Присоединение и заселение новых территорий

 

В XVII столетии походы русских землепроходцев определили северные и восточные рубежи Сибири. Тонкая цепочка городков, острогов и лепящихся вокруг них слобод и деревенек протянулась по таежным просторам от Урала до Тихого океана. К югу, в степях, обстановка складывалась по-другому, воинственные кочевники сдерживали русское продвижение, постоянными набегами угрожали поселениям,

В XVIII в. в политической ситуации, что сложилась на южной границе Азиатской России, многое определял конфликт маньчжурского Китая и монгольского Джунгарского ханства. Цинский Китай оказывал все растущее давление на джунгаров, часть которых еще в XVII в. вынуждена была уйти на запад, на Нижней Волге они стали известны под именем калмыков. И в XVIII в. под напором китайцев джунгары отходили в казахские степи. Казахи, раздробленные на десятки феодальных ханств и племен, оказывали отчаянное сопротивление пришельцам, но несли поражения. Угроза истребления завоевателями заставила казахов обратиться за помощью к России. В 1731-1740 гг. они добровольно приняли русское подданство. 

Защищая свои новые владения, Россия в 20-50 гг. XVIII в. строит крепостные линии, сначала в западносибирских, затем северо-казахстанских степях. Укрепления Верх-Иртышской, Ишимской, а затем южнее, Пресногорьковской линий, создали предпосылки для освоения русским населением степных земель.

В середине XVIII в. благодаря изменению политической обстановки Китаю удается окончательно разгромить Джунгарское ханство, но закрепиться в далеких, завоеванных землях он не смог. Между Китаем и Россией образуется территориально-политический вакуум. Это обстоятельство позволило царскому правительству продвинуть границу России на юг. Заинтересованное в цветных рудах, оно поощряет строительство на Алтае промышленных предприятий, а в 50-е гг. строится новая оборонительная линия – Колывано-Кузнецкая. Алтайские народы, опасаясь цинских отрядов, ищут покровительства России. На верхнем Енисее в начале XVIII в. джунгарские военачальники насильственно угоняют в Семиречье зависимых от контайши жителей улусов енисейских кыргызов. На освободившихся землях южнее Красноярска появляются русские земледельцы, селившиеся под защитой Абаканского (1707 г.) и Саянского (1709 г.) острогов. Начинается освоение плодородных земель Минусинской котловины.

Таким образом, в XVIII в. сформировались политические предпосылки для расширения и усиления колонизационных процессов на юге Сибири. Появились и экономические предпосылки, способствовавшие освоению нового края. Степные плодородные земли, никем не стесненные просторы стали главной приманкой для российского крестьянства и сибирских старожилов. Богатые серебром, цветными металлами месторождения Алтая и Забайкалья привлекли внимание феодального государства, развернувшего в этих районах промышленное строительство. Военные крепости оборонительных линий со временем превратились в города, где развивались ремесла, появлялись мануфактуры, расцветала торговля. Большую роль в освоении сибирского юга сыграло строительство и эксплуатация Московско-Иркутского тракта, большая часть которого пролегла по новым землям. 

Земледельческое освоение степного юга было, основным в хозяйственной колонизации приобретенных земель. Во второй половине XVIII в. здесь уже сложились новые округа: Ишимский, Курганский, Ялуторовский, Омский, Каннский, Ачинский. Образовались Алтайский и Нерчинский горные округа. На новых местах крестьяне распахивали целину, основывали деревни и села.

На Алтае и в Забайкалье земледельческая колонизация сочеталась с промышленной. Быстрыми, для феодальной эпохи, темпами шло строительство рудников и металлургических мануфактур, к концу столетия их было около трех десятков.

На них было занято 12 тыс. мастеровых и 77 тыс. приписных крестьян. Это было значительным явлением не только для Сибири, но и важным по своим последствиям для всей России. *

В первой половине XIX в. освоение южных районов Сибири продолжается. Принципиально нового почти ничего не происходит. В Западной Сибири ее географическая граница на юге в целом повторяет государственную границу, соседями были среднеазиатские и казахские ханства. Южные рубежи Восточной Сибири постепенно перемещаются все дальше на юг. Значительным внешнеполитическим событием для российской истории XIX в. стал Пекинский 1860 г. договор с Китаем, благодаря ему в состав России вошло Нижнее Приамурье.

Второстепенным направлением, в сравнении с южным, была русская колонизация северо-восточной оконечности Азии. Географические пределы этой обширной территории были. определены землепроходцами еще в XVII в., правда, к бурному XVIII в. многое позабылось. Великая Северная экспедиция, детище Петра, и в особенности морские походы В. Беринга, вновь намечают тихоокеанские очертания Азиатской России. Но пока неторопливая наука XVIII столетия искала дальние государственные рубежи, уже заселялись русским крестьянством пустынные земли бассейна Лены. Закреплялись русские и на Охотском побережье и Камчатке. Здесь среди редких стойбищ аборигенных народов появились русские острожки, среди которых все большую роль играют Охотск и Петропавловская гавань.

В океанах, омывающих Северо-Восточную Азию, лежали острова, пушные богатства которых издавна привлекали внимание русских звероловов и купцов. Водились на островах бобры, лисицы, песцы, морские котики. На Ляховских островах Ледовитого океана организовал свои промыслы купец Иван Ляхов (острова названы его фамилией), в 1773 г. екатерининское правительство пожаловало Ляховых монопольным правом на добычу пушного зверя на них.

С 40-х гг. началось промысловое освоение Алеутских и Командорских островов. Здесь также все ценное, компаниями и. в одиночку, прибирали к рукам купцы. Особенно наживалось купечество на эксплуатации Курильского архипелага. В 70-е-гг. свое дело развернул здесь мещанин из-под Курска Григорий Шелихов. Сколотив капитал, он вскоре отправил торговое судно к берегам Америки. Новые промыслы у берегов Аляски приносили сказочные прибыли, в компанию к Шелихову стали проситься другие купцы. В 1799 г. шелиховская компания была принята под покровительство государства и получила название российско-американской.

Российско-американская компания начала обживать новый континент: заводились промыслы, строились русские поселения, устанавливались связи с местным алеутским, эскимосским, индейским населением. Владения компании распространились к югу до Калифорнии. Но в XIX в. русское продвижение на восток столкнулось с мощным встречным колонизационным потоком американцев. Россия была далеко, Соединенные Штаты близко, поэтому Русская Америка была обречена: в 1841 г. пришлось уступить калифорнийские земли, в 1867 г., после крымской катастрофы, царское правительство продало Аляску и Алеутские острова. 

Освоение новых земель сопровождалось ростом численности населения Сибири. В начале XVIII в., по сведениям первой ревизии, в крае обитало около 500 тыс. чел., из них более 300 тыс. было русских. В конце дореформенного периода на просторах Сибири жило уже 2,7 млн. чел., из них русских насчитывалось 2,1 млн. Большая часть населения проживала в южных районах Западной Сибири, в основном в сельской местности. В Восточной Сибири сосредоточивалась примерно одна четвертая часть всего населения края. Несмотря на относительно быстрый рост численности населения Сибири в позднефеодальную эпоху плотность его даже на юге была незначительной: 2-3 человека на квадратную версту, на севере и востоке на одного человека приходились десятки и сотни квадратных верст.

Колонизационный процесс в Сибири XVIII-первой половины XIX вв. имел сложную социально-политическую структуру. Суть этой структуры определяли соотношение сил и удельный вес в освоении края неофициальной, вольнонародной и правительственной колонизаций. В XVII в:, как единодушно считают современные историки в колонизации Сибири преобладала народная инициатива. XVIII в. такого единства взглядов у исследователей не вызывает. Часть ученых уверена, что вольнонародная колонизация опережала правительственную, другие убеждены, что соотношение сил изменилось коренным образом в пользу государства. 

В петровское время, по мнению большинства современных историков колонизации Сибири, вольные переселенцы численно преобладали. В начале XVIII в. в Европейской России шел процесс ужесточения крепостного права, намного выросли налоги, натуральные отработки, производились рекрутские наборы. Русский крестьянин, посадский человек, оказавшись в невыносимых условиях, спасался бегством. Как и в XVII в. много беглецов было с черносошных земель севера европейской части страны, но заметно прибавилось число незаконных переселенцев из феодальных имений центральных областей России. Побег в Сибирь требовал преодоления огромных трудностей: необъятные пространства, жестокое и цепкое преследование государства были преградой на пути беглеца. 

Для ухода в Сибирь могли использоваться признанные государством формы временного открепления людей из податных сословий с места жительства «для зарабатывания подушных денег и прочих надобностей». Выправив «покормежный» паспорт, крестьянин или посадский человек мог жить по нему 3 года, за которые вполне можно было добраться до сибирских краев и обосноваться там. Просрочка «покормежных» паспортов была массовым явлением. Правительство на рубеже 60-х гг. XVIII в. даже вынуждено было разрешить российским покормежникам из государственных крестьян и посадским людям в сибирских губерниях продлевать паспорта, «насколько времени они пожелают». Более жестким было отношение к нарушившим сроки помещичьим, дворцовым и монастырским крестьянам. Они должны были непременно возвращаться владельцам.

Однако принцип возврата редко применялся на практике. Сибирские власти, получая реальную пользу в хозяйственном освоении края и от беглых и от забывших о всех сроках покормежников, постоянно предлагали Петербургу оставлять всех пришлых за Уралом, и в столице часто соглашались с таким исходом дела. У сибирской администрации не хватало сил и средств на дорогостоящую поимку и обратную транспортировку беглецов. Прятали же беглых в Сибири представители всех слоев местного общества: богатые и власть имущие в расчете на дешевую рабочую силу, простой народ – из чувства сострадания и солидарности. 

Обосновывались в Сибири пришлые по-разному. В районах новоколонизуемых часто заводили собственное хозяйство, которое долго могло оставаться вне поля зрения фискального и полицейского аппарата государства. Еще болеет распространенным был найм в работники к ремесленникам и купцам по городам, к зажиточным крестьянам-старожилам по деревням. Местное население, особенно при ревизиях, нередко выдавало уже прижившихся пришлых людей за умерших, за своих родственников. Во всех случаях процесс вживания в новую среду был достаточно долгим.

На протяжении XVIII в. вольнонародная колонизация постепенно сокращается. «Совершенствование, возросшая эффективность государственного аппарата, крепостнические законы, полицейский надзор все прочней привязывает трудовое население Европейской России к местам жительства. Этот процесс продолжается в дореформенные годы XIX в» между окраиной и центральными районами страны воздвигается труднопроходимый барьер. Уже петровскими мероприятиями был пресечен поток «гулящих людей», сам термин исчез из официального употребления. Вольному переселенцу приходилось искать в Сибири укромные места в начавших осваиваться южных районах или. в восточносибирской глухомани. 

В новых условиях значение приобретает особая форма вольнонародной колонизации – внутрисибирские крестьянские переселения. Они сыграли огромную роль в хозяйственном освоении края, формировании новых земледельческих районов, в развитии промыслов, ремесла, промышленности. Осуществлялись внутренние миграции за счет естественного прироста населения или действия социально-экономических причин. Теснота в пашенных, пастбищных, сенокосных угодьях заставляла крестьян переселяться на новые места. Для Сибири XVIII – первой половины XIX в. характерными были междурайонные миграции. Из старого земледельческого. Верхотурско-Тобольского района крестьяне шли на ишимские, курганские, омские, земли. Из Томско-Кузнецкого очага хлебопашества осваивали Барабу, верхнее Приобье и Алтай. Енисейский район выслал переселенцев на северо-восток Сибири и на юг в Минусинскую котловину.

Основным стимулом внутренних миграций были экономические крестьянские интересы. Ими объясняются переселения с лесного севера на представляющий богатые возможности для хлебопашества степной юг. Усиление феодальной эксплуатации заставляло жителей края покидать насиженные места в поисках лучшей доли. Угроза приписки к десятинной пашне или к заводам была достаточным мотивом для переселения. Преследования официальной церкви и властей гнали в глухие углы Сибири раскольников. В предреформенное время все больше проявляется новый побудительный мотив в переселениях – имущественная и социальная дифференциация в деревне.

Внутрисибирские миграции населения закрепили за Россией южные, степные земли, помогли в создании и развитии алтайского центра мануфактурной промышленности, способствовали укреплению связей страны с Казахстаном и Средней Азией. Вместе с тем следует подчеркнуть зависимость внутренних переселений от притока колонистов из, европейской части страны. Естественный прирост старожильческого населения, хотя и был в полтора-два раза выше, чем в центральных районах России, все же не, мог обеспечить нужды сибирского региона в рабочих руках. Экономическое и социальное развитие Сибири теснейшим образом связывалось с процессами, происходившими в целом в стране.

Правительственная колонизация Сибири в XVIII – первой половине XIX в. сочеталась с вольнонародной, постепенно обгоняя ее в масштабах. Генеральным направлением государственной колонизации с середины XVIII в. становится освоение приобретенных территорий на юге. Возле крепостей оборонительных линий селили казаков, которые должны были не только нести службу, но, в первое время, и работать на казенной пашне. Это совмещение успеха не имело, и правительство решило поселить в приграничной полосе крестьян. В 50-60-е гг. XVIII в. издаются несколько сенатских указов о переселении на юг добровольцев-крестьян с тобольского севера. Результаты были небольшие, тогда власти прибегли к известной с прошлого века практике переводов крестьян на новые места жительства. Вместе с крестьянами селили уголовных ссыльных из России, пойманных в Сибири беглых. Подобных же методов администрация придерживалась при заселении притрактовых областей и местностей, прилегавших к рудникам и заводам на Алтае и в Забайкалье. Сенатский указ 13 декабря 1760 г. предоставлял помещикам право отправлять своих дворовых людей и крестьян в Сибирь в зачет рекрутов (вместо поставки рекрутов в армию). Отправлять полагалось мужчин не старше 45 лет, пригодных к ведению хлебопашества. Вместе с отправляемым в Сибирь в зачет рекрута, по желанию помещика, могла ехать его семья, причем помещик за каждого члена семьи получал от казны денежное вознаграждение. 

Особое место в правительственной колонизации XVIII в. заняло переселение из Польши в Сибирь старообрядцев. Екатерининское правительство отправляло старообрядцев за Урал семьями, помещая в окрестностях южных оборонительных линий. Из раскольников были даже сформированы вооруженные отряды для охраны границ.

В 1806 г. появляется сенатское положение «О переселении в Сибирь», по нему разрешалось переселение государственным крестьянам из внутренних губерний России. 

В 1822 г. издается новый указ «О дозволении казенным крестьянам переселяться на земли сибирских губерний».

Разрешением на переселение в первой трети XIX в. воспользовалось несколько десятков тысяч, крестьян из малоземельных российских губерний. Начало нового этапа в государственной колонизационной политике, чуть приоткрывшей доступ на восток переселенцам из казенной деревни европейской части страны, диктовалось в высоких кругах не столько интересами освоения Сибири, сколько остротой аграрного кризиса в центральной России.

В 40-50-е гг. правительство решило расширить переселения государственных крестьян. Это было связано с деятельностью образованного в 1837 г. министерства государственных имуществ под началом видного деятеля николаевской эпохи П.Д. Киселева, предложившего реформу казенной деревни. План реформы предусматривал перемещение малоземельных крестьян на окраины, где было много свободных земель. Каждый переселенец на новом месте должен был получить 1-5 десятин земли. Размещали новоселов вблизи селений старожилов, поэтому важной задачей было, определение свободных земель, размежевание наделов. 

По условиям киселевской реформы в Сибирь было направлено более 100 тысяч крестьян, большинство которых разместилось в западносибирских губерниях, а примерно десятая часть в Минусинском округе на востоке региона. Переселения были организованы плохо, материальная помощь оказывалась новоселам в очень скромных размерах, до места жительства добирались чуть ли не годами, растрачивая в пути то немногое, что имели. На отведенные для него земли переселенец часто приходил, не имея средств, достаточных для обзаведения хозяйством. Нередкими были конфликты со старожилами, а часто приходилось идти к ним в работники, чтобы получить необходимое на жизнь. В целом киселевские переселения являлись компромиссом в аграрной политике феодального государства, масштабы их российских проблем не, решали, а для хозяйственного Усвоения Сибири они имели ограниченное значение. 

В правительственной колонизации помимо организации крестьянских переселений важнейшую роль играла ссылка. С петровских времен использовалась ссылка на поселение, когда ссыльный становился сибирским жителем, мог, если была на то возможность, завести хозяйством семью, и другая форма ссылки – на каторжные работы, связанные с принудительным трудом на рудниках и казенных и частных мануфактурах. Ссылались в Сибирь уголовные преступники и приравненные к ним участники – народных антифеодальных выступлений. 

В начале XIX в., когда отправка крепостных в зачет рекрутов прекратилась, правительство пыталось использовать для земледельческой колонизации прочих ссыльных. Законы 1799 и 1806 гг. предусматривали создание в Сибири казенных поселений. Они представляли собой специально построенные деревни. Поселенцы получали лошадь, кое-какой инвентарь, семена на посев. Эта скудная помощь не спасала от нищеты, не помогало и временное освобождение от налогов. В 30-х гг. XIX в. устройство казенных поселений было прекращено, как не оправдавшее себя.

Во второй четверти XIX в. поток ссыльных увеличивается, с 1823 по 1862 гг. в Сибирь поступило более 350 тысяч ссыльных. Удельный вес их в населении края возрос с 4% в конце XVIII в. до 10%. Колонизационное значение ссылки возросло. Ссыльнопоселенцы трудились в ремесленных мастерских и мануфактурах городов, нанимались работниками по деревням. Особенно много их, около 30 тысяч человек, было занято на золотых приисках. Труд ссыльнокаторжных широко использовался на Нерчинских заводах и рудниках. Но, все же, оценивая роль ссылки в хозяйственном развитии Сибири, ее не следует преувеличивать. Ссыльные появлялись в крае во взрослом возрасте, т.е. срок их полезной деятельности часто бывал ограничен во времени, преимущественно это были мужчины, которые из-за недостаточного числа женщин-поселянок (старожилы предпочитали с ссыльными не родниться) не могли создать семьи и умирали, не оставив потомства. Многие ссыльные были не способными к труду, таких называли «ссыльно дряхлыми» и «пропитанными». Не было у ссыльных и материальных средств для прочной, оседлой жизни, многие становились бродягами, жили «христовым подаянием». Все эти обстоятельства снижали колонизационную роль ссылки. 

Таким образом, на протяжении XVIII – первой половины XIX вв. территория Сибири значительно расширилась за счет присоединения земель на юге и северо-востоке. Население края выросло примерно в 5 раз, составив около 3 млн. чел. Благодаря новым рабочим рукам успешнее шло хозяйственное освоение региона. Колонизационный процесс в Сибири осуществлялся путем вольных переселений и правительственных, принудительных переселений.

Феодальное государство, будучи не в силах наладить хозяйственное освоение окраины, выступало либо в роли наблюдателя, либо полицейского-надсмотрщика в деле освоения русским народом просторов Сибирского края. 

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: