Первый урок и первый учитель

 

В начале 60-х гг. в Павлодаре появился «гастрольный» иглотерапевт то ли из Китая согласно саморекламе, а скорее всего из Казани. Татария ревностно развивала это направление медицины независимо от его взлётов и затишья по всему Союзу, мне же какое-то предчувствие подсказывало, что это и есть один из настоящих методов оказания медицинской помощи, другого объяснения не нахожу.

Первый «урок» предоставила мне мама. Мама ходила на сеансы того врача в надежде избавиться от мигрени. После проведённых десяти сеансов иглотерапевт через 10 дней вновь приехал, провести второй «чудесный» курс. Мать говорила, что, да, было облегчение, и если не излечилась, то потому, что не было третьего заключительного рекомендованного курса, вот только по каким-то причинам врач больше не появлялся.

Урок же состоялся в том, что мама, предвидя гастрольную ситуацию, нарисовав на листке контуры лица, после сеансов тщательно отмечала на рисунке точки, куда ставились иглы. И однажды, не дождавшись очередного приезда иглотерапевта, мать попросила меня по её схемам ставить ей иглы, их после уговоров удалось-таки маме купить у того врача в количестве пяти штук. Так я впервые старательно и осторожно взялся за китайскую иглу ещё в 8-м классе.

Позже, обучаясь в течение 6-ти лет в медицинском институте, я на лекциях не услышу ни слова об этом восточном методе терапии. Только меня будто сам Творец за руку привёл уже после третьего курса учиться у иглорефлексотерапевта.

Эдуард Николаевич Красилов стал первым моим учителем по ИРТ. Потому запомнились каждое его движение, все приёмы и его рецепты точек. С восхищением отмечу: с учителем мне явно повезло. Таких эрудитов больше не встречал. Он всегда ходил с какой-либо книгой в руках – художественной литературой или монографией. Перехватив одну из монографий, мне повезло своевременно ознакомиться с великолепным трудом Г. Н. Крыжановского «Детерминантные структуры нервной системы», который ещё не знал ни один студент. Он успевал не только всё читать, повышать дан по каратэ, иметь семью, работать на поликлинику и на себя, но и дебоширить, заводить любовниц – ещё бы, при такой-то внешности, смахивающей чем-то на Пушкина слаженным телосложением, обеспечивающим мягкие, пружинистые и стремительные движения барса, чёрными и волнистыми волосами. О чём ни спроси, на любой вопрос он давал краткий и занимательный ответ.

Хорошо зная пойму Иртыша, у меня был один потайной пляж буквально на двоих. Я его высмотрел как-то со стороны реки с моторной лодки. На пятом курсе у меня был уже «Запорожец» и в последние свои студенческие летние каникулы я прибыл домой на машине. На ней я и проложил в то лето путь теперь со стороны берега сквозь заросли к открытому только со стороны реки пляжу. Если я заеду, то уже никто не мог сюда проехать, мне и самому выезжать приходилось задним ходом. Именно на этом романтичном месте и произойдёт через пару лет моё свидание, описанное в очерке «Я был в раю! » Последней кого я сюда приводил на свидание, станет моя будущая супруга... Мужчина лишь однажды был удостоен мною звания «романтик», чтобы пообщаться с ним и наговориться именно на этом пляже. Валяясь с Эдуардом Николаевичем на песке, там-то я и поинтересовался его национальностью. «А я и сам не знаю» – и он начал перечислять свою родословную, начиная от якута, еврея и кончая китайцем. Теперь представьте себе эрудицию и его феноменальную память, если он двухтомный справочник лекарственных средств Д. Машковского наизусть знал: «Назови препарат, я вспомню вначале его химическую формулу, а затем расшифрую показания лекарственного средства». Кстати сегодня назначают медикаменты, совершенно не вникая в их химические и фармакологические свойства, зато хорошо зная, какой медикамент из той или иной группы дороже.

Познакомился я с ним летом 1973 года, как отметил, после окончания третьего курса. То были первые летние каникулы без мамы, её не стало в декабре 1972 г.

Каникулы мои длились по четыре месяца кряду. Сессии летние начинались в июне, но завершал я их досрочно по причине – на «отлично». Когда к началу сессии сокурсники вплотную принимались за книжки, дома у моих родителей на руках уже была моя зачётка с отчётом об учёбе, самого же меня можно было найти в горах Баянаула либо на моторной лодке в протоках Иртыша. Занятия возобновлялись всегда с 1 октября, потому что в сентябре студенты помогали советским хозяйствам с урожаями или продолжали работу в студенческих строительных отрядах, я же имел, к сожалению, инвалидность.

Вновь мои длиннющие каникулы я начал, катаясь с Мишкой Осиповым на моторной лодке по излучинам нашей реки. Но на этот раз студенты имели задания пройти практику медработника среднего персонала с заполнением вручённых дневников. Многие студенты вынужденно оставались в Караганде, если практиковаться им не полагалось по их месту жительства. Мне же разрешали пройти практику в любой больнице Павлодарской области, но не ниже по статусу районной. Дневник с заданиями заполняла и заверяла печатями баянаульской районной больницы моя сестра, а я продолжал гулять. Но практику медбрата кабинета невропатолога решил добросовестно пройти и не где-нибудь, а именно в Павлодарской 1-й городской больнице. Так я в июле явился к заведующей поликлиническим отделением с просьбой, разрешить поработать в кабинете какого-либо невропатолога.

Больше таких невропатологов не встречал, врача, производившего в поликлинике буквально всё: тщательную топическую диагностику, блокады, вправления, обезболивание иглами – только что не оперировал неврологических больных, не положено в амбулаторных условиях. Зато в нерабочее время ему дозволялось проводить ещё и сеансы иглотерапии. Эдуард Николаевич на первом же «уроке» спросил: «А не хочешь ли овладеть иглорефлексотерапией? » От такой неожиданности я сумел лишь заикнуться по поводу завещания моей матери, и мы стали оставаться уже вместе после отработанных часов, перебравшись в свободный кабинет. Воистину пути Господни неисповедимы. От таких разворотов судьбы поневоле придёшь к выводу о предначертании на небесах.

Если не назвать одну слабость, образ останется незавершённым, а слабость у моего учителя, пожалуй, была единственной, но влияющей на карьеру и личную жизнь. С его образованием в ординатурах он имел право, как минимум быть заведующим отделением. По-видимому, действительно была в нём и тюркская кровь. Несколько лет позже однажды мой друг психиатр Стас Петровский попросит меня познакомить его с Эдуардом. После беседы Стасик поделится: «А ведь он алкоголик» – и преподаст мне ещё один урок по психиатрии.

Однако с того года последующие летние каникулы я целенаправленно стремился проводить, работая иглотерапевтом с Эдуардом Николаевичем. Положенные задания врача-практиканта различных отделений больниц уже после 4-го и 5-го курсов продолжал «рисовать» в дневники, заверяя их, используя знакомства, печатями лечебных учреждений, чтобы больше времени посвятить основному делу будущего, которому пока негде было учиться. Правда, к чести для себя всё же и практику успевал проходить из любопытства и для ознакомления с разными сторонами медицинской деятельности, которые, как я считал, в будущем пригодятся мне как врачу и, в первую очередь, как невропатологу. Понятно, что многие студенты и больницы до института толком не знали, я же многое уже на себе прошёл с юных лет и не нуждался с ознакомлением больничной жизни. Поэтому я свободно проходил практику в отделениях только по интересу и по столько дней, сколько считал для себя достаточным. Впрочем, этому позволяли и мои уникально длительные каникулы, заодно я успевал и летний сезон открывать на Иртыше, и в начале осени завершать каникулы в Баянауле.

А пока, вернувшись на 4-ый курс в пенаты института, я более плотно заинтересовался богатой институтской библиотекой, располагавшейся на первом этаже правого крыла моего общежития. Студентам полагалось находиться лишь в читальном зале, книги им выдавались через стол в проёме, дальше они не представляли размеры всей библиотеки. Чем я понравился библиотекаршам, особенно симпатичной грузинке, не могу судить, но с третьего курса они позволяли мне самому непосредственно с полок выбирать литературу. На этот раз я осмелился напроситься… в архив, с понятной тайной целью – разыскать хоть что-нибудь об иглотерапии. И… удача! По-видимому, никому не нужные я испросил разрешение забрать несколько журналов дореволюционных изданий для «архивного отдела» своей домашней библиотеки. Но в подвалах я раскопал книгу… китайской женщины-врача профессора Чжу Лянь, написанной ею специально как можно понятнее для советских врачей. Это был мой первый учебник по чжень-цзютерапии 1959 года выпуска московским издательством. Милые библиотекарши мне помогут и приобрести её уже после окончания института.

А пока, после двух лет стажировки на каникулах по ИРТ в Павлодаре у Эдуарда Николаевича, начитавшись в институте самостоятельно единственной книжки по чжень-цзю терапии, на пятом курсе я осмелился начать частную практику… в общежитии и не только. В институте не преподавали иглорефлексотерапию. Я был «белой вороной». Применял иглы и в клинике, когда видел, что ими намного эффективнее можно было помочь курирующим терапевтическим больным, но и получал замечания: «Когда закончатся занятия на нашей кафедре, твоим курирующим больным некому будет проводить подавшую им надежду иглотерапию».

В общежитии я за лечение денег не брал, стеснялся, да и не до этого было: я упивался эффектом. И то и другое удивило одного больного из Ташкента, где брать деньги за любую услугу было региональной обязанностью. Он страдал язвенной болезнью желудка: «Надо же, я весь лёд во дворе, где комнату снимаю, выдолбил ломом, до этого ничего тяжёлого не поднимал». Перед отъездом на память о себе он купил чехлы для моего «Запорожца», замеченного им перед подъездом общежития с «раздетыми» сидениями.

А первым моим клиентом, кого я вылечу от той язвенной болезни желудка, станет сосед по комнате в общежитии – Станислав Гливинский. Об этом случае узнают на вахте, от тех старушек сарафанная реклама и достала Ташкент. Станислав окажется единственным студентом из тех, с кем довелось жить в одной комнате общежития, кого я увижу после окончания института. Однажды он приезжал отдыхать на наш курорт Муялды под Павлодаром, заодно, чтобы меня найти. И догадался меня разыскать через облздрав. Его я однажды ещё буду вспоминать по одному случаю на Украине.

По окончании института мне предлагали остаться в Караганде работать на кафедре: неизвестных вопросов в медицине как ни в какой иной дисциплине. Я оправдывался тем, что воздух шахтёрского города неблагоприятен для моих лёгких. На самом деле, по-видимому, есть что-то более существенное, что противостоит сытному, размеренному образу жизни даже для чеховской Тётушки в пользу то полуголодной, то отчаянно сытной, но дружелюбной жизни под своим родным именем Каштанка.

 

 

Иглотерапевт в Павлодаре

 

Послевузовская интернатура проводилась при Павлодарском облздраве. Интернатуру по неврологии кроме меня проходила ещё Тамара Вострикова – выпускница Семипалатинского медицинского института, пожелавшая тоже стать невропатологом. В течение года мы должны были поработать в самых разных отделениях больниц по городу. Травматология и тубдиспансер, инфекционные и хирургические, терапевтические и прочие отделения могли в будущем нуждаться в наших консультациях как профильных специалистов. Но основное время было посвящено неврологическому отделению областной больницы. Остальные интерны по иным специальностям были в основном сокурсники Тамары, дело в том, что обеспечение медицинскими кадрами нашу область курировал Семипалатинский институт, не Карагандинский. Был и единственный интерн, проходивший специализацию по психиатрии – Стас Петровский. Он окончил Целиноградский институт, видно ему тоже уступили, как и мне, в просьбе направить его в Павлодар. Здесь жила его семья. Когда неврологический цикл специализации по психиатрии для него выпал на наше неврологическое отделение, здесь мы и познакомились, и подружились.

Меня сразу заинтересовали два «ромбика» на его пиджаке. Оказалось, он после школы окончил физико-математический факультет нашего педагогического института. Преподавал в техникуме пригорода. Днём преподавал, после работы возле дома ожидали его несколько такси с клиентами из города. Он лечил гипнозом. Как он говорил, научила его этому бабушка. И дело так его увлекло, что, в конце концов, решил получить ещё и высшее медицинское образование. Поступил в Семипалатинский институт. Со стройотрядами он гастролировал по области с творческими психологическими сеансами с применением гипноза. Дома он покажет мне афиши, с которыми разъезжал студентом по сёлам на летних каникулах в составе студенческих строительных отрядов. Когда поведали о его таланте, его перевели в Целиноград, где он и получил второй свой диплом.

Воистину Всевышний устроил нашу встречу! Мы со Стасом и Тамарой всё отделение приняли под свою эгиду, всем больным расставили истинные диагнозы и лечили в основном без медикаментов – он психотерапией, я – иглорефлексотерапией. Я от него освою владение гипнозом, он от меня – чжень-цзю терапией. На Тамару мы возложили оформление приёма и выписки больных, заполнение историй болезней, обходы больных и сбор результатов обследований, втроём проводили консилиумы и совместно решали, как будем их лечить. Всё справедливо – всю рутинную работу – женщине, кстати, подчерк у Тамары больно красив был, так что не стыдно и понятно было демонстрировать нашу курсантскую деятельность.

Стас был первым моим учеником по части восточной медицины, я – его учеником по психотерапии и гипнозу. На пике его увлечения однажды он спросил, а есть ли какая литература. Тут я и поделился про книгу в подвале библиотеки в Караганде. И тогда он предложил, что если у меня получится, привезти её на несколько дней.

При первой же возможности я съездил в Караганду на своём ещё студенческом «Запорожце». Надежды оправдались, мои библиотекарши с радостью меня встретили и, конечно, доверили мне ту книгу на несколько дней. Я же доверил её Стасу, когда привезу домой, он тут же пойдёт знакомиться с девчатами, которые работали с единственной и первой в Павлодаре копировальной техникой «Эра», которой владел наш Индустриальный институт. Через пару дней ему изготовят две копии в плотных с матерчатым тёмно-коричневым покрытием переплётах, лишь тиснения не хватало, а потому обложки были чистые. Правда, чуть позже дошли слухи, что те девчата спохватились, да не помнят, кому они их изготовили и почему. Дело то было в те годы по сути криминальное.

Тонкая эта штука – психология, загадочная, как и то, почему мне девчата доверили казённую книгу без всяких гарантий свозить на несколько дней в иной город.

Так в моей библиотеке появилась первая литература по чжень-цзю терапии.

После получения удостоверения невропатолога я сразу начну исполнять обязанности заведующего детским неврологическим отделением объединённой городской больницы. К тому времени я уже не мог не применять чжень-цзю терапию. Тем более детям, их чуткий организм весьма благодарно реагирует на столь бережный способ лечения. Сама процедура акупунктуры уже есть психотерапия.

Медсёстры долго вспоминали, как с моим приходом их труд намного был облегчён, не приходилось раздавать кучи медикаментов по нескольку раз в день, следить, чтобы их приняли, делать массовые инъекции. В детском отделении применять иглы удовольствие: поставишь одному – остальные просятся. А когда одному подростку – всегда находятся смельчаки – вставил иглу в ладонь насквозь, и он по всему отделению демонстрировал свою храбрость, иглотерапия и вовсе прижилась в больнице.

Проводил и сеансы гипноза с подростками, я их выполнял в ординаторской, чтобы больные «зрители» не отвлекали, иногда, что греха таить, и фокусы демонстрировал на пациентах на развлечение сотрудникам, после этого и вовсе слухи пошли типа: «Ходит на костылях, а смотрите, как машиной управляет! »

Да, с тех пор я передвигался не иначе, как только на костылях, было намного проворнее, что станет понятно, если кто прочтёт «Я умею прыгать через лужи» австралийского писателя Алана Маршалла. Эта книга, даже два экземпляра, есть в моей библиотеке – одну подарил Саша Колесников, вторую – моя ординатор Елена Анатольевна Болихивская, оба при этом уверяли, что она написана про меня.

А началось применение ИРТ в детском стационаре Павлодара с первого же дня выхода мною на работу со случая. Я только познакомился с милой пожилой старшей медсестрой отделения Надеждой Викторовной, она щедро помогала мне в освоении должности, неожиданно свалившейся мне на голову. И тут со скорой помощи госпитализируют девочку-подростка. Не в первый раз, и медсёстры привычно приготовили систему для внутривенной инъекции, зная, что вводить. Однако без санкции врача не положено. Мне доложили, что каждый раз, как девочку парализует, скорая её привозит в отделение, после инъекций она обычно высыпается, через некоторое время постепенно становилась активной, паралич полностью проходил.

Проверив рефлексы, я сразу понял, что причина центрального паралича была чисто функциональной истерической этиологии. Отменив стихийные назначения, вернулся в палату к постели обездвиженной девочки с парой китайских игл. Она не говорила, реагировала мимикой. Поставил всего две, велел девочке расслабиться и поспать. Через 20 минут иглы снял и попросил её встать.

Последовали сеансы психотерапии, как учил Стас. Для бесед, чтобы сосредотачивалась на моих словах, вывозил её на безлюдный берег Иртыша. При выписке подарил ей небольшую свою фотокарточку, объяснил: в жизни многое чего бывает, и если будет сложно, перед сном смотри на моё фото, вспоминай мои слова, затем уснёшь, станет легче. С тех пор Ирина больше в стационаре не появлялась. А через много лет однажды найдёт, где я живу, зайдёт с дружественным визитом показать свою дочь.

Когда выйдет с декретного отпуска заведующая моим отделением, мне поручат вести приём детей в кабинете детской поликлиники, и не только городской, но и областной больниц, стану единственным детским невропатологом консультирующий все отделения города и не только. На меня, как дефицитного специалиста, «повесили» ещё и санавиацию. Только бы согласился, меня и с костылями из дома пересадят в самолёт.

Но мне – молодому врачу – и этого было недостаточно. Всё ещё на студенческом «Запорожце» я объезжу всех целителей, о которых неимоверные слухи распространялись по области. После выйдет моя великолепная статья в областной газете «Когда приём ведёт знахарь», которую мои коллеги потом носили с собой для чтения лекций населению. А пару отпусков даже не в Баянауле провёл, а один использовал, чтобы поработать в кабинете сексопатолога с Александром Колесниковым, а до этого…

После окончания интернатуры Стаса направят заведовать женским отделением психиатрической больницы в селе Садакшы. В те годы основной стационар областного психоневрологического диспансера находился в этом таёжном селе, через который проходит известный миру ленточный сосновый бор, тянущийся из Сибири. Очередной отпуск, который мне предоставят теперь в зимнее время, я проведу здесь. Стас сразу оформит и себе долгожданный отпуск, а мной заменит исполнение обязанности заведующего этим отделением, и станет курировать меня. А как не заведовать, если на всё отделение один врач, а бывает, им приходится здесь следить за двумя отделениями сразу. Здесь я до конца познакомлюсь с этим разделом медицины, который не может не затрагивать любое иное заболевание человека, пусть хоть и остеохондроз. Кстати в те годы диагноза «Остеохондроз позвоночника», как возрастных изменений в костной системе, не существовало. Иное дело, что им могут сопутствовать различные ортопедические и неврологические проблемы от корешковых синдромов вплоть до неврозов и психозов. Но чего нынче не выдумают с мышлением бизнесмена, не врача.

В Садакшы я познакомлюсь и со спецификой жизни врачей профильной больницы. Правда, других врачей на селе кроме Стаса за весь мой рабочий отпуск увидеть не удалось. Уже это характеризовало местный интерес врачей к профессии. Как объяснял Стас, все врачи, постоянно работающие здесь на селе, со временем как врачи деградируют и «перепрофилируются» на звероводов, в частности, по разведению соболей. Они страдали острой конкуренцией между собой – кто в округе падаль обнаружит, и сумеет этот ценный продукт питания для своих зверушек подобрать первым. Стас продемонстрировал мне и их местную рабочую «униформу» – тёмного цвета, сапоги с максимально высокими голенищами, рукава, непременно засученные по локоть, так как все медработники разводят ещё и свиней на отходах с больничной кухни. Помогают ухаживать за всем частным хозяйством, естественно, больные – трудовая терапия называется.

Стас и мне предлагал: «Видишь пустующие добротные срубы, переезжай, ничего делать не будешь, и приберутся у тебя, и кормить будут тебя с удовольствием больные нашего отделения». Ещё и добавил смеясь: «Хочешь, и помоют тебя в нашей бане! »

Соблазнительно вообще-то: я ещё холост был.

Всё бы ничего, но из облздрава нет-нет да поступал бланк с требованием расписаться об обязательстве, не заниматься иглотерапией. Я их выбрасывал и «тихонько продолжал заниматься ИРТ» по совету профессора из Москвы Эльги Акимовны. То есть продолжал заниматься иглорефлексотерапией, но только на дому.

К тому времени сгруппировалась великолепная тройка врачей, в моём понимании высшей категории – вместе со мной это – в лице психиатра Стаса и единственного на то время в области сексопатолога Сашки Колесникова. Хотя мы не имели ещё какой-либо категории официально, но это было так. Втроём мы могли раскрутить диагноз практически любого непонятного больного, которые не знали к кому обратиться, а для лечения нам приходилось направлять их в основном между собой. Стас распоряжался целым отделением психиатрической больницы загородом, а Александр – целым отделением неврозов головного психоневрологического диспансера, то есть в городе. Только мне приходилось принимать наших больных в домашних условиях и после работы. Сашины пациенты прямо из палаты группами направлялись ко мне домой на сеансы акупунктуры и прижигания, потому что именно в сексологии без этого метода лечения практически не обойтись. И «Пограничные состояния» часто лучше пролечить вначале иглами, чем с плеча ставить психиатрический диагноз. «Пограничные состояния» – так звучит группа диагнозов, которые находятся в пограничной компетенции между психиатром и невропатологом.

Так через пять лет после окончания института, продав «Запорожец», я приобрёл «Москвич», а через пару месяцев на нём повезу супругу рожать моего первого сына.

Отработав положенные два года по месту направления облздравом, Стас уедет с семьёй в Россию. Ещё через несколько лет – и Эдуард Николаевич. Саша переведётся в Актюбинск заведовать кафедрой в медицинском институте, где он теперь со своей супругой казашкой и детьми – представления не имею. Связь со всеми прервана.

Без пяти минут окончившему интернатуру невропатологу естественно было не до категории, я её не добивался и не имею – не до этого было. Всю область обслуживал как детский невропатолог, принимая пациентов в поликлиниках – на ставку в детской объединённой больнице, на четверть ставки – в первой городской и на полставки в детской областной больницах. К тому же в любое время суток меня забирала санавиация. Без категории обслуживал консультациями все отделения городских и районных больниц.

Приняв с утра клиентов в поликлинике детской городской объединённой больницы, где между своими клиентами приму ещё и несколько пациентов направленных с Первой городской, а после обеда – областной больницы, заглянув затем в списки вызовов на консультации, как обычно начал однажды обход с соматического отделения детской областной больницы. Осмотрев двух детей, уже снимая халат в ординаторской, спросил заведующую: «А вы вчера меня вызывали, я не смог явиться, может вчерашнего больного ещё осмотреть? » Она ответила, что нет необходимости, больной сложный, непонятный, решили сразу собрать консилиум. Консилиум так консилиум, молодому врачу там делать нечего, но поинтересовался диагнозом, а его не выставили. Из любопытства вновь надел халат. Буквально через минуту возвращаясь в ординаторскую: «Роза Дюйсенбаевна, Вам диагноз нужен? » Заведующая немедленно засуетилась в срочном поиске карты больного, а я продолжил: «Это полирадикулоневрит, по авторам – Болезнь Гийена-Барре, переводите больного в неврологическое отделение, мы разберёмся».

И это консилиум, проведённый главным невропатологом области Пешковым Н. Г.

Зато записки из облздрава дали мне задумку. Формально там были правы. Официально имел право применять иглотерапию только Пешков Н. Г., ревниво жаждавший быть единственным и незаменимым специалистом в области. В те годы по Всесоюзной разнарядке хоть одна путёвка в год да распределялась в наш облздрав, но Николай Георгиевич их либо ликвидировал, либо сам ездил, так как очень любил командировки по причинам, с коими позднее и я познакомлюсь.

За поводом отказать в путёвке далеко не ходили: «А мы консилиум созывали, решили, что ты не можешь съездить по состоянию здоровья» – «По какому состоянию, с каким по всей области летаю санавиацией? » Парадокс никого не интересовал. Когда из любопытства при встрече по работе на одном совместном консилиуме я поинтересовался у Пешкова: что за консилиум был? Поначалу он опешил, но моментально сообразив, отреагировал: «Нет, ну специально консилиум не собирали, но между собой с завом облздрава поговорили и решили».

Пришлось звонить в Караганду моему учителю профессору Владлену Мироновичу Карлинскому. Буквально через несколько дней в облздрав поступает путёвка на курсы по иглорефлексотерапии в Казань лично на моё имя..., но съездить не удалось. Объяснил ситуацию в Караганду, профессор перезвонил сам: «Явитесь снова к заведующему облздравом, он подпишет разрешение, мне звонили с карагандинского обкома, туда доложили из павлодарского обкома». На крыльях (вернее, костылях! ) я запрыгиваю вновь в кабинет Каирбекова, а он: «Кто тебе сказал, что я разрешаю? » – «В обкоме! » Тут он зачем-то подошёл к окну важно погладить объёмный живот: «А что мне обком, на меня только министр ещё может влиять! » «Министр, так министр, – без огорчения и спокойно отреагировал Владлен Миронович и продолжил из Караганды, – тогда мы снимем Каирбекова с должности».

Вот, тебе, бабушка, и Юрьев день! Десяток лет человек сидит в кресле, вдруг говорят, что его снимут, и только я об этом знаю, а Каирбеков даже не подозревает.

Через несколько дней ещё одна путёвка приходит и вновь персонально на моё имя, на этот раз в Харьков в Украинский институт Усовершенствования врачей на трёхмесячные курсы по рефлексотерапии. «Это мой ученик директор Алма-Атинского института Усовершенствования врачей выслал по моей просьбе» – «Владлен Миронович, что делать, ждать, когда заведующего снимут или использовать ход конём: мимо облздрава через облсовпроф? » – «Пробуйте, но осенью его снимут. В сентябре намечено совещание в Ленинграде, на нём будет заместитель министра здравоохранения Казахстана, я ей всё доложу, а министры как пишут диссертации, сами понимаете».

Ну, детали меня не интересовали. Я уволился впервые по собственному желанию и в тот же день был принят на работу в санаторий-профилакторий «Алюминщик». Необходимые бумаги подписал сам директор Алюминиевого завода Алыков: «Приедешь, буду твоим первым клиентом! ». Оставалась подпись председателя облсовпрофа. Малышкин оказался в отпуске, замещал его зам, Святов вдруг поднимает трубку и докладывает Каирбекову: «Машрапов хочет ехать на курсы, можно ли ему? ».

С понятным ответом я вернулся домой. Дома на моё настроение обратил внимание мой отец: « Балам, что-то, вижу, случилось». Как тут не поделишься, когда спрашивал отец: «Святов? Я когда-то в ауле его приметил, помогал ему от должности к должности подниматься. Он благодаря мне сидит в этом кресле».

На следующее утро я вновь сидел в приёмной Святова, через двойные двери отдалённо пробивался голос моего папы, через минуту он вышел с подписанными бумагами: «Я думал, он не станет меня пенсионера слушать, но я по старой привычке к нему строго, мол, причём тут Каирбеков и зачем мешаешь моему сыну учиться».

Дальше я без труда собрал необходимые документы: диплом, паспорт, оформленные командировочные, путёвку и прочее. В обед ещё за чем-то нужно было съездить. Садясь в машину, я имел привычку предварительно на крышу класть свою сумочку, на этот раз, пристроив костыли в салоне и сев за руль, подобрать сумку с названными документами забыл. Вернулся через короткое время, но без документов, и даже без водительских прав.

Мы заселились в новый дом, рядом строился такой же девятиэтажный. Съезжая на проезжую часть между домами, сумку выронил. В обеденный перерыв рабочие, рассредоточившись по стройке небольшими группами, перекусывали. Моя жена ходила между ними, расспрашивала, все отвечали одинаково: не видели, не знают.

И такой день пережит.

Стемнело, когда в дверь позвонили двое подвыпивших рабочих. Оказывается, за мной следом выезжал КАМАЗ с мусором со стройки. Отгрузившись, он вернулся и просил рабочих: «С крыши красного «Москвича» с ручным управлением слетела эта сумка, будут искать, верните». Почему вернули поздно ночью, выяснилось при проверке содержимого: деньги исчезли. Жена побежала было за рабочими, пришлось остановить: «Смотри, все документы до одного на месте, а деньги напечатаю, когда вернусь! »

Кто поверит сегодня, что человек, рассмотрев мои документы, среди которых находилось и удостоверение о первой группе инвалидности, и всё остальное, вернёт их в сохранности? Добрее ли сегодня становится нынешний подвыпивший рабочий или наоборот – ожесточается за «вознаграждение»?

 

 

На Украину со знаниями

 

На следующий день после обеда, чуть спала жара, мы с братом тронулись в путь длиною в три тысячи километров в одну сторону. Сентябрь 1984 года. По совету дальнобойщиков выбрав из худших вариантов дорогу на Омск вдоль левого берега Иртыша, мы мчались по пыльной степной дороге в сторону Весёлой Рощи. За рулём сидел брат, но я и половины пути до границы с Россией не выдержал, попросил остановиться. Голова раскалывалась – следствие перенесённых нервных напряжений. Наш врач поставит глупейший в Павлодаре диагноз: внутричерепное давление. На самом деле то была самая распространённая форма головной боли, доходящая по современной статистике до 80% всех цефалгий – ГБН – головная боль напряжения, как звонок будущей мигрени. Меня вырвало на пыльный грунт, стало легче, и мы веселее двинулись дальше. Больше головная боль не беспокоила, пока не вернусь домой...

Стемнело, зарядил дождь, мы переезжали границу. Бывалые водители предупреждали о самом сложном участке пути на пересечении границы не только двух областей, но и двух союзных республик. По поводу благоустройства таких отрезков дорог, пересекавших практически условную границу двух смежных областей, существовала советская проблема. Если дорога, выбранная по совету водителей, в таком состоянии, то какова она была по правому берегу? Каждый водитель бывшего СССР знает, каким бывает дорожное полотно, если оно однажды было с твёрдым покрытием именно на таких его участках.

За руль уселся теперь я, а брат с фонарём ходил впереди капота, тщательно выбирая объезд колдобин. Лишь взобравшись на самую макушку протяжённого пологого подъёма пограничного участка, я усадил окончательно промокшего брата обратно в машину: «А теперь следи за КАМАЗом».

Чутьём предвидел поспешить навстречу транспорту с прицепом, чтобы поравняться с ним и затем лишь остановиться перекусить. Только протащился трейлер мимо нас, как его тут же развернуло, и он всем размером длинномера с прицепом перегородил дорогу от кювета до кювета, надолго перекрыв границу с Российской Федерацией по левому берегу Иртыша, ибо проехать в мокрую погоду по обочинам и вовсе не было речи. Долго ли простоял там КАМАЗ, мы не узнаем, перекусив за весь путь от дома, мы дальше тронулись по дорогам раньше нам неведанных.

Омск мы проехали, когда брезжил рассвет. Ничего не запомнилось в предрассветном тумане, срезали уголок левобережного пригородного района большого города, свернули сразу на запад и помчались в сторону Европы. В таком же темпе проскочили Петропавловск, где родились мои старшие брат и сестра, и то, что возвращались в Казахстан и вновь выехали из него, осталось незамеченным: такого качества всесоюзного значения дороги я видел впервые. Сегодня дорожное полотно, быть может, и то же, но обстоятельства нынешние не позволят проезжать границы по-домашнему, тем более на Украину.

С ночёвкой останавливались только в Самаре, так именовался тогда старый район города, который в то время назывался Куйбышев. Здесь мой брат решил задержаться, предчувствуя, что мне больше никогда не доведётся пожить в городе на Волге. Он-то наездился по свету. Стемнело, брат выбрал старую двухэтажную гостиницу недалеко от набережной. Успели заселиться, поужинать и крепко уснуть... в постели.

Отдохнув и позавтракав, мы вышли на набережную. Утром выходного дня для большого города народу было ещё мало, но по павлодарским меркам – уже многолюдно. Брат усадил меня в сторонке и сказал: «Теперь смотри».

Он вышел к самому парапету, по ходу прогуливающих прохожих соорудил из чемодана рекламу «Ваш профиль за 1 минуту! », тут же образовалась весёлая очередь. Художник из чёрной бумаги, припасённой нами с дома, ножницами вырезал силуэты, приклеивал их на белый лист и после подписи раздавал за гонорар. Ровно через три часа он перекрыл все наши дорожные расходы, и мы заехали в чайную, примеченную братом ещё вчера в старом здании, которые мы очень с ним любим. Каждый отдельный стол в чайной был встроен к экзотическому столбу с подключением к розетке на нём электрического самовара. Разогревая самостоятельно самовар, подливая кипяток и подогреваемый настой, мы медленно чаевали, вспоминая домашний уют. Брат высказывался об интерьере чайной как художник-оформитель и дизайнер.

За чаем он рассказывал, что после него в Алма-Ате, пока он учился там, также появилось место под названием Арбат. Жители Алма-Аты привыкли, что по выходным и праздничным дням в определённое время, на определённом месте есть художник, который за минуту может вырезать силуэт вашего профиля. Постепенно на том месте стали появляться и другие завсегдатаи: живописцы, певцы, музыканты, поэты...

После чаепития мы посетим ещё исторический собор, а перед отъездом – дом-музей А. Н. Толстого. Впереди нас ждал мост через великую реку. Ещё не один город повстречаем уже в Европе – за Уралом.

В общежитии Украинского международного института Усовершенствования Врачей я впервые познакомлюсь с иностранцами. От одной сирийки научусь игре в карты «Трикс», игру включу в свою коллекцию. Со мною в комнату заселились Валентин – заведующий реанимационным отделением медсанчасти Челябинского тракторного завода и Валерий – военный врач московского гарнизона. Файн Валентин был постарше нас. Из его биографии я крепко запомнил, что он родился в товарном вагоне, когда их семью перевозили откуда-то из Европы куда-то за Урал. В первый день Бота порепетировал его управлению автомобилем с ручным управлением и через день мой брат уедет домой поездом.

Началась курсантская жизнь. Валентин с утра отправлялся на автостоянку, прогревал наш автомобиль, и, внимательно обращаясь с непривычным управлением, осторожно подкатывал к подъезду. Благо, по пути не было ни перекрёстков, ни светофоров, и не столь далеко было пешему. Военнослужащий Валера за это время набегал в спортивной форме километры по лесопосадке, раскинутой прямо перед окнами высотного общежития, с высоты я наблюдал за ним. Моей обязанностью оставалось заварить чай, нарезать хлеб, и позавтракать, когда соберёмся. Затем мы садились в мой красный «Москвич» и, уже уверенно вписываясь в ревущий транспортный поток Харькова, на целый день исчезали из общежития. Посещали лекции и практические занятия, знакомились с городом и его достопримечательностями, иногда срывались и загород.

В институте, к сожалению, я ничего не приобрёл в отношении новых знаний. Кафедра только в этом году открылась на Украине, мы были последним набором года – не первым, но вторым. Разве что познакомился с прибором для поиска китайской точки.

Курсанты быстро поняли, что сюда я приехал не столько учиться, сколько ради удостоверения специалиста. Они часто обращались ко мне с просьбой подсказать ту или иную точку, найдя, я их помечал шариковой ручкой. Знал я, что такой прибор изобрели, но увидел впервые, дотошные молодые врачи, где-то его раздобыли, и однажды решили испытать, заодно группа сговорилась… меня проверить. Как обычно попросили найти такую-то точку, и тут я впервые увидел прибор. Один электрод зажимает в ладони клиент, другим водят вокруг точки, но когда щуп коснулся моей отметины, стрелка неожиданно отклонилась, показывая заметное снижение сопротивления току в данном месте.

 Как я находил точки трудно объяснить, помню замечание, однажды сделанное заведующей кафедрой Эммой Павловной Ероцкой: «Как ни учи топографию точек по анатомическим ориентирам, на самом деле их находят на ощупь. Я это к тому, что вы должны свои пальцы беречь как музыканты. А то я видела, как наш курсант подъехал к зданию и взялся за костыли голыми руками. А зима на дворе».

Я не стал перечить, что украинская зима для нас – жителей Северного Казахстана – равноценна нашей весне. Зато пометил для себя, что находить точки – ровно такое же чудо как находит баянист нужные клавиши, не глядя на клавиатуру, как мастерски художник наносит кистью точный мазок, как сопоставлял обломки перелома на ощупь костоправ из Корта. (То село до сих пор известно всем павлодарцам благодаря народному целителю из него – Мергалыму. Он был действительно народным целителем, единственным, кого я смог оценить в период моего добровольного знакомства с лекарями области).

Мне было интересно делиться опытом и знаниями, а остальные курсанты впервые держали иглу здесь на Украине в институте, в анатомическом музее которого работал сам Рафаил Давидович Синельников, профессор, автор трёхтомного атласа по анатомии.

Насчёт китайских точек однажды пришлось удивить новорождённую кафедру и с трибуны её лекционного зала моим первым выступлением перед аудиторией курсантов.

Вот слышу, с кафедры рассказывают об одном корейском учёном, решившем открыть анатомию китайской точки. Мир убедился, точка и меридиан существуют, следовательно, и анатомическое объяснение им должно быть. Есть кровеносная система, лимфатическая, наконец, нервная, трудно отказаться от анатомического обоснования точки и китайского меридиана. Престижно было бы врачу Востока первому сделать открытие. Исследователь создал институт, пожертвовал ресурсы на современнейшее оборудование вплоть до электронных микроскопов, посвятил годы поиску, в конце концов, застрелился.

Напросился высказаться. Жалко учёного. Некому было авторитетно объяснить, как когда-то Ломоносов о вечном двигателе. Вон солнечный зайчик на потолке. От солнца, форточки, воды в посуде на подоконнике луч попал на потолок. Есть зайчик? – Все мы его видим. Но как ни рассматривай его под микроскопом, мы ничего там не найдём кроме извести и цемента. А весь проделанный лучом путь и есть энергетический меридиан, заметить его можно в пыльной затенённой комнате. Мы ничего не найдём в строении луча кроме потока энергии в виде фотонов.

Теперь я мог бы добавить и удивительный случай из практики. Познакомился с этим уникальным полиглотом, когда он был моим клиентом в санатории. Полиглот был не только сверхталантливым, но и сверхрефлексивным. Однажды Виктор Иванович (он заведовал неврологическим отделением областной больницы после Пешкова) хотел привычным жестом проверить брюшные рефлексы у этого необычного пациента в палате. Больной неожиданно рефлекторно сложился, да так, что, зацепив ногой Виктора Ивановича за халат, перекинул его через кровать на другую её сторону.

Я убедился в его сверхчувствительности при попытке поставить иглу. Тогда я придумал гарпунный способ пункции, которым с тех пор пользуюсь. Странность последовала после. Поставлю ему, например, в точку меридиана желудка на лице, и он начинает: «Доктор, может Вам интересно послушать мои ощущения? » Откуда агроному, хоть и директору совхоза, знать было ход меридиана, но он передавал распространение своих ощущений от точки к точке в точности по пути, описанным китайскими источниками.

В следующий раз с кафедры рассказывали, что американские учёные гадают о причине, почему при язвенной болезни желудка язва образуется всегда одна. Пришлось пожалеть и американцев, что нас не спросят. Это было следующее моё выступление в институте Усовершенствования Врачей, которое уже ждали с нескрываемым интересом.

Представьте себе горку песка, на макушке углубление, заполненное до краёв водой. Продолжим капать в неё. Наступит последняя капля, когда край ямки не выдержит и прорвёт... только в одном месте и никаких шансов для прорыва в какой-либо иной зоне. Так и нервная система. Перенапряжённый и неуправляемый разрушительной силы разряд скажется в одном наиболее слабом участке организма – язвой, астмой, спазмом желчного пузыря, почечной коликой, мигренью, инфарктом, инсультом ли и так далее. Эйнштейном доказана невозможность одновременных событий в двух точках пространства.

Привёл пример из собственной практики, того самого первого моего клиента – соседа по студенческому общежитию.

Слава Гливинский служил в Морфлоте. Он был из многодетной семьи, из каких чаще призывались на столь опасную службу на подводной лодке. Рассказывал, как дважды был на краю смерти. В первый раз в Тихом океане. Ночью. Неожиданно лопнул в руках трос, концом его выкинуло за борт. На военном корабле не положено было поднимать тревогу ночью. «Я одного желал, скорее бы меня акула нашла, чтобы долго не мучиться». Но ему повезло, случайно попал под прожектор, его заметили, кинулись подобрать.

Второй случай был в Северном Ледовитом океане. Вновь его выбросило за борт, да ещё во всём зимнем обмундировании. Было днём, моряки бросились его спасать. «Я из последних сил держался на воде, сопротивляясь льдинам с тяжестью всего, что на мне висело, пока между заторами подбиралась ко мне спасательная шлюпка».

И где же самое слабое место в здоровом молодом организме после таких стрессов? – В армии обычно желудок.

А когда вопрос коснулся, почему с помощью игл можно проводить обезболивание, пришлось и вовсе выйти на кафедру и прочесть целую лекцию о феноменах естественного обезболивания в природе и эндорфинах, который и на себе успел испытать однажды в послеоперационный период.

Трёхмесячные курсы, начавшиеся с первого октября, должны были закончиться перед Новым годом. Уже получил из дома письмо с фотографией отца, жены, сынишки двух с половиной лет, письмо о снятии того заведующего облздравом с должности, удивлённое письмо из Киева от Зины о том, что я на Украине. Приближались Новогодние дни, и группа моя обратилась к заведующей кафедрой с просьбой освободить меня досрочно, чтобы я успел к празднику добраться до дому. Уже вся кафедра понимала, что я прибыл на курсы ради получения удостоверения, и меня с благодарностью отпустили.

 

 

Чудеса на виражах

 

Да, времечко! Теперь и не верится, что когда-то помогали друг другу бескорыстно, во всяком случае, водитель водителю, причём по всему Советскому Союзу.

Уже в перестроечное время отправился как-то без переднего амортизатора в Баянаул. Мост за Калкаманом был ещё не асфальтирован, машину раскачало и об очередной каменный выступ пробило поддон. Под дождём на костылях до глубокой ночи я простоял на дороге. Подъезжали «Жигули»: музыка, девушки навеселе полон салон, сверкнув золотом в зубах, водитель объяснил, что не за что цеплять. Были ещё любопытные, поделиться какой-нибудь причиной, почему на буксир не могут взять. Наконец, уже в час ночи бережно прижался старенький грузовичок. Из него вышел такой же пожилой водитель, неспешно организовал буксир и со скоростью, позволяющей правилами, дотянул к проходной СТО. Он – оплаты не взял, я – не догадался спросить координаты.

Час ли два продремал в машине, начинался рабочий день, на работу потянулись работники, клиенты, а вот и директор, и тут же мой любимый слесарь чеченец Рамазан Дукаев. Они подошли ко мне и поинтересовались, что это я тут стою спозаранку. Пока директором СТО был Фризин Рудольф Владимирович и работал здесь Рамазан, проблем у меня с машинами, начиная ещё с «Запорожца», не было. Понадобился картер – директор выдал новый поддон из фонда для гарантийного ремонта, а Рамазан немедленно заменил на подъёмнике мой пробитый. После обеда вновь выехал из города, в Павлодаре не знали, что в Баянаул я доехал не сразу. Рудольф теперь в Германии, а его родители дожили вдвоём до конца жизни в квартире надо мной, где я жил, когда ещё работал. И Рамазана уже нет, он страдал злокачественной гипертонией, в последние годы он жил уже у брата в Майском районе. Каждому времени свои люди. Быть может и я сегодня несовременен.

Теперь и в то, что могли бесплатно проехать столь отдалённый путь, с трудом верится. Это относительно расходов на бензин. Хоть и копейки он стоил в советское время, всё равно умудрялись даром заливать и в лодочные двигатели. Знакомые водители автобаз нам отливали топливо со своих машин или делились государственными талонами, по ним могли заправляться по всему Союзу. Но были и рыночные талоны. Отправляясь в неведанные края, мол, кто там станет «за так» заправлять, мы с братом впервые закупили талоны. Но… прихватили с собой и пачку талонов с государственными печатями автопарков, которыми с энтузиазмом запасли нас наши друзья-водители, узнав, в какую даль мы собрались. Заодно в багажник загрузили сразу пять двадцатилитровых канистр с даровым бензином. А это в запасе сотня литров.

Рано ли поздно канистры опустошались, и мы подруливали к АЗС. Брат подбегал к окошку в позе торопящегося профессионала с запросом на заправку ста литрами. Если не заметят, что запрашивают не для грузового транспорта, а для легковой частной машины, сходу восстанавливали весь свой запас. В противном случае проезжали дальше – впереди ещё не одна заправка, путь-то дальний.

В Харькове моим единственным постоянным клиентом, который ходил лично ко мне в комнату международного общежития на сеансы, за весь период моего нахождения там станет один водитель с простатитом. Его Валентин с клиники ко мне переманит, поняв, что я ему лучше помогу. Этот шофёр отпечатался в моей памяти как первый мой клиент после окончания мною курса. Перед моим отъездом он проверился у уролога и с восторгом делился: «Уролог очень удивился, мол, была гипертрофия предстательной железы второй степени, куда ж подевалась? » Денег за лечение с него я по студенческой традиции не брал, да и зачем, когда он щедро заливал бак моего «Москвича» бензином. На радостях он и на дорогу добавил талонов, а багажник заполнил пачками стирального порошка, мол, для моей супруги, видно, на каком-то предприятии работал.

Одним словом рыночные талоны потом дома пришлось срочно использовать, так как срок их применения завершался к концу года.

Сегодня и то, что осмелился вернуться из Харькова без свидетельства о прохождении курсов по рефлексотерапии после их завершения, покажется невероятным. Друзья выслали мне его в январе по почте со всеми положенными подписями и печатью, приложив ещё и выпускное фото всех 42-х курсантов Выпуска 2 того 1984 года. А сколько друзей приобрёл по Союзу! Брониславас из Риги позванивал, но после развала Советского Союза связь прервалась. Сексопатолог Ахмед Джалилов, интересно рассказывавший о случаях из практики вперемешку с личными историями, всё же успел угостить нас обещанным настоящим узбекским пловом. Привёл в день моего отъезда своих земляков, познакомившись с ними на базаре, и с утра прямо перед входом высоченного международного общежития развёл кострище и до самого обеда всё разогревали и разогревали масло, дразня запахом из огромного чана всех жителей общежития вместе с иностранцами. Вовсе изголодалась наша компания, которую он решил попотчевать в честь моего отъезда, когда, наконец, накрыли стол не без помощи курсанток, особенно инициативно в лице любовницы Валерки, гордившейся своей горячей итальянской кровью.

Кстати о хобби Пешкова Н. Г.: с какого-то момента курсанты вплотную, в прямом смысле, знакомятся с курсантками, и тогда состав жителей комнат в таких международных общежитиях традиционно меняется по ночам.

И вот перед нами на скатерть водрузили на огромном с базара блюде великолепный настоящий узбекский плов. Сигнал подал с внушительным животом гость – один из создателей настоящего плова, оторвав ломоть от целой буханки хлеба и отправив его себе в рот. На наш обмен взглядами он ответил: «А это, чтобы всем плова хватило! » Он же не ожидал стольких любителей нашей комнаты, а наесться он мог и хлебом: его объёмный организм требовал лишь удовлетворения аппетита.

Провожали меня вместе с моим братом, вернувшимся за мной с Павлодара. Компания разогрелась, брат теперь в общежитии дарил сюрпризы, складывая сразу по несколько чёрных листков, чтобы одним разрезом получать несколько портретов и раздавать нашим новым друзьям. По одному экземпляру они попали и в мой альбом. Не имея на всех отдельные фотографии, по этим силуэтам я их узнаю. А семью Валентина Бота всю изобразил своим искусством: и тестя, и жену с детьми, и его друга директора транспортного отдела Тракторного завода. Это уже было в Челябинске, потому что Ефимыч нам наказал обязательно остановиться у него дома, отдохнуть на полдороге, а машину доверить его другу, загнать на своё мощное предприятие и всю просмотреть. Так Валентин Ефимович Файн – врач-реаниматолог, оставаясь на Украине, продолжал заботу о нашей машине.

Потому мы и спешили дорогой, как чувствовали, что отсюда семья Валентина, получив инструкции из Харькова, скоро нас не отпустит. Зато здесь по совету Валентина я нашёл в его библиотеке брошюрку Жорж Осава и законспектировал её в клетчатую тетрадку с розовой обложкой. Настоящее имя автора не запомнил, оно сложно для нашего восприятия, но под этим именем он был известен во Франции. Попав в Париж, он долго не мог возвратиться в Японию. И тогда он написал краткое руководство по иглорефлексотерапии, ставшее сразу популярным. Получив гонорар, он сумел вернуться на родину.

Мне теперь кажется, что по настоящему иглотерапию понял только после усвоения этого краткого руководства японского автора, хотя к тому времени было прочтено мною много более объёмных трудов. Жорж Осава так и писал: «Неправильно говорить, что японцы ревностно скрывают этот метод лечения от мира, нас беспокоит, что европейцы его не поймут: философские системы у нас разные. Тем не менее, постараюсь изложить суть по возможности вкратце и доступно».

И всё же, если б я не имел накопленного опыта и знаний, вряд ли эта небольшая книжка проявила бы феномен озарения. Я восстал-таки иглотерапевтом и врачом с дополнительным дальневосточным менталитетом.

Здесь же в Челябинске в тиши кабинета Валентина я вычислил схемы лечения от ожирения и курения. От ожирения метод не удалось развить, хотя с Валентином мы пробовали его однажды. А от табакокурения с тех пор я перестал лечить классическим китайским месячным курсом, зато в Павлодаре появился способ лечения практически за один сеанс. Запомнился первый пациент, избавленный от курения новым методом. Пенсионер с заводской путёвкой в профилакторий не знал, что я впервые применил способ лечения на основании лишь выдвинутой теории. Но после посещения моего кабинета он по всему профилакторию ходил и всем рассказывал: «Что такое, всю войну курил, после войны, сколько лет прошло, курил, а тут, будто никогда сигареты во рту не держал?! »

После новогодних праздников я вышел на работу в этот профилакторий. Потянулась новая серия чудес: излечения от бронхиальной астмы, эпилепсии, бесплодия, головных болей...

В октябре у нас родится второй сын.

Полна наша жизнь чудесами, многого мы не знаем, да и легко объяснимое профессионалом для другого может выглядеть волшебством. Это мне доступно объяснить чудесное исцеление от инвалидности молодого человека, серьёзно сорвавшего спину. После излечения, чтобы водить КАМАЗ, ему пришлось открыть новую трудовую книжку без печати об инвалидности 2-й группы. Была нестабильность позвонка, и в какую сторону соскальзывал этот позвонок, таким кривым и приходилось передвигаться молодому человеку до лечения, и согласиться было на оперативное лечение. Но его вовремя уже из нейрохирургического отделения нашей 1-й городской больницы «вызволил» его одноклассник – то, бишь, мой племянник привёл его ко мне.

Межпозвоночные связки редко рвутся, но могут растягиваться, расслаиваться и не удерживать ни диски, ни сами позвонки. Живая ткань, если её раздражать, реагирует, сопротивляется, приспосабливается. Ещё подростком я заметил, что после нескольких уколов кожа становится неподатливой. Игла гнулась, живая ткань не поддавалась, и я подумал: «С такой кожей и я бы смог как йог лечь на гвозди». Раздражая иглой связки, эффект получается тот же: связки группируются, натягиваются как струны, дискам, прочим грыжам Шморля и самим позвонкам некуда деваться, как занять свои родные места или закрепиться как есть, будто на «сварке», а нервные волокна со временем динамично всегда найдут себе путь, пусть и в обход.

Ещё пара случаев из практики для нашей книги необычного смешанного жанра.

Звали его Есентай, тоже житель Баянаула. Получив ножевое ранение в спину, ему парализовало ноги. Первичную помощь оказали в Экибастузе, там же и продолжали лечить. Наконец, по его просьбе перевели в Павлодар в нейрохирургическое отделение. Заодно родители обратились за советом ко мне, и они рискнули довериться. Забрали пострадавшего из отделения и на носилках занесли ко мне в квартиру. Сам я к тому времени уже не работал, передвигался по квартире на коляске. После первого курса я дал ему свои костыли, которыми теперь не пользовался, отправил его домой, он сказал, что хоть и на костылях, но родные удивятся самостоятельному прибытию. После второго курса домой он поехал уже с моей бывшей тростью. На третий курс он прибыл вовсе без клюки и рассказал, как по дороге заехал в Экибастуз, зашёл в больницу и нецензурно обругал врачей, мол, они говорили, что он калека и никогда на ноги не встанет, и нейрохирурги не помогут, на прощание ещё проплясал перед ними.

Зря, Есентай, обидел врачей: откуда им было знать, что за тебя иглорефлексотерапевт возьмётся.

Другой случай из практики, когда ещё работал в санатории-профилактории «Алюминщик».

Работница Алюминиевого завода в санатории попросилась на лечение ко мне по поводу приступов бронхиальной астмы. Но путёвки заводские были только на десять дней, и однажды после санатория Эмма Генриховна зашла ко мне домой с просьбой долечить, ведь чувствует явное улучшение.

Разве врач откажет? Продолжил по-настоящему лечить. Не переносит полынь – купил траву в аптеке, провоцировал приступы одышки на фоне сеансов. Выяснилось, что если в автобусе почувствует запах духов, вынуждена была выходить и ждать следующего транспорта. Велел приобрести именно те духи и т. д.

Через пару месяцев после излечения вновь зашла: «Биктуар Кабыкенович, я работала в цехе спекания, пока не заболела бронхиальной астмой, из-за чего меня перевели на работу вахтёром. На прежней должности зарплата была высокой, а мне скоро на пенсию. Могли бы помочь? » Что я мог ответить кроме как «попробую»? После её ухода, позвонил своему однокурснику главному врачу заводской медсанчасти: «Вот такая просьба. Ты-то меня знаешь, но только ли от нас зависит возможность удовлетворить её просьбу? » Сергей Яковлевич Бойко также мне ответил, как до этого я Эмме Генриховне – «попробую».

Прошло около года. Подхожу после работы к своей квартире, слышу, вроде как ремонт идёт. Оказалось, Эмма Генриховна с мужем ковёр вешают: «Биктуар Кабыкенович, отработала в том цеху, вышла на пенсию, теперь мы с мужем в Германию уезжаем, решили на память ковёр оставить над вашей кроватью». Добрую оставили о себе память.

Не всё подряд излечимо, но почему бы не помочь женщине с бесплодием, если есть возможность помочь без непредсказуемых медикаментов. Всем известно, что эпилепсия медикаментами не лечится, тем не менее, обязываем больных принимать их регулярно, несмотря на повторяемые приступы. С той же Германии мать пишет, что девочка выросла, окончив фармацевтический колледж, работает, и никто здесь не знает, что в детстве она болела эпилепсией. На днях мать очень приглашала на свадьбу сына, окончившего инженерный факультет военного авиационного училища, и теперь работающего на военной базе под Талды-Курганом. Если б диагноз «Эпилепсия» фигурировал когда-то в подростковом возрасте в амбулаторной карте, не видать было бы парню военной карьеры.

Хотите, всему описанному верьте, хотите, проверьте.

А заключу я тем, как ушёл с работы в свободное плавание и окончательно. Приближалась третья зима моей работы чисто иглотерапевтом в санатории-профилактории «Алюминщик», куда потянулись и с хроническими простудными заболеваниями, и с энурезом и т.д. Осенью заблаговременно я обратился к главному врачу Нине Ивановной Жуковой: «Приближается зима, не хотел бы вновь мучиться с «Москвичом», с утра заводишь, чтоб через пару улиц проехать, а завести машину на морозе после работы – то отдыхающие помогали, то брата приходилось вызывать. Вы на служебной на работу ездите, могли бы по пути меня прихватывать? »

Санаторий расположен на берегу, всего две улицы старого района города надо было пересечь от моего дома, где я жил в 80-х годах. В дни, когда ремонтировал «Москвич», бывало, приходилось на костылях преодолевать сугробы, намётанные с поймы Иртыша. С надеждой, что Нина Ивановна всё же согласится, с наступлением первых заморозков вновь зашёл к ней в кабинет, оказалось…, чтоб попрощаться.

Через несколько дней, правда, начались звонки от неё. В течение более месяца она периодически повторяла просьбу вернуться, когда я окончательно убедился в разнице между службой и творческой работой для себя.

Через два года у меня родится третий сын, и мы могли ездить куда хотим и когда хотим. Это был «золотой период» в моей жизни, блеск которого если и тускнеет со временем, то по мере накопления «моего богатства»...

Конфликтов с главврачом не помню. Быть может – учитывая женский характер – лишь случай с клиенткой, обратившейся ко мне по поводу снижения веса. С тех пор я за ожирение не берусь. Хотя некоторые мои ученики уверяют в её эффективности, лично я пришёл к выводу, что надеясь лишь на иглы, без собственного упорного желания результата не получишь, как впрочем, и при любой иной патологии. Если б иглы могли снижать вес самостоятельно, мы бы все были стройными, несмотря на любовь к обильной еде.

Не берусь и за алкоголизм, во-первых, мало у кого есть личное осознанное желание на фоне деградации, во-вторых, у меня самого нет желания на дому принимать соответствующий контингент. Но случаи эффекта, конечно, есть и очень удивительные и приятные неожиданностью.

В помощи от ожирения у меня были всего две попытки. Первая ещё на Украине. Рецептом поделился Валентин, он хоть и был самым старшим из нас курсантом, но, видно, как и я интересовался этим восточным методом лечения ещё до курсов. Где-то он раскопал этот приём, которым и поделился со мной. Нужны были всего две крохотные иглы, обязательно из серебряной проволоки, вставить их в соответствующие точки на ушной раковине на десять дней. Их следовало раздражать перед приёмом пищи, мол, аппетит снижает. Мои последователи позже объясняли, что повышенный аппетит требует обильного заполнения желудка, а иглы будто «шлагбаум» ставят, пациенты рассказывают, что немного поев, намного быстрее появляется чувство сытости.

Над нашим неврологическим отделением, где мы с Валентином проходили практику, располагалось травматологическое отделение. Его заведующий любил к нам спускаться побалагурить: для него мы были «иностранцами», а скорее всего и оттого, что надоедал всем по месту работы. Он был очень толстым, ещё и громадным, но и очень весёлым любителем анекдотов. Как-то прервав его без тормозов речь, мы попросили у него разрешение попробовать на нём наш метод. Он благодушно согласился. Вставили мы иголочки в одно ухо и, как положено, закрепили их кусочками лейкопластыря. Через десять дней он должен был явиться, чтобы переставить их на другое ухо. Помнил ли он о сроке, однако точно через десять дней явился с новой серией анекдотов. Всё-таки мы прервали на секунду его тираду: «Гриша, так про иголки-то расскажи». Он чуть замешкался, затем выпалил: «Да, что-то не бачу, но заметил: то мог бутылку водки выпить, хорошо было, а тут две бутылки выпью, ни в одном глазу. Нет, вынимайте иглы». И тут же продолжил нас развлекать анекдотами, как ни в чём не бывало. Зато нас озадачил.

Вторая попытка случилась уже в санатории Павлодара. Пролечилась у меня от «поясницы» и директор заводского тепличного хозяйства. Через некоторое время без путёвки однажды она прямым ходом вошла в мой кабинет с просьбой, а есть ли возможность помочь ей с помощью этого метода лечения по другому поводу. Я рассказал почти то же самое, что привёл выше. И всё же она очень просила попробовать теперь на ней. Пришлось не отказать, как видной вообще-то даме, но и за то, что навещая роскошные заводские теплицы, я мог доставать любые цветы, причём задарма.

Но с тех пор больше я её не видел. Дошли слухи, что она обиделась на меня. Догадавшись в чём дело, пригласил в свой кабинет нашего главврача. Ведь в день посещения директора заводского тепличного хозяйства Нина Ивановна потом заходила ко мне интересоваться. Я ей доложил, понимая её ревность, так как посторонние без путёвок могли ко мне заходить только по её личной протекции. А тут большой человек – разве будет испрашивать её соизволения, причём по столь щепетильному вопросу? Пришлось объяснять Нине Ивановне: «Вот так получилось, я обязан был Вам согласно субординации докладывать о своей деятельности в руководимом Вами коллективе. Но где Ваша этика и соблюдение клятвы Гиппократа? Теперь получается, что это я распространил про неё столь трогательную информацию».

«О, люди, не спугните, тише, тише!..»

 

 

Заключение ІІ части

 

Вся моя эпопея иглорефлексотерапевта состоит из везения на общения: Эдуард Николаевич Красилов, Владлен Миронович Карлинский, Валентин Ефимович Файн и все остальные упомянутые в этой «Биографии». Из всех украинских курсантов после Украины увижу только Валентина. Через десяток лет, когда границы между Союзными республиками ещё оставались условны, он приезжал из Челябинска к моей семье в гости, знакомиться с моей супругой и нашими уже тремя сыновьями. До этого он видел только моего старшего сына по фотографии, присланной мне на Украину из дома в конце 1984 года, где моему первенцу было два с половиной годика.

Когда врач назначает медикамент, сегодня и его не интересует, каким образом лекарство действует, из чего оно сделано, тем более какова его химическая формула. Когда же предлагается к употреблению смесь из местных лекарственных трав, пациент часто спрашивает: а что в неё входит? С одной стороны игнорируются предложение помощи силами окружающей человека биосферы и издревле существующий принцип не разглашать состав лекарственного средства, в чём есть серьёзный смысл. С другой стороны мы беспечно верим рекламируемым с целью наживы чужеродным веществам дальних стран или вовсе искусственно созданным, мало того, беспечно доверяем их применению вовнутрь, а то и вводить напрямую в таинственную и святую – внутреннюю среду нашего организма: ставить систему нынче стало модой. Парадокс в том, что никто не приведёт хоть один пример, как с помощью какого-либо медикамента он вылечился от какого-либо заболевания, которые к тому же нынче почти все числятся как хронические.

О том, когда родилась фитотерапия как источник не только материальных и энергетических ценностей, но главным образом информации о биоресурсах и биопрограммах за выживание на месте обитания, можно рассуждать теоретически, правильнее сказать, что с появлением человека. То же самое – и об иглотерапии и методе прижигания. Парадокс в том, что для нас иглорефлексотерапия является новизной, и при его применении у клиентов обязательно возникает вопрос: а что делают иглы?

Вопросам биоинформации и рефлексотерапии на Востоке испокон веков посвящены целые философские системы, написано множество трактатов. В рамках данного труда ограничимся лишь примером для размышлений о рефлексотерапии.

Представьте, что где-то возникло ощущение зуда. Никому в голову не придёт мысль спросить: «А что бы выпить? » Каждый просто рефлекторно достанет то место… Того же самого мы добиваемся при применении глубокого прогревания или массажа, а то и вкалывая иглу при наличии неприятных ощущений где-то в глубине организма…

 

Основные выводы моей медицинской эпопеи:

Естественное здоровье – дар Природы, с ним рождается человек, купить его нельзя, заказать для будущего человека – теоретически можно.

Социальное здоровье – дар Общества, с ним не рождаются, его формирует окружение.

Здоровье есть совокупность физиологического, психического и нравственного благополучия, его допустимо только беречь, умеренно поддерживая систематическим укреплением его качества.

Заболевание предупреждают, не излечивают, исправить патологию нельзя, но за счёт безграничного резерва человек способен приспосабливаться до ощущения себя здоровым.

Мы не умеем лечить, лечит Природа, наша задача – помочь ей применением двух мер, способствующих адаптации организма при утере первородного здоровья: ведением правильного образа жизни и оздоровительным питанием.

Хирургическое лечение – это оказание медицинской помощи при несчастных случаях и для возможной коррекции дефекта.

Медикаментозное лечение есть оказание скорой медицинской помощи при инфекциях, травмах и прочих острых состояниях или попытка продлить жизнь при хронических заболеваниях.

Человек погибает по одной причине – когда у природы исчерпаны силы для поддержки его жизни либо сам человек не все их использовал.

Наконец, инвалид и больной – совершенно не одно и то же, больной человек или сам имеет жалобы или на него жалуются, и он не способен вырастить и воспитать совершенно здорового ребёнка даже с помощью медицины.

 

 

ІІІ. СЕМЬ ГРАНЕЙ ЛИЧНОСТИ

 

 

Жизнь человека многогранна. И чем явственнее грани обретают стержневые черты, тем величавее вырисовывается остов, очевиднее ограниваются контуры персоны. Разносторонность познаний и интересов упрощает нам последующие познания. Легче выучить иностранный язык, зная несколько языков, в том числе в совершенстве – свой родной. Доскональное познание любого явления всегда порождает желание расширения кругозора. Многое уметь означает: тебе доступны новые навыки, чтобы глубже освоить свою профессию, как своё основное дело жизни. В примеры многогранной уникальной личности мы приводим выдающихся людей, но и каждый – себя, насчитав в себе множество проявленных способностей. Из них семь корневых граней – являются базисом, фундаментом, почвой, экологией личности в лице Человека. Подобно воспринимаемым нашим внутренним миром семи цветам радуги – в основе бесконечного разнообразия красочности окружающего мира, или семи основным нотам – в мире музыки, и многое прочее, как в природе, так и социуме. И если одна из семи граней оплавится, отстанет в развитии, а то и отсохнет на древе Жизни, значит, что-то случилось с Человеком до его рождения, во время его рождения или после его рождения, ибо все семь граней есть составляющие нашего физического, психического и нравственного Здоровья.

Любая грань личности требует неослабленного внимания, оттачивать их приходится всю сознательную жизнь, чтобы не терять их блеск. Как желая пользоваться острым ножом, мы постоянно его натачиваем.

Приступая к новой идее, мой брат объясняет: «Скульптура – она в выбранном камне, нужно только убрать лишнее». Так и Человек – это глыба Природы и Разума, наша задача – избавиться от всего недостойного нас, чтобы высветилось всеми красками граней твоего изумруда – твоё Я. Именно этой цели способствуют при разумном отношении Человека к Человеку, начиная ещё до его рождения и в течение всей его жизни, наши семь составляющие – Бытие, Общение, Игра, Книга, Творчество, Любовь и Мудрость.

 

 

Первая жизнь – Бытие

 

Из ничего не творится ничто по божественной воле.

Лукреций Кар , римский поэт и философ-материалист, 99-55 до н.э.

Бытие – это всё абстрагированное Разумом вместе с понятиями о внешнем мире и нашим внутренним миром. Представим мир без себя, будто никогда тебя не было на белом свете: всё вокруг существующее и есть наше Бытие вне нас – внешний мир. Совокупность представлений о нём всех людей и есть Бытие Человечества. И если Человечество исчезнет, не станет и его Бытия. Некому будет видеть зелёное зелёным, в звуках слышать мелодию, считать цвета в радуге, не просто ощущать, но чувствовать и мыслить, дружить, а не увязываться, любить душой, а не привязываться, читать стихи, делать открытия и т.д.

Воздействие на Бытие разума чувствительно и значимее по мере роста человечества под влиянием реализаций наших фантазий, результатов исследований, достижений или разрушений. Поначалу нам кажется, что все предметы для нас – одежда, дома, техника и так далее появляются как бы по мановению каких-то Высших сил, как и всё непонятное в окружающем пространстве. И пока не вникнем своим собственным разумом в явления Бытия, наше отношение к миру уподобляется восприятию собаки её будки, не осмысливающей, кто её сделал и из чего, но можно ею пользоваться. Осознание своего собственного Я и окружающее и есть наш внутренний мир индивидуально каждого из нас вместе со всеми нашими ощущениями и мыслями. И мы приходим к выводу: мир существует для нас в том виде, в каком его воспринимаем, и вместе с нами исчезнет. Внешний мир останется живущим в их индивидуальных восприятиях, а нами пережитый наш внутренний мир сохранится для них в следах от нашей деятельности при нашей жизни.

Это внешний мир формирует внутренний мир каждого из нас воздействием силами природы, обучая и воспитывая обществом. Но этот внешний мир изменяет и каждый из нас, пользуясь дарами Природы, и всеми духовными творениями предыдущих поколений, что успели усвоить, тем самым воздействуя и обратно на самого себя.

Человек – производное двойственной Природы – естественной и социальной, мы и во внешнем, и во внутреннем мире нашего Бытия различаем как естественные, так и социальные наши черты. То есть во внешнем мире Бытия мы выделяем естественную сторону, с ней взаимодействуют и животные по законам Природы, но и другую, осознаваемую человеком с позиции социума. Если, к примеру, внешние раздражения для животного являются сигналами, то для человека – уже и информацией. Также и в нашем внутреннем мире есть эти две стороны. Сны и собака видит, но люди и во сне мыслят, рассуждают и переживают. Мысли и чувства рождаются у каждого из нас в нашем внутреннем мире. Наши мысли могут нас радовать – и мы восхищаемся, шалить – и мы улыбаемся или сердимся, могут и навевать грусть, печаль, вплоть до слёз... Мы естественно видим, слышим, ощущаем, но, воспринимая все внешние и внутренние сигналы ещё и как информацию, способны о них рассуждать, творчески их осмысливать, в итоге рассуждений используем их в творческой ли деятельности, в проявлениях ли ненависти или любви, и так далее.

Только мы своим внутренним миром понимаем, что внешний мир представляет энергия в лице массы, скорости и времени, и что в нашем внутреннем мире нет ни массы, ни скорости, ни времени – во сне и в мыслях мы невесомы, а скорость и время в думах и снах наших мгновенны. Только мы понимаем, что во внешнем мире есть страны и их границы, народы и их национальности и т.д., как явления социума, и что только в нас возникают мысли и человечные или, к сожалению, бесчеловечные чувства и желания. Мало того, как сказал один мудрец: будущее не впереди, оно у нас внутри. И всё это Бытие каждого из нас, кого однажды не станет, исчезает вместе с нашим временем.

Всё, что происходит вне нас, мы называем происходящим наяву, всё, о чём воображаем, – происходящим в наших грёзах. Единственно, что объединяет эти два наших мира – наша мысль. А мысль есть тоже Энергия.

Нас такими способностями наделяет приобретённая душа. Мы живы благодаря духу жизни всего живого. Но мы ещё переживаем, волнуемся и мыслим благодаря наличию в нас Души. Не станет нас, остановится лишь наша жизнь. Но материя – то из чего мы состояли – не исчезнет, Энергия – вечна. Мир животных также прекрасно может существовать и без нас, пока будет существовать Дух Жизни. Но без души – это «Жизнь Пи». И пока есть Человечество, оно будет хранить высказанные мысли каждого из нас как каплю воды, какой ты умылся, будет беречь океан. Пока существует Человечество, мир будет объединять Душа каждого из нас как часть Души Человечества.

Бытие, воспринимаемое нашим неповторимым душевным внутренним миром, создаётся Природой только для каждого из нас нами самим из того, что мы получаем и как уж сумеем. И каждый из нас в нём Бог! Одни в это верят, многие – нет, доверяя свою судьбу, а то и совесть якобы кому-то извне. Вера порождает уверенность, неверие – безволие, а то и подобный феномен: целый день грешат, а вечером усердно и слёзно молятся, прося прощения у Кого-то, и якобы с очищенной совестью отходят ко сну, чтоб следующий день начать в том же духе. Большинство же и вовсе ни во что не верит, ни в дух святой собственной души, ни в нравственность, исходящую из добрых учений человечества.

Бытие – это холст загрунтованный Природой и Обществом для произведения себя личностью. Каждый сам себя творит, правда, не без влияния внешних факторов и чем младше человек, тем зависимей. Первый мазок наносит «кисть» хромосом по коду, зашифрованному живой Природой по законам наследственности. Второй штрих наносит Космос в момент выхода плода из чрева, защищавшее зарождение Жизни, а расположение звёзд отражает информационно-энергетическое поле, созданное Человечеством к данному моменту. Третий – наносим мы – люди: родители, учителя, сожители, все, с кем достанется непосредственно или опосредованно общаться личности. Бытие – это соглашение непосредственно каждым из нас принять мир таким, каким мы его осознали в данный момент. Границы Бытия раздвигают только знания. Задача Человека – быть, жить и сотворить след, оставляемый за собой на райской или противоположной стороне Бытия человечества, соответственно характеру памяти о себе.

Оттачивать своё Бытие означает беречь своё физическое, психическое и нравственное здоровье, чтобы используя их, раздвигать границы Бытия непрерывным познанием его. При этом физическое и психическое здоровье есть дар Природы, которое мы можем лишь беречь и по возможности укреплять, а нравственное здоровье имеем, какое уж есть и прививаем мы его себе через наше Общество.

Над нашими душами только дух всего Человечества, в том числе духи предков каждого из нас. От этого Духа для нас оставлен след – наша Культура. С ним – Богом – следует лишь дружить, как и с Природой. С Друзьями живут в ладу, им не лебезят, им не молятся, не причитают, не жалуются. Друга не пугаются, не боятся, его мы стараемся понять, и сами к нему мы обычно обращаемся за советом. Редко, да бывает, просим друзей и о помощи – от беспомощности. И чаще мы их постоянно благодарим за помощь. И эта помощь обычно всегда неожиданная и удивительно своевременная!

Будьте сами себе Богом, и обретёте Свободу!

 

 

Вторая жизнь – Общение

 

Нужно сильно чувствовать, чтобы заставить чувствовать других.

              Николо Паганини, 1782-1840

Общение – это обмен мыслями. Пусть и односторонне, когда автора мысли уже нет, но мы читаем и воспринимаем его идеи по оставленным им произведениям. Искусство как творческий процесс – это создание произведения, заключающее в себе мысли и идеи. Если мы называем произведение художественным, то имеем в виду, что в нём заложены ещё и чувства автора. Приобщаться к искусству – читать художественную книгу, слушать музыку или беседовать с картиной художника – тоже есть общение. Знакомиться с познаниями человечества, изучать науки – также есть общение.

Простейший вид общения – монолог, то есть делиться мыслью вслух, а страстно и завораживающе выражать свои мысли вслух массам уже есть ораторское искусство.

Обретя внутренний мир, общаться мы начинаем с дошкольного возраста, как попытка раскрыть другим то, о чём думаем, о чём переживаем, что ощущаем, а также понять другого. И когда продолжительно с кем-то задушевно беседуем, то замечаем, как сопереживания сближают наши сердца, начинаем понимать друг друга и крепче любить.

Общение – единственная возможность стать человеком через преемственность человечности, профессии и познаний. Скажи с кем и как ты водился, какими книгами увлекался, и можно судить, какой ты человек по уровню нравственности, культуры и познаний. В животном мире не общаются, там возможен только обмен сигналами, будоражащие рефлексы. Общение в социуме есть обмен информацией, будоражащей мысль и чувства.

Звёзды не диктуют судьбу, но указывают и подсказывают возможный путь. Судьба же во многом зависит от того, с кем человеку повезёт общаться на Земле. Скажи, с кем приходилось знаться, и можно рассказать о будущем правдивее любой цыганки. Я также не предсказываю судьбу, могу предположить, а выберет – жизнь.

Отец – величие и уникальность его души я пойму много позже и до сих пор познаю. Мама – самое святое, что есть у каждого. Друзья – я выбирал их строго по какому-то внутреннему завету совести. Не случай меня направлял, скорее всего, нравственный иммунитет, заложенный во мне родителями.

Первым, кого я всем сердцем назову другом, был мой двоюродный брат Аман Бектуров. Впервые его увидел, когда меня после пятого класса привезла в Баянаул тётя – его мать. Мне шёл тринадцатый, Аману – восемнадцатый год и он был младше моего брата на год. Отца его уже давно не было, сестра Амана училась в медицинском институте, а сам он следом за моим старшим братом поступит в Караганде тоже на физико-математический факультет. Студенты лишь на короткие каникулы приезжали домой, и летом, кто постоянно будет рядом с тётей в течение шести лет, стану я.

За эти годы благодаря редкой и сегодня человечности, конечно, наследственной от матери именно Аман сыграет после моих родителей решающую роль в преодолении мною «навороченных» пробелов в познании окружающего.

Основная идея моего отца по Баянаулу не ограничивалась овладением родным языком, и когда приезжал на каникулы мой брат, дни мои насыщались до предела. Мне срочно предстояло многому учиться. Аман это видел, вероятно, и отец мой с ним говорил. Первым же летом с братом мы зашли к кому-то в гости. Нарезают мясо, я полез руками в блюдо наперёд старших и хозяина достархана. Аман не сделал мне замечание, лишь по дороге домой кое-что спокойно разъяснил. От воспоминаний о первых нравоучениях уши и сейчас способны краснеть.

Больше таких интеллигентов возраста сегодняшней молодёжи не встречал. Никогда не слышал, как Аман ругался или голос повышал, его лицо всегда озаряла мягкая улыбка, в глазах обитали искорки постоянной готовности к юмору, помощи и содействию. В серьёзных ситуациях он на короткое время призадумывался, но быстро найдя выход из положения и верный ход поведению, его лицо вновь наполнялось хитринками возле глаз. Аман был очень красивым, кудрявым, с пружинистой цыганской походкой, худощавым, но жилистым. Он также как и мой старший брат мог выступать в любых видах спорта при необходимости для команды класса, школы, факультета, института. Он имел спортивный разряд по боксу. Он и плавать меня учил, и на мандолине играть, и плакаты рисовать, и на велосипеде ездить, он первым показал мне упражнения на турнике и брусьях.

В первые годы знакомства с сельской жизнью в Баянауле отсутствовал свет, что привносило особую романтику. Фотографии мы с Аманом печатали вручную контактным методом с широкой плёнки. Плёнку макали в тазике с раствором проявителя под красным светом от красного тётиного платья, занавесив ею керосиновую лампу. Позже я обнаружу у моего старшего родного брата фотоувеличитель. Он имел и целых два фотоаппарата – кассетный с гармошкой и треногой, и знаменитый «Зоркий». А у нас с Аманом – простой широкоплёночный «Любитель». Много чего имел мой балованный и благополучный старший брат, но с Аманом я учился выживать и жил.

Косили с ним сено возле Лесного озера. Отправлялись мы на телеге спозаранку, с собой прихватывали несколько баурсаков, флягу с разбавленным айраном, спички, косу, молоток для его заточки, пару вил, топор да аркан. Доедем, Аман разденется по пояс, голову повяжет белой тканью от солнца, целый день я буду любоваться его гибким мускулистым станом. Брат косит, а я старательно сгребаю подсушенную траву в кучу поближе к телеге. К вечеру он наметёт высоченный воз, обвяжет арканом с шестом и поможет мне взобраться на него. Какое счастье возвращаться к тёте с сеном на зиму для кобылы, добродушно везущую воз, и для коровы, ожидавшую дома, когда её хозяйка напоит нас пахучим парным молоком!

На следующий день мы повторим сенокос. Кобылу с жеребёнком отпустим пастись. Послушная была кобыла. Верхом на ней я и глину месил для утепления сараев, её я научился и запрягать, чтобы с тётей съездить в гости на ферму, а кумыс оказался действительно богатырским напитком.

Валяясь на той высоте воза, по дороге домой уже затемно Аман вновь и вновь учил меня элементарным премудростям и выговаривать казахские слова. Было чего послушать, и было чему у него учиться. За что его все любили, можно объяснить, но почему он никогда не сквернословил, мне непонятно было. Правда, не выражались и мой отец, и мои родные братья. Как-то я спросил папу: «Ты когда-нибудь матерился? » – «Ия, балам, в армии. Не слушались меня поначалу подчинённые, думал: неправильно говорю. Однажды не выдержал, приказал матом. Заметил, начали хорошо понимать русский язык. Солдаты стали слушаться, я – материться. Вернулся домой, как рукой сняло».

Закончу про Амана, чтобы не возвращаться к боли далёкой. Добавлю, что окончив национальную школу, все мои родные без проблем поступали в любой институт. Но также легко, к большому огорчению, я терял своих братьев.

Алкоголь – тяжёлое послевоенное наследие моему народу. Но насчёт Амана не верю, что только это привело к трагедии. Быть может, обвинят его в чрезмерном для нашего времени романтизме, я лично склонен осудить баянаульский менталитет его близких, не ставших ему опорой. Завистники всегда были у того, кто красив и талантлив, но и противостоять явлению – кто бы своевременно этому учил?

У Амана много было друзей и подруг. Не раз он посылал меня с записками к девушкам. По-настоящему он влюбился только после института, в ученицу. Беда явилась в том, что девушка была русской. Сам напросился в армию, работая уже преподавателем в школе. Мог бы и не служить, имея высшее образование, и как кормилец матери, но призвался на службу в надежде, что поможет унять чувства. Нет, не любовь виновата.

В Алма-Ату мы вместе вылетели, меня на носилках он поручит Республиканской клинике, сам отправится дальше. Год служил Аман на Украине. В течение года я получал в постели письма из Львова. После операции и я вернусь домой в Павлодар. Начну изнурять себя тренировками, чтобы научиться вновь прилично ходить, Аман как прежде периодически заезжал в город по командировкам от баянаульского районо. Обязательно останавливался у нас, но повторно появлялся перед самым отъездом. Однажды я ему пожаловался: «Я так тебя люблю, хочу и в теннис с тобой наиграться, наговориться, но ты каждый раз приезжаешь пьяным и уезжаешь пьяным, где-то нагулявшись! » В ответ улыбаясь, он вытащил из-за пазухи фотографии крупного формата. Как они красиво смотрелись среди прибрежных камней озера Сабындыколь! Они позировали в купальниках. Аман воистину был прекрасно сложен, а она действительно выглядела красавицей с роскошной волнистой русой косой как у моей Зины. В письмах из армии Аман укорял меня за беспокойство национальностью любви, а сам... не выдержал местного менталитета! «А зачем с собой таскаешь, помнёшь же? » – «Так в командировку уехал, боюсь, без меня дома обшарят мои вещи и найдут». Дома с моей тётей в то время уже жила семья сестры Амана с зятем. Характеры у них были, прямо сказать, своеобразные, что много лет позже сказалось на их взаимоотношениях со мной и моим младшим братом. А тогда через год Аман трагически погибнет.

Без такого явления как общение не научимся мы осязать любовь, трогательность и красоту мелодии, задушевную речь, отражающие внутренний мир человека, понимать Пушкина: «Из наслаждений жизни одной любви музыка уступает; но и любовь мелодия...». От общения зависит срок расцвета наших чувств.

Завершились мероприятия, посвящённые открытию памятника нашему далёкому предку Сары-батыру. Распрощавшись с гостеприимной семьёй акима сельского округа Торайгыр, уже ночью я со своим младшим братом, нашим павлодарским скульптором и художником возвращался в районный центр из Кызыл Шіліка. Просёлочную дорогу по пересечённой живописной местности освещала луна, и... я включил музыку. В сочетании с ночным баянаульским пейзажем настроение воодушевило брата на рассуждения о музыкальных произведениях, а заехав в село, он предложил навестить друга, он наверняка с сочувствующими друзьями не спал: друг на днях потерял жену. Брат хотел, чтобы Саша прослушал именно это музыкальное произведение.

Въехав во двор, распахнув все двери «Москвича», стереофонической музыкой из салона мы озвучили полуночный двор. Друзья хозяина, расположившись вокруг машины, притихли. Затем, забившись в автомобиль, мы все выехали к озеру ещё раз послушать уже на лоне природы. Тишина, нежные всплески прибрежной воды да шуршание воздушных потоков от прогретой суши и прохлады озера. Перед нами водная серебристая рябь под луной, мужики распластались на отмели глядеть в звёздное небо. Со мной лишь Саша снова оставался в салоне машины, и вновь по его лицу текли слёзы, когда я повторно запустил кассету, и музыка разливалась теперь по берегу, над сопками, к вершинам гор.

Дома Саша делился: «Биктуар, откуда мне камнетёсу знать было, что такое музыка!? Этими руками я только кувалдой умею махать. Но чтобы музыка без слов могла говорить со мной, не ожидал. Так всё и было, о чём она рассказывает! Большое тебе спасибо! »

Как от горы откалывают кусок глыбы, я позже наблюдал, добравшись с бригадой Саши до скалы, выбранной моим братом. Размеры валуна можно представить по памятнику Чехову у фонтана перед нашим драматическим театром или первому памятнику в Павлодаре из цельного баянаульского гранита – воинам-афганцам.

Дома Саша ещё показывал мне портрет своей жены, установив его на стуле возле стола у окна: «Бота долго готовился. Пересмотрел фотографии, расспрашивал о её характере, поведении, привычках. Наконец, спросил о любимом её месте в нашем доме. Я указал на этот стул, здесь у окна она любила рукодельничать, чаем меня поить за самоваром, многое переговорено было между нами. После этого Бота сразу взял кисть и за один присест за ночь написал её портрет. Смотри, будто сидит рядом и слушает!..»

А произведение для инструментального оркестра называлось «История любви».

Детство, отрочество, профессиональная и общественная зрелость – этапы бытия за выживание, сохранение дружбы, чести и достоинства. Пережиты горечи утрат и предательств, боль и слёзы от физического или морального унижения, но и ощущения значимости и мгновений счастья. Наше бытие кратко, но достаточно для познания самого хорошего в жизни. Каждая личность воспринимает наш мир по-своему тем более мужчина или женщина. Познать целое в таком случае возможно посредством общения. Женщина и мужчина изначально рождены рассматривать социальные явления и жизненные проблемы с разных точек зрения, поэтому нам так трудно приходится друг без друга. Умение же видеть явление со всех сторон – удел мудрости. Этот предел доступен, если прожить жизнь, сохранив разум и разумность. Если такое явление существует, то мудрость проявляется в общении и раскрытии истины для людей.

Славное в жизни – зарождение и начало дружбы!

Самое прекрасное в бытие – общение с хорошим человеком!

Самый большой праздник общения – в честь рождения нового человека!

 

 

Третья жизнь – Игра

 

Мы не потому перестаём играть, что постарели, — мы стареем, потому что перестаём играть.

Бернард Шоу , 1856 - 1950

Что такое игра определений можно приводить бесконечно – от бесполезного занятия с целью убить время, а то и вовлекающее в патологическую манию, до специальных игр, исследовательских и развивающих способности. Мой отец игры в доме поддерживал, сам к ним нас привлекал, тем контролировал наши увлечения. Впоследствии у меня сформировалось своё понятие о значении игр.

Игрой в мире животных называют подражание молодняка поведению взрослых особей, а также поведение самца и самки перед спариванием. То есть в природе игра преследует две цели – обеспечить развитие и воспитание потомства и гарантировать продолжение вида. Для человека, привнёсшего познавательное составляющее, игра обогащается новыми социальными задачами – поддерживать умственные способности, а также психическое и физическое здоровье. Способствуя развитию воображения, гармоничного телосложения и эмоциональной уравновешенности, игра помогает человеку получать дозу удовольствия, обеспечивающей нормальный психофизиологический статус удовлетворением естественных потребностей в двигательной и умственной активности. Потому в мире человека игрой мы называем социальные развлечения для наших мышц, эмоций и ума. Как недостаток удовольствий от жизни, так и пресыщенность развлечениями чревата психическими последствиями. Тогда как контролируемая по времени и качеству игра – это, прежде всего, профилактика психического заболевания и физической немощи.

К сожалению, Чёрный Гений сумел и игры превратить в оружие против человечества, именно таким оружием сегодня разрушают государства, истребляют целые народы через деградацию и уничтожение интеллекта – развлечениями, развлечениями и развлечениями. Без интеллекта человек бессилен сопротивляться, не выживет он сегодня и в дикой природе.

В социальном смысле играть человек начинает с дошкольного возраста. До этого ребёнок не играет. Он знакомится с окружающим пространством, всё пробует, пытаясь всему, что видит, слышит и ощущает, – подражать. Мыслить, и действительно играть с нами, воображая о чём-то, он станет однажды, вдруг... попозже. С того волшебного момента, когда человечек начнёт пользоваться уже всеми природными задатками своего головного мозга, и тогда педагоги и психологи правы в единодушном утверждении, что наиболее продуктивный способ познания и усвоения какой-либо информации – это игра.

С возрастом, однако, в условиях беззаботности мы часто добровольно отказываем себе в совершенстве способностей, без каких считаем можно прожить беспечно. И тогда лишаемся их. Достаточно пробежаться или подтянуться на турнике, чтобы убедиться, и есть тесты, подтверждающие снижение человеческого дара к воображению – если перестаём играть. Тогда неминуемо начинаем терять свои резервы, начиная с того, что, скатываясь по жизни по принципу «как легче и где проще», мы склоняемся к стандартному варианту мышления и поведения. То есть пользуемся одними и теми же приёмами, привычным поведением, уже не красящим личность, избитыми фразами, вплоть до лексикона известной героини из «12 стульев». В накопленном опыте – наша сила. Но с иной стороны, утрированные привычки обращают наш опыт в нашу слабость: мы перестаём грести вёслами и править движением, в лучшем случае нас без приключений несёт по течению, в худшем – нас затягивает водоворот или засасывает омут. В подворотнях нас соблазняют извращения, в омуте – ждут в объятия наши три врага: лень, желание откладывать дело на завтра, сон. Вот чего в нас нет в младенчестве: малыш никогда не ленится во всём помогать и всё испробовать, никогда не откладывает дело на завтра, спит по потребности, вставая рано и засыпая рано. Наши дети рождаются жаворонками, это мы – взрослые – оборачиваясь совами, заражаем их вредной привычкой. Мы даже игры заменяем развлечениями, не требующих ни физических усилий, ни умственного напряжения: телемания, лудомания, алкоголь, наркотики, интернет-зависимость. Страшно детскому психиатру видеть, как ребёнку, только научившемуся держать ложку, вручаем смартфон, чтоб не мешал нам!

Многие таким образом лишаются волшебной способности головного мозга к воображению, с помощью него Эйнштейн однажды представил себе теорию относительности, Нильс Бор проник в мир квантов, Менделееву приснилась периодическая таблица... Только Человек способен вообразить себе картину прежде, чем её написать, услышать музыку до её воспроизведения, уловить шальную мысль прежде, чем её высказать. В Природе Человека всё, чего не теряют, подвергается постоянной творческой обработке, и нет предела воображению и совершенству!

Воображение позволяло мне в детстве такие комбинации и ловушки расставлять при игре в шашки, что удавалось выкручиваться из труднейших положений. А когда понял, что таких положений легче не допускать, со мной стало действительно сложно играть. Так и в Жизни, многие проблемы, в том числе, и со здоровьем, намного легче упредить. Профилактика же требует уже глубокого воображения.

Шахматы я впервые увидел в девять лет. Братья любили играть. Увлечений пример заразителен. То у отца, то у брата я выклянчил все правила игры и стащил шахматы на улицу учить сверстников.

В школьный период моей биографии в шахматы играли все мои соседи, я не знал мужчины, не умеющего играть в уважаемую всем миром игру. Обычно весной, пока грязь и слякоть, но уже приятно пригревало солнышко, в нашем палисаднике сверстники нашей улицы затевали турниры, к нам охотно присоединялись и взрослые. Есть некая бесценность в древнем развлечении, чему-то эта игра учит, что-то в нас хранит и поддерживает, она придумана когда-то для нас и совершенствуется веками.

Алма-Ата. Мне 19 лет. В больнице вся веранда решала шахматную композицию. Поинтересовавшись во сколько ходов задание, я иронически бросил, что такие задачи решаются без доски. А когда всё взрослое больное обратилось за помощью к врачам, но и кандидаты наук оказались бессильными, я заинтересовался. Нашёл хранителя обрывка цветной обложки какого-то журнала с изображением задачи, подсел к нему на кровать (я был в очередной раз ходячим после операции на позвоночник, вновь в гипсовом корсете), и за считанные секунды решил её.

Прилагалось любопытное описание легенды. Некоему любителю шахматных композиций в день рождения преподнесли торт, изображавший шахматную позицию. Прежде чем угощение употребить, он хотел блеснуть решением: задача то была всего в два хода. Но не получалось. Гостям надоело ждать, тогда он отнёс торт в кабинет и закрылся. Задачу так и не решил, и сообщалось, что после смерти шахматиста скульптор изобразил композицию на его могиле.

Необычные обстоятельства, как правило, подводят нормального человека к нестандартному мышлению. Ситуация вокруг задачи возбудила интерес. Итак, мат в два хода. Если начинают белые, то прежде ходили чёрные... Когда судьи нашей веранды запустили часы для отсчёта времени, так как я намеренно, будучи по гороскопу Скорпион, подогрел азарт, я был готов к решению. Во мне сидела идея, например, о том, что никто не подумал о предыдущем ходе, стандартно размышляя от предоставленной позиции: «Мы все варианты проверили, задача неправильная и не имеет решения». Ещё бы всем корпусом не проверить все возможные ходы! А о том, что задача напечатана в официальном журнале?..

Мысленно пробежав по всем правилам игры, задачам, доводившие решать, руководствам по шахматным композициям, попадавшие когда-либо под руки, я лишь затем как бы уступил просьбам попробовать. Принципиально отстранив предоставленные шахматы, по иллюстрации обложки журнала я начал проверку с версии: чёрные предыдущим ходом прошли пешкой битое поле. Представить позицию после последующего хода способен шахматист и с небогатым воображением. Я получил удовлетворение оттого, что повезло сразу применить верное предположение и сэкономить стартовое время. А помогла мне книга не про шахматы, я помнил советы о нестандартном мышлении из книги библиотеки моей сестры «Занимательная психология» К. К. Платонова.

Первой игрой в асыки меня с младшим братом увлёк отец, называлась Кан талапай, другим национальным играм с овечьими косточками, которые на Руси называются «бабки», я научусь в Баянауле. Для самой распространённой в летнее время игры требовалось всего-навсего на грунте прочертить квадрат. Здесь азарт подогревался тем, что рассчитывались асыками. Проиграв, я обращался к Аману. Тогда он извлекал личный неприкосновенный запас и уходил куда-то на день. Вечером возвращал мне целую горсть выигранных косточек, а свои вновь припрятывал. Так повторялось несколько раз. Но к концу лета, набив руку, больше я к Аману за помощью не обращался. А ещё через год меня самого почитали уважаемым игроком. Для игры в асыки необходимы были хороший глазомер, виртуозная кисть и сильные пальцы.

Нравится мне картина В. Маковского «Игра в бабки», давно написана, в 1870 году, уж очень напоминает тётин двор и наше босоногое детство!

Игральные карты у нас дома также поощрялись, осуждались лишь нездоровый азарт и игра на деньги. Мы любили эти игры, особенно с привлечением большого круга желающих, так веселее. Я даже собрал в домашней библиотеке литературу и разработал собственную классификацию карточных игр.

Игра – не только развлечение, заполняющее весьма вредное безделье.

Однажды отец подобрал меня на улице и в сопорозном состоянии привёл домой. Уложил в постель. Поняв состояние моего сознания, он тотчас предложил партию в карты. Откуда у него знание столь эффективного средства восстановления памяти при сотрясении головного мозга, к сожалению, не догадался спросить.

Игры дают не только удовлетворение здравому чувству соперничества, но и толчок воображению и даже к... аналитическому исследованию.

Был уже подростком, как-то зашёл к приболевшему соседу. Желая отвлечь дядю Митю от одиночества, предложил партию в «подкидного». Я очень удивился, что в течение нескольких дней его домашнего режима ни разу у него не выиграл. Поражало то, что я многим взрослым не уступал, а тут проигрывал раз за разом, да ещё с «погонами». Грипп у дяди Мити прошёл, а я заразился жаждой вникнуть во все тонкости простой, казалось бы, игры, впоследствии ставшей самой любимой из развлечений в карты, как наименее зависящей от случайной раскладки, скажем того же преферанса. Наоборот, чем тяжелее для тебя расклад, тем азартнее ищешь выход из положения.

А вот игрой в «очко» я буквально брезгую после одного случая. Патологией считается страстное увлечение игрой на деньги. Прости меня, папа, на деньги я один раз сыграл. Многое отец обычно не запрещал, он либо поощрял что-то, либо нет, и этого было достаточно, чтобы задуматься.

Я учился на первом курсе медицинского вуза. После операции мне предписывалось носить корсет, ходить с тростью, и я попросил вселить меня в ближайшее от института общежитие в комнату с малым количеством сожителей. Такие комнаты «полагались» старшекурсникам, к ним профком, надо отдать должное, меня и подселил. Так я оказался новеньким, да ещё «белой вороной» среди трёх старожилов. По-видимому, чем-то я мешал сдержанным старшекурсникам. Один из них тоже прихрамывал, опираясь на полиомиелитную ногу, и несколько отличался «крутым» поведением в силу синдрома гиперкомпенсации на фоне физического недостатка.

Вечером все трое сели играть в «очко». От скуки и желания поразмять «извилины» напросился четвёртым. Предупредили об игре за деньги, что меня совершенно не смутило, хотя денег первокурсник – сын пенсионеров – имел весьма в ограниченном количестве. Уверенность появилась от наблюдения за игрой, правил до этого не знал. Зато всплыл в памяти вычитанный когда-то случай с академиком Ландау. Он в отличие от меня не любил играть в карты, но однажды поддался уговорам друзей – скоротать ожидание вылета задержавшегося самолёта. Играли же в «очко». Выдающийся советский физик не умел играть как все, а погрузился в какие-то расчёты из теории вероятности. Не обращая внимания на партнёров, он следил лишь за оборотом карт, и гора денег росла возле него.

Очевидно, ещё присутствовал во мне детский рефлекс подражать: почему бы ни повторить опыт академика? Только ситуация была иная: не дружил я со старшекурсниками, да жить планировалось с ними. А игру прекращать не собираются. Уже полночь, двое срочно уехали в аэропорт, встречать какую-то даму, но третьего – того «крутого», вроде бы торопившегося больше всех, оставили доигрывать. Одного я не понимал – что такое доигрывать, и решил вопрос по-своему: проиграл все выигранные деньги, а когда мы вернулись к исходной позиции, во всяком случае, относительно моих финансов, я предложил партнёру прекратить игру, на что хромой немедленно согласился. Больше с ними играть не садился, потому что они играли... на деньги.

Много подвижных игр мы в детстве знали с мудрёными названиями, взрослые с интересом наблюдали за нами, поощряли подвижные игры. Использовались улицы, парк им. Ленина, а то и целый остров поймы Иртыша с естественной границей игрового «поля» для игры, например, в «сыщики и разбойники», в футбол играли улица на улицу, и не только в футбол, и не только на задворках, но и на пляже. Чаще всё же бились прямо посреди улицы, либо своей, либо в «гостях». Было достаточно просторно, да и машин ездило в те годы мало, мы периодически просто уступали им пыльную проезжую часть, и зрителей было полно – взрослые стояли у калиток и рассаживались на скамейках, пацаны-болельщики висели на заборах.

Помню, в период с пятого по восьмой классы весь Павлодар увлекался игрой в «адмирного», причём три поколения – школяры, парни, а при желании встряхнуть зрелый возраст, то и мужики. Название игры, напоминавшей вид состязаний в гимнастике на снаряде «конь», вероятнее всего, преобразовалось от глагола «отмерять». В тёплые школьные дни мы и на переменах высыпали во двор наблюдать или участвовать в игре. Данная игра – ещё одна из причин, почему моё поколение не знало, что такое остеохондроз.

Фантазиям и воображению в играх нет предела. В игре «Морской бой» мы применяли два варианта, один дома в ненастную погоду – по клеткам тетрадного листка, другой вольный – по волнам Иртыша. Одна команда в одной лодке, другая – в другой. Отплывали как можно выше, чтобы затем, бросив вёсла, до конца игры доплыть неспешно по течению до нашей улицы. Проигрывала та команда, чья лодка переворачивалась или вся команда оказывалась в воде. Бои шли по всем правилам тактики морского абордажа, мы получали неописуемую эмоциональную то ли разрядку, то ли зарядку.

И в гости ходили не телевизор смотреть и напиться, сколько пообщаться и наиграться. Я вырос способным быть счастливым возможно и потому, что не заразился заполнен­ными эротикой и ужастиками телепрограммами, компьютерными играми – их в детстве просто не было. Много прекрасных достижений человечества позже коснулось и нас, но к тому времени мы успели дорасти до осознания достойного применения открытий не для пу­стого времяпрепровождения. Первым моим компьютером вначале 90-х гг. станет германский «Роботрон» с чёрно-белым экраном и программой Norton, а принтер был хоть и японский, но ещё ленточный. И кликали уже курсором, но далеко ещё не «мышкой». Появился он у меня в связи с созданием ТОО и необходимостью вести документацию и бухгалтерию. Это была уже игра в настоящий бизнес.

Эмоциональная бедность, неспособность участвовать в играх наяву, быть занятым самим собой, не общаясь ни с кем, уже есть признаки умственной отсталости у ребёнка, аутизма, деградации у взрослого и иной патологии психического порядка.

Профессия и быт убеждают, с тех пор как ребёнок начинает абстрактно мыслить, человек не должен забывать игры, настоящие игры, с умением обыгрывать ситуации и предвидеть позиции до седьмого хода, это далеко не просто механически нажимать кнопки, и в жизни аукнется. Существует масса традиционных, народных, подвижных и развлекательных, но интеллектуальных игр. Человек нуждается в получении определённой дозы удовольствия саногенетического (оздоровительного) характера. Перестаёт человек играть – останавливается развитие воображения, человеку грозит запущенность, прежде всего, эмоциональная, как проявление озабоченности, а то и озлобленности. Сегодня стремятся к благоустроенности, чтобы можно было ничего не делать и долго спать, мы же в молодые годы стремились в каждое образовавшееся свободное время затеять игру. Разница поколений по уровню образованности, нравственности и культуры очевидна. Многие сегодня не знают, я же на себе испытал чувство, когда с нами – детьми – играют родители: сколько эмоций, улыбок, смеха!

Настоящая человеческая игра – это удовольствие, игра – это общение, игра – это обучение и наслаждение успехом. Высшая форма Игры – когда она сливается с профессиональной деятельностью Человека, приобретая форму Творчества, Любви и Мудрости. Делу – время, потехе – час... Но какой час!

Четвёртая жизнь – Книги

 

Читает ли беременная женщина, читает ли мать новорождённому или малышу, кажется, поймёт ли дитя? Но посмотрите, как слушает ребёнок, потому что читает мать. Да, он не поймёт содержания, но однажды в сознательном возрасте возьмёт ту книгу и также не поймёт, почему она его так заинтересовала!

Книга – пролонгированное на века общение человека с человеком. Прочтёте эту книгу – значит, общались со мной. Познали ещё одну душу.

Жизнь познать – придётся многое чего пережить, нет иного пути стать Человеком. Но хватит ли времени и выдержишь ли все испытания?

Мы знаем способ получить образование, а затем и овладеть профессией и даже научными знаниями, это, прежде всего литература. Через книгу человек может получить системное образование – основу складывания мировоззрения, философских позиций, профессионализма. Есть такой же не травмирующий и интенсивный по времени способ сквозь сердце пропустить пережитое и прочувствованное… художником. Это тоже книга. Произведения, в том числе художественные, просто так не пишутся.

Моложе читатель – строже необходимо следить за направлением его чтения, без последствий для психики можно на месте многое прочувствовать и выдержать не один душевный экзамен. Через книгу можно пережить не один любовный роман, не одну трагедию и драму. Через книгу можно закалить и воодушевить дух, обрести высшие чувства и огромные знания, подобно Жюль Верну, сидя в кабинете, познать природу всей планеты и сделать кругосветное путешествие, наконец, получить представление о прошлом.

Если человек не дружит с книгой – на сегодня это ущербная личность.

Рано мы знакомимся с книгой. Поначалу просто листаем, по малолетству не очень-то и аккуратно. Потом нам читают вслух, если мамы понимают судьбоносное значение таких занятий. «Настоящая любовь к литературе, склонность к сочинительству идёт у меня, я считаю, от матери», – писал Конан Дойл в автобиографии. – «Яркие образы историй, которые рассказывала она мне в раннем детстве, полностью заменили в моей памяти воспоминания о конкретных событиях в моей жизни тех лет».

Секрет чтения в возможности понять текст только с помощью воображения и сопереживания, кроме того, книги можно перечитывать, хранить и передавать поколениям.

Мне впервые читали воспитатели в клинике. С третьего класса там же в больнице и сам читал – сказки. По приезде домой, и постепенно освоив улицу, я обзавёлся друзьями, с которыми буду дружить всю жизнь. Все друзья нашей улицы любили читать, мы обменивались книгами, а однажды их собрали в одной мазанке. Там была печурка, мы и зимой, растопив её, играли в ней в настольные игры и любовались своей собственной библиотекой над печкой. Ещё чуть подросли, и кто-то узнал о существовании городской библиотеки, сводил нас туда. Обильней отцовской библиотеки до этого не видел, а здесь книг оказалось море… По приезде сестры из Караганды на каникулы спросил её: «Как можно прочесть всю библиотеку!? » И тогда она составила мне список.

В нём были отмечены Жюль Верн, Фенимор Купер, Марк Твен, у Джека Лондона она рекомендовала прочесть хотя бы «Белый клык», третью книгу трилогии Александра Дюма о трёх мушкетёрах и д’Артаньяне я наконец-то найду в библиотеке курорта Боровое… Школьные программы знакомили с классикой, улица и знакомые с тем, что их увлекало… Я уже не мог ходить, когда в больницу Зина мне занесла «Приключения Шерлока Холмса», в клинике Алма-Аты у больных я брал «Витязя в тигровой шкуре» Шота Руставели, Ефремова «Лезвие бритвы», по приезде домой на костылях, вплотную познакомился с личной библиотекой сестры – «Алые паруса», «Тополёк мой в красной косынке» и многое другое. Со студенчества начнутся профильные и научные книги, далее философские, исторические, наконец, и сам стал пробовать писать. Со временем сложилась личная библиотека. Не всю, к сожалению, удаётся сохранить, и если кочую, то с несколькими баулами дорогих мне книг.

Ниже приведены три из читаных книг в хронологическом порядке их создания – о Библии, о моём прочтении Корана и «Войны и мира».

 

 

Библия – памятник христианской культуры

 

…Библия представляет собой прежде всего собрание различных религиозных сочинений, которые нередко противоречат друг другу. Она появилась не как законченное произведение, она сложилась в результате векового процесса развития со всеми его компромиссами и взаимовлияниями, возникшими под действием различных мировоззрений.

Бабаев Э. М. Месопотамия. Ассирия – страна бога Ашшура, Павлодар, ЭКО, 2000.

Самая почтенная книга в моей библиотеке – Библія или книги священнаго писанія Ветхаго и Новаго Завѣ та. Въ русскомъ переводѣ. Изданіе одиннадцатое. Санктпетербургъ сү нодальная типографiя 1913.

Священная книга иудеев и христиан разделённая на две части – более древнюю – Ветхий завет, почитаемый и иудеями и христианами, и более новую – Новый завет, почитаемый только христианами.

Интерес к истории человечества, в том числе к религиям есть потребность культуры. Взгляды на историю Библии исследователей различных поверий и взглядов весьма полезны познанием в сравнении. При очевидности преемственности между Ветхим заветом, Новым заветом и Кораном естественен интерес к христианству и представителей ислама – философского взгляда наиболее молодой из мировых религий, обязывающего мусульманского миссионера владеть определёнными знаниями религиозных верований и культуры народа, к которому он намерен обратиться с посланием Ислама.

Иудаизм – религия евреев – одна из немногих национальных религий дошедших из древнего мира. В общей истории религий иудаизм сыграл чрезвычайно большую роль, так как вошёл весьма существенной частью в состав христианства и ислама – двух из трёх, помимо буддизма, современных крупнейших мировых религий. Иудейская религия зародилась среди древних еврейских племён во 2 тысячелетии до н.э. Религия включала в себя многие черты первобытного тотемизма, магии, почитания сил природы, прочие наслоения различных эпох. Веками эти представления систематизировались в Пятикнижие, обработка которого завершилась к концу 5 века до н.э. В Библии Пятикнижие называется «закон» – тора. «Закон» в его жреческой редакции должен был стать нормой поведения для верующих. Наконец в 3-2 веке до н.э. окончательно сложилась, так называемая, иудейская часть библии – Ветхий Завет, куда первоначальной частью вошло Пятикнижие.

Предыстория Христианства. Явление в истории всегда обязано своим рождением определённым историческим событиям. Палестина – земля сынов Израилевых – занимала уникальное место среди четырёх великолепных античных цивилизаций. Каждая цивилизация обладала при этом собственными чётко очер­ченными верованиями и традициями, согласно которым по их землям прошла длинная цепь про­роков, посылаемых время от времени Всемогущим Богом для того, чтобы вести его “из­бранный народ”*.

Человечество проделало большой исторический путь, на протяжении которого формировались и шлифовались религиозные представления и верования, возникавшие в первобытных условиях, при их разложении и переходе в рабовладельческое общество, а за два столетия до возникновения Христианства этот синтез соседствующих культов при смешении народов привёл к религиозным брожениям в умах и нравственности. Иудаистский монотеизм оспаривался ещё Платоном и его последователями, а исторические памятники указывают на соседство монотеизма с культовыми религиями греков и персов. Назревал высший этап развития религиозных представлений и верований, когда из многочисленных пантеонов божеств на передний план выдвигается один. При этом часть существенных качеств и свойств различных богов переносится на одно – главное божество.

Существует распространённый предрассудок, что христианство возникло из учения Иисуса. Пророком проповедовалась и распространялась лишь истина в древней форме иудаизма. А христианство (или, как его называл Бернард Шоу, “крест-ианство”) – есть искажённое учение Иисуса. По утверждению исследователей истинные проповеди Иисуса скрывает Ватикан. В Библии действительно нет ни одного Писания, составленного самим Пророком. Парадокс или закономерность истории в том, что большинство первых христиан были евреи, но уже через поколение их стало в меньшинстве из-за мощного распространения новой религии – нового нравственного духа и мировоззрения.

Ничто в истории без повода и соответствующей почвы не происходит, и всё в исто­рии имеет отражение человеческой фантазией. Не из учения одного человека, Христианство ро­дилось в доме Израиля, а попав на почву языческого культа, зерно взросло, мало чего уна­следовав от своего материнского начала – иудаизма. Остались практически лишь содер­жание Ветхого Завета, как иудейской части Библии, и пасха, как один из религиозных ос­новных празднеств. Но и их толкования были в корне изменены. Пасха появилась как зем­ледельческий праздник ещё в конце 2-го тысячелетия до н.э., в период перехода кочевого быта пастушеских племён древних евреев к оседлому земледельческому хозяйству. Сего­дня пасха – весенний религиозный праздник у евреев, у христиан – весенний праздник в память воскресения Христа. Все современные основные черты христианства являются наследием культов солнцепоклонства.

Одним словом если Ислам учит, что Иисус вознёсся на небо без какого-либо распятия и воскресения, религиоведы и теологи утверждают, что он жил в период от нескольких лет до н.э. до нескольких десятков лет нашей эры, а многие учёные и во­все отвергают, что была такая личность, чему тоже нет подтверждённых аргу­ментов против, то лично для меня Иисус Христос есть символ Христианства, и уж с этим никто не станет спорить.

Синтезированный на сегодня вывод получается следующим: был такой проповедник по имени Иисус Христос и проповедовал Пророк иудаизм, обеспокоившись процессами его трансформирования при царившей безнравственности в окружении. Запомнилась эта личность народами за его нравственный подвиг. Когда историей сложилась новая христианская вера, то символом её зарождения и явилась личность Пророка, пусть не без фантазий, но вознаградившаяся памятью в Писаниях, Биб­лии, Коране, художественных образах веры, чаяний и надежд народов.

Возникновение Христианства. Официально историей считается, что Христианство сложилось во 2-й половине 1 века н.э. в восточных провинциях Римской империи.

В 70-х годах апостол Павел (первоначально Савл), еврей, основал параллельную церковь в Антиохии. Ему пришлось столкнуться с тремя типами людей: с немногими по­следователями Иисуса, с евреями, не признававшими Иисуса, и, наконец, с неевреями, принимавшими язычество и считавшими Закон (Тору) проклятием. Но именно на послед­них Павел сосредоточил свои усилия, как на большую часть населения, объявив себя апостолом – учеником Христа, рас­пространителем его учения. Он происходил из Тарса – места, где преподавалась греческая философия, ставшая первоисточником греческого менталитета. Павел явился связующим звеном, слившим греческие идеи с учением Христа.

Он стал единственным законодателем, давал свои интерпретации (часто под видом Откровений**) традиционного учения Иисуса, тем перенёс его верования на пороги языче­ских греческих храмов и, подвергнув новому крещению, превратил в итоге иудаизм Иисуса в “крест-ианство” Павла. Постепенно ему удалось утвердить христианскую веру как вполне самостоятельную религию, привнеся идеологию, заимствованную, главным образом, из язычества. Примером смелого обращения с учением был священный обряд обрезания. Сам Христос подвергся ему на 8-ой день от рождения***. Однако Павел очень смело отменил обряд, чтобы привлечь на свою сторону верующих нееврейского про­исхождения. В связи с чем, напрашивается вопрос: верны ли христиане Господу, если они отвергли Его предписания? Тем не менее, Павел отказался ради идеи даже от своего ев­рейского имени Савл. Павел, а не Иисус, истинный основатель Христианства.

На сегодня религия, возникшая в рабовладельческом обществе, широко распростра­нившаяся при феодализме и капитализме вследствие деятельности миссионеров, которые шли рука об руку с колонизаторами, также в Африке, на Ближнем Востоке и в известной мере в районах Дальнего Востока, составляет одну из трёх мировых религий. Предпосыл­ками возникновения христианства явились: уровень развития философии, особенно грече­ской и зороастризма, существование религий египтян, римлян, иудеев, вавилонян, персов сконцентрированных в Палестине, причём с преобладанием язычества, движущей силой явились изменения в общественной жизни, а целесообразность заключалась в государ­ственной консолидации соседствующих стран, пусть на основе складывающихся церков­ных организаций, но единой идеологии большинства.

Рождение Библии и становление Христианства. Хотя, в конечном итоге, Павел и преуспел, однако ему пришлось столкнуться со значительными трудностями. Даже во II веке его клеймили как “апостола еретиков”. В этот важнейший момент великой смуты не было ни Нового Завета, ни какого-либо иного свода писаний святых “апостолов”, ни ка­ких-либо собраний проповедей самого Иисуса, которому могли бы следовать привер­женцы новой религии. Их священным писанием служил Ветхий Завет, и к его проро­чествам часто прибегали для оправдания миссии Иисуса.

Евангелие, проповедуемое Иисусом, было утеряно или умышленно уничтожено и заменено некоторыми лжеучени­ками и анонимными авторами их собственными Евангелиями. Чтоб добиться признания таких ложных писаний, они приписывали их знаменитым ученикам Иисуса. Огромное ко­личество Евангелий* и священных писаний впоследствии разобьют христианское общество на секты, придерживавшихся собственных догматов веры. Тем не менее, три первых канонических Евангелия** представляют собой продукт этого периода.

Известен феномен психологического упрямства противостоянием и противодействия запретам. Ка­кими бы масштабы преследований ни казались, нет никакого сомнения в том, что они повли­яли на историю христианства. Резкий возврат в язычество исторически уже был не­возможен, но чуждые идеи оказывали своё влияние. Возврат к иудейской религии также стал неосуществим ввиду жесточайшей диаспоры еврейского народа – приверженца и прародителя иудаизма. Появилось четвёртое Евангелие.

И тогда в 200 году впервые в истории церкви Тертуллианом было официально использовано слово «Троица». Хотя этого слова в Библии нет, но оно имеет под собой библейское основание, и идея витала у богословов уже несколько десятилетий, слово «Троица» использовалось для объяснения вечных взаимоотношений между Отцом, Сыном и Святым Духом. Кстати, термина «Библия» также в текстах Библии нет.

Наконец, IV век! В 302 году языческий римский император Константин принял христианство. С его обращением христианство стало государ­ственной религией. В 325 г. он собрал собор священников в г. Никее. Прибыло 2000 епи­скопов, 318 из них получили разрешение участвовать в соборе. Первый Вселенский собор длился с 20 мая по 25 июля, и его результатом явилось таинственное вероуче­ние, известного под названием Никейского.

Церкви пришлось дорого заплатить за насильственное насаждение веры, провозгла­шавшей Божественность Иисуса, и принятие Никейским Собором Троицы, как основы христианского учения. Сцены жестоких насилий и кровавых боёв, уносивших тысячи жизней, были характерной чертой периода. Но именно царствование Константина называют золотым веком христианства. В его царствование христианство получило стандартную Библию, чему предшествовали значительные споры на церковных соборах. Писание не раз пересматривалось, прежде чем было принято; после Никея ещё несколько раз созывались соборы в основном теперь в Константинополе.

Помимо канонизации Нового Завета, Христианство приобрело ещё один догмат – почитание Креста. Константин заявил, что он понял его значение во сне, и с тех пор обожание и почитание символа в память распятия Христа стало кардинальным принципом веры. С древних времён религия правителей являлась религией тех, кем они управляли, настало время господствовать христианству. Для устранения следов язычества все его культы в Римской империи попали под жестокий запрет. В 381, 382, 385 и 391 гг. издавались строгие постановления о запрете всех религий, кроме христианства.

В 381 г. Константинопольский собор созывал уже Феодосий I. На нём проводилось дальнейшее обсуждение вопроса Божественности Иисуса. На этом соборе Никейское вероучение окончательно утвердилось. Папа отдавал распоряжения, имевшие силу, как в светской, так и политической жизни. Язычество было похоронено навсегда, а христианские святые заняли место языческих богов и полубогов.

Новый завет в новой истории. Из неоднократных заявлений Иисуса, приведённых в Новом завете, подчёркивалось, что он и его ученики явились только для детей Израиля и, что его миссия ограничивалась Израилем*. Насмешка истории в том, что действительное Евангелие от Иисуса было утеряно в лабиринте смуты и заменено псевдоевангелиями об Иисусе. Трудно сомневаться в том, что Иисусом провозглашалось собственное Евангелие, но, попав в руки евреев, оно позже было искажено. Вполне вероятно, что ученики Иисуса уже не имели правильного представления о содержании, а позднейшие усилия составить различные пересказы или версии Евангелия, представляющие различные фракции веры, не могли служить его подлинным отражением.

После смерти Иисуса Христа община христиан несколько десятилетий не имела других священных писаний кроме Талмуда. Одновременно христиане с самого начала располагали своими преданиями – обширным собранием устных рассказов о Христе, о его учении, а также о его Христовой этике и так далее. Определённые части начинали переносить на папирус и пергамент, так сложилось собственное Священное Писание – Новый Завет, а дохристианское Священное Писание по контрасту стало называться Ветхим.

Книги Нового Завета – это всего лишь компиляции анонимных авторов или лжеучеников Иисуса. Текст Нового Завета изобилует столькими противоречиями, что биографам трудно было составить связное жизнеописание Иисуса. Да и как же иначе! Евангелические повествования, часто легендарные, содержат больше пропаганды, чем исторической информации, да и та чаще всего противоречива.

Тем не менее, с позиций двух мировых религий Иисус является исторической личностью, жившей на земле, и, как человек, чувствовал радости и горести земной жизни. Он был рождён от Марии и, согласно Новому Завету, имел сестёр и братьев. Мир ему!

Сохраняемую цивилизацией версию Нового Завета нельзя рассматривать вне её связи с древними рукописями. К настоящему времени известно примерно 4500 рукописей. Из них только две содержат Новый Завет целиком. Древнейшей является рукопись IV века Альфа, известная под названием Синаитского кодекса. Она была открыта в 1859 г. на горе Синай и хранится в Британском музее.

Следующая важная рукопись – Ватиканский Кодекс, открытый в 1621 г., в настоящее время находится в Ватикане. Относится к V веку.

Удивительно, что самые ранние рукописи Евангелий отстоят от миссии пророка Иисуса примерно на 400 лет, но и они являются не оригинальными компиляциями, а копиями копий с записок, составленных анонимными авторами.

Есть над чем работать историкам, история Библии продолжается.

Библия в итоге есть не одно сочинение, а большое количество разных литературных произведений. Согласно традиции, они делятся на три большие группы.

Прежде всего, это книги закона (по-еврейски Тора) или так называемое " Пятикнижие Моисея", – книги, составление которых приписывается легендарно-мифическому Моисею. В Пятикнижии изложены основные постулаты иудаизма; христианство также отталкивается от Пятикнижия, как сердцевины Ветхого Завета и его догматы представляются дальнейшим развитием идей Пятикнижия. Начальная библейская книга Пятикнижия у евреев называется " В начале", а у христиан – книгой Бытия. Дело в том, что у евреев сложилась древняя традиция называния книги по первому ключевому слову; христиане же сохраняют приверженность принципу именования книги по содержанию.

Книга Бытия – это рассказ о сотворении богом мира и человека, о жизни первых людей в раю, об их изгнании из рая, о древней истории человечества и его размножении, об оставшемся после всемирного потопа Ное с семейством, о патриархах-родоначальниках еврейского народа – Аврааме, Исааке, Иакове, Иосифе с братьями, о поселении евреев в Египте.

Вторая книга называется Исход (или по-еврейски “Измена”) – книга, повествующая о жизни и деятельности законодателя евреев Моисея и об освобождении евреев из египетского плена, в ней содержатся знаменитые 10 заповедей Бога и другие предписания.

Третья книга – Левит (или “И воззвал”) – книга религиозного законодательства.

Четвёртая книга – Числа (или “В пустыне”) повествует историю евреев после выхода их из Египта и до завоевания Палестины.

Пятая книга – Второзаконие (или “Слова”) – книга религиозного законодательства.

Вторую группу библейских книг составляют " исторические" книги или " Писания". В эту группу входят такие книги как Притчей Соломоновых, книга Песни Песней Соломона*, книги религиозных гимнов, приписываемых царю Давиду, книги Царств и другие.

Третью группу составляют пророческие книги: пророков Даниила, Иезекииля, Иеремия, книги 12 " малых пророков": Авдия, Аггея, Осии, Амоса и других.

Все эти перечисленные книги, вместе взятые, христиане называют Ветхим Заветом, в отличие от собственно христианских (евреями не признаваемых) книг Нового Завета.

Пятьдесят ветхозаветных книг и 27 новозаветных написаны в разное время, разными людьми, представлявшими различные культуры. Тем не менее, вся Библия не есть механическое соединение, а является единой, цельной, непротиворечивой для верующих книгой, на основании её строят свои религиозные учения еврейские, христианские и другие священнослужители.

Библия – коллективный труд представителей нескольких народов европейских стран, Передней и Малой Азии. 700 лет тому назад под её единый переплёт были собраны лучшие, сохранившиеся в течение столетий, литературные произведения в качестве путеводителя и руководства для формирования у потомков мировоззрения, нравственности, любви и милосердия.

Библия – литературный памятник. Слово «библия» так и переводится – «книги». Если сегодня до 84% населения планеты не читают художественные и научно популярные книги, то уже в те века свершилась попытка через религию привлечь человечество к прочтению минимального объёма классической на то время литературы. Так реализовалась потребность времени в крайней необходимости влияния на нравственное формирование человека в первые столетия нашей эры.

В начале IV века в Никее собрались лучшие умы и энтузиасты христианского мира. Более трёхсот епископов два месяца и неделю спорили, чтобы выбрать лучшие по тем временам произведения литературы для обязанного прочтения каждым верующим (так мы называли когда-то каждого культурного). И сегодня, знакомясь с Библией, как одним из источников нашей современной литературы, сохраняется желание возвращаться к таким книгам как «Притчи царя Соломона», «Послание к коринфянам»...

Нелегко подбирался свод книг: каждый из двух тысяч прибывших священников имел своё мнение и представление о достойности произведений. Как это сегодня выглядело бы? Как представить себе свод необходимейших книг мира для формирования нравственности современного человека? К перечню литературы необходимо ещё добавить лучшие произведения для жителя своей страны как представителя его народа, нации.

Древнее повествование начинается с описания сотворения мира и света Богом за 6 дней. Седьмой день оставлен для молитвы, чтобы помнил человек, несмотря на всё, что происходит вокруг, превыше всего есть Создатель нашего мира. Человека сотворил Бог после создания Им мира, по образу и подобию своему, доверив ему этот мир от своего имени. Человек с самого начала был полон гармонии с окружающим миром. И сегодня лучше всего вписывается в него ребёнок. Именно детьми в духовном смысле этого слова были Адам и Ева. Но после вкушения плода они нарушили созвучие между собой и миром, за что и оказались изгнанными из Рая.

Да, это сказка, но красивая сказка! Дети начинают читать со сказок. Так и человечество на заре объединения нравственностью. Всякая народная сказка содержит мораль добра в отличие от современных мультфильмов, навязывающих лишь развлечения, развлечения и развлечения. Сквозь всю ткань библейского повествования проглядывает противостояние добра и зла. Божественное повеление выражает добро, искушение воплощает зло. Что есть зло, и что есть добро, неизвестные авторы пытались разъяснить своим словом, ставшим с течением времени святым. Святая истина в том, что зло неотделимо от добра как свет и тень, что человек через зло познаёт добро, и не ради зла.

Лично для меня Библия – это его Ветхий Завет с премудростями Соломона, которые перечитываю, и 10-ью его заповедями.

Заповедь – нравственная норма, представляемая нами повелением, исходящим от авторитетного лица. Верующий представляет заповедь, как нравственную норму, высказанную от имени Бога. Так оно и есть. Эти заповеди составил Человек, а высоконравственный человек и есть Бог. Если бы следовал им каждый человек! Но большинство человечества ни Библию, ни Коран, ни классику не читает. И сами эти известные всему человечеству 10-ть заповедей тысячелетия интерпре­тируются самыми разными толкованиями. Они различны даже в уяснениях на языке оригинала и в переводах, в толкованиях заповедей Греческой православной церковью или протестантами, принятых Римско-католической церковью или лютеранством и т.д.

Единственно бесспорная заповедь в монотеизме – первая, о единобожии – основы всех библейских религий – Иудаизма, Христианства и Ислама. Остальные заповеди привожу в своей редакции, как я их понял. Почему бы и нет: не делай себе кумира, поклоняйся не твари, а только Творцу, не произноси имени Бога напрасно и сам не плошай, почитай созидание Мира, преклоняясь Природе, почитай отца твоего и мать, не убий ни телесно, ни духовно, прежде всего, самого себя, береги свою семью, не кради, не лги и не сплетничай, наконец, не завидуй честному благополучию другого, а возрадуйся за него.

Кто вникает, тому понятны эти заповеди, тот осознаёт, что первоначальный их источник – в древнем Талмуде.

 

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: