Отличительные черты и особенности переходного типа государства и права

 

1. Глубокое и всестороннее изучение проблем переходности государства и права имеет огромное теоретическое и практическое значение. В теоретическом плане оно помогает более основательно понять сущность, содержание, реальные (экономические, социальные и иные) и потенциальные возможности, а также причины естественного отмирания или искусственного разрушения прежнего, уходящего государства и правовой системы. Это с одной стороны. А с другой - позволяет четче представить себе, глубже осознать перспективы и возможности становления и развития новых, приходящих на смену уходящим государства и права*(523).

Исследуя, например, проблемы переходности государства и права в современной России, многие ученые - представители самых различных гуманитарных и естественных наук не без оснований полагают, что основными причинами ухода с мировой арены Советского государства и его правовой системы, имевших к моменту ухода огромный экономический, моральный и социально-политический потенциал, были не объективные факторы (" закономерности" ), а субъективные, что под прикрытием лозунгов реформирования государства, его укрепления и совершенствования исподволь готовилась законодательная*(524), информационно-идеологическая и иная база для его целенаправленного, методически выверенного разрушения.

В этом, как полагают исследователи, заключается одна из причин стойкой " приверженности" значительной части населения страны, особенно в начале - середине 90-х годов, прежним государственно-правовым институтам и недоверия к новым аналогичным институтам, а также к обслуживающим их коррумпированным чиновникам и политическим деятелям, которые, по меткому замечанию авторов, оказались превосходными разрушителями, быстро " сокрушившими советский строй, но менее удачливыми созидателями" *(525), не сумевшими в силу отсутствия необходимого опыта и интеллекта создать даже по истечении десятилетнего срока со дня разрушения СССР новый, способный хотя бы в минимальной степени обеспечить безопасность и достойный образ жизни российских граждан социально-политический и государственно-правовой строй.

Последнее стало столь очевидным, что даже бывшие сторонники и последователи разрушительных для российского общества и государства " реформ" не могли не признать, хотя и " задним" числом, что " слабость государства и его институтов в период перехода от советской политической системы и плановой экономики к политической демократии и рынку нанесла значительный ущерб России и ее гражданам" *(526).

Необычайно большой теневой сектор экономики, отмечают авторы, " неспособность государства собирать налоги и сборы, а стало быть, и обеспечивать финансирование госрасходов даже в минимально необходимом объеме, расцвет уголовщины, слабость судебной системы и правоохранительных органов - все это сделало невозможным формирование здоровых рыночных отношений и безопасного общественного быта". И далее: " Большой ущерб обществу нанесла и фактическая приватизация госфункций и институтов капиталом, превратившая системную коррупцию едва ли не в основной способ существования современной российской бюрократии", а близость к власти - едва ли не в основной способ умножать капиталы*(527).

В практическом плане глубокое и всестороннее изучение проблем переходности российского или любого иного государства и права позволяет шире использовать опыт " переходности" многих других ранее находившихся в аналогичных условиях стран, выработать и реализовать наиболее приемлемые для создания новой государственной машины и наиболее эффективные средства и меры. Кроме того, это дает возможность в ходе реформирования тех или иных сфер жизни общества и в особенности в процессе проведения приватизации бывших объектов народного хозяйства в сфере экономики избежать ошибок и перекосов. В случае же допущения оных изучение указанных вопросов даст возможность их быстрого исправления, возмещения нанесенных в ходе такой " приватизации" убытков обществу и государству.

В теоретическом и практическом планах общепризнано, в частности, что именно такая далеко не нормальная ситуация с " приватизацией" сложилась еще в начале переходного периода в России, когда крупнейшие заводы, комбинаты и фабрики " приватизировались" получившими доступ к власти людьми и криминальными структурами за бесценок. В результате этого общество получило, как отмечают исследователи, с одной стороны, микрогруппу " колоссально обогатившихся людей" (" олигархов", " фараонов" и пр.), а с другой - десятки миллионов " полностью обнищавших индивидов". При этом особое внимание акцентируется на том, что " существование колоссального богатства рядом с нищетой в теперешнем виде" отнюдь не является " результатом разницы в результатах труда или способностях индивидов" *(528).

Что же касается " обновленного" российского государства, то оно получило в результате подобного " реформирования" экономики весьма рыхлую материальную базу, ставшую тормозом на пути развития общества и укрепления самого государства, а также соответствующую социальную (в силу утраты доверия со стороны значительной части населения) и моральную основу. Иными словами, под " переходное" государство изначально был заложен такой недоброкачественный фундамент, на котором без его предварительной реконструкции, существенного расширения и углубления в принципе невозможно когда-либо построить добротное и к тому же долговечное российское государственное здание.

Разумеется, речь при этом не идет о каких-либо переделах собственности или очередных пролетарских революциях, призванных восстановить цинично порушенные в начале переходного периода в России справедливость и порядок. Имеется в виду лишь надлежащее применение гражданского законодательства, к чему призывают цивилисты*(529), в частности ст. 179 ГК РФ, предусматривающая объявление сделки (" приватизация" ) недействительной, если она была совершена под влиянием обмана, насилия, угрозы, " злонамеренного соглашения" представителя одной стороны с другой стороной.

2. Говоря о проблемах государства и права переходного типа как такового, следует заметить, что в отечественной и зарубежной литературе им уделяется довольно незначительное внимание. В различных источниках терминология государства и правовые системы обозначаются по-разному, а именно - как " переходные государства и правовые системы", " переходные состояния государств и правовых систем" и т.п., но суть вопроса от этого не меняется. Они были и остаются государственно-правовыми системами, находящимися " на переходе" от одного государства и права к другому: от рабовладельческого к феодальному, от феодального к капиталистическому, от капиталистического к социалистическому и наоборот, от социалистического (или псевдосоциалистического) к буржуазному, капиталистическому.

Переходные состояния государства и права не являются чем-то необычным, а тем более исключительным для какого-то региона или же отдельно взятой страны состоянием. Это явление, общее для всех государств и правовых систем, объективно существующее во всех странах и регионах мира. Оно имеет место на протяжении всей истории развития государства и права. Конкретное же выражение переходное состояние государственно-правовой системы находит в период развития государства и права между двумя различными типами государственно-правовой материи.

При этом не имеет принципиального значения то обстоятельство, что типология государств и правовых систем может проводиться или проводится не только на формационной (на основе критериев, " привязанных" к общественно-экономической формации), но и на цивилизационной основе (на основе критериев, неразрывно связанных с цивилизацией). Разница при этом заключается лишь в том, что в последнем случае вместо " традиционных", ставших своего рода классическими в мировой литературе - рабовладельческих, феодальных и других типов государства и права, будут фигурировать иные их типы*(530). Межтиповое, переходное состояние государства и права как объективно существующее явление сохраняется в любом случае независимо от того, как типы государства и права и само их переходное состояние понимаются или как они называются.

Разумеется, не будет большого прегрешения, а тем более ошибки, если сказать, что государство и право, а вместе с ними общество, политическая система и отдельные социально-политические институты находятся в переходном состоянии всегда, имея в виду их постоянное функционирование и развитие, сопровождающиеся непрерывным их " переливанием" из одного качества в другое, постоянным переходом их из одного качественного состояния в другое. Однако согласно сложившемуся в научной литературе представлению под переходным типом (видом, состоянием) государства и права понимается все же не процесс их развития вообще или их постоянное " переходное" состояние как таковое, а лишь их определенное, межтиповое состояние, возникающее у государства и права при переходе их от одного типа к другому.

Каждое государство и право, равно как и любая политическая система, отмечалось в связи с этим в отечественной литературе, будучи историческими категориями и определенными типами социально-политических явлений, институтов и учреждений, существует и функционирует в рамках определенных общественно-экономических формаций. Вместе с тем в их развитии, так же как и в развитии всего человеческого общества, " как в прошлом, так и в настоящем встречаются переходные состояния, т.е. период перехода от одной общественно-экономической формации к другой" *(531).

Именно такие переходные состояния привлекают к себе внимание исследователей, занимающихся проблемами государства и права не только в обычных, относительно стабильных условиях их развития и функционирования, но и в экстремальных, кризисных ситуациях.

Ведь у государства и права, так же как и у любого иного социального организма, бывают периоды не только взлетов, бурного роста и развития, но и затяжных кризисов, болезней, наконец, периоды их постепенного угасания и падения.

Отмечая это обстоятельство, М. Ориу писал в начале XX в., что каждое государство в любые эпохи подвержено болезням и кризисам. Болезнями государства, писал он, мы называем те причины, которые возникают внутри самого государства и которые в общем являются результатом " или особого властолюбия, вызывающего заговоры, или чрезмерного развития какого-либо из идеальных принципов, гармоническое равновесие которых образует нормальный режим государства" *(532).

Что же касается кризисов, зачастую провоцирующих переходное состояние государства и права, то они подразделяются автором " с исторической точки зрения" на две категории. А именно - кризисы, возникающие в период роста и централизации государств и правовых систем, когда еще молодое государство " самоутверждается, укрепляет свою власть и само является ареной жестокой борьбы за завоевание власти", и кризисы, " происходящие в период децентрализации" зрелых, давно сложившихся государств*(533).

Изучение причин и истории болезней государства и права, равно как и поражающих их кризисов, имеет весьма важное значение не только в теоретическом, но и в практическом плане. Оно помогает не только глубже и разностороннее понять сущность и содержание переходного состояния того или иного государства и права, но и установить правильный диагноз их кризисных заболеваний, а вместе с тем определить наиболее оптимальные пути и средства выхода из создавшегося положения.

3. Особо важное значение это имеет в настоящее время для России, находящейся на переходном этапе своего развития от псевдосоциализма к капитализму, а также для бывших социалистических стран Восточной Европы, республик Прибалтики и стран СНГ, проходящих такой же путь.

Ведь переходное состояние государства и права - это всегда весьма сложное, внутренне противоречивое, нередко весьма болезненное состояние государства, права и самого общества, связанное с критической переоценкой своего прошлого и с мучительным выбором своего ближайшего и отдаленного будущего (в очередной раз своего " единственно правильного пути" развития). Знание настоящих причин и условий, вызвавших кризисное состояние государства, правовой системы и общества, имеет при данных обстоятельствах весьма важное, принципиальное значение.

Мое внимание, писал по этому поводу еще в середине XIX в. известный русский историк Т.Н. Грановский, всегда приковывали к себе так называемые переходные состояния общества, переходные эпохи в истории человечества. Меня влекла к ним не только " трагическая красота", в какую они были облачены, но и желание " услышать последнее слово всякого отходящего", " начальную мысль зарождающегося порядка вещей". Мне казалось, подчеркивал автор, что только здесь " опытному уху можно подслушать таинственный рост истории, поймать ее на творческом деле" *(534).

Переходное состояние современного общества, а вместе с ним государства и права, несомненно, в значительной мере отличается от их переходного состояния более ранних веков. В отечественной литературе в связи с этим совершенно справедливо отмечалось, что " современные переходные процессы имеют целый ряд характеристик, существенно отличающих их от аналогичных социальных сдвигов в прошлые века истории человечества" *(535).

Среди этих особых характеристик указывается, в частности, на то, что: а) переходные явления и процессы в настоящее время имеют не локальный, как это было раньше, а глобальный характер; б) для перехода на новую ступень эволюции в силу особенностей развития современного общества уже недостаточно только политических и социально-экономических изменений, а необходимо учитывать и " новую модель взаимодействия человека и природы", принимать во внимание " не только социальные, но и ноосферные измерения"; в) угрозы, подстерегающие современное общество в переломную эпоху, " создают объективные предпосылки как для объединительного процесса в политической, экономической, экологической и других общественных сферах, так и для выработки новых нравственных норм". В настоящее время нужны " универсальные нравственные императивы", способные облегчить существование человека в эпоху болезненной ломки ценностей, ориентиров, мироощущений; г) в переходный период на современном этапе развития общества неизмеримо возрастают по сравнению с прошлым возможности " активного вмешательства человека в ход преобразовательных процессов" *(536).

Наряду с названными особенностями переходного состояния современного общества, а вместе с ним государства и права, в отечественной и зарубежной литературе указывается также и на другие особенности. О некоторых из них мы будем говорить позднее, при рассмотрении переходного состояния современного государства России, а также стран СНГ. А сейчас акцентируем внимание на общих чертах и признаках, а также на условиях возникновения и развития государства и права переходного типа, независимо от временных или любых иных факторов их существования и функционирования.

Что объединяет государства и правовые системы переходного типа, скажем, XX в. с аналогичными по своему характеру государствами и правовыми системами Средневековья? Что между ними общего, позволяющего говорить о них как о переходных типах государства и права, и что у них особенного? И вообще, можно ли говорить об общности государств и правовых систем, существующих в разных временных измерениях, когда одни из них в XVII-XIX вв. представляли собой государства и правовые системы, переходящие от феодализма к капитализму, а другие в XX в. официально провозгласили в качестве своей основной цели переход от социализма к капитализму?

Отвечая на подобные вопросы, следует обратить внимание прежде всего не на конкретную, материализующуюся в повседневной жизни социально-классовую сущность этих формаций, их специфическое, обусловленное строго определенными историческими рамками и условиями жизни содержание и назначение, а на их общие, присущие им как однородным, однопорядковым явлениям и понятиям признаки и черты.

4. Несомненно, государство и право переходного типа обладают признаками и чертами, которые свойственны любому государству и праву. Однако в отличие от государств и правовых систем " классических" типов (рабовладельческий, феодальный и т.п.) они обладают также своими особенностями. Среди них можно назвать следующие.

Первое. Все государства и правовые системы переходных типов возникают по общему правилу не иначе как в результате различных социальных потрясений в виде революций, войн, неудавшихся радикальных реформ.

В качестве конкретных примеров, подтверждающих данный тезис, можно сослаться на революцию XVII в. в Англии (1640-1659 гг.), положившую начало становлению первого буржуазного государства и права в Европе и в этой стране; на буржуазную революцию XVIII в. во Франции (1789-1799 гг.), по праву названную Великой французской революцией, которая послужила мощным социальным импульсом для перехода государства и права Франции и многих других стран от феодализма к капитализму; на Октябрьскую революцию 1917 г. в России, положившую начало, согласно официальной и академической версии, переходу государства и права России, а затем и многих других стран от капитализма к социализму.

От конкретно-исторических условий той или иной страны зависят формы, темпы, средства воздействия революций или иных им подобных социальных явлений на государственную и общественно-политическую жизнь, равно как и на обусловленные этим воздействием темпы становления нового государства и права. Они далеко не одинаковы.

В юридической литературе совершенно обоснованно указывается, в частности, на то, что в борьбе с феодальными порядками буржуазия как политически восходящий класс добивалась наибольших успехов в тех случаях, когда она " действовала в союзе с народом, опираясь на революционные выступления трудящихся масс" *(537). В тех странах, где антифеодальные настроения крестьянства и плебейских низов городского населения оказали непосредственное воздействие на политическую позицию буржуазии, принципы буржуазной государственности и права реализовывались быстро и наиболее полным образом. Типичным примером в данном случае может служить Франция.

В тех же странах, где революции были недостаточно глубокими*(538), а их лидеры, склонные к компромиссу с феодальными силами, не стремились к радикальному сокрушению средневековых государственных и правовых учреждений, становление новых буржуазно-демократических порядков, а вместе с ними и переходное состояние государства и права растягивалось на длительный период. Одним из подтверждений тому может служить Англия.

В отличие от Великой французской революции, вызревавшей и проистекавшей в условиях жесткой конфронтации экономически сильной, но политически бесправной буржуазии с феодальной монархией, дворянством и поддерживающей их церковью, английская буржуазная революция протекала совсем в иных условиях. А именно - в условиях компромисса буржуазии с обуржуазившейся частью класса феодалов, называвшейся в истории " новым дворянством". В результате этого в стране длительное время сказывалась незавершенность революции, выражавшаяся в сохранении крупного, феодального по своему характеру землевладения, удержании новой земельной аристократией значительной политической власти, в сохранении ряда феодальных институтов, включая довольно сильную королевскую власть.

Последовавшие за этой революцией в XVIII и XIX вв. аграрная и промышленная революции в Англии в конечном счете, как отмечалось в литературе*(539), обеспечили господствующее положение капиталистическим производственным отношениям и лидерство промышленной буржуазии в осуществлении политической власти. Но для этого потребовалось около двух веков, на протяжении которых полуфеодальная, аристократическая политическая система Британии медленно и постепенно превращалась в буржуазно-демократическую систему, и соответственно, полуфеодальные государство и право полностью трансформировались в буржуазные государственно-правовые институты.

Второе. Переходное состояние государства, права и самого общества содержит в себе несколько возможных вариантов дальнейшей эволюции социальной и государственно-правовой материи, альтернативу развития государства, права и общества по тому или иному пути.

Например, современное переходное состояние России и отчасти других бывших социалистических, или псевдосоциалистических, стран содержит в себе альтернативу их развития в направлении созидания общества, государства и права по образу и подобию или раннего (дикого) капитализма, или позднего (" монополистического" ) капитализма, или социал-демократизма, или же любого иного " изма". Вместе с тем оно предоставляет власть имущим, определяющим судьбы этих стран и народов на данном историческом отрезке времени, возможность выработки своего собственного видения пути развития государства, права и общества с учетом исторических и иных традиций своей страны, уровня развития экономики и культуры общества, особенностей быта народа, нации или доминирующих этнических групп.

Наличие реальной альтернативы в переходный период, возможность выбора пути развития государства и права определяются многими объективными и субъективными факторами. Среди них - экономические возможности государства и общества, соотношение противоборствующих сил, интеллектуальные возможности новоявленных вождей и политических лидеров, степень их политической ангажированности и зависимости извне, характер идеологических установок власть имущих и оппозиции, способность их к компромиссам, а также к совместной выработке концепции развития переходного государства и права, проведению основных ее положений в жизнь, уровень их политической гибкости и степень идеологической зашоренности и др.

Эти и подобные им факторы действуют в основном на обыденном политическом, а точнее - политико-прагматическом уровне. Однако наряду с ними есть и другого рода факторы, проявляющиеся на более высоком, философско-историческом, интеллектуальном уровне.

Суть их заключается в том, что при определении пути развития государства и права в переходный период, при выработке его концепции за основу берутся не только действующие на исторически ограниченном отрезке времени и в пространстве факторы, краткосрочные выгоды и интересы, но и философские воззрения, касающиеся всего исторического процесса развития государства и общества, а также представления интеллектуальной элиты данной страны о том, какой путь развития государства и общества следует считать прогрессивным, а какой - регрессивным.

Так, руководствуясь в процессе выбора пути развития " перестроечной" советской и постсоветской России марксистским мировоззрением, власть имущие должны были бы прийти к выводу, что единственным " исторически верным" и прогрессивным путем развития страны является ее развитие по пути от капитализма к социализму, а затем - в направлении дальнейшего совершенствования социализма.

Собственно, этой концепции вплоть до 90-х годов и придерживались, по крайней мере официально, как многие нынешние государственные деятели России и стран СНГ - бывшие партийные функционеры, занимавшие высшие посты, так и нынешние отставные легионеры.

Наиболее ярко и убедительно это звучало в многочисленных выступлениях бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева, ратовавшего за проведение " перестройки" в нашей стране и " дальнейшее совершенствование развитого социализма". " Сегодня, - говорил оратор на очередном Пленуме ЦК КПСС 23 апреля 1985 г., - мы вновь подтверждаем преемственность стратегического курса, разработанного XXVI съездом партии и последующими Пленумами ЦК. В ленинском понимании преемственность означает непременное движение вперед, выявление и разрешение новых проблем, устранение всего, что мешает развитию. Этой ленинской традиции мы должны следовать неукоснительно, обогащая и развивая нашу партийную политику, нашу генеральную линию на совершенствование общества развитого социализма" *(540).

Аналогичные заклинания Генерального секретаря и других высших партийных функционеров о " преданности линии партии" и делу совершенствования социализма следовали во множестве других их выступлений, вплоть до " полного и окончательного" развала СССР и последовавшего затем превращения некоторых из них, с изменением ситуации в стране и угрозой потери власти, из " преданных делу партии и народа" коммунистов в ярых антикоммунистов, из привилегированных социалистов в процветающих капиталистов. Налицо пример элементарного политического цинизма и не менее заурядной конъюнктуры. Но это - предмет рассмотрения психологии, этики, социологии, отчасти криминологии и других наук.

Нас же в рамках рассматриваемой темы интересует другое. А именно - констатация того, что последовательно придерживающаяся марксистского мировоззрения " элита" должна была бы в процессе выбора пути развития государства в переходный период следовать концепции отрицания капитализма как регрессивной, " отживающей стадии развития общества" и совершенствования социализма как " прогрессивной стадии" развития государства и общества. Субъективные особенности этой " элиты" помешали ей выполнить в России ее " историческое предназначение".

Руководствуясь же в переходный период, в процессе выбора пути развития государства и общества немарксистским мировоззрением, нынешние власть имущие в России и других бывших социалистических странах идут в ином направлении - по пути созидания рыночной экономики и " построения подлинно демократического" капиталистического государства и общества.

Разновидность созидаемого при этом капитализма - " народный", " олигархический", " с национальной спецификой" и т.п. - не имеет принципиального значения. Главное заключается в том, что это не социализм, а капитализм и что выбор пал не на первый, а на второй.

При данном мировоззренческом подходе " плюс" поменялся на " минус", и наоборот. То, что прокламировалось как прогрессивное, стало представляться в качестве регрессивного, а то, что официально представлялось регрессивным, стало настойчиво выдаваться за прогрессивное.

Разумеется, и в этом случае элемент политического цинизма и конъюнктуры, несомненно, имел место. Однако применительно к интеллектуальной элите, обладающей влиянием на процесс выбора пути развития общества и государства, а также средствами воздействия на саму власть, огромное значение имеют и сугубо мировоззренческие, философские факторы. Непреходящую значимость при этом имеют различное понимание исторического процесса и социально-политического прогресса.

Прямолинейное, " хронологическое" понимание исторического процесса и социально-политического прогресса, согласно которому мир, непрерывно развиваясь по восходящему пути - " исторической" спирали*(541), последовательно движется от одной, менее совершенной и прогрессивной стадии своего развития, к другой, более совершенной и прогрессивной, от рабовладельческой общественно-экономической формации, в рамках которой возникает и развивается рабовладельческое государство и право, к коммунистической общественно-экономической формации, в пределах которой функционирует высшее по своему типу социалистическое государство и право, с неизбежностью приводит к выводу о том, что социалистический путь развития России и других стран является более совершенным и прогрессивным, нежели капиталистический.

Любое иное представление об историческом и социально-политическом прогрессе логически приводит к совершенно иному выводу.

Например, взяв за основу своих рассуждений в процессе выбора пути развития государства и общества переходного типа " хронометрическое" представление об историческом процессе и социально-политическом прогрессе, согласно которому вся мировая история, а вместе с ней и мировой прогресс развиваются не по прямой, точнее - спиралеобразной восходящей линии, а циклически, мы неизбежно придем к выводу о том, что во всем мире, равно как и в отдельно взятой стране, нет заранее предопределенных прогрессивных или регрессивных стадий развития государства и общества. Все относительно и условно, ибо история повторяется по истечении определенного времени, цикла.

Представление о циклическом характере развития истории не оставляет никаких шансов ни для марксистов Востока (включая бывший СССР и другие социалистические страны), еще совсем недавно говоривших с государственных и партийных трибун об исключительности, подлинной ценности и прогрессивности социалистического строя, ни для их противников на Западе, постоянно говорящих то же самое в отношении капиталистического строя.

И восточный, социалистический, и западный, капиталистический путь развития с точки зрения циклического характера всемирной истории отнюдь не являются эталонами общественного и государственного развития. Каждый из них заключает в себе и весьма прогрессивные, оптимистические начала, и не менее регрессивный, печальный конец*(542).

Что касается социализма, а точнее - псевдосоциализма, который на протяжении десятков лет усиленно внедрялся в СССР и других странах Восточной и Центральной Европы, то история довольно наглядно показала несостоятельность данной искусственно созданной псевдомарксистской модели. В отношении же противостоящей ей западной социально-политической конструкции истории, по утверждению многих весьма маститых ученых, еще предстоит сказать свое веское слово.

Западный мир, писал вскоре после Второй мировой войны широко известный английский историк А. Тойнби, " стал очень обеспокоен собственным будущим, и наше беспокойство есть естественная реакция на угрожающую ситуацию, в которой мы оказались. А ситуация действительно угрожающая". Обзор исторического пейзажа в свете известных нам данных, продолжал автор, показывает, что к настоящему моменту история повторилась около двадцати раз, воспроизводя общества такого вида, к которому принадлежит наш Западный мир, и что, за вероятным исключением нашего собственного общества, все представители этого вида обществ, называемых цивилизациями, уже мертвы или находятся в стадии умирания. Более того, когда мы детально рассматриваем эти мертвые или умирающие цивилизации, сравнивая их между собой, " мы находим указания на повторяющуюся схему процесса их надлома, упадка и распада" *(543).

Ничто " не может помешать" западному миру, заключает ученый, последовать данному историческому прецеденту, " совершив социальное самоубийство" *(544).

Единственным путем спасения современной западной (капиталистической) цивилизации является, по мнению А. Тойнби, соединение ее лучших, прогрессивных черт с аналогичными чертами восточной (социалистической) цивилизации, создание на этой основе единого, способного отвечать на вызов истории мирового правительства и государства.

Что нам нужно делать, чтобы спастись? - вопрошал автор и тут же отвечал: в сфере политики - " установить конституционную кооперативную систему мирового правительства". В области экономики - найти работающие компромиссы " между свободным предпринимательством и социализмом". В области духовной - " вернуть светские суперструктуры на религиозное основание" *(545).

Сегодня у нас, в западном мире, констатировал А. Тойнби, предпринимаются все усилия, чтобы найти пути к достижению всех трех целей. Но это весьма амбициозное предприятие, которое потребует " тяжелейшего труда и огромного мужества, прежде чем нам удастся заметить хоть какое-то продвижение к цели" *(546).

Третье. Переходное состояние государства, права и самого общества, на базе которого они возникают и развиваются, неизбежно связано с резким изменением характера и масштабов традиционных экономических связей, временным расстройством экономики, ослаблением материальной основы государства и правовой системы, резким падением уровня жизни значительной части населения.

Это своего рода печальная закономерность, свойственная всем переходным этапам, которая особенно ярко проявилась в последнюю декаду, в период " развернутого строительства" рыночных отношений в современной России и других бывших социалистических странах, на пути их " обратного перехода" от социализма к " народному", или " олигархическому", капитализму.

Отмечая это обстоятельство, некоторые авторы вполне справедливо указывают на то, что такого рода эксперименты нередко приводят к гражданским войнам и другим негативным социальным последствиям. В таких условиях правительства ряда стран зачастую " оказываются неспособными остановить галопирующую инфляцию и нейтрализовать негативные последствия, порожденные длительной экономической неопределенностью" *(547).

Четвертое. Для переходного типа государства и права свойственно временное ослабление их социальных и политических основ в силу происходящей в стране переоценки социально-политических ценностей среди значительной части населения, неизбежных при этом ее колебаний между старой и новой государственной властью и политической элитой, в силу возникающего нередко при этом социального напряжения, общественного смятения и хаоса.

Изучая состояние общества и умонастроение широких слоев населения Франции в переходный период, великий французский писатель-романтик Ф. Шатобриан не без горечи отмечал также заметное падение в таких переходных и, как правило, весьма неопределенных условиях общественных нравов, веры в человеческую доброту, гуманность и справедливость.

Революции, констатировал он, сметают со своего пути не только старый мир, но и сокрушают нравственность*(548). Что стало бы с родом человеческим, рассуждал автор, если бы люди всегда " изощрялись в оправдании нравов, достойных осуждения, если бы они силились воодушевить нас отвратительными примерами, пытались выдать за успехи века, за воцарение свободы, за глубину гения деяния натур низких и жестоких? Не смея ратовать за зло под собственным именем, люди прибегают к уверткам".

Остерегайтесь, предупреждал Шатобриан, " принять эту тварь за духа тьмы, это ангел света! " Всякое уродство при этом считается красивым, всякий позор - почетным, всякая гнусность - возвышенной, всякий порок - достойным восхищения. В результате " мы вернулись к тому материальному языческому обществу, где всякое извращение имело свой алтарь" *(549).

Подобное состояние общества оказывало в переходный период негативное воздействие не только на многочисленную рать власть предержащих, но и на само французское государство.

В настоящее время мы имеем, с сожалением констатировал Шатобриан, " самое зрелое и передовое государство", обнаруживающее, однако, все признаки переходной стагнации и упадка. "...Как смертельно больной человек озабочен тем, что ждет его в могиле, так вымирающий народ беспокоится о своей грядущей судьбе. Отсюда сменяющие друг друга политические ереси" *(550).

⇐ Предыдущая26272829303132333435Следующая ⇒

Поделиться: