Информационно-развлекательная журналистика

Для этой разновидности журналистики свойственно использование информации (журналистских фактов) как материала для производства шоу. Если в информационной журналистике критерии отбора событий можно свести к «Важно», «Полезно», «Интересно», то в информационно-развлекательной критерий один – «Забавно». Еще эту разновидность журналистики называют англоязычным термином «Инфотейнмент» (Infotaiment) – гибрид слов Information (информация) и Entertainment (развлечение).

Финский исследователь С. Юшкевич (См. Юшкевич С. Российский журналист в конце 1990-х. Case study Санкт-Петербургских медиа 01.02.2003 // http: //www.gdf.ru/arh/file021.shtml) выявила характерную для современных молодых российских журналистов тенденцию брать на себя роль «развлекателя и организатора досуга масс», строить «сенсационную повестку дня» и рассматривать СМИ как «агентства услуг». Елена Пронина описывает такой вид журналистского текста как «гедонистический», который читают исключительно ради возбуждения, и которые не предполагает ни осмысления проблемы, ни влияния на поведение аудитории. «Предлагаю вам руку и сердце… а также глаза, почки, уши», - так начинается статья про похищение из моргов и торговлю человеческими органами. Убойная сила шоу-журнализма – глум, делает вывод Елена Пронина (Пронина Е.Е. Психология журналистского творчества. С. 141.). Ярким и широко известным примером информационно-развлекательной журналистики является программа «Максимум» телеканала НТВ.

Информационно-развлекательная журналистика порождена, во-первых, закономерностями функционирования медиа-рекламного бизнеса (чем больше привлечено аудитории, тем дороже реклама в данном СМИ, а привлечь максимум аудитории можно именно с помощью сенсаций, по формуле «sex& crime»). Во-вторых, это связано с восприятием журналистской информации массовой аудиторией, особенно, российской.

Для подавляющего большинства наших граждан характерно неверие ни в возможность повлиять на происходящее в стране (По данным Левада-центра, в своем бессилии убеждены 84% россиян. См. http: //www.levada.ru/press/2010062502.html), ни в собственную способность радикально изменить к лучшему свою жизнь. Поэтому общественно-политическая информация никакого практического смысла для этой части аудитории не имеет (в отличие от прогноза погоды, курса доллара и кулинарных рецептов). Привлечь же внимание широкой публики можно, только представив эту информацию с упором на развлекательную составляющую. Ценность новости при таком подходе рассчитывается исходя из объема аудитории, которую эта новость привлечет. Журналистка «Комсомольской правды» Л.А. Васильева рекомендует отбирать для публикации новости с потенциальной аудиторией не меньше нескольких миллионов человек. Она же формулирует критерии отбора новостей для инфотейнмента: броскость (наркоманы украли в парке лебедей и сделали из них шашлык), оригинальность (две бабки в деревне не могли поделить деда и одна подожгла принадлежащий другой бабке сарай с сеном), прикольность (конкурс на лучший обогреватель в условиях, когда в регионе среди зимы нарушилось отопление), оглушительность (испытание на журналистах газеты препаратов от импотенции). (Васильева Л.А. Делаем новости. Учебное пособие. – М.: Аспект Пресс, 2003. – С. 26-34)

В то же время поднять серьезные проблемы журналисты-развлекатели нередко оказываются не в состоянии. Корреспондентка газеты «Жизнь» М. Базылюк столкнулась с невозможностью опубликовать в своем издании статью о бедственном положении престарелой актрисы, которая оказалась прикованной к постели и жила взаперти вместе с собакой, проведываемая дальним родственником раз в неделю (Базылюк М. Как становятся папарацци // Mary Clair, 2004, № 10 - С. 82-84.). Впрочем, даже если тема будет поднята, велик риск, что ее подача поставит показанную общественно-значимую проблему в один ряд с развлекательными информационными поводами, нивелировав ее значимость. Например, мать студента, отчисленного из вуза из-за сбоя компьютера и попавшего по облаве в армию, пригласили на ток-шоу «Большая стирка» к Андрею Малахову как человека, который «борется с компьютером» (История студента Вадима Войцеховского описана в материале «Весенняя сессия по строевой» // «Новые Известия». – 2003. - 16 дек.).

 

Новая журналистика

Эта разновидность журналистики оформилась в США в 60-70-е годы прошлого века и стала ответом на кризис информационной журналистики. Особенность информационной журналистики – рассказ о событии в порядке убывания важности сведений и с нарушением хронологии (так называемый «принцип перевернутой пирамиды»). Чтобы быть в курсе дела, читать всю статью не нужно. Достаточно первых нескольких предложений или абзацев. В результате сформировался такой способ потребления прессы, когда тексты не читали, а просматривали, начиная и бросая чтение. Большая часть из того, что написано журналистами, оказывалась непрочитанной.

Чтобы побудить аудиторию читать, а не просматривать статьи, было предложено использовать приемы художественной литературы для описания реальных событий. Один из создателей новой журналистики Томас Вулф называет четыре таких приема:

1. Выстраивание материала сцена-за-сценой, когда рассказ немедленно переходит от одного эпизода к другому без долгих исторических экскурсов;

2. Использование «реалистичных» (бывших на самом деле) диалогов, приводимых дословно и формирующих образы персонажей;

3. Точка зрения от третьего лица – каждый эпизод подается в ракурсе некоего персонажа (фокальный персонаж), с которым читатель легко мог себя отождествить и благодаря этому прочувствовать происходящее так, словно он все видит собственными глазами;

4. Показ характерных деталей, «символов» персонажа – свойственной ему жестикуляции, его привычек, манер, склада характера, мебели в доме, одежды, всей обстановки, того, что он ест и т.д. (Вулф Т. Новая журналистика – СПб.: Амфора, 2008. – С. 56-57.)

Если журналист пишет о происшествии, он начинает не с сообщения, что там-то произошла авария с таким-то количеством пострадавших и ущербом, а с описания действий и переживаний кого-либо из действующих лиц. Происходящее подается от лица этого участника события, как будто журналист присутствовал рядом и фиксировал движения, слова и мысли. Переключения допустимы: фокального персонажа можно менять, но всегда событие будет подаваться глазами и ощущениями кого-либо из участников.

«Когда Симпсон шел по узкой улице от банка к конторе шерифа, из старого грузовика у химчистки вышел пятидесятивосьмилетний Орвилл Аллен, мужчина с фурункулами на шее. Он вот уже двадцать семь лет владел химчисткой в соседнем Гарден-сити и приехал за очередной партией заказов.

Чарли Симпсон увидел на другой стороне улицы Орвела Аллена в выцветших брюках цвета хаки, которого никогда прежде не встречал, и прицелился в него из карабина. Пули попали Аллену в грудь. Он упал на мостовую, крутанулся на земле, повернулся окровавленной грудью к небу и молитвенно сложил руки. «Боже», - простонал Аллен. Ручеек крови потек от его тела прямо к конторе шерифа.

Местный шериф Билл Гаух, сорока шести лет, невысокий крепыш, только что положил на стол свой револьвер тридцать восьмого калибра и просматривал еженедельный бюллетень демократов Миссури. Газету ему принесли недавно, и он как раз читал статью на первой странице – о восемнадцатилетнем канзасском парне, которого помощник Гауха арестовал за хранение марихуаны. Краем уха шериф услышал какое-то та-та-таканье на улице, но не догадался, что это стрельба. Решил, что кто-то от нечего делать колотит палкой по консервной банке. И все же он вышел на улицу, даже не взяв револьвера – просто глянуть, что происходит» (Эстерхаз Д. Апокалипсис Чарли Симпсона. Цит. по Вулф Т. Новая журналистика. - С. 210-211.).

 

Сбор информации заключается в реконструкции события. Чтобы восстановить происходящее с максимально большим количеством деталей (в отличие от писателя журналист права на вымысел не имеет), автор прежде всего стремится побеседовать с участниками события, причем именно на том месте, где все произошло. Вопросы журналиста касаются того, что в каждый момент времени делал участник события, что он при этом видел, слышал, думал и чувствовал. Работа эта очень трудоемкая. Американская журналистка S. Nazario пять лет собирала материал для серии из десяти публикаций про гондурасского подростка, который на крыше поезда отправился в США на поиск своей матери, много лет назад уехавшей туда на заработки (Nazario S. The boy left behind. http: //www.enotalone.com/article/5405.html). Журналистка помимо многочисленных бесед с участниками и очевидцами событий из жизни героя своего материала лично проделала тот же путь, который проделывают стремящиеся нелегалы из Центральной Америки.

Новая журналистика способствовала появлению жанра «газетный сериал», когда издание частями публикует историю про одних и тех же персонажей, всякий раз обрывая повествование на самом интересном месте и побуждая читателей приобретать следующий номер газеты (Например, Clark R.P. The “Breakfast Serial” http: //www.poynterextra.org/extra/3littlewords/3lw_intro.htm). Американский медиаконсультант R.P. Clark указывает на еще два требования, которым должен удовлетворять газетный сериал: наличие главного героя, способного вызвать симпатии и сопереживание со стороны аудитории, и «двигателя» - нерешенной проблемы, которая провоцирует активность персонажей и способствует возникновению вопроса «Что же дальше будет? » (Clark R.P. Creating the Serial Narrative: A Starter Kit.http: //www.poynter.org/content/content_view.asp? id=117323) Размер каждой «серии» не должен превышать 800 знаков, чтобы читатель успевал прочесть текст за пять минут. Вот пример одной из частей сериала «Three Little Words» о семье, глава которой заболел ВИЧ.

 

Их история началась в Бильбао, ужасном промышленном городе на северном побережье Испании. Был холодный и солнечный день в конце ноября 1989 года, как раз после американского дня благодарения. Джейн Морс приехала в городскую больницу навестить своего мужа Майка. Он лежал там уже две недели, проходя обследование в связи с какой-то загадочной болезнью. Майк и Джейн родились в тихих городках штата Мичиган, были женаты 21 год и имели троих детей-тинейджеров. Майк был директором Американской школы в Бильбао, куда их семья переехала несколько месяцев назад. До этого Майк более десяти лет руководил такой же школой в Рио де Жанейро.

Майк заболел еще в Бразилии. Он выглядел измученным и задыхался. Среди ночи его захватывал кашель, а постель была мокрая от пота. Он стал терять вес и больше не выглядел как атлет. Друзья списывали происходящее на стресс и ненормированный рабочий график. Но Джейн опасалась, что все было серьезнее. И теперь она ехала в больницу с надеждой, что у врачей, наконец, есть ответ.

Большинство мужчин, видевших, как Джейн входила в больницу, обратили на нее внимание. Она была темноглазой, с широкой светлой улыбкой и коричневыми волосами, коротко подстриженными по последней моде. Худенькая и загоревшая, Джейн выглядела больше бразильянкой, чем американкой, и много моложе своих 40 лет.

Муж Джейн был столь же тих, сколь она разговорчива, столь же сдержан, как она – кокетлива. Знакомые описывали Майка как учтивого. Не только потому что его голос был тихим, а потому что он почти ничего не говорил. Джейн выматывалась, вытаскивая сведения из него. Даже мельчайшие частички информации. А свои эмоции Майк запрятал еще глубже.

- Они выяснили, что случилось? – спросила она. Перед этим ее заставили надеть халат и маску.

- Да, они выяснили, - он смотрел прямо на нее.

- И что же это?

- У меня СПИД.

Он отвел взгляд.

Она подумала, что он шутит:

- Это невозможно. У тебя не может быть СПИД. Откуда у тебя СПИД?

Майк бессильно вытянулся на кровати.

- Майк, это не смешно. Это ужасно. Это не может случиться.

- Это случилось. Это правда.

- Откуда у тебя СПИД?

- Я заразился через секс.

Джейн начала впадать в панику:

- С мужчиной? С женщиной?

- Не имеет значения. Кого-то подцепил в баре.

Это все, что он хотел говорить.

Джейн не помнила, что было потом, кроме накатившегося отвращения и тошноты. Мир начал вращаться в обратную сторону. Она почувствовала силу тяжести, и эта сила тянула ее к земле. Она покинула больницу, хватая ртом воздух воздух, села в машину и вцепилась в руль, ощущая при этом запах смерти и безнадежности. Она рыдала и рыдала.

Три маленьких слова. Не «Я тебя люблю». Но «У меня СПИД ｻ .

И вместе с ними два страшных открытия.

Ее муж, отец троих детей, умрет.

Ее отношения с Майком оказались фантомом.

Она ругала себя. Как она могла быть такой слепой? Она рылась в памяти. Были ли там знаки?

Что теперь она будет делать? Она была в новой стране, учила новый язык. Она читала про СПИД в далеком 1981 году, когда эту болезнь обнаружили. Но теперь это была реальность, и она разламывала ее жизнь напополам. Господи, что она скажет детям?

В конце концов пришел сон, а с ним – облегчение. Сон был недолгим. Джейн очнулась, сидя на кровати. Ее тело дрожало, а ночная рубашка была мокрая от пота.

Первое: ее муж умрет. Второе: их отношения разрушены.

Но теперь третье открытие ударило ее так сильно, что она услышала саму себя, произносящую вслух три маленьких слова:

- Что насчет меня?

( Clark R. P. Three Little Words. http: // www. poynterextra. org / extra /3 littlewords /3 lwchap 1. htm Перевод Александра Колесниченко)

 

В России новая журналистика пока еще представлена слабо. В качестве примера можно привести книги Валерия Панюшкина «Узник тишины» и «12 несогласных», написанные путем реконструкции реальных событий и показа этих событий от лица их участников. (Панюшкин В. Михаил Ходорковский. Узник тишины: история про то, как человеку в России стать свободным, и что ему за это будет. – М.: ИД «Секрет Фирмы», 2006. Панюшкин В. 12 несогласных. – М.: Захаров, 2009.)

 

⇐ Предыдущая23242526272829303132Следующая ⇒

Поделиться: