Открытые и горные святилища

Итак, нам осталось рассмотреть открытые и горные святилища и понять, как они развивались и как постепенно сложилась их форма, то есть проанализировать то, что было введено в научный обиход современными археологами. Но прежде, чем исследовать храмы, я хотел бы обратить внимание на изучение одной их детали, священного дерева.

Перунов дуб. Описание священных мест славян Руси Б.А. Рыбаков начинает с упоминания священных деревьев, замечая: «От культа березы и деревьев, растущих у студенцов, существенно отличается культ дуба. Дуб — дерево Зевса и Перуна, крепчайшее и наиболее долговечное дерево наших широт, — прочно вошел в систему славянских языческих обрядов. Славянская прародина находилась в зоне произрастания дуба, и вероваяния, связанные с ним, должны восхрдить к глубокой древности. Вплоть до XVIII-XIX веков дуб и дубравы сохраняли первенствующее место в обрядности. Деревенский свадебный поезд после венчания трижды объезжал одиноко стоящий дуб; Феофан Прокопович в своем “Регламенте духовном” запрещает “пред дубом молебны петь”. Средневековые книжники очень часто в своих переводах словом “Доубъ”, “До^Нб” обозначали не только дуб, как ботанический вид (quercus), но и те слова, которые в подлиннике обозначали дерево вообще (dendron, arbor). Многочисленные примеры приведены И.И. Срезневским. Это свидетельствует о том, что, имея дело со священным писанием или житиями святых, русский переводчик, воспитанный в почитании дуба, считал, что всякое упомянутое в таком особом тексте дерево лучше всего назвать дубом. Точно так же “лес”, совокупность деревьев. Переводилось нередко словом “дубрава”.

Средневековая топонимика знает урочище Перунов дуб в Галицкой земле, что важно для нас как документированние посвящения дуба именно Перуну-громовержцу. Поклонение древних русов Перунову дубу описано (около 948 года) императором Константином Багрянородным. Подробно рассказав о многотрудном переходе русской торговой флотилии через днепровские пороги и опасную Карийскую переправу (у современного Запорожья), Константин пишет о благодарственном молебне русов-язычников на острове Хортице: “Пройдя это место (переправу), они достигают отрова, называемого Святым Григорием, и на этом острове совершают свои жертоприношения, так как там растет огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные приносят куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай. Насчет петухов они бросают жребий — зарезать ли их (в жертву), или съесть, или пустить живыми...”¹¹⁶»¹¹⁷. Честно говоря, меня тут кое-что смущает. Так, Константин Багрянородный вовсе не называет дуб “Перуновым”; эти слова возникают под пером Б.А. Рыбаова, которому такое понимание кажется вполне естественным. А между тем, по описанию храма в Ромове, дуб действительно имелся, и перед ним горел жертвенный огонь, да только это происходило в ХРАМЕ МАКОШИ. Правда, сам храм выгораживался из окружающего пространства путем втыкания шестов, на которые вешались занавески; однако воины вряд ли возили с собой ткань для соответствующих целей, однако тоже выгораживали храм, о чем говорят слова “кругом втыкают стрелы”. То есть стрелы заменяют шесты, но втыкаются они “кругом дерева”. А теперь оталось понять, какой же храм выгораживается таким образом? Перуна? Вовсе нет; ответ мы можем сказать абсолютно точно: ХРАМ МАКОШИ. Иными словами, “Перунов” дуб, огороженный чем-то (шестами с полотнищами, стрелами, менгирами из сарсена, стенами) превращается в храм Макоши. Так что уважаемый Борис Александрович, не зная этого, допустил невольную ошибку.

Как всегда, чтобы судить о том, кто из нас с ним прав, достаточно обратиться к приведенному им изображению священного дуба на острове Хортица, которое я поместил на рис. 177¹¹⁷. Дерево, действительно, очень мощное, и содержит ряд надписей, которые можно прочитать и тем самым прояснить картину.

 

Рис. 177

Священный дуб на острове Хортица

 

Чтобы не портить изображение рамочками, я перенес свое чтение на следующий рис. 178. В первых же двух рамочках читаются слова МАКЪЖИ РОЩА и МАКАЖИ РОЩА, то есть дерево посвящено хотя и Перуну, но в составе рощи Макоши. Как я понимаю, любое дерево из этой рощи могло стать временным храмом, что и было нужно воинам; это, так сказать, вариант военно-полевого храма. Правда, в самой левой рамочке, где также читается МАКЪЖИ РОЩА, после обращения цветов можно выявить надпись ПЪРУНЪ РУНА, то есть НАДПИСИ ПЕРУНА. Но это — единственное, что напоминает о Перуне. Как видим, отсутствие особого храма Перуна проявилось и в открытых, и в закрытых храмах. Слова же МАКЪЖИ РОЩА начертаны на дереве еше несколько раз, причем у корней я даже не стал обводить эти надписи рамочкой; есть подобная надпиь и на земле возле дерева, где читается МАКЪЖИ РОЩА СЛАВЯН. Таким образом, сомнений в том, что дерево принадлежало храму Макоши (хотя возле него вполне были возможны молитвы Перуну) не вызыват сомнений.

 

Рис. 178

Мое чтение надписей на священном дубе

Описания святилищ Б.А. Рыбаковым. Обнаружив, что в популярной и энциклопедической литературе об открытых языческих храмах на территории России практически ничего нет, я с удовольствием обратился к сведениям из монографии Б.А. Рыбакова “Язычество древней Руси”. Правда, сам он раскопками святилищ не занимался и пересказывает исследования И.П. Русановой и Б.А. Тимощука, но делает это весьма интересно. Я приведу его рассмотрение в несколько иной последовательности, чем у него с моими краткими комментариями. Правда, и названные исследователи копали на территории Украины, а не Великороссии, так что и после анализа их находок вопрос о северо-восточных землях Руси остается открытым, но все-таки территория Украины тоже когда-то входила в земли Руси, так что хотя бы части чно ответ на вопрос о храмах Руси тут решается.

Ржавинское святилище. Вначале рассмотрим Ржавинское святилище в Черновицкой области. О нем мы читаем у Б.А. Рыбакова следующее: «Большой интерес представляют изыскания Б.А. Тимощука и И.П. Русановой в Поднестровье. Здесь исследователями обнаружен ряд своеобразных городищ, справедливо отнесенных ими к святилищам». Пока прерву цитирование, чтобы заметить, что в планы исследователей раскапывание святилищ не входило, они изучали городища, одно из которых оказалось на деле святилищем. — Продолжу цитирование: «Одно такое святилище у села Ржавинцы (Добрынивское гнездо), датируемое IX-X вв., чрезвычайно похоже по своей конструкции на рассмотренные выше болотные городища: святилище представляет собой круглую площадку диаметром 24 м, окруженную двумя концентрическими валами; второй, внешний, вал достигает 70 м в диаметре. Расстояние между валами около 20 м⁹. Существенное отличие от верхнеднепровских городищ заключается в том, что данное святилище расположено не в болоте, а на высоком холме. Святилище находится на месте древнего городища скифского времени (периметр вала около 1000 м) на краю славянского поселения IX-X вв., разместившегося внутри старого городища», рис. 179¹¹⁸.

 Рис. 179

Ржавинское святилище IX-X вв.

 

Как видим, святилище находится вблизи небольшого славянского поселения и служит, так сказать, чем-то вроде поселковой церкви. Городок невелик, однако его святилище нельзя назвать небольшим, оно всего раза в 1, 5 меньше Стоунхенджа. На рисунке 179 план представлен двумя археологами. Б.А. Рыбаков его комментирует так: «Святилище омывается ручьем, текущим из родника, и на самом холме внутри вала есть еще один родник. При сооружении валов место будущего святилища подверглось обряду очищения огнем: по всей окружности внутреннего вала был разведен костер и сюда ссыпали остатки иных огнищ (может быть, из жилищ соседнего поселка? ) Сверху на окружности этого вала находилась вымощенная камнем площадка, на которой горел огонь. На внешнем валу был уступ со следвами костров. У южной части внутреннего вала во рву обнаружен четырехгранный каменный столб (идол? ) высотою 250 см с сечением 90 х 60 см. Изображение на идоле не сохранилось». — Как мы увидим позже, вовсе не все лики имели изображение, так что здесь, видимо, дело не в том, что кто-то сбил с лика его изображение, а в том, что его и с самого начала не было. «Четырехгранность, обусловленная представлениями о “всех четырех сторонах” пространства, сближает этого идола как с Родом-Святовитом, так и с более ранним идолом из Иванковец. Первоначально каменный идол находился в центре всего святилища на возвышении в середине малого круга. Дополнительные изыскания 1982 года открыли на Ржавинском городище круговую постройку вдоль внутренней стороны большого внешнего вала, напоминающую уже известные нам постройки в святилищах Благовещенской горы и Тушемля¹¹⁹. Ржавинское слаянское святилище последних веков язычества, почти синхронное тем письменным иточникам, в которых повествуется о разрущении идольских капищ и разорении требищ, интересно тем, что позволяет вполне конкретно осознать всю древнюю терминологию, связанную с языческими культовыми местами. Оно является реальным овеществлением всего комплекса понятий, связанных с языческим ритуалом». Внутренняя круговая постройка, как нетрудно догадаться, была храмом Макоши, тогда как внешняя — хамом Рода. Интересно, какую термилогию предложит для обозначения этих частей постройки Б.А. Рыбаков?

« Холм . Святилище расположено на холме над селением. Летописи и почения многократно говорт о языческих мольбищах на холмах. С этим связаны и этнографические и топонимические сведения о Красных холмах и Красных Горках. Родник. Письменные сведения о водных источниках, “кладезях многочастных”, родниках, криницах и священных “студеницах” (к которым обращаются с просьбой о даровании дождя) многочисленны... Капище (бомос). В данном случае капищем следует считать прежде всего небольшую центральную круглую площадку с идолом в центре ее. Площадка ограничена насыпным кольцевым валом. Площадь ее около 500 квадратных м. В письменных памятниках уничтожение языческих святилищ отображается именно как раскапывание их: “Пришед раскопа нечистых капищь”, “Капища идольския раскопати”. Такие дейтвия не могут быть отнесены к разорению деревянных или каменных храмов, но вполне соответствуют таким земляным сооружениям, как насыпные искусственные валы. Возможно, что слово “капище” могло обозначать не только один внутренний вал, но оба вала, всю совокупность земляных сооружений. Другими обобщающими словми были “святилище”, “мольбище”, “жертвище”. В сложных постройках вроде ржавинского городища слово “капище” должно быть закреплено прежде всего за срединной площадкой, на которой возвышался “капь” — идол и где, по всей вероятности, приносили жертвы (“жьртвы”, “жъртвы”, “жрьтвы”)». Замечу, что слова “холм” и “родник” не имеют отношения к устройству храма, а слова “идол”, “кап” и “капище” взяты из лексикона христиан периода их противостояния язычеству. Как мы знаем из первой главы, в славянской религии были другие слова: “лежень” для валуна и “лик” для стоячего камня, а в данной главе появились слова “храм Макоши” для пространства внутренного вала, и “храм Рода” — для пространства внешнего вала. Так что терминология Рыбакова звучит непристойно для язычества; это все равно как русских называть “москалями” или “кацапами”, а украинцев “хохлами”, претендуя при этом на научную разработку проблемы. К тому же от себя могу добавить, что Рыбаков колеблется по поводу того, к какой реалии относится слово “капище”, ко всему храму или только к его центру, что показывает неразработанность христианами их же собственной терминологии. Им ведь все равно, что называть капищем: самого ли идола, ближнее или дальнее пространство вокруг него, ибо все это им неприемлемо. Замечу также, что в центре храма мог находиться не только “идол”, но и лежень, дерево, и даже мастерская, что тоже неизвестно Борису Александровичу. Таким образом, уже первые его рассуждения не могут быть приняты в полной мере.

« Кап, капище (эйдолон) — изображение, идол, истукан, кумир, болван» — тут много синонимов, но нет ни одного верного, слова “лик”. — « Крада (пюра, сфера). С этим словом мы уже встречались при анализе погребальной терминологии летописца Нестора. Русский перевод хроники Георгия Амартола (середина XI века) позволил установить, что этим славянским словом переводчик обозначал такие различные понятия, как “огонь”, “костер” и “круг”. Их удалось согласовать, сопоставив с огненными кольцами, устраивавшимися славянами вокруг захоронения покойника. Огненный круг под курганной насыпью представлял собой небольшую канавку, в которую укладывали легкий горючий материал (ставили снопы? ); огненная крада должна была защитить прах умершего». На мой взгляд, слово “крада” есть просто искаженное словосочетание К РОДУ, то есть обозначение места храма Макоши, выходящее в храм Рода, где зажигался огонь и почитался бог Перун. А Перун и есть бог либо наказующий преступников, либо защищающий обычных людей. Поэтому он к к воин и защищал души покойников (святых), захороненные в храме Макоши. А далее произошла фонетическая трансформация в виде такой цепи: К РОДУ-КРОДУ-КРОДА-КРАДА. С этим положением коррелирует и слово ОГОНЬ, как О-ГОНь, то есть вещь, которой ОГОНЯЮТ или ОТГОНЯЮТ в данном случае нечистую силу от праха праведников. И прах умершего в данном контексте следует понимать как прах святого. «В Ржавинском святилище слово “крада” может быть отнесено к срединному кольцевому валу, окружавшему капище с идолом в центре. Б.А. Тимощуком установлено при ракопках, что “конструкция внутреннего вала убеждает в том, что в древности на его вершине размещалась каменная вымостка, на которой горели огни... остатки ее — опаленные камни, уголья и зола — лежат на склонах вала и во рву, окружающем вал”». Из этой сноски следует, что Б.А. Рыбаков некритически заимствовал терминологию, предложенную Б.А. Тимощуком. А Рыбаков продолжат: «В Изборнике 1073 года в одной фразе упоминаются и крада, и ров, что соответствует ситуации нашего святилища. В переводной литературе слов “крада” обозначает также святилище, жертвенник, жертвенный огонь: “”Еще не осквернять кровию нечистою, ни крадами безбожными...”; “Жра кумиром и възлагая на крады”.... “Крады и требища идольская...” Приведенные выше примеры значительно расширяют языческую семантику слова “крада”, распространяя его не только на погребальные костры, но и на огни жертвенников и на огненные ограды над рвами капищ». Отчасти с Рыбаковым можно согласиться, ибо первоначальная функция огня была охранной; из приведенных им примеров никак не вытекает функция погребального костра, хотя, если вспомнить о том, что огонь был связан с Перуном, эту функцию можно принять, ибо Перун принимал души воинов на том свете; что же касается использования огня для поджаривания жертвы, то, видимо, такая функция появилась не сразу, а лишь потому, что другого открытого огня для жарения пищи не было. А огненные ограды от нечистой силы для душ покойника — это одна из самых ранних функций огня. Вместе с тем, выражения подобные словам “крады безбожные” (это об огне в храмеМакоши рядом с храмом Рода, как будто бы ни Макошь, ни Род не были богами — но христианство не считает языческих богов таковыми), “крады идольские” вместо “крад божественных” и т.д., — все это передает христианское неуважение к славянским языческим реалиям.

«Требище (бомос) — место, гда приносятся и потребляются жертвы. Как и многие другие слова, связанные с культом, этот комплекс тоже полисемантичен. Основа его — “треба” — жертва, жертвоприношение: “Иже требу кладет богом, да потребять я”; “Требы, кладомыя вилам (русалкам)”; “Требы идольскыя...”, “творяще требу кумиром”. “Всяко село, в нем же требы бывают или присягы поганьски — да отдають в божий храм со всем именьем.” Языческая терминология прочно вошла в христианский обиход: “Створим требу господеви и богови нашему”. Требами называли выполнение основных обрядов православным духовенством; требником — книгу молитв, исполняемых при том или ином обряде. Требище — место моления, которое так же, как и капище, может быть раскопано (“да раскопаете требища их”) или изрублено: “храмы идольскыя и требища всюду раскопа и посече”. На требище возможны постройки: “согради требище и возложи весь принос на нь”». Из всех этих упоминаний требища совершенно неясно, какое место в храме оно занимает. «Связь требы с позднейшими глаголами “требовать” и “потреблять” хорошо объясняется первичной ритуальной сущностью слова: выделение доли приплода для принесения в жертву было обязательным требовнием, а поедание жертвы (тельцов и овнов с солью) являлось потреблением жертвы; жертву жрали... Глагол “жрать” (жьрати) означал как священнодействие, принесение жертвы, “требы”, так и ритуальное поедание, “потребление” части принесенной жертвы. Жрец — руководитель обряда жертвоприношения и потребления. Исходя из всего этого, требищем следует считать ту часть сакрального комплекса, которая была связана со вторичной стадией обряда (следовавшей за непосредственным закланием жертвы) — с поеданием требы, делавшей участников обряда как бы сотрапезниками богов, а богов — сопричастными человеческому праздничному пиру. Применительно к Ржавинскому святилищу требищем следует считать просторный круг между двумя валами, огражденный со всех сторон большой и малой крадами». Таким образом, по мысли Б.А. Рыбакова требище — это трапезная. Кстати, можно предположить родство корней ТРЕБ-ТРАП, и тем самым выдвинуть предположение о их связи с более ранним корнем ТРЕП глагола ТРЕПАТЬ. А именно: животное растрепывали, то есть приводили из аккуратного во взъерошенное состояние, и слово ТРЕПИЩЕ могло превратиться в слово ТРЕБИЩЕ, а ТРЁП (ТРЕП) — в ТРЕБУ. Слово ТРЕПАТЬ вместо УБИВАТЬ можно считать эвфемизмом, то есть заменой запрещенного (табуированного) слова, подобно современным глаголам УБРАТЬ или ЗАМОЧИТЬ вместо нежелательного УБИТЬ. С другой стороны, растрепанное животное (ср. слово ТРЯПКА) поедали и это была ТРАП-ЕДА, то есть ТРАПЕЗА. Отсюда возможна связь с глаголом ПОТРАФИТЬ, то есть ПОТРАПИТЬ, съесть ТРАП. В переносном значении это символизировало “ублажение богов едой”, и тем самым люди могли ПОТРАФИТЬ богам. Что же касается смысловой связи слов ЖЕРТВА, ЖРЕЦ и ЖРАТЬ, то она сомнений не вызывает; независимо от Б.А. Рыбакова я сам пришел к тому же выводу. Однако, судя по описанию, таким требищем Б.А. Рыбаков считает храм Рода. И тут неяны такие детали: жертву надо сначала убить и разделать (освежевать, разрубить, отделить съедобные части), затем поджарить (в сыром виде жертва для еды непригодна) и затем съесть. Заклание совершалось на алтаре (он должен был помещаться в храме Макоши рядом с надгробьем), обжаривание — на огне Перуна (ближе к выходу из храма Макоши в храм Рода), поедание — в трапезной. Рыбаков же пока этой детализации не производит, и можно предположить, что он все ритуальные действия связывает только с требищем. 

Правда, чуть ниже он дает такую детализацию и разъяснение. «Требище являлось своего рода народной площадкой, где находились рядовые участники обряда, “богомольцы”, хор, до поры до времени созерцавшие обряд, происходивший в алтаре-капищеи вступавшие в действие лишь тогда, когда начинался раздел жертвенной пищи. Это подтверждается тем, что данным словом переводилось греческое наос — неф, то есть боковая часть храма». Итак, по Рыбакову получается, что заклание производилось на алтаре, обжаривание — на краде (возможно, внешней), раздел и поедание — на требище. Неф (боковая столпная) действительно соответствует храму Рода. Что же касается хора, то действительно, как мы выяснили в преддущей главе, хор водил хоровод в качестве ритуального шествия, и эта площадка как раз и совпадала с храмом Рода.

« Хоромы-храм . Интересным элементом ритуального комплекса в Ржавинцах являются “длинные дома”, расположенные вдоль нутренней стороны большого внешнего вала, на требище: остатки длинных домов на святилище были открыты в 1982 году на пространстве между валами. Здесь вявлены ровные горизонтальные площадки, идущие вдоль внешнего вала. На их мете выявлен культурный слой с углем, следами дерева и керамикой IX-X веков. Ширина “домов” — около 5 метров. Следует запомнить, что на территории капища культурного слоя нет. Круговые деревянные постройки на требище (западный дом — 50 метров длины, два юго-восточных — 60 метров и северо-восточный — 20 метров длины) полностью соответствуют круговым постройкам святилища в Тушемле и полукруговым помещениям Благовещенской горы, которые следует рассматривать как главный компонент требища. В этих просторных помещениях, общей площадью около 600 квадратных метров, могло усесться з длинными столми, вероятно, не менее 300 человек». Мы помним, что существенной частью храмового комплекса являлись мастерские храмов Макоши и Рода. Судя по северо-западному расположению одного дома, это была, видимо, мастерская храма Макоши. Два юго-восточных дома можно понимать как мастерскую Рода. И только западное, наименее связанное с сакральными мотивами помещение можно было бы считать трапезной. При ширине в 6 метров она могла иметь площадь в 300 квадратных метров; при П-образном расположении требуется ширина порядка 3 метров. Так что 4 ряда по 2 человека на 1 погонный метр уже дают величину в примерно 400 человек. Так что я не считаю, что все помещения были трапезными.

«Здесь производилось поедание жертвенной пищи, здесь пилось священное пиво. Круглая форма требищных построек, вплотную поставленных к внешнему валу, наталкивает на мысль, что именно к этой архаичной и повсеместной форме больших ритуальных строений и относится термин “хоромы”, обозначающий в последующее время большую, богатую постройку, но этимологически восходящий, по-видимому, к понятию круга: “хоро” (“коло”) круг, хоровод. В языческие времена в этот семантический пучок входил и Хорс — солнце, а после крещения славн — “хорос” — круглое паникадило в церкви, восходящее к греческому хорос — “хор”, “собрание” (может быть, собрание людей окрыги-хоры). Понятия “собрание” и “круг” остаются сближенными и в дальнейшем; казачий “круг” XVI-XVIII веков являлся именно собранием всех полноправных казаков». Итак, по Рыбакову, слово ХРАМ или ХОРОМА произошло от названия трапезных, расположенных по внешнему кругу святилища. Основная мысль о том, что в самом слове заклюена идея круга, представляется верной. Однако вряд ли идея круга связана с трапезной. При всей важноти подсобных помещений, а именно мастерских, трапезных и рак с мощами других усопших (помимо погребенных непосредственно в храме Макоши), храм связан не с ними. Мы видели, что слово ХРАМ имелось уже на первой, земляной стадии Стоунхенджа, когда ни о каких деревнных вспомогательных постройках не было речи. Центральной идеей святилища Рода, как мы помним по планам храмов, являлась идея 8-лучевой звезды, то есть Солнца. Эта мысль вскользь отмечена Рыбаковым, но она не стала доминирующей. Действительно, КОЛ, КОЛО — это круг, но КОР или КОРО (вариант ХОР, ХОРО) - это не просто круг, но Солнце. Отсюда КОРОНА как БОЛЬШОЙ КОР (видимый “косматый” лик Солнца, центр которого закрыт Луной во время солнечного затмения). Люди, образовав ХОР, тем самым образуют Солнце, и ведут ХОРОВОД, то есть ВЕДУТ СЕБЯ СОЛНЦЕМ, идя ПОСОЛОНЬ, то есть по Солнцу. Итак, они держат себе ХОРОМ (Солнцем). Отсюда возникает ХÓ РОМА — всякая солнцеподобная постройка из земли, дерева или камня. Позже ударение перемещается с корня на суффикс, образуя слова ХОРÓ МА или ХРÁ М. Солнечной принадлежнотью является и свет, то есть ХОРОС, что позже заимствуется из русского в греческий язык как “хорос”, то есть СВЕТИЛЬНИК (буквально СОЛНЕЧНИК), а еще позже, когда мы забыли исконный смысл соего слова, мы решили, что заимствовали его из греческого вместе с паникадилом. Из того же корня позже возникает и имя бога света; ХОРОС как СОЛНЕЧНИК сокращается до слова ХОРС и становится уже из нарицательного собственным. Более ранняя форма корня ХОР/КОР будет ЙОР, которая дала производную форму ЙАР, и в этом смысле появился вариант ЯР (СОЛНЕЧНИК)¹²¹. Но вариант ЯР дал еще две производных формы, ЙАР И ЛО(НО) [ЛУНА] = ЯРИЛО, а также СО+ЙАР+ОК = СОЯРОК = СВАРОГ. Это и разделило язычников на два крыла, коровичей, почитающих лунно-солнечного бога Ярило как одну ипостась ЯРА, и сварожичей, почитающих чисто солнечного, но младшую (СО-) и небольшую (-ОК/-ОГ) ипостась бога СВАРОГА. Так что данного типа святилище ХОР (Солнце) и бог ЯР (Солнце) должны были появиться в одно и то же время, по моим предположениям, в неолите, когда состоялась замена лунного календаря на солнечный. Вместе с ним поменялись и боги; лунные боги, изображаемые на фоне лежачего лунного серпа (“рогатые”) стали пониматься как нечисть, тогда как солнечные (с изображением солнечного диска над головой, “нимбом, ”) — как собственно боги. И именно тогда свтилище (изображение небесного тела на земле) приобретает черты ХОРА, то есть Солнца, и становится ХРАМОМ. До этого, как можно предполагать, в основе святилища лежала идея Луны, либо полной, либо ущербной. Каждая из них имеет свое символическое воплощение: полная Луна, воплощенная на земле, мыслилась как ЛУНКА (вопреки нанешнему астрономическому пониманию, не как выпуклое тело типа Сферы, а как сферическое углубление), тогда как ущербная Луна как СЕРП. На первый взгляд, нет никаких аналогичных ХРАМУ “лунных” слов: нет ЛУНОМА или ЛУНАМА, ЛЬНАМА, нет также и СЕРПОМА, СЕРПАМА, СРПАМА. Однако в первой главе мы говорили о том, что была идея закрыть лунку камнем, и этот камень В ЛУНУ или В ЛОНО, так и назывался, ВА-ЛУН, то есть ВАЛУН. В комплексе из валуна и лунки валун играет роль внешнего храма, а лунка — роль внутреннего. И название для этого комплекса мы уже встречали, хотя и всего однажды; это ЛЕЖЕНЬ. Таким образом, идея ХРАМА пришла на место идее ЛЕЖНЯ. Но читатель вправе меня спросить, какой же бог тогда играл роль Яра. Полагаю, что тот самый, который был связан как с Луной, так и с камнем-валуном, который от отворачивал, будучи ВОРОТОМ — это ВОЛОТ/ВОЛОС/ВЕЛЕС.

Из этого следует, что понятие храма вовсе не связано с трапезой, но лишь с идеей Солнца, точно так же как идея лежня связана с идеей Луны. Поэтому полагаю, что ранние открытые храмы строились не в Х веке, как взял для демонстрации типичной храмовой формы Б.А. Рыбаков, а в V-IV тысячелетиях до н.э. До этого же (а также спутя много тысячелетий после этого) существовали лежни. «Первичным смыслом слова “хоромы” мне представляется круговая постройка. Начало свое слово получило от собраний, “соборов” на праздниках в круговых постройках языческих святилищ. В более позднее время, когда в городах и замках существовали круговые жилища (точнее совокупность многих клетей) в крепостных стенах, этим поддерживалось древнее значение термина “хоромы”. Слова “хоромы” и в неполногласной форме “храм” некоторое время в средневековье означали постройку, жилую усадьбу с ее замкнутым двором, напоминавшим древние постройки. Постепенно произошло смысловое разнраничение: хоромами стали называть только большие, просторные светские постройки, а слово “храм” стало обозначением только цркви, “храма божия”, в чем явно ощутим отголосок первоначально языческого значения “хором”». Как видим, правильно определив значение слова “храм” как круговой постройки, Рыбаков никак не связывает его с идеей воплощения солнечного круга. Кроме того, как мне думается, слово ХОРОМА передает не столько идею круга, сколько идею роскоши и великолепия отделки, поэтому ХОРОМЫ — это “жилая постройка в духе ХРАМА”. Другое слово того же плана — ХРАМИНА, передает опять-таки идею “надгробья в виде храма”; при этом надгробья, как мы помним по первому разделу данной главы, воспроизводили храм Макоши, а не Рода, и потому не были круглыми.

«Как видим, святилище в Ржавинцах объяснило нам почти весь комплекс понятий, связанных с языческим ритуалом. Слова, общий смысл которых был понятен исследователям (отчасти благодаря греческим параллелям), но реальное воплощение его не было известно, теперь получили определенность. Мало того, это святилище на холме, сохранившее многие детали, выявленное тщательными раскопками, проливает свет на сотни круглых болотных городищ такого же размера, с точно такими же двойными валами и такими же центральными круглыми площадками-капищами. Болотные городища плохо исследованы, и сохранность отдельных элементов там худшая, а типологически они тождественны днетровскому святилищу в Ржавинцах»¹²². Действительно, при рассмотрении святилища в Ржавинцах Б.А. Рыбаков постарался проанализировать максимум терминов. Однако объяснил термина нам он, а не святилище, причем термины он отобрал главным образом христианские, которые не столько называли явление, сколько стремились его опорочить. И данные термины вовсе не внесли желаемую определенность, поскольку и заимствованы они были в основном не из языческой терминологии, и их понимание в ряде случаев было неверным. Что касается Ржавиского святилища, то тут видна какая-то путаница: храм Макоши открыт не на северо-восток, а на северо-запад, храм Рода — и того удивительнее: не на юг, а на север. То ли это ошибки проектировщиков, то ли археологов. А на планах болотных городищ, данных им на с. 149 его монографии “Язычество древней Руси” приведено 5 изображений, где только на одном внешний вал открывается на восток, внтуренний закрыт, тогда как на остальных ходов вообще нет! Получалось, что на святилище верующие должны были то ли перепрыгивать чнрез валы, то ли перелезать через них. Полагаю, что тут мы имеем дело просто с недостаточной работой археологов, которые копали выборочно и, не найдя по выбранным направлениям прохода, решили, что его не было вовсе. Кажется, эти картинки соответствуют раскопкам В.В. Седова. 

Святилище Перыни. К числу открытых святилищ “северных окрвин” Б.А. Рыбаков относит святилище Перуна в Перыни. Он, видимо, считал, что центром был Киев (там Борис Александрович провел несколько раскопок), тогда как Новгород и его округа должны считаться “окраинами” (я с этим не согласен хотя бы потому, что Украина и до сих пор называется Окраиной, и очень гордится этим, не желая считаться Малой Россией, тогда как культура Новгорода старше культуры Киева). По сути дела это второй пример открытого святилища у Б.А. Рыбакова. Вот что он замечает по этому поводу: «В 1951-1952 годах новгородская археологическая экспедиция, руководимая А.В. Арциховским, произвела раскопки на Перыни. Этими исследованиями руководил В.В. Седов¹²³. Урочище Перынь находится у самого истока Волхова близ Ильменя на небольшом плоском холме, который во время половодья превращается в остров. Раскопки велись в ценре этого холма. Здесь в 1951 году было раскопано святилище, сходное с уже известными нам круглыми капищами (“болотные городища” и святилища Подолии), рис. 53. В результате очень тщательных раскопок [я специально останавливаюсь здесь, чтобы отметить факт “очень тщательных раскопок” именно в этом случае. Это значит, что в других случаях, например, в предыдущем, раскопки проводились “не очень тщательно”, то есть просто небрежно. — В.Ч.] выявилась круглая площадка диаметром в 21 метр, в центре которой находилась круглая яма со следами дерева в ней. Исследователь справедливо считает яму основанием деревянного идола Перуна [я так не считаю, поскольку никаких указаний на то, что именно этот храм является храмом Перуна, нет. Перед нами просто необоснованное, но возможное предположение — В.Ч.]. Вокруг площадки-капища был вырыт неглубокий ров с восемью расширениями по странам света (по румбам) [иными словами, перед нами 8-лучевая звезда как символ Солнца, то есть это — храм Рода — В.Ч.]. В каждом расширении на дне рва обнаружены следы кострища. Капище освещалось восемью кострами. Площадка капища и дуги восьми выступов по внешней стороне рва были размечены строителем очень точно на основе древнерусских мерных саженей (176, 4 см): радиус выступов — 4 саженя. Никаких деревянных конструкций, которые могли бы говорить о храме, не обнаружено [тут воочию проявляется неверность представлений Б.А. Рыбакова о храме как закрытой деревянной хороме. С этой точки зрения Стоунхкндж — вовсе не храм — В.Ч.]. Святилище находилось под открытым небом, как и множество других славянских святилищ сходных по форме и размерам. [А Б.А. Рыбаков вообще не знает иных святилищ — ни пещерных, ни катакомбных, ни хенджей, ни закрытых — В.Ч.]. Восьмилепестковую форму рва, окружающего капище, В.В. Седов остроумно сопоставил с формой цветка, посвященного Перуну [на мой взгляд, речь идет не об остроумии, а об элементарном непонимании символики храма. Поэтому храм Рода был выдан за храм Перуна] (“перуника”, “богища” — Iris Germanica) [вот пример еще одного ляпа: Перунов цветок, оказывается, это германский ирис! — В.Ч.]. Раскопки позволили установить, что во время уничтожения капища идол был срублен, кострища перекопаны, а рвы засыпаны»¹²⁴. Как видим, “очень тщательно” раскапывались ямы (мне не вполне ясна мотивировка этой тщательности, ибо никакого подъемного материала в них не нашли), при этом, как мы увидим из дальнейшего, было раскопано 6 ям из 8 (хороша “тщательность”! ), и при этом дана неверная интерпретация символики. А в довершении всего приложен рисунок 53, который я воспроизвожу как рис. 180¹²⁴.

 

Рис. 180

Святилище Перуна под Новгородом в Перыни

 

Эта картинка обошла многие научные монографии и учебники в качестве практически единственного примера восточнославянского “капища”. Между тем, во-первых, если следовать картинке реконструкции, данное святилище посвящено Роду, а не Перуну; во-вторых, то, что Рыбаков назвал “капищем”, то есть пространство возле лика, здесь оказалось недоступным не только верующим, но и жрецам, если, конечно, они не летали по воздуху: на ямах не видно ни одной лестницы, а между тем, их глубина достигала четверти размера, то есть была 1 сажень, или 176 см, как раз в человеческий рост. Стены же “капища” были почти отвесными. В такую яму можно запрыгнуть, чтобы разжечь костер, а дальше следовало либо заниматься акробатикой, чтобы как-то вылезти из нее, либо просить стоящих наверху вытащить себя оттуда. Словом, в данной реконструкции отутствует целый ряд важных деталей, что, к сожалению, позволяет ее атрибутировать только как полуфабрикат, как первое приближение (и это — при повышенной “тщательности” раскопок! ), а вовсе не решение проблемы. Отметив наличие археологической небрежности (возможно, уже на стадии организации работ, а затем и на стадии интерпретации), и к тому, что, судя по храмам-хенджам, дана очень нетипичная картина славянского святилища, перейдем к цитированию дальнейшего текста Б.А. Рыбакова.

 

 

Рис. 181

Святилища Перыни

 

Б.А. Рыбаков приводит также чертеж, где на первый взгляд изображено 4 святилища, хотя подпись гласит, что их три. Я должго ломал голову, почему самое левое святилище не отражено в тексте, а все внимание приковано к среднему из трех равной величины, пока я не понял, что левый чертеж представляет собой просто увеличенный в размерах чертеж справа в центре. Его можно опознать по нераскопанной правой части; правда, выясняется, что не была раскопана и небольшая часть слева. Вот такие “особо тщательные “раскопки. Однако этот более подробный чертеж мало похож на более мелкий: тут помечено только 2 настоящие ямы для костра и три небольших углубления в других местах; даже если предположеть наличие ямы в нераскопанной части, всего наберется 6 ям, а не 8, и лишь 2-3 из них глубокие. Но тогда 8-лучевой звезды не получается, и моя версия атрибуция среднего святилища как святилища Рода отпадает. С другой стороны, на реконструкции В.В. Седова два костра следует “потушить” как неимеющих археологического обоснования. Кроме того, я нахожу тут 8 камней в храме Макоши с почти квадратным основанием, и отверстие для 9-го камня в центре. Полагаю, что это — языческий аналог христианского “иконостаса”, то есть храм Макоши должен был вмещать 9 ликов. Интересно, что Б.А. Рыбаков, описывая Девичь-гору в Среднеднепровском регионе на оскаине села Триполье (летописный Треполь), упоминает на ее вершине жертвенник-печь и 9 углублениями для 9 сосудов¹²⁵, но не придал этому значения языческих божеств. А с учетом этих ликов общий вид данного святилища оказывается совершенно иным; естественно, я уже не нахожу тут символики 8-лучевой звезды и снимаю свое предположение о сходстве с храмом Рода. Но с другой стороны, реконструкция В.В. Седова соответствует только мелкому чертежу и совершенно не соответствует крупному. 

Однако рассмотрим дальнейшее изложение данного сюжета Б.А. Рыбаковым: «Если бы раскопки Седова остановились на результатах 1951 года, то никаких сомнений в том, что открыто именно капище Перуна (в Перыне, хранящей до наших дней имя этого бога) не было бы. Но работы были продолжены в 1952 году, и исследователь открыл следы еще двух таких же капищ по сторонам капища Перуна: центры их, где должны стоять идолы, находятся на одной прямой на расстоянии примерно 50 метров друг от друга. Северо-восточный круговой ров (фрагмент) был прослежен еще в 1948 году, но осознан лишь после обнаружения нового рва на юго-запад от Перуна¹²⁶ [мне неясно: если Б.А. Рыбаков сомневается, что перед ним находится святилище Перуна, то почему он его продолжает именовать так, а не “якобы святилище Перуна”? — В.Ч.]. Таким образом, перед нами не одно, а сразу три капища, поставленные рядом вдоль Волхова в срединной части Перынского холма. Два чисто археологических обстоятельства наталкивают на мысль о том, что капищу Перуна 980-988 годов предшествовало три святилища, построенные в одной системе. Во-первых, дату юго-западного круга В.В. Седов определяет по лепной керамике так: время сооружения святилища следует отнести по крайней мере к IX столетию. Следовательно, ко времени действий Добрыни в Новгороде то святилище в том или ином виде существовало не менее двух столетий, рис. 54. Во-вторых, обращает на себя внимание двухъярусность центральной ямы среднего, основного капища [имеется в виду верхняя врезка справа по линии 1-1 — В.Ч.]. Создается впечатление, что первоначально в центре капища была вырыта широкая яма глубиною в 60 см, в которой могло помещаться основание деревянного столба-идола в 1 м в диаметре или же огромного священного валуна типа “Борисовых камней” [к сожалению, Рыбаков не имел представления о других типах валунов и предполагал такую нелепость, как крещеный ради христиан камень в качестве центра языческого святилища! К тому же “Борисовы камни” — это камни Макоши, а не Перуна — В.Ч.]. Позднее этот идол был извлечен из земли и на этом же месте была вырыта несколько более узкая, но более глубокая яма для нового идола, от нижней части которого уцелели фрагменты дерева. В обновленном капище, как видно из публикации о главных раскопках 1952 года, есть и лепная, и гончарная керамика, датируемая Х-началом XI веков. Все сходится к тому, что капищем Перуна конца Х века мы должны считать лишь последнюю стадию строительства святилищ в Перыни и следует допустить, что Добрыня не просто прибавил нового бога к существующему местному пантеону, а на старом месте сменил какого-то важного (судя по срединному положению) бога ноым общерусским государственным божеством — Перуном [у меня эти рассуждения вызывают большое сомнение, поскольку замена идолов на одном и том же месте могла быть просто, так сказать, “регламентными работами”, то есть вполне естественной заменой одного лика на другой по внутрирелигиозным причинам, а вовсе не в связи с изменением культа. К тому же, как мы уже видели в предыдущей главе, никакого “местного пантеона” не существовало, имелось 5 главных божеств, и Перун был третьим, а Владимир сделал его первым. Перед нами три святилища, и одно из них — непременно посвящено Перуну, так что никаких перестановок на святилищах в связи с реформой Владимира и не требовалось — В.Ч.]. Были ли боковые капища разрушены тогда же, или через восемь лет, когда уничтожалось все языческое — решить нельзя, та как слишком мал промежуток времени, чтобы уловить его по архологическим данным. Кто мог быть на этом священном месте предшественником Перуна? [На мой взгляд, пока совершенно неясно, что среднее святилище принадлежало Перуну, и ниже я обосную эту точку зрения; так что Перуна тут не было ни до, ни после реформы Владимира]. Искать необходимо трех богов, какую-то устойчивую троицу. Однако такой триадой, дожившей, судя по главным поучениям церковников XVI-XVII веков, были Род и рожаницы. Применение к рожаницам такой архаичной грамматической формы, как двойственное число, показывает, что в представлении древних славянсущетвовало две рожаницы. Три перынских капища могли быть воздвигнуты в IX веке в честь Рода (срединное) и двух рожаниц Лады и Лели (боковые). При осуществлении религиозной реформы Влдимира идол Рода мог быть заменен Перуном; они оба были прямо свзаны с небом [как видим, Б.А. Рыбаков упоминает своего любимого Рода, но неверно приписывает ему среднее святилище — В.Ч.]. Однако нам известна еще одна языческая триада, в которой обе рожаницыпредставлены не нарицательно, а под собственными именами: Лада (Lado, Aldo) и Леля (Ileli, Heli). Но мужское божество здесь не Род, а некий Jassa, Jasse, в латинской транскрипции которого явно ощущается связь со славянским обозначением змея или ящера. Еще раз напомню архаичную игру в Яшу-Ящера, воспроизводящую человеческие жертвоприношения на берегу реки или озера [очень странные гадания вокруг имен трех божеств — В.Ч.]. Убедительным подтверждением связи перынского архаичного комплекса с рожаницами является то, что одно из боковых капищ (северо-восточное) перекрыто христианской церковью рождества Богородицы [опять я вынужден удивляться наивности Б.А. Рыбакова: он нигде не продемонстрировал связь христианской церкви Рождества Богородицы с Ладой или Лелей, зато все без исключения мариинские церкви, как мы видели, были связаны с Макошью — В.Ч.]»¹²⁷.

Итак, несмотря на подозрения, Б.А. Рыбаков по-прежнему считает северо-западное святилище “капищем” Перуна; затем вспоминает предание о Садко и Ящере, связывая Садко с местом расположения церкви Святого Николая. В итоге он считает, что на месте “капища” Лели располагалась Благовещенская церковь, “капище” Ящера позже превратилось в “капище Перуна (на 8 лет), а “капище” Лады оказалось местом постройки церкви Рождества Богородицы¹²⁸. На мой взгляд, вся эта атрибуция полностью неверна. У меня нет оснований считать, что открытые храмы имели иных богов, чем закрытые, или что нарушалась иерархия богов. Поэтому тройка, которая нами была определена еще в первой главе, должна была остаться той же самой: Макошь, Волос, Перун.Менее вероятно, но тоже возможна иная тройка: Макошь, Перун, Род. Поскольку Перынь — храм Перуна, его святилище должно располагаться в центре. А все Мариинские церкви строились на месте храмов Макоши (поскольку Мария — жрица Макоши), поэтому намек на храм и церковь Рождества Богородицы находились на крайнем северо-востоке комплекса. Среднее святилище, как уже было показано Рыбаковым и принято нами — храм Перуна. Строго южное — должно быть либо храмом Волоса как потому, что там позже находилась церковь Святого Николая (культ Велеса перешел в культ Николая), так и потому, что он — оставшийся тртий бог из данной иерархии, либо храмом Рода, покольку находится на юге. Так что никакой особенной загадки тут нет.

Рис. 182

Индексация деталей святилищ Перыни

 

Конечно, не исключено, что и я ошибаюсь, поэтому на всякий случай я проиндексирую объекты данного комплекса. Сами открытые храмы получают у меня наименование П, МА, и ВЛ, и даже если они впоследствии окажутся не Перуна, Макоши и Волоса, этим индексам можно будет приписать иное значение. Проиндексировал я и камни, от А до М. Вернувшись вновь к интерпретации Рыбакова, замечу, что, увлекшись выяснением предполагаемого божества каждого из этих святилищ, он не заметил, что святилища МА, и ВЛ не имеют ни ликов, ни валунов, и, следовательно, представляют собой только оболочку святилища без внутреннего наполнения (если только не существуют более подробные чертежи раскопанных участков, где таковые имеются. Но тогда утаивание подробностей будет на совести Б.А. Рыбакова, а мои данные рассуждения окажутся ложными). Такого рода объекты я предлагаю назвать “символическими святилищами” в отличие от реальных; на них не только невозможно проводить молитвы из-за отсутствия изображения или хотя бы обозначения местонахождения бога в храме, но и по отмеченной выше причине: ров непроходим, и до их храма Макоши добраться физически невозможно. Следовательно, на этих объектах невозможны практически никакие ритуальные действия; в них даже невозможно попасть за отсутствием прохода. Их назначение, как я полагаю, лишь дать представление о сакральной географии Руси.

И напротив, подлинное святилище П осталось в подробностях не исследовано, и назначение камней А-М не выяснено.

Расположение ликов на горе Богит. Знаменитый Збручский лик, найденный в 1848 году, дал возможность обследовать место его нахождения Прикарпатской экспедицией Института архологии РАН, в результате чего было найдено городище на горе Богит, а в нем — славянское святилище. Я привожу вид внутренней части “капища” (храма Макоши), где также находились ямы для ликов числом 9 и в центре — площадка для основного девятого лика. Как выглядел этот последний, хорошо известно, ибо он-то и был найден первым. Я привожу его по работе Б.А. Тимощука и И.П. Русановой на рис. 183¹²⁹, где на врезке показаны захоронения из ям № 8 и 4. Сразу отметим, что ямы здесь круглые, а не квадратные, следовательно, в них находились не лики, а валуны. Нумерация исследователей дана не посолонь, а против движения солнца.

 

Рис. 183

Храм Макоши святилища горы Богит

 

Сопоставление рис. 183 с рис. 182 показывает, что если пренебречь незначительными деталями, общий принцип построения совпадает. Прежде всего на рис. 183 имеется северный проход, что четко маркирует храм Макоши. А на рис. 182 чуть левее северной ямы имеется странный разыв сплошно линии вала, что дает намек на проход, однако утверждать этого наверняка я не могу, поскольку при “особой тщательности” исследования Перыни остается неясным, действительно ли это недооформленный на чертеже проход, или небрежность чертежника, случайно стеревшего в этом месте сплошную линию. На горе Богит расположение строго кольцевое, в Перыне скорее можно говорить о трех рядах с 2, 3 и 3-мя ликами в каждом.

Полагаю, что последовательность во всех случаях та же, что была на святилище Боршево. Следовательно, первый камень должен принадлежать Макоши. На святилище горы Богит это камень 8, находящиеся, во-первых, сразу у входа (от от входящего справа, где обычно располагаются боги или ангелы); к тому же, во-вторых, под ним имеется погребение, что характерно именно для Макоши. Им же будет и лик А в Перыни, он расположен на том же месте. Поскольку в Боршево нумерация деревянных ликов идет посолонь, вторым будет камень по левую сторону от входа; это будет лик Велеса, камень Б в Перыни и камень 7 горы Богит. Третьим должен быть лик Перуна, камень В Перыни и 6 Богита, четвертым — Рода, Г и 5 соответственно, пятым — Живы, камни Д и 4. Интересно, что под четвертым камнем также находится погребение, что позволяет считать Живу (Деву) новым воплощением Макоши. Здесь все более или менее ясно. Сложнее дело с другими тремя камнями. Напомню, что в Боршево шестой камень имел надпись МАСКИ и посвящался, видимо, тем, кто воплощал богов в мистериях, а именно жрецам богов Макоши, Рода и Перуна. Теперь становится ясным, почему тут нет Велеса, но зато есть Род: все три типа жрецов располагались в пределах одного святилища, а именно: жрецы Макоши в храме Макоши (у алтаря), жрецы Перуна в храме Макоши на выходе в храм Рода (у огня), жрецы Рода — в храме Рода. Итак, шестой камень можно считать жреческим и мистериальным, это камень 3 Богита и Е — Перыни. А седьмой и восьмой камни Боршева относились к храму Макоши, причем, как я полагаю, сначала в узком смысле слова (собственно храм Макоши), а затем — в широком (храм Рода, примыкающий к храму Макоши). Напомню, что при храмах имелись мастерские, в которых работали жрецы-мастера. Правда, если учесть, что первый камень воспроизводит лик Макоши, то для восьмого было бы более логичным быть камнем храма Макоши, а для седьмого — храмом Рода. Так что камни Ж Перыни и 2 Богита — это камни (мастерской) храма Рода, а камни З Перыни и 1 Богита — это камни (мастерской) храма Макоши. Наконец, девятый камень, стоящий в центре — это общий, сборный символ всех славянских богов, так сказать, камень-пантеон, камень И Перыни и Збручский лик Богита. Таково первое предположение, которое, однако, ниже будет уточнено.

Гипотеза сакральной географии. Девять камней, где один находится в центре, а 8 образуют лучи, очень напоминает розу ветров с 8-ю румбами, то есть с направлениями С, СВ, В, ЮВ, Ю, ЮЗ, З, СЗ. При идеальном расположении камней в храме строго в таком порядке они могут объяснить название частией Европы (Руси). Напомню, что географическое название “Европа” заимствовано из финикийского, тогда как все славяне древности называли Европу Русью и имели такие названия как Перунова Русь, Живина Русь и, как недавно было выяснено для Стоунхенджа, “Русь храма Макожи” (я специально сохраняю это архаичное написание, поскольку оно являлось именем собственным той эпохи. Возникает вопрос, нельзя ли сопоставить все 8 румбов с названиями камней, чтобы знать, как назывались те области Руси, названия которых пока не попали в наше поле зрения из-за отсутствия соответствующих находок? Полагаю, что не только можно, но и нужно, ибо даже если при наличии таких находок эти названия бдут отличаться от выявленных нами, это будет представлять немалый интерес. Кроме того, такая привязка даст канонический план размещения представительских камней в храме Макоши, то есть канон языческого “иконостаса”.

Мы знаем, что храм Макоши имел вход на севере, а храм Рода — на юге, поэтому не будет слишком смелым предположение, что валун или лик Макоши располагался на севере, а валун или лик Рода — на юге. Далее, рядом с камнем Макоши было бы логично расположиться камню храма Макожи в качестве восьмого; если смотреть с европейского континета, то Британия со Стоунхенджем окажется на северо-западе, чем и определяется расположение камня храма Макожи. Полагаю, что столь же логичным (и симметричным) было бы расположение камня храма Рода на юго-западе. Что же касается строго запада, то там, судя по многочисленным находкам, располагалась Перунова Русь. Следовательно, камень или лик Перуна должны располагаться на западе храма Макоши. Остается восточная сторона. Поскольку главные боги — Макошь, Род и Перун занимают розу ветров в виде прямого креста, то есть прямые направления, то на востоке было бы логичным расположить валун или лик Велеса. Остается лишь два направления для камня Живы и камня Масок (жрецов). Поскольку Балканы в Европе раполагались наюго-востоке, за камнем Живы имеет смысл закрепить юго-восточное направление. Тогда единственное оставшееся направление, северо-восток, придется отдать камню Масок. Таким образом: Макошь — С, Маски — С-В, Волос — В, Жива — ЮВ, Род — Ю, храм Рода — ЮЗ, Перун — З, храм Макоши — СЗ. Следовательно, сакральное географическое чление Европы будет состоять из областей: Макошева Русь, Русь Масок (Жреческая Русь), Волосова Русь, Живина Русь, Родова Русь, Русь храма Рода, Перунова Русь, Русь храма Макожи.

С данных позиций понятна и символика креста: прямой крест символизирует четырех основных богов слявянского язычества, тогда как косой крест — храмы, жрецов и Живу (и это дает пищу предположению, что когда-то и Жива (Дева) была жрицей храма Макоши). Тогда получается, что и крестное знамение несет определенный смысл: верхняя точка означает поминание Макоши, нижняя — Рода. Что же касается различий у христиан между нанесесением крестного знамения католиками и православными, то католики вначале как бы поминают бога запада, Перуна, а уж потом бога востока, Велеса, тогда как православные, напротив, предпочитают восток западу. Разумеется, такая символика будет только при расположении верующего лицом к северу, как и положено в храме Макоши. И это различие становится не только понятным, но и несет большой мировоззренческий смысл. Напротив, если бы кто-то предпочел осенять себя знамением косого креста, получалось бы, что он перешел от культа богов к культу его жрецов, то есть самых почитаемых святых. Замечу, что персонально была выделена только Жива, тогда как аналоги современных христианских священников, жрецы религиозных мистерий почитались всей группой под именем Маски, жрецы-ваятели (аналоги христианских иконописцев) — под именем храма Макожи, жрецы-зодчие (аналоги христианских архитекторов) — под именем храма Рода. Но это уже была бы не вполне рлигия, а скорее культ людей, хотя бы даже и святых.    

Поиски центра Европы. Если роза ветров может быть отождествлена с именами славянских богов и жрецов, то с кем или с чем можно было бы ассоциировать географический центр Европы? Иными словами, что географически соответствовало центральному камню храма Макоши? В данном случае заниматься поисками мне не пришлось; я нашел соответствующий раздел, готовя ежегодный материал о панораме протославянских надписей.

В книге И.В. Давиденко “Ложные маяки истории” приводится пример железной розетки этрусков VII века до н.э., которую этот автор считает образом колеса, Солнца и даже КОЛЕСОМ ЖИЗНИ, рис.184¹³⁰. Решил он так потому, что рассматривал различные колесницы, совопоставляя их спицы и ступицы с технологией производства стали и замечал, что часто интерпретация исторических изделий не выдерживает критики. В данном случае он пришел к выводу, что древние этруски знали геометрию (что, впрочем, вполне допустимо), и что они имели проволочную связку стандартных деталей розетки, то есть умели тянуть или ковать железную проволоку(что с его точки зрения, было невозможно). Для меня, однако, совершенно не очевидно, что перед нами колесо (для того, чтобы держать нагрузку, такая конструкция спиц совершенно не приспособлена, кроме того, у него нет ступицы), и что оно железное (оно бы прокорродировало настольно, что никакие элементы поверх него уже не были бы видны), или что оно соединено проволокой (конструкция мне представляется литой из цветного тугоплавкого металла, хотя допустимо и кричное железо, перевязанная снаружи декоративными растительными нитями). Однако, для окончательного суждения о природе материала “колеса” необходимо иметь дополнительную информацию, которой у меня нет. Что же касается надписи, то она вполне читаема.

Сами завитки предельно знакомы — так чаще всего пишется слово РУСЬ. В данном случае я читаю и его, и притяжательное прилагательное от него, РУСЕНЫ, что я понимаю как название этрусков (в латинской передаче их самоназвание было РАСЕНЫ, но нет гарантии в том, что это название было передано абсоютно точно).

 

Рис. 184

Мое чтение надписей на железной розетке этрусков

 

Далее я читаю центральный элемент между завитками по вертикали как СА (вверху) и МА (внизу). Таким образом, перед нами не просто РУСЬ, но САМА РУСЬ, РУСЬ КАК ТАКОВАЯ. Это словосочетание делает оправданным данное чтение, ибо к РУСИ ЖИВИНОЙ (Балканам), РУСИ ПЕРУНОВОЙ (Прибалтике), РУСИ БЕЛОЙ (Северу, включая Скандинавию и Кольский полуустров), РУСИ БОГОВОЙ (Предкавказью) и РУСИ ЛОЗОВОЙ (Крыму) теперь прибавилась САМА РУСЬ или РУСЬ САМАЯ — центр Руси, который, видимо, совпадал с Этрурией. Наконец, читается и периферийное слово, тоже по вертикали, как ЖЕРЪТЪВА (на надписях из древней Руси это слово писалось через РЬ). Очевидно, перед нами ажурная решетка на очаг для жертвоприношений с центральным отверстием для выхода дыма, куда этруски клали жертвенное животное (например, ягненка) для жарения. А жертвенник повторяет очертания святилища. Так что данная эмблема этрусков оказалась весьма информативной.

Для наших же целей становится ясным, что центральными русами, подлинными русенами, были этруски, а центральная географическая область Европы именовалась Сама Русь, (или, если угодно, Этрурия). Именно от нее, от севера Аппенинского полуострова Балканы были на юго-востоке, север Африки — на юге, Испания — на юго-западе, Франция — на западе, Британия — на северо-западе, Германия — на севере, Польша, Украина и Россия — на северо-востоке, Чехия, Словакия, Венгрия, Румыния — на востоке. Таково, видимо, было начальное положение центра. Сюда совершенно не вписываются ни Прибалтика как Перунова Русь, ни Новгород как Живина Русь, так что для этой группы названий мы имеем смещение центра. Этрурия существовала в первом тысячелетии до н.э., и данные выше названия отражали ее центральное положение.

Но две тысячи лет спустя положение изменилось Чтобы Прибалтика располагалась на западе, а Новгород — не востоке (пусть юго-востоке), необходимо, чтобы центр лежал в узком коридоре 25-32⁰ восточной долготы и много сеернее Новгорода. Так что мы попадаем на север Финляндии, возможно, на север Норвегии и очень маленький кусочек территории современной России в районе полуострова Рыбачий. Для такого центра Макошевой Русью станет Северный полюс и географическое пространство вокруг него, Арктида, что можно связать гипотетической Гипербореей, Русью храма Макожи — остров Медвежий, Перуновой Русью — Гренландия и Исландия, Русью храма Рода — Скандинавия, Родовой Русью — Польша, Белоруссия, Россия, Велесовой Русью — Биармия, Русью Масок — Новая земля. Правда, пока это только предположения, тогда как центр Руси эпохи железа представляется достаточно обоснованным.

Теперь вернемся к камням святилища на горе Богит. Если полагать, что могила под четвертым камнем указывает на Живу как новое воплощение или как на жрицу Макоши, то тогда следует признать, что здесь камень Живы лежит на месте камня Рода, а камень Рода — на месте камня Живы, то есть возможно отсупление от канона в связи с местными мотивами. Что же касается камней Перыни, то тут тоже возможны сдвиги: А — камень храма Макожи, Б — камень Макоши, В — камень храма Рода, соединенные камни Г и Д — камни Перуна и Велеса, Е — камень Рода, Ж — камень Живы, З — камень Масок.

Проблема храма Рода. Рассмотрев расположение основных камней в храма Макоши, имеет смысл вплотную присмотреться к храму Рода, где, как мы помним, имелось 8 лучей солнца, четко соотносимых с 8-ю камнями храма Макоши. Мы также помним, что слово ХРАМ связано с ХОРОМ, то есть с Солнцем, так что слово “храм” в первую очередь соотносимо именно с помещением Рода, и лишь позже, по аналогии, было пренесено на помещение Макоши, которое имело не солярную, а хтоническую природу. Поэтому было бы интересно обнаружить 8 каких-то помещений вблизи храма Макоши, которые можно было бы соотнести с лучами храма Рода. Опять-таки, мне их долго искать не пришлось, поскольку такие помещения археологам были известны, но под странным названием “зольники”. «Хронологически зольники, — отмечает Б.А. Рыбаков, — относятся к XI-III векам до н.э. Географически наиболее ранние из них охватывают юго-восточную часть праславянского мира (Правобережье Днепра и Ворсклы) и прилегающие к нему области Заднестровья (культура ноа). На Правобережье Днепра в XI-IX веках до н.э. существовала Белогрудовская археологическая культура, совпадающая, как и последующая чернолесская, с зоной наиболее архаичных славянских гидронимов... Зольники появляются несколько ранее на соседних землях за Днестром, на Пруте и в Транссильвании, где распространена археологическая культура ноа, почти синхронная с белогрудовской, но с праславянами не связанная.... Трудно сказать, были ли зольники восприняты праславянами от их непосредственных дако-фракийских соседей, или же появление зольников — огромных кострищ от спаленной соломы — было результатом конвергентного развития и непосредственным следствием возрастания роли земледелия. В любом случае для возникновения самой возможности организации таких грандиозных костров необхходимо было достаточное развитие земледелия.... По поводу самой природы зольников между исследователями идет упорный спор: что они собой представляют — культовые места или обыные жилища? Первоначально по внешней сферической форме их приняли за курганы. В 1951 году А.И. Тереножкин на основе находок бытовых вещей и керамики объявил зольники жилищами. С.С. Березанская установила наличие заглуюленных в землю больших жилищ на поселениях белогрудовской культуры (10 х 12; 12 х 16 м), резко отличных по конструкции зольников. Зольники же она считает местом куьта домашнего очага, куда ссыплась зола из всех домов поселка, или культовым костром, на котором приносились жертвы. В 1961 году А.И. Тереножкин возобновил спор, оттаивая свою версию жилищ и предлагая именовать зольники “буграми”. В сводной работе по археологии Украины С.С. Березанская в своей статье о белогрудовской культуре оставила только одно из своих утерждений, что зольники являются результатом обычая, связанного с культом огня и домашнего жилища. Согласно этому обычаю, золу и отбросы (покидьки) от очага ссыпали в одно место, которое считалось священным и в силу этого не разрушалось». Таким образом, археологи констатируют наличие большого количества золы как результат сожжения чего-то, что они пока не определили, и этот результат ритуала (но не сам ритуал) послужил им основой для названия самих священных мест.

«Так что же представляют собой зольники — жилые бугры или священную помойку? Даже по данным самого Тереножкина, добросовестно приведенным им, разница между зольниками и жилищами явно ощутима: поверхность земли под зольником выпуклая, а жилища заглублены в материк; в жилищах есть остатки глиняной обмазки со следами плетеной конструкции стен, а в зольниках их нет; в зольниках есть вотивная посуда, а в жилищах ее нет. Резкое различие жилищ и зольников не подлежит сомнению.... Белогрудовские зольники Правобережья Днепра встречаются как на поселениях, так и в некотором отдалении от них. Располагаются они небольшими группами (до 5); в каждой группе есть один более крупный. Внешне зольники похожи на невысокие курганы, что и позволило первоначально принять их за курганы. Форма их — шаровой сегмент (археологи неправильно называют их “полусферическими”) диаметром 20-50 м, высотой 1-2 м. Площадка под зольник готовилась специально: она очищалась от дерна, иногда под зольнником при раскопках обнаруживалась обожженая глиняная прослойка. Площадка устраивалась так, что к центру она повышалась, становилась слегка выпуклой, иногда в середине делался небольшой очаг. После этих предварительных приготовлений на круглой площадке начиналось сожжение таких горючих материалов, которые давали чистую золу без угольев, лишь иногда со следами хвороста. Таким горючим могли быть солома и ветки деревьев». Б.А. Рыбаков в данном случае разделяет взглды археологов на отходы от какого-то ритуала как на цель: получение чистой золы. Зачем? Зола, как следует из дальнейшего описания, никуда затем не шла, в хозяйстве не использовалась, стало быть, она не являлась целью ритуала. Солома и хворост дают хорошее пламя, видимое далеко; вероятно, оно и составляло цель ритуала, разумеется, если это был ритуал. А в том, что он им был, нас заставляет думать описание храма Перуна в Перыни, где постоянно горели костры. Количество золы определяется только частотой возжигания костров и числом столетий воспроизводства ритуала. В случае зольников костры зажигались часто, а ритуал воспроизводился дестками столетий. Однако, для того, чтобы доказать, что это была не светская традиция, а религиозный ритуал, надо доказать вначале принадлежность зольников к определенному храму, а именно к храму Рода. Это и будет сделано ниже.

«В насыпи многих зольников обнаружены прослойки со следами кострищ, повторных глиняных площадок и засыпки костра землей. Это говорит о многократности разведения больших соломенных костров на одном и том же месте. Толщина плотного зольного слоя (достигающая в центре полутора метров) свидетельствует об очень значительном количестве сожженного на этом месте топлива. Для крупных зольников маса золы равняется 100-120 кубометрам спрессованной за три тысячи лет золы. Многие зольники прикрыты “черноземной шапкой”, которая явилась, очевидно, результатом интенсивного произрастания растений на такой плодородной основе, как зола. В гуще золы встречаются черепки посуды, разные мелкие бытовые вещи и изредка какие-то неясные деревянные конструкции. В отличие от жилищ в зольниках содержится особая вотивная посуда: миниатюрные сосудики 2-5 см высотой, воспроизводящие основные виды настоящей посуды. Кроме того, в зольниках встречаются ритуальные глиняные предметы: хлебцы, лепешки, фигурки животных, птиц, миниатюрные топорики и, что особенно интересно, глиняные модели зерен. Обычай палить в поселках или рядом с ними грандиозные костры прослежен архологически на протяжении почти тысячи лет». Это интересно: в миниатюрном виде здесь представлено домашнее хозяйство. Получается, что если в храме Макоши были представлены боги в виде камней, причем многие из них превышали размер человека, то человеческий мир в храме Рода был представлен миниатюрными глиняными копиями бытовых вещей. Мы видим тут ряд оппозиций: внутренний храм Макоши-внешний храм Рода; подземная и потому темная камера Мары с прахом или скелетом усопшего — и светлая, освещенная 8-ю кострами площадка храма Рода; огромные каменные валуны-боги и керамические миниатюрные домашние предметы. Мир богов компактен, но сами боги огромны и таинственны, тогда как мир людей (храм Рода) гораздо просторнее, но сами человеческие поделки скромны, миниатюрны и повседневны.

Зольник села Пожарная Балка. Б.А. Рыбаков отмечает: «Особый интерес представляет зольник VI-V веков до н.э., раскопанный И.И. Ляпушкиным в селе Пожарная Балка близ Полтавы. Десять зольников расположены на высоком берегу Ворсклы за пределами укрепленного поселения, по соседству с погребальными курганами. Исследователем раскопан только один зольник и, к сожалению, издан очень неполно¹³². Площадка зольника была не круглой, а овальной, очевидно, оттого, что у южного бока ее было первоначально (до сожжения костра) устроено жертвенное место в виде трехметровой в диаметре ямы. В центре ямы — небольшой очаг, близ которого была помещена конская голова, а на очаге положена собака. Принесение в жертву коня и собаки является общим обычаем населения этих мест. Жертвенное место было засыпано остатками пира: черепки посуды, кости животных, глиняные поделки (пряслица, грузики, фигурка медведя и др.)». Меня удивляет, что Б.А. Рыбаков, зная о ритуальном характере зольника, на протяжении десяти страниц томит читателя своим якобы неведением относительно характера этого сооружения. Вероятно, как в хорошем детективе, он сначала хочет продемонстрировать во всей полноте проблему, а уже затем ее эффектно разрешить. Полагаю, что овальный характер не только этого, но и всех десяти зольников Пожарной Балки ему хорошо известен по прилагаемой им же карте с нанесенным на нее поселением, семью курганами и одним раскопанным, а другим — только начатым раскопом зольников, рис. 185¹³³. Вероятно, конструкция зольников везде была одинаковой. Правда, на данной карте зольник 10, лежащий внутри очерченного круга (храма Макоши), я причисляю к храму Макоши (вероятно, это место возжигания огней Перуну); что же касается 9-го объекта, то он находится на слишком большом расстоянии (и выходит за границы храма Рода), так что эти два археологических памятника я в расчет не принимаю.

 

Рис. 185

 Поселение и зольники скифского времени у села Пожарная Балка

 

На рисунке 185 буквами обозначены: а — зольники; б — курганы, в — раскопы. Поскольку храмовая территория обрезана крутым обрывом к реке, пришлось все лучи храма Рода располагать с одной стороны. Б.А. Рыбаков особо подчеркивает наличие бытовых предметов в данном кострище: «Ритуальный характер данного зольника обрисовывается вполне определенно... Зольный слов в Пожарной Балке содержал: черепки разнородной посуды, глиняные пряслица, пуговицы, острия стрел, обломки ножей, обломки точильных камней, обломки каменных блюд, обломки зернотерок и обломки игл и шильев. Уже один этот перечень обломков, находившихся в зольном слое во взвешенном состоянии, наталкивает на мысль о вторичном залегании этих бытовых предметов, оказавшихся в золе над жертвенником и над вырезанными в земле птицами». Приведя примеры многочисленных сжиганий в купальских и масленичных кострах соломенных чучел, Б.А. Рыбаков резюмирует: «Лесостепные зольники первого тысячелетия до н.э. увели нас далеко в область европейский этнографии, но зато мы получили представления о ритуальных кострах в честь солнца (или персонифицированного бога солнца вроде Дажьбога), начало которым было положено три тысячи лет тому назад, а пережитки зафиксированы на широком пространстве в XIX-XX веках»¹³⁴. В данном случае моя точка зрения полностью совпадает с позицией Бориса Александровича, я тоже считаю, что костры горели в честь солнца, и это как раз и характеризует храм Рода: 8 солнечных лучей символизируются восемью земными огнями костров!

Однако внимательный читатель может сказать, что мои выводы можно было бы сделать лишь в одном случае, если бы я доказал, что мы имеем дело с храмом, а не просто с ритуальным пикником жителей близлежащего городища. Поэтому надо показать, что перед нами именно храм. У меня, как всегда, имеется только один способ доказательства, а именно чтение надписей. И как раз его я применю к изображению подошвы зольника с рельефной земляной площадкой, воспроизведенной на рис. 186¹³⁵.

 

Рис. 186

Общий вид раскопок зольника и мое чтение надписей

 

На данной картинке я обвожу рамочкой участки, которые можно прочитать. На рамочке “а” я читаю слово ХРАМ, а на рамочке “б” — МАКЪЖЬ, то есть МАКОЖЬ. Таим образом, хотя данный участок располагается на территории храма Рода, принадлежит он храму Макоши. Можно даже предположить, что это за такой участок — скорее всего это мастерская Макоши. Однако данный рисунок следует проанализировать более подробно. Как мы видим, основные надписи нанесены тут светлой поверхностью подошвы зольника, так что если сделать обращение цветов, можно будет прочитать какие-то иные слова. На рис. 187 я и произвожу такое обращение цвета и читаю новые надписи.

 

Рис. 187

Обращение в цвете того же изображения и мое чтение надписей

 

Здесь я обвел рамочками уже не целую надпись, а ее фрагменты. В результате по крайней мере дважды читается слово СТОЛЯРНЯ. Кроме того, можно прочитать слова ХРАМА МАКОЖИ и МАКЪЖЬ. Таким образом, речь идет о столярной мастерской храма Макоши. Правда, возникает впечатление, что предпоследняя буква в слове СТОЛЯРНЯ все же не Н, а К, и тогда получается какое-то странное словосочетание СТОЛЯРКА Я. Однако, возможно, что конечное Я относится к другому слову, например, слову МАСТЕРСКАЯ. Смысл от этого не меняется, ибо МАСТЕРСКАЯ-СТОЛЯРКА означает то же самое, что и СТОЛЯРНЯ, то есть деревообделочная мастерская. Поэтому на рис. 187 я не стал вниосить измененмя. Таким образом, перед нами остатки деревообделочной мастерской, где вполне могли изготавливать чучела Мары-Масленицы для сжигания, готовить разного рода подставки и стояки для деревянных скульптур богов, а также вырезать сами скульптуры. Пожалуй, в столярной мастерской храма Макоши было не меньше работы, чем в гранильной мастерской. Однако, стружка, лучинки, хворост — все, что остается после обработки дерева, шло в дело для поддержания ритуального огня. Возможно, что костры на данном мете продолжали жечь уже и после того, как мастерская Макоши была закрыта; само место продолжало оставаться священным.

 

Рис. 188

Изображения птиц

 

Так, в частности, на земле помимо лигатур букв имелись лекала птиц для того, чтобы по ним изготаливать плоские птичьи фигурки, например, из досок, рис. 188¹³⁶. Тем самым мы получаем возможность более точно понять, что именно изготавливала столярная мастерская. Б.А. Рыбаков комментирует найденные фигурки уклончиво: «Основная площадь будущего зольника на север от жертвенного места была покрыта своеобразными изображениями огромных двухметровых птиц, вырезанных в земле по принципу гемм, что хорошо выражалось старинными русскими словами “рытый узор” (применительно к бархату); здесь их можно употребить в самом прямом смысле. Таких рытых изображений было около полутора десятков; они покрывали всю площадку¹³⁷ в 150 м². К сожалению, автор не опубликовал общий план раскопа с изображениями, о которых он говорит, что они будут иметь громадное значение при исследованиии вопросов, относящихся к области духовной жизни населения лесостепи скифского времени¹³⁸»¹³⁹. Однако Ляпушкин опубликовал фрагмент раскопа в другом месте того же зольника, который я помещаю на рис 189 по книге Б.А. Рыбакова¹⁴⁰. Рисунок я повернул вправо на 90⁰, чтобы он располагался по горизонтали. На всякий случай я перенумеровал все круглый отверстия; их оказалось ровно 8! Следовательно, когда зольник был мастерской храма Макоши, в нем тоже находилось 8 представительских камней, которые олицетворяли канонический набор языческих ликов.

 

Рис. 189

План раскопок зольника у Пожарной Балки

 

Таким образом, предположение Рыбаков о ритуальном характере зольников нами не только подтверждена, но и расширена: зольники могли возникать на месте бывших мастерских храма Макоши и храма Рода. И располагались эти мастерские внутри храма Рода; позже на их месте много столетий горели священные костры, подтверждая единство земного и небесного огня.

Путь к храму. Рассмотрев расположение ликов или валунов внутри храма Макоши, мастерских и ритуальных кострищ в храме Рода, мы хотим обратить внимание и на путь к храму. Конечно же, для равнинных храмов, где центральный монумент виден издалека, какие-то побочные ориентиры вряд ли необходимы. Однако для горного храмового комплекса различного рода указатели являются весьма важными. В этой связи следует посмотреть на различного рода скульптуры языческого времени на горе Собутка.

Б.А. Рыбаков упоминает о ней в связи с рассмотрением так называемых “Лысых гор”. «Быть может, “лысыми” эти горы были названы потому, что их верхняя часть расчищалась под “требище” [то есть под храм Рода, занимавший гораздо большую площадь по сравнению с храмом Макоши — В.Ч.]. Существуют священные горы с названием “Сборище”, “Игрище”, что говорит о ритуальных сборищах, на которые сходилось все население племени. В этом отношении совершенно особый интерес представляет гора Сленжа, или Собутка, на западной окраине праславянского мира, близ Вроцлава в Силезии. Вокруг этой священной горы славянского племени силезян существует целый комплекс урочищ и языческих сооружений, восходящих, как считают новейшие исследователи, к рубежу позднего бронзового века и железного... Комплекс Сленжи весьма живописен: среди совершенно плоской ранины плавно возвышается коническая гора, достигающая высоты 718 метром над уровнем моря (около 500 метров над равниной). Ее верхняя треть очень часто бывает закрыта облаками — гора как бы доходит до самого неба, врезается в него. В вершину Сленджи часто ударяет молния; стоящий наверху костел XVIII века частично разрушен одним из таких ударов бога-громовержца. Верхняя часть горы опоясана огромным кругом из наваленных камней [полагаю, что, судя по размерам, это границы храма Рода — В.Ч.]; на верхних площадках встречена лужицкая керамика [напомню, что лужичане, или лужицкие сербы — это славяне польско-германского пограничья — В.Ч.]. Исследовательница Е. Голубович справедливо считает, что в основе каменных валов Сленжи лежат древние (лужицкого времени) культовые круги, частично использованные позднее, в средние века. Следует добавить, что вал шел примерно по той линии, ниже которой не спускаются облака, то есть отделял “небесную” часть священной горы от нижней, земной. По сторонам Сленжи на расстоянии 3 км от нее расположены еще две горы: на северо-восток от нее — небольшая гора Костюшки с каменным кругом на вершине, а прямо на юг от Сленжи — гора Радуня (572 м), тоже с очень интересной каменной оградой наверху. По всей вероятности, они составляли единый языческий комплекс, в котором Сленжа-Собутка главенствовала». Я полагаю, что составные части этого комплекса можно будет понять по характеру размещения храмов. Как мы помним по канону размещения, на северо-востоке должен был бы располагаться храм Масок, на юге — храм Рода, при условии, что центральный храм является храмом Макоши; почти так уже было в Перыне, где действующим оказался только центральный храм комплекса (храм Перуна), тогда как остальные два — чисто символическими.  

«Самым примечательным на Слендже является то, что здесь обозначен различными отметами путь по лесистым склонам горы до ее вершины. Этими указателдями пути являются скульптуры из камня (медведи, человека с рыбой) и тщятельно высеченные на выступах скалы косые кресты (“поганькие крыжи”), встречающиеся также на разных изделиях лужицкой культуры. Местные позднейшие немецкие колонисты называли в XIX веке эти кресты знаками Вотана-Одина, по-своему осмысливая языческую символику»¹⁴¹. Как мы помним из анализа священных камней, изображение медведя прочно ассоциировалось с Макошью, из чего можно заключить, что каменный медведь является указателем на существование в конце пути храма Макоши. Кстати, камень-указатель является уже третьим типом священного камня, наряду с камнем-вместителем (то есть, камнем, которое вмещает в себя божество) и камнем-представителем (камнем, не имеющим свойств божества, но представляющим его в пантеоне). Поэтому рассмотрение такого типа камней представляет интерес. Однако прежде надо убедиться в том, что эти камни действительно ведут к святилищу Макоши, для чего я хочу проанализировать гравюру с изображением горы Собутки, рис. 190¹⁴¹. А на ней изображена гора с маленьким зданием храма на ней, город внизу и одинокое строение справа.

 

Рис. 190

Гора Собутка и мое чтение надписей

 

Одинокий храм наверху является канонической формой храма Макоши; если же увеличить изображение небольшого участка под храмом и обратить его в цвете, то можно прочитать слова ХРАМ МАКОЖИ. Эти же слова наряду с другими многократно и в разных вариантах повторяются в надписях на теле горы; однако мне дотаточно и одной для подтверждения довольно явного и недвусмысленного предположения. А внизу, справа от селения, на отшибе находится здание и группа деревьев; эти деревца образуют слово МАСТЕРСКАЯ, написанное с обычным слоговым знаком ТЕ. Следовательно, путь восхождения для верующего лежит от подножья горы, то есть от мастерской, и до храма Макоши. Как и в Вавеле, мастерская, куда работники должны были ходить ежедневно, находится в зоне доступа со стороны поселка, тогда как для того, чтобы попасть в сам храм, необходимо было предпринять восхождение. Отмечу то обстоятельство, что строения для храма Рода на вершине нет, то есть храм в период создания гравюры имел открытый храм Рода, что позволяет считать храмовый комплекс горы Собутка промежуточным между храмами открытыми и закрытыми. Таким образом, мнение о том, что на горе находится именно храм Макоши, подтверждается как видом архитектуры храма, так и подписью под ним.

Перейдем теперь к рассмотрению плана комплекса на горе Собутка. Этот план я также заимствую из книги Б.А. Рыбакова и воспроизвожу на рис. 191¹⁴². Крестиками на нем изображены ритуальные скульптуры, отмечавшие древний путь, тогда как жирная линия — это, видимо, путь современный, который тянется не к поселку, а, вероятно, к междугороднему шоссе. Древний же путь должен был идти от мастерской. Как видно по плану, на маршруте находилось 10 указателей.

 

Рис. 191

Священный путь на вершину Собутки

 

К большому сожалению, все 10 камней-указателей не пронумерованы и не подписаны. Однако Б.А. Рыбаков нам сообщает о них следующее: «Скульптуры сделаны очень обощенно и сильно пострадали от местного обычая — бросать в магических целях в них камни. Немцы-колонисты бросали камни в ту или иную фигуру, приговаривая, “Sau, da hast du ein Ferkel! ”¹⁴³[буквально, “смотри-ка, тут тебе повезет”, ибо “иметь поросенка” означает “к счастью”. Вообще говоря, обычай побивать славянские святыни для немцев — достаточно характерное хобби, и то, что мне приходится букально по крупицам выуживать информацию по славянским храмам является не в последнюю очередь наследием германского присутствия на славянских землях — В.Ч.]. Е Цегак-Голубович считает, что фигуры, обычно называемые обобщенно медвежьими, принадлежат самкам, медведицам, и это ближает их с культом Артемиды Бравронии [опять-таки можно отметить, что археологи-слависты гораздо лучше знают древнегреческую мифологию, чем собственную славянскую, в особенности культ священных камней. — В.Ч.]. Наблюдение исследовательницы интересно, но медвежий культ был так распрострнен, что едва ли следует искать непременно античные параллели как источник воздействия¹⁴⁴ [Как видим, Б.А. Рыбаков тоже не разделяет интереса польской исследовтельницы к греческой мифологии. Однако и он сам не видит связи медвежьего культа с Макошью — В.Ч.]. Фигуры медведиц тоже пострадали от времени, особенно морды, ставшие слишком округлыми, но медвежьи признаки у кульптур все же сохранились: характерный горбатый загривок и коротенький хвост. Одна медведица стоит на всех четырех лапах, а другая изображена сидящей, у нее на месте сердца выбит такой же косой крест, как и на скалах». Почему-то особого интереса к изображению медведиц у Б.А. Рыбакова не возникло, хотя одну из скульптур он все-таки привел, рис. 191¹⁴⁵. Как всегда, а просканировал ее в контрастном режиме и обнаружил надписи.

 

Рис. 192

Древнее изображение медведицы на горе Собутке и мое чтение надписей

 

В рамочке на уровне спины в прямом свете можно прочитать слово МАКОЖЬ, что означает имя богини на ее зооморфном облике, а на пьедестале в обращенном цвете читаются слова МАСТЕРСКАЯ ХРАМА МАКОЖИ, то есть фирменный знак изготовителя. Таким образом, находящаяся в долине у подножья горы Собутки мастерская изготавливала как каменные скульптуры, так и отдельные камни-указатели, а также выбивала на них надписи.

В продолжении темы скульптур Б.А. Рыбаков пишет: «На рыбе в руках человеческой фигуры тоже высечен такой же крест. Косые кресты есть и в окресностях Сленжи: крупный крест высечен на базе своеобразной фигуры “монаха” в 9 км от Сленжи; знак расположен на стуке базы и огромной кеглеобразной фигуры и не был виден до тех пор, пока Е.и В. Голубович не произвели расопок и не отделили скульптуру от ее базы, а это говорит не только об одновременности скульптуры и высеченного на ней креста, но и о синхронности всего обширного комплекса предметов и урочищ, покрытых знаками языческого креста, которые Е. И В. Голубович датируют временем перехода от гальштата к латену, иногда уточняя — пятый век до н.э.». Таким образом, помимо двух зооморфных обликов Макоши, имеются и два антропоморфных: мужчина с рыбой и “монах”. Первого я склонен отождествлять с Родом, который ассоциируется с водой (например, РОДНИК — “источник Рода”), а, кроме того, имеет зооморфный образ рыбы, конкретно — щуки; “монах” — это, скорее всего, антропоморфный лик самой Макоши. Однако без соответствующих фотографий можно делать лишь предварительные предположения.

Что же касается камней с надписями, то я на рисунках 61 и 62 их уже продемонстрировал; наиболее глубокие гравировки на трех из них, принадлежащих, видимо, двум разным группам, я прочитать как ЗАЧАЛО и  МАКЪШЬ, тогда как на третьей группе на камнях сверху вниз читались надписи РУСЬ, РОД, ПЕРУН и ВОЛОС. Зарождение жизни как одна из функций Макоши не подлежит сомнению, тем более, что один из камней подписан именем Макоши, точно так же как наличие представительских камней Рода, Перуна и Волоса в храме Маокши обязательно. Однако указательные камни поставлены друг на друга в столбик; кроме того, они еще мельче представительских камней. Таким образом, 2 камня медведиц, камень мужчины с рыбой, камень “монаха” и 3 столбика камней с надписями — это 7 указательных камней из 10. Тем самым, можно по аналогии судить и об оставшихся неописанными трех указательных камнях.

Продолжу цитировать Б.А. Рыбакова: «По поводу скульптур, найденных в Сленже, существует мнение об их, возможно, кельтском происхождении¹⁴⁶. Отрицать влияние кельтов на эти памятники лужицкого времени не следует, но из этого никак нельзя делать вывод о кельтской принадлежноти всего комплекса Сленжи-Собутки и ее окрестностей. И на карте Гензела, и на карте крупнейшего знатока кельтского мира Яна Филипа область Нижней Силезии, где находится Сленжа, оказывается за пределами расселения как пракельтов рубежа второго и первого тысячелетий, так и исторических кельтов конца первого тысячелетия до н.э. Сленжа находится на юго-западной окраине праславянского мира, отгороженной от кельтов Карпатами. В этой ситуации естественно и почитание правславянами единственной горы в долинах Силезии, и восприятие ими от соседей некоторых черт культуры. В принадлежности Сленжи древним славянам особенно убеждает то, что гора и славянское племя слезян-силезян носят одно имя, этимологизируемое из славянского языка. Вполне возможно, что Сленжа была общеплеменным религиозным центром всех силезян; гора ли названа по племени, или племя по имени священной горы — мы решить не можем, но взаимосвязь имен несомненна»¹⁴⁷. Замечу, что и в Словении ситуация та же самая: все продукты славянской культуры приписываются деятельности кельтов. Понятно, что кельты ярко заявили о себе в гальштатте, однако из этого вовс не следует, что они были единственным культурным народом этого периода. Мне представляется вполне убедительным доказательства о славянской принадлежности, даваемые гравюрой, глубокими гравировками на камнях, а также ввленными мною едва заметными надписями на камнях и скульптурах: мы имеем дело не просто со слаянами, но с указателями к храму Макоши.

Вариативность формы храмов. Открытые храмы подобно закрытым имеют различную форму. Наиболее старой и, видимо, каконической, является форма окружности, как для храма Макоши, так и для храма Рода, причем храм Рода обычно располагается вне храма Макоши, образуя внешнее кольцо. Однако в некоторых случаях, вероятно, под влиянием рельефа местности, при вписывании святилища в овраги, реки и обрывы либо кольцо храма Макоши, либо кольцо храма Рода, либо они вместе вытягиваются, превращаясь в эллипс. Эти случаи я показал на рис. 193¹⁴⁸.

 

Рис. 193

Вытягивание круговых святилищ в эллипс: Вышегрод, Добжешуво, Говда

 

Первым изображено святилище в Вышегроде, рис. 193-1, где символ в верхней рамочке обозначает камень, символ в средней — серпы, символ в нижней — каменную вымостку. О нем авторы пишут: «Около Вышегрода в Польше на высоком берегу Вислы сохранилась круглая площадка диаметром 18 м, окруженная большими камнями. В ряду камней находился алтарь, сложенный в виде куба из семи камней, и рядом с ним большой плоский камень чашевидным углублением. Между камнями лежал скелет человека, голова которого, обращенная к западу, была пробита ударом тупого орудия. В центре круга видны следы столбов и остатки срубных построек (? ). К святилищу подходила дорога, вымощенная камнями и обставленная большими каменными глыбами. На дороге были положены два серпа, а в ее конце около капища находился второй скелет человека, его голова и ноги положены на большие камни. По-видимому, этот человек тоже был убит, так как у него повреждены шейные позвонки. По находкам керамики святилище может быть датировано X-XIII веками. Вероятно, около Вышегрода находился значительный религиозный центр, существовавший несколько столетий, так как недалеко от Вышегрода частично исследовано еще одно святилище — площадка, окруженная рвом, относящаяся к VIII веку»¹⁹⁵. На рис. 193-1 я развернул изображение так, чтобы север был наверху; на мой взгляд, перед нами не дорога и святилище, а два святилища. Левое из них имеет вход с юга, как и положено святилищу Рода; однако на нем нет 8 камней, отображающих 8 лучей солнца. Напротив, вместо них лежали два серпа, что отражает два рога луны. И именно это святилище было вымощено. На мой взгляд, перед нами храм не солнца, а луны, и потому я не могу его назвать храмом Рода (хотя, возможно, это был храм Рода еще во времена лунного календаря и лунного культа). Зато в правом святилище можно насчитать 16 камней, то есть 8 камней храма Макоши + 8 камней храма Рода. Следовательно, справа расположен еще не оформившийся до конца храмовый комплекс; он еще не поделился на храм Макоши и храм Рода. И у него еще нет вымостки; как бы он не рассчитан на посещения людей. Что же касается левого святилища, то назвать его “храмом” нельзя, ибо он не отражал собой ХОРА, но и назвать его ЛЕЖНЕМ тоже нельзя, ибо вместо одной лунки и одного валуна мы имеем перед собой вымощенную площадку с массой камней (изображено 11 камней слева и 13 справа, но, возможно, камней больше, чем 24, например, 30, по числу дней в месяце). Остается назвать его по аналогии со словом ХРАМ — скажем, словом СЕРПАН.

Я интерпретирую данное святилище как смешанное, лунно-солнечное, где форму круга или солнца (ХОРА) имеет лишь правое святилище, храм Макоши-Рода. Напротив, левое святилище вытянуто; если продолжить левый ряд камней выше могилы убитого, положив отсутствующие на рисунке камни, они дадут верхний рог месяца, обращенный вправо. Интересно, что обе жертвы, лунная и солнечная, обращены голоой на запад; но при этом лунная жертва скорее всего сброшена с высоты (перелом основания черепа), тогда как солнечная — убита округлым камнем. Наличие этого святилища показывает, что, действительно, в средние века еще сохранились лежневые святилища, что подтверждает мою гипотезу о более позднем происхождении храма. Однако мне не приходило в голову, что лежень будет манифестирован серпом. И уж совсем загадочным выглядит наличие двух серпов. Впрочем, мы тут видим удвоение не только серпов. Так, внутри храма Макоши-Рода находится две ямы; покойников тоже два, да и солнечных храмов — тоже два в одном. Не является ли наличие двух серпов указанием на то, что не только солнечных, но и лунных святилищ два? Отсутствие навершия у лунного рога может означать, что его можно продолжить в обе стороны — и вправо (и тогда это будет стареющая луна), и влево (и тогда это будет растущая луна). Пока у меня нет ответа на ряд вопросов, которые задает форма святилища Вышегрода, но я надеюсь, что ответы на какие-то из них даст рассмотрение других святилищ. Во всяком случае, перед нами очень интересный пример сосуществования лунного и солнечного святилища.

На рис. 193-2 изображено городище-святилище Добжешуво в Силезии (Польша). Авторы его характеризуют так: «Самым интересным здесь является городище Добжешуво, расположенное на западной оконечности Лысогорского хребта. Городище исследовлось на протяжении нескольких лет, но результаты раскопок полностью не опубликованы. Городище, как и остальные “горные” святилища, занимает высокий мысс крутыми склонами и обрывами кругом. Его овальная площадка 40х80 м окружена тремя камеными валами. Поверхность валов обожжена, у первого вала в основном сверху и по внутреннему склону, у второго и третьего валов по наружным склонам. В центре площадки на большом круглом камне выбиты солярные знаки — круг и полукружия. На валах к западу, югу и северу от центрального камня также положены большие камни. На площадке видны каменные конструкции в виде ящиков — жертвенники, каменный фундамент для “центрального алтаря”, жертвенный камень с выбитым на нем желобком и следами от удара топора, стелы и менгиры. По радиоуглеродному анализу угля с первого вала получена дата — 795 год, окружающие городища поселения датируются VIII-X веками. По своему плану, каменным валам и жертвенникам, каменным вымосткам городище в Добешужове очень близко к святилищу в Богите, входившему в состав крупного культового центра, расположенного на возвышенности Медоборы. Напоминает эти городища и святилище в Радзикове, находящееся на взгорье Плоцкой возвышенности в Польше. Раскопки на нем ведутся уже много лет, но пока известны лишь краткие информации о них. Овальная площадка городища 40х60 м окружена валом и узким рвом с каменной вымосткой на дне. Открыты прямоугольные жертвенные ямы, многоразового использования, заполненные несколькими рядами камней, такого же типа как на святилище в Звенигороде»¹⁹⁶. Поскольку на изображении отсутствует стрелочка с указанием на север, я перевернул его на 180⁰, чтобы малое святилище (храм Макоши) оказалось на севере (наверху). Кроме того, из описания следует, что камни отсутствуют к востоку — так при моем расположении и получается (если понимать под “камнями” линию вала). Здесь храм Рода обозначен не 8-ю камнями, а их 8-ю грядами (самая северная гряда окружает храм Макоши). Из-за горного характера местности храм Рода стиснут с боков и вытянулся в эллипс. К сожалению, больше никаких подробностей на план не нанесено: ни жртвенник, ни центральный камень, ни стелы, ни менгиры. Вероятно, эти подробности существовали на планах польских археологов, но И.П. Русанов и Б.А. Тимощук не перенесли их на опубликованный ими план. Как и в случае с общим планом Перыни, план оказывается “немой картой”, которая лишь дает общий контур святилища, но не раскрывает никаких подробностей.

А следующий рисунок 193-3 дает план святилища Говда, где я никаких поворотов плана не предпринимал. Святилище возвышено в северной части и спускаятся к южной, однако самый низ его выпячен вверх, как курган. О нем соавторы высказались таким образом: «К типу малых городищ-святилищ отночится городище Говда на реке Збруч, входившее в состав крупного религиозного центра вместе с городищами Богит и Звенигород. Небольшая овальная площадка этого городища имеет большой склон к югу, к солнцу (перепад высот на ней 20 м) и была не пригодна для жизни. Кольцевой вал городища неколько раз досыпался и покрывался каменной вымосткой. С южной стороны вдоль вала проходил внутренний ров, заполненный многочисленными прослойками угля, обожженной глины, перемежающимися слоями чистой глины. Заполнение рва насыщено обломками посуды, и костями животных, найдены наконечники стрел. В XI веке на городище был вырыт колодец, имевший по-видимому, культовое значение. Это подтверждается тем, что городище не было заселено и перед колодцем была устроена жертвенная площадка, где многократно разжигался огонь, а после засыпки колодца в XII веке на его месте оставили жертвенную яму и рядом построили хлебную культовую печь»¹⁹⁷. На плане данного святилища мы хорошо видим храм Макоши в виде почти геометричеки ровного кольцевого сооружения, к которому с юга примыкает эллипс храма Рода. Как обычно, проход в храм археологами не обозначен (хотя ясно, что в храм поднимались сквозь южный вход), а площадь раскопанного участка весьма невелика по сравнению площадью святилища. На этом раскопанном участке обнаружен колодец, видимый на рисунке. Слева от него — пережженые кости. Не исключено, что здесь происходил обряд кремации покойников, а колодец был нужен для заливания кострища водой. Возможно, что это — Перунов огонь, которому предавали особо почитаемых воинов. Для нас в данной архитектуре важно то, что на Говде, также как и в Добешужове храм Рода не опоясывает храм Макоши, а находится от него южнее. Иными словами, перед нами продемонстрирован принцип соединения храмов, а не охвата (храмом Рода храма Макоши).

Таким образом, приведенные три случая не подтверждают мою гипотезу насчет того, что концепция включения одного храма в другой является наиболее древней. Напротив, мы видим две переходные формы к подобному расположению: рядоположение (святилище Вышегрода, где солнечный храм примыкал на западе к лунному лежню) серпана и храма и соосное соположение храмов Макоши и Рода (святилища Добжешуво и Говда). Лишь позже храм Макоши оказывается внутри храма Рода.

 

Рис. 194

Планы святилищ Бабин и Зеленая Липа

 

Святилище Бабин относится к числу малых¹⁵¹. Исследователи отмечают: «Признаки городищ-святилищ были намечены А.Н. Лявданским, первым выделившим эти памятники на Смоленщине. Он отметил их малые размеры, непригодность для защиты и места жительства, круглую, отнюдь не случайную форму¹²¹. На материалах тех же смоленских городищ В.В. Седов добавил следующие признаки: отсутствие культурного слоя, иногда наличие внутреннего рва, расположение среди славянских поселений VIII-XIII веков¹⁵³. Специальные исследования городищ-святилищ в Украинском Прикарпатье позволили Б.А. Тимощуку выделить дополнительные признаки: на вершинах культовых валов и на плоском дне рвов устраивались специальные ритуальные огни, составной частью городищ-святилищ были длинные общественные дома, а сами городища выполняли функции религиозных центров общин¹⁵⁴. Не все эти признаки удается выделить на каждом городище, но только в том случае, когда имеющиеся данные не протьиворечат всей системе этих признаков, городище можно считать святилищем». Сразу отмечу, что в данном разделе я рассматриваю святилища не круглой формы, так что этот, третий признак Лявданского тут непригоден. Точно так же для святилищ непригоден и признак малой формы, ибо бывают святилища крупные. Однако в данном случае речь идет не просто о святилищах, но о городищах-свтилищах, то есть о совмещении функций святилища с функцией города, места для проживания людей и, возможно, для такого подкласса святилищ данный признак может считаться важным. Что касается отсутствия культурного слоя, то это требование неприменимо к зольникам и, возможно, к иным кострищам, а также к мастерским; однако храмы Макоши и Рода без кострищ и мастерских такому требованиию Седова могут удовлетворять. Внутренний ров, видимо, должен разделять храм Макоши и храм Рода, однако в ряде случаев, как это было в Вышегроде, храм оказывается объединенным, Макоши-Рода, и внутреннего рва у него нет. Расположение среди славянских поселений желательно, но не обязательно, а хронологический разброс дан с учетом того, что во многих своих работах В.В. Седов отсчитывает начало славянства от V-VI веков; следовательно, по его мнению, святилища они начали строить еще спустя лет 200 и продолжали вплоть до полной победы христианства. По моим же данным выходит, что славянские святилища строились уже в эпоху бронзы, а последние крытые храмы датируются XVI веком, так что В.В. Седов в отноении хронологии очень осторожничает. Этот признак В.В. Седова мне не кажется важным. Наконец, признаки Б.А. Тимощука применимы, на мой взгляд, только к компактным святилищам. Так, огни можно устравивать и во рву храма Рода, если нет возможно вынести их на валы; можно на валах, если невозможно продолжить храм Рода на внешнее пространство и сооружать кострища на 8 лучах на некотором отдалении от этого храма. Длинные общественные дома и городища хороши только для совмещения функция города и святилища. У крупного святилища вне города этих признаков не будет. Как видим, далеко не все признаки обязательны для открытых святилищ вне города. 

Однако продолжим цитирование применительно к городищу Бабин: «Классические по своему устройству малые городища-святилища открыты в Украинском Прикарпатье. При исследованиях на этих городищах были выявлены все характерные для святилищ признаки благодаря тому, что раскопы и траншеи закладывались в самых информативных местах и наибольшее внимание уделялось валам и рвам [из этой ремарки следует, что часто ракопы и траншеи закладываются, где придется, а валам и рвам обычно уделяется мало внимания; как раз поэтому часто святилища на планах оказываются без входов и выходов — В.Ч.]. Городища у сел Ржавинцы, Бабин, Кулишевка имеют крошечные площадки (их диаметры 22, 7 и 8 м), круглые в плане и слегка выпуклые в центре. Планировка их валов различна. Городище в Ржавинцах, находящееся на отроге высокого плато, окружено двумя концентрическими валами, на которых камнями вымощены специальные площадки для разжигания огней, и двумя рвами с пологими стенками [таким образом, существование двух храмов, Макоши и Рода археологами в расчет не принимается — В.Ч.]. Между валами выделяются горизонтальные площадки, на которых стояли наземные длинные дома (длиной до 25 м при ширине 4 м). От них сохранился культурный слой толщиной 20 см, насыщенный кусками от глиняной обмазки деревянных стен домов, обломками посуды IX-X веков, расколотыми костями животных [не исключено, что какие-то длинные деревянные дома могли быть крытыми храмами Макоши — В.Ч.]. В центре городища стояла грубо обработанная четырехгранная стела, которая, вероятно, служила объектом поклонения и была сброшена в ров при уничтожении городища. Центральная площадка городища Бабин занимает самую высокую точку каменистого останца над Днестром и от нее во все стороны начинаются крутые склоны. По склону вырыты два дугообразных рва, выбросы из которых образуют внешние валики-эскарпы»¹⁵⁵.

Мне импонирует само название городка: Бабин. Очевидно, его название свзывается с “каменной бабой”, то есть с Макошью. На плане, рис. 194-1, святилище Макоши в виде круга на вершине горы имеет два продолжения: на север (там лежит три камня), и на юг (в этой стороне находится пять камней). Храм Рода с тремя лучами на север и пятью на юг находится примерно на одинаковом расстоянии от храма Макоши в этих двух направлениях, представляя собой два сектора более широкого круга, узкий сектор на север и более широкий сектор на юг. Правда, на северном направлении храм Рода ограничивает не вал, а 6 отдельных камней, которые расположены примерно на той же высоте, что и вал наружной части храма Рода южного направления. Что же касается святилища Зеденая Липа, то о нем сказано: «В последние годы остатки языческих храмов открыты в Западных областях Украины на святилищах Зеленая Липа, Рудники и Звенигород.... Остатки второго храма [первым храмом соавторы считают храм в Гросс Радене, вторым — в Фельдберге, а здесь уже будут “остатки третьего храма” — В.Ч.] обнаружены около села Зеленая Липа на Днестре. Здесь на самой вершине останца с крутыми склонами, окруженного болотами и ручьями, стояла постройка квадратной формы (ее часть уничтожена военным окопом), ориентированная по странам света. У нее были двойные стены из параллельно лежащих бревен, обмазанных глиной. Почти в центре постройки находилась глубокая яма с обожженными стенками и следами вертикально стоявшего в ней столба, укрепленного камнями. Столб был внушительных размеров и, вероятно, являлся основанием идола. Перед ним в плоской круглой яме лежал мужской костяк, ориентированный головой на запад, и рядом с ним большой плоский камень. По керамике храм может быть датирован XI-XII веками. По склону останца кругом храма в круглых ямах периодически разжигали огонь. В западной стороне останца в твердой скале выбит культовый колодец глубиной 14, 5 м. Для его сооружения потребовалось очень много усилий, но практического значения он иметь не мог, так как не дохолдил до воды. К тому же кругом вода имеется в избытке. На останце и в его окрестностях никто не жил, здесь нет ни кльтурного слоя, ни построек. Оборонительные сооружения останца тоже отсутствуют, его защитой могли быть только уединенность и укромность этого места»¹⁵⁶. Полагаю, что камень с квадратным основанием был стелой, а единственный камень, под которым находился костяк был камнем Макоши. Что же касается культового колодца, то если в нем не было воды в ХХ веке, это еще не означает, что таким же был уровень грунтовых вод тысячу лет назад. Судя по плану, в данном случае перед нами находится как открытый, так и закрытый храм Макоши; места для храма Рода здесь нет, и к тому же подъем в храм Макоши, который находится на самой вершине горы, слишком крут. Так что северная часть храма Макоши была ужата до клина.

 

Рис. 195

Святилища Рудники и Аркона

 

Следующие два святилища изображены на рис. 195¹⁵⁷. Святилище Рудники, рис. 195-1, также находится в Прикарпатье. О нем соавторы-исследователи упоминают в таком контексте: «Следы третьего храма [на самом деле четвертого — В.Ч.] обнаружены у села Рудники на славянском святилище X-XIII веков, расположенном на месте городища раннего железного века. Поверхность городища неровная, изрезана рвами и ямами, на ней выделяются конусовидные останцы, на вершине одного из которых стояла деревянная постройка такого же типа, как в Зеленой Липе. От постройки сохранился слой глиняной обмазки с отпечатками бревен. Культовый характер постройки подтверждается, во-первых, тем, что останец, на котором она находилась, окружен культовым рвом с плоским дном, на котором многократно разжигался огонь и время от времени ров присыпался глиной и в нем делали каменные вымостки. Во-вторых, на площадке городища нет жилого слоя древнерусского времени, в-третьих, на террасе, образованной на склоне городища был расположен длинный общественный дом, что характерно для религиозных центров»¹⁵⁸. С моей точки зрения чертеж святилища был опубликован не в том положении, я повернул его на 90⁰ влево, и тогда проход к храму Макоши оказался с севера. По сути дела перед нами тут тоже эллиптически вытянутый храм Макоши; для храма Рода здесь просто не хватило места. Точнее, один сектор его можно заподозрить в продолжении храма Макоши на север, за его стену. Кроме открытого храма, имелась постройка и закрытого храма, бревенчатая, с глиняной обмазкой. Что же касается “длинного общественного дома”, то, похоже, это монастырь.

Достаточно много места в тексте соавторы уделили Арконе. «Верховному “богу всех богов” Святовиту было посвящено святилище Аркона на острове Рюген в северной Германии. По описанию Саксона Грамматика “город Аркона лежит на вершине высокой горы. С севера, востока и юга огражден природной защитой... С западной сторонызащищает его высокая насыпь в 50 локтей. Посреди города лежит открытая площадь, на которой возвышается деревянный храм¹⁵⁹. Святилище было разрушено датчанами в 1168 году. Городище Аркона вполне соответствует этому описанию. В настоящее время мыс, на котором расположено городище, в значительной мере размыт морем и сохранившаяся часть городища имеет длину 160 м, тогда как его первоначальная длина могла достигать 300-350 м [на рис. 195-2 я показал более жирной линией современное размещение, а более тонкой — предполагаемое положение святилища Аркона, совместив два рисунка из книги соавторов. Треугольничками и кружками отмечены места находок различных вещей — В.Ч.]. С западной, напольной стороны, городище ограничено высоким валом, глубоким внешним и мелким внутренним рвом, имеющим плоское дно. Вал досыпался три раза и в его насыпи встречается прослой обожженной глины, угля, вершина вала покрыта каменной вымосткой, как на многих святилищах. Городище делится на две части внутренним валом и рвом, которые отделяли самую священную мысовую оконечность городища, где должен был стоять храм. Эта часть полностью уничтожена морем. На площадке между валами при многолетних раскопках были обнаружены углубления длиной 4-6 м, полностью не расчищенные, и найдены скопления вещей IX-X и XI-XII веков. В одной из траншей выявлена каменная вымостка шириной 1, 5 м, под которой в яме лежали 8-11 мужских черепов, частично поврежденных, кости животных, наконечники стрел, нож, бусины, обломки посуды X-XI веков. В другом углублении оказались остатки ларца (железные оковки, гвозди) и в нем разнообразные вещи: крестовидная подвеска, три топора, девять ножей, серп, кресало, наконечник копья, кинжал, обломки металлических котлов. В разных местах на городище лежали: обломок меча, наконечники копья и стрел, умбон щита, пластинки от панциря, шпоры, поясные бляшки, части весов, гребень, браслет, скребло, жернов, гвозди. Везде в большом количестве встречены обломки посуды. Среди большого числа костей отмечены остатки домашних и диких животных (крупный рогатый скот, лошадь, свинья, коза, олень, собака) и человека. Кости домашних животных принадлежали молодым особям, вероятно, убитых во время праздника урожая. Около Арконы, как и у многих святилищ, имелся источник чистой воды и к нему по склону была проложена дорожка. В окрестностях Арконы находилось 14 поселений, большой курганный могильник, а в 12 км от городища был расположен важный порт Ральсвек, осуществлявший торговые связи с Данией, Швецией, Польшей, Русью»¹⁶⁰. Соавторы в данном весьма лаконичном тексте смогли передать максимум археологических подробностей. Тем не менее, кое-что хотелось бы прокомментировать. Показанный на плане храм, даже на той части, которая ныне затоплена водой (возможно, кое-что еще сохранилось на небольшой полосе шельфа и проступает из-под воды), демонстрирует нам только открытый храм Рода; закрытый, бревенчатый храм Макоши, видимо, стоял к нему длинной стороной (поперек) и именно он слегка обозначен на плане. Тем самым здесь вновь встречается та промежуточная форма, уже отмечавшаяся ранее, когда храм Макоши выглядит как бревенчатое здание, тогда как храм Рода остается открытым и возведение каких-либо строений на его территории не предполагается. Судя по найденному материалу, здесь проживали монахи, содержавшие крупный рогатый скот, свиней, коз; разумеется, монастырь охраняли собаки; монахам же принадлежали серп, жернов, топоры, ножи, кресало и посуда. Сюда заходили и торговцы (весы), однако монахов истребили воины (частично поврежденные черепа принадлежали, видимо, монахам), в сражении с которыми на площади остались обломок меча, наконечники копья и стрел, пластины от панциря, умбон щита, поясные бляшки. Таким образом, храмовая часть на сегодня не сохранилась, а археологи раскапывали только ту часть города, где проживали монахи и останавливались на ночлег богомольцы. Если же судить о предполагаемой форме храма, то она была до некоторой степени сжата в северной части, вписываясь в форму мыса. Здесь для нас важно то, что городище имело размер примерно в 12-16 раз большее, чем площадь всего храма. 

Городище Звенигород. Итак, рассмотрев планы семи храмов, мы видим, что их округлая форма в виде круга и кольца возможны только на равнине; расположение на морском мысу, на высоком берегу реки или в горах приводит к эллиптической или клиновидной форме. С этой точки зрения представляет большой интерес более подробно познакомиться с двумя наиболее крупными из изученных археологами славянских языческих святилищ реки Збруч в Прикарпатье: святилищами Звенигород и Богит. Это может дать ряд подробностей, которые не были выявлены на других открытых святилищах. Соавторы, раскопавшие его, описывают его слишком подробно для наших целей, поэтому наряду с цитированием будет уместен краткий пересказ основных идей; для ориентации весьма поможет план городища и его профили, показанные на рис. 196¹⁶⁰.

 

Рис. 196

План городища Звенигород и его профили

 

В 5 км от горы Богит расположено два городища, старое и новое. Старое, расположенное на берегу Збруча на ровном плато вершины холма с низким валом, было построено в эпоху раннего железа (высоцкая культура), а в древнерусское время на этом месте строилась оборонительная линия, фрагменты которой сохранились до наших дней. Это — так называемое Замчище. Другое городище, Звенигород, расположено на крутом склоне холма и обращено к югу. Его мыс отделен Збручем и глубоким оврагом “Слепой яр”, по которому течет ручей. Городище отделено от плато валом и двухметровым рвом, которые спускаются по крутым склонам к югу и юго-западу, дугообразно огибая площадку городища; высота обрывов над Збручем и ручьем достигает 20-30 м. Внутренний вал ниже по склону делит городище на две части. Он в плане тоже дугообразен, концы спускаются по склонам и имеют дополнительные отроги. На юго-западе оба вала соединяются с третьим, земляным, идущим вдоль оврага. Въезд на городище с юга. Валы сооружались в несколько этапов. Дугообразные валы имеют слой скифского времени, засыпанный камнями, далее идет слой с черепками пражской культуры VI-VII веков, в древнерусское время валы покрыты землей и камнями. На вершинах валов и дне рвов были построены жертвенные площадки. Авторы отмечают отсутствие у валов функции защиты от врагов. На мой взгляд, вход с юга говорит о том, что южный эллипс представляет собой храм Рода, тогда как более северный полукруг можно соотнести с храмом Макоши. Иными словами, храм Макоши как бы обнимает собой храм Рода, что отличается от канонической планировки. Мне также было интересно узнать о том, что вал начал строиться в скифское время и весьма капитально, из камней, и камни вновь появляются примерно через полторы тысячи лет. Это говорит о преемственности духовной культуры в данном регионе, начиная со скифского времени (как порадовался бы Б.А. Рыбаков, если бы обратил внимание на эту деталь! Именно он продлил историю славян вплоть до скифского времени, указав на приднепровские племена сколотов, описанные Геродотом).

 

Рис. 197

Центральная часть городища Звенигород

 

Информацию о центральной части городища Звенигород можно получить на увеличенном изображении, рис. 197. Авторы отмечают: «Раскопки показали, что... северная чать являлась сакральной, южная была общественной, что подтверждается характером открытых сооружений и составом находок. Такое же разделение на сакральную и общественную части наблюдается на святилищах Богит и Аркона. Форма площади городища обусловлена особенностью местности и наличием здесь древних скифских валов»¹⁶¹. Мне удалось узнать наличие сакральной северной части без раскопок, сопоставляя различные храмы, и я рад тому, что мои наблюдения получили прямое подтверждения археологов. Что же касается южной части, то, говоря о ее общественном характере, археологи не совсем правы, ибо между храмами Макоши и собственно “общественной” (точнее, монастырской) частью находится еще храм Рода, который в данном случае представлен круглой площадкой за валом между сооружением 14 и жилищем 5). Конечно, храм Рода менее сакрален, и как мы видели, бывает не на всех святилищах, однако он не относится и к чисто “общественной” части. Подтверждается и моя мысль о том, что отход от классической формы круга для храма Макоши и кольца для храма Рода “обусловлен рсрбенностью местности”. Что же касается “древних скифских валов”, то они очерчивали то же самое сакральное пространство, и являлись не помехой для древнерусского святилища, а предметом особой гордости, ибо к древнерусскому времени насчитывали 15 веков.

«Сакральная площадка городища расположена в верхней части склона, имеет не совсем правильную форму и размеры 80х100х150 м. Ее поаерхность резко понижается с севера и северо-востока к югу. В самом верху этой площадки, около внешнего дугообразного вала выделяются три естественных возвышения, вершины которых выровнены и на них устроены капища. Четвертое капище по ряду признаков могло находиться на возвышении в юго-восточной части площадки около внутреннего дугообразного вала»¹⁶¹. Под “четвертой площадкой” понимается центр храма Рода, который и был сакральным центром, но на нем, как мы выяснили выше, обычно не размещались камни или лики, хотя от него исходили лучи. Что же касается трех храмов Макоши, то, вероятно, тут имеется пока определенная неясность, которая, как я надеюсь, прояснится при более подробном анализе устройства “капищ”. «Капище 1 расположено на возвышении в северо-восточной части сакральной площадки городища около внешнего вала 2. Ровная круглая в плане поверхность капища окружена чуть заметным валиком, возникшем при нивелировке возвышенности. Площадь капища заросла большими деревьями, в том числе старыми дубами, и для выяснения того, что находилось на этом месте, оказалось возможным заложить только траншею шириной 1 м в направлении с севера на юг. Сразу под дерном находится каменная вымостка, лежащая на материке. С северной и южной сторон вымостки среди камней выбраны чашевидные ямы глубиной 20-40 см. Общий диаметр всего сооружения 20 м. На каменной вымостке и в ямах находился уголь, обломки посуды XII века, четыре ножа, трубчатый замок, наконечники железных стрел, шпора, серебряная и несколько стекляных бусин, проволочные височные кольца, крест-складень с двумя створками, побывавший в огне. По аналогии с другими капищами, открытыми в Звенигороде и известными и на других святилищах, эта круглая площадка, ограниченная валиком и жертвенными ямами, может рассматриваться как капище — место, где стоял идол и совершались жертвоприношения»¹⁶¹. Тут, как видим, основной упор делается на столь близкий сердцу археолога подъемный материал, датированный гораздо более подзним временем, чем сам храм Макоши № 1, когда уже этот храм престал существовать. На мой взгляд, все признаки говорят за то, что это и есть самый древний храм, причем храм воинский. В самом деле: “капище” 1 расположено ближе всего ко входу и представляет собой круглую площадку. Более того, округ него до сих пор растут дубы, что наталкивает на мысль о том, что никакого идола в центре этого древнего храма Макоши и не было, а там рос самый могучий дуб, не уцелевший, по вполне понятным причинам, не тоько до наших дней, но даже до древнерусских врмен. Вокруг дуба воины втыкали стрелы, выгораживая храм; позже пространство храма было лишь обозначено, но не огорожено низким валиком. Как я уже писал выше, подобный храм Макоши с деревом в центре мог быть оставлен после усыхания дерева; видимо, это и произошло в данном случае.

«Рядом с капищем 1 на вершине внешнего дугообразного вала находилась площадка для жертвоприношений. Ее ровная поверхность вымощена камнем и покрыта углем. На площадке лежало четыре трубчатых замка, копье, наонечники стрел, ключ, удила, пряжка, пряслице, обломки стеклянных браслетов, обломки бронзового котла с петлевидной ручной и бронзовая чаша»¹⁶¹. Это — место, помеченное на плане косым крестиком; оно вполне соответствует жертвеннику Перуна на выходе из храма Макоши, и расположено строго на юг от храма Макоши. А еще далее на юг идет капитальный вал, а за ним — малый круг храма Рода, тоже самого древнего. Все эти сооружения строго сориентированы по странам света в направлении север-юг. Что же касается подъемного материала, то он по характеру соответствует как воинским жертвам, та и трофеям воинов, добытыми в бою. Но авторы обращают внимание на более позднее сооружение: «Вторым важным объектом около капища 1 является длинный дом 8, расположенный к юго-востоку от капища на краю обрыва. От него сохранилась горизонтльная площдка длиной 25 м и шириной 5 м, средняя часть которой, сободная от деревьев, раскопана. На полу наземного дома найдены куски обожженной глины с отпечтками прутьев, оставшиеся от обмазки деревянных стен дома, обломки глиняной посуды XII-начала XIII веков, топор, четыре серебряных трехбусинных височных кольца и восемь проволочныхперстнеобразных колец. После того, как этот дом был разрушен, на его месте была выкопана яма, в которой лежали разрозненные человеческие кости: фрагменты черепов, нижние челюсти, позвонки и бедренные кости ребенка семи лет, подростка 16-18 лет, двух взрослых мужчин в возрасте 25 и 25-40 лет (определение Г.П. Романовой). В яме найдены черепки XIII века, проволочное перстнеобразное кольцо, перстень со щитком, две шпоры, часть удил, труючатый замок, три железных наонечника стрел и один костяной наонечник, звездчатая привеска. Яма была засыпана камнями. Длинный дом 8, вероятно, служил для хранения довольно дорогих вещей (серебряные височные кольца со сплошными и ажурными бусинами), а затем здесь было совершено жертоприношение, о чем говорят находки человеческих костей и набор жертвенных вещей, таклй же, как и при жертвоприношениях в других местах Звенигорода»¹⁶¹. Место, где хранят сокровища, на церковном языке называется “ризница”; а после ее уничтожения сакральное место было использовано как жертвенник. Как мы помним по зольникам, дополнительные жертвенники могут возникнуть и на месте бывших мастерских.

 

Рис. 198

План раскопанной части “капища 2”

 

«В этой же сакральной части городища Звенигород полностью раскопано еще одно капище 2, которое занимало вершину самого высокого каменистого отрога в северной чати городища. Отрог имеет конусовидную форму и крутые склоны, спускающиеся к югу на 65 и к востоку, в сторону капища 3 на 15 м. С севера капище 2 примыкало к внешнему дугообразному валу, который поднимался над капищем на высоту 6 м. С юга оно открыто и видно со всего городища. Капище имело вид округлой горизонтальной площадки диаметром 10 м, ограниченной невысоким валиком, образовавшимся, как капище 1, при выравнивании поверх поверхности холма. Площадка капища и его южный склон вымощены мелкими камнями. В центре выступает материковая скала, гладко подтесанная и имевшая слегка выпуклую поверхность. Выступ скалы имеет овальную форму размерами 2, 4 х 3.2 м и на нем лежал фрагмент черепа человека. Каменная вымостка вокруг скалы во многих метах сильно обожжена и покрыта углем. В северной части вымостка отсутствует, а материковая глина здесь сильно обожжена. Вокруг центра капища с юга и с севера расположены небольшие ямы чашевидной формы. Стенки одной из них тщательно вымощены камешками, а вторая была заполнена костями животных — крупного и мелкого рогатого скота, свиньи, лошади и собаки. Это главным образом целые нерзрубленные кости конечностей, несколько позвонков и челюсти. В маленькой яме лежали шарнирные ножницы и обломок стеклянного сосуда. В северной части капища в чашевиной яме находилось проволочное височное кольцо. К востоку от центральной материковой скалы среди камней выбита корытовидная яма, в заполнении которой найдены трубчатый замок, обломок ножа, коса-горбуша и фрагмент бронзового котла. На каменной вымостке капища лежали вещи: масса обломков стеклянных браслетов, височные проволочные кольца — 7, бусины — 2, пряжки — 2, наконечники стрел — 3, шпора, топор, ножи — 3, косы-горбуши — 2, ключи 2, обручи деревянного ведра, точило, серебряный образок с изображением Богоматери-Оранты. В расположении вещей наблюдается некоторая закономерность.В западной половине капищалежала основная масса стеклянных браслетов, все проволочные височные кольца, иконка, то есть в основном — женские вещи. Из вещей, принадлежащих мужчинам, можно отметить только один наконечник стрелы. В восточной части женских вещей практически нет, здесь найдены топоры, косы, ножи, обломки бронзовых котлов, пряжки от пояса, здесь же преобладают находки замков и ключей. Много вещей лежало на вымощенном камнями южном склоне капища: два замка, шпора, топор, наконечник железной стрелы, коса, проволочное височное кольцо, пряслице и пятилучевое височное кольцо с ложной зернью. К северо-западу от площадки лежали вместе обручи от ведер, оселок и коса»¹⁶². Камни на рис. 198 я перенумеровал посолонь; как и всегда получилось их 8. Правда, первый камень хрма Макоши был представлен не одним крупным валуном, а серией мелких камней, образовавших выпощенную площадку; можно предположить, что на ней находилось нечто вроде модели храма Макоши. Камень 2 оказался несколько смещенным к северо-востоку; ямка для камня 3 была перекрыта плитой, на которой, возможно, помещадись какие-то наглядные образы храма Масок. Камень 4, связанный с Велесом, находился на своем месте, но возникает впечатдение, что вместо пятого камня, посвященного богине Живе, из плоских камней выложена модель ее храма, содержащая центрльный камень и 8 камней по краям. Шестой камень в данном случае, не камень Рода, а камень храма Рода: перед нами типичная модель с внутренним храмом Макоши и внешним храмом Рода, выполненная в виде двух ям от валунов идеально круглой формы. А камень Рода лежит на его месте в виде седьмого камня. Наконец, восьмой камень, Перуна, находится на своем месте. Таким образом канонический “иконостас” здесь весьма детализирует свойства храмов (но не богов) и, кроме того, несколько смещен. Мне кажется, что с одной стороны столь детально, а с другой стороны столь вольно могли предсталять себе каноническое расположение камней лишь люди, имеющие к этому непосредственное отношение, то есть жрецы. С этим выводом согласуется и другой: я бы сказал, что женские вещи лежали не только к западу, но и к югу храма Макоши, тогда как мужские — к северу и востоку. Возникает впечатление, что храм Макоши 2 использовался монахами женских и мужских монастырей, расположенных в черте городища Звенигород. Понятно, что для монахов было весьма полезным наличие собственного святилища, отличного от святилища отальных верующих. Таким образом, загадка сразу трех храмов Макоши приобретает весьма простое объяснение: храм Макоши 1 — древний и воинский, самый скромный храм; храм Макоши 2 — монашеский храм; храм Макоши 3 — общедоступный и самый роскошный храм. Для подтверждения этого перейдем к рассмотрению этого третьего храма Макоши.

 

Рис. 199

План раскопанной части “капища” 3

 

Раскопанная часть “капища” 3 показана на рис. 199¹⁶³. Из него видно, что на территории этого храма Макоши 3 первоначально в центре лежал валун, позже была поставлена стела; вокруг на небольшом расстоянии располагались очень небольшие камни “иконостаса”. Однако все они на некоторм удалении были затем усилены довольно крупными камнями. Это позволяет предположить, что первоначально здесь тоже распологался небольшой храм Макоши, возможно, жреческий; позже, когда он был передан в общедоступное пользование, против каждого небольшого камня разместилась целая груда камней, причем не очень точно, со сдвигом. Авторы пишут на этот счет следующее: «Рядом с капищем 1 на отдельном возвышении было расположено капище 3, раскопанное полностью. Оно занимает отрог треугольной формы (53х42 м), пониижающийся от внешнего дугообразного вала к юго-западу на 5 м. Поверхность отрога и его подножие покрыто каменной вымосткой, состоящей из камней 10-15 см и лежащей на материке — известняковой скале и плотной глине с каменной крошкой. На вымостке лежит слой земли толщиной 10-20 см, насыщенный обломками глиняной посуды, костями животных и разнообразными вещами. Кругом отрога располагаются жертвенные ямы (сооружения 4, 9, 10, 11) [эти сооружения находятся напротив соответствующих камней на таком расстоянии от них, что не вошли в данный план. Однако яма 4 находится точно на юге; следовательно, это яма жертв Роду; яма 9 расположена тожно на западе и может пониматься как жертвенник Перуну, яма 10 — на северо-западе, это жертвенник храма Макоши, и лишь яма 11 не находится точно на севере, но сдвинута в западном направлении; это — жертвенник Макоши. — В.Ч.], вырытые в материковой глине. Все это составляет единый комплекс с капищем, за пределами этого комплекса нет никаких сооружений. Планировка капища 3, кажущаяся на первый взгляд не совсем четкой, выражает определенную систему. На поверхности отрога выделяются три понижающиеся ступени, вытянутые с востока на запад, отделенные одна от другойневысокими уступами и каменными глыбами, принесенными сюда специально или являющимися выходами материковой скалы. Конструктивным центром капища служила круглая площадка (диаметром 9 м), расположенная посреди отрога, ограниченная уступами и большими камнями, а с севера еще полукругом столбовых ям. В центре этой площадки находится большая яма 1, забитая камнями, которые могли укреплять основание вертикально стоявшего столба, возможно, идола. С южной стороны ямы земля сильно прожжена и здесь лежит плоская каменная плита. Круглая площадка со стоящим в центре идолом — характерная форма капищ на славянских святилищах, но здесь она осложнена примыкающим к ней ступенчатым склоном»¹⁶⁴. Далее следует описание находок, принесенных жертву, а затем следует вывод: «Количество вещевых находок и обилие жертвенных ям позволяет предположить, что капище 3 было наиболее посещаемым местом, здесь могло стоять изображение божества, особенно почитаемого язычниками. Пыльцовые анализы показали большую затоптанность почвы у подножия капища (данные Е.А. Спиридоновой), где молящиеся оставляли свои дары. По внешнему виду — холм, покрытый камнями, и по характеру находок капище 3 Звенигорода напоминает святилище ненцев в устье Печоры, на котором также найдены многие украшения, обломки медных котлов, христианские кресты и иконки, где стояли деревянные идолы и которые посещались верующими с Х по XVII век»¹⁶⁵. Таким образом, действительно, храм Макоши 3 был местом массового паломничества и наиболее поздним храмом.

Что же касается храма Рода, то хотя, как видно из рис. 197, за валом, отделяющим эту территорию от храма Макоши, имелось две площадки, пригодные для такого храма, одна побольше, другая поменьше, данный храм развернут не был, поскольку костры располагались к западу от храма Макоши на весьма близком расстоянии. А внутри овальной и огороженной валом территории находилось несколько строений монахов и, возможно, гостиница для приезжих. Таким образом, вероятно, какое-то время в Звенигороде действовало одновременно три храма Макоши, специализированные каждый для своего контингнта верующих: храм 1 — воинский, храм 2 — жреческий, и храм 3 — массовый и общедоступный.

Святилище Богит. Выше мы рассмотрели расположение камней храма Макоши святилища Богит, но не само святилище.Теперь мы познакомимся с его планом, но не порисунку авторов, а по его копии из монографии Б.А. Рыбкова, где оно развернуто в правильном положении и, кроме того, его части подписаны им в соответствии с его представлениями о частях святилища, рис. 200¹⁶⁶.

 

Рис. 200

Общий план раскопок святилища Богит близ Збруча

 

Комментарий самого Б.А. Рыбакова по поводу данного плана отсутствует; очевидно, все пояснения изображены на рисунке. Согласно же авторам, «западная, мысовая часть площадки городища ограничена главным и поперечным дугообразным валами, имеет почти треугольную форму и размеры 50х70 м. Ее поверхность сравнительно ровная, лишь только вдоль главного вала проходят небольшие углубления, которые могли образоваться при постройке или реконструкции вала, когда для него брали камень. На поверхности этой части городища выделяются два возвышения, сложенные из камней. При расчистке этих возвышений оказалось, что одно из них является остатками пьедестала для идола-капища, а второе — каменным жертвенником. Площадка-пьедестал находится на самом высоком месте мысовой части городища и всей горы Богит. В плане она круглая с диаметром 9 м и высотой над окружающей поверхностью 50-60 см. Капище сложено из плотно пригнанных друг к другу камней разной величины, без раствора. Его поверхность покрыта вымосткой из булыжника, иногда на ней выступают более крупные камни... Восемь корытовидных углублений вокруг центральной площадки служили жертвенными ямами. В жертву были принесены малолетние дети, кости которых найдены в углублениях 6 и 8 [8 — жертвенник Макоши, 6 — жертвенник Велеса. — В.Ч.]. Судя по характеру керамики, жертвоприношения здесь совершались с конца Х и до начала XIII века, углубления заполнялись и забрасывались камнями постепенно. Вероятно, жертвоприношения и обряды совершались только продуктами питания и напитками, как это происходило в Арконе, где жрец проводил гадания с кубком, наполненным вином, и часть жидкости выливал перед идолом»¹⁶⁷. На мой взгляд, вначале все ямы были жертвенными, и лишь позже, видимо, под наплывом приходящих в Звенигород паломников, жертенник решили преобразовать в храм Макоши. Западнее был обнаружен более поздний жертвенник в виде квадратной ямы.

«Вторая часть площадки городища Богит отделена от сакральной дугообразным валом 3 и окружена главным валом, поверхность которого из-за выступающих каменных глыб узкая и неровная Эта часть площадки понемногу понижается от сакральной части к въезду (общее понижение ее 5 м). Поверхность этой площадки неровная в силу естественных уступов и обрывов по ее краям, наличию здесь дугообразного вала 2, хотя почти спланированного и еле заметного, разброанных каменных глыб и многих углублений-западин... Три западины в разных частях площадки были раскопаны. Во всех случаях обнаружены прямоугольные котлованы с длиной стен около 3 м, выбитые в каменистом материковом грунте. Полом в постройке служили материковые камни или сгляженная поверхность материковой скалы. На полу находились очаги, обложенные рядом камней. В некоторых постройках насчитывается по четыре таких очага, часто совсем миниатюрных в виде камельков. По конструкции эти постройки подобны обычным жилищам, но выбиты среди камней, что делало их холодными и мало удобными для жилья. Отсутствуют в этих постройках и печи-каменки, являвшиеся непременным атрибутом жилья»¹⁶⁷. Эта часть, как можно судить из описания, представляет собой храм Рода (в интерпретации Б.А. Рыбакова это — требище, то есть место жертвоприношений; но им, как мы видели, являлась западная оконечность мыса с жертвенником, а в храме Рода жертв не приносили), где должны были гореть костры; однако они трансформировались в небольшие очаги. Иными словами, костры превратились в удобные маленькие печи с открытым огнем, но огонь в них был уже не столь сильным, как во времена зольников, а чисто символическим. В храме Рода можно проследить только 3 полноценных луча, берущих начало в храме Макоши, и лишь фрагментарно — четвертый. Полагаю, что дальнейшее развитие этой части храма при переходе к закрытым помещениям превратило печи в светильники со свечами. Правда, тут же, рядом с храмом Макоши, но уже на территории хрма Рода, на юге, располагался длиный дом (35х12 м), который Б.А. Рыбаков назвал “хоромами”, а авторы — “континой”; возможно, что это была трапезная для поедания ритуальной пищи. Другой дом находился за пределами храма Рода, на городище, к северу от прохода, обозначенного у Б.А. Рыбакова словом “вход”; здесь была найдена печь для выпечки ритуальных хлебов. «Она обладает всеми признаками, свойственным хлебным печам, в большом количестве открытом на втором святилище Звенигород. Материковая глина на ее поду и своед сильно обожжена и покрыта углем дно, куда выгребался раскаленный уголь перед выпечкой хлеба. В хлебных печах выпекались праздничные караваи, служившие для жертвоприношений и употреблявшиеся во время пиров, устраивавшихся в длинных общественных домах»¹⁶⁸. Таким образом, длинный дом в храме Рода был только один, а то, что Б.А. Рыбаков обозначил как “хоромы” на северной части храма Рода и на валу, отделяющего его от городища, являлось свободным пространством, но не трапезной. Что же касается дома с печью, то печь была одним из инструментов для изготовления реквизитов ритуала, а следовательно, данный дом можно считать частью мастерской Макоши (наряду с каменотесными и столярными мастерскими).

Итак, святилище Богит является поздним, расцветает в тот период, когда на Руси уже официально принято христианство, и, в соответствии с рельефом местности, вытянуто не в привычном направлении с севера на юг, а в направлении с запада на воток, как христианские храмы, так что самая сакральная часть храма Макоши оказывается на западе, а вход в храм Рода — на востоке. Не думаю, что это было случайно; вероятно, произошли какие-то изменения в самих языческих воззрениях. Либо, напротив, здесь удержались какие-то очень древние взгляды. Это заставляет пристальнее вглядываться в саму структуру храма. В таком случае легко видеть, что общий вид двух храмов (Макоши и Рода) представляет собой почти лежачий полумесяц выпуклостью на юг, стало быть, перед нами находится не комплекс двух храмов, а комплекс двух серпанов. С одним серпаном мы уже познакомились, это было святилище Вышегрода, где на восток от серпана располагался храм Макоши. Наличие серпана позволяет предполагать здесь место молений лунопоклонников, тогда как в Вышегроде, вероятно, был смешанный лунно-солнечный культ. Кроме того, очень напоминает лунный серп и очертание городища к югу от храма Рода.

 

Рис. 201

Мысовая часть городища Богит

 

В связи с высказанным предположением было бы интересно узнать, сохранилось ли название храма Макоши для входящего в данный серпан западного святилища. Такая возможность имеется, поскольку в монографии соавторов имеется фотография поверхности мысовой части городища с камнем, которую я воспроизвожу на рис. 201¹⁶⁹. Камень, как я понимаю, является указателем наличия святилища. Как всегда, для чтения я обращаю изображение камня в цвете и читаю то, что имеет контуры надписи, обводя их рамочкой, рис. 202. В данном случае выделенные рамочкой надписи я не считаю нужным разделять на отдельные буквы, поскольку надписи вполне читаемые. В верхней рамочке содержится полная надпись ХРАМ МАКАЖИ, в средней короткой рамочке — слово ХРАМ, в нижней — слово МАКАЖИ. Следовательно, серпаны вобрали в себя храмы. Собственно говоря, это мы уже видели на гравюре мечети, где были обозначены храмы Рода, Макоши и Марии, рис. 118, ибо мусульмане — лунопоклонники. Таким образом, становится понятным наличие сразу трех святилищ, Богит, Говда и Звенигород, расположенных в трех километрах друг от друга, рис. 203¹⁷⁰; обозначения на карте:  а — место предполагаемой находки идола, б — городища, в — селища, г — курганы, д — грунтовые могильники).

 

Рис. 202

Мое чтение надписей на камне святилища Богит

 

Мы помним, что святилище Говда имело весьма своеобразное, инверсное расположение храмов Макоши и Рода, то есть храм Макоши там охватывал храм Рода. Можно высказать предположение, что это святилище принадлежало не солнцепоклонникам, и не лунопоклонникам, а неким промежуточным верующим лунно-солнечной религии. Как раз такого типа славянским язычеством отличается вера так называемых “коровичей”, чьи боги солнца ведут свою родословную от Велеса, связанного с луной. В таком случае данная карта, рис. 103, нам показывает на севере самое посещаемое верующими святилище, солнечное (сварожичей), где наряду с воинским (наиболее древним) существовало еще жреческое и общедотупное — Звенигород, достаточно мощное на юге, протоисламского типа, связанное с поклонением луне — Богит, и, наконец, весьма небольшо посередине, связанное одновременно с луной и солнцем (коровичей), между ними — Говда. По отношению к Карпатам ислам действительно расположен далеко на юге, тогда как славянское язычество Украины, Баларуси и Руси — в основном на севере (или, точнее, северо-востоке); вероятно, узкая полоса коровичей находилась между ними.

 

Рис. 203

Карта расположения славянских святилищ на Збруче

 

В связи со сказанным возникает вопрос о том, на каком из святилищ находилась в свое время стела с изображением нескольких богов, найденная в Збруче в 1848 году? Говоря о “капище 3” Звенигорода авторы упоминают: «На круглой площадке, вымощенной камнями, стоял идол (сохранилась яма, в которой он был укреплен). С востока к идолу был устроен проход, огражденный деревянной стеной, обмазанной глиной»¹⁷¹. При этом отверстие ямы для “идола” было квадратным. С другой стороны, авторы пишут: «Вполне возможно, что на капище Богита стоял известный Збручский идол. Об этом говорят следующие данные: Богит — самая высокая гора в Медосборах, господствующая над окружающей местностью, и капище находилось в ее верхней точке; крупное городище-святилище, имевшее сложную планировку, являлось целым культовым комплексом и создавало величественную и торжественную обстановку, достойную значения Збручского изваяния; важность стоявшего на капище идола подчеркивается жертвами детей, совершенными у его подножия; яма в середине пьедестала (50х50 см) со стенками, обложенными камнями, соответствует размерам основания идола (29х32 см), который был укреплен в яме забитыми туда камнями; время изготовления идола (X/XI века) совпадает с периодом существования святилища на Богите (конец X-первая половина XIII веков); Богит является ближайшим святилищем к месту находки идола. Городище удалено от реки на 1, 5 км, но дорога от него к Збручу идет вниз по склону и транспортировка идола была вполне возможна. По свидетельству летописей при ликвидации языческих святилищ идолов часто бросали в воду, что имело смысл очищения, отправки идола на тот свет, и в то же время способствовало сохранению идоло и ндежде на их возрождение. Скорее всего, Збручский идол был спрятан язычниками в реке, когдя святилище было ликвидировано. Идол сохранился целым и почти неповрежденным, он был захоронен с должным почтением»¹⁷². Звучит убедительно, однако меня смущает одно обстоятельство: ислам отказался как от рисованных, так и от скульптурных и рельефных изображений, и потому центральная стела, принадлежа святилищу Богит, их иметь не должна. Смущает и место находки “идола”, которое определено лишь предположительно. Даже если смотреть по карте, рис. 103, размер символа лика занимает на изображении местности не менее полукилометра, а от самой западной оконечности Богита (где он и должен стоять) до низа символа по прямой будут все 3 км, а не 1, 5 км, как указывают авторы.. Но ничуть не дальше по прямой до Збруча и от Звенигорода; при этом, вспомнив о Синем камне Плещеева озера, можно предположить, что за много веков течение Збруча было вполне способно переместить его на расстояние порядка 5 км. Горные реки весной превращаются в бурные потоки, и находка лика прямо под святилищем Богит, а не ниже по течению, настораживает. Заметим, что “капище 3” Звенигорода было так же молодо, как и святилище Богит, и именно здесь, на самом посещаемом паломниками-сварожичами месте было бы вполне естественно поставить лик-стелу. Что же касается жертвоприношений, то они определяются особенностями ритуала, а не “величественностью и торжественностью обстановки, достойных значения Збручского изваяния”. Нам сейчас весьма трудно понять относительное значние того или другого языческого изваяния. Возможно, что энергетика камня значила для верующих гораздо больше, чем на личие на нем рельефов, так что сказать, что “достойно значения”, а что “недостойно” пока весьма сложно.

К сожалению, авторы не поясняют, почему одновременно сосуществовало целых три городища-святилища. Все, что они говорят по этому поводу, заключено в фразе «все три города-святилища Богит, Звенигород и Говда, составлявшие культовый комплекс на збруче, возникли приблизительно одновременно на рубеже X-XI веков, существовали до середины XIII века, а Звенигород функционировал еще во второй половине этого века»¹⁷³.

 

Рис. 204

Город-святилище Аркаим

 

Аркаим. Итак, установив, что форма горных храмов видоизменяется от рельефа местности, перейдем к рассмотрению храмов равнинных. Собственно говоря, у нас нет ни малейшего сомнения в том, что эти храмы представляют собой систему вписанных друг в друга концентричеких окружностей. И тем не менее, одно городище-святилище равнины я хотел бы рассмотреть, но уже не в европейской, а в азиатской части России. Это — Аркаим. Из проспекта данного святилища мы узнаем: «Уникальный по своей сохранноти и наиболее изученный из “страны городов” культурный комплекс Аркаим был обнаружен в 1987 году. Общая площадь памятника 20 тысяч квадратных км. Площадь археологических раскопов — более 8 тысяч квадратных м. На современной степной поверхности хорошо прослеживается обводной ров, за ним — два кольца земляных валов, центральная площадь. Археологические исследования показали, что валы — это остатки оборонительных стен, сложенных из грунта сырцовых блоков и дерева.Внутри каждого кольца, словно спицы в колесе, расположены жилища, которые строились из бревенчатых каркасов и грунтовых блоков. В хозяйственных отсеках домов — очаги, колодцы, ямы для хранения продуктов, металлургические печи. Перед выходами — крытые дворики. Сегодня исследовано 29 жилищ. Геофизические методы позволили установить, что весь комплекс состоял из 60 построек (35 во внешнем круге и 25 — во внутреннем. Круговые и радиальные улицы, система водосброса и канализации, основания надвратных башен, ниши и переходы внутри мощных оборонительных стен — все это представляет собой необычайно яркую картину. На поселении собрана большая коллекция керамики, изделий из кости и камня, металлических орудий труда и многочисленные предметы, связанные с металлургическим производством»¹⁷⁴. Из этих слов, а также из многих других текстов не следует ни то, что переде нами святилище, ни то, что это святилище славянское. Однако перед нами имеется картина аэрофотосъемки, что дает возможность читать надписи на самом ландшафте, рис. 204¹⁷⁴.

 

Рис. 205

Мое чтение надписей на городище Аркаима

 

Как обычно, для чтения надписей целесообразно увеличить изображение, обратить его в цвете и выделить места надписей рамочкой. Так мы поступаем и в этот раз. Уже при рассмотрении надписи в первой рамочке можно прочитать текст ХРАМ МАКОЖИ-РОДА. Вторая и третья рамочки, находящиеся рядом, дают одно и то же слово МАСТЕРСКАЯ. А продолговатая рамочка поясняет слово МАСТЕРСКАЯ, давая ее характеристику: РОДА-МАКАЖИ. Таким образом, перед нами именно святилище, и именно славянское, и, как обычно, Макоши и Рода. Для подтверждения этого вывода я рассматриваю надписи на нижней части кольцевого вала и рядом с ним. Тут можно прочитать слова МАСТЕРСКАЯ (дважды), а также МАКОЖИ и МАКАЖИ, и слово РОДА. Тем самым, все мои сомнения рассеялись: перед нами действительно храм Макоши (внутренний), храм Рода (внешний), и частично выходящая за их пределы мастерская двух храмов.

Полагаю, что как и в случае Стоунхенджа, каменные постройки появились значительно позже земляных сооружений. Иными словами, вначале это был действительно храм Макоши, храм Рода и немногочисленные постройки жрецов и мастеров; однако со временем святилище превратилось в небольшой город. Его особенностью стало наличие длинных домов не столько в третьем кольце (такое кольцо выделалось в ряде горных святилищ), но и во втором (в храме Рода), и даже в центральном круге (в храме Макоши, но в южной стороне, тогда как в северной, видимо, располагались камни или лики. Однако совмещение аэрофотоснимка, когда съемка производилась под некоторым углом к горизонту, с планом участка, сделанным точно с вертикальной точки съемки, привело к тому что снимак претерпел перспективное сокращение, а чертеж — нет, и потому вместо двух концентрических кругов получилась спираль Архимеда. 

Промежуточный итог. В отличие от крытых, пещерных и катакомбных храмов открытые святилища представляют интерес для археологов и изучены довольно неплохо. Однако именно потому, что изучался только один тип славянских святилищ, у археологов возникла иллюзия, что только такие священные места у славян и существовали; так что противопоставление язычников и христиан приняло наиболее простую и ясную форму: открытое святилище — стало быть, языческое “капище”; закрытый храм — следовательно, христианский (на славянской территории, поскольку пока что на Руси археологам закрытые языческие храмы неизвестны). Но с точки зрения археологии внешне кольцеобразные святилища очень напоминают древние городища, и археологи были правы, когда ввели ряд критериев отличия святилищ от городов (и прежде всего — бедность культурного слоя, что создает большие трудности для датирования, атрибуции и прочих археологических операций ввиду скудности подъемного материала). Но не менее трудными для интрепретации оказались данные объекты как для меня, так и для любого другого эпиграфиста, ибо к большому сожалению аэрофотоснимков раскопа, а также фотографий отдельных культовых сооружений и в особенности культовых камней и вымосток археологи практически не привели. Так что читать мне было практически нечего.

Тем не менее, карты раскопов тоже дали весьма полезную информацию. В данном разделе проанализированы данные по видам славянских языческих святилищ в Хортице (Роща Макоши), Ржавинцах, Этрурии (решетка жертвенника как модель святилища), Пожарной Балке (зольник), Собутке, Вышегроде, Добжешуво, Говде, Бабине, Зеленой Липе, Рудниках, Арконе, Звенигороде, Богите, Аркаиме — всего в 15 местах. Кроме того, в других разделах были проанализированы святилища в Боршево и земляное святилище в Стоунхендже (до постройки каменного хенджа), что увеличивает число проанализированных объектов языческого культа до 17. В подавляющем большинстве случаев структура святилища оказывается примерно той, которая была выявлена Б.А. Рыбаковым для святилища в Ржавинцах — круглый храм Макоши в центре и кольцевой концентричный с ним храм Рода, опоясывающий храм Макоши. Правда, рельеф местности, особенно в горах и на берегах рек или морей деформирует эту каноническую модель, сжимая отдельные участки вплоть до одного-двух секторов, однако топологическое отношение между храмами при этом не меняется, храм Рода всегда оказывается внешним по отношению к храму Макоши.

При этом приходится с прискорбием отметить, что устоявшаяся в археологии терминология, а именно слова “капище” и “идол” не являются ни языческими, ни славянскими. Попытки Б.А. Рыбакова ограничить применение слова “капище” только храмом Макоши, а не относить его ко всему святилищу до некоторой степени были восприняты археологами, тогда как его слово “требище” применительно к храму Рода не прижилось. Кроме того, на наш взгляд, слово “требище” тут и не совсем уместно, ибо прежде всего в храме Рода горели огни, открытые или закрытые, для которых Б.А. Рыбаков применил термин “крада”. Что же касается его этимологии термина ХРАМ от слова ХОРОМЫ как места ритуальной трапезы (так он пометил определенные места святилищ в Ржавинцах и Богите), то я с ней категорически не согласен, ибо во-первых, термин ХРАМ появляется уже на земляных сооружениях, где никаких выгороженных мест для трапезы не предусматривалось; во-вторых, Б.А. Рыбаков локализует ХОРОМЫ в пределах храма Рода, тогда как центральным является все-таки храм Макоши, где отсутствуют какие-либо ХОРОМЫ, а название ХРАМ читается явно (как в Стоунхендже, так и в Аркаиме). Из сказанного следует, что археологи все-таки не обладают всей полнотой картины по храмам различных периодов.

Основным новым моментом, который был неизвестен прежде, оказалось первоначальное назначение двух храмов. Выявилось, что храм Макоши был не только местом захоронения кого-то под одним из камней, но и своеобразным “пантеоном” или “иконостасом” богов, тогда как храм Рода олицетворял собой единство небесного и земного огня. При этом исследователи отмечали, что «на Богите круглая площадка капища окружена восемью симметрично расположенными углублениями, как это было на капище в Перыни, возможно, в Поганьско и на Ворголе. Число четыре у многих народов считалось магическим и священным. У славян были распространены представления о четырех сторонах света, четырех временах года, четырех ипостасях Перуна и в мифологической системе бинарных противопоставлений это число усложняется до восьми частей. Так же Збручский идол, вероятно, стоявший на капище Богит, смотрел в четыре стороны света, само капище было обращено во все стороны, а его углубления были связаны с различным положением солнца в отдельные времена года»¹⁷⁵. Так что в отношении определения количества камней или ликов у меня никакого расхождения с археологией нет. Девятым обычно язычники помещали камень-стелу, обтесанный со всех четырех сторон, так что можно было бы написать формулу 2³ + 1³ = 3².

На храмах Макоши, представленных крупным планом, мне удалось выявить то же число камней для зольника Пожарной Балки, а также для храма Макоши 2 и храма Макоши 3 Звенигорода. Таким образом, на всех 7 раскопах, где можно было видеть план расположения камней, помимо центрального камня имелось еще 8 лунок для периферийных камней. На основании этого я выдвинул гипотезу о том, что это число камней, 8 + 1 = 9, является каноническим, и к нему стремится оформление любого храма Макоши. Эта гипотеза поддерживается языческой символикой, изображением солнца в виде 8-конечной звезды, а также храмом Рода, основанном на этой символике и содержащем 8 лучей или 8 ям с кострами. Однако на планах реальных храмов Макоши на нужном месте может быть не один круглый камень, а два, три, несколько, часть из них может быть плоскими; возможна также вместо валуна вымощенная плоскими камнями площадка. Так что канон скорее очерчивает позицию, чем ее конкретное заполнение. Помимо определенной вольности в конкретном заполнении позиции существовала свобода и в ее конкретном расположении на плане места, ибо можно было до некоторой степени сдвигать все камни не только в одном направлении, но и в нескольких, а также, если это диктовалось какими-то соображениями, некоторые камни менять местами друг с другом, например, камни 6 и 7. При этом в некоторых случаях камни могли выходить за пределы храма Макоши, попадая в храм Рода. Так что порядок расположения камней, их величина и форма, как мне показалось, могли вариироваться в некоторых пределах.

Другая гипотеза имеет пока гораздо меньше подкреплений — это гипотеза о связи каждого камня арены Макоши с определенным славянским божеством. В основу я положил размещение пеньков с названиями божеств в святилище Боршева. Однако прямого соответстви мне было добиться трудно, во-первых потому, что в Боршево было 10 пеньков, а не 8, и, во-вторых, потому что эти данные немного расходились с сакральной географией, то есть с расположением частей света, связанных с названием божеств. Поэтому, зная три названия из четырех (Перунова Русь, Живина Русь и Русь храма Макожи), я предположил такое название стран света: север — Макошь, юг — Род, запад — Перун, восток — Волос. Промежуточные румбы: северо-восток — Маски, юго-восток — Жива, юго-запад — храм Рода, северо-запад — храм Макоши. Согласно канону, также должны располагаться и камни, то есть камень №1 — это камень Макоши, № 2 — Масок, № 3 — Волоса, № 4 — Живы, № 5 — Рода, № 6 — храма Рода, № 7 — Перуна и № 8 — храма Макоши. Однако, как можно было видеть из предыдущего положения, иногда камни менялись местами, так что данный канон был скорее желательным, чем обязательным. Однако, если он действительно существовал, то из него следуют очень интересные следствия: прямой крест посвящен богам, и с этих язычеких позиций крестное знамение христиан означает у католиков поминание Макоши-Рода-Перуна-Велеса, у православных — поминание Макоши-Рода-Велеса-Перуна. Косой крест символизирует людей, жрецов: Маски — жрецов-участников мистерий; Живу — как жрицу и ипостась Макоши, а также жрецов жизни и здоровья; храм Макожи — жрецов-камнерезов, столяров, художников и писцов; храм Рода — жрецов-архитекторов и жрецов-строителей. Таким образом, помимо четырех главных богов имеется и четыре группы жрецов. При этом жертвенники всем группам богов и жрецов, а также огонь в честь Перуна располгаются внутри храма Маоши. 

Храм Рода усиливает направления, задаваемые храмом Макоши, образуя солнечную 8-конечную звезду, которую он создает из земного огня костров или печей. Поэтому храм Рода должен быть наружным и охватывать храм Макоши желательно со всех сторон, а если особенности местности этого не позволяют — то со всех доступных сторон. Лишь в крайнем случае он может располагаться рядом с храмом Макоши и иметь собственный центр. В развитых храмах Рода все постройки — трапезные, ризницы, дома проживания монахов — располагаются вне храмов Рода.

В данном разделе удалось проследить постепенную эволюцию славянского языческого святилища. Наиболее простую форму открытого храма использовали воины, для которых было достаточно существование рощи Макоши. Тогда одно из деревьев воины выбирали в качестве центральной стелы; возможно, что другие деревья при этом играли роль остальных сакральных камней. Вокруг избранного дерева в землю втыкались стрелы и копья; возможно, что при этом к копьям привязывались веревки, на которые вешались одежды — так выгораживалось пространство храма Макоши. Пространство, близкое к южному выходу, посвящалось Перуну и на нем зажигали костер в честь этого божества. При этом храм Рода не выгораживался.  

Легко представить себе следующий этап, когда вместо священного дерева ставилась каменная стела, которую окружали лежачие камни. Однако при этом внутри храма Макоши сохранялись не только жертвенные ямы, но и огонь в честь Перуна, а также появившиеся небольшие деревянные строения мастерских. Храм Рода опять-таки не отделялся валом или рвом, он считался естественным продолжением храма Макоши, который, в лучшем случае, намечает границу от внешнего мира в виде круга.

Более поздними можно считать конструкции, где храм Макоши уже имеет оформленную границу в виде вала; за нее постепенно уходят и огни, и жилища, и мастерские. Иными словами, если храм Макоши к этому моменту уже более или менее оформился, то храм Рода только начал оформляться. Все это, однако, происходило в очень давние времена, так что проследить эту эфолюцию шаг за шагом не удается. Можно лишь сказать, что во времена строительства Аркаима уже существует внешняя граница как храма Макоши, так и храма Рода, однако оба храма сильно загромаждены постройками, так что развитие заключается в том, что постройки вначале загружают как храм Макоши, так и храм Рода, затем мигрируют из храма Макоши в храм Рода, и, наконец, окончательно выносятся из обоих храмов в расположенное за ними городище.  

Несколько сложнее конструкция так называемых зольников, расположенных на некотором удалении от храма Макоши. Вначале это были мастерские, вынесенные за пределы храма Макоши. Позже мастерские перебазировались на более далекие расстояния, а на оставшейся священной земле стали устраивать костры много столетий подряд, отчего образовался довольно крупный слой золы. При этом удалось выяснить, что и в мастерской старались воспроизвести количество порядок расположения камней, как в храме Макоши, однако тут допускались значительно большие отступления от канона, чем в самом храме. Оформление храма Рода завершается тем, что он отделяется своим внешним валом от следующего за ним городища. Построек на нем остается минимальное число. Зато все нужные постройки выносятся на городище. Тем самым подтверждается мое предположение, высказанное ранее, что храм Рода формирует позже храма Макоши, хотя он и наружный. Теперь стало ясным, что это формирование происходит не при строительстве закрытых, а еще на этапе строительства открытых храмов.

Оформленный храм Рода занимает существенную часть храмового помещения уже у этрусков, то есть в начале железного века, как это можно судить по ажурной решетке жертвенника. При этом храм Макоши занимает весьма небольшую часть. А надписи руницей на этой модели праславянского святилища свидетельствуют о том, что с точки зрения сакральной географии РУСЕНЫ, как себя называли этруски, и есть САМА РУСЬ. Иными словами, Этрурия была сакральным центром Руси-Европы. Но на тысячу лет раньше существовали храмы Стоунхенджа (без каменных построек) и Аркаима, где храм Макоши занимал большее место в пространстве, тогда как храм Рода составлял его более токое кольцо. Из сказанного следует предположение, что если удастся найти открытые храмы того же или чуть более раннего времени, то кольцо храма Рода вокруг храма Макоши будет у них еще тоньше, или совсем исчезнет, то есть удастся найти объединенный храм Макоши-Рода.

 Круг и кольцо вокруг него — такова форма только равнинного храма. В горах форма храма деформируется в зависимости от рельефа горной вершины, на которой обычно и устраивалось святилище. Так на горе Собутке в Польше оба храма приняли форму несколько деформированного эллипса и такого же кольца вокруг него, в Добжешуво в Польше храм Рода оторвался от храма Макоши, вытянулся в эллипс, и вокруг него появилось второе прерывистое кольцо городища; так же оторвался от храма Макоши храм Рода и в Говде в Прикарпатье на Украине, но разместился внутри эллиптического наружного вала. Это дает основание заключить, что форма эллипса и эллиптического кольца вокруг него — ближайшая к форме круга и кругового кольца, и даже если есть возможность сохранить круг храма Макоши, как это было в Говде, то его не удается сохранить для кольца значительно большего по размерам храма Рода, который сминается до эллиптического кольца. Иными словами, в горах в первую очередь деформируется храм Рода, хотя при наличии хенджа на равнине деформация затрагивает именно храм Макоши, как мы это видели на примере Стоунхенджа. В закрытых храмах продолжается линия хенджей, и эллиптический храм Макоши превращается в прямоугольный вытянутый зал, тогда как храм Рода, будучи цилиндрическим, сначала превращается в восьмиугольный, потом — в пятиповерностную полубашню — апсиду, затем в квадратное основное здание храма. Иными словами, если вначале, при строительстве открытых храмов, гораздо консервативнее выступает храм Макоши, а храм Рода трансформируется под влиянием обстоятельств, то при строительстве закрытых храмов более консервативен облик храма Рода. 

Это наблюдение имеет силу и при анализе других открытых святилищ. Так, в святилище Бабин в Прикарпатье храм Макоши окружен двумя секторами храма Рода: меньшим в направлении на север и большим в направлении на юг. А святилище Зеленая Липа там же, в Прикарпатье, содержало только храм Макоши, который позже был окружен деревянными стенами, дающими в плане квадрат; храм Рода не был сформирован, хотя его функции играли склоны горы, образующие эллиптическое кольцо. Святилище Руники в Прикарпатье тоже имело сформировавшимся только храм Макоши, вытянутый в эллипс, однако из-за рельефа местности могла существовать его часть чуть больше половины, тогда как с запада меньшая половина просто отсутствует. В святилище Арконы, Германия, все два храма были обособлены, и храм Рода не окружал храм Макоши, а примыкал к нему с юго-запада, а к храму Рода так же примыкало городище, остатки которого сегодня могут быть обнаружены, тогда как клин мыса с двумя храмами был поглощен морем. Таким образом, сама структура канонического открытого святилища допускала различные небольшие отклонения, то есть, подобно расположению камней храма Макоши, была некоторой не вполне жесткой схемой, которая хорошо вписывалась в возможности той или иной местности.

Поздние открытые храмы, существовавшие примерно в Х веке н.э., обнаруживают определенную дифференциацию своих форм. Если в Аркаиме эпохи бронзы мы видим синтез святилища и городища, то позже святилища выделяются из городищ, а их собственные постройки, иногда образующие второе кольцо, теперь уже вокруг храма Рода, являются не жилищами горожан, а приютом монахов; это просто выселки из очищенного храма Рода. Но теперь уже на примере святилища Звенигород Прикарпатья мы видим разделение храма Макоши на три самостоятельных храма: для воинов (храм Макоши 1), для жрецов (храм Макоши 2) и для приема основной массы верующих (храм Макоши 3). Так что если на ранних ступенях святилище выделилось из городища, то теперь специализированный храм Макоши выделился из общего храма Макоши, образовав как бы три головы при едином теле храма Рода. Именно для самого популярного храма Макоши 3, пропускавшего основной поток паломников, как я полагаю, и была создана стела “Збручского идола”, которую после ликвидации святилища торжественно и аккуратно поместили в воды Збруча. Однако за 5 веков течение реки протащило стелу-лик на расстояние порядка 5 км, по километру в столетие или в среднем по 10 метров за каждый весенний паводок. Разделение одного храма Макоши на три говорит о том, что несколько категорий верующих (воины и жрецы) не захотели молиться в общем потоке, а предпочли иметь собственные места для молений; это означает, что ежедневно на святилище присутствовало несколько сотен, а то и тысяч, посторонних. Это мне напоминает наполняемость Елоховсой церкви Москвы до постройки храма Христа Спасителя, где во время великих христианских праздников было не протолкнуться, и где мог присутствовать далеко не каждый желающий. Полагаю, что на воинском храме Макоши в Звенигороде молебны творили князья и воеводы, так что это был, так сказать, “правительственный” храм; жреческий храм был доступен только “монашествующим” и приглашенным жрецам. Так что святилище Звенигород было настоящим религиозным комбинатом.

Напротив, святилище Богит там же, в Прикарпатье, в 5 км от Звенигорода, несло иные функции. Уже при анализе святилища Вышегрода в Польше я обратил внимание на то, что к храму Макоши слева (то есть с запада) примыкал не храм Рода, а нечто, напоминающее серп. Аналог храма для лунопоклонников я предложил назвать СЕРПАН, ибо он имеет форму не солнца, то есть ХОРА (откуда и слово ХРАМ), а луны в виде СЕРПА. Серпан должен отличаться от храма не только внешним видом, но и функциями. Если храм демонстрирует единство небесного и земного огня, изображая 8 солнечных лучей огнями костров или печей, то серпан должен как-то символизировать единство другой небесной и земной стихии, возможно, воды. Серпан представляет собой полуэллипс, охватыающий храм Макоши только с одной стороны, как это можно видеть на флагах исламских государств, гле большой полумесяц слева почти касается своими рогами маленькую звездочку справа. Поскольку звездочка как символ солнца все-таки остается на символе исламского государства, храм Макоши остается храмом, не становясь серпаном. Каково же было мое удивление, когда, приглядевшись к святилищу Богит, я понял, что храм Макоши там с юго-запада окружает серпан, и что небольшой монашеский поселок образует полукольцо вокруг данного серпана тоже в виде серпа! Таким образом, теперь мы видим дифференциацию храма Рода, который преобразуется в серпан, оставясь, судя по анализу мечети, храмом Рода. Таким образом, дифференциация охватывает не только храм Макоши, но и храм Рода.

Серпан означает, что в символике язычества усиливается влияние луны и ослабляется влияние солнца; устанавливается та разновидность язычества, которая стадиально позже приводит к исламу (хронологически ислам к Х веку существует уже 4 века). А это означает, что тщательная проработка рельефа божеств для лунного варианта язычества вряд ли требовалась; поэтому у меня возникло подохрение, что так называемый “Збручский идол” был создан вовсе не для святилища Богит, как полагают археологи. Судя по материальным предметам, найденным на святилище Богит, оно тоже было довольно посещаемым, что говорит о довольно сильно развитом лунном культе. Из этого совершенно естественно возникает предположение, что святилище Говда, расположенное п Прикарпатье между святлилищами Богит и Звенигород, занимало промежуточное положение и в религиозном смысле, то есть это была лунно-солнечная версия язычества. Ее я отождествил с конфессией коровичей, почитающих Велеса и его детей и противопоставлявших себя конфессии сварожичей. Конечно, это пока только предположение, которое, возможно, можно будет подтвердить в ходе дальнейшего анализа.

В данном разделе удалось обнаружить третий тип ритуальных камней помимо воплощающих божество и представительских на святилищах. Это — камни-указатели, сообщающие путь к храму. Было проанализировано два таких камня: на святилище Богит и на святилище Собутка (последний — в виде медведицы). И тот, и другой имели надписи, посвященные Макоши.

Таким образом, выяснилось, что и в конструкции открытых храмов существует своя закономерность, свой канон, как в расположении храмов Рода и Макоши друг по отношению к другу, так и в отношении их специализации и отношения к помещениям и сооружениям иного рода (мастерским, сокровищницам, жертвенникам, кострищам, жилищу монахов). Вместе с тем, ряд проблем остался непроясненным. Так, пока неясно, как были устроены малые святилища — эти вопросы я надеюсь разрешить в следующем разделе. Далее, неясно, все ли камни содержали только имена божеств, или на них можно прочитать и какую-то иную информацию. И, наконец, познакомившись с такими великолепными святилищами как Стоунхендж и Аркаим, невольно приходишь к вопросу о том, какого типа храмы существовали до них — ведь им должны были предшествовать более ранние храмы с более простым устройством. Полагаю, что и на этот вопрос удастся ответить в следующем разделе.    

    

⇐ Предыдущая123

Поделиться: