Четвертый круг Ада: 39. Сладкие дыньки

"Как общаться с психопатами, урок №1: «Дабы успокоить и не напугать его, влейтесь в его мир».
— Я... деревце, — медленно раскачиваясь из стороны в сторону, прошептал мужчина, — я маленькое... деревце...
— Вот это да... нехилое деревце, — скептически усмехнулся Тери, смотря на двухметрового верзилу, забившегося в угол и пускающего слюни. Но вспомнив первый урок из пособия «Общения с психопатами для чайников», спохватился и добавил:
— А я гусеница!
— Правда? — мужчина поднял полные слез счастья глаза. Он ведь только что нашел единомышленника!
— Ага, такая маленькая зеленая волосатая гусеница... Я ползаю по тебе каждый день и... Пожираю твои листья!!!! – последние слова Тери сопровождались стандартным хохотом истинного злодея.
"Не-е-е-е-ет!!!" — прокатилось по всему психиатрическому отделению.
— Тери Фелини! А вы что тут делаете?!
— Пробую власть на вкус! Да будет порабощен мир волосатыми гусеницами!
— Санитары!
— И да будут съедены все деревца!!!!!! Аха-ха-ха-ха-ха!!!!!
— Санитары, скорее! У нас посетитель с ума сошел!
— Нет-нет, он всегда такой, — отмахнулась откуда ни возьмись появившаяся мать Тери, — и не надо санитаров, — улыбнулась она, — Сейчас все исправим! — заверила женщина и направилась к сыну.
— Залом тигра!
— Мама! Прекрати... смотреть... рестлинг..."

"И не скажу, и не буду" — после этой фразы меня буквально прошиб холодный пот, а по телу побежали мурашки. Та картина, что была моментально нарисована моей фантазией, меня, мягко говоря, испугала, а, говоря совсем начистоту, чуть не довела до инфаркта!
— Эй… Постой… — облизнул я вмиг пересохшие губы, чувствуя, что штаны с задницы моей вместе с трусами уже стянуты до колен, а дальше снимать их никто и не собирался! Зачем же?! Обертка развернута, жопа готова к применению… ТЕРИ! ЭТО ЖЕ ПРОСТО КОШМАР!
— Отпусти! — вскрикнул я, отталкивая Зуо от себя, ну, или точнее, думая, что отталкивая его, хотя мои жалкие попытки вряд ли принесли Зуо хоть какой-то дискомфорт. Он просто поймал обе мои руки, заломил их за спину и зажал у поясницы, удерживая перекрещенные запястья одной рукой, а второй расстегивая свою ширинку.
ТВО-Ю-МАТЬ!
— Нет-нет-нет!!! Отпусти! Не надо!!! — я начал брыкаться, причем это было не наигранное сопротивление. Я действительно испугался и пытался вырваться из объятий Зуо всеми возможными способами.
— Народ, у меня к вам... — это Инф как ни в чем не бывало вломился в комнату, которую мне хватило ума не закрыть. На половине фразы парень поперхнулся, пару секунд взирал на нас, а потом внезапно произнес:
— Понял, не дурак, перемотка включена! – и, как на перематывающейся назад кинопленке, пошел спиной к выходу.
— Стой, — холодный голос Зуо заставил меня вздрогнуть, а уже через секунду я довольно грубо был скинут с кровати на пол, — Ты хотел мне что-то предложить? — никакого внимания больше не обращая на меня, поинтересовался сэмпай.
— А... хм... ну да, — как-то растерялся Инф, — просто... сегодня в соседнем квартале казино новое открывается. Хотел вам предложить туда сходить, развеяться. Там сегодня восточный стиль, так что я даже кимоно вам раздобыл, они в соседней комнате! Там штук пятнадцать на выбор — бормотал Инф, при этом медленно пятясь к выходу, — но как вижу, вы уже нашли способ развеяться...
— Правда? — Зуо наигранно удивился, — нет, что ты! Изнасилование — это дело неблагодарное, лучше уж я схожу в казино, — нахмурился он, вставая с постели, застегивая ширинку и осторожно натягивая рубашку.
— Как твоя рука? – наблюдая, как с третьей попытки Зуо все-таки продевает правую руку в рукав, поинтересовался Инф.
— Нормально, — сухо бросил сэмпай и, даже не взглянув на меня, направился к выходу.
— Эй... п-постой! Ты уходишь?! — я не знал, злиться мне или радоваться. Да, я сам не знаю, чего хочу!
— А что, ты мне можешь предложить что-то более интересное, чем поход в казино? Мусор, — бросил удивительно спокойным тоном Зуо.
— Я пойду с тобой! — полностью проигнорировав его брезгливый тон, заявил я.
— Нет, ты останешься здесь! И не смей выходить из комнаты, ясно?! — Зуо почти зарычал, последний раз откровенно испепелил меня взглядом и, наконец, вслед за Инфом вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Я от хлопка вздрогнул, минут десять я просто сидел на холодном полу, не понимая, как такое могло произойти. Мы ведь… почти! Разве не этого я хотел все это время? Так почему же в самый последний момент я повел себя как настоящий идиот?
Конечно, я попытался успокоиться, взять себя в руки и кинуться на амбразуру за Зуо. Но слезы обиды сами собой потекли по лицу, и я какое-то время просто тихо ревел, утопая в собственных соплях и смахивая со щек все непрекращающиеся слезы. Нет, ну что это такое?! Значит, раз я не Дал, меня сразу в черный список под ярлык мусора? А чем ему насекомое вдруг не понравилось? Я только-только привык и даже почти влюбился в это наименование, а тут... Я, кстати, даже подумывал, а что было бы, если бы я сменил имя. Знаете, приходите устраиваться на работу и представляетесь: "Я Насекомое Фелини"! Вай! Звучит же! А вот Мусор Фелини как-то уже не очень. Складывается впечатление, что я не отношусь к семье Фелини, а всего лишь их мусор... то есть я мусор Эллити?! Да спасет меня галактика, меня это не устраивает!
Я резко поднялся с пола, собираясь догнать Зуо и заявить ему, что я не какой-то там мусор, а самое что ни на есть насекомое! Вон у меня, может, изо лба усики растут! Их просто не видно из-за бинта, что обернут вокруг моей башки!
"Ага... на ногах сначала волосы отрасти, а потом уже грезь об усиках на лбу", ехидно заметил внутренний голос, и я вновь впал в депрессию. Но ненадолго... оставлять все на полпути было нельзя! Сегодня я затащу Зуо в постель, чего бы мне этого не стоило! Но прежде...
Я вытащил из кармана телефон и позвонил маме, надо же было ее предупредить, что я снова не буду ночевать дома:
— Да... — послышалось недовольное мамино.
— Привет, мам! Я сегодня снова не дома буду ночевать!
— Да что ты говоришь, смотрю, цветешь и пахнешь! Бедного Зуочку, наверное, замучил вконец! — воскликнула мама, и я почти увидел, как она при этом еще и руками всплеснула, — он такой милый мальчик, а ты... Ты пользуешься его добротой! — начала она меня отчитывать.
— Добротой, значит? — ухмыльнулся я... — Да, она у него просто из всех щелей прет, эта его доброта, — пробубнил я.
— Ты еще и спорить со мной будешь?! — мгновенно взвилась маман.
— Я?! Спорить? О нет, я еще хочу пожить на этом свете, — проворчал я, — короче я с Зуо, так что...
— И не смей лезть к нему в постель!
— А вот возьму и посмею! — внезапно для себя выкрикнул я и положил трубку, а затем и вовсе отключил телефон. Еще мне маман будет диктовать, в какие постели лезть можно, а в какие нет! Но надо сказать ей спасибо, она прямо-таки разожгла во мне жажду к победе! И первым пунктом, который наверняка приведет меня к ней, было самолюбование. Нет, ну если ты хочешь кого-то соблазнить, в первую очередь должен поверить в то, что ты, чудовище с планеты зелебоб, действительно на это способен!
Я подошел к зеркалу и улыбнулся своему отражению:
— Привет, красавчик! — подмигнул я ему. Отражение подмигнуло мне в ответ, и меня как-то передернуло. В голову нечаянно пришла мысль "Ну и рожа!". Не-не-не, соберись Тери! Ты знаешь, что это довольно трудно, но ты сможешь!
— Я просто пипец какой охренительный! — заявил я, скрещивая руки на груди и смотря в зеркало с некой надменностью. И знаете... ниче так! Я прям даже очень ничего, когда встаю в пол-оборота, немного прячу глаза за челкой, чуть опускаю подбородок, прищуриваю глаза и скрещиваю руки на груди, скрывая перекособоченность и худобу своего тела. Так! Так и застыли! Не шевелимся! Вот твой лучший ракурс, чтоб его! Теперь, главное, отработать эту стойку! Это как у Рэйнжеров, которые для вызова своих роботов должны встать в определенную стойку! Знаете там, левую ногу задрать к плечу, правую руку колесом. Вот и у меня примерно то же самое. Назову свою стойку "Теритрон – покоритель сердец"! Офигеть не встать!
Но стойку надо было еще отработать… Минут пять я простоял не шевелясь, затем наконец расслабился... Вздохнул поглубже и попробовал встать в ту же стойку снова. Казалось бы, все сделал правильно, но что-то было все же не так. Я снова расслабился, и снова встал... не получилось! В результате только на пятый раз я вновь получил ожидаемый результат. Но что-то мне подсказывало, что еще раз такого фокуса мне не проделать. И что же делать? Не шевелить головой и руками, как Чарли Чаплин, медленно и неуклюже передвигая ногами, и, не разбирая дороги, идти к этому казино? Вполоборота, и скрестив руки? Что-то мне кажется, машина скорой помощи подберет меня куда раньше, чем я доберусь до места назначения. Ну да ладно! Будем считать, что прием отработан! Дело оставалось за малым! Надо было принарядиться!
Я выскользнул из комнаты и огляделся по сторонам. В это самое время по коридору шла какая-то девушка с черными, очень длинными волосами, в солнечных очках и с ну очень большой грудью! Нет, я понимаю, что люблю Зуо и все такое. Но на грудь я пару секунд слюни-то попускал! А затем мне в голову пришла еще одна гениальная мысль!
— Эм... простите! Вы не могли бы мне помочь? — обратился я к девушке. Та вздрогнула, оглянулась как-то затравленно, затем, посмотрев на меня, словно удивилась и, наконец, кивнула.
— Эммм... моя просьба может показаться странной... — замялся я, думая о том, что со стороны выгляжу как последний кретин. Стоп! О чем это я? Да я со всех сторон кретин! Хуже быть не может, а значит, весь мир практически лежит у моих ног! О, да! Вот он, вкус власти!!!!
— Так что же вам нужно? — прервала приступ моего гаденького хохота, коим я разразился, девушка, поправляя очки.
— А... эм... для начала, давайте зайдем в эту комнату, — и я указал на соседнюю дверь. Инф же сказал, что кимоно в комнате рядом, а эта дверь была ближе всех. Девушка смерила меня непонимающим взглядом, я же обезоруживающе улыбнулся, как улыбается любой среднестатистический маньяк-насильник, коллекционирующий грязные женские трусики. И тем не менее, брюнетка мотнула головой в знак согласия и зашла за мной в комнату. Комната оказалась очень просторной, у одной из ее стен, которая была зеркальной, стоял маленький диванчик и стол, на котором размещалась большая ваза с фруктами, все же остальное пространство помещения было буквально забито одеждой.
— Понимаете... хочу удивить друзей! Одеться как девушка! Не могли бы вы мне в этом помочь? — пробормотал я, рассматривая несколько кимоно, что висели на самой первой вешалке.
— О, вон оно что! Да, конечно, почему бы и нет, — заулыбалась брюнетка. Я прямо-таки растрогался от такой доброжелательности и, смахнув скупую слезу, представился:
— Меня зовут Тери, а вас?
Девушка почему-то замешкалась, но все же ответила:
— А... Арианна, — выдавила она, как-то натянуто улыбнувшись.
— Приятно познакомится! А можно мне обращаться к вам на "Ты"?
— Да, конечно, — девушка, кажется, вновь расслабилась, — Если хочешь выглядеть как девушка, тебе и одежда нужна соответствующая, — заметила она, подходя ко мне ближе.
— Это так... но мне нужно кимоно, а здесь все мужские, — пожаловался я.
— Так можно и женские найти! Тут же вещей дофига! — подбодрила она меня. А ведь и правда! Черт! Одна гениальная мысль прошла мимо меня! Ну ничего... один промах еще ничего не значит. Вместе с Арианной мы минут десять рылись в тонне одежды, в процессе чего я нашел кучу всевозможного тряпья сомнительного применения. К примеру, моей тонкой натуре никогда не оценить зеленого противогаза с цветочками вокруг стекол. Не смог я не восхититься и железным жилетом с крылышками феи за спиной. Фея-крестная-робокоп? Жуть какая.
— Нашла! — внезапно воскликнула Арианна, вытаскивая из-за закромов светло-голубое кимоно и темно-синий пояс к нему.
— Вай! Что бы я без тебя делал! — искренне поблагодарил я девушку, сходу снимая с себя кофту. Я и штаны хотел тут же скинуть, но внезапно понял, что передо мной не кто-нибудь, а Леди! Поэтому я скромно попросил ее отвернуться, сам же разделся и напялил на себя японское одеяние. Ну, точнее, я руки в рукава просунул и осознал, что кимоно мне длинновато. Арианна же завязала мне пояс за спиной, поправила платье в груди и одернула полы кимоно так, что я, посмотрев в зеркало, подумал, что выгляжу очень даже ничего! Голубой цвет мне к лицу, скажу я вам! Вот только полное отсутствие груди меня опечалило. Благо решение пришло в мою, естественно, совершенно здоровую голову довольно быстро! Мне стоило лишь бросить взгляд на вазу с фруктами, и я тут же наметил себе будущую грудь, роль которой должны были исполнить две небольшие круглые дыньки. Я с визгами счастья подбежал к вазе, схватил две дыни и без лишних слов засунул их под кимоно.
— Ну, как я тебе? — гордо повернулся я к Арианне. Девушка скептически осмотрела меня, затем посмотрела на свою грудь и усмехнулась. Естественно, я со своими дыньками ни шел ни в какое сравнение с ней!
— Эй! Не смейся! Я что, виноват, что больше фруктов здесь нет! — фыркнул я, обиженно отворачиваясь к зеркалу и любуясь собственным бюстом.
— Да нет... что ты! При чем тут размер! Просто... сразу видно, что это ненастоящая грудь, — заулыбалась Арианна.
— Можно подумать, у тебя настоящая! – фыркнул я.
— Ну… вообще-то настоящая, — ухмыльнулась Арианна шире.
— Да-а-а? А чем докажешь?
— Э-э-э… а какое доказательство тебя устроит?
— Дашь потрогать?
— Обойдешься! – искренне рассмеялась девушка, — Давай я лучше тебя накрашу теперь! — предложила она, и я, забыв обо всех обидах, счастливо закивал. Девушка посадила меня на диван, сама села рядом и, вытащив из маленькой сумочки кучу косметики *как все эти флакончики помещались в такой маленькой сумочке, я так и не понял*, начала меня красить. Сначала я наблюдал за всеми ее манипуляциями с некоторой настороженностью, когда она красила мне глаза, я постоянно дергался и морщился, уверенный в том, что мне вот-вот выковыряют глаз, и, только когда Арианна начала красить мне губы блеском, я успокоился.
— Ну вот и готово! — сообщила она мне, и я наконец смог повернуться к зеркалу. Естественно, меня распирало любопытство все то время, пока Арианна меня красила! Но даже при всем при этом я не ожидал, что мне будет Настолько идти. Отражение словно и вовсе было не моим! На меня смотрела... девчонка! В любое другое время, приди я к этому выводу, я бы расстроился и заперся в своей комнате на следующие несколько лет, но в данной ситуации все это было мне на руку!
— Я! Да я красив, как бог! — воскликнул я.
— Ну... ты так не преувеличивай, — тут же спустила меня с небес на землю брюнетка.
— Ты что, не могла меня поддержать?
— Да? Признать тебя Богом?
— Ну, да, упала бы передо мной на колени, поклонилась бы пару раз, даровала бы мне что-нибудь.
— Например?
— Ну... Грудь бы дала потрогать!
— Дам... А потом руку сломаю, — заулыбалась Арианна.
— Ну уж нет, — нахмурился я, прижимая руки к груди, — у меня уже есть тот, кто будет мне руки ломать! Всем-то вам, извращенцам, от меня одно надо! — заявил я, — вам бы только руки сломать да синяков понаставить! Куда катится мир?! — начал я причитать похлеще любого старика.
— Эх... ладно... что-то я с тобой совсем о времени забыла, — улыбнулась мне девушка, внезапно поднимаясь с дивана, — вообще, я искала кабинет Инфа. Не мог бы ты меня проводить?
— Э-э-э... искала его кабинет на третьем этаже? — удивился я, — Так он же на первом!
— Это... так... но я... заблудилась, — сконфуженно пробормотала девушка.
— Заблудилась и попала на третий этаж?! — не унимался я.
— Ты меня проводишь или нет?! — уже раздраженно бросила она.
— Конечно-конечно! — тут же спохватился я, — Только обуюсь! — с этими словами я натянул на ноги белые носочки и одел японские босоножки, ну или как эта херня называется… Короче, я был одет и выглядел, как конфетка. Лишь бинт вокруг моей черепушки портил всю картину. Сначала я хотел было просто разрисовать его и тем самым превратить бинт в некое украшение. Но третий глаз, что я так старательно вырисовывал помадой Арианны минут десять перед зеркалом, оказался каким-то злым. Он на меня так посмотрел, что я невольно поежился и снял бинт вовсе. Арианна сказала, что никаких болячек, крови или шишек у меня на голове не видно, а это было самое главное! В довершение своего образа я еще и зачесал челку на бок и одел пару заколок. Хотел еще и с лаком для волос поорудовать, но Арианна громко кашлянула, явно намекая на то, чтобы я поспешил. Вот теперь я понимаю, почему девчонки всегда так опаздывают. Им столько всего нужно сделать! И все кажется таким важным!
Забыв о лаке, я вышел за Арианной из комнаты и отвел ее к кабинету Инфа, а сам побежал в сторону казино. Благо искать его мне было не надо, ибо фейерверки и громкая музыка доходили до моих ушей еще в доме информатора.
****
Аш была великолепным охранником, в ней сочеталась удивительная женственность и хрупкость вместе с недюжинной силой и ловкостью. Она была элитным киллером и прошла жестокую школу жизни, хотя и была еще очень и очень молода. Ее тело сводило с ума сотни мужчин, и оно же убивало их тысячи. Аш не считала своих жертв, она предпочитала не смотреть в их уже остекленевшие глаза и не думала, что убийство это что-то возвышенное, святое или, наоборот, грязное. Это была всего лишь работа. Кто-то развозит газеты, сидит на кассе или водит автобусы. Аш убивала. И считала, что единственная разница между ней и другими работягами состояла лишь в количестве риска и соответствующей этому риску плате. У Аш был всего один небольшой, прямо скажем, малюсенький недостаток. Она была настоящим топографическим кретином. Точнее, очень необычным его подвидом. На улице Аш всегда ориентировалась великолепно. Она знала все крыши, все окна, все места, которые были так важны для снайпера. Но только Аш попадала в здание, как в голове у нее словно что-то щелкало. Все комнаты казались однообразными, одно помещение сменяло другое, словно непрерывный лабиринт, из которого не было выхода.
— Аш... ты просто уникальна! Как можно заблудиться в здании? Тебе всего лишь надо было пройти по длинному холлу к лифту, а на лифте доехать до моего кабинета! Как?! Как ты могла заблудиться?! — возмущался каждый раз ее Работодатель. Да, она умудрялась каждый раз блуждать по несколько часов по огромному зданию, прежде чем, усталая, возвращалась в его кабинет, — Удивительно, как ты можешь так тупить!
— Это не я туплю, это архитекторы тупили, когда здания эти строили! — каждый раз возмущалась Аш
— Ах.... да ты и в землянке заблудишься, тебе только волю дай!
И ведь Он был прав! Вот и сейчас девушке надо было незаметно пробраться в дом Инфа и наведаться к глупому информатору. Пробраться-то она пробралась, но кабинета его так и не нашла! Мало того, каким-то образом забрела на третий этаж! Когда же Аш столкнулась с тем, фотографию которого лицезрела почти каждый день, так же, как и каждый день выслушивала, какой он из себя весь необыкновенный, она сначала растерялась, а затем заинтересовалась. В конце концов, Инф мог и подождать чуток, а вот столкнуться с этим мальчишкой, возможно, девушка больше при таких обстоятельствах не смогла бы! Поэтому-то она и согласилась помочь Тери в его идиотской задумке. И к какому же выводу она в результате пришла? К единственному: этот мальчишка действительно был вовсе не серым. То, кем он являлся, каждое его слово, манера говорить, жесты, мимика, все это делало его настолько ярким, или, как бы выразился Он, разноцветным, что хотелось закрыть глаза, дабы не ослепнуть от его блеска. И главное, Аш не могла понять, отчего же у нее такое яркое впечатление от мальчика? Он не поражал ее изысками ума, он не был красив, он был Никаким... и при этом... при этом общаться с ним хотелось продолжать еще и еще...
Аш одернула себя лишь после того, как поглядела на время и поняла, что провела с мальчиком почти сорок минут! После этого она попросила его отвести ее к кабинету Инфа и, лишь когда Тери скрылся за дверью, она бесцеремонно зашла в кабинет информатора. Внутри кроме Инфа была еще пара человек, но Аш вышвырнула их, как котят, сама захлопнула за собой дверь и закрыла ее на замок. Рыжеволосый парень наблюдал все это довольно спокойно и ничего не предпринимал.
— О-о-о... Незнакомка, что любит периодически наведываться ко мне, — заулыбался информатор, поворачиваясь на кресле к девушке, — Не хотите ли чайку?
— Нет, я ненадолго, поэтому в чае нужды нет, — улыбнулась Аш так же беззаботно, медленно подходя к информатору.
— Тогда чем я обязан такой чести, как посещение моей скромной персоны Его человеком? — Инф старательно изображал полное равнодушие, но Аш так же, как и информатор, прекрасно знала, что может убить его прямо сейчас и прямо здесь. И никакая охрана Инфу помочь бы не успела.
— Ты суешь свой нос туда, куда не следует, — тихо ответила Аш, вставая напротив Инфа и упираясь одной ногой в сиденье кресла между ног парня, — ты ведь понимаешь, чем это чревато? — выразительно приподняла она брови.
— Да-да, я прекрасно все осознаю, но моя работа как раз и состоит в совании носа туда, куда больше никто не сунет! — слегка дрожащим голосом ответил Инф, — иначе бы я не был самым лучшим информатором в Тосаме, — добавил он сбивчиво.
— И только из-за этого статуса ты еще жив, — сухо бросила Аш.
— Но ты ведь не убивать меня пришла, верно? Тебе ведь нужна информация? Так же, как и всем остальным? — Инф позволил себе слегка улыбнуться.
— Да, это так... — вздохнула Аш, — Ты должен узнать, под какими номерами и логинами зарегистрированы в сети родственники Тери Фелини.
— З-зачем?
— Это уже не твое дело, узнай сегодня же, к утру мы ждем результатов, — сухо бросила девушка и медленно направилась к выходу, соблазнительно покачивая бедрами.
— Но, эта информация защищена программами мирового правительства!
— И что? Ты не сможешь раздобыть информацию? Разве не ты самый лучший информатор? — ухмыльнулась Аш, открывая дверь.
— Я не это имел в виду! Мне просто нужно больше времени! — воскликнул было Инф, но дверь уже захлопнулась.
— Работай! — послышался приглушенный отдаляющийся голос.
****
В кимоно оказалось удивительно неудобно передвигаться! Равно, как и на этих дурацких босоножках! Просто хрень какая-то, а не одежда! С каждым шагом мое раздражение нарастало все больше, поэтому, когда я подошел к казино, я был изрядно зол. Перед казино толпилась прорва народу, и каждый, естественно, хотел проникнуть внутрь, но злобный лысый дядька охранник позволял пройти в обитель азарта лишь единицам. Слушайте... меня всегда вопрос мучал... почему так много охранников лысые? Они от страха лысеют? Так нет же, вроде бреются специально... а зачем? Что, если голова лысая, сила сопротивления меньше, а значит, бегают быстрее? Или им просто мыться лишний раз лень? Какой логикой они руководствуются? Возможно, пойми я логику охранника, я смог бы его очаровать и беспрепятственно попасть в казино?! Ну, а вдруг?
Сквозь толпу пробраться мне как-то удалось, но впереди оставался лишь коварный охранник.
— Привет! — махнул я ему рукой, сделав свой голос повыше. Ну, как повыше, до ультразвука поднял, это точно, — Не хочешь меня пропустить? — проультразвучил я, улыбаясь во все свои пятьдесят три зуба.
— Не горю желанием, — даже не посмотрел на меня охранник.
— Ну-у-у! Не будь букой, пропусти меня! — начал я усиленно изображать из себя сексуальную блондинку. Не знаю насчет сексуальности, но блондинить у меня всегда получалось виртуозно!
— Иди отсюда, шалава с искусственными сиськами! — внезапно толкнула меня в бок какая-то... ШАЛАВА С ИСКУССТВЕННЫМИ СИСЬКАМИ, продираясь к небольшому ограждению, которое и не давало нам всем вломиться в казино.
— Че? Че ты вякнула, сучка крашеная! — взвизгнул я, на ходу вспоминая сериалы, что так любила смотреть моя мама.
— Я не поняла, ты чего сказала, трансвеститина? — воззрилась на меня девушка, потом повернулась к охраннику и мило защебетала:
— Котик, не мог бы ты меня пропустить, я та-а-а-ак хочу внутрь, — прошептала она и внезапно распахнула свое кимоно, демонстрируя охраннику голую грудь. Мне бы стоило пялиться на грудь, но я был слишком возмущен! Охранник же идиотски улыбнулся и пропустил девушку внутрь.
— А меня?! — воскликнул я.
— А ты, уродина... иди отсюда, — махнул рукой охранник, вновь вглядываясь в толпу и выбирая, какую бы еще красотку запустить внутрь. Нет, ну надо же! Как он мог не попасть под влияние моих бесподобных чар?!
— Ладно... — вздохнул я, — ладно! Мне, в принципе, не так уж и интересно это глупое казино! Ведь главное — общение! А ведь поболтать со мной и ты можешь, верно?! — да, сдаваться я не собирался. О нет, бой только начинался!
— Разговаривать я с тобой не собираюсь.
— А че собираться-то? Для того, чтобы со мной поговорить, тебе ничего не понадобится! Ты просто стой и слушай!
— И слушать тебя не буду.
— Ну-у-у... — протянул я, — если у тебя получится... Знаешь, я недавно читал... А! Забавную книгу! Она очень старая! Была написана еще в веке XX-XXI, точно не знаю... В то время люди все были какими-то психами, не то, что сей... ЧАС! — последний слог я внезапно проорал и изобразил нервный тик всего лица. Все, кто стояли неподалеку, шарахнулись от меня, как от чумного, — Ну так вот, — как ни в чем не бывало продолжил я, — Книга суп... ЕР! — при произношении последнего слога меня перекосило, а руки вздрогнули, и пальцы на них согнулись, словно в судороге, — Вся фишка состо... ИТ! в том, что жила-была се... МЬЯ! отец, мать и их дочур... КА! — людей вокруг меня становилось все меньше, а глаза охранника становились все шире, я же с особым удовольствием изображал все нервные тики, которые только знал. Причем тики просыпались лишь тогда, когда я внезапно начинал орать последний слог, — Любили они ее, значит, люби... ЛИ! А затем взяли и СЪЕЛИ!!! — проорав это, я схватился за кимоно, приподнял его полы и станцевал что-то, похожее на ирландские танцы. Ну люблю я их, что с этим поделать! Пока я проделывал такие финты, толпы людей, что хотели попасть в казино, ощутимо поредели.
— Убирайся отсюда, психопат! — в панике зашипел охранник, видя, как потенциальные цыпочки бегут от казино, а точнее, от такого неадекватного меня.
— Убираться?! Вы нанимаете меня уборщи... КОМ! Я так польщен! О, Моби Дик!!! — уже проорал я совсем не писклявым, а самым, что ни на есть, своим ангельским мужским голоском, схватил палку, что валялась неподалеку, закинул одну ногу на ограждение и начал вглядываться в дверь казино и в охранника, словно в далекое-далекое море, — Ну, мерзкий китяра, в этот раз ты от меня не сбежишь! — выкрикнул я, один глаз выпучив, а другой сощурив и тем самым стараясь изобразить психованного старикашку, пожертвовавшего всей своей жизнью, дабы убить какую-то рыбешку.
— Я сейчас тебя...!
— Ты сейчас меня… что? Ойя-ойя! Какая будет плохая реклама! А я ведь щас еще на асфальт упаду и начну брызгать слюной, потом наброшусь на тебя и укушу... и... короче работы ты лишишься, это я тебе обеспечу! — ухмыльнулся я, — Но... есть и другой вариант, просто пропусти меня, и тогда...
Охранник, не дождавшись окончания моих слов, размахнулся и попробовал ударить меня по лицу, но я легко увернулся. Увернулся и даже сам охренел от этого! Вот это да! Да я обладаю супер реакцией! Хотя, скорее, давало свои плоды общение с Зуо. Он-то очень быстрый и безумно сильный... И этот неуклюжий охранник ему и в подметки не годился.
Охранник, промахнувшись, не удержал равновесия и свалился на ограждение. Я же ловко перепрыгнул железные решетки и влетел в коридор казино. Дверь за мной захлопнулась. Я на секунду остановился, прислушиваясь, погонится ли за мной охранник, но, как я и думал, он наверняка сделал вид, что ничего не произошло. Ведь любая, даже небольшая, котовасия испортит день открытия, а значит, лишит этого дурака, возможно, единственной работы, на которую он способен.
Я прошел небольшой уютный холл, преодолел мраморную лестницу, ведущую вверх на пару этажей, и вышел в большущий игровой зал. Сколько всего здесь было, даже по пальцам не пересчитать. Все, начиная от старой доброй рулетки и покера и заканчивая азартными играми XXIII века, в которых нередко ставкой была сама жизнь. Вот, к примеру, стол "La mort rouge", игра заключалась в том, что перед пятью игроками ставили пять стаканов с вином. Затем каждому из них давали возможность выбрать из большущей банки пилюлю, которую они должны были кинуть в стакан перед собой. Затем каждый из игроков делал ставки на каждый из стаканов, говоря, какой из них отравлен, а какой — нет. На каждый стакан могло быть поставлено разное количество денег. Затем же каждый из игроков заставлял выпить свой стакан своего слугу, который обычно являлся их должником, проданным с молотка сиротой из детдома или просто бомжом. Хотя богатеи предпочитали более дорогие игрушки, которые предоставляла им Мадам Брюно. Я о ней ничего не знаю, лишь имя и род занятий, а именно, создание элитных проституток.
Если ставка оказывалась верной, шел двойной выигрыш. Еще там была куча правил помимо, которые связывали всех игроков. Ведь каждый человек ставил на каждый из стаканов. Расчеты того, кто же в конце выиграет, были крайне сложны и мне, увы, обыкновенному смертному, были непонятны. Да и не важна мне сейчас была какая-то там игра. Лишь пару минут с щенячьим восторгом попялившись на все окружение, я уверенно ринулся искать Зуо. И нашел его удивительно быстро. Он сидел на большом кожаном диване, и с обеих сторон от него сидело по три девушки. Двух близсидящих он обнимал, и когда, как одна что-то нашептывала на ухо Зуо, другая, тихо похихикивая, водила наманикюренным пальчиком по его оголившейся груди.
Ревность? РЕВНОСТЬ? О, да!!! Она вспыхнула где-то внутри и с каждой секундой разгоралась все больше. Чем больше кругов выводил пальчик этой дуры, тем больнее и обиднее становилось мне. Обычно в таких ситуациях в фильмах главная героиня подходила к своему обидчику, одаривала его звонкой пощечиной, а затем удалялась с гордо поднятой головой. Я решил было поступить так же, но именно в этот момент Зуо, видимо, совершенно случайно взглянул в мою сторону. Я остолбенел, пару секунд смотрел на него, а затем внезапно побежал совершенно в другую сторону. Наоборот, подальше от Зуо и этих тупых баб, что его окружали! Мне хотелось спрятаться, а лучше и вовсе убежать из казино. Но у выхода меня поджидал охранник. Значит, оставался лишь первый вариант. Хотя... а зачем тебе прятаться, дурак?! Зуо ты не нужен.... думаешь, он побежит за тобой? Не побежит же...
Я убавил шаг, подошел к фуршетному столу и теперь уже разревелся. А когда я реву, мне всегда сразу хочется есть. Видимо, это нервное. Поэтому, всхлипывая и задыхаясь от слез, я начал запихивать в рот бутерброд с икрой одновременно с кремовым пирожным. Кого-то неподалеку вырвало... Послышалось тихое шушуканье. Нигде мне нет покоя! Я со злости схватил пару пирожных, нож и вилку и выбежал из зала на балкон. Как ни странно, но балкон был абсолютно пуст. Я забился в один из дальних его углов, граничащих со стеной здания, поэтому из зала заметить меня было просто невозможно, после чего, все так же давясь и фыркая, умял оба пирожных, размазав по всему лицу крем и варенье. Как только еды не стало, я и вовсе скис.
— Ну и че ты ревешь, насекомое? — послышался тихий вздох, и я невольно дернулся, ударившись виском об перила балкона.
— Я-я не реву, — пробубнил я, отворачиваясь и смотря на огни ночного города.
— Ага, тогда как же это назвать? — голос послышался уже ближе.
— Пироженки ем...
— Хуежинки, блять, — беззлобно бросил Зуо, усаживаясь неподалеку от меня на пол и опираясь на перила. И что вот он приперся, а? Еще больше меня раздражать?! Надо срочно что-то съесть! И тут я вспомнил про свой съедобный бюст! Осторожно вытащил одну из дынь и вырезал из нее кусок ножом, что схватил вместе с пирожными. Вытащив кусок, я начал смачно чавкать, при этом всхлипывая и шмыгая носом.
— Насекомое... — позвал Зуо, и я против воли все-таки повернулся к сэмпаю.
— Ах ты блять, блять! — внезапно воскликнул он, — вот это рожа... Ты себя в зеркало видел?! Я-то думал, что меня ничего уже испугать не может! — медленно выдохнул он, пытаясь прийти в себя.
— Все бывает в первый раз, — передразнил я сэмпая и вновь спрятал заплаканное, измазанное в еде лицо за куском дыни.
— Зачем так вырядился? Нравится позориться? — тем временем вновь подал голос Зуо.
— А вот нравится!
— И че, получил моральное удовлетворение от того, что над тобой вновь посмеялись?
— Получил! — упорно чавкал я.
— Урод, блять... — фыркнул сэмпай, засовывая в рот сигарету.
— Сам урод, — не отставал я от него.
Посидели... Помолчали... Зуо докурил одну сигарету, вытащил из пачки вторую и внезапно предложил:
— Будешь?
— Не курю, — фыркнул я, — что за кайф говно в рот засовывать, да еще и вдыхать его в себя.
— Можно подумать, то что ты сейчас жрешь, не говно...
— Нет! Это сладкие дыньки! — заявил я, как раз ковыряясь в дыне. Вся одежда, руки и лицо были заляпаны ее липким соком, и, наверняка, я выглядел как настоящая свинья. Но у меня горе! Мне можно!
— Какие нахуй сладкие дыньки? Они не натуральные! Напичканы всяким дерьмом не хуже моих сигарет!
— Но они... сладкие, — недовольно буркнул я, украдкой поглядывая на Зуо.
— И поэтому съедобны? Логика охуеть!
Посидели... Помолчали... Покурили... Поковырялись в дыне...
— Хочешь мою сладкую дыньку? — наконец выдавил я из себя.
— Это месиво? Обойдусь...
— У меня и вторая есть... она целая... — скромно предложил я.
— Да не нужны мне твои ебаные дыньки! — прошипел Зуо, закуривая третью сигарету.
— Думаешь? — удивился я.
— Что думаю?
— Ну... думаешь их кто-то... ну... того? Дырок вроде не было, — заявил я, осматривая нетронутую мной вторую дыньку на предмет ее прошлых контактов с людьми-извращенцами.
— Я вот чего не пойму, — Зуо наконец посмотрел на меня, — Ты правда на всю голову тронутый? Ты ведь ебанутый! Просто!
— Ну... че сразу ебанутый... раз ты не можешь не материться, называй меня хотя бы... хуепяшкой, — пробормотал я.
— Как-как?
— Ну а что... и матерно... и миленько... – продолжал бубнить я.
— Так... все... хватит! — заорал Зуо, вскочил на ноги, схватил меня за локоть, одним движением поставил меня на ноги и потащил в зал.
— Мои дыньки! — воскликнул было я, но Зуо меня не слушал.
Надо было видеть глаза людей, которые наблюдали, как красавчик Зуо силком тащит за собой чудо, измазанное в креме и испачканное от и до дынным соком. Из казино мы буквально вылетели и добрались до дома Инфа на ужасающей скорости. В процессе этого марш-броска я умудрился потерять не только треклятые босоножки, но еще и белые носочки! Потеря потерь! В дом Инфа мы ворвались, как смерч, преодолели лестницу, я при этом прочувствовал своей жопой каждую ступеньку, ибо тащили меня на буксире, держа за шкирку. Затем меня не менее "нежно" протащили по коридорчику к комнате, а оттуда в небольшую ванную.
Минут десять Зуо буквально драил мое лицо мылом, то же постигло и мои руки. Болезненная помывка, но эффективная. При этом Зуо попеременно шипел о том, как я его бешу и как он меня ненавидит. Забавно...
Но почему-то вся эта душераздирающая история закончилась в постели!
Я и сам не сообразил, когда умудрился лечь на кровать, и главное, когда Зуо умудрился нависнуть надо мной.
— Если ты ссышь, скажи сразу, но тогда и отъебись от меня окончательно, — прошипел Зуо, наклонившись ко мне совсем близко.
— Я... я не ссу! Я просто... немножко боюсь, — прохныкал я, все еще невольно потирая глаза, которые щипало от попавшего в них мыла. Да, Зуо все-таки со мной не церемонился.
— А так как ты еще и фактически обещаешь, что будет больно...
Зуо, не обращая больше внимания на мои бредни, развязал мой пояс и распахнул кимоно. Не сказал бы, что мне было чем гордиться, поэтому я смущенно съежился. Зуо же нагнулся и поцеловал меня, на недолгое время прерывая поток бредней, что становился все больше в зависимости от того, как сильно я начинал нервничать. Руки же Зуо медленно скользнули от моей талии ниже, к паху, пальцы зацепились за резинку трусов и беспрепятственно стянули их с меня.
Так, главное, не нервничать! Расслабься, Тери! Расслабься! Вспомни, как это было у тебя с Ником! Ему же было приятно! Почему тебе-то не будет! Конечно, будет!
Зуо прервал поцелуй, вновь сел, развязал свой пояс и скинул кимоно. И я только сейчас заметил, что правой рукой Зуо управляет куда уверенней. Это хорошо! А то я очень беспокоился!
Послышался тихий шелест, и я вновь перевел взгляд с руки Зуо, на его лицо, и заметил, как он отрывает зубами от черного квадратика его часть.
— Э-э-э, что это? — поинтересовался я, всеми силами стараясь не показывать страха.
— Презерватив, что, неведомое для тебя изобретение? — ехидно ответил Зуо, вытаскивая из черного квадратика что-то прозрачное... и натягивая это что-то на свой член... Член… хм… пару секунд я тупо смотрел на то, как Зуо осторожно, но явно со знанием дела натягивает на него презерватив…
А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Зачем я туда посмотрел?!
Не смотри! Просто расслабься!
Я не хочу Это в мою задницу! Не хочу!
Спокуха! Дыши ровно! Главное, дыхание!
Я что рожаю, чтобы дышать?!
Не паникуй...
Пытаюсь!!!
Зуо вновь наклонился ко мне, и я почувствовал, как к моему несчастному анальному отверстию приставляют нечто... куда более... толстое, чем, как мне казалось, я мог бы в себя вместить. Один несильный толчок, но я буквально полез на стены, отбрыкнулся от Зуо и тихо зашипел:
— Без смазки! Без подготовки! Ты изверг! — заныл я.
— Хм, разве кровь не лучшая смазка? — искренне удивился Зуо.
— Какая, вашу мать, кровь! Ты порвать меня хочешь?!
— Но ты девственник, — пожал плечами Зуо, который видимо НИХЕРА НЕ ЗНАЛ ПРО СЕКС С ПАРНЕМ!
— Но не баба! Я не целка! А жопа это жопа! Ты что творишь!
— Хорошо, и как же я тебя должен приготовить? — что-то ухмылочка на губах Зуо мне не понравилась.
— Ну, пальцами, например, — чувствуя, что сгораю от стыда, пробормотал я.
— Пальцами? В жопе твоей ковыряться? Да никогда!
— А значит, членом ковыряться тебе не влом!
— Так на члене презерватив!
— А кстати... — я нахмурился, — зачем ты вообще его надел? Я не забеременею, как бы ретив ты не был, — заметил я.
— Просто не хочу испачкаться... к тому же, мало ли чем ты можешь быть болен, — пожал Зуо плечами.
— Что?... но... как же... — видимо моя нервная система была окончательно убита, ибо я вновь разревелся.
— О, нет! Не смей реветь! НЕ СМЕЙ! — Зуо тоже начал раздражаться. Он даже замахнулся, дабы подарить мне наверняка увесистую пощечину и тем самым привести меня в чувства, но в последний момент остановился, внезапно слегка дотронулся до моей щеки, потом его пальцы погладили мои скулы, спустились ниже к шее... схватили за ворот кимоно и вмиг перевернули меня на живот.
— Зуо… ты что задумал? – с опаской пробормотал я, чувствуя как меня придавливают к кровати.
— Просто заткнись… и задницу приподними…
— Что еще мне приподнять?! – зло буркнул я, все-таки стараясь еще кое-как держать себя в руках. Я зажмурился и приготовился к боли… и она не заставила себя ждать. Проникновение оказалось настоящей пыткой. Из-за того, что я очень нервничал, я естественно сжимал свой сфинктер так, что первые два раза Зуо войти просто не смог.
— Расслабься, — наконец послышалось его шипение.
— Легко сказать, — болезненно простонал я. Простонал, но расслабиться попробовал.
С третьей попытки Зуо все-таки умудрился войти в меня. Конечно же, далеко не полностью! А мне уже начало мерещиться небо в алмазах! Я уткнулся в подушку носом и просто тихо сопел, уверяя себя в том, что все это скоро закончится. Блин! Ну и зачем тогда этот дурацкий секс, если это так неприятно?! Хотя-я-я... Я же сам этого хотел. И даже когда было очень страшно, все равно хотел. А сейчас? Сейчас я чувствовал только боль в самом неприятном месте, и хотелось реветь не столько из-за нее, сколько от обиды. Ведь ожидал я совсем другого! В фильмах всегда первая ночь это нечто охренеть какое крутое! Ну изобразят актеры пару гримас боли, а потом сплошной кайф и почти без последствий! А что тут? Тут кретин, который даже растянуть тебя не удосужился!
Толчок...
Зуо прошел глубже, а я вновь всхлипнул и невольно вновь сжался. Мое тело упорно не хотело принимать Зуо глубже. Еще бы! Словно не сексом занимаемся, а пытками древними. Сразу вспомнилась смертная казнь, в которой человека сажали на горшок, в котором была змея. И змея, не находя иного выхода, залезала ясное дело куда! Проползала через весь организм, естественно, изувечивая его так, что человек умирал долгой и мучительной смертью. Так вот, моя смерть, мне кажется, будет не менее долгой и не менее мучительной!
Еще толчок...
Мне почему-то показалось, что внутри все внезапно стало каким-то мокрым... Кровь? Нет, ну точно это кровь! Зуо, ты порвал меня, придурок!
— Все... я вошел полностью, расслабься, — послышалось тихое шипение у моего уха.
— Поздравляю, — без особого энтузиазма фыркнул я, всеми силами сдерживаясь от слез. Тери... Мужик ты, в конце концов, или не мужик?! Хотя... когда находишься в таком положении, уже и сам не знаешь ответа на этот вопрос.
— Ну же, расслабься, — блять, Зуо, тебе что, поболтать со мной охота?! Делай свое дело как можно скорее и оставляй меня в покое!
Впрочем, робкий поцелуй в затылок остудил мой праведный гнев. А затем холодные губы Зуо дорожкой поцелуев прошлись от затылка к шее, по позвоночнику. Руки же чуть приподняли таз, начиная... ласкать меня?! С ума сойти просто!
Но расслабляться было рано, ох как рано! Ну что за наивность, Тери! Разве ты не понимаешь, что Зуо не любитель телячьих нежностей, и все что он делает, не просто так?! Зуо вышел из меня, вновь перевернул на спину и, грубо раздвинув мои ноги, вновь вошел. Естественно, все это сопровождалось адской болью и матом сквозь мои стиснутые зубы. Но... реветь уже не хотелось, это радует. Все-таки человек действительно может привыкнуть ко всему! Факт!
Зуо навис надо мной, в упор смотря мне в глаза. Я хотел было отвести взгляд, но он схватил меня за подбородок и Заставил смотреть ему в глаза. Только теперь я заметил, что они у него приобрели не красный, как было, когда он злился, а какой-то темно-бордовый оттенок.
Сэмпай начал двигаться крайне сдержанно и медленно. Хоть за это спасибо. Через пару толчков боль не ослабла, но стала привычной, поэтому я расслабился окончательно, и раз не мог получать физического удовольствия, решил получить моральное, рассматривая клевое тело Зуо. И чем больше я им любовался, тем больше понимал, что нравится мне в нем абсолютно все! Все! Кроме гребанного характера!
Ритм тем временем ускорился, дыхание Зуо периодически сбивалось, и мне было приятно осознание того, что Зуо получает удовольствие. Правда, я совсем не ожидал, что один резкий толчок внезапно доставит удовольствие и мне. Я сжался и даже застонал от неожиданности. Зуо, кажется, это заметил и ускорился. В мгновение мне стало жарко, дышать почему-то было все тяжелее, было так больно, но эта боль стоила того удовольствия, что вспышками обдавало низ живота.
****
Ты возбужден. Ты хочешь его. Хочешь настолько, что тебе стоит больших усилий скрывать истинную силу своих желаний. Внутри у тебя все горит. От одной только мысли, что ты можешь обладать им, ты сходишь с ума. Ты, кажется, даже слышишь как бьется его сердце. Совсем не в унисон с твоим, как обычно описывают в слащавых романах. Его сердце бьется быстро, но как-то напуганно, твое же выбивает ритмы неудержимой страсти. Ты нависаешь над ним и вглядываешься в его искаженное болью лицо. И это возбуждает тебя еще сильнее. Ты наклоняешься и целуешь его губы, одновременно начиная двигаться внутри него, не сказать, чтобы осторожно, но пока медленно. Поцелуи твои остаются безответными, но ты не обращаешь на это внимания, думая сейчас лишь о том, как внутри него горячо и узко. Ты даже жалеешь, что надел презерватив, а значит, не можешь прочувствовать все в полной мере. Чувствуешь, как его пальцы впиваются в твою кожу на животе. Кажется, он пытается тебя оттолкнуть или заставить двигаться еще медленнее, но, естественно, у него ничего не получается, и лишь тонкие царапинки дают тебе понять, что это не просто игривое сопротивление. Наверняка ему очень больно. Но разве тебя это волнует? Конечно же, нет! Нет же?... Ты приостанавливаешься, осознавая, что впервые хочешь кого-то настолько сильно… Но почему-то тебе мало просто получать удовольствие. Тебе действительно важно, чтобы приятно было и ему.
Наклоняешься к его шее, вдыхая запах его тела, прощупывая пальцами выпирающие ребра, вновь начинаешь двигаться. Целуешь его грудь, добираешься до сосков и начинаешь покусывать один из них. Тут же слышится хрип, и ты лишь успеваешь поймать руки, которые вновь пытаются тебя оцарапать. Руки прижимаешь к кровати, нависая над ним, словно хищник над своей жертвой. Делаешь очередной толчок, и внезапно выражение его лица меняется. Всего на секунду, но ты тут же замечаешь изменение. Ему... было... приятно?
Недолго думая, повторяешь то, что было проделано ранее, но уже сильнее. Он слегка выгибается и стонет. И как бы странно это для тебя не было, но понимание того, что ему приятно, возбуждает тебя до предела. И тебе хочется попробовать еще и еще, узнать, как он будет реагировать дальше. Ты начинаешь двигаться быстрее, увеличивая темп, и сам довольно быстро доходя до пика возбуждения. Он даже пытается двигаться навстречу тебе, но ты быстро это пресекаешь, вдавливая его в постель сильнее и полностью доминируя над ним. Толчки становятся грубее, твои поцелуи все более жесткими и наверняка причиняющими боль. Но по-другому ты просто не можешь. Внутри все горит, твое тело источает жар. По комнате распространяется специфический запах. Его тело внезапно слегка вздрагивает, и ты понимаешь, что он вот-вот кончит, но ты не позволяешь ему этого сделать. Сжимаешь его член у основания, причиняя боль и тем самым оттягивая неизбежную концовку. Он в ответ недовольно шипит и толкается в твою сторону, явно желая все же подойти к логическому концу, но получается ровно наоборот. Кончаешь ты. Конечно, первые секунды тебя накрывает экстаз, но он не сильный и проходит довольно быстро. Все потому, что кончил ты слишком рано. А из-за кого? Из-за этого паршивца. Что ж...
Ты выходишь из него, снимаешь презерватив и кидаешь его на пол. В глазах Тери читается облегчение. Наивный. Думает, что на этом все и закончится? Нет, все только начиналось. У тебя слишком долго не было секса, к тому же ты продолжал хотеть его, а тело твое в меру выносливо. Не дожидаясь того, пока твой член обмякнет, ты извлекаешь второй презерватив, но затем, подумав, отбрасываешь его и, к ужасу Тери, вновь входишь в него. Он возмущается и хнычет как маленький ребенок. Но ты-то теперь понимаешь, что можешь доставить ему не только боль, но и удовольствие. И ты пользуешься этим многократно. Доводишь его до предоргазмного состояния не раз и не два, но кончить не позволяешь. Он наверняка из тех типов, которые кончив лишь раз, тут же забираются под одеяло и засыпают. Но ты еще не наигрался. Ты хочешь еще и еще. Словно фанатик, который наконец-то добрался до своего Бога. Хотя сравнение Тери с богом у тебя вызывает лишь презрительную усмешку.
Периодически он пытается сделать что-то сам, насаживаясь сильнее или прижимая тебя ногами к себе, и эта активность тебя даже радует. Хотя большего делать ты ему не даешь. Пару раз он даже тянется к своему члену, желая все-таки кончить, но ты вновь прижимаешь его руки к постели, оставляя на тонких запястьях синяки. В наказание ты останавливаешься вовсе, медленно облизываешь его плечи и кусаешь соски. Ему приятно и это, он хочет, чтобы ты продолжил, но лишь после нескольких мучительных минут ты исполняешь-таки его желание.
Наконец, ты заставляешь сесть его на свой член, и прижимая его горячее тело к своему, пробуешь, как Это будет, если он будет настолько близко. Всматриваясь в его лицо, ты думаешь, что никогда не насытишься. Что была бы твоя воля - и ты бы не выпускал его из кровати сутками. У тебя не было Такого секса! Обычно, если приходилось сталкиваться с проститутками, они, конечно же, все в первый момент радовались, что к ним зашел такой красивый молодой человек. Но девушки по вызову быстро меняли о тебе мнение, потому что секс с тобой был для них настоящей мукой. Ты не стремился доставить удовольствие, наоборот! Ты хотел причинить боль, потому что это возбуждало тебя сильнее, а значит, усиливало твое удовольствие. Но именно сейчас и именно с ним тебе хотелось, чтобы он кричал вовсе не от боли.
Эта мысль слегка напугала тебя. Всматриваться в его глаза, чувствуя, как с каждым толчком царапин на твоей спине становится все больше… От этого возникало странное чувство. Еще чуть-чуть, и ты был готов признаться ему в любви, а этого делать было однозначно нельзя! Поэтому ты заставляешь его встать с себя и сесть к себе спиной, обнимаешь его за талию и буквально насаживаешь на себя. Тихий стон срывает твою крышу окончательно. Впиваешься губами в его тонкую шею, начинаешь ласкать его, осторожно прикасаясь к его влажному члену и не сбавляя темпа. Когда же чувствуешь, что он уже на пределе, резко прижимаешь его голову к кровати, тем ставя в знаменитую позу "Рака" и берешь такой темп, что, кажется, скрип вашей кровати слышит весь дом. Наконец Тери вздрагивает, и все его тело словно сводит судорогой. А с губ его срывается твое имя. Ты кончаешь следом, ощущая, как болезненно стучит искусственное сердце, как по телу разливаются волны непередаваемого и ни с чем до того не сравнимого удовольствия.
****
Я думал, что свихнусь! Когда Зуо не дал мне кончить первый раз, я еще стерпел. Но это продолжалось вновь и вновь! Под конец я уже не чувствовал ничего, кроме желания закончить. Все внутри горело! Тело требовало финиша! Но ему просто не позволяли его пересечь! Поэтому, когда Зуо грубо нагнул меня и позволил, наконец, кончить, я подумал, что теперь умру от удовольствия. Нет, честно говоря, в первую секунду я подумал так на самом деле, потому что ощущения оказались настолько сильными, что у меня все тело свело странной судорогой. Пару секунд я даже вздохнуть не мог, из глаз отчего-то потекли слезы, а голова взорвалась кошмарной мигренью. Вот тебе и удовольствие!
Еще минут пять я сидел неподвижно, прислушиваясь к ощущениям, и понимая, что когда как, безусловно, очень сильное удовольствие уходит на второй план, боль во всем теле только усиливается. Зуо вышел из меня и, кажется, пошел курить. Я же упал на один бок и приготовился помирать уже от боли. На тело мое тут же свалилась невыносимая усталость. Внезапно похолодало. Видимо, Зуо открыл окно, но я даже не был в состоянии накрыть себя одеялом.
— Тебе не холодно? — послышался голос Зуо.
— Холодно, — пробормотал я пересохшими губами.
— Так накройся... – Да, Кэп!
— Я не в состоянии, — как-то сбивчиво произнес я, и через мгновение Зуо накрыл меня пушистым одеялом, сам же сел неподалеку от меня, облокотившись на спинку кровати и о чем-то задумавшись.
Мне всегда казалось, что после такого бурного во всех отношениях секса человек тут же должен отрубиться. Не тут-то было! Да, я очень устал и жутко хотел спать. Но мое тело так болело, что я просто не мог заснуть.
— Ты спишь? — подал голос Зуо минут через двадцать.
— Нет... — сипло ответил я.
— Почему?
— Не могу заснуть... болит все... — раздраженно бросил я, не понимая, зачем он обо всем об этом меня спрашивает?! Правда, вскоре я это понял. Зуо внезапно закутал меня в одеяло, взял на руки и усадил к себе на колени, прижав мою голову к своей груди.
— Так болит меньше?
— Нет, — нахмурился я, — но сидеть куда приятнее, — поспешно добавил я, дабы этот придурок, не дай Бог, снова меня на пол не скинул.
— Эй... Зуо... я вот о чем подумал, — решил я поделиться своими подозрениями, раз уж заснуть ни я, ни, видимо, и он не можем.
— М?
— Андроиды.... они же были А-класса. По идее, они могут двигаться со скоростью в разы большей, чем скорость пули. А это значит, что...
— Я знаю... — прервал мой шепот Зуо, — так что не парься, просто спи, — прошептал он, беря мою руку и просовывая свои пальцы между моими.
— Я засну, а ты меня обратно на постель положишь, — пробормотал я недовольно.
— Не положу...
— Так всю ночь держать и будешь?
— Да-да...
— Неубедительное да-да!
— Спи уже!
Я обиженно вздохнул, сжал его пальцы своими, закрыл глаза и действительно попытался заснуть.

Пятый круг Ада: 40. Спорим?!

Многие, говоря о физической боли, даже понятия в действительности не имеют, что это такое. Думаете, порез на пальце — это боль? Думаете, ушиб колена или мигрень — это боль? Думаете сломанный нос или вывихнутый сустав — это боль? Тогда вы никогда не чувствовали то, что болью называл Он.
Когда Ника принесли в лабораторию отца, он был в сознании и, конечно же, ему было больно, НО, он понимал, что то, что он чувствовал в данный момент, не шло ни в какое сравнение с тем, что ему лишь предстояло испытать. В первый ли раз к нему приходило такое понимание? Отнюдь. За каждый промах, за каждое проваленное дело, мужчина стремился наказать сына. Правда, он-то считал иначе. Ученый был уверен, что вводя все новые экспериментальные машины в тело Ника, он делает это во имя его блага. Но, конечно же, никто, кроме самого ученого, в это, наверное, и не верил. Куда большую роль здесь играло обыкновенное любопытство мужчины. С самого детства сначала небольшими порциями в тело Ника вводили все новые нано-машины, у каждой партии которых было какое-то свое назначение: заменять собой клетки, улучшать работу определенных внутренних органов, усиливать организм в целом. Думаете, все это так просто? Думаете, ввели в вас пару биллионов микроскопических нано-роботов, направленных на полное изменение и слияние с вашим организмом, и вы стали сильны и непобедимы? Конечно же, нет. Протекание адаптации нано-машин внутри человеческого тела могло идти от пары часов до нескольких суток. Причем это всегда сопровождалось ощущениями, которые были куда неприятнее какой-то там обыкновенной боли.
Ник с подобными ощущениями впервые познакомился в семь лет, когда упал со своего первого двухколесного велосипеда. Помнится, тогда мама взяла его на руки и долго тихо напевала какую-то детскую песенку, пока мальчик, наконец, не перестал плакать. И сидя на коленях у матери, обнимая ее за шею и чувствуя запах ромашки, исходивший от ее волос, казалось, что нет лучше места, и так не хотелось разрушать эту идиллию. Но был тот, кто всегда и все портил. И этим кем-то был отец Ника. Тогда он, не смотря на слезы матери, забрал сына в свою лабораторию в первый раз. И женщина тогда еще не подозревала, что далеко не в последний.
Ник до сих пор помнил свою первую порцию нано-машин. Доза была просто мизерной по сравнению с тем, что вводили в его тело теперь, но уже тогда это было невыносимо больно. Словно под кожей роились тысячи маленький горячих червей и жуков. И они, в стремлении вырваться из клетки, коей являлось для них тело мальчика, вгрызались в его плоть изнутри, проделывали тоннели в его внутренних органах, разгрызали сухожилия и даже кости. Так Нику тогда казалось. Он лежал уже на железном холодном столе, после ставшим привычным, выгибался и тихо скулил в засунутый в рот кляп от переполняющей все тело невыносимой боли. Конечности сводило судорогой, из глаз текли слезы, из носа кровавые сопли. Как тогда Ник выжил, прокорчившись от боли несколько часов кряду, он и сам до сих пор не понимал. Ведь тогда, будучи всего лишь семилетним мальчиком, он уже хотел умереть. Покончить с этими невыносимыми ощущениями, выбросившись, к примеру, из окна или напоровшись на нож. Но он не мог пошевелить даже пальцем, поэтому, ему оставалось лишь всматриваться в серый безликий потолок, кричать от боли и отчаянья и ждать, когда же все это закончится.
Когда боль через какое-то время отступила, Нику должно было бы стать легче, но мальчиком овладела лишь холодная пустота. Детский яркий мир, изобилующий всеми цветами радуги везде, где бы ребенок не находился, как-то резко поблек и поскучнел. И не казался синий плюшевый зайка таким уж и добрым. Как и фиолетовый ослик. Ведь все то время, пока мальчику было так больно, они сидели на полу лаборатории и ничего, совсем ничегошеньки не делали! Они даже не пытались помочь Нику, а ведь были его лучшими друзьями!
Глупые игрушки. Тогда Ник пнул ослика куда-то под стол, а зайке оторвал ухо. Он не хотел больше дружить с ними, о нет, он хотел, чтобы им стало так же больно, как было ему. Тогда еще Ник и сам не подозревал, что в скором времени станет частым гостем в этой лаборатории и испытает еще такое, что ему и не снилось.
Все-таки отец Ника был очень любознателен. А что может быть интереснее детского тела, адаптирующегося к окружающей среде куда быстрее взрослого организма, подстраивающегося под различные изменения и впитывающего словно губка всю информацию, что поступала из внешнего мира. Ник медленно, но верно получал знания, касающиеся боли и нано-машин, причиняющих ее. Поэтому вскоре он перестал бояться приходить в лабораторию отца. Его мать не раз кидалась в ноги мужа, умоляла прекратить измываться над ее сыном, но ученый ее не слушал. Женщина же, слыша, как почти каждую ночь по всему огромному особняку раздаются болезненные стоны ее сына, видя, как мальчик все больше замыкается в себе, как он часами сидит на земле рядом с ее креслом в саду и даже не прикасается к своим игрушкам, не могла спокойно смотреть на страдания своего сына. Она пыталась бороться со своим мужем, внушала ему, что подобное отношение к ребенку аморально, что мужчина не может делать подобное с собственным сыном, но ученый был непреклонен. Он фанатично стремился создать из Ника нечто совершенное, не осознавая, что совершенных людей не существует и не будет существовать никогда. В конце концов, мать Ника, так и не убедив мужа в своей правоте и осознав собственную беспомощность, начала слабеть. Волосы ее поседели, лицо покрыли преждевременные морщины, а в одну из ночей она просто заснула и без видимых причин так и не смогла проснуться. Нет, она не умерла. Впала в кому, как сказали врачи.
Проходили годы, нано-роботов в теле Ника становилось все больше, а болевой порог становился все выше. Он больше не кричал при каждом новом уколе, а терпел боль молча. Парень приходил в комнату матери каждый день и часами рассказывал, как хорошо ему живется, сколько людей в школе стали его друзьями, но мать, словно зная, что почти все, что говорит ее сын, ложь — не просыпалась. К ее телу были присоединены десятки проводов и детекторов, вся ее комната была заставлена различными машинами, которые буквально заставляли ее продолжать жить, но женщина в себя не приходила.
Смотреть же на то, как от матери остается лишь сухая обездвиженная мумия, Ник не мог. Он хотел освободить маму и как-то ночью предпринял дерзкую попытку выключить все эти ненужные машины. Но завершить задуманное парень не успел. Охрана отца скрутила его раньше, мужчина же на несколько месяцев запер сына в маленькой кладовке, где держал на хлебе и воде. В каком-то смысле Ник понимал отца. Он жил одной лишь своей работой. Он был психопатом, коим, впрочем, являлся каждый второй в этот безумный XXIII век. И мать Ника была единственным человеком на всей планете, который любил этого мужчину несмотря ни на что. Терять подобную драгоценность никто бы не захотел. Но насильно привязывать ее уже почти умершее тело рядом с собой... Это выходило даже за рамки обыкновенного безумия.
Время шло. Мать Ника все меньше походила на человека. То же происходило и с его отцом. Но когда как мать теряла облик человека физически, отец — морально. Его испытания становились все более вызывающими и сумасшедшими. Ник не раз наблюдал, как в их дом привозили десятки сирот. Но куда они девались потом, Ник не знал, но подозревал, что никто из детей не выжил. Дети — безумно интересные создания. Впрочем, интерес к уже взрослеющему Нику у ученого так же не угасал. Он ввел мальчика в группировку Железа, заставил его жить в кругах убийц и маньяков. Он думал, что так закалит характер своего, как ему казалось, слабого сына, даже не подозревая, что тот далеко не слаб. Нет, он просто сдался... Ему надоело бороться с той участью, которую ему навязывал ученый. Ник плыл по течению, исполняя приказы отца, не думая о последствиях и вовсе не заботясь о своей жизни. У него просто не было смысла продолжать существовать в этом мире. Так он думал... ровно до того момента, пока не взглянул в эти глубокие серые глаза. Вроде бы обыкновенный мальчишка, которого природа явно обделила яркой внешностью и спортивным телосложением. Парень, что в куче серого тряпья превращался в невидимку и оставался незамеченным столько лет. Ник тогда еще удивился, как он раньше мог не замечать этих глаз. Как он мог не видеть этой улыбки? Ведь Тери... он был таким необыкновенным!
Подумав о Тери, Ник, наконец, открыл глаза и уперся взглядом в серый потолок. Отчего-то в последнее время при виде чего-то серого на душе становилось теплее.
— Наконец-то очнулся, я, было, решил, что ты таки умер, — послышался голос отца неподалеку.
— Не дождешься. — Зло ухмыльнулся парень, осторожно поднимаясь со стола и оглядываясь. Сегодня лаборатория была захламлена куда больше обычного. Повсюду на полу валялись какие-то детали, провода и болты.
— Ах, Ник, дорогуша, ну наконец-то ты очнулся! Подойди же ко мне! Дай мне тебя обнять! — послышался металлический голос откуда-то снизу, и парень осторожно нагнулся и посмотрел под стол. Как он и думал, голос принадлежал Эф — андроиду с фиолетовыми волосами. Сейчас она, а точнее, ее туловище и часть головы стояли как раз под столом, на котором лежал Ник. Рук и ног у девушки не было, половина лица была полностью разобрана, и, тем не менее, Эф оставалась самой собой.
— Обнять? Меня? Чем? Зубами? – нервно рассмеялся парень.
— Ну же! Спустись! Обними меня... посмотри! Разве тебе не нравится моя грудь? Разве тебе не нравятся мои... – не могла угомониться нимфоманка Эф.
— Я запрещаю тебе говорить пошлости! — послышался голос ученого.
— Ну, во-о-от, — вздохнула Эф и обиженно надула губы, точнее то, что от них осталось, — Если не пошлости то, что же еще мне говорить? – растерялась она.
— Что с ними произошло? — тем временем обратился Ник к отцу, заметив, что в разобранном состоянии не только Эф, но и остальные четыре андроида.
— А что с ними? Давно хотел апгрейдить моих крошек, да все повода не было, — ухмыльнулся ученый, который в это самое время копался в голове Эй.
— Ты, старый хрен, по сторонам-то не оборачивайся. Если снова перепутаешь провода, и я, каждый раз начиная говорить, буду танцевать, то это просто так не оставлю, — пообещал седовласый андроид и тряхнул своей гривой.
— А ты головой крути побольше, — недовольно фыркнул мужчина, продолжая ковыряться в голове искусственной девушки.
— Но... ты ведь отправлял их к Зуо, не так ли? — начал рыться в своих обрывочных воспоминаниях Ник.
— Так, — не стал спорить ученый, — но отнюдь не для того чтобы убить его. Я просто хотел, чтобы так решил Он. Поэтому и слил эту информацию Инфу. В действительности это была лишь партизанская вылазка, направленная на сбор информации. В конце концов, о Зуо ходит столько преувеличенных слухов, что я даже начал сомневаться, а человек ли он вообще! Но данные показывают, что все же человек. Хорошо натренированный, с неплохой реакцией и опытом, но... человек!
— Который умудрился вырубить твоих драгоценных роботов, — ехидно заметил Ник, вставая с холодного стола и потягиваясь, дабы размять затекшие части тела.
— А кто бы их не победил, скажи мне, когда я понизил их возможности в скорости и силе до 30% от их настоящей мощности, — торжественно провозгласил ученый, — и то Зуо пришлось попотеть, дабы выиграть схватку... Хотя... дело, наверное, еще было и в Лисе, рядом с которым босс Тени явно становится слабее и менее сосредоточенным на бое.
— Но ведь на Тери не нападали, чего ему бояться? — осторожно спросил Ник.
— Ну... не нападали, конечно, так... пару раз приложили к стене...
— Что?! — Ник в мгновение оказался рядом с отцом и схватил его за грудки, — Ты же сказал, что он тебе нужен?! Ты же сказал, что такого гения как он не найти и...
— Отпусти меня, — голос ученого внезапно стал холодным, и Ник против воли отпустил отца и отошел от него на пару шагов, — Ничего с мальчишкой не будет. Если от удара головой он растеряет весь свой гений, зачем он мне тогда сдался, — фыркнул он и вновь углубился в ковыряние головы Эй.
— Ах ты старая хуйня! — внезапно взвизгнула девушка, от чего на месте подпрыгнул не только ученый, но и Ник.
— Как метко подмечено, — пробормотал себе под нос парень.
— Уф... не тот провод задел, — начал тихо сокрушаться ученый, беря со стола отвертку поменьше и продолжая ремонтировать андроида.
— М-м-м... может, заденешь проводок еще разок? Я хоть моральное удовлетворение получу, — проворчал парень, поправляя свою футболку и ища глазами остальных андроидов. Ученый на эти слова никак не отреагировал, занятый любимой работой.
— Ник! Зайчик мой! Радость моя! Прошу тебя! Дай мне поиграть с твоим маленьким другом! — тем временем никак не могла угомониться Эф.
— Почему это маленьким? – обиделся Ник.
— Я же сказал без пошлостей! — гаркнул ученый, но девушка лишь пожала плечами. Довольно странный жест для той, у кого ниже плеч что-либо отсутствовало напрочь:
— Я так хочу попробовать твое мороженное, — томно провозгласила она, — я бы медленно-медленно облизывала его, начиная с острой верхушки и до...
— Эф! — гаркнул мужчина.
— Эй! Пс! Пс-с-с!!! — тем временем послышался шепот за спиной Ника. Он резко обернулся и столкнулся нос к носу с Ди — андроидом с черными волосами.
— Чего тебе?
— Че-че! Покурить! — взвыла девушка, находясь в еще более разобранном состоянии, чем Эф. У нее так и вообще не было верхней части головы, лишь круглые глазные яблоки висели на двух проводах где-то в районе шеи девушки. Ник, молча, вытащил пачку сигарет, зажег одну из них и засунул белую никотиновую палочку в зубы робота. Девушка смачно втянулась, и весь дым повалил естественно из ее головы, но, кажется, ее это не особенно заботило.
— Ник, я всегда знала, что ты настоящий мужик! — объявила она, с наслаждением затягиваясь во второй раз. По лаборатории начал распространяться запах сигарет и ученый, естественно, тут же это заметил.
— Ник! Не смей давать ей сигареты! Мне потом опять все детали от смолы отмывать! — взвыл он.
— Не отвлекайся, старый хуй, — послышалось от Эй и Ник не удержался и прыснул.
— Мне кажется, или ее словарный запас пополнился?!! Да Чем пополнился!— все же рассмеялся парень на всю лабораторию
— А ну молчать, мальчишка! — взвизгнул ученый и повернулся к Эй, — еще раз посмеешь ко мне так обратиться и я спалю к чертям собачьим все твои воспоминания! — гаркнул он. Андроид тут же заткнулся. Хотя далеко ненадолго.
— Ах! Закройте меня! Кто-нибудь! Пожалуйста! Я так стесняюсь! — послышалось тихое хныканье Си. Ник пошел на голос и через пару секунд наткнулся на голову девушки, стоящую на одной из полок.
— И что же тебе прикрыть? У тебя же ничего нет, — заметил он, скептически ухмыльнувшись.
— Мои уши! Уши! Они так пошло торчат! О господи! Пожалуйста, Ник закрой их! — захныкал робот.
— Интересно как же уши могут торчать пошло, — проворчал парень, собираясь полностью проигнорировать просьбу Си.
— Ладно, уши, но мое тело! На всеобщем обозрении! — уже почти завыла сиреной Си.
— Тело? Какое из?! — развел Ник руками, стоя как раз перед кучей искусственных тел без голов, здесь их было порядка десяти — сменные запчасти Fünf Buchstaben.
— Я... погоди, — девушка нахмурила лобик, вглядываясь в абсолютно одинаковые тела, — вон то! Третье слева! — наконец кивнула она. Ник подошел к телу, сорвал с одной из полок какую-то пыльную тряпку и прикрыл ей искусственное тело.
— Теперь ты довольна? — удостоверился Ник.
— Нет! Господи! Это не мое тело! НЕ МОЕ! Вон то! Самое ближнее к тебе! Да-да! Вот это! Оно мое! — занервничала Си еще больше. Ник перетащил тряпку с одного тела на другое. Но уже через секунду Си вновь заныла, что и это тело не ее.
— Какая разница, какое из них твое, куда страшнее то, что сейчас они все грязные! Мне надо их вымыть! Надо! — воскликнула Би — робот с темно-зелеными волосами. Она была наиболее целой. У нее не было только ног, а руки постоянно тянулись что-нибудь почистить или вымыть, но схватить что-либо ей не удавалось, — Дай мне это тело! Дай! Я его так вымою, что оно будет блестеть! — заверила Ника девушка.
— Лучше пойду я... подальше от этого дурдома, — устало вздохнул Ник и больше не обращая внимания на вновь вернувшихся "старых маразматиков" Эй, слепой фанатизм к чистоте Би, постоянное хныканье Си, довольное хмыканье при затягивании сигаретного дыма Ди и соблазнительных призывов Эф, вышел из лаборатории. Вместе с закрывшейся за спиной парня дверью утих и гомон андроидов. А с тишиной пришло резкое ощущение одиночества.
Парень медленно прошел по череде безвкусно заставленных дорогим хламом комнат, поднялся на второй этаж и заглянул в комнату матери. Оттуда как обычно из вечного полумрака доносилось лишь тихое пиканье, указывающее на слабый пульс женщины. Немного постояв на пороге, Ник все же взял себя в руки, зашел в комнату и закрыл за собой дверь. Ему было запрещено здесь появляться после того случая, когда он чуть не убил свою мать. Но в те моменты, когда отец Ника был настолько занят своими игрушками и полностью забывал об этом запрете, Ник мог беспрепятственно приходить к матери и разговаривать с ней.
Парень не стал подходить к кровати матери совсем близко потому, что очень боялся увидеть то, во что она превратилась. А он этого не хотел. О нет, он желал, чтобы его мама оставалась у него в воспоминаниях все такой же красивой и веселой, какой была в его глубоком детстве. Не дойдя до кровати пару метров Ник сел прямо на пол. Глаза, отчего-то защипало, но он сделал пару глубоких вдохов и тихо зашептал:
— Знаешь мам, ты не поверишь! — через силу улыбнулся он, — я влюбился! представляешь! Действительно влюбился! Я... — тихий скрип двери заставил парня вздрогнуть и прерваться. Он оглянулся, готовый к тому, что его вырубит охрана отца. Но это оказалась всего лишь Ирма, молодая девушка, что была горничной в их доме. Она была старше Ника лет на пять, высокая, очень хорошенькая, она могла бы стать известной фотомоделью или быть может актрисой, но немощная мать и трое младших братьев заставили ее забыть о мечтах и искать работу, которая бы была способна прокормить всю ее семью. Когда Ирма пришла устраиваться горничной в этот дом, она была готова ко всему как к уборке дома и готовки еды, так и к более интимным услугам. Нет, она вовсе не была безнравственна, и ей было не все равно с кем спать. Но ради своей семьи она должна была заполучить эту работу любой ценой, и поэтому настраивала себя даже на интимную связь с хозяином этого особняка или, быть может, с его сыном. Но как оказалось, девушки хозяина как объекты вожделения не интересовали. А единственный сын, Ник, оказался совсем не избалованным мальчишкой, а, наоборот, немного скованный, но очень веселый. Поначалу Ник полностью игнорировал существование Ирмы, позже они начали перебрасываться парой стандартных слов, и лишь затем перешли к дружеским разговорам. Но ни разу за все то время, что они общались, Ник не позволил себе сказать девушке что-то пошлое или на что-то намекнуть. Возможно, ему просто не нравилась Ирма? Почему то, наблюдая, как парень приводит домой то парней, то девушек и по многозначительным стонам понимая, чем он с ними занимался, девушку все больше мучил этот вопрос.
"Может, я слишком взрослая? Мне ведь уже двадцать... а ему всего пятнадцать..." Но Ирма была настолько красива, что возраст явно не имел значения, так что же?
— Я сплю лишь с теми, кто этого хочет, — ответил как-то Ник, когда она все же после долгих мучений взяла себя в руки и спросила его напрямую. И тогда Ирму это впечатлило настолько, что она так ничего ему и не ответила. После этих брошенных им слов она словно посмотрела на Ника совсем другими глазами. Раньше он воспринимался ей как молодой хозяин — ребенок, с разыгравшимися гормонами. Но теперь перед ней был некто куда взрослее.
— Господин Ник, — тихо прошептала девушка и поклонилась, — может, Вам что-нибудь принести?
— Нет, — вздохнул парень, — Спасибо, но я ничего не хочу.
— Что ж... — девушка развернулась и хотела, было, выйти из комнаты, когда была окликнута:
— Постой... Посиди со мной, — тихо-тихо попросил Ник. Девушка, еле сдерживая счастливую улыбку, подошла к парню и села неподалеку от него на пол.
— Прошу прощения, но я услышала Вашу последнюю фразу, адресованную Вашей матери... про любовь, — скованно пробормотала служанка, обнимая свои колени и исподтишка наблюдая за хозяином.
— А... Да... Удивительное ощущение, кто бы мог подумать, что любовь действительно существует, — тихо ответил Ник, — я-то всегда думал, что самое большее, на что я способен — это симпатия. Но он... он заставил меня подумать иначе.
— Он? — девушка вздрогнула.
"Ну конечно Он, а ты на что надеялась, дура?! Что он влюбится в тебя? В оборванку?!" — подумала девушка, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы. И дабы скрыть их, она внезапно тихо запела одну детскую песенку, что обычно напевала своим братьям, если они начинали плакать.
Ник вздрогнул и повернулся к служанке:
— Откуда ты знаешь эту песню? — пересохшими губами пробормотал он.
— Песню? Ну, она очень распространенная... — смутилась девушка, — извините, я больше не буду ее петь.
— Нет, прошу, спой мне ее… с самого начала, — тихо попросил Ник, закрывая глаза и утыкаясь носом в согнутые колени, — когда ты так поешь, я вспоминаю маму.
****
Я не мог заснуть почти всю ночь. Все тело неумолимо ныло и даже теплые объятья Зуо покоя мне не приносили. Лишь под утро веки мои потяжелели, и я провалился в болезненную дремоту. Но заснул я ненадолго, по крайней мере, когда я вновь открыл глаза и посмотрел на часы, было еще очень рано. А этой собаки Зуо в комнате не было! Я, конечно, предположил, что даже настолько идеальному существу как сэмпай приспичило сходить в туалет, но время шло, а Зуо не возвращался. Я уже насчитал двадцать три минуты, которые сэмпай отсутствовал, когда дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился тот, кого я так ждал. Он был в своих джинсах, с расстегнутой верхней пуговицей у пояса и в распахнутой рубашке. Проще говоря, выглядел Зуо "Вау!", но говорить ему об этом я не собирался! Вместо этого, набрав побольше воздуха в легкие, я в его манере внезапно зарычал:
— А обещал, что не отпустишь всю ночь!
— Ах ты блять! — выдохнул Зуо, вздрогнув. Он явно не ожидал такого коварного выпада с моей стороны, — Ты совсем сдурел?! — прорычал он куда более грозно, чем получилось до этого у меня.
— Испугался? — хмыкнул я, думая о том, что терять мне почти нечего. Все равно болит у меня абсолютно все и даже пошевелиться нет сил ни физических, ни моральных. Хуже быть просто не может!
— Вот еще... — фыркнул Зуо, садясь на кровать поближе ко мне, — просто... я кое-что тебе принес, — смущенно пробормотал он. Кажется, он таки нашел мое слабое место! Когда он садился вот так, почесывая нос, и отводя взгляд, мне казалось, что я просто таю на месте!
— Завтрак в постель?!
— Обед в могилу!
— И такое бывает?!
— Будет, если не заткнешься!
— А если заткнусь, что будет?
— Кто-то хочет пиздюлей…
— Нет, всего лишь завтрак в постель… вай! Складно получилось! Мы с тобой прямо таки стихотворцы!
— Говнотворцы!
— Говори за себя…
— Ебать! Я тебя придушу сейчас!
— Ну, не стоит, ладно, если не завтрак, тогда что? — растерялся я. Зуо в ответ продемонстрировал мне небольшую баночку.
— Крем для рук? — сделал я новое предположение, — им вчера надо было пользоваться, сейчас-то от него какой толк?! — фыркнул я недовольно.
— Этот крем мне дала Нэйс, он снимет боль и повысит регенерацию тканей на тех участках тела, куда его нанесут, — пояснил он.
— С ума сойти, какие мы заботливые, — ехидно пробормотал я, все же решив подняться с постели. Дело это оказалось крайне тяжелым и болезненным. Минут пять мне понадобилось для того чтобы сесть-таки на кровати и тут же проклясть Зуо раз пятьдесят к ряду за ту резь в заднице, что я ощутил. Сэмпай тем временем отвинтил крышку от баночки и окунул в полупрозрачный крем указательный палец.
— Ближе подползи, насекомое, — хмуро бросил Зуо, почему-то старательно избегая моего взгляда.
— Подползи. Легко сказать! Хотел бы я увидеть, как ты ползаешь с разорванной задницей! — фыркнул я в ответ, кстати, ничуть, не преувеличивая своего состояния. Мне, правда, было очень плохо.
— Да все с твоей задницей нормально! — вспылил Зуо, — харэ уже давить на жалость!
— Ах, ну да! И с жопой все ок! Я просто параноик! И синяки мне тока мерещатся! — я вытащил из-под одеяла, в которое кутался, одну руку и продемонстрировал синяки, которые расцвели не только на моих запястьях. Вся рука была покрыта серыми овальными пятнами, которые оставили на мне не в меру сильные пальцы Зуо.
— Ну, хорошо... возможно, я слегка переборщил, — пожал сэмпай плечами, кажется, вновь смутившись.
— Слегка?! СЛЕГКА?! — я хотел всплеснуть руками или сделать что-нибудь еще не менее эпичное, но мое тело мне этого не позволило, поэтому я лишь поник плечами и тяжело вздохнул. Зуо же подполз ко мне ближе, и я почувствовал, как его палец смазывает уже почти прошедший синяк на скуле, при этом поглаживая мою щеку, затем укус на шее, от которого уже, кажется, остались только тонкие шрамы, многочисленные синяки на груди и животе, старые ссадины и ушибы. Мягкие, наполненные странной, присущей только Зуо, сдержанной нежностью прикосновения, за которые, наверное, простить можно абсолютно все. Но все же я не мог не удивиться тому, что пережил прошлую ночь и все прошлые четыре дня тем более.
Мазь немного жгла, но при этом боль уходила, поэтому уже через пару минут мне стало куда легче. Было даже забавно наблюдать за тем, как Зуо сосредоточенно покрывает мои синяки полупрозрачной мазью.
— Эй! Полегче! — внезапно даже для себя вскрикнул я, когда почувствовал резкую боль в районе живота. Это Зуо нажал на один особенно красочный синяк сильнее, чем мне бы хотелось.
— А ты прекрати на меня пялится с этой идиотской улыбкой на роже, — послышалось мне в ответ.
— Я смущаю тебя? — невинно поинтересовался я.
— Ты? Меня? Кажется, кто-то жаждет, чтобы ему разукрасили ебальник? — с той же невинной интонацией поинтересовался Зуо.
— Нет, ну ты ведь, правда, смутился, да?! — не отставал я от сэмпая.
— Еще одно слово...! — послышался знакомый рык, когда я внезапно встал на колени и плюхнулся на Зуо, повиснув на его шее.
— Вот она, любовь! — пропел я, забираясь к нему на колени и прижимаясь сильнее.
— Любовь? Ты шутишь? — послышался нервный смешок Зуо.
— Конечно любовь! Ты же со мной переспал! — вдохновенно заявил я.
— И-и-и? Каждую шлюху, с которой я спал, я тоже по-твоему любил? — хмыкнул сэмпай. Довод сильный, но решимость моя была непоколебима!
— Я же не шлюха! Значит, любишь! — заявил я, — Лишил невинности – бери ответственность на себя!
— Да отцепись ты от меня, — Зуо попробовал отодрать меня от себя, но я обхватил его торс ногами и обнял его еще сильнее, всем своим видом показывая, что буду биться за место под солнцем, а точнее за место на его коленях до последней капли крови. В конце концов, сэмпаю это просто надоело, он вздохнул, что-то пробормотал про то что "и так сойдет" и уже через мгновение я почувствовал, как влажный холодный палец входит в меня. Естественно я тут же взвыл и расцепил объятья, но Зуо сам же не дал мне от себя отползти.
— Вытащи! Больно! — уже без стеснения завопил я. Ну и что, что один единственный палец. Да у меня там все так опухло, что и это было вполне достаточно для того, чтобы у меня из глаз искры посыпались.
— Зуо, отпусти! — заныл я, чувствуя, как палец сэмпая медленно выходит, а затем вновь проникает вглубь.
— Не рыпайся, я всего лишь смазываю больное место, — все так же сдержанно ответил сэмпай.
— Да? А вчера, кажется, кто-то заявил, что в жопе моей ковыряться не намерен?! — напомнил я, шмыгая носом.
— Отлично! — зло прошипел Зуо мне на самое ухо, резко вытащил палец, толкнул меня на кровать и протянул баночку, — Раз такой умный, сам это и делай.
— Не буду, — пробубнил я, чувствуя, что краснею при мысли о том, что буду смазывать себя на глазах у Зуо.
— Я сказал, делай, Сука! – все-таки Зуо явно сегодня был не в духе. И кто меня только за язык-то тянул.
— Я... Я не могу... сам, — сбивчиво пробормотал я, закутываясь в одеяло с головой.
— Придурок, — донеслось до меня тихое шипение Зуо, а затем почувствовался запах сигарет. Я вынырнул из-под одеяла и начал откровенно гипнотизировать сэмпая, который без удовольствия втягивал сигаретный дым и медленного его выдыхал через нос.
«Скажи, что любишь меня! До посинения и умопомрачения!!!» — пытался я внушить Зуо. Но что-то мне подсказывало, что все мои старания были безрезультатны.
— Обиделся на меня? — вяло подал я голос.
— Я? На тебя? Обиделся? — у Зуо чуть сигарета изо рта не выпала от возмущения.
— Ах да... крутые перцы типа тебя не обижаются... как я мог забыть, — наигранно воскликнул я. Зуо на это лишь испепелил меня взглядом и снова все свое внимание переключил на сигарету.
— Ну, Зуо! — начал я медленно вновь подползать к нему, — не обижа-а-айся! — промурлыкал я, и потерся головой о его плечо.
— Отъебись от меня, — послышалось тихое от Зуо. Ну, точно обиделся. Какие мы, оказывается, нежные! С ума сойти!
Я, снова, по-хозяйски устроился на коленях у сэмпая, не встретив от него особого сопротивления, обнял его за шею и, поймав момент, когда сигарета была убрана, поцеловал его. Благо Зуо еще не совсем выжил из ума, чтобы еще и сопротивляться. Сигарета была тут же отброшена, а ответ на поцелуй последовал незамедлительно. Руки сэмпая тут же нырнули под одеяло, обняли меня за талию и прижали к себе. Зуо откинулся на спинку кровати и согнул колени так, что я съехал к его паху и только теперь я, кажется, понял, почему именно он был так раздражен. Он просто был возбужден.
Что-то попахивает керосином!
Моя задница в данный момент не в состоянии кого-либо удовлетворить!
Особенно зверюгу Зуо!
— Стой!... — начал я вставлять слова между настойчивыми поцелуями, ощущая, как палец Зуо уже вновь проникает в меня, — Стой, говорю! — вторая попытка также была заглушена напрочь, — Блин, Зуо, нельзя мне! — заскулил я, когда сэмпай таки перешел от моих губ к излюбленной шее. Слушай, лучше ты действительно шею мою поглодай, но к заднице не прикасайся!
— Слышишь меня? Не могу я сейчас! — уже уверенней заявил я, пытаясь оттолкнуть от себя Зуо, и при этом нечаянно сам же насаживаясь на его палец.
— Блин! Больно! Вытащи! — начал скулить я еще больше, но сэмпай, не слушая меня, прижал мою голову к своему плечу, тем самым заглушая мои вопли и начал что-то бормотать себе под нос:
— Простата должна быть где-то... здесь, — послышался его шепот, и я чуть не подпрыгнул на месте. Нет, больно мне не было. Наоборот! Было очень приятно! К паху тут же начала приливать кровь.
— Зуо... не... надо, — уже из последних сил прошептал я, чувствуя, как палец входит в меня уже куда свободнее, принося дискомфорт, но и явное все нарастающее удовольствие. В какой-то момент я не выдержал и привстал на колени, вжался в Зуо и начал медленно тереться о его живот своим стояком. Странно, что он мне за это не поотрывал все мои конечности. И слава Зелебобе, ибо сам я плохо соображал, что делаю, и какие последствия могут меня настигнуть позже. Я лишь все больше вжимался в Зуо, уже откровенно сам насаживаясь на его палец и тихо постанывая. Конец пришел неожиданно быстро. При этом я слегка отклонился от Зуо, и поэтому струя спермы попала ему куда-то в шею. Я свалился на кровать и пару секунд тяжело дышал, приходя в себя от только что пережитых ощущений, затем перевел затуманенный взгляд на Зуо, стирающего с подбородка мою сперму и понял, что пришел мне...
— А теперь ты меня жестоко выебешь? — удивительно писклявым голосом осведомился я.
— Это точно... — зло ухмыльнулся Зуо.
— Но... но мне нельзя! — почти запищал я.
— Об этом надо было думать до того, как кончать на меня!
— Но ты сам начал!
— Сам и закончу!
— Зуо, не смей!
— Эй... народ... может харэ уже о своей ебле на весь дом орать? — послышался голос Инфа за дверью, — тут уже все в курсе кто кого и в каких позах, можно потише? Дайте хоть утром народу отдохнуть от ваших воплей!
— Эм... извините, — пробормотал я.
— А вы под дверями нашими поменьше стойте и тогда слышать ничего не будете! — тем временем огрызнулся Зуо и вновь перевел взгляд на меня.
— Меня нельзя! Нельзя меня... Зуо! — зашептал я, отползая от сэмпая, — у меня все болит!
— Да замолкни уже... не собираюсь я тебя трогать, — как-то хмуро бросил сэмпай, снимая рубашку, окончательно вытирая ей всю ту сперму, что на него попала, и, выбрасывая рубашку на пол.
— А почему?
— Что почему?
— Почему не собираешься?
— Так у тебя же болит все...
— А у тебя стоит...
— У меня каждое утро стоит!
— Правда? И у меня!
— Это физиология, нашел чему удивляться, мудак!
— И ты совсем не обидишься тому, что я не дал тебе?..
— Мне ничего давать и не надо, я беру все, что мне нужно сам.
— А, значит, сейчас я тебе не нужен?
— Я не это имел ввиду!
— Значит, нужен?
— НЕТ! — спохватившись, начал возмущаться Зуо
— Я могу тебе минет сделать, — внезапно стукнула мне в голову очередная идея.
— Че? — у Зуо глаза почему-то стали раза в два больше.
— Что? — изобразил я саму невинность.
— Можно подумать, ты умеешь, — осторожно ответил сэмпай.
— А чего тут уметь, облизнуть, пососал... как леденец, — пожал я плечами.
— Уебище! — от чего-то зло кинул Зуо, слез с кровати, болезненно морщась, ибо джинсы в одном месте ему явно стали маловаты и начал выбирать одну из десятка рубашек, что лежали на диване и видимо которые предоставил Зуо Инф.
— Что я такого сказал? — удивился я.
— Просто отвали.
— Но я ведь, правда, могу.
— ОТСТАНЬ!
— Ну, Зуо!
— Я сказал, отъебись!
— Знаешь, Зуо, — вздохнул я, — меня пугает твое сквернословие. Ведь наш язык так богат, зачем же его портить сплошным матом.
— А я не порчу, я дополняю...
— А без дополнений ты не можешь? — осторожно осведомился я.
— Могу, но не хочу...
— Не-е-е... спорим ,ты и часа без мата не продержишься, — ехидно предложил я. Зуо резко развернулся ко мне:
— И на что же спорим? — на его губах появилась злая ухмылка.
— Ну... если ты выиграешь, я исполню одно твое желание, если выиграю я, ты исполнишь мое. Идет? — протянул я Зуо руку.
— Почему бы и нет, насекомое...
Ох Зуо, Зуо... Иногда ты слишком самоуверен!

Пятый круг Ада: 41. Двое

Вся твоя жизнь была наполнена постоянно нарастающей и разъедающей душу ненавистью к Нему. Твое беззаботное детство закончилось в десять лет, когда ты узнал, что тот, кого ты все это время называл папой, не твой настоящий отец. Мало того, папа всегда был холоден к тебе не потому, что усталый приходил с работы, и не потому, что у него просто не было на тебя времени, а потому, что он при всем своем желании не мог видеть в тебе своего сына и, как бы он ни старался, не мог полюбить ребенка, принадлежавшего Тому человеку.
Но на этом твои проблемы не закончились. О нет, они только начинались. Не прошло и года, когда мать, перепив на одной из вечеринок на работе, вернулась домой почти ползком и в пьяном угаре просветила тебя насчет твоего биологического отца, а точнее, рассказала, Кто Он такой и какой Он подонок.
— Я ненавидела его! Всей душой ненавидела! Но как я была молода и наивна! Он пригласил меня в свой кабинет, что-то сказав о документах… — шептала женщина, прижимая твою голову к своей груди, — Я же, дура, даже не подумала, что он сможет сделать такое… Я до сих пор… До сих пор помню его холодные руки на моих бедрах! Я помню, как плакала, как он ударил меня по лицу, выдрал клок волос из головы… Ты понимаешь? Понимаешь, какое он чудовище?! Никогда не смей больше говорить о нем!
— Мама, но это ты… — залепетал было ты, но женщина лишь сильнее прижала тебя к своей груди.
— Молчи! Пообещай мне никогда не искать встречи с этим человеком! Прошу тебя! Солнышко мое! Ты для меня все! – прошептав это, женщина заснула. Чтобы уже через год признаться тебе в том, что она хотела сделать аборт, и единственным, что тебя спасло, было то, что подобная операция, скорее всего, сделала бы твою мать бесплодной. Нет, ты не осуждал свою маму. Родить ребенка от насильника, что может быть хуже? И ты понимал своего отца – растить чужого сына, не имея возможности продолжить собственный род, потому что жена после рождения первого ребенка не могла больше иметь детей. Ты был благодарен своим родителям. Несмотря ни на что.
В четырнадцать ты начал замечать затравленные взгляды матери в твою сторону – оттого, что ты становился все больше похожим на Него. Как-то, придя из школы, ты нечаянно услышал разговор матери с отцом, в котором мама говорила, что она просто не может больше смотреть на тебя, что, каждый раз встречаясь с тобой взглядом, ощущает истинный ужас, что ты – ее Ад на земле, извечное воспоминание самого кошмарного момента в ее жизни. Она тебя не винила, но видеть тебя у нее тоже сил уже не оставалось.
Тогда ты незаметно от родителей пробрался в свою комнату, забрал все накопленные деньги и направился прямиком в парикмахерскую.
— В какой цвет будете краситься? – осведомился немолодой мужчина, улыбаясь тебе и мягко поглаживая твои черные волосы. Лишь тогда ты понял, что совершенно не знаешь, что сделать, дабы как можно меньше быть похожим на своего отца.
— В зеленый, — ты даже сам обрадовался этой идее, — И разноцветные прядки хочу! – если мать и будет видеть в тебе этого мужчину, то пусть перед ней он будет выглядеть как минимум нелепо! Стрижка и цвет тебе, как ни странно, очень даже подошли. И пусть тебя никогда не привлекали яркие краски, но в тот момент тебе это было жизненно необходимо. После на оставшиеся деньги ты накупил дешевой разноцветной одежды и только затем вернулся домой. Мама, увидев тебя, ахнула и обессиленно села на стул, отец, что все это время читал газету, просто оглядывал тебя, открыв рот.
— Теперь я похож меньше? – осторожно осведомился ты. Мать в ответ, заглушая рыдания, утвердительно кивнула, — Вот и хорошо!
В тот момент ты еще не знал, что, в мгновение примкнув к такому направлению, как Пэрроты, ты лишь создал себе кучу новых проблем. Дело в том, что их многие не любили и считали слабыми идиотами. В каком-то смысле так оно и было.
— Привет, Джонни-и-и-и... — пропел кто-то у тебя за спиной, и ты, вздрогнув, оглянулся. До дома оставалось всего пара минут ходьбы, и если бы ты шел чуть быстрее... Но ты не успел, и расплата за это грозила быть не самой приятной.
— Здравствуй, Бади, — тяжело выдохнул ты, чувствуя, как колени невольно начинают дрожать. Тебя часто били, но привыкнуть к этому ты, как ни старался, не мог. Каждый раз страх был почти невыносим.
— Твои родители дома-а-а, или как всегда тусуются на своих тупых работках? — продолжил в той же манере Бади. Раньше вы с ним были лучшими друзьями. Если быть точнее... в детском садике и начальной школе. А затем он попал в не самую лучшую компанию и превратился в натуральное гавно. Внешне он был довольно симпатичен и возможно, будь между вами более дружеские отношения, ты бы даже предложил ему встречаться, но иметь что-либо общее с тем, во что Бади превратился, ты никакого желания не имел.
— Тебе не все ли равно? — сухо ответил ты, невольно пятясь от своего бывшего лучшего друга.
— Конечно, не все! А я ведь так давно не был у тебя в гостях! Что же ты обо мне совсем забыл? Не пишешь, не звонишь, в гости не приглашаешь! — ехидно заметил Бади, не мигая как удав, следя за каждым твоим движением.
— Мы больше не друзья, отвали! — выкрикнул ты и внезапно сорвался с места. До дома всего ничего! Лишь бы успеть добежать!
Но только ты добрался до двери в свою квартиру и даже успел ее открыть, Бади внезапно настиг тебя, зажал твой рот ладонью, затащил тебя в коридор квартиры и захлопнул за вами дверь.
— Так все-таки предки батрачат, как мило с их стороны, — усмехнулся Бади, буквально волоча тебя в зал.
— Отпусти! — ты всеми силами пытался вырваться из его мертвой хватки, но ничего не получалось. Бади же бесцеремонно протащил тебя по полу комнаты и буквально швырнул на диван.
— Джонни, Джонни, Джонни... даже не представляешь, как ты мне нравишься! — пропел Бади, силком переворачивая тебя на живот и буквально вдавливая в диван всем своим весом.
— Ты... Ты с ума, что ли, сошел?! Что за чушь ты мелешь? — вскрикнул ты, начиная осознавать, к чему ведет Бади, и искренне не понимая, с чего вдруг он так себя ведет?! Да, у вас были стычки, вы даже дрались! Но Бади никогда не выказывал какого-либо интереса к тебе как к объекту вожделения. Не могло все так внезапно измениться! Должна была быть какая-то причина.
— Ну почему же сразу с ума? Ты всегда мне нравился! Так бы и трахал тебя каждую ночь, — почти промурлыкал Бади, заламывая тебе обе руки и тем самым практически обездвиживая.
— Ты... Ты же называл меня вонючим педиком! А теперь сам же!... — привел ты единственный довод, который, как тебе казалось, мог тебя защитить, но эффект был ровно противоположный. Бади почему-то твои слова развеселили:
— Ну... как в поговорке, один раз не пидарас, верно же? — прорычал он тебе на ухо и одним резким движением стянул твои джинсы до колен.
— Не надо... — прошептал ты пересохшими губами, — прошу тебя, постой! — сорвался ты на хрип, ощущая, как Бади проникает в тебя, — Бади, нет!
Произошло все быстро, но крайне болезненно. Бади кончил прямо в тебя, затем без стеснения сходил в ванную, дабы "освежиться", что-то съел на кухне и, наконец, отсалютовав тебе, вышел из квартиры, оставив тебя наедине со своими мыслями. Ты же все это время все так же лежал на диване на животе, смотря в одну точку и глотая слезы. Лишь когда дверь за Бади захлопнулась, ты решился приподняться с кровати, дрожащими руками натянул на себя обратно джинсы и проковылял в ванную.
Как же ты устал от этой жизни. Тебе так хотелось изменить хоть что-то... Но что? И как? Может быть, было бы куда проще просто умереть? Взгляд сам собой метнулся к ванной, затем к бритве… Все в действительности так просто… Решить любую проблему можно всего лишь одним небольшим порезом! Попробуй, и ты поймешь, как все незначимо.
Ты и сам не заметил, как бритва оказалась у тебя в руке, как лазерное лезвие коснулось тонкой кожи на запястье.
Внезапно послышался стук в дверь, от которого ты вздрогнул и чуть действительно не перерезал себе вены. Благо, рука дернулась совсем чуть-чуть, и бритва оставила лишь тонкую царапинку.
Сначала ты испугался, решив, что вернулся Бади, но затем понял, что входная дверь осталась открыта, а значит, Бади бы стучать не стал.
Тяжело вздохнув, ты все же вернулся в коридор и дрожащей рукой открыл дверь. На пороге стоял высокий парень в желтой футболке и кепке, в руках он держал небольшой конверт.
— Джон Вайски? — поинтересовался парень, и ты неуверенно кивнул, — вам письмо, — и парень протянул тебе конверт.
— С... спасибо... — невольно пробормотал ты, но парня уже и след простыл. Закрыв двери на все замки, ты вернулся в свою комнату, прилег на кровать, потому что сидеть тебе сейчас было слишком неприятно, и открыл конверт. Внутри было короткое письмо, в котором говорилось, что тебе будет предоставлена возможность изменить свою жизнь, но лишь ты сам можешь решить, хочешь ли ты этого или нет. Далее следовала подпись того, кто эту возможность тебе предлагал.
Тебя бросило в пот, но ты быстро взял себя в руки. Главное дышать поглубже и воспринимать все как само собой разумеющееся. И тогда восприятие действительности станет куда более простым делом. Над этим предложением стоило подумать, даже если делал его Этот человек.
****
Бади, насвистывая себе под нос какую-то незатейливую мелодию, зашел за очередной дом в один из узких проулков и, заметив человека в темном плаще, тут же направился к нему:
— Я все сделал, как вы просили, — беззаботно заявил он, — Никогда бы не подумал, что трахнуть парня будет так приятно, его задница такая тугая!
— Меня не интересуют подробности, — сухо ответил незнакомец.
— Ну что ж… не хочешь подробностей, тогда гони мои деньги!
— У меня есть для тебя кое-что поинтереснее.
По проулку раскатился глухой звук, очень похожий на звук хлопушки или, быть может, выстрела. Но никто даже не взглянул в окно узнать, что же произошло. Этот район был неблагоприятным, да что район, весь сошедший с ума город! Тут каждый день происходило такое, от чего волосы вставали дыбом. Поэтому чем больше и качественней ты игнорировал все, что происходило вокруг, тем больше шансов у тебя оставалось прожить до старости.
****
Время, за которое Джонни должен был принять решение, ограничивалось одной неделей, но парень пошел по указанному адресу в этот же вечер. В этом районе города он был впервые, и парню было явно не по себе. Роскошные дома, дорогие машины, презрительные взгляды гуляющих неподалеку людей, окруженных охраной от и до. Самым страшным было еще и то, что владения, в которые Джонни приглашали, были самыми большими во всем Тосаме. Впрочем... что еще можно ожидать от мэра этого города?
Не успел парень подойти к воротам, как их трехметровые, явно тяжелые двери мягко разъехались, а электронный голос из небольших динамиков, что располагались над воротами, оповестил Джонни о том, что его уже ждут. Парень на это невольно кивнул и побрел по большой подъездной дороге к огромному особняку. От вида столь шикарного дома, так и веющего богатством, роскошью и властью, у Джонни даже дыхание сперло, и он несколько минут просто стоял перед особняком, не решаясь зайти внутрь. Когда же дрожащая рука парня наконец-то легла на холодную позолоченную дверную ручку, дверь внезапно распахнулась и Джонни чуть не сбил с ног маленький мальчик лет девяти.
— Простите, — пролепетал мальчик, шмыгая носом и явно из последних сил сдерживая слезы. Он поспешно захлопнул за собой дверь и притаился.
— Ничего страшного, — заулыбался Джонни, присев перед мальчиком на корточки и потрепав его за черные густые волосы, — Что-то произошло? Ты от кого-то прячешься? – спросил было парень, но мальчик зажал его рот маленькой ладошкой и приложил к своим губам указательный палец, намекая на то, чтобы тот молчал.
— Господин Зуо! Постойте! — послышался женский голос где-то за дверью. Мальчик вздрогнул и с какой-то злостью глянул на дверь с таким видом, словно собрался наброситься на женщину, что искала его. Благо она побежала искать мальчика вглубь особняка, поэтому ее призывы вскоре стали мало различимы.
Пока мальчик, напрягшись, вглядывался в дверь, Джонни вглядывался в мальчика и не мог поверить своим глазам.
— Ты к нам в гости? – наконец-то перевел тот желто-зеленые глаза на Джонни.
— А… я… эм… к хозяину этого дома, — поперхнувшись, ответил парень.
— К отцу, значит, — мальчик как-то сразу нахмурился, — ты его друг?
— Нет… скорее, наоборот, — ухмыльнулся парень, думая о том, что ненавидит этого человека больше всего на свете.
— Вот как… значит, ты мой друг! – заявил мальчуган, — давай знакомиться! Я Зуо – будущий владелец этого дома! – заявил он.
— Э-э-э… как… самоуверенно! – не смог сдержать улыбки парень.
— Но это правда! – возмутился мальчик, сжимая кулачки, — Я стану хозяином! Буду самым сильным! И все меня будут слушать! Даже эта глупая нянька! Мне уже девять лет скоро исполнится, а она все бегает за мной! Ты представляешь?! Это же унизительно! – негодовал он, а Джонни, наблюдая за его жестами и повадками, не мог отделаться от чувства, что смотрит на свое детское отражение.
— Что? – наконец уловил на себе взгляд Джонни Зуо.
— Ты... прямо-таки маленькая копия меня, — признался парень.
— Я не маленький! — тут же ощетинился мальчик, внезапно со всей силы наступил Джонни на ногу, а затем вбежал обратно в дом. Парень поковылял за ним.
— И тем более не могу быть копией тебя! Мои волосы не зеленые! Они чер-ны-е!!! – негодовал маленький Зуо.
— Прости! Я не хотел тебя обидеть… А волосы у меня тоже черные, просто я… — Джонни хотел сказать что-нибудь еще, но наткнулся на слишком злой для ребенка взгляд и решил замять тему, — Не скажешь мне, где сейчас твой папа?
— Отец в своем кабинете, так же как и всегда, — сухо бросил мальчик.
— А где находится кабинет?
Малыш на это лишь ткнул пальцем вверх и убежал в другую комнату.
— Сумасшедшая семейка, — беззлобно подумал Джонни, направляясь к лестнице.
****
Все люди по сути своей слабы. Но у каждого их слабость проявляется по-разному. Пышка, постоянно сидящая на диете, испытывает слабость к заварным пирожным, что, как назло, делают в соседнем доме, и их аромат доходит до нее каждое утро. Блондинка не может устоять перед новыми туфельками, которые приведут ее нынешнее безденежное существование в настоящий кошмар. Сломанный жизнью человек порой слабеет, лишь увидев бутылку дешевого вина, которое, как ему кажется, станет выходом из всех его проблем. Слабости есть у всех. Были они и у Зуо. Естественно, с каждой из них он старался бороться, и обычно у него это получалось, но одна слабость никак не давала Зуо покоя, а именно, споры. Независимо от того, был Зуо прав или нет, был он уверен в своем выигрыше или нет, только лишь кто-то говорил "Спорим?", и это действовало на парня похлеще тряпки на быка. Зуо отчего-то был уверен, что если не согласится спорить, то тем самым проявит слабохарактерность, а этого он допустить не мог! Мало того, он был просто обязан выиграть! Иначе не жить ему на этой планете! И самой планете тоже скорее всего уже не жить! Поэтому, когда Тери предложил своему сэмпаю спор, тот не смог отказаться:
— Почему бы и нет, насекомое... — пожал Зуо плечами, — но у меня есть встречный спор, — спокойно ответил он.
— Ха! Я прямо-таки бог споров и, что бы ты не предложил, я выиграю все! — на лице Тери появилась самоуверенная ухмылка.
— Во-о-от как? — Зуо в ответ улыбнулся не менее самоуверенно, — тогда спорим, что весь этот час, пока я не буду материться, ты будешь молчать и не издашь ни звука! Сможешь ли ты заткнуть свою варежку на целый час? Спорим, что нет?
— Спорим! — не моргнув и глазом, кивнул Тери.
На том и порешили. Стрелки часов показали ровно семь утра, и с этого момента оба спора вошли в силу.
— Доброе утро! — поприветствовал парочку Инф, когда они молча вышли из комнаты.
— Мы с тобой уже виделись, — фыркнул недовольный Зуо. Тери же подбежал к Инфу, улыбнулся ему, продемонстрировав все свои пятьдесят четыре клыка, пожал ему руку, поклонился, упал перед ним на колени и, наконец, показал большой палец.
— Э-э-э... — Инф слегка завис, — это сейчас что было? — нервно посмеиваясь, обратился он к Зуо.
— А х... то есть, фиг его знает, очередной приступ психоза, — как ни в чем не бывало пожал Зуо плечами.
— А-а-а-а, и часто это у него бывает? — шепотом осведомился Инф.
— Очень часто! — уверенно закивал Зуо, подмигивая Тери и доводя того до немой истерики.
— А, ну ладно, время завтрака, ради такого дела, думаю даже ты, Тери, можешь на некоторое время унять свои конвульсирующие приступы, правда ведь?
Тери на это лишь хмуро кивнул, но в глазах его читалась решимость, и Зуо знал, что ему-то надо держать ухо востро. Наверняка насекомое из кожи вылезет, но заставит Зуо проспорить оба спора, а значит, получить в свое распоряжение не одно, а целых два желания.
Троица спустилась по лестнице вниз и прошла на кухню, где их уже ожидал ароматный завтрак и Нейс с кусками мыла. Зуо прекрасно знал, что если ты ешь у Инфа и при этом Нэйс где-то неподалеку, то ты в первую очередь должен пойти и демонстративно и тщательно вымыть руки. И пусть ты хоть трижды стерилен, спорить смысла нет — иди и мой! Тери же об этом не знал, плюхнулся за стол с грязными руками, поэтому получил от Нэйс врачебных пиздюлей в виде двадцатиминутной лекции о глистах и подобных паразитах, что живут в организме человека. Причем Нэйс всегда рассказывала эту лекцию, явно вкладывая в каждое слово душу так, что и профессиональный актер позавидовал бы подобной игре. Да и далеко не каждый сможет изобразить размножение червей. У Нэйс это получалось виртуозно, вот только все это отбивало какой-либо аппетит. Тут-то и вставала вторая преграда. Дело в том, что Инф воспринимал прием пищи как нечто как минимум священное, поэтому, если ты был у него, ты просто не мог отказаться от еды. И даже если перед этим тебе испортила всяческий аппетит Нэйс, ты должен был умереть, но все съесть!
Зуо, подготовленный и к этому, лишь старательно не слушал лекцию Нэйс и с явным аппетитом поглощал безумно вкусный завтрак. Тери же, после подробного ознакомления с глистами и мытьём рук, сидел перед своей тарелкой зеленый и обреченно ковырялся вилкой в своей тарелке.
— Пока все не съешь, из-за стола не выйдешь, — мило улыбаясь, как бы в шутку заявил Инф, но по лицу Тери стало ясно, что он прекрасно понял всю серьезность этих слов. Парень сдержанно кивнул и, давясь, начал таки поглощать все, что лежало у него на тарелке.
— Зуо, и ты доедай! — не терпящим возражения тоном заявил Инф.
— Но я уже... — Зуо хотел сказать, что уже все съел, когда глянул на тарелку и обнаружил, что на ней появилось достаточное количество пищи. Заметив это, парень зло зыркнул на сидящего рядом Тери, который как ни в чем не бывало изображал саму невинность.
— Эй, насекомое... повернись-ка ко мне, су... — Зуо осекся.
— Су? — переспросил Инф.
— Су? — вторила ему Нэйс.
— Су? — одними губами произнес Тери, явно издеваясь.
— Су...су... суслик, — вырвалось из Зуо, и он почувствовал, как к лицу приливает краска, а глаза наливаются кровью от стыда и гнева.
— Прости, что? — поперхнулся Инф.
— Ничего! Заткнитесь! Вас это вообще не касается! — взорвался Зуо и вновь вперил взгляд в Тери, — Повернись, тварь! — Тери со счастливой улыбкой оглянулся на сэмпая, явно планируя в своей слишком уж умной головке очередной воистину коварный ход.
— А теперь жри то, что принадлежит тебе! — зашипел сэмпай. Тери на это тяжело вздохнул и внезапно начал жевать рукав собственной кофты. Нэйс от этого схватилась за сердце и свалилась со своего стула.
— Нэйс! — воскликнул Инф, бросившись к подруге. Из-под стола послышался предсмертный шепот девушки по поводу паразитов и бактерий, что построили целые города на рукаве Тери.
— Я имел ввиду это! — зло прошипел Зуо, тыкая пальцем в свою тарелку. Тери на это лишь пожал плечами с видом "Ничего не знаю". Если бы Зуо и Тери были персонажами какого-нибудь старого мультика, то у Зуо, скорее всего, из ушей бы пошел пар. Но так как они были всего лишь людьми, гнев парня передавался его выражением лица.
— Вот! Тери уже все и доел. Зуо?! — сейчас Инф все больше походил на заботливую мамочку.
— Что? Это не мое! — зачем-то начал оправдываться Зуо, на что Инф лишь категорически замотал головой:
— Нет, нет и нет... Доедай! Никакие отговорки тебе не помогут! — уверенно заявил парень. Зуо хотел было что-то возразить, но затем понял, что это попросту бесполезно и, изобразив смирение, начал медленно есть. Инф, успокоившись, переключил все свое внимание на все еще лежащую на полу подругу. Зуо же, воспользовавшись тем, что Инф отвернулся, а Тери полностью уверовал в свою маленькую победу, внезапно схватил свою тарелку со стола и, прежде чем насекомое что либо успело понять, все содержимое тарелки высыпал Тери за шиворот. Тери чуть не взвизгнул, но в последний момент вспомнил, что ему нельзя произносить и звука, поэтому все же сдержался.
— О! Уже все? Может, еще чего-нибудь хотите?
— Нет, спасибо, — обезоруживающе улыбнулся Зуо. Тери лишь хмуро покачал головой.
— К тому же мне надо еще это чудовище в школу отвезти, так что... — Зуо изобразил на лице некое сожаление, схватил Тери за капюшон и потащил за собой.
— Эм... ну... удачи вам! — помахал Инф парням рукой. Зуо никак не отреагировал, Тери же показал очередной приступ психоза, на этом и разошлись.
— Два дебила… — фыркнула Нэйс, поднимаясь и садясь обратно за стол.
— Это сила… — на автомате ответил Инф.
— В данном случае не сила… в данном случае Апокалипсис…
****
Извечный аромат кофе сегодня был особенно сильным. Наверное, оттого, что стаканов с этим напитком было куда больше обычного. Аш порой замечала, что в определенные дни стаканов становилось больше, но никогда не спрашивала Его, с чем это связано.
— Ах, Аш... кажется, наш милейший друг Инф не торопится пересылать столь необходимую нам информацию, — задумчиво пробормотал Создатель, как обычно, беря в руки один из стаканов и вдыхая аромат кофе.
— Он сказал, что ему может не хватить времени, — пожала девушка плечами.
— Так сходи и сделай так, чтобы времени стало достаточно! — рявкнул Он, но тут же смягчился, — Прости меня, моя дорогая Аш, выйдешь ли ты за меня?
— Мне что, снова идти к нему? В этот лабиринтище?! Я охранник, а не посыльная! — возмутилась она, полностью проигнорировав предложение руки и сердца этого психопата.
— За те деньги, что я тебе плачу, — парень встал со стула, поставил на стол бокал с кофе и медленно приблизился к девушке, — будь добра исполнять мои приказы, — с невинной улыбкой произнес он, гладя щеку девушки.
— Как скажешь, — сквозь зубы процедила Аш, схватила с одной из полок любимый черный парик и очки и вышла из кабинета.
— Не забывай, Аш, я люблю тебя! — вдогонку ей кинул парень.
— Да-да, а я люблю голубцы! — фыркнула в ответ девушка и скрылась за дверью.
Несколько минут парень стоял посреди своего кабинета в абсолютной тишине и даже не шевелился. Он просто медленно вздыхал и так же медленно выдыхал, словно чего-то ожидая.
— Она ушла, я видел, как она вышла из здания, — послышался голос за его спиной, и парень, вздрогнув, оглянулся.
— Значит, она наконец-то научилась выходить из этого здания, это радует! — устало улыбнулся Он гостю.
— Если бы она так же быстро еще и возвращалась, — вздохнул подросток, что уселся прямо на стол и теперь медленно потягивал кофе из одного из бокалов, — Обожаю кофе, — пробормотал он себе под нос, задумчиво водя пальцем по столу и размазывая попавшие на него капельки кофе.
— Я знаю, — заулыбался Он, подходя к подростку, убирая из его рук бокал с кофе и вставая между его раздвинутыми ногами, — Для тебя его и варю, — улыбнулся он.
— С ума сойти... еще и в любви мне признайся... как той корове, ты же любишь это дело, — фыркнул парень, при этом скрещивая свои ноги за спиной создателя и прижимая его к себе ближе.
— В любви? Ну что ты... любовь — это слишком мелочно... А вот вечность... Я могу признаться тебе в ней, если ты, конечно, этого захочешь.
Парень задумался, взял со стола еще один стакан, отхлебнул кофе и из него, затем улыбнулся и просто поцеловал Создателя.
В этой комнате было двое. И у этих двоих была маленькая тайна. Об этой тайне не знал никто. Ни Инф, самый лучший информатор во всем Тосаме, ни Аш, прошедшая жестокую школу убийцы, ни хакеры и хаксы, что сидели на чатах, ни боссы мафиозных кланов Тосама, ни мэр города, ни полиция. Кроме этой парочки никто не знал, что создателей ПКО-вируса было двое.

Пятый круг Ада: 42. Я - Лис, приятно познакомиться...

Я не знаю людей,
Но ломаю им души,
Бесконечных мастей
Бесполезные туши.
Я невольно прошу,
Я невольно спасаю.
Иногда я грущу,
Иногда развлекаюсь.
Люди, как вы глупы,
Люди, как вы опасны.
Нет, я вас не люблю,
Вас я остерегаюсь.
С вами буду я жить,
Я стараюсь меняться,
Потому что вы те,
Кого надо бояться.

— Мигуми Айра — гениальный изобретатель конца двадцать первого – начала двадцать второго века. Специализировался он в основном на... Фелини! – мужчина с зачесанными на левый бок жидкими светло-русыми волосами, в несвежем костюме и с усталым взглядом оторвался-таки от своих записей и окликнул одного из своих учеников. — Тери Фелини! — повысил он тон, видя, что двенадцатилетний мальчик не реагирует на его призывы, всматриваясь в небо за окном. — ФЕЛИНИ! — взвыл преподаватель, и только затем Тери медленно-медленно повернулся к учителю и в упор уставился на него, — Ты меня слушаешь?
— Конечно, — сухо пожал плечами мальчик, не мигая наблюдая за тем, как учитель перелистывает свои записи.
— Правда? Тогда повтори, что я только что сказал!
— Ты меня слушаешь? — невозмутимо повторил Тери.
— То, что я сказал до того, — еле скрывая раздражение, попросил преподаватель.
— Фелини...
— Еще раньше...
— Фелини... Тери Фелини...
"Если он все слышал, тогда почему не отвечал? Игнорировал?" — конечно же, эта мысль разозлила мужчину еще больше.
— Вон из класса, — почти прошипел он.
— За что? — искренне удивился мальчик.
— Я сказал, Вон! Из! Класса! — заорал мужчина, нервно поправляя неприятно стягивающий горло галстук, — Вон-вон-вон!
Мальчик вздрогнул, как-то растерянно оглянулся по сторонам, словно дожидаясь поддержки от одноклассников, но в ответ послышались лишь тихие смешки. Что-то хотела было сказать девочка, что была соседкой Тери по парте, но учитель жестом приказал ей молчать, а затем взглядом показал Тери на дверь. Мальчик вздохнул, собрал свои вещи, понуро прошел мимо своих одноклассников, обогнул первую парту и остановился у стола учителя.
— Сенсэ... — позвал он каким-то бесцветным тоном.
— Ну что ещ... — мужчина поперхнулся, подняв глаза к нелюбимому ученику и натолкнувшись на колючий взгляд серых глаз, — Простите меня, — прошептали бледные губы, растягиваясь в издевательской улыбке, — Я больше так не буду, — ухмылка стала шире, глаза чуть сощурились. Взгляд исподлобья пробирал до костей, а показавшиеся маленькие детские клыки почему-то словно предупреждали мужчину о чем-то, но он предупреждениям не внял.
— Убирайся!
Мальчик вновь равнодушно пожал плечами, взглянул на учителя с какой-то надменностью, но уже через секунду глаза его наполнились слезами, выражение лица изменилось и теперь казалось, что ученику действительно стыдно за все то, что он натворил!
— Х... хорошо, — запинаясь, пробормотал он и вышел из класса.
****
Кто ты, кто ты, кто ты, кто ты... Кто ты, Тери... Тери это Тери... Тери это Тери... Тери это... Лис?
Не люблю школу, она похожа на огромную серую клетку, а может быть, даже погребальную урну, где все ученики и преподаватели — это всего лишь пылинки чьего-то праха. Такие не значимые и уже никому не нужные, переработанные обществом, никчемные, слабохарактерные, не стремящиеся ни к чему и не думающие ни о чем, кроме собственного благосостояния, людишки. Настолько мелочные и тщедушные, что наблюдать за их активной деятельностью противно, и тянет блевать каждый раз, когда они бьют в грудь руками, уверяя окружающих, что у них жизнь удалась. Жизнь? Удалась? Да такого просто быть не может. Вы бредите! Абсурдно! Нет такого понятия, как Хорошая жизнь! Нет! Смиритесь, люди… Я не хочу плавать в предрассудках и жить в придуманном мире. И не желаю быть пылинкой. Поэтому и не люблю школу.
Еще я не люблю одноклассников, да и вообще своих сверстников... Они все кажутся мне какой-то однородной массой неприятной слизи, с которой не хочется соприкасаться ни при каких обстоятельствах, потому что они противны до омерзения. Они с необоснованным превосходством смотрят на окружающих и при этом как попугаи повторяют все друг за другом: манеру говорить, манеру одеваться… Ух ты, сумасшествие сегодня в моде?! И уже завтра половина школы уверяет, что у них разношерстные психологические заболевания, не понимая, видимо, того факта, что настоящее безумие — это вовсе не весело… Это страшно! ЭТО, МАТЬ ВАШУ, ОЧЕНЬ СТРАШНО! Я боюсь… боюсь, что схожу с ума… Что в один прекрасный день я просто потеряю себя как личность, потеряю свой разум, свои воспоминания и буду пускать слюни в какой-нибудь комнате с мягкими стенами, изолированный от внешнего мира. Но я Никогда Никому в этом не признаюсь! Я не буду бегать по всей школе, и трезвонить об этом кому ни попадя. Наоборот, я буду убеждать окружающих, а значит, и себя, что у меня все хорошо… что я самый обычный… я Нормальный! Слышите?! Я самый нормальный из всех… А вы все психи… Так я буду считать, и будет мне счастье.
А кто-то кого-то когда-то подстебнул, и теперь в моду вошла новая забава. И все, как обезьяны, начали друг друга, как им кажется, стебать, видимо, уверенные, что от этого они станут круче, при этом даже не понимая элементарных границ между стебом, оскорблением и откровенным доебом. Вы не понимаете, но уверены, что самые умные. Забавно-забавно… И всем почему-то надо проверить свои новые «способности» на мне. Ах да, я ведь так непопулярен в классе. Я ведь нелюдим, никогда не даю списать и пресекаю любые попытки поговорить со мной. Но это еще не значит, что я не могу ответить. Обычно я игнорирую маленьких придурков, возомнивших себя богами, потому что понимаю, что рядом со мной они ничто… Грязь, растертая по асфальту. Но иногда и мне хочется поиграть. И тогда я принимаю вызов и в ответ на их стеб… о нет, я не стебусь – ведь это так по-детски, не мучаю, не придираюсь к словам и не строю из себя идиота, потому что все это не так эффективно, как Правда. Вы когда-нибудь задумывались об этом? Бьюсь об заклад, что нет. Люди такие хрупкие! Словно хрусталь. Даже те, кто пытается уверить, что они непробиваемы, что их ничто и никогда не заденет и не обидит. Ой ли!!!! Не зарекайся, человечишка, ты слаб, и я все эти слабости вижу. Я найду все твои раны на сердце и буду ковыряться в них медленно, смакуя каждую секунду, наблюдая, как ты сначала злишься, а затем все больше сдаешь позиции, наконец-то начинаешь реветь, возможно, доходишь до какой-то апатии… а я что? Я лишь сказал о тебе всю правду, то, что так старательно не замечал ты и все твое окружение.
Хотя все эти люди – это еще не так интересно. Больше всего я обожаю тех, кто старается быть в каждой бочке затычкой, уверенный в своей правоте и не терпящий несогласия со своими словами. Самые Слабые Люди. С ними играть интереснее всего. Ведь они так свято и слепо верят в собственное всесилие, что, когда сознают обратное, превращаются в бесхребетное дерьмо. По-другому и не выразишься. А ты стоишь и наблюдаешь, как они задыхаются от слез и утопают в соплях. Улавливаешь запах страха и наслаждаешься собственным превосходством.
Да, я высокомерен.
Да, я ненавижу, презираю, и считаю ничтожествами вас всех…
Исключением, наверное, является Мифи, хотя... Она добра ко мне, она старается меня понять, она многое для меня сделала… Мифи, ты всегда останешься для меня кем-то очень ценным… Но ты должна понять меня… Понять и простить. Я больше не верю людям. Будучи преданный единожды, я не хочу, чтобы все повторилось. Хотя в глубине своей слабой, тлеющей души я понимаю, что ты никогда не сделаешь то, что когда-то сделал Джонни. Ты не бросишь меня. Нет, ты сильная… И я бесконечно благодарен тебе. Я нуждаюсь в тебе.
И все же и Мифи не то, что мне в действительности так необходимо… Она лишь глупенькая девочка, которой я порой подыгрываю, я даже заставляю себя ей улыбаться. Понимаю, что без нее я окончательно замкнусь и скроюсь от окружающих. Она нужна мне хотя бы для того, чтобы я не превратился в отшельника. К тому же, если я перестану общаться с людьми окончательно, то меня точно закроют в каком-нибудь учреждении для душевнобольных, но это неправильно... я так не хочу... Мне туда еще рано… Не все еще мною сделано... Поэтому придется терпеть дураков-одноклассников и порой раздражающую меня девчонку по имени Мифи.
Что самое смешное, при всем своем превосходстве я завидую окружающим меня идиотам как никто другой… Но я не могу стать таким же, как они… Единственный способ, наверное — резко потупеть… Но я просто не знаю, как это сделать. Хотя руки я не опускаю. Я обязательно найду способ сделать свою жизнь такой, чтобы она меня устраивала. Я верю в это…
Ну и, конечно же, больше всего я не люблю своих преподавателей. Все как один глупые создания, загнанные в рамки учебников, по которым преподают, не способные рассказать элементарный материал, не подсмотрев в какие-то свои записульки. Вы что, не можете выучить пару параграфов? Вы же требуете этого от нас, а сами... что вы знаете сами??? Конечно, есть и те, кто в своих предметах разбираются как никто иной. Но они настолько зациклены на одной и той же теме, что просто перестают быть людьми, с которыми можно поговорить о чем-то земном. О каких-то незначимых глупостях. Вы хоть понимаете, насколько важны эти самые глупости? Если вы не можете поддержать разговор о всяческой ерунде, вы не можете ничего. Лишь рассказывать когда-то зазубренные вами тексты. Это так скучно…
Глупые взрослые, ничтожества, стремящиеся создать все новые и новые проблемы для себя и окружающих. Войны, искусственная чума, секты... Господи, люди, вы все идиоты, стремящиеся поубивать друг друга ради чертовых бумажек, называемых деньгами!
И все же... я не виноват, что родился в этом обществе, а общество не виновато, что оно состоит из паскуд и тряпок.
"Но все-таки со всем этим надо как-то мириться" — подумал я, взглянув в зеркало в туалете и тяжело вздохнув. Как же я устал. Так, как, наверное, никто и никогда не уставал. Я хочу спать, но боюсь вновь увидеть его мозги, размазанные по стене... Я хочу покоя, но я никогда его не получу... Никогда... Никогда ли?
Тебе станет легче, если ты выговоришься... тебе будет легче, если ты все расскажешь... Так говорит мой психолог... Странно, но легче мне от болтовни с ним не становится, я его просто терпеть не могу. Его чертову бороденку, халат и ручку, что он постоянно теребит в руках, все это меня откровенно бесит. Но я сдерживаюсь, премило ему улыбаюсь и покорно рассказываю все, что меня мучает.
"Ты уверен, что покоя тебе не дает Джонни?"
Ну а что же еще, если не он?! Он ведь снится мне каждую ночь! Он ведь предал меня, растоптал мои чувства, вывернул наизнанку душу! И каждый раз во сне он твердит одно и то же!
"Тери, тебе никогда не быть счастливым в этом мире…
Тери, это место не для тебя...
Люди никогда тебя не примут...
И никто и никогда тебя больше не полюбит…
Как я, не полюбит...
Тери, прекрати свои муки...
Прекрати, я прошу тебя..."
— Постойте-ка... — неожиданная мысль на секунду заставила меня перестать дышать. — А что, если... если не Джонни — моя главная проблема? — пробормотал я, вглядываясь в зеркало. — Что если я просто боюсь... этого мира? — предположил я, и дикая ухмылка отражения стала для меня положительным ответом, — Я... идиот! — воскликнул я, начиная давиться от нервного смеха, заставляющего все мое тело сотрясаться от судорог. Несколько минут я не мог остановиться, я знал, что нет причины так смеяться, но так же знал, что нет причины и не смеяться. Звонок с урока как-то резко оборвал мой смех и нескончаемый поток мыслей. Пару секунд я всматривался в свое отражения, словно не понимая, что же мне делать дальше?
Отомсти…
Отомстить? Хм... я задумался над этим предложением.
И мне станет легче?
Однозначно...
Но что будет потом?
Потом...
Что потом?
Потом будет потом...
Тоже верно!
****
Работа учителя всегда была на редкость неблагодарным делом! Глупые невоспитанные дети, не знающие уважения, упертые как бараны, не желающие учиться и мечтающие о легкой жизни. Но легкой жизни не бывает! Им это понять лишь предстояло, ну а преподаватель уже давно все понял, и теперь его мысли были забиты лишь тем, как расплатиться со все растущими долгами маленькой зарплатой учителя. Мужчина думал об этом все больше и больше, потому что знал, что если не вернет деньги к определенному сроку, то вскоре их из него попросту придут выбивать. Поэтому-то учитель и был настолько нервным в последнее время. Эти детишки ничего не знают о всех сложностях жизни. Мужчина их искренне жалел, и ему оставалось только гадать, что же будет с этим миром с такой молодежью? И пусть каждое поколение все задаются этим вопросом, ему он казался более чем актуальным.
После восьми уроков сил практически ни на что не оставалось. Мужчина потянулся, размял плечи, снял очки и устало потер переносицу. А все же с долгами делать было что-то надо. Но что? Так и не придумав, как выкручиваться из своих проблем, мужчина собрал все свои принадлежности в небольшой потрепанный портфель, встал со своего места и вышел из класса.
— Добрый вечер, сенсе...*если вы послушаете японскую речь, то поймете, что произносится именно Сенсе, нет там буквы "Й"* — послышалось тихое сбоку, и учитель, вздрогнув от неожиданности, шарахнулся в противоположную от источника звука сторону.
— А... это ты, Фелини, что тебе нужно? — нервно поправляя галстук, спросил мужчина, мысленно проклиная мальчишку всеми словами.
— Я хотел... еще раз перед вами извиниться, — пробормотал мальчик, поднимаясь с пола, на котором до этого сидел, отряхиваясь и вставая прямо напротив преподавателя.
— Мне не нужны твои извинения, — фыркнул мужчина, смерив мальчика злым взглядом, — тебе стоит подумать о своем поведении!
— Хорошо, я подумаю... нет, я не буду ни о чем думать! Вы, скорее всего, правы... нет, вы вовсе не правы, вы просто сорвались на мне... я искренне уважаю вас... нет, я вас презираю, — пробормотал себе под нос ученик, впрочем, преподаватель мало что разобрал.
— У меня нет времени болтать с тобой, — немного опасливо ответил мужчина, пытаясь обойти своего ученика, но Фелини сделал шаг в сторону учителя, перекрывая ему дорогу:
— Могу я помочь вам донести ваши вещи? — спросил он робко.
— Обойдусь без твоей помощи, — огрызнулся мужчина, делая вторую попытку по обхождению своего ученика, но Фелини вновь сделал шаг вбок:
— Нет-нет, я хочу что-нибудь понести! Пожалуйста! Мне надо как-то загладить перед вами свою вину! Прошу вас! — попросил он, казалось, искренне желая от всей души помочь своему преподавателю.
— Ну, хорошо, — сдался мужчина, протягивая мальчику свой портфель, — Так и быть, можешь понести, но если станет тяжело... — хотел было предупредить учитель, но Фелини уже развернулся и зашагал к выходу. Что ж, возможно, парнишка не так уж и плох?
Мужчина, последовав за мальчиком, зашел в лифт, а оттуда по холлу они вышли из школы.
— Вот и все, здесь наши пути расходятся, так что можешь идти домой, — учитель потянулся к Фелини за своим портфелем, но мальчик отошел от него, избегая руки.
— Нет, — нахмурился он, — я донесу ваш портфель до вашего дома! — заявил ученик уверенно.
— А твои родные не будут беспокоиться из-за того, что ты не придешь домой как обычно?
— Нет, после школы я часто гуляю допоздна, — беспечно пожал плечами мальчик, — так что все в порядке, я провожу вас!
"Провожу вас" — это звучало так... странно, но почему-то от этих слов захотелось улыбнуться.
— Что ж, я тебя не заставлял, но если ты сам этого хочешь, — согласился мужчина, не подозревая о том, что делает, возможно, самую большую ошибку в своей жизни.
— Сенсе... вы одиноки, — внезапно подал голос мальчик, когда они уже дошли до дома преподавателя, когда как всю дорогу оба молчали.
— Что? — переспросил мужчина.
— Я говорю, что вы одиноки, — повторил мальчик.
— Нет, я...
— Это был не вопрос, — поправил Фелини учителя, — это было утверждение, даже, скорее констатация факта, вы одиноки.
— Я же сказал, я не....
— Вы никому не нужны, — невозмутимо продолжил мальчик, протягивая мужчине портфель, — Знаете почему?
— Не говори со мной в таком тоне!
— Знаете почему?
— Если ты не прекратишь...
— Знаете или нет?
— Так просвети меня, почему же? – раздраженно бросил учитель.
— Нет... — хмыкнул мальчик, — вы сами должны догадаться... это ваше домашнее задание, завтра скажете мне ответ. Скажете же? — мило заулыбался мальчуган, — конечно, скажете! — уже уверенно рассмеялся он, — До завтра, сенсе... — помахал Фелини учителю и рванул с места со скоростью спринтера.
— Ни о чем я думать не собираюсь, — недовольно пробурчал себе под нос мужчина... Но почему-то почти всю ночь он ворочался на кровати и никак не мог заснуть, все думая о словах этого паршивца. Тут дело было даже не в смысле вопроса, а скорее в интонации, в словах, в том, что слышать подобное от маленького мальчика было странно. Странно и как-то жутковато.
— Ну что, вы нашли ответ? – от до боли знакомого голоса мужчина буквально подпрыгнул на месте. Он вышел из квартиры и только хотел закрыть за собой дверь и пойти на работу, но в результате чуть не выронил ключи из рук, обнаружив своего ученика сидящим рядом со своей дверью.
— Ни о чем я не думал...
— Думали! Думали же?! Вижу, как вы не выспались, точно думали! — буквально возликовал мальчик, вскакивая на ноги, — и ничего не поняли? Неужели? Как вы могли? Вы же Взрослый! Вы же все понимаете! Не так ли? — начал ученик суетиться перед преподавателем.
— Фелини! Ты слишком многое себе позволяешь! Ты мешаешь мне! — зло зашипел мужчина, закрывая за собой дверь, отталкивая от себя мальчишку и поспешно спускаясь с лестницы на улицу.
— Так вы все-таки не поняли.... а я так надеялся... нет, я знал, что вы ничего не надумаете... был уверен, что вы-то точно все поймете... нет, куда вам, вы еще та посредственность... — бормотал себе под нос ученик.
— Фелини, будь добр, заткнись! — трясясь от гнева, попросил учитель.
— Заткнуться - это всегда пожалуйста! — закивал мальчик, — но разве можно так разговаривать с учеником... вы такой грозный... вы смешны... вы внушаете уважение! Но не у меня... вы особенный... среди придурков, так точно...
— Фе-ли-ни, чего ты добиваешься?! — взвыл мужчина, чувствуя, что безумно хочет ударить эту маленькую тварь.
— А я чего-то добиваюсь? Думаете? Так почему же вы никому не нужны? Не подумали еще? Нет? Пора бы! Время идет, его осталось не так много, а вы все еще не ответили на этот вопрос... ну же... ну же!!!
— Ты - сумасшедший?
— А вы Санта Клаус, но не беспокойтесь, я сохраню вашу тайну! — заверил Фелини, идя по пятам мужчины словно кошка, следящая за клубком ниток.
Больше ничего он не говорил, и мужчина было вздохнул с облегчением, но в конце рабочего дня мальчик вновь поджидал его теперь уже у выхода из школы.
— Я помогу вам! — с готовностью подлетел он к учителю.
— Обойдусь, — грубо отмахнулся от ученика преподаватель и прибавил шаг, явно стараясь убежать от Фелини. Но тот отставать так просто не собирался.
— Сенсэ... Сенсэ-э-э!!! — через каждые пару минут старался мальчик привлечь внимание мужчины к себе, но тот стойко игнорировал его.
— Ну, хорошо... если вам действительно самому не догадаться, я отвечу на этот вопрос сам, — тем временем начал рассуждать Фелини. Мужчина от удивления на секунду остановился, оглянулся на мальчика, затем словно одернул себя и вновь прибавил шаг.
— Так хотите узнать или нет? — словно ничего не замечая, немного громче предложил ученик.
— Я-не-о-ди-нок, — отчеканил мужчина, даже не оглянувшись.
— Все потому что вы... Неудачник! — послышался тихий смешок. Учитель беззвучно проматерился, сжал кулаки до такой степени, что побелели костяшки, медленно таки оглянулся и прошептал побледневшими от гнева губами:
— Я же сказал...
— Неуда-а-а-ачник! — мальчик звонко рассмеялся, — Эй-эй... а хотите узнать, почему вы неудачник?
— Фелини, ты, видимо, жаждешь, чтобы я поговорил с твоими родителями?
— Нет, я хочу, чтобы вы поняли, почему вы такой неудачник, — спокойно ответил Фелини, — это ваше домашнее задание на завтра, на этот раз вы должны его сделать, или я влеплю вам двойку! — мальчик даже ногой топнул для пущей убедительности.
— Припадочный! — фыркнул мужчина и уже почти побежал от своего ученика. Но Фелини его уже не преследовал. Зато на следующее утро мальчик был как ни в чем не бывало у порога учителя с широкой улыбкой и со слишком взрослым взглядом.
Мужчина надеялся на то, что вскоре это прекратится, но дни сменяли недели, прошло уже два месяца. И неизменно каждое утро Фелини был у порога его квартиры, даже если это был выходной, каждый вечер он провожал учителя до дома, каждый раз отвечал на старый вопрос и при этом задавал новый. Сначала преподаватель просто злился, но через какое-то время понял, что это маленькое чудовище попросту давит на него. Причем давит очень сильно. И без того раздражительный учитель теперь не мог вести уроки, не глотнув перед этим дозы успокоительного. От вида серого чуда по коже бегали мурашки, наступала настоящая паника, и от мальчика хотелось буквально убежать. Но было страшно даже не то, что Фелини преследовал учителя и не давал ему проходу. Нет, истинный страх у преподавателя вызывали слова мальчика. Они, как маленькие гвоздики, один за другим медленно, но верно забивались в его сердце, заставляя думать, и думать, и думать о том, насколько паршива его жизнь, какой он неудачник, а главное... он сам во всем был виноват. Только он.
Наступила очередная суббота. С конца XXII века суббота стала единственным выходным в неделю, во все остальные дни все добросовестно работали и учились. Почему именно суббота, а не воскресенье, кто бы знал. Причина, безусловно, была... была... давно забыта. Так или иначе, а наступила суббота и можно было валяться в кровати хоть весь день, но мужчина не сомкнул глаз всю ночь и сейчас, как бы он не старался заснуть, сделать это у него не получалось. Помучившись еще немного, он все-таки встал с постели, почесал живот, направился на кухню, с минуту лазил в холодильнике, но не найдя ничего дельного, захлопнул его обратно и сел за кухонный стол. Утреннюю тишину разрывала лишь городская суета за открытыми окнами да тиканье часов.
"Во всем виноват только ты"
А у соседки вновь во все горло орал кот, забыв о том, что весна давно закончилась.
"Ты ничтожество и ни на что не способен, ты никому не нужен"
Да еще фортепьяно над головой играло и играло, не давая отдохнуть в единственный выходной!
"Ты был одиноким и останешься им... ты сгниешь в своей квартире, и никто о твоей смерти даже не узнает, пока ты не просрочишь оплату за жилье!"
Преподаватель медленно встал из-за стола, подошел к одному из шкафчиков и начал рыться в нем.
"Ты сам загнал себя в угол, и теперь обязан шесть дней в неделю заниматься нелюбимым делом"
Наконец-то он отыскал то, что ему было так необходимо. Это была довольно толстая, пусть и потрепанная веревка.
"Ты в настоящем Аду... день изо дня делаешь одно и то же, и наивно веришь, что в дальнейшем все будет куда лучше... Не будет! Даже не надейся!"
Мужчина поставил табуретку посреди кухни, встал на нее, дотянулся до небольшого крюка, что торчал из потолка и раньше был нужен для тяжелой люстры, сейчас же хозяин квартиры просто не находил времени выкрутить его. И видимо, не зря... Именно... все происходит не просто так... Подумав об этом, учитель привязал один конец веревки к крюку, из другого же сделал прочную петлю, немного подумав, просунул в эту петлю голову и...
— О-о-о-о... докатились-таки, — до жути знакомый голос и все та же усмешка на бледных губах. Фелини стоял в коридоре мужчины, засунув руки в карманы серых джинсов и облокотившись на одну из стен, — Повеситесь на глазах у ребенка? И не стыдно? — наигранно нахмурился он.
— Что... ты делаешь в моей квартире?!
— Стою, — пожал плечами мальчик, — На вас вот смотрю, да нет... не смотрю... любуюсь!
— Убирайся, — прошипели пересохшие губы.
— Сами у себя убирайтесь, я вам не уборщица, — нахмурился ученик еще больше, — вы лучше продолжайте, не стесняйтесь! Но помните... будете виновником моей и без того искалеченной психики! — заявил он, сложив руки на груди и наигранно вздохнув.
— Ты... во всем виноват ты!
— Не-не-не-не... неправильный ответ... помните, какой вопрос я задал вам вчера? Почему вы докатились до такой жизни, если не ошибаюсь! Ну что вы... виноват в этом не я... в том, что вы в петле, возможно, а в том, что живете в малюсенькой квартирке и дрочите на фотки бывшей подружки, вот уж точно в этом не виноват!
Мужчина, услышав из уст двенадцатилетнего мальчика про дрочку, невольно поморщился, но высовывать голову из петли не торопился, а точнее, он попросту забыл, в каком положении находится, и теперь все его внимание было приковано лишь к сероглазому мальчишке.
— Ну что? Правильный ответ нашли?
— Не знаю я... — безвольно пробормотал мужчина.
— М-м-м... — Фелини вновь вздохнул и начал, чуть раскачиваясь, подходить к преподавателю, — Как же так... за все то время, что я за вами хожу... вы не ответили ни на один вопрос, — удрученно заметил он, приближаясь шаг за шагом, — Ни один Гребанный раз! — воскликнул он и вдруг со всей силы пнул табурету, что была под учительскими ногами. Послышался тихий стон, шипение и хрип. Учитель схватился руками за веревку, стараясь ослабить стягивающуюся на шее петлю, при этом комично барахтаясь, задыхаясь и краснея. Фелини же спокойно встал напротив мужчины и в упор посмотрел на него.
— А сейчас будет фокус-покус! — провозгласил он невидимой аудитории, — Три! — воскликнул он, — Два! — Фелини наклонился для поклона, — Один!!! — в этот момент учитель, кажется, даже услышал многочисленные выжидательные аплодисменты, но скорее всего это были всего лишь галлюцинации из-за асфиксии. Но умереть так... на потеху какому-то ребенку... Это было и оскорбительно, и, куда важнее, очень страшно. Мужчина за какие-то пару секунд понял, что всего этого можно было избежать, что все проблемы не так уж и значимы, что работу свою в действительности он очень любит, а долги не так уж и высоки, главное, продолжать жить и не сдаваться, но...
— Ноль... — прошептали губы Фелини. Послышался треск и хруст, и преподаватель рухнул на пол и начал яростно хватать воздух ртом, потирая шею и нервно сбрасывая с нее петлю.
— Фокус-покус получился, — ухмыльнулся Фелини, присаживаясь на корточки и вновь взирая на своего учителя, — ну что... поняли, насколько жаждете жить? — невинно поинтересовался он.
— Ты... ты!!! — хрипел мужчина, — ты чуть не убил меня!
— Ой, да ладно вам! — только и отмахнулся мальчик, — тоже мне, нашли убийцу! Этот крюк — херня собачья, ясное дело, вашего бы веса он не выдержал. Точнее, если бы вы плавно спустились с табуретки, то может быть, он бы и выдержал вес вашего тела чуть дольше, но я сбил табуретку из-под ваших ног, нагрузка на крюк увеличилась слишком резко и в результате тадам! — Фелини повертел в руках крюк, что выскочил из потолка, — проще говоря... я спас вам жизнь! И требую благодарности!
Учитель от такой наглости только и мог, что гневно открывать рот, но так ничего и не говоря, закрывать его обратно.
— Ты... психопат и шизофреник! – наконец-то выдавил он из себя.
— Я? — удивился мальчик, — а сами-то? Люди, которые пытаются покончить жизнь самоубийством... они, по-вашему, нормальные? К тому же, где доказательства того, что ненормален я?
— Ты... кто ты? — внезапно со всей серьезностью спросил Фелини мужчина.
— Кто я? — этот вопрос ввел мальчика в ступор. Хотя почти тут же в голову его пришла забавная идея:
— Я — Лис, приятно познакомиться! — представился он.
— Ха-ха! — нервно рассмеялся мужчина, — я так и знал... шизофрения! Раздвоение личности! Ты...
— Ну вот! Снова вы не правы! — ухмыльнулся уже Лис, — Имена могут быть разными, но суть-то одна! Я не шизофреник — я актер! – воскликнул мальчик, вскакивая на ноги и вновь кланяясь теперь уже учителю.
— Ты болен… просто болен… я завтра же сообщу об этом…
— Сообщите? – оставаясь в поклоне, голова мальчика вздернулась вверх, и взгляд буквально прожег мужчину, — И что же вы скажете? Что я пришел к вам домой и выбил из под ваших ног табуретку, с который вы хотели спуститься сами? Нэ-нэ, сенсее… посмотрите на меня, разве я мог такое сделать? – на лице мальчика появилась премилая обиженная мордашка, а глаза наполнились невинными слезами, — Разве я могу что-нибудь вам сделать? Я ведь так уважаю вас… я ведь просто хотел быть рядом с вами… я ведь… Точно! – выражение лица мальчика вновь поменялось на предыдущее: губы растянулись в презрительной ухмылке, а взгляд стал колючим, — возможно, я влюбился в вас, а вы воспользовались моей невинностью и доверием? Кто знает?! Ну же, ну же, ну же, ну же, что вы будете делать тогда?! Если вас обвинят в педофилии, учителем вам больше не быть, а бьюсь об заклад, больше вы делать ничего не умеете!
— За что… — послышался шепот мужчины.
— Что? Я не расслышал, повторите, пожалуйста!
— За что ты так со мной? – во все горло заорал мужчина, и вдруг разревелся как маленький ребенок, — Сколько можно?! Сколько…
— Молчать! – рявкнул в ответ Фелини, внезапно подошел к мужчине вплотную и, сев перед ним на корточки, наклонился к лицу мужчины так, что их носы почти соприкоснулись, — Люди должны знать свое место. Знать и держаться за них. Вы учитель, так учите, а не издевайтесь над детьми. Ведь дети могут ответить вам тем же, — хмуро зашептал он, — Но да будет вам известно, я все это делал не просто ради забавы, хотя признаю, повеселился от души… Просто, рано или поздно вы бы и сами пришли к тому, что петля была бы куда более простым вариантом, чем продолжение волочения своего жалкого существования. Я же хотел вам показать, что даже жалкое волочение куда лучше смерти. Разве вы этого не поняли? Если не поняли, то вы куда глупее, чем я мог подумать!
— Тебе надо показаться врачу…
— Не беспокойтесь, я уже под надзором психолога. Хотя я не понимаю, что же так пугает вас? В чем моя ненормальность, объясните мне, ведь сам я не способен этого понять.
— Ты не Тери Фелини…
— Нет? – брови мальчика удивленно вздернулись вверх, — А кто же тогда?
— Ты сам представился Лисом.
— А вы сразу поверили мне на слово?
— Я наблюдал за тобой не один год, ты рос на моих глазах… я знаю, какой Тери Фелини, и это не ты! – воскликнул мужчина, невольно отползая от мальчика.
— Не разочаровывайте меня, сенсе… Тот, кого вы сейчас видите, меня, Лиса… я и есть настоящий Тери Фелини! Я всегда был Таким! А то, что вы видите в школе, лишь моя тусклая тень, которая дает мне возможность еще более или менее как-то сосуществовать с окружающими, иначе бы… Проще говоря, Лис – мое единственное Настоящее Я, а все остальное – хорошая актерская игра, о да, возможно мне действительно стоит заглянуть в театральный кружок. Вы так не думаете?
— Я устал, уходи…
— У вас ведь тоже есть настоящее лицо… У каждого человека оно есть… просто люди боятся его показать… прячутся за стеной комплексов, мнением окружающих и мировыми стереотипами… О, сейчас мы одни, так покажите же мне свое истинное лицо…
— УБИРАЙСЯ!
— Я не уйду, пока не покажете, — усмехнулся мальчик, скрещивая руки на груди.
И в голове учителя что-то щелкнуло. Не совсем понимая, что он делает, он схватил мальчишку за волосы, резко придвинул к себе и впился в его губы. Правда почти тут же мужчина отпрянул от Фелини, с ужасом осознавая, что натворил, отполз от него как можно дальше и теперь затравленно следил за реакцией ученика. Тот же… ухмыльнулся… облизнулся… и внезапно рассмеялся на всю квартиру. Правда вскоре смех перерос в истерику, и ее учителю пришлось наблюдать минут двадцать. Когда же мальчик вновь пришел в себя, он просто поднялся на ноги, вздохнул по-взрослому тяжело и молча направился к двери.
— Сенсе, нет ничего хуже, чем обманывать самого себя… запомните это… и возможно, ваша жизнь станет не такой уж и поганой, до скорого! – махнул он мужчине рукой и скрылся за дверью.
Мужчина же еще некоторое время просто сидел на полу, то потирая опухшую шею, то удивленно прикасаясь к губам и не понимая, зачем полез к Фелини целоваться. Как ни крути, но его никогда не привлекали дети, никогда не привлекали парни и сам Фелини ничего, кроме отвращения, не вызывал… Так почему же?
— Странный засранец… — подумал учитель с усмешкой, многое поняв для себя только сейчас. Действительно, теперь он знал, что все было только в его руках и жизнь не такая уж и паршивая штука. Было еще не все потеряно. Но кто бы мог подумать, что мужчине это даст понять его самый нелюбимый ученик… да еще и таким изощренным способом…
****
— Дарвин утверждал, что… Фелини! Тери Фелини! Ты слушаешь меня или нет?! – воскликнула молодая учительница биологии, оторвав взгляд от доски и нахмурившись, — Фелини, я с тобой разговариваю! Хватит смотреть в окно, лучше смотри на доску!
— Хай-хай, — послышалось пренебрежительное с дальней парты.
— Вон из класса, Фелини!
— Что? Почему?
— Я больше не намерена терпеть твое неуважение! Вернешься, когда подумаешь о своем поведении!
— Но…
— Я сказала, вон!
— Как скажете сенсе…

Моя жизнь останется интересной до тех пор, пока в этом мире не исчезнут все придурки… Благо их всегда будет хоть отбавляй…

⇐ Предыдущая27282930313233343536Следующая ⇒

Поделиться: