Анализ самонаблюдений в условиях автономного существования при дефиците влаги

С самого начала устанавливаю жесткий режим водопотребления: первые сутки (как бы после аварии или происшествия) не пью вообще; в последующем потребляю лишь по 500-600 мл воды в сутки. Вода, выпитая за один раз в большом количестве, вызовет обильное потоотделение и усиленную работу почек, а следовательно, станет сразу же потерянной для организма. Поэтому пью небольшими глотками в течение всего дня.

Прошедшая неделя кажется вечностью. Ограничиваю до минимума переходы и физические нагрузки в жаркие часы. Слава Богу, что уже позади основные эксперименты по вододобыче и ориентированию, по возведению различных временных укрытий, испытанию технических средств, средств связи, а также экипировки и снаряжения…

Испытывая настоящую жажду, хочется только воды. Не думать об этом! Поправляю колышек растянутого над песком тента и плотнее закрываю глаза краем лежащего под головой шерстяного пончо. Все, пытаюсь заснуть… Вижу будто со стороны, как мы с братишкой Вадимом, распаленные играми и накаленные ярким алма-атинским солнцем, наперегонки взбегаем по лестничному маршу на свой четвертый этаж, врываемся в нашу квартиру и, наконец, в ванную комнату. Вот он долгожданный кран. Мы открываем его лишь настолько, чтобы струйка холодной, самой вкусной на свете воды, была не толще спички. Теперь берем самую маленькую рюмку и… состязание-истязание начинается. На этот раз он пьет первым, а я считаю. Первая, вторая, восьмая, двенадцатая рюмка. Брат выпивает ее маленькими глотками. До чего же медленно. Но сегодня, я закаляю свою волю жаждой и поэтому не тороплю его. Это и есть первая цель нашей игры. Вторая – кто больше выпьет. Зато сегодня спать под колючим одеялом без пододеяльника, закаляя волю неудобствами, будет он. А завтра мы оба будем закалять волю горчичниками на голое тело, и кто дольше вытерпит эту жгучую боль. Прошлый раз победил он, я пошевелился первым. До чего же медленно он пьет. Я протягиваю руку, чтобы открыть кран побольше и… просыпаюсь. Солнце ушло с зенита и пора двигаться дальше…

Оазис. Маленький, но прекрасный. Здесь есть даже небольшой прохладный грот. Пью, наполняю флягу, стираю просоленную потом и прокаленную солнцем одежду. Вода действительно кажется сладкой и, наверное, не только мне. Живой символ Атакамы – южноамериканский верблюд-лама, войдя в воду, прикрывает глаза от удовольствия. Таких чистокровных белых лам – символов королевской власти – держали у себя императоры инки. Как и его двугорбый брат, верблюд-лама может несколько суток обходиться без воды. Здесь лам издревле используют как вьючных животных, едят их мясо, из шерсти делают одежду, мешки и веревки, из сала изготавливают свечи, из шкур – обувь и другие предметы обихода. Инки часто приносили лам в жертву на ритуальных церемониях, по их внутренностям жрецы предсказывали будущее. Взрослое животное весит до 100 кг и может переносить груз до 60 кг, совершая с ним переходы по 30- 35 км в день. Ламы, как и другие животные, обитающие в пустынях, например, двугорбый верблюд, курдючные овцы, суслики, тушканчики, сравнительно долго могут обходиться без воды, превращая специально для этого накопленный жир в воду. И при этом получается довольно большой выход влаги: из 100 граммов жиров организм синтезирует 107 миллилитров воды. (Ловлю себя на том, что все мои мысли вновь вьются лишь вокруг воды.)

Вспоминаются восторженные строки Сент-Экзюпери, спасенного после аварии в Сахаре, которые он посвятил воде: "Вода! У тебя нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, тебя ие опишешь, тобой наслаждаешься, не понимая, что ты такое. Ты не просто необходима для жизни, ты и есть жизнь… Ты – величайшее в мире богатство, но и самое непрочное… Можно умереть подле источника, если в нем есть примесь магния. Можно умереть в двух шагах от солончакового озера. Можно умереть, хоть и есть два литра росы, если в нее попали какие-то соли. Ты не терпишь примесей, не выносишь ничего чужеродного, ты – божество, которое так легко спугнуть. Не думал я, что мы в вечном плену у источников. Не подозревал, что наша свобода так ограничена… И никто не видит, что мы на привязи у колодцев, мы привязаны, точно пуповиной, к чреву земли…"

В жару жажда не является абсолютно точным показателем того, сколько воды необходимо. При достаточном для утоления жажды питье, обезвоживание будет проходить значительно медленнее. Собрав сушняк и сухой навоз лам, приходящих сюда на водопой, развожу костер. Никого не хочется убивать, и поэтому довольствуюсь галетами и горячим отваром на листьях коки.

 

Анализ самонаблюдений

Большую часть жидкости пью во время моих скудных, но достаточных трапез. После еды и питья потеря жидкости компенсируется, и работоспособность быстро восстанавливается. Но усталость в связи с характерной потерей энергии по-прежнему ощущается значительно.

Нарушения в организме под воздействием жары, конечно же, чаще происходят в южных климатических средах, но могут случиться и в умеренных, и даже вблизи водоемов, т.к. солнечные лучи хорошо отражаются от зеркала водной поверхности. Далеко не все знают, что повышенная влажность воздуха усиливает, а не уменьшает возможность развития теплового удара.

 

Анализ самонаблюдений

При повышении температуры воздуха до 30 градусов Цельсия, теплоотдача организма лишь значительно увеличивается. При температуре же воздуха выше 37 градусов, начинают нарушаться процессы теплообмена…

Обезвоживание происходит тремя путями: через дыхание, потоотделение и экскрециею. Это вызывает нарушение солевого баланса, накопление в организме продуктов распада, нарушение обмена веществ, перегрев. С потерей воды прослеживается жесткая связь с уровнем солевого состава всех жидких сред организма: крови, плазмы, межклеточной жидкости. В условиях начавшегося обезвоживания с повышенной производительностью начинают работать почки, от деятельности которых теперь зависит удержание концентрации солей в организме на допороговом уровне.

 

В среднем за сутки человек принимает с пищей 2,5 литра воды (точнее – 2,2, а еще 0,3 литра образуется в ходе обменных процессов из жиров организма).

Но как приятно просто пить и просто справлять маленькую нужду, не думая при этом, например, о том, что путь воды начинается в желудке и кишечнике, где она, растворив переваренные частицы питательных веществ, переносит их в кровь. Что даже пардон, моча, является для исследователя не чем иным, как водой успевшей проделать гигантскую работу. Отработав 6-12-суточную смену и совершив свыше тысячи оборотов по организму, вода вобрала в свой состав отходы жизнедеятельности нашего тела. Так удаляется более половины суточной нормы воды. Еще четверть – выделяется с потоотделением, опять же унося значительную долю всевозможного "мусора". Примерно пятая часть (свыше 400 граммов) улетучивается вместе с дыханием. Порой, думая об этом, хочется не дышать.

Конечно же, запасы воды в моем тощем, организме невелики. Кстати они зависят не только от веса, но и от пола человека. В женском теле воды на 10% меньше, чем в мужском (хоть я и поклялся не думать и о женщинах, еще недели три точно). Так вот, этот основной неделимый фонд организм не может расходовать, не подвергая себя опасности.

 

Анализ самонаблюдений

При обезвоживании, составляющем лишь 4-5 % от моего начального веса, наступает жажда, недомогание, учащается пульс, появляется сонливость, вялость, иногда тошнота. При потере же 6-10 % веса тела появляются головная боль, головокружение, одышка. Голос становится сиплым, затрудняется речь, появляются покалывания (мурашки) в конечностях. Походка становится шаткой, прекращается слюноотделение.

Но в первую очередь за потерю воды организма платит мучительную дань кровеносная система. Еще бы. При обезвоживании в 10-11 % от веса тела, плазма крови теряет почти в три раза больше жидкости, чем весь организм в целом. Повышается вязкость крови, увеличивается количество эритроцитов и гемоглобина, увеличивается осмотическое давление, вода клеток и эритроцитов устремляется в зоны большей концентрации солей, клетки сморщиваются и… Но лучше этого "И" не допускать.

Если дегидратация (обезвоживание) будет нарастать, как это было со мной в Кызылкумах. Все явления быстро прогрессируют. К ним присоединятся глухота, затрудненное глотание, посинение тела, речь станет неразборчивой, ухудшится зрение, нарушится координация движений. Человек впадает в бессознательное состояние и, если не приходит помощь, гибнет от глубоких, необратимых расстройств центральной нервной системы. Этого я себе позволить не могу, но пока прекращать эксперимент преждевременно и нецелесообразно…

Тогда, двадцать с лишним лет назад, меня нашли пограничники и спасли врачи. Казалось, что в пустыню меня не затащишь впредь и трактором "Беларусь". И вот я вновь и вновь в пустыне. Как и прежде на лице все основные признаки перегревания – головокружение, головная боль, шум в ушах, потемнение в глазах, жажда, тошнота, рвота. Эти признаки уже собрались во мне, как верные друзья на юбилей. Но разница существенная. Тогда они навалились на перепуганного насмерть мальчишку, попавшего в беду, а сегодня я исследователь, и они – мои ингредиенты в пробирке. правда, пробирка – это, по-прежнему, я.

В дальнейшем должны произойти нарушение сознания и судороги. Не хотелось бы. Пора останавливать эксперимент и оказать пострадавшему первую доврачебную помощь, а значит:

– перенести бедолагу в прохладное место или в тень;

– напоить прохладной (но не холодной) водой;

– по возможности обернуть его тело прохладной мокрой тканью;

– и, наконец, дать жаропонижающие средства (при их наличии).

Жаль, что все это (вернее то, что можно) придется оказывать себе самостоятельно. Как там у Жванецкого: "Хочешь кофе в постель? Придется встать, одеться, приготовить, раздеться, лечь и выпить".

В транспортном мешке за плечами покоится на дне маленькая бутылочка алкоголя, с провокационными целями прихваченная мною с борта самолета. А не выпить ли? Перед внутренним взором всплывает картинка: "Запишите и запомните как отче наш, – вещаю я с трибуны курсов по выживанию для бойцов спецподразделений, – никогда, ни при каких условиях, погибая от жажды, нельзя пить морскую воду, кровь, мочу, жидкости, содержащие спирт и нефтепродукты…"

Стараясь забыть о бутылочке, останавливаюсь у глубокой иссиня-черной лужи среди ослепительно белых соляных отложений. Спекулятивный ум тут же заботливо напоминает мне и другие мои наставления бойцам: "В крайнем случае можно пить солоноватую воду, содержащую как минимум в два раза меньше соли, чем морская вода". "Но любая жидкость, содержащая в себе соли в более высокой концентрации, чем жидкости в организме человека, только причинит вред его системе терморегуляции", – напоминает мне прагматичный Сундаков.

– Перед вами, – едва ворочая языком, ввязываюсь я в "их" диалог, – самый концентрированный соляной рассол в мире. Уж ты-то это знаешь, парень, так что вставай с колен и топай дальше…

Топаю. В режиме профилактики обезвоживания, стараюсь дышать носом. Жевательная резинка (входящая в наборы носимых аварийных запасов армий ряда стран) закончилась, и камешек во рту лишь на непродолжительное время уменьшает мои мучения, вызываемые жаждой.

– Ну и работенку я себе выбрал…

– Классную! Потому что на горизонте показался вызванный мной по рации автомобиль. Надеюсь, что это не мираж…

 

 

Я – ИНКА, СЫН СОЛНЦА

Конец мучительным экспериментам и одиночеству, пора к людям. Ведь главное, что и в этой пустыне живут люди. Люди мужественные и жизнелюбивые. Живут сегодня, жили тысячи лет назад, а главное, будут жить завтра. Это и нынешние жители – гордые чилийцы, и жившие здесь прежде индейцы мапуче, и таинственные дети Солнца -: инки, оставившие на память о себе полуразрушенные ныне стены городищ и загадочные петроглифы, найти и отснять которые мне теперь предстояло.

И увидел Отец-Солнце, в какой дикости и невежестве прозябают жители Земли. И проникся он к ним жалостью, и отправил к людям детей своих, сына и дочь, дабы наставить людей на путь познания и веры истинной в него, в Отца – Солнце. И должны они были помочь обитателям Земли стать здравомыслящими и благовоспитанными людьми, которые жили бы в селениях, научились бы обрабатывать землю, выращивать злаки и пользоваться плодами земли как разумные люди, а не как звери…

 

Оставил Отец-Солнце детей своих в долине озера Ти-тикака и сказал им: "Там, где пожелаете вы отдохнуть и поесть, попытайтесь вонзить в землю жезл золотой. А жезл им дал длиною в полвары (примерно 42 сантиметра) и толщиною в два пальца. И там, где войдет жезл в землю с первого же броска постройте Дом мой.

 

Брат и сестра – дети Солнца и Луны – вышли из озера Титикака и направились в сторону солнца. И на всем пути кидали они жезл, но ни разу тот не ушел в землю. То ли камень в земле тому мешал, то ли воля Отца-Солнца. И дошли они так до Паукартампу, и с большой легкостью ушел жезл в землю, и больше не видели они его…

И возвели царство они, и стали их первыми подданными племена индейцев кечуа. Ни один индеец, каким бы знатным и богатым он ни был, под страхом смертной казни не мог не только именовать себя, инком, иметь особую прическу, но и пользоваться одеждой, головным убором, и любыми иными отличительными знаками Сынов Солнца. Более того, инками называли только мужчин из клана правителей царства Сынов Солнца.

Многочисленных и завистливых врагов помогли инкам одолеть вышедшие из камней бородатые, голубоглазые люди, которых направил Бог Виракоча. Никто, кроме Великого инки Правителя, не мог видеть. И когда они снова превратились в камни, он приказал собрать их, чтобы поклонялись им. Обычного камня, в отличие от пригодных к возделыванию земель, было так много, что в нем не испытывали недостатка. Кругом возвышались каменные горы,

словно подсказывая людям архитектуру и материал для возведения своих крепостей. И поднялись к небу конусные каменные башни. Росли и множились города инков, в четыре стороны света распространялось их величие. И вскоре люди стали уметь и иметь многое. Но время шло, и люди научились не только возводить каменные твердыни, но и разрушать их. Казалось незыблемому – городам и царствованию инков однажды пришел конец. Рухнули каменные бастионы, исчезли и таинственные Великие Сыны Солнца. Пришли ниоткуда и ушли в никуда…

Тепло от огня размягчало мышцы и наливало тяжестью веки. Пожалуй, я закрою глаза на несколько минут, чтобы они отдохнули…

 

…Шесть дней мои родители и братья: Пума, Змей, Ястреб и Дракон, – постились, моля Солнце-Инти дать мне силы в предстоящем трудном состязании. Я сидел на каменном полу дома и прикреплял к толстому концу выпрямленного над огнем древка заточенный камнем наконечник. Сквозь распахнутую дверь была видна наша широкая, рукотворная дорога, уходящая за перевал. Входная дверь жилища все эти дни должна быть открыта настежь, чтобы все могли убедиться в том, что в этом доме постятся.

Согласно правилам испытаний, я уже починил лук и наладил стрелы. Завтра начну мастерить вальконку – круглый щит, и пращу из индейского дрока. Да необходимо еще приладить острые шипы к боевой макане… Сделав большой глоток из кувшина я, не оборачиваясь, сунул его за спину. Звон и битые осколки посыпались на зашипевшие от воды камни очага оставив в моей руке лишь гладкую ручку от кувшина. Я вскочил на ноги и, медленно нагнувшись, поднял из очага несколько влажных черепков.

– Это к удаче, сынок, не огорчайся, и не убирай эти осколки из очага, – сказала мать, протягивая мне плошку с настоем из листьев коки.

Экзамены на звание лучших воинов, продолжающих состязания в беге. Не подвела бы подвернувшаяся вчера при подъеме на вулкан ступня.

Затем проверка на знание текстов песен. Потом будет бой. И пусть наконечники стрел соперников будут обмотаны хлопком и шерстью, можно запросто лишиться глаза как это произошло с братом моего друга…

Шел третий день состязаний. Мы боролись и поднимали огромные камни, метали дротики, состязались в дальности и меткости стрельбы из лука. Потом штурмовали крепость, движимые мечтой – лично захватить камень-трон…

Последнее испытание. Только бы не моргнуть, не вздрогнуть, не испугаться когда, рассекающая со свистом воздух, смертоносная макана лучшего воина, запляшет перед моим лицом. Старые инки не оставят незамеченным любое мое движение, которое обнаружит страх.

Я стою вместе с воинами, выдержавшими экзамены рядом с золотым троном Единственного. Слова Правителя падают как горные камни во время земледрожания:

– Вы доказали, что в ваших телах живет дух Отца-Инти. Будьте же справедливы к людям, как ОН добр и справедлив. Защищайте слабых. Карайте зло. Для этого пришли на землю Манко Капак и Мама Оклъо…

…Я присел на корточки, традиционно выражая покорность и преклонение. ЕДИНСТВЕННЫЙ, взял толстые золотые иглы и медленно проткнул мочки моих ушей, оставив в них эти наивысшие знаки отличия Сынов Солнца. Свершилось! Быстрей бы зажили ранки, тогда дырочки можно растянуть, чтобы вставить туда вместо игл золотые диски Золото не признак богатства а символ верховной власти. Отныне я буду пить лишь из золотых кубков, расчесываться золотым гребнем и даже выщипывать усики мне будут золотыми щипчиками. Из золота и серебра из пота солнца и слез луны будет сделано теперь и мое оружие, и мои знаки отличия на всю оставшуюся жизнь. А впрочем, у меня теперь впереди вечность: инки никогда не умирают и не бывают убиты, они просто в назначенный час уходят к своему Отцу-Солнцу…

Старший из братьев Единственного снял с моих ног грубые усуты воина и надел мягкие сандалии из кожи ламы, прошитые прочными волокнами алоэ: их тоже носят только Сыны Солнца. Он прикоснулся губами к моему плечу, признав наше родство. Под руководством старейшин я облачаюсь в набедренную повязку вару, тонко выделанную из шерсти желто-коричневой викуньи, и в золотые одежды. Женщины украсили мою голову индейской гвоздикой кантуном и листьями уинъяй уайна – символом вечной молодости, принадлежащей только Сынам Солнца…

"Жди знака моего!" – вздрогнул я от приказа Господина Четырех Сторон Света…

 

…и открыл глаза. Толстое покрывало выпавшего за ночь снега приблизило потолок тонкой палатки почти к самому лицу. Я с трудом вылез из спальника (любое резкое движение вызывало головокружение и отдышку) и откинул мокрый полог. Скупой свет восходящего солнца, едва пробивая плотный туман, рельефно очерчивал контур полуразрушенных стен древнего городища инков. Сороча, навалившаяся на меня местная высокогорная болезнь, кажется, сдала свои позиции. Я сглотнул остатки листьев коки из-под языка и переступил через очаг на каменном полу. Сон превращался в явь. Сквозь сохранившийся дверной проем я переводил удивленный взгляд то на рукотворную дорогу инков, уходящую за перевал, то на черную вершину вулкана, на которую еще предстояло взойти, и будто повторно переживал увиденное. Уж слишком волнующими, отчетливыми и мистически знакомыми казались слова и сцены из странного сна.

"Жди знака моего!" – настойчивым эхом звучали в моей голове последние слова ЕДИНСТВЕННОГО. Что означают они для меня?

Под ногой что-то хрустнуло. Я медленно нагнулся и… поднял из камней очага битые черепки и почерневшую ручку от кувшина…

 

 

ДОМОЙ

– Какая же ты, пустыня Атакама? Холодное очарование скал, нависающих над клокочущим океаном, и пестрые узоры корковых лишайников. Палитра цветов: от ослепительно белого, как первый сибирский снег, до ярко-черного, как ночное осеннее небо над Гималаями. Всякий раз, бывая здесь, я не могу обойтись без сравнения этой страны с другими странами и континентами. Расположившись в узкой полоске тени от редких кактусов, дозорными стоящих на каменных осыпях склонов, ощущаю себя будто в Мексике. Подбадривая утомленного переходом жеребца, ловлю себя на мысли, что очутись я здесь волею волшебства, посчитал бы, что оказался среди красных скал Гранд-каньона. Солнце зарывается в горизонт, и весь ландшафт меняется до неземной неузнаваемости. Впрочем, все и называют эту долину не иначе как лунной. Здесь снято не мало сцен к фантастическим фильмам о внеземных цивилизациях, здесь проходили тренировку американские астронавты перед полетом и высадкой на луну.

Рассвет. Первые лучи солнца, падая на плоскогорье Татио, тонут в клубах пара, вырывающегося из недр планеты. Сорок гейзеров и более семидесяти фумарол исправно выдают тонны минеральной воды, стекающей в кипящую реку. Священной долиной духов называли индейцы это место.

На обширной равнине к северу от реки Лоа, несущей свои солоноватые воды от Анд до Тихого океана, где старые испанские карты показывают густые лесные массивы, сегодня царствует селитряная пустыня. Ее плотная солевая кора "каличе" то звенит под ногами битым стеклом, то с хрустом проваливается под рифлеными подошвами моих сапог.

Пустыня не любит слов, она любит тишину. Эта тишина не похожа на липкую глухоту пещер и подземелий, на белое безмолвие полюса, на густую тишину подводного мира. Чтобы услышать и понять пустыню, нужно остаться с нею наедине. Чтобы увидеть ее во всем величии, мало повернуть голову из стороны в сторону. У нее много лиц и одежд, тайн и характеров. Она разная, как каждый из нас, и для каждого она всегда будет особенной. А впрочем, это опять слова, а пустыня не любит слов. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Закройте глаза. Смотрите, это Атакама. И не говорите, что не видели!

ЧИЛИ. АТАКАМА.

 

ЗЕМЛЯ ДРАКОНА

 

Гигантский демон, не желая чтобы среди людей распространялся буддизм, лег на землю, покрыв своим телом Гималаи и весь Тибет. Чтобы справиться с чудовищем, царствовавший в VII веке король Тампо повелел выстроить 108 храмов, которые раскаленными верой лезвиями поразят все жизненно важные точки астрального тела демона. К 638 году 12 из этих храмов были уже возведены…

Центральный Тибет, конец XII века. Там, где прежде лишь горный ветер, срываясь с заснеженных вершин Гималаев, вылизывал холодным языком безлюдные долины, вскинул к небу белые стены нового монастыря. В глубокой медитации находился его основатель Тсангпа Гьяр Еш Дори, не замечая ни палящих лучей солнца, ни холодных порывов ветра. Ничто не предвещало ненастья в ту минуту, когда страшный гром, будто разорвав небо надвое, сотряс землю. И подобен он был голосу дракона. И открыл глаза Тсангпа, и произнес одно слово – "Драк". Так получил свое имя монастырь, а основанное позже религиозное учение стало называться "Дракпа". В XVII веке, с которого и начинается собственно история Бутана, эта страна была названа "Драк ял" – земля Дракона, а населяющие ее люди – Дракпас.

Времени как всегда в обрез. Только три дня назад я вырвался из больницы, где второй раз за этот год боролся с очередным приступом малярии, приобретенной то ли в джунглях Амазонии, то ли в горах Ириан-Джаи. Позавчера я открыл непальские и бутанские визы для членов экспедиции, вчера купил билеты до Катманду, сегодня подтвердил принимающей стороне факсом наш маршрут…

Привычно укладывая в транспортные мешки снаряжение, прислушиваюсь к собственным ощущениям и… ловлю за хвост тень волнения. Ну, причин тому хватает: объяснимо огорчается супруга, еще не прошло и полгода, а я собираюсь уже в четвертую экспедицию; ждут консультаций по рукописи моей статьи издатели, а я опять ударяюсь в бега; испытываю искреннее сочувствие к заболевшему итальянскому коллеге, который не сможет участвовать в экспедиции… Нет, настоящая причина волнения в другом – Я ОТПРАВЛЯЮСЬ В ГИМАЛАИ.

Вы готовы отправиться в страну драконов? Тогда позвольте прежде дать один совет: "Не удивляйся, не возмущайся, не отрицай". Трижды повтори про себя эту простую древнюю формулу. А теперь просто ходи, смотри, слушай и чувствуй. Не пытайся понять спекулятивным умом и инвалидной логикой европейца, наблюдая воочию по-стариковски мудрых семилетних лам в желто-красных одеждах, сбывающиеся с удивительной точностью, даже в деталях, пророчества буддийских астрологов, поразительное усердие маленьких монахов при изучении древних знаний, обыденное отношение к реинкарнациям (повторным запланированным рождениям).

Еще совсем недавно Бутан по праву считался одной из наименее изученных стран на планете. Подробные справочники отводили этому маленькому государству одну-две строчки, указывая лишь географическое расположение и приблизительную численность населения страны – от 500 тысяч до миллиона. Край легенд и загадок, 47 тысяч квадратных километров покрытых мозаикой "белых пятен": под покровом неведения обычаи и традиции, религиозные, этнические и диалектные особенности ("дзоншха" язык крепостей), флора и фауна, отсутствие картографического и справочного материала… Все это превращало для путешественников "Страну драконов" в манящее Эльдорадо, неприступное, как бутанские дзонги, даже для самых отчаянных исследователей.

Первые зарубежные корреспонденты были допущены в Бутан лишь в 1974 году на коронацию короля Джигме Ванчука, а относительно подробные сведения о стране драконов вышли из-под пера Мишеля Пессе-ля, 10 лет добивавшегося разрешения на посещение этой "terra incoqnita". Его же единственным "путеводителем" была рукопись сто сорокалетней давности, появившаяся на свет благодаря англичанину Пембертону, руководившему хорошо подготовленной в его времена экспедицией из ста двадцати человек.

Мишель Пессель в своем дневнике писал: "Существование бутанцев и их место в жизни зависят от степени близости к королю. Природа этих отношений четко обусловлена рангом каждого бутанца. Этот – секретарь короля или королевы. Этот – служитель королевского бунгало или исполнитель его законов, или пастух его коней, или работник на его полях. Взаимоотношения людей подчинены тому, на какой ступени официальной лестницы находится человек. Ранг обеспечивает права и привилегии. Все, начиная от манеры одеваться, местожительства и способа передвижения по стране, кончая рационом питания, находится в прямой зависимости от ранга…"

Я прибыл в королевство по приглашению членов королевской семьи. "Особо важная персона, оказывать всяческое содействие", – значилось в моем кашаге (подорожной грамоте). Король в Бутане – не дань древней традиции. Это глава государства и правительства, а кабинет министров лишь помогает ему осуществлять правление. Королю принадлежит и юридическая власть в последней инстанции. К Друкгьялпо – "королю- дракону" (титул бутанского монарха) – может обратиться за помощью любой житель Бутана.

"Логово тигра". Название, которое как нельзя лучше говорит о месте расположения этого овеянного легендами монастыря. Горные тропы поднимают путника все выше и выше, пока на одном из крутых поворотов он не увидит белое пятно на черных отвесных склонах. Еще два часа изнурительного подъема, и вы уже в состоянии различить отдельные постройки монастыря, как птичьи гнезда прилепившиеся к скалам. И вновь два часа по тропе, петляющей среди благоухающих алыми соцветиями кустарников и укутанного зеленой паутиной леса. Зимой этот единственный путь укроется льдом и снегом. Еще поворот, и монастырь оказывается уже под вами. Теперь круто вниз, и упаси вас Бог ошибиться тропинкой.

На скале слева, между небом и землей, куда порывы ветра доносят лишь брызги от водопада, крохотное деревянное строение. К нему ведет протяженный, почти вертикальный каскад вырубленных в каменном монолите ступеней. Там наверху, добровольно лишив себя мирского общения, живет один из монахов. Ровно три года, три месяца и три дня пробудет он в одиночестве, не видя и не слыша людей. Медитация – его основное и единственное занятие на все это время. Потом его место займет следующий монах, может быть тот, который, поднимаясь по ступенькам раз в неделю, ставит у дверей "отшельника" тарелку с рисом.

Внутри монастыря я увидел лишь одного монаха, не покидающего его пределов четвертый год. Как хорошо, что он не спросил, зачем я пришел… Ответа у меня не было. Наверное, поэтому и не спросил… Восемь других монахов, живущих здесь, во главе с настоятелем находились на коллективной медитации. Их размеренная и предельно ясная жизнь текла по глубокому и прямому руслу. Так было прежде, и так будет всегда.

 

 

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: