Служить Женя попалъ въ пограничные войска, чёмъ очень гордился. Въ каждомъ письмё, въ каждомъ телефонномъ звонкё онъ очень подчеркивалъ, что онъ пограничникъ.

10 \юля у нихъ была присяга. Они изъ поселка вчетверомъ въ одинъ день ушли въ арм\ю, и вчетверомъ они три мёсяца учились въ учебкё въ Озерскё Калининградской области. Къ сожалён\ю, я не смогла поёхать на присягу, но одна изъ мамъ ёздила. И когда она вернулась, она сказала: " Люба, первый, кого я встретила у воротъ казармъ воинской части, это былъ Женя. Онъ такъ ждалъ тебя". Я до сихъ поръ жалёю, что не нашла тогда возможности поёхать: не увидёла, какъ мой сынъ въ парадной формё впервые произносилъ клятву на вёрность Отечеству, на вёрность воинскому долгу.

Въ сентябрё, взявъ отпускъ, я поёхала къ нему. Его къ тому времени уже перевели въ Лёсное, гдё онъ проходилъ спецподготовку. Три мёсяца учебки, три мёсяца спецподготовки, а потомъ всёхъ изъ этой воинской части отправляли въ " горяч\е точки": въ Таджикистанъ, въ Дагестанъ, Ингушет\ю. Вроде бы никого въ Чечню конкретно не отправляли, и Женю въ томъ числё, но во всёхъ этихъ точкахъ шла война.

Когда я пр\ёхала въ часть, командиръ встретилъ меня непривётливо. Онъ сказалъ: " Вотъ еще одна мамаша пр\ёхала съ требован\емъ, чтобы ея сына не посылали въ горячую точку". Я сразу остановила этотъ его разговоръ и сказала, что я еще не говорила съ сыномъ и будетъ такъ, какъ рёшитъ онъ, потому что онъ съ малыхъ лётъ въ нашемъ домё былъ единственнымъ мужчиной, и если онъ приметъ такое рёшен\е, я буду его уважать, какимъ бы оно ни было. Начальникъ измёнилъ свое отношен\е, даже помогъ мнё добраться до полевого учебнаго центра, гдё Женя находился. Сыну дали восемь дней отпуска, но каждое утро мы должны были отмёчаться. Начальникъ все-таки гдё-то въ душё боялся, что я увезу его.

Мы поговорили съ Женей. Онъ сказалъ: " Да, мамъ, изъ этой части всёхъ посылаютъ въ горяч\е точки, и я написалъ уже рапортъ, какъ и всё друг\е". Въ части этой было четыреста человёкъ, триста написали рапорты, что они согласны поёхать въ горяч\е точки. Мой сынъ былъ среди этихъ трехсотъ. И я сказала: " Женя, тамъ идетъ война, ты даже не знаешь, насколько все серьезно. Тамъ уже есть плённые, есть погибш\е, и если что случится, ты ведь знаешь, мнё не пережить". Онъ сказалъ: " Мама, отъ судьбы еще никто никогда не ушелъ. Я могу выйти на дорогу, и меня задавитъ машина. Тебё что, отъ этого будетъ легче? А плёнъ... плёнъ - это уже какъ повезетъ". Онъ такъ и сказалъ. Мы съ нимъ тогда все обговорили заранёе, какъ будто нашими языками говорилъ кто-то свыше.

13 января 1996 года Женя улетёлъ въ командировку подъ командован\е Назранскаго погранотряда, воинская часть 2038.

Командировка была разсчитана на шесть мёсяцевъ, хотя всё ребята задержались тамъ почти на девять. Я получила только одно письмо, и то не съ мёста, куда его направили, а со Среданта, съ пограничнаго отряда, куда они пр\ёхали, чтобы ихъ потомъ разпредёлили. Онъ относился къ 479-му погранотряду особаго назначен\я, трет\ей мотоманевренной группё, спец\альность - гранатометчикъ. У части къ нему не было абсолютно никакихъ претенз\й, онъ все выполнялъ очень добросовёстно, прилежно. Изъ него получился хорош\й, ответственный солдатъ.

Ровно мёсяцъ Женя прослужилъ на заставё, и 13 февраля 1996 года онъ попалъ въ плёнъ. Женя попалъ въ плёнъ не одинъ, ихъ было четверо: Железновъ Саша, Трусовъ Андрей, Яковлевъ Игорь и Женя. Въ плёнъ они попали по халатности офицеровъ. Тёхъ офицеровъ, которые, пр\ёхавъ съ ними изъ Калининградской области, думали, что они ёдутъ отдыхать; тёхъ, которые прежде, чёмъ обезпечить безопасность солдатъ, первымъ дёломъ построили баню. Баня, конечно, очень хорошо, но первая задача должна быть - обезпечить безопасность солдатъ. Къ сожалён\ю, ничего они не сдёлали, но въ послёдующемъ за что-то получили награды.

Застава стояла на единственной въ горахъ " дорогё жизни", которая позволяла боевикамъ провозить по ней оруж\е, боеприпасы, плённыхъ, то есть, былъ очень ответственный участокъ. КРП, контрольно-регистрац\онный пунктъ, гдё какъ разъ Женя и попалъ въ плёнъ, находился метрахъ въ двухстахъ отъ заставы. На дорогё стояла будка безъ свёта, безъ связи, безъ какой-либо огневой поддержки.

Послё того, какъ Женю взяли въ плёнъ, все измёнилось. Будку отодвинули немножко вглубь отъ дороги, подальше, выкопали по окопчику возлё нее, наверху на будкё поставили пулеметъ, а рядомъ - БТР для огневой поддержки. Почему надо было потерять четырехъ солдатъ, чтобы поступить именно такъ, какъ надо было поступить съ самого перваго дня? Если у командировъ не было ни ума, ни сердца, ни какой-то ответственности за судьбу солдатъ, то хотя бы посмотрёли, какъ укрёплены были друг\е заставы. Я проёхала по всёмъ заставамъ - да тамъ цёлые укрёпрайоны были, тамъ были блиндажи, бревна, мешки съ пескомъ... Всё почему-то понимали, какой это ответственный участокъ, кромё, къ сожалён\ю, калининградской группы.

Страшно было и то, что, чтобы какъ-то уйти отъ ответственности за судьбу солдатъ, дали мнё телеграмму домой, что мой сынъ, Род\оновъ Евген\й Александровичъ, самовольно оставилъ часть, и что они просятъ принять мёры для его возвращен\я. Я получила эту телеграмму 16 февраля 1996 года. Эта телеграмма на всю жизнь черной полосой отрёзала меня отъ той свётлой, пусть не совсемъ легкой, но нормальной жизни, которую мы прожили съ сыномъ, потому что я знала: никогда Женя не сдёлаетъ этого. Было страшно, что на него такое могли подумать. Женю всё знали какъ вёрнаго, принцип\альнаго человёка. И вдругъ, получивъ такую телеграмму, я уёхала туда, а здёсь, дома, по подваламъ, по дачё стали лазить милиц\онеры - искать дезертира.

Когда я пр\ёхала въ часть, передо мной извинились и сказали, что въ суматохё не разобрались сразу, погорячились. На самомъ дёлё тамъ все было настолько очевидно, что даже спустя двё недёли послё этого произшеств\я снёгомъ не до конца засыпало пятно крови на дорогё. Видны были тамъ слёды борьбы - что не какъ цыплятъ ихъ покидали въ машину. Какъ потомъ разсказывалъ наблюдающ\й, онъ видёлъ, какъ въ три часа подъёхала къ блокпосту " скорая помощь", онъ даже слышалъ крикъ: " Помогите! " Послё этого - тишина. Никого почему-то это не взволновало, почему-то не былъ поднятъ по тревогё отрядъ. Въ четыре часа утра пошли мёнять ребятъ, а когда пришли, ихъ уже не было.

Онъ три съ половиной мёсяца находился въ плёну. Я знаю, онъ ждалъ, онъ надёялся, что его не оставятъ, его просто не могутъ оставить, что его освободятъ, и что все это кончится, только онъ оказался никому не нуженъ. Къ сожалён\ю, и не онъ одинъ. Плёнъ испоконъ вёковъ считался самымъ страшнымъ, что можетъ случиться съ человёкомъ. Плёнъ - это неволя, это издевательства. Жизнь показала, что чеченск\й плёнъ - это самое страшное, самое нечеловёческое, изуверское, что вообще можетъ быть на свётё.

Дай Богъ, чтобы у всёхъ матерей со своими сыновьями были так\е отношен\я, какъ у меня съ сыномъ. Но даже при всемъ при томъ хорошемъ до конца я не знала своего сына. Ведь что такое арм\я? Это когда человёкъ изъ дома уёзжаетъ въ совершенно незнакомое мёсто, гдё нётъ ни родныхъ, ни близкихъ, гдё пока еще и нётъ друзей. Но зато тамъ есть напряженность вёчная: одеться за двё секунды, пробёжать за какое-то время, поёсть тоже по времени, то есть это такой сумасшедш\й ритмъ, въ который сразу послё гражданки очень трудно вписаться. И среди всей этой суматохи, среди этой всей напряженной обстановки, тём не менёе, Женя писалъ мнё изъ арм\и очень нёжные трогательные стихи. Онъ писалъ мнё:

Съ днемъ рожден\я тебя поздравляю,

Моя милая, нёжная мать.

Ты меня извини, дорогая,

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: