Глава 4. Комнатка на чердаке

Мисс Полли Харрингтон не поднялась навстречу своей племяннице. Она, правда, оторвала взгляд от книжки, которую читала, когда Поллианна вместе с Ненси появилась на пороге гостиной, и протянула ей руку, но на каждом из холодных пальцев этой руки, казалось, было крупно выписано слово «долг».

– Как поживаешь, Поллианна? Я...– Но у неё не оказалось возможности сказать ничего больше. Поллианна стрелой пронеслась через комнату и бросилась на грудь своей возмущённой и непреклонной тётки.

– О, тётя Полли, тётя Полли, я так рада, что ты взяла меня к себе! – всхлипывала девочка.– Ты представить себе не можешь, как это замечательно, когда есть ты, и Ненси, и всё это, после того как были только дамы из благотворительного комитета!

– Вполне вероятно... хотя я не имела удовольствия быть знакомой с этими дамами, – сухо отвечала мисс Полли, пытаясь отцепить от себя маленькие пальчики и глядя из-под нахмуренных бровей на Ненси, стоящую в дверях.– Можешь идти, Ненси. Поллианна, будь добра, встань прямо, как следует. Я ещё даже не знаю, как ты выглядишь.

Поллианна сразу отпрянула с нервным смехом.

– Конечно, не знаешь; но, я думаю, тут особенно не на что смотреть, и всё из-за этих веснушек. О, я должна ещё всё тебе объяснить насчёт этого красного платья и того чёрного бархатного с белыми пятнами на локтях. Я уже говорила Ненси, что папа сказал...

– Не имеет значения, что сказал твой отец, – прервала её мисс Полли резко.– У тебя, я полагаю, есть чемодан?

– О, конечно, тётя Полли. У меня красивый сундучок; мне купили его дамы из комитета. В нём немного вещей... то есть моих собственных. В последнее время в церковных пожертвованиях не было одежды для девочек; но там, в сундучке, все папины книжки. Миссис Уайт сказала, что, по её мнению, я должна их взять. Понимаешь, папа...

– Поллианна, – снова резко прервала её тётка, – необходимо, чтобы ты с самого начала ясно поняла: я не желаю, чтобы ты постоянно говорила мне о своём отце.

Девочка с дрожью потянула в себя воздух.

– Но, тётя Полли, ты... ты... хочешь сказать...– Она заколебалась, и тётка заполнила паузу:

– Мы пойдём наверх в твою комнату. Надеюсь, твой сундучок уже там. Я велела Тимоти отнести его наверх... если окажется, что он у тебя есть. Иди за мной, Поллианна.

Не проронив ни слова, Поллианна повернулась и вслед за тёткой вышла из комнаты. Глаза её были полны слёз, но голова храбро поднята. «В конце концов, я... я рада, что она не хочет, чтобы я говорила о папе, – думала Поллианна.– Может быть, мне даже будет легче... если я не буду говорить о нём. Может быть, именно поэтому она велела мне не говорить о нём?» И Поллианна, снова убежденная в «доброте» тётки, смахнула слёзы и с интересом огляделась вокруг.

В этот момент она была на лестнице. Прямо перед ней шелестело великолепное чёрное шёлковое платье тётки. За этим платьем в открытые двери можно было мельком увидеть ковры пастельных тонов и обитые атласом кресла. Под ногами, словно мягкий зелёный мох, тоже расстилался чудесный ковёр. То справа, то слева от неё вспыхивали, ослепляя, золочёные рамы картин и дрожащие блики солнечного света, проникающего через полупрозрачную сеть кружевных занавесок.

– О, тётя Полли, тётя Полли! – прошептала Поллианна с восторгом.– Какой чудесный, великолепный дом! Ты, должно быть, ужасно рада, что такая богатая!

– Поллианна! – воскликнула тётка, резко обернувшись, уже на самом верху лестницы.– Я просто поражена! Как ты можешь говорить мне такое!

– Почему, тётя! Разве ты не рада? – спросила Поллианна с искренним удивлением.

– Конечно, нет. И надеюсь, я никогда не забудусь настолько, чтобы греховно гордиться каким-либо даром, который Господь счёл нужным послать мне, – заявила мисс Полли.– И уж конечно, я не стану гордиться богатством!

Мисс Полли повернулась и прошла через лестничную площадку к двери, ведущей на чердак. Теперь она была рада, что решила устроить девочку именно здесь. Первоначально её идея заключалась в том, чтобы поместить племянницу как можно дальше от себя и одновременно там, где её детская невнимательность не сможет нанести ущерб ценной обстановке. Теперь же, столкнувшись с этими явными зачатками суетности и тщеславия, мисс Полли нашла ещё более удачным то, что комната, предназначенная для девочки, – скромная, без излишеств. Маленькие ножки Поллианны резво топали следом за тёткой. Её большие голубые глаза с ещё большей живостью пытались охватить всё вокруг, так чтобы ни одна из красивых и интересных вещей в этом чудесном доме не осталась незамеченной. Но живее всего работало её воображение, занятое чудесно-волнующим вопросом, на который нужно было найти ответ: за какой из всех этих чарующих дверей ждёт её комната – дорогая, красивая комната, полная штор, ковров и картин, комната, которой отныне предстоит стать её собственной? В этот момент тётка вдруг открыла какую-то дверь и стала подниматься по другой лестнице. Здесь почти не на что было смотреть. С обеих сторон – лишь голые стены. Наверху была широкая тёмная площадка, в дальних углах которой крыша почти соприкасалась с полом и повсюду громоздились друг на друга бесчисленные чемоданы и коробки. Здесь было жарко и душно. Поллианна невольно подняла голову выше – казалось, здесь трудно дышать. Потом она увидела, как тётка распахнула дверь с правой стороны.

– Вот, Поллианна, это твоя комната, и я вижу, что сундучок твой уже здесь. У тебя есть ключ?

Поллианна молча кивнула. В её широко раскрытых глазах был испуг.

Тётка сдвинула брови.

– Когда я задаю вопрос, Поллианна, я хочу, чтобы ты отвечала вслух, а не кивала головой.

– Хорошо, тётя Полли.

– Спасибо, так-то лучше. Я думаю, здесь есть всё, что тебе нужно, – добавила мисс Полли, взглянув на вешалку с полотенцами и кувшин с водой.– Я пришлю Ненси, чтобы она помогла тебе распаковать вещи. Ужин

– в шесть часов, – закончила она, вышла из комнаты и величаво удалилась вниз по лестнице.

После её ухода Поллианна с минуту стояла совершенно неподвижно, глядя ей вслед, потом растерянно обвела глазами голые стены, голый пол, голые окна. Наконец взгляд её упал на маленький сундучок, который ещё так недавно стоял в её собственной комнатке в далёком доме на западе. В следующий момент она, уже ничего не видя, бросилась к нему и упала перед ним на колени, закрыв лицо руками..,

Так и застала её Ненси, когда поднялась наверх несколько минут спустя.

– Ну-ну, бедный мой ягненочек, – зашептала она ласково, опускаясь на пол и нежно обнимая девочку.– Я именно этого и боялась... что застану тебя в слезах, да, да, в слезах.

Поллианна покачала головой.

– Я очень гадкая и дурная, Ненси... ужасно дурная, – всхлипывала она.– Я никак не могу заставить себя понять, что мой папа был нужнее Богу и ангелам, чем мне.

– Ничуть он им был не нужнее, – решительно высказала своё мнение Ненси.

– О-о-о! Ненси! – Ужас, вспыхнувший в глазах Поллианны, высушил слёзы. Ненси, застыдившись, улыбнулась и украдкой вытерла глаза.

– Ну-ну, деточка, я, конечно же, так не думаю! – торопливо воскликнула она.– Давай сюда твой ключик. Заглянем в этот сундучок и распакуем все твои платья. Раз-два, раз-два! Поллианна, всё ещё с мокрым от слёз лицом, подала ей ключ.

– Их там не очень много, – пробормотала она дрожащим голосом.

– Ну, тем скорее мы их распакуем! – объявила Ненси.

Неожиданно Поллианна засияла улыбкой.

– Правильно! И я могу этому радоваться, правда? – воскликнула она. Ненси удивлённо уставилась на неё.

– Ну да... конечно, – ответила она несколько неуверенно.

Проворные руки Ненси быстро распаковали книжки, залатанное бельишко и несколько жалких, некрасивых платьиц. Поллианна, собрав всё мужество, с улыбкой крутилась возле неё, вешала платья в стенной шкаф, складывала на столе книжки, рассовывала бельё по ящикам комода.

– Я уверена, что... что это будет очень милая комнатка. Как ты думаешь? – произнесла она с явным сомнением.

Ответа не последовало. Ненси сунула голову в сундучок и, видимо, была очень занята. Поллианна, стоя перед комодом, смотрела чуть печально на голую стену над ним.

– И я могу радоваться, что здесь нет зеркала, потому что я не буду видеть свои веснушки.

Ненси неожиданно издала горлом какой-то странный звук, но, когда Поллианна обернулась, голова Ненси опять была в сундучке, Несколько минут спустя, остановившись возле одного из окон, Поллианна хлопнула в ладоши и с восхищением закричала:

– О, Ненси, а я и не заметила сначала! Смотри... всё видно – деревья, дома и такой чудесный церковный шпиль. И река сверкает, как серебро. Ну, Ненси, с таким видом из окна и картины не нужны. О, я так рада теперь, что тётя поселила меня именно в этой комнате!

К удивлению и ужасу Поллианны, Ненси разразилась слезами. Девочка торопливо подбежала к ней.

– Что ты, Ненси?.. Ненси, что случилось? – воскликнула она, а потом испуганно добавила: – Ведь это не была твоя комната, нет?

– Моя комната! – запылала гневом Ненси, глотая слёзы.– Если ты не маленький ангел, сошедший прямо с небес, и если кое-кто не придёт с повинной, прежде чем... О Боже! Звонит! – После этой удивительной речи Ненси вскочила на ноги, стрелой метнулась из комнаты и с топотом побежала вниз по лестнице.

Оставшись одна, Поллианна вернулась к своей «картине», как она мысленно определила красивый вид из окна. Спустя некоторое время она осторожно дотронулась до оконной рамы. Ей казалось, что невозможно дольше выносить эту жару и духоту. К её радости, рама легко подалась, и в следующий момент окно было широко распахнуто и Поллианна высунулась из него до половины, жадно впивая свежий, напоённый ароматами сада воздух.

Потом она подбежала к другому окну. Оно тоже уступило натиску её энергичных рук. Большая муха пронеслась перед самым её носом и громко зажужжала в комнате. Затем влетела ещё одна и ещё; но Поллианна не обратила на это внимания. Она сделала чудесное открытие: напротив этого окна простирало могучие ветви огромное дерево, словно приглашая её в свои объятия.

Неожиданно она рассмеялась вслух.

– Конечно же, я смогу, – сказала она и в следующий момент проворно взобралась на подоконник. Оттуда было уже легко перешагнуть на ближайший сук дерева. Потом, цепляясь за ветки, как обезьянка, она спустилась до самого нижнего сука. Прыгнуть с него на землю было довольно страшно, даже для Поллианны, которая привыкла лазить по деревьям. Но она, повиснув на сильных маленьких руках, всё-таки прыгнула, на мгновение затаив дыхание, и приземлилась на четвереньки в мягкой траве. Потом она живо вскочила и жадно огляделась кругом.

Она была на задворках дома. Перед ней лежал сад, в котором работал согнувшись какой-то старик. За садом виднелась узкая стежка, которая вела через широкое поле к крутому холму, где на вершине возле огромной скалы стояла на страже одинокая сосна. Поллианне в этот момент казалось, что есть лишь одно место на целом свете, где стоит оказаться, – вершина этой скалы.

Ловко огибая преграды, Поллианна промчалась мимо согнувшегося над клумбой старика, между ровными рядами кустов и деревьев и, немного запыхавшись, достигла стёжки, ведущей через поле, а потом решительно начала взбираться на холм. Впрочем, теперь она уже думала о том, как ужасно далеко, должно быть, эта скала, а ведь из окна казалось, что она совсем рядом!

Пятнадцать минут спустя большие часы в холле дома Харрингтонов пробили шесть. Вместе с их последним ударом Ненси зазвонила в колокольчик к ужину.

Прошла минута, две, три... Мисс Полли, нахмурившись, нервно постукивала каблучком по полу. Потом она довольно резко поднялась на ноги, вышла из гостиной в холл и в явном нетерпении взглянула на верхнюю площадку лестницы. С минуту она напряжённо прислушивалась, затем повернулась и величественно прошествовала в столовую.

– Ненси, – сказала она решительно, как только появилась горничная, – моя племянница опаздывает к ужину. Нет, нет, не зови её, – добавила она суровым тоном, когда Ненси сделала движение в сторону двери.– Я сказала ей, когда подаётся ужин, и теперь она сама должна нести ответственность за последствия. Необходимо, чтобы она с самого начала училась быть пунктуальной. Когда она спустится, ты дашь ей в кухне хлеба и молока.

– Да, мэм.– Вероятно, хорошо, что мисс Полли не случилось при этом взглянуть в лицо Ненси.

После ужина при первой же представившейся возможности Ненси проскользнула на заднюю лестницу, а оттуда в комнатку на чердаке.

– Хлеб и молоко! Вот уж действительно! .. И это когда бедняжечка, должно быть, наплакалась и уснула, – гневно бормотала она, тихонько открывая дверь. Но в следующий момент она испуганно закричала: – Где же ты? Куда ты убежала? Куда ты пропала?..

Задыхаясь от волнения, Ненси заглянула в шкаф, под кровать и даже в сундучок и за кувшин с водой, а потом со всех ног бросилась вниз по лестнице в сад к Старому Тому.

– Мистер Том, мистер Том, это благословенное дитя исчезло! – заголосила она.– Исчезла она, улетела прямо на небеса, откуда и пришла... А мне-то велено дать ей в кухне хлеба и молока... ей, которая ест теперь ангельскую амброзию! Ручаюсь, ручаюсь! .. Старик выпрямился.

– Улетела? На небеса? – недоумённо повторил он, окидывая взглядом сверкающее закатное небо. Он на мгновение замер, задержав взгляд на какой-то точке вдали, потом с усмешкой обернулся к девушке.– Да, Ненси, похоже, что она пыталась подобраться как можно ближе к небу, это факт, – согласился Старый Том, указывая крючковатым пальцем туда, где на вершине огромной скалы словно парила в воздухе резко очерченная на фоне краснеющего закатного неба стройная, овеваемая ветром фигурка.

– Ну, хорошо, это просто значит, что сегодня вечером она ещё не собралась улететь, если хотите знать моё мнение, – заявила Ненси упрямо.– Если хозяйка спросит, скажите, что я не забыла про посуду, но пошла прогуляться, – бросила она Тому через плечо, бегом направляясь к стежке, ведущей через поле.

Глава 5. Игра

– Ах ты Господи! Поллианна, ну и нагнала же ты на меня страху, – пыхтела Ненси, взбираясь на вершину холма к большой скале, откуда Поллианна только что с сожалением соскользнула.

– Страху? О, мне очень жаль, но ты не должна была бояться за меня, Ненси. Папа и дамы из комитета обычно тоже боялись, пока не убедились, что я всегда благополучно возвращаюсь.

– Но я даже не знала, что ты вышла из дома! – воскликнула Ненси, засунув руку девочки себе под локоть и торопливо спускаясь вместе с ней с горы.– Я не видела, как ты ушла, да и никто не видел. Я думала, ты вылетела прямо вверх, через крышу, не иначе, не иначе...

Поллианна подпрыгнула от радости:

– Да, я вылетела... только не вверх, а вниз. Я спустилась по дереву. Ненси остановилась как вкопанная.

– Что ты сделала?

– Спустилась по дереву из окна.

– Боже мой! – задохнулась Ненси, снова поспешая к дому.– Интересно, что сказала бы на это твоя тётка.

– Тебе интересно? Хорошо, я скажу ей, и ты сможешь узнать, – охотно пообещала девочка.

– Спаси и помилуй! – еле выдавила из себя Ненси.– Нет, нет!

– Почему? Ты думаешь, её это огорчило бы? – воскликнула Поллианна с беспокойством.

– Нет... э... да... ну, впрочем, всё равно. Я... я не так уж сильно хочу знать, что она сказала бы, – запинаясь, вымолвила Ненси, которой теперь было важно одно: отвратить от Поллианны гнев, если не нечто худшее.– Но знаешь, нам лучше поспешить, а то у меня ещё посуда не вымыта.

– Я помогу, – с готовностью пообещала Поллианна.

– Ох, что ты, что ты! – запротестовала Ненси.

Некоторое время они бежали молча. Небо быстро темнело. Поллианна крепче схватилась за руку своей новой подруги.

– И всё-таки я рада, что немножко тебя напугала, ведь из-за этого ты пришла за мной.– Девочка вздрогнула при этих словах.

– Бедный мой ягненочек! Ты к тому же, должно быть, и голодна. Я– я боюсь, тебе придётся поесть только хлеба и молока со мной в кухне. Твоя тётка разгневалась, понимаешь, из-за того, что ты не спустилась к ужину.

– Но я не могла. Я была слишком высоко.

– Да, но она-то ведь не знала об этом, – подавив смех, заметила Ненси сухо.– Мне очень неприятно, что будет только хлеб и молоко, очень, очень!

– А мне нет. Я рада.

– Рада! Чему?

– Я люблю хлеб и молоко, и мне приятнее будет есть вместе с тобой.

Мне совсем не трудно этому радоваться.

– Похоже, что тебе ничему не трудно радоваться, – заметила Ненси прерывающимся от волнения голосом, вспомнив о мужественных попытках Поллианны полюбить жалкую голую комнату на чердаке.

Поллианна негромко рассмеялась.

– Потому что это такая игра.

– Игра?

– Да, игра в то, чтобы просто радоваться.

– Да что ты такое говоришь?

– Говорю тебе, что это – игра! Папа меня научил. И игра просто замечательная, – объяснила Поллианна.– Мы всегда в неё играли, даже когда я была ещё совсем-совсем маленькая. Я рассказала про неё дамам из комитета, и они тоже играли... некоторые из них.

– Да что за игра? Я не очень разбираюсь в играх.

Поллианна опять рассмеялась, но и вздохнула при этом, а в сгущающихся сумерках лицо её выглядело худеньким и печальным.

– Мы начали играть, когда в церковных пожертвованиях нам прислали пару детских деревянных костылей.

– Костылей?!

– Да. Понимаешь, я очень хотела куклу, и папа написал об этом в церковный комитет, но ему ответили, что кукол в пожертвованиях не оказалось, а оказались детские костыли, и их прислали нам, потому что они могли пригодиться какому-нибудь увечному ребёнку. И тогда мы стали играть.

– Ну, должна открыто сказать, я не вижу никакой игры, что могла бы быть с этим связана, никакой, никакой! – заявила Ненси почти с раздражением.

– А вот есть такая! Игра в том, чтобы во всём всегда находить что-то такое, чему можно радоваться; неважно, что это будет, – продолжила Поллианна серьёзно. – И мы начали сразу... прямо с этих костылей.

– Господи помилуй! Я не вижу тут ничего, чему можно радоваться: получить пару костылей, когда хочешь куклу!

Поллианна хлопнула в ладоши.

-А вот можно... можно! – торжествовала она и тут же чистосердечно добавила: – Но я тоже не видела сначала, и папе пришлось мне подсказать.

– Ну, тогда, может быть, ты подскажешь мне? – с гневом почти рявкнула Ненси.

– Да очень просто! Просто радоваться тому, что они тебе... не нужны!

– воскликнула Поллианна.– Видишь, это так легко... если знаешь как!

– Ну, пожалуй, нелепее и не придумаешь! – шепнула Ненси, глядя на Поллианну чуть ли не с испугом.

– О, но тут совсем нет ничего нелепого... Это замечательная игра, – настаивала Поллианна с энтузиазмом.– И мы всё время играли в неё, с тех самых пор. И чем труднее, тем потом веселее, когда наконец догадаешься; только, только... иногда бывает уж очень трудно... как когда папа ушёл на небеса, а у тебя нет никого, кроме дам из благотворительного комитета.

– Да, или когда тебя поселят в неуютной маленькой комнате под самой крышей и вдобавок почти пустой, – проворчала Ненси.

Поллианна вздохнула.

– Конечно, это было трудно сначала, – призналась она.– Особенно потому, что мне было так одиноко. Я даже забыла про игру. И я так надеялась, что у меня будут красивые вещи! Но потом я подумала, что мне не придётся разглядывать в зеркале мои веснушки, и увидела эту прекрасную картину – вид из окна. И тогда я поняла, что нашла, чему здесь можно радоваться. Понимаешь, когда ищешь, чему радоваться, вроде как забываешь о том, чего тебе хотелось... ну вот как с куклой.

– Хм! – поперхнулась Ненси, пытаясь проглотить комок, вставший в горле.

– Но обычно это не занимает много времени, – заверила Поллианна – И теперь я по большей части нахожу, чему радоваться, без труда, даже не задумываясь, понимаешь? Я так привыкла играть. Это великолепная игра. Мы с п-папой очень её любили, – запнулась она.– Хотя я думаю, что мне будет немножко труднее теперь, потому что мне не с кем играть. Может быть, тётя Полли захочет, – предположила она, подумав.

– Боже мой! – прошептала Ненси, потом, уже вслух, добавила решительно: – Слушай, я не обещаю, что буду играть очень хорошо, и не утверждаю, что знаю, как в это играть, но я буду играть с тобой, как сумею, буду, буду!

– О, Ненси! – возликовала Поллианна и с восторгом обняла её.– Просто замечательно! Нам будет так весело, правда?

– Хм... может быть, – решилась допустить Ненси, не скрывая сомнения.– Но не очень на меня рассчитывай. Я в играх никогда особенно не отличалась, но на этот раз я приложу самые отчаянные усилия. Зато у тебя будет с кем играть, – заключила она, когда они вместе уже входили в кухню.

Поллианна с аппетитом съела хлеб, напилась молока и по совету Ненси пошла в гостиную, где тётка читала книгу, сидя в кресле.

Мисс Полли взглянула на неё холодно.

– Ты поужинала, Поллианна? – спросила она.

– Да, тётя Полли.

– Мне очень неприятно, Поллианна, что я с самого начала была вынуждена послать тебя есть хлеб и молоко в кухне.

– Но я была очень рада, тётя, что ты так поступила. Я люблю хлеб и молоко, и Ненси тоже люблю. Тебе не должно быть ни капельки неприятно. Мисс Полли от неожиданности ещё сильнее выпрямилась в своём кресле.

– Поллианна, тебе пора в постель. У тебя был утомительный день, а завтра мы должны будем составить расписание твоих ежедневных занятий и просмотреть твой гардероб, чтобы выяснить, что нужно купить. Ненси даст тебе свечку. Будь осторожна с огнём. Завтрак – в половине восьмого. Приходи вовремя. Доброй ночи.

Так, как будто это было нечто само собой разумеющееся, Поллианна подбежала прямо к тётке и сердечно обняла её.

– Я так чудесно провела этот день, – счастливо вздохнула она.– Я знаю, что мне будет очень хорошо с тобой... Я знала, что так и будет, ещё до того, как приехала сюда... Доброй ночи! – крикнула она радостно, вы бегая из комнаты.

– Да что же это такое? Ну и ну! Какой странный ребёнок! – воскликнула мисс Полли почти вслух и сдвинула брови.– Она «рада», что я её наказала, и мне «не должно' быть ни капельки неприятно», и ей «будет очень хорошо со мной! « – И, удивившись ещё раз, мисс Полли снова взялась за книгу.

Пятнадцать минут спустя в комнатке на? чердаке одинокая маленькая девочка рыдала в подушку:

– Я знаю, папочка, я совсем не играю сейчас в игру... ни чуточки. Но даже ты не смог бы найти ничего, чему можно радоваться, когда спишь совсем одна в такой темноте, как здесь Если бы я была рядом с Ненси или тётей Полли... или даже с кем-нибудь из благотворительного комитета, мне было бы легче.

А внизу, в кухне, Ненси спешила управиться со своей недоделанной работой и яростно тыкая ершиком в кувшин из-под молока, бормотала отрывисто:

– Если, играя в эту дурацкую игру... что бы радоваться костылям, когда хочешь куклу... я смогу стать для неё... той самой скалой спасения... то я буду играть... буду, буду.

Глава 6. Вопрос долга

Было уже почти семь часов, когда Полианна проснулась на следующее утро после своего приезда. Окна её комнатки выходили на юг и на запад, поэтому она не видела солнца, но ей было видно подернутое дымкой голубоватое небо, и она догадалась, что день обещает быть погожим.

В комнатке было теперь прохладнее, ветерок приносил в неё свежий, ароматный воздух. Из сада доносился радостный щебет птичек, и Поллианна подбежала к окну, чтобы их поприветствовать. Внизу, в саду, она увидела свою тётку, которая уже встала и прогуливалась возле кустов роз. Поллианна быстро оделась, чтобы присоединиться к ней.

Она пронеслась вниз по ступенькам чердака, оставив за собой открытыми обе двери. Затем ещё один рывок через холл, грохот парадных дверей, затянутых сетками, – и, обежав вокруг дома, она очутилась в саду.

Тётя Полли стояла рядом со старым сгорбленным человеком, склонившись над кустом роз, когда Поллианна, кипящая радостью жизни, бросилась ей на шею.

– О, тётя Полли, тётя Полли, как я сегодня рада! Рада просто тому, что живу!

– Поллианна! – запротестовала мисс Полли решительно, пытаясь выпрямиться, насколько это было возможно с сорока килограммами, повисшими у неё на шее.– Ты всегда таким образом говоришь «С добрым утром»?

Поллианна опустилась на кончики пальцев и начала легко подпрыгивать.

– Нет, только когда кого-нибудь очень люблю! Тогда я не могу иначе! Я увидела тебя из моего окна и подумала, что ты моя настоящая тётя, а совсем не дама из благотворительного комитета. И такая ты мне показалась добрая, что я просто должна была прибежать и обнять тебя! Сгорбленный старик вдруг повернулся к ним спиной. Мисс Полли попыталась нахмуриться, но без обычного успеха.

– Поллианна, ты... Я... Томас, на сегодня хватит. Я думаю, вы поняли... насчёт этих роз, – сказала она сдержанно, затем повернулась и быстро ушла. – Вы всегда работаете в саду, мистер... э... мистер?..– спросила Поллианна с любопытством.

Старик обернулся. Губы его дрогнули в улыбке, но глаза были словно затуманены слезами.

– Да, мисс. Я Старый Том, садовник.– Робко, но словно побуждаемый непреодолимой силой, он протянул дрожащую руку и на мгновение положил её на светловолосую головку.– Вы так похожи на вашу мать, мисс! Я знал её, когда она была ещё моложе вас! Я уже и тогда работал здесь, в саду.

Поллианна вслух перевела дыхание.

– Правда? И вы в самом деле знали мою маму... когда она была ещё маленьким земным ангелом, а не небесным! О, пожалуйста, расскажите мне о ней! – И Поллианна тут же уселась прямо посреди дорожки.

Из дома донёсся звук колокольчика, и в следующий момент появилась Ненси, мчавшаяся к ним от задних дверей.

– Этот звонок, Поллианна, означает завтрак, – выпалила она, задыхаясь от быстрого бега. Потом, схватив Поллианну за руку, подняла её с земли и потащила к дому.– А в другое время он означает обед или ужин. Но это всегда значит, что ты, как только его услышишь, должна бежать в столовую со всех ног, где бы ты ни была. А если не прибежишь, ну, тогда придётся нам поискать кого-нибудь поумнее нас с тобой, чтоб отыскать тут повод для радости! – заключила она, загоняя Поллианну в дом, словно непослушного цыплёнка в курятник.

Первые пять минут завтрака прошли в полном молчании. Наконец мисс Полли, с неудовольствием наблюдавшая за двумя мухами, которые на лёгких крыльях проносились взад и вперёд над столом, сказала сурово:

– Ненси, откуда взялись эти мухи?

-Не знаю, мэм. В кухне не было ни одной.– Накануне Ненси была слишком взволнована, чтобы заметить, что окна в комнатке Поллианны после полудня были открыты.

– Я думаю, тётя, что это мои мухи, – заметила Поллианна любезно.– Их сегодня было множество, и они чудесно проводили время у меня наверху. Ненси стремительно покинула столовую, хотя, чтобы сделать это, ей пришлось вынести горячие булочки, которые она только что собиралась поставить на стол.

– Твои мухи?! – изумилась мисс Полли.– Что ты хочешь сказать? Откуда они?

– Как откуда, тётя Полли? Конечно же с улицы. Они влетели в окна. Я сама видела, как они влетали.

– Видела! Ты хочешь сказать, что открывала окна, хотя в них нет сеток?

– Ну да. Там не было никаких сеток, тётя.

В этот момент снова вошла Ненси с булочками. Лицо у неё было серьёзное, но очень красное.

– Ненси, – решительно приказала мисс Полли, – поставь булочки на стол и пойди сейчас же в комнату мисс Поллианны. Закрой там окна, а также двери. Потом, когда кончишь свою утреннюю работу, пройди с пульверизатором по всем комнатам. И внимательно осмотри все углы.– Потом она обернулась к племяннице: – Поллианна, я заказала сетки для окон в твоей комнате. Я, конечно, знаю, что мой долг сделать это. Но мне кажется, что ты забыла о своём долге.

– О моём... долге? – От удивления Поллианна широко раскрыла глаза.

– Конечно. Я знаю, что в твоей комнате жарко, но твоим долгом было держать окна закрытыми, пока на них не будут установлены сетки. Мухи, Поллианна, не только грязные и надоедливые насекомые, они также представляют серьёзную опасность для нашего здоровья. После завтрака я дам тебе брошюру на эту тему.

– Почитать? О, спасибо, тётя Полли! Я так люблю читать.

Мисс Полли тяжело вздохнула и плотно сжала губы. Поллианна, заметив суровое выражение её лица, в задумчивости наморщила лоб.

– Мне очень жаль, тётя Полли, что я забыла о своём долге, – извинилась она робко.– Я больше не буду открывать окна.

Тётка не ответила. Она не проронила ни слова до самого конца завтрака. Затем она поднялась, прошествовала к книжному шкафу в гостиной, достала из него маленькую книжечку и, подойдя к племяннице, сказала:

– Это брошюра, о которой я тебе говорила, Поллианна. Я хочу, чтобы ты сейчас же пошла к себе в комнату и прочитала её. Через полчаса я приду к тебе, чтобы просмотреть твой гардероб.

Поллианна, не сводя глаз с иллюстрации, изображавшей во много раз увеличенную голову мухи, радостно закричала:

– О, спасибо, тётя Полли! – В следующий момент она вприпрыжку весело выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Мисс Полли нахмурилась, мгновение постояла в нерешительности, потом величественной походкой пересекла столовую и открыла дверь в холл, но Поллианны уже не было видно, и только топот её ног доносился с чердачной лестницы.

Полчаса спустя, когда мисс Полли с ясно обозначенным выражением сурового долга в каждой черте лица поднялась по той же лестнице и вошла в комнату Поллианны, её приветствовал взрыв горячего энтузиазма.

– О, тётя Полли, я ни разу в жизни не видела ничего такого прелестного и интересного. Я ужасно рада, что ты дала мне почитать эту книжку. Я даже не подозревала, что мухи могут столько всего переносить на своих лапках и...

– Довольно, Поллианна, – величественно прервала девочку мисс Полли.– Достань теперь свою одежду, и я посмотрю на неё. То, что не годится для тебя, я, разумеется, отдам Сулливанам.

С видимой неохотой Поллианна отложила брошюру о мухах и подошла к шкафу.

– Я боюсь, тебе они покажутся ещё хуже, чем дамам из комитета. А они сказали, что платья просто ужасные, – вздохнула она.– Но в последних двух или трёх сборах пожертвований были в основном вещи для мальчиков или стариков и... Ты когда-нибудь получала вещи из церковных пожертвований?

Встретив гневный взгляд тётки, возмущённой самим этим вопросом, Поллианна поспешила исправить ошибку.

– Нет, конечно, нет. Ты не получала, тётя Полли! – торопливо заговорила она, заливаясь горячим румянцем.– Я забыла, что богатые люди в них не нуждаются. Но, понимаешь, я иногда почти совсем забываю, что ты богатая... здесь, в этой комнате.

Губы мисс Полли чуть приоткрылись в порыве раздражения, но слов не последовало. Поллианна же, совершенно не сознавая, что сказала что-то, могущее быть хоть в малейшей степени неприятным для тётки, без остановки продолжала:

– Так вот, я хотела сказать, что никогда не знаешь заранее, что будет в этих пожертвованиях... кроме того, что в них никогда не окажется того, что нужно... даже когда человек думает, что этого там не будет. Каждый раз пожертвования были такими, что оказывалось ужасно трудно играть в игру, потому что мы с папой...

Поллианна вовремя вспомнила, что тётка запретила ей говорить об отце. А потому она торопливо нырнула в шкаф и вытащила оттуда охапку своих жалких платьиц.

– Они совсем некрасивые, – сказала она сдавленным голосом, – и они были бы чёрные, если бы для церкви не нужен был красный ковёр, но других у меня нет.

Мисс Полли перебрала весь этот странный гардероб, едва касаясь кончиками пальцев платьиц, явно сшитых на кого угодно, но только не на Поллианну. Затем она уделила мрачное внимание залатанному бельишку в ящиках комода.

– Лучшее – на мне, – призналась Поллианна встревожено.– Дамы из комитета купили мне один совершенно новый комплект. Миссис Джоунс – она председатель – сказала, что я должна его получить, даже если им придётся из-за этого стучать каблуками по голому проходу до конца своих дней. Но им не придётся. Мистер Уайт терпеть не может шума. Его жена говорит, что у него нервы. Но у него не только нервы, но и деньги тоже, и они надеются, что он добавит значительную сумму на этот ковёр... из-за нервов, конечно. Я думаю, он, должно быть, рад, потому что хотя у него и нервы, так ведь зато есть и деньги. А ты как думаешь?

Мисс Полли, казалось, не слышала. Осмотр белья был завершён, и она несколько резко обернулась к Поллианне.

– Надеюсь, ты ходила в школу, Поллианна?

– О да. А кроме того, папа... то есть я училась также и дома.

Мисс Полли чуть сдвинула брови.

– Хорошо. Осенью ты, разумеется, начнёшь ходить в школу. Мистер Холл, директор, несомненно сумеет определить, в какой класс тебя направить. А пока, я полагаю, я должна слушать, как ты будешь ежедневно по полчаса читать вслух.

– Я люблю читать, но если ты не хочешь меня слушать, я с удовольствием буду читать сама... правда, тётя Полли! И мне даже не придётся стараться, чтобы этому радоваться, потому что я больше люблю читать не вслух, а про себя... из-за длинных слов, понимаешь?

– В этом я не сомневалась, – ответила мисс Полли неумолимым тоном.– Тебя учили музыке?

– Чуть-чуть. Я не люблю сама играть... но люблю, когда другие играют. Я немного училась играть на пианино. Мисс Грей – она играет в церкви – давала мне уроки. Но мне совсем всё равно – учиться играть или нет. Правда, тётя.

– Весьма вероятно, – заметила мисс Полли, чуть приподняв брови.– Тем не менее я думаю, что мой долг – позаботиться о том, чтобы ты получила хотя бы начальные знания в области музыки. Ты, конечно, умеешь шить?

– Да.– Поллианна вздохнула.– Дамы из комитета учили меня. Но это было что-то ужасное. Миссис Джоунс считала, что при обметывании петель иголку нужно держать не так, как её держали остальные дамы, а миссис Уайт утверждала, что шву «за иголку» нужно учить раньше, чем подрубочному (или наоборот), а миссис Харриман считала, что вообще не надо учиться сшивать лоскутки.

– Трудностей такого рода больше не будет. Я сама буду учить тебя шить. Готовить, я полагаю, ты не умеешь.

Поллианна вдруг рассмеялась.

– Они только начали учить меня этим летом. Но я недалеко продвинулась. Тут они ещё больше расходились во мнениях, чем даже насчёт шитья. Они собирались начать с хлеба, но среди них не было и двух, которые пекли бы его одинаково, и поэтому, обсудив этот вопрос за совместным шитьём, они постановили, что каждая из них раз в неделю будет учить меня в своей кухне.» И я научилась делать только мягкие шоколадные конфеты и торт с инжиром к тому времени... когда мне пришлось прервать эту учёбу.– Голос её дрогнул.

– Шоколадные конфеты и торт с инжиром! Да уж, действительно! – с презрением произнесла мисс Полли.– Я думаю, мы сможем исправить это очень легко.– Она на минуту задумалась, затем продолжила, цедя слова:

– В девять часов каждое утро ты будешь полчаса читать мне вслух.

Перед этим приведёшь в порядок свою комнату. По средам и субботам с половины десятого до полудня Ненси будет учить тебя в кухне готовить. В остальные дни по утрам будешь шить со мной. Тогда послеобеденные часы останутся у тебя для музыки. Я, разумеется, сразу найду тебе учительницу, – заключила она решительно, поднимаясь со стула.

Поллианна вскрикнула от ужаса:

– Но, тётя Полли! Тётя Полли, ты не оставила мне времени просто на то, чтобы... чтобы жить!

– Жить? Что ты хочешь сказать? Как будто ты не живёшь всё время!

– О, конечно, я буду дышать всё время, пока буду всё это делать, но я не буду жить.

Ведь во сне тоже дышат, но не живут! Для меня жить – это делать то, что хочется: играть во дворе, читать (для себя самой, конечно), взбираться на холмы, разговаривать в саду с мистером Томом и Ненси, разузнавать всё о домах, людях и обо всём, обо всём везде, на всех этих чудесных улицах, по которым я вчера проезжала. Вот что я называю жизнью, тётя Полли! А просто дышать – это ещё не жизнь!

Раздражённая, мисс Полли резко вскинула голову:

– Поллианна, ты самый странный ребёнок, какого я в жизни видела! У тебя, разумеется, будет время, чтобы поиграть. Но я считаю, что если я готова исполнить мой долг и позаботиться о том, чтобы ты получила надлежащее воспитание и образование, то тебе следует быть готовой исполнить твой долг и позаботиться о том, чтобы моя забота не была встречена неблагодарностью и не пропала даром.

Поллианна, казалось, была потрясена до глубины души.

– О, тётя Полли, разве я могу быть неблагодарной... по отношению к тебе! Ведь я люблю тебя... и ты даже не дама из комитета, а моя родная тётя!

– Очень хорошо. И постарайся не отплатить мне неблагодарностью, – соизволила ответить мисс Полли, поворачиваясь к двери.

Она была уже на середине лестницы, когда услышала позади себя несмелый прерывающийся голосок:

– Тётя Полли, но ты так и не сказала мне, какие из моих вещей ты хочешь... отдать.

Тётя Полли утомлённо вздохнула, и вздох этот долетел до ушей Поллианны.

– Да, я забыла сказать тебе, Поллианна. Сегодня в половине второго Тимоти отвезёт нас в город. Ни одно из этих платьев не годится для того, чтобы их носила моя племянница. И разумеется, я была бы далека от исполнения моего долга по отношению к тебе, если бы позволила тебе ходить в каком-либо из них.

Теперь вздохнула Поллианна – ей казалось, что она возненавидит само это слово – «долг».

– Тётя Полли, – снова окликнула она печально, – а нет ли в этом «долге» чего-нибудь такого, чему можно радоваться?

– Что? – Ошеломлённая мисс Полли взглянула вверх, а затем, покраснев, отвернулась и сердито направилась вниз по лестнице.– Не дерзи, Поллианна!

В своей душной и жаркой комнатке на чердаке Поллианна опустилась на один из стульев с прямой жёсткой спинкой. Для неё всё её существование неясно вырисовывалось впереди как одно нескончаемое исполнение долга.

– Не знаю, честное слово, что тут было дерзкого, – вздохнула она.– Я только спросила её, не может ли она указать мне какой-нибудь повод для радости при исполнении этого «долга».

Несколько минут Поллианна сидела в молчании, с грустью взирая на забытую кучу платьев на кровати. Потом она медленно встала и начала убирать их в шкаф.

– Нечему здесь радоваться, как я вижу, – сказала она вслух, – разве только тому, что долг исполнен! – И тут она неожиданно рассмеялась.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: