ЗАПИСКИ ВЛЮБЛЕННОГО ПРОКУРОРА

ЗАПИСКИ ВЛЮБЛЕННОГО ПРОКУРОРА

В одном действии

15-40.

 

Горсуд.

 

Судья, помощник судьи, секретарь, адвокат, заключенный в клетке, полицейский, свидетель – все женского пола. Один прокурор – мужчина. В зале никого, кроме кошки, которая спит у входа на лавке.

Всем очень скучно, кроме прокурора (его вдруг охватил приступ внезапного ораторского вдохновения), и судьи, которая, с нескрываемым интересом разглядывает молоденького полицейского у клетки.  

 

ПРОКУРОР. …Я прошу уважаемый суд беспристрастными глазами взглянуть на опасное деяние, на неопровержимые доказательства его совершения и учесть личные качества подсудимой, и назначить ей меру наказания 15 лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима!

Пауза.

СЕКРЕТАРЬ. Все?

ПРОКУРОР. Все.

СУДЬЯ. Перерыв.

 

15-40.

Кабинет. Секретарь наливает чай.

 

СУДЬЯ. Свет, как он тебе?

СЕКРЕТАРЬ. Кто?

СУДЬЯ. Этот конвойный?

СЕКРЕТАРЬ. Да срочник.

СУДЬЯ. С чего ты взяла? Из отдела.

СЕКРЕТАРЬ. Узнала уже?

СУДЬЯ. А что мне стесняться? Я одинокая…

Входит прокурор.

ПРОКУРОР. Девчонки, дайте ключ от сортира.

СУДЬЯ. Ключ??? Какой тебе ключ? Ходят тут всякие. Погляди, все кусты обдристали.

СЕКРЕТАРЬ. Я уже отдала, там сидит Машка…

ПРОКУРОР. Блин, что за фигня…  Когда у вас будет ремонт? Так невозможно работать!

СЕКРЕТАРЬ. А мы, терпим, Сергей Николаич, мы умеем терпеть.

СУДЬЯ. Опять простатит?.. На, лучше чаю попей. Полегчает. Да пей, говорю! Мой покойник этим болел, только чаем лечила. (Наливает.) Дошли?

ПРОКУРОР. Кто?

СУДЬЯ. Портреты.

ПРОКУРОР. Про деньги? Не знаю, наверно…

СУДЬЯ. А ты балансик проверь.

ПРОКУРОР. Да проверю!

СУДЬЯ. Тебя кто с утра укусил?

ПРОКУРОР. Да никто.

СУДЬЯ. Понятно. Маринка. Она последнее время на взводе, вчера троих на строгач подписала. Ей не в суде, а в гестапо работать.

СЕКРЕТАРЬ. Забыла, тут опять занесли. (Достает сверток).

СУДЬЯ (открывает, разворачивает). Наличка…

ПРОКУРОР. Вера, вы чо?..

СУДЬЯ (секретарю). Ходоку передай, что область впряглась. Терпила подал заявление.

СЕКРЕТАРЬ. И чо?

СУДЬЯ. Будем дальше работать, решать с руководством.

СЕКРЕТАРЬ. Поднять?

СУДЬЯ. На двести процентов.

ПРОКУРОР. Да вы обалдели!  

СУДЬЯ. Не ори. Свет, инкассатора вызови.

Стук в дверь.

СЕКРЕТАРЬ. Кто там?!  

СУДЬЯ. Двери, дура, закрой!

 

 

Марта

 

ПРОКУРОР, ОН ЖЕ СЕРГЕЙ. Конечно, это не хорошо – брать взятки. Но кто ж их не берет? Вот у вас была бы возможность – вы бы не брали? В жизни все сложно. Вот - Верка. Она конечно, дура, совсем нюх потеряла, загремит когда-нибудь точно. Но у нее сын–инвалид, она его по пьянке зачала у нас на юрфаке. Ну представьте себе, приезжает девчонка из страшной дыры, поступает… У нее крыша едет по полной, плюс комплекс нищего детства – нет денег. Ума до сих пор не прибавила, хоть и стала судьей. А как стала? Говорят, через постель, это никак не проверишь. Ей надо сиделку, сын-инвалид, мать из деревни в маразме. Она живет так, что ужас какой-то. Ей без денег нельзя, хоть и борзеет, конечно. А Юлька – она секретарь. Жених десять лет динамит, она содержит его, возит в поездки, машину вот, гаду, купила. А он крутит с любовницей у нее на глазах… однажды вернулась домой, и видит такую картину… Они же, женщины эти, в суд как на праздник идут, они любят эту работу. Так о чем это я? Взятки, конечно. Понимаете, как. Взятки – это распределение средств. Из одного кармана – в другой. Вы скажете, это в обход государства! А государство из кого состоит? Из нас. Тот взял, эта взяла, эти взяли – глядишь, все обеспечены. А я никогда не беру. То есть беру, но не много. Ну, дали, и ладно. Не дали – и хрен. Главное – это работа. Вы скажете – а зачем тогда ты берешь? А как не брать? Это не правильно. Это против системы. Представьте, все плывут по течению, и вдруг одно бревно плывет поперек. Сразу – внимание. Что такое? Что это с ним? И сразу тебя багром вынимают. А насчет «поймают, посадят» - я так вам скажу… Захотят, хоть святого посадят, была б установка. Или вот, захотят снять тебя или начальника твоего – сразу начнут рыть вокруг тебя эти траншеи, и найдут, точно найдут, главное, чтобы было желание. А чтобы не нашли -  банально не надо борзеть: налом брать, на счета скидывать дикие суммы. Читали книжку одну, «поручик Киже» называется? Здесь та же схема. Человек умер, его давно нет, нет нигде – ни в налоговой, ни пенсионном. А он денежки получает. И его не видит никто, потому что система слепая. А почему? Это выгодно всем. Даже вам, которые умерли. Потому что это приятно – иметь деньги, пускай не свои, пускай после смерти, но все же иметь. (Пауза.) Что, китель мятый? У меня есть второй, для торжественных праздников. Например – День Юстиции. У нас даже в актовом зале концерты бывают. Сами поем, сами играем. Моя жена Марина танцует, у нее номер есть под музыку из фильма «Убить Билла». Ну вы поняли, где наша контора? Не эта, а главная? Правильно. Именно. И там… то есть здесь мой кабинет. Работа, скажу, очень бумажная. Это в кино или в книгах прокурор отжигает по полной. Помните, Кевин Костнер рыдает у Стоуна в фильме или прокурор в Карамазовых греет зал до припадка? А тут сидишь десять лет, киснешь как хрен в банке. «Мокрушка по пьянке, семейные ссоры, изредка киллер»… И все банальные, скучные персонажи. Я ведь мечтал стать художником. До сих пор рисую на заседаниях. Но год назад меня вызвал начальник…

НАЧАЛЬНИК. Сергей Николаевич, проблемы?

СЕРГЕЙ. Какие???

НАЧАЛЬНИК. К нам жалоба адвоката.

СЕРГЕЙ. Слушаю вас.

НАЧАЛЬНИК. Вы ведете себя некорректно. Вы рисуете на процессе! А дело серьезное.

СЕРГЕЙ. Да, я рисую в листочке. Это не видит никто.

НАЧАЛЬНИК. А что вы рисуете?

СЕРГЕЙ. Схемы процесса. У меня личный метод разбора мотивов убийц.

НАЧАЛЬНИК. Схемы? Вот эти? (Дает листочек.)

СЕРГЕЙ (берет, узнает). Откуда у вас???

НАЧАЛЬНИК. С вашими листочками ходит все Управление. Над вами смеются!

СЕРГЕЙ. Я их в корзину бросал, это Верка – зараза!

НАЧАЛЬНИК. Не Верка, а председатель Суда! Как вам не стыдно, советник юстиции? У вас же ребенок, жена! Ну что вы рисуете?!

СЕРГЕЙ. Гениталии и женские груди.

НАЧАЛЬНИК. Сколько вам лет?!

СЕРГЕЙ. Сорок пять.

НАЧАЛЬНИК. Гадость какая… А это что?

СЕРГЕЙ. Совокупления.

НАЧАЛЬНИК. Вас надо уволить, но память о вашем отце…

Здесь он начинает мощный монолог о том, что я имею честь быть сыном великого прокурора, а так же внуком выдающегося теоретика Юриспруденции, и правнуком министра Временного правительства, который сошел с ума прямо в зале Суда. Да, это так, все мои предки были прокурорами: бабки, дедки, тети и дяди. И, конечно же, мама с отцом. Все служили на благо Закона, который менялся как дышло. И поэтому начальник меня никогда не уволит. Потому что моя фамилия – бренд для конторы! Представьте, с раннего детства я знал, что стану не футболистом, не космонавтом, не комбайнером, а прокурором. Вот ясли: первая группа, сидит пацан на горшке, и уже объявляет: «Я – прокурор». Это так воспитали. Потом, когда я подрос, взбунтовался. Я объявил грозному папе, что хочу быть актером! А маме сказал, которая была ужаснее папы, что хочу быть рок-музыкантом! Ну, меня пропесочили. Они это умели на сто. У них был опыт богатый – песочить. Я бы и дальше продолжал рисовать на процессах, но слава порнохудожника разошлась по всей Прокуратуре. Добрые друзья развесили мои рисунки даже на вахте… А моя жена Судья. У нас, как вы поняли, все или судьи или прокуроры… И вот она устроила вечером…

ЖЕНА. Сергей, у меня вопрос.

СЕРГЕЙ. Ну?

ЖЕНА. Говори громче, я не слышу тебя.

СЕРГЕЙ. Ты не можешь слышать меня, потому что я еще ничего не сказал.

ЖЕНА. Не повышай голос.

СЕРГЕЙ. Я ничего не повышаю, я еще даже молчу.

ЖЕНА. Ты не молчишь, ты орешь как ненормальный!

СЕРГЕЙ. Тебе это кажется, ты просто устала. У тебя голова не болит?

ЖЕНА. А ты волнуешься о моем здоровье???

СЕРГЕЙ. Прекрати мучить меня своими расспросами! Ты не в суде!

ЖЕНА. Я в суде говорила бы по-другому.

СЕРГЕЙ. Не сомневаюсь…

ЖЕНА. Будешь орать, выйдешь из зала. 

СЕРГЕЙ. Мы на кухне, а не в зале Суда!

ЖЕНА. Жалко… Я тебя бы судила.

СЕРГЕЙ. Конечно, ты бы с радостью впаяла мне четвертак!

ЖЕНА. Зачем ты это рисуешь? (Показывает листок.)

СЕРГЕЙ. А-а-а, тебе уже передали?!

ЖЕНА. Тебе что, секса со мной не хватает?!

СЕРГЕЙ. Секса с тобой?! Да я забыл, что это такое!

ЖЕНА. Сам виноват!

СЕРГЕЙ. Да, сам виноват!

ЖЕНА. А кто?! У тебя вечно все не в порядке! То руки, то ноги, то жопа! И голова, главное – голова! За 15 лет она у тебя не научилась работать! Ко мне нужен подход, понимаешь?! Подход! Меня все мужики хотят, даже обвиняемые! Ты видел, как на меня сегодня смотрел Иванов?!

СЕРГЕЙ. Да уж, ты ему глазки-то строила… Это был не процесс, а случка кошек в подвале!

ЖЕНА. Молчи, сраный художник! Еще раз увижу – развод!

Так я прекратил рисовать, и стал писать. А что, быть писателем не так уж и плохо. Все то же самое, только написано, и никто не прочтет, потому что почерк у меня безобразный. И надо сказать, меня прорвало. Я прямо почувствовал – Лев Толстой отдыхает. Один рассказ. Снова рассказ. Дальше – другой. И поехало. Я писал прямо в зале суда. И мои литературные опыты были совершенно далеки от судебной реальности. Маньяки в моих рассказах становились Дон Кихотами, проститутки – феями, а кровавые бытовые кухни, где совершалось 90 процентов убийств, превращались в волшебные замки. Подкопив побольше рассказов, я принес самые лучшие в редакцию литературного журнала.

РЕДАКТОР. Хорошо написано… Крепко. Я бы сказал талантливо даже…

СЕРГЕЙ. Что-то не так???

РЕДАКТОР.  Нет, все нормально… Я бы сказал, очень нормально.  

СЕРГЕЙ. А что вас смущает?

РЕДАКТОР.  Жанр. Я не понимаю, что это? Это и не фэнтази, и не фикшен, и не литература в классическом понимании.

СЕРГЕЙ. А что это?

РЕДАКТОР.  Я думал, вам лет восемнадцать, и вы незамужняя девушка.

СЕРГЕЙ. Нет, я мужчина, и мне сорок пять.

РЕДАКТОР.  Да, теперь вижу. Но это все так далеко от реальности… Вы астроном?

СЕРГЕЙ. Я прокурор.

РЕДАКТОР.  Серьезно?

СЕРГЕЙ. Серьезно.

РЕДАКТОР.  Хорошо. Мы вас напечатаем.

СЕРГЕЙ. А дальше чего?  

РЕДАКТОР. Хотите совет? Бросьте все, и живите на даче, пишите.

Марта.

НАЧАЛЬНИК (с траурным венком). Мои соболезнования, Сергей Николаевич… Ваша мама была лучшим работником прокуратуры. Я учился у нее. Несмотря на то, что она последние годы была на пенсии и мы редко встречались, ее незримое присутствие на процессах ощущали все наши сотрудники.

Врешь. Мать бы работала и сажала людей еще сто лет, но ты сплавил ее на пенсию как трухлявое бревно. Мать сидела дома целыми днями, смотрела ящик, читала газеты, и ругала Ельцина-Горбачева даже во сне. А потом заболела, и лежала в своей огромной квартире одна. Я как сын навещал ее, но редко, она не любила, когда близкие видят ее слабость. И это понятно – мама в наших глазах всегда была человеком-скалой. Это был ее жизненный принцип – быть принципиальной в первую очередь с близкими. Почетный работник юстиции. За день до смерти я был у нее.

МАТЬ. Как работа?

СЕРГЕЙ. Обычно.  

МАТЬ. Много дел в пересмотре?

СЕРГЕЙ. Полно.

МАТЬ. Контроля теперь не хватает. Во всем виноват Горбачев. А кто теперь генпрокурор?

СЕРГЕЙ. Петраков.

МАТЬ. Докатились… Он был круглый двоечник! Помню его на экзаменах, в носу ковырялся…  

СЕРГЕЙ. Что у тебя с головой?

МАТЬ. Упала.

СЕРГЕЙ. Тебя била сиделка?

МАТЬ. Упала, тебе говорю. (Шепотом.) Она сидела! Слышишь, сидела! По сто двадцать восьмой! 

СЕРГЕЙ. Она бьет тебя?

МАТЬ. Я ее посадила в 75-м. Она мне напомнила.

СЕРГЕЙ. Я найму тебе новую.

МАТЬ. Нет! Алевтина очень хорошая.

СЕРГЕЙ. Она бьет тебя.

МАТЬ. Сама виновата - мочусь, где не надо.

СЕРГЕЙ. Мама…

МАТЬ. Заткнись!

СЕРГЕЙ. Хорошо.

МАТЬ. Ты не жалеешь, что стал прокурором?

СЕРГЕЙ. А ты?

МАТЬ. Я – не жалею. Я служила закону. Иди, ты свободен.

Я ушел навсегда. То есть она ушла. Ночью. Алевтина уехала, не сказав, в деревню к племяннице, а у матери приступ. Два дня мертвая пролежала в ванне.  И когда врачи достали ее – мать разбухла в два раза. Хоронили ее в кителе прокурора, и пуговицы не сошлись, пришлось на спине разрезать. Я стоял у гроба и думал – как это странно… Мать – прокурор. И сын – прокурор. А вокруг одни подсудимые… «Последние годы я пребываю в агрессивном бреду. До этого у меня была просто шизофрения. Вялотекущая, уходящая и приходящая, ожидаемая, предсказуемая. С шизофренией жить можно. Каждый второй человек шизофреник. Теперь у меня психопатия. Я нахожусь в тюрьме, высокие решётки которой возвёл я сам. Сам протянул колючую проволоку, установил вышки и пустил собак по периметру. Я уничтожаю себя. Ежедневно. Грызу, как бомж грызёт яблоки, одно за другим воруя их из чужой корзины. И яблоки почему-то не заканчиваются, и я ещё жив» * !

НАЧАЛЬНИК. Сергей Николаевич, что с вами?

СЕРГЕЙ (вытирает слезы). Аллергия.

НАЧАЛЬНИК. Вам нужно развеяться… Съездите в регион. Вот факты для вашей проверки. (Отдает папку с документами.)

 

       11 апреля

Самолет. Два часа. Новый город. Отель. Отель приличный. Украшенный флагами, на улице Хорькова или Хомякова. «Мой персональный номер просторен. Окна выходят на пруд. Не Чита, конечно, там я был с проверкой в каком-то мохнатом году и располагался в номере из четырёх комнат с джакузи, но и не хабаровский «Интурист» с потрескавшимся на дверных косяках лаком, чёрно-белым телевизором «Сапфир» и расшатанной кроватью * ». Сложно, конечно, начать новую жизнь, как сказал мне редактор, работать здесь, а жить в мире образов. Но пока у меня получалось, и я решил начать новый рассказ. О любви. Я писал до обеда. И забыл, что меня ждут. Помню, в моем рассказе вышла из ладьи прекрасная девушка из сказки, Варвара-краса, Хозяйка Медной горы , улыбка феи, лицо ангела, я даже увидел новую строчку, как ветер колышет складки ее платья, но в дверь постучали. В реальную дверь. Открываю.

ОНА. Здравствуйте, я Валерия.

СЕРГЕЙ. Здрасьте…

ВАЛЕРИЯ. Вас ждет Иван Сергеевич.

СЕРГЕЙ. Кто???

ВАЛЕРИЯ. Мой начальник.

СЕРГЕЙ. Зачем???

ВАЛЕРИЯ. Просите, я перепутала дверь… Вы из Москвы? К нам с прокурорской проверкой?

СЕРГЕЙ. Да. К вам. Я по фактам…

ВАЛЕРИЯ. Вот и отлично. Я жду вас внизу.

И она растворилась. Представьте мое изумление, я видел ее сейчас на страницах моего рассказа… Видел ее, это платье, это лицо, эту улыбку… И вдруг она появляется в нашей реальности. Здесь и сейчас! Живая и самая настоящая! Неужели бывает такое?! Милая русская девушка из сказки. Румянец на щеках, коса на плече, гибкий стан, не хватает только коромысла. И растворился в дыму мой сарказм! Из циничного проверяющего я превратился в глуповатого дамского угодника.

ШЕФ. Сигнал??? Письмо в прокуратуру? А что я натворил? Я всегда соблюдаю  законы.

СЕРГЕЙ. А подзаконные акты?

ШЕФ. Они у вас каждый месяц меняются!

СЕРГЕЙ. «У вас»? Товарищ, мы живем в одном государстве!

ШЕФ. Ну да, вы на Луне, а мы на Марсе. Левая рука не знает, что творит правая. А люди, которые реально делом занимаются, всегда под судом!

СЕРГЕЙ. Я разберусь, и вам сообщат результаты.

ШЕФ. А чем это грозит???

СЕРГЕЙ. Штраф, суд, наказание.

ШЕФ. Надолго???

СЕРГЕЙ. Год, два, бывает и восемь общего режима.

ШЕФ. Нет, я о другом… Долго вы будете проверять мою организацию?

СЕРГЕЙ (глядя на Валерию). Вчера я думал, что пару дней, а сегодня я понял, что эта проверка должна длиться целую вечность.

ШЕФ. Ну что ж, начинайте.

ВАЛЕРИЯ. Вам помощь нужна?

СЕРГЕЙ (глядя на Валерию). Разумеется…

Разве мог я отказаться, глядя в эти глаза? Бывают счастливые мгновения, когда ты понимаешь, что все передряги, поиски смысла, капканы житейского бардака – все то, из чего ты пытаешься выбраться, все это – напрасно. Потому что судьба, только она в один миг, в одну секунду выдергивает тебя в новую жизнь! «Под предлогом оказания практической помощи я таскал Валерию с собой по всем объектам проверки. Я умничал и сыпал мудрёными фразами, повергая проверяемых в трепет, а её – в состояние неописуемого восторга и поклонения. Вечерами в сферу моей бурной проверочной деятельности попадали кабаки. Один раз я проиграл ей в боулинг, и она попросила вычеркнуть из справки негатив о своем боссе. О чём вы говорите, Валерия Фёдоровна? Не вопрос! А ещё в один из дней я признался, что пишу рассказы и они вот-вот будут напечатаны в литературном журнале. На удачу мы зашли в книжный магазин, и я купил журнал со своим рассказом! И тут же подарил ей! Рассказ назывался «Случайный сон», первый мой опубликованный рассказ. Я и не помню, что она сказала по поводу прочитанного. Смысл сводился к тому, что это так необычно, а вообще на чтение у неё времени нет, и последняя прочитанная ею книга была «Доктор Живаго» (школьная программа, десятый класс)» * . Часы и минуты летели со скоростью света, я потерял счет дням, и уже не мог понять сколько я нахожусь здесь, кого проверяю, зачем, для чего… главное – она рядом. Конечно, мне ничего не стоило вычеркивать нарушения ее босса, за которые его в Китае расстреляли бы на стадионе… В конце концов, не первый раз закрываю глаза. Но тогда были другие причины: деньги, звонок сверху, а здесь – ради любви.

ВАЛЕРИЯ. У тебя есть жена?

СЕРГЕЙ. Да, есть.

ВАЛЕРИЯ. Кто она?

СЕРГЕЙ. Судья.

ВАЛЕРИЯ. В каком спорте? Нет, дай угадаю! Судья бальных танцев???

СЕРГЕЙ. Судья в Горсуде. Она судит людей и сажает. А я их готовлю. Семейный подряд.

ВАЛЕРИЯ. Тебе нелегко.

СЕРГЕЙ. Да дело не в том… Она меня не понимает!

ВАЛЕРИЯ. А я тебя понимаю…

СЕРГЕЙ. А ты меня понимаешь…

ВАЛЕРИЯ. Да.

СЕРГЕЙ. Да…

Кульминация разрешилась за день до моего отъезда. Мы вышли из кинотеатра то ли «Рабочий», то ли «Ударник», мы только что посмотрели картину «Влюбленный Шекспир»… Она была необычно грустна и печальна.

СЕРГЕЙ. Как тебе фильм?

ВАЛЕРИЯ. Я не знаю, я все время смотрела на тебя…

СЕРГЕЙ. И что ты увидела?

ВАЛЕРИЯ. Что ты любишь меня.

СЕРГЕЙ. Как Шекспир?

«Любовь – это химия... Я бы чуть сузил – реакция. Реакция на жизненные процессы. Они могут быть, как хорошими, так и плохими. Хороший, счастливый человек – хорошо ему, радуется жизни, бах – ещё лучше. Хороший, но невезучий – плохо, плохо, но тут, наконец-то, на тебе! – награда за терпение. К плохим любовь не приходит» * . Значит, я все же достоин любви, я хороший, я – не дерьмо! Я сделаю из Леры верную ценительницу хорошей литературы и битломанку, ведь я же люблю «Битлз», значит, и моя женщина тоже будет любить «Битлз»! Я убеждён, что это так. Лера сама говорила, что жена с мужем – одно. Дак о чем это я??? Ах да, кульминация разрешилась в моем номере. Мы так друг друга хотели, что даже шампанское не открыли. Так хорошо мне не было никогда. Никогда, мои дорогие… Эх, сорок пять лет, и все в первый раз!

ВАЛЕРИЯ. Забыла спросить, у тебя есть дети?

СЕРГЕЙ. Есть.

ВАЛЕРИЯ. Сколько?

СЕРГЕЙ. Один.

ВАЛЕРИЯ. Ты любишь его?

СЕРГЕЙ. Сына? Да, очень.

Тут я соврал. Когда я летел домой в самолете, я думал, почему я ответил именно так. Я не любил сына, то есть любил, но не так, чтобы сходить с ума – вот, мой сын, радость моя, фотография в кошельке, все такое. Я относился к своему пацану очень спокойно – ну есть и есть, хорошо, что есть, но если бы его не было, то тоже нормально. Ему десять лет. Или одиннадцать? Это не важно. Я когда прихожу из прокуратуры, всегда захожу в его комнату, потому что там шкаф, куда я вешаю китель. Я всегда спрашиваю его – как дела в школе? Он отвечает – нормально. И все. Меня так воспитали мать и отец. Они были сдержаны в чувствах как самураи. Помню, когда я был маленьким, я обнял воспитательшу в садике и со слезами сказал: «Тетя Роза, почему ты не моя мама? Ты бы любила меня. А папа с мамой не любят». А тетя ответила: «Им нельзя, они прокуроры»…

Апреля

НАЧАЛЬНИК. Как съездили?

СЕРГЕЙ. Хорошо.

НАЧАЛЬНИК. Запрос подтвердился?

СЕРГЕЙ. Нет, руководитель как ангел, все чисто.

НАЧАЛЬНИК. А откуда сигнал на хищение?

СЕРГЕЙ. Ошибка.

НАЧАЛЬНИК. Ошибка??? А что у вас с лицом?

СЕРГЕЙ. Что?

НАЧАЛЬНИК. Вы так светитесь, будто миллиард выиграли.

Да, я выиграл! Выиграл! Он и не знал, и не догадывался, что миллиард – это ничто в сравнении с тем, что случилось в моей жизни. Это так, будто человек шел в темноте, спотыкался, и вдруг кто-то включил свет. Но самое сложное – это прятать в себе этот свет, чтобы другие его не заметили. Я понял, если бы Штирлиц влюбился, он бы стразу спалился. И я начал «палиться».

ЖЕНА. Что с лицом?

СЕРГЕЙ. Что?

ЖЕНА. Никогда не видела у тебя такое лицо.

СЕРГЕЙ. Лицо как лицо.

ЖЕНА. Нет, ты светишься так, будто лампочек наглотался…

СЕРГЕЙ. Рожа как рожа.

ЖЕНА. Как съездил?

СЕРГЕЙ. Нормально.

ЖЕНА. Нормально???

СЕРГЕЙ. Ага…

ЖЕНА. Хочешь, я тебе потанцую?

СЕРГЕЙ. Что???

ЖЕНА. Потанцую тебе?!

СЕРГЕЙ. Где?

ЖЕНА. Здесь!

СЕРГЕЙ. На кухне???

ЖЕНА. Да, на столе! Хочешь «Убить Билла»?!

СЕРГЕЙ (неуверенно). Хочу…

Жена встает, включает магнитолу, начинает раздеваться, совершая эротические телодвижения, активно соблазняя меня! Песня заканчивается, и мы оба обнаженные уже лежим на полу. Входит Сын.

МИША. Папа… Мама… Вы заболели?!!

Мая

Прошел месяц, как я вернулся. Я даже не думал, что это так обернется. Первую неделю я даже забыл о Лере. Я снова стал ходить на работу, писать свои рассказы, но что-то не шло. Будто мир, в котором я жил прежде, вывернулся на изнанку. И эта изнанка колола меня. «Когда умер близкий, ногу тебе отрезало трамваем, в тюрьму посадили тебя или выяснилось – болен ты неизлечимо, вот они – да, трагедии. А у меня? Если меня любят, выясняется, я не люблю. Если я люблю кого-то, то ко мне безразличны. Банально так, описано это и снято про это тысячу раз» * . А когда тебе сорок пять, ты живешь, и думаешь, что нелюбовь – это главный закон жизни, что так будет всегда до конца. Но вдруг приходит нечто такое, что мы называем дурацким словом «любовь», и это все переворачивает, а ты привык жить по старому, и боишься что-то менять…

СУДЬЯ. Встать! Суд идет!

СЕКРЕТАРЬ. Прошу вас садиться.

СУДЬЯ. Мы продолжаем рассмотрение дела о совершении непреднамеренного убийства гражданином Ивановым своей супруги Ивановой Н. Н. Слово предоставляется прокурору.

СЕРГЕЙ. Ваша честь, рассматривая дело гражданина Иванова, я хочу обратить внимание на один очень важный момент. В деле говорится, что он никогда не позволял себе оскорблений в адрес супруги, что он на протяжении всей семейной жизни был к ней добр, внимателен, обходителен и прочее, прочее… Однако у защиты есть свидетели, которые говорят совершенно обратное. Поэтому, я просил бы вашу честь, отправить дело на повторное следствие.

СЕКРЕТАРЬ. Как???

СЕРГЕЙ. Так…

СУДЬЯ. Вы прокурор или защитник?!

СЕРГЕЙ. Прокурор.

СУДЬЯ. Душно здесь что-то. Надо проветрить…

СЕКРЕТАРЬ. Перерыв!

 

4.

Комната судьи.

СЕКРЕТАРЬ. Что, у него крыша поехала?

СУДЬЯ. Это все простатит.

СЕКРЕТАРЬ. Хорошо, у тебя срочник молоденький.

Входит прокурор.

СЕРГЕЙ. Девчонки, дайте ключ.

СУДЬЯ. Ключ??? Какой тебе ключ, Буратино?

СЕКРЕТАРЬ. Я уже отдала, там Машка сидит…

СУДЬЯ. Блин, когда у вас будет ремонт?

СЕКРЕТАРЬ. А мы, терпим, Сергей Николаич, мы умеем терпеть.

СУДЬЯ. Что, простатит?..

СЕРГЕЙ. Блин, ну какая ты дура же… Верка!

СУДЬЯ. А ты умный поди? Ты чо вытворяешь?! Встает как горный козел, и такое мне заявляет! «На повторное». Умник нашелся!

СЕРГЕЙ. Иванов виновен.  

СУДЬЯ. Много ты знаешь!

СЕРГЕЙ. В отличие от тебя я дело читаю.

СУДЬЯ. Учить меня будешь, ага?!

СЕРГЕЙ. Бесполезно! У тебя одно бабло на уме!

СУДЬЯ. Не ори! У меня в этом деле нет интереса! У меня показатели, вот!

СЕРГЕЙ. Какие, блин показатели?! Ты невиновных сажаешь, а преступников отпускаешь!

СУДЬЯ. Сам-то! Кто бы тут говорил!

СЕКРЕТАРЬ. Выйдите вон, Сергей Николаич!

 

 22 июня

Болит голова. Лежу ночью в постели. Рядом жена, спит как покойница в саване. Сколько мы с ней людей посадили? В год 200 дел. На двоих четыреста. Оправданных – единицы. Итого: за 15 лет нашей супружеской жизни мы отправили за решетку 6 тысяч человек! Это целый народ, европейское государство! Да, мы тут лежим, храпим, а они тянут лямку на нарах. Конечно, большинство из них виновны… Но честно давайте – кто из нас не виновен? Да, мы с вами не убивали, не грабили, но каждый день мы творим преступление! Мы насилуем друг друга морально. Это насилие незаметное, подлое, в мелочах, во вранье, в сплетнях и домыслах. На работе, в семье, мы преступники! Тот умник, кто Кодекс писал, конечно, не думал об этом. Разве это не тягчайшее преступление на бытовой почве – рожать детей, жить, спать друг с другом столько лет, и не любить друг друга? А все думают, мы счастливы до усрачки… Машины, дачи, квартиры, дети, чины… А зачем это все? Для чего? Чем убийца Иванов отличается от прокурора? Тем, что он всадил кухонный нож в тело жены, а я взглядом ее убиваю? И вдруг сердце дернулось – сын. Он-то как??? Он же мой сын. Он любит меня. Но любит ли??? За что же любить меня, просто так??? Все эти годы я жил не любя. Но теперь все изменилось. Надо решиться, сломать эти часы. Ради Леры и новой жизни! Но страшно… Так страшно… Лучше просто лежать как мертвец. А с утра на работу. И снова мертвец, но уже на ногах… Нет, нет! Опять в болото! Как же быть??? Холодно. Так. Если сейчас жена проснется, прямо сейчас откроет глаза и обнимет меня – к черту, все к черту! Лера, любовь - все наваждение. Жду. Жду. Лежу. А она спит, спит… И не знает, что ждет ее завтра. Решаюсь! Что будет – то будет!

ЖЕНА. Не рано собрался?

СЕРГЕЙ. Уезжаю.

ЖЕНА. На проверку опять? Почему отправляют только тебя? Я скажу Гвоздеву.

СЕРГЕЙ. Я решил все закончить.

ЖЕНА. Чемодан? Ты же всегда ездил с сумкой.

СЕРГЕЙ. Я забрал свои книги и вещи.

ЖЕНА. Ты разве надолго?

СЕРГЕЙ. Я – навсегда.

Пауза.

ЖЕНА. Как интересно… Как интересно…

СЕРГЕЙ. Оставь этот тон для Суда. Я увольняюсь. Я уезжаю. Квартиру и дачу – тебе, а машина – сыну.

ЖЕНА. Ну что ж. Хорошо. Положи вот сюда ключи от квартиры.  

Пауза.

СЕРГЕЙ. Марина… Прости. Марина… Я полюбил другую.

И все! Все! Как стало легко! Я вышел из дома на крыльях, и дом рухнул за мной – дверь закрылась! Я счастлив! Так. Покупаю быстро билет, сажусь в самолет. Документы? В кармане. На самом деле, это оказалось легче, чем думал. Это, знаете, как врач… Который стоит и думает – отрезать руку или ногу? Или лучше все сохранить для гниения? А потом вдруг одним разом все рубит! Сижу в пустом самолете, гляжу на облака. Мы с ними плывем в одном направлении к солнцу. Итак, уважаемый суд, только сейчас я жить начинаю. Лера, я еду. Я еду к тебе!

Только выйдя из аэровокзала, я вдруг понял, что за этот месяц Лере я так и не позвонил. Почему? Это странно. Может она забыла меня? Может уже вышла замуж? За месяц? Не, не возможно. Она любит меня. Или все-таки вышла?.. А если вдруг она была замужем? Ведь я об этом ее не расспрашивал…

Пауза.

СЕРГЕЙ. Вот, я снова приехал…

ВАЛЕРИЯ. Опять проверять?.. А Ивана Сергеевича уже посадили…

СЕРГЕЙ. Лера, я люблю тебя. Я схожу с ума. Ты – мое счастье. Я не могу жить без тебя. Я бросил все, навсегда, чтобы жить с тобой вечно.

ПАРЕНЬ. Жить с ней собрался??? Ты чо, охренел???

Января

Москва. Разрыдался. Я прожил в этом городе 45 лет, я ходил по этим улицам. И Москва для меня была… ну местом постоя просто. А вышел из вагона, и слезы фонтаном из глаз. Какой-то добрый киргиз подошел: «Клоун, тебе скорую вызвать?» Да! Да! Да! Позовите мне скорую, хамоватых ментов, наглых таксистов!

Позовите мне толпы дорогих москвичей!

А еще позовите шум тополей на Остоженке,

гул Ленинградки, майский дождь в Алтуфьевском парке!

Вот что-то такое, с налетом поэзии. Но слезы сменились ужасом. Как я, я, я (!), мог променять этот Великий город на что-то другое? Господа, давайте реально: все, что за чертой Москвы – это мрак, это бездна… Русская глубинка – это бездонная лужа, в которой всем рулит плебейство и пьянство! «МОСКВА ДЛЯ ЖИЗНИ. ПРОВИНЦИЯ ДЛЯ СМЕРТИ». Этот лозунг надо написать на всех выездах из Москвы. Хотите умереть - просим в глубинку. А если услышите «ах, как в глубинке хорошо, там, все чистое, свежее, натуральное», не верьте, это херня! А если уж совсем на чистоту: провинция это - говнище. Да, именно так. И в этом жидком кошмаре тонет моя любовь, я спаситель ее.

Вхожу во двор своего старого дома, как вошел Нил Армстронг в кратер Моря Одиноких. На поверхности Луны ничего не изменилось – те же лавки у подъезда, на двери рекламное объявление. Даже машина моя стоит у подъезда, жена, видать, ездит, и дома сейчас. Медленно ступая по поверхности Луны, я шагаю вверх по ступеням. Сердце мое громыхает как пустая столитровая бочка. Меня не было дома три месяца. И эти три месяца изменили весь мир. Тысячи лет со времен Рамзеса Второго – ничто перед бездной этих трех месяцев. Дверь. Звоню. Открывает. Вхожу. Дальше жанр фильма резко меняется. Я сказал – она села. Разговор перешел на кухню, и там крутая развязка… «Ты что, стал курить???» Я поднял тему развода и бонусом жилищный вопрос. Плотину прорвало, она так кричала… В какой-то момент, показалось, что жена двинулась. Как можно так ненавидеть того, с кем ты жила столько лет??? И она зарыдала, видимо думая, что я ее пожалею. И я уже был готов пожалеть, но… Появился Миша, сын. Я увидел его, он соскучился. Я хотел обнять его, он увернулся, сказал: «Папа, уйди». Я замер. А он повторил: «Папа, уйди». Не помню, как я оделся, пошел, жена кричала: «убирайся, козел!» И «козел» огрызался, но это не важно. Важно – другое. Сына глаза. В них был Ужас Ужасный.  Выйдя за дверь, я услышал, как сын закричал матери: «папа хороший!» А дальше удары, удары… Она бьет его! Бьет руками, ногами. Бьет беспощадно! Кричит, рыдает и бьет.

БРАТ. На фига?

СЕРГЕЙ. Чо «на фига»?

БРАТ. Ты стал курить?

СЕРГЕЙ. Стал просто.

БРАТ. Ты ж никогда не курил!

СЕРГЕЙ. Не курил.

БРАТ. А зачем стал курить???

СЕРГЕЙ. А чо тут такого? Я не подросток.

БРАТ. В сорок пять нормальные люди бросают…

СЕРГЕЙ. А я начинаю.

БРАТ. В сорок пять надо кончать. Погляди на меня, я уже землей натираюсь.

СЕРГЕЙ. Ей - девятнадцать.

БРАТ. Ну, молодец. Наверно ума еще нет.

СЕРГЕЙ. Я в самолете газету читал, что у женщин ум формируется до пятнадцати, а потом консервация.  

БРАТ. Газеты читаешь…

СЕРГЕЙ. Читаю.

БРАТ. Тебе щас законы надо читать. Маринка твоя рвет и мечет. Хотя, уже не твоя. Там Борис Алексеич в трусы ей залез. Извини. Это так, информация бывшему мужу.  

СЕРГЕЙ. Она сына убьет.

БРАТ. Наш закон на стороне матери даже если она всех детей перебьет.

СЕРГЕЙ. Я подал на развод.

БРАТ. По прописке? Значит, пойдет к Росомахе в район.

СЕРГЕЙ. В курсе.

БРАТ. Ну, удачи тебе. Щас куда?

СЕРГЕЙ. В мамину хату. У меня остались ключи.

БРАТ. Ты это зря. Там уже другие люди живут.

СЕРГЕЙ. Как это???

БРАТ. Так. Мы квартиру продали. Ты же уехал. Ночуй у меня.

Я должен был убить брата в детстве. Помню, вот как сейчас я рядом с его кроваткой. Брат спит без штанов. Я беру в руки бульдозер железный, тяжелый. Его папа привез с юридической конференции на тему «Детские преступления в странах Капитализма»… Подхожу, поднимаю бульдозер… И вдруг брат глаза открывает, видит, и делает от страха фонтан… И я пожалел, мокрый все-таки. А сейчас вот страдаю. Плохо, когда брат твой прокурор, он может тебя посадить. Еще хуже, когда твой брат следак – он может подкинуть тебе наркотики, но самое хреновое, когда твой брат нотариус. Он состряпает дело так, что ты проглотишь и съешь все, что угодно, включая перемену своего имени и степень родства! Ночевать у него? Ок, я не гордый. Но тут приползает Земфира. Брата жена. Это такая, знаете, тетя… Почетный работник Лефортово. Брат от нее сбегал в прошлом году, у меня дома жил на кушетке, но эта срань его разыскала и домой под конвоем… Она меня дико не любит. Она всегда глядит так, будто хочет сказать: «Как, ты еще на свободе??? Ты же должен сидеть!» Нет, я не должен, я не должен никому ничего. Только Валерии.

Января

Третья ночь на вокзале. Схема такая: покупаю билет до Мытищ, пробиваю контроль и иду в зал ожидания. Сплю сидя. Убить бы того, кто изобрел эти поручни, взять и убить. Какие поручни? Те самые, чтобы народ не лежал на два места. Надо как-то согнуться в семь раз. С этими мыслями засыпаю, и тут же просыпаюсь, потому что во сне выплывает Валерия, и она говорит мне голосом жены: «Обвиняемый, сдохни».

СУДЬЯ. Рассмотрев заявление о расторжении брака суд постановил… В соответствии с законом Российской федерации и 16 пунктом Семейного кодекса Российской федерации признать существующий брак недействительным. Второе. Согласно статьи 38 и 39 Семейного Кодекса Российской федерации принять к рассмотрению иск заявителя о разделе имущества и направить к рассмотрению по месту жительства и прописки ответчика.

 

Января

Холодно. Лера звонит. За дни нашей разлуки говорим по телефону в день по два раза. А сегодня разговор удивительный. Не помню в деталях, о чем говорили, так, о ерунде. И она вдруг сказала: «Милый мой, я без тебя не смогу. Если не станет тебя, я умру». И эти слова были сказаны просто, так просто как… как… я не знаю… Простые слова, но главные в жизни. Мы живем, чтобы любить, мы живем, чтобы услышать эти слова. Вот есть самый любимый человек на земле, и он ценит тебя больше всего, больше жизни. И хочется плакать, смеяться. Это так совпадает с тем, что чувствую я. Я умру, если тебя, Лера не станет. Разве это любовь? Это больше, чем любовь, это невозможное чудо какое-то, и оно существует, здесь и сейчас, ты и я, навсегда и навечно. Мой телефон стал разряжаться, я встал на цыпочки, чтобы улучшить сигнал, как вдруг… я поднялся от земли, я взлетел… Буквально, я оторвался от асфальта на несколько сантиметров, я почувствовал это! Я повис в воздухе и, поражаясь этому, оглянулся на прохожих. От любви у меня выросли крылья. Я сделал всего три шага в воздухе, но я их сделал! Теперь я понимаю, что значат слова «летать от счастья» и «парить над землей».

СУДЬЯ. Согласно статьи 38 и 39 Семейного Кодекса Российской федерации рассмотрено заявление истеца о разделе имущества. Рассмотрев дело и приняв во внимание встречное заявление ответчика на основании пункта 12 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 года номер 15 суд, принял решение. Первое…

 А теперь второе, третье, десерт. Это как в ресторане, где тебя кормят законами. Они сговорились. На мой иск жена подала свой иск, и они его приняли! Они думают, что им дозволено все. Нет, я, мои дорогие, та самая кость, что у вас встанет в горле.

СЕКРЕТАРЬ. Что хотите?

СЕРГЕЙ. Я подал заявление.

СЕКРЕТАРЬ. Уже рассмотрели.

СЕРГЕЙ. А это другое.

СЕКРЕТАРЬ. Второе?

СЕРГЕЙ. Нет, третье.

СЕКРЕТАРЬ. Идите по месту прописки.

СЕРГЕЙ. Я теперь без прописки.

СЕКРЕТАРЬ. Тогда что вы хотите?!

СЕРГЕЙ. Вы обязаны взять к рассмотрению. Кодекс прочтите. Прочтите!

СЕКРЕТАРЬ. Пошлину оплатили?

 

Января

Да здравствует жизнь на вокзале! Устроено так: просыпаюсь в пять, украли ботинки, иду босиком в туалет. Двадцать рублей. И за эти деньги по полной я получаю душ, массаж лица калорифером, бесплатную бритву, море жидкого мыла и кучу одноразовых полотенец! Спросите – как? Рассказываю. Мэрия – спонсор общественных туалетов. Главное - успеть первым до пересменки. Полотенца в контейнере, бритва у зеркала. А душ как? Сначала делаем лейку. Покупаем в киоске резинового зайца, протыкаем его часто-часто, входим в кабинку. Вентиль закрыли. Снимаем с бачка шланг, лейку вставляем, и вентиль обратно включаем. Но для этого надо научиться сидеть на бачке, чтобы ноги свисали. Получилось с третьего раза. Возвращаюсь назад. Ботинки на месте. Но не мои. Лера обижается, что я уже два дня не звоню. Я ей соврал, что живу в дешевом отеле. Как ей объяснить, что все деньги сжирают госпошлины, иски, подачи? Что у меня баланс нулевой, что у меня совершенно кончились деньги? Судиться – кошмар, когда нет работы.

РЕДАКТОР (глядит на сандалии на ногах Сергея). Какая проблема? Найдите работу.

СЕРГЕЙ. Да у меня прежнее место такое, что никуда не берут!!!  

РЕДАКТОР. Ну, в нашей стране просто так с хлебного места никто не уходит…

СЕРГЕЙ. Как узнают, где работал – машут руками. Будто я людоедом служил.  

РЕДАКТОР. А дворником, грузчиком временно?

СЕРГЕЙ. Русских туда не берут!

РЕДАКТОР. А адвокатом? Юристом?..

СЕРГЕЙ. Подал на лицензию. Жду.

РЕДАКТОР. А к нам забежали погреться?..

СЕРГЕЙ. Я рассказы прислал полгода назад. Деньги нужны.

РЕДАКТОР. Наш гонорар не спасет даже нищего.

СЕРГЕЙ. Вам не понравилось?

РЕДАКТОР. Вы стали… как бы это попроще сказать… скучно писать.

СЕРГЕЙ. Почему…?

РЕДАКТОР. Психология творчества – сложная штука…

СЕРГЕЙ. Звучит как приговор.

РЕДАКТОР. Все писатели – жутко несчастные люди. А у вас все стало тип-топ. 

СЕРГЕЙ. Смеетесь?..

РЕДАКТОР. Да в зеркало поглядите. У вас лицо нетипично счастливое. Так бывает, когда человека любят взаимно. А быт… Быт утрясется, включая сандалии. (Пауза.) В такую погоду нельзя так ходить. Хотите ботинки? У нас умер поэт, ботинки оставил. Берите! (Достает ботинки.)

СЕРГЕЙ. Хороший поэт???

РЕДАКТОР. Ваш размер.

Так я стал ходить в этих ботинках. Ботинки хорошие, новые. Видимо, поэт их только купил, не одел даже. Так и оставил с чеком в коробке. А как суеверие? Ну, он же их не носил перед смертью, он был не в них, когда шагнул из окна, он их просто оставил, эти ботинки. Он даже их не одел. А через лет, двадцать, глядишь, когда этот поэт станет супер-известным, я продам эти ботинки на аукционе, и мы с Лерой купим яхту, на которой отправимся в кругосветное путешествие. Надо спросить, умеет ли она плавать?..

СУДЬЯ. Пункт третий. Согласно статьи 115 Семейного Кодекса Российской Федерации признать ответчика лицом уклоняющимся от выплаты алиментов, и взыскать с него штраф в размере 20 тыс. рублей. Учитывая неплатежеспособность ответчика и заявление истицы о злостном неисполнении ответчиком своих обязательств согласно статьи 83 Семейного кодекса, применить к ответчику дальнейшую меру уголовного наказания согласно статьи 157 Уголовного кодекса Российской федерации 3 месяца исправительных работ.

СЕРГЕЙ. Вы что, решили меня посадить?!! Это бред! Ваша честь… Ваша честь! Да вы сговорились! Я три месяца пороги судов обиваю, я каждый день заявления подаю! Слышите?! Я хочу одно – получить каплю того, что сам заработал! И еще я хочу видеть сына – и все! Я имею законное право! А вы такие вещи творите! Непостижимо! Братцы, да я насчитал как минимум пять фактов бессовестных нарушений самой процедуры! А форма ведения?! Да это не суд, это шоу Гудини! И так каждый раз, ну как по взмаху волшебной палочки у вас ответчик становится истецом, а истец – жертвой всех обстоятельств! Да разве так можно с живыми людьми?! Знаете что, я сам работал в системе! Я знаю наши суды! Но чтобы так действовать в наглую… Я в теме, откуда ноги растут! Когда мне в первом суде отказали, потом во втором приняли пересмотр… Это Марина, то есть хахаль ее в больших прокурорских погонах меня закрывает! Дак вот, передайте ему, что он полный дебил, если в это ввязался!

Вот! Я сказал. Но не вслух. Мысленно, глядя под стол. Потому что, если я сказал бы ЭТО ВСЕ вслух, меня бы точно закрыли по хулиганке. Прямо сейчас из зала суда в наручниках до скотовоза. Маринкин сожитель только и ждет, чтоб я поддался эмоциям. Отсюда этот судебный пинг-понг. Это у вас, ребята, так и называется «подогреть клиента», как бы дается понять: «Кончай дергаться, сядешь». Не, я хитрей. Тут надо все по-другому. А как??? Надо встретиться с бывшей. Хотя для чего??? Ведь она невменяема.

Февраля

СЫН. Папа?..

СЕРГЕЙ. Вот, зашел увидеться.

СЫН. А как ты узнал, что я здесь???

СЕРГЕЙ. Ну… ты же всегда ходишь на секцию по субботам?

СЫН. Но я в школу тут не ходил.

СЕРГЕЙ. А чего?

СЫН. Да болел.

СЕРГЕЙ. Уши?

СЫН. Не, горло.

СЕРГЕЙ. Тебя мама сейчас привезла?

СЫН. Дядя Борис.

СЕРГЕЙ. Он живет с вами?

СЫН. Ночевать к нам приходит… А он был твой начальник?

СЕРГЕЙ. Да, был.

СЫН. А кем ты теперь работаешь?

СЕРГЕЙ. Потом расскажу.

СЫН. Мама говорит, ты теперь никто, и нигде, и никак не работаешь.

СЕРГЕЙ. Это не так.

СЫН. А как?

СЕРГЕЙ. Слушай, а тебе никогда не хотелось поменять батут на футбол или что-то другое?

СЫН. Батут развивает все мышцы.

СЕРГЕЙ. Это мама так говорит.

СЫН. Мне батуты нравится не от того, что я прыгаю, а потому что летаю.

СЕРГЕЙ. Ты не забыл, что я всегда говорил?

СЫН. «Чем выше прыгнешь, тем сложнее удержать равновесие».

СЕРГЕЙ Да, не забыл. (Смотрит на плечо сына). А синяк?

СЫН. Это не то.

СЕРГЕЙ. «Не то»? Что значит не то? И здесь синячино! Ты падаешь как-то???

СЫН. Падаю, да.  

СЕРГЕЙ. Врешь.

СЫН. Маму жалко.

СЕРГЕЙ. Это она…?!

СЫН. Жалко ее…

СЕРГЕЙ. Это она тебя бьет!!!

СЫН. Не кричи, нас услышат.

СЕРГЕЙ. Знаешь, давай я тебя заберу? Будешь жить со мной. Ты согласен?

СЫН. А где ты живешь?

СЕРГЕЙ. Я живу в очень большом доме, там поезда, машинисты. Да и вообще… Ты и я. Вместе так чтобы.

СЫН. Папа…

СЕРГЕЙ. Не плачь. (Обнялись.)

Самый дорогой человек, кровь моя. Я повернул голову, и увидел ее. Она стояла прямо вот перед нами. Раньше я звал ее Марина, теперь это «тварь», не человек, гадина, хуже змеи. Она усмехалась зло, гадко. И в ее глазах был вызов – «ну, что ты мне сделаешь, что? Жалкий червяк, отец выблядка, который мой сын, с которым я сделаю все, что хочу». Знаете, когда говорят «ненависть» - не понимают, что это значит. Ненависть – это когда ты бессилен. Все видели фильмы про оборотней? Все, но не каждый из нас становится зверем. Я вдруг затрясся весь, под моей кожей побежали иглы, кровь закипела так, что жар внутри меня вырвался в горло. Я захрипел, встал на четвереньки, и уже волком бросился на нее. Я рвал ее кожу, выгрызал куски мяса, она повалилась назад, но я встряхнул ее и опять начал убийство. В какой-то момент я вдруг понял, что убью ее очень быстро, а надо измучить, вытянуть все сухожилия. Где-то там, далеко сын кричал, люди вокруг махали руками, а я бил, бил, бил о стену ее, пока не услышал хруст позвоночника. Спотыкаясь о маты, я вынес тело из зала, и скинул в пролет. И откуда-то снизу я услышал голос: «Свободно?» Я открыл глаза, передо мной стоял дьявол, нет, не дьявол, а просто мужчина с подносом. Он спрашивал что-то. Если когда-нибудь вы уйдете из семьи и будете спать на вокзале – знайте, нет ничего хуже кошмара в Макдональдсе. От тепла меня разморило, и я с чаем в руках задремал у окна. Но теперь пришло время решительных действий.

БРАТ. И что ты намерен?

СЕРГЕЙ. Буду лишать ее материнских прав.

БРАТ. Основания?

СЕРГЕЙ. Сына бьет.

БРАТ. Все бьют детей.

СЕРГЕЙ. Ты это не видел.

БРАТ. Снова суд?

СЕРГЕЙ. Разумеется.

БРАТ. И это говорит прокурор…

СЕРГЕЙ. Бывший.

БРАТ. Ты и так по полной огрёб! Тебе что, еще мало?

СЕРГЕЙ. Я знаю что делать.

БРАТ. Президенту напишешь?

СЕРГЕЙ. Я знаю…

БРАТ. Да ни хрена ты не знаешь! У тебя крыша поехала!

СЕРГЕЙ. Мне это все надоело! Думать одно, делать другое! Достало! Пойми ты, есть настоящие чувства!

БРАТ. Ты про девочек из провинции?.. Ты съехал, ты спятил… Где ты живешь? От тебя пахнет подъездом. Ты прости за квартиру. Я верну третью часть. Не сейчас. Когда Светка в Ялту уедет.  

СЕРГЕЙ. Я все продумал.

БРАТ. Не-не, я в этих делах не помощник…

СЕРГЕЙ. У меня компромат на них всех. Вот распечатка. Банковский счет, куда все сливали.

БРАТ. Ку-ку??? Да тебя в асфальт закатают! Ты что?.. Грохнут, и все!!! Убери!  

СЕРГЕЙ. Не ссы. Обломятся все.

БРАТ. Как???

СЕРГЕЙ. Я продумал. Я сделаю правильно. Я…

БРАТ. А сын в суде выступит, нет?

СЕРГЕЙ. Он любит меня, а мать ненавидит.

БРАТ. Ты войну не бывшей жене объявляешь…. Системе!

Громко сказал. Я не псих, объявлять войну государству и нашей системе. Потому что системы-то нет! Она есть в бумагах, указах, постановлениях, а в жизни кланы, землячества, группки друзей… А я дело имею с шайкой банальных воров: три прокурора и парочка судей. Каждый из них трясется за теплое место, и только ветер дунет с мангала, как они спрячутся в щели, Маринку сдадут, и она будет одна убивать свое отражение в зеркале, потому что сына я заберу. Стоп! А Лера??? Что скажет Лера?.. Если она… Нет-нет! Она согласится! А если…?

Марта.

ГОЛОС ЛЕРЫ. Знаешь, я сегодня летала во сне!

СЕРГЕЙ. О, это классно!  

ГОЛОС ЛЕРЫ. Мы летали с тобой как птицы над вокзалом!..

СЕРГЕЙ. Почему над вокзалом???

ГОЛОС ЛЕРЫ. Не знаю… Я - в синем платье, а ты в каких-то сандалиях!

СЕРГЕЙ. В сандалиях???

ГОЛОС ЛЕРЫ. Мне тебя не хватает…

СЕРГЕЙ. Лера, я люблю тебя. Слышишь?

ГОЛОС ЛЕРЫ. Нет, это я люблю тебя.

СЕРГЕЙ. А я люблю тебя больше.

ГОЛОС ЛЕРЫ. А я еще больше.

СЕРГЕЙ. А я сильней в тысячу раз.

ГОЛОС ЛЕРЫ. А я в триллион…

СЕРГЕЙ. Лера, я жутко скучаю…

ГОЛОС ЛЕРЫ. Ты плачешь?

СЕРГЕЙ. Не. Это насморк.

ГОЛОС ЛЕРЫ. Ты заболел? Где ты живешь?

СЕРГЕЙ. Все хорошо. Я... Снимаю… как его… угол… В этом… В квартире!  

ГОЛОС ЛЕРЫ. Я не могу без тебя. Понимаешь???

СЕРГЕЙ. Лера… У меня тут проблема…

ГОЛОС ЛЕРЫ. Ты бросаешь меня.

СЕРГЕЙ. Нет-нет-нет! Прости, какой я дурак…Я о другом. Сын у меня… Сын. 11 лет.

ГОЛОС ЛЕРЫ. Разве это проблема? Сын – это счастье.

СЕРГЕЙ. Лера моя…

ГОЛОС ЛЕРЫ. Я не против! Я только рада… Ты и я – вместе. Он – твой, и для меня мой. Пусть будет с нами. Конечно! Конечно. Конечно…

СЕРГЕЙ. Лера, я сделаю все…

ГОЛОС ЛЕРЫ. Какой ты смешной…

ГОЛОС СЕРГЕЯ. Я с тобой во сне говорю.

ГОЛОС ЛЕРЫ. Я тоже.

СЕРГЕЙ. Хочу видеть тебя.

ГОЛОС ЛЕРЫ. Молчи, я снова заплачу.

СЕРГЕЙ. Не надо.

ГОЛОС ЛЕРЫ. Я знаю…

СЕРГЕЙ. Ты плачешь.

    ГОЛОС ЛЕРЫ. Просто я не могу без тебя, я умру…

   СЕРГЕЙ. Лерочка… Лера…  Лерочка… Лера… 

СУДЬЯ. Заслушав пояснения представителей сторон и заключение представителя органов опеки, суд приходит к заключению, что между истцом и ответчицей сложились неприязненные отношения, инициируемые обеими сторонами. Однако, истец не представил суду доказательств о ущемлении прав ребенка и иные доказательства, перечисленные в ст. 64 Семейного кодекса Российской Федерации, необходимые для лишения ответчика родительских прав. На основании изложенного, суд находит требования истца в отношении несовершеннолетнего сына преждевременными.

 

Марта

Встречаю Мишку каждый день после школы, и мы тайно идем в больницу. Снимаем побои. За неделю пять справок. Маманя бьет его каждый вечер. За что? Математика. В ней сын полный ноль. Если раньше при мне она делала это, а я, молча сидел в кабинете и слушал, теперь не могу. Эти побои сильней и сильней. Чем меньше сын понимает, тем беспредельнее ярость ее. Как может мать гробить ребенка? Легко. А еще мать может убить, если ненавидит отца. Мишка хочет уйти ко мне, но боится сказать. А вчера она вырыла в его телефоне фотку со мной, и поняла. И теперь она встречает его, а если не может сама, то посылает кого-то. Я пытался с ней говорить, но она трубки бросает. Все это значит одно – война до победы.  

Апреля

День смеха. Завтра приезжает Лера! Звонит, и сообщает: «Сюрприз! Еду к тебе!» Я даже подпрыгнул, конечно, от счастья. Лера купила билет, она уже в поезде! Нам давно надо быть вместе, какая она молодец… Мне как воздух нужна помощь, поддержка, ее голос, глаза…

Но… стой… где нам жить??? Я соврал, что снимаю квартиру… А сам на вокзале! «Дорогая, мы будем спать в зале Прибытия»… Блин, денег ноль… Звоню брату. Уехал. А деньги нужны прямо сейчас. Кровь из носу, Лера приедет! Черт… Банк ограблю, зайду с муляжом…

БУКМЕКЕР. Банк рядом.

СЕРГЕЙ. А это что?..

БУКМЕКЕР. Букмекерская контора.

СЕРГЕЙ. Ставки берете?

БУКМЕКЕР. Берем. Недавно открылись.

СЕРГЕЙ. На удачу можно поставить?

БУКМЕКЕР. «Удача»??? Футбол, хоккей? Лига какая? Что за команда?

СЕРГЕЙ. Не знаю…

БУКМЕКЕР. Не слышал, что есть такая «Удача». Эта команда из Украины?

СЕРГЕЙ. Мне нужны деньги.

БУКМЕКЕР. Легко, делайте ставку.

СЕРГЕЙ. Мне надо много.

БУКМЕКЕР. Тогда надо ставить на полного аутсайдера. Ставите рубль - получаете тысячу.

СЕРГЕЙ. А есть такие, кто уж совсем?

БУКМЕКЕР (смотрит в компьютер). Ну, вот команда по водному поло из Африки. У них сегодня игра, но плавать никто не умеет.

СЕРГЕЙ. И что это значит?..

БУКМЕКЕР. Это значит – «поставить на чудо».  

И, баран, отдаю последние деньги…

Думал ли я, житель Пречистинки в пятом колене, живущий в квартире с огромными потолками, имеющий дачу, машину, работу, костюм на пять тысяч долларов, потому что дешевле нельзя, что однажды пойду вот так по Арбату к вокзалу, похудевший на десять кило? Я не ем третий день. Я еще держу равновесие. Да, я устал, но при этом я страшно счастливый. Завтра приедет ОНА, и мрак озарится ослепительным светом, и нам будет солнце святить еще тысячу лет. Почему ? Разве есть основания верить ? Конечно! Удача придет, не знаю откуда, но нам повезет, потому что для счастья есть МЫ, остается за малым – денежки, деньги. А деньги – это бумажки, фуфло… Вы скажите, я сегодня в лирическом настроении? Да, но ведь правда же все, что я говорю! Пропустил светофор, хочу отдышаться… Леру завтра увижу… Мы сядем, и я расскажу как жил без нее. Встану вот сюда у метро и шапку сниму к подаянию? Или лучше найти кошелек… Инстинктивно смотрю под ноги… Люди, спины и сапоги… Разве может быть так, что в огромной столице никто кошелек не обронит??? Вот сейчас, вот сейчас… Толстый такой, полный карт и банкнот. Кошелек, кошелек… Мне должно повезти!.. Именно мне… где же он, где? Почему я не вижу его?.. Кошелек лежит тут или тут, а может в мусорном баке?.. Завернули его, и лежит? А если не здесь, а в мусорке возле мэрии??? Точно, там! В переход и наверх… Сердце мне говорит, что вышел сейчас какой-то чиновник со свертком, трусливый такой, увидел наверно мента, испугался и бросил в урну взятку у входа. Бегом… Но мусорки нет, ближайшая в ста метрах, и та – на боку. Здесь нет ничего, кроме раздавленных чипсов! Все, проиграл. Судьба отвернула. Завтра Лера приедет… Бесцельно топчусь… На вокзал денег нет, буду спать где-нибудь в парке… Холодно, черт… Наплевать! Моя кляча судьбы шею сломала… Иду, гляжу на ботинки, умер хозяин-поэт, а они все еще бродят и бродят… И вдруг ноги сами меня понесли!

БУКМЕКЕР. Скажите, вы знали?

СЕРГЕЙ. Что???

БУКМЕКЕР. Поздравляю. Ваш выигрыш – миллион.

СЕРГЕЙ. Миллион?!

БУКМЕКЕР. Наличкой?

СЕРГЕЙ. Давайте…

Ес! Ес! Ес!!! Я взял первый приз! Поглядите на небо, там звезды в буквы сложились! «Судьба»! Я верил, я верил! Бывает такое? Бывает! Бывает! Блин, не могу… Даже мурашки по коже… Точно невидимая рука в самый нужный момент помогает. Знаете что, чудо есть! Именно в этот момент, именно мне! И не сон ли все это? В эту ночь я не уснул, я снял номер в гостинице, принял душ, выпил бутылку «Джек Даниэля», пел «Битлз» и набирал Леру. Она с каждым ударом колес приближалась ко мне, а сейчас была недоступна! «Лера моя, Лера»! Все слова любви, которые есть, я сказал в молчащую трубку, и заснул на рассвете.

Апреля

Просыпаюсь в одиннадцать. Дел море: первое – снять квартиру, второе – купить одежду себе, третье, четвертое, пятое… Весь день я носился по Москве, и мне опять помогала удача. Квартира рядом с метро, небольшая, но вид из окна грандиозный, за срочность увы переплата, но мебель, посуда, и все остальное – только зайди и живи целых полгода. На вокзал к пяти я чуть не опоздал, с цветами замешкался. И вот, стою на перроне, а сердце «Ты-гы-дым, ты-гы-дым, ты-гы-дым»… Наконец локомотив выплывает… Прошло бесконечных тридцать минут. Пассажиры, встречающие - уже все рассосались. Стою. Куда она делась?! Внутри резануло. Конечно, ее захватили армяне! Я стал искать начальника поезда, меня отправили в зал управления. Не видя вокруг ничего, я ходил по вокзалу, искал руководство, дальше полицию. И вот, когда надежда пропала совсем, вдруг меня позвал голос: «Сережа!» Она сидела в буфете и что-то ела…

ЛЕРА. Я думала, ты не придешь.

СЕРГЕЙ. Ты ждала тут?!

ЛЕРА. Сорок минут. Я прошла, ты меня не заметил.

СЕРГЕЙ. А что ты сделала с волосами?!

ЛЕРА. Тебе не нравится???

СЕРГЕЙ. Нравится, но…

ЛЕРА. Это мой цвет натуральный.

Да, поразительно. Мы едем по пробкам уже два часа. Я держу ее за руку, и понимаю, что прошло 240 минут, а мы до сих пор не поцеловались. Она гладит меня по руке, а смотрит в окно… Лера первый раз в Москве. Ее все удивляет. Я показываю ей улицы, декламирую как пошлый гид, а сердце давит заноза – зачем, ну зачем эти волосы??? Она похожа теперь на птицу какую-то! Но разве дело в одних волосах? Лера чужая, Лера холодная, Лера ледяная и простая как пачка пельменей из морозилки… И это любовь??? Подъезжаем к дому, таксист меня спрашивает: «Девушку - здесь, а вы едете дальше?» - «Нет-нет», - Лера отвечает, - «он со мной». И только в лифте она ко мне прижимается, и поцелуй обжигающий, страстный… Боже…

Апреля

Апреля

Апреля

Апреля

Долго не писал. А Лера оказалась очень хорошей хозяйкой в Москве. Раньше, в том городке ее все угнетало, я сам еду покупал, а здесь ей нравится ходить по магазинам, искать, выбирать. Приятное удивление. Особенно вместе сидеть за столом, глядя на полные блюда с анчоусами.

СЕРГЕЙ. Поздравь. Я работу нашел! 

ЛЕРА. Какую?

СЕРГЕЙ. Нормальную.

ЛЕРА. Круто, а кем?

СЕРГЕЙ. Юристом-психологом.  

ЛЕРА. А где?

СЕРГЕЙ. Рядом с американским посольством.

ЛЕРА. Поедем в Америку?

СЕРГЕЙ. Да нет. Это правозащитная организация. Буду ездить по тюрьмам и домам престарелых.

ЛЕРА. Тебя что, никуда больше не брали?

СЕРГЕЙ. Не брали.

ЛЕРА. А я на собеседование записалась.

СЕРГЕЙ. Куда???

ЛЕРА. Секрет…

СЕРГЕЙ. Ну, скажи…

Я подхватываю ее на руки, и несу в спальную. Какая все-таки жизнь… Да и «Битлз» хорошо в любви помогает.

Мая. У дома.

СЫН. Папа!..

СЕРГЕЙ. Ты откуда???

СЫН. Я сам приехал!

СЕРГЕЙ. На чем, на метро???

СЫН. Забери меня!

СЕРГЕЙ. Куда?

СЫН. К тебе!

СЕРГЕЙ. Ко мне??? Когда?

СЫН. Прямо сейчас!

СЕРГЕЙ. Слушай… Суд должен быть. Суд, понимаешь?

СЫН. Школа и мама… Ненавижу их всех!

СЕРГЕЙ. Миш, завтра суд… Ты выступишь, понял? Ты понял?!

СЫН. Я понял…

СЕРГЕЙ. Ты скажешь?!

СЫН. Скажу…

СЕРГЕЙ. Ты не бойся, я там буду. Скажешь как есть. Скажешь все.

СЫН. Да, папа, конечно.

СЕРГЕЙ. Тебя мать привезет.

СЫН. Я скажу, обещаю. А сейчас ты возьмешь…?

СЕРГЕЙ. Говорю - не могу…

СЫН. Пап! (Плачет.)

СЕРГЕЙ. Нет! Не могу! Отцепись…

Борьба.

Мая.

Почему я не богатый и знаменитый как сэр Пол Маккартни? Я могу петь, играть на ударных и сочинять. Вместо этого я весь день кручусь на пупе в судах и на работе, а вечером возвращаюсь домой. Леры нет. Она устроилась на работу. Секретарем «всероссийского общества битломанов». Один седовласый упырь-олигарх придумал все это, собрал обезьян, открыл ресторан, провел кастинг красивых девок и выбрал самую-самую. Леру. Она там одна среди этих лохматых пердунов. Ее работа в том, чтобы каждый день писать письма с приветами для Пола Маккартни, на которые он не отвечает. Платят копейки и лазят под юбку. Я сходил, посмотрел. Мерзость какая. Но Лере нравится, и это правда. Весь вечер болит голова.

Мая.

Мая.

А где началась эта трещина? Когда я не узнал ее на вокзале? Или когда она ответила таксисту «он со мной», хотя должна бы ответить «мы вместе»? Или когда она мне сказала, что я «не богатый, не знаменитый и лысый уже». Разве я лысый? У меня еще много волос. Но они все растут в ненужном месте. Когда появятся лишние деньги, я активно займусь пересадкой.

Мая.

Миша опять не звонил…

Июня. Суд.

СЕКРЕТАРЬ. Вы опоздали, молодой человек.

СЕРГЕЙ. У меня на 12 в повестке…

СЕКРЕТАРЬ (смотрит в повестку). И что?

СЕРГЕЙ. На 12 в повестке!!!

СЕКРЕТАРЬ. Вы не орите, мужчина, вы успокойтесь. Мы суд поставили раньше.

СЕРГЕЙ. С чего?!

СЕКРЕТАРЬ. Мне вызвать наряд? Вы глухой? Вам же сказали.

СЕРГЕЙ. Кто решил???  

СЕКРЕТАРЬ. Судья – человек. У женщин бывают проблемы. Вам же звонили, вы трубку не брали!

СЕРГЕЙ. Ну, суки…

СЕКРЕТАРЬ. Толя, тут псих!

Появляется полицейский.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Мужик, чо баракозишь???

СЕРГЕЙ. В жопу пошел.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Чо? А ну, еще раз?!

СЕРГЕЙ. В жопу!!! Вы!!! Все!!!

Входит Судья.

СУДЬЯ. Ключи… (Секретарю и полицейскому.) Покурите.

Июня

И мы обнялись.

В нашем мире везде клетки, запоры, засовы, но они невидимы, незаметны для глаза, и по этой причине мы врем сами себе, рассуждаем о счастье, о перспективах. А на деле – свободы все лишены. Все в тюрьме бытовых обстоятельств. Вы, вы, вы, вы, вы и вы. Вас - миллиарды. Но есть счастливцы как мы. Нас единицы. Мы сбежали из вашей тюрьмы. Сбежали без веревок, отмычек, и хитрого плана. Мы на свободе, и нам тяжело. Но надо терпеть и крепко держаться друг друга.

 

Июля

Мой день рожденья! Я его полюбил только когда познакомился с Лерой. Сегодня мы сидим втроем за столом: я, Миша и Лера. Мы обсуждаем, куда поедем отдыхать в новом году. Единогласно – Карибские острова! Берем яхту в аренду, девятьсот евро в неделю, смотрел. Они сговорились и сделали мне сюрприз – гитару в подарок! Корпус красного цвета. Я пою «Об-ла-ди Об-ла-да», а потом все втроем а-капелла с использованием посуды в качестве ударных. Потом я провожаю Мишку, и мы с Лерой поем до утра «Лэт ит би». Под гитару и без. В кухне и в ванне.

03-48

Лерочка, милая Лерочка! Мы ждем ребенка! Она сказала сейчас. У нас будет малыш. Не-ве-ро-ят-но. Три восклицательных знака.

ЛЕРА. Как мы его назовем?

СЕРГЕЙ. Миша.

ЛЕРА. Миша у нас уже есть. Может Сережа?

СЕРГЕЙ. Сергей Сергеич – неплохо. А если девочка будет?

ЛЕРА. А если две?

СЕРГЕЙ. Нет, лучше два мальчика.

ЛЕРА. Представь сколько нас – Миша, Лера, Сережа и все остальные.

СЕРГЕЙ. И мы будем жить в доме… Большом-пребольшом.

ЛЕРА (тихо). Слышишь, сверчок!..

СЕРГЕЙ (прислушивается, тихо и радостно). Откуда он здесь?! 

16-30

20.00

Никакой слежки! Да брат параноик! Стоит Лера сейчас, чипсы ест, забежала в кафе где-нибудь, супермаркет, шмотье, выбирает кроватку по цвету. Я говорил – по цвету нельзя, надо смотреть на шарниры.

Звоню, и вдруг тишина, и ответ «абонент вне зоны». Сердце сжимается. Болит голова. Нет, надо себя успокоить. Это – Москва, это – город без подзарядки. Здесь магазины, люди, машины. И Лера, она где-то здесь. А если на старом месте работы?

Еду. Закрыто. Нет никого. Черт, черт! Может она на вокзале? Еду туда.

Час-пик. Люди толкают. Бегу, успеваю. Куда я, куда?! Лера, Лера моя. Ведь так не бывает. Трачу десять минут на дежурного, говорю все приметы. Мент улыбается. Нет…

23-10

Последняя запись.

Занавес

* Цитата из романа С. Петрова «Хроника его развода»

* Цитата из романа С. Петрова «Хроника его развода»

* Цитата из романа С. Петрова «Хроника его развода»

 

* Цитата из романа С. Петрова «Хроника его развода»

ЗАПИСКИ ВЛЮБЛЕННОГО ПРОКУРОРА

В одном действии

15-40.

 

Горсуд.

 

12345Следующая ⇒

Поделиться: