Хозяйская походка, надменные уста.

Ах, флора там все та же, да фауна не та!

 Оккупанты, фауна – это не о немцах. И не о советских, не о русских и даже не о новых русских. Это стихи 1982-го. Это о номенклатуре, она – не люди.

Территория та же, а людей – нет.

Не хотят жить по-новому

…Май. (I акт.) Вишня в цвету. Раневская вернулась из Парижа. Семья разорена.

 ЛОПАХИН. Не беспокойтесь, моя дорогая, выход есть! Если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки – вы будете иметь самое малое двадцать пять тысяч в год дохода. Вы будете брать с дачников самое малое по двадцать пять рублей в год за десятину, я ручаюсь чем угодно, у вас до осени не останется ни одного свободного клочка, все разберут. Местоположение чудесное, река глубокая. Только нужно cнести этот дом, который уже никуда не годится, вырубить старый вишневый сад.

РАНЕВСКАЯ. Вырубить?! Милый мой, простите, вы ничего не понимаете.

Сад для них – живой. Срубить – как отрубить руку. Деревья для них – часть жизни, часть тела, часть души. Потому им мерещится:

 РАНЕВСКАЯ. Посмотрите, покойная мама в белом платье идет по саду... Нет, мне показалось, там в конце аллеи дерево, покрытое белыми цветами.

Как же это вырубить? Как можно согласиться, что все это стало ненужным. И сад не нужен, и люди не нужны – наступает время молодых людоедов.

…Июль.(II акт.) Катастрофа приближается.

 ЛОПАХИН. Вам говорят русским языком, имение ваше продается, а вы точно не понимаете.

РАНЕВСКАЯ. Что же нам делать? Научите, что?

ЛОПАХИН. Я вас каждый день учу. И вишневый сад и землю необходимо отдать в аренду под дачи; поскорее – аукцион на носу! Поймите! Раз окончательно решите, чтобы были дачи, так денег вам дадут сколько угодно, и вы тогда спасены.

РАНЕВСКАЯ. Дачи и дачники – это так пошло, простите.

ГАЕВ. Совершенно с тобой согласен.

ЛОПАХИН. Я или зарыдаю, или закричу, или в обморок упаду. Не могу! Вы меня замучили! (Гаеву.) Баба вы!

Невозможно “резать на участки” (даже не зная, что будут пятиметровые заборы, что вместо Родины из окна будет видна стена с колючей проволокой).

 

 ЧЕХОВ – СТАНИСЛАВСКОМУ

Ноября 1903. Ялта

Дорогой Константин Сергеевич, в это время (в июле. – А.М. ) коростель уже не кричит, лягушки тоже умолкают к этому времени. Кричит только иволга.

 

Станиславский ужасно хотел создать атмосферу. А Чехов – чтобы было как в жизни.

* * *

Характеры в “Вишневом саде” выношены. Не столько как плод беременности, сколько как старый пиджак. Они б/у.

Раневская – без мужа, порочная (отзыв родного брата! ), живет с любовником на глазах у брата и взрослой дочери... Восемью годами раньше появилась Аркадина в “Чайке” – без мужа, живет с любовником на глазах у брата и взрослого сына.

Петя режет правду-матку, а за 15 лет до него доктор в “Иванове” занимается тем же.

Пищик – забавный и печальный сосед с глупой фамилией. И Вафля в “Дяде Ване” – забавный и печальный сосед; никто не помнит, что его зовут Илья Ильич. А еще раньше в пьесе “Леший” тоже был Илья Ильич по прозвищу Вафля.

Вот финал “Дяди Вани”:

 СОНЯ. Мы, дядя Ваня, будем жить… Будем трудиться для других... и Бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой – и отдохнем. Я верую, дядя, верую горячо, страстно... (Становится перед ним на колени и кладет голову на его руки.) Мы отдохнем!

Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир... Я верую, верую... Бедный, бедный дядя Ваня, ты плачешь... (Сквозь слезы.) Ты не знал в своей жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди...

Вот “Вишневый сад”:

 АНЯ. Мама!.. Мама, ты плачешь? Милая, добрая, хорошая моя мама, моя прекрасная, я люблю тебя... я благословляю тебя. Вишневый сад продан, его уже нет, это правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди, осталась твоя хорошая, чистая душа... Пойдем со мной, пойдем, милая, отсюда, пойдем!.. Мы насадим новый сад, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнешься, мама! Пойдем, милая! Пойдем!..

Я буду работать, тебе помогать. Мы, мама, будем вместе читать разные книги... Не правда ли? (Целует руки.) Мы будем читать в осенние вечера, прочтем много книг, и перед нами откроется новый, чудесный мир...

Для полноты сходства добавим, что Соню в “Дяде Ване” и Аню в “Вишневом саде” играла одна и та же актриса – жена Станиславского.

В “Дяде Ване” главную героиню мучает больной муж.

 ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА (мужу). Ты меня замучил! (Через пять минут, дяде Ване.) Я замучилась с ним.

Любовь Андреевну Раневскую в “Вишневом саде” мучает больной любовник.

 РАНЕВСКАЯ. Больной измучил меня.

У них даже отчество совпадает; отец (автор) у них один.

Для полноты сходства добавим, что обеих героинь играла одна и та же актриса – жена Чехова, очень больного человека, и притом писателя и врача, который в состоянии наблюдать собственные мучения и мучения близких. Наблюдать как бы со стороны – как материал для работы.

Они (“вишневые”) и писались на уже разношенных актеров, которые триумфально сыграли “Чайку”, “Дядю Ваню”, “Три сестры”, – и Чехов уже наизусть знал все их ужимки, приемы, интонации, таланты. И когда писал “Вишневый сад” – писал для МХТ и видел, заранее видел, как Станиславский, Качалов, Москвин, Книппер будут играть. (Увы, его распределение не сбылось. Только Раневскую, как и хотел автор, сыграла его жена Ольга Книппер, и Петю – Качалов. Остальные роли были розданы прямо против воли создателя. Страдания автора трудно вообразить. Хотите за молодого черноусого красавца, а выдают вас за дряхлого старика.)

 

 ЧЕХОВ – МИХАИЛУ ЧЕХОВУ

Февраля 1897. Мелихово

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться: