Депеша в Абакан и обратно
Предисловие
2002 год. Два года я не был в Курагино. Правда, зимой 2002 года совершил виртуальное путешествие на «Буране» в верховья Казыра на горячие радоновые источники к великому шаману Саян Сан Чу. В результате путешествия появилась книга «В поисках познания сущего» (написана в черновом варианте). Это вдохновило меня на создание формальных приемов художественного творчества и медитации в разрабатываемой нами системе «Арт-Вектор». По ее итогам в декабре 2002 года в музее им. В.К.Арсеньева планирую выставку-школу провести по компьютерной графике и медитации, на которой будут представлены более 100 работ-перевоплощений, навеянных виртуальными путешествиями, и в частности, вот казырскими. Это, надеюсь, даст мне и физические, и моральные силы, которые необходимы для такой сложной акции, как выставка-школа.
А все началось случайно (а случайностей как раз и не бывает – я часто Редфилда цитирую). В планах у меня стояло путешествие на велосипедах по Америке от Сиэтла до Мексики - в страну инков и пирамид. Для этого все было готово. В Сиэтле спонсоры нашлись, готовые оплатить наш перелет туда и обратно, особенно им импонировало участие группы курсантов; одна из велофирм (ремонтная) в Сиэтле обещала велосипеды, судоходная фирма В.Перминова в Мексике на себя все затраты нашего путешествия по Мексике брала. Александр Ткачук, председатель Союза писателей Приморья, с другом Перминовым из Сиэтла на машинах группу сопровождения по США и Мексике обещал взять на себя. Однако: «Мы предполагаем, а Бог располагает». Так получилось и у нас, точнее, у меня. Из-за бюрократических проволочек – два года не могу оформить обещанный мне обмен квартиры (пора писать бестселлер) – пришлось отказаться от этих предложений. Правда, не все потеряно: в следующем году 200-летие начала первого русского кругосветного путешествия Крузенштерна и Лисянского, все соглашения остаются в силе, и надеюсь, задуманное свершится.
Итак, Америка и Мексика на будущее отставлена. И вот как-то, блуждая по Интернету, мне случайно (случай ведет) попался отчет туристов из Новосибирска об их путешествии в верховья Абакана к шаманам и о сплаве их по реке Абакан с заходом к Агафье Лыковой. Изучая по карте их маршрут, я наткнулся на реку Лебедь, имеющую слив от Абаканского хребта в сторону Алтая. Так как я все еще был потрясен гибелью Александра Лебедя под Ермаковском, то воскликнул:
- Вот как надо почтить память Александра Лебедя! Надо совершить туристический поход по Саянам – найти безымянную вершину, соответствующую по высоте году рождения Александра Лебедя, назвать ее его именем и, конечно, совершить сплав по реке Лебедь!
Я уже представил, как мы, оказавшись в верховьях реки Лебедь, поминаем Александра Ивановича Лебедя в традициях фильма «Особенностей национальной охоты».
Тут же сообразил, что нашу идею поддержит губернатор Хакасии Алексей Иванович Лебедь, тем более он собирается выдвигать свою кандидатуру на пост губернатора Красноярского края, и вся эта идея повысит его рейтинг, что он не забывает брата. Недолго думая, я сочинил письмо.
Депеша в Абакан и обратно
Письмо отправил в Курагино Виктору Жибинову, надеясь, что он его отвезет в Абакан сам или передаст через кого-нибудь. Так и случилось. В Курагино оказалась Нелля Инжутова – она раньше работала в Курагино редактором газеты «Тубинские новости», а сейчас переехала в Абакан и по своему характеру работы часто бывает в администрации Лебедя. Ей и удалось передать это письмо в руки Алексею Ивановичу. Произошло это на стадионе, на празднике молодежи. Алексей Иванович прочитал письмо:
- Мне это нравится. Я обязательно свяжусь с автором.
И в тот же вечер мне звонок из Абакана. Сначала я не понял, с кем разговор веду. Мне показалось, что кто-то из помощников Алексея Лебедя. Однако после того, как звонивший дал свой домашний телефон и сказал, что звонить Алексею Ивановичу Лебедю, я ахнул:
- Так это вы!? Вот тебе на! У нас в Приморье только до 6-го или 5-го помощника можно простому смертному добраться! А тут губернатор и не просто телефон администрации дает, а домашний. Звони, мол, дорогой, когда тебе удобно. Разобравшись, продолжили разговор:
- Алексей Иванович, на ПСНах будем сплавляться.
- Что такое ПСН? - не понял Алексей Иванович.
- Плот спасательный надувной, - объясняю, - используется в морской практике, подобно тому, как ЛАС (лодка авиационная спасательная) в авиации.
Далее в разговоре вопрос о выборах затронули, мол, мы в Курагино за него предвыборную агитацию будем вести, тем более Курагинский район стопроцентно за Александра Ивановича голосовал.
После этого я еще звонил пару раз Алексею Ивановичу и всегда имел добродушный с юмором разговор. А как-то, не застав его, тут же получил ответный звонок, из которого понял, что мы получаем полное одобрение на наше путешествие, правда, с оговоркой:
- Нашли мы вам тут речку! По реке Шушь от Шушенского. Доставка туда на автобусе.
Все, не видать нам крутого путешествия, - запаниковал я.
- Алексей Иванович, а как с вершиной на Абаканском хребте?
- Есть там безымянные вершины, но как-то некорректно именем Александра Лебедя их называть. Это же граница Хакасии и Кемеровской области – нас могут не понять. Губернатор Тулеев запротестует, почему в его землях командуем.
Это замечание потом полезным для нас оказалось, мы действительно другой маршрут выбрали и достойное предложение выдвинули: водопад на реке Катун (приток Казыра) именем Александра Лебедя назвать, его барельеф там воздвигнуть...
На Катун!
Грузимся в вертолет. Разгон и летим над Курагино.
- Снимай! – кричит Виктор, обращаясь к курсанту Женьке, беспокоясь, как бы свой дом на берегу Тубы запечатлеть. – Сейчас снимай! Взад заходи! Оттуда удобнее! Мой дом захватишь и всю курагинскую панораму.
- Виктор, смотри, смотри, твоя фазенда! - усматриваю знакомый берег и усадьбу друга.
- Вижу, вижу! – кричит Виктор.
В салоне вертолета, правда, уже другая радость. Сергей Игнатыч бутылочку коньяка распечатал, надо же отметить такое событие - на исходную точку, на речку Катун летим. Игнатыч еще перед этим заявил:
- Мужики, в вертолете обязательно отметим, а то фарта не будет.
Вот и чокаться начали. Правда, некоторые игнорируют это дело. Курсанту по инструкции не положено, а мы с Виктором решили медитировать во времени и пространстве – а в этом случае спиртное не моги. Кроме того, Виктор мамке слово дал: не употреблять зелье. А остальные приложились. Игнатыч удачно по маленьким мензуркам разлил. Он хирург, и поэтому знает норму. Валерий Васильевич – министр МЧС Хакасии - у кабины сидит, по карте сверяется. Министр экологии справа – тоже что-то выверяет. Я его по телевизору недавно с министром МЧС Сергеем Шойгу видел: они вместе на сходе лавины в Ингушетии разборку вели. Страшная история - более ста человек погибло. Съемочная группа во главе с Бодровым-младшим – главным героем нашумевшего фильма «Брат» - погибла. Однажды под пиком Ленина мы с Федором Конюховым чуть было не оказались. Тогда более 40 опытных альпинистов, наших друзей, канули. И вот, чтобы у нас не было неприятностей, Игнатыч мудро поступил – Бахуса умаслил. Мы с Виктором от трапез в походе отказались – это тоже большой подвиг, не меньше, чем по Казыру пройти.
Иван Семенович в объектив смотрит, за успех и за рыбку отменный тост произносит. Виктор по-барски сидит, как бывалый охотник и егерь. Он уже по этим местам с французами летал, медведей с вертолета насмотрелся и нам обещал: «На гольцах вам с десяток медведей обязательно покажу! »
Вот на Катун прибыли. На косу выскочили. Снимать поручили Женьке.
- Ты сигнал подай, когда снимать начнешь! - командует Виктор, не заметив, что Евгений уже съемку ведет.
- Съемка пошла! – предупреждает оператор.
- Съемка пошла! – Виктор картуз снял, наше прибытие приветствует и перед казырской природой кланяется: - Все прибыли на место. Летели ровно два-а ча-аса!
- Летели два-а ча-аса! – копирую Виктора.
- Наша компания 8 человек, - продолжает он. – Сборная: из Красноярска, Абакана, Владивостока. Справа экипаж вертолета и три министра: двое из республики Хакасии, а один – из Москвы. Сели мы на место, которое называется Катун. Река Казыр, а приток Катун. Нам здесь предстоит все увидеть и испытать. Погода благоприятствует. В добрый час!
- Иван, выгружаемся! - голос за кадром Валерия Дмитриевича Пленкина.
- Держи! – тут же рюкзак летит.
На косе собралось четыре Валерия. Поэтому буду по отчеству называть.
- Барометр пошел вверх – это хорошо!
Виктор вспомнил утренний спор с Селиком: какой барометр лучше? Советский (родители Виктора его давно купили) или еловая ветка – народное приспособление, которому Селик верит.
- Сергей Игнатыч, где эхолот? Я нашел покупателя за пя-дя-сят долларов! - Виктор вспомнил еще один спор: брать или не брать эхолот, чтобы рыбу на глубине видеть?
- Пока тайменя (ударение на втором слоге) не поймаем, не будет тебе эхолота, - Игнатыч откликается.
- Давай, Игнатыч, продавать эхолот будем! - Виктор на своем стоит. - Потом его за 10 долларов никто не купит. Покупателей не будет!
На этом съемка в первый день закончилась. Решили ресурсы «камэры» экономить. На водопаде речки Катун съемку вел Валерий Васильевич, записи вот-вот мы должны получить. Тогда же обсудили и приняли решение водопад именем Александра Лебедя назвать.
- У нас сегодня 10-е число, - голос Евгения.
И тут же Виктора:
- Перед нами Восточный хребет Саян. Восточные Саяны. Определяем по Солнцу, по Гринвичу.
- Виктор, жалко, не видно пика Грандиозного. Он где-то за этими горами, - замечаю другу.
- Да-да! Он за этими горами! Там наше письмо комсомольцам 2000 года.
Пока мы красотами любуемся, истинные рыбаки рыболовные снасти достали и к реке бросились. Первым Олег Кацевич огромного хариуса вытянул.
- Валера, в летописи укажи, кто первым отличился! – кричит Олег.
- Обязательно!
А в это время импровизированный стол уже образовался. Тут же хариуса, Олегом пойманного, подсолив, под закусь пустили, и тосты пошли. Первый за успешный прилет, второй за Казыр, а третьим помянули Александра Лебедя.
И тут же истинные рыбаки, Иван Семенович и Сергей Игнатыч, мигом на реке оказались и давай рыбу тягать. Пилоты задержались сначала, но потом свое взяли - по торбе рыбы к вечеру, к моменту отлета наловили. Виктор, курсант Женька и три министра на водопад двинули – надо разведку произвести: в каком месте барельеф Александру Лебедю устанавливать. Сомнений, что водопад его именем назвать, никаких. С вертолета мы уже им налюбовались, три круга сделали. Я на водопад не пошел – нога обоженная - Селика спасал, своя история - еле двигаюсь. К избушке - что на устье Катуна стоит - сходил. В 1989 году мы там двух туристов, из Тывы пробирающихся, встретили – потом мы их всю дорогу на порогах спасали. Кроме того, Филипп Егорович Запольский – знаменитый соболятник из Курагино - просил зайти и посмотреть, цел ли крест за избушкой. Он своего друга здесь похоронил. Кто-то на соболиные шкурки позарился, за зиму скопленные, и убил. Креста - нет. Зимовье ужас наводит. Потом толпа тоже это отметила. По этой же причине мы в 1989 году здесь на ночь не остались. В зимовье медвежья шкура, на крыше золотой корень сушится, видать, с тех времен, когда мы еще были. Чурка большая, и топор в нее вбит - под самый корень – не вытащить. Этим топором и был убит охотник. Фамилию не помню. Баяндин, кажется? Нет, не он.
Толпа более часа на водопад ходила.
- Валерка, ты со своей ногой не дошел бы, - Виктор подтверждает мои опасения. – Идти - бурелом сплошной. Дорога - убийственная. Заходили в избушку. Криминальная.
- Да, там же «убивство» совершено. Дружка Филиппа Егорыча убили.
- Тогда понятно. А водопад сильный, стенка есть для барельефа.
- Я водопад отлично помню. Он у нас в газете «Меридиан» пропечатан. И тогда я там хорошо хариуса взял.
- Кто-то из пилотов и сейчас целую торбу наловил! Видишь, вон тащит.
- Пилоты без рыбы не улетят! – соглашаюсь. - Вечеряет, как бы они в потьмах не полетели, - беспокоюсь. В машине вместо пилота Женька сидит, фотографируется – не улетел бы, как в прошлом году с Кемы курсанты удрали, комаров испугались.
- Экипаж опытный, - Виктор успокаивает, - они и ночью не заблудятся и Женьку ссадят.
- Экипаж-то опытный, только вертолет куцаный. Мне командир объяснил, что машина приватизированная – вот они из нее все соки и выжимают. Раньше часы приписывали, чтобы зарплату иметь побольше, а сейчас наоборот не дописывают, чтобы не списали машину.
- Вот-вот, почему столько аварий! – восклицает Виктор. – Благо, нам не лететь обратно!
Действительно, потом подряд несколько вертолетов рухнуло. На Камчатке, Таймыре, в Чечне.
Рыбы, взяв немерено, толпа собралась на ужин, благородно обставленный. Здесь уже и рыбка горячего копчения появилась. Прибор-стерилизатор Игнатыча здорово к этому процессу пришелся. 16 хариусов за один замес вмиг готовятся. А лучше в один ряд - 8 штук. Здесь с золотистой корочкой. Рыбу вареную из ухи никто не тягает – подавай копченую. Мы весь поход только на копченую и налегали. Продукты, что взяли с собой, почти все обратно привезли – к Селику сгрузили.
Виктор с министром экологии из Москвы подружился.
- Друг! - уже друзья. - Нашему земляку и однокашнику Ивана Семеновича - Шойгу привет передавай. И Ване Затевахину обязательно. Он по рыбалке Ивану Семеновичу в пуп дышит.
- Обязательно передам! – смется министр, забыл его имя.
Вот и проводы. Вертолет вмиг в небеса взвыл. Мы же на косе остались. Настроение прекрасное. Сейчас эти строки на компьютере наколачиваю, как будто там нахожусь. Писать чем хорошо – все заново переживаешь, те же чувства испытываешь. Три плота накачиваем. Больше Женьке достается. На плот-японец палатку из парашюта натянули и тент из полиэтилена. Такую процедуру дней пять выполняли. А потом поленились тент натянуть, и ночью дождь пошел. Вот и не верь после этого в приметы. Перед темнотой рыбаки еще покидали мушки и уже в темноте у костра собрались. До поздней ночи выпивка и закусь, и разговоры. Я пораньше спать завалился, тем более полный криминал - нога распухла, и жар пошел. Перед этим Игнатыч перевязку по всем правилам сделал и обещал, что жить буду.
- Игнатыч, может, антибиотиков попить? А то никакой «надежы», что выживу, опасения имею.
- Никаких наркотиков! Есть облепиховое масло, им и будем лечить.
- Внутрь?
- Можно и внутрь.
После этого успокоился, однако весь поход муки испытывал. Экзекуции перевязок терпел.
- Валерий-сан, - Виктор часто напоминал, - тебя Игнатыч от погибели спас, ты должен ему книгу красную, толстую, что привез, подарить.
- Виктор-сан, что ему «Поиски откровений», ему задорниц подавай.
- Задорниц никому бы не помешало, - Виктор соглашается. – Боц и тот любит говорить заикаясь: «А-а к-кто от них откажется? »
С такими шутками-прибаутками мы и коротали вечера на хлебосольных косах.
На другой день утром пораньше рыбаки уже на посту своем. Благо далеко ходить не надо: десять метров от лагеря - и кидай мушки. Дмитрич наловчился - от рыбаков не отстает. Женьке рыба не в радость – ему больше всех достается - чистить.
Путь по Казыру
На второй день выплыли рано. На «Экстриме» мы втроем – Виктор, Женька и я. Степаныч третьим у Игнатыча и Семеныча - на их летающей тарелке. На третий день он к нам перебрался, и уже от нас ни за какие коврижки не сманить, особенно на порогах. Всю прелесть Саян почувствовать и страх испытать - только на нашем плоту можно. Хорошо, я в последний момент надумал взять его, а то, сидя внутри крытого ПСНа, ничего не увидишь.
- Валерий-сан рыбу поймал, – комментирует Виктор, показывая, как в моих руках рыба бьется.
Идет съемка с плота-японца, который мы прозвали «Экстрим» за его неустойчивое положение и за риск, которому мы подвергались при прохождении порогов. Плыть на нем одно удовольствие. Плот без тента, маневренен. Правда, еще бы весла нормальные, а то обрубыши - на первой же шивере поломали. Первый улов фиксируем.
- Это маленькая рыба, - Женька подчеркивает это потому, что мы ловили и крупнее.
- Это царская рыба! – возражает Виктор. – Хариус!
- Уха из такой рыбы - вкусная будет! - вставил и я слово, предчувствуя, что вечером уху буду варить и, как обычно, спорить, как правильно.
- Сзади плывет профессор…, Женька, захвати меня! – Виктор командует оператору, чтобы он захватил горы и сзади идущие плоты. – Мы на живописных местах. Сейчас идет съемка. Здесь в 1956 году Марк Васильевич Пуссе чуть не нашел себе погибель. Так, Валерий Павлович? – спрашивает меня. – Спасибо, дружок его вызволил. Потом они ушли пешком по картам в Тофаларию. Мы уже не найдем этого маршрута. Даже сам профессор нам не поможет! - смеется.
- Почему не поможет? Это район Прорвы, - отвечаю. – Угодья Филиппа Егорыча. Пойдем по его затескам.
- Да-да, это район Прорвы! - Виктор обрадовался друга вспомнил. – Угодья Запольского - знаменитого соболятника. Шесть медалей ВДНХ у него, у Филиппа Егоровича.
- Специальный привет Юрию Сенкевичу! - потянуло Виктора дифирамбы знаменитостям выдавать. – Мы с ним такие же лысые, - поглаживает свой шарабан, - немного похожие.
- А почему снежному человеку, который у Сенкевича живет, брату нашего Секу, привет не передаешь?
- Привет и ему. Однако пока снежного человека – героя нашего прошлого путешествия – мы не встретили. Но надеемся встретить. Женька, разверни! - тут же командует Виктор. – Третий ПСН не видно. Там плывут: профессор архитектуры Иван Инжутов, знаменитый врач-хирург Сергей Тяпкин и министр туризма Хакасии Валерий Сидорчук. Они наловили очень много…. Кого? Опять забыл... А! Задорников! Может, и задорниц - пойди их разбери по полу.
- Вот вытащили еще одного задорника. Небольшенького, - держит Виктор на весу очередного пойманного хариуса. – И эхолота нам не надо за 300 долларов. Задорник - небольшой, где-то на полкилограмма. Этого подарим Юрию Сенкевичу. Можно Ване Затевахину послать и показать, как надо рыбачить.
- Виктор, ты лучше расскажи, как Ваня Затевахин тайменя ловил?
- Вот такое рыло! – Виктор на свою голову показывает. - Я его хвать! А там с мой рост поросенок, - Виктор правду рассказывает или выдумал эпизод из рассказов Затевахина по телевидению.
- И чем ловля кончилась?
- Подержал Ваня рыбину, как ребенка, и в воду выпустил, - закончил рассказ Виктор.
- Плес хороший! Режевить можно! – кричу, обращая внимание рыбаков, которые на третьем ПСНе плывут и порежевить все собираются.
- Задорники есть у вас? – Виктор к ним все с тем же вопросом и тут же к Женьке: - Ой! Ой! Ой! Мил человек! Зачем вблизи снимаешь? – И взяв камеру в свои руки, Виктор уже свой сценарий повел: - Вот хариус, - показывает на очередного. - Женька, покажи! – показывает. - А вот я завожу на красоты Казыра. Это хребет Восточных Саян. Ай-ай-ай! Какая красота! Какие места! С ума сойт-ци! Сейчас я другой ракурс поймаю. Вижу Ивана Семеновича, вижу их плот. Вижу, вижу! Ближе приблизить не могу, но вижу, сидит Сергей Игнатыч. За ними плот Олега, там и товарищ Пленкин. Там находится пять человек. Рыбалка идет у них нормально. Задорники ловятся. Так, хорошо! Опять снимаю хребет Восточных Саян. Кедрач. Шишка. Белка. Соболь. Все, есть! Хо-ро-шо! Привет нашим друзьям! Профессор Болотов передает привет во Владивосток писателям Владимиру Вещунову, Сергею Филиппычу Крившенко. Курсант Женя - брату в Находку. География обширная. Женька – сынок мой - передает привет также своей невесте в Новосибирск. А ее другу почему привет не передаешь? - смеется. – Действительно, почему?
- Не надо мне такого папашу! – возражает Евгений против претензий Виктора на отцовство.
- Все может быть! У меня сын твоего возраста. Я его ни разу не видел.
- Что так? Папаша! – иронизирует Евгений.
- Мне тогда надо было оттуда срочно удаляться – были причины, - поэтому и получилось так. А невеста с сынком моим замуж вышла.
- Ты, как Кириллов, ребеночка купил и в кусты - в армию. Жив ли Кириллов? – спрашиваю уже я.
- Жив! В Курятах девятерых, не своих, детей в свет выводит.
- Стоп кадр! Пленку береги! – останавливает запись Виктор.
После этого мы еще часа два беседу вели, вспоминая друзей и больше о том, как Виктор в Новосибирске жил. Пообедать так и не смогли, за что получили выговор от Сергея Игнатыча, почему не выполняем биологический режим.
Запись пошла!
- Всё, запись пошла! - Виктор снимает, когда к вечеру на очередную косу чалиться начали. – Второй день на исходе, рыбы масса. Не знаем, что с ней делать. Устали все здорово. Курсант Женя сидит и чистит рыбу. Приближаю. Ай-ай-ай! Какая рыба! Мы на фоне Восточного хребта, который отделяет нас от Тофаларии, откуда в 1942 голу по Казыру двигался Кошурников со своими товарищами. Они погибли. Нам это не грозит. Мы опытные флотоводцы. На переднем плане гольцы... Завожу на реку. Из-за поворота показался третий ПСН.
- Будем табориться! – слышен голос Олега, который тут же начинает выгружать скарб.
- Кряхтит профессор Лефебр, - комментирует Виктор, показывая мои передвижения с больной ногой по камням. – Лефебр перевернул плот для просушки, завел огонь и ходит тузом. Профессор, убери-ка немножко живот! Вот, сейчас порядок!
- На этой косе заночуем, - Виктор показывает на обалденно хлебосольную косу. – Справа от нас Казыр. Работа идет. Браконьеры-бракуши на месте, - Виктор наводит объектив на Олега и Дмитрича.
- Основные бракуши еще не появились? - спрашивает Дмитрич.
- Нет Ивана Семеновича! Нет Сергея Игнатыча! Нет министра по туризму! – отвечает Виктор, выискивая их плот на горизонте реки.
Однако вот и они показались.
- Иван Семенович, где всех тузов потерял? – Виктор кричит, видя, что плотом один Иван Семеныч управляет. – Семеныч здесь. Не вижу главного врача, министра. Где они? Где, спрашиваю, вся общественность?
- Спят сном младенца, - Семеныч поясняет.
И тут же из амбразуры плота заспанный Игнатыч появляется.
- Почему я обеда не вижу? – первый вопрос.
- У нас обед переходит в ужин, - Виктор пытается отшутиться.
- Зачем вы плывете впереди? – Игнатыч продолжает накат, – Если в течение дня обеда не можете приготовить.
- Рыбу надо ловить, а не обедать! – Виктор опять пытается уйти от существа вопроса.
- Не знаю, как у вас, - Иван Семенович за коллегу голос подал, - а у нас рыбы немерено. Только успевай чистить и солить. Ловилась здорово.
После этих слов Виктору съемку запретили - нецензурные выражения пошли. А вечер на косе предыдущий повторил. Пару анекдотов-бестселлеров Игнатыч выдал. Про часы ходики и про цыганку, которая Игнатыча достала. Правда, за полночь новшество появилось. У всех голос прорезался, и русские песни до полуночи голосили.
Третий день пути пошел.
Сплав по реке повторяет предыдущий день. Рыба так же хорошо ловится. Виктор с Женькой начинают подсчитывать, в какой день в Черемшанку придем, и понемногу начинают подгонять: мол, нечего из-за рыбы стопорить, рыба и ниже по Казыру будет.
Опять съемка на очередной хлебосольной косе пошла.
- Женька! Не увлекайся деревья снимать! – предупреждает Виктор. - Деревья можно снять и в Курагино!
- Где там самый разговорчивый, - Женька на замечание реагирует. – А то часики: чмок-чмок! чмок-чмок! - вспомнил Евгений вчерашний анекдот-бестселлер Сергея Игнатыча.
В кадре Виктор подкуривает цигарку у Степаныча и тут же в объектив:
- Так и скажи: с министром закурили цигарку.
- Мы это вырежем, - Женька пытается хоть как-то поддеть Виктора.
- Дружбу не вырежешь! – Виктор не полез за словом в карман, выдав очередную крылатую фразу, которая бестселлером нашего похода стала.
- Виктор! Расскажи, как вы с Александром Лебедем на стадионе в Курагино на день молодежи по цигарке выкурили? – спрашиваю друга. – Этот факт уже точно не вырежешь?
- Это уже история! У нас все хорошо. – Виктор роль комментатора на себя взял. – Привет с Казыра передаем лично Вячеславу Седых – ректору Морского университета. Привет передает курсант Женя, профессор Болотов - и не Болотов (ударение на первом слоге), а как говорит Ольга Конова: Болотов (ударение на третьем слоге). Привет Алексею Лебедю. Впереди нас ждут пороги, и неизвестно, останемся ли живы. Это Яшиха. Водораздел. По реке бурелом голимый. Здесь шла основная вода. А там Щеки. Там сгинуло очень и очень много людей. Все идет по плану…
Успокоил, значит. Да и приврал, что на Щеках людей погибло много. История про это умалчивает, а вот про Базыбайский порог – правда. Там действительно много народу сгинуло.
- Это остановка перед большим порогом Щеки, - продолжает Виктор. – Большой остров.
Да, вспоминаю это место. Игнатыч там еще тащил там плот по протоке, по которой мы до этого прошли в поисках хлебосольной косы и удобной рыбалки. Остров что надо. Здесь много проток, и рыбалка должна быть отменной. С Олегом Кацевичем - лет пятнадцать назад - мы как раз в этом месте удачно взяли рыбы. Нас тогда забросили на вертолете из Курагино геологи-изыскатели.
- Солнышко заходит! - Виктор записывает красоты на камеру и комментирует. – Иван Семенович с Игнатычем вытаскивают монатки. Костер. Скоро будет готов чай.
- Виктор, оставь пленку на пороги! – Иван Семенович беспокоится.
- Все- все-все!
- Камэру выключи! Камэру! - передразниваю Виктора.
* * *
На этой косе я в третий раз. Первый с Кацевичем, второй с толпой из Тофаларии шли, и вот - в новом «тыща-летии». Два костра развели. Валерий Степаныч себе индивидуальный полог строит. В прошлую ночь его подмочило – под открытым небом спал, - вот и решил не рисковать. Две дуги согнул, на них тент натянул - и красота: ни дождя, ни комаров. Вечером на ужин - копченая рыба, уха. А утром поджарка из сала. Собрались быстро и к обеду с рыбалкой к Щекам добрались.
К порогу мы первыми на «Экстриме» подошли. А два других плота рыбу ловят и застряли.
Помню еще по прошлым разам, в Щеках рыба хорошо ловится, и не выдержал, давай рыбачить. Несколько хариусков мигом поймал. Женька с десяток вытащил. Даже Виктор тоже давай мушку бросать. Однако ему не повезло, одна мелочь пузатая пошла – он ее в реку выбрасывал.
Порог Щеки
Прохождение верхней части комментирует Евгений.
- Смотрим, смотрим! - Евгений направляет объектив в верх порога. - Вот-вот должны появиться первые смельчаки. Вот они! Идет все нормально. Для Валерия Павловича это не первый поход. Он профессионал этого дела. Вот они! Вот! Входят в порог. Слалом. Оп-па! Нырнули в первую бочку. Вынырнули. Впереди, посредине реки, большой камень. Несет на него. Чиркнули. Пошли за камнем у того берега. Слалом! Оп-па! Оп-па! Хорошо захлестывает. О! Да их на плоту трое! Министр еще сидит! Виктор - первый. Идут! Все нормально! Первый экипаж порог Щеки прошел. Однако впереди еще два претендента, возглавляемые Олегом и Валерой. Так... Заходят нормально. Первый плот прошел, значит, и остальные пройдут. Подходят к камню. Оп-па! Небольшая авария – наскочили на камень. Опасно! Могли перевернуться. Их вынесло от камня слева. Пошли по другому пути. Оп-па! Оп-па! Нырнули пару раз. Все нормально. Прошли. Эй! Помашите веслами! Все, второй экипаж тоже прошел. Третий претендент. Здесь хирург Сергей Игнатыч и профессор Иван Семенович. Смотрим, как они пойдут. Идут! Все нормально. Заход в порог классный. Камень задели самую малость и прошли его как надо - с правой стороны. Помашите ручкой! Третий плот, как летающая тарелка. Верхняя часть порога Щеки всеми экипажами пройдена. Ура! И скажем «до свидания» порогу. Окинем взглядом вокруг. Красота! Вот здесь красивые камни, гроты. Вода прижимная, есть выемки с водой, похожие на бассейны. Вы спросите: кто же оператор? Вот он - я!
Евгений Верхние Щеки классно заснял, комментарии дал и себя не забыл – крупным планом показал. После прохода верхней части порога Щеки - небольшие дебаты, и решили идти в Нижние.
- С нами садись! С нами! - кричит Семеныч Виктору. – И камеру держи!
- Всё, пошли! – командует Виктор, находясь уже в ПСНе Семеныча. – Входим в порог Щеки! Пошел второй экипаж! – Виктор кряхтит, удаляя ногу Семеныча со своего плеча при выходе из первой бочки. – Хорошо! Хорошо! Идем! Нормально! Меня держим! Ай! Падаю!
- Снимай! – Семеныч кричит, поддерживая Виктора при очередном почти оверкиле. – Через руку снимай!
- Иван, терпи! Терпи, мил человек! – пытается Виктор пролезть. - Вот хорошо! Хорошо!
- Осторожно! Не сделать бы оверкиль! – кричит Семеныч, увидев, что их на скалу несет.
- А-а! – раздается вопль Виктора. – Держим, держим! Скала, скала справа!
- О-о! – очередной вопль, и тишина.
Съемок самых опасных моментов у Виктора не оказалось. Здесь Семеныч с Игнатычем бились, как бы оверкиль не сделать.
- Так! Иван, пусти меня, - Виктор съемку начал, почуяв, что опасности позади. – Моя работа началась. Скалы, скалы надо снять! Боже мой! Какие скалы! Какие скалы!
- Эй! О-о! – идет крик, и обалденное эхо в каньоне.
- Все мо-ло-дцы! Мо-ло-дцы! – кричит Виктор, продолжая снимать неписаные красоты. – Каньон погибшего Эдамса! Падающая скала! – дает название скалам.
- На этой гладкой стене установить надо барельеф Кашурникову! – кричу.
- Обязательно надо!
Мы же на «Экстриме» страху натерпелись - не описать. Нас к скале так прижало, что задняя часть плота и вместе с ней я, под водой оказались. С меня панамку - как корова языком слизала. Думал, все - продольный переворот. Плот на меня опрокинется, или в каменный мешок засосет. Тогда его не вытащить, и нам придется вплавь вниз выбираться. Хотя, что говорю, наши друзья на свои плоты бы нас вытащили. Однако все обошлось, и мы вынырнули, и из каменного мешка выбрались.
Оператор курсант Евгений
Идет третий плот. Съемку ведет Евгений, он же основной комментатор. Вторым планом голос Виктора:
- Входят удачно! Все нормально!
- Входят! - вторит Женька. – ПСН-10, модернизированный. Идут. Все нормально. Немного заливает. Во! Черпанули. Нормально! Смотрим дальше.
- Плот поставили правильно, - Виктор не может, чтобы не высказать свои познания в плотоведении. – Дмитрич по науке прошел! Хо-ро-шо! Женька, все не снимай! Экономь!
Однако на очередном привале опять съемка идет.
- Снимаем браконьеров, - голос Виктора. – Бракуши ставят сетку. Что-то у них не получается. Ночь перед Базыбайским порогом. Здесь мы нашли хороший домик. Не очень-то и хороший - были и лучше, тем не менее, это неплохое убежище от дождя, который сегодня нас накрыл. Навес, баня, туалет.
- Виктор, зачем туалет снимаешь?
- Пусть, пусть! – смеется. - Для истории! Дмитрич готовит ужин. Сидит профессор, капитан калеченый - убил очень ногу. Спасал Селика. Нога в страшном исполнении. А что поделаешь? Это Женька - неунывающий человек.
- И оператор задорник, - вставляет Евгений.
Все есть. Соль, рожки! А сигареток - нет!
- Задорник-задорник! - сердится Виктор, продолжая дальше обзор нашей стоянки. - Лабаз с охотничьими патронами. Соль! Рожки! Все припасы, а сигареток - нет!
- Сигареты другие туристы вытаскали, - вставляю, вспоминая, как у нас куряки в походе уже по Кизиру по таким избушкам рыскали.
- Охотничье угодье - добротное, - продолжает Виктор. – Избушка.… Нам здесь придется ночевать. Пол, дрова. Семеныч! - Виктор на Ивана Семеновича переключился. - Так когда, говоришь, надо сетку проверять?
- Через два часика!.
- Аж через два ча-са! Да-да, все законопослушные люди собраны в одну кучу. А здесь, товарищи, заповедник. Знаете об этом? Вон и капитан сидит, схватившись за голову: ой-ой-ой! Что они говорят! – смеется Виктор.
- Базыбайский порог в плохую погоду страшно проходить, - перевел разговор на другую тему Иван Семенович.
- Базыбай проходить в любую погоду страшно, - Виктор поясняет. - Однако нам с погодой на пороге, как Виссариону на его праздник 18 августа, везет. Как проходить порог – обязательно солнце.
- Я тоже сколько раз порог проходил – тоже при хорошей погоде, - подтверждаю. – С Виктором Панковым один раз было так жарко, что вплавь на руках порог пытались пройти.
- Почему лампочка горит? – Виктор беспокоится. – На порог не останется.
- Она горит, пока снимаю, - успокаивает Евгений.
- Тогда хорошо. Речка поет, птички поют, капитан поет, нога футбольная, - Виктор обрадовался известию. – Все хорошо! Все хорошо!
На Соболинке
Здесь мы баню не топили: в бане никаких принадлежностей, и вдобавок печь разломана. Зимовье староверам принадлежит, поэтому никакой посуды. Мы подошли на «Экстриме» первыми. Я, Виктор и Женька. Степаныч из-за дождя с Семенычем шел. Мы, ожидая остальных, решили подкрепиться. На лабазе нашли лапшу, сухари. Банка тушенки у нас на плоту завалялась.
- Евгений, давай суп сварим! За лапшу и сухари маслом рассчитаемся.
- Посуды нет! - кричит Евгений.
Точно, все пролазили, ничего не нашли. Одна большая чашка на крыше-чердачке оказалась - ей и воспользовались. Потом суп ели палочками и банкой из-под тушенки. А после сытного супчика с сухарями, я к костру шкуру сокжоя из избушки вытащил и у костра залег - жизнь куражить.
Два других плота только через три часа прибыли. Тут ужин приготовили, уже не скупясь. Избушка на речке Соболинка стоит. А перед ней мы в другой побывали. Вот здесь всего вволю. Хозяева – молодые парни, и не скупились на атрибуты цивилизованной жизни.
- Хотя какие молодые! – Виктор восклицал. - Николаю сорок. Ему после армии вся деревня его невесте письмо писала. Хотя зачем Николаю грамота. Он в глаз белки итак ловко бьет. Вон сколько капканов, петлей, ловушек за зиму ставит. Считается самым ловким охотником.
Про охотничьи будни Николая и его напарника мы дневник в избушке нашли. Лет пять подробные записи. Язык образный, я хотел даже законспектировать. Жаль, времени не было. В следующий раз специально сюда заберусь только из-за этого дневника.
Что в том дневнике вычитал? Одна запись толкует, будто Николай сокжоя с собакой по реке гнал и хотел как можно ближе к избушке пригнать. Однако не получилось, и у какой-то наледи убил. Просит напарника срочно к нему идти, зверя освежить и в избушку мясо припереть. Потом какие-то гости нагрянули на «Буране». Николай возмущался, зачем баб приволокли.
- Виктор, смотри, кто-то пишет: мол, вместо плакатов с голыми тетками, лучше бы резиновыми обзавелись. Видишь, цивилизация и сюда добралась.
- Не получилось бы как в том анекдоте, что вчера Игнатыч про живую такую куклу рассказал. Кстати, сколько они во Владивостоке стоят?
- Две с половиной тонны!
- Долларов?
- Нет, рублей. Про цену я вот недавно узнал - кто-то из знакомых мореманов обзавелся и в рейс взял. У нас магазин Sex-Shop на Алеутской процветает – этакой мануфактурой приторговывает.
- Что еще в дневнике вычитал?
- В основном записи, кто куда пошел и когда будет. Туристы свои автографы оставляют. Колорит записей трудно передать, потому на будущее оставлю.
Мы на Соболинке. Сюда Семеныч с Игнатычем часто забирались. Вот и сейчас, осенью, уверен - они там. В сентябре рыба вниз идет и рыбалка там отличная. А в августе здесь ничего не ловится. Правда, еще позавчера - это выше по реке – нам удача сопутствовала. Олег с Дмитричем – по полсотни голов хариуса натягали.
- Ниже рыбы не будет! – заявляю. – Курагинские рыбаки всю ее вытаскали.
- Мы еще поймаем! - Семеныч по-другому настроен.
- После Базыбайского можете рыбачить, а мы вниз поплывем! – предупреждаю их, зная, что некоторые торопятся на Большую землю попасть.
- Хорошо, - соглашается Семеныч.
Однако после они, увидев, что действительно рыба не идет, догнали нас, и мы вместе к Нижне-Казырской подходили.
А сейчас мы на Соболинке. Место знаменитое - обалденный кедрач стоит.
- Я между этими двумя кедрами в прошлом году ночевал, - Игнатыч вспоминает. – А сейчас их что-то повело - не уляжешься.
- Постой! Постой! Про эти же кедры Абалаков писал, - вспоминаю. - Они вдвоем за двадцать дней от Нижнеудинска пешком, без карт, до Казыра добрались и на деревянном плоту до Гуляевки сплавились. Я еще сомневался: не привирают ли господа? А сейчас вижу – нет. Вот подтверждение. Про эти кедры Абалаков еще в 1935 году писал. Вот кто первый по Казыру прошел.
На ночь Степаныч под открытым небом расположлся. Некоторые в избушке на нарах. Игнатыч, смотрю, между своими излюбленными кедрами полог мастит. Здесь я его и подловил: - Игнатыч, я тебя давно попытать хотел. Как ты к питию относишься, в смысле русской души? Давай поговорим на тему: пить или не пить. Хватит анекдоты травить, в книге будет отдельная глава «Анекдоты от Игнатыча».
- Можно и поговорить, - получил я алиби на разговор.
Пить или не пить!
(диалог на тему: особенности национального похмелья)
- Игнатыч, извечный вопрос к тебе, как к врачу: пить или не пить?
- Пить! Но пить хорошую водку!
- Пить, пить и пить! Нет, чтобы сказал: «Медицина предупреждает: пить нельзя. А тут на тебе - пить! »
- Медицина, конечно, предупреждает, но она и советует: стопочка, другая пользительна.
Все зависит от конституции человека. Если человек предрасположен к сердечным болезням, бессоннице, при большом перенапряжении, то 150-200 грамм хорошей водочки «догогой» мой «товагиш» обязательно нужно.
- С этим все согласятся. Но вот русский человек не может, чтобы на 150 остановиться. Ему подавай больше, а утром голова болит, похмельный сидром. Как здесь быть?
- Тот же совет: употребление заведомо качественных напитков.
- Начинаем с качественных, а заканчиваем чем попало. Тут я посоветовал композитору Илларионову качественную водку пить. Он только рассмеялся и заявил: «На некачественную водку денег – нет, а ты про качественную! »
- В плохой водке обязательно сивушные масла присутствуют. 4 миллилитра - смертельная доза. А в одной бутылке 30% от смертельной дозы - отсюда и головные боли. А с трех, четырех - патологоанатом составляет протокол вскрытия.
- Игнатыч, какие страхи рассказываешь! Поллитру выпил и в «полуклинику». Или набрал объем - и отравление. А почему от классического ерша - 60-80 г водки на кружку пива - голова болит?
- Смотря, какая водка, и сколько ершей.
- А почему капиталисты с удовольствием употребляют свои коктейли и не болеют?
- Во-первых, болеют, а во-вторых, смесь качественная, например, «Мартини»: 30 г водки, 30 г вермута, 100 г минеральной воды + лед. Где здесь сивушная фракция? Нет её. Вермут - это винная настойка на травах, минеральная вода вне подозрений, и водка отборная.
- У нас и в «Мартини» загонят метиловый спирт. Кстати, Игнатыч, кто открыватель спирта?
- «Спирт, спиритус» - переводится как «дух». «Спиритус вини», по латыни, извлечение «духа вина».
- In vine varieties!
- Истина в вине! – кивнул Игнатыч.
- А когда же появился спирт?
- Впервые его генуэйцы привезли в Россию, в 1386 году. Однако он не прижился. Русский народ уважал свою водку, доморощенную, и история изготовления ее - особая. Дворянам была дана монополия на ее изготовление. И они не жалели ни жизни, ни средств, следуя золотому правилу: гнать медленно и тихо. Вторая и третья возгонки - давали великолепный хлебный спирт. Отборное зерно, ржаной солод, дрожжи, молоко, чистая вода - спирт в 70 оборотов получался. А после очистки и опять возгонки - первоклассная водка. Выход – 2% от первоначальной массы сырья, но зато, какая продукт! Это воистину культурное наследие России практически утрачено. Множество тонкостей производства не поддаются описанию (цвет, внешний вид, влажность и запах зерна, прозрачность и вкус воды), и лишь длительное обучение способного ученика давало шансы донести “ноу-хау” знаменитого продукта. Водки, производившиеся в имениях Разумовских, Шереметевых, Куракиных, Юсуповых была столь замечательны, что затмевала французские коньяки. Европейские монархи Густав II Шведский и Фридрих II Великий с превеликим удовольствием принимали в подарок изысканные и тонкие сорта наших водок. Посылали водку таким тонким гурманам и знатокам французских вин, как Вольтер, Кант, Гете. Был вдохновлен качеством русской водки швед Линней, который создал трактат “Водка в руках философа, врача и простолюдина. Сочинение прелюбопытное и для всякого интересное”, где обосновал ее несомненную полезность. Водку “уважал” Михайло Ломоносов – ему как великому химику, было лучше знать способы возгонки и очистки хлебного спирта.
-Игнатыч, и в чем такой успех русской водки?
- В сырье, батенька, в сырье. Лучшая водка готовится изо ржи. Это она давала материал для получения старинных русских водок. И никто не мог сравниться с нами. Например, водка “Финляндия”. Для ее производства финны используют элитную рожь и кристально чистую воду, но и это ничего не дает, чтобы получить безупречную водку.
- В чем дело?
- Вода. С Москвы-реки, Клязьмы, Невы и из ключей бралась водичка.
- Вода, вода. Кругом вода.
- Долгое время большевики продавали воду за границу, чтобы русские эмигрантские фирмы могли производить классические русские водки, например ту же “Пьер Смирнофф” для измученных жаждой эмигрантов.
- Перед смешиванием со спиртом вода проходила отстаивание, фильтрацию через кварцевый песок, аэрацию (насыщение кислородом), но никогда не подвергалась кипячению или дистилляции – в этом заключено традиционное преимущество нашей водки перед псевдоводками США, Швеции или Германии. Ключевая вода обладает свежим запахом, питкостью и прозрачностью с “хрустальной” игрой света, которых полностью лишается вода, прошедшая процесс дистилляции.
- Питкость – пьешь и еще пить хочется? Однако основная же задача стояла, как спирт очистить от сивушных масел?
- Фильтровали через песок, сукно, золу и, наконец, через уголь, оказавшийся идеальным веществом для удаления нежелательных примесей. Самый рациональный - березовый уголь. Основополагающее правило: нельзя проводить фильтрацию крепкого спирта-сырца, так как древесные угли не в состоянии “отнять” у него все нежелательные примеси. Менделеев и Зелинский выяснили, что тройная очистка водки через колонку, заполненную дробленым березовым углем, позволяет добиться невозможного: очищать полностью.
- Игнатыч, это Зелинский, защищаясь от паров спирта, изобрел противогаз?
- Он! От паров хлора и иприта, которые немцы использовали в Первой мировой войне для боевых действий, противогаз Зелинского используется до сих пор.
- Вот тебе и водочка! Она губит, она и спасает. А для чего водку-сырец молоком разбавляли, яйца били?
- Биологический способ очистки. Смесь сворачивалась и захватывала с собой сивушные примеси. Последующая возгонка давала кристальной чистоты продукт, но и это еще не все: далее спирт разводился чистой водой до крепости водки и подвергался окончательной очистке с помощью свежеиспеченного ржаного хлеба.
- Хлеба?
- Хлеб способен очистить водку “насухо”, даже от минимальных остатков сивушных примесей.
- Еще выморзку использовали. Что это такое?
- При замораживании вода в водке примерзает к стенкам бочонка и забирает с собой сивушные примеси. Незамерзшую же водку можно пить на здоровье или продавать по более высокой цене.
- Русский на выдумки горазд!
- Использовался рыбий клей для очистки. Однако этот секрет утрачен.
- Помню, Сергей Белов все изощрялся, как облагородить водочку: то брусничку бросит, то кедровый орех.
- Самый сильный рецепт облагородить – это мед. Он самую гадостную водку сделает вкусной. Но это секрет, и мы его не выдадим.
- Гадостная и есть гадостная.
- Для ароматизации используются травы, фрукты, пряности и ягоды. Отсюда разнообразие русских наливок, настоек, бальзамов и водок. На любую букву алфавита: Анисовая, Березовая, Вишневая, Грушевая, Дынная, Ежевичная, Желудевая, Зверобойная, Ирная, Калиновая, Лимонная, Малиновая, Ноготковая, Облепиховая, Полынная и Перцовая, Рябиновая, Смородиновая, Тминная, Укропная, Фисташковая, Хренная, Цикорная, Черемуховая, Шалфейная, Щавелевая, Эстрагонная, Яблочная...
- Игнатыч, в нашем семействе все чинно, благородно. Водка чистейшая. Откуда тогда похмельный синдром?
- Все оттуда же – от некачественной водки, и от перебора.
- Йоги советует очищаться: 5-10 стаканов подсоленной воды и ты очистился. Перепил - приди домой и очисться.
- Эту процедуру надо в трезвом состоянии сначала отладить.
- Игнатыч, а куда водка идет по организму?
- В кровь впитывается.
- Что выпил бутылку, и она вся в кровь пошла?
- Значительная часть. Что-то и в голову поступает.
- А что всасывается быстрее: слабые или крепкие напитки?
- По-разному. Все от конституции человека зависит. Каждый человек уникален, и также зависит, что у тебя в желудке.
- Все правильно: на сытый желудок меньше пьянеешь. Однако на утро все равно голова болит.
- Сытый желудок процесс замедляет, спирт сначала в пище растворяется, а потом все равно в кровь идет.
- А из крови куда девается?
- Разлагается до углекислого газа и воды, часть выводится с выдыхаемым воздухом, мочой.
- Мухоморы с уринам в неизменном виде выходят. Урин второй и третий раз народы Сибири пили. Хорошо, спирт улетучился. Тогда отчего утром голова болит?
- От наличия сивушных масел в выпитом спирте. 4 мл в поллитре плохой водки крысу убивает, а 14 мл – человека. Человек сразу не пьет столько. Пока процесс пития идет, почки трудятся и значительную массу перегоняют и часть сивушных масел уходит.
- Хоть этим успокоил. Ты ранее говорил, что вермут – чист. А как домашние наливочки?
- Все, что изготовлено в домашних условиях: ягодные и прочие вина - яд. Так что совет – пить заведомо качественные напитки.
- Опять ты про свое. Ну, где скажи гарантия, что коньяк не подделка? Не обман народа? А вдруг «попугайчика» подсунут?
- Политура, денатурат, одеколон и прочие очистители, именуемые в просторечии “попугайчиками”, имеют один конец.
- Ладно, с «попугайчиками» – понятно. А вот технический спирт, еще недавно роскошью был, и мы его в походы брали. Считалось, что его пьют только интеллигентные люди. И мы пили, когда пусто в магазинах было. И сейчас наколка – водка кругом техническим спиртом разбавлена.
- Технические спирты, кроме этила, содержат еще много разных спиртов: метиловый, амиловый, изоамиловый, наличие которых по цвету, запаху и вкусу определить невозможно. Если водка кажется необычной по цвету, запаху или вкусу – верните ее обратно.
- Хороший совет. А если половину бутылки уже выпили? Обратно уже не возьмут, а выбросить жалко.
- Немедленно выбрасывать, если жизнь дорога!
- Может, пронесет, каждый надеется.
- До поры до времени.
- Что же это такое - метиловый спирт? Им чаще всего травятся.
- Метиловый, он же муравьиный, спирт или метанол, получают из углекислого газа и водорода. Старое его название - древесный спирт (получали сухой возгонкой из древесины).
- Вот и путали с этиловым, который тоже из дерева, из целлюлозы, получают.
- Отравления метиловым спиртом - частое явление. Он по вкусу и запаху не отличается от этилового. Кроме того, бытует представление, что метанол не опасен и вызывает только слепоту – и не более.
- Игнатыч, надеюсь, мы и наши друзья не станут испытывать судьбу - метанол пить, поэтому давай перейдем к теме, как из состояния опохмелья выйти?
- Похмелье вызывается токсическим действием спирта. При этом происходит:
1. Нарушение электролитного и белкового баланса.
2. Нарушение кислотно-щелочного равновесия.
3. Обезвоживание.
4. Дефицит витаминов.
5. Нарушение головного мозга.
- Все пороки налицо. Череп и кости! – вот что надо наклеивать на водку. И как прикажешь бороться с этим пороком?
- Первое, спирт из организма катастрофически вымывает калий.
- Что, взял щепотку калия и будешь здоров?
- Еще вымываются магний, кальций, натрий, хлор и другие неорганические составляющие. По ионограмме плазмы крови рассчитывается дефицит любого из них.
- А в бытовых условиях как быть? Не пойдешь же в больницу и не скажешь: я с бодуна.
- Есть народные средства. Картофель жареный, капуста квашеная, горох моченый, морская капуста, фасоль в томате, помидоры и огурцы соленые?
- Все истинно русское.
- Кроме того, дефицит калия и магния – можно восполнить панангином. Несколько таблеток растворить в пол-стакане теплой воды и принимать два раза в похмельный день. Благотворное воздействие наступает через 1-2 часа. Потом о таблетках можно забыть – организм сам наберет норму калия. Картофель, говядина, свинина, рыба - дают большой запас калия. Особенно морская капуста. 500 граммов морской капусты заменяют все количество калия, которое необходимо.
- Игнатыч, сейчас появился другой способ выйти из глубокого помелья. Капельница. Что это такое? 2500 целковых заплатил - и чистый. Правда, в этом случае вся зарплата, как подчеркнул один из наших друзей, на выпивку и выходы из запоя уходит.
- Очищение крови может быть извне и изнутри. Вся кровь прогоняется через специальную колонку, заполненную сорбентом – по сути дела углем. После такой процедуры клиент, как правило, выходит из алкогольного отравления в недоумении и спрашивает: “А что случилось? ” Другой способ - сорбент прогонятся по крови. Это как раз капельница. Эффект слабее, чем первый, но намного дешевле.
- Капельница – знакомая процедура.
- Сорбент-уголь с похмелья можно просто внутрь принимать.
- Разжевал два-три грифелечка - и похмелье как рукой сняло?
- Полифепан можно использовать, как сорбент. В течение 3-4 суток из расчета 75 граммов в три приема пьют. Его размешивают в половине стакана воды и медленно выпивают. В течение 1, 5 часов до и после приема надо воздержаться от приема пищи. Положительный результат отмечается уже после второго приема, на 2-3 сутки явления похмельный синдром полностью исчезает.
- Игнатыч, слышал, что в барокамерах можно похмелье снять?
- Ингаляция кислорода для лечения похмелья известна давно. Но лучший эффект - под избыточным давлением в барокамере посидеть. 3 сеанса по 40 минут - и ты здоров.
- Неплохо, неплохо. Раньше у нас в академии были такие барракуды. Курсантов для испытаний прогоняли, а командиры, оказывается, вон для каких целей использовали.
- Можно увлажненный кислород подавать через маску – тоже будет эффект.
- Вам, врачам, это доступно. А как простым людям быть?
- По системе йогов. Способы быстрой и полной вентиляции легких. Упражнение выполняется сидя. Первый этап: вдох животом. Второй - не выпуская набранного воздуха, вдох грудью. Третий - опять же, не выдыхая набранного в легкие воздуха, завершите вдох, подняв плечи. Теперь, когда вдох завершен, медленный выдох в обратом порядке. “Полное дыхание” совершается в медленном темпе – один дыхательный цикл 10-15 секунд, после чего равный по длительности перерыв. Всего 6-10 дыхательных циклов. 10-минутный перерыв - и вы в ясном уме и мышлении.
- Говорят, что надо воду пить немерено. Сколько немерено?
- Для добротного похмелья дефицит жидкости 1, 5 литра.
- Жидкий супчик идет хорошо.
- Супчик полезен. Лучше водичка - чистая, колодезная. Она разбавляет и снижает концентрацию токсического агента. Соответственно снижается и его активность. Стимулируется мочеотделение - один из путей избавления от нежелательных веществ.
- Метод неплохой, главное, доступный. Пей - не хочу.
- Здесь одно важное условие: водная нагрузка допустима, если почки здоровые.
- Об этом одному Богу известно.
- Жидкость можно пить примерно в такой последовательности: 400-500 мл + перерыв 20 минут + 300 мл + перерыв 20 минут + 200 мл + 20 минут +100 мл. В итоге за 1 час 1-1.2 литра выпивается. Далее, если мочеотделение идет активно, то процесс можно продолжить. Эта несложная процедура, облегчающая тяжелейшее похмельное состояние, является откровением для многих. В качестве мочегонного не рекомендую использовать фуросемид, принимаемый по незнанию на фоне похмелья. Этот препарат может вызвать сердечную аритмию: “замирание”, перебои, пароксизмы сердцебиения. Для лучшего мочевыделения лучше использовать народные средства: лист брусники, почки березовые, медвежье ушко и другие травы. Жидкость + мочегонные препараты позволяют быстро улучшить самочувствие. Опохмелением или приемом аспирина подобного эффекта не добиться.
- Игнатыч, пора кислотно-щелочной баланс восстанавливать.
- В организме накапливается различные кислоты: уксусная, молочная и другие. Отсюда – одышка, слабость, головная боль. Лечение - вливание 4% раствора литра обыкновенной соды. Или 5-6 грамм соды растворить в 1-1, 5 литрах воды и пить.
- В «Боржоми» есть сода?
- «Дилижан», «Лужанская», «Щелочно-соляные», «Ессентуки № 4, 17», «Арзни» – полезны для опохмелки.
- А какие витамины нужны?
- Все. При пьянке - все вымывается. Особенно опустошение идет запасов аскорбиновой кислоты - витамина С, потребность их возрастает в несколько раз. В компот добавлять, или внутревенно вводить.
- С витаминами понятно. А что-нибудь новенькое есть? Какие-нибудь препараты? Слышал что-то из хрящей животных вытягивают?
- Глицин. Он помогает и снижает влечение к алкоголю.
- С похмелья жить страшно! Поэтому пей выжимки из хрящей и выходи на нормальный режим. Так, что ли?
- Сон в состоянии похмелья тяжек: яркие образные сновидения, грохот и звуки. Человек просыпается в страхе.
- Это же хорошо. Бери – рисуй! Помню, как художник Василий Денисов мучился в таких случаях. Картины получались часто клевые именно в таком состоянии.
- Мучения души от обезвоживания организма происходят. Кто не пил водку, тот не знает вкуса простой холодной воды.
- Сушняк!
- Да. Человек теряет 5% собственной массы.
- Это точно. Как перебор, так рядом на ночь графин ставишь с водой.
- Богатейшая национальная практика и здесь дает рекомендации: на утро надо выпить один-два стакана рассолу, и только после этого пить чистую воду.
- Или вспоминать, куда подевалась недопитая водка?
- Можно и так, но не советую. На старые дрожжи опять пойдет процесс. Лучше до обеда воздержаться – почки сами очистят организм.
- Пьешь, пьешь, и куда вода уходит?
- Через дыхание. Человек выдыхает до 1, 5 литра воды в течение суток.
- Вот куда пиво исчезает! Чемпионы 40-50 кружек могут выпить, не отходя от стола. Это у них разминка – дальше клапан открылся - и «пошли чудеса». А что за препарат Алко-Зельцер? Говорят от всех зол?
- Он излечивает похмелье во всех странах, кроме России.
- Что так? Не рассчитан на нормы российского возлияния?
- Стоимость велика - сопоставима с бутылкой. И что из двух зол выберет русский. Нетрудно догадаться.
- Однако Игнатыч, спирт же - это топливо для организма. Энергия появляется.
- Да, 1 грамм этилового спирта дает 7 калорий энергии. Для сравнения белок - 4; жир – 9; углеводы - 4. Выпитые поллитра дают бренному телу почти суточный запас требуемой энергии. Однако существовать на дарах Бахуса - нельзя. Нет белка - и организм вынужден за счет энергии спирта “пожирать” себя. Водочные калории “пустые”.
- Что-то не понятно. Куда же калории от спирта используются. На дебоширство?
- Водка пожирает самого клиента. Как только пьющий человек перестал пищу принимать, означает одно: клиент вышел на последнюю прямую - и “финиш” виден.
- Это уже на стадии алкоголизма. Чтобы этого не случилось, совет дай, как правильно похмеляться, чтобы голова не болела.
- Похмелье – штука тонкая. Перебор - и ты опять пошел в штопор. Ибо воистину сказано: выпил с утра – весь день свободен. Шлейф “скрытых” последствий алкогольного эксцесса растягивается до 7-12 суток – и такой же срок необходим для полной нормализации особенно в мозгу. А наложение возлияний приводит к увеличению “скрытого” шлейфа до 15-20 суток.
- Вот-вот и подскажи, как это преодолеть?
- Во время этого шлейфа, надо восстановительный курс пройти.
1. После обильного возлияния, сопровождающегося лютым похмельем.
2. При наложении нескольких возлияний.
3. При плохом самочувствии после пьянства.
- И в чем заключается этот курс?
- Назначаются лекарства. Глицин, пирацетам, метионин (или 150-200 граммов нежирного творога – ежедневно в течение 10-15 дней); поливитамины, глутамевит –“витамин стресса”, аспаркам или панангин; настойка элеутерококка.
- Игнатыч, восстановительный курс – понятно. А вот из запоя выйти дробным методами - опахнулся - и ты здоров. Можно? Или ты придерживаешься другого мнения: «никакого способа выйти из запоя нет, каждый раз помогает только чудо. Любовь, например». (В. Шинкарев. Империя чувств.)
- Да, существует рациональная опохмеление. Небольшая доза качественного алкоголя ничего не изменит в клинической картине болезни, но позволит быстро и эффективно избавиться от наиболее тягостных проявлений алкоголя.
- Заумно выдал.
- Дробное похмеление возможно, если запой не превышал 3-4 суток. Многие знают, что, начиная с определенного дня праздника, опохмеляться бесполезно.
- Что многие знают, ты переборщил.
- К дробными дозами следует прибегать - когда требуется немедленные и эффективные действия, чтобы состояние улучшить.
- И не дать помереть страждущему.
- Вообще любая доза спиртного является инициирующей к продолжению праздника. Поэтому надо ограничиваться дозой 50 мл водки в течение часа во избежание образования “порочного круга”. Общая доза выпитой водки 150-200 мл в течение суток. Старинное правило свидетельствует, что опохмеление должно быть максимально отсроченным по времени – наиболее рациональным будет отнести его ко второй половине дня. За 6-8 часов же воздержания (как раз, ко времени обеда) происходит частичное восстановление организма, и риск замыкания “порочного круга” в непрерывный праздник значительно снижается. Грань, отделяющая состояние похмелья от опьянения настолько незаметна, что лишние 50 мл водки, коварно возвращают пострадавшее лицо в исходное состояние. В народе это правило называется “на старые дрожжи”. Следует отказаться от опохмеления. Если же вы решили использовать при “выходе” из похмелья метод “дробных” доз, то используйте только водку, и водку - и водку хорошего качества.
- Какие правила существуют при сочетании спиртных напитков?
- Нельзя мешать водку с шампанским, водку с пивом, красное и белое и применять принцип “малых доз”.
- А чем малые дозы не устраивают? Человек пьянеет быстрее – это же хорошо. А можно: подержал водочки во рту, выплюнул, и ты пьян, а утром никаких отравлений. Так в какой-то азиатской стране пьют.
- Это ошибочное мнение, что не будешь болеть с похмелья. Алкоголь через полость рта в кровь поступает, и эффект тот же – утром мутить и крутить будет.
- А чем шампанское с водкой не нравится. Все благородно.
- Этим благородством с незапамятных времен студенты доверчивых красавиц спаивали. Коктейль “Северное сияние” быстро давал желаемый эффект: у дам глаза начинали блестеть и языки заплетаться. Другой рецепт “Бурый медведь” - в шампанское доливался коньяк. Напиток благородный и бил наповал. Изменяя пропорции, можно добиться впечатляющих результатов, приступая дальше к иным осмысленным действиям.
- А ерш?
- В России ершом называют любое сочетание алкогольных напитков. Водка с пивом; вина, коньяка и пива в различной последовательности; виски и пиво, и прочее. Но классический ерш: кружка плотного пива, и в него (именно в такой последовательности! ) доливается 30-60 мл хорошей водки. Такой ерш согревает сердца и веселит души, и если процедуру не повторять, то, может быть, все закончится благополучно.
- И все же, как спирт в мозг попадает? Есть же барьер.
- Мозг имеет барьер от многих примесей, однако благородный этиловый спирт открывает эти ворота и сивушные фракции – а в пиве, вине их предостаточно – легко проникают в мозг.
- Если пить только пиво, ворота будут закрыты?
- При питье пива надо бояться водки - она пробивает барьер. Пить только одну хорошую водку - головной боли утром не будет. Вместе с тем, невозможно объять необъятное, и никогда не выпить всей водки, и тем более в сочетании с пивом и вином.
- А может, лучше вообще на квас перейти? Как в добрые времена.
- Квас пили не от хорошей жизни. А после хороших возлияний. Где-то в 1400-х годах, волею дьявола, в России явилась водка. Именно в этот исторический момент народ обратился к квасу. Страдающая русская душа искала пути для опохмеления, что не всегда удавалось по причине плачевного финансового состояния. Квас был в изобилии, и первые отечественные алкоголики быстро обнаружили его свойство: содержание спирта в напитке было невелико, но в сумме, употребив литра два кваса, составляло 100-150 граммов водки. Кроме того, квас давал много пользительных составляющих для выхода из похмелья, в частности витамины группы В, которые пьющий человек с квасом и ржаным хлебом получал в избытке. Отсюда квас в России был таким почитаемым.
- Игнатыч! Давай за русский квас выпьем! Он столько русских душ спас. Сейчас уже нет того квасу, как и чисто кристальной водочки. Поэтому вопрос - пить или не пить - открытым оставим. Хотя просветительскую задачу мы выполнили. И курагинцы пусть на ус намотают: пить или не пить! А если все же когда надумают выпить, то пить только чистейший продукт. Поэтому предлагаю дать курагинцам несколько рецептов, как качественный продукт производить.
За одни сутки
5 кг сахара, 0, 5 кг дрожжей, 1 л молока, 1 кг гороха, 15 л воды.
Залить сахар, дрожжи, молоко и горох не горячей водой. Дать настояться одни сутки. Перегнать. Конечный выход продукта – 5 литров.
Из сиропа
6 л сиропа, 200 г дрожжей, 30 л воды. В теплой воде развести любой сироп. Добавить дрожжи. Настаивать неделю. Выход продукта – 7 литров.
Из конфет
5 кг карамели, 20 л воды. Конфеты (желательно с начинкой) растворить в теплой воде. Дать настояться 4–5 дней. Перегнать. Выход – 5 литров.
Из варенья
6 л варенья, 30 л воды, 200 г дрожжей, 3 кг сахара. Забродившее варенье развести в воде. Добавить дрожжи и сахар. Настаивать 3–5 дней. Перегнать. Выход – 9 литров. Если сахар не добавлять – 6 литров.
Из меда
3 кг меда, 1 л сиропа, 27 л воды, 300 г дрожжей. Взять мед и любой сироп. Развести в воде. Затем добавить дрожжи. Дать настояться неделю. Перегнать. Выход – 7 литров.
Из сока
250–300 г дрожжей, 9 л фруктово-ягодного сока. Дрожжи залить фруктово-ягодным соком. Настаивать две недели. Перегнать. Конечный выход – 2–3 литра.
Из картофеля
20 кг картофеля, кипяченая вода, 1 кг муки, пшеничная солома, дрожжи.
Картофель натереть на терке и, постоянно перемешивая, выложить его в кипяченую воду (60 градусов). Всыпать муку и немного измельченной пшеничной соломы. Тщательно перемешать. Когда масса посветлеет, слить ее, а осадок вновь залить водой (50 градусов). Снова перемешать и настаивать, но несколько дольше, чем в первый раз. Эту жидкость слить и смешать с жидкостью первого слива.
Добавить дрожжей (из расчета 100 г на 5 литров жидкости) и дать настояться 10–15 дней. После этого перегнать обычным способом.
Из рябины
Слегка подмороженные поздней осенью ягоды рябины собрать, размять и выжать из них сок. Сок поставить бродить в теплом помещении. Когда сок перебродит, перегнать дважды.
Этот самогон не имеет в своем составе сивушных масел и вкусом напоминает французский коньяк
Коньяк “Шато”
Загнившие фрукты и ягоды заливают водой так, чтобы жидкость слегка закрывала плоды. Вливают виноградного вина и кладут дрожжи (0, 7 литра вина и 50 г дрожжей на 12 литров смеси). Когда все закиснет, перегнать трижды через куб.
“Карл V”(от головной БОЛИ)
Все по горсти: свежих цветов или листьев розмарина, лепестков роз, шалфея, верхушек майорана, лаванды, цветов ландыша, 12 г кубебы, 12 г мускатного цвета, 12 г кардамона, 12 г корицы, 12 г райских зерен, 2, 5 г гвоздики, 1, 8 л самогона, сахарный сироп. Приготовить смесь, все измельчить, тщательно истолочь и залить самогоном и перегнать.
Базыбайский порог - пройдем или не пройдем!
Утро. Впереди Базыбайский порог. Что на завтрак ели? Как собирались? Уже не помню – дневник не вел. И правильно, в дневнике много подробностей лишних. Нужно самое основное – чувства схватить. Правда, колорит диалога нужен. Хорошо записи на видике помогают – они вносят остроту. Про завтрак могу сказать, что, как всегда, Виктор кипятку для кофе потребовал:
- Женька, пока не заваривай чай, дай нам со Степанычем кофе попить. - И тут же: - Степаныч, не бойся, кофе нам хватит. А вот табачок давай экономить. У меня одна пачка осталась.
- Виктор, вижу, у тебя дружба дружбой, а табачок врозь, - подначиваю Виктора его же словами. – А где: дружбу не вырежешь!
- Дружбу не вырежешь! Нам со Степанычем по-братски табачку хватит. А вот другие господа, попрошу, экономней будьте!
Шутка шуткой, однако, накал в группе пошел. Кто-то домой засобирался. Тот же Виктор бучу поднял. Он 18 августа пообещал дома быть.
- Виктор, тебя Маринча будет ждать, а не деловая встреча.
- Я с Олегом собачатником должен встретиться. Он мне 3 тонны целковых должен. Обещал привезти.
- Что-то не верю. Да ладно, будешь ты 18 августа в Курагино. В случае чего с Нижне-Казырской на попутке уедешь.
Здесь я как в воду глядел. Виктор действительно 18 августа уже в Курагино был.
От Соболинки часов в 11 вышли. Считали, до Базыбайского вот-вот рукой подать. Однако плыли часа три.
- Вот и Базыбайский порог, - извещает Виктор. – Здесь встретили москвичей. Они прошли порог буквально за два часа до нас. Вот сам порог. Здесь будут проходить наши флотоводцы. Там на горе стоит памятник. Было их два. Остался один. Памятник туристам и оператору, который снимал фильм по книге Чивилихина «Серебряные рельсы».
- Пошла первая группа: Болотов, Степаныч и курсант Женя. Идут левым берегом. Идут хорошо! Здесь, самое главное, войти в порог в нужный момент и направить плот на гребень волны. Хорошо, первый вал прошли! Второй держат удачно! Плот идет уверенно! Зрители в восхищении. Идут искушенные люди! Плот проходит мимо створа. Отлично! Всё, всё! Мо-ло-дцы! Далее тишинка, и можно причалить к берегу. Сидим, ждем проход второго экипажа. Мы на Гуляевском пороге, - говорит Виктор в объектив, пока его снимает Евгений. – Это Москва, они тоже снимают на «камэру». Там Семеныч с Игнатычем готовят – фал, веревки, весла. И все это, господа, от недостатка культуры-шмультуры, - вспомнил Виктор фразу из очередного анекдота Сергея Игнатыча. И тут, чувствуя, что заканчивают ресурсы камеры, давай всем приветы слать: – Привет передаю с Базыбайского порога! Всем! Всем! Всем! Привет!
На этом наша «камэра» – немтырем стала. Далее буду воспроизводить путешествие по памяти. Приключений еще много. Убинский порог как проходили, и встреча там Одиссеича – хорошего знакомого Степаныча, - который наладил коммерческий туризм по рекам Казыр и Кизир (см. на его сайте http: //www.odessey.ru/tur/tur1.htm). Наш ночной подход к Гуляевскому порогу. Ночевка перед порогом. Утренний проход порога. Гуляевка, Черемшанка. Посещение праздника в Петропавловке. Тюхтата, в гостях у Мироновны и т.д. и т.д.
* * *
Итак, Базыбайский порог пройден. Игнатыч с Семенычем особенно его опасались - и не верили, что пройдем. Я тоже переживал, но все обошлось. Домика, что перед порогом всегда нас встречал, – нет. А он помнил и Кошурникова и Абалакова. Тот и другой писали, что он негоден для зимовки, и мы в этом убедились.
- Семеныч, эхолот заводи! – Виктор вспомнил о дорогой игрушке. – Проверим, много ли омуля в Базыбайском пороге. А то никакого толку от вашего агрегата.
- Эхолот пить, курить не просит, как некоторые. А рыбы, смотри, сколько! – Семеныч быстро агрегат настроил и демонстрирует чудеса техники.
- Эти пятнышики что, рыба? – сомнения уже я высказываю. - Не верю, что рыбой все дно забито! Камни, наверное. Хотя движение есть. Семеныч, а под второе дно можешь эхолот настроить, чтобы мы увидели, что там. Знаю, из обоза Колчака сани, золотом груженные, провалились. И весь скарб под второе дно ушел. Достать невозможно.
- Вряд ли. Эхолот настроен на водную стихию. До 40 метров берет.
- Скажите, пожалуйста, какая умная машина! А сквозь стену в универмаге она тоже может увидеть? – Виктор вспомнил слова из золотого фонда советского кино.
Короче побаловались мы игрушкой, на омуля полюбовались на дне Базыбайского порога, а вот как взять, так и не докумекали.
- Женька! – Виктор вспомнил, - у твоего брата, говоришь, в Находке акваланг есть? Давай на следующий год тащи его, мы вмиг омулем затаримся.
- А где баллоны заправлять?
На этом успокоились. Пусть омуль живет и размножается.
Игнатыча с Семенычем мы на вольные хлеба пустили – на безрыбных местах попробуют удачу. Продукты еще утром поделили. И ходом пошли вниз. Правда, на всякий случай условились, ночевать будем на острове Кедровый, где останки Кошурникова нашли. Однако проскочили мы этот остров. Раньше ориентир был - рельс стоял, а сейчас нет его; видать, в большую воду смыло.
Плывем в темноте
- В ночь идем! В ночь! – кричу, вспоминаю, как мы с другом Борисом Ивановым в ночь по Кизиру пошли, чтобы побыстрее в Курагино оказаться после обалденного сплава и восхождений на пики Грандиозный, Острый и Фигуристые Белки.
- В ночь идем! В ночь! – соглашается Виктор. - Мы будем спать, а Женька пусть рулит. Ему, флотоводцу, не привыкать: он по Оби пассажирские суда водил. Там доверяли, и мы доверим.
- Под «расческу» занесет, не возрадуешься, - на всякий случай страх навожу. - Ночью в воде бултыхаться - занятие не из приятных.
Плыли часов двенадцать. Уже в темноте к острову подчалили. Кстати, на Кедровый похожий.
- Толстый кедр лежит, давайте к нему! – кричу толпе, которая по берегу разбрелась в поисках подходящего места. – Дров много!
Ужин быстро наладили. Дождь будет или не будет? Олег со Степанычем под кедром ночлег устроили, мы с Женькой в «Экстрим» полезли, и Виктор за нами.
- Толпа, подвиньтесь! У вас заночую, а то Игнатыч храпит - не могу уснуть!
- Виктор, ты сам храпишь, – Женька подначивает. - В избушке сильнее всех храпел. И Игнатыча нет, они же отстали от нас. Что-то ты темнишь?
- Я не храплю! Это Дмитрич! – пытается Виктор на друга свалить. - А как Игнатыч храпит, мы отсюда услышим, за " пя-дя-сят" кэмэ.
Ночь нормально прошла. Дождь утром начался и потом временами накрапывал. Это Виктора окончательно убедило, что из Нижне-Казырской надо в Курагино на попутной машине деру давать.
Вот и Нижне-Казырская
- Здесь Николай-старовер со своим семейством проживает, - констатирует Виктор. – У него жена с Абазы, которой, я уже говорил, за жениха вся деревня письмо писала.
- Виктор, тебе и карты в руки. Иди к нему, он тебя и отвезет до Курагино.
- Не знаю, в каком он доме живет, но пойду искать. Он или кто другой должен отвезти. Хотя бы до Черемшанки, а там я Ваське Креку позвоню, чтобы вызволял нас.
- А что, телефона здесь нет? Может, другая какая связь? – Евгений все не может привыкнуть к окраинам цивилизации.
- Зачем староверам телефон? – Виктор вопросом на вопрос отвечает. – Им рыбу подавай да соболя.
- Степаныч, я и Женька до Черемшанки поплывем, - объявляю. - Если сейчас в Курагино уедем, то на праздник к Виссариону не попадем.
- Я тебе зуб свой золотой отдаю, но отвезу вас на праздник! – клянется Виктор.
- Виктор, зуб мне твой не надо, а вот рисковать не хочу. Да и зачем нам гнать лошадей – впереди еще два порога: Убинский и Гуляевский. Их надо пройти, тем более ни Степаныч, ни Женька не проходили его.
Выяснив отношения, мы на берег выбрались - у парка отдыха. Здесь староверы в субботу и воскресенье посиделки устраивают. От берега мемориальный комплекс Кошурникову - аллея со стеллой в виде рельса на гору ведет. Мы по аллее двинулись. Вот и могила Кошурникова. Памятник. На плите знаменитые слова выбиты. Помянули, цветы положили. Это 17 августа случилось. В этот день 60 лет назад Кошурников приказ получил: изыскательные работы провести на Казыре, вариант будущей трассы Абакан-Тайшет найти. Сроки минимальные – до зимы управиться. Все бы ничего, однако чиновничьи проволочки подвели – на маршрут поздно вышли, что и стало причиной гибели.
- Виктор, давай иди! Узнавай, кто в Курагино или в Черемшанку едет, - поторапливаю друга. – А мы пойдем к костру – чаю заварим. Торопись, а то нам выходить надо.
- Сейчас, сейчас! Покурю и пойду, - Виктор, как всегда, тянет волынку.
Мы же к костру пошли – его кто-то из молодых староверов разжег, здесь же мотоцикл стоит. Молодежь, видать, на озеро или на протоку убежала – уток пострелять. Потом слышали выстрелы. В костре с полдесятка картофелин – полакомились. Чай заварили, с конфетами перекус устроили.
- Толпа! Собираемся! Машина через час в Черемшанку идет, – Виктор появился с вестью. – Я поеду, там по телефону с Креком созвонюсь, и к полночи мы уже дома будем. На хорошую погоду Ольга Конова алиби не дает, поэтому нечего судьбу испытывать.
- Кто как, а мы со Степанычем и Женькой вниз до Черемшанки плывем, - объявляю свое решение.
- Валерий-сан, нечего от коллектива отбиваться. Собирайся!
- Извини, Виктор, мы договаривались до Черемшанки идти и на праздник к Виссариону попасть. Поэтому я не буду рисковать.
Виктор опять было своим зубом начал клясться, однако я его перебил и команду своему экипажу дал:
- По коням! За весла!
- Стой! Стой! – остановил нас Семеныч. - Есть предложение. - Плывем и мы, но до Жаровска. А там нас Виктор подберет, когда с Нижне-Казырской будут выбираться
- Можно и так, - соглашаюсь, - но мы все равно вниз поплывем. Когда Крек на своей «газели» еще приедет, неизвестно. Если задержимся, не успеем на праздник, - на своем стою.
Соглашение было найдено, и мы на двух плотах вниз тронулись. А Виктор, Дмитрич и Олег в Нижней Тридцатке остались. Плот они быстренько скойлали и ждут с моря погоды. А ждать пришлось тридцать три дня и три ночи. Не все у нас быстро делается. Старовер Степан, который в Черемшанку собрался, должен был на лодке еще на другую сторону реки сплавать. И, как всегда, беда случилась – мотор сломался. Только к вечеру вернулся.
- Мужики, прощу прощения, - извинился Степан. - Обещал отвезти – отвезу. Да и там меня сестра ждет – ее надо забрать.
- Олег, езжай! – Виктор Кацевича в путь отправляет. - Ты в Петропавловке свой человек, многих знаешь, тебе и карты в руки.
Виктор понял, что ночная поездка может бедой обернуться: ночью в Черемшанке не позвонить, и неизвестно, где ночь провести. Виктор к этому времени куревом уже разжился и место на ночь нашел у Николая под навесом. Поэтому его никак не устраивала неизвестность.
В Черемшанку Олег двинул. Заполночь добрались, и ни о каком телефоне и речи не могло быть. Начальница - дома, а телефон на почте. Хорошо, Олег вспомнил, что знакомый его, паломник, где-то здесь рядом с почтой живет. Нашел и до утра у него на лавке прокумарил. А утром спозаранку давай начальницу доставать.
- Ефросинья! - откуда-то имя узнал. - Беда случилась! Ногу один из нас убил, помощь нужна.
- Дай корову подою! Потом позвонишь!
- Вы что?! Человеку плохо! В больницу надо везти! - давай Олег давить на сознание.
После этого Олегу действительно удалось дозвониться до Крека, который уже был готов сам ехать, дружков из трудного похода вызволить.
Мы же в ночь, точнее, в дождь, по Казыру двигаемся. На плот «Экстрим» полиэтилен натянули. Здорово! Тепло, и дождь не страшен. Второй плот – что танк, под двойной крышей идет, там Семеныч командует. Вот-вот Убинский порог появится. Перед ним Складочная - место, где бензин, припасы когда-то староверам сгружали. Отсюда к ним уже только на лодке можно было добраться.
Убинский порог
Порог – протяженность 7 км. Верхняя часть – так себе. Немного покидало нас из стороны в стороны, от камней поманеврировали, и все. А вот средняя часть порадовала. Здесь историческая встреча, почти на правительственном уровне, произошла. Друг мой Аркадий, мы в Бурсе учились, любит говорить:
- Болотов, как ты умудряешься в нужный момент, где жареным запахло, оказаться.
А как Лева Шевц нашего соседа по кубрику подкалывал:
- Чучалин, только мы по стопке разольем, ты тут как тут. У тебя что, нюх особый?
Так мы нежданно-негаданно на праздник попали. Одиссеич - Степаныча знакомый: он ему лицензию на коммерческое туробслуживание выдавал, бизнесменов, банкиров возить. Вот и сейчас Одиссеич человек пятнадцать на маршрут завез. В середине Убинского порога, на левом берегу, они лагерем устроились. И вот мы, довольно сложный слалом совершая, их увидели.
Черемшанка
Вот и Черемшанка показалась. Нам со Степанычем в Петропавловку надо, остальные здесь машину будут ждать. Мы за компанию – решаем проводить толпу и до Петропавловки добираться, на праздник. Виссарион обычно часов в 16 встречу начинает. Однако ошибочка вышла. В этот раз он с народом утром встречался. И мы прозевали торжественный момент – об этом потом узнали.
К берегу причалили. Я костром занялся, Семеныч с Игнатычем плот и вещи собирают. Степаныч в магазин пошел, подкупить свежих продуктов.
Тут и Олег объявился и рассказал историю, которая с ним приключилась. Как он наводящим был назначен, как горе поимел там, где его не должно быть. Однако все успешно закончилось, и вот-вот Василий Креков на «газели» должен подъехать.
Солнце. Мы сушку вещей организовали. Костер, обед готовим.
Вот и Василь собственной персоной – прямо на наш костер выехал.
- Я говорил, что вы раньше 18 августа не приплывете! – сразу с наката начал он - сердитый, что его рано подняли.
- Прав, прав Василий, - Семеныч соглашается. – Однако надо толпу вызволять. Виктор там, чувствую, извелся.
- Пусть сами выбираются. Дорога туда плохая, - Василий было в откат пошел, но потом согласился, и они с Иваном быстро на Нижне-Казырскую заимку сгоняли.
Вот и наши отстающие, или, наоборот, впередсмотрящие появились. Вижу, Виктор недоволен.
- Комары, сволочи, всего искусали! Под навесом у Кольки-старовера спал. Мы же вам все продукты сгрузили – и нам нечем даже перекусить. Хорошо, табачком разжился! Целую пачку москвичи презентовали. У них после месячного похода еще месячный запас сигареток! И сильных! «Мальборо»! Знаю, знаю, Валерий-сан, - уже ко мне обращается, - как вы хорошо посолонились. Мне Иван Семенович доложил. Однако собираться пора. Вы со Степанычем можете на празднике у Виссариона задержаться. Там вечером они концерт мощный дают, а ночью посиделки и круг. В Курагино приедете с паломниками или можете остаться - у них в эту ночь свобода нравов.
- Виктор, ты много всего наговорил. Однако так и поступим. Плыть до Курагино - это дня три. А нам еще надо материал обработать, к пресс-конференции подготовиться. Алексей Лебедь нас предупредил: «Как вернетесь, обязательно ко мне – телевидение, газеты должны знать о героях».
Покидали мы вещи в кузов «газели» и в Петропавловку двинули. Василий нас мигом доставил - прямо к торжествам подкатили. Машины по всей Петропавловке. Особенно у острова, где праздник идет. Не подъехать.
- Движение, как в Нью-Йорке! - комментирует Виктор. - Ближе, ближе подъезжай!
Точно к самому мостику для пешеходов, специально выстроенному, чтобы на остров пройти, подъехали.
- Брести через речку символичней, - не соглашаюсь с нововведением. – Омовения нужны.
- Ты, Валерче, и сейчас омовение получишь. Смотри, через какие ворота будешь проходить.
- Да, в этом году с размахом праздник устроили, - соглашаюсь. - Шатры по всему острову, народу раз в десять больше, чем два года назад.
- В прошлом году больше было. 10-летие движению отмечали. Яблоку упасть негде было. Давайте сфотографируемся и дальше тронемся, - Виктор командует.
Сфотографировались. У Степаныча где-то на пленке эти кадры. Толпа в Курагино двинула, а мы со Степанычем на праздник. Узнали, что Виссарион уже встречался с народом, на вопросы отвечал. Сейчас он другую форму общения выбрал – на вопросы отвечает. Мы по праздничному острову походили – шатры выставочные малых ремесел посетили. Я искал, где часы зарядить или заряженные амулеты, кристаллы и прочие тотемы купить. Часы я уже заряжал. Когда они на руке –пить не можешь, снял – пожалуйста. Однажды забыл снять. И только рюмку опрокинул - выстрел! Браслет лопнул. После этого они и потеряли силу.
- Подскажи, Николай, где часы энергией зарядить? – пытаюсь узнать у знакомого таксиста из Курагино. Он нам еще в Черемшанке свои услуги предлагал.
- А вон под тем шатром.
Однако здесь совсем другим делом люди занимаются – ветряными мельницами: как энергию из ничего, точнее, от ветра и воды получить. А часы зарядить можно при встрече с Виссарионом. Походили мы по ярмарке. Многое интересного увидели: как клинки и плуга куют, пихтовое масло гонят, ткань из пихтовых веток ткут и прочие премудрости кустарного производства. Кухонная утварь из дерева, глины, керамика… «Виссарионовцы сейчас свою продукцию по всей Сибири продают, - слышал среди людей. - И трудятся в поте лица. Не так, как когда-то - чаи распивали». Побродили мы со Степанычем на чужом празднике, и домой захотелось. Все здесь какие-то лучезарные, а мы - смурные. Правда, потом я видел на встрече с Виссарионом эту же толпу – люди как люди, а здесь на празднике - маски. Только мы подумали, что на этом празднике чужие, как голос дьявола: «А вон там за воротами пиво продают, выпейте, и вам веселее станет и не будете смурные. А дальше в магазине и водочка продается».
- Степаныч, что за наваждение! Тебе голос дьявола не шепчет: пойти пивка выпить!
- Мне он давно шепчет! - обрадовался Степаныч.
После этих слов ноги сами нас за круги священные понесли. Вышли с острова, а здесь компании развеселые, кто-то до безобразия пьян, и ругань. Пей! Веселись, народ!
- Нет, Степаныч, не хочу такого. По кружке пива выпьем, и все. Беру топор в руки и на гору к Виссариону.
Сели мы на полянке в тени, пивко попиваем. Я мечтаю, как трудиться на горе буду. Тут вижу, мимо нас крутой «мерс» движется и в нем вроде Генка Митяев, и в подпитии.
- Нет не он, - подумал. – Генка, как любит говорить Серафима Николаевна, не пьет сам и другим не велит.
- Что здесь сидите? – слышу, кричит тот, кто за рулем.
- Ба! Витька Васильев! Бр-рат! Как ты здесь оказался? – воскликнул я, увидев дружка курагинского, сейчас он в Красноярске живет.
- Вас ищем! Где остальные? Вон жена Пленкина в машине сидит, и сестра ее там же.
- А там не Генка Митяев?
- Он! Жизнь куражит! Жена у него к матери уехала.
- Вся толпа с Креком в Курагино только что двинула, - объясняю. - Мы же со Степанычем – министром культуры-шмультуры - на празднике остались. Однако нагулялись и думаем в Курагино сматываться.
- С нами поехали, - Виктор предложил. – По дороге в Тюхтаты на протоку заедем. Искупаемся. Ивана Степаныча - охотника - навестим.
«Дьявол продолжает свои напасти в плане соблазнов», – подумал и тут же:
- Отлично, бр-рат! Едем!
Повезло или не повезло? Трудно сказать, чьи это козни. Скорее, знакомого дьявола развлечения начались. Заехали в Тюхтаты, на протоку. Покупались и жажду утолили.
- Толпа, Ивану Степанычу водочки оставьте, - беспокоюсь о друге-охотнике в Тюхтятах.
- И ему останется! - Митяев пытается еще по одной налить.
Отдохнув с часок, к Ивану Степанычу поехали. Во дворе Мироновна кудахчет.
- Мироновна, Иван Степаныч где? «Гулят» поди? Третий день «гулят»?
- На рыбалку ушел, - не усматривает Мироновна шутки. - В дом заходите. Посмотрите, как в деревне простой народ живет.
- Смотрите, смотрите! - кто-то из нас воскликнул, когда в дом зашли. - Шкаф в позапрошлом столетии изготовлен! Сейчас такой антиквар больших денег стоит!
А кроме этого шкафа в доме ничего нет. Кровать, стол да печка русская. Оставили мы полбутылки, кстати, хорошего качества – Иван Степаныч такой давно не пробовал - и в обратную дорогу тронулись.
- Водка Ивану Степанучу вряд ли достанется, - высказываю опасение. - Мироновна сама употребит. Хотя - пусть.
Приехали мы в Курагино вовремя. Селик-Сашка уже баню справил и толпу поджидал, которая условилась благополучное окончание похода отметить.
- Быстро вы! – Селик обрадовался, увидев нас, и тут же в накат пошел: - Мужики, почему вы с царской рыбой так поступили? Почему она с душком у вас? Что, вас в детстве солить не научили? Надо крапивой было переложить.
- Не ту соль взяли, - объясняю. – Знал бы, сколько выбросили, не так бы еще нас ругал.
- Вас убить мало!
- Селик, осторожно со словами. Я весь поход ногой маялся – так ты мне ее пожег.
- Не надо было писать обо мне, что Селика убить надо! Вот и пострадал.
- Я же образно. Больше не буду. А рыбка с душком - отличная закусь, особенно под пиво. Ты же ее можешь закоптить.
Селик собирался так и сделать, однако ничего не получилось. Пока собирался, от рыбы ничего не осталось – друзья съели: Гриня и Пельмень. Вечером же наша боевая толпа, кто с женами, кто с сестрами, подругами собралась. Выпивка и разговор заумный. Один только Степаныч свою песню пел – весь вечер парную изводил.
- Степаныч – большой любитель бани и пива! – образно заметил Боц.
- Степаныч, хорошо? - спрашивал все Селик.
- Хорошо! - мычал тот, напарившись так, что утром с Васильевым в Абакан уехал, а все свои вещи у Селика оставил: крестик, кольцо обручальное, бритву, ножик, отцовскую фляжку, штаны армейские. Потом все нашли, только ножик с Афгана потерялся.
- Кто подрезал нож у министра! Сознавайтесь! - давил на общественное сознание Виктор.
- Степаныч нож перед последней ночевкой на Казыре уже потерял, - Женька вспомнил.
На другой день Степаныч, как я говорил, в Абакан уехал – свою пленку он там проявлял, там и фотки напечатал. Мы же этим в Курагино занялись. Иван Семенович фильм проявил - вечером просмотр у Виктора назначили.
- Фильм получился! – кричал Виктор. – Мастерски снято. Жалко одну «камэру» взяли. Как мы забыли, что у Ольги Коновой «камэра» есть! – сокрушался.
Исторические казусы
В решающий для Древней Руси год избрания истинной веры, киевский великий князь Владимир отказался от предложенного булгарами ислама по очень простой причине: “Руси веселие пити, не можем без того быти…”.
* * *
После открытия в Санкт-Петербурге кунсткамеры Петру I доложили о нежелании соотечественников приобщаться к европейской культуре. Недолго думая, великий просветитель установил особый режим осмотра первого русского музея: каждый посетитель получал на выходе рюмку водки – по желанию, конечно. “На особые расходы” казна ежегодно отпускала Кунсткамере до 200 ведер доброго спирта, немало вина, чая и приличной водки. Денег за посещение не брали. Установленный порядок соблюдался несколько десятилетий и после кончины государя.
* * *
При всем уважении к Суворову, преданность и верность престолу которого стояла вне сомнения, Екатерина II не очень любила приглашать фельдмаршала ко двору – известная острота языка Александра Васильевича нередко мешала ему удерживаться в рамках этикета.
На одном из обедов в честь очередной победы русского оружия в Европе Екатерина, желая оказать внимание главнокомандующему, обратилась к тому со словами:
– Чем потчевать дорогого гостя?
– Благослови, государыня, водкой, –ответствовал Суворов.
– Прости, но что на это скажут придворные дамы, которые будут с тобой разговаривать? – заметила Екатерина Великая.
– Они почувствуют, что с ними говорит солдат.
* * *
Известно, что во время знаменитого путешествия на юг России императрица, довольная хорошим состоянием вверенной Суворову армии, поинтересовалась: какой тот желает награды? Старый оригинал подумал и попросил Екатерину заплатить восемь рублей, которые якобы остался должен за квартиру и обед с выпивкой (надо заметить, что в этом отношении фельдмаршал был более чем скромен, довольствуясь постной пищей и 1-2 стопками анисовой либо перечной водки).
Императрица вздохнула и распорядилась уплатить.
* * *
В 1874 году знаменитый отечественный книгоиздатель М. О. Вольф объявил подписку на роскошное русское издание “Божественной комедии” Данте с иллюстрациями Гюстава Доре и, специально для этого случая, заказал перевод у известного в Санкт-Петербурге “универсального переводчика” Д.Д. Минаева.
Минаев, принявший на себя обязательства, по-итальянски не знал ни единого слова (что, впрочем, относилось и ко всем остальным языкам, с которых мастер выполнял первоклассные поэтические переводы), но, нисколько этим не смущаясь, приступил к первому этапу творческого процесса – а именно, запил. Непосредственно для переводных работ у Д.Д. Минаева имелась трудолюбивая помощница, за символическую плату готовившая подробные переводы в прозе (так называемые “подстрочники”), и в чьи обязанности, кроме всего прочего, вменялось чтение текстов на языке оригинала. Минаев утверждал, что подобным способом он лучше улавливает “музыку подлинного стиха”, не понимая, однако, ни слова из услышанного.
Вообще, во время издания “Божественной комедии” помучиться со знаменитым “переводчиком” пришлось немало. Д.Д. Минаев страдал распространенной среди талантливых русских людей болезнью – любил хорошо выпить и, начав пить, забывал о литературных занятиях на несколько недель.
Между тем, с изданием необходимо было спешить. Работодателю М.О. Вольфу нередко приходилось ловить “переводчика” по всевозможным петербургским ресторациям и заключать его в принудительном порядке “под арест”.
Местом этого оригинального литературного “заключения” служила специальная комната в квартире Вольфа на Караванной улице, куда Минаева помещали на несколько дней, просили опохмелиться и незамедлительно приступить к работе. Надо отметить, что против подобной меры Д.Д. Минаев никогда не протестовал и, более того, горячо благодарил, письменно извиняясь за те скандалы, которые устраивал в нетрезвом состоянии. Ежедневно мастеру полагалась одна бутылка красного вина (“Без вина – вы от меня не получите ни строчки...” – заявлял Минаев).
Так в России переводилась “Божественная комедия” Данте.
Предисловие
2002 год. Два года я не был в Курагино. Правда, зимой 2002 года совершил виртуальное путешествие на «Буране» в верховья Казыра на горячие радоновые источники к великому шаману Саян Сан Чу. В результате путешествия появилась книга «В поисках познания сущего» (написана в черновом варианте). Это вдохновило меня на создание формальных приемов художественного творчества и медитации в разрабатываемой нами системе «Арт-Вектор». По ее итогам в декабре 2002 года в музее им. В.К.Арсеньева планирую выставку-школу провести по компьютерной графике и медитации, на которой будут представлены более 100 работ-перевоплощений, навеянных виртуальными путешествиями, и в частности, вот казырскими. Это, надеюсь, даст мне и физические, и моральные силы, которые необходимы для такой сложной акции, как выставка-школа.
А все началось случайно (а случайностей как раз и не бывает – я часто Редфилда цитирую). В планах у меня стояло путешествие на велосипедах по Америке от Сиэтла до Мексики - в страну инков и пирамид. Для этого все было готово. В Сиэтле спонсоры нашлись, готовые оплатить наш перелет туда и обратно, особенно им импонировало участие группы курсантов; одна из велофирм (ремонтная) в Сиэтле обещала велосипеды, судоходная фирма В.Перминова в Мексике на себя все затраты нашего путешествия по Мексике брала. Александр Ткачук, председатель Союза писателей Приморья, с другом Перминовым из Сиэтла на машинах группу сопровождения по США и Мексике обещал взять на себя. Однако: «Мы предполагаем, а Бог располагает». Так получилось и у нас, точнее, у меня. Из-за бюрократических проволочек – два года не могу оформить обещанный мне обмен квартиры (пора писать бестселлер) – пришлось отказаться от этих предложений. Правда, не все потеряно: в следующем году 200-летие начала первого русского кругосветного путешествия Крузенштерна и Лисянского, все соглашения остаются в силе, и надеюсь, задуманное свершится.
Итак, Америка и Мексика на будущее отставлена. И вот как-то, блуждая по Интернету, мне случайно (случай ведет) попался отчет туристов из Новосибирска об их путешествии в верховья Абакана к шаманам и о сплаве их по реке Абакан с заходом к Агафье Лыковой. Изучая по карте их маршрут, я наткнулся на реку Лебедь, имеющую слив от Абаканского хребта в сторону Алтая. Так как я все еще был потрясен гибелью Александра Лебедя под Ермаковском, то воскликнул:
- Вот как надо почтить память Александра Лебедя! Надо совершить туристический поход по Саянам – найти безымянную вершину, соответствующую по высоте году рождения Александра Лебедя, назвать ее его именем и, конечно, совершить сплав по реке Лебедь!
Я уже представил, как мы, оказавшись в верховьях реки Лебедь, поминаем Александра Ивановича Лебедя в традициях фильма «Особенностей национальной охоты».
Тут же сообразил, что нашу идею поддержит губернатор Хакасии Алексей Иванович Лебедь, тем более он собирается выдвигать свою кандидатуру на пост губернатора Красноярского края, и вся эта идея повысит его рейтинг, что он не забывает брата. Недолго думая, я сочинил письмо.
Депеша в Абакан и обратно
Письмо отправил в Курагино Виктору Жибинову, надеясь, что он его отвезет в Абакан сам или передаст через кого-нибудь. Так и случилось. В Курагино оказалась Нелля Инжутова – она раньше работала в Курагино редактором газеты «Тубинские новости», а сейчас переехала в Абакан и по своему характеру работы часто бывает в администрации Лебедя. Ей и удалось передать это письмо в руки Алексею Ивановичу. Произошло это на стадионе, на празднике молодежи. Алексей Иванович прочитал письмо:
- Мне это нравится. Я обязательно свяжусь с автором.
И в тот же вечер мне звонок из Абакана. Сначала я не понял, с кем разговор веду. Мне показалось, что кто-то из помощников Алексея Лебедя. Однако после того, как звонивший дал свой домашний телефон и сказал, что звонить Алексею Ивановичу Лебедю, я ахнул:
- Так это вы!? Вот тебе на! У нас в Приморье только до 6-го или 5-го помощника можно простому смертному добраться! А тут губернатор и не просто телефон администрации дает, а домашний. Звони, мол, дорогой, когда тебе удобно. Разобравшись, продолжили разговор:
- Алексей Иванович, на ПСНах будем сплавляться.
- Что такое ПСН? - не понял Алексей Иванович.
- Плот спасательный надувной, - объясняю, - используется в морской практике, подобно тому, как ЛАС (лодка авиационная спасательная) в авиации.
Далее в разговоре вопрос о выборах затронули, мол, мы в Курагино за него предвыборную агитацию будем вести, тем более Курагинский район стопроцентно за Александра Ивановича голосовал.
После этого я еще звонил пару раз Алексею Ивановичу и всегда имел добродушный с юмором разговор. А как-то, не застав его, тут же получил ответный звонок, из которого понял, что мы получаем полное одобрение на наше путешествие, правда, с оговоркой:
- Нашли мы вам тут речку! По реке Шушь от Шушенского. Доставка туда на автобусе.
Все, не видать нам крутого путешествия, - запаниковал я.
- Алексей Иванович, а как с вершиной на Абаканском хребте?
- Есть там безымянные вершины, но как-то некорректно именем Александра Лебедя их называть. Это же граница Хакасии и Кемеровской области – нас могут не понять. Губернатор Тулеев запротестует, почему в его землях командуем.
Это замечание потом полезным для нас оказалось, мы действительно другой маршрут выбрали и достойное предложение выдвинули: водопад на реке Катун (приток Казыра) именем Александра Лебедя назвать, его барельеф там воздвигнуть...
На Катун!
Грузимся в вертолет. Разгон и летим над Курагино.
- Снимай! – кричит Виктор, обращаясь к курсанту Женьке, беспокоясь, как бы свой дом на берегу Тубы запечатлеть. – Сейчас снимай! Взад заходи! Оттуда удобнее! Мой дом захватишь и всю курагинскую панораму.
- Виктор, смотри, смотри, твоя фазенда! - усматриваю знакомый берег и усадьбу друга.
- Вижу, вижу! – кричит Виктор.
В салоне вертолета, правда, уже другая радость. Сергей Игнатыч бутылочку коньяка распечатал, надо же отметить такое событие - на исходную точку, на речку Катун летим. Игнатыч еще перед этим заявил:
- Мужики, в вертолете обязательно отметим, а то фарта не будет.
Вот и чокаться начали. Правда, некоторые игнорируют это дело. Курсанту по инструкции не положено, а мы с Виктором решили медитировать во времени и пространстве – а в этом случае спиртное не моги. Кроме того, Виктор мамке слово дал: не употреблять зелье. А остальные приложились. Игнатыч удачно по маленьким мензуркам разлил. Он хирург, и поэтому знает норму. Валерий Васильевич – министр МЧС Хакасии - у кабины сидит, по карте сверяется. Министр экологии справа – тоже что-то выверяет. Я его по телевизору недавно с министром МЧС Сергеем Шойгу видел: они вместе на сходе лавины в Ингушетии разборку вели. Страшная история - более ста человек погибло. Съемочная группа во главе с Бодровым-младшим – главным героем нашумевшего фильма «Брат» - погибла. Однажды под пиком Ленина мы с Федором Конюховым чуть было не оказались. Тогда более 40 опытных альпинистов, наших друзей, канули. И вот, чтобы у нас не было неприятностей, Игнатыч мудро поступил – Бахуса умаслил. Мы с Виктором от трапез в походе отказались – это тоже большой подвиг, не меньше, чем по Казыру пройти.
Иван Семенович в объектив смотрит, за успех и за рыбку отменный тост произносит. Виктор по-барски сидит, как бывалый охотник и егерь. Он уже по этим местам с французами летал, медведей с вертолета насмотрелся и нам обещал: «На гольцах вам с десяток медведей обязательно покажу! »
Вот на Катун прибыли. На косу выскочили. Снимать поручили Женьке.
- Ты сигнал подай, когда снимать начнешь! - командует Виктор, не заметив, что Евгений уже съемку ведет.
- Съемка пошла! – предупреждает оператор.
- Съемка пошла! – Виктор картуз снял, наше прибытие приветствует и перед казырской природой кланяется: - Все прибыли на место. Летели ровно два-а ча-аса!
- Летели два-а ча-аса! – копирую Виктора.
- Наша компания 8 человек, - продолжает он. – Сборная: из Красноярска, Абакана, Владивостока. Справа экипаж вертолета и три министра: двое из республики Хакасии, а один – из Москвы. Сели мы на место, которое называется Катун. Река Казыр, а приток Катун. Нам здесь предстоит все увидеть и испытать. Погода благоприятствует. В добрый час!
- Иван, выгружаемся! - голос за кадром Валерия Дмитриевича Пленкина.
- Держи! – тут же рюкзак летит.
На косе собралось четыре Валерия. Поэтому буду по отчеству называть.
- Барометр пошел вверх – это хорошо!
Виктор вспомнил утренний спор с Селиком: какой барометр лучше? Советский (родители Виктора его давно купили) или еловая ветка – народное приспособление, которому Селик верит.
- Сергей Игнатыч, где эхолот? Я нашел покупателя за пя-дя-сят долларов! - Виктор вспомнил еще один спор: брать или не брать эхолот, чтобы рыбу на глубине видеть?
- Пока тайменя (ударение на втором слоге) не поймаем, не будет тебе эхолота, - Игнатыч откликается.
- Давай, Игнатыч, продавать эхолот будем! - Виктор на своем стоит. - Потом его за 10 долларов никто не купит. Покупателей не будет!
На этом съемка в первый день закончилась. Решили ресурсы «камэры» экономить. На водопаде речки Катун съемку вел Валерий Васильевич, записи вот-вот мы должны получить. Тогда же обсудили и приняли решение водопад именем Александра Лебедя назвать.
- У нас сегодня 10-е число, - голос Евгения.
И тут же Виктора:
- Перед нами Восточный хребет Саян. Восточные Саяны. Определяем по Солнцу, по Гринвичу.
- Виктор, жалко, не видно пика Грандиозного. Он где-то за этими горами, - замечаю другу.
- Да-да! Он за этими горами! Там наше письмо комсомольцам 2000 года.
Пока мы красотами любуемся, истинные рыбаки рыболовные снасти достали и к реке бросились. Первым Олег Кацевич огромного хариуса вытянул.
- Валера, в летописи укажи, кто первым отличился! – кричит Олег.
- Обязательно!
А в это время импровизированный стол уже образовался. Тут же хариуса, Олегом пойманного, подсолив, под закусь пустили, и тосты пошли. Первый за успешный прилет, второй за Казыр, а третьим помянули Александра Лебедя.
И тут же истинные рыбаки, Иван Семенович и Сергей Игнатыч, мигом на реке оказались и давай рыбу тягать. Пилоты задержались сначала, но потом свое взяли - по торбе рыбы к вечеру, к моменту отлета наловили. Виктор, курсант Женька и три министра на водопад двинули – надо разведку произвести: в каком месте барельеф Александру Лебедю устанавливать. Сомнений, что водопад его именем назвать, никаких. С вертолета мы уже им налюбовались, три круга сделали. Я на водопад не пошел – нога обоженная - Селика спасал, своя история - еле двигаюсь. К избушке - что на устье Катуна стоит - сходил. В 1989 году мы там двух туристов, из Тывы пробирающихся, встретили – потом мы их всю дорогу на порогах спасали. Кроме того, Филипп Егорович Запольский – знаменитый соболятник из Курагино - просил зайти и посмотреть, цел ли крест за избушкой. Он своего друга здесь похоронил. Кто-то на соболиные шкурки позарился, за зиму скопленные, и убил. Креста - нет. Зимовье ужас наводит. Потом толпа тоже это отметила. По этой же причине мы в 1989 году здесь на ночь не остались. В зимовье медвежья шкура, на крыше золотой корень сушится, видать, с тех времен, когда мы еще были. Чурка большая, и топор в нее вбит - под самый корень – не вытащить. Этим топором и был убит охотник. Фамилию не помню. Баяндин, кажется? Нет, не он.
Толпа более часа на водопад ходила.
- Валерка, ты со своей ногой не дошел бы, - Виктор подтверждает мои опасения. – Идти - бурелом сплошной. Дорога - убийственная. Заходили в избушку. Криминальная.
- Да, там же «убивство» совершено. Дружка Филиппа Егорыча убили.
- Тогда понятно. А водопад сильный, стенка есть для барельефа.
- Я водопад отлично помню. Он у нас в газете «Меридиан» пропечатан. И тогда я там хорошо хариуса взял.
- Кто-то из пилотов и сейчас целую торбу наловил! Видишь, вон тащит.
- Пилоты без рыбы не улетят! – соглашаюсь. - Вечеряет, как бы они в потьмах не полетели, - беспокоюсь. В машине вместо пилота Женька сидит, фотографируется – не улетел бы, как в прошлом году с Кемы курсанты удрали, комаров испугались.
- Экипаж опытный, - Виктор успокаивает, - они и ночью не заблудятся и Женьку ссадят.
- Экипаж-то опытный, только вертолет куцаный. Мне командир объяснил, что машина приватизированная – вот они из нее все соки и выжимают. Раньше часы приписывали, чтобы зарплату иметь побольше, а сейчас наоборот не дописывают, чтобы не списали машину.
- Вот-вот, почему столько аварий! – восклицает Виктор. – Благо, нам не лететь обратно!
Действительно, потом подряд несколько вертолетов рухнуло. На Камчатке, Таймыре, в Чечне.
Рыбы, взяв немерено, толпа собралась на ужин, благородно обставленный. Здесь уже и рыбка горячего копчения появилась. Прибор-стерилизатор Игнатыча здорово к этому процессу пришелся. 16 хариусов за один замес вмиг готовятся. А лучше в один ряд - 8 штук. Здесь с золотистой корочкой. Рыбу вареную из ухи никто не тягает – подавай копченую. Мы весь поход только на копченую и налегали. Продукты, что взяли с собой, почти все обратно привезли – к Селику сгрузили.
Виктор с министром экологии из Москвы подружился.
- Друг! - уже друзья. - Нашему земляку и однокашнику Ивана Семеновича - Шойгу привет передавай. И Ване Затевахину обязательно. Он по рыбалке Ивану Семеновичу в пуп дышит.
- Обязательно передам! – смется министр, забыл его имя.
Вот и проводы. Вертолет вмиг в небеса взвыл. Мы же на косе остались. Настроение прекрасное. Сейчас эти строки на компьютере наколачиваю, как будто там нахожусь. Писать чем хорошо – все заново переживаешь, те же чувства испытываешь. Три плота накачиваем. Больше Женьке достается. На плот-японец палатку из парашюта натянули и тент из полиэтилена. Такую процедуру дней пять выполняли. А потом поленились тент натянуть, и ночью дождь пошел. Вот и не верь после этого в приметы. Перед темнотой рыбаки еще покидали мушки и уже в темноте у костра собрались. До поздней ночи выпивка и закусь, и разговоры. Я пораньше спать завалился, тем более полный криминал - нога распухла, и жар пошел. Перед этим Игнатыч перевязку по всем правилам сделал и обещал, что жить буду.
- Игнатыч, может, антибиотиков попить? А то никакой «надежы», что выживу, опасения имею.
- Никаких наркотиков! Есть облепиховое масло, им и будем лечить.
- Внутрь?
- Можно и внутрь.
После этого успокоился, однако весь поход муки испытывал. Экзекуции перевязок терпел.
- Валерий-сан, - Виктор часто напоминал, - тебя Игнатыч от погибели спас, ты должен ему книгу красную, толстую, что привез, подарить.
- Виктор-сан, что ему «Поиски откровений», ему задорниц подавай.
- Задорниц никому бы не помешало, - Виктор соглашается. – Боц и тот любит говорить заикаясь: «А-а к-кто от них откажется? »
С такими шутками-прибаутками мы и коротали вечера на хлебосольных косах.
На другой день утром пораньше рыбаки уже на посту своем. Благо далеко ходить не надо: десять метров от лагеря - и кидай мушки. Дмитрич наловчился - от рыбаков не отстает. Женьке рыба не в радость – ему больше всех достается - чистить.
Путь по Казыру
На второй день выплыли рано. На «Экстриме» мы втроем – Виктор, Женька и я. Степаныч третьим у Игнатыча и Семеныча - на их летающей тарелке. На третий день он к нам перебрался, и уже от нас ни за какие коврижки не сманить, особенно на порогах. Всю прелесть Саян почувствовать и страх испытать - только на нашем плоту можно. Хорошо, я в последний момент надумал взять его, а то, сидя внутри крытого ПСНа, ничего не увидишь.
- Валерий-сан рыбу поймал, – комментирует Виктор, показывая, как в моих руках рыба бьется.
Идет съемка с плота-японца, который мы прозвали «Экстрим» за его неустойчивое положение и за риск, которому мы подвергались при прохождении порогов. Плыть на нем одно удовольствие. Плот без тента, маневренен. Правда, еще бы весла нормальные, а то обрубыши - на первой же шивере поломали. Первый улов фиксируем.
- Это маленькая рыба, - Женька подчеркивает это потому, что мы ловили и крупнее.
- Это царская рыба! – возражает Виктор. – Хариус!
- Уха из такой рыбы - вкусная будет! - вставил и я слово, предчувствуя, что вечером уху буду варить и, как обычно, спорить, как правильно.
- Сзади плывет профессор…, Женька, захвати меня! – Виктор командует оператору, чтобы он захватил горы и сзади идущие плоты. – Мы на живописных местах. Сейчас идет съемка. Здесь в 1956 году Марк Васильевич Пуссе чуть не нашел себе погибель. Так, Валерий Павлович? – спрашивает меня. – Спасибо, дружок его вызволил. Потом они ушли пешком по картам в Тофаларию. Мы уже не найдем этого маршрута. Даже сам профессор нам не поможет! - смеется.
- Почему не поможет? Это район Прорвы, - отвечаю. – Угодья Филиппа Егорыча. Пойдем по его затескам.
- Да-да, это район Прорвы! - Виктор обрадовался друга вспомнил. – Угодья Запольского - знаменитого соболятника. Шесть медалей ВДНХ у него, у Филиппа Егоровича.
- Специальный привет Юрию Сенкевичу! - потянуло Виктора дифирамбы знаменитостям выдавать. – Мы с ним такие же лысые, - поглаживает свой шарабан, - немного похожие.
- А почему снежному человеку, который у Сенкевича живет, брату нашего Секу, привет не передаешь?
- Привет и ему. Однако пока снежного человека – героя нашего прошлого путешествия – мы не встретили. Но надеемся встретить. Женька, разверни! - тут же командует Виктор. – Третий ПСН не видно. Там плывут: профессор архитектуры Иван Инжутов, знаменитый врач-хирург Сергей Тяпкин и министр туризма Хакасии Валерий Сидорчук. Они наловили очень много…. Кого? Опять забыл... А! Задорников! Может, и задорниц - пойди их разбери по полу.
- Вот вытащили еще одного задорника. Небольшенького, - держит Виктор на весу очередного пойманного хариуса. – И эхолота нам не надо за 300 долларов. Задорник - небольшой, где-то на полкилограмма. Этого подарим Юрию Сенкевичу. Можно Ване Затевахину послать и показать, как надо рыбачить.
- Виктор, ты лучше расскажи, как Ваня Затевахин тайменя ловил?
- Вот такое рыло! – Виктор на свою голову показывает. - Я его хвать! А там с мой рост поросенок, - Виктор правду рассказывает или выдумал эпизод из рассказов Затевахина по телевидению.
- И чем ловля кончилась?
- Подержал Ваня рыбину, как ребенка, и в воду выпустил, - закончил рассказ Виктор.
- Плес хороший! Режевить можно! – кричу, обращая внимание рыбаков, которые на третьем ПСНе плывут и порежевить все собираются.
- Задорники есть у вас? – Виктор к ним все с тем же вопросом и тут же к Женьке: - Ой! Ой! Ой! Мил человек! Зачем вблизи снимаешь? – И взяв камеру в свои руки, Виктор уже свой сценарий повел: - Вот хариус, - показывает на очередного. - Женька, покажи! – показывает. - А вот я завожу на красоты Казыра. Это хребет Восточных Саян. Ай-ай-ай! Какая красота! Какие места! С ума сойт-ци! Сейчас я другой ракурс поймаю. Вижу Ивана Семеновича, вижу их плот. Вижу, вижу! Ближе приблизить не могу, но вижу, сидит Сергей Игнатыч. За ними плот Олега, там и товарищ Пленкин. Там находится пять человек. Рыбалка идет у них нормально. Задорники ловятся. Так, хорошо! Опять снимаю хребет Восточных Саян. Кедрач. Шишка. Белка. Соболь. Все, есть! Хо-ро-шо! Привет нашим друзьям! Профессор Болотов передает привет во Владивосток писателям Владимиру Вещунову, Сергею Филиппычу Крившенко. Курсант Женя - брату в Находку. География обширная. Женька – сынок мой - передает привет также своей невесте в Новосибирск. А ее другу почему привет не передаешь? - смеется. – Действительно, почему?
- Не надо мне такого папашу! – возражает Евгений против претензий Виктора на отцовство.
- Все может быть! У меня сын твоего возраста. Я его ни разу не видел.
- Что так? Папаша! – иронизирует Евгений.
- Мне тогда надо было оттуда срочно удаляться – были причины, - поэтому и получилось так. А невеста с сынком моим замуж вышла.
- Ты, как Кириллов, ребеночка купил и в кусты - в армию. Жив ли Кириллов? – спрашиваю уже я.
- Жив! В Курятах девятерых, не своих, детей в свет выводит.
- Стоп кадр! Пленку береги! – останавливает запись Виктор.
После этого мы еще часа два беседу вели, вспоминая друзей и больше о том, как Виктор в Новосибирске жил. Пообедать так и не смогли, за что получили выговор от Сергея Игнатыча, почему не выполняем биологический режим.
Запись пошла!
- Всё, запись пошла! - Виктор снимает, когда к вечеру на очередную косу чалиться начали. – Второй день на исходе, рыбы масса. Не знаем, что с ней делать. Устали все здорово. Курсант Женя сидит и чистит рыбу. Приближаю. Ай-ай-ай! Какая рыба! Мы на фоне Восточного хребта, который отделяет нас от Тофаларии, откуда в 1942 голу по Казыру двигался Кошурников со своими товарищами. Они погибли. Нам это не грозит. Мы опытные флотоводцы. На переднем плане гольцы... Завожу на реку. Из-за поворота показался третий ПСН.
- Будем табориться! – слышен голос Олега, который тут же начинает выгружать скарб.
- Кряхтит профессор Лефебр, - комментирует Виктор, показывая мои передвижения с больной ногой по камням. – Лефебр перевернул плот для просушки, завел огонь и ходит тузом. Профессор, убери-ка немножко живот! Вот, сейчас порядок!
- На этой косе заночуем, - Виктор показывает на обалденно хлебосольную косу. – Справа от нас Казыр. Работа идет. Браконьеры-бракуши на месте, - Виктор наводит объектив на Олега и Дмитрича.
- Основные бракуши еще не появились? - спрашивает Дмитрич.
- Нет Ивана Семеновича! Нет Сергея Игнатыча! Нет министра по туризму! – отвечает Виктор, выискивая их плот на горизонте реки.
Однако вот и они показались.
- Иван Семенович, где всех тузов потерял? – Виктор кричит, видя, что плотом один Иван Семеныч управляет. – Семеныч здесь. Не вижу главного врача, министра. Где они? Где, спрашиваю, вся общественность?
- Спят сном младенца, - Семеныч поясняет.
И тут же из амбразуры плота заспанный Игнатыч появляется.
- Почему я обеда не вижу? – первый вопрос.
- У нас обед переходит в ужин, - Виктор пытается отшутиться.
- Зачем вы плывете впереди? – Игнатыч продолжает накат, – Если в течение дня обеда не можете приготовить.
- Рыбу надо ловить, а не обедать! – Виктор опять пытается уйти от существа вопроса.
- Не знаю, как у вас, - Иван Семенович за коллегу голос подал, - а у нас рыбы немерено. Только успевай чистить и солить. Ловилась здорово.
После этих слов Виктору съемку запретили - нецензурные выражения пошли. А вечер на косе предыдущий повторил. Пару анекдотов-бестселлеров Игнатыч выдал. Про часы ходики и про цыганку, которая Игнатыча достала. Правда, за полночь новшество появилось. У всех голос прорезался, и русские песни до полуночи голосили.
Третий день пути пошел.
Сплав по реке повторяет предыдущий день. Рыба так же хорошо ловится. Виктор с Женькой начинают подсчитывать, в какой день в Черемшанку придем, и понемногу начинают подгонять: мол, нечего из-за рыбы стопорить, рыба и ниже по Казыру будет.
Опять съемка на очередной хлебосольной косе пошла.
- Женька! Не увлекайся деревья снимать! – предупреждает Виктор. - Деревья можно снять и в Курагино!
- Где там самый разговорчивый, - Женька на замечание реагирует. – А то часики: чмок-чмок! чмок-чмок! - вспомнил Евгений вчерашний анекдот-бестселлер Сергея Игнатыча.
В кадре Виктор подкуривает цигарку у Степаныча и тут же в объектив:
- Так и скажи: с министром закурили цигарку.
- Мы это вырежем, - Женька пытается хоть как-то поддеть Виктора.
- Дружбу не вырежешь! – Виктор не полез за словом в карман, выдав очередную крылатую фразу, которая бестселлером нашего похода стала.
- Виктор! Расскажи, как вы с Александром Лебедем на стадионе в Курагино на день молодежи по цигарке выкурили? – спрашиваю друга. – Этот факт уже точно не вырежешь?
- Это уже история! У нас все хорошо. – Виктор роль комментатора на себя взял. – Привет с Казыра передаем лично Вячеславу Седых – ректору Морского университета. Привет передает курсант Женя, профессор Болотов - и не Болотов (ударение на первом слоге), а как говорит Ольга Конова: Болотов (ударение на третьем слоге). Привет Алексею Лебедю. Впереди нас ждут пороги, и неизвестно, останемся ли живы. Это Яшиха. Водораздел. По реке бурелом голимый. Здесь шла основная вода. А там Щеки. Там сгинуло очень и очень много людей. Все идет по плану…
Успокоил, значит. Да и приврал, что на Щеках людей погибло много. История про это умалчивает, а вот про Базыбайский порог – правда. Там действительно много народу сгинуло.
- Это остановка перед большим порогом Щеки, - продолжает Виктор. – Большой остров.
Да, вспоминаю это место. Игнатыч там еще тащил там плот по протоке, по которой мы до этого прошли в поисках хлебосольной косы и удобной рыбалки. Остров что надо. Здесь много проток, и рыбалка должна быть отменной. С Олегом Кацевичем - лет пятнадцать назад - мы как раз в этом месте удачно взяли рыбы. Нас тогда забросили на вертолете из Курагино геологи-изыскатели.
- Солнышко заходит! - Виктор записывает красоты на камеру и комментирует. – Иван Семенович с Игнатычем вытаскивают монатки. Костер. Скоро будет готов чай.
- Виктор, оставь пленку на пороги! – Иван Семенович беспокоится.
- Все- все-все!
- Камэру выключи! Камэру! - передразниваю Виктора.
* * *
На этой косе я в третий раз. Первый с Кацевичем, второй с толпой из Тофаларии шли, и вот - в новом «тыща-летии». Два костра развели. Валерий Степаныч себе индивидуальный полог строит. В прошлую ночь его подмочило – под открытым небом спал, - вот и решил не рисковать. Две дуги согнул, на них тент натянул - и красота: ни дождя, ни комаров. Вечером на ужин - копченая рыба, уха. А утром поджарка из сала. Собрались быстро и к обеду с рыбалкой к Щекам добрались.
К порогу мы первыми на «Экстриме» подошли. А два других плота рыбу ловят и застряли.
Помню еще по прошлым разам, в Щеках рыба хорошо ловится, и не выдержал, давай рыбачить. Несколько хариусков мигом поймал. Женька с десяток вытащил. Даже Виктор тоже давай мушку бросать. Однако ему не повезло, одна мелочь пузатая пошла – он ее в реку выбрасывал.
Порог Щеки
Прохождение верхней части комментирует Евгений.
- Смотрим, смотрим! - Евгений направляет объектив в верх порога. - Вот-вот должны появиться первые смельчаки. Вот они! Идет все нормально. Для Валерия Павловича это не первый поход. Он профессионал этого дела. Вот они! Вот! Входят в порог. Слалом. Оп-па! Нырнули в первую бочку. Вынырнули. Впереди, посредине реки, большой камень. Несет на него. Чиркнули. Пошли за камнем у того берега. Слалом! Оп-па! Оп-па! Хорошо захлестывает. О! Да их на плоту трое! Министр еще сидит! Виктор - первый. Идут! Все нормально! Первый экипаж порог Щеки прошел. Однако впереди еще два претендента, возглавляемые Олегом и Валерой. Так... Заходят нормально. Первый плот прошел, значит, и остальные пройдут. Подходят к камню. Оп-па! Небольшая авария – наскочили на камень. Опасно! Могли перевернуться. Их вынесло от камня слева. Пошли по другому пути. Оп-па! Оп-па! Нырнули пару раз. Все нормально. Прошли. Эй! Помашите веслами! Все, второй экипаж тоже прошел. Третий претендент. Здесь хирург Сергей Игнатыч и профессор Иван Семенович. Смотрим, как они пойдут. Идут! Все нормально. Заход в порог классный. Камень задели самую малость и прошли его как надо - с правой стороны. Помашите ручкой! Третий плот, как летающая тарелка. Верхняя часть порога Щеки всеми экипажами пройдена. Ура! И скажем «до свидания» порогу. Окинем взглядом вокруг. Красота! Вот здесь красивые камни, гроты. Вода прижимная, есть выемки с водой, похожие на бассейны. Вы спросите: кто же оператор? Вот он - я!
Евгений Верхние Щеки классно заснял, комментарии дал и себя не забыл – крупным планом показал. После прохода верхней части порога Щеки - небольшие дебаты, и решили идти в Нижние.
- С нами садись! С нами! - кричит Семеныч Виктору. – И камеру держи!
- Всё, пошли! – командует Виктор, находясь уже в ПСНе Семеныча. – Входим в порог Щеки! Пошел второй экипаж! – Виктор кряхтит, удаляя ногу Семеныча со своего плеча при выходе из первой бочки. – Хорошо! Хорошо! Идем! Нормально! Меня держим! Ай! Падаю!
- Снимай! – Семеныч кричит, поддерживая Виктора при очередном почти оверкиле. – Через руку снимай!
- Иван, терпи! Терпи, мил человек! – пытается Виктор пролезть. - Вот хорошо! Хорошо!
- Осторожно! Не сделать бы оверкиль! – кричит Семеныч, увидев, что их на скалу несет.
- А-а! – раздается вопль Виктора. – Держим, держим! Скала, скала справа!
- О-о! – очередной вопль, и тишина.
Съемок самых опасных моментов у Виктора не оказалось. Здесь Семеныч с Игнатычем бились, как бы оверкиль не сделать.
- Так! Иван, пусти меня, - Виктор съемку начал, почуяв, что опасности позади. – Моя работа началась. Скалы, скалы надо снять! Боже мой! Какие скалы! Какие скалы!
- Эй! О-о! – идет крик, и обалденное эхо в каньоне.
- Все мо-ло-дцы! Мо-ло-дцы! – кричит Виктор, продолжая снимать неписаные красоты. – Каньон погибшего Эдамса! Падающая скала! – дает название скалам.
- На этой гладкой стене установить надо барельеф Кашурникову! – кричу.
- Обязательно надо!
Мы же на «Экстриме» страху натерпелись - не описать. Нас к скале так прижало, что задняя часть плота и вместе с ней я, под водой оказались. С меня панамку - как корова языком слизала. Думал, все - продольный переворот. Плот на меня опрокинется, или в каменный мешок засосет. Тогда его не вытащить, и нам придется вплавь вниз выбираться. Хотя, что говорю, наши друзья на свои плоты бы нас вытащили. Однако все обошлось, и мы вынырнули, и из каменного мешка выбрались.
