Основные формы взаимосвязи и взаимодействия иудейского религиозного права с современным израильским правом

 

1. Проблемы определения основных путей и форм взаимосвязи и взаимодействия иудейского религиозного права с формируемым в Израиле светским, или " гражданским", правом имеют не только теоретическое, но и сугубо практическое значение. Они в значительной степени затрагивают религиозные и иные интересы как тех иудеев, которые проживают на территории своей исторической родины, так и тех, кто, оставаясь приверженцами своей религии, живет в других странах. В силу этого данным вопросам в юридической литературе всегда уделялось повышенное внимание*(589).

2. Являясь неотъемлемой составной частью общей системы израильского права, иудейское право, несмотря на многочисленные сложности и противоречия в его взаимоотношениях с израильским гражданским правом, тем не менее решает с ним общие для всего израильского общества и государства проблемы.

Вместе с другими составными частями - подсистемами общей системы израильского права иудейское право разрешает проблемы, связанные с регулятивной деятельностью государства и религиозных институтов. С помощью норм, содержащихся в традиционных иудейских законах и заповедях, это право опосредует определенную область общественных отношений. Устоявшейся сферой " приложения" иудейского права является семейное право - преимущественно семейно-брачные отношения, касающиеся заключения браков, оформления разводов. Кроме того, во взаимодействии со светским правом оно разрешает проблемы, связанные с поддержанием социальной и национальной общности евреев, проживающих внутри Израиля и в других странах, на основе таких ярко выраженных по своей национальной окраске законов, как Закон о возвращении (1950)*(590) и Закон об израильском гражданстве (Nationality Law - 1952)*(591).

Первый предоставляет право на иммиграцию в Израиль только евреям. " Каждый еврей имеет право иммигрировать в эту страну" (ст. 1 Закона). Исключение из данного правила составляют согласно этому Закону и практике его применения Министерством внутренних дел Израиля, которое ведает вопросами гражданства, лишь евреи, которые: а) совершали или совершают действия, противоречащие интересам еврейского народа; б) " могут нанести вред общественному благополучию (public health) или безопасности государства" *(592) и в) " имели криминальное прошлое, которое может угрожать общественному благосостоянию" *(593).

Закон об израильском гражданстве автоматически предоставляет израильское гражданство любому еврею-иммигранту, прибывшему в эту страну*(594).

Оба закона, будучи весьма далекими от принципа равенства граждан по национальному признаку, а тем самым - от широко прокламируемого в современном мире принципа интернационализма, тем не менее, как показывает практика их применения*(595), весьма эффективно служат в системе израильского законодательства " объединительным" интересам еврейского сообщества, решению проблем поддержания социальной и национальной общности евреев, проживающих внутри Израиля и за его пределами.

На достижение в конечном счете этих же целей направлено вместе с гражданским и иудейское религиозное право. Имея формальную и реальную монополию на решение вопросов, касающихся браков и разводов евреев независимо от их гражданства и места их проживания, иудейское право в процессе его реализации скрепляет не только семейно-бытовые, но и социально-политические, национальные и этнические узы правоверных евреев. В силу этого совсем не случайно, как подчеркивается в израильской юридической литературе, при возникновении споров, касающихся изменения юрисдикции иудейских религиозных судов по рассмотрению семейно-брачных отношений в пользу гражданских судов, одним из центральных аргументов ортодоксальных религиозных кругов был тезис, согласно которому ограничение круга вопросов, рассматриваемых религиозными судами в области семейного права, в значительной мере подорвет национальную этническую и социально-политическую общность евреев*(596).

Подчеркивая, что проблемы " религиозной юрисдикции и применения религиозного права являются в Израиле постоянным источником юридических, политических и социальных конфликтов", исследователь израильского права И. Энглард не без основания замечает, что " недопустимость гражданских браков и признание исключительности в решении этих вопросов религиозного права превратились в глазах религиозной части населения, в важнейший символ еврейской сути израильского государства" *(597). Данное утверждение, продолжает автор, не подлежит сомнению, поскольку оно отражает сложившийся в Израиле status quo. Нарушение последнего, точнее, возможные негативные последствия такого нарушения, " для единства еврейского народа" выступают в качестве главного аргумента - политического средства защиты существующей в этой стране системы. Причем данный аргумент, как показывает практика, в политическом отношении срабатывает весьма эффективно, поскольку " национальное единство евреев - это по своему характеру сугубо рациональная, если не сказать довольно утилитарная цель, ради достижения которой в значительной степени складывается консенсус среди различных политических партий" *(598).

3. Наряду с названными общими для всего еврейского сообщества и государства проблемами иудейское религиозное право в тесной взаимосвязи и взаимодействии со светским правом решает и многие другие аналогичные им проблемы. Среди них особо выделяется круг вопросов, непосредственно связанных с национально-патриотическим воспитанием иудеев, с воспитанием их в духе преданности своему народу и лояльности Израильскому государству*(599).

Решению данных вопросов традиционно уделялось огромное внимание в религиозных законах, священных книгах, заповедях и писаниях*(600). Не меньшее внимание в религиозном и светском законодательстве Израиля им уделяется и сейчас*(601). Об этом свидетельствует как государственная и общественная жизнь Израиля, так и действующее законодательство*(602).

В качестве примера можно сослаться на принятый в 1953 г. Закон о государственном образовании, в котором закрепляется " цель государственного образования", сводящаяся прежде всего к тому, чтобы построить систему " первоначального обучения в стране на основе ценностей еврейской культуры", " преданности своему государству и еврейскому народу" *(603).

Примерами национально-патриотической направленности действующего законодательства Израиля могут служить и другие нормативно-правовые акты, в частности Закон о радиовещании в стране (The Broadcasting Authority Law) 1965 г. Согласно этому акту на руководящий орган, отвечающий за все радиовещание и телевидение Израиля, среди прочих возлагается задача содействовать с помощью радио- и телевизионных программ " углублению знаний и укреплению связей" радиослушателей и телезрителей " с еврейским наследием и его ценностями", а также способствовать достижению целей воспитания граждан Израиля в духе преданности своему государству и еврейскому народу, которые стоят перед системой государственного образования в стране*(604).

4. Среди общих принципиально важных для нормального существования израильского общества и государства проблем, которые решаются совместными усилиями официальных, государственных и религиозных кругов, в том числе средствами религиозного и светского права, далеко не последнее место занимают проблемы установления и поддержания в стране общественного порядка и законности*(605), обеспечения всесторонних гарантий прав и свобод граждан, сохранения и развития традиционных иудейских национальных, моральных и иных ценностей, поддержания и развития не противоречащих современной израильской действительности исторических традиций и обычаев, повышения эффективности существующих в стране государственных и общественных, включая религиозные, институтов и др.*(606)

Каждая из этих и иных им подобных общезначимых проблем опосредуется и решается религиозным и гражданским правом с функциональной точки зрения, во взаимодействии друг с другом и с другими подсистемами общей системы израильского права, но в то же время в структурном плане, с точки зрения особенностей составляющих их норм, сфер приложения и методов осуществления содержащихся в них велений*(607), относительно обособленно друг от друга. В переводе на язык практики это означает, что в процессе решения общих государственных и общественных проблем в иудейском религиозном и израильском светском праве сказывается не только их стратегическая общность, но и предметная, тактическая особенность. Последняя нередко служит причиной несогласованности, а иногда и противоречивости в механизме взаимосвязи и взаимодействия иудейского права с гражданским правом. Наиболее часто, как отмечается в израильской юридической литературе, это случается тогда, когда иудейское религиозное право, особенно в его ортодоксальном варианте, не только не согласуется с современной действительностью, но и противоречит ей*(608).

Это своего рода противоречия между тем, что называется, по словам профессора Тель-Авивского университета А. Розен-Цви, " книжным правом", т.е. правом, содержащимся в религиозных книгах и писаниях, с одной стороны, и правом, которое существует в реальной жизни (Law in Reality), - с другой. Причем эти противоречия касаются не только второстепенных, но и весьма важных вопросов жизни отдельных лиц и всего общества в целом, таких, в частности, как вопросы ограничения права вступать в брак по различным религиозным причинам, вопросы, связанные с нарушением равноправия женщин с мужчинами, ограничением их права заключать сделки и др.*(609) Это противоречия, которые возникают в основном в сфере брачно-семейных отношений.

Однако они возникают и в других сферах жизни общества, например, в армейской среде при решении вопросов о прохождении воинской службы верующими девушками - иудейками (religious girls) и студентами ультраортодоксальных талмудистских школ. Дело в том, что согласно действующему законодательству Израиля в стране установлена всеобщая воинская обязанность; все девушки и юноши должны проходить службу в армии, в то время как иудейские правовые каноны не позволяют этого делать определенным, в том числе названным группам лиц*(610).

В связи с этим возникает труднопреодолимый с помощью юридических средств тупик, выход из которого официальными государственными и религиозными кругами Израиля изыскивается за пределами права. Что же касается ожидаемого, вполне логичного в таких случаях вмешательства Верховного суда страны в разрешение возникающих правовых коллизий, то он, как отмечают исследователи, ведет себя весьма осторожно. Основная причина такого поведения Верховного суда заключается в том, что он опасается тем или иным своим решением " нарушить весьма деликатный баланс сил, установившийся в обществе благодаря политическим договоренностям" *(611).

Противоречия между нормами и содержащимися в них требованиями иудейского, религиозного и государственного, светского права возникают в израильском обществе и во многих других сферах*(612). Нередко их причинами становятся, например, традиционные иудейские праздники, такие, как иудейская суббота (Sabbath). Правовые коллизии в таких случаях возникают в силу того, что согласно религиозным канонам и содержащимся в них нормам в субботние дни запрещается какая бы то ни была трудовая деятельность правоверных евреев. В то же время реальная жизнь и сложившиеся в современном обществе отношения, опосредуемые с помощью норм светского права, предъявляют к тем же правоверным евреям, работающим в системе медицинского, транспортного и иного повседневного жизнеобеспечения общества, совсем другие требования. А именно - обслуживать общество во все без исключения дни, включая и субботние.

Верховный суд Израиля, к которому не один раз апеллировали по поводу данного противоречия религиозного и светского права как ортодоксальные евреи, так и сторонники светской (сионистской) идеологии, придерживался в своих решениях, как и в других аналогичных ситуациях, весьма осторожной позиции, по существу до конца не решая данной проблемы*(613). В результате противоречия между иудейскими канонами, касающимися субботы - " священного дня молитв и отдохновения от мирской суеты", и требованиями повседневной жизни общества, отраженными в светском праве и идеологии, не только сохраняются, но и время от времени обостряются. Так было, например, в марте 2000 г. во время визита Папы Римского в Израиль, когда возникла проблема пилотирования вертолета, который должен был доставить понтифика в субботу из Иерусалима в Назарет*(614). Так бывает и в других случаях. Освобождение же от субботних ограничений военнослужащих, полицейских, пожарных и врачей в целом проблем, связанных с " субботними противоречиями" иудейского религиозного и израильского права, не решает.

Противоречия между религиозным и светским правом Израиля, кроме названных, существуют и в других областях общественной жизни, включая даже те, которые обычно относятся к разряду деликатных. Они касаются, например, искусственного оплодотворения замужних женщин. Светское право при этом не только не запрещает, а наоборот, всячески поощряет искусственное оплодотворение, стремясь к созданию всех необходимых условий для укрепления бездетных семей таким путем. В то же время иудейское религиозное право накладывает табу на подобные вмешательства, особенно когда речь идет о доноре-мужчине, не являющемся мужем решившейся на искусственное оплодотворение женщины. Иудейские религиозные (" раввинские" ) суды при этом квалифицируют подобного рода " деяния" как " квазипрелюбодеяния" и соответственно предают анафеме всех согласившихся на проведение искусственного оплодотворения женщины*(615). Искусственное оплодотворение " от семени другого мужчины" рассматривается, в частности, Раввинским судом г. Иерусалима как поступок " бесчестный" по отношению " к Богу и мужу" и " оскорбительный", грубо нарушающий моральные законы и устои Израиля. Во всех таких случаях согласно решению этого религиозного суда у мужа возникает право требовать развода, а у жены - " обязанность дать согласие на развод" *(616).

5. Общие цели и задачи, решаемые совместными усилиями представителей иудейского религиозного сообщества и официальных кругов Израиля с помощью правовых средств*(617), с одной стороны, и многочисленные противоречия между иудейским и светским правом - с другой, весьма остро ставят на повестку дня вопросы, связанные с основными путями и формами их взаимосвязи и взаимодействия. Как уже отмечалось, это не только теоретически, но и практически важные вопросы. Ибо от того, насколько быстро и эффективно они решаются, напрямую зависит разрешение проблем внутренней связанности и согласованности иудейского права с гражданским, а вместе с тем проблем повышения эффективности общей системы израильского права в целом.

Говоря о путях и формах взаимосвязи и взаимодействия иудейского религиозного права с израильским светским правом, многие авторы справедливо акцентируют внимание на следующих двух обстоятельствах.

Во-первых, на том, что взаимосвязь и взаимодействие двух рассматриваемых правовых подсистем - это не только " чисто" юридический, но и социально-политический процесс. По мнению профессора Б. Лифшитца, его " нельзя понять только с точки зрения чистого права" *(618). Любые дискуссии по данному вопросу, замечает автор, с неизбежностью затронут " проблемы политического, религиозного и социального плана". Попытки же рассмотрения вопросов взаимосвязи и взаимодействия иудейского и светского права лишь " под углом зрения одних только голых юридических фактов непременно приведут к созданию весьма искаженной картины" *(619).

Во-вторых, указывается на то, что это не односторонний, а двусторонний процесс. Иудейское религиозное право, как и иудейская религия в целом, в различных формах и разными путями воздействует на израильское светское право. В свою очередь, последнее оказывает обратное воздействие на первое, равно как и на иудейскую религию в целом. Вопрос при этом, по мнению И. Энгларда*(620), заключается лишь в следующем: а) " как религиозный феномен регулируется с помощью норм государственного права? "; б) в какой степени и до какого предела " иудейская религия поддерживается с помощью правовых средств еврейским государством" и в) в какой мере " иудейские религиозные правовые традиции оказывают влияние на израильскую правовую систему не только и даже не столько фактом своей религиозной значимости, сколько фактом своего существования в качестве национального и культурного наследия" *(621).

6. Среди путей воздействия иудейского права на светское, а вместе с тем на правовую систему Израиля в целом следует выделить два основных пути - прямой и косвенный. Такое выделение довольно условно, поскольку в реальной жизни они зачастую переплетаются.

Прямое воздействие иудейского права проявляется в том, что оно создает, наряду со светскими (сионистскими) взглядами и доктринами, идеологическую основу современной правовой системы Израиля, религиозно-этический фундамент правотворческой, а отчасти правоприменительной и правоохранительной деятельности государственных органов. Под сильным влиянием иудейских религиозных традиций и догм находится, в частности, законодательная деятельность парламента (Кнессета) Израиля. Исследователи отмечают, что это сказывается не только на традиционном семейном праве, но и на других отраслях права - уголовном, гражданском, административном, трудовом и др.*(622)

Более того, влияние иудейского религиозного права в значительной мере сказалось на становлении и развитии основного, фундаментального законодательства Израиля, в частности на подготовке и принятии Декларации независимости*(623). Хотя в научной литературе последовательно акцентируется внимание на том, что Декларация стала историческим компромиссом " между всеми социальными группами, существовавшими в момент разработки и принятия данного документа в израильском обществе", начиная от " широкого спектра иудейского религиозного сообщества" и кончая " либералами, лейбористскими сионистами и коммунистами" *(624), фактически же, как показала жизнь и последующая судебная практика Израиля по рассмотрению исков, связанных с оспариванием содержания отдельных принципов, зафиксированных в Декларации*(625), в данном документе изначально преобладали традиционные иудейские ценности и идеи. Речь идет об одном из принципов, зафиксированных в Декларации, который гласит, что государство под названием Израиль является " еврейским государством" (Jewish State). По мнению некоторых исследователей этот принцип " уравновешивается" и " нейтрализуется" другим, демократическим, провозглашающим Израильское государство как " демократическое государство" *(626).

Однако поскольку изначально ни в законодательных актах, ни в решениях Верховного Суда Израиля никаких разъяснений по поводу " еврейского государства" не давалось, его определение порождает длительные споры среди различных слоев населения Израиля. В одних случаях оно понимается как государство " еврейского большинства", которое составляет примерно две трети всего населения Израиля и которое только и является " элементом, делающим Израиль государством евреев" *(627). В других случаях оно трактуется в " мессианском духе", т.е. в традиционном иудейском духе - как " средство вхождения в золотой век (millennium)" *(628). В третьих же случаях и в последующей трактовке Верховным судом Израиля, и высшим законодательным органом страны в ряде принятых им в 1992 г. законов (таких как " О свободе и достоинстве человека", " О свободе занятий", " Политические партии" ) принцип " еврейского государства" понимался в смысле " еврейского демократического государства" *(629).

При этом при рассмотрении очередной апелляции в Верховном суде Израиля на решение нижестоящего суда, касающееся содержания принципа " еврейского государства", выражалась уверенность в том, что " существование государства Израиль в виде государства еврейского народа не отрицает его демократического характера, точно так же, например, как существование французской Франции не отрицает ее демократического характера" *(630).

Аналогичная мысль проводилась и в научной литературе. Утверждалось, в частности, что " синтез двух принципов", провозглашенных в Декларации, должен способствовать тому, что " концепция еврейского государства" будет согласовываться с концепцией и принципом демократического государства*(631).

Как бы то ни было, независимо от первоначального понимания Декларации, точнее содержащихся в ней принципов или же от последующего ее расширительного (в " демократическом духе" ) толкования, вполне очевидно то, что в основе этого важнейшего для Израиля политико-правового акта были заложены фундаментальные иудейские ценности и интересы.

Исходя из сказанного, законодательную деятельность парламента Израиля, осуществляемую под непосредственным влиянием иудейских религиозных взглядов и доктрин, вполне логично и допустимо, как представляется, рассматривать в качестве одной из важнейших форм прямого воздействия иудейского права на светское и на всю систему израильского права.

В качестве другой не менее важной формы можно рассматривать аналогичную, иудейско-правотворческую и правоприменительную деятельность Верховного суда Израиля и всех иных его гражданских (нерелигиозных) судов.

Судебная система Израиля, так же как и деятельность высшего законодательного органа страны - Кнессета, находится под влиянием иудейских религиозных традиций и догм. Еврейский судья " эмоционально связан узами и силой иудейского права" и придает ему особую, чисто " религиозную или же национальную значимость" *(632). Для него последняя является своего рода критерием, " мерой идентификации с иудейским правом", основой для выявления " интереса на длительную перспективу" *(633).

Следует заметить, что не все исследователи иудейского права в полной мере разделяют данное, по их мнению, слишком категоричное суждение. Его относят к разряду " довольно спорных и удивительных" *(634). Однако оно существует и имеет под собой, так же как и весь процесс воздействия иудейского религиозного права на светское право и на общую систему израильского права в целом, весьма прочную моральную, религиозную и социально-политическую основу. Это доказано самой жизнью и многократно подтверждено проводившимися по этому поводу исследованиями.

По поводу того, подвергается ли современное израильское право воздействию со стороны иудейского права и должно ли оно " вбирать в себя - в свою систему принципов, концепций и норм богатые традиции иудейского права", среди израильских юристов, политических деятелей, разделяющих разные взгляды и доктрины идеологов, практически нет радикально отличающихся друг от друга мнений*(635). На эти вопросы все они дают положительные ответы. Разница при этом заключается лишь в аргументации своих позиций представителями различных политических и социальных сил и различных взглядах на данный процесс.

Так, " светские сторонники традиционного иудейского права" связывают прямое воздействие иудейского религиозного права на современное израильское право с " национальным ренессансом". Право при этом рассматривается как " важнейшая составная часть национальной культуры, как проявление особого человеческого гения, гениальное творение и артикуляция народного духа (Volksgeist)" *(636). Разделяя идеи исторической школы права, сторонники данного подхода исходят из того, что наступление еврейского национального ренессанса с необходимостью предполагает возрождение, с одной стороны, древнееврейского языка (hebrew), а с другой - неразрывно связанного с ним " традиционного иудейского права" 6. При этом в качестве идеальной модели взаимоотношения традиционного иудейского права с современным рассматривается такая, при которой последним воспринимаются от первого лишь те " принципы и правила", которые соответствуют требованиям современного общества.

В основу данного подхода заложена общая идея о том, что " еврейская культура не является обязательно религиозной по своему характеру культурой. Религия составляет лишь часть этой культуры. Причем исторически она является очень важной, но отнюдь не решающей ее частью, или элементом" *(637).

Иного взгляда на проблему придерживаются сторонники ортодоксальных религиозных кругов и соответствующих политических партий*(638). Их исходный постулат состоит в том, что " идеальное еврейское государство", а вместе с ним соответственно и право должны непременно иметь свою традиционную иудейско-религиозную основу. В силу того, рассуждают религиозные ортодоксы, что " религиозным правом охватываются практически все отрасли и институты частного права", то " восприятие традиционного иудейского права должно быть логическим следствием постулированной еврейско-религиозной природы современного израильского государства" *(639). Причем это восприятие должно быть, с точки зрения религиозных идеологов, не частичным, как полагают " светские круги" Израиля, а полным. " Частичное и выборочное восприятие иудейского религиозного права" современным израильским правом следует рассматривать, по их мнению, лишь как " промежуточную стадию" на пути полного возрождения традиционного иудейского права в Израиле*(640).

7. Наряду с прямым воздействием иудейского религиозного права на общую систему современного израильского права свое влияние на него оно оказывает и косвенным путем. Речь при этом идет не об идеологической основе современного израильского права, создаваемой с помощью идей, традиций и канонов иудейского религиозного права, равно как и не о других сторонах и формах непосредственного интеллектуального и иного воздействия. Имеется в виду влияние подсистемы иудейского религиозного права на светское право и на всю систему современного израильского права самим фактом своего существования и функционирования. Этот факт, равно как и факт деятельности религиозных (раввинских) судов, не только официально признается в современном Израиле*(641), но и законодательно закрепляется.

Так, согласно Закону о юрисдикции раввинских судов [Rabbinical Courts jurisdiction (Marriage and Divorce) Law], принятому парламентом Израиля в 1953 г., к исключительному ведению этих судебных органов отнесены вопросы, касающиеся браков и разводов евреев*(642). Исходя из того, что раввинские суды могут применять только нормы религиозного права, следует заключить, что данная сфера общественных отношений опосредуется только нормами иудейского религиозного права.

Исключительная юрисдикция иудейских религиозных судов на решение вопросов, касающихся браков и разводов, а вместе с ней и " монопольное" регулирование данных общественных отношений с помощью норм религиозного права существовали и раньше*(643). Более того, это касалось не только иудейского суда, но и других религиозных судов и соответствующих религиозных норм. Каждое религиозное сообщество имело, как и в настоящее время, свои соответствующие суды и свое религиозное, чаще именуемое " персональным", т.е. принадлежащим каждому отдельному лицу, а не органу или сообществу, право. Религиозные суды, равно как и соответствующие религиозные правовые массивы, были относительно обособлены от гражданских судов и светских правовых норм и имели определенную автономию*(644).

После провозглашения независимости Израиля активность иудейских религиозных судов значительно возросла*(645), а традиционная сфера непосредственного регулятивного воздействия иудейского религиозного права несколько расширилась. Согласно действующему законодательству, точнее статутному праву, принимаемому Кнессетом, иудейское право распространяется, кроме бракосочетания и разводов, на некоторые отношения, связанные с взысканием алиментов, с материальным содержанием детей и супругов, усыновлением и удочерением и др.*(646)

Такое расширение сферы непосредственного регулятивного воздействия иудейского религиозного права, а вместе с тем и сферы деятельности раввинских судов означало, что последние наряду со своей традиционной исключительной юрисдикцией приобрели по некоторым вопросам, включая вопросы опеки и попечительства над детьми, наследования, имущественных отношений между супругами и др., общую с гражданскими судами юрисдикцию*(647).

Отмечая весьма сложный, а иногда внутренне противоречивый характер подобного " совместного" регулятивного воздействия религиозного и светского права фактически на одни и те же общественные отношения, израильские исследователи констатируют, что в случае возникновения споров в данной сфере отношений правовое разрешение их зачастую идет параллельно в религиозных и гражданских судах " как дополнение друг другу", а иногда имеет место полное их дублирование*(648). Само собой разумеется, как не без сарказма замечают некоторые авторы, что в случае возникновения при этом каких-либо проблем, влекущих негативные последствия, каждая из сторон - религиозные и гражданские суды - весьма настойчиво возлагает вину за неудачное разрешение вопросов друг на друга. " Гражданские суды направляют свои осуждающие персты на религиозные, раввинские суды, а последние, в свою очередь, обвиняют в неудачах первых" *(649).

Существование иудейского, религиозного права наряду со светским правом, совместное разрешение ими общезначимых проблем и возникающих между ними коллизий, несомненно, накладывают значительный отпечаток на каждую из этих подсистем общей системы израильского права - на их характер, содержание, пути и формы их взаимосвязи и взаимодействия.

8. Рассматривая различные пути и формы воздействия иудейского религиозного права на израильское светское право, не следует упускать из виду пути и формы обратного воздействия светского права и соответствующих ему институтов на религиозное право и его институты.

Такое воздействие существует с момента появления светского права и осуществляется практически в тех же формах и через те же каналы, которые используются в процессе активного влияния религиозного права на светское*(650). Наиболее важными институтами, с помощью которых светское право воздействует на религиозное, являются высший законодательный орган Израиля - Кнессет и Верховный суд Израиля, а также отчасти другие израильские гражданские суды.

Несмотря на то что в Израиле нет светского законодательства, опосредующего отношения, касающиеся браков и разводов, и все вопросы бракосочетания и разводов евреев решаются исключительно на основе иудейского религиозного права и только раввинскими судами*(651). Законодатель, равно как и Верховный суд страны, будучи органами государства-суверена, не остаются в стороне от процессов развития и применения иудейского права.

Это происходит вопреки сложившемуся традиционно-религиозному мнению о том, что " светский законодатель" не может ни отменить, ни изменить те или иные религиозные акты или отдельные нормы, поскольку не он их устанавливал и " не он является источником религиозного законодательства" *(652). Единственное, что он может сделать " в силу суверенности самого государства", так это " рекомендовать судам, в том числе и религиозным, воздерживаться от применения той или иной нормы" *(653).

Оказывая перманентное воздействие на религиозное право, " светский законодатель" Израиля придерживается, вопреки традиционно-религиозному представлению, совсем иного мнения. А именно - развиваемому рядом израильских юристов положению о том, что нет никаких оснований для того, чтобы " светский законодатель" не мог в случае необходимости отменять или изменять религиозные нормы, ибо " в отсутствие конституции в стране светский законодатель является всемогущим (all-powerful) органом" *(654).

В плане реализации данного положения израильским законодателем был принят целый ряд нормативно-правовых актов, вносящих " коррективы" и дополнения в иудейское " процессуальное право". Среди них следует назвать, например, акты, касающиеся процедуры деятельности религиозных судов, порядка их формирования и функционирования, правил добывания и использования доказательств в суде, общей и исключительной юрисдикции религиозных судов и др.*(655) Наряду с этим Кнессетом Израиля были приняты акты, вносящие существенные изменения и дополнения в иудейское " материальное право". В качестве примера можно сослаться на законодательство, " расширяющее границы гражданского права за счет иудейского религиозного права". В том числе на такие, как Закон о равноправии женщин (Women's Equal Rights Law, 1951), устанавливающий вопреки существующим религиозным канонам и отдельным нормам, традиционно ставящим женщину в неравное положение с мужчиной, принцип равноправия ее в семейно-брачных отношениях; Закон о правоспособности и опекунстве (Capacity and quardianship Law, 1962), выносящий на первый план при разводах или решении вопросов усыновления и удочерения интересы детей; Закон об имущественных отношениях супругов (Spouses Property Relations Law), закрепляющий принцип " равноправия и сотрудничества" супругов при разрешении возникающих между ними имущественных споров, и др.*(656)

Воздействие израильского светского права на иудейское религиозное право через судебную систему, и в первую очередь через Верховный суд страны и Высокий суд справедливости, проявляется в следующем.

Во-первых, Раввинат страны, а вместе с ним и раввинские суды " подпадают под юрисдикцию Высокого суда справедливости" *(657). Попытки религиозных кругов доказать обратное вызвали соответствующее решение Верховного суда Израиля о том, что, " обладая высшей властью в делах, касающихся иудейского права и практики его применения", Раввинат страны тем не менее " остается субъектом юрисдикции Высокого суда справедливости" *(658). К компетенции последнего относится, в частности, пересмотр (корректировка) решений Главного раввината страны, в которых содержатся противоречащие действующему законодательству " нормы административного права" *(659).

В рамках своей компетенции Высокий суд справедливости рассматривает также апелляции на решения того или иного религиозного суда, который, по мнению истца, при рассмотрении дела " вышел за рамки своей юрисдикции". В частности, полным основанием для признания любого решения раввинского суда Высоким судом справедливости недействительным может служить даже сомнение в том, что хотя бы один из участников судебного процесса является евреем*(660).

Корректируя решения религиозных судов и приводя их в соответствие с действующим законодательством, высшие судебные инстанции страны тем самым корректируют соответствующим образом и религиозное законодательство.

Во-вторых, высшие судебные инстанции Израиля, выступая в качестве средства воздействия светского права на религиозное, корректируют его не только в процессе применения, но и в ходе его толкования*(661). Причем последнее касается не только его отдельных норм или институтов, но и используемых в религиозном праве и светском законодательстве терминов.

В качестве примера можно сослаться на корректировку религиозного права Верховным судом Израиля при толковании им юридически важного для законодательства этой страны, его теории и практики термина " еврей". Традиционно согласно " ортодоксальному раввинскому подходу" к этому понятию евреями признавались только лица, рожденные матерью-еврейкой, и лица, принявшие иудаизм как религиозную веру и не признающие какой-либо иной веры*(662).

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: