Он не знал, что у меня нет дачи. Более того, он не знал, что я ненавижу деревню, что у меня страшная аллергия на всю траву. Даже когда я нюхаю искусственные цветы – меня раздувает как жабу.

Марта.

НАЧАЛЬНИК (с траурным венком). Мои соболезнования, Сергей Николаевич… Ваша мама была лучшим работником прокуратуры. Я учился у нее. Несмотря на то, что она последние годы была на пенсии и мы редко встречались, ее незримое присутствие на процессах ощущали все наши сотрудники.

Врешь. Мать бы работала и сажала людей еще сто лет, но ты сплавил ее на пенсию как трухлявое бревно. Мать сидела дома целыми днями, смотрела ящик, читала газеты, и ругала Ельцина-Горбачева даже во сне. А потом заболела, и лежала в своей огромной квартире одна. Я как сын навещал ее, но редко, она не любила, когда близкие видят ее слабость. И это понятно – мама в наших глазах всегда была человеком-скалой. Это был ее жизненный принцип – быть принципиальной в первую очередь с близкими. Почетный работник юстиции. За день до смерти я был у нее.

МАТЬ. Как работа?

СЕРГЕЙ. Обычно.  

МАТЬ. Много дел в пересмотре?

СЕРГЕЙ. Полно.

МАТЬ. Контроля теперь не хватает. Во всем виноват Горбачев. А кто теперь генпрокурор?

СЕРГЕЙ. Петраков.

МАТЬ. Докатились… Он был круглый двоечник! Помню его на экзаменах, в носу ковырялся…  

СЕРГЕЙ. Что у тебя с головой?

МАТЬ. Упала.

СЕРГЕЙ. Тебя била сиделка?

МАТЬ. Упала, тебе говорю. (Шепотом.) Она сидела! Слышишь, сидела! По сто двадцать восьмой! 

СЕРГЕЙ. Она бьет тебя?

МАТЬ. Я ее посадила в 75-м. Она мне напомнила.

СЕРГЕЙ. Я найму тебе новую.

МАТЬ. Нет! Алевтина очень хорошая.

СЕРГЕЙ. Она бьет тебя.

МАТЬ. Сама виновата - мочусь, где не надо.

СЕРГЕЙ. Мама…

МАТЬ. Заткнись!

СЕРГЕЙ. Хорошо.

МАТЬ. Ты не жалеешь, что стал прокурором?

СЕРГЕЙ. А ты?

МАТЬ. Я – не жалею. Я служила закону. Иди, ты свободен.

Я ушел навсегда. То есть она ушла. Ночью. Алевтина уехала, не сказав, в деревню к племяннице, а у матери приступ. Два дня мертвая пролежала в ванне.  И когда врачи достали ее – мать разбухла в два раза. Хоронили ее в кителе прокурора, и пуговицы не сошлись, пришлось на спине разрезать. Я стоял у гроба и думал – как это странно… Мать – прокурор. И сын – прокурор. А вокруг одни подсудимые… «Последние годы я пребываю в агрессивном бреду. До этого у меня была просто шизофрения. Вялотекущая, уходящая и приходящая, ожидаемая, предсказуемая. С шизофренией жить можно. Каждый второй человек шизофреник. Теперь у меня психопатия. Я нахожусь в тюрьме, высокие решётки которой возвёл я сам. Сам протянул колючую проволоку, установил вышки и пустил собак по периметру. Я уничтожаю себя. Ежедневно. Грызу, как бомж грызёт яблоки, одно за другим воруя их из чужой корзины. И яблоки почему-то не заканчиваются, и я ещё жив» * !

НАЧАЛЬНИК. Сергей Николаевич, что с вами?

СЕРГЕЙ (вытирает слезы). Аллергия.

НАЧАЛЬНИК. Вам нужно развеяться… Съездите в регион. Вот факты для вашей проверки. (Отдает папку с документами.)

 

       11 апреля

Самолет. Два часа. Новый город. Отель. Отель приличный. Украшенный флагами, на улице Хорькова или Хомякова. «Мой персональный номер просторен. Окна выходят на пруд. Не Чита, конечно, там я был с проверкой в каком-то мохнатом году и располагался в номере из четырёх комнат с джакузи, но и не хабаровский «Интурист» с потрескавшимся на дверных косяках лаком, чёрно-белым телевизором «Сапфир» и расшатанной кроватью * ». Сложно, конечно, начать новую жизнь, как сказал мне редактор, работать здесь, а жить в мире образов. Но пока у меня получалось, и я решил начать новый рассказ. О любви. Я писал до обеда. И забыл, что меня ждут. Помню, в моем рассказе вышла из ладьи прекрасная девушка из сказки, Варвара-краса, Хозяйка Медной горы , улыбка феи, лицо ангела, я даже увидел новую строчку, как ветер колышет складки ее платья, но в дверь постучали. В реальную дверь. Открываю.

ОНА. Здравствуйте, я Валерия.

СЕРГЕЙ. Здрасьте…

ВАЛЕРИЯ. Вас ждет Иван Сергеевич.

СЕРГЕЙ. Кто???

ВАЛЕРИЯ. Мой начальник.

СЕРГЕЙ. Зачем???

ВАЛЕРИЯ. Просите, я перепутала дверь… Вы из Москвы? К нам с прокурорской проверкой?

СЕРГЕЙ. Да. К вам. Я по фактам…

ВАЛЕРИЯ. Вот и отлично. Я жду вас внизу.

И она растворилась. Представьте мое изумление, я видел ее сейчас на страницах моего рассказа… Видел ее, это платье, это лицо, эту улыбку… И вдруг она появляется в нашей реальности. Здесь и сейчас! Живая и самая настоящая! Неужели бывает такое?! Милая русская девушка из сказки. Румянец на щеках, коса на плече, гибкий стан, не хватает только коромысла. И растворился в дыму мой сарказм! Из циничного проверяющего я превратился в глуповатого дамского угодника.

ШЕФ. Сигнал??? Письмо в прокуратуру? А что я натворил? Я всегда соблюдаю  законы.

СЕРГЕЙ. А подзаконные акты?

ШЕФ. Они у вас каждый месяц меняются!

СЕРГЕЙ. «У вас»? Товарищ, мы живем в одном государстве!

ШЕФ. Ну да, вы на Луне, а мы на Марсе. Левая рука не знает, что творит правая. А люди, которые реально делом занимаются, всегда под судом!

СЕРГЕЙ. Я разберусь, и вам сообщат результаты.

ШЕФ. А чем это грозит???

СЕРГЕЙ. Штраф, суд, наказание.

ШЕФ. Надолго???

СЕРГЕЙ. Год, два, бывает и восемь общего режима.

ШЕФ. Нет, я о другом… Долго вы будете проверять мою организацию?

СЕРГЕЙ (глядя на Валерию). Вчера я думал, что пару дней, а сегодня я понял, что эта проверка должна длиться целую вечность.

ШЕФ. Ну что ж, начинайте.

ВАЛЕРИЯ. Вам помощь нужна?

СЕРГЕЙ (глядя на Валерию). Разумеется…

Разве мог я отказаться, глядя в эти глаза? Бывают счастливые мгновения, когда ты понимаешь, что все передряги, поиски смысла, капканы житейского бардака – все то, из чего ты пытаешься выбраться, все это – напрасно. Потому что судьба, только она в один миг, в одну секунду выдергивает тебя в новую жизнь! «Под предлогом оказания практической помощи я таскал Валерию с собой по всем объектам проверки. Я умничал и сыпал мудрёными фразами, повергая проверяемых в трепет, а её – в состояние неописуемого восторга и поклонения. Вечерами в сферу моей бурной проверочной деятельности попадали кабаки. Один раз я проиграл ей в боулинг, и она попросила вычеркнуть из справки негатив о своем боссе. О чём вы говорите, Валерия Фёдоровна? Не вопрос! А ещё в один из дней я признался, что пишу рассказы и они вот-вот будут напечатаны в литературном журнале. На удачу мы зашли в книжный магазин, и я купил журнал со своим рассказом! И тут же подарил ей! Рассказ назывался «Случайный сон», первый мой опубликованный рассказ. Я и не помню, что она сказала по поводу прочитанного. Смысл сводился к тому, что это так необычно, а вообще на чтение у неё времени нет, и последняя прочитанная ею книга была «Доктор Живаго» (школьная программа, десятый класс)» * . Часы и минуты летели со скоростью света, я потерял счет дням, и уже не мог понять сколько я нахожусь здесь, кого проверяю, зачем, для чего… главное – она рядом. Конечно, мне ничего не стоило вычеркивать нарушения ее босса, за которые его в Китае расстреляли бы на стадионе… В конце концов, не первый раз закрываю глаза. Но тогда были другие причины: деньги, звонок сверху, а здесь – ради любви.

ВАЛЕРИЯ. У тебя есть жена?

СЕРГЕЙ. Да, есть.

ВАЛЕРИЯ. Кто она?

СЕРГЕЙ. Судья.

ВАЛЕРИЯ. В каком спорте? Нет, дай угадаю! Судья бальных танцев???

СЕРГЕЙ. Судья в Горсуде. Она судит людей и сажает. А я их готовлю. Семейный подряд.

ВАЛЕРИЯ. Тебе нелегко.

СЕРГЕЙ. Да дело не в том… Она меня не понимает!

ВАЛЕРИЯ. А я тебя понимаю…

СЕРГЕЙ. А ты меня понимаешь…

ВАЛЕРИЯ. Да.

СЕРГЕЙ. Да…

Кульминация разрешилась за день до моего отъезда. Мы вышли из кинотеатра то ли «Рабочий», то ли «Ударник», мы только что посмотрели картину «Влюбленный Шекспир»… Она была необычно грустна и печальна.

СЕРГЕЙ. Как тебе фильм?

ВАЛЕРИЯ. Я не знаю, я все время смотрела на тебя…

СЕРГЕЙ. И что ты увидела?

ВАЛЕРИЯ. Что ты любишь меня.

СЕРГЕЙ. Как Шекспир?

«Любовь – это химия... Я бы чуть сузил – реакция. Реакция на жизненные процессы. Они могут быть, как хорошими, так и плохими. Хороший, счастливый человек – хорошо ему, радуется жизни, бах – ещё лучше. Хороший, но невезучий – плохо, плохо, но тут, наконец-то, на тебе! – награда за терпение. К плохим любовь не приходит» * . Значит, я все же достоин любви, я хороший, я – не дерьмо! Я сделаю из Леры верную ценительницу хорошей литературы и битломанку, ведь я же люблю «Битлз», значит, и моя женщина тоже будет любить «Битлз»! Я убеждён, что это так. Лера сама говорила, что жена с мужем – одно. Дак о чем это я??? Ах да, кульминация разрешилась в моем номере. Мы так друг друга хотели, что даже шампанское не открыли. Так хорошо мне не было никогда. Никогда, мои дорогие… Эх, сорок пять лет, и все в первый раз!

ВАЛЕРИЯ. Забыла спросить, у тебя есть дети?

СЕРГЕЙ. Есть.

ВАЛЕРИЯ. Сколько?

СЕРГЕЙ. Один.

ВАЛЕРИЯ. Ты любишь его?

СЕРГЕЙ. Сына? Да, очень.

Тут я соврал. Когда я летел домой в самолете, я думал, почему я ответил именно так. Я не любил сына, то есть любил, но не так, чтобы сходить с ума – вот, мой сын, радость моя, фотография в кошельке, все такое. Я относился к своему пацану очень спокойно – ну есть и есть, хорошо, что есть, но если бы его не было, то тоже нормально. Ему десять лет. Или одиннадцать? Это не важно. Я когда прихожу из прокуратуры, всегда захожу в его комнату, потому что там шкаф, куда я вешаю китель. Я всегда спрашиваю его – как дела в школе? Он отвечает – нормально. И все. Меня так воспитали мать и отец. Они были сдержаны в чувствах как самураи. Помню, когда я был маленьким, я обнял воспитательшу в садике и со слезами сказал: «Тетя Роза, почему ты не моя мама? Ты бы любила меня. А папа с мамой не любят». А тетя ответила: «Им нельзя, они прокуроры»…

Апреля

НАЧАЛЬНИК. Как съездили?

СЕРГЕЙ. Хорошо.

НАЧАЛЬНИК. Запрос подтвердился?

СЕРГЕЙ. Нет, руководитель как ангел, все чисто.

НАЧАЛЬНИК. А откуда сигнал на хищение?

СЕРГЕЙ. Ошибка.

НАЧАЛЬНИК. Ошибка??? А что у вас с лицом?

СЕРГЕЙ. Что?

НАЧАЛЬНИК. Вы так светитесь, будто миллиард выиграли.

Да, я выиграл! Выиграл! Он и не знал, и не догадывался, что миллиард – это ничто в сравнении с тем, что случилось в моей жизни. Это так, будто человек шел в темноте, спотыкался, и вдруг кто-то включил свет. Но самое сложное – это прятать в себе этот свет, чтобы другие его не заметили. Я понял, если бы Штирлиц влюбился, он бы стразу спалился. И я начал «палиться».

ЖЕНА. Что с лицом?

СЕРГЕЙ. Что?

ЖЕНА. Никогда не видела у тебя такое лицо.

СЕРГЕЙ. Лицо как лицо.

ЖЕНА. Нет, ты светишься так, будто лампочек наглотался…

СЕРГЕЙ. Рожа как рожа.

ЖЕНА. Как съездил?

СЕРГЕЙ. Нормально.

ЖЕНА. Нормально???

СЕРГЕЙ. Ага…

ЖЕНА. Хочешь, я тебе потанцую?

СЕРГЕЙ. Что???

ЖЕНА. Потанцую тебе?!

СЕРГЕЙ. Где?

ЖЕНА. Здесь!

СЕРГЕЙ. На кухне???

ЖЕНА. Да, на столе! Хочешь «Убить Билла»?!

СЕРГЕЙ (неуверенно). Хочу…

Жена встает, включает магнитолу, начинает раздеваться, совершая эротические телодвижения, активно соблазняя меня! Песня заканчивается, и мы оба обнаженные уже лежим на полу. Входит Сын.

МИША. Папа… Мама… Вы заболели?!!

Мая

Прошел месяц, как я вернулся. Я даже не думал, что это так обернется. Первую неделю я даже забыл о Лере. Я снова стал ходить на работу, писать свои рассказы, но что-то не шло. Будто мир, в котором я жил прежде, вывернулся на изнанку. И эта изнанка колола меня. «Когда умер близкий, ногу тебе отрезало трамваем, в тюрьму посадили тебя или выяснилось – болен ты неизлечимо, вот они – да, трагедии. А у меня? Если меня любят, выясняется, я не люблю. Если я люблю кого-то, то ко мне безразличны. Банально так, описано это и снято про это тысячу раз» * . А когда тебе сорок пять, ты живешь, и думаешь, что нелюбовь – это главный закон жизни, что так будет всегда до конца. Но вдруг приходит нечто такое, что мы называем дурацким словом «любовь», и это все переворачивает, а ты привык жить по старому, и боишься что-то менять…

СУДЬЯ. Встать! Суд идет!

СЕКРЕТАРЬ. Прошу вас садиться.

СУДЬЯ. Мы продолжаем рассмотрение дела о совершении непреднамеренного убийства гражданином Ивановым своей супруги Ивановой Н. Н. Слово предоставляется прокурору.

СЕРГЕЙ. Ваша честь, рассматривая дело гражданина Иванова, я хочу обратить внимание на один очень важный момент. В деле говорится, что он никогда не позволял себе оскорблений в адрес супруги, что он на протяжении всей семейной жизни был к ней добр, внимателен, обходителен и прочее, прочее… Однако у защиты есть свидетели, которые говорят совершенно обратное. Поэтому, я просил бы вашу честь, отправить дело на повторное следствие.

СЕКРЕТАРЬ. Как???

СЕРГЕЙ. Так…

СУДЬЯ. Вы прокурор или защитник?!

СЕРГЕЙ. Прокурор.

СУДЬЯ. Душно здесь что-то. Надо проветрить…

СЕКРЕТАРЬ. Перерыв!

 

4.

Комната судьи.

СЕКРЕТАРЬ. Что, у него крыша поехала?

СУДЬЯ. Это все простатит.

СЕКРЕТАРЬ. Хорошо, у тебя срочник молоденький.

Входит прокурор.

СЕРГЕЙ. Девчонки, дайте ключ.

СУДЬЯ. Ключ??? Какой тебе ключ, Буратино?

СЕКРЕТАРЬ. Я уже отдала, там Машка сидит…

СУДЬЯ. Блин, когда у вас будет ремонт?

СЕКРЕТАРЬ. А мы, терпим, Сергей Николаич, мы умеем терпеть.

СУДЬЯ. Что, простатит?..

СЕРГЕЙ. Блин, ну какая ты дура же… Верка!

СУДЬЯ. А ты умный поди? Ты чо вытворяешь?! Встает как горный козел, и такое мне заявляет! «На повторное». Умник нашелся!

СЕРГЕЙ. Иванов виновен.  

СУДЬЯ. Много ты знаешь!

СЕРГЕЙ. В отличие от тебя я дело читаю.

СУДЬЯ. Учить меня будешь, ага?!

СЕРГЕЙ. Бесполезно! У тебя одно бабло на уме!

СУДЬЯ. Не ори! У меня в этом деле нет интереса! У меня показатели, вот!

СЕРГЕЙ. Какие, блин показатели?! Ты невиновных сажаешь, а преступников отпускаешь!

СУДЬЯ. Сам-то! Кто бы тут говорил!

СЕКРЕТАРЬ. Выйдите вон, Сергей Николаич!

 

 22 июня

Болит голова. Лежу ночью в постели. Рядом жена, спит как покойница в саване. Сколько мы с ней людей посадили? В год 200 дел. На двоих четыреста. Оправданных – единицы. Итого: за 15 лет нашей супружеской жизни мы отправили за решетку 6 тысяч человек! Это целый народ, европейское государство! Да, мы тут лежим, храпим, а они тянут лямку на нарах. Конечно, большинство из них виновны… Но честно давайте – кто из нас не виновен? Да, мы с вами не убивали, не грабили, но каждый день мы творим преступление! Мы насилуем друг друга морально. Это насилие незаметное, подлое, в мелочах, во вранье, в сплетнях и домыслах. На работе, в семье, мы преступники! Тот умник, кто Кодекс писал, конечно, не думал об этом. Разве это не тягчайшее преступление на бытовой почве – рожать детей, жить, спать друг с другом столько лет, и не любить друг друга? А все думают, мы счастливы до усрачки… Машины, дачи, квартиры, дети, чины… А зачем это все? Для чего? Чем убийца Иванов отличается от прокурора? Тем, что он всадил кухонный нож в тело жены, а я взглядом ее убиваю? И вдруг сердце дернулось – сын. Он-то как??? Он же мой сын. Он любит меня. Но любит ли??? За что же любить меня, просто так??? Все эти годы я жил не любя. Но теперь все изменилось. Надо решиться, сломать эти часы. Ради Леры и новой жизни! Но страшно… Так страшно… Лучше просто лежать как мертвец. А с утра на работу. И снова мертвец, но уже на ногах… Нет, нет! Опять в болото! Как же быть??? Холодно. Так. Если сейчас жена проснется, прямо сейчас откроет глаза и обнимет меня – к черту, все к черту! Лера, любовь - все наваждение. Жду. Жду. Лежу. А она спит, спит… И не знает, что ждет ее завтра. Решаюсь! Что будет – то будет!

ЖЕНА. Не рано собрался?

СЕРГЕЙ. Уезжаю.

ЖЕНА. На проверку опять? Почему отправляют только тебя? Я скажу Гвоздеву.

СЕРГЕЙ. Я решил все закончить.

ЖЕНА. Чемодан? Ты же всегда ездил с сумкой.

СЕРГЕЙ. Я забрал свои книги и вещи.

ЖЕНА. Ты разве надолго?

СЕРГЕЙ. Я – навсегда.

Пауза.

ЖЕНА. Как интересно… Как интересно…

СЕРГЕЙ. Оставь этот тон для Суда. Я увольняюсь. Я уезжаю. Квартиру и дачу – тебе, а машина – сыну.

ЖЕНА. Ну что ж. Хорошо. Положи вот сюда ключи от квартиры.  

Пауза.

СЕРГЕЙ. Марина… Прости. Марина… Я полюбил другую.

И все! Все! Как стало легко! Я вышел из дома на крыльях, и дом рухнул за мной – дверь закрылась! Я счастлив! Так. Покупаю быстро билет, сажусь в самолет. Документы? В кармане. На самом деле, это оказалось легче, чем думал. Это, знаете, как врач… Который стоит и думает – отрезать руку или ногу? Или лучше все сохранить для гниения? А потом вдруг одним разом все рубит! Сижу в пустом самолете, гляжу на облака. Мы с ними плывем в одном направлении к солнцу. Итак, уважаемый суд, только сейчас я жить начинаю. Лера, я еду. Я еду к тебе!

Только выйдя из аэровокзала, я вдруг понял, что за этот месяц Лере я так и не позвонил. Почему? Это странно. Может она забыла меня? Может уже вышла замуж? За месяц? Не, не возможно. Она любит меня. Или все-таки вышла?.. А если вдруг она была замужем? Ведь я об этом ее не расспрашивал…

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: