможете свободно ходить и прыгать, как все другие дети в Янчэне. У вас будет много братиков и сестричек и достаточно еды.

Девочки были в восторге.

Рухама по приказу Глэдис тоже влезла на осла, покрыв лицо платком, и караван покинул поселок.

На улице не было никого. Только трактирщик злобно смотрел вслед каравану, который осторожно по узкой пешеходной тропинке спускался в Янчэн. Для тех, кого Глэдис взяла с собой из деревни, это был путь к свободе!

Проехав через ворота во двор миссионерского постоялого двора, они были встречены восторженными криками детских голосов.

Расталкивая друг друга, к Глэдис бежали дети.

Они восторженно приветствовали новых сестричек, прыгали вокруг них и все время радостно восклицали.

- Тише!.. Тише!..- строго покрикивал на них Чан.

Глэдис сошла с осла и взяла на руки маленького Бао-Бао. Дети так обрадовались, что их мама вернулась, да и сама Глэдис с восхищением смотрела на детей, своих детей. Они уже образовали одну большую семью.

- Ну-ка, станьте рядышком и по очереди приветствуйте новых сестричек, - велела она им.

Мало-помалу во дворе стало тише. Дети, аккуратно, как научила их Ай-Вэ-Те, стали в ряд. Каждый ребенок, от самого большого до самого маленького, знал свое место.

- Вот вы видите сестричек, эту малютку зовут Павлина, - сказала Глэдис, подняв девочку на руках.- И другие девочки получат новые имена, они впредь будут жить у нас.

Притаившись в уголке двора, Рухама смотрела на эту сцену. Да, эти девочки сейчас радуются, но ей остался только страх, страх тюрьмы. Она подошла к Глэдис и спросила:

- А когда вы поведете меня в тюрьму?

- В тюрьму? - в изумлении воскликнула она.- Но тетушка Рухама, я не собираюсь вести тебя в тюрьму!

- Ох, - удивилась женщина, - но куда же мне теперь? Мой хозяин будет меня искать и заберет, потому что он купил меня. Я его боюсь.

- Не бойся, - успокоительно произнесла Глэдис, - ты будешь жить у нас. Можешь спать у меня в комнате.

Рухама удивленно посмотрела на нее.

- Вы хотите сказать, что я могу жить у вас, в этом доме?

- Да, здесь, у нас, на миссионерском постоялом дворе. Думаю, ты могла бы стать хорошей помощницей Чана на кухне.

- Ай-Вэ-Те, я была плохой женщиной, я жестоко обращалась с девочками своего хозяина. Я отказывалась слушать Книгу вашего Бога и говорила с вами грубо и неприветливо. И вы все-таки хотите взять меня в свой дом?

- Бог ищет заблудшего, - ответила Глэдис.- Вечером, когда мы читаем Книгу, ты можешь слушать вместе с другими.

Женщина вслед за Глэдис поплелась в дом, на кухню.

- Чан, вот тебе помощница, - весело сказала Глэдис.- Чем она может тебе помочь?

- О, иди сюда и помешай суп.- Он немедленно вложил в руки новой кухарки длинную палку.

Пока женщина прилежно мешала суп в большой кастрюле, Чан занялся другими делами, все время бормоча себе под нос:

- Да-да... Ай-Вэ-Те приводит сюда плохих людей, а Бог Книги может плохих людей исправить.

В этот вечер на миссионерском постоялом дворе было очень людно.

Семья Глэдис постепенно выросла, в нее входили уже двадцать четыре ребенка, вдова Ру Мей и тетка Рухама.

Глэдис привыкла ужинать с детьми до прихода ослиных караванов. В это время двор бывает еще чист.

Пока стояла теплая погода, они кушали во дворе.

На этот раз они, как всегда, получили свою просяную кашу. Все двадцать четыре ребенка стояли с мисочками в руках вокруг Чана у кастрюли с кашей. Ру Мей наполнила мисочки. Стоя, они вместе помолились о благословении на пищу так, как научила их Ай-Вэ-Те. Потом они сели на землю и начали есть.

Как только они съели все, что было в мисочках, их веселые голосочки зачирикали во дворе. Эти дети, пережившие трудные годы заброшенности и скитаний, как с цепи сорвавшись от норм организованного общества, покорно подчинились дисциплине, которую поддерживала в своей большой семье Ай-Вэ-Те. Но они были такими же веселыми шалунами, как и все другие дети на свете. Их неожиданные крики и внезапное баловство Глэдис встречала с улыбкой. А если нужно было, она крепко брала слишком разыгравшегося ребенка за руку и вела его в отдельную комнату миссионерского дома, где вместе с ним становилась на колени и молилась о духе любви и терпимости в молодых сердцах.

В этот вечер Рухама тревожно смотрела на толпящихся во дворе погонщиков, приехавших со своими животными. Сколько людей, сколько суеты! Испуганная, она спряталась в темном уголке комнаты. Ей хотелось держаться подальше от этих незнакомых людей. Если они узнают и выдадут ее хозяину... Она вздрогнула при этой мысли.

Глэдис заметила, что Рухама не по себе, и увела ее в другую комнату.

- Пойдем со мной, здесь для тебя есть работа. Помоги Ру Мей помыть детей перед сном, велела она Рухаме.

Какая разница между теперешней и бывшей работой! Раньше она по приказу своего жестокого владельца должна была мучить девочек, обвязывая им ножки, так что дети плакали от боли. А сейчас, у Ай-Вэ-Те, она может заботиться о детях, чего ей еще никогда в жизни не приходилось делать. Она не совсем понимала, почему эта иностранная женщина делает так много добра. Ру Мей, молодая христианка, рассказала ей, что Глэдис выполняет Заветы своего Бога.

Этим вечером караваны один за другим заходили через ворота во двор. Началось столпотворение.

Как бы медленно ослы ни шли днем, вечером, когда руководитель каравана позволял первому ослу зайти во двор на ночь, другие тотчас резво бежали за ним.

Чан был доволен. " Значит, будет много постояльцев и много слушателей рассказов АйВэ-Те", - подумал он.

В этот тихий вечер мужчины и дети сидели во дворе и слушали чтение Библии и рассказы АйВэ-Те. Керосиновая лампа в воротах освещала двор тусклым светом. Только топот ослиных копыт время от времени нарушал тишину.

Погонщики с глубоким вниманием слушали Глэдис.

Снова и снова повторяла она, что Бог неустанно ищет заблудших грешников, которые сами не в состоянии найти путь к примирению с Богом. Узники, люди в оковах, рабы жестокого хозяина - все могут получить освобождение, когда великий Пастырь отыщет их. Поэтому и нужно было принести Его Слово в этот горный край Северного Китая.

Он учит их, что они потеряны; Он ищет их Своим Словом; Он может Святым Духом воздействовать на их сердца; Он слушает, молятся ли и зовут ли Его на помощь; Он спасает их на краю пропасти; Он уносит их от пропасти на Своих любящих руках; Он омывает их, прощает им грехи и ведет к Своему стаду. А тех, кого Пастырь причислил к стаду, Он всегда охраняет. Если они опять собьются с дороги на опасную тропинку, Он это увидит. По их зову Он опять вернет их.

Глэдис подчеркнула, что раз человек найден Им и получил Его любовь и прощение, он уже не сможет жить без Него и станет всегда следовать за Ним.

Следуйте за Пастырем... Он всегда показывает правильный путь.

Глэдис закончила рассказ тем, с чего начала:

- Бог ищет заблудшего...

Она увидела, что Рухама встала и, горько плача, вошла в дом. Все вместе спели гимн:

" Как овечку, Пастырь сильный, Ты веди меня вперед; Пажити Твои обильны, Голос Твой к водам зовет..."

Уложив детей спать и показав мужчинам их спальные места на канге, Глэдис пошла в свою комнату.

Там, на краю постели, сидела плачущая Рухама.

- Ай-Вэ-Те, я была плохой женщиной, я очень виновата, но хочу измениться. Научите меня, пожалуйста, что я должна сделать для того, чтобы найти Господа Иисуса. Помолитесь со мной и попросите Его простить мои грехи и послать мир в мое сердце.

Они вместе стали на колени и помолились Спасителю, чтобы Он обратил Свой взор на бедную рабыню и вразумил ее Своим Словом.

Глэдис знала: главное сейчас для Рухамы - поверить, что Иисус Христос - ее личный Спаситель.

Однажды в Лондоне жена пастора стала на колени и помолилась с восемнадцатилетней девушкой, которая в своей духовной нужде пришла за помощью. Сейчас, пятнадцать лет спустя, та девушка сама в далеком Северном Китае могла сделать то же самое для рабыни Рухамы, чтобы спасти ее заблудшую душу.

Незаметно проходили дни и недели.

Рухама проявляла огромный интерес к вечерним рассказам из Библии. И каждый вечер АйВэ-Те перед сном вместе с этой женщиной становилась на колени. Они молились о благодати и мире, которые достигаются верой в Господа Иисуса Христа.

В один прекрасный день Рухама подошла ко Глэдис и поведала ей:

- Мое сердце было стянуто грехом, жестокостью и страхом так же туго, как я обвязывала ноги девочек. Но теперь узы греха сорваны, в мое сердце вошел Господь Иисус. Я верю, что Он простил мне мою вину. Он спас мою душу и дал мне мир и любовь в сердце. Он избавил меня от страха... Он ищет заблудшего...

Глэдис с радостью наблюдала изменения, происшедшие в этой женщине. Она заметила, что Рухама часто заходит в их комнату, где она молилась, пела и читала на память библейские стихи, которые учили вечером. Все остальное время она помогала на кухне Чану.

Рухама никогда не выходила во двор одна. А через ворота на улицу и вовсе боялась показываться. Она еще не избавилась от страха перед своим жестоким хозяином, который мог потребовать ее возврата.

Поэтому Глэдис решила пойти к мандарину.

Эту женщину, как и привезенных девочек, надо выкупить из рабства.

Глэдис Эльверд решительно шагала ко двору мандарина, чтобы рассказать ему о своей поездке в Юаньцзунь. Ей трудно было владеть собой, так как она была глубоко возмущена ужасной торговлей детьми в этой области. Однако поначалу она сдержала себя.

Мандарин одобрил результаты ее поездки и помощи в улучшении жизни китайских женщин и девочек. Наконец он подал своему придворному слуге знак, что беседа закончена и миссионерка может уйти. Когда слуга открыл перед ней дверь, она не сдвинулась с места.

- Мандарин дает вам понять, что беседа закончена. У мандарина к вам больше нет вопросов, - вежливо сказал слуга.

Глэдис стояла неподвижно с Книгой в руке.

- Господин мандарин, - спросила она, - что вы делаете с людьми, которые крадут и продают маленьких девочек?

Мандарин с удивлением посмотрел на нее. Его брови высоко поднялись.

- Это не мое дело! - резко ответил он и снова дал знать слуге, что гостья должна уйти, но Глэдис не тронулась с места.

Так она не может уйти. Во власти этого правителя страдания или благополучие тысяч китайских детей. Она должна повлиять на него, чтобы он защитил детей в своей области.

- Господин мандарин, почему вы это не запретите? Вы правитель этой области. Вы издали приказ об освобождении девочек от тягостной необходимости уродовать свои ноги, и все вам послушны. Вы также можете издать закон о тюремном наказании всех крадущих и продающих детей. Это предотвратило бы много горя.

- Идите домой, Ай-Вэ-Те, позаботьтесь о своих детях-сиротах и о погонщиках и исполняйте свои обязанности инспектора. Не вмешивайтесь в чужие дела! - повелительным тоном сказал он и в третий раз нетерпеливо подал знак своему слуге у открытой двери.

- Господин мандарин, - спокойно продолжила Глэдис, - мой Царь послал меня в Китай для того, чтобы объявить здесь Его законы. Могу ли я прочесть вам Его закон о краже?

Не давая ему возможность возразить, она открыла свою Библию и прочитала несколько стихов.

- Мисс Эльверд, - торжественно возвестил он, - у нас есть свои законы. Я вас с ними познакомлю.

Пойдемте со мной в библиотеку.

Мандарин в своем прекрасном шелковом одеянии медленно и степенно пошел вперед.

Придворный слуга пошел за ними.

Они шли через зал по толстым коврам, мимо искусно сделанных столиков из слоновой кости, на которых стояли прекрасные старинные разрисованные фарфоровые вазы. Потом они вошли в тихую комнату и остановились перед большими книжными шкафами, знатный китайский правитель и простая англичанка в своей голубой хлопчатобумажной одежде, с Книгой в руке.

Придворный слуга остановился на некотором расстоянии от них.

Мандарин пальцем указал на толстые книги и сказал:

- Вот наши законы, но среди них нет закона о наказании за кражу детей.

- Господин мандарин, я все-таки прошу вас от имени моего Царя строго запретить торговлю детьми и предоставить в мое распоряжение дом для приема детей-сирот и заброшенных детей-бродяг. Наш постоялый двор переполнен, и у меня уже нет сил принимать новых детей. Мне так нужна ваша помощь!

- Нет, - холодно возразил он, - нет, мисс Эльверд. Бездомные дети умирают от голода и болезней вот уже много веков, но еще никогда никакой мудрый царь в Китае не вмешивался в это дело.

- А Царь царей, у Которого больше мудрости, чем у всех царей, проживающих когда бы то ни было в Китае, позаботился и об этом, - с достоинством заметила Глэдис.

Она поискала в Библии и прочитала ему слова Господа Иисуса: " Пустите детей приходить ко мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие".

- Тот, о Котором вы говорите, должно быть, был особенным Царем, а мы поступаем по законам китайской мудрости, - заметил мандарин с улыбкой.

- Вы говорите, что Он, наверное, был особенным Царем. Да, и если бы вы знали, Кто этот Царь, вы, наверное, захотели бы стать Его подданным и исполнять Его законы. Этот Царь - Господь Иисус, Сын Божий. Он покинул Свою обитель на небе, чтобы жить на этой земле, искупить грехи людей, исцелить больных, утешить одиноких. Вот здесь написано в Его Слове:

" И приступило к Нему множество народа, имея с собою хромых, слепых, немых, увечных и иных многих, и повергли их к ногам Иисусовым; и Он исцелил их; так что народ дивился, видя немых говорящими, увечных здоровыми, хромых ходящими и слепых видящими; и прославлял Бога Израилева".

- Господин мандарин, был ли в Китае хоть однажды такой царь? У вас были свои цари, а только Господь Иисус - ЦАРЬ над всеми народами. И Он послал меня для того, чтобы объявить вам Его Слово и Его законы. В Его законе есть любовь, любовь к нищим, угнетенным, бедным. Мандарин бесстрастно слушал ее речь. Однако мало-помалу холодное выражение на его благородном лице исчезло, и в глазах мелькнуло чувство уважения к этой женщине с Книгой ее Царя: все ее слова и поступки наполнены любовью к своему Богу, Которому она служит и о Котором говорит.

- Ай-Вэ-Те, - мягчим тоном произнес он, - я прикажу отвести вас на женскую половину. Там есть дети и женщины со своими служанками. Пусть они послушают вас. Расскажите им историю о Пастыре, Который спас заблудшую овцу на краю пропасти и отнес ее на руках домой.

Глэдис пошла за слугой в женские комнаты. " Откуда Мандарин знает историю о заблудшей овце? Может быть, погонщики рассказали? " - удивленно думала она по дороге.

Никогда в жизни не забудет она своего посещения женского двора, этих на редкость очаровательных китайских женщин, которые в царственной шелковой одежде за столиками из слоновой кости пили чай. Среди них были и молодые девушки, купленные мандарином для ухода за детьми, а также для уборки помещений и украшения их букетами, которые они ставили в фарфоровые вазы.

Одна молодая девушка, рабыня, которую мандарин получил от знатной китайской семьи, очень церемонно подала гостье чай. Нечасто доводилось Глэдис встречать китайскую девушку с такими прекрасными чертами лица и с такими наивными детскими глазами, которые она не сводила с миссионерки. Девушку звали Суалань.

После чаепития Глэдис рассказала историю о потерянной и найденной овце. Женщины и дети слушали в мертвой тишине. Здесь для Глэдис исполнилось слово, что она перед царями и великими мира сего будет свидетельствовать о единственном Пастыре, спасающем заблудших грешников, в том числе и китайских, от вечной гибели.

Несколько недель спустя она при посредничестве мандарина смогла выкупить Рухаму и пятерых маленьких девочек у их хозяина. Теперь все они могли спокойно жить на миссионерском постоялом дворе.

Глава 12. " Я с вами во все дни..."

Будучи единственной европейкой в этом северо-китайском горном краю, Глэдис часто чувствовала себя одинокой.

Одиночество начало угнетать ее, хотя утешением ей служило то, что она часто ощущала особенную защиту и водительство Бога. Утром она никогда не выходила из дома, не ставши на колени и по-детски безыскусно не рассказав Ему в молитве обо всех своих заботах, не попросив Его о помощи.

Даже Девятушка заметила это. Когда мама Глэдис молится в своей комнате, никто не должен ей мешать; тогда она говорит со своим Богом.

Обычно Глэдис обращалась к Богу со следующими словами: " Господи, я не знаю, как мне быть дальше, а Ты знаешь. Укажи мне путь... Господи, что Ты повелишь мне делать? Научи меня следовать за Тобой, даже если я не вижу дороги. Ты же видишь ее... Если будет темно, то пусть свет Твоего Слова осветит мой путь".

Молитва и чтение Библии ежедневно давали ей силы неустанно трудиться. Но все же Девятушка видела, что мама Глэдис иногда выглядит очень грустной. Она старалась утешить ее своей детской любовью, но это не всегда получалось. Глэдис уже не пела и часто проводила время одна в своей комнате.

Она жаждала помощи, ей хотелось, чтобы у нее появилась подруга из ее народа, с которой она могла бы обсуждать свои проблемы и у которой могла бы найти поддержку.

Каждый день она молилась о том, чтобы всемогущий Бог послал ей подругу и соратницу, но всегда в ее сердце звучало при этом заключительное предложение: " Господи, не как я хочу, но как Ты".

И вот однажды из Англии пришло письмо от девушки, которая услышала о ее труде в Китае и захотела приехать, чтобы помогать ей.

С огромной радостью Глэдис написала ей ответное письмо на пяти листах, исписанных с обеих сторон. Она закончила свое послание следующими строками: " Поторопись и приезжай скорее. Не думай, что я старая, нервная женщина, желающая властвовать над тобой. Ты будешь иметь полную свободу, мне хотелось бы быть для тебя матерью и помочь тебе чувствовать себя у нас как дома. Ладно? Мне уже снилось, что ты приехала сюда и что я купила для тебя китайскую одежду..."

Где-то в Англии сидела в своей комнате девушка, которой еще не исполнилось двадцати лет, и читала письмо из Китая. Письмо от Глэдис Эльверд из далекого горного края.

Она читала и перечитывала это письмо. Последние строки ей понравились: " Мне хотелось бы быть для тебя матерью и помочь тебе чувствовать себя у нас как дома". Но главное для нее содержалось в начале письма: " Прежде чем рассказать тебе о самом важном в миссионерском труде, я хотела бы сказать тебе, что, если Бог призвал тебя в Китай и ты имеешь в сердце уверенность в своем предназначении, то не дай себя удержать или напугать... Всегда помни, что Сам Бог призвал тебя - Тот, Кто некогда призвал Моисея и Самуила".

Дальше Глэдис писала о своем опыте. О том, как друзья старались запугать ее, чтобы удержать от поездки в Китай. И как, наконец, она сама пыталась убежать от этого внутреннего голоса, но...

Голос свыше посредством Слова Божьего, звучал в ее сердце: " Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе".

Она опасалась провала своего плана, мало верила в свои силы и способности. Но тогда она получила это обещание из Слова Божьего, которому она поверила и которое наполнило ее сердце миром: "...и благословлю тебя, и возвеличу имя твое; и будешь ты в благословение..."

Она поверила в то, что Бог ей поможет, последовала своему призванию и уехала. И теперь она уже несколько лет живет и трудится в Китае, и Бог спасает ее, помогая в нужде и поддерживая в преодолении испытаний. Да, через эти испытания и помощь в нужде Господь объявлял народу горного края Северного Китая Свою Божественную власть: нищим крестьянам в долинах, погонщикам ослов, женщинам и детям в деревнях, а также знатному мандарину в его дворце.

Снова и снова молодая англичанка перечитывала наказ опытной миссионерки: "...если Бог призвал тебя в Китай и ты имеешь в сердце уверенность в своем предназначении..."

Она должна написать Глэдис. Должна дать ей честный ответ.

Несколько недель спустя Глэдис получила письмо от девушки. Она бережно держала письмо в руках, словно это было сокровище. Сейчас она откроет и прочитает его и сразу приготовит комнатку и составит план их поездок в горные поселки. Они будут вместе читать Библию и беседовать, петь и рассказывать детям, словом, все будут делать вместе. И сама она, Глэдис Эльверд, больше не будет одинокой. С улыбкой на лице она открыла конверт и прочитала ответ.

Словно грозовая туча, это письмо превратило свет радостной надежды Глэдис в темноту беспросветного одиночества.

Девушка писала, что не приедет. Она считает себя еще слишком молодой для такой далекой поездки и такого ответственного труда. Глэдис не должна рассчитывать на нее.

С письмом в руках Глэдис с трудом поднялась наверх. Ее радость исчезла. Ее надежды на дружеские беседы и совместную работу рухнули.

Она должна остаться одна... одна.

Одна... Но почему же? Почему никто не приезжает к ней на помощь? Это одиночество для нее уже невыносимо. В своей комнатке она стала на колени, и тогда горе и напряжение ослабли.

Разочарование неудержимым плачем прорвалось изнутри.

В своей комнатке она стала на колени.

Маленькая женщина походила на цветок, надломленный и прибитый к земле неожиданным порывом ветра. Она долго и безудержно плакала, взывая к Богу:

- Господи, видишь ли Ты меня? Я же умру от одиночества!

И вот в ее душе с Божественной силой зазвучал голос: " Я с вами во все дни..."

- Господи! - растроганная, ответила она, Господи... Ты здесь?

Она испытала близость своего Царя, Который успокоил штормовой ветер и сказал в ее душе: "...Я живу, и вы будете жить".

- Господи, Боже мой!..

Больше она не могла говорить. Ее наполнило невыразимое спокойствие, в душу снизошел мир. Опять она могла полностью отдать себя в Его руки, безусловно и покорно довериться Ему.

Она взяла Библию. На коленях, открыв эту дорогую для нее Книгу, остановившись на тексте сто семнадцатого Псалма, она исторгла из глубины души свидетельство веры:

- Господи, я верю: " Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни".

Девятушке надоело ждать, пока мама Глэдис вернется вниз. Она поднялась наверх, очень тихо открыла дверь комнаты и увидела ее на коленях с Книгой перед собой. Девочка подождала, пока Глэдис встала.

- Ты разговаривала со своим Богом? - с детской наивностью спросила она.

- Господь говорил со мной. Он сказал мне ласковые слова, Девятушка. Он был у меня.

- А сейчас ты опять можешь петь? - спросила девочка.

- Да, сегодня вечером у канга.

На постоялом дворе царила суматоха.

Сколько посетителей, сколько вьючных животных, какое оживление!

Чан, довольный тем, что снова у них множество гостей, суетился на кухне. Разгорелся огонь, пускали пар кастрюли с горячей водой для супа из трав, и весь дом наполнился аппетитным ароматом.

Фрэнсис и его друзья поили ослов, кормили их соломой, забот хватало. Погонщики развязали ремни вьюков и седел, чтобы животные могли хорошо отдохнуть.

В вечерних сумерках разнеслись довольные крики накормленных ослов.

Пока погонщики на кухне у Чана ели суп из трав и просяную кашу, Глэдис еще раз поднялась наверх. На задней стороне дома находился встроенный в городскую стену балкон с видом на далеко простиравшуюся суровую горную землю. Там она немного постояла одна. Ее сердце было все еще наполнено переживаниями этого дня.

Ее Господь и Царь сказал ей, да, сказал ей в душе: " Я с вами..." Он не только говорил через Свое Слово, но и явил Свое присутствие, ниспослав в ее душу полный мир. А она пообещала Ему: " Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни". Как раз сейчас у нее для этого подходящий случай. Было ли когда-нибудь раньше столько погонщиков на их постоялом дворе, как сегодня вечером?

Чан уже успел с сияющим лицом шепнуть ей:

- Сегодня вечером будет много ушей для рассказа, Ай-Вэ-Те.

Да, она знала. Много ушей, чтобы слушать, и много еще закрытых и невежественных сердец, пребывающих в тисках языческого идолопоклонства.

Стоя на балконе, она любовалась вершинами гор, темнеющих под оранжево-красным небом и всем сердцем молилась о ниспослании мудрости для того, чтобы рассказать о делах Божьих.

Во дворе внизу послышались шаркающие шаги.

Китайцы привели какую-то девушку и, быстро жестикулируя, наперебой рассказывали что-то повару.

Глэдис увидела, как многократно кланяется им Чан, как почтительно говорит с ними и как одобрительно кивает девушке.

Спустившись вниз, Глэдис увидела, что эти мужчины - придворные из ямыни. С ними была красавица лет тринадцати. Они поклонились Глэдис и сказали, что эта девушка со двора мандарина. Мандарин желает преподнести Ай-ВэТе подарок. Они еще раз поклонились и ушли.

Девушка осталась у нее. По ее лицу скользнула робкая улыбка, когда Чан взволнованно повторил:

- Ай-Вэ-Те, вам подарок, подарок от мандарина!

Глэдис посмотрела на руки девушки, но они были пусты. Она не видела никакого подарка.

- У тебя для меня подарок? - спросила она.

- Да, - робко сказала девушка, - да, подарок от мандарина.

- Ну, - любопытно спросила Глэдис, какого подарка мандарин удостоил меня?

С той же самой робкой улыбкой на лице девушка поклонилась Глэдис и прошептала:

- Я пришла слушать вас.

- Чан, что она имеет в виду? - не понимая, спросила Глэдис.

- О Ай-Вэ-Те, мандарин - мудрый царь.

Он дал вам эту девушку для того, чтобы она всегда слушала вас; эта девушка - подарок. Она впредь будет жить у вас.

Глэдис в недоумении посмотрела на нее. Так мандарин дал ей эту девушку? А где она уже видела это личико? О да, вспомнила. На женском дворе мандарина эта девушка была рабыней, ухаживающей за детьми.

- Как тебя зовут?

- Меня зовут Суалань, Ай-Вэ-Те, - робко ответила она.

- Ну, Чан, - сказала Глэдис, - я еще не совсем понимаю, что произошло, но в любом случае пусть она входит и сегодня вечером послушает вместе с другими рассказы из Библии.

Вечером, когда на постоялом дворе опустилась вечерняя мгла, погонщики на кухне уселись поближе к теплому кангу. Дрожали огоньки керосиновых ламп. Мертвая тишина установилась еще до того, как Глэдис начала читать. Это была трогательная картина: комната, битком набитая китайскими мужчинами, женщинами и детьми, и иностранка, в глубокой тишине открывающая свою Книгу.

В тусклом свете Глэдис видела лица людей. Это были простые крестьяне из деревень без всяких богословских познаний, но с восприимчивыми душами. Этим людям надо было рассказывать просто, как детям. При своем ограниченном знании китайского языка и незначительных познаниях слушателей она должна передать этим людям весть о живом Боге. Она решила рассказать им библейскую историю о Моисее, о выходе израильского народа из Египта.

Скоро погонщики забыли, где они находятся. Рассказ увлек их в пустыню Египта. Они видели, как народ израильский, толпясь, выходил через городские ворота. В их воображении это были китайцы с палками-носилками, обвешанными пожитками. Толпы беженцев. Мужчины с узлами стеганых одеял и вещей на спине, кувшинами с водой и мешками с зерном на плечах. Перегруженные ослы. Женщины с корзинами и детьми на спинах. Они убегают от преследующего их врага. Обессиленные старики падают и остаются на обочине дороги. Вместе с людской толпой идут стада блеющего и мычащего скота. Больных приходится нести на руках, а тут еще дети плачут, уставшие от дороги, и жалуются на больные ножки.

Они идут по горячему песку, их томит жажда. За ними по пятам гонится войско фараона, который хочет их убить... Им надо дальше... дальше... все дальше... Отдыхать нельзя. И враг не отдыхает. У врага есть оружие. А беженцам нечем защищаться. И вот перед ними раскинулось широкое Чермное море - непреодолимое препятствие на пути к свободе.

В народе раздаются крики о помощи. Среди толпы стоит Моисей, великий вождь, назначенный Богом для того, чтобы вывести Его народ на свободу.

Но эта вода... Чермное море... Неужели они сейчас погибнут? Неужели Бог не может помочь?

- Представьте себе, - продолжала Глэдис, что это Хуанхэ и что вам надо переправиться через нее. Возможно ли это? Человеку такое не по силам, но Бог все может, а с верой в Бога сможет и человек. Бог требует безусловной веры в Его могущество.

Вот у берега моря стоит молящийся Моисей, и Господь говорит ему: " Не бойтесь, стойте и увидите спасение Господне".

Моисей верит, и воды расступаются в стороны, Бог пролагает израильтянам дорогу к свободе. Все благополучно переходят на противоположный берег.

Глэдис замолчала на минутку.

- Потом они стали на колени на берегу, спели благодарственный гимн и прославили могущество своего Бога.

В полной тишине она взяла песенник и начала петь:

" Ибо сей славный Бог есть Бог наш; Он наша доля на все века.

Ни время, ни вечность не разделят нас:

Он будет вождем нашим до самой смерти". Зачарованные взоры мужчин были направлены на Книгу. Они слушали, и жаждали еще и еще. А Глэдис продолжала рассказывать.

Жители Янчэна и все люди в этом северо китайском горном краю должны знать, что Бог Моисея живет и поныне.

Да, и сегодня, теперь и навсегда! Она была уверена в том, что Он жив. Он говорит с людьми посредством Своего Слова, и Он лично говорил с ней. Да, Он говорил с ней, Ай-Вэ-Те, которая сидит перед ними. Господь Бог говорил с ней, когда она еще жила на своей родине. Он сказал, что она должна покинуть Англию и жить среди них, народа Китая. Он через Свое Слово сказал ей: " Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе".

Рассказывая об этом голосе, призвавшем ее, она еще раз осознала всю важность своего труда. Она словно снова испытала тяготы ужасной поездки через Россию, когда она так явственно чувствовала защиту и водительство Бога. Ее глаза заблестели при воспоминании о всем пережитом. Когда она говорила о страхах и испытаниях, слушатели сидели, затаив дыхание.

В этот вечер истина вести Божьей из Его Слова все глубже проникала в души китайских горцев. Казалось, что люди чувствовали присутствие живого Бога и Его общение с ними через Слово. Они поверили свидетельству женщины с Книгой и ее словам.

Тишина. Все головы склонены. Мужчины молча сидят, размышляя об услышанном.

При тусклом свете керосиновых ламп Глэдис увидела личико Суалани. Молодая девушка вопрошающими глазами посмотрела на нее. Казалось, что сердце девушки тронуто. Она не отводила от нее глаз.

Это растрогало Глэдис. Может быть, Господь с особенным намерением привел к ней эту девушку? Может, Он тронул это молодое сердце?

Глава 13. Синь Ю

Промозглым серым утром следующего дня резкий холод проникал на кухню, когда погонщики выходили, чтобы оседлать и нагрузить своих ослов. От серых боков животных исходил пар. Двор был полон топота копыт, фырканья и криков.

Чан в своих свободных туфлях шаркал среди этой суеты. Он болтал с мужчинами и уговаривал их скоро вернуться, чтобы получить здесь горячий суп и новые рассказы. Ведь в Книге еще очень много рассказов.

Глэдис заметила, что Чану нравится, когда много погонщиков кушают у них и вечером при керосиновом свете слушают рассказы из Библии. Но сам Чан пока не проявлял искреннего интереса к духовным ценностям Слова Божьего. Он был хорошим поваром и хорошим помощником, но еще не стал христианином.

Ослов одного за другим вели к воротам двора, а затем караван двинулся через узкую улицу к городским воротам.

Во дворе остался один молодой погонщик.

Глэдис никогда раньше не видела этого мальчика.

Казалось, он ждал ее прощального взгляда.

Какие у него чудные и серьезные глаза! Какие, вероятно, глубокие мысли у этого мальчика! Не сказав ей ни слова, он пошел за мужчинами через ворота и, поникнув головой и опустив плечи, потащился за ними. Глядя на него, Глэдис подумала, что он еще совсем ребенок и слишком хрупок для тяжелых поездок с торговым караваном.

Руководитель группы резко его окликнул. Мальчик быстро взял веревки одного осла и потащил строптивое животное вверх по горной тропе. Ему нельзя остановиться и поразмышлять об интересном рассказе, который вчера вечером рассказала в трактире женщина с Книгой. Он должен следить за самым упрямым ослом, чтобы тот не сбросил с себя корзины с товарами и шел побыстрее. И он, Синь Ю, самый младший из погонщиков, в следующем городе должен будет снять груз с ослов и нести на крытый рынок. Ему придется таскать тяжелые корзины с глиняной посудой, мисками и горшками, пока его руки, как свинцом налитые, уже ничего не смогут поднять.

Тогда руководитель каравана прикрикнет на него:

- Эй ты, лентяй, вялый болван, работай побыстрее, а то сегодня не получишь ужин, не заслужишь спальное место на ночь!

Он опять с трудом соберет свои слабые силы и послушно потащит тяжелые корзины, пока...

Пока не упадет и больше никогда не встанет. Тогда никто уже не даст ему есть, потому что у него нет ни отца, ни матери, ни родственников.

Синь Ю происходил из бедной крестьянской семьи. Их участок пахотной земли находился на плоскогорье. Когда в горах шли плодородные дожди, вода текла мимо их полей, арендуемых у одного помещика, и не орошала их. Но бывало, что какое-нибудь дождевое облако проливало свою воду как раз на их пашни. Тогда все они ликовали и благодарили " бога воды", который живет в горах над Желтой рекой. Так поступали и их предки. Но дождевая вода с гор почти никогда не касалась их пашни.

Отец Синь Ю попросил помещика об отсрочке арендной платы. Тогда он смог бы купить орудия, чтобы вырыть каналы для воды. Дождевая вода текла бы по этим каналам и питала бы поля прекрасной влагой с неба. Солнце озаряло бы ростки, просо и пшеница дали бы обильный урожай. Они больше не голодали бы и вовремя смогли бы заплатить за аренду. Тогда они стали бы счастливыми.

Помещик очень рассердился. Он немилосердно выругал крестьянина, повысил плату за аренду участка и приказал впредь платить вперед. Отец Синь Ю хочет вырыть каналы? Ну и пусть роет руками. Их нищета стала еще беспросветное. Они не смогли внести арендую плату, и помещик потребовал, чтобы ему отдали сестричек Синь Ю в рабыни.

Крайняя нищета сгубила прилежную крестьянскую семью. Мать Синь Ю заболела. Пищи им уже не хватало, и тогда... случилось нечто ужасное.

Его отец " украл" немножко проса из урожая своих полей, который лежал, приготовленный для помещика.

Мешочек проса нужен был для того, чтобы сварить кашу для больной матери и спасти детей от голодной смерти.

Кто-то увидел это и донес помещику. Тот послал контролера, и отец признался в том, что взял немного проса.

Бедного, закованного в кандалы крестьянина увели в тюрьму. Суд помещиков приговорил его к восьми годам лишения свободы. С поникшей головой и закованными руками он ушел, бросив последний взгляд на детей, и на больную жену. Они ничего не сказали друг другу. Что в такой беде можно сказать?

Мать Синь Ю тихо лежала и ждала смерти. Кушать было нечего. Иногда она пила воду, которую давал ей сын. Тогда она смотрела на него... так беспомощно... так грустно... Но однажды ее глаза уже не открылись.

Соседи похоронили ее.

Синь Ю и двух его братьев выгнали из дома. Они вынуждены были оставить все имущество в качестве выплаты за аренду участка. Мальчики ушли из дому с пустыми руками. Братьев Синь Ю взяли в услужение крестьяне побогаче, так что они по крайней мере уже не умирали с голоду.

А он, Синь Ю, с горя ушел странствовать... Мальчик ни за что не хотел работать у жестокого помещика. Лучше ночью брать немного пищи из кормушки свиней и брести дальше...

Куда? Он не знал.

Таким образом он долгие месяцы бродил по горам Шаньси, останавливаясь на ночлег в пещерах и берлогах.

Один торговый караван нашел его, совершенно обессилевшего, Руководитель крикнул: на горной тропе.

- Эй ты, бездельник, вставай и помоги мне с этим упрямым ослом! Твое вознаграждение - миска проса и теплое спальное место.

Правильно ли он понял? Миска проса и теплое место на ночь? Дрожа от радости, он встал, схватил веревки упрямого осла и потащил животное, чтобы никто не догадался, что его тело трепетало от слабости, сердце сильно стучало, а дыхание прерывалось, когда он громкими криками подгонял ослов на крутой горной тропе. Надежда на суп и теплое спальное место дала ему силу совершить с мужчинами тяжелый поход по высоким горам, несмотря на страшную изможденность.

Вот так Синь Ю стал погонщиком ослов.

Каждый день он прилежно исполнял свои обязанности, хотя такой труд был для его молодого организма слишком тяжел. Но надо было выдержать. Куда же ему иначе? Благодаря этому труду он ежедневно получал порцию еды и каждую ночь теплое спальное место в трактире.

Но этот постоялый двор в Янчэне, у иностранки с Книгой, он никогда не забудет. Ее рассказ о беженцах, которые с Моисеем шли по пустыне и между расступившимися волнами моря... Слова женщины о том, что ее Бог более могучий, чем все мандарины Китая, взволновали его. Этот Бог настолько могуч, сказала она, что Он даже мог бы открыть Желтую реку.

Если бы его отец и мать попросили этого Бога о помощи, его отец не попал бы в тюрьму, его мать не умерла бы от голода и его братиков и сестричек не забрали бы из их дома. Но они еще никогда не слышали об этом Боге. У них были свои китайские боги предков, но они не помогли им.

- Эй ты, бездельник, вставай и помоги мне с этим упрямым ослом!

Неделями Синь Ю с караваном скитался по Северному Китаю. Погонщики посещали самые высокогорные деревни вплоть до " большой стены", старой Китайской стены, служащей границей с Монголией и Маньчжурией. Мужчины торгового каравана были единственными людьми, поддерживавшими связь между жителями этого одинокого горного пограничного края и остальной областью Шаньси. Они привозили глиняную посуду, пищу, одежду, хлопчатобумажные ткани и толстые ватные зимние пальто на север. А обратно в Шаньси и Хэнань они брали с собой меховые шкуры, тонкое рукоделие и вышитые изделия.

Погонщики ослов также передавали в трактирах все новости с юга на север и с севера на юг. Они повсюду рассказывали о постоялом дворе в Янчэне и о женщине с Книгой, из которой она читает удивительные истории.

Ранней весной 1937 года, когда караван ночевал в самых северных трактирах, погонщики услышали перешептывания озабоченных китайцев о больших сосредоточениях японских солдат у границы с Маньчжурией.

Как им быть, если японская армия завоюет север? Каждый китаец знает, что японские солдаты беспощадно жестокие. Если люди не сразу покорятся им, они будут наказывать и убивать. А куда им, бедным, невооруженным горцам, бежать? На севере стоит большая стена, за ней живут монголы, которые им не друзья. На юге находится почти бесконечная суровая горная страна, одинокий край с маленькими, обнесенными стеной городками и деревнями, где не хватит ни места, ни пищи для новых жителей. Еще дальше, на юге, течет могучая Желтая река, которая является естественной границей между северными областями и густо населенным Средним Китаем.

Вечером на канге при слабом свете керосиновых ламп люди взволнованно обсуждали тревожные новости. Все трепетали при мысли о японском вторжении, но на следующее утро приходилось забывать об угрозе и заниматься ежедневной работой. И мужчинам каравана, поддерживавшим торговые связи между севером и югом области Шаньси, просто не хватало времени размышлять о войне.

Руководитель должен следить за тем, чтобы караван за день прошел как можно больший путь. Его задача - все время подгонять мужчин.

Каждая ночевка в трактире стоила денег. Поэтому они часто проходили мимо деревенских трактиров, куда их громко зазывали зайти и переночевать. Тогда руководитель сердито кричал:

- Эй... проходите дальше, в следующую деревню!

И погонщики с трудом тащили уставших животных, жаждавших покоя и корма.

Но если караваны порой и пропускали иной трактир, чтобы до захода солнца достичь следующего городка, то постоялый двор в Янчэне они посещали всегда.

Силы Синь Ю во время этого похода на север совсем иссякли. Иногда мальчик едва не падал, он мог бы остаться, лежа на дороге. Но что тогда с ним будет? Никто не поможет ему. Он должен выдержать... до Янчэна.

Синь Ю изо дня в день тащился дальше. Руководитель грозил, что прогонит его, если он не будет сгружать и нагружать тяжелые корзины как можно быстрее. Что ему за дело до ленивого сорванца?

И Синь Ю трудился. Как бы плохо он себя ни чувствовал, он знал: ему надо выдержать до Янчэна, где есть Книга того Бога, Который спас Моисея и беженцев, проведя их через широкое море.

Однажды, когда день склонялся к вечеру и сумерки опускались над двором, Чан зажег лампы у ворот и увидел на улице запоздалый ослиный караван. Животные беспокойно фыркали и кричали. Наступала ночь; они искали теплого приюта и корма.

Чан пригласил погонщиков зайти. Услышав его голос, ослы сразу неудержимо устремились в ворота. Во дворе они плотно прижались к стене, опустили головы и стояли, закрыв глаза. Наконец-то дошли. Никакой погонщик уже не сможет погнать их дальше, они не сделают больше ни шагу.

Руководитель громко дал команду разгружать ослов. Мужчины взялись за работу и поставили вьюки и корзины на землю.

Фрэнсис, один из детей Глэдис, помогал кормить и поить животных.

Один осел остался загруженным; не было погонщика, который бы снял с него корзины.

Во дворе прозвучал яростный крик руководителя каравана:

- Где этот ленивый сорванец?

Ответа не последовало.

Мужчина снова крикнул:

- Куда делась эта ленивая свинья?

Опять нет ответа.

- Если он попадет в мои руки, я вобью его в землю! - гневался надсмотрщик.

Вечером, когда мужчины, съев просяной суп, сидели у керосиновых ламп, и Глэдис начала рассказывать истории из Библии, вдруг вошел в кухню Чан. Он тащил за собой дрожащего мальчика.

- Вот он! - торжествующе сказал Чан.

Руководитель каравана вскочил. Глэдис едва успела предотвратить его сильный удар кулаком по голове мальчика.

- Он лежал в хлеву, - сообщил Чан.- Я подумал, что он умер, но когда ударил его ногой, он пошевелился, хотя жизни в нем осталось немного.

Он опустил мальчика на пол. Глэдис стала возле него на колени.

- Кто ты? - спросила она.

На нее с истощенного лица смотрели два тусклых глаза.

- Моисей, - шепнул он, - книга Моисея.

- Он бредит, - сказала она.- Ру Мей, присмотри за ним, а мы будем продолжать рассказ из Библии.

Ру Мей положила мальчика в угол кухни, дала ему попить и оставила его в покое до того момента, как Ай-Вэ-Те закончит рассказ.

Они не видели, что мальчик в темном углу пытался слушать Слово Божье. Синь Ю добрался до постоялого двора Янчэна из последних сил. Почти угасший свет жизни еще слабо трепетал в нем.

На следующее утро три человека склонились над неподвижным телом китайского мальчика, лежавшего на полу комнаты: Ай-Вэ-Те, повар Чан и руководитель каравана. Погонщик ослов, нахмурившись, молча смотрел на своего истощенного помощника. Мальчик едва подавал признаки жизни.

Чан все время бормотал:

- Ах... ах... ох... ох...

Этими словами он хотел сказать, что миссионерская семья уже и так достаточно большая, какая им польза от больного мальчика? Неужели и он должен здесь остаться?

Мама Глэдис стала на колени возле мальчика и пощупала у него пульс. Сердце еще слабо билось.

- Он останется у нас, пока не поправится, сказала она руководителю, - в таком состоянии нельзя брать его с собой.

- Если он завтра выздоровеет, прикажите ему быстро идти за мной, чтобы нагружать и разгружать ослов, такой ленивый сорванец, сердито распорядился мужчина.

- Нет, - решительно возразила она.- Нет, он не оправится до завтра. Может быть, через несколько недель. Пройдет очень много времени, пока он восстановит силы.

Мальчик неподвижно лежал на полу, в то время как погонщики с шумом выгоняли своих животных через ворота на улицу.

Топот копыт откликнулся эхом по узкой улице и замер, когда ослы исчезли за городскими воротами.

Синь Ю остался на миссионерском постоялом дворе, где мама Глэдис, вдова Ру Мей и Суалань заботливо выхаживали его.

Миссионерский пункт в Янчэне стал приютом и для Синь Ю. У мальчика снова появился свой дом. И каждый вечер мама Глэдис рассказывала ему истории из Библии.

Дети учили наизусть библейские стихи и на родном языке пели гимны, тексты которых благовестник мистер Лу получил из одного миссионерского пункта на юге.

Господь благословил миссионерский труд в Янчэне. Его Слово добрым семенем упало во многие детские души и незаметно укоренялось в их сердцах, чтобы в свое время принести видимые плоды.

Они все вместе были так счастливы! Когда Глэдис навещала узников в тюрьме и крестьян в горных деревнях, Ру Мей и Суалань заботились о маленьких детях. Чан обеспечивал пищей всех голодных детей, а мистер Лу трудился благовестником в Янчэне и в окрестностях.

Маленький черенок миссии начал вырастать в видимое растение. Но область Шаньси велика.

Здесь требовалось еще трудиться многие годы.

В эти месяцы Глэдис исполняла свои миссионерские обязанности с особой радостью и ощущала, что свет благоволения Божия сиял в ее сердце и был с ней, куда бы она ни пошла.

"...Ибо с тобою Господь, Бог твой, везде, куда ни пойдешь..."

Глава 14. Война в горах

Мистер Лу несколько дней провел в более южном миссионерском пункте. В Янчэн он вернулся встревоженный и рассказал Глэдис, что японские войска все дальше вторгаются в глубь китайской территории, разрушая города и деревни. Генерал Чан Кайши является главнокомандующим всей китайской армии. Одна воинская часть, " восьмое полевое войско", под руководством генерала Мао продвигается вперед на север. Это " восьмое войско" расположилось в Яньань, чтобы оттуда атаковать японские войска на севере.

Глэдис слушала благовестника не слишком внимательно. Ей хватало забот в ее трудном деле. Мистер Лу между тем продолжал рассказывать о китайских вооруженных силах, которые, по его мнению, разделились между собой на большую армию под руководством генерала Чан Кайши и " воинское подразделение Красной армии" под руководством генерала Мао Цзэдуна.

- Этот раздор ослабит нашу армию в борьбе против японцев, - вздохнул мистер Лу.

Генерал Чан и генерал Мао оба боролись против японцев, но они также боролись друг с другом. Таким образом, их силы надломились.

Слушая эти новости, Глэдис думала, что японские солдаты никогда не придут в суровый горный край Шаньси. Что им может понадобиться в Янчэне?

Было солнечное весеннее утро 1938 года. Закончилось утреннее богослужение. Мистер Лу, Глэдис, Ру Мей и Рухама вместе читали Библию, пели и молились. Мистер Лу помолился о силах и верности в исполнении миссионерских задач нового дня.

- Что это такое? - внезапно воскликнула Ру Мей, испуганно глядя в окно.- Что за шум?

Глэдис вскочила, напряженно прислушалась к гулу, который доносился издалека и нарастал, как звук приближающегося грома. Вдруг она узнала этот звук: самолеты... Может, это были японские самолеты? Ей стало страшно. Значит, война?!

Со зловещим гулом низко над городом понесся бомбардировщик. Немедленно последовали тяжелые, оглушительные взрывы, земля затряслась, дом миссии дрогнул.

Глэдис воскликнула:

- Господи, Ты видишь это? О Господи, наши дети, наш бедный город!

Опять пролетел самолет, и другой, и еще один. Сбрасывая бомбы, они почти касались крыш домов, а затем быстро поднимались и, как серебряные птицы, плыли по синему небу, пока не исчезали за горами Шаньси.

Бомбардировщики совершили свой разрушительный труд. Под развалинами Янчэна слышны были стоны и крики людей, взывающих о помощи. В течение нескольких секунд на городок пролился целый поток военной беды. В хаосе горящих, дымящихся и обвалившихся домов там и сям метались люди. Дом миссии тоже пострадал:

разрушилась передняя стена, крыша покосилась, с потолка обвалилась штукатурка на разбитую мебель в комнате.

Мистер Лу первым выкарабкался из-под обломков. Он помог Ру Мей встать и в облаках кружащейся пыли и извести стал искать Ай-ВэТе. Наконец он услышал какой-то звук в углу разрушенной комнаты под грудой досок и цементных обломков. Он сразу вместе с Ру Мей вскарабкался по куче обломков и начал убирать доски, чтобы освободить заваленную Глэдис.

Еще немного оглушенная, она растерянно смотрела на него.

- Бог сберег вашу жизнь, - сказал благовестник. В его словах прозвучала благодарность.

Прошло несколько минут, пока и Глэдис поняла, что случилось. Она осмотрела разрушенную комнату, где все было разбито. Даже выход во двор был завален камнями и обломками балкона. Дыра в стене со стороны улицы могла послужить единственным выходом.

- Чемоданчик с лекарствами, а дети..., о, дети, - стонала Глэдис.

Мистер Лу указал пальцем на проем в стене, и Ру Мей первая выкарабкалась на улицу.

Порывшись среди обломков в комнате, Глэдис вытащила свой чемоданчик с лекарствами. Она поняла, что теперь везде в городе будут раненые, значит, этот чемоданчик очень пригодится.

Она с трудом пробралась сквозь пролом в стене на улицу и увидела, что улицы уже не было. Разрушенные дома, дымящиеся развалины, и среди них неподвижные тела мертвых. Мужчины, женщины и дети из любопытства вышли на улицу посмотреть на чудных серебряных птиц над городом, а те сбросили свои смертоносные бомбы и убили сотни граждан на узких улицах Янчэна.

Глэдис минуту стояла неподвижно, потрясенная невыразимым горем. К ней с трудом подошел старик. Он показал пальцем на ее чемоданчик с лекарствами и на ребенка на своих руках с кровавой раной на голове. Ее сердце сжалось при виде умоляющих глаз старика. Ребенок умер, помочь ему уже было невозможно. Но старик обтирал грязное личико и умолял о помощи. К ней подбежал привратник.

- О Ай-Вэ-Те, как нам быть? Приходят японцы, они нас убьют! О, читайте вашу Книгу, скажите, что нам делать!

- Немедленно закройте ворота и идите к мандарину, - ответила она, - он правит этим городом.

В сердце она помолилась: " Господи, что Ты повелишь мне делать сейчас? " Ответ был очевиден: надо помочь раненым, убрать обломки и заставить работать всех потрясенных людей, рыдающих у своих разрушенных домов.

Ее сердце наполнилось покоем и миром. Она позвала Ру Мей и мистера Лу и приказала им:

- Посмотрите, там в обломках лежат люди.

Их надо откопать, но очень осторожно... Эй, вы там! - обратилась она к копошащимся среди развалин людям.- Так нельзя! Вы опрокинете стену, а под ней лежат люди. Осторожно... осторожно с ранеными.

Приказы Глэдис звучали громче всех стонов и криков раненых. Один из торговцев, который раньше не хотел общаться с иностранкой, в панике воскликнул:

- Слушайте, что говорит женщина с Книгой, слушайте, она скажет, что нам в Янчэне надо сделать!

Скоро вокруг нее собрались напуганные люди, кричащие:

- Ай-Вэ-Те, как нам быть?

Долго думать было некогда, внутренний голос ясно подсказывал, что надо.

- Эй, женщины... подогрейте воду, принесите теплую воду для раненых; а вы помогите Ру Мей омыть и перевязать раны; принесите бинты; мужчины, откапывайте раненых; а вы тушите пожары... быстро, быстро и осторожно, - распоряжалась миссионерка.

Ее голос с необыкновенной силой звенел в хаосе. Вдруг она увидела, что мужчины принесли к Ру Мей безжизненные, изувеченные тела, будто она могла их воскресить. Люди в панике не соображали, что делали.

- Нет! - воскликнула она.- Не приносите мертвых, только живых! Соберите мертвых в одном месте и накройте их тела!

Подошли несколько полицейских и чиновников из ямыни. В короткой беседе Мистер Лу, Глэдис и полицейские обсудили, как организовать помощь всем жителям города. К ним подошел начальник тюрьмы.

- Ай-Вэ-Те, - сказал он, поклонившись в пояс, - мандарин желает с вами побеседовать.

- Как, теперь? - изумленно спросила она. Теперь, в этом хаосе?

- Да, Ай-Вэ-Те, именно теперь.

Глэдис не хотела прерывать свою работу по спасению людей. Но к ней подошел привратник, член их маленькой христианской общины, и тоже стал настаивать на том, чтобы она пошла. В конце концов она согласилась пойти в ямынь.

Дворцовый сторож ямыни с удивлением посмотрел на запачканную и растрепанную женщину, попросившую встречи с мандарином. Глэдис сама не знала, что выглядит так ужасно. Ведь ей пришлось карабкаться по руинам и помогать раненым. Слишком ошеломленная, она не думала сейчас о своей внешности.

На женском дворе она смогла отдохнуть, и ей дали деревянный таз с теплой водой, чтобы помыть запыленные лицо и руки. Наконец она предстала перед мандарином.

- Ай-Вэ-Те, как быть с нашими заключенными?

- С заключенными? Вы имеете в виду всех этих раненых людей, которых необходимо поместить в больницу?

Немножко раздраженный, мандарин ответил:

- Я имею в виду узников нашей тюрьмы.

- Неужели снова возник бунт? - ужаснулась она.

- Нет, Ай-Вэ-Те, мятежа нет, но в тюрьме может случиться нечто худшее.

После непродолжительного молчания он продолжил:

- Ай-Вэ-Те, как вы думаете, город Янчэн будут еще бомбить?

- Да, господин мандарин, боюсь, что будут.

- Так, - сказал он, - а что будет с заключенными, если после нового нападения вылетят двери или развалятся стены тюрьмы?

Глэдис усмехнулась.

- Тогда они окажутся на свободе, сбудется их мечта, да к тому же бесплатно. Они немедленно присоединятся к своим семьям в горах.

- Вот, вы понимаете, узники могут убежать, а это надо предотвратить. Поэтому все они будут убиты, казнь совершится до ночи.

- Нет! - воскликнула она.- Нет, так нельзя!

- Но поймите же, - убеждал он.- Согласно китайским законам, они должны умереть.

- Господин мандарин, - начала Глэдис, среди узников есть христиане. Я с ними побеседую, они не убегут. И даже...- у нее вдруг мелькнула неожиданная мысль.- Они могут помочь убрать обломки и перевезти раненых в городе!

- Заключенные... помогать в городе?.. На непроницаемом лице мандарина показалось удивление. Но Глэдис с такой любовью к ближнему рассказала ему о том, как она организует работу заключенных, что наконец он, улыбнувшись, поклонился ей и приветливо сказал:

- Ай-Вэ-Те, я разрешаю вам побеседовать с узниками. Я верю, что вы приобрели удивительную мудрость из Книги вашего Бога.

Глэдис наконец могла уйти. Она сразу поторопилась в тюрьму, чтобы поговорить с начальником и заключенными. При виде Глэдис глаза несчастных узников засветились неподдельной радостью. Им уже сообщили о приказе насчет казни, и вот опять пришла женщина с Книгой и спасла их жизнь.

- Ай-Вэ-Те, мы благодарим вас, - говорили они растроганными голосами.

Это был день ужасных находок. Приходилось хоронить все больше мертвых. Но случалась и радость, когда люди вдруг видели живыми родственников, которых уже считали погибшими.

Мама Глэдис была так счастлива, когда днем, натерпевшись немало страха, нашла у разрушенного дома миссии всех своих детей живыми и здоровыми.

К концу дня она еще раз посетила зал старого китайского храма в городе. Там длинными рядами лежали на полу больные и раненые, дома которых были разрушены. Тут и там трепетали язычки огня керосиновых ламп. Несколько добровольцев дежурили здесь всю ночь. Глэдис ходила между рядами раненых и говорила им слова утешения и ободрения. Мистер Лу помолился за всех больных. Он просил Бога о защите в предстоящую ночь и об убежище от нападений врага.

Потом Глэдис осторожно двинулась по развалинам города к миссионерскому пункту.

Наступал вечер, и тьма распространилась над разрушенным горным городком Янчэн. На улицах и городских воротах уже не горели лампы. Лишь некоторые дымящиеся масляные лампочки между обрушенными стенами указывали на те места, где ночевали люди.

На постоялом дворе дети убрали обломки, так что Глэдис могла войти в дом. Через щель кухонной двери она увидела Чана и детей, сидевших на канге. Они ждали ее. Но она постаралась как можно тише добраться до своей комнатки. Глэдис хотела побыть одна. Между кучами хлама из досок и цементных обломков она добралась до своей постели, стряхнула с покрывала известь и осколки стекол и, изнеможенная, легла. После напряженного дня в тишине своей комнаты Глэдис плакала от невыразимого горя, обрушившегося на Янчэн.

Янчэн, город, который она так любит, место, куда Бог ее направил для того, чтобы проповедовать Его Слово и заботиться о детях-сиротах. Неужели пришел конец ее деятельности? Придет ли враг опять, чтобы уничтожить оставшихся жителей? Допустит ли Господь, чтобы все они погибли, чтобы уничтожили Его церковь?

Когда немного попозже Ру Мей вошла к ней, она увидела, что маленькая уставшая женщина, плача, молится своему Богу.

Не замечая присутствия Ру Мей, Глэдис взывала:

- О Господи, укрепи мою веру в Тебя... о Боже мой, она подвергается таким сильным испытаниям, укрепи ее и дай мне силу...

Ру Мей тихонько вернулась на кухню к детям. Она ясно чувствовала свой христианский долг. Она вслух помолилась за детей, за маму Глэдис, за всех в миссионерском пункте, а также за больных и раненых в своем разрушенном городе.

Наступал вечер, и тьма распространилась над разрушенным горным городком Янчэн.

Ночью в город вошли солдаты армии генерала Чан Кайши, которые со своими пулеметами укрылись в домах. Все утро с грохотом въезжали в городские ворота повозки с боеприпасами. Это были двухколесные, запряженные ослами повозки, наполненные воинским снаряжением для обороны города. Весь Янчен охватила паника. Люди отлично поняли, что их город оказался на передовой линии и что с севера будут надвигаться японские войска. А где же несчастным жителям найти теперь безопасное для жизни место?

Утром Глэдис сперва посетила больных и раненых в полуразвалившихся домах и в большом зале храма. Спустя несколько часов напряженного ожидания на улицах зазвенел звонок глашатая. Мандарин приказал, чтобы все население до заката этого дня покинуло город и искало приюта в расположенных южнее деревнях. Город Янчэн стал военной зоной.

Немедленно группы мужчин, женщин и детей стали покидать город. Свои пожитки они нагрузили на двухколесные, запряженные ослами повозки, а также на собственные спины и плечи.

В миссионерский пункт прибыл китайский крестьянин из христианской общины в деревушке Печуан. Он просил благовестника мистера Лу, Глэдис и Ру Мей с детьми поехать с ним в его поселок. Их маленькая христианская община хотела взять христиан из Янчэна к себе в дома.

Благодарный за эту помощь, мистер Лу сначала организовал перевозку больных и раненых из храма в этот безопасный приют.

Весь день из города отбывали группы людей. Ру Мей и дети поменьше поехали с крестьянином в Печуан, а Глэдис, мистер Лу и старшие дети еще остались в городе, чтобы помочь. Они хотели обеспечить пищей больных, которых уже нельзя было перевезти, так чтобы у них хватило еды на последующие дни.

После полудня Глэдис отправила к городским воротам старших детей с Девятушкой, Суаланью, Лэссом, Фрэнсисом и Синь Ю, нагруженных своими жалкими пожитками. Сама она хотела уйти из миссионерского пункта последней.

Последний раз она прошла по старому дому в городской стене, который сейчас развалился. Здесь она могла жить и трудиться столько лет! Столько вечеров она сидела с погонщиками ослов на кухне Чана и рассказывала им истории из Библии. Она занималась распространением Слова Божьего с Божьей помощью, и Он дал Свое благословение на это. Погонщики доносили библейские истории до самых далеких поселков на севере.

Здесь она взяла к себе заброшенных и скитающихся детей. Эти дети стали ее детьми, которых дал ей Господь Своим повелением и со Своим обещанием: "...И кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает".

Это обещание Он исполнил. Он жил Своей любовью и милостью в этом доме. Он давал ей чувствовать Свое ласковое присутствие. В этом доме она молилась с детьми, учила их стихам из Слова Божьего. Вместе они пели столько гимнов; под руководством благовестника мистера Лу здесь была организована маленькая христианская община, и вот теперь... теперь все кончено.

Приходится покинуть это место, которое ей так дорого, потому что здесь с ними был Господь. О, как тяжело это расставание!

Последний раз она стала на колени в своей комнате, где так часто преклонялась перед Богом; где могла рассказывать Ему о своих нуждах, о тяжести одиночества, о своих радостях и сомнениях. Посреди разрухи в этот печальный момент она все-таки еще раз торжественно преклонилась перед своим Царем и еще раз рассказала Ему о всех своих заботах. Она призналась перед Ним в своей слабости перед очередным испытанием веры и в истощенных физических силах. Как она сможет ободрить массу испуганных беженцев, если она сама чувствует себя такой бессильной?

- Господи, почему Ты призвал именно меня для решения этой тяжелой задачи?

Она встала, обессиленная душой и телом, но тут ей попался на глаза календарик, висевший на полуразрушенной стене. Глэдис не раз читала стих на дощечке календаря, но сейчас она с особым чувством произнесла его вслух: "...И немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное". Эти слова проникли в ее сердце и наполнили его новой силой веры. Ее мысли успокоились. Однажды друзья в Англии подарили ей этот календарь, и вот сейчас, в этот трудный день, он стал для нее особенным утешением и ободрением. Бог, Который избрал немощное, хочет использовать и ее. Теперь она может спокойно и покорно покинуть свой миссионерский пункт, чтобы отправиться с детьми на юг.

Янчэн был охвачен паникой. Надвигаются японские солдаты, а где найти для стольких людей безопасный приют?

Встретившись с детьми у городских ворот, Глэдис покидала город в составе последней группы. До самого последнего момента они помогали больным, раненым и старикам. За воротами они увидели беженцев с палками-носилками со скудными пожитками на плечах и с узлами одежды на веревках. Женщины несли на спинах младенцев, а между перегруженными ослами тащились плачущие дети и старики.

Синь Ю приостановился, пораженный этой общей трагедией. Он вспомнил тот вечер на постоялом дворе, когда мама Глэдис рассказывала о Моисее, который вывел народ израильский в пустыню, спас людей от рабства и от преследования фараона.

Суалань ждала его. Она увидела его печальные глаза.

- Ну пойдем же, - позвала она.- Пойдем, Синь Ю, мама Глэдис уже далеко впереди.

Мальчик не двинулся с места. Он молча смотрел на эти длинные ряды беженцев.

- Синь Ю, что ты там стоишь, что ты видишь? - спросила девушка.

- Вижу беженцев, - грустно ответил он, столько беженцев! Нам надо убежать от врага, но нет Моисея, который бы показал нам дорогу...

Суалань заметила, что мальчик дрожит от бессилия и страха. С детской доверчивостью она показала пальцем на небо и сказала:

- Там, Синь Ю, вон там живет Бог Моисея, и Он покажет нам дорогу в безопасную страну.

Деревушка Печуан находится к юго-востоку от Янчэна, и к ней можно добраться только по крутой, извилистой горной тропе. Деревушка состоит из простых домиков с хлевами, сложенных из камней и прижавшихся к скале. Там жили несколько христианских друзей, которые взяли к себе часть беженцев из Янчэна.

Глэдис Эльверд и ее детям дали приют в маленьком, скрытом за поворотом горной тропы доме. Хлев в скалистой стене приспособили под временный госпиталь. На глиняный пол расстелили соломенные подстилки для больных и раненых.

Другой хлев в скале хозяин отдал для здоровых беженцев. Скоро он стал похожим на муравейник.

Вечером благовестник при свете керосиновой лампы прочитал в их новом приюте псалом Давида, убежавшего от царя Саула в пещеру:

" Помилуй меня, Боже, помилуй меня; ибо на Тебя уповает душа моя, и в тени крыл Твоих я укроюсь, доколе не пройдут беды". После короткой проповеди, в которой он попросил взрослых и детей лично помолиться всемогущему Богу о защите, они спели псалом.

Пели все вместе. Слушая тихое и робкое песнопение в полутемном хлеву, Глэдис вновь осознала, как важно в миссионерском труде учить наизусть гимны, псалмы и стихи. Сейчас все, от старух до маленьких детей, могли петь те гимны, которым она их научила, когда посещала их поселки в качестве посланницы мандарина.

Бои между вторгнувшимися японскими войсками и армией генерала Чан Кайши день ото дня усиливались.

Беженцы несколько месяцев жили в Печуане.

В это время Глэдис ежедневно старалась посещать другие деревушки, утешать беженцев и молиться с ранеными. Иногда она встречалась с группами солдат китайской армии. Солдаты не препятствовали ее деятельности. Они знали, что она старается помочь китайскому народу.

Иногда в более северных деревнях она встречалась с маленькими отрядами японской армии, оккупировавшими хутора. Они тоже давали Глэдис свободу действий и даже разрешали ей читать японским солдатам рассказы из Библии. С помощью японского солдата-христианина, который служил переводчиком, она говорила с ними о смерти, которая, может быть, для них очень близка, и о Божьем суде, которому подвергнется каждый человек. Японец ли, китаец ли, погибнув в сражении, каждый должен явиться перед судилище Божье. Каким же будет приговор им, если они не нашли прибежище у Господа Иисуса, чтобы Он простил их грехи?

Некоторые японские солдаты-христиане попросили Глэдис регулярно посещать их для того, чтобы читать с ними Библию и рассказывать о Боге.

В такие моменты Глэдис Эльверд чувствовала себя настоящей миссионеркой. Она видела перед собой не врагов, а людей с бессмертной душой, и всем этим людям надо было передать весть о покаянии. Когда она рассказала о своей миссионерской деятельности среди японских солдат одному китайскому офицеру, он вдруг очень заинтересовался ее рассказом.

- В какой деревне вы рассказывали им истории из Библии? - спросил он.

Ничего не подозревающая Глэдис припомнила название деревушки, лежавшей несколько километров южнее.

- Это был большой военный отряд? - продолжал расспрашивать он.

- Не знаю, - ответила она, - я их не считала, только рассказала им истории из Библии.

- Хорошо, что вы это делаете, - одобрил китайский офицер.- Идите туда и завтра, попросите их собрать всех солдат послушать вас, подсчитайте людской состав, спросите, куда они идут, есть ли в горах еще японские отряды, но не упоминайте о нас. Никаких справок о нашей армии. Вы хорошо поняли это?

Глэдис поняла. Она опять встретилась с японским отрядом, почитала солдатам Слово Божье, спела с ними гимны и в те мгновения не думала о поручении китайского офицера. Но перед тем как уйти, она по-детски наивно спросила, есть ли в области еще японцы, она хочет помочь их больным и раненым и утешить их. В каких местах они находятся? Сколько их человек? Долго ли останутся в горах, получили ли они новые приказы завоевать более южные деревни? Если это так, то она, Глэдис, хочет предупредить простых крестьян в горах, что надо эвакуироваться. Японский офицер ответил на ее вопросы, не подозревая, что его сообщения в тот же день будут переданы китайскому офицеру.

Вследствие этих походов по горам и своей связи с китайскими и японскими военными, Глэдис попалась в ловушку шпионажа. Она не совершала предательства умышленно. Сама она не осознала своего опасного положения. Ее двигало лишь искреннее желание проповедовать Евангелие всем людям, в частности, и японцам. В своей детской непосредственности она ни минуту не задумывалась о последствиях своих действий. Она еще не понимала, что миссионерка никогда и ни при каких обстоятельствах не должна передавать сведения о военных действиях или передвижении вражеских войск.

Зима 1939-1940 годов принесла крестьянскому населению области Шаньси большую беду. Поселки, деревушки и обнесенные стеной горные городки постоянно переходили из рук в руки. Иногда долгими неделями территорию терроризировали жестокие японские солдаты; потом вихрем бросались на них сильные китайские отряды с пулеметами и оттесняли японцев. Во вемя боевых действий нередко гибли мужчины и женщины из крестьянского населения, работавшие в поле.

Детей-сирот высылали в Печуан. Ведь там в бывшем хлеву жила миссионерка Ай-Вэ-Те, " мать, которая любит нас", которая брала голодающих, напуганных сирот под свое покровительство. К ней приходило все больше детей; Глэдис иногда просто стонала от этого наплыва. Что ей делать со всеми этими детьми, если война будет продолжаться и у нее иссякнут запасы еды? .

Из баптистского миссионерского пункта Цзечжоу сообщили, что в Южном Китае госпожа Чан Кайши открыла большой приемный пункт для китайских сирот военного времени.

Давид Дэвис, миссионер в Цзечжоу, посоветовал Глэдис перевести большую группу детей под ее руководством на юг, где дети и сама Глэдис будут в безопасности.

Благодарная за эту весть, Глэдис отправила сто детей в Цзечжоу под руководством благовестника мистера Лу. Взяв еще одну группу детей из миссионерского пункта Давида Дэвиса, он повел их кратчайшим путем по главной дороге к Желтой реке. Большие паромы перевезли беженцев на южный берег, где они нашли безопасный приют.

Миссионер Дэвис был очень встревожен тем, что сама Глэдис все еще оставалась в районе боевых действий. Что с ней случится, если японцы возьмут ее в плен? Им уже стало известно, что женщина с Книгой передает сведения о передвижениях японских войск генералу китайской армии.

Давид Дэвис направил к Глэдис посланца с предупреждением, что для нее лучше покинуть область. Но Глэдис не верила, что она в опасности. Она хотела остаться со своими детьми и ежедневно обходить близлежащие селения, чтобы утешать больных и проповедовать им Евангелие.

Несколько недель Янчэн был свободен от военной оккупации, и люди мало-помалу возвращались из деревушек и пещер в свой разрушенный город. Глэдис и дети со своими скудными пожитками также вернулись на полуразваленный миссионерский постоялый двор. Они оттащили обломки стен, сделали уборку, и Чан, как раньше, сварил на кухне просяную кашу.

" Смогут ли жители оставаться в своих домах, восстановить город и начать новую жизнь? " - думала Глэдис.

Пытаясь остановить продвижение японских войск на юг, китайцы взорвали дамбы вдоль Хуанхэ. Это очень затруднило продвижение беженцев на безопасный правый берег. Дороги были заняты военными колоннами, поэтому беженцы вынуждены были идти по затопленной земле, где вода реки превратила желтую почву в мягкую глиняную массу. Люди едва могли передвигаться. До смерти усталые, они босиком пробирались по мокрому, чавкающему грунту, с большим трудом неся с собой на временных носилках больных и детей.

Наступил момент, когда войска генерала Чан Кайши начали отступление под неумолимым натиском японской армии.

В это время пришли из своей крепости в Яньани в область Шаньси партизаны Красной армии генерала Мао Цзэдуна, чтобы завербовать крестьян для усиления своей армии. Призыв встретил активный отклик у простых людей, уставших от угнетения жестокими помещиками.

Мао Цзэдун обещал народу освобождение от вековой нищеты, эксплуатации и угнетения беспощадными землевладельцами, обещал крестьянам Северного Китая новое будущее, и десятки тысяч этих простых, одетых в голубые рубахи людей присоединялись к быстро растущей армии генерала Мао. В глазах у них горел огонь ненависти к своим бывшим угнетателям.

Взбудораженные революционными лозунгами, они с невиданным энтузиазмом бросались в бой против японцев, против солдат армии генерала Чан Кайши, а заодно и против бесчисленных мирных граждан, которых они в своем чрезмерном увлечении считали врагами.

Миссионер Давид Дэвис в Цзечжоу очень беспокоился о судьбе Глэдис в этом растущем военном хаосе, хотя Янчэн временно и находился немного в стороне от боев на нейтральной земле. Услышав о том, что японцы расстреливают выявленных помощников китайской армии, он заволновался еще больше. Глэдис необходимо было как можно скорее покинуть Северный Китай. Давид вновь направил к ней посланца. Глэдис с изумлением прочитала его письмо. Неужели Давид думает, что она оставит свой миссионерский труд и из трусости убежит на безопасный юг? Нет, никогда. Она сама расскажет ему, что Бог призвал ее в этот горный город. В этом она твердо уверена. Давид Дэвис не должен препятствовать выполнению ее миссии.

Глэдис поехала в Цзечжоу на осле. Через два дня она сидела в миссионерском пункте Цзечжоу перед Давидом Дэвисом.

- Ты должна как можно скорее покинуть Янчэн! - убеждал он ее.

- Почему ты так настаиваешь? - раздраженно ответила она.- Разве ты не знаешь, Кто призвал меня? Я не могу, не хочу быть неверной, я останусь у своих детей в Янчэне.

В его глазах вспыхнул сердитый огонек.

- Да, я знаю, Кто тебя призвал. И я также знаю, Кто теперь велит тебе уйти. Сам Господь это повелевает.

Она с недоверием посмотрела на него.

- Ты ошибаешься, Давид.

- Нет, Глэдис, ты не видишь всей опасности.

- Ты велишь мне уйти отсюда, а сам остаешься.

- Ну уходи же, тебя убьют. Японцы назначили высокое вознаграждение тому, кто выдаст тебя им. Тебя считают шпионкой.

Наступила тишина. Оба они были преисполнены сознанием значительности этого момента. Ведь они были последними миссионерами в Северном Китае. Давид увез жену Джин и детей на морской берег, где о них заботились в приемном пункте для миссионеров, а сам, рискуя жизнью, вернулся в миссионерский пункт в Цзечжоу, считая, что пока еще не пришло время оставить его.

Тишину нарушил китайский курьер, который принес Дэвису письмо и попросил срочный ответ.

Пробежав глазами послание, Давид побледнел. Потрясенный, он сказал курьеру:

- Подождите во дворе. Я сейчас подготовлю ответ.

Безмолвно он положил лист на стол перед Глэдис. Она прочитала его. Последующая тишина показалась Давиду предвестником смерти.

Она еще и еще раз перечитывала письмо. Постепенно до нее дошло, что в нем содержится ее смертный приговор. Это было письмо от китайского генерала. Оно содержало предупреждение для некоторых лиц, что им надо немедля бежать, так как японцы назначили огромную сумму тому, кто выдаст им мандарина, а также женщину с Книгой. Они шпионы, и их ждет наказание.

- Ты теперь понимаешь, что надо бежать? - взволнованно спросил Дэвис.

- Да, я уйду.

- Иди кратчайшим путем к Хуанхэ. Курьер говорит, что ты можешь под защитой их войска пойти на юг.

- Нет, - спокойно возразила она, - я иду к своим детям, в Янчэн.

- Глэдис, заклинаю тебя: беги!

Сложив руки, она минутку сидела перед ним неподвижно. Давид грустно глядел на эту маленькую женщину с великой верой. Каким будет ее ответ?

Глэдис встала. Какой хрупкой казалось она в сравнении с крепко сложенной, сильной фигурой Дэвиса! Она протянула ему руку, и Давид увидел решительный взгляд, проникший до самой глубины его души.

- Христиане не убегают! - заявила она твердым голосом.

Дэвис крепко пожал руку своей соратницы по миссионерскому труду среди китайского народа. Она не принадлежала к той же организации, что и он, но это не важно; они едины в вере, в надежде и в любви ко Христу. Вот почему он хочет и должен защитить ее.

- Давид, наши пути расходятся. Передай привет Джин и детям. Да благословит тебя Бог...

Она не могла говорить больше. Давид Дэвис подыскивал подходящие слова, но так и не нашел. Наконец он сказал:

- Увидимся ли мы когда-нибудь?

Курьер снова явился:

- Ай-Вэ-Те должна уйти, японцы приближаются, сейчас закроют ворота города, и больше никто не сможет выйти.

После полного опасностей путешествия по военной зоне Глэдис, обессиленная от волнения, добралась наконец до полуразрушенного постоялого двора в Янчэне. Там ее встретили шаловливые дети, которые протягивали к ней руки и кричали:

- Мама, мы взяли к себе еще братцев, которым хотелось есть!

Чан пробормотал:

- Да, смотрите, сколько у нас уличной детворы. Они кричат, бегают по дому и требуют пищи. Они заморочили мне мою бедную старую голову.

Оказалось, что за дни ее пребывания в Цзечжоу дом наполнился новыми беспризорными детьми, возбужденными от пережитой военной беды. Они все время кричали наперебой, Глэдис трудно было навести хоть какой-то порядок среди беспризорных детей, но ей было жалко их. Именно этим сиротам военного времени так нужны были любовь и защита!

На следующий день добралась до Янчэна маленькая группа девушек тринадцати-пятнадцати лет. Они пришли из Цзечжоу. Миссионер Дэвис успел выслать их из города, когда японские солдаты уже входили через передние ворота в дом миссии. Он вывел этих дочерей родителей-христиан через задние ворота. Он знал об ужасной судьбе молодых девушек, попавших к солдатам.

Единственное, что он мог для них сделать, это отправить их к Ай-Вэ-Те.

Глэдис, дрожа, слушала рассказы девушек о жестокости японских солдат.

Какова же судьба Давида Дэвиса?

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: