Марыся и Федор (бабушка и дед Соколовы).

 Моя бабушка, Соколова Мария Ивановна, до крещения – Марися Вишневская, была по национальности полячка, католической веры. Она родилась в крестьянской семье в одной деревне близ города Сувалки, что около города Гродно. Родители Мариси умерли, когда ей было 6 лет. 6-летнюю Марисю взял себе на воспитание дядя, который служил лесником у помещика. Как в любой крестьянской семье, девочка выполняла различные хозяйственные работы, вначале она посла гусей, позднее свиней и коров, а когда подросла, то дядя стал её использовать на работах в лесу и на пашне. Бабушка, когда вспоминала эти свои годы, всегда хорошо отозвалась о дяде, который всегда проявлял доброту к сироте, чего не видела она от его жены: грубой и невоспитанной женщины. Жизнь Мариси у дяди продолжалась несколько лет. Марися повзрослела и стала стройной симпатичной девушкой. Однажды помещик, со своею дочерью, приехал по делам к своему леснику. Здесь и произошло знакомство Мариси с дочерью помещика, которой она очень понравилась. Дочь помещика пожелала иметь Марисю у себя горничной, на что дядя дал согласие. Сборы были недолги. К себе в поместье в город Сувалки, помещик и его дочь возвратились с новой горничной Марисей Вишневской. По словам бабушки, жизнь её сразу изменилась к лучшему. «Я попала из ада в рай»– так говорила она, вспоминая свои молодые годы. Она избавилась от тяжёлой физической работы. Теперь не нужно было далеко засветло вставать, растапливать печь, носить воду из глубокого колодца, рубить корм, кормить птиц, свиней, коров. И всю эту огромную работу выполнять без отдыха дотемна, под надоедливое, скрипливое ворчание тётки. Перемена обстановки, лучшие условия жизни, всё способствовало расцвету молодой Мариси. Вся работа Мариси состояла в уходе за молодой хозяйкой: помочь одеться, убрать постель, выполнять различные мелкие поручения, приготовить постель, раздеть барышню и т. д. Оставалось ещё свободное время для себя. Но это длилось не долго, молодость брала своё.

Марыся познакомилась с солдатом Фёдором Соколовым, который служил здесь же в городе Сувалки. Случайное знакомство перешло в крепкую любовь. У Фёдора Соколова кончался срок солдатской службы, и он должен был вскоре уезжать в Россию. Помещик предлагал молодому солдату остаться жить в Польше, женится на Марисе, для чего принять католическую веру, а работа нашлась бы в поместье. Но Федора тянуло на родину, где у него был брат и сестра. Ещё при знакомстве, Фёдор, не думая о будущем, слукавил Марисе, что в России у него зажиточная родня, которая на первых порах ему поможет. Демобилизация Фёдора была неожиданной для Мариси. Раньше она не думала, да и не хотела думать. Сейчас остро встал вопрос её дальнейшего будущего. Надо было решать. В Польше Фёдор не оставался. Если уедет, то Марися потеряет его навсегда. А без Фёдора она не представляет своей жизни. Оставалось одно – ехать с ним в Россию. Она другой веры – католической, она не знает русского языка. Но, любовь, не знает преград! Фёдор Соколов и невенчанная жена Марися Вишневская выехали в Россию.

О моём деде – Фёдоре Степановиче Соколове сведения весьма скудные. Фотографий не сохранилось, да их, наверное, и не было вообще. Фёдор Степанович Соколов родился примерно в 1860-65 г.г. Был родом из деревни Марьино, Марьинской волости, Новоторжского уезда, Тверской губернии из семьи безземельных крестьян. В семье кроме него были ещё брат и сестра. Так как земли у Соколовых не было, то и при живых родителях и после их смерти, все члены семьи работали по найму на кирпичном заводе, что стоял на окраине деревни. После смерти родителей вся семья держалась на Фёдоре. С уходом его в солдаты, брат женился и выехал в дом жены в соседнюю деревню. На месте их старины, пока служил Фёдор, какой-то купец построил двухэтажный дом, где внизу была лавка, а вверху – трактир. Как добрался до своей деревни демобилизованный солдат со своей женой-полячкой, осталось не известным. Бабушка и смеялась, и плакала, когда рассказывала, как дед привёз её в деревню в двухэтажный дом. Бедная Марися, вначале обрадовалась, что у неё такая богатая родня. По-русски, она понимала очень плохо, а поэтому до неё не сразу дошло, что никаких родственников у них нет, и жизнь устраивать придётся самим. Фёдор и Марися не были обвенчаны. По царским законам венчание не разрешалась, если у жениха и невесты различные веры. Ей пришлось принять обряд крещения. Марисю окрестили в православную веру и дали новое имя. Обвенчались. Так Марися стала Марией, а отчество дали «Ивановна» по имени церковного дьячка. Отныне Фёдор Степанович и Мария Ивановна Соколовы стали официально мужем и женой. Время шло, дед работал на кирпичном заводе, бабушка стирала бельё. Росла и семья. Первым родился сын Александр в 1892 г., за ним Георгий. Жить становилось всё тяжелей. Дедушка решает переехать с семьёй в город Тверь, ныне г. Калинин. Здесь в г. Твери семья снимает маленькую комнату. Дед Федор поступил разнорабочим на вагоностроительный завод, бабушка из-за малых детей, брала в стирку бельё на дому. Работа была очень тяжёлая: в комнате всё время сыро, клубы пара и тут же ползающие дети. Хорошо, что ребята росли крепкими, особенно Александр и Георгий, которым, вероятно помогла жизнь в деревне. Один за другим появлялись дети. Всего родила бабушка 11 человек. Одни росли, другие умирали ещё маленькими, не выдерживая тяжёлой беспросветной нужды. В живых осталось 6 человек: 4 сына и 2 дочери. Старший был Александр, за ним шёл Георгий, Вера, Михаил, Валентина и Василий (1905). Сейчас (1978г.) в живых остался дядя Вася.

Отец Александр Соколов

       Мой отец, Соколов Александр Фёдорович, родился в 1892 году 6 декабря, в селе Марьино Марьинской волости Новоторжского уезда Тверской губернии. По словам бабушки, отец рос очень крепким мальчиком. Ходить стал рано, но грудь сосать долго не бросал, даже тогда, когда вовсю бегал и играл с другими детьми. Большая семья, малый заработок отца и матери, заставил Александра, закончив только 4 класса церковно-приходской школы пойти работать. Первая его работа была мальчиком в магазине купца Долгова. Через несколько лет, видя бойкость и смекалку, расторопность ученика, его ставят за прилавок продавцом. Подрастали братья и сёстры. Михаил и Валентина тоже пошли по торговой части, Вера выучилась на портниху, а Георгий не имел никакой определённой специальности и выполнял разную чёрную работу. Василий был ещё мал. 

       18 августа 1913 года в городе Твери в церкви Рождества Богородицы состоялось венчание молодых моего отца Соколова Александра Федоровича и Корзухиной Клавдии Арсеньевны. Прожили молодые вместе всего лишь один год. 1 августа 1914г. Германия объявила войну России – началась 1-я Мировая война. Александра призывают в армию. Молодая жена остаётся в положении и в 1915 году родит девочку, которую назвали Ниной. Дед Фёдор в это время работал на городской мельнице Коняева. Отправка сына Александра на фронт сильно подействовала на деда, и он внезапно умирает от разрыва сердца. Все легло на плечи бабушки. В армии отец прослужил до конца империалистической войны. Служба проходила в пехоте почти в тех же районах где, когда-то служил дед, т.е. в Польше, в районе Мазурских болот. Об армейской службе отец ничего не рассказывал. Только запомнился мне один рассказ о том, как зимой, где-то в районе Августовских лесов, командир поручил ему доставить пакет в вышестоящий штаб. Дорога была дальняя. Проехав много времени верхом, отец сильно промерз и еле доехал до одной из деревень. Около одного из крайних домов деревни его полузамерзшего, стащили с лошади и заволокли в дом, раздели, оттёрли руки и ноги и тут же не спрашивая, затащили в баню, где в это время мылась группа мужчин и женщин. Позднее отец узнал, что в этих местах так принято мыться всей семьёй вместе. В бане его отогрели и отпарили, потом хорошо угостили и рано утром, снарядили в дальнейший путь. Я не знаю, какова была деятельность отца в период Февральской и Октябрьской революций, но хорошо помню наличие у отца в пачке документов, одного из удостоверений члена Солдатского комитета, на имя рядового А. Ф. Соколова-Орловского. По рассказам матери, а она это рассказывала со слов отца, приставку «Орловский» он взял от клички, которую имел, будучи причастен к подпольной революционной деятельности в г. Твери, а позднее и в армии. Фамилию «Соколов-Орловский» отец, а позднее и я, носили до 1933 года – года введения нового единого паспорта. По словам его брата Василия, отец после возвращения из армии в 1917 г., работал членом губернского продовольственного комитета города Твери. Позднее в 1918г., Наркомпродом г. Москвы был направлен на фронт, в район города Самары на должность комиссара по продовольствию. Вместе с отцом поехала его сестра Вера, влюбившееся в его товарища, тоже продкомиссара. Эта поездка на фронт для сестры оказалась трагичной. В одном из боёв под Самарой, при отступлении по льду через реку Волгу, Вера попала под разрыв снаряда белых и утонула в полынье. Брат Александр был на другом участке фронта. Судьба братьев Георгия и Михаила была иной. Они тоже принимали участие в Мировой войне, хотя и в конце её. После Октябрьской революции, вернувшись в город Тверь, Михаил поступил работать в магазин, а Георгий пошёл работать в милицию. Но так было недолго. Началась интервенция. На севере в Архангельске высадились англичане. Братья пошли на этот фронт. Михаил был вскоре ранен и попал на лечение в госпиталь, а Георгий, недолго провоевал, был убит. Из-под Самары отец был отозван Наркомпродом и направлен на Украину продкомиссаром, где и находился до середины 1919 года. Я не знаю, в каких областях Украины был комиссаром отец, но мне запомнилось несколько рассказов, как ему приходилось, возглавлять отряд продармейцев, ездить по станциям и осуществлять продразвёрстку. Читая документы отца, в 1935-36 гг., мне особенно врезались в память такие слова одного мандата, того времени: «Продкомиссару Соколову-Орловскому А. Ф. разрешается пользоваться всеми видами железнодорожного и гужевого транспорта, при необходимости мобилизовать транспорт для вывозки продовольствия вплоть до применения силы и оружия. Всем воинским частям и органам Советской власти оказывать содействие и помощь». Отец рассказывал, что неоднократно приходилось подвергаться нападениям, обстрелам, но все проходило удачно. Изымая хлеб, приходилось попадать в различные ситуации, порой комические. Так в одной из станций, зайдя в хату, в которой лежала в постели больная старуха, при самом тщательном обыске не могли обнаружить ни килограмма зерна, хотя твердо знали, что зерно должно было быть. Бабушка лежала на подозрительно высокой и широкой постели и сильно стонала. На просьбы встать и перейти на скамейку, она отвечала, что у неё парализованные ноги. Отец, заподозрил неладное, и сказав старухе: «Я тебя сейчас вылечу», взял её на руки и поставил посередине комнаты. Старуха, онемев от испуга, осталась стоять, а вместо кровати оказался большой высокий ящик, наполненный пшеницей. На одной из железнодорожных станций Украины, с отцом вышел весьма курьёзный случай, чуть не кончившийся трагически для него. Одевался отец, как принятобыло в Гражданскую войну, в «комиссарскую одежду» – чёрную кожаную куртку и такую же фуражку с красной звездой, на ремне с одной стороны наган, с другой полевая сумка. Оставив отряд в станице, отец пошёл на станцию, вышел на перрон, заполненный хохлушками – торговками. Увлёкшись покупками, он не обратил внимания на то, что к перрону подошёл состав, в котором классные вагоны чередовались с теплушками и платформами. Над вагонами реяли чёрные анархистские флаги. Это подошел анархистский эшелон батьки Махно, который уже, в какой раз, дал согласие воевать с белыми. Эшелон был полон моряков-анархистов, которые быстро заполонили перрон. Давно было известно, что бандиты-махновцы безжалостно расправлялись над комиссарами, попадавшимися им на пути, а ими считали любого одетого в кожаную куртку. Молодая, дородная хохлушка, торговавшая в углу салом, арбузами, быстро смекнула, что будет от махновцев комиссару, стоящему около неё. «Комиссар, если хочешь жить, быстро залезай за меня, укрою юбкой от Махно!» – зашептала  она. Отцу долго думать не приходилось, пригнувшись, он присел за широкую спину торговки, которая надёжно закрыла его ото всех своей юбкой. Сиденье под юбкой показалось отцу вечностью. Он слышал крики, свист, стрельбу, хохот и разговор пьяных махновцев с торговкой. И с минуты на минуту ждал своего разоблачения, а дальнейшее было известно: издевательства пьяной толпы и расстрел. Торговка оказалась с юмором, хотя и сама рисковала головой, но, все же, ведя торговлю, ухитрялась спросить своего пленника: «Что комиссар, боишься? Не напустил ещё в свои галифе? Не задохнулся?». Хорошо, что эшелон долго не задержался. Наконец-то отец освободился из вынужденного плена и был благодарен молодой украинке за свое спасение. Как он её отблагодарил, об этом он ничего не рассказывал.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: