Судья, помощник судьи, секретарь, адвокат, заключенный в клетке, полицейский, свидетель – все женского пола. Один прокурор – мужчина. В зале никого, кроме кошки, которая спит у входа на лавке.

Всем очень скучно, кроме прокурора (его вдруг охватил приступ внезапного ораторского вдохновения), и судьи, которая, с нескрываемым интересом разглядывает молоденького полицейского у клетки.  

 

ПРОКУРОР. …Я прошу уважаемый суд беспристрастными глазами взглянуть на опасное деяние, на неопровержимые доказательства его совершения и учесть личные качества подсудимой, и назначить ей меру наказания 15 лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима!

Пауза.

СЕКРЕТАРЬ. Все?

ПРОКУРОР. Все.

СУДЬЯ. Перерыв.

 

15-40.

Кабинет. Секретарь наливает чай.

 

СУДЬЯ. Свет, как он тебе?

СЕКРЕТАРЬ. Кто?

СУДЬЯ. Этот конвойный?

СЕКРЕТАРЬ. Да срочник.

СУДЬЯ. С чего ты взяла? Из отдела.

СЕКРЕТАРЬ. Узнала уже?

СУДЬЯ. А что мне стесняться? Я одинокая…

Входит прокурор.

ПРОКУРОР. Девчонки, дайте ключ от сортира.

СУДЬЯ. Ключ??? Какой тебе ключ? Ходят тут всякие. Погляди, все кусты обдристали.

СЕКРЕТАРЬ. Я уже отдала, там сидит Машка…

ПРОКУРОР. Блин, что за фигня…  Когда у вас будет ремонт? Так невозможно работать!

СЕКРЕТАРЬ. А мы, терпим, Сергей Николаич, мы умеем терпеть.

СУДЬЯ. Опять простатит?.. На, лучше чаю попей. Полегчает. Да пей, говорю! Мой покойник этим болел, только чаем лечила. (Наливает.) Дошли?

ПРОКУРОР. Кто?

СУДЬЯ. Портреты.

ПРОКУРОР. Про деньги? Не знаю, наверно…

СУДЬЯ. А ты балансик проверь.

ПРОКУРОР. Да проверю!

СУДЬЯ. Тебя кто с утра укусил?

ПРОКУРОР. Да никто.

СУДЬЯ. Понятно. Маринка. Она последнее время на взводе, вчера троих на строгач подписала. Ей не в суде, а в гестапо работать.

СЕКРЕТАРЬ. Забыла, тут опять занесли. (Достает сверток).

СУДЬЯ (открывает, разворачивает). Наличка…

ПРОКУРОР. Вера, вы чо?..

СУДЬЯ (секретарю). Ходоку передай, что область впряглась. Терпила подал заявление.

СЕКРЕТАРЬ. И чо?

СУДЬЯ. Будем дальше работать, решать с руководством.

СЕКРЕТАРЬ. Поднять?

СУДЬЯ. На двести процентов.

ПРОКУРОР. Да вы обалдели!  

СУДЬЯ. Не ори. Свет, инкассатора вызови.

Стук в дверь.

СЕКРЕТАРЬ. Кто там?!  

СУДЬЯ. Двери, дура, закрой!

 

 

Марта

 

ПРОКУРОР, ОН ЖЕ СЕРГЕЙ. Конечно, это не хорошо – брать взятки. Но кто ж их не берет? Вот у вас была бы возможность – вы бы не брали? В жизни все сложно. Вот - Верка. Она конечно, дура, совсем нюх потеряла, загремит когда-нибудь точно. Но у нее сын–инвалид, она его по пьянке зачала у нас на юрфаке. Ну представьте себе, приезжает девчонка из страшной дыры, поступает… У нее крыша едет по полной, плюс комплекс нищего детства – нет денег. Ума до сих пор не прибавила, хоть и стала судьей. А как стала? Говорят, через постель, это никак не проверишь. Ей надо сиделку, сын-инвалид, мать из деревни в маразме. Она живет так, что ужас какой-то. Ей без денег нельзя, хоть и борзеет, конечно. А Юлька – она секретарь. Жених десять лет динамит, она содержит его, возит в поездки, машину вот, гаду, купила. А он крутит с любовницей у нее на глазах… однажды вернулась домой, и видит такую картину… Они же, женщины эти, в суд как на праздник идут, они любят эту работу. Так о чем это я? Взятки, конечно. Понимаете, как. Взятки – это распределение средств. Из одного кармана – в другой. Вы скажете, это в обход государства! А государство из кого состоит? Из нас. Тот взял, эта взяла, эти взяли – глядишь, все обеспечены. А я никогда не беру. То есть беру, но не много. Ну, дали, и ладно. Не дали – и хрен. Главное – это работа. Вы скажете – а зачем тогда ты берешь? А как не брать? Это не правильно. Это против системы. Представьте, все плывут по течению, и вдруг одно бревно плывет поперек. Сразу – внимание. Что такое? Что это с ним? И сразу тебя багром вынимают. А насчет «поймают, посадят» - я так вам скажу… Захотят, хоть святого посадят, была б установка. Или вот, захотят снять тебя или начальника твоего – сразу начнут рыть вокруг тебя эти траншеи, и найдут, точно найдут, главное, чтобы было желание. А чтобы не нашли -  банально не надо борзеть: налом брать, на счета скидывать дикие суммы. Читали книжку одну, «поручик Киже» называется? Здесь та же схема. Человек умер, его давно нет, нет нигде – ни в налоговой, ни пенсионном. А он денежки получает. И его не видит никто, потому что система слепая. А почему? Это выгодно всем. Даже вам, которые умерли. Потому что это приятно – иметь деньги, пускай не свои, пускай после смерти, но все же иметь. (Пауза.) Что, китель мятый? У меня есть второй, для торжественных праздников. Например – День Юстиции. У нас даже в актовом зале концерты бывают. Сами поем, сами играем. Моя жена Марина танцует, у нее номер есть под музыку из фильма «Убить Билла». Ну вы поняли, где наша контора? Не эта, а главная? Правильно. Именно. И там… то есть здесь мой кабинет. Работа, скажу, очень бумажная. Это в кино или в книгах прокурор отжигает по полной. Помните, Кевин Костнер рыдает у Стоуна в фильме или прокурор в Карамазовых греет зал до припадка? А тут сидишь десять лет, киснешь как хрен в банке. «Мокрушка по пьянке, семейные ссоры, изредка киллер»… И все банальные, скучные персонажи. Я ведь мечтал стать художником. До сих пор рисую на заседаниях. Но год назад меня вызвал начальник…

НАЧАЛЬНИК. Сергей Николаевич, проблемы?

СЕРГЕЙ. Какие???

НАЧАЛЬНИК. К нам жалоба адвоката.

СЕРГЕЙ. Слушаю вас.

НАЧАЛЬНИК. Вы ведете себя некорректно. Вы рисуете на процессе! А дело серьезное.

СЕРГЕЙ. Да, я рисую в листочке. Это не видит никто.

НАЧАЛЬНИК. А что вы рисуете?

СЕРГЕЙ. Схемы процесса. У меня личный метод разбора мотивов убийц.

НАЧАЛЬНИК. Схемы? Вот эти? (Дает листочек.)

СЕРГЕЙ (берет, узнает). Откуда у вас???

НАЧАЛЬНИК. С вашими листочками ходит все Управление. Над вами смеются!

СЕРГЕЙ. Я их в корзину бросал, это Верка – зараза!

НАЧАЛЬНИК. Не Верка, а председатель Суда! Как вам не стыдно, советник юстиции? У вас же ребенок, жена! Ну что вы рисуете?!

СЕРГЕЙ. Гениталии и женские груди.

НАЧАЛЬНИК. Сколько вам лет?!

СЕРГЕЙ. Сорок пять.

НАЧАЛЬНИК. Гадость какая… А это что?

СЕРГЕЙ. Совокупления.

НАЧАЛЬНИК. Вас надо уволить, но память о вашем отце…

Здесь он начинает мощный монолог о том, что я имею честь быть сыном великого прокурора, а так же внуком выдающегося теоретика Юриспруденции, и правнуком министра Временного правительства, который сошел с ума прямо в зале Суда. Да, это так, все мои предки были прокурорами: бабки, дедки, тети и дяди. И, конечно же, мама с отцом. Все служили на благо Закона, который менялся как дышло. И поэтому начальник меня никогда не уволит. Потому что моя фамилия – бренд для конторы! Представьте, с раннего детства я знал, что стану не футболистом, не космонавтом, не комбайнером, а прокурором. Вот ясли: первая группа, сидит пацан на горшке, и уже объявляет: «Я – прокурор». Это так воспитали. Потом, когда я подрос, взбунтовался. Я объявил грозному папе, что хочу быть актером! А маме сказал, которая была ужаснее папы, что хочу быть рок-музыкантом! Ну, меня пропесочили. Они это умели на сто. У них был опыт богатый – песочить. Я бы и дальше продолжал рисовать на процессах, но слава порнохудожника разошлась по всей Прокуратуре. Добрые друзья развесили мои рисунки даже на вахте… А моя жена Судья. У нас, как вы поняли, все или судьи или прокуроры… И вот она устроила вечером…

ЖЕНА. Сергей, у меня вопрос.

СЕРГЕЙ. Ну?

ЖЕНА. Говори громче, я не слышу тебя.

СЕРГЕЙ. Ты не можешь слышать меня, потому что я еще ничего не сказал.

ЖЕНА. Не повышай голос.

СЕРГЕЙ. Я ничего не повышаю, я еще даже молчу.

ЖЕНА. Ты не молчишь, ты орешь как ненормальный!

СЕРГЕЙ. Тебе это кажется, ты просто устала. У тебя голова не болит?

ЖЕНА. А ты волнуешься о моем здоровье???

СЕРГЕЙ. Прекрати мучить меня своими расспросами! Ты не в суде!

ЖЕНА. Я в суде говорила бы по-другому.

СЕРГЕЙ. Не сомневаюсь…

ЖЕНА. Будешь орать, выйдешь из зала. 

СЕРГЕЙ. Мы на кухне, а не в зале Суда!

ЖЕНА. Жалко… Я тебя бы судила.

СЕРГЕЙ. Конечно, ты бы с радостью впаяла мне четвертак!

ЖЕНА. Зачем ты это рисуешь? (Показывает листок.)

СЕРГЕЙ. А-а-а, тебе уже передали?!

ЖЕНА. Тебе что, секса со мной не хватает?!

СЕРГЕЙ. Секса с тобой?! Да я забыл, что это такое!

ЖЕНА. Сам виноват!

СЕРГЕЙ. Да, сам виноват!

ЖЕНА. А кто?! У тебя вечно все не в порядке! То руки, то ноги, то жопа! И голова, главное – голова! За 15 лет она у тебя не научилась работать! Ко мне нужен подход, понимаешь?! Подход! Меня все мужики хотят, даже обвиняемые! Ты видел, как на меня сегодня смотрел Иванов?!

СЕРГЕЙ. Да уж, ты ему глазки-то строила… Это был не процесс, а случка кошек в подвале!

ЖЕНА. Молчи, сраный художник! Еще раз увижу – развод!

Так я прекратил рисовать, и стал писать. А что, быть писателем не так уж и плохо. Все то же самое, только написано, и никто не прочтет, потому что почерк у меня безобразный. И надо сказать, меня прорвало. Я прямо почувствовал – Лев Толстой отдыхает. Один рассказ. Снова рассказ. Дальше – другой. И поехало. Я писал прямо в зале суда. И мои литературные опыты были совершенно далеки от судебной реальности. Маньяки в моих рассказах становились Дон Кихотами, проститутки – феями, а кровавые бытовые кухни, где совершалось 90 процентов убийств, превращались в волшебные замки. Подкопив побольше рассказов, я принес самые лучшие в редакцию литературного журнала.

РЕДАКТОР. Хорошо написано… Крепко. Я бы сказал талантливо даже…

СЕРГЕЙ. Что-то не так???

РЕДАКТОР.  Нет, все нормально… Я бы сказал, очень нормально.  

СЕРГЕЙ. А что вас смущает?

РЕДАКТОР.  Жанр. Я не понимаю, что это? Это и не фэнтази, и не фикшен, и не литература в классическом понимании.

СЕРГЕЙ. А что это?

РЕДАКТОР.  Я думал, вам лет восемнадцать, и вы незамужняя девушка.

СЕРГЕЙ. Нет, я мужчина, и мне сорок пять.

РЕДАКТОР.  Да, теперь вижу. Но это все так далеко от реальности… Вы астроном?

СЕРГЕЙ. Я прокурор.

РЕДАКТОР.  Серьезно?

СЕРГЕЙ. Серьезно.

РЕДАКТОР.  Хорошо. Мы вас напечатаем.

СЕРГЕЙ. А дальше чего?  

РЕДАКТОР. Хотите совет? Бросьте все, и живите на даче, пишите.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: