Мольер (Жан-Батист Поклен)

 

(1622—1673 гг.)

комедиограф, актер,

театральный деятель,

реформатор сценического искусства

 

Бессильна с клеветой бороться добродетель.

 

Благоразумие просвещает, а страсть ослепляет.

 

В любви притворство очень похоже на правду.

 

Высшее доказательство любви – это подчинение воле того, кого любишь.

 

Грамматика повелевает даже царями.

 

Добродетель – это первый признак благородства, именам я придаю куда меньше значения, чем поступкам.

 

Дурная жизнь приводит к дурной смерти.

 

Женщины больше всего любят, когда на них тратятся.

 

Завистники умрут, но зависть – никогда.

 

Зарождающееся влечение таит в себе неизъяснимое очарование, вся прелесть любви – в переменах.

 

Знатное происхождение без добродетели – ничто. Славе наших предков мы сопричастны лишь в той мере, в какой сами стремимся походить на них. Блеск их деяний, что озаряет и нас, налагает на нас обязанность воздавать им такую же честь, идти по их стопам и не изменять их добродетели, если мы хотим считаться их истинными потомками.

 

Как приятно знать, что ты что-то узнал!

 

 

Когда веленью чувств готовыми поддаться,

Стыдливость в том всегда мешает нам признаться.

Умейте ж распознать за холодностью слов

Волнение души и сердца нежный зов.

 

 

Когда говорит человек в мантии и шапочке, всякая галиматья становится учёностью, а всякая глупость – разумной речью.

 

 

Коль девушку ведут неволей под венец,

Тут добродетели нередко и конец.

Ведь может быть супруг за честь свою спокоен

Лишь при условии, что сам любви достоин.

И если у мужей растет кой-что на лбу,

Пускай винят себя – не жен и не судьбу.

 

Коль жены думают лишь о своих мужьях,

Им вовсе ни к чему рядиться в пух и прах.

 

Коль нанесли тебе сердечную обиду,

Плати забвением – так гордость нам велит;

Не можешь позабыть – тогда хоть сделай вид,

Не унижай себя.

 

 

Красавица все может себе позволить, красавице все можно простить.

 

Крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть.

 

Кто время выиграл – все выиграл в итоге.

 

Кто всегда уныл, ревнив и мрачен,

Того дебют в любви частенько неудачен.

 

Кто всякому друг, того я другом своим не считаю.

 

Кто не знал любви, тот все равно что не жил.

 

Кто хоть раз в жизни не терял рассудка?

 

Кто чересчур насчет рогов опаслив,

Тот вовсе не женись – другого средства нет.

 

 

Лжеправедники есть, как есть лжехрабрецы.

Бахвальством не грешат отважные бойцы,

А праведники те, что подают пример нам,

Не занимаются кривляньем лицемерным.

 

Лишь тот блаженство знал,

Кто страстью сердце нежил,

А кто не знал любви,

Тот все равно что не жил…

 

 

Лицемерие – модный порок, а все модные пороки сходят за добродетели.

 

Любовь ревнивца более проходит на ненависть.

 

Медицина – одно из величайших заблуждений человечества.

 

Многие люди умирают не от своих болезней, а от лекарств.

 

Молодые люди дурно себя ведут чаще всего потому, что отцы их плохо воспитывают.

 

Мы любим иногда, не ведая о том,

А часто бред пустой любовью мы зовем.

 

Не рассудок управляет любовью.

 

 

На свете нет лекарств противу клеветы.

Нам надо честно жить и презирать злословье,

А сплетники пускай болтают на здоровье.

 

 

На фимиам не проживешь. Одних похвал человеку недостаточно, ему давай чего-нибудь посущественнее; лучший способ поощрения – это вложить вам что-нибудь в руку.

Нет ничего более сладостного, чем сломать сопротивление красавицы.

 

От книжной мудрости глупец тупее вдвое.

 

От речей дело вперед не двигается. Надо действовать, а не говорить, дела решают спор лучше, чем слова.

 

Подражай людям в их склонностях, следуй их правилам, потворствуй их слабостям, восторгайся каждым их поступком – и делай из них что хочешь; это самый лучший путь, можно смело играть в открытую… Пересаливать не бойся, туг и самый умный человек поймается, как последний дурак, явный вздор, явную нелепость проглоти, и не поморщится, если только это кушанье приправлено лестью. Нельзя сказать, чтобы это было честно, но к нужным людям необходимо применяться. Раз другого средства нет, виноват уже не тот, кто льстит, а тот, кто желает, чтобы ему льстили.

 

Правдивость не порок.

 

Притворство сплачивает воедино тех, кто связан круговой порукой лицемерии.

 

Самое невинное занятие люди могут сделать преступлением.

 

Самое несносное в любви – это спокойствие. Безоблачное счастье может наскучить, в жизни никак нельзя обойтись без приливов и отливов: с препятствиями и любовь разгорается сильней, и наслаждение ценится больше.

 

Сильный удар наносится порокам, когда они выставляются на всеобщее посмеяние. Порицание легко переносят, но насмешку далеко не так. Никто не хочет быть смешным.

 

 

Терять поклонников кокеткам тяжело,

И чтобы вновь привлечь внимание, с годами

Они становятся завзятыми ханжами.

Их страсть – судить людей. И как суров их суд!

Нет, милосердия они не признают.

На совести чужой выискивают пятна,

Но не из добрых чувств – из зависти, понятно.

Злит этих праведниц: зачем доступны нам

Те радости, что им уже не по зубам?

 

 

Тот, кто хочет обвинять, не вправе торопиться.

 

Ученость в дураке несноснее всего.

 

Что бы ни говорили, есть в человеке что-то необыкновенное – такое, чего никакие ученые не могут объяснить.

 

Из всех вечных вещей любовь длится короче всего.

 

В проступке нет вреда, в огласке только вред.

Смущать соблазном мир – вот грех, и

чрезвычайный,

Но не грешно грешить, коль грех окутан тайной.

 

Блез Паскаль

 

(1623—1662 гг.)

математик, физик, писатель и религиозный философ

 

Будем бояться смерти не в час опасности, а когда нам ничего не грозит: пусть человек до конца останется человеком.

 

Веления разума гораздо более властны, чем приказания любого повелителя: неповиновение последнему делает человека несчастным, неповиновение же первому – глупцом.

 

Величайшее счастье, доступное человеку, – любовь – должно служить источником всего возвышенного и благородного.

 

Величие человека тем и велико, что он сознает свое ничтожество.

 

В живописи кто, нарисовавши лицо, прибавляет еще кое-что, тот делает картину, а не портрет.

 

В любви молчание дороже слов.

 

В наши времена, когда истина скрыта столькими покровами, а обман так прочно укоренился, распознать истину может лишь тот, кто горячо ее любит.

 

Возможно ли любить отвлеченную суть человеческой души, независимо от присущих ей свойств? Нет, невозможно, да и было бы несправедливо. Итак, мы любим не человека, а его свойства.

 

Во мне, а не в писаниях Монтеня содержится все, что я в них вычитываю.

 

Все люди стремятся к счастью – из этого правила нет исключений; способы у всех разные, но цель одна… Счастье – побудительный мотив любых поступков любого человека, даже того, кто собирается повеситься.

 

Все наше достоинство – в способности мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы – ничто. Постараемся же мыслить достойно – в этом основа нравственности.

 

Все правила достойного поведения давным-давно известны, остановка за малым – за умением ими пользоваться.

 

Всякий раз мы смотрим на вещи не только с другой стороны, но и другими глазами – поэтому и считаем, что они переменились.

 

Гнусны те люди, которые знают, в чем истина, но стоят за нее, лишь пока им это выгодно, а потом отстраняются.

 

Говорите как все, но думайте по-своему.

 

Горе людям, не знающим смысла своей жизни.

 

Две крайности: зачеркивать разум, признавать только разум.

 

Для человека, который любит только себя, самое нетерпимое – оставаться наедине с собой.

 

Добродетель человека измеряется не необыкновенными подвигами, а его ежедневным усилием.

 

Доводы, до которых человек додумывается сам, обычно убеждают его больше, нежели те, которые пришли в голову другим.

 

Допустимо ли искоренять злодейство, убивая злодеев? Но ведь это значит умножать их число!

 

Если кто хочет вполне познать пустоту человека, то стоит ему рассмотреть причины и последствия любви… Если бы нос Клеопатры был немного короче; то вся поверхность земли имела бы другой вид.

 

Если я не знаю основ нравственности, наука об окружающем мире не принесет мне утешения в тяжкие минуты жизни, а вот основы нравственности утешат и при незнании науки о предметах внешнего мира.

 

Есть люди, говорящие красиво, но пишущие далеко не так. Это происходит оттого, что место, слушатели и прочее разгорячают их и извлекают из их ума больше, чем они могли бы дать без этого тепла.

 

Издеваться над философией, это значит – поистине философствовать.

 

Изучая истину, можно иметь троякую цель: открыть истину, когда ищем ее; доказать ее, когда нашли; наконец, отличить от лжи, когда ее рассматриваем.

 

Иные наши пороки – только отростки других, главных: они отпадут, как древесные ветки, едва вы срубите ствол.

 

И самая блестящая речь надоедает, если ее затянуть.

 

Искание истины совершается не с весельем, а с волнением и беспокойством; но все-таки надо искать ее потому, что, не найдя истины и не полюбив ее, ты погибнешь.

 

Истина и справедливость – точки столь малые, что, метя в них нашими грубыми инструментами, мы почти всегда делаем промах, а если и попадаем в точку, то размазываем ее и при этом прикасаемся ко всему, чем она окружена, – к неправде куда чаще, чем к правде.

 

Истина так нежна, что чуть только отступил от нее, впадаешь в заблуждение; но и заблуждение это так тонко, что стоит только немного отклониться от него, и оказываешься в истине.

 

Истинное красноречие пренебрегает красноречием, истинная нравственность пренебрегает нравственностью.

 

Итак, мы никогда не живем, но только надеемся жить, и так как мы постоянно надеемся быть счастливыми, то отсюда неизбежно следует, что мы никогда не бываем счастливы.

 

И чувство и ум мы совершенствуем или, напротив, развращаем, беседуя с людьми. Стало быть, иные беседы совершенствуют нас, иные – развращают. Значит, следует тщательно выбирать собеседников.

 

Каждую книгу нужно уметь читать.

 

Как мало бы уцелело дружб, если бы каждый вдруг узнал, что говорят друзья за его спиной, хотя как раз тогда они искренни и беспристрастны.

 

Когда человек пытается довести свои добродетели до крайних пределов, его начинают обступать пороки.

 

Красноречие должно быть приятно и содержательно, но нужно, чтобы это приятное, в свою очередь, было заимствовано от истинного.

 

Красноречие – это живопись мысли.

 

Красноречие – это искусство говорить так, чтобы те, к кому мы обращаемся, слушали не только без труда, но и с удовольствием, чтобы захваченные темой и подстрекаемые самолюбием, они хотели поглубже в нее вникнуть.

 

Кто входит в дом счастья через дверь удовольствий, тот обыкновенно выходит через дверь страданий.

 

Кто не видит суеты мира, тот суетен сам.

 

Кто не любит истину, тот отворачивается от нее под предлогом, что она оспорима.

 

Легче умереть, не думая о смерти, чем думать о ней, даже когда она не грозит.

 

Лучшее в добрых делах – это желание их утаить.

 

Любовь и ненависть часто мешают справедливому суждению.

 

Любопытство – то же тщеславие; очень часто хотят знать для того только, чтобы говорить об этом.

Людей учат чему угодно, только не порядочности, между тем всего более они стараются блеснуть порядочностью, а не ученостью, то есть как раз тем, чему их никогда не обучали.

 

Люди безумны, и это столь общее правило, что не быть безумцем было бы тоже своего рода безумием.

 

Люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками.

 

Люди ищут удовольствия, бросаясь из стороны в сторону только потому, что чувствуют пустоту своей жизни, но не чувствуют еще пустоты той новой потехи, которая их притягивает.

 

Мир – это сфера, центр которой повсюду, а окружности нет нигде.

 

Молчание – величайшее из человеческих страданий; святые никогда не молчали.

 

Мы бываем счастливы, только чувствуя, что нас уважают.

 

Мы должны благодарить тех, которые указывают нам наши недостатки.

 

Мы никогда не живем настоящим, все только предвкушаем будущее и торопим его, словно оно опаздывает, или призываем прошлое и стараемся его вернуть, словно оно ушло слишком рано.

 

Мы познаем правду не только умом, но и сердцем.

 

Мы по опыту знаем, как велика разница между благочестием и добротой.

 

Мысль меняется в зависимости от слов, которые ее выражают.

 

Мы стойки в добродетели не потому, что сильны духом, а потому, что нас с двух сторон поддерживает напор противоположных пороков.

 

Мы часто утешаемся пустяками, ибо пустяки нас и огорчают.

 

Насколько справедливее кажется защитнику дело, за которое ему щедро заплатили!

 

Нашему уму свойственно верить, а воле – хотеть; и если у них нет достойных предметов для веры и желания, они устремляются к недостойным.

 

Наше своеволие таково, что, добейся оно всего на свете, ему и этого будет мало. Но стоит от него отказаться – и мы полны довольства.

 

Непостижимо, что Бог есть, непостижимо, что его нет, что у нас есть душа, что ее нет; что мир сотворен, что он нерукотворен…

 

Несомненно, что худо быть полным недостатков; но еще хуже быть полным их и не желать сознавать в себе, потому что это значит прибавлять к ним еще недостаток самообмана.

 

Нет беды страшнее, чем гражданская смута. Она неизбежна, если попытаться всем воздать по заслугам, потому что каждый тогда скажет, что он-то и заслужил награду.

 

Нет несчастья хуже того, когда человек начинает бояться истины, чтобы она не обличила его.

 

Нет ничего постыднее, как быть бесполезным для общества и для самого себя и обладать умом для того, чтобы ничего не делать.

 

Ничто не одобряет так порока, как излишняя снисходительность.

 

Ничто так не согласно с разумом, как его недоверие к себе.

 

Общественное мнение правит людьми.

 

О нравственных качествах человека нужно судить не по отдельным его усилиям, а по его повседневной жизни.

 

Отчего это – хромой человек нас не раздражает, а умственно хромающий раздражает? Оттого, что хромой сознает, что мы ходим прямо, а умственно хромающий утверждает, что не он, а мы хромаем.

 

Познаем самих себя: пусть при этом мы не постигнем истины, зато наведем порядок в собственной жизни, а это для нас самое насущное дело.

 

Показывающий истину внушает веру в нее.

 

Понятие справедливости так же подвержено моде, как женские украшения.

 

Предвидеть – значит управлять.

 

Привычка – наша вторая натура, и она-то меняет натуру первоначальную. Но что такое человеческая натура? И разве привычка не натуральна в человеке? Боюсь, что эта натура – наша самая первая привычка, меж тем как привычка – наша вторая натура.

 

Прошлое и настоящее – наши средства, только будущее – наша цель.

 

Пусть человеку нет никакой выгоды лгать – это еще не значит, что он будет говорить правду: лгут просто во имя лжи.

 

Разумный человек любит не потому, что это выгодно, а потому, что он в самой любви находит счастье.

 

Своевольному всегда всего мало.

 

Сердце имеет доводы, которых не знает разум.

 

Сила правит миром, а не мысль, но мысль пользуется силой.

 

С какой легкостью и самодовольством злодействует человек, когда он верит, что творит благое дело!

 

Сколько держав даже не подозревают о моем существовании!

 

Слишком большие благодеяния досадны: нам хочется отплатить за них с лихвой.

 

Случайные открытия делают только подготовленные умы.

 

…Суть несчастья в том, чтобы хотеть и не мочь.

 

Суть человеческого естества – в движении. Полный покой означает смерть.

 

Существует достаточно света для тех, кто хочет видеть, и достаточно мрака для тех, кто не хочет.

 

Существуют люди, которые лгут просто, чтобы лгать.

 

Только кончая задуманное сочинение, мы уясняем себе, с чего нам следовало его начать.

 

Ухо наше для лести – широко раскрытая дверь, для правды же – игольное ушко.

 

Хороший острослов – дурной человек.

 

Хотите, чтобы люди поверили в ваши добродетели? Не хвалитесь ими.

 

Хотите, чтобы о вас хорошо говорили, не говорите о себе хорошего.

 

Человека иногда больше исправляет вид зла, чем пример добра, и вообще хорошо приучиться извлекать пользу из зла, потому что оно так обыкновенно, тогда как добро так редко.

 

Человек не ангел и не животное, и несчастье его в том, что, чем больше он стремится уподобиться ангелу, тем больше превращается в животное.

 

Человек сотворен, чтобы думать.

 

Человек страдает невыносимо, если он принужден жить только с самим собою и думать только о себе.

 

Человек чувствует, как тщетны доступные ему удовольствия, но не понимает, как суетны чаемые; в этом причина людского непостоянства.

 

Человек – это сплошное притворство, ложь, лицемерие не только перед другими, но и перед собой. Он не желает слышать правду о себе, избегает говорить ее другим. И эти наклонности, противные разуму и справедливости, глубоко укоренились в его сердце.

 

Человек – это тростинка, самое слабое в природе существо, но это тростинка мыслящая.

 

Чем умнее человек, тем более он находит оригинальных людей. Заурядные личности не находят разницы между людьми.

 

Чем человек умнее и добрее, тем больше он замечает добра в людях.

 

Чувствительность человека к пустякам и бесчувственность к существенному – какая страшная извращенность!

 

Всего невыносимей для человека покой, не нарушаемый ни страстями, ни делами, ни развлечениями, ни занятиями. Тогда он чувствует свою ничтожность, заброшенность, несовершенство, зависимость, бессилие, пустоту. Из глубины его души сразу выползают беспросветная тоска, печаль, горечь, озлобление, отчаяние.

 

Эгоизм ненавистен, и те, которые не подавляют его, а только прикрывают, всегда достойны ненависти.

 

Так протекает вся жизнь: ищут покоя, боясь бороться против нескольких препятствий, а когда эти препятствия устранены, покой становится невыносимым.

 

Мы так тщеславны, что хотели бы прославиться среди всех людей, населяющих землю, даже среди тех, кто появится, когда мы уже исчезнем; мы так суетны, что тешимся и довольствуемся доброй славой среди пяти-шести близких людей.

 

Вообразите, что перед вами множество людей в оковах, и все они приговорены к смерти, и каждый день кого-нибудь убивают на глазах у остальных, и те понимают, что им уготована такая же участь, и глядят друг на друга, полные скорби и безнадежности, и ждут своей очереди. Вот картина человеческого существования.

 

Неоспоримо, что вся людская нравственность зависит от решения вопроса, бессмертна душа или нет. Меж тем философы, рассуждая о нравственности, отметают этот вопрос. Они спорят о том, как лучше провести отпущенный им час.

 

Мы жаждем истины, а находим в себе лишь неуверенность. Мы ищем счастья, а находим лишь горести и смерть. Мы не можем не желать истины и счастья, но не способны ни к твердому знанию, ни к счастью. Это желание оставлено в нашей душе не только чтобы покарать нас, но и чтобы всечасно напоминать о том, с каких высот мы упали.

 

Справедливость без силы – одна немощь, сила без справедливости – тиранична. Надо, стало быть, согласовать справедливость с силой и для этого достигнуть, чтобы то, что справедливо, было сильно, а то, что сильно, было справедливо.

 

Можно, конечно, сказать неправду, приняв ее за истину, но с понятием «лжец» связана мысль о намеренной лжи.

 

Сила разума в том, что он признает существование множества явлений, ему непостижимых; он слаб, если неспособен этого понять. Ему часто непостижимы явления самые естественные, что уж говорить о сверхъестественных!

 

Инстинкт и разум – признаки двух различных сущностей.

 

Истинное красноречие не нуждается в пауке красноречия, как истинная нравственность не нуждается в науке о нравственности.

 

Иначе расставленные слова обретают другой смысл, иначе расставленные мысли производят другое впечатление.

 

Человек, решивший исследовать, на чем зиждется закон, увидит, как непрочен, неустойчив ею фундамент, и, если он непривычен к зрелищу сумасбродств, рожденных людским воображением, будет долго удивляться, почему за какое-нибудь столетие к этому закону стали относиться так почтительно и благоговейно.

 

Истинное красноречие смеется над витиеватостью.

 

Почему люди следуют за большинством? Потому ли, что оно право? Нет, потому, что сильно. Почему следуют стародавним законам и взглядам? Потому ли, что они здравы? Нет, потому, что общеприняты и не дают прорасти семенам раздора.

 

Надеясь снискать благосклонность женщины, мужчина первый делает шаг навстречу – это не просто обычай, это обязанность, возлагаемая на него природой.

 

Нехорошо быть слишком свободным. Нехорошо ни в чем не знать нужды.

 

Совесть – лучшая нравоучительная книга из всех, которыми мы обладаем, в нее следует чаще всего заглядывать.

 

Хотите, чтоб о вас хорошо говорили, – не говорите о себе хорошего.

 

В любви молчание дороже слов. Хорошо, когда смущение сковывает нам язык: в молчании есть свое красноречие, которое доходит до сердца лучше, чем любые слова. Как много может сказать влюбленный своей возлюбленной, когда он в смятении молчит, и сколько он при этом обнаруживает ума.

 

Люди живут в таком полном непонимании суетности человеческой жизни, что приходят в полное недоумение, когда им говорят о бессмысленности погони за почестями. Ну, не поразительно ли это!

«За что ты меня убиваешь?» – «Как за что? Друг, да ведь ты живешь на том берегу реки! Живи ты на этом, я и впрямь совершил бы неправое дело, злодейство, если бы тебя убил. Но ты живешь по ту сторону, значит, мое дело правое, и я совершил подвиг!»

 

Пример чистоты нравов Александра Великого куда реже склоняет людей к воздержанности, нежели пример его пьянства – к распущенности. Совсем не зазорно быть менее добродетельным, чем он, и простительно быть столь же порочным. Нам мнится, не такие уж мы обычные распутники, если те же пороки были свойственны и великим людям.

 

Время потому исцеляет скорби и обиды, что человек меняется: он уже не тот, кем был. И обидчик и обиженный стали другими людьми.

 

Мы никогда не живем, а лишь располагаем жить.

 

В чем заключается добродетель? В целомудрии? Нет, отвечу я, потому что вымер бы род человеческий. В брачном сожительстве? Нет, в воздержании больше добродетели. В том, чтобы не убивать? Нет, потому что нарушился бы всякий порядок и злодеи поубивали бы праведных. В том, чтобы убивать? Нет, убийство уничтожает живую тварь. Наша истина и наше добро только отчасти истина и добро, и они запятнаны злом и ложью.

 

Мы любим не человека, а его свойства. Не будем же издеваться над теми, кто требует, чтобы его уважали за чины и должности, ибо мы всегда любим человека за свойства, полученные им в недолгое владение.

 

Меня ужасает вечное безмолвие этих пространств.

 

Это письмо получилось таким длинным потому, что у меня не было времени написать его короче.

 

Он уже не любит эту женщину, любимую десять лет назад. Еще бы! И она не та, и он не тот. Он был молод, она тоже; теперь она совсем другая. Ту, прежнюю, он, быть может, все еще любил бы.

 

Для человека заурядного все люди на одно лицо.

 

Нас утешает любой пустяк, потому что любой пустяк приводит нас в уныние.

 

Обычаю надо следовать потому, что он обычай, а вовсе не из-за его разумности. Меж тем народ соблюдает обычай, твердо веря, что он справедлив.

 

Истина и справедливость – точки столь малые, что, метя в них нашими грубыми инструментами, мы почти всегда даем промах, а если и попадаем в точку, то размазываем ее.

 

Мы ничего не поймем, если будем читать слишком быстро или слишком медленно.

 

Любознательность – та же суетность. Чаще всего люди стремятся приобрести знания, чтобы потом ими похваляться.

 

Бог, который нас создал без нас, не может спасти нас без нас.

 

Человек – всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он – тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, ибо он сознает, что расстается с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает.

 

Жан Расин

 

(1639—1699 гг.)

драматург, поэт,

представитель классицизма

 

 

Без дела веры нет: оно ее мерило.

 

Быть вождем лишь тот один достоин,

Кому и честь, и жизнь вручает слепо воин.

 

Величие души нам без труда дается,

Когда чужая кровь, а не родная льется!

 

Все, кто на свет рожден, – все Афродиту чтут.

 

Выкормив змею, вы можете быть ею

Укушены за то, что ей продлили дни.

 

Гневу доверять судьбу – неосторожно.

 

Зло всегда в чести, страдает же – невинный,

И тот, кто жертвует собою для других,

Лишь неприязнь и злость в ответ находит в них.

 

 

Как прямодушному постигнуть лицемерье?

 

Кто праведно живет, тот нечестивцу враг.

 

Любовь трудней сломить, чем полчища врагов.

 

 

Народ покорствует и чтит царя обычно

До той поры, пока царь не попал в беду;

Тогда он восстает и рвет свою узду.

 

 

Неверным может ли быть тот, кто не любим?

 

Ненависть к отцу ложится и на сына.

 

Нередко дар богов бывает божьей карой.

 

Поэты имеют то общее с еретиками, что они всегда защищают свои произведения, но что совесть их никогда не оставляет их в покое.

 

Препятствовать страстям напрасно, как грозе.

 

 

… Ревнивая досада

Не внемлет разуму. Ей ненавистен тот,

Кто масла ярости в ее костер не льет.

 

 

С велением богов нам спорить не по силам.

Долг смертных – принимать, что властный

рок судил им.

 

Сеешь зло – так жди кровавой жатвы.

 

Сильней страдают те, чье горе молчаливо.

 

Со страху человек на все готов пойти.

 

 

Страсть, как ее ни прячь, видна чужому глазу.

Все выдает нас: вздох, движенье, слово, взгляд.

Скрываемый огонь сильнее во сто крат.

 

 

Тиран медоточив, пока не в полной силе.

 

У человека с заурядными свойствами добродетель весьма заурядная.

 

 

…Чье сердце не болит

Желаньем угодить тому, кто в нем царит?

 

 

Я обнимаю своего соперника, но только с целью задушить его.

 

Яснее всего видят наши недостатки как раз те люди, которые охотнее всего закрывают на них глаза.

 

У человека с заурядными свойствами умеренность – добродетель весьма заурядная.

 

 

Всевластная любовь повелевает нами

И разжигает в нас, и гасит страсти пламя.

Кого хотим любить, тот нам – увы! – не мил;

А тот, кого клянем, нам сердце полонил.

 

 

Мари Севинье

 

(1626—1696 гг.)

писательница

 

Долгие надежды ослабляют радость так же, как долгие болезни ослабляют боль.

 

Как я выйду из жизни? Где? Через какую дверь? Когда это случится? Буду ли я терпеть тысячи страданий, которые заставят меня умереть в отчаянии? Я теряюсь в этих мыслях и нахожу смерть столь страшной, что я больше ненавижу жизнь за то, что она ведет к смерти, чем за те шипы, которыми она усеяна.

 

Нет таких наслаждений и радостей, которые не теряли бы этого названия, когда они достаются легко и во множестве.

 

Сердце не имеет морщин.

 

Шарль де Сент-Эвремон

 

(1614—1703 гг.)

писатель

 

В молодости мы живем, чтобы любить; в зрелом возрасте мы любим, чтобы жить.

 

Неблагодарных гораздо меньше, чем полагают, ибо щедрых значительно меньше, чем думают.

 

Нет стеснения более жестокого, как не сметь сказать то, что думаешь.

 

Слезы – женское красноречие.

 

Мадлен де Скюдери

 

(1607—1701 гг.)

писательница

 

Вступающие в брак должны глядеть во все глаза до брака и держать их полузакрытыми – после.

 

Когда дружба становится любовью, то они сливаются, как две реки, из которых большая поглощает меньшую.

 

Франсуа Фенелон

 

(1651—1715 гг.)

писатель, архиепископ

 

Великое, всегда невинное, всегда спасительное лекарство – трезвость, умеренность в наслаждениях, спокойствие духа, телесные упражнения.

 

Война – это зло, позорящее человеческий род.

 

Доказательством совершенства является отсутствие претензии на то, чтобы быть совершенным.

 

Если бы к моим ногам положили короны всех королевств мира взамен моих книг и моей любви к чтению, я отверг бы их все.

 

Кто лжет, тот не достоин быть человеком.

 

Люди иногда судят о пороках и добродетелях лишь на основании того, что им не нравится или что им выгодно.

 

Люди, ненавидящие правду, ненавидят также и людей, имеющих смелость высказывать ее.

 

Нет ничего презреннее, чем записной говорун, который из своих слов делает то же, что шарлатан из своих лекарств.

 

Нужда учит человека тому, чего он без нее никогда не мог бы постигнуть.

 

Прежде чем подвергаешься опасности, надобно предусматривать, бояться ее. Но когда она постигнет, тогда одно оружие – преодолевать ее мужественно.

 

Сокровища наши – здоровье, простота жизни, свобода, крепость тела и духа, любовь к добродетели, согласие с соседями, привязанность к друзьям, кротость в благополучии, непоколебимость в несчастии, дерзновение говорить всегда смело правду, ненависть к лести.

 

Слишком красивые слова вызывают недоверие.

 

Слушать стоит лишь того, чья речь подчинена мысли, а мысль – истине и добру.

 

У каждого человека бывает три молодости: молодость тела, молодость сердца и молодость ума. К несчастью, они никогда не совпадают.

 

Чем больше вы скажете, тем меньше люди запомнят.

 

 

Чехия

 

Ян Амос Коменский

 

(1592—1670 гг.)

мыслитель-гуманист,

педагог, писатель

 

Вечным законом да будет: учить и учиться всему через примеры, наставления и применение на деле.

 

Без примера ничему не выучишься.

 

Дерево также нуждается в испарении и частом освежении при помощи ветров, дождей, холодов, иначе оно легко слабеет и вянет. Точно так же человеческому телу необходимы вообще сильные движения, деятельность и серьезные упражнения.

 

Дети охотно всегда чем-нибудь занимаются. Это весьма полезно, а потому не только не следует этому мешать, но нужно принимать меры к тому, чтобы всегда у них было что делать.

 

Есть дети с острым умом и любознательные, но дикие и упрямые. Таких обычно ненавидят в школах и почти всегда считают безнадежными; между тем из них обыкновенно выходят великие люди, если только воспитать их надлежащим образом.

Известна особенность людей: до того как будет сделано какое-либо замечательное открытие, они удивляются, как это оно может быть сделано, а после того – как это оно не было открыто раньше?

 

Извлечение из классиков принесет прекрасную пользу, причем всегда встретится что-нибудь, что крепко засядет в голове, перейдет в плоть и кровь.

 

Изучение мудрости возвышает и делает нас сильными и великодушными.

 

Книги – это инструмент насаждения мудрости.

 

Кто, будучи даже взрослым, умеет говорить лишь одними словами, а не делами, тот и человеком-то считаться не вправе.

 

Легко следовать правильно за тем, кто правильно идет впереди.

 

Мудрое распределение времени есть основа для деятельности.

 

Не гонись за похвалой, но изо всех сил старайся действовать похвально.

 

Нет ничего труднее, как перевоспитать человека, плохо воспитанного.

 

Ничто притворное не может быть продолжительным.

 

Образование должно быть истинным, полным, ясным и прочным.

 

Под именем нравственности мы разумеем не только внешние приличия, но и всю внутреннюю основу побуждении.

Противоядием невежеству является образование, которым в школах должны быть напитаны души молодых людей.

 

Следует как можно больше заботиться о том, чтобы искусство внедрять настоящим образом нравственность было поставлено надлежащим образом в школах, чтобы школы стали, как их называют, «мастерскими людей».

 

Следует постоянно освежать в памяти молодых людей золотое правило: ничего лишнего! Дабы везде можно было охранять себя от пресыщения и отвращения.

 

Совершенно неразумен тот, кто считает необходимым учить детей не в той мере, в какой они могут усваивать, а в какой только сам он желает.

 

Счастлива та школа, которая учит ревностно изучать и делать хорошее, еще ревностнее – лучшее, и всего ревностнее – наилучшее.

 

Считай несчастным тот день или тот час, в который ты не усвоил ничего нового и ничего не прибавил к своему образованию.

 

Только то в человеке прочно и надежно, что всосалось в природу его в первую пору жизни.

 

Тот, кто мало знает, малому может и учить.

 

Ум освещает путь воле, а воля повелевает действиями.

 

Читать и не понимать – то же, что совсем не читать.

 

Что такое красивый невежда, если не разукрашенный перьями попугай?

 

 

Швейцария

 

Жан Кальвин

 

(1509—1564 гг.)

церковный реформатор,

основатель кальвинизма

 

Мы всегда должны помнить, что у дьявола есть свои чудеса.

 

Просвещение

 

Австрия

 

Кристоф Виллибальд Глюк

 

(1714—1787 гг.)

композитор,

один из реформаторов оперы XVIII в.

 

Музыка должна играть по отношению к поэтическому произведению ту же роль, какую по отношению к точному рисунку играет яркость красок.

 

Простота, правда и естественность – вот три великих принципа прекрасного во всех произведениях искусства.

 

Вольфганг Амадей Моцарт

 

(1756—1791 гг.)

композитор,

представитель венской классической школы

 

Музыка даже в самых ужасных драматических положениях должна всегда пленять слух, всегда оставаться музыкой.

 

Работа – мое первое наслаждение.

 

Сразу после бога идет отец.

 

 

Великобритания

 

Джозеф Аддисон

 

(1672—1719 гг.)

писатель

 

Мужчины, которые относятся к женщинам с наибольшим почтением, редко пользуются у них наибольшим успехом.

 

Без постоянства не может быть ни любви, ни дружбы, ни добродетели.

 

Болезнь ревнивца столь злокачественна, что решительно все превращается ею в пищу для себя.

 

Брак отличается той особенностью, что с ним прекращается поклонение идолу. Когда мужчина ближе присмотрится к своей богине, она снова становится простой женщиной.

 

В беседах с глазу на глаз между близкими друзьями мудрейшие люди очень часто высказывают весьма слабые суждения, потому что разговор с другом – это то же самое, что мысли вслух.

 

В мире нет ничего более обманчивого, чем то, что принято называть «усердием».

 

Время мне представляется необъятным океаном, поглотившим много великих писателей, причинившим аварии иным, а некоторых разбившим вдребезги.

 

Всегда есть что сказать в оправдание обеих сторон.

 

Все мы что-то делаем для потомства; хотелось бы увидеть, что потомство делает для нас.

 

Гордость происходит от недостаточного размышления и незнания самого себя.

 

Если верить нашим философам, человек отличается от других живых существ умением смеяться.

 

Если многие научные познания не успели сделать человека более умным, то весьма естественно, делают его тщеславным и заносчивым.

 

Если я люблю свой сад, то не потому, что там растет вишня, а потому, что туда залетают дрозды; они распевают песни, а я за это кормлю их вишнями.

 

Женщина редко обращается за советом, прежде чем купить подвенечное платье.

 

Женщина слишком чистосердечна и принципиальна, чтобы внять голосу рассудка…

 

Зачаточным умением каламбурить наделены, в сущности, все, только у обычных людей эти ростки остроумия сдерживаются логикой и здравым смыслом, а у человека талантливого они дают пышные всходы.

 

Зачем говорить мне, что мое счастье не более как греза? Если даже оно греза, пусть дадут мне ею насладиться.

 

Здоровье и веселье оплодотворяют друг друга.

 

Злословие и насмешка – вот что пользуется у публики неизменным спросом.

 

Знание – это то, что наиболее существенным образом возвышает одного человека над другим.

 

Из всех представителей рода человеческого зависти и злословию более всего предаются плохие поэты.

 

Имей мертвецы возможность прочесть хвалебные надписи на своих надгробиях, они бы умерли вторично – от стыда.

 

Истинное счастье по природе своей любит уединение; оно – враг шума и роскоши и рождается главным образом из любви к самому себе.

 

Истинный юмор умеет сохранить серьезную мину, тогда как все вокруг покатываются со смеху; фальшивый же, напротив, смешлив – зато серьезны те, кто ему внимает.

 

Книги – это имущество, завещаемое умом человечеству, предназначенное для передачи из поколения в поколение, на пользу тем, которые со временем родятся.

 

Когда на трон садится добрый монарх, самое время издавать законы против беззакония власти.

 

Когда я вижу эти столы, покрытые столькими яствами, мне чудится, что за каждым из них прячется, как в засаде, подагра, водянка, лихорадка и множество других болезней.

 

Молчание иногда более многозначительно и возвышенно, чем самое благородное и самое выразительное красноречие, и во многих случаях свидетельствует о высоком уме.

 

Мы, англичане, отличаемся особой робостью во всем, что касается религии.

 

Мы отмаливаем грехи и пороки, предоставляя решать Всевышнему, что может значить и то, и другое.

 

Наименее шумливая, наиболее скромная дружба часто – наиболее полезная. Поэтому я всегда предпочел бы сдержанного друга не в меру усердному.

 

«Наличными у меня всего девять пенсов, но на счету в банке – тысяча фунтов» – примерно так же соотносится искусство беседы с умением выражать свои мысли на бумаге.

 

Настоящий критик должен подробнее останавливаться на преимуществах, а не на недостатках…

 

Наши достославные клубы зиждятся на еде и питье, то есть на том, что объединяет большинство людей.

 

Нескромный человек часто опасней, чем злой, ибо последний нападает только на своих врагов, тогда как первый причиняет вред своим врагам и своим друзьям.

 

Несложно быть веселым, находясь на службе у порока.

 

Нет более приятного упражнения для ума, чем благодарность; выражение благодарности сопровождается таким внутренним удовлетворением, что обязанность в полной мере искупается исполнением.

 

Нет в природе явления более разнообразного и многоликого, чем женский головной убор.

 

Нет иной защиты от порицания, кроме безвестности.

 

Нет на свете существа более неприкаянного, чем вышедший из моды кумир.

 

Неудивительно, что большое количество знаний, не будучи в силах сделать человека умным, часто делает его тщеславным и заносчивым.

 

Ничего люди не принимают с таким отвращением, как советы.

 

Ничто, если не считать преступления, не делает человека столь презренным и ничтожным в глазах мира, как непоследовательность.

 

Остроумно написанный памфлет точно отравленная стрела, которая не только наносит рану, но и делает ее неизлечимой.

 

Павлин в своем блеске не выставляет напоказ столько цветов, сколько можно насчитать в праздничном наряде англичанки.

 

Первый стакан – за себя, второй – за друзей, третий – за хорошее настроение, четвертый – за врагов.

 

По кладбищам, могильным плитам и эпитафиям можно судить о нации, ее невежестве или благородстве.

 

Порой думаешь, что лучше быть рабом на галерах, чем остроумцем, особенно если остроумие это – плод выдумок наших литераторов, людей столь же высокообразованных, сколь и малоодаренных.

 

При помощи физических упражнений и воздержанности большая часть людей может обойтись без медицины.

 

Раздельный кошелек у супругов – вещь столь же неестественная, как и раздельное ложе.

 

Расчетливому и равнодушному хитрецу проще убедить женщину, что он ее любит, и преуспеть, чем страстному влюбленному с его пылкими выражениями чувств.

 

Самая необузданная страсть у всех живых существ – похоть и голод; первая вызвана постоянным стремлением к воспроизводству себе подобных, вторая – к самосохранению.

 

Самое важное и самое трудное для мощного духа – это уметь сдерживать себя: пруд спокойно стоит в долине, но чтобы сдерживать его, нужны горы.

 

Самые неисправимые пороки – это те, которыми упиваются.

 

Скромность – это не только орнамент, но и страж добродетели.

 

Слова, если только они хорошо подобраны, обладают такой силой, что описанное на бумаге нередко производит более яркое впечатление, чем увиденное воочию.

 

Смысл истинной дружбы в том, что радость она удваивает, а страдание делит пополам.

 

Спорщики напоминают мне рыбу, которая, попав на крючок, вспенивает вокруг себя воду, пока не становится незаметной.

 

Титулы и слава предков придают блеск имени, носимому с достоинством, но делают еще более презренным опозоренное имя.

 

Тот, у кого тонкий нюх на всякого рода намеки и выпады, принимает самые невинные слова за обман и подстрекательство – зато на вопиющие пороки и заблуждения обращает внимание только в книгах.

 

Трудно себе представить, что сталось бы с человеком, живи он в государстве, населенном литературными героями.

 

Уверенность в том, что ты любим, смягчает страдания разлуки. Последнее «прости» даже теряет свою горечь, когда в нем еще слышится отзвук любви.

 

Умный человек счастлив, лишь когда удостаивается собственной похвалы; дурак же довольствуется аплодисментами окружающих.

 

Хорошая книга – это подарок, завещанный автором человеческому роду.

 

Хотя я всегда серьезен, что такое меланхолия, мне неведомо…

 

Человек всегда должен задумываться над тем, насколько у него больше имущества, чем ему необходимо, и насколько несчастнее он может стать в будущем.

 

Человек, который наделен даром насмешки, имеет обыкновение придираться ко всему, что дает ему возможность продемонстрировать свой талант.

 

Человек отличается от всех других созданий способностью смеяться.

 

Читатель прочтет книгу с гораздо большим удовольствием, если будет знать, кто ее автор: негр или белый, холерик или сангвиник, женатый или холостяк.

 

Чтение для ума – то же, что физические упражнения для тела.

 

Я всегда предпочитал радость веселью. Веселье – это манера поведения, тогда как радость – это привычка ума. Веселье краткосрочно, радость же постоянна и неизменна.

 

Я не считаю, что человек теряет время, не занимаясь государственными делами. Напротив, я придерживаюсь мнения, что мы с большей пользой потратим время, если займемся тем, что не вызовет шума, не привлечет внимания.

 

Я попытаюсь оживить мораль остроумием и умерить остроумие моралью.

 

Взрослея, мы становимся серьезнее, и это, позволю себе заметить, первый шаг к тому, чтобы поглупеть.

 

Если это не полная чушь, этого нельзя положить на музыку.

 

Женщины, счастливые в первом браке, чаще решаются на второй.

 

Когда душа видит сны, она – театр, актеры и аудитория.

 

Люди набожные воздерживаются от неблаговидных поступков из страха; люди чести – из презрения к такого рода поступкам.

 

Мы постоянно делаем что-то для потомства, а я хотел бы, чтобы потомство что-нибудь сделало для нас.

 

Поэзия опер обыкновенно настолько же плоха, насколько хороша их музыка.

 

Трус – это человек, который в минуту опасности думает ногами.

 

Человек – наиболее склонное к веселости из творений Всевышнего; все, что ниже, и все, что выше его, серьезно.

 

Эдмунд Бёрк

 

(1729—1797 гг.)

публицист,

философ, историк

 

Богу было угодно даровать человечеству энтузиазм, чтобы возместить отсутствие разума.

 

Быть интересным – первая обязанность малоизвестного автора. Право быть скучным принадлежит только тем писателям, которые уже прославились.

 

Великодушие в политике – нередко высшая мудрость; великая империя и ничтожный ум плохо ладят.

 

Видимость беспорядка лишь подтверждает величие Бога, ибо порядок никак не вяжется у нас с идеей Высшей Власти.

 

Власть исподволь лишает нас всех наших прирожденных добродетелей.

 

В основе всех наших чувств лежат надежда и страх, ибо только они способны заглянуть в будущее… Поэтому если бы не было Провидения, не было бы и религии.

 

В основе всякой добродетели, всякого благоразумного поступка лежат компромисс и коммерческая сделка.

 

В основе добрых дел лежит добрый порядок.

 

Время – великий учитель.

 

Все монархи – тираны в политике, все подданные – бунтовщики в душе.

 

Все наше образование рассчитано на показ – и соответственно стоит, оно редко простирается дальше языка.

 

В тисках ремесла и легковерия задыхается голос разума.

 

Гораздо важнее не что мы читаем, а как и с какой целью.

 

Государство, не имеющее средств на то, чтобы реформироваться, не имеет и средств на то, чтобы существовать по-старому.

 

Для религии нет ничего хуже безразличия, ведь безразличие – это шаг к безбожию.

 

Для торжества зла необходимо только одно условие – чтобы хорошие люди сидели сложа руки.

 

Если загорелся соседний дом, не лишне окатить водой и наш собственный.

 

Если мы распоряжаемся своим богатством, то мы богаты и свободны; если же наше богатство распоряжается нами – то беднее нас нет.

 

Если народ бунтует, то не от стремления взять чужое, а от невозможности сохранить свое.

 

Если я жалуюсь на отсутствие поддержки, это верное свидетельство того, что я ее не заслуживаю.

Есть некий предел, после которого выдержка, самообладание перестают быть добродетелью.

 

Жаловаться на свой век, неодобрительно отзываться о власть предержащих, оплакивать прошлое, связывать самые несбыточные надежды с будущим – не таковы ли все мы?

 

Жизнь хорошего человека – это сатира на человечество, на человеческую зависть, злобу, неблагодарность.

 

Законы, как и дома, опираются друг на друга.

 

Идеальная демократия – самая постыдная вещь на земле.

 

Идея может быть благовидной в теории и разрушительной на практике, и, напротив, – в теории рискованной, а на практике превосходной.

 

Иногда худой мир бывает ничуть не лучше доброй ссоры.

 

Искуснее всего скрывает свой талант тот, кому нечего скрывать.

 

Истинный джентльмен никогда не бывает сердечным другом.

 

Каждый политик должен жертвовать на добро и потакать разуму.

 

Каждый человек разоряется по-своему, в соответствии со своими склонностями и привычками.

 

Коль скоро богатство – это власть, всякая власть неизбежно, тем или иным способом, прибирает к рукам богатство.

 

Король может быть дворянином, но не джентльменом.

 

Красноречие высоко ценится в демократических государствах, сдержанность и благоразумие – в монархиях.

 

Красота, погруженная в печаль, впечатляет более всего.

 

Люди острого ума всегда погружены в меланхолию.

 

Монархи любят водить дружбу со всяким сбродом. Это у них в крови.

 

Не могу взять в толк, каким образом можно предъявить обвинительный приговор всему народу.

 

Никогда нельзя прогнозировать будущее исходя из прошлого.

 

Обращаясь к правительству за куском хлеба, они при первых же лишениях откусят руку, их кормившую…

 

Обычаи более важны, чем законы, ибо именно от них законы зависят.

 

Обычай примиряет с действительностью.

 

Обычно свой долг перед Богом мы измеряем собственными нуждами и эмоциями.

 

Обычно чем больше советников, тем меньше свободы и разномыслия.

 

Одно из двух: либо управлять колонией, либо ее завоевывать.

 

Одолжения не сближают людей… тот, кто одолжение делает, не удостаивается благодарности; тот же, кому оно делается, не считает это одолжением.

 

Откажитесь от назойливой опеки – и щедрая природа сама отыщет путь к совершенству.

 

Отказаться от свободы можно лишь впав в заблуждение.

Отнимите вульгарность у порока – и порок лишится половины заложенного в нем зла.

 

Плохие законы – худший вид тирании.

 

Покуда жив стыд, не скончалась и добродетель.

 

Полагать, что задуманное будет развиваться по заранее намеченному плану, – все равно что качать взрослого человека в люльке младенца.

 

Последнее время я все чаще склоняюсь к мысли, что нам нужно не избавляться от сомнений (которых у нас не так уж много), а, напротив, учиться сомневаться.

 

Почти каждый человек, пусть это не покажется странным, считает себя маленьким божеством.

 

Правительство – изобретение человеческого ума, а потому люди имеют полное право пользоваться им по своему усмотрению.

 

Провидение распорядилось как всегда мудро: большинство профессий в образовании не нуждается.

 

Простых людей поражают невероятные явления; образованных же, напротив, пугает и озадачивает все самое простое, обыденное.

 

Рабство… – это сорная трава, что растет на любой почве.

 

Свобода не выживет, если народ продажен.

 

Своим терпением мы можем достичь большего, чем силой.

 

Своим успехом каждый человек в значительной степени обязан мнению, которое он сам о себе создал.

 

Сделайте революцию залогом будущего согласия, а не рассадником будущих революций.

 

Скажи мне, какие настроения превалируют в умах молодых людей, и я скажу тебе о характере следующего поколения.

 

Средство от анархии – свобода, а не рабство; сходным образом средство от суеверия – религия, а не атеизм.

 

Суеверие – религия слабых умов.

 

Существует широко распространенное заблуждение, будто самые рьяные радетели интересов народа больше всего пекутся о его благосостоянии.

 

Те, кому есть, на что надеяться и нечего терять, – самые опасные люди на свете.

 

Тем, кто не оглядывается назад, не заглянуть вперед.

 

Терпением мы добьемся большего, чем силой.

 

Терпимость хороша, если она распространяется на всех – или если не распространяется ни на кого.

 

Тиранам редко требуется предлог.

 

Тот, кто с нами борется, укрепляет наши нервы, оттачивает наши навыки и способности. Наш враг – наш союзник.

 

То, что мы извлекаем из разговоров, в каком-то смысле важнее, чем то, что мы черпаем из книг.

 

Тщеславие не только парит, но и пресмыкается.

Узкий круг чтения и общения – вот чем, мне кажется, гордятся больше всего!

 

У клеветы – вечная весна.

 

Умные люди умеют льстить так, что похвалы удостаивается не тот, кому лесть адресована, а сам льстец.

 

Унижаясь, мы становимся мудрее.

 

Успех – это единственный критерий расхожей мудрости.

 

Утонченные рассуждения подобны крепким напиткам, что расстраивают мозг и гораздо менее полезны, чем напитки обычные.

 

Чем больше власть, тем опаснее злоупотребление ею.

 

Хороший человек имеет обыкновение тратить больше, чем он может себе позволить; брать в долг больше, чем он в состоянии отдать, обещать больше, чем он может выполнить, – в результате он часто представляется недобрым, несправедливым и скаредным.

 

Человек по своей природе религиозное существо.

 

Чтобы быть истинным патриотом, не следует забывать, что прежде всего мы джентльмены, а уж потом – патриоты.

 

Чтобы пользоваться собственным рассудком, необходима недюжинная смелость.

 

Чужой пример – это единственная школа человечества; в другую школу человек никогда не ходил и ходить не будет.

 

Эти нежные историки… обмакивают свои перья в молоко человеческой доброты.

 

Я убежден, что страдание и боль других доставляют нам удовольствие, и немалое.

 

Абстрактная свобода, как и другие абстракции, не существует.

 

Вводить нововведения – не значит реформировать.

 

Для заурядных умов единственным надежным критерием мудрости служит успех.

 

Если богатство – это власть, всякая власть так или иначе непременно приберет богатство к рукам.

 

История – это союз между умершими, живыми и еще не родившимися.

 

Предрассудок – религия слабых умов.

 

Они защищают свои ошибки, словно свое родовое имущество.

 

Существует предел, после которого терпение и терпимость перестают быть добродетелью.

 

Тирания многих – умноженная тирания.

 

Чтобы обладать свободой, необходимо ее ограничивать.

 

Экономия состоит не в сбережении, а в отборе.

 

Джордж Беркли

 

(1685—1753 гг.)

философ

 

…Ни наши страсти, ни идеи, образуемые воображением, не существуют вне нашей души.

 

Самые пятна и недостатки природы не лишены известной пользы, внося приятное разнообразие и возвышая красоту прочего мироздания, подобно тому как тени на картине служат для выделения более ясных и светлых ее частей.

 

Роберт Бернс

 

(1759—1796 гг.)

шотландский поэт

 

 

Бревно останется бревном

И в орденах и в лентах!

 

В былом не знали мы добра,

Не видим в предстоящем,

А этот час – в руках у нас.

Владей же настоящим!

 

В крепкой дружбе наша сила,

Дружбе слава и хвала.

 

Да здравствует право читать,

Да здравствует право писать.

Правдивой страницы

Лишь тот и боится,

Кто вынужден правду скрывать.

 

Кто глуп, тот от дури не спрячется,

И тот, кто не в шутку дурак,

Дурее того, кто дурачится.

 

 

Любви не знавший дуралей достоин сожаленья.

 

 

Не разлучаются сердца,

Что спаяны в одно!

 

Осанка леди и наряд –

Образчик вкуса, говорят,

Но та сулит нам рай утех,

Кого мы любим больше всех.

 

Страшнее – чести изменить,

Чем быть в отрепьях рваных!

 

…Судите не по платью.

Кто честным кормится трудом, –

Таких зову я знатью.

 

И какая нам забота,

Если у межи

Целовался с кем-то кто-то

Вечером во ржи!..

 

Свободе – привет и почет.

Пускай бережет ее разум.

А все тирании пусть дьявол возьмет

Со всеми тиранами разом!

 

Когда глядишь со стороны,

Как все дары поделены,

Нельзя не рассердиться.

Тех, кто получше, гнет нужда,

А богатеют без труда

Невежда и тупица.

 

 

Уильям Блейк

 

(1757—1827 гг.)

поэт и художник

 

Вечность влюблена в творения времени.

 

Ты никогда не будешь знать достаточно, если не будешь знать больше, чем достаточно.

 

Проклятие бодрит, благословение расслабляет.

 

Истину нельзя объяснять так, чтобы ее поняли; надо, чтобы в нее поверили.

 

Легче простить врага, чем друга.

 

Если бы другие не были дураками, мы были бы ими.

 

Глупый и мудрый, глядя на одно и то же дерево, видят разные деревья.

 

Избыток скорби смеется. Избыток радости плачет.

 

Слаба та радость, которая не приедается.

 

Тигры гнева мудрее лошадок учености.

 

Червяк, разрезанный плугом, прощает плугу.

 

Уильям Блэкстоун

 

(1723—1780 гг.)

юрист

 

Человек создан для общества. Он не способен и не имеет мужества жить один.

 

Оливер Голдсмит

 

(1728—1774 гг.)

писатель

 

Всю жизнь я придерживался того мнения, что честный человек, вступивший в брак и воспитавший многочисленное семейство, приносит в тысячу раз больше пользы, чем тот, кто, пожелав остаться холостым, только и знает, что болтать о благе человечества.

 

Добродетель, которая требует постоянной охраны, едва ли заслуживает часового.

 

Дружба людей порочных ненадежна; она длится до той лишь поры, покуда служит к взаимной выгоде.

 

Мы равнодушно принимаем заслуженные комплименты и с признательностью выслушиваем те, на которые, насколько нам известно, мы не имеем никакого права.

 

Не задавайте мне нелепых вопросов, и я не буду говорить вам неправду.

 

Нет такого нелепого заблуждения, которое не нашло бы своего защитника.

 

Характер женщины определяется обыкновенно красотой или безобразием ее лица.

 

Что такое дружба? Слово, иллюзия, очаровывающая нас, тень, следующая за счастьем и исчезающая в часы несчастья!

 

Я положил себе за правило никогда не отказывать в беседе никому, кто пожелал бы со мной говорить; ибо, если разговор его хорош, я могу почерпнуть из него что-нибудь для себя, а если плох – могу принести пользу собеседнику.

 

Женщины – первые воспитательницы рода человеческого.

 

Не задавай вопросов, и я не буду лгать.

 

С ним невозможно спорить: если его пистолет дал осечку, он собьет вас с ног рукояткой.

 

Даниель Дефо

 

(ок. 1660 – 1731 гг.)

писатель,

политический деятель

 

В каждом положении отыщется что-нибудь утешительное, если хорошо поискать.

 

В минуты колебания смело следуй внушению внутреннего голоса, если услышишь его, хотя бы, кроме этого голоса, ничто не побуждало тебя поступить так, как он тебе советует.

 

Все наши сетования по поводу того, чего мы лишены, проистекают от недостатка благодарности за то, что мы имеем.

 

Добрый советчик может вернуть человека к жизни, он вселяет отвагу в слабодушного и пробуждает в разуме человеческом способность поступать нужным образом.

 

Дурное употребление материальных благ часто является вернейшим путем к величайшим невзгодам.

 

К каким только нелепым решениям не приходит человек под влиянием страха! Страх отнимает у нас способность распоряжаться теми средствами, какие разум предлагает нам в помощь.

 

Нередко тоска по одной утраченной радости может омрачить все прочие услады мира.

 

Никогда не поздно поумнеть.

 

Обмануть дьявола не грешно.

 

…Остаться без друзей – самое горшее, после нищеты, несчастье.

 

Самая высокая степень человеческой мудрости – это умение приспособиться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним грозам.

 

Страх – болезнь, расслабляющая душу, как расслабляет тело физический недуг.

 

Страх опасности всегда страшнее опасности, наступившей, и ожидание зла в десять тысяч раз хуже самого зла.

 

Такова уж человеческая натура: мы никогда не видим своего положения в истинном свете, пока не изведаем на опыте положения еще худшего, и никогда не ценим тех благ, какими обладаем, покуда не лишимся их.

 

Человек – создание по меньшей мере недальновидное, особенно когда сам берется утверждать, что счастлив, или полагает, что может жить своим умом.

 

Человеку не хватает мудрости успокоиться на достигнутом.

 

Голод укрощает даже львов.

 

Что является спасением для одного, губит другого.

 

В минуты сомнения, когда человек колеблется, когда он, так сказать, стоит на распутье, не зная, по какой ему дороге идти, и даже тогда, когда он выбрал дорогу и уже готов вступить на нее, какой-то тайный голос удерживает его. Казалось бы, все – природные влечения, симпатии, здравый смысл, даже ясно осознанная определенная цель – зовет его на эту дорогу, а между тем его душа не может стряхнуть с себя необъяснимое влияние неизвестно откуда исходящего давления неведомой силы, не пускающей его туда, куда он был намерен идти. И потом всегда оказывается, что, если б он пошел по той дороге, которую выбрал сначала и которую, по его собственному сознанию, должен был выбрать, она привела бы его к гибели… В минуты колебания смело следуй внушению внутреннего голоса, если услышишь его, хотя бы, кроме этого голоса, ничто не побуждало тебя поступить так, как он тебе советует.

 

Какое игралище судьбы человеческая жизнь! И как странно меняются с переменой обстоятельств тайные пружины, управляющие нашими влечениями! Сегодня мы любим то, что завтра будем ненавидеть; сегодня ищем то, чего завтра будем избегать. Завтра нас будет приводить в трепет одна мысль о том, чего мы жаждем сегодня.

 

Самюэл Джонсон

 

(1709—1784 гг.)

писатель и лексикограф

 

Благими намерениями дорога в ад вымощена.

 

Богатство, быть может, порождает больше обвинительных приговоров, чем преступлений.

 

Больному следует приложить немало усилий, чтобы не быть негодяем.

 

Больше всего на свете женщины завидуют нашим порокам.

 

Брак может быть несчастлив лишь постольку, поскольку несчастна жизнь.

 

Вежливость – это одно из тех качеств, которое можно оценить по достоинству, лишь испытав неудобство от его отсутствия.

 

Величайшее искусство жизни заключается в том, чтобы выиграть побольше, а ставить поменьше.

 

Во всех изречениях точность приходится в известной мере приносить в жертву краткости.

 

Вот что значит принципиальный человек! В церкви не был уже много лет, но, проходя мимо, обязательно снимет шляпу.

 

Время и деньги – самое тяжкое бремя в жизни, поэтому самые несчастные из смертных – это те, у кого и того, и другого в избытке…

 

Все мы живем в надежде кому-нибудь угодить.

 

Все мы любим порассуждать на тему, которая нас нисколько не занимает.

 

В семьдесят семь лет пора стать серьезным.

 

Всякая самокритика – это скрытая похвала. Мы ругаем себя для того только, чтобы продемонстрировать свою непредвзятость.

 

В том, что непосредственно не связано с религией или моралью, опасно долгое время быть правым.

 

В этом мире еще многое предстоит сделать и немногое узнать.

 

Где начинается секретничанье или тайна, там не далек порок иль плутовство.

 

Гений чаще всего губит себя сам.

 

Гордость от сознания того, что тебе доверяют тайну, основной повод для ее разглашения.

 

Грусть лишь умножает самое себя. Так давайте же выполним свой долг и будем веселы.

 

Даже из шотландца может выйти толк – если отловить его молодым.

 

Даже остроумия ради никогда не следует выставлять себя в невыгодном свете, собеседники от души посмеются вашей истории, но, при случае, могут ее вам припомнить и вновь посмеяться – уже над вами.

 

Дилемма критика: либо обидеть автора, сказав ему правду, либо, солгав, унизить себя самого.

 

Для такого мелкого существа, каким является человек, мелочей быть не может. Только придавая значение мелочам, мы добиваемся великого искусства поменьше страдать и побольше радоваться.

 

Для усердия и искусства мало невыполнимого.

 

Доброта в нашей власти; увлечение – нет.

 

Доверие к самому себе – первое необходимое условие великих начинаний.

 

Доказательство подсказывает нам, на чем следует сосредоточить наши сомнения.

 

Если б не наше воображение, в объятиях горничной мы были бы так же счастливы, как и в объятиях герцогини.

 

Если бы боль не следовала за удовольствием, кто бы терпел ее?

 

Если ваш знакомый полагает, что между добродетелью и пороком нет никакой разницы, после его ухода нелишне пересчитать чайные ложки.

 

Если во второй раз пишешь на ту же самую тему, то поневоле противоречишь сам себе.

 

Если вы бездельничаете, избегайте одиночества; если же одиноки – не бездельничайте.

 

Если вы хотите обидеть мало-мальски образованного человека, не называйте его негодяем; скажите лучше, что он дурно воспитан.

 

Если хочешь любить долго, люби рассудком, а не сердцем.

 

Есть люди, которые всю свою жизнь не могут отвыкнуть от своей молодости.

 

Есть люди, с которыми мы охотно порвали бы, однако нам не хотелось бы, чтобы они порвали с нами.

 

Желания необходимы, чтобы жизнь постоянно находилась в движении.

 

Жизнь – это та пилюля, которую невозможно проглотить, не позолотив.

 

Жить – значит непрерывно двигаться вперед.

 

Зависть – постоянная потребность ума, редко поддающаяся лечению культурой и философией.

 

Завтрашний день – это старый плут, который всегда сумеет вас провести.

 

Закон есть высшее проявление человеческой мудрости, использующее опыт людей на благо общества.

 

Запоминать умеет тот, кто умеет быть внимательным.

 

Затруднение чаще всего – дитя лени.

 

Знание бывает двух видов. Мы сами знаем предмет – или же знаем, где найти о нем сведения.

 

Знание предмета для поэта то же, что прочность материала для архитектора.

 

Искусство афоризма заключается не столько в выражении какой-то оригинальной или глубокой идеи, сколько в умении в нескольких словах выразить доступную и полезную мысль.

 

Истина – это корова, которая не дает скептикам молока, предоставляя им доить быков.

 

Истинная цена помощи всегда находится в прямой зависимости от того, каким образом ее оказывают.

 

Истинное удовлетворение похвала доставляет лишь в том случае, если в ней во всеуслышание повторяется то, что шепчет нам на ухо гордыня…

 

Как бы быстро ни летело время, оно движется крайне медленно для того, кто лишь наблюдает за его движением.

 

Как правило, взаимная неприязнь – это прямое следствие намечавшейся симпатии.

 

Как правило, мужчине приятнее видеть накрытый к обеду стол, чем слышать, как его жена говорит по-гречески.

 

Клевета – это месть трусов.

 

Когда мужчина, который был очень несчастлив в браке, женится вновь сразу после смерти жены – это торжество надежды над опытом.

 

Когда мясник говорит вам, что сердце его обливается за родину кровью, он знает, что говорит.

 

Красота без доброты умирает невостребованной.

 

Кто хочет честно пройти свою жизнь, должен в молодости иметь в виду, что когда-нибудь он будет стариком, а в старости помнить, что и он когда-то был молод.

 

Легче переносить зло, чем причинять его; по той же причине бывает легче чувствовать себя обманутым, чем не доверять.

 

Лицемерят не ради удовольствия.

 

Логика – это искусство приходить к непредсказуемому выводу.

 

Любовь – это мудрость дурака и глупость мудреца.

 

Любопытство – одно из самых непреложных и очевидных свойств мощного интеллекта.

 

Люди не подозревают об ошибках, которых не совершают.

 

Можете мне поверить: по-настоящему навредить себе способны только мы сами.

 

Мы любим заглядывать через границы, которые не намерены нарушать.

 

Надо быть круглым идиотом, чтобы писать не ради денег.

 

Наше воображение переносится не от удовольствия к удовольствию, а от надежды к надежде.

 

Независимо от того, по какой причине вас оскорбили, лучше всего не обращать на оскорбление внимания – ведь глупость редко бывает достойна возмущения, а злобу лучше всего наказывать пренебрежением.

 

Некоторые хитрецы выбирают себе жен поглупее, надеясь командовать ими, и всегда ошибаются.

 

Нельзя ненавидеть человека, над которым можно посмеяться.

 

Немного в мире найдется людей, у которых тирания не вызывала бы восторга.

 

Несчастье умудряет человека, хотя и не обогащает его.

 

Нет на свете занятия более невинного, чем зарабатывать деньги.

 

Ничто так не способствует развитию скромности, как сознание собственной значимости.

 

Обездоленные лишены сострадания.

 

Обет – западня для добродетели.

 

Основное достоинство человека – умение противостоять себе самому.

 

От тлетворного дыхания критиков не задохнулся еще ни один гений.

 

От человека, которого невозможно развеселить, добрых дел ждать не приходится.

 

Ощущать свое умственное превосходство – это такое удовольствие, что не найдется ни одного умного человека, который променял бы ум на состояние, каким бы огромным оно ни было.

 

Перечитайте ваши собственные сочинения, и если вам встретятся превосходно написанные строки, безжалостно их вычеркивайте.

 

Писатели – вот истинная слава нации.

 

Писатель талантлив, если он умеет представить новое привычным, а привычное – новым.

 

Плохо, когда человеку не достает разума; но плохо вдвойне, когда ему недостает души.

 

Поверьте, если человек говорит о своих несчастьях, значит, тема эта доставляет ему определенное удовольствие – ведь истинное горе бессловесно.

 

Пока автор жив, мы оцениваем его способности по худшим книгам; и только когда он умер – по лучшим.

 

По любви обычно женятся лишь слабые люди.

 

По-настоящему принципиальны только самые непрактичные люди.

 

Посулы авторов – то же, что обеты влюбленных.

 

Похвала и лесть – это два гостеприимных хозяина; только первый поит своего гостя вдоволь, а второй спаивает.

 

Почему-то мир так устроен, что о свободе громче всех кричат надсмотрщики негров.

 

Праздной жизнью я живу не столько потому, что люблю общество, сколько потому, что избегаю самого себя.

 

Пример всегда воздействует сильнее, чем проповедь.

 

Примечания часто необходимы – но необходимость эта вынужденная.

 

Природа наделила женщину огромной властью, и нет поэтому ничего удивительного, что законы эту власть ограничивают.

 

Причина наших несчастий – не в сокрушительном ударе судьбы, а в мелких ежедневных неурядицах.

 

Просьбу, с которой обращаются робкие, неуверенные в себе люди, легко отклонить, ибо проситель словно бы сам сомневается в ее уместности.

 

Пусть лучше некоторые будут счастливы, чем никто, как это случилось бы при установлении полного равенства.

 

Разговор между стариком и молодым обычно кончается презрением и жалостью с обеих сторон.

 

Разнообразие – неисчерпаемый источник удовольствия.

 

Самая удачная беседа – это та, подробности которой на следующий день забываются…

 

Самолюбие – скорее заносчиво, чем слепо; оно не скрывает от нас наши просчеты, однако убеждает нас в том, что просчеты эти со стороны незаметны.

 

Семейное счастье – предел самых честолюбивых помыслов.

 

Скорбь – один из видов праздности.

 

Совет оскорбителен – не потому, что изобличает не замеченную нами ошибку, а потому, что другие, оказывается, знают нас не хуже, чем мы сами.

 

Создается впечатление, что все, сделанное умело, далось легко – не потому ли набивший руку художник отступает в тень?

 

Старость обычно хвастлива и склонна преувеличивать давно ушедшие в прошлое события и поступки.

 

Счастье – ничто, если его не с кем разделить, и очень немногое, если оно не вызывает зависти.

 

Там, где начинаются тайны, недалеко и до обмана.

 

Те, с кем мы делили радости, вспоминаются с удовольствием; тех же, с кем мы вместе переносили тяготы, – с нежностью.

 

Только рискуя честью, можно стремиться к почестям.

 

Тот, кто не чувствует боли, не верит в ее существование.

 

Тот, кто переоценивает себя, недооценивает других, а недооценивая, угнетает.

 

То, что написано без усилий, читается, как правило, без удовольствия.

 

То, что нельзя исправить, не следует и оплакивать.

 

Уважения мы оказываем ровно столько, сколько его требуют.

 

Умным хочет быть всякий; те же, кому это не удается, почти всегда хитрят.

 

Упрямое безрассудство – последнее прибежище вины.

 

Хранить свой секрет – мудро, но ждать, что его будут хранить другие, – глупо.

 

Человек, который не любит себя сам, не заслуживает и нашей любви.

 

Человек подчинится любой власти, которая освободит его от тирании своеволия и случайности.

 

Человеку в несчастье всегда кажется, что вы мало сочувствуете ему.

 

Чем больше я знаю людей, тем меньшего от них жду. Поэтому теперь добиться от меня похвалы гораздо легче, чем раньше.

 

Чем меньше недостатков у нас, тем терпимее мы относимся к недостаткам других.

 

Честность без знаний – слаба и бессмысленна, а знания без честности – очень опасны.

 

Что такое история человечества как не предлинное повествование о невоплотившихся замыслах и несбывшихся надеждах?

 

Я буду стремиться увидеть страдания мира, ибо зрелище это совершенно необходимо для счастья.

 

Язык – одежда мыслей.

 

Я не знаю ничего более приятного и поучительного, чем сравнивать опыт с ожиданием или отмечать разницу между идеей и реальностью.

 

Я никогда не испытывал желания побеседовать с человеком, который написал больше, чем прочел.

 

Безгрешный: лишенный возможности грешить.

 

В вашем труде много хорошего и оригинального, но то, что в нем хорошо, не оригинально, а то, что оригинально, нехорошо.

 

Вино плохо еще и тем, что заставляет нас принимать слова за мысли.

 

Воспоминания и предвидения заполняют почти все настоящее время.

 

Вся жизнь есть не что иное, как средство не думать о смерти.

 

Для великих и благородных умов любопытство – первая и последняя страсть.

 

Для поэта нет ничего бесполезного.

 

Думая о каких-либо произведениях долго, публика приучается думать о них верно.

 

Если человек утомлен Лондоном, значит, он утомлен жизнью.

 

Если юноша или человек средних лет, уходя, не может вспомнить, куда он положил свою шляпу, никто не обратит на это внимания; но если то же самое случится с человеком почтенного возраста, люди начнут пожимать плечами и говорить: «Да, с памятью у него совсем плохо».

 

Жизнь есть движение от желания к желанию, а не от обладания к обладанию.

 

Женщины постоянно завидуют нашим грехам; если они не так порочны, как мы, то не по собственному выбору, а потому, что мы им запрещаем.

 

Завтра – большой обманщик, и его обман никогда не теряет прелести новизны.

 

Задавать вопросы – плохой тон в беседе джентльменов.

 

Захватывающая история редко бывает совершенно правдивой.

 

Из всех видов шума музыка – наименее неприятный.

 

Каждый автор может рассчитывать на похвалу, но лексикограф может надеяться лишь на то, что избежит порицания.

 

Ирландцы – честный народ: доброго слова друг о друге не скажут.

 

Каждый из нас лентяй – или надеется стать им.

 

Каждый человек имеет право говорить то, что он считает правдой, а каждый другой человек имеет право поколотить его за это. Мученичество – вот критерий.

 

Кастрировать: изъять неприличные части книги.

 

Когда встречаются два англичанина, они заводят разговор о погоде.

 

Когда человек знает, что через две недели его повесят, это замечательно способствует концентрации мыслей.

 

Когда мне льстит тот, кому льстят все, я по-настоящему счастлив.

 

Когда мужчина говорит, что женщина доставила ему удовольствие, он не имеет в виду беседу.

 

Круглые числа всегда лгут.

 

Кто хвалит каждого, не хвалит никого.

 

Лошадь, умеющая считать до десяти, – замечательная лошадь, но не замечательный математик.

 

Лучше жить богатым, чем умереть богатым.

 

Люди более постоянны в своей ненависти, чем в любви.

 

Люди редко читают книги, которые им подарили.

 

Люди сделают все что угодно, просто чтобы иметь возможность об этом поговорить.

 

Мужчины знают, что женщины обладают превосходством над ними, и потому выбирают самых слабых и самых невежественных. Думай они иначе, они не боялись бы женщин, знающих столько же, сколько они сами.

 

Музыка – единственное безгрешное чувственное наслаждение.

 

Мы склонны верить тем, кого не знаем, потому что они нас никогда не обманывали.

 

Надежда есть разновидность счастья и, может быть, единственное счастье, возможное в этом мире.

 

Насколько легко дается мне воздержание, настолько же тяжело – умеренность.

 

Не задумывайся об уходе из этого мира прежде, чем мир будет сожалеть о твоем уходе.

 

Нет ничего слишком незначительного для такого незначительного создания, как человек.

 

Нигде так сильно не ощущаешь тщетность людских надежд, как в публичной библиотеке.

 

Никто не достиг величия благодаря подражанию.

 

Никто никогда ничего бы не сделал, если б сперва опроверг все возражения.

 

Обычная похвала дается взаймы, а лесть – это подарок.

 

Он был настолько учтив со всеми и каждым, что никто не был благодарен ему за это.

 

Он был по-новому глуп, и поэтому многие признали его великим. (О поэте Томасе Грее).

 

Он неверующий в том же смысле, что и собака; иначе говоря, он просто никогда не думал об этом.

 

Патриотизм – последнее прибежище негодяя.

 

Печально, но правда: теперь я знаю почти столько же, сколько знал в восемнадцать лет.

 

Повторный брак – это триумф надежды над опытом.

 

Подобно тому как мир есть цель войны, праздность есть конечная цель занятости.

 

Позвольте мне смеяться с мудрым и обедать с богатым.

 

Покровитель – это тот, кто равнодушно взирает на тонущего в волнах человека и, когда тот достигает берега, обременяет его своей помощью.

 

Потерянный рай – это книга, которую, однажды закрыв, уже очень трудно открыть.

 

Поэт может воспевать многих женщин, на которых он побоялся бы жениться.

 

Предрассудки не имеют разумных оснований, поэтому их нельзя опровергнуть разумными доводами.

 

Путы привычек обычно слишком слабы, чтобы их ощутить, пока они не станут слишком крепки, чтобы их разорвать.

 

Словари все равно что часы. Даже самые плохие лучше, чем никакие, и даже от самых лучших нельзя ожидать абсолютной точности.

 

Стоит ли жизнь того, чтобы жить? Это вопрос для эмбриона, не для мужчины.

 

Стыд – это страх перед людьми, совесть – страх перед Богом.

 

Супружество таит в себе немало мучений, но целибат не таит в себе никаких удовольствий.

 

Так как писать умели главным образом мужчины, все несчастья на свете были приписаны женщинам.

 

Тот, кого автор спрашивает, какого он мнения о его книге, подвергается пытке и не обязан говорить правду.

 

У меня есть две очень серьезные причины не публиковать список моих подписчиков: во-первых, я потерял все имена; во-вторых, я потерял все деньги.

 

Удовольствие, которое доставляет нам хороший собеседник, вовсе не зависит ни от его знаний, ни от его добродетели.

 

Цитаты из античных авторов – пароль образованных людей по всему свету.

 

Человек весьма склонен жаловаться на неблагодарность тех, кто его перерос.

 

Человек предпочтет, чтобы о нем рассказывали сто неправд, чем одну неприятную правду.

 

Человек, который гостит у другого неделю, на неделю превращает его в раба.

 

Человеческому уму свойственно перелетать не от удовольствия к удовольствию, а от надежды к надежде.

 

Чтобы усилить свой аргумент, нужно повысить голос.

 

Я живу, чтобы писать, и пишу, чтобы жить.

 

Я терпеть не могу человечество, потому что считаю себя одним из лучших его представителей и знаю, насколько я плох.

 

Я скорее доверю свои деньги безрукому, который физически не может украсть, чем человеку с самыми высокими принципами.

 

Я не желал бы жить с человеком, который лжет, когда трезв, и которого надо налить вином, чтобы вырвать у него слова правды.

 

Превосходство некоторых людей – чисто местное. Они велики, потому что окружающие их слишком малы.

 

Печаль может быть устранена любыми средствами, кроме пьянства.

 

Если человек на своем жизненном пути не приобретает себе новых знакомых, он скоро оказывается одиноким.

 

Красное вино – напиток для мальчишек, портвейн – для мужчин; но тот, кто стремится быть героем, должен пить бренди.

 

Мышь: животное, путь которого усеян упавшими в обморок женщинами.

 

Филипп Додридж

 

(1702—1751 гг.)

общественный деятель

 

Если вас никто не любит, будьте уверены, – это ваша вина.

 

Джон Локк

 

(1632—1704 гг.)

философ и политический деятель

 

Бесцельно со стороны воспитателя говорить об обуздании страстей, если он дает волю какой-либо собственной страсти; и бесплодными будут его старания искоренить в своем воспитаннике порок или непристойную черту, которые он допускает в себе самом.

 

Вежливость – первая и самая приятная добродетель.

 

Великое искусство научиться многому – это браться сразу за немногое.

 

…Вещи бывают добром и злом только в отношении удовольствия и страдания. Добром мы называем то, что способно вызвать или увеличить наше удовольствие… Злом… называем то, что способно причинить нам или увеличить какое-нибудь страдание…

 

Гимнастика удлиняет молодость человека.

 

Волю и желание нельзя смешивать… Я хочу действия, которое тянет в одну сторону, в то время как мое желание тянет в другую, прямо противоположную.

 

Двадцать проступков можно простить скорее, чем одно нарушение правды.

 

Девять десятых тех людей, с которыми мы встречаемся, являются тем, что они есть – добрыми или злыми, полезными или бесполезными – благодаря воспитанию.

 

Действия людей – лучшие переводчики их мыслей.

 

Дурные примеры, несомненно, действуют сильнее хороших правил.

 

Едва ли есть что-либо более нужное для знания, для спокойной жизни и для успеха всякого дела, чем умение человека владеть своими мыслями.

 

Если строгость и приводит к исцелению от скверной наклонности, то этот результат часто достигается за счет насаждения другого, еще худшего и более опасного недуга – душевной пришибленности.

 

Есть два вида неблаговоспитанности: первый заключается в робкой застенчивости, второй – в непристойной небрежности и непочтительности в обращении. И того и другого можно избегнуть соблюдением одного правила: не быть низкого мнения ни о себе, ни о других.

 

Зависть есть беспокойство души, вызванное сознанием того, что желательным нам благом завладел другой, который, по нашему мнению, не должен обладать им раньше нас.

 

Истинное мужество выражается в спокойном самообладании и в невозмутимом выполнении своего долга, невзирая ни на какие бедствия и опасности.

 

Истинное мужество готово встретиться с любой опасностью и остается непоколебимым, какое бы бедствие ни угрожало.

 

Красноречие обладает, подобно прекрасному полу, такими значительными прелестями, что не терпит нападок на себя. И было бы бесполезно бранить искусство обманывать, когда людям нравится такого рода обман.

 

Мужество – страж и опора всех остальных добродетелей, и тот, кто лишен мужества, вряд ли может быть твердым в исполнении долга и проявить все качества истинно достойного человека.

 

Ничто не проникает так незаметно и глубоко в душу человека, как пример: какую бы дурную черту люди не проглядели в себе и не прощали себе самим, она может внушать им только отвращение и стыд, когда выступает перед ними в других людях.

 

…Не всегда краснеют, когда испытывают стыд, представляющий собой беспокойство ума при мысли о том, что совершено нечто неприличное или такое, что уменьшит уважение к нам со стороны других.

 

Насмешка – это наиболее утонченный способ выставить недостатки других.

 

Нет большей грубости, чем прерывать другого во время его выступления.

 

Никому еще не удавалось быть настолько хитрым, чтобы скрыть это свое качество.

 

Никто не знает силы своих способностей, пока он не испытал их.

 

Ничто так не прекрасно для глаза, как правда для ума; ничто так не безобразно и непримиримо с разумом, как ложь.

 

Нравственные правила нуждаются в доказательствах, следовательно, они не врождены.

 

Обучение наукам способствует развитию добродетели в людях с хорошими духовными задатками; в людях, не имеющих таких задатков, оно ведет лишь к тому, что они становятся еще более глупыми и дурными.

 

Основа всякой добродетели и всякого достоинства заключается в способности человека отказываться от удовлетворения своих желаний, когда разум не одобряет их.

 

От правильного воспитания детей зависит благосостояние всего народа.

 

Порок не в том, чтобы иметь желания, а в неумении подчинить их правилам разума; дело не в том, испытываете ли вы или не испытываете самих влечений, а в способности управлять ими и отказываться от них.

 

Память – это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновлять их резцом.

 

Притворство пытается исправить природные недостатки. Цель его – нравиться, но оно никогда ее не достигает.

 

Скажите страстно влюбленному мужчине, что возлюбленная обманывает его, представьте ему двадцать свидетелей неверности его возлюбленной, и можно держать пари, ставя десять против одного, что несколько любезных слов ее опровергнут все свидетельства обвинителей.

 

Создавайте лишь немного законов, но следите за тем, чтобы они соблюдались.

 

Страх есть беспокойство души при мысли о будущем зле, которое, вероятно, на нас обрушится.

 

Счастье в своем полном объеме есть наивысшее удовольствие, к которому мы способны, а несчастье – наивысшее страдание.

 

У лжи постоянная спутница – хитрость.

 

Я не могу признать полезным для ребенка какое бы то ни было наказание, при котором стыд пострадать за совершенный проступок не действует на него сильнее, чем само страдание.

 

В дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости; ученость становится в нем педантизмом; остроумие – шутовством, простота – неотесанностью, добродушие – льстивостью.

 

Хитрость есть только отсутствие разума: не будучи в состоянии достигнуть своих целей прямыми путями, она пытается их добиться плутовскими и окольными путями; и ее беда заключается в том, что хитрость помогает лишь один раз, а потом всегда лишь мешает.

 

Логика есть анатомия мышления.

 

Не вправе наказывать ребенка тот, кого ребенок не любит.

 

Наставнику легче командовать, чем учить.

 

Бернард Мандевиль

 

(1670—1733 гг.)

писатель

 

Волнение, вызываемое страхом, пропорционально не опасности, а нашему предчувствию беды, которой мы опасаемся, будь она реальна или воображаема.

 

В тот самый момент, когда зло перестало бы существовать, общество должно было бы прийти в упадок.

 

Если мы хорошо воспитаны, то не страдаем ни от каких ограничений в наших чувственных удовольствиях.

 

Милосердием называется такая добродетель, благодаря которой любовь, питаемая нами к самим себе, переносится на других, не связанных с нами узами дружбы или родства, и даже на совершенно неизвестных нам людей, перед которыми у нас нет никаких обязательств и от которых мы не надеемся ничего получить и ничего не ждем.

 

Мы часто испытываем стыд и краснеем за других только потому, что иногда принимаем слишком близко к сердцу дела других.

 

Противоположностью чести является бесчестье, или позор, который заключается в плохом мнении и презрении других.

 

Стыдом можно назвать печальное размышление о нашей собственной недостойности, вытекающее из опасения, что другие либо заслуженно презирают нас, либо могли бы презирать, если бы всё знали.

 

Только добродетельные люди способны наслаждаться истинными удовольствиями.

 

Тот, кто не имеет сострадания, жесток.

 

Честь есть не что иное, как хорошее мнение о нас других людей.

 

Хорошо воспитанный человек может желать, и даже страстно желать похвал и уважения от других, но хвала, высказанная ему прямо в лицо, оскорбляет его скромность.

 

Мари Монтегю

 

(1690—1762 гг.)

писательница

 

Вежливость ничего не стоит, но приносит много.

 

Нет развлечений дешевле чтения книг и нет удовольствия более длительного.

 

Александр Поп

 

(1688—1744 гг.)

поэт

 

Болезнь – своего рода преждевременная старость.

 

Большинство женщин не имеет характера: они или блондинки, или брюнетки; это лучший способ различать их.

 

Большинство людей ищет общества не столько с целью слушать, сколько говорить.

 

В каждом человеке ровно столько тщеславия, сколько ему недостает ума.

 

Всем глупцам не терпится осмеять кого-нибудь.

 

Все мы плывем по волнам океана; разум служит нам компасом, а страсти – ветром, гонящим нас.

 

Каждый человек отличается от другого и с каждым днем отличается от себя.

 

Когда люди, старея, становятся добродетельными, они просто-напросто приносят Богу в жертву остатки дьявола.

 

Молчание есть лоск дураков и хитрость мудреца.

 

Надежда, сопровождающая нас всю жизнь, не покидает нас даже в час смерти.

 

Наиболее доверчивы самые серьезные люди.

 

Недостаток скромности есть недостаток ума.

 

Нет микроскопа, который бы так увеличивал, как глаза человека, любующегося собой.

 

Ошибаться – свойство человека, прощать – свойство богов.

 

Покупать книги только потому, что они выпущены известным издателем, все равно, что покупать совсем не приходящийся впору костюм только потому, что сшит он известным портным.

 

Приходить в гнев – значит вымещать на себе ошибки другого.

 

Силу уму придают упражнения, а не покой.

 

Слова подобны листьям: дерево, производящее их очень много, приносит очень мало плодов.

 

Стараться подействовать на пошлого человека мягкою и тонкою речью, все равно что пытаться обтесывать каменную глыбу бритвою.

 

Тот, кто лжет, не отдает себе отчета в трудности своей задачи, ибо ему предстоит еще двадцать раз солгать, чтобы поддержать первую ложь.

 

Цветистость слога в рукописи и речах похожа на васильки во ржи, которые гуляющему нравятся, а добивающемуся пользы бывают только в тягость.

 

Человек бывает настолько самонадеян, насколько он ограничен пониманием.

 

Что считается добродетелью в женщине, очень разнится с тем, что под этим подразумевается у мужчин. Очень хорошая женщина представляла бы собою очень жалкого мужчину.

 

Божественное право королей – править плохо.

 

Во всех партиях, сообществах, сектах самые невежественные в то же время – самые фанатичные.

 

Девятая заповедь гласила: Блаженны не ожидающие ничего, ибо не разочаруются.

 

За всю свою жизнь я ни разу не встречал человека, который не снес бы горестей ближнего, как истинный христианин.

 

Лучшее правительство то, которое управляет меньше всего.

 

Море соединяет страны, которые оно разделяет.

 

Наши взгляды как наши часы: все они показывают разное время, но каждый верит только своим.

 

Мы бы меньше удивлялись тому, что наши соседи водятся с дурной компанией, если бы помнили, что люди обычно ищут компанию не столько для того, чтобы слушать, сколько для того, чтобы говорить.

 

Некоторые люди так ничему и научаются, потому что понимают все слишком быстро.

 

О том, как мало значения Господь придает богатству, можно судить по тому, каким людям он его дал.

 

Партийность – всего лишь безумие многих ради выгоды некоторых.

 

Публика – дура. (Сказано в 1737 г.)

 

Я умираю от сотни хороших симптомов.

 

Ошибаться – человечно, прощать – божественно.

 

Партийность – это умоисступление многих ради выгоды некоторых.

 

Сэмюэл Ричардсон

 

(1689—1761 гг.)

писатель,

создатель европейского семейно-бытового романа

 

Берегите время: это – ткань, из которой сделана жизнь.

 

Джонатан Свифт

 

(1667—1745 гг.)

писатель,

политический деятель

 

А что, если церкви – это усыпальницы не только для мертвых, но и для живых?

 

Болезни старости ослабляют нашу привязанность к жизни по мере того, как мы приближаемся к смерти.

 

Большинство браков несчастно потому, что молодые жены плетут сети, в то время как им следовало бы позаботиться о клетках.

 

Большинство мужчин любят лесть потому, что сами они ценят себя невысоко; с женщинами все наоборот.

 

Бывает, что я читаю книгу с удовольствием и при этом ненавижу ее автора.

 

Власть – такое же искушение для монарха, как вино или женщины для молодого человека, как взятка – для судьи, деньги – для старика и тщеславие для женщины.

В мире нет ничего более постоянного, чем непостоянство.

 

В спорах, как на войне, слабая сторона разжигает костры и устраивает сильный шум, чтобы противник решил, будто она сильней, чем есть на самом деле.

 

В старости умный человек занят тем, что пытается избавиться от того недомыслия и безрассудства, которые он совершил в молодости.

 

Всякий, кто способен вырастить два колоска пшеницы на том месте, где раньше рос только один… заслуживает высшей похвалы человечества, для своей страны он делает гораздо больше, чем все политики вместе взятые.

 

Всякое правительство, действующее без согласия тех, кем оно правит, – вот исчерпывающая формула рабства!

 

Выдержки, извлечения и прочая подобны зажигательным стеклам – они собирают лучи ума и знания, рассеянные в произведениях писателей, и силою и живостью сосредоточивают эти лучи в сознании читателей.

 

Гения сразу видно хотя бы потому, что против него объединяются все тупицы и бездари.

 

Говорить, что человек обязан верить в Бога, – не только неверно, но и неразумно.

 

Давно известно, что те, кому отводят вторые места, имеют неоспоримое право на первое.

 

Достоинство, положение, богатство в каком-то смысле необходимы старикам, чтобы молодежь соблюдала дистанцию и не вздумала издеваться над их преклонными годами.

 

Дурная компания подобна собаке, которая пачкает тех, кого больше всех любит.

Если бы на небесах богатство почиталось ценностью, его бы не давали таким негодяям.

 

Если вы направляете в чей-либо адрес остроту, вы должны быть готовы принять ее и в свой адрес.

 

Если со мной держатся на расстоянии, я утешаю себя тем, что мой недоброжелатель от меня так же далеко, как и я от него.

 

Есть только один способ появления книги (как, кстати, и их авторов) на свет божий – и десятки тысяч способов этот мир навсегда покинуть.

 

Женщине не нужно много ума, – так, нам довольно, если попугай отчетливо произнесет хотя бы несколько слов.

 

Жить иногда имеет смысл чужим умом, но полагаться можно только на свой.

 

За все утехи и развлечения нам воздастся сполна страданиями и тоской – это все равно, что до времени промотать накопленные сбережения.

 

Заговоры, составляемые мелкими умами против человека, явившегося в свет со славою, только удостоверяют гениальность этого человека.

 

Законы как паутина, в которой запутывается мелкая мошка, а не шмели и осы.

 

Из свиного уха шелкового кошелька не сошьешь.

 

Казалось бы, ложь – такая простая и общедоступная вещь, а между тем я ни в одном разговоре ни разу не слышал, чтобы даже самые умудренные лжецы удачно соврали трижды кряду.

 

Как же можно рассчитывать, что человечество способно внять совету, если его не хватает даже на то, чтобы внять предостережению?

 

Как человека можно распознать по обществу, в котором он вращается, так о нем можно судить и по языку, которым он выражается.

 

Клевета наносит удары обыкновенно достойным людям, так черви предпочтительно набрасываются на лучшие фрукты.

 

Книги – дети разума.

 

Когда врачи говорят о религии, они уподобляются мясникам, рассуждающим о жизни и смерти.

 

Когда кто-то заметил одному весьма влиятельному лицу, что народ недоволен, тот ответил: «Подумаешь, несколько ослов сидят в кофейне да несут вздор, а им уж кажется, будто их болтовня – глас народный».

 

Когда мы стремимся к чему-то, это что-то представляется нам исключительно в положительном свете; но вот цель достигнута, и теперь уже в глаза бросаются лишь отрицательные стороны нашего предприятия.

 

Коль скоро великий смысл нашей религии в единении духовного и человеческого, как странно бывает видеть некоторые духовные трактаты, начисто лишенные человеколюбия.

 

Критика – налог, который великий человек платит публике.

 

Кроме действительных болезней мы подвержены множеству болезней мнимых.

 

Кто станет отрицать, что все люди отчаянные правдолюбы, – ведь они так откровенно и чистосердечно раскаиваются в своих ошибках, при этом не проходит и дня, чтобы они не противоречили сами себе.

 

Лесть, говорят, пища глупых, между тем сколько умных людей готовы от времени до времени отведать хоть глоток этой пищи.

 

Лишь очень немногие живут сегодняшним днем. Большинство готовится жить позднее.

 

Любимым развлечением мужчин, детей и прочих зверей является потасовка…

 

Людей, которые пользуются всеми благами жизни, ничего не стоит вывести из себя; доставить им удовольствие куда труднее.

 

Менее всего мудрец одинок тогда, когда находится в одиночестве.

 

Мне никогда не доводилось видеть, слышать или читать в книгах, чтобы духовенство пользовалось в христианской стране любовью. Завоевать симпатию у народа могут лищь те священники, которые подвергаются преследованиям.

 

Мы довольны, когда смеются нашему остроумию, но не нашей глупости.

 

Мы религиозны ровно настолько, чтобы уметь друг друга ненавидеть.

 

Мы так привязаны друг к другу только потому, что страдаем от одних и тех же болезней.

 

Наблюдательность – это память старика.

 

Настоящую сатиру никто не принимает на свой счет.

 

Нас часто обвиняют в том, что мы не замечаем своих собственных слабостей, но много ли, скажите, таких, которые бы знали свои сильные стороны? Они подобны земельной породе, которая не ведает, что скрывает в себе золотую жилу.

 

Не было еще ни одного мудрого человека, который хотел бы помолодеть.

 

Невозможно представить себе, чтобы такое естественное, необходимое и универсальное явление, как смерть, задумывалось Небесами в виде наказания человечеству.

 

Некоторые, стремясь искоренить предрассудок, истребляют заодно добродетель, честность и религию.

 

Никто не стремится получать советы, зато деньги получать горазды все, – выходит, деньги лучше, чем советы.

 

Ничто так не нарушает расчеты, как неудача, сопровождаемая чувством стыда и вины.

 

Нужное слово в нужном месте – вот наиболее точное определение стиля.

 

Нытье – та дань, которая больше всего угодна небесам; это и наиболее искреннее проявление нашей набожности.

 

Обещания даются только затем, чтобы их нарушать.

 

О лошадях говорят, что «их сила – во рту и в хвосте». Это же, по сути, можно сказать и про женщин.

 

Отдаваться гневу часто все равно, что мстить самому себе за вину другого.

 

Отсутствие веры – это тот недостаток, который необходимо либо преодолеть, либо скрыть.

 

Партия – это безумие многих ради выгоды единиц.

 

Похоже, что религия с возрастом впала в детство, и теперь, как и в детстве, ее необходимо подкармливать чудесами.

 

При том, как легко прощаем мы себе наши дурные поступки, мелкие страсти, как старательно скрываем немощь нашего тела, не мудрено, что и к собственной глупости мы относимся снисходительно.

 

Причина великих событий, как и источники великих рек, часто бывает очень мала.

 

 

Пусть одарен Фортуной вдруг

Наш недруг, талым бы не друг;

Мы первое стерпеть готовы,

Но не переживем второго.

 

 

Религия – болезнь души.

 

Самую большую и самую искреннюю часть наших молитв составляют жалобы.

 

Сатира – своеобразное зеркало, в котором каждый, кто смотрит в него, видит любое лицо, кроме собственного.

 

Слоны всегда изображаются меньшими, чем они есть на самом деле; блохи же – всегда большими.

 

Старики и кометы почитаются по одной и той же причине: и у тех, и у других длинные бороды; и те, и другие владеют даром предсказания.

 

С умом – как с бритвой: острый, он ранит других; притупившись – самого себя.

 

Тот, кто, казалось, добился всего в жизни, находится обыкновенно в том состоянии, когда неудобства и огорчения заслоняют радости и утехи.

 

Тщеславие скорее есть признак ничтожества, нежели величия.

То, что люди зловредны, меня никогда не удивляло, но вот то, что им не стыдно, мне кажется странным.

 

Убежденность – необходимое качество для проповедников и ораторов, ибо тот, кто поверяет свои мысли толпе, преуспеет тем вернее, чем больше верит в них сам.

 

Удовлетворять потребности ценой отказа от желаний равносильно тому, чтобы отрубить ноги, когда нужны башмаки.

 

У писателей вошло в привычку называть наш век «переломным», у художников – «грешным».

 

Человека можно заставить (деньгами или угрозой) ходить в церковь – но не более того.

 

Чем человек душевнее, тем он бездушнее.

 

Что может быть смехотворнее, чем зрелище катящегося по улицам катафалка?

 

Хотя разум, по воле Провидения, должен управлять нашими чувствами, в двух решающих моментах земного существования чувства все же берут верх над разумом. Таково, во-первых, желание воспроизвести себе подобных – ни один здравомыслящий человек никогда бы не женился, прислушайся он к голосу рассудка, и, во-вторых, страх перед смертью, что также противоречит здравому смыслу: если бы человек не поддавался чувствам, он бы ненавидел жизнь и хотел бы, чтобы она поскорее кончилась или никогда бы не начиналась.

 

Что проку клеймить трусов позором – ведь, страшись они позора, они не были бы трусами; смерть – вот достойная казнь, ее они боятся больше всего.

 

 

Чужого превосходства вид

Нас раздражает и гневит,

А дружба лишь тогда прелестна,

Когда сравненье с другом лестно.

 

 

Я не отвечаю перед Богом за те сомнения, что зародились в моей душе, ибо сомнения эти – следствие того разума, который сам Он в меня вложил.

 

Я сетую на то, что колода плохо перемешана, только до тех пор, пока мне не придет хорошая карта.

 

Я склонен думать, что в Судный день ни умному, с его пренебрежением к нравственности, ни глупцу, гнушающемуся веры, равно не поздоровится, ибо пороки эти неискупимы; так, просвещенность и невежество кончат одинаково…

 

В глазах света вы будете молодой и красивой лишь несколько лет; а в глазах своего супруга – лишь несколько месяцев. (Из «Письма к юной леди о ее замужестве».)

 

В молодости мне казалось, что весь мир, как и я, только и говорит что о последней новой пьесе.

 

В ораторском искусстве величайшее мастерство – скрыть мастерство.

 

Вверх лезут в той же позе, что и ползают.

 

Венера, прекрасная и добросердечная женщина, была богиней любви; Юнона, женщина ужасно сварливая, – богиней брака; и они всегда люто враждовали между собой.

 

Видения есть искусство видеть невидимое.

 

Вообще говоря, я питаю ненависть и отвращение к животному, называемому человеком; но я сердечно люблю Джона, Питера, Томаса и так далее.

 

Вы невинны, как дьявол в двухлетнем возрасте.

 

Вы, молодые, думаете, что старики глупы; а мы, старики, знаем, что молодые глупы.

 

Дай вам бог жить все дни вашей жизни.

 

Двум правилам должен следовать каждый сановник: всегда сдерживать свои чувства и никогда не сдерживать своих обещаний.

 

Если б она ела золото, он бы кормил им ее.

 

Если число книг и законов будет расти так же, как в последние пятьдесят лет, то, боюсь, в будущем каждый станет ученым или же каждый станет юристом.

 

Жалобы – наше самое обильное приношение небесам и самая искренняя часть нашей набожности.

 

Каждый хочет жить долго, но никто не хочет стареть.

 

Когда люди на старости лет становятся добродетельны, они всего лишь посвящают Богу то, чем побрезговал дьявол.

 

Когда старики, собравшись в своей компании, вспоминают случаи из своей молодости, мы начинаем думать, насколько же те времена были счастливее нынешних.

 

Когда я читаю книгу, все равно умную или глупую, мне кажется, что она живая и разговаривает со мной.

 

Людовик XIV, король Франции, посвящает свою жизнь тому, чтобы превратить свое доброе имя в великое.

 

Многие прилагают больше усилий для того, чтобы скрыть свой ум, чем чтобы скрыть свою глупость.

Много правды говорится в шутку.

 

Мы достаточно набожны, чтобы ненавидеть друг друга, но недостаточно набожны, чтобы любить друг друга.

 

Не спеши говорить «нет», пока тебя не спросили.

 

Некая леди, имевшая любовников и нескольких детей, говорила своему супругу, что он как тот человек из притчи, который жнет, где не сеял.

 

Никогда не следует стыдиться признать, что мы были не правы: ведь тем самым мы, в сущности, говорим, что сегодня мы умнее, чем были вчера.

 

Что делают в раю, мы не знаем; зато мы точно знаем, чего там не делают: там не женятся и не выходят замуж.[3670]

 

Одна из вершин Парнаса была посвящена Бахусу, другая – Аполлону.

 

Она невинна, как нерожденный младенец.

 

Она так похожа на своего мужа, словно сотворена из его рта.

 

Политический лжец отличается от обычного в одном существенном отношении: у него обычно короткая память.

 

Помоги себе сам, и друзья тебя больше полюбят.

 

Понедельник – воскресный день для священника.

 

Превосходные слова! Любопытно, где вы их украли?

 

Ревнителей нравственной чистоты одолевают грязные фантазии.

 

Себялюбие одних не позволяет им доставлять радость другим. Себялюбие других целиком сводится к доставлению радости самим себе. В этом заключается большое различие между добродетелью и пороком.

 

Спор – беседа наихудшего сорта.

 

Таверна – это место, где безумие продают бутылками.

 

Хотя людей упрекают в том, что они не знают своих слабостей, они, пожалуй, столь же мало знают свои сильные стороны.

 

Честное слово, это так хорошо сказано, словно я сам это сказал!

 

Адам Смит

 

(1723—1790 гг.)

шотландский экономист и философ,

крупнейший представитель классической политэкономии

 

Бестселлер – позолоченная гробница посредственного дарования.

 

Великая тайна воспитания – направлять честолюбие на подходящие предметы.

 

Всякий расточитель – враг общества, всякий бережливый человек – благодетель.

 

Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, самые опасные.

 

Наше уважение к общим правилам нравственности и есть собственно чувство долга.

 

Пустые и малодушные люди нередко обнаруживают перед своими подчиненными и перед тем, кто не смеет выказать им сопротивления, припадки гнева и страсти и воображают, что выказали этим свое мужество.

 

Самообладание в минуту гнева не менее высоко и не менее благородно, как и самообладание в минуту страха.

 

Сколько дней труда, сколько ночей без сна, сколько усилий ума, сколько надежд и страхов, сколько долгих жизней усердного изучения вылиты здесь в мелких типографских шрифтах и стиснуты в тесном пространстве окружающих нас полок.

 

Счастье посещает нас в разных видах и почти неуловимо, но я чаще видел его среди маленьких детей, у домашних очагов и в деревенских домиках, чем в других местах.

 

Только крайне малодушный и крайне пустой человек может находить удовольствие в похвалах, которых, как ему хорошо известно, он не заслужил.

 

Тщеславие есть не что иное, как несвоевременная попытка получить громкую известность, прежде чем мы заслужили ее.

 

Характер каждого человека оказывает влияние на счастье прочих людей, смотря по тому, имеет он свойство приносить им вред или пользу.

 

Чтобы научить людей любить справедливость, надо показать им результаты несправедливости.

 

Тобайас Джордж Смоллетт

 

(1721—1771 гг.)

писатель

 

…Я не знаю ничего равноценного подлинной дружбе умного человека – какая это редкая драгоценность.

 

Мы, моряки, трудимся ради денег, как лошади, и тратим их, как ослы.

 

Факты – упрямая вещь.

 

Ричард Стиль (Стил)

 

(1672—1729 гг.)

писатель,

создатель нравоописательной журналистики в Англии

 

Каждый человек – творец собственного благополучия.

 

Меч и огонь менее разрушительны, чем болтливый язык.

 

Прекрасным дополнением к искусству жить и умирать была бы книга об искусстве стариться, которая учила бы людей, как постепенно отказываться от своих претензий, от свойственных юности удовольствий и ухаживаний по мере того, как надвигаются возраст и болезни.

 

Джон Толанд

 

(1670—1722 гг.)

философ

 

…Изменения в частях не влекут за собой никакого изменения Вселенной… Потеряв одну какую-нибудь форму, вещь тотчас же облекается в другую, она как бы исчезает со сцены в одном костюме, с тем чтобы тотчас же появиться в другом. И это обусловливает вечную юность и силу мира, который не знает дряхлости и упадка…

 

Генри Филдинг

 

(1707—1754 гг.)

писатель,

классик литературы Просвещения

 

Счастлив тот, кто считает себя счастливым.

 

Люди чересчур хитрые часто делают промахи, воображая других умнее или, лучше сказать, хитрее, чем они суть на самом деле.

 

Губительным ядом, отравляющим наши души, является зависть.

 

Лесть всегда нам нравится, когда она касается качеств, которых нам недостает. Скажите дураку, что он очень умен, и плуту, что он честнейший человек в свете, и они заключат вас в свои объятия.

 

Любить того, кто очевидно нас ненавидит, не в природе человека.

 

Вероломный друг – самый опасный враг.

 

Истинная честь не может терпеть неправду.

Величайшее утешение во всех моих горестях в том и состоит, что никакие враги не властны отнять у меня совесть, а я никогда не стану таким врагом себе, что нанесу ей ущерб.

 

Никакие выгоды, достигнутые ценой преступления, не могут вознаградить потерю душевного мира.

 

Ошибочное милосердие не только слабость, но граничит с несправедливостью и весьма пагубно для общества, потому что поощряет порок.

 

Человек беспристрастный и вдумчивый никогда не торопится произнести свой приговор.

 

Дурные книги могут так же испортить нас, как и дурные товарищи.

 

Клевета – оружие более ужасное, чем шпага, так как наносимые ею раны всегда неизлечимы.

 

Люди глупые не всегда безопасны: у них хватает ума сказать ровно столько, сколько нужно для того, чтобы оскорбить или оклеветать ближнего.

 

Клевета со стороны некоторых господ – такая же хорошая рекомендация, как похвала со стороны других.

 

Безутешное горе и бурная радость действуют на человека почти одинаково, а когда они обрушиваются на нас врасплох, то могут вызвать такое потрясение и замешательство, что мы часто лишаемся всех своих способностей.

 

Гораздо полезнее уметь предсказывать поступки людей при тех или иных обстоятельствах на основании их характера, чем судить об их характере на основании их поступков.

 

Наряду с законами государственными есть еще законы совести, восполняющие упущения законодательства.

 

Всеобщий мир царил бы на земле, если бы не было понятий «мое» и «твое».

 

Есть женщины, в характере которых самолюбие господствует в такой сильной степени, что всякую похвалу, о ком бы она ни была сказана, они конфискуют в свою пользу.

 

Есть много женщин, которые кричат при виде мыши или крысы, а способны отравить мужа или, что еще хуже, довести его до того, что он отравится.

 

…Ревность та же подагра: если эти недуги в крови, никогда нельзя быть уверенным, что не разразятся вдруг, и часто это случается по ничтожнейшим поводам, когда меньше всего этого ожидаешь.

 

⇐ Предыдущая35363738394041424344Следующая ⇒

Поделиться: