НА СЦЕНЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ПРОФЕССОР

(эту техническую главу девушкам вообще лучше не читать)

Профессор – очень крутой, он имеет отношение к Алатырской бумфабрике – это марка! Там нормальная бумажная фабрика, красивое название, гордость Чувашии! Но профессор не чуваш: он просто редкий пидор. Он главный специалист по бумаге в стране, но из него клещами не вытянешь лишнего слова.

Профессор получает от Вовы наличные деньги, и он совершенно не против денег! Но он боится рисковать и сам почти ничего не делает. Только советует. Он считает, что советчик получает меньший срок (чем антисоветчик! ).

Но так у нас с ним, к сожалению, не получится.

Нам нужна небелёная хлопчатка, сырец, который не подвергался обработке.

Технологическая цепочка следующая: размол — это очень принципиальная позиция, второй этап — это бассейн, где готовится смесь. Смесь должна быть очень хорошо взболтана. Конечно, если у вас есть грудные дети, то вместо бассейна можно использовать советскую стиральную машину «Малютка»! Но если вы льёте бумагу тоннами, то «Малютка» вам не подойдёт! Если вы готовите бумагу тоннами, то вся хемоза готовится именно в настоящем бассейне. Вот туда вы намешиваете всё, что вам нужно! Мелко размолотое волокно растворяется не просто в чистой воде: это должна быть дистиллированная обесцвеченная вода, в которой нет никаких солей металлов и не должно быть даже намёка на ржавчину. Потому что денежная бумага не должна светиться в ультрафиолете. Точка! А в обычную бумагу включают оптический отбеливатель, у него невидимый глазом спектр, и она светится, как зубы на дискотеке. Вообще в бумагу добавляют отбеливатель, чтобы сделать белый цвет ещё белее. А до этого еще хлоркой отбеливают саму целлюлозу, и нам такая бумага уже никогда не понадобится! Обычной целлюлозы кругом завались! Нигде в мире нет такого количества этой идиотской целлюлозы!

Итак, мы вылили коллоидный раствор, и теперь нам нужно думать о водяных знаках. Мы будем формировать водяные знаки самой сеткой, у нас они будут выдавлены на нижней сетке. Профессор объяснил нам, что в оригинальной технологии сетка гладкая, она едет, целлюлоза на неё льётся, а под ней стоят вакуумные насосы, которые сосут влагу из этой жижи, из этого коллоида. Они сосут с громадной силой, но равномерно, так что коллоид не успевает разъехаться, и это труднее всего повторить! Попробуйте сосчитать: сколько за единицу времени у тебя должно вылиться на эту сетку, чтобы равнительный валик успевал сделать слой одной толщины.

В Федеральном фонде и у Саддама Хусейна в той печатной машине, которую он у американцев спиздил, равнительный валик был полым — он был сделан тоже из сетки, и в оригинале именно на этом валике находятся изображения, и они выдавливаются валиком. Водяной знак создан, дальше идёт сушка: для этого нам нужно высококачественное шерстяное сукно. И это тоже головная боль!

Во время сушки важно, чтобы на сетке было нужное плетение, и есть «уток», через который уходит жидкость, и нужная нам сетка делается только на одном заводе, под Пермью! Туда, в город Краснокамск, тоже придётся ехать. Там есть свой бумажный комбинат, на котором наш профессор тоже пасётся.

В наших условиях с сеточным равнительным валиком нам не справиться, поэтому я придумал другой принцип, и вакуумный насос гонит у меня воду снизу, и сеточный рисунок для водяного знака у меня создаётся нижней сеткой. Но выдавливание рисунка на нижней сетке — это дико сложная и чудовищно ювелирная процедура. Это сложнее всего, что нам пока приходилось делать!

 

 

Глава 105.

РОЛИ ВТОРОГО ПЛАНА

 

У нас появился новый ключевой игрок — Грач! Мы с Грачом из одной тусовки: я знаю множество народу, которые учились в Академии, и за ним, прежде чем сделать ему предложение, я слежу краем глаза очень давно! За Грачом легко наблюдать, потому что он уже десятый год учится в Академии на графике, терроризируя своих преподавателей! Он – долгожитель! И он полон самых нестандартных идей! Работа Грача, которую я видел: это война глазами фашистов. Всё сделано с фашистской стороны, но глазами Штирлица: как они выковыривают из-под снега трупы и возят трупы на санях, кого-то допрашивают эсэсовцы... Главная специальность Грача — оригинальное видение. И ещё мастерство. Он даже и сейчас ещё, кажется, не закончил! Уже умерли все его художественные враги, а он всё учится! Лучший друг Грача – профессор Старов, это восьмидесятилетний Фантомас, который во время войны командовал ротой спецназа и ходил тридцать восемь раз за линию фронта. Мародёрствовал! Остался в Германии в оккупационных войсках! Там он получил срок за мародёрство: нужно себе представить, до какой степени можно было распоясаться, чтобы в мародёрствующей армии ещё и выделиться из всех и за это сесть! Оттуда его перевезли в Сибирь, где он основательно попилил сталинскую тайгу, но он лютый мужик, с яйцами, и он не только выжил! На зоне он неожиданно для всех стал художником, потом выучился в Академии и очень там поднялся. Он ходил по Академии с железной палкой, и, если что ему не нравилось, он просто пиздил провинившихся по башке. Грач с ним задружился с первого курса! И имея такого лютого профессора за спиной, с которым он ещё и бухает, Грач мог залупиться с любым преподавателем на любую тему! Ветрогонскому, главе их графического сообщества, Старов мог сказать, что тот лох и ни хуя не разбирается в настоящих гравюрах! «Тебя ничему не научили, и всё, что ты умеешь делать, это мягкий лак! А у нас есть парень, которого ты ничему научить не можешь, и даже я научить его не могу! Потому что очень многого не знаю! Давай нам ключи от спецхрана, и мы пойдём смотреть, как это на самом деле делается! » Так протаптывалась дорожка в святая святых, в спецхранилище гравюр! На них я буду залезать с крыши Range Rover’а, имея ключи и от окон, и от стальных решёток на окнах! Ключик мы брали у конкретных людей. Конкретным людям было дано конкретное количество денег за ключи, которые мы конкретно скопировали!

 

 

Глава 106.

ХЛОПОК ИЗ КЛИВЛЕНДА

 

Профессор даёт информацию, что под Новгородом есть ЦБК, который работает на непонятной хлопчатке. Но поездка туда закончилась ничем. Их хлопчатку отбеливают хлоркой или перекисью водорода, и она светится в ультрафиолете! Поиск хлопчатой целлюлозы откладывается!

Задача сегодняшнего дня: у профессора мы должны через Болезненного узнать, возможно ли, в лабораторных условиях, построить машину, которая льёт бумагу, близкую к оригиналу. Меня профессор не видит и ещё долго не будет знать о моём существовании!

Я не свечусь в ультрафиолете. Вовина школа!

Но профессор прекрасно понимает, к чему клонят работодатели Болезненного, и ведёт себя чрезвычайно осторожно. Изображает из себя теоретика!

А пока профессор делает первый размол: в бумаге есть очень принципиальный момент – это степень помола. Она измеряется в градусах Шоппер-Риглера. Потому что очень важно, под каким углом происходит помол. Шоппер-Риглер — как и Бойль-Мариотт, это разные дяденьки с такими фамилиями, скорее всего, их двое, и один из них совершенно точно еврей. Градус помола меняет длину волокна, а нам нужно получить очень короткое волокно. Нам нужно получить 70 градусов Шоппер-Риглера, это охуевающе качественный помол. В лабораторных условиях это можно получить только с помощью РОЛа, а на фабрике это получается с помощью мельницы ЦРА. Известная нам мельница стоит только в Калининграде, и мы мелем в ней, просто на пробу, сырую, белёную хлопчатку.

Её ещё пришлось выписывать и долго ждать, но, главное, белёная хлопчатка нам категорически не подходит. Но ещё хуже то, что в Калининграде старенькие конченые мельницы: они не дают нам нужной степени помола! Вообще ЦБК в Калининграде уже лет двести работает на макулатуре, гонит из неё немецкую туалетную бумагу и картон для коробок. Их мельницы остались ещё от фашистов! Без них мы до сих пор обходились бы без туалетной бумаги. Подтирались бы, как раньше, газетой «Правда» и блокнотом агитатора! И двести лет назад их помол сошел бы и для самых серьёзных американских денег, но мы, к сожалению, по ошибке попали не в ту эпоху.

А небелёную хлопчатку наш профессор выписывать «для опытов» не может! При всём своём желании. Потому что даже уборщицы на бумажных комбинатах точно знают, что делают из небелёной хлопчатки.

Можно ли белёную хлопчатку сделать небелёной? Это справедливый химический вопрос. Но ответ будет отрицательным. Даже если очень постараться, такая бумага всё равно будет светиться.

Для решения проблемы свечения хлопчатки Андрюха Болезненный подтянул своего друга, такого же отпетого долбоёба, как он сам, который хорошо разбирается в электронике. И он может разобраться в том, какой куда «носитель» нужно добавить и с какой модуляцией и хуяцией. Он знает много подобной чепухи, но за каждым его шагом нужно следить, и это меня особенно выматывает. Это тот самый электронщик, который получит потом утюгом по черепу! Гад окажется очень живучим! Это я опять про утюг!

На сегодняшний день РОЛ нужного нам уровня мы найдём только в Красном селе. Свой высококачественный РОЛ мы пока построить не можем!

Это затянет всю работу на годы.

 

 

Глава 107.

  ГДЕ ИСКАТЬ ХОРОШИХ СПЕЦИАЛИСТОВ

 

Вообще это особое искусство – находить сразу правильных людей, а не обращаться к кому попало. Если ты обращаешься сразу по адресу, то так ты экономишь массу времени. Неудобство только в том, что нужные могут сидеть.

И их ищут на зоне. Способ надёжный, как швейцарский банк. Сначала вы узнаёте по своим каналам, кто там серьёзный за нужную вам вещь сидит. Прямо там проверяете его квалификацию и выдёргиваете на волю. На зоне есть кому проверить его уровень. Там много специалистов. Кроме всего, есть смотрящий за зоной, и ему можно позвонить по телефону. На зоне всё прозрачно. Шоппер и Риглер, видимо, тоже сидят, но ни на них, ни на Бойля-Мариотта мне пока не выйти.

 

 

Глава 108.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: