КАРТИНА ЗА РУССКОЙ ПЕЧЬЮ.

Новость эта облетела Лопуховку с быстротой разряда молнии. Бабаня сошла с ума! Местную достопримечательность, девяностолетнюю травницу, способную вылечить по утверждению жителей села, любой, душевный, да и не только недуг, знают далеко за пределами области. Нареченная при крещении Анной, в детском возрасте звалась Нюрой. Повзрослев, и неожиданно для окружающих, несказанно похорошев, стала Анютой для самого лучшего на всём белом свете человека. В войну, хоть она до наших мест и не докатилась, фрау Анной, некоторое время была. Да мало ли как её не называли за прожитые годы. Даже фашистской ведьмой за глаза некоторое время величали. Теперь же, всеми уважаемая Анна Ивановна, по-уличному Бабаня, видимо не выдержав тягот жизни, постоянно сваливающихся на её хрупкие плечи, тихо и незаметно для окружающих, сошла с ума. До кареты скорой помощи и смирительных рубашек дело не дошло, но от Бабани можно ожидать всякое….

Печальную новость разнёс Вовка Котов, по-уличному Марнос. Лоботряс и выпивоха Вовка, самый незаменимый помощник во всех сельских начинаниях. Будь-то элементарная посадка или прополка картофеля. Строительство домов и устроение колодцев, тоже никто не отменял. Подобной работы в Лопуховке много, поэтому «просыхает» он редко. Когда приглашают дров напилить, или за сеном съездить - такса одна. Гранёный стакан – до, всё остальное - после работы. Количество остального не зависит от времени суток и предварительно не обговаривается.

Но отдать Вовке должное, работу выполняет прилежно, даже мусор за собой, если в избе работает, выносит. И никогда, более двух раз, похмеляться не заходит.

Позвала его Анна Ивановна старую яблоню в палисаднике спилить. Лет с десяток назад, и сама бы справилась, но последние годы, что – то занеможилось. Давно уж засохла яблоня, а спилить, всё руки не доходят. Смахнул её Вовка, ствол на дрова разрубил. И даже, успел один раз, на следующий день, похмелиться. Присел на крылечке, неизменной «Примой» затянулся и тут же поперхнулся, от предложения пожилой женщины, срочно сломать у неё в горнице, русскую печку. Он её чистил недавно и помнится, очень удивлялся добротности, с какой она сложена. Всё по уму. И топка, и лежанка. Что может быть комфортнее для пожилого человека, чем русская печь. А какая у неё тяга! Словно паровозная топка гудит, когда хорошенько раскочегаришь. Как гудят паровозные топки, Вовка не знает, маленьким был, когда паровозы по железной дороге бегали. Но предположить может. И это чудо деревенского зодчества нужно срочно сломать. Мало того, немедленно сложить заново. Но теперь уже у другой стены комнаты.

Никакие доводы, вроде тех, что в крыше и потолке новые отверстие придётся делать, а прежнее куском жести заделывать - не помогли. Опять же, крыша потечь может. Придётся тогда её шифером перекрывать. Расходы на всё это не шуточные предстоят. Бабаня и слушать ничего не хочет. Упёрлась как баран. Да при этом, хитро так, хитро улыбается. Будто о чём своём, очень уж затаённом думает, и отвечает невпопад иногда, что никогда ранее за ней не наблюдалось.

Не иначе как с ума сошла…

Ломать - не строить! Ни свет, ни заря пришёл Вовка на следующий же день, с мастерком и специальным молотком под мышкой. На крылечке посидел, выкурил свою «Приму». Самое бы время и свои «колосники», с похмелья, Бабаниной «Курочкой нетоптаной» остудить. С его легкой руки, шибко забористую самогоночку, настоянную на зверобое, в Лопуховке иначе не называют. Это он в противовес, до ужаса дорогой сельповской настойке «Золотой петушок», продаваемой в одной упаковке с более слабой «Золотой курочкой», придумал. Некоторые хитрецы пытались, конечно же, самым недобросовестным образом узурпировать Бабанину торговую марку. Но здесь, одного желания мало, нужно еще хотя бы маломальским знанием трав, обладать. Да и первачок использовать, а ни сивуху.

В каком – то метре от спиленной накануне яблони, заметил, Вовка, коренастый дичок. От семечка старой яблони, наверное, принялся. По весне привить, и будет у Бабани через пару лет - новый Белый налив. Поначалу несколько яблок. Но много ли пожилому человеку нужно! Потом больше и больше. Пока всю окружающую территорию плодами не завалит.

 - Анна Ивановна! Бабань, ты где? Не заспала, часом? Вставай, пришел! Бока перележишь! Кто рано встает, тому Бог дает! – храбрился Вовка, однако порог незапертого дома переступать не отваживался.

 Мало ли чего. Все-таки Бабане далеко за восемьдесят. Тишина, гудение мух с внешней стороны терраски, шебаршение встревоженных его голосом кур. Однако кур кто – то выпустил, значит не все так плохо. Наконец – то далеко за сараями, на самом краю Бабаниного позьма, послышался женский голос и показался огромный травяной мешок. И только после этого появилась, и сама Бабаня –

 -А я и не знала, что ты так рано придешь. Думала, успею курам за крапивой в овраг сходить. Растет проклятущая, где ни попади. Вся издерешься, пока до нее долезешь! А я по старинке, в комбикорм ее подмешиваю. Без крапивы, какие яйца! Недоразумение одно, а не яйца! Может водочки? Ты уж не стесняйся, мы люди свои.

 - Нет, её из опилок делают – прикрылся Вовка словами Высоцкого. А вот от твоей «Курочки» не откажусь.

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться: