Основная проблема Нойманна

Трактовка Нойманна развития сознания физически и психологически ставит во главу угла бессознательную первооснову жизни наряду с развитием эго-сознания. Следуя Юнгу, Нойманн понимает эго-сознание в качестве мужского героического феномена, требующего для своего появления отделения от матери, prima materia (первоматерии). Однако такое представление является значительным изъяном в концепции двойственности фаллоса.

Согласно Нойманну, природа психики и человеческого рода является женственной; именно так, а не иначе. Изначально не существует никакого функционального или независимого мужского естества, никакого фаллоса. Нойманн утверждает, что матриархальный уроборос можно определить как " проживающий цикл своей жизни... кольцеобразный змей, первобытный дракон, кусающий собственный хвост, порождающий самого себя уроборос" 44 (выделено автором). В образе уробороса можно найти намек на наличие фаллоса: хвост змея, находящийся у него во рту, — но это не более чем намек, ибо ясный общепризнанный смысл уроборического образа — это замкнутый " круг", то есть самая известная классическая форма женственности. По существу Нойманн отмечает наличие " патриархального уробороса" в виде неявного изначального присутствия маскулинности, то есть " мужского духовного аспекта женственности" 45. В данном случае можно говорить лишь об очень смутном представлении о фаллосе, который остается аспектом женственности: именно здесь кроется проблема. В мифологии творения Нойманна скрыт серьезный изъян, равный по значимости самой теории, связанный с отсутствием первичного фаллоса.

Нойманн выделяет четыре стадии развития маскулинности: две пассивных и две активных. Первая — пребывание целиком и полностью в чреве матери или внутри уроборического кольца. Вторая — матриархальная, характеризующаяся служением мужчины царице-матери, который в каком-то смысле существует от нее отдельно, но по-прежнему с ней связан самим фактом служения. Третья (первая активная стадия) заключается в героическом, мужском сражении с множеством проб и ошибок, целью которого является освобождение от матери и возвращение к

самому себе и своему опыту а, возможно, и к правлению царством. Чет-ертая — репродуктивная фаза, в процессе которой мужчина в половом акте соединяется с материнским суррогатом во имя производства потомства и продолжения рода. Так происходит осуществление первобытной эдиповой связи, которая, однако, оказывается на шаг короче традиционной. Несмотря на то, что третья и четвертая стадии являются активными, тем не менее, они по-прежнему зависят от силы женственности. Никогда мужчина не получает абсолютной независимости. Все, что совершает герой, в конце концов, относится к Великой Матери, находящейся у истоков процесса. Следуя Фрейду и Юнгу, Нойманн обобщает труд Бахофена " Миф, религия и материнское право", а все они, каждый в своей исходной концепции, обобщают христианское отношение, а точнее, отношение Ап. Павла, принижающее значение тела и сексуальности.

Рассматривая концепцию Нойманна, следует отметить две взаимосвязанные проблемы; обе они значительные и привносят определенное беспокойство. Первая связана с пренебрежением женственностью и характеризует вторичную природу фаллоса, имея в виду его физическую форму и соответствующее применение. Если развитие высшей маскулинности эквивалентно отвержению маскулинности физической (мать = = материя = женственность), тем самым негласно находит свое одобрение особенно оскорбительная форма патриархальности. Нойманн считал духовные качества, свойственные эволюции " высшего" фаллоса, всего лишь человеческими возможностями, существующими в контексте отрицания маскулинностью материнского начала и женственности.

Другая проблема, особенно серьезная для юнгианцев, — принижение роли бессознательного по сравнению с ролью эго. Отсутствие первичного фаллоса как координатора человеческих деяний заставило Нойманна придать эволюции функцию, имеющей целью достижение " высшего" фаллоса. Мужское героическое эго должно появляться в образе победителя; хтоническое бессознательное должно быть повержено в прах. Возможно, Эпштейн изобразил материальное воплощение зла в виде маскулинности, но согласно Нойманну, материальное всегда маскирует уроборическую мать. Таким образом, бессознательное становится основой (и основанием), на которую карабкается сознание с учетом своего веса. Рассматривая с такой точки зрения, Нойманн, как это ни странно, оказывается ближе к Фрейду, чем к Юнгу. Нойманн видит в " ид" врага культуры, а в хтоническом бессознательном — врага солярного фаллоса. Несмотря на все противоречия в своем определении женственной основы бессознательного, Юнг никогда не ставил во главу угла цели психической деятельности ни эго-сознание, ни солярный фаллос. Он считал автономию и нуминозность архетипического бессознательного изначальными по отношению к сознанию и заслуживающими самого пристального внимания и признания. Несмотря на то, что Юнг, насколько мне известно, никогда открыто не подвергал критике взгляды Нойманна, тем не менее у него должна быть иная точка зрения на выводы, вытекающие из его работ. В своих трудах, посвященных природе сознания и Великой Матери, Нойманн неумолимо следует в общепринятом направлении эго-сознания.

 

Два образа уробороса ( Eleazar, Uraltes chymisches Werk, 1760)

Эта проблема может выйти на поверхность при юнгианском анализе зрелого мужчины. В процессе анализа он поощряется аналитиком к тому, чтобы выйти за рамки привязанностей и адаптации эго, за рамки будущей солярной полноценности, двигаться в направлении бессознательного и столкнуться с тем, что его там ждет. Бессознательное имеет мужскую природу. Куда бы человек ни пришел в процессе эволюции личности, достаточно вернуться " к исходному месту". Как писал Т.С.Эллиот, " а конец нашего странствия наступит там, где мы его начали. И тогда мы снова очутимся там впервые" 46. Если этим местом для мужчины оказывается мир его матери — и потому в основном становится ему антагонистическим, — связь с бессознательным будет осложняться. Если природа бессознательного считается исключительно женской, мужское сопротивление вполне объяснимо: оно придает мужчине энергию, необходимую для образования маскулинности, независимой от исходной (женской) первоматерии. Тогда мужчина либо остается на месте, которого он достиг, лишаясь возможности пойти вглубь, либо спускается в глубины, покоряясь там тому, чего так долго стремился постичь.

В качестве божественного образа фаллос позволяет найти выход из этого положения. В качестве источника маскулинности фаллос направляет мужчину на путь, возвращающий его в бессознательное без потери его фаллической идентичности. Фаллическая власть оказывается не только ответной реакцией на мать, как считает Нойманн в предлагаемом им процессе двойственного фаллоса. До тех пор, пока фаллос автономно покоится в глубинах бессознательного, не существует источника мужской энергии, от которого бы зависело восстановление маскулинности в процессе ее выхода за пределы досягаемости эго по направлению к своим истокам... в источнике просто отсутствует структура, поддерживающая маскулинность. Именно ее отсутствие заставляет мужчину возвращаться.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: