Август 2015-го года. Пушкинский р-он.

       Я не умер. Хотя когда пуля только ударила в мою голову, мне показалось, что все, конец. Но нет, я остался жив. Кто-то утащил меня с поляны, на которой произошел тот бой с дезертирами. Видеть это я не мог, но чувствовал, что это так. Зато, лежа в бреду, я видел эпизоды из своего прошлого. Первое убийство, совершенное в далеком 2008-ом, потом некоторые эпизоды из заключения. Мозг вытаскивал из моей памяти самое темное, что было запрятано там. Я не хотел все это вспоминать, но не мог остановиться. Единственным, что было светлым, были мои воспоминания, связанные с девушками, которых я знал. Веселая, всегда приветливая Лена, немного более замкнутая, но все равно при этом очень добрая и умная Марина. И Женя, девушка, которую я знал меньше всех, она тоже была здесь. Одна из тех, кого я потерял. А потерял я много кого.

       Очнулся я из-за того, что внезапно в мое бредовое состояние ворвалась боль. Она была жуткой, будто всю боль, когда-либо причиняемую моему телу, сложили вместе, и направили на одну точку на моем теле. Я попытался закричать, но у меня не получилось, из моего горла вырвался только стон.

– Тихо, тихо. Сейчас все пройдет, – донесся голос откуда-то справа. В голосе явно читалась тревога. Обычно так говорят врачи, смотрящие за пациентами.

       Я почувствовал, как к моей голове прикоснулась теплая рука. И по этому, короткому прикосновению я понял, она женская. Прикосновение было коротким, но от него почему-то притупилась боль. После руки, моей головы коснулась мокрая тряпка. Потом я почувствовал, как кто-то снимает бинты с моей головы.

– Ну вот, твоя рана заживает. Скоро можно будет их совсем снимать, – на этот раз голос донесся слева. Он по-прежнему был таким же добрым и ласковым.

       Я попытался открыть глаза, чтобы рассмотреть ту, которая так старается меня вылечить, и у меня почти это получилось, но мне в глаза ударил свет, и мне пришлось закрыть их. Но мутный силуэт я смог рассмотреть. Почему-то мне показалось, что девушка одета в сарафан. Или в костюм сестры милосердия времен Первой Мировой.

– Лежи, тебе надо поспать.

       Я почувствовал, как к моим губам прикоснулся край граненого стакана. Потом мягкая, но при этом удивительно сильная рука приподняла голову. Я смог чуть-чуть открыть рот, и в него влилось немного содержимого стакана. Оно было горьким, и пить его не хотелось. Но почему-то я знал, что это надо выпить. Наконец весь стакан влился в меня, и моя голова снова легла на твердую подушку.

– Спи, тебе нужно выспаться.

       Мне действительно резко захотелось спать. Значит, в стакане было снотворное. Ну ладно, врач сказал спать, значит спать. Сон наступил очень быстро. Перед тем, как окончательно уснуть, я почувствовал, как руки девушки укрывают меня одеялом.

***

       Константин Гаврилов сидел на стуле в своей комнате, и думал. В последнее время ему приходилось делать это слишком часто. Особенно, после того, как он напал на тот бронепоезд Лавры. Панфиловский неожиданно оказался слишком живучим. Сначала он смог убежать, а затем и убить тех людей, которым он велел расстрелять его. Потом он обезоружил еще отряд его солдат. Не убил, что самое интересное, хотя в прошлый раз он с ними не церемонился. Вон, Булгара он даже пытал, судя по тому, что у того были сломаны руки. Интересно, что тот успел ему сказать?

       Но до последнего времени Панфиловский не делал ничего такого, что могло бы испортить настроение майору. До последнего времени. Но вот неделю назад он увел пленных, которых везли в Барково, и еще сжег вторую машину, в которой везли другой товар. Это было сильным ударом по Гаврилову, такое обычно не прощается. И он не простил. Послал за Панфиловским усиленный контрактниками отряд. Но он и этот отряд успел проредить перед тем, как его убили. Один из бойцов пустил ему пулю в голову.

       Но что-то все равно не давало Гаврилову покоя. Что-то маленькое, незначительное. Совесть? Что же она только сейчас заговорила, когда он уже давно нарушает все заповеди. Может, она сработала после того, как он велел расстрелять тех троих попов, которых везли Панфиловский сотоварищи? Все равно не то.

       В дверь постучали, потом в кабинет заглянул один из «ближников» майора – Сирень. Это прозвище, обидное, наверное, на самом деле было реальной фамилией парня. Он хоть и был русским, но от отца унаследовал неудобную фамилию. Но при его габаритах никто не пытался задирать парня. Да и то, чем он занимался, отпугивало от него всех.

– Доброе утро, Константин Олегович, – поздоровался с майором Сирень.

– Заходи, садись. Ну, как в Барково? – спросил Гаврилов. Он искренне надеялся, что хотя бы сейчас получит хорошие новости.

– Да хреново, Константин Олегович. У нас ЧП.

       Константин вздрогнул. Опять. И почему-то он сразу понял, что и здесь завязан Панфиловский. Он попросил Сирень продолжать. Тот, отпив воды из графина, продолжил.

– Кореева убили. В баре.

– В смысле? – от того столь неожиданной новости Гаврилов удивился до крайности. Да, чо скрывать, он не удивился. Он офигел. – В баре? Подрался с кем-то, что ли?

– Да нет, Константин Олегович. Не в драке. Хотя тот, кто убил Кореева и попытался представить все именно так.

– А может быть не так? – спросил Константин, смотря на Сирень.

– Да. У Кореева переломаны все пальцы на руках, причем переломаны профессионально, по суставам. На шее кровоподтек, но небольшой. И еще, судя по следам, Корееву залепляли скотчем рот. Такого в драках не делают, Константин Олегович. Андрюху пытали, причем профессионально, – закончил Сирень. Договорив, он снова налил себе в стакан воды.

       Майор молчал, пытаясь сопоставить информацию. Кореев убит, причем перед смертью он испытал очень сильную боль. Еще у них забрали людей, захваченных под Хотьково. По всему выходило, что тот, кто уничтожил караван, до того пришел в Барково и убил продавца, обитавшего там. И скорее всего, все это сделал Панфиловский, причем очень быстро. Единственное, что не укладывалось в общую картину, так это жестокость, с которой были убиты бойцы Гаврилова, а теперь еще и Кореев. Гаврилов не мог представить, что тот Панфиловский, которого он помнил, мог сотворить подобное. Тот Панфиловский, которого он знал, был обычным парнем. Да, он сидел в тюрьме за убийство, но Гаврилов точно знал, что он убил человека в состоянии аффекта. А то, что сделали с Кореевым, мог сделать только человек, хладнокровию которого можно позавидовать.

– Что же с тобой сделали? – произнес про себя Константин.

– Что? – не понял Сирень.

       Константин посмотрел на него. Потом встал с кресла, и подошел к окну. За окном расстилался городской пейзаж. Когда они только перебрались из части, где они встретили Заражение, этот вид удручал. Но сейчас все уже прошло, притерпелся. Ведь за все время, прошедшее с Заражения, он заработал больше денег, чем за время до него. Так что для него здесь был мир возможностей. И никто не отнимет того, что он имеет сейчас.

– Того, кто напал на караван, точно убили? – спросил Константин, не оборачиваясь к Сирени.

– Да. Шомпол ему в голову выстрелил. Там немаленькая лужа натекла, так что точно мертв.    

       Константин усмехнулся. Вспомнились слова Панфиловского, которые тот сказал ему, когда он отправлял его на расстрел. Тогда он сказал, что он свернет Константину шею. Ну что ж, значит, он не добьется этого.

– Встретимся в аду, Панфиловский, – сказал Константин, смотря в окно.

***

       Мне разрешили вставать с постели через неделю. Ольга, знахарка, как она называла сама себя, в приказном порядке не разрешала мне вставать раньше. Кормила сама, хотя я порывался, есть сам. Помогала, если мне нужно было сходить по нужде. В общем, следила за моим здоровьем, как могла.

       Она запретила называть ее врачом. Сказала, что все, что она знает, она получила не в университетах и училищах, а у бабушки в деревне. Я сразу же согласился с этим условием. Девушка спасла мою жизнь, и правила я должен был придерживаться. Правда, сначала я не понимал, с чего это она взялась меня лечить, но когда я ее спросил, она ответила, что в том Аду, что творится сейчас в Подмосковье, нужно помогать людям.

       Она и помогала, я не раз видел, как к Ольге приходили люди. Мужчины и женщины, все приходили, просили помощи. Она не брала с них денег, вообще не брала. Сначала меня это удивляло, но потом я решил, что людям в Подмосковье нужны вот такие вот люди, которые просто так помогут. И тогда же понял, насколько сильно изменился сам. Когда-то давно, наверное, в 2008-ом, я сам готов был всегда помочь людям, любым. А сейчас не так, даже за убийство бандитов брал с полковника деньги.

       Люди шли к Ольге не ежедневно, но очень часто. И многие из этих людей были очень уж похожи на бандитов. И каждый раз, когда я видел таких людей, то думал, что смогу ли я защитить Ольгу, если понадобиться. Но все люди, которые приходили к Ольге, в ее доме вели себя спокойно и вежливо. Хотя я видел, как некоторые из них чуть ли не со слюной смотрели на фигуру девушки. Но обычно, когда такие люди приходили, я, когда мне уже позволили вставать, старался быть поближе.

       Прошло две недели с того момента, когда Ольга позволила мне вставать с кровати. Но из своего дома она меня пока что не отпускала. Попросила остаться, потому что, по ее словам, мое тело еще не сильно окрепло. Хотя мне казалось, что ей еще и немного одиноко здесь, среди лесов. И сначала я не понимал, почему она живет здесь, а не в городе. Потом понял, когда увидел,  сколько людей приходит к ней. В городе их было бы намного больше.

       Я распилил бревно и отпиленная часть упала на траву. Теперь нужно было отвязать узлы, которые держали другую часть бревна на козле, потом оба бревна положить в поленницу. После обеда колоть их буду. Если Ольга позволит, конечно. Она пока еще не позволяла мне сильно уставать. Я работал с десяти и до обеда, потом с трех до шести. Сначала мне казалось, что этого слишком мало, мы даже с ней спорили несколько раз, но потом она напомнила мне о том, что я, если бы стал бы врачом, поступал бы точно также. После этого довода пришлось согласиться.

       Ольге я рассказал все, хотя сначала не собирался. Не из-за того, что не доверял ей, а потому что боялся, чтобы не навредить ей. Но потом, в один из вечеров, я все же рассказал ей о своей жизни. Не рассказал только об особенностях своей службы в спецназе, потому что не хотел упасть в ее глазах. Вспомнилось, как отреагировала Женя, когда я рассказал ей о том, что мне приходилось делать в спецназе, и я не стал.

       Взяв по бревну в обе руки, пошел в сторону дровяника. Возле его стены стояла поленница из бревен, которые нужно будет расколоть. Тащить было немного неудобно, но ничего, потерпеть несложно. Главное, что зимой Ольга будет обеспечена дровами. Когда я уже клал бревна на поленницу, в кухне открылось окошко, и Ольга позвала меня обедать.

– Минуту, умоюсь и приду, – ответил я.

       Окошко закрылось. Я посмотрел на часы. Ну да, полвторого уже, значит, обедать пора. С утра Ольга говорила, что сегодня будет борщ, так что обед будет вкусный. Я посмотрел на поленницу, поднявшуюся еще на три ряда. М-да, сегодня меньше напилил. Ну ладно, завтра еще напилю. А сейчас к бочке, умываться, а то вспотел весь, хоть выжимайся. Бочка стояла у крыльца, под сливом. Так что сворачивать никуда не пришлось. Я подошел к бочке, зачерпнул ладонями воду, выплеснул ее себе в лицо. Потом еще раз. В другой раз можно было бы и полностью голову окунуть, но пока нельзя, швы еще свежие. И это уже не Ольги слова, а мои, потому что я точно помнил, что наложенные швы нельзя мочить. Так что просто умываемся, и на обед. Вытершись висящим рядом полотенцем, поднялся на крыльцо.

       Дом у Ольги был небольшой, но уютный. И, как я понял, этот дом они с семьей заняли еще в самом начале заражения. Тогда их было пятеро, пытались сбежать от мертвецов, только-только начавших появляться в Пушкинском районе. Ольга, ее родители, и два ее брата, один старший, другой младший. Они все вместе возвели забор, построили дровяник. Жили тихо, никого не трогали, пока однажды к ним не пришли бандиты. Дальше я уже представлял, что произошло, так что не стал расспрашивать. О таких вещах лучше не расспрашивать вообще. Человек, если захочет, сам все расскажет.

       Я вошел в кухню. Свет в нее попадал через окно, находящееся на восточной стороне. У этой же стены стоял сервант, который Ольга звала «раритет». Сервант был довольно старый, так что свое название он оправдывал. Слева был проход в большую комнату, служившую одновременно операционной и складом. В ней же обычно лежали поправляющиеся пациенты. Правда, меня Ольга положила за печкой на кухне, видимо, для того, чтобы не мешать остальным.

       Когда я зашел, Ольга сидела за столом, и чистила картошку. Она была одета в серое платье, перепоясанное узким пояском черного цвета. На пояске висели несколько кошельков, которые она приспособила для хранения необходимых для оказания первой помощи трав. На голове был повязан красный узорчатый платок. И из-за этого вида она действительно казалась крестьянкой, вырванной из России времен Империи. Действительно, знахарка-чудесница.

– Иди, мой руки, потом обедать будем, – велела Ольга, когда я вошел. После этого она встала, отставила картошку в сторону, и пошла к «раритету», за тарелками.

       Я же пошел в сторону небольшого закутка, в котором Ольга готовила. Там стояла раковина, в которой мылась посуда, там же и умывались. Конечно, я только что умывался, но то было для освежения, а это уже для чистоты. Вместе с умыванием я и руки помыл. Закончив с водными процедурами, пошел к столу. Ольга уже наливала в тарелки борщ, своим запахом раздражающий мои вкусовые рецепторы.

– Я бы и сам себе налил. Не маленький же, – сказал я, садясь за стол.

– Садись и ешь. Ты мужчина, работаешь руками. А мое женское дело – накормить тебя. Так было, так и будет, – отрезала Ольга, потом отставила кастрюлю на широкий подоконник. После этого она взяла из «раритета» хлеб и доску. И сама начала его резать.

– Бревен я сегодня поменьше напилил. Больше не получилось.

– Ничего. Завтра напилишь еще. Сегодня больше не будешь.

– Будет сделано, сударыня, – ответил я. Ольга улыбнулась, и у меня сразу же посветлело на душе. – Поколоть сегодня можно будет?

– Если только немного. К трем пациента привезут, – разрешила Ольга, посмотрев на часы. Помолчав немного, добавила. – Из Лесных Полян люди приедут.

– Опять те же? – спросил я, потом отправил в рот ложку борща. Ольга кивнула. Немного помолчав, я сказал. – Не нравятся мне они, как-то они себя ведут нагло. Да и на бандитов они похожи.

– Ой, а сам-то на кого похож? Тот же бандит, вон, даже наколки есть, – усмехнулась Ольга.

– И еще ты забыла, что я в тюрьме сидел, – добавил я.

– Тем более. Короче, ты у нас официально зарегистрированный бандит, – подвела Ольга итог, и засмеялась.

       Я тоже улыбнулся, потом посмотрел в окно. Из окна было видно ряд заточенных брусьев, и ряд леса вдалеке, да еще угол дровяника видно. Как в деревне, хотя почему как, это деревня и есть. Мысли снова вернулись тем людям, что должны были прийти. Мне вспомнился их командир, мужчина лет тридцати. Главной его чертой был шрам через все лицо, который явно был оставлен в бою. По-другому подобные отметины не получаются. Да и то, как они вели себя, как смотрели на Ольгу, осматривали дом, все это прямо кричало: «Не верь им! ». Ну ладно, все решится в три часа.

– Ты будь с ними осторожнее, пожалуйста, – попросил я Ольгу, повернувшись к ней.

– Буду, если ты сейчас доешь борщ, – поставила в ответ свое условие Ольга.

– Я серьезно. Оль, ты принимаешь всех, кто к тебе приходят. Это правильно, я не спорю, да и не имею права спорить. Но прошу тебя, пожалуйста, будь осторожнее, – еще раз попросил я.

– Хорошо, обещаю. Только съешь, пожалуйста, борщ, – пообещала Ольга, снова улыбнулась. Но, увидев, что я продолжаю на нее смотреть, она добавила. – Хорошо, хорошо, возьму сегодня пистолет, когда они придут. Ешь борщ.

       Я продолжил обедать. Если Ольга сказала, что возьмет пистолет, то она действительно его возьмет. Правда, меня немного беспокоило то, что этот самый пистолет может быть неисправным, но это можно легко проверить. Просто попросить пистолет у Ольги, чтобы его почистить. Заодно и проверю, работает ли он. А то, не дай Бог, конечно, придется пустить его в ход, а он проржавел насквозь.

– Что-то ты сегодня больно грустный. Что случилось? – спросила Ольга. Она уже дорезала хлеб, и теперь сидела напротив меня, и ела свой борщ.

– Слишком долго я у тебя. Пора уже уходить, а то надоем тебе.

– Ты уверен, что тебе нужно это делать? – спросила Ольга. О том, что я хочу уничтожить банду своего бывшего командира, ей тоже было известно. – Ты же сказал, что не хочешь больше убивать. Думаешь, что некому больше уничтожить этого Гаврилова?

– Я не хочу, чтобы он вредил кому-то. Он должен умереть, как и те, кто работают с ним. По-другому не должно быть.

– Может, ты просто хочешь отомстить ему за то, что он издевался над тобой? – задала вопрос, который мучал меня самого уже давно. – Раньше у тебя не было возможности это сделать, теперь появилась. Может дело просто в мести?

– Может быть, дело только в мести. Но я все равно уверен, что он достоин смерти, – ответил я. Потом посмотрел на Ольгу. – Но знаешь, я боюсь. Боюсь, что убив его, стану похожим на бандита еще больше.

       На некоторое время в кухне воцарилась тишина. Ее ничего не разрушало, просто нечему было. Ольга сидела, и ела, думая о чем-то. Я тоже сидел, смотря в свою тарелку, в которой оставалось еще немного борща. Есть расхотелось, но доесть все равно придется, расстраивать Ольгу мне не хотелось еще больше.

– Ты же все равно пойдешь за ним? – неожиданно спросила Ольга. Я поднял взгляд, и увидел, что она смотрит на меня. Кивнул, отвечая на ее вопрос. Ольга отставила в сторону свою тарелку. – Иди за мной.

       Она встала из-за стола, и пошла в зал. Я, ничего не спрашивая, пошел за ней. Зачем спрашивать, все равно сейчас все узнаю. Зайдя в зал, мы с Ольгой пошли в ту часть комнаты, где у нее стоял большой шкаф, запертый на тяжелый амбарный замок. Я никогда не спрашивал, что там хранится, но думал, что там вещи, оставшиеся от родственников Ольги. Мы подошли к шкафу, и Ольга открыла его, найдя на связке ключей нужный.

– Раз мне не удастся тебя уговорить, не делать того, что ты задумал, я хотя бы попытаюсь тебя защитить, отдав тебе это, – Ольга кивнула на содержимое шкафа.

       В шкафу лежало оружие. Его было немного, но все оно было в хорошем состоянии. Два АК-74М, обвешанные нехитрыми обвесами, Сайга-12К. Еще на полке в шкафу лежало несколько ПМов, и один ТТ. Но самое главное стояло в отдельном шкафчике. Это был мой карабин, о судьбе которого я не знал ничего. Мне было абсолютно неизвестно, где он был. А оказывается, он лежал здесь все это время.

– Я заберу свой карабин. И один из пистолетов, если ты разрешишь, – сказал я, повернувшись к Ольге. – Остальное я взять не могу.

– Форму еще возьмешь. И не отнекивайся, возьмешь, а то твоя вся рваная была.

– Хорошо.

– Да чего здесь хорошего? Тебе же все это для убийства нужно, – вздохнула Ольга, смотря мне в лицо.

       Она хотела сказать что-то еще, но ее отвлек звон. Я сразу же нахмурился и посмотрел на часы. На них было два часа тридцать минут. До прихода гостей еще полчаса, если верить словам Ольги. Кто же еще может прийти? Вроде никто не должен был еще прийти. Я на всякий случай уточнил у Ольги, не ждет ли она еще кого.

– Нет, больше никого. Только те из Лесных Полян, – ответила Ольга, тоже нахмурившись. Ее тоже беспокоило это неожиданное прибытие.

       Я посмотрел в шкаф, на лежащие там пистолеты. Хотел было взять один, но передумал. Так что мы с Ольгой просто заперли шкаф, и пошли на кухню. Ольга осталась там, готовить свои травки, я же пошел открывать дверь. Когда уже подходил к двери, Ольга окликнула меня.

– Будь осторожен, – попросила она, когда я обернулся. В ее глазах я заметил тревогу.

– Буду. Не волнуйся, – пообещал я, и ободряюще улыбнулся ей. Потом вышел на мост.

       Выйдя на мост, я надел куртку, и пошел к воротам. Открывать их было несложно, хотя Ольга была против этого поначалу. Ей не нравилось, что ее пациент вместо нее открывает ворота. Но я настоял, делая упор на то, что открывать их не очень удобно. На самом же деле все было из-за того, что так мне было спокойнее. Так я был точно уверен, что Ольгу никто не попытается схватить, когда она будет встречать людей.

       Я подошел к воротам и посмотрел в глазок. За воротами стоял небольшой кортеж из четырех людей, одетых в разномастную одежду. Я громко попросил всех разрядить оружие, и только после этого вынул тяжелый засов. Первое время было непонятно, как Ольга постоянно открывает ворота, засов был действительно тяжелым. Потом я понял, когда посмотрел на то, как она работает. Вынув засов, я открыл одну из створок. И сразу же столкнул лицом к лицу с главарем шайки.

       Увидев меня, он удивился. Видать, ожидал увидеть Ольгу. Дело в том, что в прошлый раз она открывала им ворота сама, так как я был занят. Так что видели они меня в прошлый раз всего лишь со спины. А теперь вот увидели и спереди. И судя по глазам главаря, он сразу же сделал пометку в памяти.

– Оружие все разрядили? – спросил я уверенным голосом.

– А что будет, если не разрядим? Не впустишь нас? – с кривой усмешкой спросил главарь. Его прихвостни, стоящие за его спиной, засмеялись.

– Я вежливо попрошу вас уйти, – ответил я. Но сказал я это ледяным голосом, каким обычно говорил с людьми, которых мне очень хотелось убить, но делать этого было нельзя.

       Обычно это сразу же остужало пыл таких людей, и только в редких случаях они продолжали возникать. На главаря гостей тоже подействовало, но я заметил, как в его глазах мелькнула злость. Он повернулся к своим людям, и велел проверить, все ли оружие разряжено. Я мысленно усмехнулся. Заставить пятерых, вооруженных людей подчиняться своим правилам, при этом, не имея абсолютно никакого оружия, может не каждый.

       Когда все гости проверили оружие, мы пошли к дому. Я шел немного впереди, ощущая на своем затылке злые взгляды. Нет, с этими мужиками нужно быть настороже. Надо было все-таки взять пистолет. Но было уже поздно, мы уже шли к дому.

       На мосту мы не стали задерживаться, и сразу же прошли в дом. Когда мы вошли, Ольга была на кухне. Она всегда своих пациентов встречала там. Я обошел гостей, и занял свое место на табуретке в углу. С этого места мне было видно и то, что происходит в кухне, и операция в зале-операционной.

– Кто из вас пациент? – спросила Ольга, надевая резиновые перчатки.

       Вперед вышел мужчина моего роста, одетый в черную куртку и серые брюки. На правой ноге, в районе колена, у него была повязка. Шагая, он сильно хромал. Перед тем, как подойти к Ольге, мужчина посмотрел на главаря, и тот еле заметно кивнул. И вот этот кивок мне абсолютно не понравился, потому что означать он мог что угодно. И еще мне не нравилось то, что этот мужичок старался держаться подальше от меня, пока мы шли.

– Оль, подожди секунду, – остановил я Ольгу, которая уже хотела везти мужчину в зал. Она непонимающе посмотрела на меня, а сам мужчина напрягся.

– Что такое, Федь?

– Отойди на секунду, пожалуйста, – попросил я Ольгу, подходя к ней. Она послушно отодвинулась ближе к проходу в зал, при этом ничего не понимая. Я же посмотрел на стоящего передо мной мужчину, потом обратился к нему. – Снимите, пожалуйста, куртку, и покажите ваши карманы.

       Я ожидал, что мужчина попытается послать меня, и к этому был готов. Но вместо этого он толкнул меня в грудь, причем сильно, так что я упал на пол. После этого другой мужчина попытался схватить Ольгу, но ему это не удалось, та убежала в зал. Я же остался один против троих противников, при этом лежа на полу. Поднялся, правда, быстро. И сразу же увернулся от ножевого удара. Ответил на него ударом кулака в голову, потом добавил схваченной с подоконника керосинкой. И после этого оттолкнул мужчину, закрывающего порезанное лицо, на стол.

       На меня уже бежал главарь. Тот был вооружен дубинкой, сделанной, судя по ребристой поверхности, из арматуры. От первого удара я уклонился, второй уже принял на швабру, которую нашел возле шкафа. От первого же удара швабра развалилась, но удар сдержал. Главарь ударил третий раз, но на этот раз я уже был готов. Рывком оказался около него, отбил руку вверх, потом повалил на пол подсечкой. Но вырвать дубинку из руки не успел, потому что заметил, как на меня навел пистолет третий. Я ничего не успевал сделать, так как в этот момент держал за руку главаря. Но из зала выбежала Ольга, и мужчина отвлекся. Выстрел прозвучал в помещении как раскат грома.

       Все замерли. Я увидел, как Ольга падает на пол, и на ее животе растекается красное пятно. Стрелявший мужчина стоял, с удивлением смотря на пистолет в руках. Видимо, у него не было приказа убивать Ольгу, и теперь он не знал, что делать. Все это я успел увидеть за пару секунд, будто время замедлилось, но потом все вернулось в свой ритм. Удар в лицо главарю, тот затихает, рывок к стрелку. Тот пытается навести на меня пистолет, но не успевает. Выстрел раздается, когда я уже держал его за горло. Краем глаза успеваю заметить, как дергается лежащее на столе тело первого, при этом продолжаю сжимать горло стрелка. Но тому удается вырваться, и самому прижать меня к стене. Стрелять в меня он не стал, решил меня задушить, видать. Он даже протянул руки в мою сторону, но это было последним, что он успел сделать, потому что я воткнул ему в горло крестовую отвертку, лежащую в кармане именно на такой случай.

       Мужчина начал заваливаться на пол, заливая его кровью из порванной сонной артерии, а я продолжил двигаться и драться, так как очнулся главарь. Он попробовал добраться до пистолета, но я успел оттолкнуть его на малую кухню. Так что главарь бросился на меня с ножом, который взял у первого. Нож был тонкий и узкий, так что удары он наносил только колющие, и мне было немного проще. От первого удара я увернулся, второй удар принял, и попытался вырвать нож, но главарь оттолкнул меня в сторону плечом. Затем толкнул прямым ударом ноги, так что я снова оказался на полу. Видя это, главарь бросился на меня, но тут же отлетел назад, получив пулю в живот.

       Я поднялся с пола, держа в руках ТТ бандита, и подошел к главарю. Тот лежал, свернувшись в позу эмбриона, и зажимая рану в животе. Когда он увидел меня, то посмотрел взглядом, наполненным одновременно болью и яростью.

– Ну, давай, застрели меня, – прохрипел он, потом сплюнул кровь изо рта.

       Я лишь криво усмехнулся. Потом присел на корточки возле мужчины. Конечно, тот мог ударить меня, но сейчас его больше занимала рана в его животе. Так что он просто лежал, и смотрел на меня. Я посмотрел на лежащий возле мужчины нож, и поднял его с пола. Пару секунд рассматривал узкое и тонкое лезвие, потом снова посмотрел на мужчину.

– Нет, мужик. Быстро ты не умрешь, – пообещал я, смотря ему в лицо.

***

       Помочь Ольге я не смог, она умерла, когда я дрался с бандитами. Так что мне оставалось только похоронить ее. В голливудских фильмах, когда кого-нибудь хоронят, всегда идет дождь. Все родственники умерших стоят под черными зонтами. У меня же все было совсем иначе. Весь день светило яркое солнце, и даже намека на тучки не было.

       Могилу я сделал как можно аккуратней. Небольшой холмик притоптал саперной лопаткой, которую нашел на мосту. Потом вставил в землю крест, сколоченный из обрезной доски. Могилу я сделал недалеко от могил родителей и братьев Ольги, которые были за домом. Пока копал, делал крест, все это время я думал о том, как бы мне застать бандитов врасплох.

       Их было много, человек двадцать, если верить словам главаря. Но он мог соврать, так что будем учитывать еще и то, что врагов может быть больше. Хорошо еще, что оружие у них не такое уж и хорошее. Видимо, не так уж и хорошо в Лесных Полянах с оружием. Хотя я точно знал, что в Королеве, расположенном не так уж и далеко, есть как минимум один магазин с охотничьим оружием. Но, видимо, «братки» боятся ездить в город.

       Я закончил устанавливать крест, и поднялся с колен. Сложил лопатку, повесил сбоку на рюкзак. Потом повесил за спину карабин, не особо нужный мне во время пути. Следом за карабином за спину отправился полный рюкзак, на который я прицепил убранный в самодельный чехол маскхалат. Конечно, теперь у меня была довольно хорошая «цифра», найденная мной в шкафу, но маскхалат тоже не помешает, если придется в лесу сражаться. Хотя, может быть, что и нет, судя по словам главаря, лагерь банды находится в городском парке.

       Постояв немного, я повернулся, и пошел к привязанной у открытых ворот лошади. Мой мотоцикл остался далеко отсюда, в тайнике около места, где Мамая освобождал. Так что будем осваивать живой «транспорт». Подойдя к лошади, я первым делом погладил ее на шее, и та коснулась губами моей ладони.

 – Ну, что, отвезешь меня до Лесных Полян? – спросил я у лошади, доставая из сумки, привязанной к седлу яблоко, и протягивая его, лошади. Та сначала понюхала, а потом взяла яблоко с моей руки.

       Покормив лошадь, я повел ее за ворота. За воротами лошадь пришлось снова привязать, и зайти внутрь, чтобы запереть ворота. Обратно уже перебирался через забор. Заперев ворота, я вернулся к лошади, и одним движением забрался в седло. Горько улыбнулся, вспомнив, как с Мариной ходил на конюшню в Королеве. Тогда думал, что мне это никогда не пригодится, а вот как все обернулось. Перевесив автомат с седла себе на шею, я легким толчком пяток направил лошадь по дороге. Та тихим шагом пошла туда, но я не торопил ее. Торопиться было некуда.

***

       Патруль бандитов, состоящих из двоих мужчин, шел по парку в сторону центрального входа. Меня, лежащего в траве, они не замечали, хотя я лежал довольно близко. Вооружены они действительно были не очень хорошо. Какие-то двустволки, наверное, по дачам побродили, разыскали все оружие, что было.

– Давай покурим, что ли, – донесся до меня голос одного из охранников.

       Они остановились как раз напротив меня. Я медленно встал, скрываясь за небольшим кустом, и снял с крепления топорик. Придется кидать его в того, что стоит подальше. Неудобно, конечно, но должен долететь. В том, что он пробьет тряпье, одетое на бандите, я не сомневался, на одном из привалов я до бритвенной точности наточил его. Так что теперь топор был идеальным оружием.

       Бандиты стояли у бордюра, куря какие-то сигареты. Судя по запаху, очень плохие, я бы такие курить, никогда не стал. Один из них стоял спиной ко мне, второй смотрел в мою сторону. Но пока что он меня не видел, но все равно умер первым. Топор просвистел в воздухе, и воткнулся в грудь «братка». Тот упал на асфальт, конвульсивно дергаясь. Его напарника обрызгало кровью, и от неожиданности он выронил сигарету.

– Что за херня?! – спросил он, смотря на товарища.

       Наверное, он даже не успел понять, что случалось. Мне и не было интересно это интересно. В следующую секунду я набросил на шею парня удавку, и ударил под колено, чтобы тот оказался ниже меня. Дальше все уже просто, держать тело, пока не перестанет двигаться. Бандит, понятное дело, пытался сделать что-то, но у него ничего не вышло. Через пару минут он перестал дергаться.

       Я замер, ловя ушами каждый звук. Недалеко отсюда находился костер, но там никто ничего не услышал. Это хорошо, раньше времени объявлять о своем явлении я не хотел. Когда стало ясно, что мое нападение осталось незамеченным, я взял тело первого парня за ноги, и утащил его в темноту. За ним второго, перед этим вырвав из раны топор. После этого я вернулся на то место, где скрывался, и забрал оттуда свои вещи. Правда, вещей с собой было не так уж и много – автомат, на который я, пока добирался, сделал самодельный глушитель, карабин, вот и все вещи. Повесив карабин за спину, и взяв в руки автомат, двинулся дальше.

       А дальше был костер. И самое неприятное в том, что костер был близко к зданию столовой. Так что выстрелы могли заметить оттуда, если бандиты бдительные. Но я надеялся на то, что бандиты окажутся рассеянными. Вдобавок, от костра к воротам, в данный момент закрытым, ходил патруль, состоящий, как и уничтоженный мной, из двух человек.

       Подходил к костру я по заросшим травой участкам, где раньше был газон. Так незаметнее. К тому же вдоль дороги шли кусты, и это было дополнительным защитным барьером между мной и бандитами. Эти бандиты тоже были расслабленными. Они даже подумать не могли, что кто-то может атаковать их. Надеялись на то, что их много, иначе. А уж подумать, что какой-то мужик может попробовать уничтожить их в одиночку они точно не тем более.

       Я аккуратно посмотрел на сидящих возле костра «братков». Для этого нужно было выглянуть над кустом, и сначала пришлось делать это тихо. Но, посмотрев, я понял, что за этим направлением никто не смотрит. Так что можно было спокойно следить за бандитами. У костра бандитов было больше, видимо, здесь сидели обе смены. Человек шесть, не меньше. Посмотрев, я взял в руки «калашников», и тихо снял его с предохранителя, затем также тихо передернул затвор. Автомат поставил на режим стрельбы одиночными, так экономней будет. И когда уже хотел вылезать из-за кустов, услышал шаги.

– Мужики, там это… Митяя и Ширму кто-то завалил, – сказал тот, кто прибежал, при этом пытаясь отдышаться.

       Ждать развития событий я не стал. Быстро встал, прижимая приклад к плечу, и прижимая щеку к прикладу. Бандит, рассказавший о потерях, умер первым. Он стоял дальше всех, и мог начать стрелять, если бы я убил его позже. Так что первую пулю получил именно он. За ним пули получили те из шестерки, кто сидел дальше. И только те, что сидели ко мне спиной, поняли, откуда по мне стреляют. Но сделать они ничего не успели, я выстрелил быстрее.

       И сразу же сделал длинный перекат влево, так как увидел, что патрульные из возвращающегося патруля, поднимают ружья. Перекат получился не очень хорошим, но я успел укатиться из-за кустов до того, как в них прилетел дробь. Правда, было неприятно, что карабин врезался в спину. Но этого ничего, перетерпим.

– Ну что, уроды, потанцуем? – проскрипел я сквозь зубы, поднимаясь.

       И сразу же вылез из-за кустов. «Братки» как раз заряжали ружья. Они успели заметить, как я вылез, а потом упали на землю, сраженные пулями. В каждого из них пустил по две пули, чтобы точно умерли. От столовой донеслись шаги, и я перевел прицел туда. Оттуда бежали еще несколько «братков», на этот раз вооруженных чем-то автоматическим. Эти еще не поняли, что произошло, но, увидев незнакомого человека с автоматом, начали стрелять. Но стрелять на ходу очень неудобно, так что все их пули прошли мимо. А мои пули попали точно в цель. Троица упала на асфальт, разбрызгивая кровь из пробитых голов.

       Застрелив бандитов, я пошел вперед. Двигался тихо, с краю дороги. Так меня не сразу заметно было. Двигался в сторону столовой, где должен был находиться штаб «братков». На подходе заметил в одном из окон бандита, стоящего в окне, и застрелил его. Тот упал назад, и из здания донесся крики и трехэтажный мат. Затем туда, где, по их мнению, я должен был быть, полетели пули. Но меня уже не было там. За несколько секунд до выстрелов я сместился в сторону, и теперь шел вдоль кустов к зданию. Автомат висел у меня на шее, а в руке я держал коктейль Молотова. В другой руке держал пистолет, также снабженный самодельным глушителем.

       В окне снова появился бандит. Я поднял пистолет, и выстрелил. Не дожидаясь, пока бандит упадет, метнул в окно коктейль. Попал, причем хорошо, полыхнуло там знатно. И еще что-то хлопнуло, видимо, попал во что-то горючее. Следом за первым коктейлем я кинул второй. Но на этот раз подальше, чтобы подпалить все помещение. После этого вернул в руки автомат. По теории бандиты сейчас должны были полезть наружу.

       Так и произошло. Бандиты поперли из двери, как крысы с корабля. Я усмехнулся сравнению. Потому что кроме как крысами они и были. Больше ни на какое звание они претендовать не могли. Некоторые бандиты были подпалены, но большинство бежали нормальными. Видать, просто отравиться боялись. Я вышел из-за угла, сразу же начал стрелять. Пули рвали бандитов на части, и те падали. Их товарищи поскальзывались на крови, спотыкались на частях тел. И все равно умирали. Я не щадил никого, как и намеревался изначально. Раненых не добивал, незачем. Эти люди раненых ими людей точно не добивали. Так пусть помучаются, прочувствуют, что такое мучение.

       Я подошел к входу в здание. Из него тянуло дымом. На пороге лежал бандит, хрипя от боли. Не смотря, на него, пустил ему пулю, и пошел дальше. Прошел ко второй двери, хотел зайти, но подумав, решил сначала кинуть внутрь светошумовую гранату. Только начал открывать дверь, в нее ударили пули. Значит, не зря гранату решил кинуть. Вырвал чеку, швырнул гранату, пока дверь не закрылась. Сразу же отвернулся, скрываясь от вспышки. Когда рвануло, перезарядил автомат, и пошел в помещение, из которого доносились стоны и хрипы.

       Трое бандитов лежали совсем рядом, они и стреляли, скорее всего. Их ослепило сильнее всего, но они все равно были опасны. Патронов на них тратить не стал, снял с крепления топорик, и рубанул всем троим по горлу. Потом пошел дальше, прикрепив топорик на место. Я зашел в смесь спальни и кухни. Тут было грязно, будто бы тут жили бомжи. Несколько человек лежали на полу, пытаясь протереть глаза. Последний сидел возле шкафа, и из его живота выглядывал край кишечника. Я проконтролировал ослепленных бандитов пятью выстрелами, потом подошел к этому бандитов.

       Тот поднял на меня полный боли взгляд. Ему было очень больно, я это знал, но сочувствовать не собирался. Он заслужил эту боль, они все заслужили. Судя по хорошему качеству одежде, по сытому виду, передо мной сидел главарь банды. Когда я подошел, он посмотрел на лежащий возле руки ПМ, но не стал его брать. Видимо, ему уже было все равно.

– За что? – спросил он, снова посмотрев на меня.

– Ты еще спрашиваешь? Вы калечили и убивали людей, наверняка их продавали в рабство. И еще послали людей за знахаркой, живущей неподалеку. Кстати, если тебе интересно Калита мертв. В общем-то, как и все твои люди.

– Жаль. Хорошие ребята были, – покачал головой главарь, смерив меня взглядом. И в этом взгляде мелькнуло уважение. – Ты их завалил?

– Да. А они убили девушку.

– И все это из-за одной девчонки? – спросил главарь, кивком показав на трупы своих товарищей. – Кем она была тебе? Жена, сестра?

– Она спасла мне жизнь. И не только мне, а еще много кому. И много еще успела бы сделать, если бы твои уроды не убили ее.

– Не прибедняйся. По глазам вижу, ты тот еще убийца. К тому же, не каждый сможет убить двадцать с лишним человек в одиночку, – сказал главарь, и закашлялся. Прокашлявшись, он снова посмотрел на меня. – Скажи хоть, кто ты? Неинтересно умирать, не зная, кто пустил тебе пулю.

– Слышал что-нибудь об Инквизиторе?

– Слышал. Много парней погибло, встретившись с ним. Так значит, это ты? – спросил главарь. Ответа ему не требовалось. Он снова смерил меня взглядом. – Я тебя примерно таким и представлял. Уставшим от беспредела воякой, решившим взять на себя роль судьи и палача. Ноша не тяжелая?

– Ничего, справлюсь.

       После этого я выстрелил. Пулей главаря бандитов отбросило назад, и он прислонился к тумбочке. Осмотревшись, решил было уходить, потому что находиться в помещении становилось все сложнее из-за задымления, но увидел на столе кое-что, заинтересовавшее меня. Так что я подошел к столу. На столе лежал арбалет, причем, не самодельный, а фабричный, судя по надписи, от довольно знаменитой фирмы Bowmaster. Одно время я сам хотел купить себе арбалет от этой фирмы.

       Арбалет был коричневого цвета, с черными прокладками. Часть пластика на цевье была заменена с пластика на дерево. На этом месте были вырезаны довольно красивые узоры, а также надпись на английском «Sky Warrior». Помимо арбалета, на столе лежал колчан с болтами. Их было достаточно много, так что воевать можно было долго. Подумав, я взял арбалет и колчан. Мне предстояло сражаться с военными, так что бесшумное оружие пригодится.

***

       Цокнув копытами, лошадь остановилась. До станции Пушкино мне оставалось доехать совсем немного. И сейчас препятствием стало небольшое стадо зомби, бродящее по платформе. Мертвецов в нем было не так много, максимум, голов двадцать, но проблема была в их уничтожении. Дело в том, что от станции до военкомата, в котором скрывались люди Гаврилова, не так далеко. И они наверняка расставили посты на подходах. И эти самые посты наверняка придут посмотреть, если я начну стрелять.

       Так что я остановил лошадь неподалеку от платформы, и, не слезая с седла, смотрел на окружающий меня пейзаж через туристический бинокль. Наверное, придется отпускать лошадь, и дальше идти пешком. Иначе никак, прохода, через который мне удастся ее провести, я пока не видел. Лошадь подо мной нервно заходила, почуяв зомби. Видимо, ей уже приходилось встречаться с ними, вот она и нервничала.

– Тихо, не бойся, – успокоил я лошадь, и погладил ее шею.

       Потом все-таки слез с лошади. Идти пешком, конечно, было тяжелее, да и весь арсенал придется нести на себе, но ничего не попишешь, дойдем. Осталось то немного, а там уж может и не понадобиться мне больше транспорт. То, что я могу умереть, сражаясь с бандитами, я понимал, и был готов к этому. Все равно у меня никого не осталось, так что горевать никто не будет. Где моя сестра, неясно, но мне хотелось думать, что она где-то за пределами Подмосковья. Единственное, Софию жалко. Она так пыталась отучить меня убивать, но у нее ничего не получилось.

       Я снял с крепления автомат, повесил его на плечо. Следом за ним повесил за спину карабин. Потом надел на плечи рюкзак и закрепил ремни на груди и животе. Проверил, хорошо ли закреплены подсумки на нижнем поясе. Последним взял в руки арбалет, колчан с болтами уже висел на бедре. М-да, неплохой груз вышел, ну ничего, и не такое таскали. Я в последний раз посмотрел на лошадь, потрепал ее по шее. Она сразу же, уткнулась мне в ладонь губами, прося угостить ее.

– Извини, ничего нет. Ладно, можешь идти гулять, – я отвязал седло, и вынул остальные приспособления для управления лошадью. – Ну, все, пока.

       После этого я пошел по щебенке в сторону станции. Лошадь немного постояла, потом пошла обратно. Видимо, решила найти себе место для ночевки. Щебень тихо перекатывался под ногами при каждом шаге, но зомби его не слышали. Подойдя к краю платформы, я положил на нее арбалет, и разбежавшись, залез на нее. Даже рюкзак для этого снимать не пришлось.

       Зомби ничего не услышали, пока я пробирался по платформе. Парочку, конечно, пришлось убить, чтобы пройти, но сделать это удалось тихо и быстро. Так что путь от края платформы к переходу к турникетам удалось пройти тихо. Теперь оставалось только выйти со станции, и добраться до военкомата. И сделать это тоже нужно было тихо.

       Выйдя из здания с турникетами, я оказался на автостанции. Достал из кармана брюк сложенную вдвое карту Пушкино, которую нашел в одном из киосков с газетами, пока шел сюда, развернул ее. Маршрутов до военного комиссариата было два, один был покороче, другой подлиннее. Один маршрут был прямой, и по нему можно было добраться до военкомата довольно быстро, но почему-то мне казалось, что именно этот маршрут будет контролироваться лучше всех. Так что я выбрал второй, хоть и более запутанный, но зато, скорее всего не так сильно отслеживаемый. Сориентировавшись, убрал карту, потом взял наизготовку арбалет, и быстрым шагом пошел в сторону Вокзальной улицы.

       Правда, долго продвигаться бегом не получилось, вскоре на улице я заметил зомби. Их было не то, чтобы много, но сражаться с ними мне не хотелось, нужно было еще оставить силы на военных. Да и время тоже тратить было не с руки. Так что я продвигался по проезжей части, скрываясь за машинами. Если же зомби все же попадались на пути, я убивал ножом, или даже не применяя оружия.

       Таким неспешным бегом я добрался до пересечения Вокзальной с Московским проспектом. Остановился ненадолго, чтобы передохнуть, вес все-таки за спиной, да и в руках был немалый. Но когда уже собирался бежать дальше, откуда-то спереди донесся звук двигателей и негромкие взрывы. Услышав их, я перебежал на противоположную сторону дороги, и спрятался за часовней Николая Чудотворца, и стал ждать.

       Ждать пришлось недолго, минут через двадцать на перекрестке появился уазик, выкрашенный в камуфляжные цвета. За машиной двигалось небольшое стадо зомби. Чтобы ходячие мертвецы не отставали, один из двух человек, составляющих экипаж машины, выкидывал из окна небольшие шашки. Видимо, таким способом они очищали окрестности своей базы от зомби. Водитель подъехал к площади на автостанции, и начал громко сигналить. Потом поехал в обратную сторону. Я уже подумал, что сейчас они уедут, но через несколько метров уазик остановился, и его экипаж вылез из машины. Видимо, вылезли, чтобы покурить.

       В этот момент ко мне со спины подошел зомби. Напасть он, конечно, не успел, но подошел достаточно близко. Стрелять в него из арбалета я не стал, просто оттолкнул ударом ноги. Мертвец отлетел довольно далеко, и ударился об машину. На которой тут же зазвенела сигнализация. Я выругался сквозь зубы, потом аккуратно выглянул из-за церкви, но тут же пришлось прятаться, так как в стену часовни ударила пуля.

       Доставать автомат времени не было, так что я ответил из арбалета. И понятное дело, что я попал не туда, куда хотел. Метил в голову одному из стрелков, а попал в стекло автомобиля за его спиной. Но вояк это все же немного отпугнуло, и они присели на землю. Но кроме вояк были еще мертвецы, двинувшиеся на все еще звенящую сигнализацию. Так что мне пришлось перебегать Московский проспект, чтобы не попасться в лапы зомби. Но военные просчитали, что я могу побежать туда, и начали стрелять, как только я выбежал из-за часовни. Пришлось кинуть в них камень по увесистей и надеяться, что вояки примут его за гранату.

       Перебежав проспект, я оказался в небольшом, то ли сквере, то ли парке. Укрытий там почти не было, так что пробегать здесь нужно было быстро. Вояки точно отправятся за мной в погоню, я был в этом уверен. Конечно, мои выстрелы никому не причиняли вреда, но им наверняка будет интересно узнать, кто это пришел в город, и откуда у него такое экзотическое оружие.

       Почему я был уверен, что за мной гоняться именно вояки? Да потому что уазик был явно военкоматовский. Да еще и, как я смог рассмотреть, вооружение у экипажа довольно хорошее. А у кого самое лучше вооружение во время апокалипсиса? Правильно, у военных. Ну, или же у бандитов, что часто бывает одним и тем же.

       Такие мысли перекатывались в моей голове, пока я бежал по скверу. В руках у меня был арбалет, перекинутый в руки со спины. Арбалет теперь висел на месте автомата, не его сейчас время. С военными, вооруженными по последнему слову военной техники, нужно бороться таким же оружием. Плевать на то, что тогда я точно запалюсь, главное отбиться. К тому же, военные точно уже доложили в военкомат о том, что столкнулись со мной. И очень плохо будет, если, убегая от преследования, я нарвусь на засаду.

       У края сквера, выходящего на другую улицу, я остановился немного передохнуть, заодно и наметить последующий маршрут. Наметить маршрут мне не дали, со стороны здания с надписью «3 Сезона» донесся рык двигателя. Пришлось бежать дальше, надрывая легкие. Уазик выехал в поле зрение, когда я уже забегал в проход между зданиями. В асфальт позади меня ударили пули, заставляя меня ускориться. Стрелять в ответ не стал, все равно не попаду. Мой расчет, что уазик вряд ли проедет, не оправдал себя. Машина спокойно проехала между зданиями, и теперь неслась за мной.

       Я бежал из последних сил, но понимал, что долго бежать мне не удастся. К тому же, когда-нибудь дорога освободиться, и водитель сможет разогнаться на полную. И тогда будет полный ахтунг. Пока что водителю приходилось объезжать разросшиеся деревья, и редкие машины. Плюсом было также и то, что из-за этого водитель не стрелял. Стрелять, при этом мотыляясь на сиденье, очень неудобно.

       Через пару минут показался очередной проход между зданиями, и я свернул в него, затем сразу же повернул налево. Перебежал через улицу, виляя между машинами, и забежал на стоянку. Уазик за мной не поехал, решил объехать стоянку, забитую машинами, справа. Я же скрылся за первой же машиной, и присел за ней. Легкие наконец-то смогли полноценно отдохнуть, так как водитель уазика решил не заезжать на стоянку. Скорее всего, решил подождать меня на выходе со стоянки.

       Немного посидев, я начал двигаться дальше, держа автомат наизготовку. Двигался в сторону военкомата. Входа с той стороны, конечно, не было, но перелезть забор не так уж и сложно. Правда, с вещами будет неудобно лезть, но, где наша не пропадала. Неожиданно из-за машины, стоящей справа, вышел человек. Я сразу же понял, что это пассажир уазика, потому что запомнил, во что были одеты солдаты. Тот тоже не ожидал увидеть меня, так что не стал стрелять в меня сразу. Удар прикладом отправил его на асфальт, потом на шею ему опустилась моя нога.

– Не надо! – попросил солдат, увидев направленный ему в лицо ствол автомат.

– Вы из военкомата? – спросил я, не обращая внимания на его слова.

– Д-да. Мы там давно уже живем. Майор нас туда почти сразу же привел. Сначала показал, как выживать, научил всему, – заговорил, трясясь от страха, солдатик. Его глаза бегали, смотря на меня.

– Майор? А капитан Гаврилов кем у вас служит?

– Так он и есть майор. Ему звание в 2012-ом присвоили.

– Ладно, парень, замолкни, – заткнул я парня, и тот послушно замолчал.

       Надо было думать, что делать с ним. Убивать его не хотелось, но и отпускать было нельзя. Я еще раз посмотрел на парня. Сколько он успел отслужить, когда случилось Заражение? Максимум, полгода, не больше. Неужели я когда-то был таким же? Не умеющим ничего срочником, боящимся своих сослуживцев.

       Времени на то, чтобы вдаваться воспоминания, не было времени. Так что я наклонился, и коротким ударом вырубил парня. Убивать его не стал, не за что было. Конечно, они стреляли, но, если подумать, то я сам виноват. Вырубив парня, я затащил его под одну из легковушек, чтобы зомби, если забредут сюда, не смогли его достать. Рядом с парнем положил его автомат.

       Я уже хотел уходить, но вдруг вспомнил о втором бойце. Оставлять живого и здорового бойца за спиной не хотелось, да и идти до Учинской улицы пешком тоже. Так что я быстрым шагом пошел в сторону, где могла стоять машина.

***

       На город уже опустились сумерки, когда я добрался до военкомата города Пушкино. Правда, найти позицию для снайперской стрельбы оказалось невозможно, вокруг военкомата просто не было высотных зданий. Не знаю, специально это было сделано, или же просто так сложилось, но для снайперов в этом месте был настоящий ад.

       Так что пришлось залезть на трехэтажное здание, находящееся на соседнем участке, и наблюдать оттуда. Сказать по правде, вид на территорию лагеря дезертиров отсюда был отличный. Но и опасность быть замеченным здесь была намного выше. Меня могли заметить и с вышек, расположенных по периметру, и с крыши здания, на которой вояки сделали снайперскую позицию. Да и часовые, расхаживающие по верхнему краю стены, окружающей здание, могли в любой момент посмотреть наверх.

       Но другого места для ведения наблюдения я не нашел, так что приходилось рисковать. В общем-то, в последнее время только этим и занимался. Сначала нападение на соратника капитана, точнее, майора Гаврилова, посреди забитого людьми бара. За ним уничтожение каравана в одиночку, перетекшее в противостояние с небольшим отрядом вояк. И уничтожение банды Лесных Полян, где я в одиночку уничтожил почти три десятка человек. Так что нападение на два десятка бандитов, засевших на базе, это еще цветочки.

       Главное, придумать, как бы мне напасть так, чтобы они не сразу поняли, что атакованы. И не получить при этом пулю ни от снайпера, ни от стрелков на вышке. Конечно, можно попробовать снять сначала снайпера, а затем и стрелков, используя карабин, но я опасался, что мою позицию раскроют после первого же выстрела. Так что придется по-тихому.

       Сначала я подумывал пробраться на базу через забор, но оказалось, что по верхнему краю забора натянута проволока. Причем, не обычная, а спираль Бруно, которую перелезать довольно сложно. Так что нужно было придумывать что-нибудь другое.

       Я зевнул, и посмотрел на часы. Почти десять, интересно, когда уже часовые сменяться. В общем-то, именно смены часовых я и ждал. Хотел узнать, поскольку длится смена каждого. Но сменщики что-то не шли, так что приходилось лежать и мне. На вышках включили прожекторы, которые начали освещать пространство перед базой. От людей, это, конечно, не спасет, но вот от мертвецов поможет. Те между прожекторов проползать или пробегать не успевали, в отличие от живых сородичей.

       Со стороны главных ворот донесся одиночный выстрел. За ним еще один, и еще. Похоже, зомби перли в сторону ворот. Я поднес к глазам ПНВ, найденный мной в бардачке уазика. Слишком дорогое удовольствие для срочников, кстати. Посмотрев в сторону ворот, я начал отползать назад. Потому что сейчас был самый хороший шанс, чтобы напасть на вояк.

       Отползя довольно далеко, я встал, и пошел на полусогнутых в сторону места, где закрепил веревку. Слезть с трехэтажного здание было проще простого, заняло это всего пару минут. Оказавшись на земле, я быстро двинулся в сторону военкомата, по пути прихватив из тайника арбалет и автомат. Брать карабин не стал, так как снайперской стрельбы не должно было быть. Еще я прихватил из рюкзака моток веревки, который хотел использовать для преодоления забора.

       К пространству, освещаемому прожекторами, приблизился, когда стрельба на воротах достигла пика. Оттуда доносилась такая канонада, что, наверное, все зомби в округе скоро будут здесь. Но прожектора, освещающие пространство перед дверью, все равно светили, их операторы не отвлекались на происходящее. Я аккуратно выглянул из-за угла забора на левую вышку. Голова часового в темноте была видна плохо, но в ночной прицел, который я успел установить на арбалет, должна была быть видна.

       Дождавшись, когда прожектор отведут в сторону, я высунулся из-за скрывающего меня угла, держа наизготовку арбалет. Голова часового в прицел действительно довольно хорошо видна. Короткий и еле слышный щелчок и болт полетел в цель. Попал, судя по тому, что прожектор замер на месте и с вышки донесся шорох. Выстрелив, я быстро побежал к забору, на ходу раскручивая веревку с кошкой, закрепленной на конце. Подбежав на расстояние, нужное для броска, бросил веревку, дернул, проверяя, хорошо ли она закрепилась, потом полез наверх по вертикальной стене.

       На стене я был через пару минут, но на этом мое везение и кончилось. Потому что почти сразу же на то место, где мне повезло залезть, вышел солдат. Увидев меня, он сначала замер, а потом попробовал меня застрелить. Я успел отбить ствол в сторону, но выстрелить боец все-таки успел. Короткая очередь прогремела в ночи, и ее бы никто и не заметил, если бы боец не закричал, стреляя.

– Прорыв! Тревога! – успел выкрикнуть он, перед тем, как топор врубился в его шею.

       Я вырвал из горла ретивого бойца топорик, и тело упало на жестяной пол. Автомат успел придержаться, хотя и без него шума было довольно много. И в этот момент меня осветил прожектор. От неожиданности я споткнулся, и грохнулся на спину. Это меня и спасло, потому что через секунду раздался одиночный выстрел. Мне ничего не оставалось, кроме как дать длинную очередь по часовому на вышке, потом резко подняться, и выстрелить остаток магазина в направлении позиции снайпера на крыше.

       После этого я побежал к лестнице, по которой можно было слезть со стены. Арбалет отправился за спину, а в руках был автомат. Пока что солдат на пути не было, но все равно однозарядный арбалет сейчас не то оружие, что мне нужно. С крыши больше не стреляли, значит, стрелка я подбил. Подбегая к следующей вышке, вскинул автомат, дал короткую очередь. Попал, стрелок упал вниз, разбрызгивая кровь из перебитых пулями артерий.

       Лестницу вниз я нашел довольно быстро. Слезать не стал, спрыгнул, благо высота была совсем небольшая. Внизу сразу же попал под обстрел, пришлось прятаться за какой-то автомобиль. Стреляли по мне длинными очередями, так что сразу же стало понятно, по мне стреляют не профессионалы. А значит, против меня сейчас срочники. Убивать молодых ребят не хотелось, но выбора у меня не было. Когда у большинства стрелков кончились патроны, я вылез из-за другого края машины, и начал стрелять. В отличие от противников, стрелял короткими очередями по два-три патроны, попадавшими в цель. Как только я начал стрелять, военные сразу же спрятались в укрытия. Мне же нужно было двигаться в сторону входа, так что пришлось стрелять, постепенно смещаясь вправо и назад. Патроны кончились, когда уже почти подошел к входу. Пришлось прятаться за стеллой, и перезаряжаться там.

       Перезарядившись, снова дождался окончания стрельбы, и начал двигаться в сторону входа в здание. До входа добрался довольно быстро, встретив на пути только одного бойца. Тот выбежал наружу, держа в руках какую-то палку. Убивать его не стал, просто ударил сначала в живот ногой, затем в висок. Боец сразу же обмяк, и шмякнулся на проложенную плиткой дорожку. Если голова крепкая, даже сотрясения не будет. Разобравшись с бойцом, я зашел в здание.

***

       Я стоял за шкафом, стоящим возле левой стены коридора. Шкаф был довольно массивным, и это радовало, такой шкаф пули вряд ли пробьют, ведь долетают они до меня уже на излете. Я аккуратно высунулся из-за шкафа, и дал короткую очередь по бойцу, решившему напасть на меня. Очередь сбила солдата с ног, и он кулем рухнул на пол. Помимо него на полу лежат еще с десяток трупов.

На втором этаже я застрял сразу, не успел и пару метров пройти. Хорошо еще, что успел одно из укрытий занять, а так бы лежал сейчас на лестнице, смотрел в потолок. То, что здание охраняется лучше, чем внутренний двор базы, я понял еще на первом этаже. А на втором этаже я убедился в этом второй раз.

В шкаф очередной раз ударила пуля, заставляя меня еще сильнее вжаться в стену. Сейчас поползут, голубчики, а я их встречу. Позиционное противостояние у нас с вами, выходит. Через пару минут до меня донеслись тихие шаги. Я лишь усмехнулся, слыша их. Люди подобрались хоть и опытные, но немного глупые. Хотя, их можно понять, они же знают, что на них одиночка напал, вот и прут всей кодлой.

Когда шаги были слышны уже совсем близко, на лестнице рвануло. Кто-то нарвался на оставленный мной «сюрприз». Людей, продвигающихся ко мне, взрыв остановил, что было мне на руку. Я вышел из-за стены сразу на три точки, и взял на прицел проход. Противников было пятеро, все в отменных «комках», вооружены «калашами». Это все я рассмотрел, короткими очередями валя солдат на пол.

Возвращаться в укрытие не стал, двинулся дальше, не опуская автомата, и готовясь стрелять во все, что двинется. Идти по коридору, заваленному трупами, было неудобно. Останки тел постоянно попадали под ноги, подошвы «берцев» скользили по крови, разлитой на полу. Из-за этого я двигался довольно медленно. Хотя, спешка во время зачистки зданий обычно приводит к смерти зачищающего.

Военный выбежал из комнаты в конце коридора. Точнее, попытался это сделать. Он даже выстрелить успел, но попасть нет. Потому что я уже лежал на спине, готовый стрелять. Стрелять пришлось «на контур», то есть, в тело, потому что в голову из положения «на спине» попасть крайне сложно. Пули откинули парня обратно в комнату, откуда он выбежал. Я быстро, но тихо, поднялся, и пошел в сторону комнаты, откуда выбежал парень. Нужно было заглянуть в нее, оставлять за спиной незачищенное помещение нельзя. Заглянул… и получил в грудь пулю из пистолета. Хорошо еще, что попала по касательной, и что я догадался одеть поверх «камуфлы» один из бронежилетов, которые были надеты на экипаже патрульного УАЗа.

Удар в грудь откинул меня к стене. Встать сразу не получилось, потому что легкие отказывались принимать воздух. Такое бывает, когда что-то, или кто-то, бьет в «солнышко». Стоя на коленях, я пытался отдышаться, но мне это не удалось. В поле зрения появились шаги, и мне в живот врезался ботинок военного. Меня откинуло на стену, и следом за первым ударом прилетел второй, на этот раз кулаком и в лицо. Но удар пришелся вскользь, так как я смог немного сдвинуть голову.

– Сволочь! Урою! – прохрипел солдат, и снова ударил.

На этот раз удары получились более удачными, один в челюсть, другой в висок. После второго я слегка «поплыл» даже. Но третьего удара не получилось, так как на остатках сил я схватил мужика за ногу, и дернул. Тот завалился следом, увлекая меня за собой. Мне это и было нужно, так встать сам я бы не смог. Мой лоб врезался в переносицу мужчины, там что-то хрустнуло. Затем ещё раз, чтобы закрепить успех. Я лежал на мужчине, давя его своим весом, потому что сил почти не осталось. Параллельно с этим я пытался достать из ножен на поясе нож. Удалось это не сразу, никак не мог расстегнуть кнопку. Достав нож, ударил им куда придется. Попал куда-то в живот, провернул. Затем еще раз, и еще. Остановился только, когда противник затих.

Нужно было вставать, потому что иначе я останусь здесь навсегда. Просто придут бойцы Гаврилова, и пристрелят, им даже целиться, особо не придется. Я встал на кулаках, и резко поднялся. По-другому нельзя, только так, чувствуя боль в каждой мышце. Ничего, закончим с дезертирами, отдохнем. На «корачки» встал с трудом, потом пошло немного легче. Стеночка, на которой остались брызги моей крови, помогла. Спасибо, родимая, без тебя бы не встал. Оказавшись в вертикальном положении, я сразу же поднял автомат. Проверил магазин, тот оказался пустым. В разгрузке полных магазинов тоже не оказалось, так что пришлось оставить его в комнате. Конечно, можно было бы пособирать магазины у бойцов, но времени на это не было. Нужно было двигался вперед.

Так что придется «вторичкой» пользоваться. Я убрал нож в ножны, потом достал из кобуры трофейный ТТ. Хотел уже, было двигаться дальше, но, подумав, решил оставить в комнате арбалет. Все равно он не понадобиться, только мешать будет. Вместе с арбалетом в комнате остался и колчан.

Я пошел дальше, двигаясь еще более осторожно. Больше мне сюрпризы были не нужны. Но до лестницы на третий этаж, на котором располагался кабинет Гаврилова, я дошел без происшествий. Видимо, всех отодвинули на верхнюю площадку. Я пошел наверх, двигаясь вдоль стеночки. Так меня будет меньше видно, но мне будет виден тот, кто стоит на площадке. Перед подъемом достал из подсумка последнюю гранату. Это была единственная осколочная. После этого я двинулся вверх по лестнице.

Первый солдат стоял на лестничной клетке. Я не стал испытывать удачу, и просто застрелил его. Затем кинул в дверь за его спиной гранату. И сразу же побежал вверх по ступеням, тратя последние силы. Я боялся, что сил не хватит, и я свалюсь на половине. Но повезло, добежал, только пришлось к стенке прижаться, иначе бы возле нее и упал бы. Хлопок взрыва раздался через мгновение, за ним кто-то истошно заорал. Я рывком сорвал своё тзбитое тело с места, и зашел в коридор, готовый стрелять во все, что движется. Но в коридор оказались только раненые, которых все равно пришлось добить. Раненый враг может быть даже опаснее целого. Такому терять нечего, и он часто готов на героические поступки.

Пять выстрелов, и пятеро дезертиров лежат на полу без движения. Около одного из них я остановился, наклонившись, подобрал его пистолет-пулемет «Кедр». Неплохая машинка, кстати, доводилось его использовать. И тут в коридор выскочил еще один человек. Я его заметил краем глаза, и сразу же упал на пол, спасаясь от выстрелов. Но стрелять в меня человек не стал, наоборот, развернулся и побежал в конец коридора. Из окна прыгнуть решил, что ли?

Я выстрелил длинно очередью, и одна из пуль таки задела бегуна. Ударила его в бок, и развернула. Он упал на спину. Оттуда, где он лежал, донеслись громкие стоны. Я встал, и пошел к последнему дезертиру, уже зная, кого там увижу.

Майор Гаврилов лежал на полу, белый, как мел. Пуля пробила его бок сзади, прошла насквозь, и вышла спереди, так что он был не жилец. Это было понятно сразу, даже не понадобилось смотреть на лужу крови, натекшую из него. Когда я подошел к нему, в его глазах я увидел большой спектр эмоций. Удивление, страх, ненависть, много чего.

– Ты же умер, – прошептал мой бывший командир. Больше он ничего не смог сказать.

А вот попытаться поднять пистолет он смог. Но я откинул его ГШ-18 одним движением ноги. Затем снова посмотрел на Гаврилова. Спокойно и даже немного сочувственно. Все-таки ему было очень больно, так умирать никому не хочется. А он даже пулю себе в висок пустить не может.

– Ну, стреляй, что смотришь? – прохрипел Гаврилов. Потом он кивнул на трупы, лежащие в коридоре. – Ты же все это устроил только ради того, чтобы убить меня. Так убивай.

Я выстрелил не целясь. Любое ранение убило бы его, так что это было не нужно. И сразу же после выстрела на меня навалилась усталость, и я уселся у стены прямо на пол. Плевать, что он окровавленный и завален телами бойцов. Мне нужно было отдохнуть, и неважно, где. Бойцы Гаврилова сюда еще наскоро придут, они побоялся лезть в здание после той растяжки на первом этаже. Так что немного времени у меня было.

Мне нужно было понять, что делать. Человек, которого я ненавидел, мертв, и на моих руках теперь еще больше крови. В Лавру вернуться я не смогу, потому что мне стыдно. Стыдно смотреть в глаза полковнику, ведь я не спас людей из отряда. Но еще больше мне было стыдно перед Софией, ведь я обещал ей перестать убивать. Конечно, убивал только тех, кто этого заслуживает, но сути это не меняет. Мои руки в крови, и даже не по локоть, а по плечи. Так что в Лавру мне нельзя.

На лестнице послышались шаги. Людей, идущих ко мне, было немного. Десятка два, не больше. Я горько вздохнул, понимая, что это никогда не кончится. Взявшись руками за какой-то стол, что стоял у стены, поднялся. Потом посмотрел на открытое окно.

– Ладно, хорош убивать, Профессор, – произнес я, и пошел к окну.

По пути снял с пояса неизвестно как оставшуюся там веревку. Мне казалось, что она давно уже потерялась. Закрепив ее как можно крепче, я вылез в окно. Потом привычными движениями начал спускаться вниз.

***

⇐ Предыдущая1234567

Поделиться: