На Маринку бабушка так зыркнула, что ей не по себе стало и пообещала больше не пускать ее в школу.

 - Только не это, ты меня бабуленька лучше прямо здесь убей. Я больше так не будуууу! Я больше так не будууууу! - отчаянно вопила Маринка, обхватив руками бабушкины ноги и буквально волочась за ней следом.

И, что говорить, увещевания бабушки, пусть и не во всем, но подействовали. Маринка, в отличие от своих подруг, никогда больше не курила.

То, что Бабаня относилась к своей снохе, Маринкиной матери, с прохладцей, а ее вечно меняющихся сожителей просто не замечала, Бабаня и не скрывала. Да и чего собственно говоря скрывать, когда все и так на лице написано. Маринке это не нравилось. Она даже пыталась встать на защиту матери. Но, во всем уступавшая единственной внучке Бабаня, на этот раз была непреклонной.

 - Жизнь говоришь у нее тяжелая? Да откуда ее жизни быть тяжелой, когда она за всю свою никчемную жизнь ничего тяжелей содержимого портков своего хахаля, не поднимала! И как Бабаня была права!

Безоблачная жизнь Маринки дала основательную трещин. Ее мать ударилась во все тяжкие. Такое случалось и раньше. Сказать точнее пьянки и кутежи в доме почти не прекращались с того времени, как внезапно умер Маринкин отец - Максим, сын Бабани. Не успели его схоронить, мать очередного хахаля в дом привела. Вместе пьют, а потом он её по всему селу гоняет. Поэтому и жила Маринка у Бабани постоянно. А окончив пять классов, на этот раз с похвальной грамотой, Маринка решила срочно порадовать мать и отчима. Матери дома не было. А отчим без лишних разговоров потащил ее в кровать. С нее уже сдирали остатки одежды…. Ей уже затыкали грязной ладонью рот…. Ей уже дышали смрадным перегаром в лицо… Ей уже было нестерпимо больно…. А она все еще на что-то надеялась. Все еще верила в светлые чувства, присущие всем людям на земле…. Причем всем, безо всякого исключения.

Глава 3.

СЕМЕН - ВНУК ЦЫГАНА?

       Набравшись терпения и покопавшись в пыльных архивах, при этом, не забыв произвести простые арифметические действия, к несказанному своему удивлению обнаружим, что Семен Петунин, героически сгинувший в неразберихе первых дней гражданской междоусобицы, ну никак не может быть отцом, его официально числящемся сыном Семёном Семеновичем Петуниным. Одна тысяча девятьсот двадцатого года рождения, русского, православного вероисповедания, лесника в третьем поколении. Ничего этого, Семёну -- Семёнычу, вернее Семёну Семёновичу Петунину, знать совершенно не обязательно. И не потому, что боится он вытащить из нафталиненного шкафа, очередной скелет. Отнюдь! Ему совершенно безразлично, кто тогда поддержал бабушку в её безутешном горе. Не бросили на произвол судьбы с малыми детьми, растерявшуюся от вести о смерти мужа среди огромного леса - только за это большое спасибо. А по слухам, она, своего младшенького, появившегося на свет божий через полтора года после официальной гибели мужа, очень любила. Это только слонихи своих детёнышей два года в чреве носят. Люди быстрее рождаются. Тем более, что никакой тайны в этом, для Лопуховских жителей нет. Каждая бабушка знает, что жила она, на так называемой Петуниной караулке, по соседству с печально известным Лопуховским пчельником, в простонародье - Цыгановым. И на несколько вёрст вокруг, ни единого домика. Проживал на пчельнике в это время цыган - Георгий, полный жизненных сил, которые у него через край пёрли. Странной своей красотой наделённый и в ту пору ещё не женатый. Пользовались они одним родником, который как раз между пасекой и караулкой находился. Уж, не в тени ли столетних дубов, нашли они тогда общий язык? Но, рассказать об этом, теперь уже не может никто. Столько воды из того родника утекло! Столетние дубы смогли бы, наверное, многое прояснить. Но их, к большому сожалению, давно срубили. Натуральный, дубовый паркет вещь не заменимая. В том, что любовь эта была обоюдной, сомневаться не приходится. Обладала бабушка Семёна большой физической силой. При этом, отличалась крутым нравом. Нет, мужеподобной она не была, даже скорее наоборот. Грудь её, способная ввести любого мужика в восторженное состояние, вспоминаемая старожилами мужского пола не иначе, как с придыханием, могла дать фору силиконовым формам современных супермоделей. А что касается физической силы, так это, от постоянного физического труда. Безо всякого сомнения была она в молодые годы настоящей красавицей. Русоволосая, кареглазая, статная, толстенные косы ниже пояса. Семён весь в неё уродился. Может и еще в кого… Но позвольте! Должна же, быть хотя бы какая – то доля тайны! Даже характер у него бабушкин. А ещё, стреляла говорят, она, как заправский охотник. В подброшенную консервную банку из берданки попадала. Да и как же в лесу одной, с малолетними детьми, в те времена было выжить, если постоять за себя не сможешь. Единственный человек, который хорошо помнит эту женщину - Бабаня. Но, факт причастности цыгана к рождению отца Семена, она отрицает. Однако, являясь стороной заинтересованной, уж не лукавит ли Бабаня! Да и мало ли, что можно позабыть за столько лет. Многие жители Лопуховки склонны ей верить. Но по моим источникам, была и другая версия. Дед мой в это же время, только тридцатью верстами южнее, в обширных лесах Тамбовщины лесником работал. Не знаю, по общему ли ведомству служба их проходила, а может просто так знались. Только рассказывал он, что много в лесах тогда беглых дезертиров скрывалось. В армии в связи с неразберихой большое брожение было. И многие тогда по домам подались. Но от греха подальше в родных сёлах не появлялись, а не большими группами в не проходимых лесах лучших времён дожидались. Была такая община и неподалеку от Лопуховки, в лесу, где цыганов пчельник с караулкой Петуниной расположены. А продуктами они снабжались как раз через дом лесника. Женское сердце жалобливое. Разве могла Семёнова бабушка допустить, чтобы в лесу солдатики от голода умирали. Тем более сама солдатка. И натуральный обмен опять же. Подстрелят дизертиры парочку лосей, припрут в сторожку лесника, а им взамен она хлебушка из Лопуховки привезёт. И был в этой ватаге у Семёновой бабушки мил дружок. Дед мой во вранье не замечен. Расспроси я его пораньше про это, может и рассказал он ещё чего. А теперь поздно, давно уже глину на погосте караулит.

Память людская коротка. Лет этак через шестьдесят, после описанных событий, идут, бывало пацаны ночью с девчонками на пчельник, страшилки им про цыгана, живущего здесь, когда – то давно, рассказывают. И сами того не подозревают, что изрядная толика крови цыганской и в их жилах циркулирует. Не всё же, что про цыгана молва людская до наших дней донесла, выдумка человеческая.

Ходил светлыми лунными ночами на пчельник с местными, а иногда и с городскими девчонками, регулярно приезжающими в Лопуховку к родственникам и Семён. И рассказывал им про ужасы, творившиеся в кузнице цыгана, конечно же, здорово привирая. И с теми же, самыми девчонками, от страха после этого дрожащими, целовался, как же без этого.

Глава 4.

ЛЕТО В ДЕРЕВНЕ.

 

       А было это в тот год, когда по телевизору, впервые показывали многосерийный художественный фильм «Собака Баскервилей». Телевидение не баловало тогда сельских жителей обилием программ и каналов. Смотреть приходилось всем одно и то же. Да если бы это было не так, всё равно многие из пацанов и девчонок смотрели бы этот фильм. Сюжет не обычный, место действия окутано туманом мало известной страны. Все разом: мистика, детектив, историческая драма. Каков подбор талантливых артистов! А главное, сколько таинственной неопределённости. Самое - то для пылких, молодых сердец.

Почти не дыша, смотрится очередная серия захватывающего фильма. Несколько минут на-то, чтобы отдышаться и всей гурьбой, одновременно на улицу. Кроме их улицы в Лопуховке была только другая улица, на противоположной стороне пруда. И еще две, поменьше, немного в стороне. И никаких развлечений! Пощекотать нервы совершенно нечем. Проделки со стукалками закончились несколько лет назад, когда, наконец – то поняли, что очень уж не серьёзно удирать по крапиве от мужичка, не достающего лбом до твоего подбородка, или от бабульки преклонного возраста. Не солидно как- то, удирать!

Можно было изготовить страшилище из полой тыквы и пугать ею прохожих. Но тыквы ещё не выросли. А шалости, с водружением ёлок в трубу «счастливых» односельчан, были отложены до новогодних праздников. Печи летом, как вы, наверное, помните, не топят. Лезешь- лезешь на крышу с ёлкой, вставляешь- вставляешь её в трубу, все брюки об гвозди изорвешь, а твоего «геройства» никто и не заметил! Нет уж, простите!

 Обсуждение всех пикантных подробностей и страшностей просмотренного фильма откладывалось, как правило, на более позднее время. Наверное, чтобы было пострашнее. Вот уж простору- то для фонтазии.

 С каждой новой серией, приезжие девчонки, по большей мере городские, садились к Семенычу всё ближе и ближе. Боялись, наверное. А может ещё, что. Кто ж их разберёт, этих городских девчонок!

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться: